Французский эксперт: в конфликте ЕС с Россией неприсоединения быть не может. Мы за Запад
https://inosmi.ru/20220926/frantsiya-256355089.html
Французский эксперт: в конфликте ЕС с Россией неприсоединения быть не может. Мы за Запад
Французский эксперт: в конфликте ЕС с Россией неприсоединения быть не может. Мы за Запад
Французский эксперт: в конфликте ЕС с Россией неприсоединения быть не может. Мы за Запад
«Россия угрожает выживанию планеты» — даже до такой абсурдной фразы унижается эксперт издания Atlantico Доминик Моизи. Его аргументы более чем сомнительны, но… | 26.09.2022, ИноСМИ
2022-09-26T18:30
2022-09-26T18:30
2022-10-07T15:41
atlantico
шарль де голль
франция
движение неприсоединения
россия
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn1.inosmi.ru/img/07e6/09/1a/256354511_0:0:3071:1728_1920x0_80_0_0_560892bbdae21acde6d9ab820055a92a.
jpg
В этой статье мы предлагаем нашим читателям разговор не о словесной казуистике. Мы предлагаем глубокую политическую оценку того, что представляет из себя ЕС в его нынешнем институциональном виде.Atlantico: Можем ли мы занимать сегодня голлистскую и ультрапроевропейскую позицию в отношении России одновременно?Доминик Моизи: Нет никакого противоречия в том, чтобы быть сегодня голлистом и европейцем в отношении России. У генерала де Голля было свое видение Европы. Нужно вести себя так, как иногда вел себя Де Голль в отношении СССР. В разгар кубинского кризиса он принял у себя посла СССР, который напомнил ему, что Париж находится в пределах досягаемости советских ракет. Де Голль ответил: «Ну что же, господин посол, мы умрем все вместе». Так сказал генерал де Голль, но он действовал в рамках Североатлантического альянса (Франция вышла из военной структуры НАТО, но сохраняла верность ее Уставу) и Европы, которую он вовсе не отвергал. Нужно быть сильными. Самостоятельными, но способными действовать сообща перед лицом шантажа противника.
Мы должны позаимствовать у де Голля его ясность ума, его волю не сдаваться. Именно де Голль предложил США: «Давайте укреплять наш союз в трудные дни» Когда все было хорошо, он мог пытаться быть посредником между Востоком и Западом, но когда дела шли плохо, он выступал однозначно на стороне Запада. И поведение Макрона тут не сильно отличается от поведения де Голля: Макрон пытается договориться, а когда это становится невозможным, он проявляет твердость. О чем свидетельствует и его выступление в ООН.— Ввиду того, что представляет собой сегодня Франция, каков наш реальный вес, наше реальное влияние? Можно ли еще быть сильным в одиночку?— Все зависит от того, что вы подразумеваете под выражением «быть сильным». Существует явное несоответствие между заявлениями Франции, выражающей стремление к стратегической автономии Европы, и действиями Франции в украинском конфликте. Франция поставила меньше оружия, чем Германия или Италия. Впрочем, это может быть извинительно потому, что Франция гораздо больше вовлечена в другие конфликты, чем эти две страны.
Наш реальный вес не так велик, как хотелось бы Франции, но он больше, чем думают наши самые суровые критики. Франция является средней державой с населением почти 70 миллионов человек, с которой считаются больше, чем с другими. И президента Республики по-прежнему серьезно воспринимают на международной арене. Тандем Франция-Макрон вполне эффективен.— Каковы внутренние противоречия голлистского видения мира, почему неоголлизм (то есть политика, предполагающая неприсоединение Франции) сегодня вряд ли возможен?— Политика неприсоединения сегодня не имеет смысла. Даже для такой страны, как Индия. После саммита ШОС в Самарканде Индию нельзя считать внеблоковой страной. Придется вычеркнуть ее из списка хороших стран, хотя Индия недавно открыто осудила Россию в ООН. Во времена «холодной войны» политика неприсоединения заключалась в отказе от выбора между Востоком и Западом. Но сегодня есть страна, а именно Россия, которая угрожает международной системе безопасности и самому выживанию планеты. Это создает совершенно новую ситуацию.
Нельзя придерживаться политики неприсоединения перед лицом державы, угрожающей всему миру.— Перед лицом ядерной угрозы, которую создал Владимир Путин, для Франции как ядерной державы эти вопросы приобретают особую остроту. Как это все меняет?— Нам удалось загнать Владимира Путина в угол, и он действует в направлении эскалации. Меняет ли дело тот факт, что мы сами являемся ядерной державой? Не знаю. Если Путин угрожает применить ядерное оружие, даже тактическое, наличие такого оружия ничего не меняет на самом деле. Мы вступили в мир, где разрушено ядерное табу.— Учитывая нынешнее плачевное положение ЕС, где разрушены важнейшие учреждения, чисто проевропейская позиция Франции может в какой-то момент стать опасной для нас. Не смущает ли вас хотя бы то, что Европа не совсем единодушна по этим вопросам?— Внутри Евросоюза самые большие разногласия существуют между нелиберальными демократиями и нормальными членами ЕС. Нелиберальная демократия — это Венгрия, с ее антилиберализмом заигрывает Польша.
В ближайшем будущем в этот маленький клуб, возможно, войдет Италия. Но что касается международной политики, больших противоречий между членами ЕС нет, за исключением Венгрии, которая поддерживает особые отношения с Россией. Путину удалось объединить Европу против себя.— В какой степени Европейский Союз является вектором силы для Франции?— Долгое время Франция жила с идеей, что Европа — это способ сохранить свой имидж великой державы другими средствами. Когда говорили «больше Европы», это означало «больше Франции». Сегодня все иначе. У Франции больше нет той уверенности в себе, которая была когда-то. Это сложный вопрос. Расширение на Восток означало, де-факто, немного больше Германии и немного меньше Франции.— Когда Эммануэль Макрон говорит о необходимости задуматься о реорганизации Совета Безопасности ООН, что он имеет в виду?— Он думает о переосмысления многосторонности. Совет Безопасности ООН больше не легитимен, потому что он больше не является отражением современного мира. Это то, что Эммануэль Макрон стремится сделать в ЕС с помощью большинства голосов.
