Как выглядит коммуна в центре Петербурга, где живут 35 человек. «Бумага»
8 октября 2018
Фотограф Роман Новиков три месяца жил в одной из петербургских коммун. Около 35 человек делят жилье на двух этажах дома в центре города: вместе проводят праздники и досуг, едят, ведут быт и проводят собрания, на которых решают все спорные и повседневные вопросы.
«Бумага» публикует фотопроект Новикова о жизни в коммуне, а также его рассказ о том, какие люди предпочитают объединяться в коммуны, почему полнолуние может быть поводом для праздника, как члены коммуны справляются с агрессией извне и за что они могут «выписать» друг друга из квартиры.
Коммуны — это не коммунальные квартиры прошлого, доставшиеся нам по наследству, не квартиры друзей и не сквоты (нелегально занятые помещения, существующие до их разгона полицией). Коммуны — это общины, которые построены осознанно и на общих для их участников идеях.
Люди объединяются на почве религиозных и политических взглядов, ищут творческую обстановку и тех, с кем совпадает мировоззрение. Самая важная особенность таких обществ: отсутствие иерархии между членами группы. Часто здесь нет явного лидера.
Во время поиска такого места я побывал в разных коммунах, был на спокойном чаепитии с гостями и на шумной вечеринке в помещении заброшенного завода, который недавно начали обживать. В конце концов я нашел близкое себе место в центре Петербурга и стал договариваться о проживании. Две недели ждал, пока освободится комната, заходил в гости. А когда заехал, то поселился на втором этаже в небольшой комнате сразу за кухней. Постепенно мы почувствовали друг в друге что-то настоящее и подружились.
Количество жильцов невозможно посчитать: их состав постоянно меняется. Знакомые и друзья приезжают в гости, иногда на несколько дней. Кто-то уезжает путешествовать или возвращается обратно.
В коммуне есть несколько человек, которые живут там с самого начала и создавали это пространство: договаривались с арендодателем, красили стены, ремонтировали проводку и канализацию. Их мнение может быть решающим в спорах, но это не обязательно.
Вопросы, проблемы и конфликты внутри коммуны решаются на собраниях. Доходит до жарких споров, но никогда до драк. Важные вопросы решаются совместным голосованием, а решение записывается на бумагу. Если возникает вопрос, требующий срочного решения, собрание будет срочно — в тот же вечер.
Ты можешь попасть туда и быстро стать своим. Можешь пожить там, не подойти или совершить ошибку и тебя «выпишут», заранее обговорив срок выселения. Однажды в коммуну заселилась молодая пара музыкантов. Всё было хорошо до того момента, пока они не привели посторонних людей, которые слишком интересовались происходящим в доме.
Главной идеи в коммуне нет. Это место действует как единый живой организм. Люди в нем знают, что им подходит и что их не устраивает. Если не знают — разбираются на лету. Они плывут по реке в одной лодке, но при этом все разные. В разговорах можно услышать, что надо быть человеком, относиться осознанно к окружающему пространству и своим соседям. Явных запретов там нет.
Сама коммуна состоит из двух этажей. В общих помещениях играют на музыкальных инструментах, занимаются йогой, смотрят кино, рисуют. Запланированные события проводятся при поддержке гостей. Иногда они организованы людьми со стороны, которым нужна публика и площадка.
Около входной двери висит коробка с надписью «Бро, подкинь монетку». Каждый гость может оставить столько денег, сколько ему не жалко.
Попасть на второй этаж можно по черной лестнице.
К двери, отделяющей жилое пространство третьего этажа от подъезда, приделаны металлические пластины-язычки от калимбы (африканский музыкальный инструмент — прим. «Бумаги»), превращающие обычную дверь в своеобразный музыкальный инструмент.
Второй этаж поспокойнее. На кухне — круглый стол, несколько стульев и диван, общий холодильник, стиральная машина. На стенах коридора, как и этажом ниже, картины. Здесь живут две молодые мамы с детьми, семья из Центральной Азии, несколько пар и одиночки.
Целенаправленного дружеского общения между коммунами Петербурга нет, но нужно понимать, что сама тусовка гораздо больше этих двух этажей. У кого-то знакомые могут жить в других коммунах, возникает много связей. Весь город, если его ковырнуть, — одна большая коммуна.
