Сорок лет Первой ливанской войне
Это она сейчас Первая, а до Второй ливанской войны (2006) звалась просто Ливанской (без номера), в исходном же именовании и слова такого «война» не было: была операция «Мир Галилее».
Предыстория
Палестинские беженцы появились в Ливане в результате первой арабо-израильской войны (1948-1949) – порядка 100 тысяч человек. В результате Шестидневной войны их число увеличилось на 25 тысяч. В 1970 году Арафат предпринял попытку захвата власти в Иордании – король Хусейн изгнал палестинцев из королевства, и в Ливане оказалось ещё порядка 150-ти тысяч палестинцев, на сей раз в их число входила возглавляемая Арафатом армия. По другим данным, в середине семидесятых палестинцев в Ливане было ещё больше: порядка 400 тысяч. Общая численность ливанского населения составляла тогда 2,6 миллиона. Ливан – небольшая страна с этнически и религиозно пёстрым населением и хрупким политическим равновесием. Палестинцы изменили баланс сил, и в 1975 году началась гражданская война, ввергнувшая процветающее государство в пучину бедствий.
Палестинцы, фактически оккупировавшие юг Ливана, сделали израильскую границу зоной постоянной нестабильности, превращая обстрелами и терактами жизнь северного Израиля в кошмар. Кроме того, они совершали теракты против израильтян по всему миру. Этот процесс достиг апогея к началу июня 1982 года.
Начало и конец
Начало войны – 6 июня 1982 года, конец более обобщённо – сентябрь того же года. Так говорит Википедия. Обе даты требуют комментария.
На самом деле к 6 июня война фактически шла вовсю. Север Израиля подвергался непрерывным артиллерийским и ракетным обстрелам, в сторону Израиля летели сотни ракет. Израиль подавлял артиллерийским огнём, ракетными обстрелами и бомбардировками инфраструктуру ООП по всему Ливану. 5 июня на Западный Бейрут, где базировалось руководство организации было совершено девять налётов, 15 городов и палестинские лагеря по всему Ливану подверглись бомбардировкам. Так что 6 июня – дата начала не боевых действий, а их перехода на качественно иной уровень: наземного вторжения израильской армии в Ливан.
Формальным поводом стало покушение на израильского посла в Англии 3 июня, но только поводом: тщательно разработанная и подготовленная операция не могла быть ответной импровизацией.
С концом войны всё ещё менее определённо, поэтому Википедия и не даёт конкретной даты. 1 сентября по предоставленному коридору безопасности армия ООП и политическое руководство организации под контролем наблюдателей ООН покинула осаждённый израильтянами Западный Бейрут и была эвакуирована в Тунис. На этом можно было бы поставить точку, но затем последовал ввод израильских войск в Западный Бейрут и следствие или, как смотреть, цель этого вторжения, Сабра с Шатилой. Израильские войска были выведены из Ливана только через три года: в июне 1985-го, притом что в буферной зоне, контролируемой союзнической Армией юга Ливана, они продолжали присутствовать до 2000-го года.
После Войны за независимость это была самая длительная арабо-израильская война. Тяжелейшая Война Судного дня (1973) продолжалась две с половиной недели.
Шлейф Первой ливанской фактически тянулся ещё 18 лет. Если спросить интернет об отражении этой войны в искусстве, он даст вам, среди прочих, ссылку на израильский фильм «Бофор» – события в нём происходят в 2000-м году.
Внутренняя ситуация в Ливане
В Ливане шла в это время гражданская война – все против всех: сунниты, шииты, христиане восьми (!) конфессий, друзы, плюс в каждой из этих групп зачастую враждующие друг с другом клановые боевые отряды. А ещё оккупировавшие часть страны сирийские войска. Заключались и расторгались временные союзы.
Хорошо — по здешним меркам — обученная, оснащённая, дисциплинированная и мотивированная армия ООП составляла порядка 25-ти тысяч бойцов. Помимо стрелкового оружия, она была вооружена гранатомётами, дальнобойной артиллерией, противотанковыми и зенитными орудиями, «катюшами», в её распоряжении находилось бронетранспортёры, около ста танков: правда, это были устаревшие тридцатьчетвёрки, но танк есть танк. Палестинские лагеря беженцев стали центрами подготовки кадров мирового террора, здесь обучался террористический интернационал со всего мира.
ООП была клиентом СССР: финансирование, оружие, инструкторы, советники.
