Антарктика и Антарктида – отличия на глобусе, в чем разница
4.3
Средняя оценка: 4.3
Всего получено оценок: 1140.
4.3
Средняя оценка: 4.3
Всего получено оценок: 1140.
Слова Антарктида, Арктика и Антарктика очень похожи, а для человека, плохо разбирающегося в географии, могут показаться одним и тем же. Однако эти местности находятся в совершенно в разных уголках земного шара. Так в чем разница Арктики, Антарктики и Антарктиды?
Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Сыровацкой Ольгой Викторовной.
Опыт работы учителем географии — 35 лет.
Арктика и Антарктида
Казалось бы, что может отличать Арктику и Антарктиду? Обе эти территории обладают достаточно суровым климатом, всегда или практически всегда покрыты льдами и снегом, имеют слабо выраженную флору и фауну. На самом деле, Арктика и Антарктида находятся на разных концах света. Если посмотреть на эти территории на карте или на глобусе, то Арктика будет находиться вверху (на севере), а Антарктида внизу (на юге).
Арктика охватывает крайние части Северной Америки и Евразии. К территории Арктики относится остров Гренландия и многие архипелаги, которые находятся в Северном Ледовитом океане, например, Северная Земля, Земля Франца-Иосифа.
Рис. 2. Земля Франца-Иосифа.В переводе с древнегреческого языка слово «Арктика» переводится как «медведь». На греческом оно звучит как «арктос».
Антарктида – это материк, площадь которого составляет 14,1 млн. кв.км. Именно на этом материке зафиксирована самая низкая температура на земле – 89, 2 градуса. Средняя температура летом составляет -35 градусов, а зимой – -65 градусов.
Одним из главных отличий Антарктиды и Арктики является то, что Антарктида совершенно непригодна для проживания людей. Эта территория не принадлежит ни одному государству. Население составляет от 1500 до 4000 человек, но это не постоянные жители, а ученые и исследователи, которые проживают на материке не более полутора лет.
Отличия Антарктики и Антарктиды
Слово «Антарктика» появилось только в прошлом веке. Оно имеет значение «противоположный Арктике». И действительно, Арктика и Антарктика находятся на разных полюсах Земли – Северном и Южном.
А как насчет Антарктиды и Антарктики? Одно и то же ли это? Так чем отличаются Антарктида и Арктика?
Антарктида, как было сказано выше, – это только материк. Антарктика же – это территория, которая помимо Антарктиды включает в себя воды трех океанов (Индийский, Тихий, Атлантический или Южного океана), ограниченных течением Западных ветров, а также различные острова, которые находятся в акватории этих океанов. Центром Антарктики является Южный полюс.
Антарктида является сердцем Антарктики. Из-за ледников, покрывающих континент, она является самым высоким материком среди всех существующих. Средняя высота ледников составляет 2040 метров.
Полюс холода нашей планеты располагается как раз в Антарктиде. На полярной станции «Восток» 35 лет назад, в 1983 году, была зафиксирована рекордно низкая температура – 89,2 градуса.
Что мы узнали?
В этой статье рассматривалось отличие Антарктики и Антарктиды, а также было проведено сравнение Арктики с Антарктикой. Арктика примыкает к Северному полюсу и включает практически весь Северный Ледовитый океан, а также крайние части Евразии и Северной Америки. Антарктида – это материк, который относится к области Антарктики. Именно здесь была зафиксирована самая низкая температура на планете.
Тест по теме
Доска почёта
Чтобы попасть сюда — пройдите тест.
Оценка доклада
4.3
Средняя оценка: 4.3
Всего получено оценок: 1140.
А какая ваша оценка?
В чем разница между Арктикой и Антарктикой
Арктику и Антарктику легко перепутать: похожие названия, одинаковые многокилометровые заснеженные пейзажи, затейливые композиции ледяных айсбергов, громогласные птичьи базары и, конечно, красавцы-киты.
Однако эти два полярных региона – полные противоположности не только с точки зрения географии.
В 1773 году экспедиция под командованием капитана Джеймса Кука первой в истории человечества пересекла Южный полярный круг. Из-за пакового льда ей не удалось приблизиться к материку. Только спустя полвека люди увидели ледяной панцирь Антарктиды – это были участники русской кругосветной экспедиции 1819-1821 под командованием Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева.
Первые исследования Арктики начались гораздо раньше — в конце 16 века, когда возникла необходимость найти альтернативный морской путь в Китай и Ост-Индию. Голландский мореплаватель Виллем Баренц руководил тремя экспедициями, в последней из которых открыл архипелаг Шпицберген. Экспедиция была вынуждена зимовать в Карском море, но даже летом бухта не освободилась от льда. Команде пришлось покинуть корабль, а сам Баренц погиб от цинги и был похоронен на Новой Земле.
Северный морской путь был открыт спустя много лет норвежским исследователем Руалем Амундсеном.
Он же в 1911 стал первым человеком, покорившим Южный полюс.
Покорение Северного полюса долгое время приписывалось Роберту Пири, который утверждал, что достиг Северного полюса 6 апреля 1909 года. Однако чуть позже американский исследователь Фредерик Кук заявил, что первым на Северном полюсе был он — 21 апреля 1908. На сегодняшний день ни одно из этих заявлений не было полностью принято или опровергнуто.
Истории открытия Арктики и Антарктики во многом различны, но всех полярных исследователей объединяли мужество, настойчивость и невероятная сила духа.
Рельефы Арктики и Антарктики, так похожие на первый взгляд, значительно отличаются друг от друга: особенно это проявляется на полюсах нашей планеты. Самая северная точка Земли находится посреди Северного Ледовитого океана, в то время как самая южная лежит в центре континента Антарктида. Можно даже сказать так: Арктика – океан, окруженный сушей, а Антарктида – суша, окруженная океаном.
