«Именно в Питере пришло ощущение, что я мокшанка»: финно-угорская молодежь о своих корнях
- Дмитрий Ермаков
- для bbcrussian.com
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Молодые санкт-петербуржцы с финскими корнями исследуют историю своих народов, когда-то составлявших значительную часть населения Петербурга и области. Как они к этому пришли?
«Часто говорят, что Петербург построен на болоте, что здесь ничего не было. На самом деле деревень было очень много», — говорит этническая финка из Ленинградской области, лингвист Юля Идрисова.
В этих деревнях до Второй Мировой войны вместе с русскими жило множество финских народов.
- Вепсы Ленинградской области: люди земли, озера и леса
- Вуду по-русски: скромные язычники из «резервации» на Урале
- Фотоблог на bbcrussian.
com
Ближе к городу — ингерманландские финны*, севернее и восточнее — карелы и вепсы, на запад в сторону эстонской границы — ижора и водь. Как отмечает исследователь истории из Санкт-Петербурга Сусанна Парккинен, в отдельных пригородах, например, Токсово, финского населения было до 80%.
Автор фото, Selim Jalmari Laurikalla Archive
Подпись к фото,Конфирмация в Хиетамяки (Ленинградская область) в 1931 году. Из личного альбома пастора Селима Ялмари Лаурикалла.
После жесточайших сталинских репрессий, связанных поначалу с участием ингерманландцев в белом движении, а потом с Зимней войной СССР против Финляндии, почти всё коренное население было депортировано, тысячи людей погибли в ГУЛАГе.
Оставшиеся — из-за блокады Ленинграда — очутились по другую линию фронта. Некоторые из них смогли остаться и выжить, другие бежали и добрались до Финляндии, но многие встретили смерть от болезней в гитлеровских концлагерях.
Немцы, хотя и были союзниками финнов, не всегда церемонились с деревенскими жителями, особенно из России.
Впоследствии часть репрессированных вернулась в Ленинград и Ленинградскую область. Большинство постепенно «обрусели», другие массово уехали в Финляндию в 90-е, когда финское правительство давало ингерманландцам такую возможность. Многие живут в Эстонии.
Оставшихся в России финских семей немного, но они хотят жить именно здесь.
Я пообщался с молодым поколением — людьми до 40 лет, живущими в Петербурге или рядом, для которых корни и принадлежность к земле предков имеют большое значение.
Сусанна Парккинен, ингерманландская финка
Дизайнер, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
Я работаю дизайнером, и параллельно занимаюсь изучением нашей истории.
Меня очень волнует вопрос репрессий, в частности потому, что они коснулись моей семьи.
До депортации ингерманландцев [в СССР] было 140 тысяч. В Колтушском приходе, куда входит моя родная деревня, было 9 тысяч прихожан. Из папиного рода с фамилией Парккинен было арестовано 37 человек, из них большая часть умерла в тюрьме, пять человек были расстреляны.
Ингерманландские финны относятся к одному из 11 народов СССР, которые были полностью выселены. В этой истории есть все составляющие геноцида.
Меня задевает, что нас часто называют фашистами и оправдывают депортацию тем, что мы якобы поддерживали Гитлера. Но мы его не поддерживали! Финляндия не за немцев воевала, а хотела получить, что потеряла.
Уверена, что у Маннергейма никогда не было цели уничтожать русских людей — и тем более Петербург, в котором он провел столько лет своей жизни. Но люди плохо знают историю.
Беседуя с русскими, даже со своими знакомыми, я стараюсь не затрагивать тему репрессий и Сталина.
По непонятным мне причинам многие его оправдывают, в той или иной степени.
Владимир Лехтинен, финн
Музыкант, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
Вырос я в Волгоградской области. В школе мне казалось, что я там чужой. Дед по отцу мало говорил о своем детстве, но он изучал финский язык, непонятно зачем нужный ему в Волгоградской области. Потом уже я узнал, что он был финном из-под Выборга.
Во мне есть и кровь поволжских финно-угорских народов: мокши, марийцев и возможно удмуртов. Но об этом не было принято говорить, бабушка боялась даже после падения СССР, что к нам постучатся в дверь.
Однако я же видел местные традиции тех же мокшан, которые, например, кладут монеты на глаза покойнику и зовут специальную бабушку его отпевать, хотя у православных так не принято.