25 тысяч бойцов – много это или мало? Ливан – маленькая страна. Протяжённость границы Ливана с Израилем – менее 80 километров. Если расставить бойцов Арафата вдоль границы, они стояли бы почти через каждые три метра. Горная местность давала дополнительные возможности обороняющейся и в техническом отношении более слабой стороне.
Ливанское население страдало от палестинского террора, особенно шииты и христиане юга страны: они стали естественными бенефициарами израильского вторжения и встречали израильтян разве что не цветами. Армия юга Ливана майора Хаддада, состоявшая из христиан, шиитов и друзов, и христианские фалангисты Пьера Жмайеля (одного из ведущих ливанских политических деятелей своего времени, отца двух будущих президентов Ливана) были союзниками израильтян.
Цели сторон и их реализация
Цели Израиля очевидны: восстановить безопасную жизнь севера страны и, изменив баланс сил в Ливане, добиться заключения мирного договора.
В случае успеха Ливан стал бы второй после Египта арабской страной, вставшей на путь мира с Израилем. Никаких территориальных притязаний у Израиля к Ливану не было. Израиль вообще воевал не с Ливаном, а с дестабилизирующей Ливан армией ООП и её союзниками.
Для достижения поставленных целей следовало разгромить армию ООП и, соответственно, уничтожить её инфраструктуру в Ливане.
Разгромить армию ООП не удалось (по причинам не военным, а политическим), но сработал относительно эффективный локальный альтернативный план: уполовиненная в результате военных действий палестинская армия была выдворена в далёкий заморский Тунис, на десяток лет перестав быть значимым игроком в ближневосточном регионе. Радоваться, правда, пришлось недолго: освободившуюся нишу заняла созданная в том же году незадолго до израильского вторжения Хезбалла.
На юге Ливана была образована буферная зона. Контроль над ним осуществляла при поддержке израильской армии Армия юга Ливана, которой руководили ливанские офицеры-христиане, видевшие будущее своего народа в союзе с Израилем.
Линией нестабильности стала теперь северная граница буферной зоны – река Литани.
Мирный договор действительно был подписан, но Ливаном так и не ратифицирован, а менее чем через год после подписания под давлением Сирии и вовсе расторгнут. Так что в этом отношении Израиль не получил ничего. Мир с Ливаном и сегодня остаётся делом будущего.
Цель палестинцев, спровоцировавших эту войну, – для меня загадка. Что было в голове у Арафата? Считал, что Израиль будет бесконечно терпеть обстрелы и теракты и не ответит? Полагал, что Израиль теперь слаб, и армия ООП при помощи Сирии справится с израильской армией? Что Сирия, воспользовавшись ситуацией, откроет второй фронт и попытается отвоевать Голаны? Что Египет вмешается? Что другие арабские страны вмешаются? Что Советский союз вмешается? Ретроспективно всё это представляется безумием.
Арафат, глумясь, приглашал Шарона (тогда министра обороны) в Бофор: «Мы ждём вас, добро пожаловать!». Бофор – крепость крестоносцев на вершине горы на юге Ливана, неподалёку от границы Израиля, превращённая палестинцами в военную базу, как полагал Арафат, – неприступную.
Шарон приглашение принял: на следующий день после вторжения над неприступной палестинской крепостью развевался израильский флаг.
Так Дон Гуан приглашал в гости Командора. Арафат от рукопожатия Шарона благоразумно уклонился.
В результате Арафат потерял Ливан, потерял половину своей армии, оказался на далёкой обочине политической сцены. То есть, казалось бы, проиграл вчистую. Для другого лидера это было бы концом карьеры: оставалось купить сеть кофеен, развивать наркобизнес, вести жизнь стареющего мафиози и писать мемуары. Но Арафат умел превращать поражения в победы. Он сохранил всё-таки половину своей армии, он не дал ей бессмысленно погибнуть под развалинами Бейрута, его бойцы вышли из окружённого израильтянами города в боевом строю со стрелковым оружием, с гордо поднятой головой. В результате Арафат стал больше, чем героем, – он стал человеком-символом, кем-то, вроде Че Гевары, им восхищались радикалы во всём мире. Впрочем, он и до этого был им. А впереди его ждал новый авантюрный поворот: ему предстояло стать нобелевским лауреатом и главой фантомного палестинского государства.