Для совместных праздников лишь бы был повод — всё зависит от желания и настроения.
Если кто-то хочет что-то организовать, то он должен начать сам и попросить остальных о помощи, если она требуется.
Масленица, Новый год — это само собой. Жильцы также любят привязывать событие, например, к луне: на последнее полнолуние была вечеринка, а затмение встретили на крыше. Многие посещают традиционные музыкальные фестивали, которые обычно проводятся летом.
Часть людей со спокойным сердцем проверяет мусорки и находит что-нибудь полезное. Там можно достать технику, одежду, еду. Один из работающих ноутбуков в коммуне был оттуда. Мне рассказывали, как однажды нашли пару ящиков пива и пили неделю.
Часть находок используют для творчества. Например, курилка украшена кучей компьютерных запчастей и гофрированной трубой. Выглядит как настоящий киберпанк.
Найденную одежду и вещи чистят. Что-то отправляют на фримаркет — это специальное место на каждом этаже, где можно оставить ненужные вещи или безвозмездно взять новые. Еще магазины выкидывают продукты на грани срока годности — такое достаточно побыстрее приготовить и проблем не будет.
Впрочем, этим занимаются не все — несколько человек считают, что это не круто.
Многие из жильцов работают. Тут есть художники, дизайнеры, музыканты, столяр и репетитор. Работают в кофейнях и барах, некоторые поют на улице. Часть подрабатывают на стройках, занимаются высотными работами или чем повезет.
Коммуна половиной окон выходит во двор-колодец, громкие разговоры или вечеринки мешают жильцам напротив. Они вызывают полицию, пишут гневные сообщения и приходят ругаться. Но обо всем удается договориться. Некоторые соседи наоборот помогают — отдают ненужные вещи. Соседка сверху подарила пианино, которое теперь стоит в коридоре и пользуется огромным спросом.
А вот неприятности на улице мне не встречались. Да, прохожие иногда оборачиваются на членов коммуны, некоторые откровенно разглядывают, но дредами и мешковатыми штанами никого уже не удивишь, мне кажется.
Сложно сделать однозначный вывод из опыта проживания в коммуне. Это место не для всех, здесь может не хватать личного пространства и тишины. Но здесь есть постоянное движение, поиск и свобода во всех проявлениях. Люди, которым это нужно, либо уже здесь, либо рано или поздно сами найдут для себя нужное место. У нас в городе есть из чего выбрать.
К сожалению, мы не поддерживаем Internet Explorer. Читайте наши материалы с помощью других браузеров, например, Chrome или Mozilla Firefox Mozilla Firefox или Chrome.
как сегодня живут столичные хиппи
Общество
Современные хиппи и сегодня объединяются в коммуны и организуют музыкальные фестивали / Фото: Официальная страница фестиваля Woodstock в Facebook
Знаменитому рок-фестивалю «Вудсток» 15 августа исполняется 50 лет. Отчасти именно благодаря ему движение хиппи и стало таким популярным в мире.
«Вечерняя Москва» решила выяснить, как сегодня живут столичные «дети цветов» и возможно ли массово возродить культуру «любви и мира».
— К сожалению, движения уже практически нет, — считает московский хиппи Арсений Травич. — Как и остальные субкультуры, которые перестали существовать последние лет пять, хиппи растворились в социуме. Надо понимать, что хипповство 70-х в СССР и хипповство в 2019-м — совершенно разные понятия. Сейчас, скорее, идет «отыгрыш». Перед хиппи нет тех проблем, которые стояли перед людьми того времени. Конечно, до сих пор предпринимаются попытки возродить эту культуру. Проходит множество музыкальных фестивалей и по всей России, и в Московской области, но все они стали платными. Есть даже коммуны и экопоселения, где живут люди, внешне похожие на хиппи. Но я бы не сказал, что это они, потому что нет той идеи.
А вот отечественный хиппи старой школы Арво Хантер считает, что будущее у «Системы» (хиппи-движение — прим. «ВМ») есть.
— Так вышло, что я вовремя, в начале 70-х, приехал в Эстонию — на свою историческую родину, где встретил огромное количество хороших людей из «Системы».
