Почему бурлит Ближний Восток? Эти 10 карт многое объяснят (Vox, США)
https://inosmi.ru/20181016/243465620.html
Почему бурлит Ближний Восток? Эти 10 карт многое объяснят (Vox)
Почему бурлит Ближний Восток? Эти 10 карт многое объяснят (Vox)
Почему бурлит Ближний Восток? Эти 10 карт многое объяснят (Vox)
Зачастую при упоминании Ближнего Востока в голове возникает образ кипящего котла с непрекращающимся более 70 лет противостоянием арабов и израильтян, черными… | 16.10.2018, ИноСМИ
2018-10-16T11:01
2018-10-16T11:01
2022-10-07T15:31
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn1.inosmi.ru/images/sharing/article/243465620.jpg?2434650521665145905
сирия
ближний восток
йемен
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2018
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Новости
ru-RU
https://inosmi.
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
ИноСМИ
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
мультимедиа, фото, общество, политика, история, сирия, ближний восток, йемен, соглашение сайкса-пико, палестино-израильский конфликт
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru вЗачастую при упоминании Ближнего Востока в голове возникает образ кипящего котла с непрекращающимся более 70 лет противостоянием арабов и израильтян, черными флагами ИГИЛ* и почему-то вечно ненавидящими друг друга саудовцами и иранцами. Почему именно здесь так много противоречий? Колониализм и слишком много нефти: эти и другие причины — на 10 самых «объясняющих» картах Ближнего Востока.
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries. Historical Atlas by William Shepherd (1911).1. Как Ближний Восток выглядел в 1914 году
Это был переломный год в постепенном переходе Ближнего Востока от 500 лет османского владычества к 50-100 годам европейского правления. Западная Европа богатела и набирала мощь, расчленив на колониальные владения Африку — включая арабские государства Магриба. Практически весь регион за исключением некоторых частей Ирана и Аравийского полуострова управлялся непосредственно европейцами либо османами — но и они были разделены на европейские «зоны влияния». По окончании Первой мировой войны (несколько лет спустя) европейские державы разделят и побежденную Османскую империю. Разделительные линии между французским, итальянским, испанским и британским сектором влияния представляют собой ключ к пониманию региона и по сей день — не только потому, что разные европейские государства проводили разную политику и насаждали различные методы управления, а и потому, что границы между европейскими империями впоследствии стали официальными границами независимых государств, вне зависимости от того, была ли под ними историческая подоплека или нет.
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries. Historical Atlas by William Shepherd (1911).
1. Как Ближний Восток выглядел в 1914 году
Это был переломный год в постепенном переходе Ближнего Востока от 500 лет османского владычества к 50-100 годам европейского правления. Западная Европа богатела и набирала мощь, расчленив на колониальные владения Африку — включая арабские государства Магриба. Практически весь регион за исключением некоторых частей Ирана и Аравийского полуострова управлялся непосредственно европейцами либо османами — но и они были разделены на европейские «зоны влияния». По окончании Первой мировой войны (несколько лет спустя) европейские державы разделят и побежденную Османскую империю. Разделительные линии между французским, итальянским, испанским и британским сектором влияния представляют собой ключ к пониманию региона и по сей день — не только потому, что разные европейские государства проводили разную политику и насаждали различные методы управления, а и потому, что границы между европейскими империями впоследствии стали официальными границами независимых государств, вне зависимости от того, была ли под ними историческая подоплека или нет.
1 / 10
© Фото : Stanfords Geographical Establishment London2. Соглашение Сайкса-Пико, приведшее к переделу Ближнего Востока
Сегодня этот договор, которым Британская и Французская (а заодно с ними и Российская) империи согласились негласно разделить последние ближневосточные регионы Османской империи, у всех на устах. Принципиальный момент в том, что границы между французским и британским секторами позже стали границами между Ираком, Сирией и Иорданией. Поскольку прочерчены эти границы были по большей степени произвольно, принуждая к сосуществованию в рамках одного государства различные этнические и религиозные группы — которые враждуют и по сей день — соглашение Сайкса-Пико многие считают первопричиной всех войн, насилия и экстремизма на Ближнем Востоке.
© Фото : Stanfords Geographical Establishment London
2. Соглашение Сайкса-Пико, приведшее к переделу Ближнего Востока
Сегодня этот договор, которым Британская и Французская (а заодно с ними и Российская) империи согласились негласно разделить последние ближневосточные регионы Османской империи, у всех на устах.
2 / 10
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin3. Этническая карта
На этой карте показаны лишь большие этнические группы: арабы (зеленым), курды (красным), тюрки (коричневым), азербайджанцы (желтым) и персы (синим). На самом деле этнических групп гораздо больше: среди других этнических групп можно отметить армян, греков, евреев. Кроме того, следует помнить и о том, что зачастую этническая принадлежность сращивается с религиозной. Сред подобных этнорелигиозных групп можно отметить сирийских туркменов, ассирийцев и езидов.
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin
3. Этническая карта
На этой карте показаны лишь большие этнические группы: арабы (зеленым), курды (красным), тюрки (коричневым), азербайджанцы (желтым) и персы (синим). На самом деле этнических групп гораздо больше: среди других этнических групп можно отметить армян, греков, евреев. Кроме того, следует помнить и о том, что зачастую этническая принадлежность сращивается с религиозной. Сред подобных этнорелигиозных групп можно отметить сирийских туркменов, ассирийцев и езидов.
3 / 10
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin4. Раскол между суннитами и шиитами
Расколу мусульман на суннитов и шиитов положила начало смерть пророка Мухаммеда в 632 году. В разгоревшейся борьбе за власть над Исламским халифатом большинство мусульман следующего правителя захотели выбрать, в то время как остальные утверждали, что власть по божественному праву первородства должна отойти к зятю Мухаммеда, Али.
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin
4. Раскол между суннитами и шиитами
Расколу мусульман на суннитов и шиитов положила начало смерть пророка Мухаммеда в 632 году. В разгоревшейся борьбе за власть над Исламским халифатом большинство мусульман следующего правителя захотели выбрать, в то время как остальные утверждали, что власть по божественному праву первородства должна отойти к зятю Мухаммеда, Али.
Фракция сподвижников Али по-арабски называлась «Шийя», отсюда «шииты». Восшествие же на престол Али всколыхнуло гражданскую войну, которую он и его сторонники проиграли. Несмотря ни на что, шииты продолжали считать законным приемником Али, со временем обособившись в отдельную ветвь ислама. На сегодняшний день от 10 до 15% мусульман во всем мире — шииты. В Иране и Ираке они составляют большинство населения. В остальных мусульманских странах большинство составляют сунниты. «Сунни» примерно переводится как «традиция». Сегодня это религиозное разделение снова приобрело политическую окраску: в регионе развернулась борьба за влияние между шиитами во главе с Ираном и суннитами во главе с Саудовской Аравией.