Арафат преследовал, конечно, собственные цели, но самостоятельным игроком никогда не был: в то время он был клиентом Москвы и выполнял её распоряжения. В Москве после Войны Судного дня и заключения мира с Египтом (1979) отдавали себе отчёт, что сокрушить Израиль, скорей всего, не удастся, и перешли к политике управляемого хаоса. Проект оказался удачным. А тут ещё, к радости Кремля, случились Сабра с Шатилой.
Ещё одним важным игроком была оккупировавшая часть Ливана Сирия – противник-союзник-конкурент ООП. С одной стороны, ослабление (но не сокрушение) ООП в Ливане было сирийцам на руку: они не прочь были, воспользовавшись ситуацией, подчинить ООП своему влиянию; с другой стороны, несмотря на предупреждение Израиля, они не могли не вмешаться, к чему их подталкивали советские военные советники, и даже провели пару успешных операций. В конце концов, понеся большие потери в живой силе и технике, под угрозой полного разгрома своего военного контингента в Ливане Сирия запросила прекращения огня и вышла из игры.
В результате этой войны Сирия не утратила своих позиций в Ливане, более того, она упрочила своё влияние и фактически превратила Ливан в свой протекторат.
Первая ливанская стала первой войной, в которой задействованные человеческие и технические ресурсы Израиля многократно превосходили арабские не только качественно, но и количественно. Что касается качества, то армия Израиля была армией невиданного в здешних местах цивилизационного уровня. Этого поначалу не понимал Арафат, не понимали сирийцы; создаётся впечатление, что это не вполне отчётливо понимали и в Москве. По свидетельству очевидцев, мощь израильской армии производила огромное впечатление на ливанское население. Между тем во время боевых действий бывали сбои в управлении войсками и случаи гибели от дружественного огня.
Во время всей кампании Израиль подвергался постоянному давлению международного общественного мнения, требующего прекратить боевые действия и вывести войска из Ливана.
Сабра и Шатила
Подавляя сопротивление палестинцев, израильская армия двигалась на север и через неделю после вторжения окружила Бейрут.
Город был поделён на две части: мусульманскую (западную), в которой базировались войска и руководство ООП, и восточную – христианскую. Во время осады Западного Бейрута Восточный Бейрут продолжал жить нормальной жизнью, как если бы никакой войны не было, разрывы израильских снарядов и бомб были для жителей музыкой сфер, они только и мечтали о том, чтобы с палестинцами было покончено.
Благодаря посредничеству, или лучше сказать давлению, Запада, было достигнуто соглашение о зелёном коридоре, по которому армия ООП вышла из Бейрута и покинула Ливан. Это произошло 1 сентября. В случае штурма бойцы ООП были бы взяты в плен или физически уничтожены. С другой стороны, это привело бы к жертвам среди израильтян и гражданского населения города, которое фактически оказалось у террористов в заложниках. Впрочем, и без штурма в результате постоянных израильских артиллерийских обстрелов и бомбардировок Бейрута были убиты и ранены тысячи жителей, не имеющих никакого отношения к Арафату, к его армии и вообще к палестинцам.
После ухода армии Арафата в Ливане оставалось от нескольких сотен до нескольких тысяч палестинских террористов, вооружённых не только стрелковым оружием, но и противотанковыми гранатомётами.
По достигнутой договорённости израильские войска не должны были входить в Западный Бейрут, но 14 сентября в результате террористической атаки на штаб фалангистов был убит только что избранный президент Ливана Башир Жмайель (сын Пьера Жмайеля). Вместе с ним погибло 26 человек. Израильтяне, нарушив договорённость, 15 сентября вошли в город под неубедительным предлогом защиты мусульман от мести разгневанных фалангистов. На самом деле взрывное устройство в штаб-квартире фалангистов установили не палестинцы: это сделал ливанец-христианин, агент сирийской разведки. Но кто тогда это знал? В сущности, это ничего не меняло: счёты фалангистов к палестинцам и без того были велики.
Войдя в Западный Бейрут, израильтяне взяли на себя ответственность за всё, что здесь происходит. Следующий шаг – блокирование и зачистка находившихся в городе палестинских лагерей Сабры и Шатилы – был неизбежен.
Шарон, который был против зелёного коридора, всегда этого хотел: он считал, что террористы должны быть уничтожены, и отвергал компромиссы. Израильтяне предложили произвести зачистку фалангистам: те были бенефициарами происходящего, горели желанием нанести ответный визит палестинцам, у них был опыт зачисток. Это избавляло израильтян от личного участия в операции. На совещании, предшествующем зачистке, израильская сторона выдвинула условие: гражданское население не должно пострадать. Фалангисты не возражали. Насколько израильтяне верили в выполнимость этого требования, учитывая обычаи гражданской войны в Ливане, – это вопрос.