Северный полюс находится на уровне моря.
По данным Национального центра данных снега и льда, разница в температурном режиме и геологии приводит к образованию разных структур льда в Арктике и Антарктике.
В Арктике льдины сталкиваются друг с другом, в толстом покрове образуется нагромождение крупных обломков льда до 10-20 метров высотой, так называемые торосы. Зимний ледяной покров оценивается в 5.8 млн квадратных километров, летом тает чуть меньше половины.
В открытых водах Антарктики льдины могут свободно дрейфовать, и образующийся ледяной покров тоньше. К концу лета из 6.9 млн квадратных километров остается только 1.1 млн квадратных километров.
Флора и фауна уникальны в каждом полярном регионе. В Арктике преобладают наземные формы млекопитающих – белые медведи, песцы, северные олени и беляки. В Антарктике в принципе не наблюдается крупных зверей на суше.
Моржи и тупики водятся только в Арктике. Также в северных широтах богатая флора – более 1500 видов растений и мхов, тогда как на южном материке почти ничего не растет – там преобладает лед.
Фауна Антарктики включает много уникальных видов животных: тюленей, китов, и, конечно, пингвинов.
Сезоны в Северном и Южном полушарии, как известно, не совпадают. При этом для обоих регионов характерны длинная холодная зима и короткое нежаркое лето. По статистике, Антарктида холоднее Арктики.
В Южном полушарии лето начинается в конце ноября и заканчивается в феврале. В декабре и январе солнце не заходит за горизонт около 20 часов в сутки, и средняя температура на Антарктическом полуострове составляет около 1°C. Несмотря на то, что Антарктида покрыта льдом, она считается пустыней – там почти нет осадков и бывают очень сильные ветры: до 90 м/c.
Лето в Арктике характеризуется температурами около 10°C и длится с июня до начала сентября.
Полярный день способствует более интенсивному таянью льда.
В соответствии с конвенцией об Антарктике, Антарктида не принадлежит ни одному государству. Разрешена только научная деятельность.
Согласно международному праву, Северный полюс и прилегающий к нему регион Северного Ледовитого океана в настоящее время также не принадлежат ни одной стране.
В Арктике проживают более 4 млн. человек, а в Антарктиде постоянных жителей нет.
Большую часть года в Арктике царит тёмная полярная ночь. Всё скованно льдом, покрыто снегом. Лишь на очень короткое время наступает лето, всего на две — три недели. Морозы отсутствуют и градусник показывает температуру выше 0 градусов.
Удивительно, но даже в условиях полярных пустынь «возникает» растительность — мхи и лишайники. Расцветают цветы — полярный мак, лютики, камнеломки. Есть и карликовые деревья, высотой «с ноготок».
Животный мир представлен морскими птицами — это чайки, гаги, поморники.
В Арктические пустыни заходят северные олени. Путешествуют на дрейфующих льдах белые медведи. Они охотятся на тюленей и моржей, ловят рыбу. В полярных водах Арктики встречаются и киты.
Самый южный материк — Антарктида — покрыт многометровым ледяным панцирем. Антарктида — это и полюс холода, там бывают самые сильные морозы.
Так же, как и в Арктике, в Антарктиде долгая полярная ночь и такой же полярный день.
В растительном мире этого ледяного материка преобладают мхи и лишайники, есть только два вида цветковых растений. В небольших пресноводных водоёмах, на окраинах Антарктиды обитают мелкие рачки — циклопы.
Но главная достопримечательность побережья южного материка — пингвины. Эти птицы не летают, но очень хорошо плавают и ныряют. Самые крупные — императорские пингвины — ростом около метра.
А самые многочисленные и любопытные — пингвины Адели. Они часто приходят «в гости» к полярникам на научные станции. На побережье, на островах встречаются и морские птицы.
Моря, окружающие Антарктиду, гораздо «населённее». В морских волнах резвятся тюлени, в том числе и морские леопарды. Мелькают тела хищных дельфинов — косаток.
В водах Антарктиды плавают огромные киты. Есть среди них и самый большой — голубой кит. Встречаются кашалоты, сейвалы и финвалы.
К сожалению, очень много китов было истреблено в результате китобойного промысла. И сейчас эти животные находятся под охраной.
17.03.2021
Восстановление самого северного города в мире
Загрузка
Мир завтрашнего дня | Искусство и архитектура
Восстановление самого северного города в мире
(Изображение предоставлено Вернером Хоффманном)
Авторы: Пит ван Никерк и Вернер Хоффманн, 2 марта 2020 г. Но небольшое арктическое сообщество борется с натиском, перемещая большие части своего города.
Лонгйир, расположенный на полярном архипелаге Шпицберген на 78 градусе северной широты, является самым северным постоянным поселением в мире (Фото: Вернер Хоффманн)
Северная сторона
Расположенный на полярном архипелаге Шпицберген на 78 градусе северной широты Лонгйир является самым северным постоянным поселением в мире.
На полпути между материковой Норвегией и Северным полюсом здешние 2300 жителей привыкли к крайностям. Когда солнце садится 5 октября каждого года, город не увидит его снова в течение 155 дней до 8 марта следующего года. Большую часть этого времени город покрыт полной темнотой.
Большинство путешественников приезжают в Лонгйир, всего в 1050 км от Северного полюса, в это время, чтобы увидеть северное сияние, в то время как возможность увидеть «короля Арктики» — белого медведя — остается главной достопримечательностью. весь год.
