5 климатических рекордов России — Рамблер/новости
15 апреля 2018
Кириллица
Учёные, занимающиеся изучением климата, из года в год проводят ежедневный сбор и анализ метеорологических данных, фиксируя атмосферные осадки и давление, скорость и направление ветра, температуру и влажность воздуха, облачность и продолжительность солнечной радиации, а также ряд иных показателей. На основе обработанных данных составляется карта климатических рекордов мира, 5 из которых принадлежат России.
Фото: КириллицаКириллица
Климатические пояса
Видео дня
Ввиду особенностей географического положения, большой протяженности с запада на восток и с юга на север Россия является рекордсменом Евразии по количеству климатических поясов. Её обширная территория находится во владениях сразу 4 климатических зон и 3 подзон.
Арктический пояс, где хозяйничают длительные полярные ночи, характеризуется продолжительной зимой до 10 месяцев, суровым климатом и вечной мерзлотой.
Субарктический пояс несколько приветливее северного соседа, но тоже не изобилует теплом, поскольку максимально жаркая летняя температура достигает отметки +12°С, при этом в любое время года фиксируются обильные осадки и постоянные ветряки.
Континентальный пояс России охватывает наибольшую часть страны и из-за этого подразделяется еще на 3 подзоны: умеренно-континентальную, резко-континентальную, муссонную.
Субтропический пояс проходит вдоль черноморского побережья России, где сконцентрированы основные курортные города, в которых даже зимой температура редко опускается ниже 0°С.
Самый холодный населённый пункт земли
На берегу реки Индигирка, на востоке Республики Саха (Якутия) расположен самый холодный населённый пункт земли – село Оймякон, где 6 февраля 1933 года была зафиксирована температура -67,7° С. Кроме того, по официально неподтверждённым данным в 1924 году экспедиция геолога Обручева якобы зарегистрировала здесь температуру 71,2° C. Устроившийся на высоте 700 м над уровнем моря в защищённой от ветров котловине, Оймякон является местом жительства 512 человек, в том числе и детей, которым разрешается не посещать школу, если на термометре значится цифра ниже 52° С.
Греться жители Полюса холода северного полушария могут дома или же на краю села у термального источника с постоянной температурой воды не ниже +30° C, не зря же с якутского языка Оймякон переводится как «незамерзающие воды».
Но не стоит думать, что в приполярном селе не бывает лета, оно заглядывает в этот край и даже прогревает воздух до + 30° С, именно в это время морозоустойчивые селяне обзаводятся «оймяконским загаром».
Город с максимальной разницей климатических температур
Соперничащий с Оймяконом за титул самого холодного населённого пункта земли городок Верхоянск, является обладателем другого рекорда. Именно тут зафиксирован максимальный на планете перепад климатических температур равный 104,3° С: от минимальных -67,6°С зимой до +36.7°С летом.
Основанный в XVII веке на труднодоступном правом берегу реки Яна, Верхоянск был местом ссылки политзаключенных, которые лишь 28 дней в году могли наслаждаться безморозным периодом. Сейчас в городке проживает 1131 человек, которые и при экстремальном холоде, и при коротком, но засушливом лете занимаются привычным скотоводством и пушным промыслом.
Самое высокое атмосферное давление на земле
Экстремально высокое атмосферное давление на земле, составляющее 1083,2 гПа(мбара) или 812,4 мм ртутного столба, было зарегистрировано 31 декабря 1968 года на российской (тогда еще советской) метеорологической станции Агата. Данные параметры уже приведены к нулю градусов Цельсия и нормальной (на уровне моря и широте 45 градусов) величине ускорения силы тяжести.
Расположенная на берегу эвенкского озера Някшингда наблюдательная станция Агата кроме метеорологических измерений, осуществляет отслеживание гидрологических и агрометеорологических значений.
Абсолютно низкая среднегодовая температура
Максимально низкая среднегодовая температура воздуха, равная 60,2°С, была отмечена на российской антарктической станции «Восток», где самым теплым днем до сих пор остаётся 16 декабря 1957 года, когда термометр замер на отметке 13,6 °C.
Здесь же 21 июля 1983 года специалистами была зафиксирована самая отрицательная температура на земле за всю историю метеонаблюдений, составляющая 89,2 °С.
Но, поскольку станция «Восток» находится на высоте 3488 метров над уровнем моря, она при сопоставлении параметров проигрывает титул абсолютного Полюса холода селу Оймякон.
Погода,
Изменение климата: рекорды, которых хотелось бы избежать |
ЕМ: ВМО публикует эти доклады около 30 лет, и тренды, которые Организация выявляет, стали основным документом для принимающих решения политиков и государств. Доклад признан как основной источник информации о климатических индикаторах. Мы подводим итоги 2019 года. Можно утверждать, что это был второй самый теплый год за всю историю инструментальных наблюдений. Самым теплым был 2016 год, но то был год особый: тогда наблюдалось очень сильное явление Эль-Ниньо, которое всегда влияет на глобальную температуру. Если бы не Эль-Ниньо [в 2016 году], то 2019 год стал бы определенно самым жарким за историю наблюдений. ВМО также наблюдает за пятилетками и за декадами, «десятилетками». И последняя пятилетка, и десятилетка были самыми теплыми, и этот тренд продолжается за весь период наблюдений, начиная с середины XIX века.
