Кремль в каких городах есть: В каких городах кроме москвы есть кремли

Содержание

В каких российских городах, кроме Москвы, есть старинные кремли и чем они знамениты

Фрагменты кремля одного древнего города пошли на строительство Московского метрополитена; другой кремль принимал и Александра Невского, и Дмитрия Донского, и Ивана III, и Ивана Грозного; третий выдержал три десятка осад и все равно сохранился до наших дней. Бесчисленное количество кремлевских башен, стен, валов разрушалось из-за пожаров, набегов кочевников, нападений монголо-татарских и других войск, да и просто от времени. Слишком уж много отечественной истории скрывается за словом «кремль», которое, возможно, не совсем справедливо отнесено в наши дни в первую очередь к Москве.

Древнерусские поселения: одни сплошные кремли

Когда-то город вообще не мог существовать без кремля. Точнее, детинца – именно это название осталось в истории как раннее наименование городского укрепления. Почему детинец? То ли потому, что в случае опасности за высокими стенами укрывали самых слабых, включая детей, то ли от слова «деть» – «спрятать», а может быть, речь вообще шла о «дедах», старейшинах.

Любому древнерусскому поселению требовалась защита от нападения извне: шла ли речь о кочевниках или о соседях-славянах, нужно было иметь возможность обезопасить людей, скот и имущество. Первые городские крепости воздвигают уже в VI веке. Поскольку орудий для разрушения стен в те времена еще не существовало, брали города разве что внезапно, «изгоном» или «изъездом», то чтобы защититься от такой атаки, достаточно было лишь возвести вокруг поселения стены повыше и затруднить чужакам доступ вовнутрь.

Остатки Любшанской крепости — самой старой из каменных на территории Древней Руси. Источник: commons.wikimedia.org

Строили детинцы-кремли из дерева, быстро, за считанные дни. Для кремля выбирали участок на возвышенности, чаще всего – при впадении одной реки в другую (так город оказывался естественным образом защищен сразу с двух сторон). Завершали укрепление города рвом и валом. Деревянная стена представляла собой тын или частокол – врытые в землю вплотную друг к другу бревна высотой 6-8 метров. Со временем кремли стали усиливать башнями – над воротами и в местах поворота стен. С башни противника можно было заметить издали, к тому же, сверху открывались возможности для атаки.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Как люди в древности вели подземные войны, или Правила правильного подкопа.

Во внутренней части кремля располагались дома простых людей и резиденции правителей и знати, храмы, а еще – мастерские ремесленников, склады. К кремлю часто примыкали «окольные города», тоже обнесенные стеной. Это была уже вторая линия обороны города – с ростом населения требовалось все больше территории. Части города, которые оставались неукрепленными, носили название посады; иногда посады превращались в окольные города – в отношении Москвы это Китай, Белый и Земляной города.

План Новгорода. Источник: commons.wikimedia.org

Конструкция древнерусского детинца не стала уникальной – по такому же принципу были устроены и другие древние города: в Европе, на Ближнем Востоке, в Китае. Тем не менее, славянские территории древние скандинавы называли «Гардарики», то есть «страна городов, крепостей». На Руси в домонгольский период насчитывалось до полутысячи больших и малых городов, городов, укрепленных детинцами-кремлями, но все равно павших под натиском армии Батыя.

С совершенствованием осадной тактики и защита городов стала более серьезной: строились захабы — проезды между внутренними и внешними воротами, башни, стены строили из камня (позже — кирпича)

Эволюция кремлей

Нашествие монголо-татарских войск сыграло в истории древнерусских кремлей важную роль: оказалось, что этого врага существующие на тот момент крепости сдержать не могут. У завоевателей был четкий план осады городов – а осада в те времена вообще была явлением нечастым – как правило, ограничивались лишь штурмом, и, если он был неудачным, отступали. Монголы же применяли несколько приемов, которые неминуемо приводили – рано или поздно – к падению очередного кремля.

Макет Владимирского кремля и фото Новгородского.

Прежде всего, сооружали вокруг крепости свой частокол – так город оказывался в изоляции, а стрелки монголо-татар были защищены; насыпали валы и брустверы, чтобы вести обстрел башен, где размещались лучники осажденных. Рвы закидывали хворостом, для атаки использовали камнеметные орудия. Когда на Руси установилось двухсотлетнее иго, кремли возводить перестали, поскольку не было междоусобных войн.

