Мужской гарем султана: Мужской гарем султана. Гарем султана в Османской империи: легенды и быль

Содержание

Мужской гарем султана. Гарем султана в Османской империи: легенды и быль

Все наверняка видели знаменитое фото с некрасивый, толстой женщиной, якобы любимой женой султана и у многих сложилось мнение, что все женщины там были такие, если уж эта была любимой. И это ложь. Гарем это разнообразие лиц, тел и образов. Впрочем, смотрите сами

Вот то самое фото, которое сложило мнение многих о гаремах. А теперь посмотрим — так ли это на самом деле

Эти фото ходят по интернету с подписью «Гарем». На самом деле это фотографии мужчин-актеров первого государственного театра созданного по приказу шаха Насереддина (большого любителя европейской культуры) при Политехническом училище Дар-эль-Фунун в 1890 году, которые разыгрывали сатирические пьесы только для дворцовой знати.

Организатором этого театра был Мирза Али Акбар Хан Наггашбаши, который считается одним из основоположников современного иранского театра. Так как женщинам было запрещено выступать на сцене, эти роли исполнялись мужчинами.

Первые женщины на сцену в Иране вышли в 1917 году.

А вот и настоящие фото женщин из гаремов султанов разного периода. Османская одалиска, 1890

Фотографий немного, т.к., во-первых, вход в гаремы мужчинам был запрещен, а, во-вторых, фотография только начинала свое развитие, но сохранились некоторые снимки, картины и прочие свидетельства о том, что в гаремы отбирались исключительно самые красивые представительницы разных народов.

Женщины в гареме, 1912

Женщина в гареме с кальяном, Турция, 1916

Женщины из гарема, выехавшие на прогулку. Фото из Музея Перу (Стамбул)

Наложница, 1875 год

Гвашемаша Кадин Эфенди, жена Султана Абдула Хамида II

Её мать, Геверин Недак Сетеней, вместе со своей сестрой была похищена турецкими работорговцами около 1865 года в Черкесии, незадолго до этого опустошённой русскими войсками, и продана в рабство в гарем султана Абдул-Азиза I. По дороге в Стамбул сестра Геверин, не желая быть рабыней, выбросилась за борт корабля и утонула.

Особой популярностью в гаремах пользовались черкесские женщины за их красоту и изящество

Картина французского художника-ориенталиста Жана-Леона Жерома «Черкесская женщина под покрывалом», написанная им во время путешествия в Стамбул в 1875-76 годах. На картине предположительно изображена Недак Сетеней, мать Гвашемаш.

Гюльфем Хатун (осман. گلفام خاتون,тур.Gülfem Hatun) — вторая наложница османского султана Сулеймана, мать шехзаде Мурада, черкешенка

Совсем юная черкешенка в гареме Султана

Хюрем Султан, та самая Роксолана (1502-1558) была его наложницей-фавориткой, а затем главной и законной женой османского султана Сулеймана Великолепного

Принцесса Дурру Шевар (1914 — 2006) принцесса Берара и императорская принцесса Османской империи, жена Азама Яха, старшего сына седьмого и последнего Низама Хидерабадского

А посмотрите не детей и членов королевской семьи. Красота же! Дюррюшехвар Султан, дочь последнего халифа Абдулмецида Эфенди и внука Османского султана Абдулазиза

Принцесса Бегум Сахиба Нилуфер Ханум Султана Фархат

Назиме Султан и халиф Абдулмецид Султан

Айсе Султан (Османоглу) II. Она является дочерью Абдулхамита

Дюррюшехвар Султан с отцом и мужем. 1931 год.

А вот фото реальных турецких женщин (период 1850-1920 годов). Не в гареме, правда, но туркам явно было из кого выбрать себе жену

Маленькие тайны большого гарема Османской империи

Харем-и Хумаюн — гарем султанов Османской империи, влиявший на решения султана во всех областях политики.

Восточный гарем — тайная греза мужчин и олицетворенное проклятие женщин, средоточие чувственных наслаждений и изысканная скука томящихся в нем прекрасных наложниц. Все это не более чем миф, созданный талантом романистов.

Традиционный гарем (от арабского «харам» — запретное) — это в первую очередь женская половина мусульманского дома. Доступ в гарем имел только глава семьи и его сыновья. Для всех остальных эта часть арабского жилища — строгое табу. Табу это соблюдалось настолько строго и ревностно, что турецкий летописец Дурсун-Бей писал: «Если бы солнце было мужчиной, то даже ему было бы запрещено заглядывать в гарем». Гарем — царство роскоши и погибших надежд…

Султанский гарем располагался в стамбульском дворце Топкапы. Здесь проживали мать (валиде-султан), сёстры, дочери и наследники (шахзаде) султана, его жёны (кадын-эфенди), фаворитки и наложницы (одалиски, рабыни — джарийе).

В гареме могло одновременно проживать от 700 до 1200 женщин. Обитательницам гарема прислуживали чёрные евнухи (караагалар), которыми командовал дарюссааде агасы. Капы-агасы, глава белых евнухов (акагалар), отвечал и за гарем и за внутренние покои дворца (эндерун), где жил султан. До 1587 года капы-агасы обладал внутри дворца властью, сопоставимой с властью визиря вне его, затем более влиятельными стали главы чёрных евнухов.

Самим гаремом фактически управляла валиде-султан. Следующими по рангу были незамужние сестры султана, затем его жены.

Доход женщин султанской семьи составляли средства, называемые башмаклык («на башмачок»).

В султанском гареме было мало рабынь, обычно наложницами становились девочки, которые были проданы своими родителями в школу при гареме и прошли в ней специальное обучение.

Для того, чтобы переступить порог сераля, рабыня проходила своеобразную церемонию посвящения. Кроме проверки на невинность, девушка в обязательном порядке должна была принять ислам.

Вхождение в гарем во многом напоминало постриг в монашки, где вместо беззаветного служения Богу прививалось не менее беззаветное служение господину. Кандидатки в наложницы, как и божьи невесты, вынуждены были разрывать все связи с внешним миром, получали новые имена и учились жить в покорности.

В более поздних гаремах жены отсутствовали как таковые. Основным источником привилегированного положения стало внимание султана и деторождение. Оказывая внимание одной из наложниц, хозяин гарема возводил ее в ранг временной жены. Такое положение чаще всего было шатким и в любую минуту могло измениться в зависимости от настроения господина. Самым надежным способом закрепиться в статусе жены было рождение мальчика. Наложница, подарившая своему господину сына, приобретала статус госпожи.

Самым большим в истории мусульманского мира был стамбульский гарем Дар-уль-Сеадет, в котором все женщины были рабынями-иностранками, свободные турчанки туда не попадали. Наложниц в этом гареме называли «одалик», чуть позже европейцы добавили к слову букву «с» и получилось «одалиска».

А вот и дворец Топкапы,где жил Гарем

Из числа одалисок султан выбирал себе до семи жен. Кому повезло стать «женой» получали звание «кадын» — госпожа. Главной «кадын» становилась та, которая умудрилась родить первенца. Но даже самая плодовитая «кадын» не могла рассчитывать на почетное звание «султанши». Султаншами могли называться только мать, сестры и дочери султана.

Транспорт жен,наложниц,короче гаремный таксопарк

Чуть ниже «кадын» на иерархической лестнице гарема стояли фаворитки — «икбал». Эти женщины получали жалование, собственные апартаменты и личных рабынь.

Фаворитки были не только умелыми любовницами, но и, как правило, тонкими и умными политиками. В турецком обществе, именно через «икбал» за определенную мзду можно было выйти непосредственно на самого султана, обойдя бюрократические препоны государства. Ниже «икбал» стояли «конкубины». Этим барышням повезло несколько меньше. Условия содержания хуже, привилегий меньше.

Именно на этапе «конкубин» была самая жесткая конкуренция, при которой нередко применялись кинжал и яд. Теоретически у «конкубин», как и у «икбал», был шанс подняться по иерархической лестнице, родив ребенка.

Но в отличие от приближенных к Султану фавориток, шансов на это замечательное событие у них было крайне не много. Во-первых, если в гареме до тысячи наложниц, то легче дождаться у моря погоды, чем святого таинства спаривания с султаном.

Во-вторых, даже если султан и снизойдет, то совсем не факт, что осчастливленная наложница обязательно забеременеет. И уж тем более не факт, что ей не организуют выкидыш.

Старые рабыни следили за наложницами, и любая замеченная беременность сразу же прерывалась. В принципе, вполне логично — любая роженица так или иначе, становилась претенденткой на роль законной «кадын», а ее младенец — потенциальным претендентом на престол.

Если же, несмотря на все интриги и козни, одалиска умудрялась сохранить беременность и не позволяла убить дитя во время «неудачных родов», она автоматически получала свой личный штат рабынь, евнухов и ежегодное жалование «басмалик».

Девочек покупали у отцов в возрасте 5—7 лет и воспитывали до 14—15 лет. Их обучали музыке, кулинарии, шитью, придворному этикету, искусству доставлять наслаждение мужчине. Продавая дочь в школу при гареме, отец подписывал бумагу, где было указано, что он не имеет на дочь никаких прав и согласен не встречаться с ней до конца жизни. Попадая в гарем, девушки получали другое имя.

Выбирая наложницу на ночь, султан посылал ей подарок (часто — шаль или перстень). После этого ее отправляли в баню, одевали в красивую одежду и отправляли к дверям спальни султана, где она ждала пока султан не ляжет в постель. Войдя в спальню, она ползла на коленях до постели, и целовала ковер. Утром султан посылал наложнице богатые подарки, если проведенная с ней ночь ему понравилась.

Султан мог иметь фавориток — гюзде. Вот одна из самых известных,украинка Роксалана

Сулейман Великолепный

Бани Хюррем Султан (Роксоланы), жены Сулеймана Великолепного, построенные в 1556 году рядом с собором Айя-София в Стамбуле. Архитектор Мимар Синан.

Мавзолей Роксаланы

Валиде с черным евнухом

Реконструкция одной из комнат апартаментов валиде-султан во дворце Топкапы. Мелике Сафие Султан (возможно, урожд. София Баффо) — наложница османского султана Мурада III и мать Мехмеда III. Во время правления Мехмеда носила титул валиде-султан (мать султана) и являлась одной из важнейших фигур в Османской империи.

Равной ей считалась лишь мать султана — валиде. Валиде-султан, независимо от ее происхождения, могла быть очень влиятельной (наиболее известный пример — Нурбану).

Айше Хафса Султан — жена султана Селима I и мать султана Сулеймана I.

Хоспис Айше-Султан

Кёсем Султан, также известна как Махпейкер — жена османского султана Ахмеда I (носила титул хасеки) и мать султанов Мурада IV и Ибрагима I. Во время правления сыновей носила титул валиде-султан и являлась одной из важнейших фигур в Османской империи.

Аппартаменты Валиде во дворце

Ванная Валиде

Спаленка Валиде

По прошествии 9 лет наложница, ни разу не избранная султаном, имела право покинуть гарем. В таком случае султан находил ей мужа и давал приданое, она получала документ о том, что является свободным человеком.

Впрочем, у самой нижней прослойки гарема тоже была своя надежда на счастье. Например, только у них был шанс хоть на какую-то личную жизнь. После нескольких лет безупречной службы и обожания в глазах им находили мужа, или же, выделив средства на небедную жизнь, отпускали на все четыре стороны.

Причем среди одалисок — аутсайдеров гаремного общества — тоже были свои аристократки. Невольница могла превратиться в «гэздэ» — удостоенную взгляда, если султан хоть как-то — взглядом, жестом или словом — выделил ее из общей толпы. Тысячи женщин прожили всю жизнь в гареме, но ни то, что султана голым не видели, но даже не дождались чести быть «удостоенной взгляда»

Если султан умирал, все наложницы сортировались по полу детей, которых они успели родить. Матери девочек вполне могли выйти замуж, а вот матери «принцев» поселялись в «Старом дворце», откуда могли выйти только после воцарения нового султана. И вот в этот момент начиналось самое веселое. Братики травили друг друга с завидной регулярностью и настойчивостью. Их матери так же активно подсыпали яд в пищу своим потенциальным соперницам и их сыновьям.

Кроме старых проверенных рабынь, за наложницами следили евнухи. В переводе с греческого «евнух» означает «хранитель ложа». Попадали они в гарем исключительно в виде надзирателей, так сказать, для поддержания порядка. Существовало два типа евнухов. Одних кастрировали еще в раннем детстве и вторичные половые признаки у них напрочь отсутствовали — не росла борода, был высокий, мальчишечий голос и полнейшее невосприятие женщины как особи противоположного пола. Других же, кастрировали в более позднем возрасте.

Неполные евнухи (а именно так назывались кастрированные не в детстве, а в отрочестве), очень даже смахивали на мужчин, имели самый что ни на есть низкий мужской басок, жиденькую растительность на лице, широкие мускулистые плечи, и как ни странно, половое влечение.

Разумеется, удовлетворять свои потребности естественным путем, евнухи не могли в силу отсутствия необходимого для этого прибора. Но как вы понимаете, когда речь идет о сексе или выпивке, полет человеческой фантазии просто безграничен. Да и одалиски, которые годами жили с навязчивой мечтой дождаться взгляда султана, не отличались особой разборчивостью. Ну если в гареме 300-500 наложниц, из них как минимум половина моложе и красивее тебя, ну какой смысл ждать принца? А на безрыбье и евнух — мужчина.

Кроме того, что евнухи наблюдали за порядком в гареме и параллельно (по секрету от султана, разумеется) всеми возможными и невозможными способами утешали себя и истосковавшихся по мужскому вниманию женщин, в их обязанности входили также функции палачей. Виновных в неповиновении наложниц они душили шелковым шнуром или топили несчастную в Босфоре.

Селим

Кутузов удостоился ответных подарков матери султана и благосклонного приёма у самого Селима III. Российский посол упрочил влияние России в Турции и склонил её к вхождению в союз против революционной Франции.

С XIX века, после отмены рабства в Османской империи, все наложницы стали поступать в гарем добровольно и с согласия родителей, надеясь на достижение материального благополучия и карьеры. Гарем османских султанов был ликвидирован в 1908 году.

Гарем, как и сам дворец Топкапы настоящий лабиринт, комнаты, коридоры, дворики все беспорядочно разбросано. Эту путаницу можно разделить на три части: Помещения черных евнухов Фактический гарем, где проживали жены и наложницы Помещения Валиде Султан и самого падишаха Наша экскурсия по Гарему дворца Топкапы была весьма краткой.

Помещения темны и пустынны, мебель отсутствует, на окнах решетки. Тесные и узкие коридоры. Вот здесь жили евнухи, мстительные и злопамятные из-за психологического и физического увечья… И жили они в таких же уродливых помещениях, крохотных, словно чуланы, иногда вовсе без окон. Впечатление скрашивают только волшебной красоты и древности изникские плитки, словно издающие бледное сияние. Прошли каменный двор наложниц, посмотрели апартаменты Валиде.

Тоже тесно, вся красота — в зеленых, бирюзовых, синих фаянсовых плитках. Провела по ним рукой, прикоснулась к цветочным гирляндам на них — тюльпаны, гвоздики, а вот хвост павлина… Было холодно, и у меня в голове крутились мысли, что комнаты плохо согревались и обитательницы гарема, вероятно, часто болели туберкулезом.

Да еще это отсутствие прямого солнечного света… Воображение упорно не хотело работать. Вместо великолепия Сераля, роскошных фонтанов, благоухающих цветов, я видела замкнутые пространства, холодные стены, пустые комнаты, темные переходы, непонятные ниши в стенах, странный фантастический мир. Терялось чувство направления и связь в внешним миром. Меня упорно охватывала аура какой-то безнадежности и тоски. Не радовали даже балкончики и терраски в некоторых комнатках, с видом на море и крепостные стены.

Ну и напоследок,реакция официального Стамбула на нашумевший сериал «Золотой век»

Турецкий премьер Эрдоган считает, что телесериал о дворе Сулеймана Великолепного оскорбляет величие Османской империи. Однако исторические хроники подтверждают, что дворец действительно докатился до полного упадка.

Вокруг запретных мест часто ходят самые разные слухи. Причем, чем большей тайной они окутаны, тем более фантастические предположения выдвигают простые смертные о том, что творится за закрытыми дверями. Это касается в равной степени и секретных архивов Ватикана, и тайников ЦРУ. Гаремы мусульманских правителей — не исключение.

Так что нет ничего удивительного в том, что один из них стал местом действия «мыльной оперы», ставшей популярной во многих странах. Действие сериала «Великолепный век» разворачивается в Османской империи XVI века, простиравшейся в те времена от Алжира до Судана и от Белграда до Ирана. Во главе стоял Сулейман Великолепный, правивший в 1520-1566 годах, в спальне которого находилось место сотням едва одетых красавиц. Неудивительно, что 150 миллионов телезрителей в 22 странах заинтересовались этой историей.

Эрдоган же, в свою очередь, ориентируется прежде всего на славу и могущество Османской империи, которое достигло своей вершины во времена правления Сулеймана. Придуманные гаремные истории из того времени, по его мнению, преуменьшают величие султана и таким образом — всего турецкого государства.

Но что значит в данном случае искажение истории? Три западных историка провели немало времени за изучением трудов по истории Османской империи. Последним из них был румынский исследователь Николае Иорга (Nicolae Iorga) (1871-1940), в «Историю Османской империи» которого вошли также изданные ранее исследования австрийского востоковеда Йозефа фон Хаммера-Пургшталя (Joseph von Hammer-Purgstall) и немецкого историка Иоганна Вильгельма Цинкейзена (Johann Wilhelm Zinkeisen).

Иорга посвятил массу времени изучению событий при османском дворе во времена Сулеймана и его наследников, например, Селима II, унаследовавшего трон после смерти отца в 1566 году. «Больше похожий на чудовище, чем на человека», он большую часть своей жизни провел в пьянстве, кстати, запрещенном Кораном, а его красная физиономия лишний раз подтверждала его пристрастие к алкоголю.

День едва начинался, а он, как правило, бывал уже пьян. Решению вопросов государственной важности он обычно предпочитал развлечения, за которые несли ответственность карлики, шуты, фокусники или борцы, в которых он время от времени постреливал из лука. Но если бесконечные пиры Селима проходили, судя по всему, без участия женщин, то при его наследнике Мураде III, правившем с 1574 по 1595 год и прожившем 20 лет при Сулеймане, все было уже по-другому.

«Женщины в этой стране играют важную роль», — писал один французский дипломат, имевший в этом смысле некоторый опыт у себя на родине. «Поскольку Мурад все время проводил во дворце, его окружение имело большое влияние на его слабый дух», — писал Иорга. «С женщинами султан всегда бывал послушен и безволен».

Больше всего этим пользовались мать и первая жена Мурада, которых всегда сопровождали «множество придворных дамочек, интриганок и посредниц», писал Иорга. «На улице за ними следовала кавалькада из 20 телег и толпа янычаров. Будучи весьма проницательной особой, она часто влияла на назначения при дворе. Из-за ее расточительности Мурад несколько раз пытался отправить ее в старый дворец, но она так и оставалась до самой своей смерти настоящей повелительницей».

Османские принцессы жили в «типично восточной роскоши». Европейские дипломаты старались завоевать их расположение изысканными подарками, потому что одной записки из рук одной из них было достаточно, чтобы назначить того или иного пашу. Карьеры молодых господ, женившихся на них, целиком и полностью зависели от них. А те, кто осмеливались отвергнуть их, жили в опасности. Пашу «запросто могли задушить, если он не решался на этот опасный шаг — жениться на османской принцессе».

Пока Мурад развлекался в компании прекрасных рабынь, «все остальные люди, допущенные к управлению империей, сделали своей целью личное обогащение — неважно, честным или бесчестным путем», — писал Иорга. Неслучайно одна из глав его книги называется «Причины развала». Когда ее читаешь, возникает ощущение, что это сценарий телесериала, такого как, например, «Рим» или «Подпольная империя».

Однако, за бесконечными оргиями и интригами во дворце и в гареме скрывались важные перемены в жизни при дворе. До восшествия Сулеймана на престол было принято, что сыновья султана в сопровождении матери уезжали в провинцию и оставались в стороне от борьбы за власть. Принц, наследовавший престол, потом, как правило, убивал всех своих братьев, что было некоторым образом даже неплохо, потому что так удавалось избегать кровопролитной борьбы на наследство султана.

Все изменилось при Сулеймане. После того, как он не только завел детей со своей наложницей Роксоланой, но и освободил ее из рабства и назначил своей главной женой, принцы оставались во дворце в Стамбуле. Первой наложнице, сумевшей подняться до жены султана, было неведомо, что такое стыд и совесть, и она беззастенчиво продвигала своих детей по карьерной лестнице. Об интригах при дворе писали многочисленные иностранные дипломаты. Позднее на их письма опирались в своих исследованиях историки.

Сыграло свою роль и то, что наследники Сулеймана отказались от традиции отправлять жен и принцев подальше в провинцию. Поэтому последние постоянно вмешивались в политические вопросы. «Кроме участия в дворцовых интригах, достойны упоминания их связи с янычарами, расквартированными в столице», — писала историк Сурайя Фароки из Мюнхена.

О том, как жили первые османские султаны известно не так много. Турецкие учёные по сей день, буквально, по крупицам собирают информацию о самих правителях, их ближайших родственниках, женах и т.д.

Чем больше времени проходит, тем сложнее отыскать правдивую инфорацию, касающуюся первых османов.

Так, до сих пор точно не известно, сколько жён и детей имели первые правители – Осман и его сын Орхан. Однако, согласно обнаруженным историческим данным можно предположить, как именно происходило заключение браков в раннем османском бейлике.