Конечно, все начинается с содержания парниковых газов в атмосфере. ВМО проводит измерения уже несколько десятков лет. Данные последнего доклада по этому показателю – 407,8 частей на миллион. В 2019 году прирост продолжился, и концентрация СО2 в атмосфере падать не собирается. Соответственно, это будет вызывать дальнейший прирост температуры и всех остальных климатических показателей: уровень всемирного океана продолжает повышаться, происходит перераспределение глобальных осадков, растет количество засух, наводнений, меняется состояние льда.
Теплосодержание океана повышается. В 2019 году оно побило рекорды предыдущего года
В докладе 2019 года уделяется довольно большое внимание состоянию Мирового океана, который является «батареей» климатической системы и нашим «энергетическим аккумулятором». Теплосодержание океана повышается. В 2019 году оно побило рекорды предыдущего года. 90 процентов энергии, которая Землей аккумулируется, поглощаются океаном – соответственно потепление океана продолжается.
Продолжается закисление океана. В этом году оно опять показывает рекордные значения. Океан поглощает около 20 процентов выбросов СО2, что с одной стороны, конечно, способствует смягчению воздействия на изменение климата, но в то же время повышает кислотность океана, а это, в свою очередь, воздействует на морские экосистемы, на продовольственную безопасность и т.д. Кроме этого, в океане снижается уровень кислорода, что тоже влияет на экосистемы.
Лед продолжает таять. Гренландский ледниковый щит – важнейший показатель, который мы наблюдаем, потому что повышение уровня океана связано с двумя факторами: с термальным расширением, нагревом воды, и с притоком воды из наземных ледников, ледниковых щитов Гренландии и Антарктиды. В 2019 году Гренландский ледниковый щит потерял 329 Гигатонн, что очень значительно. Это не рекордно, но очень значительно.
АУ. Елена, а чего ждать на перспективу? Можно ли прогнозировать, что ситуация будет только усугубляться или после периода жары может быть какой-то спад в температуре?
ЕМ: Климат всегда отличался цикличностью, но при таком тренде изменения климата волны жары и экстремальные температуры – один из факторов, который будет наиболее интенсивным и будет гораздо чаще повторяться.
И даже в Скандинавских странах, которые не отличаются особо жарким летом, мы зарегистрировали показатель + 33,2 градуса — в Хельсинки
Каждый год ВМО добавляет в доклад показатели экономических и социальных «эффектов» климатических изменений, которые поступают из наших партнерских организаций и других агентств ООН. В этом году уделяется большое внимание взаимосвязи климата и системы охраны здоровья. В 2019 году рекордно высокие температуры наблюдались в Австралии, Индии, Японии, Европе. Во Франции, был поставлен рекорд: +46 градусов по Цельсию. В Германии — +42, в Нидерландах – +40,7. Бельгия, Люксембург, Великобритания, многие другие страны Европы докладывали об инструментально подтвержденных рекордах жары. И даже в Скандинавских странах, которые не отличаются особо жарким летом, мы зарегистрировали показатель + 33,2 градуса — в Хельсинки.
По данным ВОЗ [Всемирной организации здравоохранения], эти рекорды, эта жара повлияли на здоровье людей.
И вместе со Всемирной организацией здравоохранения ВМО сейчас разрабатывает систему раннего предупреждения о волнах жары, поскольку очень большой ущерб наносится и здоровью людей, и системе здравоохранения: в Японии 100 человек погибли от действия тепловой волны, несколько десятков тысяч были госпитализированы. Во Франции более 20 тыс. случаев обращения за медицинской помощью из-за жары.
Довольно часто невозможно сделать прогноз на месяц или на сезон вперед с точностью до дня или миллиметров осадков. Как правило, эти прогнозы являются вероятностными. У людей вероятностное мышление достаточно хорошо развито во всех случаях, которые не касаются погоды. Нужно научиться ориентироваться в вероятностной информации и рассчитывать собственные риски. Доверие к науке у населения быть должно, и мы со своей стороны стараемся объяснять то, что наука сейчас понимает, доступными средствами. Погода в моем городе завтра может измениться. Чтобы быть к этому готовым, нужно слушать метеорологическую службу и эвакуироваться, если служба гражданской защиты требует эвакуации.