Сабра и Шатила были главными центрами международного террора в Ливане, а может быть, и в мире. Боевики там оставались. Не только палестинцы, но и иностранцы. Они открывали огонь по израильтянам, окружившим лагеря, и по фалангистам, осуществляющим зачистку. В результате зачистки боевики были уничтожены, кроме тех, кому удалось укрыться в секретных бункерах Шатилы.
Вместе с ними были убиты, причём крайне жестоко, их родственники и соседи. Женщины, старики, дети. Сотни гражданских лиц. По данным израильской разведки, число убитых насчитывало 700-800 человек, по данным антиизраильских и антифалангистских источников – в разы больше.
Зачистка началась 16-го сентября вечером, продолжалась всю ночь (израильтяне запускали осветительные ракеты), следующий день и следующую ночь – и происходила на глазах израильтян и фактически под их прикрытием. Офицеры не взяли на себя ответственность вмешательства без санкции высшего руководства (любое вмешательство было бы прямым нарушением приказа, кроме того, фалангисты им не подчинялись) – между тем высшее руководство медлило. Утром 18-го оно наконец очнулось: израильтяне бойню остановили.
На заседании правительства премьер-министр Менахем Бегин сказал слова, ставшие мемом: одни гои убивают других гоев, а виноваты евреи. Всё так, но только те гои, которые убивали других гоев, были приглашены на эту акцию израильтянами, одеты в израильскую военную форму (правда, с собственными знаками различия) и вооружены израильским оружием.
Информация о событиях в Сабре и Шатиле стала сразу же известна в Израиле и вызвала волну протестов. Только на одном митинге в Тель-Авиве собралось более 10 процентов населения Израиля – беспрецедентно. Несмотря на противодействие ряда министров, была оперативно создана независимая комиссия под руководством главы Верховного суда Израиля, которая провела оперативное расследование. В результате её отчёта Шарон был вынужден уйти в отставку, начальник военной разведки лишился должности. Всё это происходило во время войны. Пресса не испытывала цензурных ограничений, свобода митингов и собраний не была ограничена, комиссия отработала свободно, непредвзято, невзирая на лица – свидетельство зрелости израильской демократии.
В сознании многих террор против гражданского населения связан исключительно с исламом. Христиане Ливана это несправедливое мнение выразительно опровергли. Их славянские братья по числу жертв в Сребренице (1995) на порядок превзошли Сабру с Шатилой.
Резня в Сабре и Шатиле в ситуации гражданской войны в Ливане не представляла собой чего-то небывалого, из ряда вон выходящего.
Такие истории случались и до, и после, их жертвами становились представители разных враждующих сторон, в том числе и христиане, конечно. Привычный и ожидаемый эпизод взаимного истребления в гражданской войне. Только один пример: в 1976 году в Дамуре палестинцы перебили 600 христиан. Кто это заметил? Кто об этом помнит?!
Сабра и Шатила так бы и остались не слишком привлекающим к себе внимание эпизодом гражданской войны в Ливане, если бы не причастность израильтян.
Ввод израильских войск в Западный Бейрут был ужасной ошибкой с трагическими последствиями и тяжёлыми репутационными издержками, не преодолёнными до сих пор. Сабра и Шатила стали символами геноцида, причём со временем как-то забылось, что сами израильтяне никого не убивали и в конце концов именно они прекратили бойню, – в глазах многих и многих они так и остаются главными, если не единственными, виновниками.
Между тем, не будь израильтян в Западном Бейруте, фалангисты вошли бы в Сабру и Шатилу безо всякого израильского приглашения, их мотивация всегда была высока, а после гибели Башира Жмайеля особенно высока.
И с некоторыми вариациями произошло бы то же самое – только среди фалангистов были бы жертвы, кому-то из палестинцев удалось бы покинуть лагеря и фалангистов никто бы не останавливал.
И эта история не привлекла бы особого внимания и забылась так же, как события в Дамуре.
Михаил ГОРЕЛИК
Как в 1985 году освобождали советских заложников в Ливане
Николай Долгополов / AP
Обстановка в этой части Ближневосточного региона сложилась сложнейшая. Гражданская война в Ливане продолжалась уже десятый год. В сентябре 1985-го на севере страны велись ожесточенные бои между мусульманскими группировками Ливана и сирийскими подразделениями. Участвовали в столкновениях и палестинские отряды. Положение палестинцев, ливанских мусульман было крайне тяжелым, безнадежным.