Эта вторая цель может быть достижима, но реорганизация Совета Безопасности гораздо сложнее. Потому что постоянные члены должны согласиться открыть двери клуба, который стал неэффективным, в частности, из-за политики вето России и Китая. Это произойдет только в том случае, если не будет другой альтернативы самоубийству международной системы. Я часто прибегаю к сравнению с Вестфальским договором по религиозному вопросу. Сегодня существуют две жизненно важные проблемы: глобальное потепление и ядерное оружие. Чтобы справиться с этим, нам нужен более легитимный институт, но можем ли мы изобрести что-то новое подобное ООН?— Сможет ли деление Францией своего места в Совете Безопасности ООН, о котором иногда упоминается, стать решением? Или это будет просто неоправданное ослабление влияния Франции?— Это вопрос поднимается уже давно. Идея о том, что Франция должна уступить свое место франко-немецкому тандему, как это предложил Жан Франсуа-Понсе, или Европейскому Союзу в целом. Франция так легко говорит о реорганизации Совета Безопасности, поскольку прекрасно понимает, что сегодня это нереально.
— Какая политика будет возможна в будущем? Как ее построить?— На данный момент альтернативы политике тесного союза с США, Великобританией, англосаксами и остальными европейскими странами нет. Существует реальная и непосредственная опасность — Россия Путина. Завтра мы посмотрим, как будут развиваться события, но пока речь идет не о демонстрации оригинальности, а о единстве.— Единство, несмотря на разные устремления?— Да, потому что мы находимся в исключительной ситуации. История ускорила свой ход. Должна быть четкая оценка угроз, с которыми мы сталкиваемся. Часть политического класса считает, что главная угроза исходит от исламизации страны, от фундаментализма, другая часть считает, что угроза исходит от от капитализма, то есть от системы, в которой живет еще множество стран. Однако на сегодняшний день реальными угрозами являются применение ядерного оружия и глобальное потепление. Нужно правильно оценивать приоритетность.
франция
россия
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
ИноСМИ
info@inosmi.
ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Новости
ru-RU
https://inosmi.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
1920
1080
true
1920
1440
true
https://cdnn1.inosmi.ru/img/07e6/09/1a/256354511_244:0:2975:2048_1920x0_80_0_0_38e696308e2863933adaa4e04459bf38.jpg
1920
1920
true
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
atlantico, шарль де голль, франция, движение неприсоединения, россия
Почему в некоторых странах на войну в Украине смотрят иначе, чем на Западе
- Фрэнк Гарднер
- Военный обозреватель Би-би-си
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,За 20 дней до начала вторжения в Украину Путин прилетел на открытие Олимпиады в Пекине и встречу с Си Цзиньпином
«Украина и ее союзники, включая Лондон, угрожают России последние 12 лет. Подводят НАТО к нашим границам, отменяют нашу культуру — они нас унижают уже много, много лет».
Это слова Евгения Попова, депутата российской Госдумы и влиятельного телеведущего, который дал интервью подкасту Би-би-си Ukrainecast.
«Конечно, планы НАТО касаемо Украины — это прямая угроза для граждан России», — заявил он.
Для жителя западных стран взгляды, высказанные Поповым, удивительны. Но они также открывают нам глаза на то, насколько сильно нарратив Кремля отличается от видения ситуации на Западе.
Для ушей европейцев и остального Запада подобные заявления не просто непостижимы, но и представляют собой вопиющее пренебрежение тщательно задокументированными доказательствами.
И тем не менее, в эти вещи верят не только сторонники Кремля и вообще многие россияне, но и жители некоторых других частей мира.
- Три недели в России — без пальцев домой. Рассказ насильно вывезенного украинца о российской тюрьме
- США обвинили Путина в жестокости и порочности
- Алфавит войны. Главные слова первых двух месяцев вторжения России в Украину
После того, как 24 февраля Россия напала на Украину, Генассамблея ООН провела срочное голосование о немедленном осуждении российской агрессии. Резолюцию поддержала 141 из 193 стран-членов ООН.
В числе государств, которые предпочли воздержаться от осуждения России, оказались такие крупные державы как Китай, Индия и Южная Африка. Поэтому западные лидеры не должны тешить себя иллюзиями, что абсолютно весь мир готов полностью возложить вину за катастрофическую войну в Украине на Россию.
Так почему же столько стран не решаются на жесткую позицию по вторжению России в Украину?
Причин много: от беспокойства за свою экономику и собственных военных интересов до обвинений Запада в лицемерии и колониального прошлого Европы.
У каждой страны свои конкретные причины на то, чтобы воздержаться от публичных обвинений России и не отталкивать президента Путина.
- LIVE: Последние новости в режиме реального времени
- ОЧЕВИДЦЫ: «Не все нам рады». Как украинские беженцы выживают в пророссийской Венгрии
- АНАЛИЗ: Война отдельно, переговоры отдельно. Что происходит в диалоге между Украиной и Россией
- ИНТЕРВЬЮ: «Где вы были восемь лет» и «не все так однозначно». Антрополог Архипова о том, как и почему россияне оправдывают войну в Украине
Сотрудничество без границ
Начнем с Китая, самой населенной страны мира, где живут более 1,4 млрд человек. Большинство из них черпают новости об Украине из контролируемых государством СМИ — так же как и большинство жителей России.
Во время Зимней Олимпиады в Пекине, незадолго до начала вторжения в Украину, в Китай приехал высокопоставленный гость — Владимир Путин.
В официальном сообщении китайской стороны тогда было сказано, что возможностям сотрудничества двух государств нет никаких границ.
Предупредил ли тогда Путин своего китайского коллегу Си Цзиньпина о готовящемся полномасштабном нападении на Украину? Абсолютно точно нет, уверяет Китай. Однако довольно трудно себе представить, что не был проронен даже и намек — настолько-то важному соседу.
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер
Подпись к видео,Почему китайского блогера из Одессы называют предателем на родине?
Китай и Россия однажды могут оказаться стратегическими соперниками, но сегодня они партнеры, которых связывает, в том числе, и презрительное, если не враждебное, отношение к НАТО, Западу и демократическим ценностям.
Западные правительства уже осуждают Китай из-за милитаризации Южно-Китайского моря, исправительных лагерей для уйгурского населения, подавления демократии в Гонконге и регулярного обещания «вернуть Тайвань в родную гавань» — силой, если придется.
- Поможет ли России «лучший друг»? Как Китай реагирует на вторжение в Украину
- «Тайвань не Украина». Почему Китай поддерживает в украинском кризисе Россию, но пока только на словах
Таким образом, Китай и Россия считают своим общим врагом НАТО, и взгляд на мир правительств этих двух стран передается и их гражданам. В результате большая часть жителей Китая и России просто не разделяют того отвращения и ужаса, которые испытывают люди на Западе по отношению к нападению России на Украину и к свидетельствам о военных преступлениях российских военных.