Термин «детинец» использовался примерно до XIV века, потом говорили уже «кремль», «кремник», «кром» – так и сейчас зовется Псковская старинная крепость. Сменилось не только название, постепенно совершенствовался сам процесс возведения крепостей. Бревенчатый тын сначала дополняли отдельными каменными башнями, потом и полностью перешли на камень: дерево уязвимо перед огнем и недолговечно.

Псковский Кром выдержал рекордное количество осад. Источник: pinterest.com

Первым из каменно-деревянных кремлей считается Любшанская крепость близ Старой Ладоги, она была возведена в VII-VIII вв. В новгородской и псковской землях камень вообще использовался раньше: вероятно, из-за того, что был доступнее и лучше подходил для отражения нападений немцев и скандинавов – те владели навыками штурма замков. Кстати, не затронутые монголо-татарским игом, Новгородское и Псковское княжества продолжали и в этот темный для Руси период сооружать крепости-города.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ: Ярлык на княжение, или Почему русские князья ходили на поклон к монгольскому хану.

Московский кремль, впервые возведенный при возникновении города, стал белокаменным при Дмитрии Донском, в середине XIV века, а позже, в правление Ивана III, уже был кирпичным. Этот новый материал почти повсеместно вытеснил дерево и камень. А на юге по-прежнему сооружали деревянные укрепления, создавая многокилометровую «Засечную черту» из городов-крепостей, частоколов, водных и лесных препятствий для защиты от проникновения на север крымских татар. Но ни одного деревянного кремля – ни на юге государства, ни в какой другой его части, до настоящего времени не сохранилось.

Холмский детинец — все, что осталось от древнерусского крепостного сооружения (сейчас — в польском Хелме). Источник: commons.wikimedia.org

Кремль – часть прошлого?

Самым последним кремлем, построенным на территории страны, стал Тобольский, он же носит титул самого восточного из кремлей России. Закончено возведение крепости было в 1717 году. Необходимость в таких оборонительных сооружениях отпала, а существующие кремли перестраивали, разбирали «за ненадобностью» или просто не восстанавливали после пожаров и в результате естественного обветшания. От большинства таких городских крепостей-детинцев остались только круговые земляные валы.

Развалины Рюрикова городища. Источник: wikiway.com

Зато археологам эти объекты дают огромное количество информации: собрания находок на территориях каждого из построенных когда-либо кремлей – настоящая сокровищница. Черепки керамической посуды, монеты, украшения, детали орудий, предметы быта, одежда, даже берестяные грамоты и княжеские печати – все это сохранялось в земле даже тогда, когда стены и башни наверху давно были разрушены.

Да и сами объекты древнего зодчества, в каком бы виде их ни сохранила история, имеют важное значение. В позапрошлом веке остатки городской крепости в Новгороде стали называть Рюриковым городищем: якобы именно там, при истоке реки Волхов из озера Ильмень, находилась резиденция легендарного Рюрика. Кремлевских стен не сохранилось – деревянные укрепления были разрушены уже к XII веку. Зато в белокаменных палатах, выстроенных на высоком холме, провел детство Александр Невский, а среди посещавших Городище были в разное время Дмитрий Донской, Василий Темный, Иван III, Иван Грозный.

Слева — единственное из двух сохранившихся старинных деревянных тренировочных оружий; справа — украшения, найденные при раскопках на территории Суздальского кремля.

Тверской кремль был утрачен в пожаре 1763 года, Смоленский кремль пострадал от огня в 1812 году, и потом во время Великой отечественной войны. Только отдельные фрагменты сохранились от кремлей в Можайске, Вязьме, Ярославле. Камни Серпуховского кремля пошли на строительство Московского метрополитена в XX веке. В список Всемирного наследия ЮНЕСКО сейчас внесены Московский кремль, Новгородский детинец, Казанский кремль, территории Рубленого и Земляного городов Ярославского кремля, а также некоторые строения, расположенные на территории Суздальского. Это значит, что государство берет на себя обязанность по сохранению этих объектов.

Тобольский кремль — самый молодой и самый восточный в России. Источник: lenta.ru

Когда-то любой город на Руси представлял собой кремль-детинец – без возведения стен само существование такого поселения было немыслимо. И если эти стены выполняли задачу защищать жителей от угрозы извне, то сами крепости перед лицом времени оказались беззащитны. Не все, к счастью, – и тем ценнее те объекты, что сейчас оставляют посетителям возможность прикоснуться к прошлому страны.

Для кого-то археологические находки и исторические документы превращаются в источник творческих сил, как для этих шестерых художников, которых вдохновляет история и мифология Древней Руси.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

«В каких городах России есть кремль?» — Яндекс Кью

Путешествия по России и зарубежью

Решение Кремля атаковать украинские города было политическим, а не тактическим | Россия

Волна российских ракетных и беспилотных ударов по Киеву и другим крупным городам Украины в утренний час пик знаменует собой циничный ответ Кремля на бомбардировку моста через Керченский пролив в Крым.