Война в России — это конец климатической политики, какой мы ее знаем
Электрики на лодке проверяют солнечные батареи на фотоэлектрической электростанции, построенной в пруду в Хайане, Китай, 19 июля 2021 года.Через четыре дня после того, как российские танки вошли в Украину, Межправительственная группа ООН по изменению климата опубликовала свою последнюю оценку последствий глобального потепления. Ведущие СМИ сделали все возможное, чтобы выделить из отчета самые ужасные сценарии и выводы. Но начало первой крупной европейской войны с 1945 убрал отчет с первой страницы или, по крайней мере, ниже сгиба. «Изменение климата наносит вред планете быстрее, чем мы успеваем адаптироваться» просто не может конкурировать с «Путин размахивает ядерным вариантом».
Тем временем безудержное стремление всей Западной Европы заменить российскую нефть, газ и уголь альтернативными источниками этих видов топлива превратило в насмешку обещания крупнейших европейских экономик о нулевых выбросах, сделанные всего за три месяца до вторжения в Саммит ООН по климату в Глазго, Шотландия.
В течение десятилетий после окончания холодной войны глобальная стабильность и легкий доступ к энергии заставили многих из нас забыть о том, в какой степени избыток энергии важен для существования современного общества. Растущее беспокойство по поводу изменения климата и стремление к возобновляемым видам топлива также привели к тому, что многие недооценили, насколько общества все еще зависят от ископаемых видов топлива. Но доступ к нефти, газу и углю по-прежнему определяет судьбу наций. Два десятилетия беспокойства по поводу катастроф, вызванных выбросами углерода, и триллионы долларов, потраченные по всему миру на переход к возобновляемым источникам энергии, не изменили этого основного экзистенциального факта.
Буквально за одну ночь война на Украине положила конец эре после холодной войны, не только положив конец долгой эре мира в Европе, но и вернув на первый план основные вопросы доступа к энергии. Новая эра, отмеченная геополитически обусловленной энергетической нестабильностью и конкуренцией за ресурсы, отодвигает климатические проблемы в списке приоритетов. Если во всем этом и есть положительная сторона, так это то, что смещение акцента обратно к императивам энергетической безопасности может быть не самым худшим для климата. Учитывая незначительное влияние международных климатических усилий на выбросы за последние три десятилетия, поворот назад к энергетической реальной политике — и отказ от утопических схем, которые стали определять защиту климата и выработку политики во всем мире, — может фактически ускорить переход к более низкому уровню выбросов. углеродной мировой экономики в ближайшие десятилетия.
Нефтеперерабатывающий завод Marathon Petroleum Corp.
в Лос-АнджелесеНефтеперерабатывающий завод Marathon Petroleum Corp. в Лос-Анджелесе в Карсоне, Калифорния, 25 апреля 2020 г. Война подходила к концу. Когда одна экзистенциальная угроза, казалось бы, отступила, в поле зрения появилась другая. Для большей части международного сообщества, особенно для Организации Объединенных Наций и ее учреждений, изменение климата также стало гораздо большим, чем проблема окружающей среды, предлагая возможность изменить порядок после окончания холодной войны, сделав его более справедливым, многосторонним и политически интегрированным.
Тем не менее, когда в начале 1990-х годов возникла концепция действий по борьбе с изменением климата, она основывалась на опыте эпохи холодной войны. Советско-американские соглашения о контроле над вооружениями стали моделью глобального сотрудничества в области изменения климата. Точно так же, как сверхдержавы подписали договоры о постепенном сокращении своих запасов ядерного оружия, страны взяли на себя обязательство сократить свои выбросы.
Тем не менее, первое крупное соглашение, предлагающее юридически обязывающие ограничения на выбросы — Киотский протокол 1997 года — было мертво с того момента, как Сенат США единогласно отклонил его условия, даже до того, как переговоры были завершены. Объедините оппозицию США с понятным нежеланием энергожадных, быстроразвивающихся стран, таких как Китай и Индия, даже рассматривать вопрос об ограничении выбросов, и станет очевидна неэффективность международных действий по борьбе с изменением климата.
Амбициозные цели и необязательные обязательства стали валютой переговоров, в которых отсутствовали какие-либо реальные возможности для обеспечения соблюдения. Как и другие инициативы ООН, появившиеся в 1990-х и начале 2000-х годов, такие как Цели в области устойчивого развития и Конвенция о биологическом разнообразии, цель заключалась в первую очередь в том, чтобы увещевать и стимулировать. Ежегодные конференции ООН по климату, освещаемые мировыми СМИ, превратились в театр перформанса, где реализовывались утопические программы глобального экологического движения — ограничение потепления на 1,5 градуса по Цельсию выше доиндустриального уровня, обеспечение мира полностью возобновляемыми источниками энергии, переход на органическое сельское хозяйство и передача сотен миллиардов долларов из богатых стран в бедные на смягчение последствий и адаптацию — можно было бы говорить о них так, как если бы они были реалистичными.
