Как выглядит коммуна в центре Петербурга, где живут 35 человек. «Бумага»
8 октября 2018
Фотограф Роман Новиков три месяца жил в одной из петербургских коммун. Около 35 человек делят жилье на двух этажах дома в центре города: вместе проводят праздники и досуг, едят, ведут быт и проводят собрания, на которых решают все спорные и повседневные вопросы.
«Бумага» публикует фотопроект Новикова о жизни в коммуне, а также его рассказ о том, какие люди предпочитают объединяться в коммуны, почему полнолуние может быть поводом для праздника, как члены коммуны справляются с агрессией извне и за что они могут «выписать» друг друга из квартиры.
Коммуны — это не коммунальные квартиры прошлого, доставшиеся нам по наследству, не квартиры друзей и не сквоты (нелегально занятые помещения, существующие до их разгона полицией). Коммуны — это общины, которые построены осознанно и на общих для их участников идеях.
Люди объединяются на почве религиозных и политических взглядов, ищут творческую обстановку и тех, с кем совпадает мировоззрение. Самая важная особенность таких обществ: отсутствие иерархии между членами группы. Часто здесь нет явного лидера.
Во время поиска такого места я побывал в разных коммунах, был на спокойном чаепитии с гостями и на шумной вечеринке в помещении заброшенного завода, который недавно начали обживать. В конце концов я нашел близкое себе место в центре Петербурга и стал договариваться о проживании. Две недели ждал, пока освободится комната, заходил в гости. А когда заехал, то поселился на втором этаже в небольшой комнате сразу за кухней. Постепенно мы почувствовали друг в друге что-то настоящее и подружились.
Количество жильцов невозможно посчитать: их состав постоянно меняется. Знакомые и друзья приезжают в гости, иногда на несколько дней. Кто-то уезжает путешествовать или возвращается обратно.
В коммуне есть несколько человек, которые живут там с самого начала и создавали это пространство: договаривались с арендодателем, красили стены, ремонтировали проводку и канализацию. Их мнение может быть решающим в спорах, но это не обязательно.
Вопросы, проблемы и конфликты внутри коммуны решаются на собраниях. Доходит до жарких споров, но никогда до драк. Важные вопросы решаются совместным голосованием, а решение записывается на бумагу. Если возникает вопрос, требующий срочного решения, собрание будет срочно — в тот же вечер.
Ты можешь попасть туда и быстро стать своим. Можешь пожить там, не подойти или совершить ошибку и тебя «выпишут», заранее обговорив срок выселения. Однажды в коммуну заселилась молодая пара музыкантов. Всё было хорошо до того момента, пока они не привели посторонних людей, которые слишком интересовались происходящим в доме.
Главной идеи в коммуне нет. Это место действует как единый живой организм. Люди в нем знают, что им подходит и что их не устраивает. Если не знают — разбираются на лету. Они плывут по реке в одной лодке, но при этом все разные. В разговорах можно услышать, что надо быть человеком, относиться осознанно к окружающему пространству и своим соседям. Явных запретов там нет.
Сама коммуна состоит из двух этажей. В общих помещениях играют на музыкальных инструментах, занимаются йогой, смотрят кино, рисуют. Запланированные события проводятся при поддержке гостей. Иногда они организованы людьми со стороны, которым нужна публика и площадка.
Около входной двери висит коробка с надписью «Бро, подкинь монетку». Каждый гость может оставить столько денег, сколько ему не жалко.
Попасть на второй этаж можно по черной лестнице.
К двери, отделяющей жилое пространство третьего этажа от подъезда, приделаны металлические пластины-язычки от калимбы (африканский музыкальный инструмент — прим. «Бумаги»), превращающие обычную дверь в своеобразный музыкальный инструмент.
Второй этаж поспокойнее. На кухне — круглый стол, несколько стульев и диван, общий холодильник, стиральная машина. На стенах коридора, как и этажом ниже, картины. Здесь живут две молодые мамы с детьми, семья из Центральной Азии, несколько пар и одиночки.
Целенаправленного дружеского общения между коммунами Петербурга нет, но нужно понимать, что сама тусовка гораздо больше этих двух этажей. У кого-то знакомые могут жить в других коммунах, возникает много связей. Весь город, если его ковырнуть, — одна большая коммуна.
Для совместных праздников лишь бы был повод — всё зависит от желания и настроения.
Если кто-то хочет что-то организовать, то он должен начать сам и попросить остальных о помощи, если она требуется.
Масленица, Новый год — это само собой. Жильцы также любят привязывать событие, например, к луне: на последнее полнолуние была вечеринка, а затмение встретили на крыше. Многие посещают традиционные музыкальные фестивали, которые обычно проводятся летом.
Часть людей со спокойным сердцем проверяет мусорки и находит что-нибудь полезное. Там можно достать технику, одежду, еду. Один из работающих ноутбуков в коммуне был оттуда. Мне рассказывали, как однажды нашли пару ящиков пива и пили неделю.
Часть находок используют для творчества. Например, курилка украшена кучей компьютерных запчастей и гофрированной трубой. Выглядит как настоящий киберпанк.
Найденную одежду и вещи чистят. Что-то отправляют на фримаркет — это специальное место на каждом этаже, где можно оставить ненужные вещи или безвозмездно взять новые. Еще магазины выкидывают продукты на грани срока годности — такое достаточно побыстрее приготовить и проблем не будет.
Впрочем, этим занимаются не все — несколько человек считают, что это не круто.
Многие из жильцов работают. Тут есть художники, дизайнеры, музыканты, столяр и репетитор. Работают в кофейнях и барах, некоторые поют на улице. Часть подрабатывают на стройках, занимаются высотными работами или чем повезет.