Лонгйир под угрозой. Изменение климата привело к резким изменениям погодных условий на Шпицбергене за последние 10 лет (Фото: Вернер Хоффманн)
Меняющийся мир
угроза. Изменение климата привело к резким изменениям погодных условий на Шпицбергене за последние 10 лет. Наряду с повышением летних и зимних температур на островах выпадает больше осадков; а зимой беспрецедентный снегопад обрушивается на склоны гор. С 2014 года эти меняющиеся погодные условия привели к сходу лавин на склонах над городом, чего раньше жители не видели.
Исследователи давно предсказали, что повышение температуры и изменение погодных условий из-за изменения климата сначала произойдут в Арктике, а затем распространится на юг. Это уже можно увидеть на Шпицбергене, «поскольку мы наблюдаем резкие изменения», — сказал климатолог Кетил Исаксен из Норвежского метеорологического института. С 1961 года темпы потепления на Шпицбергене в пять раз превышали среднемировой показатель. В марте прошлого года в Лонгйире был установлен рекорд 100 месяцев подряд с температурой выше нормы. Сегодня, как сообщает Guardian, это самый быстро нагревающийся город в мире.
«Наше положение в мире дает нам проблемы, но также и большие возможности», — сказал Арильд Олсен, мэр Лонгйира. дает нам проблемы, но также и большие возможности», — сказал Арильд Олсен, мэр Лонгйира.0004 Темными зимами многие жители Лонгйира боятся оставаться в своих домах, говорит Бенте Невердал, управляющий недвижимостью в Statsbygg, Норвежском государственном строительном агентстве, которая живет в Лонгйире.
У них есть веские причины бояться. В декабре 2015 года лавина унесла жизни двух человек и разрушила 11 домов у подножия горы Суккертоппен (гора Сахарная вершина). В феврале 2017 года еще одна лавина снесла еще шесть единиц жилья.
С 2018 года правительство Норвегии инвестировало около 500 миллионов норвежских крон (более 41 миллиона фунтов стерлингов) в новое жилье и защитные меры, такие как противолавинные барьеры. 60 новых домов уже построены примерно в 500 м к северо-востоку от города в более безопасном районе, который не находится под горным склоном, на втором этапе проекта будет снесено еще 142 дома в местах, которые правительственные чиновники называют «опасными зонами».
По словам Нэвердала, это будет крупнейшая программа строительства домов, когда-либо проводившаяся в этом регионе, поскольку большие участки Лонгйира необходимо восстановить.
Восстановление самого северного города в мире
Парусный корабль перед горами Лонгйир, Шпицберген, Норвегия (Фото: Вернер Хоффманн)
Арктика — это термометр Земли.
Это говорит нам о том, насколько сильное загрязнение окружающей среды и глобальное потепление способна выдержать планета», — говорится в сообщении Службы дикой природы Шпицбергена, опубликованном в Музее Шпицбергена.
Это говорит нам о том, насколько сильное загрязнение окружающей среды и глобальное потепление способна выдержать планета», — говорится в сообщении Службы дикой природы Шпицбергена, опубликованном в Музее Шпицбергена.Лавинные барьеры Лонгйир Шпицберген, Норвегия (Фото: Werner Hoffmann)
Визуальные напоминания
Почти никто из 30 000 туристов, ежегодно приезжающих в Лонгйир, не знает, что город находится под угрозой непредсказуемых лавин, которые угрожают жизни и имуществу. — сказал Невердал.
Первая подсказка — противолавинные барьеры, воздвигнутые на склоне горы над частью домов. Самый высокий барьер на горе представляет собой массивную вертикальную конструкцию из оцинкованной стали высотой 10 м и длиной 200 м, которая предназначена для предотвращения сдувания снега с востока через край горы в сторону города. Вторая и третья постройки, расположенные на полпути вниз по Суккертоппену и над центром города, должны предотвратить снос домов лавиной.
По словам Невердала, барьеры, построенные летом 2018 года, внушают чувство безопасности. «Я живу прямо под барьерами и чувствую себя в безопасности», — сказал он.
К сожалению, барьеры не могут пройти всю долину вверх, потому что склоны вдоль Суккертоппена становятся слишком крутыми, а это означает, что сотни жителей, живущих ниже этих верховий, вынуждены каждую зиму покидать свои дома.
Только когда туристы спрашивают об этих странных укреплениях, им говорят об опасности схода лавин, которая с каждым годом возрастает.
Вечная мерзлота Строительство домов на деревянных сваях Лонгйир, Шпицберген, Норвегия (Фото: Werner Hoffmann)
Немного мороза
Помимо растущей угрозы схода лавин в горах, жители Лонгйира также сталкиваются с угрозой из-под земли. По словам профессора Арне Алберга, руководителя технологического отдела Университетского центра на Шпицбергене, большинство зданий в Лонгйире традиционно строились на деревянных сваях, вбитых в вечную мерзлоту на глубину от 6 до 8 метров.
Вечная мерзлота, вечномерзлая почва, обычно встречающаяся в арктических регионах, веками использовалась для обеспечения прочного фундамента зданий. Он образовался 100 000 лет назад, когда температура земли в арктических регионах упала ниже нуля. Даже в летние месяцы, когда температура окружающей среды поднимается выше нуля градусов, вечная мерзлота всегда остается твердой.
Однако с 1971 года температура на Шпицбергене повысилась на 4°C, что в пять раз быстрее, чем в среднем по миру. Зимой, когда изменения более заметны, она увеличилась на 7С, согласно данным за февраль 2019 г.отчет Норвежского агентства по охране окружающей среды. Летние температуры теперь могут регулярно достигать подростков, что было неслыханно десять лет назад.