Известно, что племя Османа было не таким сильным, в следствие чего соседние государства не желали выдавать своих знатных девушек за сыновей султана. Мужчинам приходилось выбирать между соседними племенами, а так же некоторыми христинскими народами, с которыми либо велась война, либо же наоборот – были добрососедские отношения.

Как мы знаем, мусульманин имеет прав иметь четыре жены, однако в условиях, когда брак – это, порою, единственная возможность заключить мирный союз, такое ограничение весьма проблематично.

Соответственно, было принято решение, брать чужестранок в свой гарем, предоставляя женщинам все те же права, что и официальным жёнам, с которыми был заключён никях.

Один из европейских учёных, увлекающийся историей османской империи – А.Д. Олдерсон утверждает, что Орхан, сын Османа, имел в своём гареме 6 женщин. Все они были женщинами знатного происхождения: часть из них были византийками, в том числе дочь византийского императора Иоанна VI, одна – дочерью сербского короля Стефана и две местные женщины, в том числе двоюродная сестра по дяде.

Таким образом, гаремы были необходимостью, которая позже стала традиций. По мере роста империи, в гаремах становилось всё больше женщин, причем большинство из них приезжали не по собственной воле, как в случае с семьёй Орхана, а привозились из военных походов и были пленницами.
Но, как мы знаем, у каждой такой рабыни был шанс всё же стать госпожой.

Султану нужны были только девственницы?

Во дворец Топкапы попадали девушки с разных концов планеты. Отовсюду, куда доходило османское войско, воины привозили в Турцию женщин разного происхождения и возраста. Были среди них и богатые купчихи, и бедные крестьянки, и знатные дамы, и безродные девки.

Однако в гарем султана попадала далеко не каждая. Девушек для правителя выбирали сразу по нескольким критериям, помимо красоты. Это и здоровое тело, здоровые зубы, красивые волосы и ногти. Очень ценились светлые девушки, с русыми волосами и незагорелой кожей.

Фигура так же была важна – рабыня не должна была быть слишком худой или полной. Ценилась тонкая талия и широкие бёдра, небольшой животик, а вот размер груди особо никого не волновал.

Изучив хорошенько девушек на невольничьем рынке, отбирали самых лучших. Их отправляли на обследование к врачу, где ещё раз проверяли здоровье, а так же девственность. Последний параметр был особенно важен, ведь каждая из рабынь могла в последующем стать наложницей султана.

Да, для султана была важна чистота женщины. Несмотря на то, что рабыня – далеко не законная жена, основным её предназначением оставалось рождение наследника. Как и любой восточный мужчина с горячим темпераментом, султан не мог допустить возможности связи с ранее использованной девушкой.

Более того, девушкам приходилось держать в тайне даже то, что, живя на Родине, они были помолвлены или влюблены. Следовало сохранять видимость, что султан – единственный мужчина, интересующий своих наложниц.

Однако помимо девственниц в гарем брали и женщин более старшего возраста, либо молодых, но уже живших семейной жизнью. Они были нужны для хозяйственных работ, уборки, готовки еды.

Были ли в гареме султана не девственницы?

Девушки для гарема султана отбирались тщательным образом. Важны были не только красота, но ум и умение подать себя. Разумеется, были определенные стандарты, которым должна соответствовать наложница. Эти стандарты были общеизвестными, так что если к работорговцам попадала подходящая девушка, они уже знали, кому её предложить.

Как правило, отбирали девушек не старше 14 лет. Хюррем попала в гарем в 15 лет – и это довольно поздно, по этой причине и ходит множество слухов вокруг её жизни до Сулеймана. Но в гарем она попала уже обученная всему необходимому, именно поэтому так быстро и оказалась на хельвете у молодого султана.

Но вернемся к наложницам. Чаще всего то были совсем юные девочки, из которых «лепили» то, что нравится султану. Но так же известно, что были женщины и более старшего возраста, и даже те, кто уже бывал замужем и имел детей.

Разумеется, они не подходили для покоев султана, но все же оставались во дворце в качестве прачек, служанок и поварих.

Однако есть некоторые данные, что все же несколько султанских наложниц, попав во дворец, уже были не девственницами.

Так, например, предполагается, что Сафие Султан изначально принадлежала знатному паше, а потом была передана Мураду II, так как очень понравилась султану.

Так же известно, что и Селим I украл у сефивидского шаха Исмаила одну из его жен – Таджлу, которая оставалась в османском гареме несколько лет, но позже все же была отдана за одного из политических деятелей.

Гаремы были не только у мусульман, но и у православных князей

В народе сложилось мнение, что гаремы – исконно восточная традиция. Предполагается, что полигамия свойственна лишь мусульманам, а у христиан никогда подобного не практиковалось.

Однако, подобное утверждение в корне не верно. Ещё в Библии мы встречаем строки о царе Соломоне, в которых говорится «…и было у него 700 жен и 300 наложниц…». Вообще, царь Соломон считается богатейшим человеком за всю историю существования Земли, так что он вполне мог позволить себе содержание такого огромного количества женщин.
Что касается именно Руси, то здесь моногамия стала прививаться лишь после крещения, и заняло это не одно столетие.
Известно, что князь Владимир своим сладострастием мог бы помериться с любым османским Султаном.

У Владимира было несколько официальных жен: Рогнеда, которая родила ему четырех сыновей и двух дочерей; так же была супруга – гречанка по национальности, родившая сына; были жены из Чехии и Болгарии. Кроме того, по 300-500 наложниц Белгороде и Брестове. Так же известно, что на этом Владимир не останавливался. Он вполне мог указать на любую понравившуюся ему девушку, и ту незамедлительно отводили в его покои.

После крещения Руси Владимир утихомирился. Он распустил свой гарем и даже развёлся с женами, оставив лишь одну из них. Остальных же выдал замуж за своих ближайших соратников.

Самой же Руси потребовалось ещё немало времени, что бы покончить со своим «похотливым» прошлым. Даже спустя несколько столетий многие крестьяне продолжали практиковать полигамные браки, хотя церковь их и не венчала.

Права рабынь в гареме

Несмотря на то, что в обществе сложился стереотип, утверждающий, что на востоке женщина – существо бесправное, в реальности это далеко не так. Разумеется, мы не берем в обсуждение такие страны, как, например, Афганистан, где от религии осталось лишь название.

Если изучить историю развитых мусульманских государств, то становится очевидным, что к женщине там отношение весьма высокопарное. Да, имеются свои особенности, которые европейцу кажутся то ли чудачеством, то ли безнравственностью, но следует понимать, что это совершенно иные законы жизни.

Например, взять хотя бы гаремы. Гарем султана – место, где сотни женщин, собранных под одной крышей, дожидаются своей очереди провести ночь у повелителя. Некоторые ждали годами, и так и оставались ни с чем.

Однако не все так ужасно. Девушки, не попавшие к султану, выдавались замуж за знатных пашей, они обеспечивались богатым преданным. И, более того, при желании могли развестись и даже попроситься обратно в гарем, в качестве служанки или калфы, например.

Каждая девушка получала образование. За годы жизни в гареме она скапливала неплохое состояние, ведь всем выплачивалось жалование.

Дело в том, что мусульманин, не зависимо от положения, беря в свое владение женщину, брал так же на себя обязательства по её содержанию. Он должен был одевать её, вкусно кормить, хорошо относиться.

И, между тем, мусульманин не мог взять свой гарем любую женщину. Либо это должна была быть законная супруга, либо пленница, захваченная на войне. Христианка, иудейка не могла попасть в гарем, будучи свободной женщиной.

И, кстати, рабыни гарема так же могли общаться и со своими родственниками. Это не запрещалось, а даже наоборот – поощрялось. Ислам не одобряет разрыв родственных связей, так что девушки вполне могли вести переписку с родственниками.

Положение рабыни, забеременевшей от Султана

Пределом мечтаний каждой девушки, живущей в султанском гареме, было рождение правителю ребёнка. Беременность открывала перед рабынями совершенно новые возможности, повышала их статус и условия проживания Хотя о девушках гарема и без того заботились самым лучшим образом.

Тем не менее, рабыни мечтали попасть на хельвет. Для этого пускали вход любые ухищрения и даже подкуп евнухов. Надо отметить, что последние имели весьма неплохой доход с девушек гарема.

Однако в гарем наложницы попадали не в хаотичном порядке, а в соответствии с тем, какая из них способна зачать ребёнка. Каждая девушка должна была вести календарь, где отмечала свой менструальный цикл и его особенности. Если султан вызывал к себе девушку не преднамеренно, а на усмотрение, например, евнуха или Валиде, то в покои к нему отправляли ту, у которой, по подсчётам, овуляция.

Через некоторое время, если наложница сообщала о менструальной задержке, её отводили к врачу, который, по результатам осмотра сообщал, есть ли беременность.

В случае, если рабыня оказывалась беременна, её селили в отдельных покоях. От султана и Валиде она получала подарки и украшения, а в помощь ей давалась служанка.

Сами роды же не редко происходили в присутствии нескольких повитух, врач мужского пола мог общаться с роженицей и отдавать указания лишь через ширму.

О беременной фаворитке заботились наилучшим образом. Сама же девушка молилась о том, чтобы родить султану сына, то есть шахзаде. Девочек в правящей семье любили ничуть не меньше, однако рождение сына выводило рабыню на иную ступень. Мальчик мог участвовать в борьбе за трон. Правда, если эта борьба претерпевала поражение, то шахзаде, как правило, ждала смерть. Но об этом старались не думать.

Почему рабыни спали в одной комнате

Топкапы – это огромный дворцовый комплекс, размер территории которого сравним с небольшим городком. Главный дворец Топкапы был весьма функционален. Здесь располагалась и резиденция правящего султана, и кухня, и гарем. Последний-то и вызывал большего всего интереса, как у самих турков, так и у гостей столицы.

В разное время в гареме насчитывалось до нескольких сотен рабынь. И лишь некоторые из них имели привилегированное положение, всем остальным же приходилось довольствоваться меньшим.

Так, лишь фаворитки султана проживали в собственных покоях. Остальные же спали в одном большом зале. Здесь они и трапезничали, и проводили часы досуга, и даже отмечали праздники.

В сериале Великолепный Век была показана та самая большая комната, где протекала жизнь наложниц. Однако возникает вопрос, по какой причине все девушки жили вместе?

Причин на то было несколько. Во-первых, так было менее затратно в плане благоустройства и отопления.

Но более важно было то, что так было проще следить за рабынями. Калфы и евнухи должны были контролировать всё, что делают наложницы. Правила поведения в гареме были весьма строгими, так что требовался постоянный присмотр. Не дай Бог, наложница совершила бы какой-то непристойный поступок. За это жизнью мог бы поплатиться даже дежурный по гарему.

Если бы у девушек были отдельные комнаты, уследить за ними было бы куда сложнее. Участились бы кражи и ссоры, наложницы, почувствовав свободу, могли бы не бояться связи с евнухами и слугами мужского пола.
Подобных проблем никто не желал. Так что быт рабынь обустраивали, как проще.

Спали ли Султаны с чернокожими рабынями

Первоначальная функция гарема заключалась в продлении рода правящего султана. Каждый повелитель должен был иметь, как минимум, около десяти сыновей, дабы обеспечить себя наследниками.

К сожалению, большое количество шахзаде в итоге приводило к борьбе между ними, и даже братоубийству. Но, видимо, что б братьям не было так обидно убивать друг друга, было введено правило: «Одна наложница – один сын».

Наложница султана могла быть любой национальности. Долгое время на османском престоле восседали светловолосые правителя, рожденные от славянок и европеек. Но со временем в моду вошли черкешенки, и султаны «потемнели».

Тем не менее в гареме никогда не было чернокожих наложниц. То есть в качестве служанок они использовались весьма успешно, так как были выносливыми и неприхотливыми, а вот в покои султана попасть им не было суждено.

Разумеется, дело было именно в престолонаследии. На османский престол не мог взойти чернокожий султан.

Да и вообще негритянки воспринимались турецкими мужчинами как нечто экзотичное, но совершенно несимпатичное. Турки с древних времен испытывали вожделение и интерес к светлокожим и светловолосым женщинам.

Но, разумеется, исключать того, что изредка султаны все же спали с чернокожими женщинами, исключать нельзя.
Кстати, что касается турецких сериалов о правлении султанов, то в Великолепном Веке негритянок мы не увидели, а вот в империи Кёсем нам все же показали, какое место они занимали в иерархии гарема.

Почему мужчины мечтали жениться на девушке из гарема

Как известно, гарем султана мог насчитывать от нескольких десятков до несколько сотен молодых и прекрасных девушек. Сюда привозили рабынь со всего мира, каждая из которых отличалась не только красотой, но умом и многими талантами.
Казалось бы, если султан вкладывает столько средств на то, что бы его рабыни были самыми лучшими женщинами страны, то и принадлежать они могут исключительно ему самому. Но в этом вопросе не всё так однозначно.

Действительно, в воспитание наложниц вкладывали достаточно много усилий, а на содержание – средств. Но при этом далеко не каждой рабыне перепадала удача попасть в покои султана на хельвет, а уж родить наследника – вообще счастье.

Вот и оставались десятки молодых здоровых женщин, что называется, не удел. Единицам суждено было стать фаворитками, остальные же коротали дни за учёбой, шитьём, уроками музыки.

Вечно такая праздная жизнь продолжаться не могла. К 19-20 годам девушка подходила к тому порогу, когда она уже считалась не молодой. Да –да, на то период девочки созревали к 13-15 годам. В этом возрасте они вполне могли зачинать детей и уже прекрасно справлялись с родами.

В итоге выходило, что десятки девушек «преклонного» возраста просто жили во дворце, без всякой пользы или выгоды. При этом, каждая была умна, образованна, умела играть на музыкальных инструментах, прекрасно танцевала, готовила – ну и вообще, чудо, а не женщина.

Что делать с таким чудом? Единственный выход – отдавать замуж. Как не странно, женихи за такой красавицей выстраивались в очередь. При этом даже не смотрели, девственница ли девушка. Даже если она когда-то была с султаном, но оказалась не в фаворе, для неё всё равно находился жених.

Более того, замуж могли отдавать даже тех наложниц, кто родил султану ребёнка, но тому, скажем так, не была суждена долгая жизнь. Эти девушки так же находили своё семейное счастье вне стен дворца.

Почему жизнь в гареме вам показалась бы адом

В народе бытует ложное мнение о том, жизнь в гареме для женщины была сплошным наслаждением. Никаких забот, вокруг заботливые евнухи – а ты знай себе, кушай сладкий лукум, да удовлетворяй султана, если он вообще вспомнит о тебе, ведь таких, как ты – сотни.

Однако именно последний факт, зачастую, приводил к кровопролитным событиям в гареме. Как не странно, но для рабынь султана главной целью жизни было попасть на хельвет к правителю. Казалось бы, есть все шансы по-тихому отсидеться в гареме, а через 9 лет удачно выйти замуж за какого-нибудь богатого пашу – но нет, наложниц данная перспектива мало устраивала.

Девушки вели ожесточенную борьбу за внимание правителя. Каждая хотела стать его фавориткой и родить наследника, ну или, на худой конец, девочку.

В чем причина столь необузданного желания стать султаншей? Ведь далеко не каждый правитель был красавчиком, а многие так вообще – не только красотой не отличались, но еще и имели массу пагубных привычек – алкоголизм, опиумная зависимость, а некоторые так вообще были умственно отсталыми.

Очевидно, большинство женщин привлекали возможные перспективы. Правда вот почему – то мало кого заботила дальнейшая судьба их детей. Ведь во дворце действовал закон Фатиха, который позволял султану убить всех наследников мужского пола, дабы избавить страну от возможных волнений.

Так или иначе, но женщины использовали все возможности, дабы привлечь к себе внимание. Соперниц же устраняли самыми жестокими способами – отравляли, душили, наводили порчу и прочее.

Согласитесь, весьма сомнительное удовольствие коротать свою жизнь в подобных условиях. Но желающие все равно находились.

В каких случаях наложница могла стать свободной

Зрители Великолепного Века помнят о том, что Сулейман даровал Хюррем свободу, а после женился на ней, сделав её своей законной супругой. На самом деле, подобная практика до Сулеймана была настолько редкой, что о подобных случаях ходят лишь легенды. Это потомки Сулеймана стали один за другим заключать браки, а предки к подобному относились с большим скептицизмом.

Тем не менее, наложница все же могла получить долгожданную свободу и стать независимой женщиной.

Наверняка вы уже догадались, что для этого требовалось. Да, родить султану сына. Однако только этого было мало. Дальше было необходимо дождаться, пока султан покинет этот мир. Отдаст Богу душу, иными словами.

Лишь после смерти своего господина наложница становилась свободной. А вот если её ребенок умирал во младенчестве, а султан все еще был жив, здоров и дело его процветало, она все так же оставалась рабыней.

Явный пример подобных ситуаций – Махидевран и Гюльфем. Как мы знаем, обе потеряли своих детей ещё при жизни султана, так и не получив свободы.

Однако, все это лишь в теории выглядит довольно просто. На деле же выходило так, что после смерти султана, его наложницы, родившие сыновей, не только не получали свободы, но еще и высылались в Старый дворец, не имея возможности видеть своих детей, которые тем временем годами жили в кафесах – золотых клетках.
Лишь немногим рабыням удавалось дожить до того момента, когда сыновья становились султанами. Тогда их с почестями возвращали в столичный дворец, где отныне они были свободны и управляли гаремом.

Реальное положение наложниц в султанских гаремах

Султанские дворцы окутаны множеством тайн, о большинстве из которых не принято вспоминать в турецком обществе. Многое, из того, что известно о быте людей средневекового османского государство, храниться, что называется, за семью печатями. И лишь потомки самих султанов, их придворных и служащих знают о том, как на самом деле жили люди того времени.

Эти истории передаются из поколение в поколение. Их не принято распространять и предавать огласки. Однако мы всё равно с каждым днём узнаём всё больше фактов.

Так, один из самых главных вопросов, волнующих людей современности – как на самом деле жили наложницы в гареме? Во всём мире бытует мнение, что гарем – это некое место разврата и пошлости, где султаны удовлетворяли свою похоть.

Однако на самом деле гарем совершенно не правильно сравнивать с каким-нибудь борделем. В действительности в гареме могли проживать до нескольких сотен женщин одновременно. Это были молодые девушки, которые попадали сюда, как правило, в возрасте 13-15 лет. И если вы сейчас подумали о растлении малолетних, то вы ошиблись.

В средние века, как известно, женщины взрослели раньше. К 15 годам девушка была готова заводить семью и становиться матерью. А в гареме к этому возрасту девушек обучали всему необходимому, что-бы не только уметь ублажать мужчину, но и быть полноценным членом общества.

Девушек обучали языку, грамоте различным навыкам. И к тому времени, как обучение заканчивалось, рабыни настолько привыкали к своему положению, что многие даже и не думали о другой жизни для себя.

К девушкам из гарема относились довольно внимательно, заботясь об их душевном и физическом состоянии. Их прекрасно кормили, одевали в лучшие наряды, дарили украшения. Ведь любая из них была потенциальной фавориткой султана, способной родить шахзаде.

Но были в таком времяпрепровождении и свои минусы. Первое – это огромная конкуренция. А как следствие – постоянные интриги, конфликты, расправы.

При этом за поведением девушек следили довольно строго. Любая оплошность могла привести к удручающим последствиям, вплоть до жестокого наказания.

Что же могло стать причиной гнева надзирателей, роль которых выполняли евнухи и калфы? Любая ссора, не дай Бог – драка, неуважительный взгляд, громкий смех. Да-да, хохотать и громко веселиться во дворце было строжайше запрещено. Причём не только девушкам и слугам, но даже членам султанской семьи.

Что касается тех девушек, которым повезло родить султану ребёнка, то их жизнь была чуть более интересной. Однако, везло далеко не каждой. Плюс существовало правило, согласно которому после рождения сына рабыня больше не могла посещать покои правителя. Лишь единицам удавалось занять значимое место в сердце султана и быть чем-то большим, чем «инкубатор» для вынашивания шахзаде.

Одним словом, участь девушек гарема была не самой завидной. Живя в роскоши, каждая из них была ограничена в собственной воле. Птицы в одной большой золотой клетке.

Из Википедии: Гарем, точнее харем (от араб. حرم‎‎, харам — запретное, священное место) или сераль (итал. seraglio — «огороженное место, зверинец») — закрытая и охраняемая жилая часть дворца или дома, в которой жили жёны мусульман. Посещение гарема дозволено только хозяину и его близким родственникам. Женщины при гареме назывались хурам. Гарем как явление сложился и окончательно оформился в период правления халифов Аббасидов и стал моделью для последующих гаремов исламских владык. При первых халифах Аббасидах женщины правящей семьи имели свое домашнее хозяйство, и даже дворцы — подобные тем, в каких жили их родственники мужского пола. К началу X века женщины стали более замкнуты в огромном царском дворцовом комплексе, и гарем стал отдельной изолированной структурой. Так, например, Масуди, писавший в середине X века, утверждает, что Яхья Бармакид, надзиравший за хурамом Харуна ар-Рашида, запирал его ворота на ночь и уносил ключи с собой домой. Постепенно гарем халифа приобрел свой фантастический образ отдельного мира, замкнутой среды роскоши и сексуального возбуждения с привкусом жестокости и опасности. Существует несколько указаний на количество проживавших, со своими слугами, в гареме женщин. Гарун аль-Рашид имел в своем хураме более двух тысяч певичек и служанок. Здесь же жили двадцать четыре наложницы, которые вынашивали от него детей.