Со многими из них мы остались добрыми друзьями до сих пор. Кое с кем даже общие приключения случились. Я всегда был преимущественно один, как Маугли. На «Вудсток» попасть не вышло, но, если честно, хватало интересного и в тогдашнем Союзе.
— Как сегодня выглядит движение хиппи? Сильно ли изменилось за последние годы?
— Любое движение трансформируется, потому что время бежит вперед. Какое-то количество молодежи в поисках внутренней свободы ищет себя в разных общественных движениях и в подавляющем большинстве оказывается рабами какой-нибудь другой системы. Хиппи — название очень условное: необязательно носить длинные волосы, фенечки и «пацифик», чтобы быть счастливым. Те молодые люди и девушки, кого я знаю, кто гордо называет себя хиппи, могут быть увешаны феньками, но не понимать тех взглядов, которых мы придерживаемся. Иные же выглядят совершенно цивильно, не называют себя хиппи, панками, растаманами, прочими нарицательными, но сеют добро и любовь, живут свободно и счастливо.
Короче, сейчас, как и всегда, прекрасные люди могут выглядеть по-разному, и пока они думают друг о друге и любят, они — самые что ни на есть хиппи.
— Жизнь рядового хиппи чем-то отличается от жизни обычного человека? Ты сам чем занимаешься?
— С возрастом уже не так часто катаешься автостопом, «сейшаки» (фестивали — прим. «ВМ») для большинства тоже ушли на второй, третий, четвертый план. Кто-то нашел работу, обзавелся семьей, живет в тепле и уюте в семейном гнездышке. Это, на мой взгляд, самый логичный итог пропаганды любви и добра. Многие семьями выбираются в путешествия: Индия, Тибет, Непал, Израиль. Иногда даже остаются там. Кто-то уезжает подальше от городов. Кто-то владеет музыкальными магазинами, играет в группах, занимается изобразительным искусством, литературой. Я лично — писатель. Все еще время от времени катаюсь по странам бывшего Союза.
— Много среди хиппи тех, кто объединяется в коммуны, уходит от остального общества?
— Они есть и в Москве, и в Петербурге, и в столицах стран СНГ, и по всей России.
Это не самые известные адреса, что, в общем-то, вполне логично. И если о них не говорят, значит, так нужно. Я был в двух таких местах — люди там живут замечательно. В основном это творческие союзы художников, писателей. Не всегда они хиппи в общем понимании, но это люди, явно не чуждые движению. Есть, конечно, совсем другие. Ребята, которые организуют всякие общественные перформансы — иногда неоднозначные, как, впрочем, и в 70-х. Правда, теперь свободы самовыражения чуть больше, поэтому немного проще.
— Как смотришь на слова своего коллеги по движению о том, что сегодня хиппи уже нет, потому что нет тех идей и проблем, что существовали раньше?
— Неужели сейчас нет войн, разногласий, экзистенциальных проблем, которых, в общем-то, у любого молодого поколения, по-моему, с лихвой хватает? И всего остального? Мне кажется, что время, как спираль: некоторые явления очень точно повторяются. Общество всегда наступает на одни и те же грабли, а если умудряется отодвинуть их в сторону, раскидывает новые.
Возможно, тот парень и прав, говоря, что не осталось хиппи с теми взглядами, что были в Советском Союзе в конце 60-х — начале 70-х. Смешно, если молодые люди сегодня будут рассуждать о суровости «конторы» и жестокой несправедливости войны во Вьетнаме 65-го. Сейчас хватает других проблем, с которым нас сталкивает новое время. Если есть явление, значит, найдутся те, кто будут с ним бороться. Хиппи или нет — неважно. Если что-то противоречит, вредит свободе и благополучию людей, любой здравомыслящий человек вправе быть несогласным. И лучшее проявление этого — не насилие, демонстрации и митинги, а всего-навсего образ жизни, ведущий к свободе и благополучию.
