Кто достиг северного полюса: Кто из путешественников первым достиг северного полюса земли ? 1) фернан магеллан 2). роберт пири…

Содержание

Впервые в истории человечества Фёдор Конюхов на Северном полюсе

Санкт-Петербург / Absolut TV / Новости / Летом 2021 года знаменитый на весь мир российский путешественник, писатель, художник Фёдор Конюхов отправится к вершине Земли и развернёт одиночную дрейфующую полярную станцию в Северном ледовитом океане, на которой проживёт 10 дней. Путешественник займётся изучением интенсивности таяния льдов и маршрутов их дрейфа, впервые проведёт регистрацию слабых землетрясений, а также соберёт образцы микропластика. Свободное от исследований время Фёдор Конюхов посвятит творчеству — создаст серию живописных работ, посвящённых красоте арктической природы.

На Северный полюс его доставит первая экспедиция Клуба полярных путешествий Poseidon Expeditions (11-22 июля 2021) на ледоколе «50 лет Победы» из 124 участников – все смогут пообщаться с великим путешественником, узнать о его опыте странствий и открытий, поддержать перед предстоящим одиночным дрейфом. Достигнув самой верхней точки планеты, капитан совместно с командой Poseidon Expeditions выберет подходящую по своим параметрам многолетнюю льдину и высадит на неё путешественника.

Суть исследований Конюхова – изучение климатических изменений на Северном полюсе и забота о чистоте Мирового океана. Научная повестка экспедиции подготовлена в сотрудничестве с Институтом океанологии им. П.П. Ширшова РАН, который предоставит путешественнику необходимое исследовательское оборудование. Путешествие пройдет при информационной поддержке Фонда Росконгресс.

«В Мировом океане много пластика, и я лично встречал целые острова с ним: сбиваются канистры, бутылки. Разлагаясь под солнцем, они превращаются в маленькие незаметные кусочки и распространяются по всему океану. Есть основания считать, что микропластик проник во все уголки Мирового океан, включая удалённые высокие широты Северного Ледовитого океана. Обнаружение пластика в воде в районе Северного полюса будет одной из моих задач в этом проекте», – делится Федор.

За 10 дней путешественник отклонится от Северного полюса на расстояние до 100 км, если учитывать, что дрейф льдины составит около 8 км в день. Его лагерь будет оборудован всем необходимым для выживания в условиях Арктики: два жизнеобеспечивающих комплекта (основной и резервный), куда войдут палатка, спутниковый терминал, система безопасности по отпугиванию полярных медведей), система спутникового слежения, рация, экипировка. Резервный комплект будет находится в специальных санках: это так называемый grab bag на случай внезапной подвижки льда и торошения. Если обстоятельства экспедиции потребуют смены лагеря, Конюхов сможет разбить новый.

Вторая экспедиция Клуба полярных путешествий Poseidon Expeditions (22 июля – 2 августа 2021) после достижения Северного полюса года займется поисками Конюхова. Операцией поиска и подбора будет руководить сын путешественника и руководитель его Экспедиционного Штаба – Оскар Конюхов. Участники экспедиции станут свидетелями уникальной встречи, первыми узнают, с чем столкнулся Конюхов за время проведения исследований, а также увидят новые художественные работы, посвящённые Северному полюсу.

«Мы считаем, что данное событие – невероятное, уникальное и грандиозное. И произойдёт впервые в мире. Мы очень гордимся тем, что являемся его частью. Фёдор – удивительный человек, который бросает очень смелые вызовы и блестяще с ними справляется. Уверен, то, что ждёт нас летом, достойно Книги рекордов Гиннеса. Наша команда уже с нетерпением ждёт лета, а пока мы погружены в захватывающей процесс подготовки. На встрече раскроем все подробности путешествия!», – комментирует основатель Клуба полярных путешествий Poseidon Expeditions Николай Савельев.

Клуб полярных путешествий Poseidon Expeditions уже более 20 лет показывает и рассказывает международному сообществу об уникальности таких труднодосягаемых полярных регионов Земли, как Арктика, Антарктика и Северный полюс. А экспедиционные круизы позволяют проводить реальные исследовательские путешествия с командой настоящих профессионалов. В клубе поднимаются темы мирового уровня: глобальное потепление и влияние антропогенного фактора, осознанные путешествия в гармонии с природой и заботой об экологии, что представляют собой полярные регионы и почему ими следует дорожить.