Итак, прогулка по гарему султанов Османской империи — месту, влиявшему на решения султана во всех областях политики.

Султанский гарем располагается в стамбульском дворце Топкапы (Topkapı — Топкапи). Здесь проживали мать (валиде-султан), сёстры, дочери и наследники (шахзаде) султана, его жёны (кадын эфендилер), фаворитки и наложницы (одалиски, рабыни — джарийе). В гареме жило около 700 женщин. Обитательницам гарема прислуживали чёрные евнухи (караагалар), которыми командовал дарюссааде агасы.

Капы-агасы, глава белых евнухов (акагалар), отвечал и за гарем и за внутренние покои дворца (эндерун), где жил султан. До 1587 года капы-агасы обладал внутри дворца властью, сопоставимой с властью визиря вне его, затем более влиятельными стали главы чёрных евнухов.

Доход женщин султанской семьи составляли средства, называемые башмаклык («на башмачок»).

В султанском гареме было мало рабынь, обычно наложницами становились девочки, которые были проданы своими родителями в школу при гареме и прошли в ней специальное обучение. Девочек покупали у отцов в возрасте 5-7 лет и воспитывали до 14-15 лет.
7.

Их обучали музыке, кулинарии, шитью, придворному этикету, искусству доставлять наслаждение мужчине. Продавая дочь в школу при гареме, отец подписывал бумагу, где было указано, что он не имеет на дочь никаких прав и согласен не встречаться с ней до конца жизни. Попадая в гарем, девушки получали другое имя.
8.

10.

11.

12.

13. Камин

14. Дымоход

15. Кто то спрятался в камине и наблюдает за комнатой
)

Султан мог иметь четырех фавориток — гюзде. Если наложница беременела, то она переводилась в разряд счастливых — икбал. После рождения ребенка она получала статус жены султана. Ей полагалась отдельная комната и ежедневное меню из 15 блюд, а также множество рабынь-служанок.

16.

17.

18.

Только одной из жен султан мог дать титул султанши, сын которой мог наследовать трон. Все наложницы и рабыни гарема, а также остальные жены были обязаны целовать подол платья султанши. Равной ей считалась лишь мать султана — валиде. Cултанша, независимо от ее происхождения, могла быть очень влиятельной (наиболее известный пример — Роксолана).

19.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

Влияние обитателей гарема на султанов использовали посланники иностранных государств. Так, посол России в Османской империи М. И. Кутузов, прибыв в сентябре 1793 года в Стамбул, отправил валиде-султан Михришах подарки, и «султан внимание сие к его матери принял с чувствительностью». Кутузов удостоился ответных подарков матери султана и благосклонного приёма у самого Селима III. Российский посол упрочил влияние России в Турции и склонил её к вхождению в союз против революционной Франции.
26.

27.

28.

29.

30.

31.

32.

33.

34.

35.

36.

37.

38.

39.

40.

41.

42.

43.

Самой интересной частью дворца Топкапы в Стамбуле является Гарем, по которому, собственно, мы и гуляем. И дело не столько в его притягательной запретности и множестве книжных и киношных сюжетов, действие которых происходит в восточных гаремах.
Это около 7 тысяч квадратных метров интриг, страстей и забытых историй, но сейчас самое интересное в нем — стены и потолки…

2. Вопросу наличия кранов с водой во дворце уделено большое внимание. Да и в городе их нередко можно встретить в стене дома, не говоря о непосредственной близости с мечетями. Расписные ниши выполняли роль полочек и шкафчиков.

3. Стены в большинстве доступных помещений покрыты керамикой с изумительной росписью.

До 16 века гарем находился в старом дворце, находившемся на расстоянии от Топкапы, основной функцией которого была официальная — править, общаться с послами и делегациями, исключительно государственный официоз.
И лишь Роксолана, украинская (а по другим данным русская) наложница, а позднее и жена султана Сулеймана I настояла на переносе гарема в Топкапы, чтобы быть ближе к супругу.
Обосновывалось это как «пожить какое-то время с рабынями рядом с султаном». Хотелось бы порадоваться за такую любовь, но подозреваю, дело было в нежелании терять власть и влияние на двор и султана.

Поскольку помещения гарема достраивались, пристраивались и перестраивались, у него нет единого стиля или облика. Более 400 комнат, построенных в разные века, отличаются по стилю и наполнению.

10.

11. Вполне может быть, что такое количество кафеля выполняло и чисто утилитарную, гигиеническую функцию — охлождало, легче мыть, дольше держится рисунок — это я тоже не знаю.
Знаю одно — у таких рисунков замираешь и не можешь оторвать взгляд, хочется рассмотреть!

12.

13.

14. Комната валиде-султан. Матери султана. Тут стоит вкратце рассказать о иерархии, царившей в гареме. Субординация там царила полувоенная. Пресловутые одалиски — одалык — были всего лишь служанками, которые и мечтать не могли разделить ложе с властелином.
Девушки, которым повезло больше, становились икбаль. Понравившаяся султану икбаль, которую вызывали к господину во второй раз, подвергала себя страшной опасности: за ней ревниво следили хасеки — жены султана, родившие ему сына.

Каждая из хасеки, в свою очередь, боролась за то, чтобы именно ее сын взошел на престол. В дело шло все: от доноса до кинжала и яда. Проигравшие оказывались в кожаном мешке на дне Босфора. Удачливая хасеки, чей сын становился-таки султаном, переходила в ранг валиде-султан — «матери султана» — и превращалась в главную женщину всего гарема и не только: в конце XVI века, например, властные валиде фактически правили империей вместо своих никчемных сыновей — пьяниц или безумцев.

15.

То есть главной в гареме была не любимая наложница и даже не пресловутая «любимая жена». А та, которой посчастливилось быть матерью действующего султана. В некоторых гаремах в покои жен султан проходил через покои матери!? Поначитавшись про строение Топкапы подозреваю, что возможно и здесь султан хаживал к дамам сердца через матушку. Вот это тотальный материнский контроль:)

16.

17. The Twin Kiosk. Оригинального русского названия не знаю, увидел дословое «Павильон близнецов», этим и довольствуюсь. Проще говоря — покои наследного принца.
Наследники трона и другие принцы жили в гареме до совершеннолетия, после чего становились губернаторами и наместниками (за исключением главного наследника, если ему удавалось дожить до трона,несмотря на дворцовые интриги).

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24. Стены в комнате были отреставрированы, а роспись потолка, краски, остались оригинальными, конца 16 — начала 17 века.

25.

26. Девушек для гарема покупали на невольничьих рынках, это если находились такие расписные красавицы, достойные султана, но для многих родителей было честью отдать дочь в наложницы. Иногда в гарем попадали маленькие девочки, выраставшие в нем и становившиеся со временем наложницами.

27.

28.

29.

30.

31.

32. Маленькие дворики были сосредоточением жизни простых наложниц. Фаворитки же, жены и мать султана имели воистину королевские условия. Например, больший двор для прогулок:

33. Куда выходят расписные стены и окна принцевых палат.

34.

35.

36.

Представления европейцев о гареме султана до сих пор основаны на мифах и легендах. И это неудивительно: в Османской империи не было более закрытого места для нескромного взгляда чужестранца, чем гарем — обитель жен и наложниц султана. Полотна Делакруа, Энгра и книги писателей-романтиков лишь способствовали укреплению этих мифов и преувеличений, но на то они и романтики, чтобы приукрашать действительность.

На самом деле в главном гареме империи («харам» по-арабски — запретная женская половина дома мусульманина) романтики было мало. Золотая клетка (как ни крути, а клетка!) для жён и наложниц — это место заточения, в котором жизнь регламентирована строгим режимом гарема и жесткой внутренней иерархией. И эта женская тюрьма была во многих отношениях образцовой — за шесть столетий существования Османской династии у сиятельных тюремщиков было время отшлифовать правила «внутреннего распорядка» для обитательниц «Дома счастья», как называли гарем султана.

Другое дело, что отдельные «счастливицы» стихийно осваивали известные дамские хитрости, позволявшие из рабынь превращаться в повелительниц. В истории империи известен не один случай, когда наложницы султана не только подчиняли своему влиянию самого господина, но и активно вмешивались в государственные дела. Впрочем, удавалось это лишь единицам — до тела, сердца и уха повелителя еще нужно было как-то добраться, что при наличии сотен конкуренток представляло собой задачу нешуточной сложности.

Как ни удивительно, многие наложницы проводили в гареме всю жизнь, так и не увидев своего господина воочию. Большинство дам вполне довольствовались покоем, относительным бездельем и окружающей их роскошью. До начала XVI века никакого иного счастья, кроме мраморных фонтанов, бассейнов, павлинов, восточных сладостей на золотой посуде, музыки и болтовни с «однокамерницами» — и лишь в редких случаях постели господина! — для обитательниц гарема и не предусматривалось. В гареме содержались исключительно рабыни. Вековая традиция содержать в гареме наложниц, но жениться не на них, а на именитых дочерях соседей, прервалась только во время правления султана Баязида II — его преемники стали жениться и на рабынях.

Появление в гаремах жен нарушило покой и неторопливую праздность гарема, добавив в жизнь гарема множество проблем. Всем известно, что в одной квартире не ладят даже свекровь с невесткой, а тут в одном гареме — десятки и сотни женщин-хозяек: рабыни, жены, их дочери-принцессы! Для того, чтобы вся эта семейка не превратилась во взрывоопасную «коммуналку» с ее неизбежными интригами, склоками и ревностью, необходимо было создать жесткий механизм управления беспокойным «бабьим царством».

Помимо этой многоступенчатой иерархии в гареме имелся целый штат учительниц (танцы, песни, косметика, основы физиологии — список дисциплин огромный…), детсад малолетних дочерей, мальчиков «на всякий случай», вышедших «в тираж» стареющих наложниц, служанок служанок…
Всё это хозяйство требовало постоянного неусыпного ока самого хозяина, армии евнухов и бабусек, призванных контролировать евнухов. Страсти и интриги, цветущие пышным цветом, отнюдь не позволяли тогдашним правителям наивно думать, что гарем — это райские сады удовольствий.

Любопытно, что от ограничений на личную жизнь были несвободны даже султаны. Так, например, ночь с пятницы на субботу они были обязаны проводить только с одной из жен. А жена, не дождавшаяся приглашения в опочивальню супруга три пятницы подряд, имела право обратиться к судье за защитой попранных прав. У повелителей Оттоманской империи по закону было от четырех до восьми жен, и во избежание накладок одна из рабынь вела «учетный журнал», где скрупулезно фиксировала все свидания султана со своими супругами.

На протяжении веков Османы испытывали странное влечение к женам-иноверкам. Выше других ценились гордые черноволосые дочери Кавказа и полные светловолосые славянки. Многих даже не приходилось пленять: известно, что кавказские князья часто сами отправляли дочерей в султанский гарем в надежде на то, что они понравятся султану и со временем станут его женами.

История сохранила имена некоторых султанш-европеек. Любимой женой Сулеймана Великолепного, в правление которого империя достигла своего расцвета, была Хюррем, похищенная и проданная в гарем дочь украинского православного священника Анастасия Лисовская, известная больше под именем Роксолана. Она покорила султана не только красотой, но и образованностью, написав своему супругу стихи по-арабски, — для XVI столетия достижение исключительное!

Спустя полтора века путь поповской дочки повторила француженка Эмми де Ривери, кузина супруги Наполеона Жозефины. Ее также похитили пираты и продали алжирскому наместнику, а тот подарил эту красавицу своему повелителю — султану Абдул-Хамиду I, под именем Накшидиль («Услада сердца»). Принявшая ислам Эмми стала его четвертой женой, а когда ее сын сам занял трон в стамбульском дворце, Накшидиль-Эмми приняла титул валиде — королевы-матери.

Вот так они и жили долгие шесть столетий — султаны и их многочисленные семейства. Конец всему этому положила Первая мировая война. Турция вступила в нее на стороне Германии, и после поражения была оккупирована державами Антанты. В стране началась революция под руководством Мустафы Кемаля Ататюрка. Когда победившие революционеры вступили в Стамбул, их ждал пустой султанский дворец. Последний из Османов бежал на британском военном корабле, а все его жены, дочери, фаворитки, рабыни и евнухи, лишившись своего повелителя, разбрелись кто куда. Там же, в султанском дворце, в марте 1924 года была провозглашена Турецкая республика, одним из первых законов которой стал закон об отмене института гарема.

8 фактов, которых вы точно не знали

В нашем представлении султанский гарем – это райское место, где томные жены и наложницы повелителя в прекрасных садах, среди фонтанов и цветов, ожидают, когда господин пригласит их для ночи страстной любви. Но на самом деле жизнь в гареме кардинально отличалась от той, что нам показывают фильмы и женские романы. Вот 8 фактов о настоящем гареме султана Османской империи, которые вас несколько разочаруют.

В гаремах учились

Праздность обитательниц гаремов восточных правителей – это миф. Со стороны он больше пhttps://bigpicture.ru/wp-admin/edit.php?post_type=pageоходил на учебный центр, где постоянно что-то преподавали. Женщин обучали грамоте, богословию, игре на музыкальных инструментах, этикету. Преподавали им и науку поддержания беседы – красноречие считалось важным качеством для жены или наложницы повелителя.

Преподавали дамам и искусство обольщать и доставлять мужчине наслаждение. В общем, развивали обитательниц гаремов разносторонне и качественно. Анализ писем султанских жен дал понять, что это были очень образованные для своего времени женщины. Некоторые из них возглавляли общественные организации и фонды, а кое-кто даже руководил строительство мечетей и медресе.

В гарем девушку могли отдать добровольно

Не все наложницы были пленницами, захваченными в далеких военных походах. Красивые девушки из бедных семей могли попасть в гарем султана по воле родителей. Их просто продавали, получая хорошее вознаграждение и подписывая бумагу об отказе от своего ребенка навсегда.

Если у наложницы обнаруживались недостатки, которые были скрыты при покупке, сделку могли признать недействительной и деньги приходилось возвращать. К минусам могли отнести как физические изъяны, так и полное отсутствие хороших манер, а также скверный характер.

Ночи страсти с султаном могло и не быть

Большинство наложниц проводили в гареме всю жизнь, но некоторым не только не удавалось попасть в постель к султану, но даже увидеть его. Мужская сила властелина превозносилась придворными льстецами до небес, но на самом деле он был обычным мужчиной, иногда даже немолодым.

Султан чисто физически не мог удовлетворить полчища дам из гарема. Бывало и так, что он вообще не интересовался женщинами и гарем был нужен для видимости. Тогда наложницы были вынуждены сохранять невинность всю свою жизнь.

Дисциплина в гареме

Гарем был местом, где существовала своя иерархия и действовала строгая дисциплина. Каждая наложница получала жалование, но могла быть и сурово наказана за проступки. Между женщинами были распределены обязанности – тут были хранительницы ключа от винного погреба, большой султанской печати и даже казны.

Известно, что в 18 веке между женщинами из султанского гарема были распределены 320 ответственных должностей! Задействовали не только любимых жен – из всех, облеченных высоким доверием, в фаворитках числились только 15 женщин.

Постельные обязанности султана

Это может показаться странным, но султан, которого величали повелителем мира, имел перед женами некоторые обязательства. Всю неделю владыка мог делать все, что ему вздумается, но ночь с пятницы на субботу он был обязан проводить с одной из своих законных жен. Пропущенные три пятницы подряд были поводом обратиться в суд – жены могли пожаловаться на своего повелителя, пренебрегающего мужскими обязанностями.

У султана, кроме сотен наложниц, было от 4 до 8 жен и, чтобы не возникло накладок, одна из самых ответственных наложниц вела особый журнал по учету свиданий монарха с его супругами.

Гарем считался государственным учреждением

Султанский гарем был государственным органом, хоть и не вполне формальным. Известно немало случаев, когда обитательницы гаремов вмешивались во внутреннюю и даже внешнюю политику и даже давали совету своему повелителю. Хорошо известен период истории Османской империи, который историки называют «женским султанатом».

С 1550 по 1656 год на самом деле многие исторические решения в огромной империи принимали жены султанов. К сожалению, на этот период пришелся упадок Османской империи, но историки связывают его не с «женским султанатом», а с совокупностью внешнеполитических и внутренних государственных факторов.

Стандарты красоты в гареме

Известно, что на вкус и цвет товарища нет, поэтому при разных султанах в гаремах находились наложницы разных типажей. Повелитель сам задавал стандарт красоты, опираясь на свой вкус и свои представления о прекрасном, зачастую очень своеобразные.

Например, правивший Османской империей с 1640 по 1648 год султан Ибрагим отдавал предпочтение пышным женщинам. Для султана по всей стране разыскивали красавиц «в теле», а затем в гареме доводили их до кондиции, откармливая сладостями и ограничивая подвижность.

Благодаря усилиям специалистов гарема вес наложниц находился в пределах от 114 до 220 кг. Фавориткой Ибрагима была наложница весом 230 кг с ласковым прозвищем Шекер Пара («Сладкая как сахар»).

Из гарема можно было уволиться

Если султан за 9 лет так и не обратил свой взор на наложницу, то она имела полное право подать прошение об увольнении из гарема. Султан давал таким женщинам хорошее выходное пособие. Они получали ценные подарки, деньги, дом и документ, подтверждающий статус свободного человека.

Также султан заботился о личной жизни «невостребованных бывших». По указу правителя им выбирали достойных мужей с хорошим достатком и организовывали свадьбу.

А вы знаете, что гаремы были и у некоторых европейских монархов? Организованы они были несколько иначе и назывались по-другому, но суть их была той же.

Смотрите также – Секс, султан и скандалы: как утехи сгубили Ибрагима I и почему его прозвали «Безумным»

А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?

Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!

Вопрос №1464. Гаремы из мальчиков — @дневники: асоциальная сеть

пятница, 31 октября 2014

Пишет Гость:

28.10.2014 в 20:51

Много читала слэш про гаремы мальчиков у восточных мусульманских правителей. Хочу сама написать, поэтому заинтересовалась обоснуем и бытом. В инете инфа только по женским гаремам. Может кто-нибудь может что-нибудь посоветовать? Самые простые вопросы:

— Как это кантовалось с исламом (у них же гомосексуализм запрещен)?
— До какого возраста держали мальчиков-наложников в гареме и что с ними делали, когда они вырастали — отпускали, оставляли работать слугами или превращали в евнухов, кастрируя (или они уже были кастрированы?)?
— Гаремы из мальчиков были тоже «закрыты», как женские гаремы или наложникам позволялось свободно расхаживать по дворцу?
— Мог ли наложник стать чем-то вроде «любимой жены» и занять даже какую-то высокую позицию — визиря или советника?

@темы: Однополые отношения Секс/сексуальные девиации Быт/уклад/обычаи

← Предыдущая запись
Следующая запись →

Этот пост будет безвозвратно удален:

Вы уверены в том, что действительно хотите это сделать?

Да Нет

Султан Селим I — Грозный отец Сулеймана Великолепного. Реальная биография. Великолепный век

Султан Селим I грозный родился 10 октября 1470 года. Он был сыном султана Баязида II и его жены Гульбахар Хотун. Из трех сыновей Селим был младшим сыном Баязида II и не являлся наследником престола.

Селим был наиболее энергичным и воинственным, таким не похожим на своего отца, но очень напоминавшим своего деда завоевателя. Любимым сыном Султана Баязида был второй сын Ахмед, более талантливый в области управления. Это и стало причиной волнения и бунта Селима против своего отца.

Переживая за свое будущее и зная, что дни больного Баязида сочтены, исполненный решимости Селим решил претендовать на трон. Он приехал в Стамбул, где заручился поддержкой янычар, которые испытывали презрение к военной бездеятельности Баязида. Он надеялся на поддержку этих мятежников, но его ожидания не оправдались.

Не смотря на свою болезнь, Султан Баязид, стоявший во главе своей огромной армии, смог помешать младшему сыну. И при поддержке своих верных подданных продолжал действовать в интересах сына Ахмета. Селиму же пришлось бежать в Крымское государство, где султан Баязид не мог его достать.

Здесь он переждал трудное время и собрал новую армию. Больше того, Селим получил поддержку от Крымского хана Менгли-Герея.

Вместе с новой армией Селим прошел по северному побережью Черного моря и захватил Адрианополь. После этого вместе с янычарами он направился в Стамбул, где его отец Султан Баязид II согласился отречься от престола в его пользу. Передав власть своему младшему сыну, Баязид попросил у него разрешения отправиться в Дидимотику, на родину, где он родился. Но туда он так и не попал. Говорят, что он был отравлен по приказу Селима.

Так началось правление Селима I Грозного. Но в первые месяцы правления нового султана, Ахмет продолжал контролировать часть Анатолии. В итоге, 24 апреля 1513 года, войска Султана Селима и Ахмета вступили в бой при Енишехире возле Бурсы. Селим разбил силы Ахмета, а сам Ахмет был арестован и вскоре казнен.

Шехзаде Коркут, другой брат Селима, быстро признал власть своего брата. Но не смотря на это, недоверчивый Селим решил все-таки проверить его верность. Он послал ему поддельные письма от имени некоторых государственных подданных, в которых Коркута призывали поднять восстание против Султана Селима.

Коркут попался на его уловку и согласился. Узнав об этом, Селим приказал взять Манису в окружение. И по его приказу шехзаде Коркут был захвачен в плен и казнен в 1513 году. Его похоронили в Бурсе.

Казнив своих братьев, он также решил умертвить и своих осиротевших племянников, мальчиков от пяти лет. Все они были задушены шнурком. В это время сам Селим находился в соседней комнате и слышал их душераздирающие крики.