Его жертвами стали преимущественно мирные жители, это были первые удары по столице с конца июня, поражавшие здания, улицы, парки и детские площадки. Энергоснабжение во Львове и Харькове также пострадало в результате атаки, которая вызвала массовый страх, невиданный с первых шести недель войны.

Немногое из того, что было поражено, если таковое имелось, имело прямое военное значение, а циничное решение нанести удар по Киеву и другим городским центрам было явно политическим, несмотря на то, что сказал российский президент в понедельник утром.

«Нанесен массированный удар дальнобойным высокоточным оружием воздушного, морского и наземного базирования по объектам энергетики, военного управления и связи Украины», — леденяще сообщил российский президент.

Но не следует забывать, что умышленное или безрассудное нападение на гражданское население и гражданскую инфраструктуру — это просто военные преступления, в результате которых погибло по меньшей мере 11 человек.

Их цель — вселить страх в руководство Украины и ее гражданское население в надежде, что Киев в конечном итоге почувствует себя вынужденным вести переговоры, пока Россия все еще оккупирует шестую или более украинской земли.

Украина, несомненно, была встревожена в понедельник, и ее президент Владимир Зеленский воспользуется фактом атак, чтобы настаивать на еще более жестких западных санкциях и большем количестве систем противоракетной обороны на онлайн-встрече G7 во вторник в обеденное время, в чем она явно остро нуждается.

Но несмотря на весь хаос, который принесли нападения, вопрос будет заключаться в том, выдержит ли это нападение на города. В начале сентября Харьков подвергся яростной волне ракетных обстрелов после успеха Украины на поле боя возле второго по величине города страны, где временно были отключены электро- и водоснабжение.

Однако затем интенсивность атак спала, и они не оказали серьезного влияния на поле боя, где Россия продолжает терять позиции на северном участке фронта, потеряв в последние дни город Лиман.

Совершенно не очевидно, что Россия может поддерживать интенсивные ракетные удары в течение длительного периода, учитывая, сколько боеприпасов она уже израсходовала в войне и какое международное политическое осуждение такие атаки вызовут.

Военная реальность также такова, что российские ракетные удары ничего не сделают для изменения баланса сил на земле в боевых действиях, и какой бы страх они ни вызывали, они не повлияют на желание Украины сопротивляться, по крайней мере, в краткосрочной перспективе.

В нынешнем виде Украина также набирает силу на пути к Херсону на юге, а также на севере Донбасса. Кремль знает, что его нынешняя военная позиция слаба, поэтому атака в понедельник служит второй цели — попытаться успокоить бескомпромиссных националистов, которые являются его главными критиками.

Неудивительно, что Москва, похоже, пытается втянуть Беларусь в войну, а две страны обещают развернуть совместную военную группу. Но белорусская армия невелика, всего 11 700 человек плюс 6 150 спецназовцев (большую часть ее сил составляют ополчения для подавления внутреннего инакомыслия).

Это может означать, что ужасные события понедельника имеют меньше долгосрочного значения, чем может показаться. Но проблема в том, что, поскольку российские силы явно теряют позиции, решения Путина становятся все более жестокими.

Москва знает, что ей нужно нагнетать обстановку, и уже пробовала вербовку заключенных и принудительный призыв на военную службу, но без мгновенных результатов. Теперь она прибегла к массовым бомбардировкам городов и вполне может сделать это снова.

Чего надеется добиться Россия, бомбя украинские города?

Взрывы выглядят как попытка российского истеблишмента убедить себя и других в том, что у России еще достаточно решимости и ресурсов, чтобы вернуть себе военную инициативу.

Недавняя российская воздушная бомбардировка Киева и других украинских городов является ответом на несколько новых и непредвиденных проблем, с которыми Кремль столкнулся в последние недели. Прежде всего, это массовый вывод русских войск из-под Харькова и Лимана, который застал врасплох большинство российских комментаторов, независимо от их взглядов на войну.

Несмотря на неоднозначные результаты первых шести месяцев войны, в России скептически относились к тому, что Украина действительно может перейти в контрнаступление.

Соответственно, серьезные военные неудачи России в Харьковской и Херсонской областях не могли не вызвать тревогу и вызвали массовое желание найти козла отпущения, вынуждая власть имущих больше, чем обычно, взаимодействовать с общественностью. Это, в свою очередь, подтолкнуло общественность к гораздо более критической оценке военной кампании, которая до недавнего времени считалась ничем иным, как победоносной.