4 / 10
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin5. Нефть и газ Ближнего Востока
На Ближнем Востоке добывается около трети мировой нефти и десятая часть природного газа. Значительная часть добытого идет на экспорт. Вся мировая экономика в значительной степени завязана на мощный поток нефти и газа, идущий через регион, где только в последние десятилетия разворачивается один конфликт за другим.
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin
5. Нефть и газ Ближнего Востока
На Ближнем Востоке добывается около трети мировой нефти и десятая часть природного газа. Значительная часть добытого идет на экспорт. Вся мировая экономика в значительной степени завязана на мощный поток нефти и газа, идущий через регион, где только в последние десятилетия разворачивается один конфликт за другим. Крупнейшие из месторождений в значительной степени сконцентрированы в трех соседних странах, враждовавших на протяжении всей своей истории, — Иране, Ираке и Саудовской Аравии.
США, крупный импортер энергии, давно заинтересованы в подогревании между ними напряженности: в ирано-иракской войне в 1980-е они поддержали Ирак, в 1990-е, когда Багдад вторгся в Кувейт и угрожал Саудовской Аравии, выступили против Ирака, в 2003-м снова вторглись в Ирак, а теперь в стремительно обостряющемся конфликте с Ираном ставят на Саудовскую Аравию.
5 / 10
© Фото : Wikimedia Commons6. Израильские поселения на палестинском Западном берегу
С 1967 года израильтяне возводят поселения на западном берегу реки Иордан. Одни переселяются по религиозным соображениям, другие — потому, что хотят закрепить палестинские земли за Израилем, а третьи — просто ради дешевого жилья и субсидий. Сейчас в 130 общинах на Западном берегу проживает порядка 500 тысяч поселенцев — их поселения вы и видите на этой карте. Израильские поселения усложняют путь к мирному урегулированию: создание палестинского государства либо потребует массовой высылки, либо палестинцам придется от части земель отказаться.
Поселения усложняют жизнь палестинцам уже сегодня, разделяя их общины и требуя дополнительных усилий для обеспечения безопасности. Поэтому США и весь остальной мир израильские поселения осуждают. Однако Израиль продолжает их расширять, невзирая ни на что.
© Фото : Wikimedia Commons
6. Израильские поселения на палестинском Западном берегу
С 1967 года израильтяне возводят поселения на западном берегу реки Иордан. Одни переселяются по религиозным соображениям, другие — потому, что хотят закрепить палестинские земли за Израилем, а третьи — просто ради дешевого жилья и субсидий. Сейчас в 130 общинах на Западном берегу проживает порядка 500 тысяч поселенцев — их поселения вы и видите на этой карте. Израильские поселения усложняют путь к мирному урегулированию: создание палестинского государства либо потребует массовой высылки, либо палестинцам придется от части земель отказаться. Поселения усложняют жизнь палестинцам уже сегодня, разделяя их общины и требуя дополнительных усилий для обеспечения безопасности.
Поэтому США и весь остальной мир израильские поселения осуждают. Однако Израиль продолжает их расширять, невзирая ни на что.
6 / 10
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin7. Где живут курды и как мог бы выглядеть независимый Курдистан
Этническая группа, известная как курды, долгое время жила на положении ущемленного и обездоленного меньшинства в ряде ближневосточных странах и продолжает бороться за создание собственного государства. Красным цветом на карте выделены районы их компактного расселения. Предлагалось несколько проектов по созданию курдского государства, но ни одно из них в жизнь так и не воплотилось. Курды часто поднимали вооруженные восстания, включая продолжающиеся мятежи в Сирии и Турции, за что подвергались гонениям — от попыток геноцида до официальных запретов на собственный язык и культуру. Свою крупнейшую победу за последнее столетие они одержали в Ираке: в результате американского вторжения, свергнувшего Саддама Хусейна, иракские курды обрели автономию на севере страны.
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin
7. Где живут курды и как мог бы выглядеть независимый Курдистан
Этническая группа, известная как курды, долгое время жила на положении ущемленного и обездоленного меньшинства в ряде ближневосточных странах и продолжает бороться за создание собственного государства. Красным цветом на карте выделены районы их компактного расселения. Предлагалось несколько проектов по созданию курдского государства, но ни одно из них в жизнь так и не воплотилось. Курды часто поднимали вооруженные восстания, включая продолжающиеся мятежи в Сирии и Турции, за что подвергались гонениям — от попыток геноцида до официальных запретов на собственный язык и культуру. Свою крупнейшую победу за последнее столетие они одержали в Ираке: в результате американского вторжения, свергнувшего Саддама Хусейна, иракские курды обрели автономию на севере страны.
7 / 10
© Фото : Al Jazeera8. Современные области влияния в сирийской гражданской войне
На этой карте показана нынешняя расстановка сил в гражданской войне в Сирии, чей театр боевых действий после трех лет боев оказался разделен между целым рядом игроков.
На данный момент значительная часть территории страны находится под контролем проправительственных сил (отмечены красным) Под контролем оппозиции все еще сосредоточена определенная территория в районе Ат-Танфы и в провинции Идлиб (отмечена зеленым). Свое ополчение есть и курдов — под их контролем находятся районы расселения сирийских курдов (отмечена желтым). Кроме того, до сих пор в небольших районах на востоке страны на границе с Ираком и на юге на границе с Иорданией сохраняет свои позиции ИГИЛ (запрещена в России — прим. ред.).
© Фото : Al Jazeera
8. Современные области влияния в сирийской гражданской войне
На этой карте показана нынешняя расстановка сил в гражданской войне в Сирии, чей театр боевых действий после трех лет боев оказался разделен между целым рядом игроков. На данный момент значительная часть территории страны находится под контролем проправительственных сил (отмечены красным) Под контролем оппозиции все еще сосредоточена определенная территория в районе Ат-Танфы и в провинции Идлиб (отмечена зеленым).
Свое ополчение есть и курдов — под их контролем находятся районы расселения сирийских курдов (отмечена желтым). Кроме того, до сих пор в небольших районах на востоке страны на границе с Ираком и на юге на границе с Иорданией сохраняет свои позиции ИГИЛ (запрещена в России — прим. ред.).
8 / 10
© Фото : Al Jazeera9. Йеменский конфликт
Началом нынешнего конфликта в Йемене можно считать 2014 год, когда движение хуситов, объединившись с войсками, лояльными бывшему президенту страны Али Абдалле Салеху, установили контроль над большей частью территории страны, включая столицу Сану. Коалиция под предводительством Саудовской Аравии попыталась восстановить международно признанное правительство президента Абд Раббу Мансура Хади, начав кампанию против мятежников в марте 2015 года. С тех пор более 10 тысяч человек были убиты, миллионы были вынуждены покинуть свои дома, а страну охватила эпидемия холеры и голод. На карте показаны зоны влияния основных сил, действующих на территории Йемена: хуситы (коричневым), лояльные Хади силы и войска международной коалиции (зеленым), «Аль-Каида» (запрещена в РФ — прим.