Султан Селим был правоверным суннитом и яро выступал против шиизма. И в 1513 году по его приказу по всей империи были составлены списки шиитов. В списке оказалось 40-45 тысяч действительных и мнимых последователей шиизма. Всех, кто был в этом списке, уничтожили. Это были люди от 7 до 70 лет.

Истребив всех шиитов внутри своего государства, в мае 1514 года, Селим разжег войну против Сефевидского шаха Исмаила I. Война была тяжелой, но продлилась недолго. 23 августа 1514 года их войска сошлись в жестоком бою в Чалдынской долине.

Бой завершился полным разгромом армии шаха Исмаила. Легерь и весь гарем шаха попали в руки победителей. Селим не стал их брать в плен. Он попросту приказал пинками вышвырнуть их из лагеря, в чем мать родила.

Характер

По характеру султан Селим оказался невероятно жестоким. Из тихого и угрюмого состояния он мог быстро перейти в бурный восторг или в бурный гнев. В такие моменты справиться с ним могли только дворцовые шуты. Султан Селим считал недостойным трогать шутов.

Другие должности при Селиме Грозном были смертельно опасными. На первом месте в этом смертельном списке была самая престижная и высокооплачиваемая должность великого визиря. В те временя даже появилась поговорка: «Чтоб тебе быть визирем у Селима». Что означало открытое пожелание скорой смерти.

Говорят, что султан Селим был неистов и в интимной жизни. Женщинам он предпочитал кастрированных мальчиков. У него даже был особый гарем, состоящий целиком из малолетних кастратов. В рабах у султана недостатка не было, их постоянно привозили торговцы людьми.

К женщинам же Селим вообще никак не относился. Даже не считал их за людей. Однако по правилам султану полагалось иметь гарем. И с этим правилом он не спорил. Пока требовалось появление на свет наследника от него, Селим посещал свой женский гарем.

Доподлинно известно о двух женах Селима I, обе они носили имя Айше. Одна из них являлась дочерью крымского хана Менгли-Гирея, другая была европейского происхождения. Кем из них была Айше Хафса-султан так и не известно.

Известно о пяти сыновьях Селима. Четверо из них умерли ещё в детстве. Когда у Селима появился наследник, он снова переключился на мальчиков. Интимное общение с малолетними мальчиками вызывало у него умиротворение. Тогда он томно вздыхал и писал стихи.

Так или иначе, султан Селим был одним из выдающихся османских султанов, способствовавших возвышению империи. Его завоевательная политика во многом предопределила дальнейшую военную экспансию Турции на все четыре стороны света.

Короткое восьмилетнее правление этого грозного султана открыло эпоху турецкого господства в Средиземноморье и соответственно, влияния Османской империи на политическую жизнь Европы, которое продолжалось более 400 лет.

Таким, раскинувшимся далеко на два континента, было теперь имперское наследие его сына Сулеймана.

Султан Селим умер в возрасте 49 лет от скоротечной болезни в городе Эдирне, готовя походы на остров Родос и в Индию. Его правление османской империей продолжил его сын Сулейман Великолепный.

Сулейман не был похож на своего отца. При Сулеймане страх покинул дворец. Он окружил себя поэтами, художниками и музыкантами. Селим же был безжалостным и жестоким. А Сулейман казался миролюбивым.

Один из послов писал: «Это кроткий ягненок, который унаследовал царство грозного льва».

Гарем – место запретное…. Роксолана и Сулейман. Возлюбленные «Великолепного века» [сборник]

Гарем – место запретное…

Гарем придумали не Османы, они существовали и в Китае, и в Индии, и в Византийской империи, и на Руси (князь Владимир Святой до того, как стать настоящим христианином, имел целых три гарема общим числом в восемьсот красавиц), просто назывались иначе, но, когда произносят это слово, мы представляем прежде всего султанский гарем. Почему?

Просто у османских султанов гарем обрел, если так можно выразиться, классический вид – такой, каким нам представляется гарем вообще. «Врата Блаженства», «Дом Радости»… как только не именовали часть дворца, которую занимали прекрасные женщины, так или иначе связанные с личностью султана!

Гарем – это далеко не только наложницы, в состав гарема входили все женщины султанской семьи, не имевшие собственной семьи, а также множество рабынь и обслуживающих свободных женщин, знаниями и умениями которых пользовались обитательницы гарема.

Гарем османских султанов по своему устройству похож на пирамиду: внизу огромное количество рабынь, красивых, не очень красивых, а иногда и вовсе некрасивых, но в чем-то умелых, а на самом верху – валиде, мать султана. Менялся султан – прежний гарем отправлялся в почетную ссылку, то бишь просто предавался забвению, новая валиде выстраивала новую пирамиду, убирая неугодных и выдвигая верных себе.

Что такое гарем вообще?

О гаремах рассказано столько небылиц, что не знаешь, чему и кому верить. Особенно старались европейцы, которых в гарем не допускали ни под каким предлогом. Множество художественных произведений рассказывали о сладострастии, царившем в гареме, о прекрасных одалисках, изнывающих от безделья, о запретной любви, о бесконечной череде тайн и жестоких расправах над несчастными, о зверствах, учиненных над евнухами, и о многом другом. Картины изображали обнаженных красавиц, действительно божественных, с идеальными пропорциями идеальных фигур. Были они такими? Наверное. Приходится верить на слово, реальных изображений реальных женщин не существует, султаны ревниво охраняли красоту своих наложниц от чужих глаз.

Есть только портреты некоторых женщин, а изображений обнаженных красавиц быть просто не могло: кому же позволят видеть их нагими?

Еще в 1453 году, после взятия Константинополя, султан Мехмед Фатих («Завоеватель») решил сделать его столицей государства и позволил своей матери обустроить ее половину дворца наподобие гинекея византийских императриц.

Так было положено начало гарему османских султанов. Конечно, у них и до этого были наложницы и не по одной жене, но собрать всех в определенном месте под присмотром валиде было хорошей идеей. Султану понравилась мысль обособить частную жизнь семьи, сделать ее закрытой от посторонних взглядов. К собственно гарему добавилась дворцовая школа и множество рабов, обслуживающих семью султана.

Тот гарем, который сейчас показывают туристам, перебрался во дворец Топкапы стараниями Роксоланы; когда она только появилась в гареме, он располагался в Старом Дворце и неплохо себя там чувствовал.

Были времена, когда османские султаны старались жениться на дочерях или просто родственницах правителей соседних государств или племен ради заключения дружественных союзов. Неудивительно, так поступали все, далеко не всегда подобные браки становились залогом действительно дружбы и даже просто мира между султаном и отцом несчастной девушки.

Можно возразить: почему же несчастной, она могла быть очень счастлива с султаном, ведь была же счастлива Роксолана? Но едва ли можно назвать счастливой ту, с родными которой ее муж намерен воевать или даже воюет.

Жен могло быть много, шариат позволяет иметь четверых. А если соседей или предложений о браке больше либо жены уже стары, а дух Повелителя еще молод? Или еще нужны сыновья? Выход был прост: брали наложниц, столько, сколько могли содержать. Богатели султаны, увеличивалось количество тех, кого они содержали. При этом султан мог ни разу и не увидеть какую-нибудь особу, которая считалась его женщиной.

Женщин было много, очень много, а султан один. Всех за месяц и взглядом не окинешь, к тому же окидывать опасно, стоило султану случайно задержать взгляд на какой-нибудь красотке, как эта красотка начинала воображать невесть что. Окружающие, заметив случайный взгляд повелителя, на всякий случай принимали его к сведению и начинали оказывать счастливице всяческие знаки внимания, поддерживая ее надежды… А что дальше?

В гареме Османов положение женщины зависело только от отношения к ней султана и от того, родила ли она сына и каким по счету этот сын оказался.

Но наступило время, когда Османская империя окрепла настолько, что династические браки уже не были нужны, султаны могли подбирать себе девушек не по родству (что не всегда гарантировало красоту), а по внешним данным, уму и, главное, умению угодить.

Это привело к тому, что султаны вообще перестали жениться, они предпочитали оставлять женщин на положении наложниц, не заключая брак официально. Конечно, существует душещипательная легенда о том, что, когда вместе с султаном Баязидом I в плен попала и его любимая жена, а знаменитый Тамерлан воспользовался этим, чтобы унизить султана (над женщиной издевались на виду у пленника, посаженного в железную клетку), султан не выдержал и принял яд. С тех пор, мол, и не женились. Почему страдал Баязид – потому что издевались над его любимой женщиной в ранге жены? А если бы она женой не была, наложницу жаль меньше или менее оскорбительно наблюдать за ее мучениями?

Более ста пятидесяти лет султаны официально были холостяками, правда, при многочисленных гаремах. Думаю, это мечта многих мужчин, но не все из этих многих султаны. Нарушил идиллию с точки зрения дам гарема султан Сулейман ради все той же Хуррем – взял да и женился на ней, проведя обряд у кадия (главного судьи), объявив женщину свободной и своей женой. Скандал был грандиозный, но молчаливый, против той, что сумела добиться такого шага от холостяка с многолетним стажем, сына, внука и праправнука холостяков, даже ворчать опасно.

Итак, султаны были многодетными холостяками с сотнями жаждущих их ласки красавиц вокруг. Кто сказал, что бог изгнал нашего предка из рая или просто кое-кого вернул обратно? Похоже, так, потому что сад гарема у многих ассоциировался с райскими кущами, а одалиски султана – с райскими девами.

Как жилось самим девам-то?

По-разному, но зависело это не столько от злой воли валиде, тех, кто преуспел в получении султанских милостей больше, или от евнухов, охранявших красавиц, а от того, на что сама красавица рассчитывала в жизни и к чему стремилась.

Девушки разные (а вы не знали?), таковыми были всегда: одной нужно постоянное внимание, в том числе и мужское, другой в сторонке бы посидеть; одна амбициозна, лидер, другая ведомая и просто не рискнет выбиваться вперед, понимая, что это опасно. Сейчас так же, только ныне красавицы обычно жизнью не рискуют, в крайнем случае могут остаться матерью-одиночкой, что сейчас мало кого пугает, или получить пару царапин на лице острыми коготками соперницы.

А в гареме? Если девушка не ставила перед собой амбициозной задачи – стать следующей валиде (это был максимум возможного), – она могла прожить в гареме положенный срок и видеть султана только издали. Но если ставила… Вся последующая жизнь превращалась в борьбу, по сравнению с которой выживание в обществе клубка ядовитых змей показалось бы курортом, потому что подобные задачи ставили многие и методы устранения всех, кто на пути, часто оказывались столь же жестоки, сколь сами красавицы – хороши.

Гарем не просто собранные вместе женщины, каждая из которых делала что вздумается, организации гарема и жесточайшей в нем дисциплине могли бы позавидовать все армейские части. Иначе нельзя, если позволить нескольким бездельничающим женщинам делать что вздумается, чрез полчаса поднимется скандал, а если женщин будут сотни, то обеспечен не просто бунт, а развал империи.

Это, конечно, преувеличение, но по сути верно. Только строгая иерархия и еще более строгая дисциплина могли удерживать столько женщин в рамках приличий, только надежда на повышение, причем до самого верха, до положения валиде – матери султана – отвлекала женщин от безделья, устремляя все их помысли к мечтам о достижении этой цели. Единицам удавалось выбраться наверх, всего одна становилась следующей валиде, потому что у султана всего одна мать, но надеяться могли сотни, эта надежда согревала и придавала их жизни какой-то смысл. Жить безо всякого смысла и без надежды тяжело даже отъявленным бездельницам.

В основании пирамиды гарема находились джарийе – невольницы-рабыни. Собственно, для султана рабами и рабынями были все его подданные, включая семью, и только воспитание гарантировало уважительное отношение султана, например, к собственной матери. Султан Сулейман отличался прекрасным воспитанием и бережно относился не только к матери, валиде Хафсе Айше, но и к многочисленным дамам вокруг себя. Но были те, что считались рабами, потому что служили султану всем своим существом и имуществом (если не желал служить, то отправлялся кормить рыб), и те, кого купили на невольничьем рынке. Все живущие в гареме называли себя рабами султана, но пользовались такими привилегиями, каким могли бы позавидовать многие свободные люди свободной Европы.

В гареме свободные женщины были приходящими, например, торговки, лекарки, портнихи… Но число таких стремились свести к минимуму, ведь любая входившая в Ворота Блаженства, могла принести с собой что-то, что навредит султану и его гарему, а обыскивать женщин проблематично даже для евнухов. Лекарок, массажисток, портних и прочий персонал тоже старались воспитать среди своих. Таковыми часто оказывались освобожденные бывшие рабыни гарема, разговор о них впереди.

Положение внутри гарема было разным. Некрасивая и несообразительная девушка могла рассчитывать только на должность какой-нибудь прачки или истопницы печи. Печей в гареме имелось множество, но даже туда некрасивых и несообразительных не брали, у султана имелся выбор. Вернее, выбор был у тех, кто гарем пополнял, и у главной женщины гарема – валиде.

Ко времени Сулеймана необходимость в женитьбе по расчету для султана отпала, он мог жениться по любви… или вообще не жениться. Что он по примеру своих предков и делал. Это позволяло брать в гарем женщин самых разных национальностей и вероисповедания и выбирать, исходя из сиюминутного каприза, на ложе любую. Известен случай, когда рабыня из должности истопницы вдруг становилась кадиной просто потому, что вовремя (и, видно, в эротичной позе) попала на глаза султану Абдулу-Меджиду, оказалась в его постели и родила сына. А могла бы так и остаться истопницей…

Но это исключение, обычно на ложе к султану попадали после жесткого (иногда и жестокого) отбора. Сулейману уже не поставляли своих красивых дочерей или племянниц правители соседних государств, напротив, рабынь покупали на рынке, чаще всего в Бедестане. Даже если присылали в подарок, то это все равно были рабыни. Захваченные в плен принцессы, которые от нечего делать плавали в пределах досягаемости кораблей османских пиратов, – это из области художественного вымысла ради красоты сюжеты в фильме.

Даже если, по несчастью, судно с принцессой на борту заносило в опасные воды и таковая попадала в руки пиратов, то становилась добычей этих хозяев морей, которые вовсе не считались с ее благородством, вернее, считались, но по-своему – продавали потом гораздо дороже. Через много лет родственница Наполеона Эмма де Эмери, попав таким образом в плен, была втридорога продана в гарем султана и стала его любимой женой, а в XVI веке вполне могла стать рабыней какого-нибудь паши или, того хуже, местного мелкого чиновника и действительно всю оставшуюся жизнь топить печи, невзирая на благородное происхождение и знание трех языков.

Итак, купленную девушку привозили в гарем… Не стоит думать, что она после определенных водных процедур прямиком отправлялась на султанское ложе, она и на глаза-то султану за много лет могла не попасть. После строгого досмотра и попыток понять уровень IQ новенькой ее определяли на обучение. Самые красивые и сообразительные учились обслуживать султана, но не в спальне, а в те редкие минуты, когда он посещал гарем, чтобы просто поболтать с валиде и кадинами. Вопреки киношным вымыслам султан в гареме не обедал, это считалось опасным, а если таковое и бывало, то никаких импровизаций вроде: «Не хотите ли перекусить с нами, Повелитель?» Не перекусывал, жить хотелось. Еду султана обязательно пробовал назначенный для того чиновник из чашнигиров, которые входить на территорию гарема не имели права.

В чем же состояло обслуживание?

Подать шербет, кофе, фрукты, предложить розовую воду, чтобы пальчики окунул, и прочее… Никаких интимных ласк, не доросла.

Но и до подачи розовой воды тоже нужно дорасти. Девушка могла надолго, а то и навсегда остаться в роли прислуги. Сотни женщин прислуживали десяткам тех, кому удалось быть замеченными султаном. Они помогали на кухне, стирали, убирали, мыли, шили, топили бани, в сопровождении евнухов ходили за покупками и выполняли мелкие поручения. В этом отношении рабыни были даже вольней кадин, которые не покидали дворец.

Поработав какое-то время в гареме, девушка, которую так и не заметили, могла подняться на ступеньку выше – стать кальфой, заведовавшей определенным «департаментом» в гареме, например, банщицами, гардеробщицами, лекарками, певицами, музыкантшами, массажистками и т. д. Были кальфы-дегустаторши, секретари-переписчицы, заведующие протоколом (именно они определяли, как подавать ту самую розовую воду), хранительницы печатей…

Кальфа сама определяла, какое количество девушек для работы ей нужно, часто сама покупала нужных ей рабынь, обучала их, одевала, обувала и даже… выдавала замуж. Существовал обычай: если, проработав девять лет, девушка так и не была замечена султаном, она могла получить свободу и некоторое приданое и выйти замуж. Особо заслуженные получали даже небольшой домик и деньги на проживание. Конечно, выжить одной за стенами гарема той, что привыкла почти все получать готовым, трудно, как и вообще выжить женщине вне семьи, большинство вышедших на свободу либо спешно искали себе покровителя, либо нищали и погибали. А еще больше «заслуженных» рабынь предпочитало оставаться в неволе и доживать свой век в гареме.

Красивая, неглупая девушка, конечно, не оставалась истопницей, она выбивалась «в люди», прежде всего в прислугу членов султанской семьи, что само по себе гарантировало приличное содержание и удобства на всю оставшуюся жизнь, если только не попала в доверенные служанки той, что сумела навлечь на себя гнев султана, и не последовала в Босфор в кожаном мешке следом за хозяйкой.

Кальфа отвечала за все ошибки своих подопечных, а потому должна была знать все тонкости той службы, которой заведовала. Если девушка недостаточно хорошо отобрала зерна кофе или недостаточно хорошо их сварила, а то и не так подала кофейную чашку, виноватой считалась и кальфа – первая подавальщица кофе.

Но не все оставались прислугой, некоторым везло значительно больше. Чаще всего этому везению помогали. Умная кальфа либо купив на рынке красотку, либо выбрав из приобретенных другими, не просто обучала ее, но и всячески способствовала вознесению своей избранницы. Конечно, больше везло тем девушкам, чьи кальфы сами находились на виду у султана, пусть нечасто, но подавали ему шербет или розовую воду, позже кофе (он появился в Стамбуле во времена Сулеймана) или кальян (тоже появился позже). Такая кальфа, обнаружив среди рабынь на рынке или даже в гареме очень красивую умненькую с хорошим характером девочку, обучала ее не только премудростям профессии, например, подавальщицы розовой воды, но и тому, как обратить на себя внимание султана.

Некоторым удавалось, и тогда рабыня переходила на новый уровень…

Лениво поведя вокруг глазами, султан вдруг обнаруживал перед собой или в стороне изящную фигурку, увенчанную красивой головкой. Мог подумать: «Ну надо же какая!» – и на этом остановиться, а мог столько же лениво поинтересоваться:

– Кто такая, как зовут?

Имя девушки тут же сообщалось Повелителю правоверных, не важно, если оно не совпадало с настоящим: в гареме не имена, а прозвища, можно дать и другое. Если султан не выражал желания этой же ночью видеть замеченную обладательницу стройной фигуры в своей постели, девушка просто переходила в разряд гезде – замеченных, попавшихся на глаза. И дальше начиналась тяжелейшая гонка с препятствиями.

Девушку забирали у ее хозяйки (таковой могла быть даже одна из жен султана), помещали в отдельное помещение, где приводили в надлежащий вид и готовили к встрече с султаном наедине, которая… могла и не состояться! Бывало, султаны, привлеченные красотой и изяществом какой-то рабыни, интересовались ею, а потом забывали. Могли пройти дни, даже недели и месяцы, во время которых девушка жила надеждой на вызов в спальню Повелителя правоверных, но султан мог уехать, просто отвлечься и забыть о красавице, потом увлечься другой… И оставалась девушка оплакивать крушение своих надежд.

Это очень тяжело – рухнувшие надежды, в чем бы те ни заключались, в мечте стать правительницей империи или в покупке пары новых перчаток на обещанную премию.

Несчастное создание недолго предавалось мечтам, что все еще наладится, в отдельных покоях, чаще ее возвращали прежней хозяйке, и неизвестно, что было тяжелей: понять, что мечты не сбудутся, или видеть насмешливые взгляды и слышать за спиной перешептывания и смешки. Не все выдерживали.

Но если султан не забыл о своем капризе и тот перерос в пусть недолгое, но увлечение, невольница становилась икбал – счастливой. Счастлива рабыня была из-за избранности: ее возжелал сам Повелитель!

Девушку тщательно готовили для визита в спальню султана: вели в баню, ухаживали за телом и лицом, мыли волосы ароматными составами, чтобы те вкусно пахли, ненужные волоски безжалостно удаляли, наконец, наряжали – и кизляр-ага (главный черный евнух) либо хезнедар-уста (первая помощница султанской матери) вели счастливицу к Повелителю.

Еще до того, как попасть в гарем, девушки проходили тщательный отбор по физическим данным; больных, имеющих хоть малейшие дефекты, быть не могло, девушка не должна храпеть, метаться или бормотать во сне, у нее должно быть в порядке пищеварение и прочие функции организма. В общем, на ложе султана попадали только здоровые и красивые. Это соблюдалось строго не только чтобы угодить падишаху, но и потому что наложница могла забеременеть и даже родить. И даже сына.

Почему «даже»?