Фёдор Конюхов – советский и российский путешественник, писатель, художник. В одиночку совершил пять кругосветных плаваний, 17 раз пересёк Атлантику. Первый в мире, кому удалось выполнить программу Adventurers Grand Slam (Большой Шлем Приключений): Северный полюс (1988), Южный полюс (1996), и семь вершин мира, включая Эверест (с 1992 по 1997). Обладатель национальной премии «Хрустальный компас» и мировых рекордов Гиннесса.

Первый в мире человек, который достиг пяти полюсов нашей планеты: Северный географический (три раза), Южный географический, Полюс относительной недоступности в Северном Ледовитом океане, Эверест (полюс высоты), Мыс Горн (полюс яхтсменов). Первым в России достиг Северного и Южного полюса на лыжах в одиночку, первым совершил одиночное кругосветное плавание, первым выполнил программу Семь Вершин, первым пересек океан на вёсельной лодке и совершил кругосветный полёт на воздушном шаре.

Фонд Росконгресс – социально ориентированный нефинансовый институт развития, крупнейший организатор международных, конгрессных, выставочных, деловых, общественных, спортивных мероприятий и событий в области культуры, созданный в соответствии с решением Президента Российской Федерации.

фото: get-zen_doc

Ссылка на материал: https://absoluttv.ru/15248-vpervye-v-istorii-chelovechestva-fedor-konyuhov-na-severnom-polyuse.html

Дмитрий Шпаро: последние двое суток до Северного полюса мы шли без сна

К 40-летию первой в истории лыжной экспедиции на Северный полюс путешественник рассказал о ее подготовке и сопровождении, о полярных трудностях и о судьбе участников

40 лет назад, 31 мая 1979 года, в 2:45 по московскому времени первая в истории полярная лыжная экспедиция газеты «Комсомольская правда» под руководством Дмитрия Шпаро на 76-й день после старта достигла Северного полюса. В интервью ТАСС Шпаро рассказал о подготовке экспедиции, о бомбардировщиках, которые летали над комсомольцами, медицинских экспериментах, а также о тех, кто обвинял участников похода в присвоении славы.

— Вы хотели пойти на Северный полюс еще в 1973 году, но тогда не получилось.

Почему?

— Экспедиция планировалась под эгидой газеты «Комсомольская правда». Это была чрезвычайно могущественная газета, и корреспондент КП в те времена мог гораздо больше, чем он может сейчас. Он показывал удостоверение, и перед ним открывались любые двери. Но КП была органом ЦК комсомола, а у ЦК комсомола были старшие товарищи, которые сидели на Старой площади — в ЦК КПСС.

Когда выяснилось, что мы готовы к экспедиции, а это был 1973 год, руководители газеты немного струхнули и сказали, что нужно получить разрешение в ЦК комсомола. В ЦК ВЛКСМ все изучили, но настояли на согласовании в ЦК КПСС. Ушел год.

В 1974 году в Москву вернулся Артур Чилингаров, который возглавлял 19-ю комсомольско-молодежную дрейфующую станцию «Северный полюс». Мы думали: «Вот хорошо, как бы «в руку».

Но вышло по-другому. На Памире погибли военные парашютисты. Кто-то сказал Евгению Тяжельникову, который в ту пору был первым секретарем ЦК ВЛКСМ, что, мол, идти к Северному полюсу нельзя: ледовая обстановка плохая, и ребята могут погибнуть.

Читайте также

Борис Пастухов: Брежнев каждому пожал руку, как будто он с нами прощался

И Тяжельников решил: «Хватит с меня погибших военных парашютистов». И в итоге наша экспедиция накрылась и появилось решение секретариата ЦК КПСС о том, что экспедиция к Северному полюсу нецелесообразна. Я не знаю, так ли развивались события, но очень похоже на правду.

Нам очень повезло, что с 1977 года первым секретарем ЦК ВЛКСМ стал Борис Пастухов. Он вызвал нас в феврале 1979 года и спросил: «Вы можете идти к Северному полюсу?»

Мы опешили, потому что у нас не было мыслей, что мы пойдем к Северному полюсу так скоро. Мы тренировались, верили, что когда-нибудь пойдем, но не ожидали, что это случится в 1979-м.

Начальник арктической экспедиции Дмитрий Шпаро во время похода на Северный полюс, апрель 1979 года

Если говорят в начале февраля, что надо выходить в экспедицию в середине марта, то слишком мало времени остается, чтобы все собрать и добраться до места старта. А место старта — это труднодоступный островок Генриетты в архипелаге Де-Лонга в северо-восточной части Новосибирских островов. Нужно организовать базовую станцию на острове Котельный. А базовая станция — сама по себе настоящий Северный полюс с точки зрения всяких организационных трудностей. Однако, когда Пастухов нас спросил о готовности, мы ответили утвердительно.