Это означает, что вечная мерзлота медленно тает от уровня земли вниз, объяснил Аалберг, и это имеет серьезные последствия для жилых домов, а также для будущего строительства в этом районе. Дома, построенные на деревянных сваях, начнут проседать и разрушаться.
«Пока фундаменты остаются в мерзлом грунте, они крепкие. Но когда вечная мерзлота нагревается, она превращается в кучу грязи», — предупредил Ольберг. Даже если нижние слои вечной мерзлоты остаются твердыми, при таянии верхних слоев деревянные сваи становятся гнилыми и неустойчивыми.
шахтный след Лонгйир, Шпицберген, Норвегия (Фото: Вернер Хоффманн)
Адаптация к другому климату ужасно дорогая, но у нас нет времени ждать, мы не должны допустить, чтобы небезопасность сохранялась», — сказал Олсен.
строительство дома с использованием стальных свай в вечной мерзлоте Лонгйир, Шпицберген, Норвегия (Фото: Werner Hoffmann)
Дорогостоящее решение Толлаас, архитектор из Осло, работает менеджером проектов в Statsbygg. Она руководила строительством первых 60 новых домов с видом на океан, вдали от лавиноопасной долины.
Проекту пришлось отказаться от традиционных методов строительства, потому что жилые единицы должны были быть размещены на надежном фундаменте, объяснил Толлаас.
Для этого они использовали огромное количество стальных свай, вбивая их за пределы вечной мерзлоты в горную породу.
«Мы использовали почти смехотворное количество стали. Нам нужно было загнать сталь в гору. Это была очень тяжелая работа и очень дорогая. Да, он выглядит действительно тяжелым, но мы строили его на будущее. Эти дома будут в безопасности 60 лет», — сказала она.
Жилые единицы Skanska Husfabrikken Longyearbyen Svalbard Norway (Источник: Вернер Хоффманн)
Грандиозные проекты
По словам Толлааса, есть только один способ сократить «почти невозможный» срок возведения 60 единиц жилья в арктических условиях за меньшее чем за год: построить их как полные блоки на материковой части Норвегии, отправить их на Шпицберген и установить на надежный стальной фундамент.
Это решение, изготовленное в виде модульных блоков Skanska Husfabrikken (фабрика домов) недалеко от Тронхейма, столкнулось с собственным набором проблем. «Мы действительно сражались, чтобы найти достаточно большой корабль», — сказал Толлаас.
«И как только у нас появился корабль, было почти невозможно узнать, когда он прибудет, поэтому было важно правильное логистическое планирование.
Потом был ветер и темнота. «Нам повезло с ветром. Оно каким-то образом рассеялось в те дни, когда мы опускали блоки на стальную конструкцию. У нас была погрешность всего в несколько миллиметров, но мы справились».
Транспорт в Лонгйире, Шпицберген, Норвегия (Фото: Вернер Хоффманн)
Строить в арктических условиях, особенно зимой, непросто. В ветреные дни температура опускалась до -50°C», — сказал Арне Гунхильдбергет, руководитель строительного проекта.
Цветы и местная растительность перед новыми жилыми домами, Лонгйир, Шпицберген, Норвегия (Источник: Вернер Хоффманн)
Спасение цветов
Одним из достижений, которым Толлаас гордится больше всего, является то, как строительной команде удалось сохранить растительность они раскопали, чтобы построить новые дома. Это было важно, потому что около 68 видов трав, лишайников, кустарничков и мхов, которым удалось выжить в шпицбергенской тундре, не растут на материковой части Норвегии.
«Мы аккуратно удалили верхнюю часть растительности, чтобы убрать ее на хранение. Когда здания были завершены, мы вернули его в районы вокруг новых строительных комплексов. Мы действительно проявляли особую осторожность. Обычно для того, чтобы эта верхняя растительность снова зацвела, требуются сотни лет, но мы уже можем видеть немного зелени, и, надеюсь, в следующем году тоже будут цветы», — сказал Толлаас.
«Я горжусь тем, что нам удалось предоставить семьям безопасные дома и сохранить окружающую среду».
(текст Пита ван Никерка; видео и фото Вернера Хоффмана)
Мир завтрашнего дня — это сериал BBC Travel, посвященный изобретательным сообществам по всему миру, которые адаптируются к изменениям окружающей среды или находят новые способы жить устойчиво.
Охота за чудесными лекарствами на Северном полюсе
Зои ван ДейкНаука
В гонке против устойчивости к антибиотикам норвежская исследовательская группа плывет в арктический мрак.
Автор: Кеа Краузе
Собравшись вокруг белого пластикового стола, четверо ученых хирургическим путем исследовали трясущуюся груду грязи, только что соскобленной со дна океана и усеянную дергающимися щупальцами и антеннами. В постоянных сумерках арктического октября, освещенных только навигационными огнями их корабля, оранжевые резиновые комбинезоны ученых выглядели как набор дорожных конусов, ярких и отражающих свет на фоне мутного неба. С помощью длинного пинцета исследователи разложили беспорядок перед собой на аккуратные стопки губок, морских звезд и стручков, деликатно выбирая каждую из трясины, как если бы доставали ценную креветку из коробки с ломейном на вынос. Я прыгал взад и вперед позади них, пытаясь согреться в едком океанском воздухе и вне досягаемости любой грязи, выброшенной с рабочей зоны. Даже в Арктике грязь остается грязью — обильной, грязной и потенциально наполненной жизнью.