В гаремах были сотни девушек, из которых султан брал на ложе десятки. При этом количество детей у султанов не переходило в тысячи. Много, конечно, много, но не столько, сколько могло быть, если бы каждая беременность приводила к рождению ребенка. Дело в том, что за визитами к султану его икбал зорко следили и кизляр-ага, и валиде, и остальные фаворитки. Гарем – это уши и глаза, которые везде, а еще шепот, в гареме ничего нельзя скрыть, спрятать, никого обмануть. Конечно, скрывали, прятали и обманывали, но если уж попадались, то одна дорога – в кожаном мешке в воды Босфора.

За побывавшей на ложе султана икбал пристально следили, главными были два вопроса: угодила ли она султану – тогда, возможно, вызовет еще, или нет – тогда ей прямой путь немного погодя обратно в служанки, а еще – есть ли результат посещения спальни.

Если угодила и позвал, положение красавицы менялось, теперь ей полагались собственные комнаты (крошечные холодные комнатушки, но личные) и несколько служанок, которые будут обслуживать, помогать удалять волоски, мыть голову, одеваться, обуваться… Но главное, что пытались понять с первых дней, вернее, ночей, проведенных у султана, – не забеременела ли.

Рождение очередного ребенка никак не устраивало прежних одалисок, тех, кто уже был в фаворе, – зачем же им делиться? И если выяснялось, что красавица забеременела, а султан уже приглядел себе другую, то немедленно принимались меры. Аборт совсем не обязательно проводить хирургически, опытные старухи знали много напитков, могущих вызвать выкидыш на ранних сроках.

Вот тут на помощь приходила та самая наставница, которая либо вообще привела девочку в гарем, либо просто воспитывала ее в последние месяцы или даже годы, наставляла. В число наставлений входили не только советы, как вести себя с султаном (об этом заботилась прежде всего валиде, девушки не должны были делать в присутствии султана то, что ему почему-либо не нравилось), а то, как сохранить свою беременность в тайне хотя бы какое-то время. Конечно, когда начнет увеличиваться объем талии, не скроешь, но о беременности старались не объявлять как можно дольше.

Если интересное положение удавалось скрыть до того времени, когда травить красавицу было уже поздно или о результате совместных стараний узнавал султан, икбал почти торжественно отправляли в Старый Дворец вынашивать дитя.

Каждая мечтала родить сына, хотя понимала, что тогда ей султанского ложа не видать вообще. Дело в том, что со времен султана Мехмеда Фатиха бытовало правило: одна наложница – один сын. Девочек можно рожать сколько угодно. Правило вынуждало султанов удалять от себя даже приятных сердцу одалисок.

Итак, если гезде удалось задержать внимание султана настолько, чтобы к вечеру он не забыл ее светлый образ, то невольница могла превратиться в икбал – счастливицу на постоянной (пусть недолго) основе.

Если икбал удалось забеременеть и скрыть беременность, чтобы не устроили выкидыш, то она отправлялась вынашивать ребенка и рожать, чтобы в случае успеха стать кадиной – женщиной, родившей султанского ребенка.

Это следующая ступень счастья, ведь кадина – жена, пусть и неофициальная. О том, чтобы стать кадиной-эфенди, то есть женой, признанной пред Аллахом, никто и не мечтал. Сына бы!.. Потому что кадина кадине рознь: те, у кого одни девочки, конечно, могли мечтать о возвращении в султанскую спальню за сыном, но это едва ли – у султана и без того очередь из желающих быть счастливыми.

Теперь предстояла другая борьба и другие переживания: сын должен выжить! Это тоже проблема: и потому, что детская смертность высока, и потому, что ребенку даже легче «помочь» не мешать, чем его маме. Умер и умер, вскрывать никто не стал бы, а готовых взять на себя грех детоубийцы в обмен на золотые монеты всегда было немало.

Положим, ребенок выжил и счастливая мать даже готова показать его отцу. Сын тут же становился шех-заде (иногда пишут «шах-заде»), то есть наследником, неважно каким по счету, а его мать получала высокий статус кадины.

Кадина уже не просто следующая ступень, это настоящее счастье. Правда, часто недолгое. Кадина уже имела апартаменты и довольно большой штат прислуги, роскошную одежду, много украшений, бесконечные подарки… Имела, даже если не просила.

Дело в том, что у мусульман вообще, а в гареме особенно остро сознается чувство равенства. Удивительно, что при этом султану, как Повелителю правоверных, позволяется то, что даже паше не позволено, а на его нарушения законов шариата смотрят сквозь пальцы. Единственное ограничение для падишаха – его собственная совесть, которая у многих крепко спала, убаюканная запрещенным вином, а еще бесконечной лестью окружающих. Если человеку с утра до вечера твердить, что ему все можно, он забудет, что существуют ограничения.

Возможно, султана Сулеймана уважали и уважают за то, что именно это – самоограничение и совесть – ему было свойственно. Иметь возможность делать все, что только капризная душа пожелает, и при том не делать не дозволенного моралью способен не каждый, за это можно уважать. Недаром народная мудрость ставит испытание медными трубами после огня и воды: их можно вынести, а вот уберечь свою душу от лести и не скатиться к вседозволенности может редко кто.

Сулейман смог. Конечно, и он был жесток, и он казнил, наказывал и убивал: например, в одном из первых походов, когда была взята крепость Родоса, приказал выпустить из нее, не тронув, всех оборонявших крепость, но казнить двоих – своего двоюродного брата и его малолетнего сына, потому что те теоретически могли претендовать на власть. А в конце жизни казнил одну из своих самых первых жен Гульфем за то, что та отказалась прийти на ночь. Не удивительно, что Гульфем отказалась: она была уже просто стара и едва ли желала демонстрировать это султану. Поплатилась жизнью.

Но все эти казни, как и многие другие, совершенные по приказу султана Сулеймана, не выходили за рамки допустимого и обычно имели хоть какое-то объяснение, а не являлись просто капризом самодура.

Кадина получала дары и имела условия в гареме точь-в-точь такие же, как другие кадины. Четыре кадины (по законам шариата, как мусульманин, султан мог иметь четырех законных жен, кадины хоть и были не вполне законные – к кадию их не водили и шумных свадеб не играли, – но жены, потому счет сохранялся), значит, четверо одинаковых апартаментов, одинаковое количество служанок, евнухов, платьев, перстней с одинаковыми камнями, браслетов, одинаковые сервизы для кофе, количество подушек на диванах и так далее. Лишняя подушка у одной могла вызвать резкий выпад другой.

И все-таки они были неравны: та, чей сын считался первым наследником трона и которая надеялась (совершенно не тайно) стать следующей валиде (матерью султана), была первой кадиной – баш-кадиной. За ней следовали вторая, третья и четвертая, порядок среди которых определяло уже отношение к ней султана или его матери, потому что сыновей часто рожали почти одновременно.

Каждая имела даирэ – свой двор – апартаменты и немалый штат прислуги. Конечно, у кадин жизнь была нелегкой, как бы ни мечтали туда попасть остальные одалиски, завидовать им стоило не всегда… Бесконечная ревность и подсчеты, кому что подарили, сколько ночей провела в спальне, как растет сын, завистливый пригляд, не появилась ли у соперницы хоть одна ранняя морщинка, ужас по поводу собственной…

Теоретически эти дамы, родив сыновей, уже не имели прав на ночь в спальне султана, потому непонятно, как кто-то мог продать свою очередь или вырвать волосы сопернице из ревности, столь ярко продемонстрированные в фильме. Непонятна и вообще очередность посещения кадин султаном – ведь кадина могла родить еще одного сына? Жесткий закон «Одна наложница – один сын» вовсе не был капризом жесткого султана Мехмеда Фатиха. Именно он когда-то озаботился наследованием власти в империи и постарался узаконить эту систему, даже одобрение имамов своей жестокости получил.

Одна наложница – один сын потому, что, во-первых, мать отправится со своим сыном в санджак (провинцию), чтобы приглядывать за ним, пока юноша будет проходить сложную науку управления. Конечно, вместе с принцем отправлялись многочисленные чиновники и опытные наставники, но его гарем организовывала и управляла этим царством мать. Если вдруг шех-заде становился султаном, то его гарем и его двор становились основой стамбульского двора.

Повзрослевшие сыновья и их мамаши были для султана настоящей головной болью и угрозой, потому что у сыновей могло появиться желание сесть на трон, ускорив смерть отца. Далеко не всегда следующим султаном становился старший сын предыдущего, бывало, наследники устраивали свару меж собой и просто сбрасывали с трона папашу (так стал султаном отец Сулеймана Селим I). За власть безжалостно боролись сыновья разных матерей, которые с молоком кормилицы впитали понятие вражды внутри клана.

А если бы это были сыновья одной женщины? Как ей разрывать сердце в сыновней сваре?

Мало того, предвидя возможные гражданские войны из-за соперничества братьев за власть, Мехмед Фатих ввел еще одно страшное правило: пришедший к власти султан имел право убить всех лиц мужского пола, независимо от родства, которые кроме него самого могли претендовать на власть. Об этом уже упоминалось.

Каково было бы матери видеть, что один сын убивает остальных?

Вот и отводилось им право иметь только одного сына, а дочерей – сколько угодно. Получалось, что кадина могла рожать одну за другой дочерей, потом родить сына и быть счастливой. Но едва ли султан обратил бы внимание на ту, у которой уже две дочери: может, она неспособна произвести на свет сына?

Самым тяжелым ударом для таких жен была потеря сына. Сколько бы принцесс ни топало ножками по коридорам гарема, смерть мальчика лишала кадину ее привилегий. Конечно, султан мог сжалиться над любимой женой и снова взять ее на ложе в надежде, что та произведет на свет наследника. Особенно тяжело было терять сына баш-кадине, которая имела мало шансов задержаться в кадинах, но могла скатиться в служанки.

В связи с этим не очень понятно поведение в фильме Махидевран. Это не ее сыновья умерли во время чумы, напротив, от смерти старших принцев Махидевран только выиграла: именно ее сын Мустафа, третий у Сулеймана, вдруг стал первым наследником престола, а она сама баш-кадиной и будущей валиде. Не плакать ей надо бы, а радоваться трагедии во дворце.

Падение кадины и освободившееся место вызывали такое соперничество у икбал, да и вообще у всех одалисок гарема, что только пух и перья красавиц летели. Конечно, не дрались, но, заметив внимание султана к одной из счастливиц или к новенькой, немедленно принимали меры, чтобы та вдруг подурнела, захирела, а то и вовсе умерла.

Над всем этим беспокойным женским царством возвышалась фигура валиде – матери султана.

Это было логичное решение все того же Мехмеда Фатиха: поручить главенствовать над гаремом не старшей из жен, а матери, чтобы та могла держать вечно завидовавших друг дружке женщин в подчинении. Та, что сумела родить, воспитать и сделать султаном своего сына, конечно, пользовалась огромным авторитетом, невольно внушая остальным уважение. Она имела моральное право диктовать свою волю всем, кроме собственного сына, которого называла «мой лев», «повелитель моего сердца», и прочая, и прочая… на Востоке умели говорить красиво и настолько витиевато, что иностранцам требовалось немало времени, чтобы понять суть самой простой фразы.

Валиде правила во всем женском царстве не только гарема, но и империи безоговорочно, она была законодательницей мод и мерилом того, что прилично, а что нет. Дамы, посмевшие одеваться роскошней самой валиде, рисковали навлечь на себя гнев собственных мужей. О гареме и говорить нечего, ничто не происходило помимо ее воли и уж тем более вопреки, будь то чья-то свадьба (ведь в гарем входили и незамужние принцессы крови, и оставшиеся вдовами сестры султана, если тот не решал иначе), выезд на природу, поход в баню или назначение новой чернокожей служанки, которой предстоит топить печи в хамаме. Валиде обо всех знала, всех помнила и ежедневно раскладывала тысячи партий вроде шахматных с участием дам гарема, пресекала тысячи споров, гасила в зародыше тысячи возможных склок и раздавала тысячи милостей тем, кто угодил.

Валиде помогала ее главная казначейша, управительница и наперсница хезнедар-уста. Часто ею была бывшая кальфа, когда-то помогавшая девочке научиться премудростям гаремной жизни, привлечь и удержать внимание султана, скрыть беременность, выносить, родить и воспитать сына, а возможно, и привести его к власти.

Иногда было непонятно, в чьих же руках больше реальной власти в гареме – у госпожи или у ее хезнедар-уста. Но хезнедар-уста, безусловно, была до мозга костей предана валиде.

Казначейша имела свой огромный штат прислуги и распоряжалась всеми кальфами. У нее было множество помощниц и помощников, рабынь и евнухов. Валиде, кизляр-ага и хезнедар-уста – вот тройка правления гаремом. От султана еще был приставлен нарочный чиновник – валиде-кияссы, якобы для султанского присмотра за гаремом, но на деле он просто выполнял поручения главы гарема.

Обычно после смерти валиде ее обязанности переходили к хезнедар-уста, которая продолжала традиции хозяйки. Султан просто не называл преемницу и все понимали: будет как прежде.

Сулейман поступил иначе: он женился на Роксолане-Хуррем по шариату, назвав ее женой перед кадием, и управление гаремом передал ей.

Понятно, насколько разумной должна быть валиде, чтобы уж совсем откровенно не выделять одних и не унижать других. Кроме всего прочего, это было опасно, ведь любимица могла вдруг стать неугодной султану, отправиться вон и тем самым навлечь недовольство Тени Аллаха на Земле не только на себя, но и на валиде. Или наоборот, вчерашняя рабыня вдруг могла стать всесильной фавориткой и нашептать Повелителю в уши что-то о несправедливости его матери.

Приходилось валиде свои симпатии и антипатии держать при себе.

Это наверняка было очень тяжело: найти компромисс между своими чувствами и необходимостью быть одинаково строгой и справедливой со всеми, а еще удерживать равновесие между желанием потакать султану во всем и трезвой оценкой состояния дел, сознавая, что потакание ни к чему хорошему не приведет.

Мать Сулеймана Хафса Айше была очень разумной женщиной, оставившей у современников только прекрасные воспоминания. Вероятно, ей было трудно понять привязанность сына к Роксолане, его откровенное предпочтение этой женщины остальным, его поведение. К тому же не просто выделение султаном Роксоланы из всех, но и лишение остальных его внимания сильно осложняло и без того непростые отношения между одалисками. За чье внимание бороться, если Повелителю никто, кроме этой Хуррем, не нужен? Зачем тогда вообще нужен гарем?

Самый большой кошмар, какой только можно представить, – женитьбу своего сына на освобожденной рабыне Хуррем и то, что та практически ликвидировала гарем, став для султана единственной, – Хафса Айше, к своему счастью, так и не увидела. Она умерла до этих событий.

Хезнедар-уста Хафсы Айше, конечно, оставаться в такой ситуации на своем посту не могла и не желала, а потому изменения в гареме были неизбежны… Правда, никто не подозревал, насколько серьезные.

Иногда можно прочитать, что Роксолана отменила гарем, но она ничего подобного не делала, у ее сына Селима, ставшего следующим султаном, гарем был такой же, как у отца, и вообще султанский гарем просуществовал до 1909 года, хотя изменения, конечно, произошли.

Чем занимались дамы гарема?

Ожиданием…

Сотни красавиц ждали перемен к лучшему и любви. Их к этому готовили, этому обучали, только об этом и твердили и… этого же лишали. Главного, для чего существовали эти девушки, – любви – они не знали. Султаны – нормальные люди, какими бы любвеобильными ни были, охватить своим вниманием всех наложниц просто не могли. Абсолютное большинство красавиц, настоящих красавиц, оставались невостребованными.

Но у них была надежда: быть замеченной султаном, чтобы хоть имя узнал, пусть не свое, родное, так придуманное валиде, или хезнедар-уста, или просто кальфой. Чтобы на смотрах красоты, которые время от времени устраивали, именно ей бросил платок, выражая свое желание увидеть в своей спальне, родить от султана сына, став кадиной, одной из четырех самых счастливых в гареме…

За что не любили Роксолану в гареме? Она всех этой надежды просто лишила! Захватив сердце султана и став для него единственной, Роксолана оборвала мечты остальных, броуновское движение красавиц вверх-вниз попросту прекратилось, надежды попасть на самый верх больше не было, значит, и те, кто на ступеньках пониже, тоже застыли.

Жить без мечты, без надежды очень тяжело, но вина ли в том самой Роксоланы? Она своих несчастных наперсниц старалась выдать замуж, пусть не на султанское ложе пристроить, так хоть пашам и высшим чиновникам… Заботы не оценили, решили, что таким образом избавляется от соперниц. Ненависть на градус повысилась, это понятно: себе так султана, а другим и паши хватит?

В гарем попадали девочки лет четырнадцати-пятнадцати, появление там красавицы «в возрасте» было нонсенсом, она могла оказаться с гонором или слишком опытной. Валиде и кизляру-аге проблемы ни к чему. Очаровательную маленькую глупышку учить премудростям гаремного быта куда легче. Лучше, если она не будет королевских кровей – те, кто сами рождены в окружении множества слуг, с младенчества знают свое место и ценность, их трудней подчинить.

Да, благородное происхождение ценилось, потому что, по сути, кем-то уже был сделан искусственный отбор: предки знатной красавицы имели возможность выбирать себе красивых жен, вот и она повторила черты лица своих бабок-прабабок. Но с такими проблем больше, лучше купить юную красотку, которая вольного куска хлеба в жизни не видела и для которой условия содержания в гареме будут ожившей сказкой.

Чистый лист, меньше капризов, меньше вопросов, меньше воспоминаний. О чем вспоминать – о закопченной сакле или необходимости тяжело трудиться ради сухой лепешки? О дранной одежонке, стоптанных башмаках или грубой пище? Нет, не рыдали девочки, когда их придирчиво осматривали, оценивали и определяли в султанский гарем, для большинства это была замена хижины на дворец, а что касается расставания с родными, так очень многих сами родные и продавали, это вовсе не считалось предосудительным.

Правда, считалось, что красавиц сначала не покупали, а… как бы захватывали в плен. Дело в том, что мусульманка рабыней быть не могла, да и вообще рабами становились те, кто захвачен в плен во время какой-то военной операции, даже если это просто бандитский налет на поселение. Выход находился простой: тот, кто продавал красивую девочку первым, клялся, что захватил ее в плен, а дальше продавать можно было без проблем. Кто клятву проверит? Никто и не намеревался этого делать, за красивых малышек очень красиво платили, особенно за тех, что поступали к султанскому двору.

Вот и мотались по городам и весям, по невольничьим рынкам агенты валиде и кизляра-аги, а то и добровольные, выискивая юных красавиц и завлекая сказками их родителей, а то и просто покупая девочек у тех, кто их украл, например, при налете на христианские города или села.

Не стоит думать, что только мусульмане совершали набеги на христианские пограничные поселения, в гаремах было немало мусульманок, точно так же похищенных теперь уже христианами и так же проданных перекупщикам. Это очень доходный бизнес – торговля людьми, всегда был таковым и пока есть. Если есть те, кто готов платить за красивую девочку, значит, будут и те, кто готов ее продать.

Осуждать родителей тоже не стоит: они отдавали дочь из бедности в богатство, из нищеты в роскошь, ведь быть рабыней у валиде или кадины куда заманчивей, чем всю жизнь перебиваться с хлеба на воду. Конечно, не все девочки считали так же, бывали и побеги, даже из гарема. Но бежать из гарема бесполезно, красивая одинокая девушка вне его стен, без защиты мгновенно становилась добычей куда более жестоких и куда менее щедрых владельцев. Не все об этом задумывались, пытаясь бежать.

Но побеги были крайне редки, потому что девочки попадали в мир сказки, где драгоценности носили даже рабыни, в парче ходили все слуги, а еду готовили лучшие повара. А если из разряда просто рабынь стать гезде, а потом икбал, а потом и вовсе кадиной… Исполнение мечты вот оно – совсем рядом, ведь кто-то стал кадиной, пусть всего четверо из пары сотен, но стали же! Легче всего мечтать, когда твою мечту поддерживают, а перед глазами – сбывшаяся пока у других.

Юную мечтательницу и перевоспитывать не приходилось, из нее, как из пластилина, просто лепили то, что нужно, – красивую игрушку для удовольствия. Что должна уметь одалиска? Прежде всего, быть искушенной в ласках – султану в постели бревно ни к чему, но и слишком большая активность тоже предосудительна, наводит на нехорошие мысли…

Физически здоровую красавицу учили возбуждать Повелителя и доставлять ему удовольствие. Этим занимались опытные в вопросах секса старухи. Кегель не первым придумал свои упражнения, ими давным-давно пользовались в многочисленных гаремах многочисленные одалиски.

На втором месте – уход за собой. Султан срывал лучшие цветы в саду красоты, потому нужно было уметь не завять раньше времени. Хамам, массажи, ванны, маски, притирания, удаление лишних волос на теле, выщипывание бровей, раскрашивание рук и ног хной… Красавицы были очень заняты…

Но любая красотка не должна быть полной дурой, с ее губ не должны слетать грубые слова, для этого девочек учили основам стихосложения, декламации, вокалу, игре на музыкальных инструментах… Учили зачаткам математики, во всяком случае устному счету, чтобы не пальчики загибала и губами шевелила, складывая два и два, а могла блеснуть, сделав это в уме. Учили танцевать, красиво двигаться, вовремя отступать в тень и делаться незаметной, быть послушной, и конечно, соблазнять и возбуждать.

Большего обычно не требовалось, не все султаны были так образованны и начитанны, как Сулейман, большинство подобными изысками себя не утруждали, а потому девушки рядом с ними не должны были блистать образованием. На фоне глупышек, готовых по любому поводу открывать ротики от изумления и ахать, выслушав дешевый анекдот, султан сам себе казался умным и значительным. Так легче, так проще, а потому удобней. Роксолана с ее «нездоровым» для гарема интересом к книгам и любовью к образованию была настоящей белой вороной, это только добавляло нелюбви.