Факты на земле говорят о другом. Углеродоемкость глобальной энергетической системы снижалась быстрее за 30 лет до первой крупной климатической конференции ООН, чем после нее — в результате повышения энергоэффективности, распространения ядерной энергетики и изменения структуры мировой экономики. После 1997 года, когда был принят Киотский протокол, как общие выбросы, так и выбросы на душу населения росли быстрее, чем раньше.
Способность адаптироваться к повышению температуры и экстремальным погодным явлениям также значительно возросла, о чем свидетельствует продолжающееся снижение смертности, связанной с погодой. Но это произошло не из-за каких-либо усилий ООН по финансированию адаптации к изменению климата, которые так и не были реализованы. Что сделало людей во всем мире более устойчивыми к экстремальным климатическим условиям, так это лучшая инфраструктура и более безопасное жилье — результат экономического роста, основанного на дешевом ископаемом топливе.
Геополитическая, технологическая и экономическая конкуренция, которая характеризовала холодную войну, имела больший успех в снижении углеродоемкости глобальной экономики, чем усилия по климатической политике с тех пор.
Безэмиссионная ядерная энергетика зародилась как побочный эффект гонки вооружений — демонстрация технологических достижений и мирного потенциала атома. Арабское нефтяное эмбарго 1973 года, результат опосредованной войны сверхдержав между Израилем и арабским миром, вызвало два десятилетия впечатляющих улучшений в области энергоэффективности, отказа от нефти в производстве электроэнергии и отопления, а также быстрого наращивания ядерной энергетики. . В число ядерных чемпионов входит Франция, которая сегодня остается самой экологичной из промышленно развитых стран Большой семерки со значительным отрывом. Фотоэлектрические солнечные панели были разработаны для космической гонки сверхдержав; их коммерциализация началась как часть стремления администрации Картера к энергетической независимости. Радикальные улучшения в топливной экономичности транспортных средств также пришли из той эпохи.
Во всем мире доля электроэнергии из экологически чистых источников — атомной энергии, гидроэнергетики и возобновляемых источников энергии — достигла своего пика в 1993 году, сразу после окончания холодной войны.
Надежды на то, что мир перейдет от балансирования на грани войны к сотрудничеству ради общей цели сокращения выбросов, оказались иллюзорными. Вместо этого мир, процветание и доступ к обильным дешевым источникам энергии в эпоху после холодной войны резко снизили национальные стимулы к крупным инвестициям в энергетическую безопасность. В интегрированной глобальной экономике, свободной от крупных конфликтов, мир мог бы работать на российском газе, ближневосточной нефти и, совсем недавно, на китайских солнечных батареях.
Этот мир закончился 24 февраля.
Рабочие производят солнечные фотоэлектрические модули, используемые для небольших солнечных панелей, на заводе в Хайане, Китай.
. Рабочие производят солнечные фотоэлектрические модули, используемые для небольших солнечных панелей, на заводе в Хайане, Китай, 7 января.
Большая часть комментаторов климата — политики и политики, ученые и аналитики аналитических центров, журналисты и активисты — похоже, контужены насильственным возвращением энергетической геополитики и нехватки ископаемого топлива.
Для многих война просто предоставила еще одну возможность выступить против ископаемого топлива и продвигать возобновляемые источники энергии. Украина и мир, рассуждал эколог Билл Маккиббен в течение долгого времени.0035 New Yorker, эссе , горят, потому что мы продолжаем сжигать вещи. Переход на солнечную и ветровую энергию и электромобили, по утверждению Маккиббена, освободит нас от зависимости от диктаторов, таких как российский президент Владимир Путин, — общий рефрен последних климатических дискуссий. Что Маккиббен не упомянул, так это то, что большая часть мирового производства солнечных панелей и аккумуляторов контролируется другим диктатором — президентом Китая Си Цзиньпином — и что безудержное стремление Европы прекратить производство ископаемого топлива и перейти на возобновляемые источники энергии за последнее десятилетие существенно увеличило его зависимость от российской нефти и газа.
Поверхностные решения, предлагаемые Маккиббеном и другими защитниками окружающей среды, не учитывают многих вещей, в том числе того, насколько глубоко мир изменился после вторжения России.
Сильная зависимость Европы от российской нефти и газа — это лишь верхушка айсберга. Мировая экономика возобновляемых источников энергии тесно связана с геополитически проблематичными цепочками поставок. Огромная часть мировых запасов кремния, лития и редкоземельных минералов зависит от Китая, где солнечные панели производятся рабским трудом уйгуров в концентрационных лагерях. Мысль о том, что кризис можно разрешить, выбрав зависимость Запада от китайских солнечных батарей и батарей вместо зависимости Запада от российской нефти и газа, показывает, насколько несерьезны претензии экологического движения на справедливость, права человека и демократию.
В момент, когда демократия и либерализм снова оказались под угрозой, вопросы энергетической безопасности уже нельзя отделить от вопроса о том, с кем мы ведем дела. Поскольку Россия и Китай стремятся более широко делегитимировать либерально-демократические нормы как внутри страны, так и за рубежом, в том числе путем ведения захватнических войн, энергетическую геополитику невозможно понять вне более широких конфликтов по поводу правил глобального порядка.