У Индии и Пакистана есть свои причины не желать неприятностей с Россией. Индия получает большую часть своего оружия от Москвы, а после недавнего пограничного конфликта с Китаем из-за спорного региона в Гималаях Индия рассчитывает, что однажды Россия может стать защитницей ее интересов.
- Почем, сколько, как платить: что нужно понимать о росте закупок Индией нефти из России
В Пакистане недавно отстранили от дел премьер-министра Имрана Хана, который был жестким критиком Запада и в особенности США.
Пакистан также получает оружие от России и нуждается в ее поддержке для установления торговых маршрутов в свои северные регионы.
Имран Хан приехал с визитом в Москву 23 февраля, когда отношения России со странами Запада уже были накалены из-за Украины. Второй день его поездки пришелся на 24 февраля, когда российские войска начали вторжение в Украину и уже обстреливали украинские города.
И Индия, и Пакистан воздержались при голосовании по резолюции ООН, осуждающей агрессию России против Украины.
«Лицемерие и двойные стандарты»
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
В некоторых странах, особенно с мусульманским большинством, распространены и обвинения в лицемерии и двойных стандартах в адрес США и Запада.
В 2003 году США и Великобритания, не запросив разрешения ООН и не приняв во внимание мнение большинства стран мира, начали на сомнительных основаниях вторжение в Ирак. Последовали годы разрушительной войны.
Сейчас Вашингтон и Лондон подвергаются критике и за снабжение оружием Саудовской Аравии, что продлевает гражданскую войну в Йемене. Саудиты наносят удары в поддержку официального правительства Йемена, воюющего с повстанцами-шиитами. Война в Йемене длится с 2014 года и привела к крайне тяжелой гуманитарной ситуации.
Что касается стран Африки, то многие из них имеют свои, часто исторические, причины не осуждать Россию, как это делает Запад.
В советские времена Москва заваливала континент оружием от Сахары до Мыса Доброй Надежды, чтобы сопротивляться влиянию США и Запада. А в некоторых частях Африки до сих пор ощущается неприязнь, которую оставило наследие западно-европейской колонизации XIX-XX веков.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Протест в Мали против французских войск, которых сменили российские наемники
Когда в 2013 году Франция отправила своих солдат в Мали, чтобы предотвратить захват страны боевиками Аль-Каиды, французы не пользовались там большой популярностью.
Теперь, когда основная часть французских военных покинула страну, их место заняли наемники из группы Вагнера, поддерживаемые Кремлем.
- «В Мали уже сейчас заходим»: как «ЧВК Вагнера» осваивает новую страну
- Франция призвала власти Мали не сотрудничать с «ЧВК Вагнера»
- «ЧВК Вагнера» начала широкий набор наемников на войну с Украиной. Берут всех
Какова позиция стран Ближнего Востока? Ничего удивительного, что Сирия поддержала агрессию России, как это сделали Северная Корея, Беларусь и Эритрея. Президент Сирии Башар Асад во многом обязан России своим выживанием после того, как в 2015 году его чуть не свергли боевики «Исламского государства».
- 10 лет войне в Сирии. 10 главных вопросов
- Путин принял Асада в Кремле. Визит не афишировался
Но и такие давние партнеры Запада как Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты — хотя и поддержали резолюцию ООН — особо не критикуют Москву.
Фактический правитель ОАЭ наследный принц Мухаммад ибн Заид поддерживает хорошие отношения с Путиным: предыдущий посол ОАЭ в Москве даже бывал с президентом России на охоте.
Кроме того, не стоит забывать, что между наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом ибн Салманом и президентом США Джо Байденом весьма натянутые отношения — до такой степени, что они отказываются напрямую разговаривать по телефону.
Ранее, в 2018 году, когда мировые лидеры собрались в Буэнос-Айресе на саммит «Большой двадцатки» — всего через несколько недель после того, как Запад обвинил саудовского принца в зверском заказном убийстве журналиста Джамаля Хашогги, — большинство из них демонстративно проигнорировали ибн Салмана.
Путин же тепло приветствовал принца жестом «дай пять» — хлопнув по открытой ладони. Вряд ли лидер Саудовской Аравии такое забудет.
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер
Подпись к видео,Владимир Путин приветствует наследного принца Саудовской Аравии.
Все это не значит, что вышеупомянутые страны активно поддерживают вторжение — кроме Беларуси. 2 марта в ООН всего пять государств проголосовали за него, включая Россию.
Однако подобные аргументы говорят о том, что Запад не может принимать как должное, что весь остальной мир так же относится к Путину, к санкциям и к поставкам оружия Украине.
Чтобы продолжать получать новости Би-би-си, подпишитесь на наши каналы:
- Telegram
- VK
- OK
Загрузите наше приложение:
- iOS
- Android
«Мы не думали, что Россия блефует» – Мир – Коммерсантъ
США выступили с резким осуждением российской военной операции на Украине. В интервью корреспонденту “Ъ” Елене Черненко первый заместитель госсекретаря США Уэнди Шерман подтвердила сообщения об отказе американской стороны от продолжения Диалога по стратегической стабильности с Россией, оценила возможности предотвращения эскалации при помощи дипломатии и прокомментировала возможность принятия Украиной решения о нейтральном статусе.
Заместитель главы Госдепартамента США Уэнди Шерман
Фото: Reuters
Заместитель главы Госдепартамента США Уэнди Шерман
Фото: Reuters
— Сегодня американские СМИ сообщили, что США отказываются от продолжения Диалога по стратегической стабильности с Россией на фоне последних событий. Так ли это?
— Президент (России.— “Ъ”) Путин принял решение навязать войну народу Украины, чтобы подорвать выбор, который эта страна и ее граждане сделали для себя. Поэтому на данном этапе я не вижу причин для Диалога по стратегической стабильности.
Мне очень жаль, что так сложилось. У нас было три встречи в рамках этого диалога. Последняя встреча была чрезвычайной, направленной на то, чтобы предотвратить эту ужасную ситуацию. У нас на самом деле завязалась достаточно конструктивная дискуссия, моим партнером (по консультациям.— “Ъ”) был (заместитель министра иностранных дел.— “Ъ”) Сергей Рябков.
