Хождение за три моря дата: Источник «Хождение за три моря» Афанасия Никитина

Источник «Хождение за три моря» Афанасия Никитина

 

«Хождение за три моря»  — литературный памятник прошлого, написанный в жанре «Путешествия», или как раньше называли, «Хождения». Этот литературно-этнографический памятник  считается одним из основных источников по изучению той эпохи. В 1957 году по «Хождению…» был снят одноимённый фильм – «Хождение за три моря». В фильме его сыграл Олег Стриженов. Этот источник вместе с такими произведениями как «Человек с Луны» Николай Николаевич Миклухо-Маклай, Анри Санчес Пеньоль «В пьянящей тишине», также «Слово о полку Игореве» является бесценным для получения какой-то информации в плане изучения той или иной культуры.  

Датируется эта повесть 1474-1475 годами. Известно, что чиновник Василий Мымрин в 1475 году нашёл эту рукопись. Вернее, нет точных сведений  о том, как она у него оказалась. В 1818 году «Хождение за три моря» открывает один из известных русских историков Николай Михайлович Карамзин, и он же её опубликовал в этом же году.

  Примерно в это же время, Мусиным-Пушкиным был опубликован известный  труд «Слово о полку Игореве.

Николай Михайлович Карамзин обнаружил «Хождение…» в Троицком списке. Как пишут историки, Афанасий отправился из родной Твери, вниз по Волге. Им двигало одно желание – увидеть невиданные земли. О «Хождении…» русских купцов в Индию и даже в Китай известно где-то с IX века, но неизвестно, правда это или нет. Тогда в Твери правил Михаил Борисович Тверской (1461-1485) и, испросив у него разрешения, купец Афанасий отправился в путь. Афанасий Никитин достиг берегов Индии, причём реально её достиг, задолго до известного путешествия Васко да Гамы. Известно, что Афанасий Никитин родился крестьянской семье, и что его отцом был Никита. Никитин достиг  Нижнего Новгорода, позже они отправились в Дербент, но не без приключений – их кайтаки взяли в плен, но Афанасию удалось достичь Дербента, и он писал даже московскому послу и Хасан беку, чтобы они позаботились о пленённых. Путешествие продолжилось.

Вот как об этом говорится в повести:

«И пришли мы в Дербент, и Василий благополучно туда пришел, а мы ограблены. И я бил челом Василию Папину и послу ширваншаха Хасан-беку, с которым мы пришли — чтоб похлопотал о людях, которых кайтаки под Тарками захватили. И Хасан-бек ездил на гору к Булат-беку просить. И Булат-бек послал скорохода к ширваншаху передать: «Господин! Судно русское разбилось под Тарками, и кайтаки, придя, людей в плен взяли, а товар их разграбили».

Далее купец Афанасий поехал в Дербент, оттуда  — в Баку, оттуда – в Чапакур. В Чапакуре он прожил шесть месяцев, а в Сари жил месяц. Потом поехал в Амолю, и жил там около месяца, после – Демавенду, а из Демавенда – к Рею, где началась серьёзная усобица. Как пишет сам Никитин, «Семьдесят городов разрушилось». Но когда всё стихло, из Рея они отправились к Кашану, из Кашана – в Наину, из Наина – к Иезду. Дошли они до Тарома, а далее через Лар и Бендер – к Ормузду. И увидел купец Афанасий «Море Индийское, по-персидски дарья Гундустанская».

Вот как Никитин пишет об обычаях индусов: «Зимовал я в Джуннаре, жил тут два месяца. Каждый день и ночь — целых четыре месяца — всюду вода да грязь. В эти дни пашут у них и сеют пшеницу, да рис, да горох, да все съестное. Вино у них делают из больших орехов, кози гундустанские называются, а брагу — из татны. Коней тут кормят горохом, да варят кхичри с сахаром да с маслом, да кормят ими коней, а с утра дают шешни. В Индийской земле кони не водятся, в их земле родятся быки да буйволы — на них ездят и товар и иное возят, все делают».

Или же – такая этнографическая заметка.