В «Комсомолке» все были счастливы. Но потом вспомнили, что в 1974 году в решении секретариата ЦК КПСС было записано, что поход к Северному полюсу нецелесообразен.

Как же быть? С одной стороны, есть разрешение Пастухова, с другой — есть то постановление ЦК КПСС. Тогда главный редактор «Комсомолки» Валерий Ганичев заявил, что экспедиция пойдет не к Северному полюсу, а в направлении Северного полюса.

— Была ли вам известна точка зрения, что больше боялись не того, что с группой может что-то случиться, а того, что вы могли перейти государственную границу?

— Не совсем точная формулировка. Ее-то — границу — мы оставляли позади себя в первые дни пути. Вы имеете в виду — попасть по «нейтральным льдам» в другую страну? Я такого не слышал и не думаю, что кто-то так считал. Там все-таки очень приличные расстояния.

— Когда вы спускались с острова Генриетты на зыбкие льды, где очень сильное течение, над вами барражировали вертолеты, которые страховали вас. Это правда?

— Было дело так. Мы прилетели на остров Генриетты на одном вертолете Ми-8. По-другому туда транспортироваться было нельзя. В машине был экипаж, Владимир Снегирев из «Комсомолки», замзав отдела научной молодежи ЦК ВЛКСМ Олег Обухов и семь членов нашей экспедиции. Поскольку обстановка была тяжелой, решили, что пока мы не перейдем через быстро плывущие льды пусть вертолет посидит и подстрахует нас.

Старт был очень проблематичным: два человека оказались в воде, была потеряна лыжа во время двухчасового лазанья по несущимся льдам

Когда мы вышли на сносное поле льда, я сообщил командиру вертолета по УКВ, что лыжи утонули и попросил летчиков Колымо-Индигирского авиаотряда при оказии сбросить новые.

— Существует версия, что по указанию секретаря ЦК КПСС, курировавшего вопросы идеологии, Михаила Суслова, на хвост вашей экспедиции села подводная лодка и шла по вашему курсу, чтобы, если потребуется, пробить толщу льда, всплыть, чтобы в крайнем случае забрать вас, а с воздуха над вами два раза пролетали бомбардировщики.

— По поводу лодки — не знаю. А по поводу противолодочных бомбардировщиков — это захватывающая история. Они прилетали два раза на маршруте и один — на Северном полюсе. Подполковник Владимир Дейнека был командиром звена из двух серебристых красавцев.

Когда они прилетали на маршруте — это был для нас праздник. Великолепные и великанские самолеты, один летел совсем низко, около 300 метров, а второй — совсем далеко и его почти не было видно.

Во время их второго прилета в 20-х числах мая было пасмурно. Когда мы высунулись из палатки, то увидели молоко и решили, что самолеты, скорее всего, не прилетят. Но ровно в 6:00, как было договорено, услышали гул. По рации попросили, чтобы мы вытащили все металлические предметы на улицу, чтобы точнее выйти на нас по отражению сигнала. А у нас особо ничего металлического не было. Лыжи с креплениями, кастрюли, примусы… Самолеты прилетели, скомандовали нам приготовиться к приему груза. Никакого груза мы не ждали. Они сбросили красивый, метра три, транспарант с символикой Северного флота. Затем они долго-долго над нами кружили.

Когда бомбардировщики прилетели на Северный полюс, мы попытались как-то утилитарно использовать их прилет и спросили, не могут ли они точно определить, на самом ли деле это Северный полюс. Нас все время угнетала мысль, что мы не очень точно вышли на Северный полюс. Они подтвердили, что мы прямо в точке.

— А про подводную лодку вам ничего не известно?

— Я слышал только разговоры. Мне трудно было в ту пору представить, что так могло быть, и сейчас мне кажется, что вряд ли это было. Никто из нас про подводную лодку не говорил, за исключением истории на самом Северном полюсе. Когда все журналисты улетели, а наша группа осталась на полюсе с ответственным секретарем штаба Владимиром Снегиревым, мы услышали звук мотора. Самолеты к этому времени уже улетели. Кто-то шутил, что это американская подводная лодка, кто-то говорил, что это наша. В принципе, могло быть и то, и то. А то, что посылали лодку параллельно нам, — очень сомнительно. Мы шли медленно, 76 дней. Что, она будет все 76 дней возле нас находиться?

