Отзыв о круизе на Северный полюс
Наш эксперт по путешествиям Александра Кормильцева побывала на Северном полюсе. Саша рассказывает, как проходит круиз до места, где сходятся все меридианы, и какие ощущения испытываешь, когда стоишь на вершине планеты:
«После этого путешествия еще долго накатывают эмоции. Вот ты уже дома и вернулся к обычной жизни, едешь, например, с работы, и вдруг вспоминаешь, что ты был на самой вершине планеты. Расскажу о самых ярких впечатлениях из этой экспедиции.
Эксперт по путешествиям RussiaDiscovery Александра Кормильцева, капитан ледокола Дмитрий Лобусов и знаменитый путешественник Федор Конюхов
Самый мощный ледокол в мире
Круиз уникален тем, что проходит на атомном ледоколе «50 лет Победы». Это самый мощный ледокол в мире, он может пробивать лед толщиной до 2 м 80 см. Уже от осознания этого факта переполняют эмоции. А когда во время путешествия опускаешь голову вниз и видишь огромные льдины, которые встают вертикально под давлением ледокола, — ощущения совсем потрясающие.
Чем старше лед, тем более голубой и красивый у него цвет. По пути мы видели однолетний, двухлетний, а ближе к полюсу и совсем голубой трехлетний лед.
Автор фотографии — John Bozinov
Во время круиза нам провели экскурсию по ледоколу, рассказали, как он работает. Объяснили, что уровень радиации на судне ниже, чем в Москве. На борту есть библиотека, бар, тренажерный зал, волейбольная и баскетбольная площадки, настольный теннис, бадминтон, сауна, бассейн, который подогревается атомным реактором! Во время перехода через льды, который занимает 1-2 дня, точно есть, чем заняться.
Отдельно хочется рассказать о команде — с ней мы чувствовали себя в полной безопасности. На нашем судне был один из самых опытных капитанов — Дмитрий Лобусов. Он работает в море больше 30 лет, был на Северном полюсе 24 раза. В команде были молодые ученые из России и других стран.
Также с нами на борту были инспекторы национального парка «Русская Арктика». Их главной задачей во время круиза было обеспечение безопасности при встрече с белыми медведями. При каждой нашей высадке, они проверяли территорию на наличие животных, определяли периметр, за который нельзя выходить туристам. Белый медведь — один из самых опасных хищников. Хотя человек не входит в его рацион, встреча «лицом к лицу» с ним крайне нежелательна.
Автор фотографии — John Bozinov
Киты у Земли Франца-Иосифа
Круиз начинается в Мурманске. Первый день ледокол идет по Баренцеву морю, а на второй подходит к Земле Франца-Иосифа. Это невероятно красивый архипелаг. 192 базальтовых острова, 75% которых покрыты ледником. Острова расположены достаточно близко друг от друга — все это складывается в живописные арктические пейзажи.
Здесь самое время выходить на палубу и смотреть в оба: в водах у архипелага обитают киты.
Также можно увидеть белых медведей, тюленей и моржей.
Мы увидели двух китов: они показали нам спинки и хвосты — невероятное зрелище
Совет:
Места великих экспедиций
С Землей Франца-Иосифа связано много историй освоения Арктики — здесь до сих пор остались следы великих экспедиций. Так, по пути к Северному полюсу, нам очень везло с погодой, мы опережали график и сделали внеплановую высадку на остров Белл. Он находится в южной части архипелага.
Остров Белл знаменит тем, что на нем находится Дом Эйры — первое сооружение, которое появилось на архипелаге Земля Франца-Иосифа
Дом был построен английским путешественником Бенджамином Ли Смитом во время его полярной экспедиции в 1881 году. Команда соорудила жилище из обломков их яхты «Эйра». На самом деле, все деревянные постройки, которые есть на архипелаге, — из привезенных бревен, либо из обломков кораблей, которые потерпели крушение. Ведь на архипелаге нет деревьев. Дома хорошо сохранились до наших дней из-за условий Арктики — здесь нет бактерий, поэтому дерево не портится.
Автор фотографии — John Bozinov
Остров Белл связан и с книгой «Два капитана» Вениамина Каверина
В основу романа лег дневник штурмана Валериана Альбанова — участника реальной полярной экспедиции на судне «Святая Анна». На острове Белл была могила Ольгерда Нильсена — спутника Альбанова.
На обратном пути, когда мы уже возвращались с Северного полюса, нам удалось подойти к архипелагу с севера.
На северных островах Земли Франца-Иосифа зимовал норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен. Его экспедиция связана с легендарной встречей с английским полярным путешественником Фредериком Джексоном.