Потом я начал играть музыку, услышал у финно-угров какие-то совершенно неевропейские лады. Услышал финский «тяжеляк», группа Amorphis использовала сюжеты из «Калевалы» (древнефинской эпической поэмы), и так через увлечение тяжелой музыкой и историей смог узнать больше о самом себе.
Я уехал в Питер. Здесь нормальная погода, нет плюс сорока и я почти не болею. И люди. Петербуржцы общительные, но умеют быть негромкими и достаточно упертые.
В Питере финскость есть, но когда ты приезжаешь на бывшие финские места — ее нет. Сортавала, Зеленогорск. Выборг — вообще полуразрушенный город. Мне грустно.
Дмитрий Харакка-Зайцев, ижор (на снимке с женой)
Юрист, правозащитник, Всеволожск (Ленинградская область)
Автор фото, Dmitry Ermakov
Я всегда знал, что я ижор. В детстве бабушка-ижорка проводила со мной время и потихоньку на эту тему разговаривала. На Сойкинском полуострове (Кингисеппский район Ленобласти), я понимал, что вот то самое место, оно притягивает.
Ижоров сейчас мало, в общине всего 128 человек. С одной стороны, нам никто не мешает изучать родной язык, заниматься культурой и так далее. С другой стороны, есть конфликт вокруг территорий, где строится порт Усть-Луга и ряд компаний планируют возводить химзаводы.
Мы говорим: что ж, давайте совместно решим, как будем соседствовать, выберем альтернативные пути. Это просто желание защитить родной край от разрушения, от уничтожения природы. Мы апеллируем к праву.
Но наша правозащитная активность вызывает противодействие, в том числе и органов власти, а представители компаний и вовсе не имеют представления о жителях территории, куда они пытаются въехать.
К счастью, диалог продолжается. И под влиянием всей этой недружественной среды люди стали заново изучать историю, книги, семейные архивы.
Моя бабушка говорила: в России лучше быть русским, потому что ты никогда не знаешь, что случится завтра. Но сейчас иначе. Ижоры, которые сейчас молоды и живут в городах, хотят потом вернуться в родные места, уже строят дома, покупают участки. Связывают будущее своих детей с ижорой.
Ольга Кугаппи, мокшанка
Лингвист, Колбино (Ленинградская область)
Автор фото, Dmitry Ermakov
До того как вышла замуж, об этом практически не думала: что я финно-угорская женщина, мордовка там, важно это или не важно.
Здесь я скучаю (по Мордовии). Стала больше слушать мордовскую музыку, больше интересоваться мокшанской культурой. Именно в Питере пришло ощущение того, что я мокшанка и что мои дети должны говорить на мокшанском языке, наряду с русским и финским. Причем мой муж поддерживает меня, он понимает, что это истоки.
Петербург хороший, но слишком грустный, мне не хватает зажигательности мордвы и движухи, которая там всегда бывает.
Конечно, когда я встретила мужа, я не думала о том, какой он национальности и где мы будем жить. Это, скорее, для него имело значение, какая у меня национальность.
Он хотел себе финку, но получается, что взял финно-угорку. Когда услышал несколько мокшанских слов, похожих на финские, он, видимо, поставил себе галочку: ну, это близко, это одна кровь.
Юра Коробко, ингерманландский финн
Студент, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
Фамилия по матери у меня Тойвонен, что уже говорит за себя.
Я родился в Гатчинском районе и переехал в Питер из-за учебы.
Моя семья жила в тех краях с 1940-х годов, сейчас у нас там дача. Переехали они из Выборга — после Зимней войны и присоединения части Финляндии к СССР. Деревня оставалась финской даже после Зимней войны и депортаций, и никого оттуда не выселяли и не расстреливали.
В войну у нас были немцы, но тоже никого не тронули, включая русских, — возможно, потому, что оставались только женщины и дети. Все мужчины, и финские тоже, были призваны в Красную армию.
После войны все наши финны продолжали жить дальше, но большинство постепенно обрусели. Молодежь, как правило, остается на родине предков, как это принято у ингерманландцев, кто-то уезжает работать в Петербург. Но, несмотря на эту тягу людей к родной земле, язык утрачивается.