Участник экспедиции Юрий Хмелевский разбирает посылку с воздуха

Кстати, когда мы подходили к Северному полюсу, у нас было свое настроение, свои разговоры, психология.

Мы написали Пастухову, которого уже безумно любили, письмо: «Мы хорошо себя чувствуем. Разрешите дальше сделать переход и дойти до Канады». Просьба была шутливая. Получили ответ: «Какая Канада? Вас ждут в Москве!» В этом ответе была вся суть — он мог подумать: «Не дай бог пойдут…»

Хотя лыжный переход в Канаду через Северный полюс все же состоялся, но это было позже — в 1988 году.

— В вашей группе был человек от КГБ, которому была предписана радиосвязь с Большой землей.

— Да, Толя Мельников. Он был парторгом и радистом экспедиции. Когда мы в феврале 1980 года были приглашены в Лондон на церемонию «Самый мужественный спортсмен планеты», все думали, отпустят наши Толю или нет. В декабре 1979 года советские войска вошли в Афганистан, поэтому это было паршивое время для визитов за рубеж. Но визит был замечательный.

Несмотря на напряженную международную обстановку, мы чувствовали, как доброжелательно и гостеприимно нас принимали англичане. Организаторы церемонии постоянно общались с нами. Мы ужинали вместе с председателем МОК, директором Института полярных исследований имени Скотта… О нас заботились. На торжественной церемонии присутствовали 50 послов. И советский, конечно.

Думаю, во все времена народная дипломатия нужна нашей планете.

— Правда, что для радиосвязи с Большой землей использовались новейшие, даже еще не попавшие на вооружение армии, системы?

— У нас был старший радист Леонид Лабутин, который работал в радиотехническом институте, абсолютно закрытом. Но он, конечно, прославился не тем, что был ведущим конструктором некого «почтового ящика», а тем, что он был замечательный радиолюбитель. Он разработал для нашей экспедиции станцию «Ледовая». Вообще, что очень важно, вся радиосвязь велась на радиолюбительских частотах. Нас слышали все. Сама радиостанция весила около 2,2 кг, порядка 4 кг — это серебряно-цинковые аккумуляторы, мачта антенны составлялась из лыжных палок, а оттяжки служили антенной. Эти оттяжки еще весили пару килограммов. В общей сложности все радиоснаряжение составляло 8 кг.

На острове Котельный стояла принимающая и передающая связная аппаратура, которую нам дали войска связи, потом мы вернули ее. Она весила тонны две-три. Мы установили специально антенное поле, высокие раздвижные мачты, целая эпопея, но в результате связь была безупречной. Я каждый вечер общался с редакцией «Комсомольской правды», все было просто изумительно.

А «Ледовая», видимо, оказалась востребованной. Потом мы ходили вместе с Леней, показывали ее очень «закрытым» генералам. По-моему, какую-то модификацию «Ледовой» в самом деле запустили в производство и поставили на вооружение.

Радисты базовой радиостанции на острове Котельный

— Ваша экспедиция была спортивно-научной. В чем заключалась ее научная часть?

— Мы делали то, что нам предлагал Институт медико-биологических проблем Минздрава СССР, ИМБП. Этот институт готовил космонавтов. Мы все время сурово тренировались в Москве, выполняли разные задания.

К примеру, нас постоянно усаживали за овальный стол. Перед каждым был прибор, состоящий из экрана и пульта. На экране была стрелка, которую нужно было загнать в положение «0».

Читайте также

«Самое страшное на Севере — это пожар». Полярник — о жизни и работе в Арктике и Антарктиде

При этом все приборы между собой связаны, и мы волей-неволей мешали друг другу в выполнении поставленной задачи. То есть мы должны были решать задачу коллективно. Либо мы ее быстро решаем, либо медленно, либо мы ее вообще не решаем. Это было упражнение на совместную работу команды. После тяжелого путешествия самые трудные задачи быстро решались. Это, в общем-то, — фантастика. Так что, если хотите, эта работа выявляла нашу коллективную успешность. Были бесконечные анкеты, которые мы заполняли. Кроме того, обследования на клинической базе института.

Когда мы шли к Северному полюсу, у нас был врач Вадим Давыдов, он выполнял то, что ему поручали различные исследовательские институты. В походе мы делали заборы слюны — биологический материал. Мы это выполняли, так как это было легко и полезно для науки.

Кстати, когда мы подходили к Северному полюсу, не было солнца, по высоте которого мы определяли свою широту. Но мы понимали, что нам осталось идти считаные минуты. Речь идет об угловых минутах, на которые делится градус [в геометрии]. Одна такая минута — это географическая миля.