Экспедиция Нансена проходила в 1893-1896 годах. Его судно вмерзло в лед, и он пытался достичь Северного полюса в санном походе. Не дойдя 419 км, Нансен и его попутчик Ялмар Йохансен повернули назад. Обратный путь занял больше года, включая восьмимесячную зимовку на одном из северных островов Земли Франца-Иосифа. Изможденных путешественников спасла встреча с Фредериком Джексоном. Именно его Нансен отказался брать в свою экспедицию, после чего Джексон организовал собственное полярное путешествие.
Автор фотографии — John Bozinov
Также мы сделали остановку в бухте Тихой.
Это памятное место для российских полярников, потому что там зимовала экспедиция 1912-1914 годов Георгия Седова. На острове Гукера у бухты Тихой была открыта первая арктическая научная станция. Мы даже пообщались с настоящими полярниками.
На острове Гукера мы отправили открытку из самого северного почтового отделения в мире
Встречи с белыми медведями
После архипелага Земля Франца-Иосифа мы начали входить в лед. Кромка льда, дрейфующий лед или лед, припаянный к берегам, — лучшие места для наблюдения за белыми медведями. Здесь животные охотятся за нерпами: для этого им нужна открытая вода и лед, с которого можно подкрасться к добыче.
Ледокол — идеальное место для созерцания этой мистерии. Медведи часто подходят близко или даже вплотную, пытаясь залезть на борт. Их привлекает необычный вид судна и запах.
Конечно, 100% гарантии, что вы встретите медведя, дать нельзя — это дикие животные, которые не приходят «по заказу».
Однако из своего опыта я не знаю ни одного круиза на Северный полюс, где бы путешественники не видели белого медведя.
Автор фотографии — John Bozinov
Наша первая встреча с мишкой произошла ночью. Наш экспедиционный лидер предупредил, что если его команда увидит за бортом медведя ночью, то «жалеть» они нас не будут и в любом случае сделают объявление. Так и случилось — объявление прозвучало в 3 часа ночи.
Все туристы, как солдаты, собрались за 2 минуты и счастливые высыпали на палубу наблюдать за белым медведем. Ты как будто смотришь фильм BBC — мишка катается на спине по снегу, кувыркается, плавает.
Благодаря полярному дню все было отлично видно и ночью 🙂
Автор фотографий — John Bozinov
Как медведи реагируют на ледокол? По-разному. Судно по возможности подводят поближе к медведю и останавливают примерно в 150 метрах от него.
Кто-то из косолапых — любопытный, может подойти прямо к борту. Другие медведи, как наш первый мишка, не обращают на ледокол никакого внимания, и продолжают заниматься своими делами.
Экскурсии на вертолете: лед с высоты птичьего полета
На ледоколе есть вертолет: когда судно заходит в лед, для участников путешествия организуются полеты. Глядя на белую пустыню, чувствуешь себя частью истории. Люди несколько столетий пытались понять, что же находится на севере, предпринимали попытки достигнуть вершины планеты, а теперь до Северного полюса можно дойти на ледоколе или долететь на вертолете.
Смотришь на огромное белое пространство с высоты и понимаешь, что до Северного полюса — рукой подать
Беседы с Федором Конюховым
Звездой нашего круиза был легендарный путешественник Федор Конюхов. В эту экспедицию он отправился вместе с сыном Николаем.
Многим хотелось пообщаться с Федором Филипповичем, но сначала все стеснялись к нему подойти — боялись его смутить. Но оказалось, что это очень общительный и открытый человек. Уже во второй день круиза он собрал вокруг себя целую компанию русских туристов и рассказывал свои истории.
Всем хотелось узнать, как Федор Филиппович ощущает себя в этом путешествии — ведь раньше он добирался до Северного полюса на лыжах и на собачьих упряжках, а теперь идет на ледоколе.
Федор Конюхов поделился, что его очень впечатлило само судно — настоящее «индустриальное чудо»
За время путешествия Федор Филиппович пообщался со всеми желающими: каждому, кто просил, подписал книгу или открытку, дал совет, поделился опытом.
Кругосветное путешествие на Северном полюсе
Северный полюс — условное обозначение. Здесь нет земли как в Антарктиде, а льды постоянно перемещаются.
Все участники круиза очень ждали этого момента — мы вышли на палубу и слушали объявления экспедиционного лидера: «половина мили до Северного полюса, 0.3 мили до Северного полюса, 0.2 мили до Северного полюса».
И вот, ледокол дает сигнал, что мы проходим заветную точку. Эмоции у всех просто зашкаливали: «Мы на вершине планеты!»
В тот момент мы как будто праздновали Новый год: открыли шампанское, все стали обниматься и поздравлять друг друга.
Автор фотографии — John Bozinov
Следующий день мы провели на льдине. Обычно высадка происходит не на географическом Северном полюсе, а где-то в полумиле-миле от него: в зависимости от того, где находится «подходящая» льдина.