Коммуна половиной окон выходит во двор-колодец, громкие разговоры или вечеринки мешают жильцам напротив. Они вызывают полицию, пишут гневные сообщения и приходят ругаться. Но обо всем удается договориться. Некоторые соседи наоборот помогают — отдают ненужные вещи. Соседка сверху подарила пианино, которое теперь стоит в коридоре и пользуется огромным спросом.
А вот неприятности на улице мне не встречались. Да, прохожие иногда оборачиваются на членов коммуны, некоторые откровенно разглядывают, но дредами и мешковатыми штанами никого уже не удивишь, мне кажется.
Сложно сделать однозначный вывод из опыта проживания в коммуне. Это место не для всех, здесь может не хватать личного пространства и тишины. Но здесь есть постоянное движение, поиск и свобода во всех проявлениях. Люди, которым это нужно, либо уже здесь, либо рано или поздно сами найдут для себя нужное место. У нас в городе есть из чего выбрать.
как устроены московские коммуны – The City, 27.11.2020
Возможно, вы ходите по московским улицам и не подозреваете, что в тех любопытных заброшенных зданиях, за которые цепляется ваш глаз, кипит своя, параллельная жизнь. СССР пал, но не его идеи, сторонники которых находят себе дом в самых неожиданных и не всегда легальных для проживания местах. Журналистка Милана Логунова, специально для The City исследующая самые занимательные сообщества Москвы, окунулась в жизнь коммунаров, чтобы понять, что движет теми, кто строит общество будущего прямо у нас под носом.
Вы, может быть, замечали, что во многих СМИ через поисковик можно найти минимум одну статью про какую-нибудь коммуну. Статьи про коммуны вообще всегда пользуются успехом. Никто никогда не скажет: «Ну нет, это слишком скучно». Моя теория насчет интереса к коммунам такова: людям нравится узнавать про коммуны, потому что костяк истории – рассказ о том, что сводит людей вместе. Людям интересно узнавать, какие еще существуют способы найти родственные души.
Фото: Михаил Голденокв/The City
Полгода назад я нашла такой способ и въехала в коммуну «Башня» – бывшую водонапорную башню в центре Москвы. Я бы могла рассказать про нее подробнее, но в прошлые выходные в этой коммуне состоялся слет коммунаров – что-то вроде фестиваля ныне существующих коммун России и СНГ. Думаю, зарисовка оттуда более доходчиво объяснит, почему развалился Советский Союз, но не идеи коммунизма как таковые – особенно потому, что встреча закончилась руганью и почти дракой.
Очередь презентаций коммун выстраивается по старшинству.
Открывает слет бородатый мужик, он чем-то похож на монаха. Игнорируя печенье и пироги из городской кондитерской на столах, он настоятельно обходит гостей и просит их попробовать мед собственного производства. Его коммуна называется «Мирград» – мужчина приехал из Ивановской области, где на берегу реки он и его товарищи стремятся к тому, чтобы жить обособленно, как древние собиратели. «Планы у нас глобальные! Построить анархо-эко-коммунизм на Волге», – говорит он не без фанатизма. Пока мужчина показывает фотографии своих огородов, я думаю, что было бы отличной идеей отправить туда мою бабушку. Увлекательнее, чем дом престарелых.
Фото: Михаил Голденокв/The City
Фото: Михаил Голденокв/The City
Все выступление на него снисходительно смотрит женщина среднего возраста – как на Брежнева поздних лет, который никак не уходит на пенсию. Кажется, что сейчас подойдет ее очередь и она объяснит мужику, что за окном давно наступила промышленная революция. Она грациозно передает флешку со слайдами, встает в центр комнаты и выдерживает театральную паузу, после чего произносит: «Я представляю коммуну «Портос»! Научным путем мы создаем общество счастья».
Фото: Михаил Голденокв/The City
Позади этой женщины на экране изображены заумные формулы. Она говорит, что их общество поклоняется Пифагору-Давыдову, который пытался математически посчитать счастье. Всем коммунарам «Портоса» больше 30 лет, они снимают усадьбу и чуть ли не каждый день измеряют уровень душевного здоровья каждого, как в игре The Sims. Грустненько тебе стало? Пробеги пару кругов вокруг дома. Устал после работы? Лучший отдых – это смена деятельности. Иди помоги с новой оранжереей.
Пока сидишь на презентации, кажется, что жизнь похожа на реку. Люди плывут по ней в лодке, причем вверх по течению, вот незадача. Вниз едут те, кто сложил весла: кто живет в своих однокомнатных квартирах спальных районов, попивает в выходные пиво перед компьютером. Противоположность им – представители всевозможных коммун, которым интернет помог собраться, дабы изолироваться от остального мира. Надо думать, в чем-то враждебного.
Наконец, десяток выступлений завершают коммуны миллениалов.
Слово передают молодому парню в толстовке, и он начинает рассказывать, что живет в трехкомнатной квартире с двумя своими коллегами около главного здания МГУ. Их коммуна называется Open Space. Все трое жильцов делают карьеру в академической сфере, поэтому цель коммуны – устраивать для товарищей в доме англоязычные, дискуссионные, философские клубы, просмотры авторского кино… Выступление перебивает мужик с бородой: «А глобальная идея у вашей коммуны есть? Мне кажется, что вы все-таки не коммуна…»
Фото: Михаил Голденокв/The City
Парень уходит в ступор, не зная, как защититься. Но мужик с бородой накаляется, как чугунный утюг, и продолжает доказывать, что такое истинные коммуны. Тогда на сторону парня встает молодая девушка. Она говорит, что представляет коммуну «Лофт 119» и что у них тоже нет никакой глобальной идеи. Зал ошарашен таким вот выпадом, но модератор предлагает девушке провести презентацию и все-таки разъяснить свою мысль.