Мы решили, что нужно как можно скорее дойти до места назначения. Последние двое суток до Северного полюса шли без сна. Пять часов прошли, ставим палатку, едим и идем дальше. Кто-то успевает немного покемарить. Во время перерыва каждый говорил, сколько мы прошли. И Вася Шишкарев вычислял среднее. Тому, кто больше устал, казалось, что мы прошли больше, кто меньше устал — меньше. Мы дошли до некой точки, и дальше начиналось кошмарное поле, сплошные вздыбленные торосы. Через эти 300 метров надо в буквальном смысле слова ломиться. Еще минимум час. И мы устроили маленький диспут:

«Слушайте, ребята, надо пройти 300 метров. Еще час помучаемся, но дойдем до настоящего Северного полюса».

Вася Шишкарев скептически сострил: «Будем взвешивать на весах, цена деления которых 1 кг, пятикопеечную монету». Но Хмелевский, Леденев, Мельников, Рахманов были не против. А Вадик Давыдов голосовал против. Шишкарев — воздержался.

За победу над Северным полюсом существовало соревнование между странами. Все мечтали добраться до него как-нибудь: на собачьих упряжках, на дирижабле, на самолете, на подводной лодке, на ледоколе. .. А пешего путешествия не было. Мы дошли до него первыми — это была красивая историческая веха, связанная и с техническим прогрессом, и с возможностями человека

Участники экспедиции на географической точке «Северный полюс»

— Чтобы отпраздновать победу лыжников, на Северный полюс прилетела группа деятелей науки и культуры, в том числе поэт Андрей Вознесенский. Расскажите, как на Северном полюсе оказался поэт и каким он вам запомнился?

— Науку представлял Юра Сенкевич, культуру — Андрей Вознесенский. Мы все были удивлены его прилету. Как мне известно, он подписал какое-то «вредное» письмо, и его ждали определенные репрессии. Чтобы вывести поэта из-под удара, Пастухов остроумно решил отправить его к нам. Он вызвал Вознесенского к себе и сказал, что таким образом можно убить двух зайцев. Вознесенского не будет в Москве, чтобы он не мозолил глаза. Кроме этого, он сможет написать хорошие стихи и поучаствовать в благом деле.

Вознесенский, Сенкевич и корреспондент «Комсомолки» Василий Песков сразу прошли к нам в палатку. Это было первое интервью. Если Сенкевич и Песков чувствовали себя по-хозяйски, то Андрей был чрезвычайно скромен и немного неуклюж. Ему, конечно, было все интересно, но загорелся он только однажды, когда я рассказывал, как передавал в марте радиограммы в «Комсомольскую правду». Когда я вел свои записи, в палатке было холодно и темно, так что свеча играла двойную роль. Я сидел, погрузив ноги в спальный мешок, а кружка с горящей свечой стояла на коленях. Я получал свет и изредка грел пальцы. А рядом сидел Толя и, когда я заканчивал писать, передавал радиограмму. Вознесенскому это страшно понравилось и эпизод со свечой вошел в стихотворение «Радист»:

Дмитрий Шпаро, Андрей Вознесенский и Юрий Сенкевич

Ты перенес ледовую жестокость,

радировал со льдины при свече.

Наверно, полюс собирает в фокус

все абсолютное в тебе.

Призеры и фанаты горизонта,

в тюльпанных куртках шедшие сюда,

к торосам, озаренно-бирюзовым,

лечите душу синим светом льда!

Как начальник экспедиции я чувствовал свою ответственность и на Северном полюсе. Меня замотала куча дел. Выяснилось, что я должен написать приветствие в ЦК КПСС и дорогому Леониду Ильичу Брежневу… Андрей Вознесенский вдруг подошел ко мне и сказал: «Дима, на тебя обижаются летчики, подойди к ним». А летчиков было много, ибо самолетов Ан-2, на которых прилетели нас поздравлять, было штук шесть.

А летчики были нашими воздушными братьями. Они сбрасывали четыре раза нам горючее и еду, они спасали бы нас, если что. А я мог совершить ошибку, о которой жалел бы всю жизнь. О моем человеческом, а не партийном деле мне сказал один Андрей. Я бросил все, побежал к ребятам, они обрадовались и обняли меня. Это ощущение благодарности за напоминание Вознесенскому было тогда очень сильным, оно таким и осталось.