Круизы проводятся летом: в июле и августе лед становится тоньше, и его легче проломить. В теплые месяцы из-за повышения температуры на поверхности льда появляется много «лужиц» — ими усыпано 50-60% льда. А еще встречаются полыньи — пространства открытой воды. Экспедиционная команда ищет место, где достаточно льда без проталин и устанавливает там знак “North Pole 90°N”.
Все участники круиза собрались у знака. Капитан и экспедиционный лидер поздравили нас, произнесли торжественную речь и попросили подумать о нашей Земле, объявив минуту молчания.
Мы прошли вокруг отметки “North Pole 90°N”, совершив таким образом кругосветное путешествие
Автор фотографии — John Bozinov
Весь день был наполнен какой-то детской радостью: мы купались в Северном Ледовитом океане, сделали тысячи фотографий на фоне знака и ледокола, праздновали на пикнике, который экспедиционная команда организовала прямо на льдине.
В этот день я испытывала настоящее счастье.
После этого мы отправились в обратный путь. Впереди еще была новая встреча с Землей Франца-Иосифа, невероятные пейзажи, легендарные места экспедиций. И все-таки уже становилось грустно, что скоро это путешествие закончится.
Когда мы вернулись в Мурманск, я поняла, что эта экспедиция перевернула мое сознание. Оглядываешься назад и видишь, какое значимое событие произошло в твоей жизни. Да, каждый арктический маршрут — в Гренландию, Канаду, на остров Врангеля — приносит много впечатлений. Но путешествие на Северный полюс — оно как будто что-то меняет глубоко в тебе. Если вы задумываетесь об экспедиции на вершину планеты, но сомневаетесь «а нужно ли мне это», поверьте — однозначно «да».
Готовы решиться на путешествие к вершине планеты? Присоединяйтесь к нашему круизу на Северный полюс в 2020 году. Будем рады рассказать подробности и ответить на вопросы: звоните по тел.
+7 (495) 104-64-36 или пишите нам на почту [email protected]
В статье использованы фотографии Александры Кормильцевой и фотографа круиза John Bazinov
ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА —[ Мемуары ]— Андерсон У. «Наутилус» у Северного полюса
У Северного полюса
Пири описывал паковый лед вблизи Северного полюса как «непроходимый бесцветный хаос изломанного и нагроможденного льда». Росс говорил о нем: «Пусть они помнят, что морской лед это камень, представляющий собой как бы подвижную плавающую скалу, мыс или остров; этот лед тверд как гранит». Они были правы.
В субботнее утро 2 августа менее сорока четырех часов хода отделяло нас от главного пункта,
достижение которого было желанной целью перехода. Лед наверху был почти непрерывным; твердыми и беспорядочными нагромождениями он уходил в воду местами на глубину до двадцати метров, средняя его толщина составляла четыре с половиной метра. Провести подводную лодку под ним было нелегко.
Вначале я и Адамс стояли на вахте поочередно. Когда меня сменял мой помощник, я мог поспать несколько часов, зная, что корабль находится в опытных и надежных руках. Моральное состояние экипажа было высокое Все были охвачены лихорадочным возбуждением. Поскольку мы достигли больших глубин подо льдом, все чувствовали, что с этого момента мы на пути домой. Я приказал увеличить скорость хода с восемнадцати до двадцати узлов.
Хотя большинство из нас считало достижение Северного полюса желанной целью, нашей основной задачей было пройти из Тихого океана в Атлантический по новому, северо-западному пути. Учитывая возможность неточных показаний компаса в высоких широтах, лучше было бы, конечно, обойти полюс, но переход через полюс был наиболее коротким и быстрым. Да и кто бы отказался пересечь Северный полюс, который был так близко?
В течение многих часов Лайон не отходил от своих эхоледомеров и следил, как самописцы вычерчивают контур нижней кромки льда.
Его новые приборы показывали [94] лед более детально и точно, чем аппаратура, которой мы пользовались в 1957 году. Фактически оказалось, что паковый лед значительно толще, чем мы предположили в 1957 году; в некоторых местах подводная часть ледяных нагромождений доходила до тридцати восьми метров. По мере того как мы продвигались вперед, эхоледомеры и эхолоты непрерывно накапливали данные о состоянии льда и дна Арктического бассейна. Когда Лайон покидал корабль, у него было два чемодана с этими материалами.
Наши приборы очень тщательно регистрировали препятствия, встречавшиеся на пути «Наутилуса». На параллели 76 градусов 22 минуты северной широты в районе, где на карте не отмечено ни одной впадины, наш эхолот, непрерывно показывавший глубину около 3900 метров, вдруг показал сначала 2800, а затем, к моему беспокойству, даже всего 930 метров.