Вместо того, чтобы сплетничать, предаваться пустой изящной болтовне или просто лениться, эта женщина учила языки и читала Макиавелли. Глупость какая! Разве это женщина?! Как она сумела захватить внимание и сердце султана Сулеймана?! Разве мог гарем поверить, что без колдовства?

Ухоженная, обученная девочка через два года обычно сдавала некий экзамен в присутствии валиде, которая, убедившись, что юное создание достаточно изящно двигается, не раскрывает рот, ловя ворон, умеет слагать стихи (кстати, стихосложение обитательницам гарема удавалось не хуже любви, среди них много достойных поэтесс, что только подтверждает загубленные таланты), петь и танцевать, ей позволялось приступить к исполнению обязанностей… служанки у кого-то из членов султанской семьи. В исключительных случаях определяли сразу к султану – подносить шербет, тереть спинку в бане, помогать одеваться… Но таких рабынь всего дюжина на гарем, и далеко не всегда возможность подать султану обувь означала возможность попасть к нему на ложе.

Зачем столько учить ту, которая потом будет подавать кальян или удобней подкладывать подушки под бок госпоже?! Валиде хорошо помнила, что любая из служанок может попасть на глаза султану, привлечь его монаршее внимание и стать гезде… икбал… и так далее. Нужно, чтобы любая была готова для даже случайного внимания Повелителя правоверных. В этом заключалась обязанность валиде – обеспечить сына лучшим даже в его мимолетных прихотях.

И обеспечивали, дорогой ценой, конечно, ведь гаремы стоили огромных денег.

Зачем держать столько женщин, если султану все равно нужно не более десятка? К чему учить рабынь музыке и стихосложению? К чему тратить километры парчи на их одежду, тонны драгоценностей на украшения, держать сотни слуг для их охраны и обслуживания?

Дело в том, что гаремное соперничество владык мира на Востоке было не менее сильно, чем военное. То, какие деньги и как успешно тратят агенты султана на невольничьих рынках, какие сумасшедшие деньги выкладывают их порученцы за красавиц, а потом за драгоценности, которыми их обвешивают, говорило о состоятельности правителя. Тот, кто может позволить себе купить столь дорогих женщин и дорогое обрамление их красоты, может позволить содержать и большую армию.

Это не всегда бывало так, иногда гаремы становились слишком обременительной статьей расхода для казны и даже губили своих владельцев. Но гаремных красавиц никто не видел, к чему кичиться их числом и красотой, тем более – богатством их содержания? Красавиц гарема никто не видел, но все знали, что они есть, что туда, во Врата Блаженства, неисчислимым потоком ежедневно уходит огромное количество продуктов, ткани, драгоценностей, дорогих безделушек, что повсюду рыщут агенты султана, выискивая и выискивая для его гарема очередную красавицу. Это скрытая демонстрация состоятельности, которая имела иногда больший эффект, чем парадный выезд целого двора. Слухи… слухи… слухи… они иногда действенней реальности.

Нужно было обладать реальной огромной силой, чтобы не иметь надобности демонстрировать свою состоятельность при помощи красавиц гарема. Сулейман имел такую силу и не нуждался в демонстрации, но все же до самой смерти валиде содержал огромный гарем, который Роксолана, придя к власти, постепенно выдала замуж или просто раздала высшим чиновникам за ненадобностью.

Современники, особенно европейцы, сравнивали гарем с монастырем. Действительно похоже: множество девственниц, строжайшие правила поведения, высокие стены, бдительная охрана… Строгая иерархия внутри гарема с четко прописанными правилами, правами и обязанностями каждой группы одалисок, условия перехода с одного ранга на другой, обязанности многочисленных служанок и полное воздержание…

Знаменита фраза «В СССР секса нет!». Секса не было и в гареме. Разве только с султаном, с ним единственным, и ни с кем другим. Но Повелитель один, а девушек сотни, все молодые и красивые, все обучены (теоретически) искусству любви, все ее жаждут, готовы бежать, ползти к султанскому ложу в поисках этой любви.

Чтобы справиться с таким контингентом, и впрямь нужна железная дисциплина.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Женщины в Османской империи

Немецкий католический священник Соломон Швейгер, посетивший Турцию в конце XVI века, писал: «Турки правят миром, а ими правят женщины. Турецкие женщины, как никакие другие, путешествуют и развлекаются».

К словам удивленного немецкого священника следует добавить, что по законам Шариата женщины Османской империи имели право на наследство, на развод, на обладание движимым и недвижимым имуществом, на совершение торговых сделок и многие другие права.

Хотя ислам и разрешает полигамию, но в Османской империи она не была развита.

Османский богослов XVI века Кыналызаде Али-эфенди, написавший трактат «Ахляк-и-аляи», особо отмечал, что в идеале семья должна быть моногамной: «мужчина – это душа в доме; как не бывает одной души у двух тел, так и не может быть у двух домов один мужчина».

Брак мог заключаться как по сватовству между семьями, так и самостоятельно мужчиной и женщиной путем обращения в шариатский суд через своих представителей.

Между женихом и невестой заключался брачный договор, и женщине выплачивался махр, который целиком принадлежал ей.

Женщина должна была быть здоровой, без физических недостатков. За этим зорко следили при выборе невесты. Приветствовались и профессиональные навыки – владение каким-либо ремеслом.

Жены простолюдинов обычно занимались домашним хозяйством и помогали вести семейный бизнес, занимаясь рукоделием и ткачеством, обрабатывать семейные земельные наделы (чифтахане). Если глава семьи умирал, и у него не было сыновей, то надел наследовала дочь. Женщины покидали свои дома по мере надобности. Женщины-соседки часто вместе ходили на рынок, в хаммам или совершали пешие прогулки.

Обычная семья состояла из мужа, жены, детей и прислуги, которая рассматривалась как составная часть семьи. Богатые люди жили целыми семейными кланами, в которые могли входить до 30 человек, в том числе родители мужа, его сестры, наложницы.

В богатых семьях на женщин не возлагались заботы по домашнему хозяйству. Это делала прислуга. Женщины в таких семьях вели более замкнутый образ жизни и на улице появлялись в сопровождении слуг и рабов.

Особым было положение женщин из султанского гарема. В популярной западной литературе он обычно изображается исключительно как место плотских утех султанов, но это не более чем фантазии европейцев, которые о его жизни могли знать лишь по слухам.

На самом деле гарем был местом жизни матерей и жен султанов, его наложниц и тех, кто их воспитывал и обслуживал.

Привлекательных невольниц, прежде чем продать на невольничьем рынке, предлагали в султанский гарем, или какой-нибудь вельможа преподносил султану невольницу в качестве ценного подарка. Так они оказывались во дворце Топкапы.

По отношению к наложницам и рабыням султана гарем был настоящим «институтом благородных девиц», где их обучали турецкому и другим иностранным языкам, грамоте, дворцовому этикету, разного рода рукоделью, пению и танцам. Большое внимание уделялось обучению религии и соблюдению религиозных обрядов.

Особым почетом пользовался месяц Рамазан. Дочь османского султана Абдулхамида II Айша Османоглу по этому поводу писала в своих воспоминаниях: «…Дворцовые покои гарема в Рамазан превращались в мечеть, все проводили время в молитвах».

И хотя считалось, что одна или несколько невольниц из гарема могут стать женой султана или матерью наследника престола, их довольно часто выдавали замуж за высокопоставленных вельмож. Получить в жены воспитанницу гарема было очень почетно. К этому обычно прилагалось богатое приданое.

Султаны не обязательно брали себе жен из наложниц гарема. Например, Баязид II и Осман II взяли себе в жены девушек из знатных османских семейств.

Если же замуж выдавали сестру или дочь султана (конечно же, за высокопоставленных вельмож), то жених должен был построить своей невесте дворец. Так, например, было при женитьбе силяхдара (оруженосца султана) Али-паши на дочери султана Ахмеда III Фатимы.

Традиция подбирать султанским дочерям мужей среди придворных, чтобы тем самым укрепить их преданность правящему султану, сохранилась до самых последних дней империи. Свадьбы султанских дочерей отличались особой пышностью и могли продолжаться неделями.

Так, например, свадьба дочери султана Мехмеда IV Хадидже и султанского мухасиба (казначея) Ибрагим-паши длилась 18 дней.
Торжества включали в себя представления артистов и состязания борцов, фейерверки, выступления музыкантов и танцы. Между минаретами мечети Сельмийе натянули проволоку и на ней выступали акробаты.

Сохранился список подарков на многих листах, среди которых столовая утварь и подсвечники из золота и серебра, сотни бриллиантов, а так же ковры, занавеси, парча и прочее.

Некоторые даже утверждали, что эта свадьба своей пышностью превзошла торжественные церемонии обрезания сыновей султана, которые отмечались как события государственной важности.

Мать правящего султана – валиде-султан пользовалась особым почетом и влиянием при дворе. Ее делами заведовал глава белых евнухов (Бабуссааде агалары). У валиде-султан был свой источник дохода с султанских земель в различных частях империи (хассов), называвшийся башмаклык. Иностранные послы, добиваясь успеха своих миссий, дарили матерям султанов дорогие подарки, зная, что они могут «замолвить за них словечко».

Валиде-султан также делали большие денежные вклады в вакфы, располагавшиеся в разных районах империи – прежде всего в Мекке, Медине и Иерусалиме. За вакфами следили Даруссаде агасы (черные евнухи).

Следует отметить, что даже тогда когда османская империя пошла по пути европеизации и были переняты правила дворцового этикета европейцев, женщины из дворца, в отличие от супругов западных монархов, не присутствовали на официальных церемониях. Августейшие супруги посещавших в османскую империю с официальными визитами глав западных государств встречались с матерями и женами султанов отдельно в самом гареме.

Ильдар Мухамеджанов

Что Вы думаете об этом? Оставьте свой комментарий.

Если вы нашли ошибку, выделите текст и нажмите Ctrl + Enter.

Турция: великое открытие древних цивилизаций (неспешный рассказ для неленивых и любопытных) Часть II

День пятый, 6 января

Утром пришлось встать в 6 утра, потому что весь день нам предстояло провести в пути от Каппадокии до Памуккале (всего 635 км), с двумя небольшими остановками у руин еще одного кервансарая в местечке Огрюп и потом в Конье. Руины очень даже ничего, хоть кервансарай был значительно меньше вчерашнего, зато на некоторых глыбах здесь сохранились изображения крестов, оставленные рыцарями во времена крестовых походов.

За руинами нас ожидал вообще потрясающий пейзаж – голубое озеро в жерле давно потухшего вулкана. Вид сродни космическому – берега озера почти отвесные, светлые и все в поперечных складочках, словно по ним стекал густой сироп, пока не застыл.

По дороге Шенол рассказывал нам об истории сельджукского государства и Османской империи, о нравах во дворце турецких султанов, о жизни в гареме, о печальной судьбе турецких принцев крови, которых вступивший на престол султан имел законное право убить. Ну и, конечно, не упускал наш милый экскурсовод случая подпустить нам, славянам, шпилек: по его словам, не было в истории Османской империи более жестокой и кровожадной султанши, чем славянка Роксолана, по наущению-де которой Сулейман Великолепный убил своего сына-наследника. Но почему-то Шенол ни словом не обмолвился о том, что Сулейман убил к тому же и их с Роксоланой сына Баязида и пятерых его сыновей, своих внучат.

Обычай убивать претендентов на престол ввел султан Мехмед II Завоеватель, который первым приказал задушить своего шестимесячного братика, и после этого практически каждый всходивший на трон турецкий султан первым делом обагрял руки в родной крови: Баязид II отравил двух своих сыновей, Селим I Грозный казнил троих сыновей и шестерых племянников, по приказу Мурада III были задушены пять его младших братьев, причем самый маленький был еще грудничком, евнухи буквально вырвали его из рук матери, которая впоследствии покончила с собой. Мехмед III убил двух своих сыновей и 19 младших братьев, самому старшему братику было всего 11 лет, а когда две наложницы предыдущего султана, беременные на момент его смерти, родили потенциальных претендентов на престол, Мехмед приказал утопить новорожденных младенцев, как котят. Всего за четыре с половиной века правления династии Османов было убито 78 принцев. И это при том, что в гареме детская смертность сама по себе была ужасающей, причем еще в XVIII-XIX веках: у Ахмеда III родилось 52 ребенка, из них 34 умерли в младенчестве, а у Абдул-Меджида I умерло 25 младенцев!

Принцев обычно душили шелковыми шнурками немые евнухи из свиты султана, по словам Шенола, это было оправдано отсутствием в дальнейшем войн из-за престола, которых не избежала Европа. Как тут не вспомнить Достоевского с убийственным вопросом: можно ли построить мировую гармонию, если в ее основе будет лежать кровь замученного ребенка? История дает однозначный ответ: Османская империя выродилась и пала; Великая французская революция, которая начала с убийства в тюрьме 10-летнего сына последнего французского короля Людовика XVI и Марии Антуанетты, захлебнулась в крови собственных лидеров; наша революция 1917 года, расстреляв в Екатеринбурге царских детей, закончилась полным крахом.

А одного нашего туриста обычай душить претендентов на престол вдохновил на трогательные стихи (прошу прощения, если воспроизведу их не совсем в авторском варианте):

…А для турецкого народа
Тот евнух с шелковым шнурком
Дешевле был, чем избирком.

Считать кровожадной женщину, которая пыталась обезопасить жизнь своих детей в условиях кровавых законов дома Османов, по меньшей мере несправедливо. Не сказал Шенол и того, что и другие султанши участвовали в заговорах против наследников престола, чтобы спасти от смерти собственных детей. Впрочем, ненависть Шенола к Роксолане имеет исторические корни: турки не любили султаншу еще при ее жизни, называли ведьмой, которая околдовала их любимого султана. Посмею предположить, что одной из причин ненависти послужило то, что ради этой женщины самый великий султан Османского дома отказался от своего гарема, и Роксолана до конца его дней оставалась его единственной женой. Кроме того, это был первый случай в истории Османов, когда султан женился на наложнице. Пусть турки думают про Сулеймана и Роксолану что хотят, а я так считаю – молодец мужик! Раз постигло тебя настоящее чувство – делай как велит сердце, и долой традиции. Зачем тебе вершина мира, если ты на ней одинок? Сулейман в этом отношении дал пример своим потомкам, которые сплошь и рядом стали жениться на любимых наложницах и нарушать другие традиции. Мурад III тоже забросил гарем ради одной женщины – албанки Сафие, с которой прожил 20 лет, но потом, правда, все-таки завел себе наложниц. А Сафие тоже завела себе наложницу – еврейку, которая играла при женщинах гарема роль посредника с внешним миром и выполняла всяческие конфиденциальные поручения султанши. В нетрадиционных связях были замечены и султаны – у Мехмеда II Завоевателя наряду с женским гаремом был гарем из красивых мальчиков, у Мехмеда IV в фаворитах ходил смазливый поляк Асан-ага, Абдул-Азиз I тоже увлекался мальчиками.

Еще одной османской традицией было брать в гаремы почти исключительно христианок, которых, правда, тут же обращали в ислам. Когда султан Осман II решил жениться на красавице-турчанке из знатного рода, то это вызвало недовольство в народе, и, кстати, Осман II стал единственным султаном, которого казнили в результате народного восстания.

В гареме был очень жесткий «табель о рангах»: официальных жен, султанш, могло быть по исламскому закону лишь четыре, но вовсе не обязательно, чтобы именно их сыновья становились султанами. Рожали будущих султанов и простые наложницы, и если ее сын восходил на трон, то она становилась «валиде-султан» (мать-султанша) и начинала заправлять в гареме. Хозяйкой гарема была именно она, а вовсе не старшая жена (биринджи-кадан) или фаворитка (хасеки) султана, но если любимая оказывалась женщиной волевой и сильной, как Роксолана или жена Мурада III Сафие, то конфликты со свекровью были неизбежны. Нередки в истории османского дома случаи, когда валиде-султан становилась официальной регентшей при малолетнем султане, и тогда она заправляла уже не только в гареме, но и во всей империи, назначая главных визирей и вмешиваясь во все дела государства. Даже заседания Дивана – кабинета министров – проходили на женской половине гарема. Мать Султана Мурада IV за 1 год сменила шесть великих визирей, мать Мехмеда IV ХадиджеТурхан – аж 12 визирей за 5 лет, а мать султана Ибрагима Безумного Кёсем фактически управляла империей, поскольку сына прозвали так, как вы понимаете, вовсе не потому, что он отличался умом и сообразительностью. Кстати, в конце концов Кёсем приняла участие в заговоре против собственного сына вместе с членами Дивана и командиром корпуса янычар, и Ибрагим был задушен, поскольку абсолютно не занимался государственными делами, а целыми днями предавался сладострастию в гареме.

История сохранила даже такой случай: когда 10-летний султан Мехмед IV выслушивал доклад главного судьи Анатолии, он повернул голову в сторону, где за занавеской стояла его мать, и спросил, как ему относиться к услышанному. Та ответила, что слова судьи точно соответствуют действительности. Будете в гареме дворца Топкапы, представьте себе эту картинку: в роскошном тронном зале собрались первые люди империи – все в высоких тюрбанах, сверкают драгоценные камни и расшитые золотом одежды, на троне восседает малолетний султан, перед которым все падают ниц, а за ширмой стоит, никому не видимая, его маманя и громким голосом дает ценные указания.

О том, какой властью пользовались валиде-султан, говорит такая совершенно умопомрачительная история: однажды императрица Евгения, жена Наолеона III, по пути на торжественную церемонию по поводу открытия Суэцкого канала, решила заглянуть в Стамбул и посетить султанский дворец. Ее приняли с подобающей пышностью и провели в гарем, который всегда будоражил умы европейцев. И что бы вы думали? Валиде-султан Пертивнияль, разгневанная вторжением чужестранки в ее владения, прилюдно влепила императрице пощечину. Международный скандал с трудом уняли, хотя, думаю, Евгения помнила об этом унижении до конца жизни: ей, законодательнице мод, утонченной красивой женщине благородных кровей дала по морде бывшая прачка! До того, как стать женой султана Махмуда II, Пертивнияль служила прачкой в турецкой бане, где ее пышные формы и приметил Махмуд.

А мне очень понравилась одна традиция в воспитании принцев османского дома: каждый из них с детства должен был овладеть каким-нибудь ремеслом. Мехмед III изготавливал стрелы, Ахмед I – роговые кольца, которые одевались на большой палец, чтобы было удобнее натягивать тетиву на луке. Сулейман Великолепный освоил кузнечное дело. Абдул-Гамид освоил столярное дело и увлекался резьбой по дереву. Но помимо ремесел, султаны увлекались и искусством: во дворце Топкапы на стенах висят образцы каллиграфии, выполненные султаном Ахмедом III, Султан Селим I писал неплохие стихи, Сулейман Великолепный и Роксолана тоже обменивались в письмах любовными стихами.

Вообще, среди султанш встречались весьма образованные и неординарные дамы: венецианский посол при дворе султана Мурада III писал, что валиде-султан Нурбану (родом из знатной греко-венецианской семьи) – искусный, умный и очень опытный государственный деятель. Нурбану переписывалась с Екатериной Медичи, королевой-регентшей при малолетнем Генрихе III, а султанша Сафие (мать Мехмеда III) – с английской королевой Елизаветой.

Султанши могли выезжать в закрытых экипажах за пределы дворца, занимались благотворительностью, строили мечети, медресе, бани и лечебницы. Самая известная постройка — Новая мечеть в Еминёню, рядом с Египетским рынком, которую начала возводить в 1597 г. валиде-султан Сафие и закончила в 1663 г. валиде-султан ХадиджеТурхан – мать Мехмеда IV. Эта мечеть очень компактная, пропорциональная, внутри отделана прелестными голубыми изразцами и, на мой взгляд, именно ей больше подходит название Голубой мечети, чем мечети Султана Ахмеда.

Но для других обитательниц гарема жизнь не была столь же насыщенной, безопасной и более-менее свободной, с ними не церемонились. Нравы оставались жестокими, провинившихся женщин жестоко избивали надсмотрщики, и даже в XVII веке наложниц, уличенных, например, в колдовстве зашивали в мешок и топили в море. Мехмед III, придя к власти, велел утопить 10 жен и наложниц своего отца, якобы они угрожали его безопасности. А когда Мехмед III собрался в очередной поход против Австрии, его мать Сафие, понимавшая безумие этой затеи, ибо турки уже потерпели несколько сокрушительных поражений и новая война грозила новыми бедами, попросила любимую наложницу султана отговорить его. Но едва бедная девушка открыла рот, Мехмед вонзил ей в грудь кинжал и убил. Ахмед I избил ногами, а потом ударил в щеку кинжалом одну из своих жен за то, что та задушила любимую наложницу Ахмеда.

Не о всех женщинах Османского дома точно известна их национальность, а если женщина рожала дочь, то даже имени матери нигде не записывалось. Точно известно, что матерями султанов Мехмеда II Завоевателя, Османа II, Мурада IV, Ибрагима, Мустафы II, Ахмеда III были гречанки, матерью султана Османа III — русская, султана Мехмеда III — албанка. Есть легенда, что жена султана Мехмеда II Завоевателя и мать султана Баязида II была дочерью французского короля, которая должна была выйти замуж за последнего византийского императора Константина XI, но после взятия турками Константинополя попала сначала в плен, а потом и в гарем к султану. Как писал турецкий историк Эвлия Челеби, во время намаза муллы поворачивались спиной к ее саркофагу, потому что она так и не приняла ислам. Еще одной француженкой, влившей свежую кровь в турецкую династию, была кузина императрицы Жозефины (жены Наполеона) Айме Дюбуа де Ривери, которая вошла в историю под именем Накшидиль как мать султана Махмуда II. Не могу не сделать небольшое отступление: когда султан Абдул-Азиз (1861-1876) посетил Францию, то принимавший его император Наполеон III намекнул, что они — родственники через своих бабушек. Абдул-Азиз почему-то обиделся.