Но при чем здесь мы? СССР всегда оказывал помощь арабским странам, отношения были исключительно хорошими. Вот почему захват заложников оказался громом средь ясного неба. А 30 сентября 1985-го похитили секретаря консульского отдела Аркадия Каткова, работника торгпредства Валерия Мырикова, атташе посольства Олега Спирина и врача Николая Свирского.
Бандиты блокировали две машины, взяли на мушку автомата, а когда 32-летний мидовец Аркадий Катков крикнул доктору «Бежим, Коля!», то сразу получил автоматную очередь в ногу.
Позже у Каткова началась гангрена. Лечить его похитители не думали. Всадили в пленника множество пуль и выбросили труп около разрушенного стадиона в Бейруте.
В Москве похищение восприняли как событие чрезвычайное. Во-первых, надо освобождать своих. Во-вторых, если оставить без ответа, это откроет дорогу для новых терактов. Заработали все ветви советской власти. Центральный Комитет использовал свои возможности, МИД — свои. Работали военные, разведрезидентуры ряда других стран. Пошли обращения к лидерам разных государств… В ответ смутные обещания.
Валид Джумблат оказал СССР неоценимую помощь в поисках похитителей. Фото: РИА Новости www.ria.ru
А непосредственные действия по освобождению вела наша резидентура в Бейруте, возглавлял которую полковник Первого главного управления (внешней разведки) Юрий Николаевич Перфильев.
Привлекли местную полицию. Сразу после похищения обратились к лидерам Прогрессивной социалистической партии Ливана и коммунистам. Помог Валид Джумблат. Его люди вывели на след похитителей. Удалось выяснить: группа «Силы Халида ибн Аль Валида», взявшая ответственность за захват, вряд ли существует. Может, она вымышленная? Заказчик и вдохновитель похищения «Хезболла» (здесь и далее — организация, запрещенная в России. — Ред.). Как стало известно, у экстремистов возникла идея — взять в заложники советских граждан и потребовать от СССР нажать на Сирию, чтобы та выпустила палестинцев и тех, кто в тот момент был с ними, из котла. Ради спасения жизней трех россиян наши попросили сирийцев пока не наступать, те просьбу выполнили. Но люди Джумблата сообщили: в похищении участвовали и палестинцы, которые и теперь отпускать советских не собирались.
Октябрь 1985-го летел стремительно. С помощью сирийских друзей удалось установить: сначала русских держали в пригороде Бейрута. Потом экстремисты из «Хезболлы» вывезли похищенных в другой район.
Замотали, как мумии, и, приспособив пространство под днищем грузовика, бросили туда. Ни крикнуть, ни шевельнуться. Спрятали в квартире, которую превратили в мини-тюрьму. Там, кстати, содержались не только они: наши узники потом рассказывали, что слышали и английскую речь.
Специфика на языке разведки
— Мы все эти 30 дней вели в Ливане работу по их освобождению с использованием наших специфических методов, — рассказывал мне полковник Перфильев. — Специфика — это использование агентуры как ливанских спецслужб, так и тех организаций, которые могли иметь прямое отношение к захвату. Так друзья вывели на шейха Мухаммада Фадлаллу — лидера ливанской части «Хезболлы», заказчика похищения. Поехали к нему в южный пригород Бейрута с оружием. Затем сдали его, и бородатые охранники угрожающе ухмылялись. В какой-то момент даже показалось, что нам отсюда уже не выбраться. Шейх, разумеется, сделал вид, что ничего не знает. И Фадлалла, вот циник и лжец, обещал упомянуть их в своих молитвах.
Мы же продолжали идти по следу похитителей. Агентура работала умело. Еще до первой встречи с шейхом мы были готовы вместе с арабскими друзьями штурмовать здание, где содержались ребята. Отказались от операции не из страха, а только потому, что не сумели бы пробиться к своим через несколько колец вооруженной охраны — экстремисты успели бы их уничтожить.