Но в итоге президент Путин выбрал войну вместо дипломатии. Он решил нанести ущерб не только народу Украины, но и народу России.
Я мама и бабушка. Я не представляю, как сейчас болит сердце, болит голова у матерей в России, чьи сыновья не вернутся домой. И что сейчас чувствуют мамы и бабушки на Украине, чьи сыновья и дочери не вернутся домой.
Мы не должны были оказаться в этой ситуации. Президент Путин выбрал эту войну.
— Российские власти говорят, что Запад на протяжении почти восьми лет отворачивался от боли людей в Донбассе. Как вы считаете: можно ли было сделать больше для урегулирования конфликта? И могли ли США, как то говорят в России, оказать большее давление на власти Украины с тем, чтобы те начали выполнять Минские договоренности?
— Я знаю, что говорят в России. Но, при всем уважении, это пропаганда. Россия не соблюдала свои обязательства в Донбассе, в то время как украинское правительство пыталось продвигаться вперед (в плане выполнения Минских соглашений.
— “Ъ”).
Напомню, что при участии Франции и Германии за последние недели (в рамках «нормандского формата».— “Ъ”) было проведено два раунда переговоров почти по десять часов каждый. И каждый раз, когда какой-то прогресс намечался, Россия предъявляла новое условие, что в итоге привело к стагнации процесса.
Так что то, что граждане России, видимо, слышат от своего государства, на самом деле не соответствует правде. Украина очень старалась добиться прогресса в плане выполнения минских договоренностей.
— От российских переговорщиков мы слышали, что Киев не хотел вступать в прямой диалог с представителями Донецка и Луганска, как то предполагают договоренности, не намеревался наделять эти регионы особым статусом и в целом выполнять политическую часть Минских соглашений. Владимир Путин говорит, что именно из-за этого договоренности и перестали быть актуальными.
— Я знаю, что сказал Владимир Путин. Но он нелегально и в нарушение всех международных норм объявил о независимости двух так называемых республик.
Это противоречит международному праву, и откровенно говоря, это идет вразрез с интересами граждан России, потому что это был лишь предлог для начала войны.
Он использовал множество предлогов. Он заявил, что власти Украины подавляли своих граждан, что совершенно не так. Украинский народ выбрал демократию, выбрал суверенитет и территориальную целостность. И только он должен определять свое будущее. Украинцы работали над тем, чтобы построить свое демократическое государство. Владимиру Путину это не нравилось, поэтому он решил вмешаться с использованием силы.
Как я понимаю, это шокировало многих россиян. Да, я понимаю, что есть культурные связи между Россией и Украиной. Моя бабушка родилась в Переславле, тогда это был еще Советский Союз, а сейчас Украина. Когда она приехала в США, она говорила по-русски.
Между многими странами есть культурные связи, но это не дает ни одному государству права завоевывать другое силой. В США живут американцы итальянского, российского, азиатского происхождения.
— Президент Украины Владимир Зеленский в пятницу утром призвал Владимира Путина начать мирные переговоры и дал понять, что готов обсуждать нейтральный статус для своей страны. США готовы поддержать такое решение Украины?
— Мы будем поддерживать те решения, которые для себя примет Украина. Мы с самого начала этого кризиса говорили, что не будем делать ничего с Украиной без Украины. Мы не будем ничего делать с Европой без Европы. И с НАТО без НАТО. Так что выбор за народом Украины. Мы поддерживаем те решения, которые они приняли.
— Власти РФ резко раскритиковали поставки западными странами вооружений Украине, увидев в этом попытку превратить ее в «анти-Россию». Что вы можете сказать о такой оценке?
— Президент Путин объявил войну Украине. У Украины есть право защищать себя. Поэтому она обратилась за помощью к США и другим странам — исключительно в оборонительных целях.
Украина не предприняла ни одного агрессивного шага. Вся агрессия исходит от указов президента Путина. Не со стороны Украины. И я ни на секунду не поверю, что в эскалации ситуации виновата Украина. Она просто пыталась оборонять себя от агрессии президента Путина.
И вы знаете? Я восхищаюсь мужеством россиян, которые вышли на протесты, журналистов, которые подписывали письма о том, что война вредит интересам российского народа, деятелей культуры, которые заявили о том же. Они знали, что могут заплатить высокую цену за это. Вы это сами знаете. И да, люди понимают, какую цену за все это (военную операцию.— “Ъ”) придется заплатить российскому народу и как это повлияет на их будущее. Многие россияне просто в ужасе от всего, что происходит. У них есть родственники на Украине, друзья. И может быть, они сейчас попадут под российские удары.
— У меня есть родственники и знакомые в Донбассе. И, не оправдывая военные действия, я лишь напомню, что многие годы украинские власти наказывали этих людей за то, что они просто не поддержали Майдан и чувствовали себя близкими к России.
К ним ко всем относились как к террористам, что никогда особо не критиковалось западными странами. И возможно, здесь был допущен провал.
— Минские соглашения были именно об этом. Они были направлены на урегулирование этих противоречий между людьми на Украине. Их имплементация позволила бы снять многие озабоченности, включая такие.
Но я не считаю, что война, объявленная президентом Путиным, может быть как-то оправдана.
Читать далее
— Не считаете ли вы, что США недостаточно серьезно относились к озабоченности России, в частности к трем основным пунктам, вошедшим в предложенный Москвой договор о гарантиях безопасности? Может быть, стоило проявить больше гибкости? Или вы думали, что власти РФ блефуют?
— Нет, мы не думали, что Россия блефует. Мы воспринимали эту ситуацию со всей серьезностью. Более того, мы точно предсказали, что произойдет.
Мы знали, что он (Владимир Путин.— “Ъ”) вполне способен объявить войну Украине.
При этом мы представили документ, где говорилось о многих мерах, которые учитывали бы озабоченности России. Их реализация позволила бы укрепить безопасность в Европе для Украины, России и всех других. Но президент Путин захотел вернуться в 1997 год, и заставить страны, которые выбрали НАТО, выйти из альянса. Он требовал гарантий, что Украина никогда не вступит в НАТО. Даже если эта перспектива была отложена на определенное время, и даже не было решения, на какое. Он выдвигал другие требования, выполнить которые было невозможно.
Но выдвинули множество предложений — в сфере контроля над вооружениями, размещения систем, военных учений. Мы были готовы обо всем этом говорить.