ред., отмечена синим). Белым цветом отмечены малонаселенные территории.
© Фото : Al Jazeera
9. Йеменский конфликт
Началом нынешнего конфликта в Йемене можно считать 2014 год, когда движение хуситов, объединившись с войсками, лояльными бывшему президенту страны Али Абдалле Салеху, установили контроль над большей частью территории страны, включая столицу Сану. Коалиция под предводительством Саудовской Аравии попыталась восстановить международно признанное правительство президента Абд Раббу Мансура Хади, начав кампанию против мятежников в марте 2015 года. С тех пор более 10 тысяч человек были убиты, миллионы были вынуждены покинуть свои дома, а страну охватила эпидемия холеры и голод. На карте показаны зоны влияния основных сил, действующих на территории Йемена: хуситы (коричневым), лояльные Хади силы и войска международной коалиции (зеленым), «Аль-Каида» (запрещена в РФ — прим. ред., отмечена синим). Белым цветом отмечены малонаселенные территории.
9 / 10
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin10.
Битва за воду
В XXI веке вода превратилась в один из самых стратегически важных ресурсов. В самом богатом нефтью регионе Ближнего Востока именно вода может стать дороже углеводородов. Уже сейчас множество стран страдают от дефицита воды. Реки — основной источник пресной воды на Ближнем Востоке. Протекая по территории нескольких государств, зачастую сложно сохранить хрупкий баланс равного доступа к водным ресурсам, что и приводит к серьезным конфликтам. Наиболее известные среди них конфликты между Ираком, Сирией и Турцией за воды рек Тигр и Евфрат (последняя эскалация наблюдалась в связи с запуском Турцией плотины Илису), между Египтом, Эфиопией и Суданом за воды бассейна реки Нил (строительство Эфиопией плотины «Возрождение»), а также между Израилем, Иорданией и Палестиной за воды бассейна реки Иордан. На карте цветами отмечены регионы с богатым, умеренным и ограниченным водоносным слоем. Несмотря на то, что карта представлена в сборнике 1993 года, она не потеряла своей актуальности.
© Фото : Courtesy of the University of Texas Libraries, The University of Texas at Austin
10. Битва за воду
В XXI веке вода превратилась в один из самых стратегически важных ресурсов. В самом богатом нефтью регионе Ближнего Востока именно вода может стать дороже углеводородов. Уже сейчас множество стран страдают от дефицита воды. Реки — основной источник пресной воды на Ближнем Востоке. Протекая по территории нескольких государств, зачастую сложно сохранить хрупкий баланс равного доступа к водным ресурсам, что и приводит к серьезным конфликтам. Наиболее известные среди них конфликты между Ираком, Сирией и Турцией за воды рек Тигр и Евфрат (последняя эскалация наблюдалась в связи с запуском Турцией плотины Илису), между Египтом, Эфиопией и Суданом за воды бассейна реки Нил (строительство Эфиопией плотины «Возрождение»), а также между Израилем, Иорданией и Палестиной за воды бассейна реки Иордан. На карте цветами отмечены регионы с богатым, умеренным и ограниченным водоносным слоем.
Несмотря на то, что карта представлена в сборнике 1993 года, она не потеряла своей актуальности.
10 / 10
Новый Ближний Восток – теперь официально — Россия в глобальной политике
Наибольшую угрозу нормализация арабо-израильских отношений несёт Ирану. Фактически мы наблюдаем перераспределение ролей на Ближнем Востоке, когда именно Исламская Республика становится главным региональным изгоем. Более того, часть экспертного сообщества сходится во мнении о том, что главной целью соглашений является усиление изоляции Тегерана и подготовка к крупному военному конфликту в регионе.
Подписание в сентябре текущего года Объединёнными арабскими эмиратами (ОАЭ) и Бахрейном соглашений об установлении дипотношений с Израилем, а также многочисленные сообщения о том, что их примеру могут последовать и некоторые другие арабские государства, открывают новую страницу политического развития Ближнего Востока. Нормализация арабо-израильских отношений может стать отправной точкой как для стабилизации региона, так и для нового витка напряжённости, обусловленного указанными качественными преобразованиями.
От де-факто к де-юре
Арабо-израильский конфликт настолько слился с образом современного Ближнего Востока, что стал постоянной, рефлекторно учитываемой переменной при анализе динамики региональных политических процессов. Создание Государства Израиль и последующее его неприятие со стороны практически всех ближневосточных и арабских государств сформировали настоящий «гордиев узел» глобальной политики. Уже невозможно точно подсчитать международные инициативы и проекты по примирению враждующих сторон. Помимо этого, ведущие государства мира соревновались между собой в том, кто именно запустит действенный механизм нормализации арабо-израильских отношений.
Многие эксперты и политики сходились во мнении о том, что полноценное урегулирование является непосильной задачей, решение которой может обрести чёткие контуры в очень отдалённой перспективе или вообще являться предметом футурологии. Казалось, что Египет и Иордания, имевшие на то исторические предпосылки, ещё долго будут оставаться единственными арабскими странами, признавшими Израиль (в 1979 и 1994 годах соответственно).
Однако 2020 год преподнёс очередной сюрприз – ОАЭ и Бахрейн установили дипотношения с Израилем, что является поистине значимым событием для Ближнего Востока и всего арабского мира. Хотя с международно-правовой точки зрения произошло относительно стандартное и распространённое в международной практике преобразование: от фактического взаимодействия к юридически установленным связям.
Торжественную церемонию в честь подписания соглашений о нормализации отношений Израиля с ОАЭ и Бахрейном, состоявшуюся 15 сентября 2020 года в Вашингтоне, с позиции изменения характера взаимодействия между государствами следует рассматривать не более как документальное оформление давно свершившегося факта. Власти Израиля уже долгое время сотрудничают с различными арабскими государствами, прежде всего – с аравийскими монархиями, по целому ряду направлений. ОАЭ и Бахрейн попросту сделали шаг к формализации уже существовавших открытых и секретных отношений с Израилем.
Соответственно, историческая важность соглашений связана не со сменой характера взаимодействия между еврейским государством и частью арабского мира.
Она привносит качественно новые штрихи и предопределяет значимые региональные и отчасти глобальные тренды, позволяющие смотреть на Ближний Восток по-новому.
Главные бенефициары
Ключевой вопрос в контексте нормализации арабо-израильских отношений – кто является её основным выгодоприобретателем?
В первую очередь это Израиль и лично премьер-министр Биньямин Нетаньяху. Для Израиля соглашение имеет большое значение, поскольку оно представляет собой официальное признание третьим и четвёртым арабским государством после Египта и Иордании. Следовательно, снижаются масштабы антиизраильской риторики в отношении страны как «оккупационного режима» на палестинских территориях. Помимо этого, признание позволит Израилю укрепить свою легитимность на международной арене, поскольку в мире остаётся ещё достаточно большое количество государств, отрицающих существование страны как полноценного субъекта мировой политики. Также необходимо отметить, что другие арабские страны, воодушевлённые этим шагом, могут предпринять аналогичные действия для формализации существующих отношений с Израилем – в настоящее время активно тиражируется информация о том, что Оман, Саудовская Аравия и Судан рассматривают возможность пойти по пути ОАЭ и Бахрейна.