У нее розовые короткие волосы, пирсинг и губы в синей помаде.
Девушка спокойным голосом объясняет, что дом их коммунаров находится в подмосковной деревне Истра. Их образ жизни – разведение кроликов и хомячков, совместный просмотр документалок на Netflix с обсуждением, сожительство и вечеринки пару раз в месяц. «Пропащее поколение», – читаю я в глазах других коммунаров, а сама думаю, что с удовольствием бы пожила в таком доме. Или в каком-нибудь TikTok-хаусе.
Фото: Михаил Голденокв/The City
Обеим молодежным коммунам дали десять минут выступления – что, возможно, даже чересчур жирно, – пока другие рассказывали о своих коммунах по часу: о том, как они строят свои маленькие электростанции, организовывают домашние школы по воспитанию детей будущего или распределяют между собой урожай.
Завершает официальную часть мероприятия организатор. Он кратко рассказывает про другие коммуны, которые не смогли доехать, но в которых он сам бывал. Пытается начать с «Фрилав коммуны» под Краснодаром, которая строит огромную полиаморную семью, но его сразу сбивают с ритма, говорят, что это неинтересно, и он полчаса показывает фото из изолированной коммуны в Донецке, куда можно попасть только по пропуску.
«Вот тут мы строим общую баню», вот тут мы учим грамоте наших детей…»
Фото: Михаил Голденокв/The City
Тот парень в толстовке из Open Space в дверях кому-то пытается все еще доказать свою состоятельность: «А еще у нас SMM-кооператив есть. Мы ищем вакансии и обмениваемся ими между собой…» У парня горят глаза от злости, но его уже никто не слушает. Глядя на него, я пытаюсь размышлять о том, что множество москвичей давно уже обитают в коммунах, но не могут это осознать из-за образа аграрного коммунара с бородкой. Эти мысли прерывает изображение, которое я замечаю на презентации.
Представьте себе холодильник, втиснутый в узкий стенной проем. К передним стенкам проема прибита доска с замком, которая открывается только ключом. Ключ висит у лидера коммуны – хранителя единственного холодильника. Но это еще не все. Презентатор коммуны нам показывает фотографии, где на первом слайде – запертый холодильник, а на втором – открытый холодильник, внутри которого среди продуктов стоит интернет-роутер.
«Коммунары оберегают своих детей от интернета, – вещает наш презентатор. – Они могут заходить туда только раз в день на час и в присутствии взрослого».
Фото: Михаил Голденков/The City
Буду прямолинейной – несмотря на то что держать детей в коммунах вполне законно, мне сразу захотелось организовать бригаду по их спасению. Но в то же время я бы не стала убеждать членов донецкой коммуны в том, что они живут как-то неправильно. Допустим, этим людям нравится балдеть по исторической реконструкции. Допустим, они всегда мечтали жить в XVIII веке.
Современные коммуны – это не секты. Скорее, это интенциональные сообщества – сожительство под покровительством общей фантазии, безумной идеи, групповой галлюцинации. То, что они изолируются, в общем-то, идет всем на пользу. Если же игра надоела, то в любое время можно уйти, вернуться в свой скучный, обыденный мир без трудностей. Любой может вернуться, но дети – нет.
Возможно, через десять лет, когда фанатичные коммунары выпустят повзрослевших детей из своих угодий, они будут как Марти из «Назад в будущее».
Когда им все-таки разрешат посмотреть на мир за стеной коммуны лет через десять, я найду их всех, подставлю ко рту диктофон и задам вопрос: «Вы рады, что опробовали наш конденсатор потока? Именно он делает путешествия во времени возможными».
Коммуны 2.0: как Москва превращается в город совместного потребления :: Мнения :: РБК Недвижимость
Россия — удивительная страна, где представления о собственной жизни зачастую разительно отличаются от реальности. Это неудивительно, если учесть, что ценности и базовые представления о мире формируются до 25 лет и остаются на всю жизнь, а за последнее столетие ни одно поколение в нашей стране не могло похвастаться тем, что хотя бы молодость и зрелость пришлись на одну эпоху. В итоге получается, что люди вынуждены жить не в той реальности, в которой они сформировались и которую могут воспринять.
После революции и военной разрухи целые поколения привыкли к дефициту площадей. Мы вспоминаем Булгакова с его квартирным вопросом, который испортил москвичей, но наряду с жильем не хватало и торговых помещений, и административных.
С середины нулевых ситуация с недвижимостью изменилась радикально. За полтора десятилетия построено больше административных и торговых площадей, чем за все годы советской власти. Еще в начале нулевых мало кто знал, что такое торговый центр или многофункциональный комплекс, под офисами подразумевались помещения в детских садах или переоборудованные квартиры, жилье было только панельным, блочным или кирпичным. Сегодня современные здания в столицах России с точки зрения качества не сильно отличаются от аналогов в Западной Европе, люди привыкли к торговым центрам и современным форматам, а при выборе жилья все больше внимания обращают на среду и инфраструктуру.
www.
adv.rbc.ru
Недвижимость в России всегда была чем-то большим, нежели простые «бетонометры». Для начинающего бизнеса в девяностые снять офис было сродни обряду инициации. Тогда предпринимателя, работающего из дома, не стали бы воспринимать всерьез. Офис означал принадлежность к избранному кругу в противовес тем неудачникам, кто еще работал в «конторах» — многочисленных НИИ и ведомствах, а вместо модного слова «фрилансер» использовалось презрительное «надомник».