Для 24 ученых на борту Helmer Hanssen , 209-футового темно-синего рыболовного судна, ставшего исследовательским судном, сцена была хорошо знакома. Большинство членов команды базируются в Норвегии, в Университете Тромсё — самом северном университете в мире, — где они работают в лаборатории Marbio; Helmer Hanssen является их домом во время ежегодных, а иногда и двухгодичных поездок в поисках неоткрытых организмов. Группа ищет соединения, которые оказывают новое воздействие на другие живые вещества, надеясь, что некоторые из их находок приведут к новым, спасительным методам лечения рака и лекарственно-устойчивых инфекций у людей. Их тип миссии — путешествие вглубь тропических лесов или на вершину мира в поисках редкой микроскопической жизни — называется биоразведкой. Helmer Hanssen только что отправился в свое 14-е биоразведочное путешествие за вдвое меньшее количество лет (13-е было суеверно пропущено), и на этот раз я был приглашен в путешествие.
Двумя днями ранее наша экспедиция вышла из Лонгйира, утилитарного поселения на острове Шпицберген в архипелаге Шпицберген. На полпути между материковой частью Норвегии и Северным полюсом Шпицберген представляет собой арктический аванпост, который часто посещают в основном эксперты по ископаемому топливу, приключенческие туристы и ученые.
Первые несколько дней мы плыли среди фьордов и островов Шпицбергена, постепенно продвигаясь на север. В конце концов, мы потеряли бы землю из виду, полностью окруженные океаном, а позже и льдом. Каждый день и каждая миля приближали нас к тому, что все на борту называли mørketiden , «темным временем», сезоном, когда самые высокие точки Северного полярного круга не получают солнечного света. Нашей целью было 82 градуса широты — самый дальний север, на котором когда-либо путешествовала команда.
Мы будем в море 12 дней, и работа будет непрерывной: команда Marbio была разделена на две вахты, которые работали попеременно по шесть часов, собирая образцы со дна океана, тралив его воды и выбирая его берега.
Некоторые из ученых на борту сосредоточились на соединениях с антимикробными свойствами; другие занимались измерением хлорофилла и улавливанием микроводорослей. Четверо из нас никогда не были на Helmer Hanssen , но остальные ученые привыкли к лодке и к морю и были настроены на капризы обоих. Независимо от его или ее специальности или уровня опыта, требовалось терпеть и работу, и ожидание, чтобы разведать перспективу в задумчивом море.
Однажды ночью, когда я сидел в приборной рубке корабля с бородатым руководителем экспедиции Гансом Христианом Эйлертсеном, он признал, что биоразведка сопряжена с большими трудностями. «Это очень похоже на поиск иголки в стоге сена», — сказал он с уютным смешком.
Эйлертсену и его коллегам трудно устоять перед азартной игрой. Представьте себе морскую звезду размером с ноготь вашего большого пальца, а ее короткие ручки тянутся к небу, как у младенца. Внутри маленького животного, под бугристой розовой кожей, свернуты ленты ДНК и ферментов, миллионы лет информации, хранящиеся на глубине 15 000 футов под поверхностью Северного Ледовитого океана.
Людям эти микроскопические структуры могут быть спасительны, а могут вообще ничего не значить. Единственный способ узнать это — найти морскую звезду.
На протяжении тысячелетий природа снабжала людей лекарствами. Папирус Эберса, египетский текст 1550 г. до н.э., рекомендовал растения, минералы и другие натуральные продукты для облегчения всего, от инфекций мочевыводящих путей до морщин. По крайней мере, некоторые из этих древних рецептов были эффективны: мед, рекомендованный для инфицированных ран, действительно обладает антибиотическими свойствами, а кориандр, рекомендованный при боли, является мягким обезболивающим. Наверняка у вас в аптечке есть хотя бы одно лекарство растительного происхождения. Изначально аспирин изготавливали из коры и листьев белой ивы. Таксол, распространенный противораковый препарат, получают из тихоокеанского тиса. А почти столетие назад пенициллин был выделен из вида плесени, который неожиданно появился в чашке Петри лондонского профессора.
Шестьдесят процентов лекарств, которые мы принимаем сегодня, были получены из натуральных продуктов, и большинство из них имеет земное происхождение. В настоящее время только семь фармацевтических препаратов, одобренных FDA для клинического применения, имеют морские источники по сравнению с сотнями наземных препаратов. И хотя ученые выделили более 30 000 уникальных органических соединений из морских организмов, они полагают, что их еще сотни тысяч.
Но добраться до дна океана — гораздо более трудоемкая и технологически емкая операция, чем, скажем, поход в тропический лес в Коста-Рике. Только с появлением техники подводного плавания в 19В 50-х годах люди могли проводить длительное время в поисках пищи под водой. И хотя для первоначального тестирования продукта исследователям может потребоваться всего 50 граммов морской губки, для любого коммерческого продукта требуется гораздо больше сырья и, следовательно, гораздо больше времени, рисков и затрат.
Марбио — одна из нескольких международных лабораторных групп, отправившихся в открытое море, и часто эти группы объединяют свои финансовые ресурсы и поисковые усилия.
Совсем недавно Marbio приняла участие в PharmaSea, международном консорциуме из 24 различных партнеров, финансируемом ЕС, которые сотрудничали в поисках как теплых, так и холодных океанов.
Марбио, однако, является лидером среди команд, регулярно работающих в Арктике. Чтобы выжить в экстремальных условиях, многие арктические организмы выработали уникальную и необычайно мощную химическую защиту, поэтому теоретически продукты, полученные из холодноводных организмов, могут быть более эффективными, чем продукты из более теплых регионов. Но поскольку биоразведчикам в Арктике тоже приходится сталкиваться с экстремальными условиями, поиски микроскопической жизни в наших холодных океанах только начинаются.