Наш энергетический выбор либо поможет, либо помешает нашей способности противостоять этим авторитарным режимам.
С началом украинского кризиса уже очевидна новая реальность. С 24 февраля администрация Байдена изменила курс своих усилий по замедлению или остановке добычи нефти и газа в Соединенных Штатах, ограничив доступ к федеральным землям. Вместо этого теперь он угрожает фирмам, которые не смогут увеличить добычу, аннулированием и передачей их договоров аренды на бурение. Она представила бюджетные заявки на существенное расширение внутренней переработки и обогащения урана, где Россия является основным поставщиком. И он применил Закон об оборонном производстве, чтобы увеличить внутреннее производство критически важных полезных ископаемых, которые теперь поставляются Китаем. Основное внимание уделяется всей цепочке поставок энергии — ископаемому и неископаемому топливу, атомной и возобновляемой энергии, поставкам из Китая, а также России.
Та же история разворачивается и в Европе.
Посланник США по климату Джон Керри и его коллеги в Европейском союзе, которые в последние годы возглавили усилия по перекрытию международного финансирования разработки нефти и газа, резко изменили ситуацию. Транссахарский газопровод, по которому природный газ будет поступать из Нигерии в Марокко, а оттуда на европейские рынки, теперь снова набирает обороты после застоя из-за противодействия европейских политиков в области климата и нехватки финансирования. Теперь, когда Европа нуждается в африканском газе, кажется, что африканцы, наконец, тоже заслуживают выгоды от собственных поставок энергоресурсов.
Страны Восточной Европы, такие как Польша, Румыния и Чехия, долгое время опасавшиеся полагаться на российский газ и высмеиваемые Германией как параноики, теперь продвигаются вперед с планами получения новых ядерных технологий из Соединенных Штатов. Они могли получить эту технологию из Германии, если бы страна не продала свои ведущие в мире активы в области ядерных технологий российской «Росатому» во время администрации Меркель.
Энергетическая реальная политика вернулась и в Азии. Южная Корея, после того как в последние годы заигрывала с отказом от ядерной энергетики, только что объявила о планах снова увеличить ее из-за растущей обеспокоенности по поводу роста цен на ископаемое топливо и высокой стоимости перехода на возобновляемые источники энергии. В Японии впервые после аварии на АЭС «Фукусима» в 2011 году большинство населения теперь поддерживает планы правительства по перезапуску национальных реакторов.
- Дефицит бензина и энергетический кризис 1970-х годов
- Вывеска на заправке в Коннектикуте во время нехватки бензина и энергетического кризиса 1970-х годов. Оуэн Франкен/Корбис через Getty Images
- Цены на газ превысили 6 долларов за галлон 18 мая этого года в Петалуме, штат Калифорния. Джастин Салливан / Getty Images
Энергетическая политика после вторжения на Украину, скорее всего, будет основываться на императивах энергетической безопасности, подобных тем, что были в эпоху холодной войны.
Страны будут ограничены не якобы научными целями, которые определяли климатическую политику в последние годы, а доступными им энергоресурсами.
В ответ на энергетический кризис 1970-х годов Соединенные Штаты, богатые как ресурсами ископаемого топлива, так и технологическими возможностями, инвестировали почти во все мыслимые источники энергии. Он ускорил разработку угольных месторождений на западе США, построил железнодорожные пути для доставки угля на Восточное побережье и инвестировал огромные ресурсы в развитие добычи нетрадиционной нефти и газа, включая сланцевый газ, горючие сланцы и синтетическое топливо на основе угля. . Он также сделал фундаментальные инвестиции в коммерциализацию солнечных батарей, ветряных турбин и энергоэффективных технологий, начиная от светодиодного освещения и заканчивая газовыми турбинами с комбинированным циклом и двигателями с впрыском топлива.
Франция, Швеция и Япония, у которых почти полностью не было собственных запасов ископаемого топлива, вместо этого инвестировали в огромные мощности атомной энергетики.
Великобритания инициировала рывок в поисках газа из Северного моря, что разорвало ее зависимость от угля и связанную с ним глубоко укоренившуюся борьбу рабочих.
Какими бы скромными ограничениями на развитие ископаемой энергетики ни были климатические ограничения, в ближайшие годы они, скорее всего, станут менее заметными перед лицом нехватки поставок, скачков цен и других проблем энергетической безопасности. Но продолжающееся развитие ископаемой энергии, вероятно, окажет лишь скромное краткосрочное влияние на выбросы углерода. Отчасти это связано с тем, что в большинстве стран мира очень мало возможностей для быстрого наращивания добычи нефти и газа. Большинство низкозатратных и легкодоступных нефтяных и газовых месторождений уже разработаны, в то время как добыча новых месторождений труднее и дороже. Поскольку существующие скважины естественным образом сокращаются, любое новое производство вряд ли приведет к значительному увеличению предложения.