Читайте также: Всеволод Чаплин заявил, что современная молодежь выглядит «лузерски» в сравнении с советской
Мир | Русское сообщество | Британика
- Развлечения и поп-культура
- География и путешествия
- Здоровье и медицина
- Образ жизни и социальные вопросы
- Литература
- Философия и религия
- Политика, право и правительство
- Наука
- Спорт и отдых
- Технология
- Изобразительное искусство
- Всемирная история
- Этот день в истории
- Викторины
- Подкасты
- Словарь
- Биографии
- Резюме
- Популярные вопросы
- Обзор недели
- Инфографика
- Демистификация
- Списки
- #WTFact
- Товарищи
- Галереи изображений
- Прожектор
- Форум
- Один хороший факт
- Развлечения и поп-культура
- География и путешествия
- Здоровье и медицина
- Образ жизни и социальные вопросы
- Литература
- Философия и религия
- Политика, право и правительство
- Наука
- Спорт и отдых
- Технология
- Изобразительное искусство
- Всемирная история
- Britannica объясняет
В этих видеороликах Britannica объясняет различные темы и отвечает на часто задаваемые вопросы.
- Britannica Classics
Посмотрите эти ретро-видео из архивов Encyclopedia Britannica. - #WTFact Видео
В #WTFact Britannica делится некоторыми из самых странных фактов, которые мы можем найти. - На этот раз в истории
В этих видеороликах узнайте, что произошло в этом месяце (или любом другом месяце!) в истории. - Demystified Videos
В Demystified у Britannica есть все ответы на ваши животрепещущие вопросы.
- Студенческий портал
Britannica — лучший ресурс для учащихся по ключевым школьным предметам, таким как история, государственное управление, литература и т. д. - Портал COVID-19
Хотя этот глобальный кризис в области здравоохранения продолжает развиваться, может быть полезно обратиться к прошлым пандемиям, чтобы лучше понять, как реагировать сегодня. - 100 женщин
Britannica празднует столетие Девятнадцатой поправки, выделяя суфражисток и политиков, творящих историю. - Britannica Beyond
Мы создали новое место, где вопросы находятся в центре обучения. Вперед, продолжать. Просить. Мы не будем возражать. - Спасение Земли
Британника представляет список дел Земли на 21 век. Узнайте об основных экологических проблемах, стоящих перед нашей планетой, и о том, что с ними можно сделать! - SpaceNext50
Britannica представляет SpaceNext50. От полёта на Луну до управления космосом — мы исследуем широкий спектр тем, которые подпитывают наше любопытство к космосу!
Содержание
- Введение
Краткие факты
- Факты и сопутствующий контент
Возвращение к русской сельской общине – Broadstreet
Недавно я взялся за проект, который потребовал от меня вернуться к некоторым более ранним работам о русской сельской общине.
(На самом деле это одна из причин, по которой я хотел это сделать.) Было интересно узнать, как с тех пор изменились мои представления об этом, и рассмотреть новые способы подхода к предмету. Это упражнение также напомнило мне об истоках моего скептицизма по отношению к объяснениям социальных, политических или экономических результатов, которые включают понятия «коллективизма» или «индивидуализма» или других явлений, которые мы связываем с более крупными системами ценностей или 9.0142 Mentalités – и характер многих прокси, используемых для их измерения и их влияния в историческом контексте.
Это , а не , чтобы сказать, что это не стоит изучать. Напротив, они интересны и важны. Это — это , чтобы сказать, что вещи не всегда такие, какими кажутся, особенно когда речь идет об обществах прошлого.
В течение почти двух столетий Россия считалась коллективистским обществом по преимуществу (особенно за пределами России). Любой беглый поиск в Google по слову «коллективизм» обязательно даст вам что-нибудь о России.
Наиболее известные характеристики досоветской деревни, по-видимому, подтверждают эту точку зрения: общинная организация сельского общества, общинное землевладение и распределение налогов, а также большие, расширенные домохозяйства, состоящие из нескольких поколений. Дебаты о происхождении таких черт постепенно уступили место стилизованному повествованию о коллективистских ценностях, которые стали неотъемлемой частью науки от интеллектуальной истории до крестьяноведения. Хотя некоторые исследования внутреннего устройства общинного общества на микроуровне рисовали более сложную картину, базовые представления о коллективистской культуре России и общине как ее идеальном выражении оказалось трудно изменить.