Я сидел у эхолота в течение нескольких часов, напряженно наблюдая за неровным дном под нами, и видел невероятно высокие подводные скалы, поднимавшиеся на сотни метров над дном океана.
Несколько раз я приказывал уменьшить скорость хода, затем снова увеличить ее, по мере того как эти скалы уменьшались или сравнивались с дном. Форма этих, подводных скал была необычайно неровной и фантастически причудливой. Пока я переходил от одного прибора к другому, старший санитар принес последние анализы воздуха в лодке. Он доложил, что наши регенерационные установки работали достаточно хорошо и на миллион частиц воздуха поддерживали в среднем 20–30 частиц окиси углерода, 1–1,5 процента двуокиси углерода и от 20 до 21,5 процента кислорода. Величины компонентов воздуха были в пределах безопасности или ниже их.
На параллели 83 градуса 20 минут северной широты мы оставили справа центр паковых льдов, «ледовый полюс», или «полюс недоступности». До эпохи атомных подводных лодок это название было, вероятно, справедливым. Теперь оно должно быть изменено.
В печати сообщалось, что во время подводного плавания экипаж «Наутилуса» не чувствует перемещения корабля в пространстве.
Нет ничего более далекого от истины, чем это утверждение. Каждый человек на корабле остро ощущал наше быстрое и непрерывное продвижение к северу. Люди стояли как прикованные у электронных [95] приборов, фиксирующих наш путь милю за милей, или перед телевизионной установкой, позволяющей наблюдать за льдами, проходящими над нами подобно красивым облакам. На корабле царила атмосфера ожидания, предчувствия и надежды. Никто не мог спать.
Главное мое опасение, являвшееся общим для всего экипажа, касалось опасности повреждения материальной части, подобного тому, которое имело место в 1957 году и заставило нас вернуться обратно. Каждый человек на корабле проверял по нескольку раз в сутки приборы и оборудование, которыми он заведовал. Все знали, что благодаря бдительности небольшое повреждение не станет аварией, которая может положить конец переходу или задержать нас подо льдом.
Я не спал, потому что не мог заснуть. Беспокойно бродил по кораблю, иногда делая короткие наблюдения через перископ.
Во время одного из них я был очень удивлен, увидев фосфоресцирующие полосы в воде. Это явление, обычное в тропических водах, представлялось весьма необычным здесь, в воде настолько холодной, что трубопроводы морской воды, проходившие в машинном отделении, были покрыты толстым слоем инея{9}.
Разводья и полыньи встречались довольно редко, и расположение их точно наносилось на карту, так что в случае необходимости всплыть на поверхность мы знали бы, где найти чистое ото льда место. Все торпедные аппараты были заряжены на случай необходимости взломать лед. Мы были ко всему подготовлены, хотя возможность аварии и казалась маловероятной.
3 августа, вскоре после полуночи, мы прошли восемьдесят четвертую параллель северной широты. Чтобы обеспечить устойчивую работу гирокомпасов, все маневры по изменению курса, скорости хода и глубины мы выполняли очень медленно. Например, при всплытии с целью уменьшить давление воды на корпус (это требовалось при очистке мусоропровода) дифферент поддерживался 1–2 градуса вместо обычных 20–30 градусов.
Однажды при изменении курса на 22 градуса руль был переложен так медленно, что прошло шесть минут, прежде чем мы легли на новый курс. Некоторые предлагали, [96] приблизившись к полюсу, поставить руль в положение «на борт» и описать двадцать пять небольших кругов, чтобы стать, таким образом, первыми в истории мореплавателями, которые без остановки совершат двадцать пять кругосветных плаваний. Ясно, что о подобных маневрах не могло быть и речи.
Вблизи полюса была произведена точнейшая регулировка инерциальной навигационной системы, постоянно записывающей наше положение с помощью электронных приборов. В десять часов утра мы пересекли восемьдесят седьмую параллель северной широты, побив свой прошлогодний рекорд.
После того как было принято решение пересечь полюс, мы стремились сделать это как можно точнее. Штурман и я находились в центральном посту. Несмотря на то что «Наутилус» шел в самой северной части планеры, мы обливались потом, сидя над картами и наблюдая за указателями электронавигационных приборов, а также ежеминутно изменяя положение руля в пределах полуградуса.
Часы на «Наутилусе», поставленные по сиэтлскому времени, показывали семь часов вечера. Механизмы ядерной энергетической установки, благодаря которой «Наутилус» к тому времени смог пройти 124 тысячи миль, работали плавно и почти бесшумно. Стрелка указателя электронного лага показывала скорость хода около двадцати узлов, а глубиномер глубину около ста двадцати метров. Высокочувствительный эхоледомер показывал, что толщина пакового полярного льда колеблется от двух с половиной до двадцати четырех метров. Мы представляли себе, что над ледяным покровом завывает полярный ветер, нагромождая большие плавающие льдины друг на друга и кроша их.