Отдельная квартира в Москве была не просто жилплощадью, а признаком социального статуса. Именно поэтому москвичи охотно меняли комнаты в коммуналках в центре на отдельные квартиры в спальных районах, где не было никакой инфраструктуры, а дети в школах учились в две смены. Отдельную кухню и балкон люди ценили гораздо выше, чем городскую культуру и инфраструктуру.
Может быть, именно поэтому городская культура так и не сформировалась в спальных районах. Железная дверь и домофон в подъезде оказались гораздо более востребованными, чем общественные пространства и парки.
Важно и то, что для советского человека товарные запасы были существенной частью жизни. Это и запасы продуктов, и обширные библиотеки, и запасы стройматериалов. Дом превратился в крепость.
Сегодня мы в очередной раз переживаем общественную трансформацию, составным элементом которой становится повышение доступности жилья. Ипотека, малометражные квартиры и присоединенные к Москве территории — эти три фактора делают квартиру в столице доступной не только для среднего класса.
С точки зрения транспортной доступности новые территории ничем не уступают спальным районам восьмидесятых, однако сегодня контраст в доступе к городской культуре разителен. Если средний советский москвич имел шанс попасть на модный спектакль в среднем один раз за 15 лет, то сегодня практически каждый «белый воротничок» как минимум раз в неделю посещает культурно-развлекательное мероприятие, а городской фольклор даже породил термин «очередь на Серова». Общественное питание тоже перестало быть эксклюзивным развлечением и превратилось в повседневность для городского класса.
Но все это благолепие сосредоточено в центре города, и разница между насыщенностью пространства в центре и на периферии усугубляется.
Поколение миллениума, скорее всего, не захочет использовать окно возможности, связанное с доступным жильем. Во-первых, облачные технологии, приложения и онлайн-ресурсы избавляют от необходимости иметь хоть какие-нибудь запасы дома. В планшет сегодня умещается все, что нужно, хоть пять стеллажей книг, бережно накопленных предками. Компактные беспроводные колонки заменили громоздкие стереосистемы. Благодаря широким социальным связям возрастает межличностное доверие — и семья перестает быть единственным оплотом безопасности во враждебном мире. Социальные сети и порталы знакомств уже сегодня меняют представление о гендерном партнерстве.
Собственное развитие является чуть ли не главным приоритетом для молодежи. Развитие требует инвестиций, однако ипотека ставит крест на таких инвестициях, а из-за увеличения продолжительности жизни предыдущих поколений унаследованное жилье будет менее распространено.
Скорее всего, форматы недвижимости ждет изменение. Вместо многофункциональных комплексов возникнут гибридные пространства, которые можно будет трансформировать из жилых в общественные или деловые, совмещая в рамках одного объекта различные функции. С расширением практики удаленной работы вырастет потребность не в отдельных кабинетах в квартире, а в специализированных рабочих пространствах, которые можно бронировать и использовать в случае необходимости.
В России глобальные тренды будут комбинироваться с локальными. Экономика совместного потребления, пришедшая к нам вместе с технологическими новинками и современной городской культурой, пересекаясь со стремлением к патернализму, может породить интересный феномен «организованного совместного потребления» — совместного потребления, которое регулируется не частными договоренностями, а государственными или корпоративными институциями.
На практике это может означать возрождение на новом витке общежитий и появление «коммун 2.
0». Уже сегодня продвинутая молодежь проявляет интерес к советскому функционализму, видя в нем рациональное решение проблем. Роль центра культурной жизни, которую играли кухни в СССР, теперь отведена более приспособленным под это креативным пространствам и кафе, а квартира становится лишь местом для сна и уединения.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции
Об авторе
Денис Соколов партнер Cushman & Wakefield
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
Возвращение к русской сельской общине – Бродстрит
Недавно я взялся за проект, который потребовал от меня вернуться к некоторым более ранним работам о русской сельской общине.
(На самом деле это одна из причин, по которой я хотел это сделать.) Было интересно узнать, как с тех пор изменилось мое представление об этом, и рассмотреть новые способы подхода к предмету. Это упражнение также напомнило мне об истоках моего скептицизма по отношению к объяснениям социальных, политических или экономических результатов, которые включают понятия «коллективизма» или «индивидуализма» или других явлений, которые мы связываем с более широкими системами ценностей или 9.0003 Mentalités – и природа многих прокси, используемых для их измерения и их влияния в историческом контексте.
Это , а не , чтобы сказать, что это не стоит изучать. Напротив, они интересны и важны. Это — это , чтобы сказать, что вещи не всегда такие, какими кажутся, особенно когда речь идет об обществах прошлого.
На протяжении почти двух столетий Россия считалась коллективистским обществом по преимуществу (особенно за пределами России). Любой беглый поиск в Google по слову «коллективизм» обязательно даст вам что-нибудь о России.
Наиболее известные характеристики досоветской деревни, по-видимому, подтверждают эту точку зрения: общинная организация сельского общества, общинное землевладение и распределение налогов, а также большие, расширенные домохозяйства, состоящие из нескольких поколений. Дебаты о происхождении таких черт постепенно уступили место стилизованному повествованию о коллективистских ценностях, которые стали неотъемлемой частью науки от интеллектуальной истории до крестьяноведения. Хотя некоторые исследования внутреннего устройства общинного общества на микроуровне рисовали более сложную картину, базовые представления о российской коллективистской культуре и общине как ее идеальном выражении оказалось трудно изменить.