И во время второй моей встречи с шейхом я применил недозволенный прием. Из Центра пришло указание «принять все возможные меры для освобождения советских сотрудников». И я, вроде бы получив карт-бланш, заявил моему бородатому собеседнику: великая держава проявила максимум терпения, но всему может прийти конец. А что если при каких-то учебных стрельбах ракета одной из прекрасно вооруженных стран вдруг отклонится от заданной траектории и упадет в непредвиденное место? Например, на город Кум, считающийся даже в Иране центром поклонения. Именно оттуда руководил Ираном, и не только им, духовный лидер аятолла Хомейни. Напоминание о возможном, пусть и непреднамеренном и чисто случайном попадании ракеты в его резиденцию произвело впечатление.
Фадлалла крепко задумался. Я чувствовал, что мы дожимаем похитителей. Шейху же сказал, было это где-то 28 октября: чтобы не случилось ничего непредсказуемого, будем вместе надеяться, что к нашему празднику 7 ноября заложники окажутся на свободе. Больше ждать мы не намерены. Тот напрягся, а затем ответил, что тоже надеется на помощь Аллаха в наших трудах. Когда мы вышли, помощник моего собеседника шепнул: «С шейхом так никто и никогда не разговаривал…» Значит, пришел черед поговорить именно так. Через два дня заложники были освобождены. Их привезли из долины Бекаа. В Бейруте выбросили из машины, развязали глаза и уехали. Наши сориентировались, побрели по направлению к посольству. Туда и пришли в своих разодранных рубахах. Обращались похитители с ними скверно. Были истощены. Пограничники, охранявшие здание, ребят не узнали, не хотели пускать.
А что делал Арафат?
Ясир Арафат, испортив отношения с некоторыми из наиболее экстремистки настроенных направлений Организации освобождения Палестины, уже года два как отсиживался в Тунисе.
С ним моментально связались, и Ясир Арафат обещал принять все меры, чтобы в кратчайший срок вытянуть наших ребят. Но на экстремистов из своего далека влиять не мог.
Ясир Арафат, как оказалось, велдвойную игру: нам говорил одно,а делал совсем другое. Фото: Валентин Кузьмин / ТАСС
Палестинский лидер в два-три часа ночи постоянно звонил Перфильеву из Туниса в Бейрут: «Как там ситуация?». Обращался не иначе как к другу, клялся, что он советских товарищей в беде не бросает. А вскоре в резидентуру благодаря друзьям попал перехват телефонного разговора Арафата с начальником лагеря, где мучились наши. Тот спрашивал: как поступать с русскими дальше — освобождать или не освобождать? И получил указание Арафата: никого не освобождать до получения моих гарантий.
Вот и вся его роль в освобождении.
Заложник стал предателем
У каждого из похищенной четверки своя судьба. Катков погиб, остальные трое были отправлены в Москву. Доктор Свирский и Мыриков после этого вновь выезжали в загранкомандировки.
А вот с Олегом Спириным, он, как и Мыриков, был сотрудником разведки, случилась история неприятная.
Вернувшись из Ливана, Спирин, вроде бы приятный парень немного за тридцать, пять лет проработал в Центре. Его отправили в командировку в Кувейт. Каких-то сложностей ничто не предвещало. И когда майор Спирин исчез, это стало для сотрудников шоком. Из Кувейта семью предателя сразу отправили самолетом в Англию, оттуда — в США. Такой вот поворот: разведка — плен — освобождение — разведка — предательство. По мнению Перфильева, жена Спирина не захотела возвращаться в СССР, ушла первой. И Спирин осознал: в Москве ему этого не простят, карьера завершена. Слабый человек, он, своей страной однажды спасенный, решился на предательство…
Другая версия
Прошло два десятилетия после встречи с полковником Перфильевым. Тогда он многого не договорил. Нельзя было. А несколько лет назад, словно отлежавшись в строгой тишине, появились новые версии случившегося в октябре 1985-го.
Еще один очевидец, можно сказать, даже участник тех событий, взявший с меня слово никогда не называть его имени, поведал мне эту историю в своей интерпретации. Человека этого, смелого, решительного, жесткого, уже нет. Версия, которую ни подтвердить — ни опровергнуть, осталась. Никак не претендуя на стопроцентную достоверность, приведу и ее.