К тому времени мы уже в течение шестидесяти двух часов находились под покровом льда. За этот период не было возможности определить координаты места обычным способом, по небесным светилам. Мы вели подводную лодку по счислению, отмечая на карте скорость хода и курс и нанося на нее свое место каждые полчаса.
Эхолоты, которые были весьма полезны при плавании в подводном положении в районах с известными глубинами, теперь, разумеется, не могли помочь нам, так как «Наутилус» находился в море, глубины которого до сих пор не измерялись и на карту не наносились.
Правильность курса проверялась лишь с помощью инерциальной навигационной [97] системы. Однако мы были уверены, что в момент пересечения полюса приборы дадут правильные показания. Находясь в миле южнее полюса, я попросил штурмана доложить мне, когда по электронному лагу до полюса останется четыре кабельтова. Стрелка счетчика пройденного расстояния быстро двигалась. Оставались секунды. Члены экипажа «Наутилуса» собрались в центральном посту и в столовой.
По знаку штурмана я подошел к микрофону корабельной трансляционной сети:
Слушай меня, экипаж, говорит командир. Через несколько секунд «Наутилус» осуществит мечту человечества достигнет Северного географического полюса. Затем через два дня мы зарегистрируем завершение трансполярного перехода из Тихого океана в Атлантический. Сейчас до полюса осталось точно четыре кабельтова. Когда подойдем к полюсу, я предлагаю хранить полное молчание.
Микрофон был выключен, и на корабле наступила полная тишина.
Доносились лишь отрывистые щелчки эхоле-домеров и эхолотов, непрерывно ведущих наблюдение за дном, льдом и окружающей нас темной водной стихией.
Я снова посмотрел на указатель пройденного расстояния и скомандовал:
Товсь! …Десять… восемь… шесть… четыре… два… один. Ноль!!! Третье августа тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Двадцать три часа пятнадцать минут вашингтонское время. «Наутилус» на Северном полюсе!
Из столовой команды до меня донеслось дружное «ура».
Как и предполагали, приборы инерциальной навигационной системы подали сигнал, подтверждая факт, что мы совершенно точно пересекли Северный полюс. Приборы позволили получить точное и полное представление об арктическом бассейне и о прилегающих к нему районах.
Когда «Наутилус» находился на самом полюсе, я сделал несколько статистических записей, которые, может быть, окажутся полезными. Температура воды была ноль градусов по Цельсию.
Глубина океана составляла 4087 метров. Наши эхоледомеры показали, что на полюсе толщина подводной части ледовых нагромождений составляла 7,6 метра.
* * *
Несмотря на то что одна цель Северный полюс была достигнута, перед нами стояла еще и другая, более [98] важная, совершить первый трансполярный переход из Тихого океана в Атлантический. Большая часть пути была уже пройдена. Если все будет хорошо, то по истечении тридцати шести часов мы достигнем чистой воды в районе Гренландия Шпицберген. Не меняя направления, мы держим курс точно на юг. Главный гирокомпас выключили, развернули на 180 градусов, и он медленно начал приходить в меридиан.
Начальник штаба военно-морских сил просил меня дать краткое донесение, после того как мы пересечем полюс, конечно, если будет возможно найти достаточно большую полынью или разводье для всплытия на поверхность. Я это донесение составил. Однако напрасно мы искали полынью. Над нами был толстый и очень плотный лед.
Жизнь на «Наутилусе» снова пошла по установленному распорядку. Мы спешили домой со скоростью свыше двадцати узлов, набирая «лишние обороты», как говорят моряки, когда курс взят в свой порт. 4 августа к семи часам утра полюс был позади нас на расстоянии двести сорок миль, и главный гирокомпас пришел наконец в меридиан. Рулевые вздохнули с облегчением. Теперь они могли держать курс на юг по компасу, указывающему правильное направление.
После того как главный гирокомпас пришел в меридиан и, казалось, работал отлично, я решил, что можно изменить курс, и приказал штурману идти к проливу между Шпицбергеном и Гренландией. Это было трудное задание. Для того чтобы держать точно направление, мы должны были подправлять курс на один градус через каждый градус пройденной долготы. В связи с тем что меридианы расположены очень близко друг к другу (на действительном географическом полюсе они сходятся в одну точку), мы подсчитали, что нужно будет сделать двадцать шесть изменений, то есть по одному через каждые двадцать минут.
В тот вечер по счислению и показаниям инерциальной системы «Наутилус» вошел в район, который мы исследовали во время первого похода подо льдом в 1957 году. Глубины района были нанесены на карту, и было очень странно, что показания нашего эхолота не соответствуют глубинам, отмеченным на карте. Штурманскую группу охватило некоторое беспокойство. После тщательного изучения имеющихся данных я пришел к выводу, что мы находимся к северо-западу от нашего счислимого места, и [99] приказал изменить курс к юго-западу по направлению к Шпицбергену.