Шпицберген имеет общую территорию размером с Западную Вирджинию, но в 2017 году его население составляло всего 2210 человек. Начиная с 1600-х годов самый большой остров, Шпицберген, служил центром охоты на моржей и китов для англичан, голландцев и французов, а позже был малонаселен русскими шахтерами.
В течение Хельмер Ханссен , путешествуя по архипелагу, мы столкнулись с обломками человеческой деятельности: заброшенными аванпостами и метеостанциями, случайными кирпичами — яркими, как вспышка, на фоне бежевого пейзажа — и, конечно же, множеством-много пластика. . Но если не считать настойчивых морских птиц, мы были совершенно одни.
В первый полный день путешествия Эйлертсен получил степень доктора философии. студент по имени Теппо Рямя и я для похода на берег. Работа Рямя сосредоточена на антибиотическом потенциале грибов, и в поисках этого мы будем рыскать по ледяному пляжу у подножия островных фьордов. Мумифицированный в моем тяжелом водонепроницаемом желто-синем арктическом костюме, я присоединился к Эйлертсену, Ряме и члену экипажа корабля в лодке с подвесным двигателем. Когда мы неслись к берегу, рядом с нашей маленькой надувной лодкой вынырнул морж, и я был поражен размером и близостью его огромной клыкастой головы, выступающей из воды.
Когда мы достигли земли, я споткнулся, слезая с лодки, и мой телефон выпал из кармана в холодный рассол океана, и больше его никто не видел.
Мы уже путешествовали над горизонтом спутников, которые обслуживают материковую Европу, поэтому сотовая связь на лодке была прерывистой, о чем сообщали только внезапные пинги множества пропущенных текстов. Теперь, не имея даже этой слабой связи с цивилизацией, мне пришлось бы полностью принять одиночество Арктики.
Путешествовать так далеко и на такую негостеприимную территорию с такими призрачными надеждами может показаться глупым, но потребность в новых лекарствах, особенно в новых антибиотиках, неотложна.
Одно недавнее исследование предсказало, что к 2050 году, если не будет предпринято ничего для борьбы с глобальным чрезмерным использованием антибиотиков и, как следствие, ростом устойчивых к антибиотикам бактерий, инфекции будут убивать больше людей в год, чем рак. Последствия — для продолжительности жизни человека и для общества в целом — настолько мрачны, что эксперты называют этот будущий расчет «антибиотической зимой».
На безмолвном побережье Шпицбергена Рямя и Эйлертсен бродили дальше, наполняя свои мешки водорослями, соскребаемыми с бревен и камней. Пляж был усеян айсбергами высотой с голень, испещренными дырами; медузы лежали на песке, словно пурпурные кувшинки. Позже я спрашивал Эйлертсена, откуда они с Рамой знали, где искать и что именно они искали. Эйлертсен попытался объяснить их методы, но признал, что на них сильно повлияли обстоятельства и их неспособность их контролировать. «Теппо, он ищет грибы на старых корягах, и это странно», — сказал он, делая 9 шагов.0143 лицо этого сумасшедшего ребенка .
— Но я имею в виду, он мог найти золото. Кто знает?»
На борту Helmer Hanssen исследователи чередовали отбор проб океана и отбор проб пищи. Завтрак состоял из множества каш и яиц, мяса и сыров, выложенных как необычайно полезный шведский стол в Лас-Вегасе. Обед, как правило, был теплым, сытным и похожим на тушеное мясо, полуденная награда за взаимодействие со стихиями. К обеду, пиршеству даже по сухопутным меркам, я обычно мог съесть только небольшую порцию лютефиска и китовых фрикаделек, прежде чем заснуть.
После нескольких дней следования вдоль западного побережья Шпицбергена мы повернули на северо-запад в сторону Гренландии и открытого моря, направляясь к плато Ермак. Хотя Северный Ледовитый океан является самым маленьким в мире, его глубина может достигать почти 18 000 футов — более трех миль — в некоторых частях Полярного круга, а плато на дне океана — редкая возможность для отбора проб. К тому времени, как мы добрались до Ермака, распорядок дня экипажа уже был налажен: в 9 утра, после завтрака, вся группа собралась в приборной, общем пространстве, где на стене мониторов отображались различные новости о рейсе, в том числе живое видео.
кормятся с палубы убежища, где были подняты уловы океанской грязи. Во время встречи Эйлертсен в своей круизной форме — черной рубашке на пуговицах, заправленной в черные брюки чинос, с голубым гребешком в заднем кармане — рассказал о расписании на день.
У аквалангистов, по одному из Гренландии, Норвегии и Италии, была, пожалуй, самая тяжелая работа на корабле. Хотя команда использовала подводный дрон для первоначальных исследований, для извлечения образцов требовались люди, и в большинстве дней трое мужчин совершали несколько погружений. Каждые несколько часов команда опускала тянущее устройство — наполовину ведро, наполовину клешню — с задней части корабля, выкапывала столько грязи, сколько тачка, и доставляла ее на белый пластиковый стол и группу ожидающих ученых.
«Это как лотерейный билет, который нужно покупать снова и снова». 900:04 После утреннего инструктажа половина членов экипажа вернулась на свои койки для отдыха, а остальные приступили к шестичасовой смене отбора проб.