Здесь зародился мой собственный интерес к коммуне, и мои предыдущие исследования основывались на этих терминах. К счастью, наткнувшись на усадебный архив, в котором задокументировано так много разных сторон крестьянской жизни, можно было рассмотреть те черты сельской общины, которые не были видны на поверхности.
Документы, подобные переписи, показывающие расширенные семьи, состоящие из нескольких поколений, не показали многих отклоненных ходатайств о разделении домохозяйств, просьб о помощи бедным, которые были отклонены, или нотариально заверенных договоров между членами этих домохозяйств, которые оговаривали условия кредитных договоров, наследства , разделение налоговых обязательств и другие источники внутрисемейных конфликтов. Записи, документирующие выделение (и период перераспределения) общинной земли, не показывают, что основная часть общинной земли принадлежала нескольким зажиточным семьям (домохозяйства которых были невелики и которые не жили за счет сельского хозяйства) и что это оставалось дело в течение 50-70-х годов, на которое имелись документы. Они также не показали жалобы крестьян на то, что сельские чиновники сохраняют общинные земли в резерве для сдачи в аренду посторонним для собственной выгоды, или на их попытки собрать дополнительные налоги с сельских жителей и прикарманить их.
В документах, относящихся непосредственно к общинным делам, не было никаких указаний на то, что сельские жители покупали землю в частном порядке на стороне для пополнения своих заработков или нанимали рабочую силу для обработки общинной земли, которую они изначально не хотели и не могли обрабатывать сами. Когда человек видит этих сторон общественной жизни, совершенно неудивительно, что существует такой сильный спрос на внеместные механизмы разрешения споров и правоприменения.
Оказалось, что большинство внешних признаков коллективизма в русской деревне были реакцией на ограничения, создаваемые местными институциональными рамками, в которых коммуна занимала видное место. Это касалось не только частных помещичьих имений, но и (может быть, даже в большей степени) удельных земель, где количество жалоб (крестьян) на общинное управление было, по крайней мере, частью толчка к реформам 1830-х гг.
За коммунами и расширенными семейными единицами стояли индивидуумы, проводившие стратегии, очень похожие на те, что существовали в обществах прошлого, обычно не описываемых как коллективистские.
Это выводы, которые вспоминаются, когда сталкиваешься с частым выделением коммуны, политико-административной единицы, которую мы можем наблюдать и изучать на разных уровнях, и коммуны, более абстрактной сущности, которая подразумевает что-то об общих ценностях, нормах и солидарности. и, я бы сказал, его труднее наблюдать в историческом контексте).
Архивы поместья, использованные для этого проекта, позволили увидеть коммуну с нуля. С этой точки зрения казалось, что корона могла бы покончить с коммуной — а также с общинным землевладением и распределением налогов — как часть закона об освобождении 1861 года, если бы они действительно серьезно относились к реформе сельской местности. Это сняло бы некоторые обременительные ограничения для тех на местах, чьи стратегии на уровне отдельных лиц или домохозяйств постоянно сдерживались общественными соображениями.
Этот новый проект рассматривает коммуну не снизу, а с точки зрения финансово ограниченного административно слабого центрального государства.
И с этой точки зрения возможность отказа от этого институционального костыля в 1861 году представляется крайне маловероятной. Особенно после того, как у дворян-помещиков больше не было стимула выполнять свои старые административные функции для государства. При крепостном праве сельская община стала административным артефактом слабого государства и слабых или отсутствующих помещиков. Использование крестьянских общин для распределения и сбора налогов, предоставления помощи бедным, организации содержания местной инфраструктуры и уплаты воинских повинностей позволило снизить расходы помещиков и государства. Это также создало сдерживающий фактор для инвестиций в систему, которая заменит ее, а это означало, что во время реформ государство сочло свой выбор весьма ограниченным.
Однако сохранение коммуны на месте (возможно, даже усиление ее путем передачи ей некоторых административных функций, которые раньше занимали помещики) могло еще больше затруднить последующие реформы.
В конце концов стало понятно, что коммуна — или, по крайней мере, некоторые ее аспекты, особенно общинное землевладение, — препятствовали аграрному развитию, и в начале двадцатого века был спланирован и реализован новый пакет реформ. Но точно так же, как романтическая идея коммуны со временем укоренилась в науке, административная реальность на протяжении столетий внедрялась в институциональную архитектуру. И не только центральное государство попало в зависимость от него. Сами крестьяне, особенно те, кто получил выгоду в качестве коммунальных чиновников или получателей больших наделов, не так стремились уехать или, что более проблематично, отпустить своих односельчан. (Конфликты, подобные описанным выше при крепостном праве, наблюдались во время столыпинских реформ.) Есть некоторые свидетельства того, что этот виток реформ оказал положительное влияние на производительность сельского хозяйства, но принес ли он — или принес бы, если бы дал время, — реальные институциональные изменение остается открытым вопросом.
Кто такие коренные народы России?
By First Peoples Worldwide
«Мы, коренные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, верим, что Воздух, Земля и Вода благословенны; Природа — источник жизни, Человек — всего лишь капля в водовороте жизни; Река времени — всего лишь отражение прошлого, настоящего и будущего, и то, как наши предки жили в прошлом, — это то, как мы живем сейчас и как наши потомки будут жить в будущем». — Хартия 9 RAIPON.0004
Последние пару недель все взоры были прикованы к России – подготовка к Олимпиаде, обвинения в нарушении прав человека и печально известные неудобные туалеты. Давайте немного отвлечемся от твитов о катастрофических гостиничных номерах и рассмотрим население, которое в России часто упускают из виду, — коренные народы.
В России насчитывается более 100 идентифицированных этнических групп. Из них 41 юридически признаны «коренными малочисленными народами Севера, Сибири и Дальнего Востока».