«Зимой у них простые люди ходят — фата на бедрах, другая на плечах, а третья на голове; а князья да бояре надевают тогда на себя порты, да сорочку, да кафтан, да фата на плечах, другой фатой себя опояшет, а третьей фатой голову обернет. (О боже, боже великий, господь истинный, бог великодушный, бог милосердный!)».

 

О том, что русские могли приплыть в Индию, в Индии догадывались, но их не очень жаловали, и, как пишет сам Никитин – часто обманывали.

Кстати, ещё одно любопытное наблюдение. Есть такое поверье, что в некоторых местах Индии почитают обезьян. Как богов. Я нашла кое-что на этот счёт у Афанасия Никитина:

«А обезьяны, те живут в лесу. Есть у них князь обезьяний, ходит с ратью своей. Если кто обезьян обидит, они жалуются своему князю, и он посылает на обидчика свою рать и они, к городу придя, дома разрушают и людей убивают. А рать обезьянья, сказывают, очень велика, и язык у них свой. Детенышей родится у них много, и если который из них родится ни в мать, ни в отца, таких бросают на дорогах. Иные гундустанцы подбирают их да учат всяким ремеслам; а если продают, то ночью, чтобы они дорогу назад не могли найти, а иных учат (людей забавлять)». Об этом он узнал в городе Алаедин, где были рынок, ярмарка и князь, которого люди относительно любили.  Афанасий, судя по тексту, был знаком с некоторыми влиятельными людьми в Индии. Путешествовал во многих городах. И, по своему обычаю, справлял там православные праздники.

У Никитина есть очень много любопытных заметок о том, как жили члены царских семей, о том, что султан в таком-то городе молод – «20 лет отроду», и что  правят всем бояре.

Что он выезжает с матерью и женой на прогулку. Кстати, возвращался через Феодосию, и Смоленск. Но, к сожалению до дома он не доехал – умер по дороге к Смоленску, где-то под Смоленском.

К XIX веку в историографии сложилось особое направление – востоковедение, которым занимался, в частности, Николай Рерих. Он много лет прожил на Тибете, откуда привёз своё мировозрение, тибетскую культуру, а также  сведения по этой стране. Тогда для русских это было в новинку. Сейчас в Тибет и Индию можно путешествовать, только тем, у кого есть на это средства.

Сам источник «Хождение за три моря» Никитина бесценен для этнографов, ну и желающие могут почерпнуть там для себя что-то новое.

Источники:

Афанасий Никитин. Хождение за три моря.

Книги Николая Рериха, его картины

Литература:

Н. Гусева труды по Индии

Языков  Д. И. Афанасий Никитин

Лихачёв Д. С. Хождение за три моря Афанасия Никитина

Николай Миклухо-Маклай, Человек с Луны

Текст: Ольга Сысуева

Хождение за три моря | это.

.. Что такое Хождение за три моря?

Толкование

Хождение за три моря

«Хожение за три моря» — памятник литературы в форме путевых записей (жанр хожения), сделанных купцом из Твери Афанасием Никитиным во время его путешествия в индийское государство Бахмани в 1466—1472 годах.

Сочинение Никитина было первым русским произведением, точно описывающим торговое и нерелигиозное путешествие. Автор посетил Кавказ, Персию, Индию и Крым. Однако, большая часть записок была посвящена Индии — её политической структуре, торговле, сельскому хозяйству, обычаям и традициям. Произведение полно лирическими отступлениями и автобиографическими эпизодами.

В 1475 году рукопись была найдена в Москве у правительственного чиновника Василия Мамырева. Позже, в 1489 году, она была упомянута в Львовской и Софийской летописях.

Известный русский историк Н. М.Карамзин открыл «Хожение…» в рукописи XVI века и опубликовал его в 1821 году. Он писал:

Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века … Оно (путешествие) доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей, менее просвещенных, но равно смелых и предприимчивых; что индейцы слышали об ней прежде нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время как Васко да Гамма единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара…»

[1]

Содержание 1 Иноязычная лексика в рукописи 2 Отражение в массовой культуре 3 Внешние ссылки 4 Литература 5 Источники и примечания

Иноязычная лексика в рукописи

В тексте в большом количестве встречаются тюркские, персидские и арабские слова в кириллической записи.