5 августа в четыре часа утра мы прошли под небольшим участком открытой воды. Вскоре после этого наши гидроакустики обнаружили гигантскую льдину длиной двенадцать миль. Это было далеко не то, что мы встречали в этом районе год назад. Тогда были отдельные, небольшие, беспорядочные обломки, а не льдины длиной двенадцать миль.
В этот момент эхолоты зарегистрировали глубину 4380 метров, которая значительно превышала как записанные нами данные из различных источников, так и результаты наблюдений, проведенных во время похода в прошлом году.
Я взглянул на карту. Единственное место, где глубина приближалась к 4380 метрам, находилось вблизи полюса. Я заинтересовался. Может быть, мы идем по кругу? Это казалось невозможным. Слишком тщательно производилась проверка. Я отбросил свои сомнения, думая, что мы просто обнаружили новый вид льда и впадину на дне океана.
Однако через несколько минут мы получили еще одно потрясающее показание наших приборов, которое, говоря откровенно, могло лишить присутствия духа: при перемещении к югу температура забортной воды не повышалась, как мы это предполагали, а понижалась. В одно мгновение наше беспокойство возросло до настоящего опасения и мрачного предчувствия. «Мы не могли подойти так близко к северной части Гренландии, думал я. К этому времени мы бы уже сели на мель!» У меня зародилась ужасная, нелепая мысль: «Может быть, мы действительно попались в ловушку и стали невольно участниками «игры в рулетку по долготе»? Может быть, мы входили в какое-нибудь неизвестное море? Возможно, что в Восточно-Сибирское море?» Пока я размышлял над этими вопросами, вахтенный офицер доложил, что мы проходим под небольшим участком чистой синей воды.
Я бросился к перископу и увидел перед собой воду яркого сине-зеленого цвета. Полностью поглощенный созерцанием, я изучал ее. Прошла минута… пять… десять. Тем временем наши поисковые приборы показали, что над-нами чистая вода.
Я приказал уменьшить ход и стал медленно всплывать на перископную глубину. Опасаясь быть обманутым тонким слоем льда, как в прошлом году, я остановил корабль, а [100] затем немного увеличил глубину погружения. Подняв антенну наш «ледощуп», я начал медленно всплывать. Затем перископ вышел из воды, и появился яркий солнечный свет.
Я пристально осматривал поверхность воды, на которой было видно несколько небольших кусков льда. Однако больших плавающих льдин не было. Чтобы не подвергать перископ опасности повреждения и обеспечить радистам наилучшие условия для связи, я приказал всплывать на поверхность.
Судя по величине волны и мертвой зыби, мы были уверены, что находимся в открытом море. Вода казалась такой же, какой мы ее видели в Гренландском море в 1957 году.
После того как был тщательно исследован лед, окружающий нас с запада и юга, мы решили, что вышли за кромку пакового льда. Несмотря на то что мы были вполне уверены относительно нашего местоположения, я знал, что в полярном плавании лучше иметь лишнее уточняющее доказательство, поэтому с волнением ждал от штурманов данных, полученных в результате измерения высоты солнца.
Мы продолжали двигаться на юг, уклоняясь от большой льдины, очевидно отделившейся от пака. В противоположность грязному льду, который мы видели по другую сторону полюса, этот лед был относительно чистым. После почти часового пребывания на поверхности штурман Дженкс доложил точное место корабля. К радости всех, мы находились как раз там, где предполагали: к северо-востоку от Гренландии. Пройдя 1830 миль и пробыв 96 часов подо льдом, мы были теперь лишь в нескольких милях от счислимого места. Это был самый замечательный результат плавания.
Радиосвязь в Арктике весьма непостоянна. Радист непрерывно посылал в эфир сигналы,
но ответа не было.
Такая обстановка срывала все наши планы. Мы располагали сведениями, имеющими огромное значение, но никто не слышал нас. Я уже решил погрузиться, чтобы скорее идти на юг, когда радист наконец услышал слабый ответ:
Говорит радиостанция военно-морских сил США в Японии. Передавайте ваше сообщение на такой-то волне. Прием.
После нескольких минут тщательной настройки мы передали подготовленное мной сообщение о достижении «Наутилусом» [101] Северного полюса. Вскоре это известие было передано из Японии в Вашингтон.
«Наутилус» быстро двигался вперед к секретному рандеву вблизи Рейкьявика. Там «Наутилус» должен остановиться и ждать прибытия вертолета. С его появлением мы должны будем всплыть на поверхность. Затем я покину «Наутилус» и поднимусь на борт вертолета, который доставит меня в Исландию. Там меня будет ждать самолет, на котором я должен прибыть в Вашингтон и доложить президенту о результатах похода. Командовать подводной лодкой в этот период будет Адамс.