Кроме того, стало очевидным, что у российского истеблишмента не было плана выступить единым фронтом в связи с проведением частичной мобилизации, объявленной Кремлем. Хотя общественная реакция на это заявление была более спокойной, чем многие предполагали, критика военного руководства в связи с его беспорядочной реализацией была настолько широко распространена, что поставила под сомнение, казалось бы, самоочевидную теорию о людях, сплачивающихся вокруг режима во время войны.

В сочетании с шоком от военных потерь России это создавало впечатление, что российский политический класс теряет способность демонстрировать хоть какое-то единство по сложным вопросам.

На фоне мобилизации объявление об присоединении к Украине четырех «новых территорий» не вызвало общественной эйфории, да и вообще осталось незамеченным по многим причинам. Начнем с того, что в отличие от ключевого порта и популярного места отдыха Крыма, который Россия аннексировала еще в 2014 году, в российской исторической памяти нет внятного образа Донбасса или Херсонщины. Кроме того, публичная часть процесса аннексии — бутафорские референдумы — изображалась не очень удачно. Вполне возможно, что объяви Кремль об аннексии после взрыва на Керченском мосту, соединяющем Россию и Крым, это восприняли бы как более динамичный и успешный шаг и привлекли бы больше внимания.

Наконец, взрыв и ущерб, нанесенный мосту, построенному с большими затратами Россией и завершенному только в 2018 году, стали очевидным источником стресса, поскольку сразу стало ясно, что за атакой стоит Украина. Казалось бы, затопление весной российского военного корабля «Москва» — флагманского корабля Черноморского флота — должно было быть куда более значительным и драматичным событием, но психологически оно легче переносилось русским обществом, которое до осени начать замечать, что военные возможности украинцев на самом деле более или менее сопоставимы с их могучим противником.

Реакцией российского руководства на такой поворот событий стала серия смертоносных ракетных ударов по украинским городам 10–11 октября, а затем 17 октября — атаки беспилотников в Киеве. Атаки выглядят как попытка российского истеблишмента убедить себя и других, что у России еще достаточно решимости, энергии и ресурсов, чтобы вернуть себе военную инициативу.

Воздушная бомбардировка должна была предотвратить перерастание растущей обеспокоенности российского общества в негативные чувства по отношению к властям. Кремль пытался остановить зарождавшуюся рознь в рядах наиболее лояльных слоев населения: женщин, жителей «самой глубокой, самой темной» России и отечественных республик, образовавшихся вокруг отдельных этнических групп России. Все они до сих пор были важнейшей социальной опорой режима, но без энтузиазма восприняли объявление о мобилизации. Ракетные удары должны были перепозиционировать действия Москвы в глазах этих людей как «оборонительные» и направлены на обеспечение безопасности собственного народа России в ответ на унизительные действия ее врага.

С военной точки зрения массированные бомбардировки Украины 10–11 октября позволили Кремлю усилить неопределенность намерений России. Оно должно было продемонстрировать решимость Москвы, но не сопровождалось пояснением того, чего оно должно было достичь: планировалось ли оно как защитная мера от украинского контрудара вокруг Херсона? Чтобы русские войска не разошлись под Бердянском или Мелитополем? Заморозить статус-кво перед возможными будущими переговорами? Затягивать конфликт в надежде пополнить армию за счет переучивания новомобилизованных бойцов? Или создать предлог для применения ядерного оружия?

Стихийный обстрел также позволил Москве показать, что она не просто бездействует. Те, кто уже поверил в военный потенциал России, увидели подтверждение теории о том, что Россия еще даже не начала, а те, кто посчитал взрыв на мосту в Крым вопиющим унижением, могли сами убедиться, что оскорбление не осталось безнаказанным.

Однако простое действие, пусть даже демонстративное, не гарантирует возможности изменить ситуацию или решить существующие проблемы. Военная эффективность бомбардировок энергетической инфраструктуры Украины спорна. Не решены трудности в отношениях с другими бывшими советскими соседями. Теорию о том, что мобилизация повысит боеспособность вооруженных сил России, еще предстоит доказать.

Не преодолен и раскол в российском обществе, возникший в сентябре. Апатичному большинству приходится тратить все больше и больше энергии, чтобы не замечать происходящего, но оно все еще не хочет примкнуть ни к антивоенному, ни к радикально провоенному меньшинству. Нет единого мнения о том, хватит ли у России ресурсов и энергии для принятия дальнейших радикальных мер.