— С точки зрения советской страны вы были стопроцентными героями. Но когда Пастухов доложил Суслову об успешном завершении экспедиции и попросил наградить ребят, Суслов хмуро буркнул: «Шпаро — орден Ленина. Остальных представить к правительственным наградам». Не обидно было, что не дали Героя Советского Союза?

— Журналист Лена Масюк в своем репортаже, когда она еще работала на НТВ, сказала: Шпаро не дали Героя потому, что он Шпаро. Был бы он с другой фамилией — дали бы. Это ее интерпретация.

Всегда есть какие-то люди, которые не хотят хорошего для других людей. Был в моей биографии человек, который на протяжении всей моей жизни делал так, чтобы я сильно не возвышался. Но я к этому относился всегда равнодушно. Если по поводу награды говорить, то помню, как полдвенадцатого ночи мне в коммунальную квартиру позвонил Пастухов и сказал: «Сам подписал». Такая формулировка забавная.

Пастухов был безумно счастлив, потому что это была полная реабилитация для него. Все-таки он совершил поступок, за который мог поплатиться партбилетом.

— А орден Ленина вам вручал сам Брежнев?

— Нет. Нас собрали в предбаннике кабинета Пастухова в ЦК ВЛКСМ, откуда мы должны были идти через сквер на Старую площадь в ЦК КПСС. Часа два мы просидели, но вручение наград Леонидом Ильичом не сложилось. И нас достаточно банально наградили среди многих других. Награды вручил Пастухов.

— После покорения Северного полюса новую цель вы нашли механически: дошли до полюса — надо идти дальше, через Северный Ледовитый океан, в Канаду. Почему эта экспедиция откладывалась девять лет?

— В 1981 году произошел так называемый безвалютный обмен: канадскую делегацию приняли в Союзе, а мы в делегации от ЦК комсомола поехали в Канаду. Полярников в этой делегации было четверо: Леденев, Шишкарев, Хмелевский и я. Мы понимали, что все организовано ради нас, мы на особом положении. И мы должны во время поездки заниматься организацией будущей экспедиции. Мы встретились с генерал-губернатором Канады. На встрече присутствовал канадский писатель Фарли Моуэт. Он проникся идеей и стал помогать. Нам организовали пресс-конференцию. Помогало посольство, посол — Яковлев. А наша задача состояла в том, чтобы обо всем рассказать и найти контакты среди ученых. Для этого мы посетили университеты Монреаля и Торонто. Искали людей, которые занимаются выживанием людей в Арктике. Нас интересовали исследователи полярных льдов у северных берегов Канады.

Но все-таки после покорения Северного мы хотели пойти к Южному полюсу. В 1982 году три человека из нашей экспедиции — Малахов, Лабутин, Шишкарев — уехали на сезон в Антарктиду.

Дмитрий Шпаро во время подписания акта о завершении перехода и достижении географической точки Северного полюса

В ноябре 1982 года умер Брежнев, Пастухова назначили председателем Госкомиздата. А на нас стал напирать Госкомгидромет. Люди из этого ведомства к нам относились плохо. Директор Института Арктики и Антарктики Алексей Трешников считал нас, видимо, своими личными врагами. Преодолеть это было трудно, и мы понимали, что Южный полюс от нас уходит все дальше и дальше. Там были парадоксы, которые современное поколение понять не сможет. Я вместе с Шумиловым написал книжку «К полюсу!», которую набрали в «Молодой гвардии». Так весь набор рассыпали, потому что она не прошла цензуру. Об упоминании иностранцев в Советской Арктике вообще никто не хотел слышать. Очень многие места в Арктике связаны с исследователями из других стран — Баренцем и другими. Почему мы это должны были скрывать — непонятно. Но был небольшой период, когда это вымарывалось.

Цензоры в «Правде», «Комсомолке» меня знали и хорошо ко мне относились. Я всегда мог подойти к ним и поспорить или попытаться изложить точку зрения. Они прислушивались к моим доводам. Но люди, которые по служебной лестнице были выше их, ничего слушать не хотели.

У академика Трешникова была странная ревность, но мы ни у кого никакой славы не крали. Я был в очень хороших отношениях с Папаниным, он ко мне отлично относился, и я к нему по-сыновьи относился.