Мне кажется, многие ингерманландцы отличаются высоким уровнем самосознания — я, например, считаю себя больше финном, нежели русским. В моем кругу общения немало людей, которые знают, что имеют финские корни и гордятся ими.
Но если и есть национальное единение, то больше по религиозной части, так как финны лютеране. Не думаю, что все из них глубоко верующие люди, тут скорее как предки делали. Скорее всего, будущее грустно, будет дальнейшее смешение и ассимиляция.
Антон Пукконен, ингерманландский финн
Студент, Хирвости (Ленинградская область)
Автор фото, Dmitry Ermakov
Один финский путешественник [до революции] ездил по Ингерманландии на велосипеде. Колтушский приход, куда входит моя деревня, описывался им как зажиточная деревня, которая была визуально богаче, чем окружающие.
Во время репрессий погибли многие, в некоторых семьях вообще большинство. После депортаций моя семья вернулась в деревню, дом наш сохранился, но там жили другие люди. И получилось отсудить его обратно.
Другие финны тоже старались возвращаться обратно и объединяться со своими родственниками после разлуки. Думаю, что я бы так же вернулся в свой дом, это понятная мне тяга к своим близким людям, деревне, народу.
Это место, к которому я привязан скорее сердцем, чем сознанием.
На самом деле ингерманландцев в Ленобласти довольно много, но не все они себя идентифицируют и интересуются своей культурой.
А многие люди, которые живут в этих краях сегодня, приехали из других частей России и СНГ и не знают, что здесь жили финны. Приходится им объяснять, почему я финн. Спрашивают: «А че не переедешь?» Если жизнь заставит так, что станет вообще тяжело, я подумаю. Но не хочется уезжать с земель, где жили родители, дедушки.
Моя тетя переехала в Финляндию, но пару лет назад решила вернуться обратно, выкупила дом, где раньше жили ее родственники, построила новый дом
Надя Павлова, карелка
Экскурсовод, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
Моя бабушка была из Тверской Карелии, а будучи 11 лет от роду, попала в Ленинград вместе со своими родителями. Здесь она пережила блокаду и в конце блокады встретилась с моим дедушкой, который по случайности тоже оказался тверской карел.
Было опасно говорить, что ты карел, вепс, ижор. Поэтому мама совершенно не имела понятия об своем происхождении.
Когда мне было лет пять, папа (донской казак) стал возить меня на Карельский перешеек. Он думал, что я там буду бегать, прыгать и радоваться. А я залезала на большой камень на берегу большой воды и сидела-смотрела, уходила куда-то в себя — вплоть до того, что родители хотели показать меня врачу. А мне там было хорошо, я прирастала к этому камню, и мне никуда не хотелось уходить.
И только значительно позже я поняла, откуда это всё. Незадолго до смерти моей бабушки я заинтересовалась историей семьи, мне это было нужно для работы (гидом по Петербургу и Северо-Западу), и когда я до всего докопалась, я сказала: бабушка, так ты что же, карелка? Она сказала: ну да.
Коль скоро так долго это вытравливалось, моя задача всё это восстановить и объяснить своим детям. Я стараюсь заниматься сейчас карельским языком.
Петербург — это начало пути на самый Северо-Запад.
И здесь всё равно ощущается прошлое, достаточно только где-нибудь на большом камне у воды встать. Все последующие наслоения легко разглядеть.
Лиза Еремеева, ингерманландская финка
Сотрудница Русского музея, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
Если раньше в моей семье цели ставили конкретно, чуть ли не с самого детства, то сегодня из-за изобилия возможностей ты пытаешься быть сразу многим и в итоге не понимаешь, кто ты. Но для меня корни стали тем, что помогает стоять на ногах.
На финском я говорила до семи лет. Дома на языке говорили мало, чаще когда приезжали к родственникам в Финляндию.
Я помню прабабушку и не перестаю восхищаться ее трудолюбием, ясностью мысли, вниманием к мелочам. Именно поэтому меня заинтересовала возможность пройти курсы ингерманландской вышивки, заняться прикладным творчеством, познать хитрости народной кухни и многое другое, что, к сожалению, она не успела мне передать.
Петербург — моя сокровищница. Здесь я имею возможность изучать родную культуру, учить язык и самореализовываться. Это именно то, во что я верю и чем я занимаюсь сейчас в ингерманландской общине Inkerin Liitto. Но самое большое сокровище — люди, которых я встречаю благодаря этим занятиям.