Ограниченное предложение ископаемого топлива и новые императивы энергетической безопасности, вероятно, будут благом для развития неископаемой энергетики и инфраструктуры всех видов.
Давняя оппозиция зеленых разумному лицензированию новых ядерных реакторов в Соединенных Штатах, например, сегодня гораздо менее оправданна, чем до вторжения в Украину. Точно так же будет труднее поддерживать сопротивление NIMBY таким вещам, как оффшорные ветряные электростанции на атлантическом побережье или новые линии электропередач на большие расстояния, чтобы доставлять энергию ветра с бурного севера Германии на ее густонаселенный юг. Уже сейчас Германия и Европейский союз ведут борьбу за ослабление защиты окружающей среды, чтобы ускорить получение разрешений.
В любом случае энергетическая катастрофа после Украины, скорее всего, сделает многое, чего не смогла сделать климатическая катастрофа. Фетишизация экологическим движением нормативных решений и его произвольные технологические предпочтения всегда ограничивали его способность отстаивать эффективную климатическую политику в масштабах, необходимых для того, чтобы оказать значительное влияние на потепление. По иронии судьбы, децентрализация климата и сосредоточение внимания на энергетической безопасности, особенно на Западе, вероятно, сделают гораздо больше для решения проблемы изменения климата, чем когда-либо могло бы сделать климатическое движение.
Протестующие во время конференции ООН по изменению климата COP26 в Глазго, 6 ноября 2021 г.
Протестующие проводят демонстрацию перед саммитом ООН по климату в Глазго, Шотландия, 6 ноября 2021 г. , просто не будет главным событием. Одной из менее заметных проблем, когда Соединенные Штаты и Европа пытались мобилизовать международное сообщество для политической и экономической изоляции России, было отсутствие энтузиазма со стороны Китая, Индии и большей части развивающегося мира.
Отчасти это прагматично: Россия является крупным поставщиком продовольствия, топлива, удобрений, вооружений и других ключевых товаров во многие регионы мира. Отчасти это связано с тем, что коррупция, антилиберализм и этнонационализм в русском стиле распространены, если не являются правилом, во многих регионах мира. Война Путина может быть не их войной. Но многие национальные лидеры по всему миру сочувствуют более широкому отказу Путина от западных институтов и норм, которые сформировали эпоху после холодной войны.
Но в некоторых из этих пророссийских симпатий американские и европейские лидеры виноваты в своих собственных непоследовательных принципах. Во имя спасения мира от изменения климата западные лидеры призвали развивающиеся страны отказаться от разработки своих нефтяных и газовых ресурсов и от экономического роста, обеспечиваемого доступом к ископаемому топливу. Правительства африканских и других развивающихся стран справедливо видят это лицемерие, учитывая сильную зависимость индустриальных экономик от ископаемого топлива. Даже когда западные страны, такие как Германия, продолжали строить свои угольные электростанции, они выступали за поэтапный отказ от производства электроэнергии на угле в более бедных странах. Правительства богатых стран почти прекратили большую часть финансирования развития инфраструктуры на ископаемом топливе, несмотря на то, что продолжают использовать свои собственные внутренние источники.
Глубокая обида. На протяжении десятилетий западные экологические и другие неправительственные организации, часто при молчаливой или прямой поддержке правительств и международных институтов развития, широко выступали против крупномасштабного освоения энергии и ресурсов, от плотин до шахт и добычи нефти и газа.
Обеспокоенность НПО экологическими проблемами и правами человека часто реальна. Но крестоносный и часто покровительственный характер западного участия в этих вопросах в сочетании с тем фактом, что местные кампании НПО против крупных энергетических проектов в основном финансируются, укомплектованы кадрами и организуются Западом, проникли в глубокий резервуар антизападных настроений. чувства, восходящие к колониальной эпохе.
В последние годы западная помощь в целях развития отдавала приоритет таким факторам, как прозрачность, участие гражданского общества, либерализация рынка и изменение климата. Все это звучит правильно и уместно для западного уха. Но практическим результатом стал уход западных правительств, агентств развития и финансовых учреждений практически из всех крупномасштабных инфраструктурных, энергетических и других проектов, связанных с ресурсами, в развивающихся странах.
Китай и Россия, напротив, не испытывают подобных сомнений и используют инвестиции в энергетику, добычу ресурсов и инфраструктуру для продвижения своих геополитических интересов.
Их намерение состоит в том, чтобы создать зависимость таким образом, чтобы продвигать экономические приоритеты Москвы и Пекина, одновременно создавая международные рычаги влияния. После вторжения в Украину эффективность этой стратегии стала очевидной для всех.