^[2]. На смеси этих языков написана последняя страница «Хожения» — заключительная молитва Афанасия Никитина. Вероятно, употребляя иноязычную лексику, автор хотел скрыть часть информации (например, деликатного характера). Так, он пишет: «какъпа чектуръ а учюсьдерь: секишь илирсень ики жител; акичаны ила атарсын алты жетел берь; булара достуръ. А куль коравашь учюзь чяр фуна хубъ, беш фуна хубе сиа; капъкара амьчюкь кичи хошь». В переводе с тюркского это означает: «гулящих женщин много, и потому они дешевые: если имеешь с ней тесную связь, дай два жите́ля; хочешь свои деньги на ветер пустить — дай шесть жите́лей. Так в сих местах заведено. А рабыни-наложницы дешевы: 4 фуны — хороша, 5 фун — хороша и черна; черная-пречерная амьчюкь маленькая, хороша» (использованы персидские слова: چهار čār «четыре», خوب xub «хороший»). Другой пример отражает его уступки обычаям чужой страны в вопросах соблюдения христианских обрядов (также на тюркском): «кетъмышьтыр имень, уручь тутътым»

, в переводе — «с думой: погибла вера моя, постился я бесерменским постом». Есть даже вставки, совпадающие с молитвами из Корана: «Хуво могу лези, ляляса ильля гу яалимуль гяпби ва шагадити. Хуя рахману рагиму» (هو اللّه الّذي لا إله إﻻ هو عالم الغيب و الشّهادة هو الرّحمن الرّحيم) — «Он — Аллах, нет божества, кроме Него, знающий скрытое и созерцаемое. Он — милостивый, милосердный! » (Коран 59:22, перевод И.Ю. Крачковского) ^[3]. Несмотря ни на что, автор продолжает болеть душой за свою далёкую родину. Он пишет на тюркском слова, сомнительные с точки зрения официальной власти: «еръ тангрыд сакласын; олло сакла, худо сакла! Бу даниада муну кибить ерь ектуръ: нечикь Урус ери бегляри акой тугиль; Урусь ерь абоданъ болсынъ; растъ кам даретъ. Олло, худо, богъ, данъиры», что означает

Бог да сохранит! Боже, сохрани её! Господи, храни её! На этом свете нет страны, подобной ей. Но почему князья земли Русской не живут друг с другом как братья! Да устроится Русская земля, а то мало в ней справедливости! Боже, Боже, Боже, Боже (

обращение к Богу на четырёх разных языках)! ^[4]

Отражение в массовой культуре

В 1958 в СССР на киностудии Мосфильм индийским режиссёром Ходжой Аббасом совместно с советским режиссером В. М. Прониным был снят художественный фильм Хождение за три моря. Роль Афанасия Никитина сыграл Олег Стриженов. Некоторые роли сыграли актёры индийского кино^[5].

Музыкальная группа «Аквариум» в альбоме 2006 года «Беспечный русский бродяга» обыграло путешествие Афанасия Никитина в песне «Афанасий Никитин буги, или Хождение за три моря-2».

Внешние ссылки

• «Хождение за три моря» Афанасия Никитина. Древнерусская литература. Антология. Историко-литературный сайт: old-rus.narod.ru. — Текст рукописи в переводе на современный русский язык. Проверено 20 июля 2007.
• Текст рукописи в оригинале и в переводе на современный русский язык, с комментариями
• Сканированные страницы (Троицкий список)

Литература

• Б. А. Успенский Дуалистический характер русской средневековой культуры (на материале «Хожения за три моря» Афанасия Никитина) // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. — М.: «Гнозис», 1994, с. 254-297
• П. В. Алексеев. Мусульманский код «Хожения за три моря» Афанасия Никитина