Тойво Пумалайнен, ингерманландский финн
Путешественник, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
У тебя ведь нет выбора, кем родиться. Я родился ингерманландцем, финнов из Суоми видел с детства, а оно совпало с периодом духовного и национального подъема Ингерманландии.
С Петербургом у меня сложные отношения. Я его люблю, но вижу его как умирающий город. Остались только стены, которые когда-нибудь упадут. Какое отношение это всё имеет к старому Петербургу?
Семьи людей, которые создавали историю города, тут больше не живут. Здесь нет общих ценностей, нет вектора развития, все думают об индивидуальном благе.
Возьми Финляндию, у них есть и понятие личного счастья, и общего. А у нас в городе и стране главное — у себя дома порядок, а выходишь в парадную — и там чего только не увидишь.
Многие люди приезжают из других мест и селятся в условном Парнасе (новый спальный район Петербурга). Они редко бывают в центре, который им не интересен, они никак не ощущают свою причастность к Петербургу, их жизнь происходит только в материальном плане.
Я люблю это место, но надо быть реалистом. Я не закрываю глаза.
Оля Уйманен, ингерманландская финка
Музейный работник, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
То, что я ингерманландская финка, я знала с самого детства. Мой папа не скрывал, что мы не русские, и в первом паспорте, когда еще была графа национальность, стояло — финка. С детства ходила в лютеранскую воскресную школу, получала детское церковное образование, ходила и в хор и далее.
Линия моего отца — вся из этих краев.
Мы с Сусанной Парккинен делали выставку «Женские образы», и первая экспозиция проходила в Сестрорецке, прямо в парке, где любой мог посмотреть на эти фотографии.
К нам подошла женщина и спросила, а вы не знаете, кто на этой фотографии? Там были не только современные снимки, но и архивные. И она сказала: у меня дома есть такая же фотография. Оказалось, что она ингерманландка, моя родственница и живет в Финляндии, теперь мы с ней переписываемся.
Наверное, ради этого я делала выставку — чтобы узнать хоть что-то о моей потерянной родне. Я что-то дорогое обрела для себя.
Юля Идрисова, ингерманландская финка
Лингвист, Колбино (Ленинградская область)
Автор фото, Dmitry Ermakov
Я замужем за татарином и не знаю, что сказала бы бабушка, будь она здесь. Если бы муж был русским, точно была бы против.
Семья моей бабушки сильно пострадала от Сталина, ее отца отправили в Сибирь, она долгое время не знала, что с ним.
Поэтому их семья была настроена против России, точнее против властей, с которыми Россию ассоциировали.
Бабушка потом уехала в Финляндию. Но я, со своей стороны, считаю, что эти земли — моя родина. Здесь наша приходская лютеранская церковь, здесь старое финское кладбище, которое мы постепенно восстанавливаем.
Вообще, на мой взгляд, финнов здесь довольно много, но становится меньше — кто-то уехал в Финляндию, кто-то перебрался в город.
Но есть и люди, которые возвращаются, даже прожив долго в Финляндии. Для финнов мы все-таки русские, и не все там приживаются, не все хотят или могут изучать язык, например в силу возраста.
Таня Пугонен, ингерманландская финка
Студентка, Санкт-Петербург
Автор фото, Dmitry Ermakov
Моя фамилия на самом деле должна быть «Пукконен», но поскольку в СССР было очень плохо с паспортистками, то она преобразовалась в «Пугонен». Но я горжусь тем, что у меня финская фамилия и что люди это понимают.
Так вышло, что мои родители меня не учили финскому, хотя бабушки и дедушки его знали. Мне следует лучше знать историю, у меня нет пока национального костюма. Поэтому для меня быть ингерманландкой — значит помнить об этом. Делиться пусть небольшими, но знаниями.
Бывают народы, которые исчезают с земли, и мне грустно, что по статистике в Ленинградской области 49 ингерманландцев. Это те люди, которые на переписи населения сказали «я ингерманландец».
На самом деле их гораздо больше. Я хочу это хранить, я чувствую гордость, что у меня есть такие корни, такие предки, что я сама такая.