Но у Владимира Путина было кое-что другое на уме. Он хотел принести этот ужас на украинскую землю и заставить страдать украинцев, не считаясь с тем, как это навредит россиянам и России. Он хотел захватить контроль над Украиной.
Дело было не в гарантиях безопасности для России. А в его желании подчинить себе Украину. Это ужасный момент для Украины, России и всего мира.
Проблемы России выходят далеко за рамки Путина
Как украинский историк, у меня много контактов с историками в России, ибо истории наших стран взаимосвязаны. Я также знаю многих австрийских, американских, израильских, немецких, польских и других историков, изучающих нашу историю. С самого начала войны мне пишут, спрашивают, в безопасности ли моя семья и мои ученики, и предлагают помощь.
А теперь угадайте: сколько из тех, кто обратился ко мне, были русскими?
На самом деле только двое — супружеская пара, покинувшая Россию задолго до начала войны, так как им угрожала опасность быть названными «агентами иностранного влияния».
У меня есть друг, профессор теоретической физики. С ним произошло то же самое: с начала войны к нему обращались только те русские коллеги, которые уехали из России.
Я понимаю, что история связана с политикой.
Поскольку война есть продолжение политики другими средствами, мои коллеги-историки в России могут считать меня своим врагом. Однако теоретическая физика не имеет ничего общего с политикой.
В современной русской культуре есть что-то, что делает большинство россиян, даже высокообразованных, неспособными к простым проявлениям человеческой солидарности.
В недавнем интервью украинскому телевидению Виктор Шендерович, российский критик Путина, сбежавший в Израиль, призвал нас не судить слишком строго всех россиян, поскольку они всего лишь заложники. И неправильно обвинять заложников.
Если это и правда, то лишь отчасти. Вся правда в том, что русские сдались и стали заложниками добровольно. До прихода Путина к власти в 2000 году опросы общественного мнения в России показывали, что большинство россиян были готовы променять свободу на порядок, открыто враждебно относились к Западу и мечтали о сильной руке — прежде всего о военной силе, которую бы уважали и боялись мир.
Еще из TIME
Другими словами, за реальным Владимиром Путиным стоит коллективный Путин русского народа.
Более того, Путин не просто собирательный — он повторяющийся. За последние двести лет Россия пережила несколько периодов либерализации. За каждым из этих периодов следовал очередной период репрессий. Достаточно сказать, что Путин пришел к власти после реформ Горбачева и Ельцина.
Историки называют это явление русским маятником. Из-за своих колебаний России так и не удалось сформировать общество граждан. Русские остаются в значительной степени сообществом субъектов с низким общественным доверием и солидарностью. Если им этого не хватает, когда дело доходит до их собственных отношений, то почему они должны проявлять солидарность со своими соседями?
Подробнее: Что нужно Украине для победы в войне
Прошлое и настоящее украинцев дают им особое представление о российской истории. Даже в периоды демократизации российская власть относилась к украинскому вопросу недружелюбно. Украинский язык был дважды официально запрещен во время либеральных реформ Александра II.
Горбачев утверждал, что сами украинцы не хотят, чтобы их дети учили украинский язык.
Российские оппозиционеры считают, что суть России не в ее «безмозглых вождях», а в Булгакове, Ахматовой, Мандельштаме, Бродском и других гениях русской культуры. Их наследие вечно, и в каком-то смысле они и есть настоящая Россия.
Может быть и так. Просто для украинцев это не имеет большого значения, ни тогда, ни тем более сегодня. Многие из самых ярких умов России, похоже, тоже страдают украинским комплексом.
Примеров множество. Вот самое свежее: стихотворение лауреата Нобелевской премии Иосифа Бродского, написанное по случаю провозглашения независимости Украины в 1991 году:
Упокой господи, веселые [украинские] казаки, гетманы и стражи ГУЛАГа!
Но заметьте: когда придет ваша очередь тащиться на кладбища,
Вы будете шептать и хрипеть, матрас смертный толкает,
Не шевченковский бред, а стихи из Пушкина
2 90 Сергея Армейскова; Тарас Шевченко (1814 – 1861) и Александр Пушкин (1799 – 1837) были, соответственно, величайшими украинскими и русскими национальными поэтами)Я просто вижу, как жители Мариуполя шепчут строки Пушкина, умирая под российским обстрелом!
На фото разрушения в зоне конфликта у города Буча после его освобождения от российской армии на Украине 4 апреля 2022 года.
Агентство Вольфганга Шван-Анадолу
«Как прекрасно быть русским». В сознании многих россиян Россия – это не просто еще одна страна. Это страна с великой миссией — спасти мир от тлетворного влияния испорченного Запада. Поэтому все русское должно быть велико: его территория, его армия, даже его язык должен быть (как выразился один русский гений) «великим и могучим». Соседние народы, отвергающие эту великую миссию, в лучшем случае — глупые дети, нуждающиеся в воспитании, в худшем — негодяи и предатели, которых надо истреблять, высылать и т. д. В любом случае, они не могут быть предоставлены сами себе в поисках собственного счастья.
Похоже, что за русской манией величия скрывается комплекс неполноценности. Русские не могут понять, как, победив Наполеона и Гитлера, они теперь живут хуже, чем французы и немцы. Подобно басне Эзопа о лисе и винограде, постоянные неудачи «догнать и перегнать Запад» подталкивают многих к выводу, что «Запад» не для них. Россия не страна, а отдельная Цивилизация, на которую поэтому не распространяются «западные правила».
Соответственно, многие россияне готовы терпеть лишения сами или причинять такие же страдания своим соседям, если это доказывает миру величие России.
Подробнее: Украинцы обвиняют русских во вторжении
Несмотря на все разговоры о загадочной русской душе, правда довольно проста. Русские умеют хорошо воевать (хотя их нынешняя война и это ставит под серьезный вопрос). Они могут добиться краткосрочных экономических прорывов в рамках позднеимперской или сталинской модернизации. Однако им так и не удалось осуществить политическую модернизацию, т.е. д., ограничить центральную власть, отделить церковь от государства, создать независимые суды, обеспечить гарантии оппозиции, защитить граждан от насилия.
Русский вопрос нельзя назвать исключительным. Это параллельно с немецкими, польскими, еврейскими и другими вопросами европейской политики. Все они были решены, часто путем кровавых конфликтов и невыразимых страданий. Но в конце концов этим народам удалось создать свои страны с функциональной демократией и относительным экономическим благополучием.