Источники и примечания

1. ↑ Н.М.Карамзин. История государства Российского,т.IV, гл. VII, 1842, стр. 226-228.
2. ↑ Пауткин, Алексей Аркадьевич «Хождение за три моря» Афанасия Никитина. Литература XV века. Древнерусская литература. Слово. Православный образовательный портал.. portal-slovo.ru. Проверено 21 июля 2007.
3. ↑ Lingvoforum » Правоверный мусульманин Афанасий. lingvoforum.net (20.01.2007). Проверено 21 июля 2007.
4. ↑ М. Д. Каган-Тарковской и Я. С. Лурье; перевод Л. С. Семенова, комментарии Я. С. Лурье и Л. С. Семенова Библиотека литературы Древней Руси. Том 7. Хождение за три моря Афанасия Никитина. Электронные публикации Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН – lib.pushkinskijdom.ru. — Параллельный просмотр оригинала и перевода текста. Комментарии и пояснения. Проверено 21 июля 2007.
5. ↑ Хождение за три моря — Энциклопедия кино. KinoExpert.ru. Проверено 20 июля 2007.

Wikimedia Foundation. 2010.

Игры ⚽ Поможем написать курсовую

• Хождения
• Хожения

Полезное

Путешествие за три моря – Russinfo

СССР и Индия сняли ряд совместных фильмов, первым из которых стал замечательный фильм «Путешествие за три моря».
«Взаимный интерес и уважение к национальной культуре народов друг друга, естественно, привели к идее создания совместного производства. В 1954 г. во время визита индийских кинематографистов в СССР велись переговоры в Москве». Советская сторона выразил пожелание, чтобы материал такого совместного фильма был одинаково интересен зрителям как в Индии, так и в Советском Союзе», — вспоминает индийский писатель и режиссер Х. А. Аббас. — От советского писателя Бориса Полевого я слышал о русском путешественнике Афанасий Никитин, дошедший до Индии и проживший три года среди крестьян Махараштры и жителей Южной Индии. Я предложил эту идею советской стороне: она была немедленно одобрена, затем начался ряд переговоров.Я предложил совместную производство осуществлялось совершенно на паритетных началах: иметь двух режиссеров — советского и индийского, двух продюсеров и т. д. и начинать следует при содействии индийских и советских писателей. Совместно с Марией Смирновой это напишут».

Действительно, надо признать, что сама идея первого совместного фильма оказалась на редкость удачной.
«Афанасий Никитин первым в России приоткрыл завесу тайны над Индией, интересно и правдиво рассказал в своем «Путешествии за три моря» обо всем, что видел во время своих путешествий, красочно описал природу Индии, быт и нравы ее народа. .

Известный российский индолог Минаев упоминает путевые заметки Никитина как важный источник по истории Индии, где зоркий глаз путешественника смог увидеть не только причудливо богатую флору и фауну страны, сказочное великолепие жизни дворянства, но и наличие социальных контрастов»9. 0003 Авторы фильма намеренно отказались от традиционного сквозного сюжета. Взяв за основу путевой дневник Афанасия Никитина, они сделали фильм как бы из отдельных эпизодов и сцен, словно мозаику, каждый кусочек которой является частью сложного панно. Связующим звеном было присутствие главного героя, и все происходящее дается как бы сквозь призму восприятия Афанасия. Образ пионера Никитина стал одной из творческих удач советского актера Олега Стриженова.

И дело не только в том, что завоевывает внешнее признание артистка, воплощающая классическое представление о русском стиле, красавице-блондинке с открытым лицом и ярко-голубыми глазами, но прежде всего в том, что Стриженовой удалось воплотить человеческую природу, в котором гармонично сочетаются доброта, широта души, их невинность и т. д.
В Афанасии нет на первый взгляд ничего героического. Мужественный и настойчивый характер этого человека раскрывается постепенно, и Афанасий Никитин предстает перед зрителями не как авантюрист, искатель приключений или предприимчивый купец, целью которого является открытие новых торговых путей, а прежде всего как ученый, исследователь, Смысл всех путешествий в том, чтобы узнать о дальних странах, ближе познакомиться с культурой и бытом других народов. Альтруизм и благородство у этого человека в крови. И именно готовность пожертвовать собой ради знаний заставляет его, как только он оправился от тяжелой болезни, вновь пуститься в трудный путь.