Петербург я очень люблю за его контрасты, за атмосферу, за то, что сохранилось в архитектуре, в нем есть свой дух. Но в то же время сожалею, что мама не перебралась и не увезла меня в Финляндию, когда была такая возможность в 2000 году. Возможно, у меня было бы сейчас другое образование, я бы добилась чего-то получше и знала бы родной язык.
*Ингерманландия — историческая область на Северо-Западе России.
Существует праворадикальное движение «За свободную Ингрию», но по словам ингерманландцев, с которыми я разговаривал, его участники — популисты, не имеющие отношения к их диаспоре.
Дмитрий Ермаков — фотограф и режиссер-документалист. Его аккаунт в «Инстаграме«- @_dmitryermakov_
История: Наука и техника: Lenta.ru
«Никакие вы не славяне, на самом деле вы финно-угры!» — такие упреки в полемическом задоре часто адресуют русским людям некоторые жители одной соседней с Россией страны. И дальше следуют пространные рассуждения о том, что во времена Киевской Руси на территории нынешней Центральной России обитали финские племена, которые якобы и есть предки нынешних русских. Понятно, что такой бессмысленный и примитивный демагогический прием применяется исключительно в пропагандистских целях, чтобы потешить уязвленное и еще не совсем сформированное национальное самосознание.
«Лента.ру» рассказывает, почему подобные претензии несостоятельны, но в то же время дают нам возможность вспомнить малоизвестные страницы нашей ранней истории.
Мерянская земля
Все мы знаем, что междуречье Волги и Оки стало не только ядром российского государства, но и местом, где сформировался и вышел на историческую арену русский народ. Но если внимательно посмотреть на карту Центральной России, то можно заметить удивительную закономерность — очень многие топонимы (названия географических объектов) имеют явно неславянское происхождение. Например — Москва, Ока, Яхрома, Векса, Лехта, Неро, Толгобол, Нерехта, Печегда, Кинешма, Кострома, Чухлома, Палех, Ухтома, Шуя, Валдай, Селигер, Киржач, Клязьма, Колокша, Хохлома, Вирея, Пахра, Талдом и многие другие. А если еще взглянуть на историческую карту тысячелетней давности, то обнаружится, что этот регион в ту пору почти исключительно был населен финскими племенами мурома, мещера и меря. Поэтому многие вышеперечисленные топонимы имеют финноязычное происхождение.
И если наименования мещера и мурома сохранились до наших дней в названиях подмосковной природной территории и известного города Владимирской области, то от мери не осталось почти ничего.
Племя меря в древности занимало обширную территорию Залесья от берегов Москвы-реки в районе современного Звенигорода до Волги и Галичского озера. Кстати, нынешний Галич в Костромской области, основанный переселенцами из современного Галича в Ивано-Франковской области Украины (именно от него появились наименования Галичина и Галиция), первоначально назывался Галич Мерьский. Меря жили небольшими поселениями по берегам многочисленных рек и озер, стараясь не заходить далеко в дремучие леса. Занимались они преимущественно собирательством, охотой, рыболовством и скотоводством. Археологи считают, что до появления славян земледелие в нынешней Центральной России почти отсутствовало. Это и неудивительно: регион и позже долго считался зоной рискованного земледелия. Из-за неблагоприятных природно-климатических условий здешние почвы часто давали весьма скудные урожаи.
Меря оставались язычниками, у них был распространен культ священных камней. Один из них — Синий камень — сохранился на берегу Плещеева озера под Переславлем-Залесским и до сих пор остается местом почитания паломников. Умерших людей меря сжигали на больших ритуальных кострах по берегам рек и озер. Племенным центром меря ученые считают Сарское городище, с VII века существовавшее на южном берегу озера Неро в Ярославской области, где археологи обнаружили большое количество серебряных монет из Европы. Что потом стало с Сарским городищем, имело ли оно отношение к неподалеку возникшему в IX веке Ростову Великому — на сей счет историки спорят до сих пор.
Синий камень на Плещеевом озере в Переславле-Залесском
Фото: Сергей Куликов / Интерпресс / ТАСС
Славянская колонизация Залесья началась еще в конце первого тысячелетия нашей эры. Она проходила волнообразно с трех направлений. Сначала с северо-запада и запада (со стороны нынешних Великого Новгорода и Смоленска) сюда пришли ильменские словене и кривичи.