После покушения ливанскими друзьями, читай — дружественной нам спецслужбой, были, как подчеркивалось, совершенно случайно убиты один из нападавших и брат другого. Все это звучало неопределенно, туманно. Действительно ли случайность? Те двое входили в экстремистскую группировку, за которой охотились сирийцы. Были окружены, отстреливались…
И почти сразу же вышли на родственников похитителей. Их с пристрастием, не вдаваясь в рассказанные мне подробности, допросили. Люди из ливанской группировки, нас поддерживавшие, были с ними не жестки, а жестоки. Труп одного из бандитов нашли родственники у входа в его жилище. По словам моего собеседника, тело, особенно голова и некоторые нижние части тела, были обезображены. Детали не привожу. Они не только не для печати, не для женщин, но и не для слабонервных мужчин. Советские, российские чекисты такими методами никогда не пользовались. Спецслужба ливанской группировки жалости не признавала. Тем более убитый — брат или какой-то близкий родственник их заклятого врага и возглавлявшего захват заложников.
К одежде уничтоженного бандита приколота записка. Если русских не освободят, то вскоре точно так же покончат и с другим пойманным налетчиком, тоже родственником главаря. В записке назвали еще нескольких участвовавших или причастных к покушению, упомянув, что их ждет такое же наказание.
И террористы задумались: они обещали расстреливать оставшихся троих заложников одного за другим. Но испугались, взяли паузу.
А советская сторона обходила вопрос расправы с экстремистом молчанием. И хотя в этом никак не участвовала, как объяснял мне компетентный собеседник, совершенный дружественной нам группировкой акт возмездия не подтверждала. Однако и не отрицала.
Все это вместе с усилиями советской разведки, дипломатии, двумя визитами полковника Перфильева к шейху доказало бандитам: ситуация накалилась невероятно. Похитители поняли: церемониться с ними не будут. Не привыкли террористы, что их не просят, не уговаривают, а действуют с позиции силы. Надо идти на уступки.
И пошли…
Похож на лисицу
Дважды приходилось встречаться с Ясиром Арафатом. Однажды был приглашен отобедать в московском особняке для приемов. Относился я к нему с неким предубеждением. Хотя цели возглавлявшейся им ООП в принципе вызывали определенное уважение: борьба за независимость, национальное освобождение, предоставление прав несчастному народу. Но способы борьбы, к которым прибегали его сторонники, часто не имели ничего общего с легитимностью. За годы правления Ясир Арафат сумел внушить многим, что и эти методы, им применяемые, являются законными атрибутами политической битвы. Нападения на мирных жителей, захват заложников, терроризм в глазах многих стали справедливым ответом на лишения гонимых. С 1957 года, когда Арафат занялся большой политикой, до самой кончины в 2004-м он внушил части мирового сообщества, что борется за свободу и справедливость, пусть и перевернув все привычные понятия.
Никакая куфия (мужской арабский платок), неизменно покрывавшая голову, не могла скрыть его светскости. Даже для виду не пытался пригубить алкоголь. Внимательно, с доброй улыбкой слушал других. Вступая в беседу, удивлял искренней вежливостью, которую и против него предубежденные никак не могли принять за напускную. За столом его английский, казавшийся в другой обстановке несколько примитивным, звучал весьма изысканно. Когда в конце затянувшегося обеда пришла неизбежная пора анекдотов, трезвехонький Ясир Арафат порадовал парой-тройкой изящных, очень смешных историй, никакого отношения к антисемитизму не имеющим.
Кстати, сам он был очень похож на пожилого еврея. Интересно, что в одной из своих книг об этом упоминал и прекрасно с лидером ООП знакомый академик Евгений Максимович Примаков. И еще Арафат походил на лисицу.
В общении Арафат оказался приятнейшим собеседником. В жизни… Абсолютно не согласен с теми, кто считает, что в борьбе за справедливость хороши все средства.
Вот что представляли собой некоторые районы Бейрута в середине восьмидесятых годов. Война — это всегда разруха… Фото: Зеленин Д. / ТАСС
Гиена был рядом
Остается прояснить еще один важный вопрос: кто же непосредственно руководил операцией по захвату заложников? Его оперативный псевдоним Гиена, он же — Имад Мугния. Сколько преступлений совершил этот самозваный палач. Именно он командовал группой бандитов из «Хезболлы», захвативших наших заложников. Гиена ранил, а потом убил дипломата Аркадия Каткова. Это родственников Имада Мугнии «случайно» захватили помогавшие нам сотрудники одной из ливанских спецслужб. Его имя засекли сотрудники сирийской контрразведки, расшифровавшие переговоры террористов.
Факт, меня поразивший: в сентябре 1985-го Гиене не исполнилось и 23 лет. Никакой не боец за права шиитов, а фанатик, изверг, садист. В 13 лет сын ливанского торговца овощами из города Тира вступил в ООП. Был замечен Ясиром Арафатом, одно время находился в группе его телохранителей.