Короче говоря, до конца XIII века султаны в Османской династии встречались светлоглазые, светлокожие и светлобородые, но потом в гаремную «моду» вошли черкешенки, и султаны снова забрюнетились.

Девушки попадали в гарем в очень юном возрасте, почти девочками, а после смерти султана их либо отправляли доживать свой век в одиночестве в одном из старых дворцов, либо выдавали замуж. Известен случай, когда фаворитка Мустафы II Хафиза после его смерти бросилась в ноги к новому султану, умоляя не выдавать ее замуж за престарелого сановника, потому что она является матерью шестерых детей Мустафы. А был ей на тот момент всего 21 год…

Но в XIX веке нравы резко поменялись и гарем откровенно распоясался: женщины гарема стали наставлять султанам рога, требовать все новых и новых драгоценностей и прочих предметов роскоши, чем практически разорили казну. Мать и сестры султана Абдул-Меджида I (1839-1861) не раз путешествовали за границей, у валиде-султан был свой двор, собственные немалые доходы, она практически не скрывала лицо, а жены и наложницы разъезжали по городу в экипажах практически без вуали, беседовали на улицах с молодыми мужчинами, заводили любовников, которым делали дорогие подарки. А любимая жена султана Безме даже не гнушалась заводить шашни с дворцовой прислугой, и когда Абдул-Меджид узнал об этом, то сослал ее с глаз долой.

А закончилась история гарема турецких султанов в 1917 году самым невероятным образом: гарем Абдул Гамида попросил разрешения разойтись на все четыре стороны, потому что роскошная жизнь из-за тягот Первой мировой войны кончилась, и султану больше нечего было предложить своим красавицам. С Абдул Гамидом осталась единственная преданная ему женщина, на руках которой он и умер через год.

Как ни странно, но свою роль в вырождении династии Османов сыграло… милосердие султана Ахмеда I, сына Мехмеда III, который при вступлении на престол в 1603 г. решил пощадить своего слабоумного брата Мустафу и не убивать его, а поместить в особое закрытое помещение гарема, которое впоследствии получило название Клетки. Именно с Мустафы в династии Османов стали периодически проявляться признаки безумия (Ибрагим Безумный, Абдул-Меджид I, Мустафа IV, Абдул-Азиз I, Мурад V). Но вступивший на трон в 1623 г. султан Мурад IV, который из-за пристрастия к алкоголю был одержим маниакальной страстью к убийствам, все же лишил жизни семерых братьев, а перед смертью решил покончить и с последним оставшимся в живых представителем династии Османов – своим братом Ибрагимом. Если бы ему это удалось, то трон Османской империи достался бы крымским ханам, но Мурад умер от цирроза печени. Опять из-за случайности судьба великой империи висит на волоске!

Итак, с 1640 г., когда на престол вступил Ибрагим Безумный, все будущие султаны были выходцами из Клетки, где они проводили не один десяток лет, общаясь только с немыми евнухами и стерилизованными женщинами, которые не могли иметь детей. К примеру, Сулейман II провел в Клетке 39 лет, Ахмед II – 43 года, Мехмед VI – 57 лет! Естественно, что они были начисто лишены какого бы то ни было житейского опыта, не говоря уже о государственном мышлении, и потому были абсолютно не готовы управлять огромной империей. В результате делами страны занимались великие визири, и султанат просто изжил себя, превратившись в конце концов просто в дань традиции. По словам эмиссара Мекки при дворе последних турецких султанов Али Хайдар Мидхада, Османская династия во многом несет ответственность за распад мусульманского мира в 20-х годах XX века. Наверное, поэтому изгнание последних Османов было встречено народом абсолютно безразлично.

Но вернемся к нашему путешествию: следующая остановка была в Конье, возле мавзолея Мевляны, куда мы прибыли в 11 утра. Город Конья – древний Иконий, основанный еще фригийцами, богат историей: согласно народной легенде, в окрестностях Коньи долго жил Платон и где-то здесь захоронен его прах (южнее Коньи рядом с озером Бейшехир до сих пор сохранился хеттский памятник у источника, именуемого Эфлатун Пинары, «Источник Платона»), в Конье останавливался Александр Македонский, здесь проповедовали Апостолы Павел и Варнавва, в III веке здесь состоялся Вселенский собор. В XI веке Иконий завоевали сельджуки, которые переименовали его в Конью и сделали своей столицей, а в XIII веке Конья стала прибежищем для ученых, философов и теологов всего восточно-мусульманского мира, которые бежали из Персии и Афганистана от монгольского нашествия в поисках безопасности.

У мавзолея Шенол рассказал немного о самом Джеллаледине Руми (ну совсем немного), объяснил, на что нужно обратить внимание в его мавзолее, потом мы посетили небольшой музей, где был воспроизведен быт дервишей ордена Мевлеви, и пошли в мавзолей. Мавзолей был построен в XIII веке, и над самой могилой Руми снаружи возвышается очень красивый конусообразный зеленый купол, который виден издалека. Могила Мевляны, и все, что ее обрамляет – стены, колонны, потолок — действительно очень пышные и красивые, так что мыслей о смерти даже не возникает, словно во дворец попадаешь. Прелестен серебряный сосуд для апрельских слез, к сожалению, я не запомнила объяснения Шенола об этом обряде. Во второй части мавзолея расположен музей, среди экспонатов – книги, рукописи, мне особенно запомнился небольшой коран, где на черном фоне слова написаны золотыми буквами.

Меня поразило, что в таком религиозном городе как Конья сами турки свободно фотографировали внутри мавзолея, чем дали пример и нам. А некоторые верующие в самом деле молились у его могилы, и это выглядело несколько странно, ведь Руми не был ни святым, ни пророком, он даже турком не был, но любовь к нему живет в народе до сих пор и в его мавзолей в Конье паломники валом валят со всего света.

К стыду своему, до этой поездки я ничего не знала о Джеллаледине Руми, только имя показалось знакомым, поэтому, вернувшись домой, я разыскала о нем кое-какую литературу, почитала его стихи, и у меня сложилось собственное впечатление об этом человеке. По-моему, это был один из тех людей, которые живут, вне зависимости от внешних обстоятельств, собственной сосредоточенной внутренней жизнью, исключительно духовной и наполненной напряженным личным поиском Бога и себя в этом мире. Его личность была настолько неординарна, что просто не могла вместиться в рамки ислама, как не может любая выдающаяся личность уместиться в любые рамки. Только у такого человека, гражданина мира, переполненного личностными переживаниями поиска высшего смысла жизни и поднявшегося над суетой теологических споров, могли родиться строчки:

О правоверные, себя утратил я среди людей.
Я чужд Христу, исламу чужд, не варвар и не иудей.
Я четырех начал лишен, не подчинен движенью сфер,
Мне чужды запад и восток, моря и горы — я ничей.
Живу вне четырех стихий, не раб ни неба, ни земли,
Я в нынешнем, я в прошлом дне — теку, меняясь, как ручей

Внешне жизнь Руми до поры до времени протекала довольно спокойно: когда ему было 14, отец вывез семью из Балха, когда угроза нашествия орд Чингисхана стала реальной. Кстати, монголы потом все же добрались до Малой Азии, когда Тимур в битве при Анкаре в пух и прах разгромил войска султана Баязида I, правнука основателя Османской империи Османа Гази.

Руми получил хорошее образование, затем сам преподавал в медресе, пойдя по стопам отца Бахауддина Веледа, который был известным теологом мистической направленности. Затем Руми прошел посвящение в тайны суфизма у единомышленника и ученика отца Сеида Бурханаддина Мухаккика.

В медресе, где преподавал Руми, собирались известные философы того времени, у него было много учеников, Руми пользовался уважением среди жителей Коньи, даже стал уполномоченным султаната в вопросах юриспруденции. Проповеди, которые он читал в мечети, были собраны и записаны в труде Mecalis-i Seb`a. Его любили и почитали не только мусульмане, но и христиане, и евреи – словом, все, кто его знал (кстати, во времена Руми в Конье говорили на двух языках – греческом и тюркском, и сам он писал стихи на фарси и на обоих этих языках, а на турецкий его стихи перевели только в XVIII веке).

А потом в его жизни произошло событие, перевернувшее всю размеренную жизнь и подарившее миру уникального поэта – в 1244 году он встретился со странствующим дервишем Шамседдином Табризи, в высшей степени харизматической личностью, свободной, неистовой, искренней в своем странном и шокирующем обывателей поведении. Они нашли друг друга – два неординарных человека, одинаково мыслящих, одинаково чувствующих, а главное – друг в друге они увидели воплощение божественной силы, любви и красоты как результат познания мира и человека. Благодаря Шамсу Руми обрел самого себя и начал писать стихи. Он забросил преподавание и теологические диспуты, месяцами не вспоминал о семье, в любой момент мог впасть в поэтический экстаз, начать танцевать, кружиться и декламировать стихи. Меня поразил один случай, когда Руми шел по базару и услышал перезвон молоточков злотых дел мастеров, то стал в такт мелодичному ритму кружиться и выплескивать из себя стихи:

Эй, листок, расскажи, где ты силу нашел,
как ты ветку прорвал,
из тюрьмы своей вышел на свет?!
Расскажи, расскажи, чтоб мы тоже могли
из тюрьмы своей выйти
на свет!
Эй, кипарис, ты растешь из земли,
но как гордо ты вскинулся ввысь!
Кто тебя научил, кто тебе показал ?
Научи ты и нас, как ты тянешься ввысь!

Чувствуете ритм, ну чем не рэп? А ведь этим строкам 760 лет…

Но дружба Шамса и Руми закончилась трагической разлукой – ревновавший отца младший сын Алляеддин убил Шамса и выбросил его труп в колодец. Руми затосковал, да так страшно, что родные всерьез за него опасались: «Стенания и плач Мевляны достигли седьмого неба», — вспоминал его старший сын Велед. Руми долго искал друга и в Конье, и в Тебризе, даже в Дамаске, и с этого времени стал подписывать свои стихи именем Шамседдина Тебризи.

А через десять лет Руми создаст главное свое творение — поэму двустиший «Месневи» («Лавка единства»), в которую вошли притчи, легенды и сказки многих народов и в которой дотошные исследователи насчитали более тридцати одной тысячи стихотворных строк. Последователи Мевляны разучивали поэму наизусть, даже создавали специальные школы для ее изучения и толкования, и вообще, все, что делал Руми при жизни, как одевался, как танцевал — стало потом предметом подражания. Считается, что поэма Мевляны настолько всеохватна, что любой человек найдет в ней подтверждение именно своим взглядам, а любой философ – созвучие своей теории. Между прочим, Руми использовал в своей поэме притчи Платона, а одну из притч Руми использовал Коэлья в своем «Алхимике», поменяв только имена и место действия.

Напротив мавзолея Мевляны находится довольно-таки большая и красивая мечеть, построенная султаном Селимом II (1566—74) — сыном Роксоланы и Сулеймана Великолепного. Между прочим, этого султана прозвали Пьяницей, настолько жизнелюбив он был и не чуждался человеческих слабостей – вина и гарема. Что ж, сам пророк Мухаммед признавался: «Более всего на земле я любил женщин и ароматы, но полное наслаждение находил всегда только в молитве». Если честно, я и не знала, что алкоголь был в чести при Османском дворе, и жизнь некоторых султанов оказалась короче именно из-за страсти к спиртному. Селим II, будучи навеселе, упал в бане и потом умер от последствий падения. Махмуд II умер от белой горячки. Мурад II, победивший крестоносцев в битве при Варне, умер от апоплексического удара, вызванного запоем. Махмуд II любил французские вина и оставил после себя огромную их коллекцию. Мурад IV с утра до ночи бражничал со своими придворными, евнухами и шутами, а иногда силой принуждал пить с собой главных муфтиев и судей. Впадая в запои, он совершал столь жесткие поступки, что окружающие всерьез думали, что он сошел с ума. Например, он любил стрелять из лука в людей, которые проплывали на лодках мимо дворца Топкапы или бегать по ночам в исподнем по улицам Стамбула, убивая всякого, кто попадался на пути. Именно Мурад IV издал крамольный с точки зрения ислама указ, по которому спиртное разрешалось продавать даже мусульманам. Справедливости ради надо сказать, что баловались спиртным и в гареме – там почитали «бражку» из меда, изюма и воды, ну а янычары закладывали за воротник как само собой разумеющееся.

Жители Коньи считаются одними из самых религиозных и консервативных во всей Турции, мы в этом убедились, когда решили обойти мечеть Селима II. Было время намаза, народ шел в мечеть, и несмотря на довольно-таки прохладную погоду, свободных мест у фонтана для мытья ног не было. Что меня поразило – одна японская туристка без зазрения совести фотографировала тех, кто мыл ноги, причем с близкого расстояния. Вряд ли она попросила на это разрешение, и уж наверное фотографируемые были не в восторге от такого внимания. Некоторые мужчины шли в мечеть со своими ковриками, свернутыми в трубочки, выглядело это очень трогательно.

Поскольку Конья была столицей Румского султаната сельджуков, уместно будет рассказать, что мне удалось узнать об этногенезе турок: современные турки – потомки одной из ветвей тюркоязычного племени огузов, которых позднее стали называть туркменами, то есть «благородными турками». Первоначально огузы обитали на Алтайских горах, а где-то в V в. до н. э. они двинулись с места, вытеснили аваров из Туркестана и обосновались в Центральной и Средней Азии. В IX в. сельджуки приняли ислам и вместе с ним – более высокую арабскую культуру, тогда как другие племена огузов, например, команы, остались язычниками. В X в. в низовьях Сырдарьи создаётся государство огузов, а в середине XI в. это государство было разгромлено кипчаками. Одна ветвь огузских племён ушла на запад и заселила южнорусские степи; другая – в том числе крупное и мощное племя кынык, во главе которого и стоял Сельджук, — завоевала огромные земли в Персии и Ираке.

Основателем государства Великих Сельджуков стал Тогрул-бек, который в 1038 г. захватил часть Хорасана (Западный Иран) и был провозглашен султаном, а потом завоевал Хорезм, Азербайджан, Ирак. Вершиной карьеры Тогрул-бека стало завоевание Багдада, в котором правил халиф (духовный вождь ислама) Каим из династии Аббасидов, и хитрый Тогрул-бек посватался к дочери халифа, чтобы узаконить свое положение. Каим был вынужден отдать дочку Тогрул-беку, а заодно — титул султана и «царя Востока и Запада». Но Тогрул-бек умер, так и не оставив наследников, поэтому объединить династии не удалось.

Сельджуки расширили свои владения, покорив Курдистан, Армению, Грузию, Сирию и Палестину, но держава сельджуков недолго просуществовала в целостном виде: получившие значительные земельные наделы знатные роды образовали собственные султанаты, фактически не зависимые от власти «основного» султана. Начались междоусобицы, и, между прочим, в 1153 г. турки-сельджуки потерпели поражение от одного из племен огузов, которое расселилось в области Балх на землях, подвластных Сельджукскому государству, и не захотели платить дань.

В 1071 г. на равнине перед Манцикертом сельджуки нанесли сокрушительное поражение византийской армии, которой командовал император Роман IV Диоген. Шенол дал этому событию такую интерпретацию: некомпетентный и слабый византийский император был в пух и прах разбит доблестными турецкими войсками. На самом деле все было чуть-чуть не так, и победу сельджукам в данном конкретном случае принесла не только их доблесть, но и цепь случайностей. Во-первых, Диоген был застигнул врасплох: он собрал 100-тысячную армию, чтобы нанести удар по центру сельджукской империи – Тегерану и Экбатану, и овладел прикрывавшим подступы к ним армянским городом Манцикертом. Но император стал жертвой заговора аристократии, которая не желала видеть его на троне и чинила всякие препятствия вопреки интересам отечества: так, командир разведки Никифор Василаки сознательно не сообщал василевсу о том, что сельджукский султан Алп-Арслан идет к Манцикерту с огромны войском.

Во-вторых, армия Диогена была ослаблена из-за того, что один из его военачальников Иосиф Тарханиот, которого направили со значительной частью войска в соседний город Ахлат, бежал при встрече с Алп-Арсланом, причем в противоположную от основной армии сторону. К тому же буквально накануне сражения к сельджукам переметнулась часть наемников из огузских племен.

В-третьих, уже во время сражения было совершено прямое предательство: родственник предыдущего императора Константина X Дуки Андроник Дука намеренно посеял в войске панику, распустив слух о гибели Диогена, хотя на самом деле император лично возглавил атаку тяжелой кавалерии и обратил сельджуков в бегство. Среди византийцев началась паника, император сражался, несмотря на раны и гибель коня, пока его не пленили.

В 1077 г. от государства Великих Сельджуков отделяется Румский султанат со столицей в Никее, но после того, как в 1097 г. Никею захватили крестоносцы, столица была перенесена в Конью (поэтому султанат еще называют Конийским). Крестоносцы изрядно потрепали сельджуков, нанеся им пару сокрушительных поражений в битве при Дорилее в том же 1097 г. и под Антиохией год спустя. Между прочим, эти две победы крестоносцев – ярчайшая иллюстрация к словам Геродота о том, что история — это личности и цепь случайностей. Исход Дорилейской битвы предрешил 60-тысячный отряд крестоносцев, ведомых епископом Монтейльским Адемаром, который просто заблудился в незнакомой местности и, сам того не подозревая, оказался в тылу сельджуков, уже начавших теснить к реке армию Боэмунда Тарентского. Удар сзади оказался настолько неожиданным, что сельджуки бежали. А в Антиохии вообще произошел мистический случай – крестоносцы, запертые в разграбленном ими же городе армией эмира Кербоги, вдвое превосходящей их по численности, уже изнемогали без еды-питья (крысиное мясо считалось деликатесом), практически сломленные физически и морально (даже двое вождей Первого крестового похода Стефан Блуаский и Гуго де Вермандуа поспешили покинуть безнадежный город), как вдруг одному монаху внезапно и очень вовремя припомнилось, что именно в Антиохии, под церковью Святого Петра захоронено знаменитое копье Лонгина – римского воина, который проколол им бок распятого Иисуса Христа, желая убедиться, что тот уже умер. По преданию, владеющий этим копьем, будет владеть миром (кстати, об этом уже в в XX веке вспомнил Адольф Гитлер, который приказал изъять копье из Хофбургского музея в Вене, куда оно в 1946 году было возвращено и сейчас находится в Зале сокровищ дворца Хофбург).

Так вот, по приказу одного из лидеров Первого крестового похода Раймунда Тулузского были начаты раскопки, и что же, копье очень кстати было найдено. Это тут же объявили чудом, знамением свыше, и крестоносцев охватил столь сильный религиозный порыв, что когда их потрепанная армия вышла из стен Антиохийской крепости навстречу врагу, неся копье впереди, она в пух и прах разнесла хорошо вооруженную, сытую и свежую армию сельджуков. С этих пор сельджукская держава потеряла единство, и крестоносцы воевали уже не с единой армией единого государства, а с отдельными эмирами.

Как не хотелось Шенолу представить дело таким образом, что со времен поражения под Манцикертом византийцы так и не оправились, на самом деле сельджуки не раз терпели жестокие поражения: в 1116 г. император Алексей Комнин наголову разгромил войска султана Мелик-шаха, в 1133 г. император Иоанн II Комнин отвоевал у турок крепости Кастамон и Гангры и в 1135 разгромил турок в Киликийской Армении, в 1211 г. император Феодор I Ласкарис во время сражения возле Никеи сразил в поединке султана Кейхусрова I, после чего сельджуки бежали с поля боя.

Со временем, правда, сельджукам удалось расширить свои владения: в 1168 г. они взяли Каппадокию, год спустя – Анкару, им удалось захватить Синоп и Судак на Черном море, Эрзурум и Арзинджан, и подчинить в 1210-х годах Трапезудское царство крестоносцев.

После поражения от монголов в 1243 г. в битве при Кёсё Даге Румский султанат стал вассалом правителей Ирана — монгольских ханов из династии Хулагуидов (основатель династии Хулагу-хан был внуком Чингис-хана), а местная ветвь династии Сельджукидов была свергнута с престола в начале XIV в. (последнего султана задушили по приказу монголов). К 1307 г. султанат распался на мелкие княжества – бейлики (от названия «бей» — правитель), одно из которых и стало впоследствии ядром Османской империи. Бейлики формально считались вассалами монгольских правителей, но монголам не удалось создать в Малой Азии такую же централизованную систему власти, как в Киевской Руси, потому что в тылу был неспокойный Иран, впереди – все еще сильная Византия, да и сопротивление, которое встретили монголо-татары в Малой Азии, несколько поубавило им прыти.