В 14 часов часы поменялись. Модель Helmer Hanssen имела шесть палуб, между которыми были разбросаны койки. Моя койка, расположенная в носовой части корабля этажом выше на палубе убежища, представляла собой укромный уголок без окон с закрытой двухъярусной кроватью, небольшим запирающимся шкафчиком и плюшевым креслом, а из стены торчал стол длиной в фут. Столовая на четвертом этаже или верхней галерее корабля была уютной и обставлена диванами, и каждый вечер после обеда ученые — одна смена откладывала отход ко сну, другая — от начала работы, — позволяли себе передышку чаепитие, вязание и болтовня. Во время случайных периодов спутникового обслуживания мы смотрели норвежские шоу в прайм-тайм, такие как Farmen , реалити-шоу, в котором участники вынуждены жить на ферме без электричества и водопровода и соревноваться в таких играх, как метание топора. Мостик, тихая комната с ковровым покрытием и окнами, была убежищем от шума двигателей и промышленного холода, которые пронизывали остальную часть корабля.
В нем были книги и бинокль, и его тишину лишь изредка нарушал треск капитанского радио. Комната была идеальным местом для того, чтобы смотреть — днем на бесконечную воду, усеянную стаями дельфинов и стайками китов, а ночью — на северное сияние, чье вибрирующее сияние поглотило небо. С мостика было ясно, что наше крошечное судно плывет по огромному океану, и что мир не принадлежит нам. Вместо этого мы были всего лишь несколькими дюжинами существ, брошенных среди бесчисленного множества других.
Несмотря на глубину и широту человеческой изобретательности — нашу способность ускорять частицы, отправлять людей на Луну и марсоходы на Марс, производить спасительные лекарства, смотреть Американский воин-ниндзя по спутниковому телевидению на лодке за Полярным кругом — это Нам по-прежнему трудно перехитрить бактерии, которые могут уворачиваться, уклоняться и даже давать отпор нашим атакам антибиотиков.
Один из способов перехитрить бактерии — подкрасться к ним инкогнито, замаскировав существующий антибиотик, слегка изменив его структуру.
Этот метод относительно недорог, но есть риск создания лекарства, с которым целевые бактерии уже в некоторой степени знакомы, что увеличивает вероятность устойчивости. Другой метод предполагает поиск совершенно новых молекул и превращение их в лекарства, незнакомые по крайней мере некоторым опасным бактериям. Но эта практика, как хорошо известно членам Marbio, может быть значительно сложнее. Как сказала мне Жанетт Андерсен, глава Marbio, «вы не знаете, что ищете».
Поиски неизвестного отнимают много времени и денег: средний день на борту Helmer Hanssen стоит около 200 000 норвежских крон, или 25 500 долларов. Финансирование лаборатории Marbio поступает разными способами, в том числе от университета, правительства Норвегии, коммерческих партнеров и внешних грантов. И поездки должны совершаться регулярно, так как даже замороженные образцы могут разлагаться в лаборатории.
После того, как Helmer Hanssen вернулся в порт, я посетил лабораторию Marbio в Тромсё, где члены команды начали обрабатывать сотни образцов, полученных во время путешествия.
Они проверили каждый образец, чтобы определить его структурную информацию, элементный состав и биологическую активность, а затем сверили свои данные с международными базами данных. Нашли ли они известное соединение? Если это так, они возвращаются к своей коллекции новых образцов. Нашли ли они известное соединение с новой активностью? Если да, то они изучили его более внимательно. Нашли ли они новое соединение с новой биологической активностью? Если так, то их работа только началась. Хотя между исследователями и новым лекарством стояли годы проб и ошибок, казалось, никто не сомневался в ценности работы.
С 2007 года команда Marbio, участвующая в проекте под названием MabCent, провела более года в море и взяла пробы в более чем 1000 различных местах архипелага Шпицберген. Они собрали 1200 различных видов беспозвоночных и сотни видов микроводорослей, всего более 3000 фунтов организмов. И хотя работа еще не привела к созданию каких-либо коммерчески доступных лекарств, команда сделала многообещающие открытия, такие как молекула, выделенная из губки, которая обладает сильной антиоксидантной активностью, имеющей отношение к раку и диабету.
На самом деле настолько сильное, что его эффекты сейчас проверяются в исследованиях на мышах. И постепенно работа Марбио помогает сузить его поиск: анализ их образцов показывает, например, что арктические беспозвоночные обладают большим потенциалом для противораковых соединений, а грибы с большей вероятностью дадут антибиотики.
Вывод нового лекарства на рынок — обнаружение нового соединения на суше или на море и превращение его в готовую к проглатыванию таблетку — стоит в среднем более 2,5 миллиардов долларов и занимает около 10 лет. Даже при наличии достаточного количества денег и времени шансы на успех велики: из разрабатываемых во всем мире лекарств, которые проходят клинические испытания, только около 12 процентов одобрены для коммерческой продажи. Антибиотики, которые не имеют высоких цен и могут стать бесполезными из-за быстро развивающихся бактерий, являются рискованными инвестициями для производителей лекарств, которые предпочитают инвестировать в исследования и разработки лекарств, улучшающих образ жизни.
Лекарство от диабета, предназначенное для ежедневного приема до конца жизни, более выгодно, чем антибиотик, созданный для приема только в тяжелых случаях.
Когда мы с Андерсен шли по одному из стерильных коридоров лаборатории, она признала, что новые лекарства ни в коем случае не являются полным решением кризиса антибиотиков. «Я думаю, было бы очень наивно думать, что мы решим все, найдя новый антибиотик, потому что мы знаем, что он в конечном итоге выработает устойчивость к этой молекуле», — трезво сказал Андерсен. «Но я думаю, что мы должны найти новые вещи, потому что в разработке должны быть вещи, которые можно было бы использовать в качестве крайней меры».
Само путешествие было полно импровизации: Helmer Hanssen был вынужден изменить курс, когда условия были несудоходными, и двигаться дальше, когда пробы не дали ничего нового или полезного. Основная цель нашей поездки состояла в том, чтобы воспользоваться летней оттепелью и пробраться дальше на север, чем обычно, но когда мы достигли 81,5 градуса широты, меньше чем на 1 градус от нашей цели, команда обнаружила, что сильный ветер упаковал кружащиеся блины.