Расстрелял немало христиан, живших рядом с его родными местами в Южном Ливане. Политика Арафата лишь раздражала Гиену. Примкнув к «Хезболле», он в апреле 1983-го взорвал консульство США в Бейруте: тогда погибли 63 человека.
В 1985-м похитил резидента ЦРУ в Ливане полковника Уильяма Бакли и назначил выкуп за его освобождение. Американцы передали Гиене 200 тысяч долларов, а через некоторое время Имад Мугния поместил в одном из изданий экстремистов фотографию Бакли — вернее его трупа. А еще он уничтожал мирных жителей Израиля. Взрывал казармы французских и американских миротворцев в Ливане — число жертв исчислялось сотнями. Вот с кем схватились и кого одолели наши разведчики вместе с друзьями в сентябре 1985-го в Бейруте.
Американцы объявили огромную денежную награду за поимку Гиены-террориста — 2 миллиона долларов. Все напрасно. Они заплатили бы еще больше, если бы знали, что будет дальше. Теперь, проведя скрупулезные расследования, спецслужбы США считают именно Имада Файеэа Мугния одним из главных организаторов террористических актов 11 сентября 2001 года.
Возможно, повторяю, возможно, убийца ходил и по российской земле. Гиена одним из первых в Аль-Каиде взялся за подготовку шахидов-смертников. Несколько таких объявилось в тревожные годы в Чечне.
Уверен, лет через десять, не раньше, выплывет истинная, а не вымышленная (каких сегодня немало) история уничтожения Гиены. Пока лишь точные факты. В 11 часов 12 февраля 2008 года автомобиль Гиены был взорван в пригороде Дамаска.
Кто совершил не убийство, а акт справедливейшего возмездия? Ни одна организация, группа, спецслужба не заявила о своем участии или хотя бы сопричастности. Главное — с фанатичным убийцей было покончено.
Бейрут, Ливан — Википедия
Бейрут, Ливан — Википедия
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Невеста Бейрута (сериал, 2019–2020)0152
IMDbPro
- TV Series
- 2019–20202019–2020
IMDb RATING
6.5/10
146
YOUR RATING
Romance
The love story between Fares and Soraya, who works as a singer в ночном клубе, но их любовь является причиной проблем, потому что окружающие отвергают эту любовь, особенно Лайла, м. .. Читать всеИстория любви между Фаресом и Сорайей, которая работает певицей в ночном клубе, но их любовь причина проблем, потому что окружающие отвергают эту любовь, особенно Лейла, мать Фареса. История любви между Фаресом и Сорайей, которая работает певицей в ночном клубе, но их любовь является причиной проблем, потому что окружающие отвергают эту любовь. , особенно Лейла, мать Фареса.
IMDb RATING
6.5/10
146
YOUR RATING
- Stars
- Lena Hawarneh
- Mohammad Al-Ahmad
- Abdul Rahim Alaa Eddin
- Stars
- Lena Hawarneh
- Mohammad Аль-Ахмад
- Абдул Рахим Алаа Эддин
Episodes183
Просмотрите эпизоды
TopTop-rated
1 Season
2020
Photos
Top cast
Lena Hawarneh
Mohammad Al-Ahmad
- Adam Assaf
Abdul Rahim Alaa Eddin
- Mustafa Sharaf
Carmen Lebbos
Dhafer Abidin
- Fares Dhaher
Takla Chamoun
Jad Abu Ali
- Jad Dhaher
- Jad Dhaher
- .
0198- Talal Saeed
Maram Ali
- Naya Habib
Mohammad Al Ahmad
- Adam Assaf
Carmen Bsaibes
- Thurayya Shaheen
Helia Beikzadeh
Ayman Abdel Salam
Mia Saiid
- Сара Рахма
Май Сайех
- Сальма Хаким Хабиб
Джо Тред
- Халил Дахер
- Весь актерский состав и съемочная группа
- Производство, кассовые сборы и многое другое на IMDbPro
Еще нравится это
Stiletto LB
Eugenie Nights
Khamsa w Nos
2020
Not Guilty
Ghodwa
Lel Maout
Caramel
Awlad Adam
Newton’s Cradle
Storyline
User reviews6
Обзор
Избранный обзор
1/
10
Написание
Они убили единственного хорошего актера Мохаммада аль-Ахмада, который играл (Адама), и у него была интересная сюжетная линия.
987