Теперь очередь украинцев. После тридцати лет блуждания по кругу, измученные коррумпированностью своих элит, они как никогда близки к завершению политической модернизации своей страны. Они не хотят быть частью пассивного сообщества с манией величия — они борются за свое право жить в нормальном обществе.
Просто, как показывает случай с планом Маршалла, даже послевоенная Европа с ее давними демократическими традициями с трудом справлялась со своими проблемами. Ни одна страна не может «выполнить свою домашнюю работу» без внешней помощи.
Украина тоже заслуживает плана Маршалла и, надеюсь, получит его. Но решит ли успешное решение украинского вопроса и российский? Даже если Россия проиграет войну, а Путин уйдет или умрет, что помешает российскому маятнику снова качнуться в другую сторону после очередной либерализации.
По моему скромному мнению, российский вопрос можно решить, отражая планы Путина в отношении Украины. Он потребовал «деназификации» Украины — ну а России придется пройти «дерусификацию».
То есть она должна отказаться от своих амбиций стать «Великой Россией» и стать нормальной страной. Но прежде всего Россия должна делать то, что делают украинцы: проводить политические реформы, после которых никакой Путин, ни индивидуальный, ни коллективный, ни повторный, невозможен. России придется делать это самой — но при поддержке извне или даже под надзором извне в обмен на снятие санкций.
Если те, кто призывает к пониманию России, действительно хотят этого, им следует смотреть дальше поверхностных впечатлений. Русский вопрос уходит корнями глубоко в прошлое. Поэтому она требует стратегических решений, а не тактических. В противном случае мы рискуем оказать большую медвежью услугу не только России и ее соседям, но и всему миру.
Свяжитесь с нами по телефону по адресу [email protected].
Что Запад не так понимает в отношении президента России Владимира Путина
Аргумент
Точка зрения эксперта на текущее событие.
Спрашивать, ублажать или не ублажать его, совершенно не к делу.
By Татьяна Становая , иногородний научный сотрудник Фонда Карнеги за Международный Мир.
Тогдашний премьер-министр Японии Синдзо Абэ (справа) беседует с президентом Китая Си Цзиньпином, пока президент России Владимир Путин и первая леди Японии Акиэ Абэ наблюдают за саммитом G-20 в Осаке, Япония, 28 июня 2019 г..Тогдашний премьер-министр Японии Синдзо Абэ (справа) беседует с председателем КНР Си Цзиньпином, пока президент России Владимир Путин и первая леди Японии Акиэ Абэ наблюдают за саммитом G-20 в Осаке, Япония, 28 июня 2019 г. Фото Томохиро Осуми / Getty Images
Одной из причин, по которой так трудно понять намерения России и то, что поставлено на карту в войне на Украине, является значительное расхождение между тем, как внешние наблюдатели видят события, и тем, как они рассматриваются с Кремль.
Здесь я разоблачу пять распространенных предположений о том, как Путин видит эту войну. Западу нужно иначе взглянуть на ситуацию, если он хочет быть более эффективным в своем подходе и снизить риски эскалации.
Предположение 1: Путин знает, что проигрывает. Это происходит из-за ошибочного представления о том, что главная цель России — захватить контроль над значительной частью Украины, и поэтому, когда российские военные действуют плохо, не могут наступать или даже отступают, это равносильно провалу. Однако главной целью Путина в этой войне никогда не было приобретение территорий; скорее, он хочет уничтожить Украину в том, что он называет «антироссийским» проектом, и помешать Западу использовать украинскую территорию в качестве плацдарма для антироссийской геополитической деятельности.
В результате Россия не считает себя потерпевшей неудачу. Украина не вступит в НАТО и не сможет мирно существовать без учета требований России о русификации (или «деназификации» на языке российской пропаганды) и «де-НАТОфикации» (известной как «демилитаризация» в терминах российской пропаганды) — что означает прекращение любое военное сотрудничество с НАТО. Для достижения этих целей России необходимо поддерживать свое военное присутствие на территории Украины и продолжать атаки на украинскую инфраструктуру. Нет нужды ни в крупных территориальных завоеваниях, ни в захвате Киева, столицы Украины (даже если он мечтал об этом вначале). Даже аннексия Луганской и Донецкой областей, которую Москва рассматривает лишь как вопрос времени, является вспомогательной, локальной целью, чтобы заставить Украину расплачиваться за неправильный, прозападный геополитический выбор последних двух десятилетий. В глазах Путина он не проигрывает эту войну. На самом деле он, скорее всего, считает, что побеждает, и с радостью ждет, пока Украина признает, что Россия здесь навсегда.
Одной из причин, по которой так сложно понять намерения России и то, что поставлено на карту в войне на Украине, является значительное расхождение между тем, как видят события внешние наблюдатели, и тем, как на них смотрят из Кремля. То, что кому-то кажется очевидным, например, неспособность России добиться военной победы, в Москве воспринимается совершенно по-другому. Дело в том, что большинство сегодняшних дискуссий о том, как помочь Украине победить на поле боя, заставить Киев пойти на уступки или позволить президенту России Владимиру Путину сохранить лицо, имеют мало общего с реальностью.
Здесь я разоблачу пять распространенных предположений о том, как Путин видит эту войну. Западу нужно иначе взглянуть на ситуацию, если он хочет быть более эффективным в своем подходе и снизить риски эскалации.
Предположение 1: Путин знает, что проигрывает. Это происходит из-за ошибочного представления о том, что главная цель России — захватить контроль над значительной частью Украины, и поэтому, когда российские военные действуют плохо, не могут наступать или даже отступают, это равносильно провалу.
Однако главной целью Путина в этой войне никогда не было приобретение территорий; скорее, он хочет уничтожить Украину в том, что он называет «антироссийским» проектом, и помешать Западу использовать украинскую территорию в качестве плацдарма для антироссийской геополитической деятельности. В результате Россия не считает себя потерпевшей неудачу. Украина не вступит в НАТО и не сможет мирно существовать без учета требований России о русификации (или «деназификации» на языке российской пропаганды) и «де-НАТОфикации» (известной как «демилитаризация» в терминах российской пропаганды) — что означает прекращение любое военное сотрудничество с НАТО. Для достижения этих целей России необходимо поддерживать свое военное присутствие на территории Украины и продолжать атаки на украинскую инфраструктуру. Нет нужды ни в крупных территориальных завоеваниях, ни в захвате Киева, столицы Украины (даже если он мечтал об этом вначале). Даже аннексия Луганской и Донецкой областей, которую Москва рассматривает лишь как вопрос времени, является вспомогательной, локальной целью, чтобы заставить Украину расплачиваться за неправильный, прозападный геополитический выбор последних двух десятилетий.