Таким образом, Израиль меняет свой региональный статус, постепенно переставая быть главным (в глазах большинства арабских государств) «изгоем» ближневосточного политического процесса.
Помимо выгоды израильского государства, сам Биньямин Нетаньяху (и нынешнее руководство страны) лишь выигрывает от этого соглашения. Оно в значительной степени нивелирует потерю им популярности и доверия среди населения в связи с обвинениями в коррупции и злоупотреблении властью. Нормализация отношений с арабскими государствами, без всяких оговорок, является дипломатической победой действующего премьера и возводит его в ранг одного из наиболее успешных руководителей Израиля.
В качестве второго ключевого бенефициара соглашений выступают США, которые с имиджевой точки зрения выиграли поул-позицию в очередном этапе миротворческой гонки ведущих мировых дипломатий на Ближнем Востоке. Успехи Вашингтона как главного посредника при подписании соглашений в значительной степени компенсируют неудачи американской внешней политики на Ближнем Востоке последнего десятилетия.
Также необходимо указать на то, что имя будущего хозяина Белого дома определят множество факторов, к которым, безусловно, следует относить и достижения США на международной арене, включая проблему нормализации арабо-израильских отношений.
Наконец, в теории от соглашений выигрывает весь регион, поскольку любая мирная инициатива способна потенциально привести к снижению конфликтного потенциала Ближнего Востока и его стабилизации. Однако нормализация арабо-израильских отношений имеет множество подводных камней, меняющих течение привычных ближневосточных процессов.
Панарабизм? Вычёркиваем!
Как уже говорилось, подписание соглашений об установлении дипотношений стали формализацией давних интенсивных связей между государствами. Вместе с тем, особенно с учётом множащихся слухов о скором признании Израиля новыми арабскими государствами, следует указать на окончательный крах концепта панарабизма, который был идеологической доминантой консолидации арабов в первые десятилетия их постколониальной жизни.
Безусловно, проект объединения части региональных государств по национальному принципу исчерпал себя раньше вследствие «нефтяного бума» и постепенного обособления отдельных нефтедобывающих государств от панарабских тенденций. В любом случае именно сейчас происходит полный документально оформленный закат Арабского национального движения. Ведь подписание соглашений ОАЭ и Бахрейном не имеют цели решения территориальных споров с Израилем. В этом – главное отличие от предыдущих действий Египта и Иордании, которые всегда использовали именно этот довод при критике в их адрес из-за установления дипотношений с Израилем, что сохраняло относительное арабское единство.
С высокой долей вероятности в нынешней ситуации следует ожидать усиления размежевания арабских государств в отношении ключевых региональных проблем. Так, с осуждением соглашений уже выступили Алжир, Йемен и Катар. В некотором смятении находятся и другие арабские государства, которые не до конца понимают, как им действовать с учётом новых вводных.
Очевидно, что нормализация арабо-израильских отношений также станет испытанием для арабских интеграционных объединений, в первую очередь ЛАГ, которая будет вынуждена корректировать свою повестку в соответствии с текущими реалиями межгосударственного диалога на Ближнем Востоке. Например, выдвинутый Палестиной 9 сентября проект резолюции с осуждением ОАЭ за нормализацию отношений с Израилем стал предметом бурной дискуссии и в итоге не был принят, но оставил чёткое ощущение, что нормализация на долгое время останется одной из центральных тем для межарабских спекуляций.
Новые проблемы для Ирана
Наибольшую угрозу нормализация арабо-израильских отношений несёт Ирану. Фактически мы наблюдаем перераспределение ролей на Ближнем Востоке, когда именно Исламская Республика становится главным региональным изгоем. Более того, часть экспертного сообщества сходится во мнении о том, что главной целью соглашений является усиление изоляции Тегерана и подготовка к крупному военному конфликту в регионе.
Поэтому неудивительно, что иранское руководство гневно отреагировало на установление дипотношений Израиля с ОАЭ и Бахрейном. Президент Ирана Хасан Рухани предупредил, что «если соглашение приведёт к расширению израильского влияния в регионе, всё изменится», и с подписавшими соглашение «будут поступать по-другому». Начальник Генерального штаба Вооружённых сил Ирана генерал-майор Мохаммад Бакери также предупредил, что «если что-то случится в Персидском заливе и национальная безопасность Исламской Республики Иран окажется под угрозой – пусть даже незначительной – мы будем винить ОАЭ. И не будем терпеть это».
Возникающий альянс обладает значительным потенциалом для изменения регионального баланса сил в пользу противников Ирана (Саудовской Аравии и Израиля), а это, в свою очередь, может усилить чувство незащищённости Тегерана, что найдёт выражение в усилении поддержки хуситов в Йемене, а также шиитов в Бахрейне и на всём Аравийском полуострове.
Возможно, нормализация отношений направлена именно на это – максимальное облегчение сотрудничества в военной сфере для минимизации / нейтрализации иранского угрозообразующего фактора.
Именно Иран является единственной реальной экзистенциальной угрозой для Израиля, который, исходя из своих внешнеполитических принципов, не может допустить снижения своего существенного военного превосходства в регионе.
Данный вывод также связан с постепенно усиливающейся антииранской риторикой Вашингтона, который, тем не менее, пока находится в режиме ожидания в связи со скорыми президентскими выборами.
Палестинский вопрос
Особый интерес в контексте нормализации арабо-израильских отношений также вызывает палестинский вопрос. Палестинцы в сложившихся обстоятельствах чувствуют себя обманутыми и обеспокоены перспективами создания собственного независимого государства. У них стойкое ощущение, что предпринимается попытка окончательно отодвинуть опостылевшую всем проблему на задний план региональной повестки. Однако сейчас мы можем наблюдать за любопытными процессами во внутрипалестинских делах, где происходит консолидация двух группировок: ФАТХ и ХАМАС.
Так, в середине сентября делегация сотрудников египетской разведки была отправлена в Рамаллу для встречи с президентом Махмудом Аббасом перед всепартийной встречей палестинского руководства. Основной целью визита было желание снизить критику палестинских политиков и СМИ в адрес ОАЭ после объявления о нормализации отношений с Израилем. План провалился, о чём свидетельствуют крайне резкие заявления палестинского руководства, последовавшие после визита. Примечательны во всём этом три аспекта. Во-первых, все палестинские политические группировки объединили свои силы на встрече под эгидой Организации освобождения Палестины (ООП), включая ХАМАС и Исламский джихад Палестины. Уже одно это можно рассматривать как первый за долгое время реальный шаг на сближение различных палестинских политических сил. Во-вторых, Махмуд Аббас отказался от свойственных ему дипломатических выражений и прямо охарактеризовал соглашение как «удар в спину» и «предательство» Иерусалима и палестинского дела.