Это единственные группы, которые юридически защищены как коренные народы; чтобы соответствовать требованиям, группа народов должна насчитывать менее 50 000 человек, вести традиционный образ жизни, проживать в определенных отдаленных районах страны и идентифицировать себя как отдельную этническую группу. Некоторые группы исключены из-за их большей численности, например саха (якуты), буряты, коми и хакасы; другие в настоящее время стремятся получить признание. Кроме того, существует 24 более крупных этнических группы, которые идентифицируются как национальные идентичности или титульные нации. Эти группы населяют независимые государства или автономные области в России, но не имеют особой защиты в соответствии с законом.
Самыми малочисленными из этих групп коренных народов являются энцы (350 человек) и ороки (450 человек), а самыми крупными являются ненцы и эвенки, каждая из которых насчитывает около 30 000 человек. Из 41 народа десять имеют менее 1000 членов, а одиннадцать живут за Полярным кругом.
По крайней мере 16 из этих народов имеют настолько маленькое население, что считаются находящимися под угрозой исчезновения; по крайней мере одиннадцать были объявлены вымершими. Хотя коренные народы России составляют всего 0,2% от общей численности населения, или всего 250 000 человек, они населяют около 2/3 территории России.
Коренные народы России настолько разнообразны и разнообразны, что было бы плохой услугой пытаться дать обзор культур. У них есть некоторые общие характеристики: многие из них ведут кочевой или полукочевой образ жизни, практикуют анимизм и ведут образ жизни, основанный на охоте, собирательстве, рыбной ловле и оленеводстве. Во многих из этих групп соблюдение традиционного образа жизни стало еще более важным после распада советской экономики. Языки коренных народов России многочисленны, но большинство из них принадлежит к одной из трех основных этнолингвистических групп: уральской, алтайской и палеосибирской. Мы настоятельно рекомендуем вам познакомиться с удивительными культурами отдельных племен — этот веб-сайт является отличной отправной точкой для ознакомления с каждой группой.
К сожалению, у коренных народов России тоже много общих проблем. Россия не ратифицировала Конвенцию МОТ № 169. Несмотря на то, что коренные народы находятся под защитой статьи 69 Конституции Российской Федерации, применение защитных законов и нормативных актов часто не обеспечивается должным образом или осложняется решениями правительства, касающимися использования природных ресурсов Севера. В настоящее время существует 70 мест потенциального конфликта между местными группами и добывающими проектами – например, добыча никеля затронула многие оленьи пастбища и священные места. В ноябре 2011 г. был распущен Комитет Совета Федерации по делам Севера и КМНС, единственный федеральный законодательный орган, специализирующийся на вопросах КМНС, а также ряд региональных профильных органов государственной власти. В июле 2012 г. в России был принят закон, в соответствии с которым некоммерческие организации, получающие иностранное финансирование и участвующие в «политической» деятельности, такой как защита прав коренных народов, объявляются «иностранными агентами», что налагает на многие организационные группы коренных народов дополнительные юридические обязательства и стигматизацию.
В ноябре 2012 г. правительство приостановило деятельность Российской ассоциации коренных малочисленных народов Севера (АКМНС). Основан в 1990, RAIPON представляет 42 группы коренных народов в России и является постоянным членом ключевого Арктического совета.
В 2001 г. правительство приняло закон «О территориях традиционного природопользования», единственную серьезную попытку обеспечить права коренных народов на землепользование на землю, от которой они зависят в качестве средств к существованию. Однако с момента вступления закона в силу ни одна территория традиционного природопользования (ТППП) не была создана. Многие группы коренных народов также страдают от недостаточных прав на рыболовство: в 2008 году поправка к федеральному закону отменила положения о приоритете доступа к рыболовным угодьям для коренных народов и установила, что коренные народы могут ловить рыбу только для своих личных нужд. Это не считая общины , или Кооперативы коренных народов – на многих территориях крупнейшие источники дохода и занятости для коренных народов.
В России насчитывается более 2300 общин. Рыбакам-кочевникам также очень сложно получить лицензии, и за ловлю рыбы без лицензии им грозят большие штрафы.
Эти проблемы только усугубляют существующие проблемы с безработицей и бедностью. Безработица у коренного населения в 1,5-2 раза выше, чем у населения в целом, а доходы ниже в 2-3 раза. Коренные народы страдают от нехватки чистой питьевой воды, неадекватного питания и нехватки питьевой воды. Эти проблемы способствуют многочисленным проблемам со здоровьем, таким как туберкулез, вирусный гепатит, кишечные инфекции, инфекции верхних дыхательных путей и алкоголизм. В коренных общинах России туберкулез (ТБ), проблема со здоровьем, которой практически не существует в развитых странах, встречается в 3 раза чаще, чем в среднем по стране. Материнская и детская смертность значительно выше на территориях коренных народов – на некоторых территориях смертность в несколько раз превышает рождаемость. Из-за этих проблем ожидаемая продолжительность жизни коренных народов намного короче, чем и без того относительно короткая продолжительность жизни в России — 50 лет для мужчин и 60 лет для женщин по сравнению с 64 годами для мужчин и 70 годами для женщин среди населения России в целом.