Картины Древней Руси и Индии сменяют друг друга по мере продвижения Никитина на Восток. Путешественнику предстоит пережить массу захватывающих приключений, прежде чем он, измученный и опустошенный, сойдет с корабля на индийский берег. Первый русский, достигший Индии, Афанасий Никитин олицетворял собой ту часть русского народа, которая еще в те далекие времена стремилась установить дружеские связи с другими народами.
«Он приехал в Индию без каких-либо корыстных целей или тайных намерений», — писал индийский писатель Бхишам Сахни. «Он жил среди людей, тесно общался с ними, что дало ему возможность глубоко изучить страну и жизнь простых людей».
Основная тема фильма — установление искренних и дружеских контактов между русским путешественником и индейцами — раскрыта в фильме с большой силой и убедительностью.
Участие в фильме таких талантливых артистов, как Балрадж Сахни, Притхвирадж Капур, Наргис, Падиша и других, во многом способствовало успешному исполнению фильма. В своих встречах с индейцами Афанасию приходится иметь дело с самыми разными людьми, представителями разных сословий и социальных групп. На его пути были и бедняки (уличной певицей была Сакарели или Чампа, девушка, которая полюбила Никитина) и сильные мира сего. Разные лица, разные характеры… Однако, и это неоднократно подчеркивается авторами, независимо от положения, вероисповедания и характера, все эти люди стремятся жить на свете, — эта авторская мысль отчетливо просматривается в каждой встрече Никитина.

Первый фильм, созданный совместными усилиями советских и индийских кинематографистов, стал кинодокументом, еще раз продемонстрировавшим миру единство взглядов, существующих между нашими народами по многим вопросам внешней политики

Аббас позже вспоминал: «Во время съемок в Индии мы снова и снова убеждали друг друга в том, что наша работа полностью соответствует духу дружбы. Самые разные люди — бедные торговцы, студенты, крестьяне, рыбаки, лодочники и даже священники. из храма — стремились нам помочь, когда узнали, что мы работаем с советскими кинематографистами».
Нельзя сказать, что фильм «Путешествие за три моря» не был лишен недостатков. Конечно, разница актерских школ, разные творческие манеры Х.-А. Аббас и В. Пронин дали о себе знать, но в целом, оценивая фильм сегодня, нельзя не признать, что первый опыт совместного производства оказался удачным. Критики и журналисты, ученые и простые зрители отметили, что фильм «Путешествие за три моря» является важной и успешной вехой в культурной жизни обеих стран.
Западные страны, неоднократно предпринимавшие попытки совместных постановок с Индией, рассматривали участие индийской стороны как вспомогательное (использование природы, технического персонала студии, дешевые «массовки» и т. д.), «Путешествие за три моря» было пример равноправного сотрудничества двух кинематографических стран с разными эстетическими, художественными и творческими принципами. » ….

Из книги «Кино Индии», отрывок из статьи И. Звегинцева «Совместные советско-индийские фильмы» М., 1988

«Хождение за три моря» Афанасия Никитина — История русской литературы

В рубрике ::: XV век, 2-я пол. пятнадцатого века. Внешне он напоминает рассказы о паломничествах в Святую Землю, существовавшие с XII века, или описание поездок на церковные соборы. Путешествие Никитина было, однако, не паломничеством в христианские земли, а торговой миссией в далекую Индию и не могло рассматриваться как акт благочестия, достойный соответствующего описания.

Путешествие Афанасия Никитина в Индию в конце 1460-х — начале 1470-х годов было предпринято не по чьей-либо просьбе. Это была частная инициатива купца. Отправляясь в «ширванскую землю» (Северный Кавказ) с грамотами своего государя, тверского князя, Никитин надеялся присоединиться к каравану московского купца Василия Папина, но не встретился с ним. В Астрахани Никитин и его товарищи были ограблены ногайскими татарами; он обратился за помощью в Дербенте к местному князю и прибывшему ранее московскому посланнику, но не получил ее. «И мы заплакали и разошлись; те из нас, кто имел что-нибудь на Руси, ушли на Русь, а имевшие там долги пошли, куда могли». ³² [1]