Мы встречались и с Эрнстом Кренкелем, директором НИИ гидрометеорологического приборостроения. Мы пришли за советом, а он, улыбаясь, говорит нам: «Вы крадете нашу славу». Это еще был 1970 год, до экспедиции на Северный полюс было бесконечно далеко. Но он смеялся, острил. Он был остроумный и умнейший человек. А потом все это перешло в другую плоскость

После 1982 года цензурный гнет и наша опала усилились, но в ЦК ВЛКСМ оставались люди, которые были нашими союзниками. Я всегда имел доступ к «вертушке» (правительственной связи — прим. ТАСС) и из одного из кабинетов ЦК ВЛКСМ позвонил Егору Лигачеву, который в 1985 году уже был секретарем ЦК КПСС, членом политбюро. Он очень приветливо со мной разговаривал. Мы решили, чтобы нашей группе восстать из пепла, нужно совершить новый суперпереход от станции СП-26 [«Северный полюс — 26»] на СП-27 в канун XXVII съезда КПСС. Между льдинами было 700 км, и это был самый центральный район Арктики. Стартовали 29 января, пришли 7 марта. Часть пути шла в полной темноте полярной ночи. Переход состоялся благодаря Лигачеву. Кстати, книгу «К полюсу!» снова «собрали» по прямому указанию Александра Николаевича Яковлева. А в 1988 году мы пошли в Канаду.

Участники трансарктической экспедиции в Канаде, 1988 год

— Вот уже 40 лет участники экспедиции ежегодно 31 мая собираются и в 2 часа 45 минут ночи поднимают бокалы «За наш полюс!» Как сложилась их судьба?

— Да, мы все собираемся на даче Юры Хмелевского в Заветах Ильича.

Два человека из семерки ушли из жизни — это Юра Хмелевский и Толя Мельников. Не стало и Лени Лабутина.

В 1992 году Юра сильно болел. Было сделано все, что только можно. Была надежда на лечение в Лондоне. Пастухов, который на тот момент был замминистра иностранных дел, помог с отправкой Хмелевского в Лондон. Но, к сожалению, ничего не получилось, и Юрий ушел из жизни. Он был выдающийся математик, занимался математической логикой.

Толя Мельников продолжал службу в секретной воинской части. Он не был на оперативной работе, а занимался радиотехникой. Он участвовал во всех наших историко-географических экспедициях. В 2013 году Толя Мельников умер. На его очень торжественных похоронах — будто хоронили крупного военачальника — все говорили о Северном полюсе.

Володя Леденев стал успешным предпринимателем, думаю, с пользой для всех продвигает новые технологии. Вася Шишкарев был рабочим на ЗИЛе, в настоящее время активно участвует в политической жизни, отстаивая коммунистическую идеологию. Володя Рахманов уехал из Москвы и уже много лет живет и работает в Хабаровске. Вадим Давыдов сделал карьеру в медицине, а начиналась она в нашей экспедиции, где он был полярным врачом.

Беседовал Дмитрий Волин

Руаль Амундсен | Биография, факты, экспедиции, Южный полюс, Северо-Западный проход и смерть

Руаль Амундсен

Смотреть все СМИ

Дата рождения:: 16 июля 1872 г. Норвегия

Умер:: 18 июня 1928 года? Северный Ледовитый океан

Просмотреть весь связанный контент →

Прочтите краткий обзор этой темы

Руаль Амундсен , полностью Роальд Энгельбрегт Гравнинг Амундсен , (родился 16 июля 1872, Борге, близ Осло, Норвегия — умер 18 июня 1928?, Северный Ледовитый океан), норвежский исследователь, который первым достиг Южного полюса, первым совершил морское путешествие через Северо-Западный проход и одним из первых пересек Арктику по воздуху. Он был одной из величайших фигур в области полярных исследований.

Амундсен некоторое время изучал медицину, а затем отправился в море. В 1897 году он отплыл в качестве первого помощника на корабле Belgica в составе бельгийской экспедиции, которая первой перезимовала в Антарктике. В 1903 году с командой из шести человек на своем 47-тонном шлюпе Gjøa Амундсен начал свою миссию по плаванию через Северо-Западный проход и вокруг северного побережья Канады. Он достиг мыса Колборн (на территории современного Нунавута) в августе 1905 года, завершив свой переход по собственно проходу, прежде чем в следующем месяце лед остановил его движение на запад на зимовку у острова Гершель на Юконе. Амундсен и его команда возобновили путешествие 19 августа.06 и были встречены с героем, когда экспедиция завершилась в Номе, Аляска, позже в том же месяце. Это достижение разожгло его аппетит к захватывающим полярным исследованиям.