Коренные народы России также сталкиваются со многими угрозами своей традиционной культуре. Например, сегодня только 10% племенного населения Сибири ведут кочевой или полукочевой образ жизни, по сравнению с 70% около 30 лет назад. С 2002 года численность 24 групп коренных народов России сократилась, и только 10 групп увеличились. Это связано прежде всего со снижением самоидентификации с племенем, а также с ассимиляцией с русским населением. 90% населения Северной России мигрировало туда в течение последних двух столетий, и модели насильственного продвижения русского языка и культуры разрушили многие из более мелких культур коренных народов. Распространение русскоязычных государственных школ и школ-интернатов, а также средств массовой информации, таких как газеты, телевидение и радио, производимых в России, поставило под угрозу языки коренных народов — в настоящее время в России насчитывается 148 языков, находящихся под угрозой исчезновения.
Проблемы, с которыми сталкиваются коренные народы России, серьезны – но таковы воля и решимость людей.
Уже пережив неимоверные трудности – как экологические, так и политические – коренные народы России, очевидно, находят большую силу в своих предках, культуре, способности быть одновременно жизнестойкими и адаптивными. Возможно, сейчас, когда мир повернулся к России, всем остальным пора оказать некоторую поддержку.
Националистическое и имперское мышление определяют путинское видение России
Авторы основного изображения Карта 1882 года Украины как части Российской империи. Предоставлено Wikimedia Commons
Путина считают рациональным и реалистом в его внешней политике и политике безопасности, расчетливым и часто оппортунистическим. Однако его решение начать полномасштабное военное наступление на Украину свидетельствует о том, что российский президент склоняется к этнонационалистическим мотивам, движимым чувством исторической миссии по исправлению предполагаемой несправедливости и возвращению утраченных русских земель и русских общин.
Это говорит о том, что повестка дня Путина шире, чем завоевание Украины.
Открывая свое национальное обращение по Украине 21 февраля, президент Владимир Путин обратился к гражданам России, но вскоре расширил охват своих комментариев и до «наших соотечественников» в Украине, отражая свою веру в то, что границы российской нации простираются далеко за пределы Российского государства. Готовясь к российскому военному нападению на Украину, руководство России стремилось культивировать картину этнических русских, русскоязычных и российских граждан, столкнувшихся с политикой геноцида на Украине в результате прихода к власти украинских неонацистов и националистов после крах режима Януковича в 2014 г.
Идея о том, что Россия несет особую ответственность за русские общины за пределами России, стала основной частью идентичности московской внешнеполитической элиты в начале 1990-х годов и стала ключевым фактором эволюции отношения России к своим соседям. Хотя в современном использовании Путиным проблемы российской диаспоры явно прослеживается инструментальный расчет, с момента его возвращения на пост президента России в 2012 году этнонационалистическое измерение региональной политики России приобрело большее значение, особенно в отношении Украины.
Для Путина воссоединение бывших имперских земель и народов все чаще превращается из инструмента внешнеполитического влияния в цель. Это вызывает обеспокоенность по поводу будущей политики России не только в отношении Украины и Беларуси, но и в отношении других стран региона.
Русские за пределами России Дебаты о внешней политике Москвы
В начале 1990-х годов в России разгорелись ожесточенные дебаты о ее будущей внешней политике и политике безопасности, особенно в отношении соседних государств. В то время как президент Борис Ельцин и его министр иностранных дел Андрей Козырев выступали за то, чтобы сосредоточить внимание на налаживании связей с трансатлантическим сообществом, различные националистические и государственнические деятели выступали за то, чтобы сосредоточить внимание на «ближнем зарубежье», особенно в связи с развитием конфликтов в Центральной Азии, Южном Кавказе и Восточной Европе. Европы, а также Северо-Кавказского региона России.
В рамках этой политической борьбы ключевой проблемой стала судьба 25 миллионов этнических русских, проживающих за пределами России в новых независимых государствах после распада Советского Союза, особенно в странах Балтии, Украине и Казахстане.
Критики внешней политики Ельцина утверждали, что Россия несет уникальную ответственность перед этими сообществами, и что это требует от Москвы взять на себя ведущую роль в бывшем Советском Союзе. К середине 1990-х заокеанская группировка потерпела поражение — Козырев ушел в отставку в 1996 – и признание законного интереса к русским сообществам за пределами России стало основополагающим принципом постсоветской российской внешней политики и политики безопасности.
Хотя идея ответственности России за русскую диаспору была согласована, операционализация концепции оказалась сложной, поскольку не было ясности в отношении того, кто именно входит в состав русской диаспоры, а «русскость» определялась по-разному в разных контекстах. Наследие расширения Российской империи и развития советской национальной политики представляло собой сложную мозаику различных общин, разбросанных по Евразии и имеющих исторические связи с Россией. Так, на Украине язык стал центральной разделительной линией, а в Казахстане украинцы, поляки, казаки и даже корейцы были объединены в русские.
Столкнувшись с трудностями создания четкой основы для действий, Россия вместо этого приняла всеобъемлющий термин «соотечественники», чтобы охватить эти большие и разнообразные сообщества.
Подъем русской нации во внешней политике Путина
Переход к широкому кругу этнолингвистических сообществ за пределами России как к интересам российского государства привел к тому, что Россия заняла твердую позицию по этому вопросу в конце 1990-х и начале 2000-х годов, особенно с уважение прав русских в Латвии и Эстонии по мере продвижения стран Балтии к членству в ЕС и НАТО. Россия также стремилась бросить вызов государственной языковой политике в регионе, стремясь заменить русский язык титульным языком.
цитата
Для Путина историческая роль России в Евразии и в воссоединении русских общин усилилась с 2014 года, переплетая националистические идеи с неоимперскими устремлениями нарушений со стороны государств в отношении русских общин, у России было мало возможностей взаимодействовать с этими группами, оказывать на них влияние или поддерживать их.Таким образом, российские власти стремились развивать свои связи с русской диаспорой, например, распространяя двойное гражданство на русских за границей и создавая организации для мобилизации русских в соседних государствах, такие как Конгресс соотечественников, проживающих за рубежом. Россия также стремилась продвигать проект мягкой силы и культурного влияния, который пересекался с расширенным определением русской нации через идею Русского мира. Эти усилия были задуманы как средство оказания влияния и обоснования притязаний России на особую региональную роль на основе ее ответственности перед диаспорой.