В-третьих, было подтверждено, что палестинцы применят такую же риторику и все возможные методы воздействия на международной арене в отношении других арабских государств, которые нормализуют отношения с Израилем.
Помимо этого, привлекает внимание ещё один ход Махмуда Аббаса, который, вероятно, благословил или напрямую повлиял на религиозное решение (фетву), вынесенное имамом мечети Аль-Акса шейхом Икрамом Сабри, запрещающее гражданам ОАЭ и Бахрейна посещать священное место. Это решение стало беспрецедентным, поскольку такого запрета не было, когда Египет, а затем Иордания установили дипотношения с Израилем.
Таким образом, палестинская тема сохраняет высокую актуальность в ближневосточных делах и может в значительной степени обостриться после соглашений о нормализации отношений Израиля с двумя новыми арабскими государствами. В частности, нельзя не вспомнить недавнее резонансное заявление президента Турции Раджепа Тайипа Эрдогана, назвавшего «Эль-Кудс» (Иерусалим) турецким, читай османским, городом.
Возможно, нормализация усугубит проблему Палестины, которая станет инструментом более агрессивной политики Анкары или, например, Тегерана в регионе.
* * *
Заданный ОАЭ и Бахрейном тренд на нормализацию арабо-израильских отношений, в основе которого заявлены принципы мирного сосуществования и повышения безопасности, в итоге может привести к обратным эффектам. Очевидно одно, что на Ближнем Востоке происходит переформатирование регионального порядка, направленное на перераспределение военно-политических и экономических связей между государствами. Следовательно, в новое десятилетие мы войдём со значительно «обновлённым» Ближним Востоком, который, тем не менее, останется одной из наиболее турбулентных территорий на карте мира.
Когда «сбываются» мечты
Алек Эпштейн
Многолетние грезы о демократизации в арабском мире в силу, как казалось, их заведомой недостижимости позволяли Западу рассчитывать на вечное моральное превосходство и возможность смотреть на окружающий мир сверху вниз.
Однако мечтания иногда становятся явью – но к этому, как оказалось, не готов никто.
Подробнее
#арабо-израильские отношения #Ближний Восток #Израиль #Иран #ОАЭ #США #урегулирование
Как старая карта искажает новую реальность
В начале декабря 2021 года правительство Эфиопии совершило драматический поворот в своей многолетней гражданской войне с повстанцами из региона Тыграй. Вооруженные новым арсеналом беспилотников и другими формами военной поддержки из Ирана, Турции и Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ), эфиопские силы смогли отразить наступление Народно-освободительного фронта Тиграяна, который сам был поддержан сомалийскими боевиками.
, которых, в свою очередь, поддержал Катар.
Многие американские наблюдатели были удивлены непосредственным участием не менее четырех ближневосточных стран в том, что казалось африканским конфликтом. Но такой интерес вряд ли необычен. За последние годы Турция открыла более 40 консульств в Африке и крупную военную базу в Сомали. Израиль объявил о «возвращении в Африку», отчасти для того, чтобы найти новые союзы, поскольку он сталкивается с растущим международным давлением из-за оккупации Западного берега. Саудовская Аравия купила большие участки сельскохозяйственных земель в Эфиопии и Судане в целях обеспечения продовольственной безопасности, а ОАЭ построили военно-морские базы на Африканском Роге. Египет был втянут в конфликт с Эфиопией из-за ее планов строительства плотины в истоке реки Нил.
Эти затруднения не ограничиваются Африкой. Оман традиционно считал себя страной Индийского океана и поддерживает прочные экономические связи с Индией, Ираном и Пакистаном. Саудовская Аравия и другие страны Персидского залива уже давно глубоко вмешиваются в дела Афганистана и Пакистана.
Турция все больше вовлекается в дела Центральной Азии, в том числе в военное вмешательство в Азербайджан. Почти каждое государство Персидского залива недавно улучшило свои партнерские отношения с Китаем и другими азиатскими странами.
Однако на фоне этих постоянных и растущих межрегиональных связей внешняя политика США остается привязанной к гораздо более узкой ментальной карте Ближнего Востока. С первых лет холодной войны вашингтонский истеблишмент рассматривал Ближний Восток как арабский мир — в широком смысле понимаемый как государства-члены Лиги арабских государств (за исключением географически отдаленных Коморских островов, Мавритании и Сомали) — плюс Иран. , Израиле и Турции. Эти параметры многим кажутся естественными. Основываясь на географической преемственности, здравом понимании региона и истории двадцатого века, это Ближний Восток американских университетских факультетов и аналитических центров, а также Государственного департамента США.
Но такая карта все больше устаревает.
Ведущие региональные державы действуют за пределами традиционного Ближнего Востока почти так же, как и внутри него, и многие из наиболее важных для региона соперничеств теперь разыгрываются за пределами этих предполагаемых границ. Пентагону это давно известно: до создания в 2007 году Командования США в Африке регион, прикрываемый Центральным командованием США, боевым командованием, которое занимается Ближним Востоком, включал не только Египет, Иран, Ирак и страны Персидского залива, но и Афганистан. , Джибути, Эритрея, Эфиопия, Кения, Пакистан, Сомали и Судан — группировка, которая прямо расходилась с Ближним Востоком Госдепартамента.
Такое резкое несоответствие политики США и военного ведомства указывает на опасность цепляния за старую модель региона. Эта концепция не только не соответствует текущей политике и военной практике; это также препятствует попыткам противостоять многим из самых серьезных проблем дня, от серийных кризисов с беженцами до исламистских мятежей и укоренившегося авторитаризма.
Продолжая строить науку и политику на унаследованном определении Ближнего Востока, вы рискуете ослепить стратегию США в отношении фактической динамики, формирующей регион, и, что еще хуже, повышает вероятность того, что Вашингтон продолжит совершать там катастрофические ошибки.
Американская концепция Ближнего Востока, как кажется сейчас, имеет мало оснований в досовременной истории. На протяжении веков арабские провинции Северной Африки и Леванта были частью огромной многонациональной Османской империи. Прибрежные сообщества Персидского залива были органически связаны с Африканским Рогом через Красное море. Исламские сети соединяли Египет и остальную часть Северной Африки с областями в глубине Африки к югу от Сахары. Но вместо того, чтобы оглядываться назад так далеко, Соединенные Штаты восприняли свою версию региона из более позднего источника: колониализма и политики великих держав Европы конца девятнадцатого и начала двадцатого века.