7 августа на рассвете мы обнаружили через перископ вертолет Н-19. Я приказал подготовиться к всплытию. Когда подводная лодка всплыла в надводное положение, командование ею принял Адамс. Вертолет повис на высоте полтора метра над кормовой палубой, и через несколько минут я поднялся на него. Находившийся на вертолете капитан 2 ранга Оран тепло приветствовал меня и передал письмо от президента, в котором говорилось: «Офицерам и матросам «Наутилуса». Поздравляю вас с отличным выполнением важного задания».
Спустя пятнадцать минут вертолет приземлилсяв Кеф-лавике рядом с готовым к вылету транспортным самолетом. Не больше чем через минуту последний вырулил на взлетную полосу и оторвался от земли. По мере нашего движения на юг со скоростью четыре мили в минуту свет раннего утра становился бледнее. Мои мысли были снова направлены к «Наутилусу», который в этот момент стремительно шел на большой глубине в Атлантике, направляясь к Портленду в Англии. Я ясно видел его перед собой: гладкий, серый, похожий на акулу снаружи; блестящий, теплый и хорошо оборудованный внутри.
На мгновение мне представился изрезанный профиль льда. Затем впервые за шесть дней с того момента, как мы прошли мыс Барроу, меня охватил глубокий сон.
Вскоре колеса нашего самолета коснулись посадочной дорожки аэродрома в Вашингтоне. Там уже ждала машина, на которой мы отправились в Белый дом для доклада президенту.
8 воскресенье, 10 августа, я снова был в воздухе, направляясь в Англию, для того чтобы присоединиться к экипажу «Наутилуса» в море, за пределами Портленда. Во вторник, 12 августа, я перелетел на вертолете из Портленда [102] на «Наутилус» и на нем возвратился в Портленд, где нам был оказан почетный прием. После шестидневного пребывания в Англии мы, побивая рекорды скорости хода в подводном положении, направились в Нью-Йорк, где нас приветствовала армада буксиров и пожарных судов. Несколько позже в честь нашего прибытия был устроен парад.
Северный полюс Солнца : ScienceAlert
Нам, людям, очень интересно узнать о ядерной печи, питающей жизнь на Земле.
Мы смотрели на Солнце по-разному, как с Земли, так и из космоса. Тем не менее, нам было очень трудно увидеть его полюса.
Теперь солнечная миссия дала нам именно это в виде изображения, составленного из данных, собранных спутником PROBA-2 Европейского космического агентства (Project for OnBoard Autonomy 2) на орбите вокруг Земли.
Наша родная планета — и большая часть материи Солнечной системы — вращается вокруг Солнца в более или менее плоской плоскости, близко к экватору звезды. Это называется плоскостью эклиптики, и это результат того, что плоский диск из пыли и газа вращался вокруг маленького Солнца, из которого сформировались планеты.
Мы также запускаем космические корабли в плоскости эклиптики по практическим соображениям. Вращение Земли вокруг своей оси дает ракете небольшой толчок, а это означает, что требуется меньше усилий, чтобы доставить ее в космос. Чем ближе пуск к экватору, тем больше разгон. Было бы намного сложнее запустить ракету из полярных регионов Земли.
Итак, ракеты, запущенные с Земли, уже летят в плоскости эклиптики и поэтому обычно не могут заглянуть на полюса Солнца. Выбраться из этого самолета возможно, но это довольно сложно и требует много времени.
На самом деле был один зонд, который смотрел на полюса Солнца. НАСА, ЕКА и Канадский национальный совет по науке совместно работали над «Улиссом», который пролетал над полюсами Солнца на расстоянии почти 322 миллиона километров (200 миллионов миль). Это более чем в два раза превышает среднее расстояние между Землей и Солнцем.
Это была абсолютная единица подвига. Они должны были отправить зонд на Юпитер. Затем, как только он добрался туда, им пришлось замедлить его почти до нуля, а затем использовать гравитацию Юпитера, чтобы выбросить Улисса из плоскости эклиптики.
Затем за 15 лет, с 1994 по 2009 год, он сделал всего три огромных цикла вокруг Солнца. И мы многому научились у Улисса, но ни один из его инструментов не был камерой.
Все это является причиной того, что мы никогда не могли увидеть ни один из полюсов Солнца своими глазами.
На этот раз мы тоже не смотрим на фотографию, строго говоря, но, скорее всего, она очень близка.
«Хотя полюса нельзя увидеть напрямую, когда космические корабли наблюдают за солнечной атмосферой, они собирают данные обо всем на своем пути, а также наблюдают за атмосферой, простирающейся вокруг диска Солнца», — пояснили в ЕКА.