- фундамент ветряной турбины для морской ветряной электростанции Fecamp в Гавре, север Франции
- Строительная площадка фундамента ветряной турбины для морской ветряной электростанции Fécamp, 14 апреля в Гавре, Франция. Людовик Марин/AFP через Getty Images
- Электромобили Volkswagen
- Электромобили Volkswagen в башне хранения после сборки на заводе в Дрездене, Германия, 8 июня 2021 года. Шон Гэллап/Getty Images
Как же тогда Соединенным Штатам и другим либеральным демократиям следует сбалансировать свою приверженность демократическому и открытому обществу, императив отделить свою собственную энергетическую экономику от Китая и России и их усилия по уравновешиванию российской и китайской ресурсной дипломатии в Развивающийся мир? И как они могут продвигать меры по борьбе с изменением климата в эпоху, когда другие императивы почти наверняка будут иметь приоритет?
Для этого потребуется найти новый курс взаимодействия с миром, отвергнув как самодовольное моральное лицемерие, характерное для Запада, так и аморальную повестку дня, движущую Китаем и Россией.
В большей части мира западным институтам развития необходимо вернуться к инвестированию в проверенные факторы экономического развития: твердую инфраструктуру и разработку энергетических и других ресурсов.
В той мере, в какой эти инвестиции связаны условиями, они должны поддерживать более широкие усилия по демократизации, прозрачности и защите прав меньшинств, а не обусловливать конкретные проекты множеством требований, связанных с местным воздействием на окружающую среду или национальными действиями по изменению климата.
Либеральные общества должны стремиться вовлечь своих союзников и поставщиков в этический, основанный на правилах, многосторонний политический и экономический порядок, признавая при этом, что демократизация, экономическое развитие и экологический прогресс всегда постепенны и повторяемы, и что геополитические конкуренты с радостью вступят туда, где Запад покидает поле. Выбор западных инвестиций и технологий должен давать преимущества с точки зрения доступа к рынкам и цепочкам поставок, которые позволяют развивающимся странам оттачивать некоторые сравнительные преимущества в ключевых секторах своей экономики, оставляя на обочине Россию и Китай.
Уже сейчас заметны сдвиги в этом направлении. Сокращенная версия транстихоокеанского торгового и инвестиционного соглашения, которое президент США Джо Байден недавно посетил в Азии, чтобы продвигать, направлена на вовлечение азиатских партнеров в совместную промышленную политику, направленную на сокращение доминирующего положения Китая в секторе возобновляемых источников энергии и аккумуляторов.
Более широкая экономика, вероятно, также введет значительную дисциплину в утопическую политику, которая так характеризовала реакцию после окончания холодной войны на изменение климата. Устойчивое снижение многих финансовых активов — не в последнюю очередь крах многих высокопоставленных технологических компаний и криптоактивов — обесценит пожертвования и инвестиционные счета экологических благотворительных организаций и доноров-миллиардеров, финансирующих климатическое движение. По крайней мере, это уменьшит само количество дискуссий о климате, которые так искажают политику в последние годы.
Инфляция, нехватка энергии и растущий государственный дефицит, вероятно, также положат конец политике легких денег и финансовой экспансии последних десятилетий. Перспектива того, что щедрые субсидии, стимулирующие переход к энергетике, могут быть сокращены, станет проверкой утверждений о том, что энергия ветра и солнца может успешно конкурировать с ископаемым топливом во многих регионах.
Ничто из этого не противоречит различным политикам по сокращению выбросов и стимулированию зеленого развития. Но климатическая и энергетическая политика, особенно на Западе, может значительно сместиться с субсидирования спроса (таких вещей, как солнечные батареи и электромобили) на дерегулирование предложения (таких вещей, как атомные электростанции и высоковольтные линии электропередач). Подобный сдвиг — от субсидирования конкретных «зеленых» технологий, пользующихся поддержкой активистов и лоббистов, к созданию более широкой технологической, нормативной и инфраструктурной основы для энергетического перехода — поставит политику в области чистой энергетики на гораздо более прочную экономическую основу.
И это позволит лучше согласовать климатические цели с императивами энергетической безопасности.
Если последние месяцы что-то и продемонстрировали, так это то, что война, отсутствие безопасности и экономический кризис — беспощадные учителя. Сторонники климата и их политические союзники часто проводят политику, эквивалентную выкуриванию собственных запасов: они путают стимулируемый субсидиями рост возобновляемой энергии с доказательством того, что мир готов быстро отказаться от ископаемого топлива. Следовательно, они препятствовали добыче нефти и газа везде, где только можно, и хронически недоинвестировали в другие источники чистой энергии, такие как атомная энергетика. Но несмотря на технологический прогресс, мировая экономика все еще очень далека от полной замены ископаемого топлива.
Слияние войны в Европе с глобальным энергетическим кризисом напоминает нам, что Запад не так уж отличается от остального мира. К лучшему или к худшему, развитие энергетики и безопасность остаются монетой царства.
Любая глобальная стратегия создания бастиона против этнонационалистического авторитаризма, достижения экономической стабильности и перехода к низкоуглеродному будущему должна будет приспосабливаться к этой реальности.