Потом с юга прибыли вятичи, северяне и радимичи. И наконец, уже во времена Древнерусского государства на территорию Волго-Окского междуречья началась массовая миграция жителей южной и юго-западной Руси. Любопытно, что построенным здесь новым городам они часто давали названия родных мест: помимо уже упоминавшегося Галича, это Владимир, Переяславль, Перемышль, Вышгород и многие другие. Колонизация региона славянами была настолько обширной, что уже в домонгольскую эпоху их численное преобладание стало тут несомненным.
Приход славян
Что же тогда стало с коренным финским населением? Куда оно делось: было ли уничтожено пришельцами, было ли ими ассимилировано или ушло дальше в леса? Судя по всему, в основном славянское освоение этой территории проходило мирно, что не исключало отдельных столкновений и конфликтов. Археологические данные показывают, что в течение долгого времени славяне и финны жили вместе или рядом. Например, в Тимеревском городище под Ярославлем (сам город был основан ростовским князем Ярославом Мудрым на месте небольшого финского поселения) ученые нашли как славянские и мерянские, так и скандинавские захоронения.
Что касается последних, то это не должно удивлять — именно викинги долгое время доминировали в этом регионе.
Видимо, из-за весьма слабой заселенности Залесья финскими племенами к началу колонизации славянами те впоследствии полностью растворились среди пришельцев. Такая стремительная ассимиляция не должна удивлять: помимо того, что славян было гораздо больше, они находились на более высоком уровне общественно-политического развития, чем аборигены. Например, историк Василий Ключевский писал, что у диковатых финских племен «не были в обычае вечевые сходки», столь характерные для жителей Киева, Чернигова или Ростова и Суздаля. При освоении Залесья славянские колонисты в первую очередь селились не на свободных территориях, а на землях, уже освоенных местным финским населением. Возможно, именно из-за этого некоторая часть меря, издавна проживавших в междуречье Волги и Оки, потом ушла дальше в непроходимые леса Заволжья. Отдельные ученые отождествляют этих людей с современными марийцами или даже с мордвой (эрзя и мокшей).
Изображение: public domain
Некоторые исследователи считают, что меря все же оставили внушительное наследство в нашем языке. Например, только у восточных славян есть характерная для финно-угорских языков притяжательная лексическая конструкция «у меня есть». И действительно, поляк, чех или хорват в подобном случае скажет «я имею». Влиянием мерянского языка также объясняют особенность склонения существительных мужского рода, где в родительном падеже вместе с общеславянской формой -у, -ю (много народу, принести чаю) существует типичный для финских языков вариант -а, -я (много народа, принести чая). Многие русские диалектные слова сторонники этой теории также выводят из финских языков. Трудно судить, насколько это верно — мерянский язык не сохранился до наших дней и не оставил после себя достоверных письменных источников. Обнаружить его отголоски в местных говорах русского языка так и не удалось, а попытки некоторых энтузиастов восстановить или сконструировать мерянский лексический строй в научном смысле выглядят сомнительными.
Вопрос об участии меря и других финноязычных народов в этногенезе русского народа до сих пор остается дискуссионным. В русском фольклоре нет сколь-нибудь явных и отчетливых отголосков о контактах с финскими племенами, жившими на этой территории до прихода славян. Скорее всего, это еще раз подтверждает стремительный и естественный характер их возможной ассимиляции.
Новые меряне
Однако в последние годы в России бурно развивается движение мерянского этнофутуризма, и заметно растет интерес к истории финно-угорских народов. Это в том числе проявляется в стремлении отдельных энтузиастов доказать, что вклад мерян в формирование русского народа был более значительным, чем до сих пор принято считать. Некоторые даже пытаются искусственно сконструировать новые субэтнические идентичности (например, кацкарей в Ярославской области) и доказать, что они вместе с сицкарями и мологжанами остались единственными прямыми потомками мерянского народа.
Материалы по теме:
В любом случае на заре русской истории влияние меря на дальнейшее развитие нашей страны было весьма ощутимым.
Современный археолог Андрей Леонтьев считает, что история этого небольшого финского народа по сути стала предысторией Северо-Восточной Руси: «Сложившаяся в эпоху мери география расселения, внешние и внутренние связи отдельных районов во многом определили особенности формирования первоначальной территории и центров Ростовского княжества». Впоследствии Ростовское княжество преобразовалось в Ростово-Суздальскую землю (Суздальско-Владимирскую Русь), ставшую предтечей Великого княжества Московского и Российского государства.