В глазах Путина он не проигрывает эту войну. На самом деле он, скорее всего, считает, что побеждает, и с радостью ждет, пока Украина признает, что Россия здесь навсегда.
Представьте себе ситуацию, когда Украина принимает большинство требований России: признает Крым российским, а Донбасс независимым, обязуется сократить армию и обещает никогда не вступать в НАТО. Положит ли это конец конфликту? Даже если многим ответ кажется очевидным «да», они неверны. Россия может быть вовлечена в битву с Украиной, но геополитически она видит себя ведущей войну против Запада на территории Украины. В Кремле Украина рассматривается как антироссийское оружие в руках Запада, и ее уничтожение не приведет автоматически к победе России в этой антизападной геополитической игре. Для Путина эта война не между Россией и Украиной, а украинское руководство — не независимый актор, а инструмент Запада, который необходимо нейтрализовать.
Итак, на какие бы уступки ни шла Украина (независимо от того, насколько политически реалистичными они могут быть), Путин будет продолжать эскалацию войны до тех пор, пока Запад не изменит свой подход к так называемой российской проблеме и не признает, что, как видит ее Путин, корни российской агрессии являются результатом игнорирования Вашингтоном геополитических интересов России в течение 30 лет. Это давно является реальной целью Путина, и она остается неизменной. Нереалистичные требования России, отвергнутые Киевом, являются для Кремля даже способом повысить ставки в конфронтации между Россией и Западом, проверяя способность Запада оставаться единым и последовательным. Запад сегодня смотрит на проблему в неправильном свете: стремясь остановить войну России, он фокусируется на искусственных предлогах Москвы для ее вторжения в Украину и упускает из виду одержимость Путина так называемой западной угрозой, а также его готовность использовать эскалацию. принудить Запад к диалогу на российских условиях.
Украина только заложник.
Дело обстоит наоборот, по крайней мере, на данный момент. Российская элита настолько обеспокоена тем, как гарантировать политическую стабильность и избежать протестов, что консолидируется вокруг Путина как единственного лидера, способного укрепить политическую систему и предотвратить беспорядки. Элита политически бессильна, напугана и уязвима, включая тех, кого западные СМИ изображают поджигателями войны и ястребами. Выступить сегодня против Путина равносильно самоубийству, если только Путин не начнет терять способность управлять (физически или ментально). Несмотря на новые расколы и трещины в рядах и недовольство политикой Путина, режим стоит твердо. Главной угрозой для Путина является сам Путин. Хотя время может быть против него, пробуждение элиты — это процесс, который займет гораздо больше времени, чем многие ожидают.
Это будет зависеть от того, насколько Путин останется в повседневном правительстве.
Правда в том, что Путин больше боится провоенных протестов и должен учитывать стремление многих россиян увидеть уничтожение того, что они называют украинскими нацистами. Общественное настроение может спровоцировать эскалацию, побуждая Путина быть более ястребиным и решительным, даже если это результат собственной пропаганды Кремля. Это чрезвычайно важно: Путин пробудил темный национализм, от которого он все больше и больше зависит. Что бы ни случилось с Путиным, миру придется иметь дело с этой публичной агрессией и антизападными, антилиберальными убеждениями, которые делают Россию проблематичной для Запада.
Предположение 5: Путин глубоко разочаровался в своем окружении и дал зеленый свет уголовному преследованию высокопоставленных чиновников. Этот вопрос активно обсуждается на Западе.
Оно возникает из-за слухов об аресте бывшего замглавы администрации Путина Владислава Суркова; задержание Сергея Беседы, высокопоставленного офицера службы безопасности Украины; и чистки среди ближайшего окружения Путина. Ко всем этим слухам следует относиться с крайним скептицизмом. Во-первых, ни одно из них не было подтверждено. (Скорее, высокопоставленные источники предполагают, что ни Беседа, ни Сурков не были арестованы.) Во-вторых, Путин, вероятно, расстроен и разочарован своим персоналом, но не в его стиле проводить чистку своего ближайшего окружения, если только не были совершены серьезные преступления. Для Путина важны только намерения, и если российские спецслужбы просчитались или даже дезинформировали его без злого умысла, никаких преследований не будет. Наконец, военная кампания на Украине с самого начала находилась под пристальным контролем Путина, и у подчиненных было очень мало возможностей для проявления какой-либо инициативы.
Все это означает, что западная дилемма — удвоить поддержку Украины, потому что Путин проигрывает, или успокоить Путина, потому что он в отчаянии и опасен, — в корне ошибочна.
Возможны только два исхода. Либо Запад меняет свой подход к России и начинает серьезно относиться к опасениям России, которые привели к этой войне, либо режим Путина разваливается, и Россия пересматривает свои геополитические амбиции.
На данный момент и Россия, и Запад, кажется, считают, что их коллега обречен и что время на их стороне. Путину снится, что Запад страдает от политических потрясений, тогда как Запад мечтает о том, чтобы Путина сместили, свергли или он упал замертво от одной из многих болезней, от которых, по слухам, он регулярно страдает. Никто не прав. В конце концов, сделка между Россией и Украиной возможна только как продолжение соглашения между Россией и Западом или в результате краха путинского режима. И это дает вам представление о том, как долго может продолжаться война: в лучшем случае годы.
Татьяна Становая — научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир, основатель и генеральный директор политической аналитической фирмы R.
Politik.
Метки: Россия, Украина, Война
Больше из Foreign Policy
Президент США Джо Байден слушает выступление в Розовом саду Белого дома в Вашингтоне 19 мая.Поражение России станет проблемой Америки
Победа на Украине легко может означать высокомерие в Вашингтоне.
Российские и белорусские военные принимают участие в совместных военных учениях.Россия лишила своих западных границ, чтобы подпитать войну на Украине
Но Финляндия и страны Балтии по-прежнему с подозрением относятся к долгосрочным планам Москвы.
Опоры электропередач под облачным небом во время дождя недалеко от Романель-сюр-Лозанна, Швейцария, 15 сентября.Энергетический кризис в Европе разрушает многополярный мир
ЕС и Россия теряют конкурентные преимущества. Это оставляет Соединенным Штатам и Китаю возможность соперничать.
С приближением зимы Европа сходит с обрыва
Европейцам не избежать энергетического кризиса до тех пор, пока идеология превосходит базовую математику.