Среди тех, кто имел долги в России и для которых дорога домой была, очевидно, закрыта из страха разорения и кабалы, был Афанасий Никитин. Он отправился из Дербента в Баку, оттуда в Персию, а затем через Ормуз и «Индийское море» в Индию. Отправившись в Индию из-за «многих несчастий», Никитин, по-видимому, не вел там успешной торговли. Предмет, который он надеялся продать в Индии, лошадь, с большим трудом перевозимая им, принесла ему больше несчастья, чем выгоды: хан отобрал у него лошадь, потребовав, чтобы Никитин принял ислам, и только помощь знакомый ему персидский купец помог путнику из Твери вернуть свое имущество. Когда Никитин через шесть лет после начала своего путешествия в конце концов с большим трудом вернулся в Россию (он умер где-то под Смоленском, не доехав до родного города Твери), он был едва ли более способен вернуть свои долги, чем в начале своего путешествия. Единственными плодами скитаний Никитина были его записи.

Сохранившееся в сборнике конца XV ​​или начала XVI века, а также в самостоятельном летописном сборнике 1480-х годов (Софийская Вторая и Львовская летописи) «Хождение Никитина за три моря» было совершенно неофициальным произведением; следовательно, в ней совершенно отсутствовали черты, характерные для религиозной или официальной светской литературы. Лишь несколько пунктов связывали его с «путешествиями» и «паломничествами» предшествующих столетий: перечисление географических топонимов с указанием расстояний между ними и заметки о богатствах той или иной страны. На самом же деле «Путешествие» Никитина было путевым дневником, заметками о его приключениях, при написании которых автор не знал, чем они закончатся: «Прошло уже четыре пасхальных воскресенья в мусульманской земле, но я не оставил христианской веры ; и Бог знает, что еще может случиться… На Тебя уповаю, Боже, спаси меня, Господи! Я не знаю своего пути. Куда мне идти из Индостана?» Позже Никитин отправился обратно в Россию и нашел путь «из Индостана», но и здесь повествование о его странствиях следует за ходом его путешествия и обрывается с его приездом в Каффу (Феодосию) в Крыму.

Записывая свои впечатления за границей, тверской купец, вероятно, надеялся, что его «Путешествие» когда-нибудь прочитают его «христианские братья Руси». Опасаясь враждебных глаз, свои самые смелые мысли он писал на языке, отличном от русского. Но он видел, что эти читатели появятся в будущем, может быть, после его смерти (что и было на самом деле). Пока Никитин просто записывал свои переживания: «И вот где лежит земля Индии, и где все ходят нагими; женщины ходят с непокрытой головой и с непокрытой грудью, их волосы заплетены в одну косу. Многие женщины беременны… Мужчины и женщины все темные. Куда бы я ни пошел, за мной следовало множество людей, которые удивлялись белому человеку».

Тверской купец понял далеко не все, что увидел в той чужой стране. Как и большинство людей, оказавшихся за границей, он был склонен видеть во всем, даже самом необычном, пример странных местных обычаев. Определенная легковерность очевидна в его рассказах о птице «гуггу», изрыгающей огонь, и «принце обезьян», у которого есть собственная армия и который посылает воинов против своих врагов.

Когда Афанасий Никитин основывает свои записи не на рассказанных ему историях, а на собственных наблюдениях, его взгляды трезвы и надежны. Та Индия, которую видел Никитин, отнюдь не походила на страну, «полную всяких богатств» из «Повести об Индийском царстве», в которой все были счастливы и не было «ни воров, ни разбойников, ни завистников». Та Индия, которую видел Никитин, была далекой страной со своими пейзажами и своими обычаями, но ее строй был таким же, как и у всех других земель, с которыми был знаком русский путешественник: «Земля очень многолюдна; крестьяне очень бедны, а бояре богаты и живут в роскоши». Никитин ясно осознавал разницу между завоевателями-мусульманами и коренным населением, народом Индостана. Он также заметил, что мусульманский правитель «ездит на людях», хотя «у него много слонов и прекрасных лошадей», а «люди Индостана ходят пешком… и все голые и босые». Бесправный иностранец, оскорбленный мусульманским правителем, Никитин сообщил индийцам, что он не мусульманин. Он не без гордости отмечает, что индийцы, тщательно скрывавшие от мусульман свою повседневную жизнь, «не прятались от меня, когда ели, торговали, молились или делали что-либо другое, не скрывали своих жен».