Столкнувшись с проблемами и сложностью взаимодействия с такими разнообразными сообществами, в 2000-х годах Россия приняла в основном прагматичный и инструментальный подход к этому вопросу. Однако растущая напряженность России в отношениях с соседями все чаще выдвигала проблему русской диаспоры на передний план российской политики региональной безопасности. Например, во время российско-грузинской войны 2008 года российское правительство утверждало, что его военные действия были оправданы необходимостью защитить россиян и российских граждан в Южной Осетии и Абхазии.
С возвращением Путина на пост президента в 2012 году стало ясно, что он занял другую, более жесткую линию в отношении российской внешней политики и политики безопасности, особенно в отношении трансатлантического сообщества. Утверждения о роли России на исторических землях Российской империи все больше переплетались с нарративом о сопротивлении посягательствам НАТО и ЕС и восстановлении доминирующей роли России в регионе.
Решение Путина в 2014 году аннексировать Крым и инициировать опосредованный конфликт на Донбассе стало поворотным моментом. Основной мотив интервенции, сформулированный Путиным, представлял собой смесь заявлений о реагировании на насилие против русских на Украине, оппозиции подъему украинского национального движения и эмоциональных призывов вернуть себе историческую территорию России. Речь Путина после формального присоединения Крыма к России заключала в себе сплав этих различных идей, определяя Крым как «неделимую» часть России посредством этнолингвистических и имперских связей.
Путин, российская нация и Российская империя
В то время как в России была широко распространена народная поддержка аннексии Крыма и всплеск националистических настроений, в последующие годы энтузиазм населения в отношении зарубежных авантюр значительно снизился, и казалось, что идеи экспансионистской внешней политики Москвы исчерпали себя. Однако для Путина историческая роль России в Евразии и в воссоединении русских общин только усилилась, что указывает на переплетение националистических идей с неоимперскими устремлениями.
Весной 2021 года Путин выпустил длинное эссе об Украине, в котором не только утверждалась особая региональная роль России, но и была направлена на подрыв самой идеи украинской нации и украинской государственности. Это темы, которые вернулись в недавних телевизионных выступлениях Путина, в которых он объявил о признании поддерживаемых Россией прокси-регионов на Украине и начале российского вторжения, а также осудил руководство Украины.
quote
Путин пришел к убеждению, что его историческая роль заключается не только в том, чтобы преодолеть конец Советского Союза, но и в том, чтобы отменить большевистскую национальную политику, которая заложила основы современной государственности ЕвразииПодготовка к войне с Украиной также сопровождалась заявлением Путина в декабре 2021 года о том, что в Украине происходит что-то близкое к геноциду против русских общин.
Распад Советского Союза в 1991 году также представлял собой распад Российской империи, которая была поглощена Советским Союзом и впоследствии была изменена большевистскими лидерами посредством их национальной политики. Путин пришел к убеждению, что его историческая роль заключается не только в том, чтобы преодолеть распад Советского Союза, который он в 2005 году назвал величайшей геополитической трагедией ХХ века, но и в том, чтобы свести на нет большевистскую национальную политику, которая заложила основы современной государственное устройство Евразии.
В основе этого проекта лежит роль Москвы как гаранта и защитника русской нации, хотя определение русской нации широкое и состоит из пересекающихся представлений об этнической, языковой и культурной русскости.
Повестка дня и идеи, которые Путин изложил для оправдания военных действий против Украины, таким образом, представляют собой кульминацию направления размышлений о России как субъекте внешней политики и политики безопасности, которое делает воссоединение русских этнонациональных сообществ и бывших российских имперских земель упорядочением принцип для территорий Евразии. Непосредственной целью путинской политики является Украина, а также Беларусь, которая посредством войны включается в сферу влияния России. Однако повестка дня Путина вряд ли остановится на этом. Молдова, Южный Кавказ и государства Центральной Азии — особенно Казахстан, где русские националисты заявили свои права на северные регионы, отражая наличие там значительной русской общины, — все будут уязвимы для российской экспансии, если война на Украине увенчается успехом.
Таким образом, российские власти стремились развивать свои связи с русской диаспорой, например, распространяя двойное гражданство на русских за границей и создавая организации для мобилизации русских в соседних государствах, такие как Конгресс соотечественников, проживающих за рубежом. Россия также стремилась продвигать проект мягкой силы и культурного влияния, который пересекался с расширенным определением русской нации через идею Русского мира. Эти усилия были задуманы как средство оказания влияния и обоснования притязаний России на особую региональную роль на основе ее ответственности перед диаспорой.
Непосредственно перед военной операцией России он пошел еще дальше, указав, что «то, что сегодня происходит на Донбассе, — это геноцид». В преддверии заседания Совета Безопасности ООН для обсуждения кризиса российские дипломаты распространили досье, в котором обвинили Украину в «уничтожении мирного населения» в отколовшихся районах Донбасса.
Такая гибкая концепция позволяет сочетать интересы российского государства с претензиями на защиту разнообразия этнических и языковых сообществ за пределами России. Это также отрицает идею других законных национальных сообществ, которые могли бы поддерживать государства в регионе. Хотя в России может и не быть поддержки такой программы, эти идеи основаны на мышлении, широко поддерживаемом российской политической элитой.