В девятнадцатом веке британские и французские имперские проекты породили идею отдельного региона, определяемого Северной Африкой и Левантом. В 1830 году Франция оккупировала Алжир; в 1881 г. она захватила Тунис; а к 1912 году он также контролировал Марокко. Французское колониальное наследие расовой классификации, а не естественный барьер Сахары, определило различие между черной французской Африкой и французским Магрибом, состоящим из светлокожих арабов и берберов. Тот же самый расизм установил жесткий барьер между культурно сходным населением Средиземноморского бассейна, где белая южная Европа резко отличалась от ближневосточных народов по ту сторону моря в Северной Африке и на Аравийском полуострове.
Британцы, со своей стороны, назвали этот регион «Ближним Востоком» из-за его роли в качестве транзитного пункта на пути к их основным колониальным интересам в Индии и «Дальнем Востоке» или Азии. После открытия Суэцкого канала в 1869 году регион приобрел новое значение. Британские имперские интересы теперь связывали Аравийский полуостров с Египтом и Левантом, отделяя эти районы от точек на севере, востоке и юге.
А ряд протекторатов вдоль Аравийского полуострова оставался под британским контролем вплоть до 19 века.71, укрепив старые колониальные границы спустя долгое время после того, как другие силы начали перекраивать регион. Набор идеологических предположений о предполагаемой экзотичности арабов, персов и турок, мировоззрение, которое покойный палестинский американский ученый Эдвард Саид назвал «ориентализмом», помогли сформировать идею о том, что этот обширный регион имеет общую, отсталую культура.
После Второй мировой войны, когда Соединенные Штаты с головой погрузились в соперничество с Советским Союзом в период холодной войны, Государственный департамент США адаптировал англо-французскую концепцию региона для своих целей. Определение того, что Соединенные Штаты теперь называли «Ближним Востоком» (не так близко к Вашингтону, как к Лондону), было основано на целях политиков: сохранить доступ к нефти на Аравийском полуострове, защитить Израиль и сохранить бывшие британские и Французские владения в Северной Африке вышли из советской сферы влияния.
В 1950-х и 1960-х годах экономические и политические приоритеты США помогли институционализировать эту карту в академических и политических кругах. Закон 1958 года об образовании в области национальной обороны направил федеральные ресурсы на региональные исследования в поддержку приоритетов холодной войны, и к этим усилиям присоединились крупные некоммерческие организации, такие как Фонд Форда. Новый подход разделил мир на отдельные регионы, одним из которых был Ближний Восток. В результате ученые Ближнего Востока приобрели глубокие знания о культурах, языках, истории и политике стран в этой четко определенной области. Но от них не ожидалось, что они будут знать что-либо об Африке южнее Сахары, Афганистане и Пакистане, независимо от того, насколько важны эти места для изучаемых ими вопросов.
Ближний Восток Америки был сформирован потоками нефти и колониальной историей.
В первые годы холодной войны панарабизм президента Египта Гамаля Абдель Насера укрепил представление о Ближнем Востоке как о культурно-политическом единстве, а не об искусственной конструкции.
Палестинский вопрос и борьба за деколонизацию активизировали и объединили арабский мир, а главы государств определили свою позицию в отношении Израиля и объединения арабов. А в Египте и других странах Северной Африки расистское отношение к населению стран Африки к югу от Сахары способствовало представлению Ближнего Востока как этнически и культурно отличного от окружающих территорий. Тем временем присоединение большей части Центральной Азии к Советскому Союзу оправдывало исключение таких государств, как Азербайджан, Казахстан и Туркменистан, из региона, определяемого конкуренцией времен холодной войны.
Эта концепция Ближнего Востока послужила основой для ряда внешнеполитических доктрин США и союзов в области безопасности, отношений, которые, несмотря на потрясения, такие как иранская революция, в течение многих десятилетий служили для поддержания потока нефти и стабильности. Однако были издержки. Приученные мыслить в соответствии с этой картой и часто опирающиеся на взгляды востоковедов, унаследованные от колониальной эпохи, ученые и политики были склонны делать выводы о регионе, не принимая во внимание многочисленные социальные и политические силы, выходившие за его пределы.
Например, 9/11 атак быстро привели к консенсусу в отношении того, что они были вызваны специфическими патологиями арабского Ближнего Востока. Горы анализов, объясняющих джихадизм через арабскую культуру, часто просто игнорировали параллельный подъем исламистского и других форм религиозного экстремизма в Африке, Южной Азии и многих других частях мира.
Точно так же давняя идея о том, что мусульманские страны каким-то уникальным образом сопротивляются демократии, игнорирует настоящие движущие силы автократической стойкости на Ближнем Востоке: поддерживаемые Западом нефтяные монархии и арабские лидеры, мало подотчетные своим плохо управляемым гражданам. Он также упускает из виду регулярное участие мусульман во многих демократиях за пределами Ближнего Востока — от Индии и Индонезии до самих Соединенных Штатов. Предположение о том, что мусульмане неизбежно выберут радикальные исламистские правительства, если бы у них была такая возможность, использовалось для оправдания десятилетий неспособности Америки поддержать реальные политические реформы.
Во всех этих отношениях американская концепция Ближнего Востока чаще была ограничением, чем преимуществом, однако на протяжении десятилетий она оказывалась удивительно липкой. Даже после того, как теракты 11 сентября решительно разоблачили глобальные связи такой группировки, как «Аль-Каида», уходящей корнями в Афганистан, Египет, Саудовскую Аравию и Судан, политика США продолжала руководствоваться старой парадигмой. Вторжение в Ирак было отчасти оправдано решимостью переделать Ближний Восток, поскольку «повестка дня свободы» администрации Джорджа Буша-младшего подталкивала войну идей, направленную против арабского мира, который якобы был исключительно склонен к авторитаризму и межконфессиональному насилию. Совсем недавно аналогичные предположения привели к тому, что Соединенные Штаты не смогли предвидеть или эффективно отреагировать на волну народных восстаний, охватившую арабский мир в 2010–2011 годах.
ПОЛИТИКА ЗА ГРАНИЦАМИ Для американских политиков арабские восстания стали обманчивым уроком.
Поначалу быстрое распространение протестов из Туниса и Египта на большую часть остального региона, казалось, продемонстрировало возобновление сплоченности на Ближнем Востоке. Дальнейшее подчеркивание идеи единой геополитической арены было последовавшим за этим маневром: Катар, Саудовская Аравия и ОАЭ вмешивались в войны в Ливии, Сирии и Йемене и вмешивались в переходы, происходящие в Египте и Тунисе. Однако страны региона, чье влияние росло больше всего, — Иран, Израиль и Турция — вообще не были частью арабского мира. Более того, арабские автократы быстро стали рассматривать взаимосвязанность своего населения как угрозу собственному выживанию, и многие стремились расправиться как с панарабскими политическими движениями, такими как «Братья-мусульмане», так и с сетями либеральных активистов. Вместо этого надежды на общерегиональные политические перемены были подорваны новым расколом, когда Ливия и Сирия погрузились в хаос, а многие арабские монархи искали новые источники легитимности, которые не имели ничего общего с широкой арабской общественностью.