Что касается невежественных отрицателей славянского происхождения русского народа, то им следовало бы помнить следующее. Этническая идентичность прежде всего определяется не генетиками и антропологами с их гаплогруппами и черепомерками, а национальной культурой и языком, с которыми люди себя соотносят. История знает немало примеров, когда в формировании многих великих народов участвовали совершенно разные этнические группы. Замечательный русский писатель Константин Ушинский (похороненный, кстати, в Киеве) еще в XIX веке мудро заметил, что «племя финское … это — какой-то цемент, на котором заложились все новые северные, европейские государства, что еще в большем смысле относится к России.
Шведы, датчане, обитатели всего балтийского поморья, русские — все начинают свою историю каким-то молчаливым исчезновением финских племен. Кажется, они как будто сами составляют элемент доисторический и разгоняются вместе с мраком, покрывающим жизнь европейского человека».
Президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес и президент России Дмитрий Медведев на V Всемирном Конгрессе финно-угорских народов. Ханты-Мансийск, 2008 год
Фото: Dmitry Lovetsky / AP
Увы, в русской национальной памяти никаких следов о мери не сохранилось. Об исчезнувшем загадочном народе напоминают лишь многочисленные названия рек, озер и населенных пунктов современной Центральной России, а также снятый несколько лет назад грустный артхаусный фильм «Овсянки».
ФИННО-УГРОВ, КТО ОНИ?
ФИННО-УГРЫ, КТО ОНИ? Финно-угроязычные народы, как и баски, являются древними обитателями Европы. До Vlkerwanderung в Восточной Европе говорили в основном на финно-угорских языках. Связь между финно-угорскими языками была открыта в конце 18 века венгром Яношем Сайновичем (1733-1785).
Из исследований венгерского богослова выросла самостоятельная ветвь языкознания — финноугристика, которая расширилась до уралистики (изучения уральских языков), в том числе и самодийских языков. Иногда, говоря о финно-уграх, мы имеем в виду все уральские народы, т.е. также и самоедов. Однако общими чертами финно-угорских (уральских) народов является не только родство их языков. В традиционной культуре финно-угорских народов есть сходства, которые исключают их из других народов. Некоторые особенности финно-угорской культуры стали актуальны в последнее время. Например, окружающая природа, мертвая и живая, воспринимается не как объект, а скорее как партнер по диалогу. Структура уральских языков повлияла на мышление людей, что, безусловно, влияет на воздействие социализации и обогащает мировую культуру. Не менее важен и политический аспект финно-угорского союза. На обретение культурной и политической независимости Финляндии и Эстонии, несомненно, повлияло осознание их родства с венграми.
Сибирские угры и самоеды — шаманисты. В политическом плане финно-угорские народы очень разной веры и статуса. Финляндия была автономной уже в составе Российской империи. У него был свой парламент и валюта. Эстонцы обрели независимость только в 1918. Эстония была оккупирована и аннексирована Советским Союзом в 1940 году. Вместе с Венгрией Эстония стала частью коммунистического блока, в то же время Финляндии удалось сохранить рыночную экономику и демократическое государственное регулирование. Сми живут на территории четырех государств и только недавно начали восстанавливать свое единство. У финно-угров России есть свои (ранее называвшиеся «автономными») республики или автономные области, но во всех этих областях (кроме Коми-Пермяцкого автономного округа) финно-угры составляют меньшинство. У них нет ни одной средней школы с родным языком, и не везде у них есть возможность получить начальное образование на родном языке. Хотя недавние изменения в России позволили этническим меньшинствам развить свою идентичность, и были созданы организации для содействия этому процессу, практические возможности финно-угорских народов получать образование на родном языке и поддерживать свою культуру фактически ограничены.