Тренды
Получите все возможности.
ВЫБЕРИТЕ ПЛАН
У Путина проблемы с патриотизмом
Прошло более ста дней с тех пор, как Владимир Путин отдал приказ о вторжении в Украину. За это время украинцы, вооруженные Соединенными Штатами и Европой, яростно сопротивлялись и отразили нападения на несколько ключевых городов. Но Россия также добилась успехов на востоке Украины, несмотря на военные неудачи в других местах. Столкнувшись с жесткими санкциями со стороны Запада, Путин теперь должен скорректировать свои цели в Украине, учитывая, что полномасштабная оккупация страны в настоящее время невозможна.
Однако перспектива затяжной войны также вызывает вопросы о динамике внутри России и о том, как люди там могут относиться к затянувшемуся конфликту.
Недавно я разговаривал по телефону с Машей Липман, российским политологом, старшим приглашенным научным сотрудником Института европейских, российских и евразийских исследований Университета Джорджа Вашингтона. (Липман также написал для The New Yorker .) В ходе нашего разговора, который был отредактирован для большей ясности, мы обсудили способы, которыми Путин пытался деполитизировать российское общество, как российская пропаганда развивалась параллельно с войной и почему Путин опасается, что русский национализм выйдет из-под контроля.
В чем вы видите перекрестное давление на режим, если эта война затянется надолго?
Внутренне я не вижу сейчас признаков давления на режим. Согласно недавнему опросу, проведенному «Левада-центром», главной негосударственной независимой социологической фирмой России, люди, похоже, готовы к тому, что война будет продолжаться полгода, год, больше года.
Есть значительная часть населения России, которая не ожидает скорого окончания войны, и они, похоже, готовы к этому и готовы приспосабливаться. На вопрос «Как долго, по-вашему, будет продолжаться война?» — сама война именуется, конечно, «специальной военной операцией», — значительная часть населения говорит, что они ожидают, что она продлится еще какое-то время. пока.
Вы недавно написали в соавторстве статью в Foreign Affairs , в которой вы сказали, что концепция гражданской жизни в России каким-то образом изменится, если война затянется настолько, что потребуется массовая мобилизация, которая повлечет за собой «вызов армии». резервистов и специалистов» и правительство, ориентирующее «русское общество всецело на войну». Можете ли вы рассказать о том, как, по вашему мнению, это повлияло на гражданскую жизнь в России и как, по вашему мнению, это может измениться?
Экономические эффекты есть, и они стали ощутимыми, но не до такой степени, чтобы произошло резкое падение уровня жизни.
Цены растут, но, опять же, не до такой степени, чтобы люди паниковали. На самом деле есть привычная реакция приспособления, очень распространенная в России, когда страна сталкивалась с различными катаклизмами, катастрофами, экономическими кризисами, падением уровня жизни. Люди по-прежнему в целом поддерживают войну. И поддержка кажется, я бы сказал, довольно солидной — и почти не менялась с марта по май.
Однако меняется интерес к этой войне. Меньше людей говорят, что следят за тем, что происходит в Украине. Ощущается ощутимое чувство усталости, и это особенно заметно у молодежи, которая проявляет даже меньший интерес, чем в среднем россияне. Есть желание дистанцироваться от этой новости, которая все еще вызывает беспокойство, но не до такой степени, чтобы люди восстали против нее или изменили общее восприятие этой войны как правильного.
Еще более важным, чем поддержка или сопротивление, является чувство «На чьей мы стороне?» Война все чаще воспринимается народом как война, которую Запад ведет против России.
В фокус-группах очень часто можно услышать: «Весь мир против нас». В этом случае, вполне естественно, люди становятся на чью-то сторону, и они на стороне своего правительства, своей страны, и это побуждает их оказывать поддержку.
Вы написали об этом соглашении, которое, по вашему мнению, Путин заключил с русским народом, которое должно поддерживать определенный уровень стабильности и приносить экономические выгоды, а не слишком сильно раскачивать лодку, чтобы они продолжали в некоторой степени с его самодержавной системой. Как, на ваш взгляд, Украина вписывается в эту идею? Это не совсем соответствует нашему образу агрессивных авторитарных лидеров в разгар войны, которые часто проявляют безудержный патриотизм и пытаются вдохновить людей на какое-то ура-патриотическое дело.
Да, около десяти лет назад я писал об отношениях между государством и народом и о том, как их можно описать как договор о неучастии. Это не сформулировано таким образом; это молчаливый договор.
Однако это означало, что правительство посылает людям сигнал: «Не лезьте в политику. Политика — это наше дело. Мы доставим». Действительно, особенно в первое десятилетие этого века путинское правительство обеспечило процветание и стабильность.
После бурного первого десятилетия после распада Советского Союза люди с готовностью сняли с себя ответственность и отошли от политики. Со временем пакт о неучастии изменился. Были массовые протесты, когда люди как бы нарушали этот пакт и вмешивались в политику, и Кремль через некоторое время отреагировал жестко. Но я думаю, некий дембель остается.
Страна находится в состоянии войны, как бы эта война ни называлась. Кремль хочет, чтобы народ его поддержал, но это не горячая поддержка. Речь не идет о воинственном патриотизме, митингах на улицах в поддержку власти. Пассивной лояльности, я думаю, вполне достаточно. Эта тенденция, когда люди дистанцируются от тревожных новостей, проявляют меньший интерес, но оказывают поддержку, подходит сегодня Кремлю.
Демобилизация, отстранение от политики остается важным принципом, важной основой государственно-общественных отношений в России.
Если бы война дошла до того, что Путину нужно было полностью мобилизовать российское государство и общество, как вы думаете, это коренным образом изменило бы то, что происходит внутри?
Ожидания были около 9 мая — даты победы Советского Союза во Второй мировой войне, которая широко отмечается в России, особенно в последние годы. Ходили слухи, что Путин призовет к массовой мобилизации и превратит эту «спецоперацию» в народную войну. Это, конечно, изменило бы этот пакт о неучастии. Это уже не будет демобилизация.
Этого не произошло. Идет ползучая мобилизация резервистов и попытки набрать больше контрактников, но без всякой помпы и без гласности. Мобилизации широких масс не происходит. Если бы это произошло, я думаю, это изменило бы политическую сцену в России. Это радикально изменило бы то, как управляют Россией. Скорее всего, это усилит наиболее ястребиную часть российской элиты, изменив баланс.