Сегодня политические события во многих странах Ближнего Востока сделали традиционные границы региона все более бессмысленными. Суданская революция 2018 года и ее недавний военный переворот, который был поддержан Египтом, ведущей державой Ближнего Востока, но противостоял Африканскому союзу, международному органу, представляющему 55 африканских государств, показали, в какой степени страна находится между двумя регионами. В других частях Африки миграция и рост исламистских повстанческих движений в Сахеле сместили политические интересы, интересы безопасности и экономические интересы государств Магриба на юг. Гражданская война в Ливии подпитывает потоки мигрантов, оружия, наркотиков и радикализма через Центральную Африку, еще больше стирая грань между Северной Африкой и остальной частью континента. Многие мигранты, прибывающие в Европу с Ближнего Востока, родом из стран к югу от Сахары. В ответ на растущее стратегическое значение Сахеля Марокко сосредоточилось на распространении своей религиозной власти в Западной Африке, а Алжир участвовал в операциях по обеспечению безопасности в Мали.
Другая политическая динамика также выявила ограниченную ценность определения Ближнего Востока как единой географической области. Соперничество между Ираном и Саудовской Аравией, например, не имеет большого значения в Северной Африке. Политическая битва между Катаром, Саудовской Аравией и ОАЭ после блокады Катара в 2017 году несколькими государствами региона вылилась в борьбу за поддержку не только в соседних арабских странах, но и на всем африканском континенте и даже в Вашингтоне. Привлекательность «Исламского государства» (также известного как ИГИЛ) даже в большей степени, чем у «Аль-Каиды», была скорее глобальной, чем региональной, что проявилось в притоке иностранных боевиков в Сирию и распространении движения по Африке и Азии. Трудно поддерживать модели борьбы с терроризмом, основанные на проблемах, которые, как говорят, являются исключительно арабскими, когда в Мали, Нигерии и Сомали разворачиваются одни из самых активных джихадистских повстанческих движений.
Между тем, некоторые из крупнейших недавних конфликтов бросили вызов предполагаемой географии региона.
Гражданская война в Ливии дестабилизировала Мали и других африканских соседей. Когда в 2015 году Саудовская Аравия создала коалицию для поддержки своей интервенции против йеменских повстанцев-хуситов, она обратилась за помощью не только к арабским государствам-единомышленникам; он также заручился поддержкой Эритреи, Пакистана и Судана, которые предоставили базы и войска. В то же время введение ОАЭ морской блокады против хуситов привело к тому, что они нарастили военное присутствие на Африканском Роге и укрепили стратегически расположенный остров Сокотра, который ближе к Африке, чем к Аравийскому полуострову. Хотя его часто считают парадигмой ближневосточной войны, конфликт в Йемене разыгрался таким образом, что ставит под сомнение предполагаемые границы региона.
Как недавняя политическая динамика сделала старую карту Ближнего Востока устаревшей, так и крупномасштабные социальные изменения. С 1950-х по 1980-е годы массовая миграция рабочей силы из более бедных арабских стран в быстро развивающиеся государства Персидского залива создала мощные связи в регионе.
Денежные переводы играли ключевую роль в неформальной экономике Египта и большинства государств Леванта, а длительное пребывание рабочих в странах Персидского залива способствовало распространению консервативных исламистских идей, которые ранее не находили широкого применения за пределами Саудовской Аравии. Но после иракского вторжения в Кувейт в 19В 90-е годы, когда палестинские и йеменские рабочие часто считались нелояльными, арабских рабочих-мигрантов все чаще заменяли в стране политически более безопасные рабочие из Южной Азии. Эта тенденция значительно ослабила экономические и социальные связи между странами Персидского залива и остальной частью Ближнего Востока, одновременно укрепив эти связи между странами Персидского залива и странами, расположенными по ту сторону Индийского океана.
Точно так же арабские СМИ утратили большую часть своей тематической связности. До 2011 года арабское спутниковое телевидение многое сделало для формирования общей культуры на массовом уровне, в том числе во время арабских восстаний.
Но за прошедшее десятилетие медиа-ландшафт стал балканизированным, отражая политическую поляризацию региона. Таким образом, там, где «Аль-Джазира» служила общей платформой для арабской публичной политики в 19-мВ 90-е и первые годы этого века, после 2011 года, он стал лишь одной из многих пристрастных медиа-платформ, включая саудовскую Rotana Media Group, эмиратскую Al Arabiya и иранскую арабоязычную Al-Alam. Такие станции усиливают политическую поляризацию, когда повествование каждой из них принимается теми, кто находится в ее политической сфере, и презирается теми, кто вне ее. Социальные сети, которые когда-то были силой интеграции арабской общественности, были превращены в оружие такими режимами, как режимы в Египте и Саудовской Аравии, путем широкого использования бот-армий и цензуры и раздробились на враждебные бункеры.
Дубай имеет больше общего с Сингапуром, чем с Багдадом.
За последние два десятилетия глобальные финансовые рынки сами изменили ориентацию некоторых из самых богатых стран Ближнего Востока, включая Кувейт, Катар, Саудовскую Аравию и ОАЭ.
Учитывая их крупные инвестиции в западную недвижимость и спортивные клубы, их растущие экономические связи с Азией и большое количество неарабских рабочих сферы услуг и западных экспатриантов, становится все более разумным рассматривать эти места как центры глобального капитализма, а не как страны Среднего Востока. восточные штаты; Дубай имеет больше общего с Сингапуром или Гонконгом, чем с Бейрутом или Багдадом. Аналогичным образом, использование Саудовской Аравией и ОАЭ средств цифровой слежки израильского производства отражает модель Китая в такой же степени, как и модели других арабских режимов. Такие глобальные связи в экономике и технологиях могут вскоре начать играть такую же большую роль во внешней политике этих государств, как и любые традиционные региональные приоритеты, скажем, подтолкнув их ближе к Азии или предоставив им новые стимулы для манипулирования выборами в западных демократиях. .
В свою очередь, израильско-палестинский конфликт, который когда-то служил объединяющей силой в арабском мире, резко потерял свое значение.
Движение «Бойкот, лишение прав и санкции», направленное против эскалации израильских поселений на Западном берегу, вызвало больший интерес в кампусах американских колледжей и в залах Конгресса, чем на Ближнем Востоке. Европа, Организация Объединенных Наций и Международный уголовный суд являются более центральными полями сражений для израильско-палестинских споров, чем любая арабская столица. Палестинское дело сегодня, получая беспрецедентную поддержку на Западе, редко пользовалось меньшей симпатией со стороны государств арабского региона, о чем свидетельствует решение Бахрейна и ОАЭ нормализовать отношения с Израилем в рамках Авраамских соглашений 2020 года. Несмотря на ограниченные осязаемые последствия этого соглашения, израильтяне, похоже, восприняли его с чувством катарсиса, отчасти потому, что оно ознаменовало исчезновение Ближнего Востока как главной арены безопасности или политических проблем — как для арабов, так и для израильтян.