Следующий план Амундсена, дрейфовать через Северный полюс на старом корабле Фритьофа Нансена, Fram, , был затронут известием о том, что американский исследователь Роберт Э. Пири достиг Северного полюса в апреле 1909 года, но он продолжал свои приготовления. . Когда Амундсен покинул Норвегию в июне 1910 года, никто, кроме его брата, не знал, что он направляется к Южному полюсу, а не к Северному. Он проплыл Фрам прямо от островов Мадейра до Китового залива, Антарктида, вдоль моря Росса. Основанная им база была на 60 миль (100 км) ближе к полюсу, чем антарктическая база английского исследователя Роберта Фалкона Скотта, который возглавлял конкурирующую экспедицию с той же целью. Опытный полярный путешественник, Амундсен тщательно готовился к предстоящему путешествию, совершив предварительную поездку для закладывания запасов продовольствия на первой части своего пути к полюсу и обратно. Для перевозки своих припасов он использовал ездовых собак, а Скотт зависел от сибирских пони.

Амундсен отправился в путь с 4 спутниками, 52 собаками и 4 санями 19 октября 1911 года и, встретив хорошую погоду, прибыл на Южный полюс 14 декабря. Исследователи записали научные данные на полюсе перед тем, как отправиться в обратный путь. 17 декабря, и они благополучно достигли своей базы в Китовой бухте 25 января 1912 года. Тем временем Скотт 17 января достиг Южного полюса, но на трудном обратном пути он и все его люди погибли.

На средства, полученные от его антарктического приключения, Амундсен основал успешный судоходный бизнес. Он приобрел новый корабль, Мод , и пытался в 1918 году завершить свой старый план дрейфа через Северный полюс, но был вынужден отказаться от этой схемы в пользу попытки достичь Северного полюса на самолете. В полете (1925 г.) с американским исследователем Линкольном Элсвортом он прибыл на расстояние 150 миль (250 км) от полюса. В 1926 году вместе с Эллсвортом и итальянским авиационным инженером Умберто Нобиле он пересек Северный полюс на дирижабле, переправившись из Шпицбергена (ныне Шпицберген), к северу от Норвегии, на Аляску. Споры по поводу кредита на полет озлобили его последние годы. В 1928 Амундсен погиб, спасая Нобиле от крушения дирижабля недалеко от Шпицбергена. Книги Амундсена включали Южный полюс (1912) и, с Эллсвортом, Первое пересечение Полярного моря (1927).

Редакторы Британской энциклопедии Эта статья была недавно отредактирована и обновлена Майклом Рэем.

Достижение Северного полюса — Roam Media

Исследователи Майк Хорн и Борге Оусланд достигли Северного полюса

Джеффри Грей

Джеффри, автор NY Times, продюсер документальных фильмов и журналист Наконец, они достигли Северного полюса, достижение жизни для самых амбициозных исследователей, но только полпути для дуэта, пытающегося обогнуть оба полюса Земли.

«Наконец-то мы добрались до Северного полюса!» Хорн сообщил несколько дней назад. «Это был долгий и трудный путь, чтобы добраться сюда, но мы никогда не теряли надежды и никогда не давали себе возможности потерпеть неудачу».

За последние несколько недель Хорн и Оусланд, предпринявшие попытку пересечения Северного полюса в 2006 году, столкнулись с самыми экстремальными условиями меняющейся Арктики. Они сообщили, что, таща тяжелые сани навстречу ужасному ветру, ледяной покров под ними значительно истончился с момента их возвращения на север. Несколько раз провалившись под более хрупкий лед, они были вынуждены ползти и использовать систему плотов и мешков, чтобы не промокнуть и выжить в одном из самых неумолимых мест на планете.

— Так здорово быть здесь после всех трудностей, — сказал Оусланд.

Чтобы согреться и сохранить энергию, когда они не во льду, Хорн и Оусланд редко покидают свои спальные мешки. Чтобы отпраздновать свое восхождение на Северный полюс, они поджарили особенный кусок торта, который Хорн припрятал в своем рюкзаке, и рецепт, который Хорну дал Филипп Роша, швейцарский шеф-повар, обладатель звезды Мишлен. «Он создал фруктовый торт, пропитанный ромом, который не истечет и не замерзнет даже при самых низких температурах», — сказал Хорн. «Какая роскошь есть что-то настолько вкусное в одном из самых отдаленных уголков мира!»

Фото ROAM | Сантино Мартирано

В своих обновлениях голосовых сообщений, отправленных в офис ROAM, Хорн и Оусланд были больше всего удивлены влиянием изменения климата на лед.

«Когда-то мы знали этот отдаленный регион как свои пять пальцев, но с темпом, с которым все меняется, мы теперь иностранцы на собственной игровой площадке», — сказал Хорн.