Никитин, конечно, был одинок и скучал по чужим краям. Тема ностальгии по родине, пожалуй, центральная в «Вояже». Оно присутствует не только в словах Никитина о том, что нет другой земли, подобной России, «хотя князья русские не то что братья друг другу…» (эта ремарка написана на тюркском языке на всякий случай), но и в других отрывках, где его тоска по дому выражается скорее косвенно, чем прямо. Никитин проклинает «мусульманских псов», которые уверяли его, что в Индии «много товаров» (т. е. товаров, пригодных для продажи в России), и призывали его совершить это трудное путешествие. Он сетует на то, как все дорого: «А жить в Индостане значило бы потратить все, что у меня есть, потому что здесь все дорого; в одиночку трачу на еду два с половиной алтына в день. Что касается вина или меда, то я здесь ничего не пил. Больше всего Никитина угнетала удаленность от родного языка и своей веры, которые были для него неразрывно связаны с родной землей и образом жизни, к которому он привык. Его угнетали не только прямые попытки обратить его в ислам, но и невозможность соблюдения родных обычаев за границей: «У меня ничего нет — ни книги; мы взяли с собой книги из Руси, но когда меня ограбили, то и книги забрали». Особенно поразительны раздумья, в которые впадает Никитин после того, как один из его товарищей-мусульманин говорит ему, что он не мусульманин, но и христианства не знает: «И тогда я много подумал и сказал себе: горе мне жалкий грешник, ибо я уклонился от истинного пути и не зная другого, должен идти своими путями. Боже Вседержитель, Творец неба и земли, не отврати лица Твоего от раба Твоего, скорбящего… Боже и Заступник, Всевышний, Милостивый и Милостивый. Хвала Богу…» Последние несколько слов написаны на персидском языке. Начав с обращения к Богу по-русски, Никитин переходит к мусульманской молитве.

Подобные обращения к Аллаху на восточных языках, а также мусульманская молитва, которой заканчивается «Путешествие за три моря», заставили некоторых специалистов даже предположить, что мусульманам в конце концов удалось обратить Никитина в ислам. ³³ Это необоснованно. У нас нет оснований сомневаться в правдивости частых заявлений Никитина в его записях о том, что, несмотря на все давление со стороны мусульман, он остался верен христианству. Однако его контакт с другими религиями все же оказал определенное влияние на мировоззрение Никитина. Описав успехи мусульманского султана и «мусульманской веры» в Индии, Никитин писал: «Что касается истинной веры, то ее знает только Бог, а истинная вера состоит в том, чтобы верить в единого Бога и в чистоте призывать имя Его». во всяком чистом месте». Такая точка зрения тверского купца наверняка не считалась бы православной на его родине и могла бы навлечь на него серьезные неприятности (как и его заявление о том, что в земле русской «правды мало»), если бы он не умер в обратный путь домой.

Написанные для себя, записки Никитина являются одним из самых индивидуальных произведений Древней Руси: мы знаем Афанасия Никитина и можем представить себе его личность гораздо лучше, чем личность большинства русских писателей от древнейших времен до XVII века. Автобиографические и лирические элементы в «Путешествии за три моря», передающие душевные страдания и настроения автора, были новыми чертами древнерусской литературы, характерными для XV века. По своей непосредственности и конкретности «Путешествие за три моря» напоминает рассказ Иннокентия о последних днях Пафнутия Боровского, рассмотренный выше. Но Афанасий Никитин фигура гораздо более яркая и интересная, чем Иннокентий, конечно. Личностный характер Путешествия, умение автора показать нам свои переживания, свой внутренний мир — все эти черты дневника Афанасия Никитина вновь всплывают через два столетия в одном из лучших памятников древнерусской литературы — «Житии протоиерея Аввакума».