Политика Китая, России и Канады угрожает изменением климата на 5 градусов, показало исследование | Климатический кризис
Нынешняя климатическая политика Китая, России и Канады приведет к тому, что к концу века мир превысит катастрофическое потепление на 5 градусов Цельсия, согласно исследованию, в котором ранжируются климатические цели разных стран.
США и Австралия лишь немного отстают, поскольку обе страны подтолкнули глобальное повышение температуры опасно более чем на 4°C по сравнению с доиндустриальным уровнем, говорится в документе, в то время как даже ЕС, который обычно считается климатическим лидером, находится на пути к увеличению более чем вдвое 1,5 градуса по Цельсию, которые, по мнению ученых, являются умеренно безопасным уровнем нагрева.
Исследование, опубликованное в пятницу в журнале Nature Communications, оценивает взаимосвязь между стремлением каждой страны сократить выбросы и повышением температуры, которое произойдет, если мир последует их примеру.
Цель этого документа – проинформировать участников переговоров по климату, поскольку они начинают двухлетний процесс повышения климатических обязательств, которые в настоящее время далеки от цели от 1,5 до 2 градусов Цельсия, поставленной во Франции три года назад.
Диаграмма справедливости в отношении климатаСоответствующий веб-сайт также служит в качестве руководства о том, как страны разделяют бремя реагирования на величайшую экологическую угрозу, с которой когда-либо сталкивалось человечество.
Исследование показывает, что среди крупных экономик Индия лидирует с целью, которая лишь немного отклоняется от курса 2C. Менее развитые страны, как правило, более амбициозны, отчасти потому, что у них меньше заводов, электростанций и автомобилей, а значит, у них меньше выбросов, чтобы обуздать их.
На противоположной стороне спектра находится промышленный центр Китая и крупные почти ничего не делают для ограничения выбросов углекислого газа. К ним относятся Саудовская Аравия (нефть), Россия (газ) и Канада, которая добывает огромное количество грязной нефти из битуминозных песков. Лоббисты, выступающие за ископаемое топливо в этих странах, настолько сильны, что правительственные обязательства по борьбе с изменением климата очень слабы, что ставит мир на курс к более чем 5 градусам тепла к концу века.
Лишь немногим лучше обстоят дела у группы стран, продвигающих планету за пределы 4C. Среди них США, в которых огромные выбросы от энергетики, промышленности и сельского хозяйства несколько компенсируются обещаниями скромных сокращений и большего количества возобновляемых источников энергии. Австралия, которая по-прежнему сильно зависит от экспорта угля, также относится к этой категории.
У богатых торговых обществ Европы дела обстоят немного лучше — в основном потому, что выбросы от продуктов рассчитываются на месте производства, а не в точке потребления, — но авторы статьи говорят, что их действия отстают от их обещаний подать положительный пример.
«Интересно видеть, насколько далеки от этого некоторые страны, даже те, которые считаются лидерами в области смягчения последствий изменения климата», — сказал автор исследования Ян Робиу дю Пон из Мельбурнского университета.
Исследование может вызвать споры. Согласно Парижскому соглашению, нет единого мнения сверху вниз о том, что является справедливой долей ответственности. Вместо этого каждая страна устанавливает свои собственные восходящие цели в соответствии с рядом различных факторов, включая политическую волю, уровень индустриализации, платежеспособность, численность населения, историческую ответственность за выбросы. Авторы говорят, что почти каждое правительство выбирает такую интерпретацию справедливости, которая отвечает их собственным интересам и позволяет им добиться относительной выгоды от других стран.
Чтобы обойти эти разные концепции справедливости, газета оценивает каждую нацию по наименее строгим стандартам, которые они сами устанавливают, а затем экстраполирует это на весь мир.
При этом, по словам авторов, они могут «операционализировать разногласия».
Принимая во внимание различные интерпретации, они говорят, что мир должен стремиться к виртуальной цели 1.4C, чтобы достичь цели 2C. Они надеются, что их показатель справедливости можно будет использовать на переговорах ООН по климату в Катовице в следующем месяце и в судебных разбирательствах по климату.
Авторы заявили, что в будущем исследование может быть распространено на субнациональный уровень, например, на отдельные штаты США. Они также отмечают, что в настоящее время не учитываются несколько ключевых секторов, в том числе изменения в землепользовании (что имеет основополагающее значение для быстро обезлесенных стран, таких как Бразилия, Аргентина и Индонезия), международное судоходство и авиация.
Бразилия теряет большие участки естественных лесов из-за таких видов деятельности, как добыча полезных ископаемых, лесозаготовки и сельское хозяйство. Фотография: Карл де Соуза/AFP/Getty Images Хотя исследование подчеркивает огромный разрыв между политической волей и научной тревогой, Робиу дю Пон сказал, что оно должно вдохновлять, а не удручать людей.