Здесь начался мой собственный интерес к коммуне, и мои предыдущие исследования были оформлены в этих терминах. К счастью, наткнувшись на усадебный архив, в котором задокументировано так много разных сторон крестьянской жизни, можно было рассмотреть те черты сельской общины, которые не были видны на поверхности.
Документы, подобные переписи, показывающие расширенные семьи, состоящие из нескольких поколений, не показали многих отклоненных ходатайств о разделении домохозяйств, просьб о помощи бедным, которые были отклонены, или нотариально заверенных договоров между членами этих домохозяйств, которые оговаривали условия кредитных договоров, наследства , разделение налоговых обязательств и другие источники внутрисемейных конфликтов. Записи, документирующие выделение (и период перераспределения) общинной земли, не показывают, что основная часть общинной земли принадлежала нескольким зажиточным семьям (домохозяйства которых были невелики и которые не жили за счет сельского хозяйства) и что это оставалось дело в течение 50-70-х годов, на которое имелись документы. Они также не показали жалобы крестьян на то, что сельские чиновники сохраняют общинные земли в резерве для сдачи в аренду посторонним для собственной выгоды, или на их попытки собрать дополнительные налоги с сельских жителей и прикарманить их.
В документах, относящихся непосредственно к общинным делам, не было никаких указаний на то, что сельские жители покупали землю в частном порядке на стороне для пополнения своих заработков или нанимали рабочую силу для обработки общинной земли, которую они изначально не хотели и не могли обрабатывать сами. Когда человек видит эти стороны общественной жизни, совсем не удивительно, что существовал такой сильный спрос на внеместные механизмы разрешения споров и правоприменения.
Оказалось, что большинство внешних признаков коллективизма в русской деревне были реакцией на ограничения, создаваемые местными институциональными рамками, в которых община занимала видное место. Это касалось не только частных помещичьих имений, но и (может быть, даже в большей степени) удельных земель, где количество жалоб (крестьян) на общинное управление было, по крайней мере, частью толчка к реформам 1830-х гг.
За коммунами и расширенными семейными единицами стояли люди, проводившие стратегии, очень похожие на стратегии, существовавшие в обществах прошлого, обычно не описываемых как коллективистские.
Это выводы, которые вспоминаются, когда сталкиваешься с частым выделением коммуны, политико-административной единицы, которую мы можем наблюдать и изучать на разных уровнях, и коммуны, более абстрактной сущности, которая подразумевает что-то об общих ценностях, нормах и солидарности. и, я бы сказал, его труднее наблюдать в историческом контексте).
Архивы поместья, использованные для этого проекта, позволили увидеть коммуну с нуля. С этой точки зрения казалось, что корона могла бы покончить с коммуной — а также с общинным землевладением и распределением налогов — как часть закона об освобождении 1861 года, если бы они действительно серьезно относились к реформе сельской местности. Это сняло бы некоторые обременительные ограничения для тех на местах, чьи стратегии на уровне отдельных лиц или домохозяйств постоянно сдерживались общественными соображениями.
Этот новый проект рассматривает коммуну не снизу, а с точки зрения финансово ограниченного административно слабого центрального государства.
И с этой точки зрения возможность отказа от этого институционального костыля в 1861 году представляется крайне маловероятной. Особенно после того, как у дворян-помещиков больше не было стимула выполнять свои старые административные функции для государства. При крепостном праве сельская община стала административным артефактом слабого государства и слабых или отсутствующих помещиков. Использование крестьянских общин для распределения и сбора налогов, предоставления помощи бедным, организации содержания местной инфраструктуры и уплаты воинских повинностей позволило снизить расходы помещиков и государства. Это также создало сдерживающий фактор для инвестиций в систему, которая заменит ее, а это означало, что во время реформ государство сочло свой выбор весьма ограниченным.
Однако сохранение коммуны на месте (возможно, даже усиление ее путем передачи ей некоторых административных функций, которые ранее занимали помещики) могло еще больше затруднить последующие реформы. В конце концов стало понятно, что коммуна — или, по крайней мере, некоторые ее аспекты, особенно общинное землевладение, — препятствовали аграрному развитию, и в начале двадцатого века был спланирован и реализован новый пакет реформ.