«Ученые могут использовать это, чтобы сделать вывод о внешнем виде полярных регионов.»
Срез за крошечным срезом, по мере того как Солнце вращается, PROBA-2 считывает данные об этих элементах в экстремальных ультрафиолетовых длинах волн, а затем объединяет их в реконструкцию полюсов Солнца.
Вы можете видеть линии между отдельными срезами, а линия посередине создана из-за небольших изменений в солнечной атмосфере за период времени, в котором были собраны данные.
Ученые ЕКА собирают эти изображения с июня этого года, загружая их в базу данных, чтобы наблюдать, как со временем меняются полюса Солнца.
Это сделано для того, чтобы они могли опираться на знания, полученные Улиссом, и попытаться узнать больше о динамике солнечных явлений в полярных регионах, таких как корональные дыры, волны Альфвена и волны Россби.
Солнечный зонд NASA Parker, запущенный ранее в этом году, уже приблизился к Солнцу ближе, чем любой другой космический корабль. Но он не собирается покидать плоскость эклиптики.
Для реальных фотографий нам, возможно, придется дождаться солнечного орбитального аппарата ЕКА, запуск которого запланирован на 2020 год. и труднодоступные регионы.
Вид сверху
Эта страница содержит заархивированный контент и больше не обновляется. На момент публикации он представлял собой наилучшую доступную науку.
Было много изображений всего диска Земли из космоса — вид, который часто называют «Голубым мрамором», — но лишь немногие из них выглядели так, как это. Используя изображения в естественных цветах, полученные с помощью комплекса Visible/Infrared Imaging Radiometer Suite (VIIRS) на недавно запущенном спутнике Suomi-NPP, ученый НАСА составил новый вид, показывающий Арктику и высокие широты.
Ученый-океанолог Норман Кюринг из Центра космических полетов имени Годдарда НАСА собрал воедино это составное изображение Европы, Азии, Северной Африки и всей Арктики.
Он был составлен из 15 спутниковых проходов, сделанных Suomi-NPP 26 мая 2012 года. Космический аппарат вращается вокруг Земли от полюса до полюса на высоте 824 километра (512 миль), поэтому требуется несколько проходов, чтобы собрать достаточно данных, чтобы показать целое полушарие без пробелов в поле зрения.
Куринг соединил кадры изображений вместе, а затем настроил этот вид, глядя вниз с 70 градусов северной широты и 60 градусов восточной долготы. (То есть вид искусственный, так как спутник не видит весь диск за один раз.) Он смог показать Арктику на этом снимке, потому что весной в северном полушарии над Северным полюсом распространяется достаточно солнечного света, чтобы обеспечить естественное освещение. Посмотреть.
VIIRS — сканирующий радиометр, который собирает данные в 22 спектральных диапазонах, охватывающих видимый, ближний инфракрасный и тепловой инфракрасный диапазоны электромагнитного спектра. Он был разработан для расширения и улучшения измерений земных масс, океанов, льда и атмосферы, сделанных за последние два десятилетия с помощью усовершенствованного радиометра очень высокого разрешения (AVHRR) и спектрорадиометра среднего разрешения (MODIS).
Изображение Нормана Куринга, NASA/GSFC/Suomi NPP. Надпись Майкла Карловича. АЭС Суоми является результатом партнерства НАСА, NOAA и Министерства обороны.
Новое составное изображение, построенное из 15 спутниковых снимков, показывает Арктику и северные широты такими, какими вы их никогда не видели.
Изображение дня на 22 июня 2012 г.
- Инструмент:
- АЭС Суоми — VIIRS
- В этой коллекции:
- Синий мрамор
Изображение дня Атмосфера Земельные участки Вода Дистанционное зондирование
Посмотреть другие изображения дня:
21 июня 2012 г.
23 июня 2012 г.
- Изображения и данные АЭС Суоми НАСА.
- Земная обсерватория НАСА Земля, за кулисами.
- NASA Ocean Color Web.
Цвет океана, красота океана
Составление из шести спутниковых изображений передает часть южного очарования планеты.
Изображение дня Атмосфера Земельные участки Вода
Земля, за кадром
Новейший спутник НАСА для наблюдения за Землей, Suomi NPP, собрал изображения, которые вошли в этот новый вид нашей родной планеты.
Изображение дня Атмосфера Земельные участки Вода
Первый свет VIIRS
Новый спутник наблюдения за Землей впервые открыл глаза и запечатлел этот вид восточной части Северной Америки в естественных цветах.
Изображение дня Атмосфера Земельные участки Вода Дистанционное зондирование
Глобальные виды нашей планеты, тогда и сейчас
До того, как появилась фотография Blue Marble или составное изображение Земли, существовал TIROS IX.