В течение 75 лет Ближний Восток, каким мы его знаем, в значительной степени был конструкцией американского превосходства.
Большую часть этого времени карта США имела смысл, потому что приоритеты Вашингтона в регионе могли значительно повлиять на политику региона. Стратегические доктрины Вашингтона времен холодной войны формировали альянсы и интервенции со времен Суэцкого кризиса 1956 года, когда Соединенные Штаты вытеснили Францию и Великобританию с поста главной западной державы в регионе, до падения Берлинской стены в 1919 г.89. Война в Персидском заливе 1990–1991 годов закрепила в Америке региональный порядок, в котором все дороги, казалось, вели в Вашингтон. Соединенные Штаты монополизировали руководство арабо-израильским мирным процессом, начиная с Мадридской конференции и заканчивая соглашениями в Осло, и их двойное сдерживание Ирана и Ирака определило геополитику Персидского залива.
Но глобальное положение Соединенных Штатов быстро ухудшилось, как и согласованность региона, в значительной степени организованного вокруг интересов США. На фоне последствий катастрофического решения о вторжении в Ирак в 2003 году три сменявших друг друга президента США стремились понизить уровень обязательств США на Ближнем Востоке и развернуться в сторону Азии.
А поскольку Соединенные Штаты воспринимаются как отступающие, региональные державы утвердили свои собственные определения региона: порядок, сосредоточенный на Индийском океане, для государств Персидского залива, ориентация на транс-Сахель для государств Северной Африки. Это не означает, что традиционные зоны конфликта исчезли. Иран, например, распространил свои марионеточные сети и влияние на разрушенные государства Ирак, Ливан, Сирию и Йемен и оказался вовлеченным в растущую конкуренцию с Израилем и Саудовской Аравией. Но, как и его региональные конкуренты, Иран также активизировал свою деятельность в Африке и начал налаживать партнерские отношения с государствами Азии, особенно с Китаем.
Для Соединенных Штатов рост повстанческого движения джихадистов в странах Африки к югу от Сахары сделал устаревшей антитеррористическую доктрину, ориентированную на Ближний Восток, которая появилась после 11 сентября. Хотя американские войска выведены из Ирака и Сирии, удары американских беспилотников и контртеррористические операции продолжаются из Сомали через Сахель.
Как ни странно, даже когда Соединенные Штаты сигнализируют, что они уходят с Ближнего Востока, они сохраняют или расширяют ту же военную архитектуру для решения многих из тех же проблем безопасности в Сахеле и Восточной Африке.
Пока Америка отступает, региональные державы пересматривают Ближний Восток.
А теперь Соединенным Штатам также приходится бороться с Пекином, который думает о Ближнем Востоке иначе, чем Вашингтон. Карта региона Китая соответствует его собственным стратегическим интересам, а не интересам Вашингтона. Благодаря своей инициативе «Один пояс, один путь» Пекин расширил свои энергетические интересы в Персидском заливе и свое присутствие в Африке. Он подписал ряд соглашений со странами Персидского залива, сокращая разрыв между Ираном и арабскими государствами Персидского залива, преуменьшая значение политики и сосредоточив внимание на инфраструктуре и энергетических ресурсах. Растущее участие Китая открыло новые перспективы для стабилизации добычи нефти и других форм регионального сотрудничества, но также умножило возможности для опасных недоразумений, поскольку Вашингтон стремится сбалансировать свои региональные интересы с растущим соперничеством с Китаем.
Если бы американские ученые, аналитики и политики начали понимать Ближний Восток не как обособленную географическую область, а как изменчивую совокупность государств и групп населения, через которые проходят более широкие социальные силы и меняющаяся борьба за власть, многие из этих недавних события кажутся гораздо менее удивительными. Мышление за пределами традиционного Ближнего Востока также имело бы прямые аналитические и стратегические преимущества для Вашингтона не только потому, что повлекло бы за собой восстановление забытой истории, но и потому, что привело бы к лучшему пониманию быстро меняющихся реалий на местах.
Но межрегиональный подход сопряжен с риском. Если просто принять более широкое определение региона, данное Пентагоном, это может в конечном итоге воспроизвести направленность на обеспечение безопасности, характерную для многих неудачных политик США в Афганистане и на Ближнем Востоке за последние два десятилетия. Это было бы трагедией. Межрегиональная линза должна позволить ученым и политикам не только выйти за рамки старых парадигм, но и переосмыслить то, как Соединенные Штаты способствуют развитию и эффективному управлению за рубежом.
Это могло бы помочь Вашингтону более эффективно отреагировать на миграционный кризис в Африке и Европе, лучше объединить мировые державы для реагирования на катастрофические войны в Ливии и Йемене и избежать ненужного конфликта с Китаем в областях и по вопросам, по которым сотрудничество имело бы гораздо больший смысл. Отказ от старых культурных и политических представлений о Ближнем Востоке и рассмотрение региона в более широком глобальном контексте также может позволить Соединенным Штатам и их союзникам, наконец, серьезно заняться защитой прав человека и продвижением там реальных демократических перемен.
Оставаясь запертыми в устаревшей концепции региона, Вашингтон рискует урезать свое понимание поведения и интересов основных игроков Ближнего Востока; непонимание действий других мировых держав, таких как Китай; и переоценка последствий отступления американцев. Будет трудно мыслить за пределами Ближнего Востока: накопленный опыт, глубоко укоренившиеся модели мышления и укоренившиеся бюрократические структуры — все это мешает.
Но меняющаяся динамика глобальной силы и региональной практики быстро переориентирует многие ведущие ближневосточные государства, и карта, которой они следуют, больше не принадлежит Вашингтону; карта своя. Теперь дело за Вашингтоном, чтобы научиться читать его.
Загрузка…
Пожалуйста, включите JavaScript для корректной работы сайта.
Ближний Восток: Страны для печати — игра-викторина
Все | США | Северная Америка | Южная Америка | Европа | Африка | Азия | Океания | мир | Печатные формы | Блог | Часто задаваемые вопросы
Ближний Восток: Страны для печати — Викторина по карте
Изучение региональной географии Ближнего Востока начинается с изучения названий местоположений различных стран. Эта задача упрощается с этими бесплатными загружаемыми картами региона. Существуют как помеченные, так и пустые версии карты Ближнего Востока, чтобы удовлетворить разнообразные потребности классной комнаты.
Пустые загружаемые карты в формате PDF также являются отличным учебным пособием для изучения географии Ближнего Востока.
Вы также можете потренироваться онлайн, используя наши онлайн-игры с картами.
Скачать | Пустая карта стран Ближнего Востока для печати (pdf)
Скачать |
Маркированная карта стран Ближнего Востока для печати (pdf)
Скачать |
Тест по карте Ближнего Востока для печати (pdf)
Скачать |
Ключ к печатной викторине по странам Ближнего Востока (pdf)
.