льда в гигантский, почти сплошной лист. Мы стояли на палубе в лиловом арктическом сиянии, глядя на устрашающе испещренное ветром ледяное поле, которое исчезало в небе на горизонте в сиянии драгоценных камней.
Чтобы взять пробы океана, ученым пришлось встать на лед, который опасно качался в волнах. Я наблюдал с палубы, как исследователи спускались на лед по шатким сходням, используя лопаты, чтобы сохранять равновесие, и лестницы, чтобы преодолевать движущиеся льдины.
Достигнув трещины, одни исследователи лежали на животе, скобляя лед ножичками, а другие тыкали в него лопатами, импровизируя в условиях хаоса. Примерно через 45 минут группа вернулась с ведрами и пакетиками стружки льда, готовыми к тому, чтобы бросить их в корабельную морозильную камеру для хранения. Но наше пребывание так далеко на севере было бы недолгим. Экипаж решил, что лед скоро окутает лодку, и отход в открытую воду будет невозможен. В ту ночь 901:43 Хелмер Ханссен повернул на юг, и Эйлертсен начал прокладывать новый курс.
Несмотря на то, что команда не достигла 82 градусов, никто не выглядел разочарованным. Случайный характер биоразведки и редкость золотых монет в целом умерили ожидания.
Однажды ночью, за чашечкой чая после ужина во время нашего трехдневного полета через открытый Северный Ледовитый океан обратно на материковую часть Норвегии, я спросил Клару Стенсвог, микробиолога, было ли путешествие успешным.
«Во льду есть что-то особенное». Потрясенная предположением, что это не так, Стенсваг закрыла розовый кожаный чехол своего телефона и начала пролистывать свои фотографии, останавливаясь на изображении оранжевого шара, покрытого прыщами. — Это, — сказала она, указывая на каплю. «Мы хотели этого пару лет, и в Bjørnøya мы это получили». Это была асцидия под названием Synoicum pulmonaria , известная своей биологической активностью против бактерий, и она долгое время была в списке желаний Стенсвога. В этом путешествии команда собрала только один экземпляр, но, как сказал Стевнсваг, «даже один — это хорошо».
Bjørnøya — «Медвежий остров» — на полпути между Шпицбергеном и материковой Норвегией, не входил в первоначальный маршрут; только из-за непредвиденных ледовых условий команда решила остановиться. Стенсвог посмотрела на изображение на своем телефоне, увеличила его и поразилась своей удаче. «Это было похоже на апельсин», — сказала она, вспоминая момент, когда дайверы, вернувшись с очередной холодной миссии, подарили ей маленький шарик.
Любое открытие в океане, как я понял, требует и упорства, и удачи. В какой-то момент во время одного из наших вечерних разговоров в приборной Эйлертсен признался: «Честно говоря, полный круиз может быть пустой тратой времени, но мы не знаем этого заранее, поэтому мы должны продолжать». Хотя это всегда полезно с точки зрения сбора образцов, не каждая поездка приносила что-то новое. «Это как лотерейный билет, который нужно покупать снова и снова».
В начале путешествия, примерно через неделю после отъезда из Лонгйира, мы посетили остров Моффен у северо-западной оконечности Шпицбергена.
Плоский и по форме напоминающий корону, с лагуной в центре, Моффен ощущался как плавучий пляж, едва нарушающий поверхность океана. В 1700-х годах именно этот остров был центром бойни моржей; к середине 20 века популяция моржей вокруг Шпицбергена почти вымерла. В 1983 году правительство Норвегии защитило остров как заповедник, чтобы популяция моржей могла восстановиться.
Эйлертсен настоял, чтобы мы все сошли с лодки и сошли на берег. Он утверждал, что такая возможность выпадает раз в жизни, и, кроме того, нам нужно упражнение. Как только все 24 из нас прибыли в Моффен на лодке, мы разбежались, как мы были склонны делать всякий раз, когда выходили из ограничений Helmer Hanssen . Пары ученых переворачивали камни или садились на корточки и изучали позвонки китов размером с летающие тарелки. Небольшая группа докторов наук. студенты осмотрели замороженное тело мертвой утки. Вдалеке я заметил две качели на одном из намытых сибирских бревен. Эйлертсен уговаривал нас поторопиться, что было непросто, учитывая, что на нас были наши громоздкие спасательные скафандры, а также было полно еще одного огромного норвежского обеда.
Ветер пронесся, как проходящий мимо поезд, сбивая разговоры. Мы добрались до поля моржовых костей, бойни прошлых поколений. Кости были покрыты мягкими водорослями, первыми зелеными, которые я видел за последние дни.
Пройдя около часа, мы наткнулись на трех моржей, лежащих в ряд, как припаркованные машины. Все в восторге от встречи сделали селфи с моржами. Технически исследователи были не на работе, но они всегда были готовы к чему-то новому; для них поиск был вечным.
«Во льду есть что-то особенное», — сказал один из докторов наук. студенты сказали мне в начале путешествия. «В первый раз, когда я пришел сюда, я не мог уснуть. Я просто смотрел на лед». Все, кто путешествовал выше 80 градусов широты, кажутся одинаково очарованными. Многим огромная пустота Арктики кажется наполненной потенциалом — еще неизвестными организмами, еще не достигнутыми пределами. В тот день на Моффене, месте обитания диких животных, я понял заклинание. Наше путешествие было только на полпути, но я уже скучал по Северному Ледовитому океану.