Окно в финно-угры Мир Архивы. Более свежая информация: www.fenougria.ee | |||
Эрзянское деревянное искусство | УРАЛЬСКИЕ НАРОДЫ — КТО ОНИ ? Согласно недавнему
сведения и гипотезы народов, говорящих на
Уральские языки населяли Европу около десяти лет. Языковое родство финно-угорских народов был открыт Йносом Сайнович (1733–1785), венгерский ученый, конец 18 века. В настоящее время филиал г. языкознание финно-угроведение возникновение из нескольких заметок, сделанных венгерским богословом, переросло в широкомасштабное ураловедение, в том числе самодийские языки. Иногда понятие о Финно-угорские народы охватывают все уральские народы, Самоеды включены. Несмотря на аналог
построение уральских языков, они не
взаимно понятно. Эстонец может понять
какой-то финский, какой-то удмурт может понять коми, но
носители более отдаленных языков должны пройти специальную
усилия по отслеживанию общих слов, чтобы найти доказательства
своего родства. Уральские народы отличаются друг от друга по расе, религии и типу культура. Западные финно-угры принадлежат к кавказской расы, но хантов (остяков) и манси (вогулов) в Сибирь, ближайшие родственники венгров, вроде самоеды, представляют уральскую расу, включающую как европейские и монгольские черты. Это позволяет нам предположить, что расизм должен быть странным для Финно-угры знают о своем родстве. Относительно типа
культура, эстонцы, финны и венгры типичны
европейцами, тогда как культура волжско-финских, пермских и
малочисленные прибалтийско-финские народы являются аграрными, так как из-за
несколько исторических, политических и культурных причин, по которым они
не имели возможности создавать собственные городские
культура. На протяжении веков культура
хантов, манси и самоедов, опиравшихся на охоту,
рыболовство и оленеводство, приспособились к
жизнь в экстремальных сибирских условиях, тем не менее, она
наиболее уязвима для европейской индустриальной культуры. Что касается их религии, Эстонцы, финны и западные саамы – лютеране, тогда как Венгры в основном католики (кальвинисты и лютеране). тоже можно найти). финно-угры, проживающие в Европе части России в основном православные, но удмурты и Марийцы сохранили древнюю религию природы (то есть анимизм). Финно-угры в Сибири, а также самоеды — шаманисты. Уральские народы различаются по своей политической судьбе и статусу. венгры иметь тысячелетнее независимое государство. Финляндия с свой собственный парламент и валюта была автономна в уже царская Россия. Эстонцы получили свое независимость только в 1918 году. После Второй мировой войны эстонцы а венгры входили в так называемую социалистическую сфере, в то время как Финляндии удалось сохранить свою рыночная экономика и демократия. Саамы населяют
территории четырех стран и только в последнее время
лет, что они начали восстанавливать свою национальную
единство. Остальные уральские
народы живут в России. У основных народов есть свои
республики или автономные области, где они образуют
меньшинство (за исключением Коми-Пермяцкого автономного округа).
Хотя у вепсов есть национальная община в Карелии,
ингерманландские финны, ижорцы и селькупы (остяки
самоеды) не имеют территориальной автономии. Финно-угры
живущие в России не имеют общеобразовательных национальных школ, и это
не везде есть начальное образование
на их родном языке. Недавние изменения в России
способствовали росту национального самосознания и
создание национальных организаций. Со временем
единство уральских народов
значительное влияние на их культурную эмансипацию. Финны
повлияли на их отношения с
венгры и карелы, тогда как эстонцы заняли
Финны как пример и получили от них помощь. С
помощь финнов, эстонцев и венгров Ливонской
этническое самосознание и литературная культура были куплены
вернулся из забвения в период между двумя
мировые войны. | ||
тысячелетия. Еще до Великого переселения народов в основном
На уральских языках говорили в Восточной и Центральной
Европа.
В частности, родство
Уральские языки можно увидеть в их сходстве
строительство, которое также повлияло на настроение
уральских народов и их взглядов на мир.
Несмотря на существующие различия, это облегчает
их взаимопонимание. В то же время бореальная
мироощущение уральских народов обогащает мировую культуру
с подходами, ставшими возможными только при обдумывании
эти языки. В отличие от индоевропейцев люди
мышление на уральских языках не учитывало бы
живую или неживую природу как материал, а скорее как
партнер. Не являются культурами большинства наших
родственные народы агрессивные на протяжении всей истории они
пытались приспособиться к новым соседям
пока им не пришлось отступить, чтобы сохранить свою собственную
личность. Возможно, имело бы значение то, что крах
бывшего Советского Союза, что спровоцировало ряд серьезных этнических
конфликтов, была бескровной на территории
финно-угорские народы.