Любопытный факт (или исторический анекдот) – каким образом будущие Османы получили земли в составе империи сельджуков: дед Османа хан Сулейман – вождь одного из оставшихся в Хорасане племен турок-огузов – кайы, численностью где-то в 50 тыс. чел. – решил поискать более спокойные для жизни земли, потому как в Персию вторглись орды Чингис-хана. Сулейман завоевал часть Армении и потом вторгся в Малую Азию и начал отвоевывать территории у Византии. Его сын Эртогрул (1231—1288) продолжил движение на запад, и вот ехал как-то Эртогрул по степи и вдруг увидел вдали два сражающихся отряда. Он не знал, кто с кем бился, но решил встать на сторону тех, кто явно был слабее и проигрывал сражение. Оказалось, что он помог сельджукскому султану Алаэддина Кейхусрову I, который сражался с отрядом монголов. В благодарность за помощь Кейхусров выделил Эртогрулу земли между Ангорой (Анкарой) и Пруссой (Бурсой). А вот интересно, как развернулся бы дальнейший ход истории, если бы Эртогрул оказался не столь благородным человеком и встал на сторону монголов? Ведь сын Эртогрула Осман и стал первым султаном и основателем Османской державы. Почему именно османы подчинили себе всю Малую Азию, а потом и часть Европы, хотя это был всего лишь один бейлик из почти двадцати таких же бейликов? Не последнюю роль сыграло удачное месторасположение земель, полученных Эртогрулом, – земли эти были далеко от ордынских наместников-баскаков и довольно близко от Византийской империи, другими словами – воевать с монголами, как другим бейликам, им было не нужно, а набеги на приграничные с Византией земли не представляли труда, да и выглядели в глазах соплеменников «войной за веру», что и привлекало в ряды османов представителей соседних тюркских племен. От Византии энергичные и умные правители турок перенимали опыт и военного дела, и дипломатии, и политики, и ведения дел в государстве, и земледелия. Они создали очень живучую и действенную военно-ленную систему, просуществовавшую полтысячелетия – с XIV до середины XIX в. Если племя Османа в начале его правления еще вело полукочевой образ жизни и не имело другой собственности, кроме коней и овец, то завоевательные войны привели к системе раздачи земель за военную службу (т.н. «тимар»). Суть этой системы в том, что всей землей владел султан, который отдавал ее в ленное держание сипахи («вооруженным воинам на коне»). Султан выделял наделы только представителям знати и только на время военной службы, право на наделы передавалось из поколения в поколение, поэтому дети сипахи с детства обучались военному делу и были кровно заинтересованы в новых завоеваниях. Сипахи следили за порядком на своих территориях, отвечали за сбор налогов и за свой счет вооружали положенное число воинов. Кроме того, сипахи имели право и на определенную долю подати с завоеванных земель, остальное шло исключительно на военные цели.

Помимо конных сипахи, Османской империя «подарила» миру лучшую в то время пехоту – корпус янычар. Их набирали из 6-8-летних детей славян, греков, албан и других нетюркских народов, обращали в ислам и помещали жить в казармы, где обучали военному делу и «промывали мозги»: корпус-де ваша семья, а султан – царь и бог. Янычары и вправду были грозной силой, не раз свергавшей неугодных султанов (Османа II в 1622 г., Мустафу II в 1703 г.), поэтому каждый вновь вступавший на трон правитель Османов задаривал янычар подарками и периодически устраивал для них специальные зрелища и развлечения. Командир корпуса янычар считался одним из высших сановников государства, и тоже не раз принимал участие в дворцовых переворотах.

Короче говоря, уже внук Османа султан Мурад I разбогател настолько, что начал строить дворцы, мечети, содержать двор и с пышностью принимать послов.

…Между тем где-то в половине первого мы снова двинулись в путь, и надо сказать, что пейзаж за время путешествия поменялся кардинально – в начале пути из Каппадокии нас сопровождали скошенные поля, стерня на которых подсохла, пожелтела, и казалось, что холмы покрыты велюровым покрывалом. После Коньи начались черешневые и инжировые сады – деревья стояли с голыми ветками и абсолютно одинаковые по размерам. Красота неописуемая – с одной стороны дороги тянулись бесконечные сады, а с другой – заснеженные горные вершины Тавра.

Обедали мы поздно, где-то в половине третьего, и так проголодались, что набрали непомерное количество еды – по супчику-пюре из нута и томатов, по порции тушеной баранинки на косточке, по картошке-фри, порцию шпината, салат, пахлаву, чай и айран (29 лир). Это был самый вкусный обед за всю поездку.

Около семи вечера мы прибыли в город Денизли, славный своими петухами и текстильной промышленностью, и конечно же, Шенол повез нас в текстильный магазин. Магазин действительно большой, но бестолковый – цены ёк, а качество – увы. Ну не могут турецкие льняные брючки стоить 70 евро! Мы походили, посмотрели, хотя, опять же, некоторые из группы отоварились.

К половине восьмого прибыли в Памуккале и разместились в отеле Helici. С первого взгляда отель понравился – большой, жизнь кипит, огромный холл и лобби-бар, два термальных бассейна (открытый и закрытый). Но потом пошли разочарования: нас разместили в отдельно стоящем корпусе, где не оказалось лифта, пришлось ангажировать сопровождавшего нас турчонка, и он за 1 доллар донес наш чемодан до номера, остальные тащились сами. В ресторан, естественно, приходилось ходить в верхней одежде и вешать ее на спинку стула.

Номер оказался большим, на три койко-места, но мансардного типа, со скошенной крышей, в которой было прорублено крошечное окошечко. TV не оказалось, равно как и стульев, зато кондиционер работал бесшумно. Ужин был более обильным, чем в других отелях, впрочем, на горячее снова предлагался выбор между рыбой и курицей, да и народу в ресторане было очень много – немцы оккупировали. Между прочим, цены на напитки были в два раза выше, чем в других отелях – два чая обошлись в 5 лир. Поле ужина в лобби-баре начались танцы живота, а мы направились в закрытый бассейн погреться. Вода в бассейне обычная, не минеральная, просто подогретая, но все равно поплавать было приятно, хоть выдержать можно было очень недолго – дышать в таком пару все-таки трудновато. По возвращении в номер мы вдруг обнаружили, что вода в кранах течет чуть теплая, мытье головы стало настоящим испытанием, и я очень пожалела, что не вымылась в душевой при бассейне, хотя идти по улице с мокрой головой – тоже риск, учитывая легкий насморк, полученный в Каппадокии.

День шестой, 7 января

Подъем был в 6:45, завтрак – в 7:00, отъезд – в 8:20, нам предстояла экскурсия в Хиераполис – город, основанный недалеко от знаменитых целебных источников во II веке до н.э. пергамским царем Эвменом II и названный в честь некоей Хиеры (или Гиеры) – по одним источникам, легендарной основательницы Пергамского царства, по другим – жены самого царя, а может, и той и другой одновременно. Городок прелестный: сначала мы проехались и прошлись вдоль некрополя, который нисколечко не навевает грустных мыслей, а даже наоборот – ну согласитесь, трудно удержать улыбку при виде немаленького саркофага, парящего на двух опорах на высоте больше человеческого роста – так и хочется процитировать: «гроб с покойничком над крестами летаить и… тишина». Потом наш путь лежал натоптанным туристами маршрутом через ворота Домициана (82 г. до н.э.) по широкой (13 метров) главной улице города, вдоль которой стоят остатки грациозных колоннад.

Затем Шенол повел нас к бассейну Клеопатры – шедевру рекламного хитроумия турок, потому как никакая Клеопатра там, естественно, никогда не окуналась, зато толпы туристов расстаются с кровными 10 долларами в надежде похорошеть от одного сеанса чудодейственной водички. Но мы в число счастливцев не попали, уж очень не хотелось раздеваться на таком холоде, зато набрали водички в бутылки (запаслись заранее) и сходили в музей, который расположился в на редкость хорошо сохранившемся здании римских терм. Любопытны барельефы с изображением борьбы гладиаторов, у которых на головах такие круглые шлемы, что поначалу принимаешь картинку за пришествие инопланетян.

И наконец, мы подошли к главной достопримечательности Памуккале — хлопковому замку из отложений известняка, наплывшему за миллионы лет на склоне горы. Мы разулись, закатали джинсы и пустились во все тяжкие гулять по травертинам. Поначалу было очень даже приятно – водичка теплая, известняк под ногами тоже, но чем дальше мы забирались, тем ногам становилось холоднее и холоднее – январь, однако. Пулей вернувшись на материк, мы отогрели ножки у самого начала источника, где он наиболее тепел, потом растерли ноги заранее припасенными полотенцами, и пошли гулять по дорожкам вдоль травертин. Жаль, конечно, что не хватило времени осмотреть театр и остатки храма, построенного над могилой святого Филиппа, которого распяли в Гиерополисе в 80 году н.э., но нельзя объять необъятного.

После прогулок по Памуккале Шенол повез нас отдать очередную дань творчеству местных умельцев – на сей раз по ониксу. В принципе я люблю оникс, у меня дома уже есть прелестная вазочка в бежеватых тонах, с потом и кровью выторгованная несколько лет назад за 15 долларов у очень неуступчивого торговца в Египте. Я бы и в этот раз прикупила какую-нибудь баночку-коробочку, но цены… Вы меня извините, но не может крошечная кустарная вещица, умещающаяся на ладони, стоить 50 евро. Зато рядом с достойной ониксовой фабрикой располагалось хлопковое поле – я видела хлопок впервые, нарвала себе пару-тройку веточек с ватными коробочками, теперь они стоят у меня дома в вазочке и радуют глаз.

А наш путь лежал далее к побережью Эгейского моря, к городку Кушадасы (250 км), и это сразу почувствовалось по изменившемуся за окнами автобуса пейзажу: стали появляться кактусы, пальмы, рододендроны и прочие тропические растения. Нам предстоял переезд в Эфес, куда мы прибыли уже практически на закате.

Эфес в самом деле произвел впечатление – и размером, и количеством сохранившихся памятников, и их совершенной красотой. Из-за частых землетрясений сохранилось далеко не все из бурной и продолжительной греко-римской истории Эфеса, к тому же археологи раскопали пока лишь десятую часть города. Строения Эфеса очень разнообразны и хорошо запоминаются: изящная библиотека Цельса с потрясающей ажурной резьбой по камню (II в. до н.э.), арка Августа (30-40 г. до н.э.), Одеон (150 г. н.э.) – малый театр на 1 500 зрителей, где в том числе заседал и городской сенат, Нимфей – павильон с фонтаном, Геракловы ворота, улица Куретов и Мраморная улица, гимнасий Ведия (II в. до н.э.), прелестный храм Адриана (130 г.) с тончайшей резьбой и изящной аркой, Агора, великолепный огромный театр на 24 тысячи зрителей, встроенный в склон холма.

По легенде, в этой местности жили амазонки, потом – племена карийцев и лелегов, между XVI-XI вв. до н.э. ионийцы основали здесь колонию, а в VII в. до н.э. здесь появились греки.

Эфес неоднократно становился добычей различных завоевателей – то лидийского царя Креза, то персидского царя Кира. Персов прогнал Александр Македонский, а после его смерти Эфес достался одному из военачальников Александра — Лисимаху, который решил перенести город поближе к морю из-за свирепствовавших в Эфесе болезней, потому что море стало отступать и вокруг города возникали болота. Новый город назвали Арсиноя, но народу это не понравилось, он восстал и вернул Эфес на место. Но расцвет Эфеса пришелся на период Римской империи, когда город стал резиденцией римского наместника и главным городом провинции Азия. Тогда это был второй по величине после Александрии город на Востоке, население Эфеса составляло более 250 тыс. чел. С появлением христианства Эфес стал ареной драматических событий – апостол Павел основал здесь первую христианскую общину, но, по словам Шенола, среди эфессцев был так силен культ Артемиды, что они прогнали апостола, побив и чуть не убив его. Вот тут Шенольчик перегнул палку: в главе 19 Деяний Апостолов этот эпизод описан совсем по-другому. Один серебряных дел мастер именем Димитрий, который зарабатывал себе хлеб насущный изготовлением копий храма Артемиды, усмотрел в проповедях Апостола Павла и его сторонников угрозу своему ремеслу: ну в самом деле, кто будет покупать изображения языческого храма, если уверуют в Христа? И Димитрий собрал себе подобных, кормящихся от Артемиды, и агрессивно настроенная толпа повалила к театру, захватив по дороге двух христиан. Святой Павел хотел выйти к народу, но ученики отговорили его, опасаясь за его безопасность. К толпе вышел местный блюститель порядка, который оказался на редкость рассудительным человеком, потому что сказал следующее: христиане никого не убили, храм Артемиды не разграбили, и если у вас есть претензии к христианам, обращайтесь в суд, и пусть все будет решено по закону. И толпа разошлась.

А вот кто на самом деле не избежал побоев разъяренной толпы, так это пророк Мухаммед: когда его изгнали из Мекки и он начал проповедовать ислам в городе Таифе, то на его речи один из слушателей ответил: «Если бы Бог захотел нас обратить к Себе, Он, конечно, выбрал бы не тебя для этого дела», после чего толпа перешла от слов к действиям. Мухаммеду вместе с приемным сыном Зейдом пришлось бежать от побоев и спасло их только то, что над земляками сжалились двое братьев из Мекки, Отба и Шейба, в чьем саду и спрятались беглецы. Но этого Шенол не вспомнил.

А христианская община в Эфесе тем не менее разрослась и ко времени императора Траяна (97-117 гг.) считалась одной из главных наравне с общиной в Риме и Антиохии. Апостол Павел напишет отсюда свои послания к Коринфянам, и именно сюда, согласно церковному преданию, апостол Иоанн привез Деву Марию после распятия Иисуса. Во времена Византийской империи с середины VII столетия Эфес стал главным городом новой административной единицы – фема (своебразное крестьянски-военное образование, где костяк армии составляли крестьяне-стратиоты, получавшие от государства землю на условии несения воинской службы).

В XI в. Эфес завоевали сельджуки, правда, в 1097 г. византийский император Алексей I Комнин отвоевал город обратно, но впоследствии он несколько раз был разграблен монголами. При Османах Эфес был полностью забыт и заброшен.

Шенол заливался об Эфесе соловьем, душа археолога пела на милых сердцу раскопках, забывая на время о религиозном антагонизме. Хотя под конец он не повел нас к руинам храма Девы Марии, а просто показал, как туда дойти самим. И это вопреки тому, что мусульмане очень ценят нашу Деву Марию, ей даже посвящена XI сура Корана: «прославляй Марию в Коране, прославляй день, когда она удалилась от семейства своего к Востоку».

В этом соборе в 431 г. третий Вселенский Собор провозгласил Деву Марию Богоматерью, место это в самом деле достойно посещения и, главное, реставрации. Сейчас там практически одни руины, посреди которых несколько странно смотрится новая мраморная купель в виде огромной круглой чаши.

Зато по пути в отель Шенол завез нас в кожаный центр «Олимпия», где мы провели как минимум полтора часа. Товарец там, надо признаться, не ахти, а вот цены – аж смешно: курточка явно кустарного пошива, с неровными швами и, мягко говоря, не из лучшей кожи, стоила там 500-600 евро. Впрочем, кто-то из группы что-то прикупил, а я, дабы хоть чем-то заняться, перемерила половину ассортимента.

К ужину добрались наконец до отеля Sozer 3* в курортном городке Кушадасы. Отель вполне приличный, все по стандартному набору (ТV, кондиционер) плюс полы с подогревом, но если быть честной, на одну ночь он сгодится, а вот провести в нем неделю отпуска я бы не хотела, уж очень он безликий. За ужином нас ждал сюрприз в виде супчика, такого супчика я еще никогда не едала: подхожу к кормилке и спрашиваю у поваренка, мол, хлопец, скажи, что за супчик? А он замялся как-то и пробормотал что-то невнятное, супчик, говорит, и все тут. Ну, думаю, надо испробовать, тем более что обед у нас в тот день был слабенький – по дороге не оказалось приличных едален, и Шенол остановил автобус возле некоей бутербродной, где шустрые турки зажимали меж двумя булками невкусную колбасу подозрительно-красного цвета и грели под прессом. Стоило удовольствие 3 лиры плюс свежеотжатый апельсиновый сок 3,5 лиры, и это был самый невкусный и самый скудный обед за всю поездку, потому как колбасу я в принципе не потребляю, а эта была на редкость пакостная на вкус.

Итак, налил мне хлопец-поваренок в плошку нечто непрозрачное с кусочками чего-то, и каково же было мое изумление, когда кусочки оказались… вареной колбасой, а непрозрачное – забеленным крахмалом бульончиком, по всей видимости из кубика. Представляете себе такую еду на отдыхе у моря? Впрочем, остальное было как всегда – салатики, рагу из говядины, рис, сладости. После ужина мы по наводке Шенола немного погуляли по прогулочной улице и потом рухнули спать без задних ног.

День седьмой, 8 января

Утром нас ждал ранний подъем и отъезд в Эфес, где предстояло осмотреть храм Артемиды и Дом Девы Марии, которые мы не успели посетить вчера. От храма Артемиды осталась одинокая, но величественная колонна, кучка камней вокруг и небольшой живописный пруд с лебедями поодаль. К стыду своему, я не знала, что Герострат сжег не тот храм, который был признан одним из чудес света, а предыдущий. Всего же на этом месте с VII в. до н.э. сменили друг друга три храма, первый был посвящен фригийской богине плодородия, второй был построен Крезом в VII в. до н.э. в честь Артемиды и в 356 г. до н.э. сожжен Геростратом, а третий, построенный на его месте, считался чудом света. На его постройку подкинул деньжат сам Александр Македонский, видимо, желая сгладить слухи, что Герострат-де поджег храм специально в год рождения Александра.

В 263 г. Эфес захватили и разграбили готы, не избежал печальной участи и чудесный храм, а c IV века храм стали растаскивать по камешку на различные хозяйственные постройки, ибо в глазах ромеев он больше не представлял никакого интереса. Кстати, шесть колонн из храма Артемиды находятся сейчас в Святой Софии, а некоторые колонны из Эфеса украшают теперь Водохранилище Йеребатан в Стамбуле

Мы обснимали эту единственную оставшуюся в живых колонну со всех сторон, особенно удачным оказался снимок колонны на фоне византийской крепости и базилики Святого Иоанна, построенной на том месте, где он был похоронен. Такое живое свидетельство смешения эпох, историй и культур. К сожалению, посещение места захоронения одного из четырех апостолов, а также легендарной пещеры Семи спящих, в программу нашей поездки не входило, а очень жаль.

Зато мы увидели домик Девы Марии, где она жила после того, как Христос был распят и на кресте завещал Иоанну стать для нее сыном. Иоанн перевез Марию под Эфес, где они и поселились в одной из христианских общин в горах. Надо сказать, что уже по дороге, петляющей между гор, начинаешь ощущать какую-то благостность этих мест, где нетронутость природы сочетается с разлитыми в воздухе добрыми и грустными проявлениями человеческих душ, ушедших и живущих, молившихся и молящихся. Сам домик очень небольшой, восстановленный, чистенький и аккуратный, похож на часовеньку. Вокруг – тишина, птички поют, солнышко светит, на душе – покой и отдых, словно достиг цели пути и успокоился. Содержат домик французские монахи, мы видели одного, в коричневом длинном одеянии с капюшоном, если не ошибаюсь, это францисканцы. Дом Девы Марии был обнаружен во время экспедиции, организованной в 1891 году по настоянию одной французской монахини из Измира, которой попалась на глаза любопытная книга, опубликованная в 1842 году. Это было описание видений некоей Анны Катерины Эмерих, крестьянки из Германии, которой явились Дева Мария и Апостол Иоанн на Соловьиной горе, что находится недалеко от Эфеса. Сама Эмерих, естественно, никогда там не была, но описала это место довольно точно – уединенный домик в горах, с высоты которых видно море. Экспедиция 1891 года действительно обнаружила это место, которое оказалось в точности таким, каким его увидела Эмерих, и остатки нескольких построек времен Иоанна и Девы Марии — небольшой византийской церкви, построенной в XIII веке на фундаменте другого здания, относящегося к I веку, а также мраморные плиты с остатками угля, по всей видимости, очаг, тоже I века. Саму могилу Девы Марии не обнаружили, хотя Эмерих указала ее расположение где-то в пятистах метрах от домика. Но чье-то захоронение недалеко от домика все же нашли, тоже относящееся к I веку, а также источники, о которых местные жители знали давно и считали чудодейственными. Домик отреставрировали, в VII веке Дом Девы Марии признан Ватиканом как святыня, а вот православная церковь этого пока не признает.

Чуть ниже домика находятся три тех самых чудодейственных источника, мы заранее запаслись пустыми бутылками, поэтому набрали воды из каждого. Здесь же народ загадывает желания и прикрепляет к стене записочки и ленточки – сущее язычество, но и мы не удержались от искушения.

Отдохнув душой в этом островке мира и гармонии, в 10:40 мы снова пустились в путь – на сей раз в Измир, но, к сожалению, исторический центр города оказался разрыт из-за каких-то ремонтных работ, поэтому Шенол высадил нас на набережной у главной пешеходной улицы, где мы и погуляли часок. Светило солнце, с моря дул нехилый свежий ветер, улочка оказалась очень живописной, хоть и бесполезной с точки зрения исторических памятников. А вот что поведал Шенол про Измир: греки-оккупанты сожгли наш Измир дотла, когда оккупировали нашу территорию в 1919 году и были сметены доблестными турецкими войсками. Этим рассказ об Измире и был ограничен.

На самом деле история этого города гораздо интереснее и драматичнее. Первые поселения в этом месте ученые относят к тому же периоду, что и «первую» Трою – т.е. 3-му тысячелетию до н.э., причем относятся эти поселения явно к хеттской цивилизации. В холмах над Смирной были найдены хеттские скальные скульптуры нимфы Ниобеи и египетского царя Сесостриса, описанные еще Геродотом. В X веке до н.э. здесь уже существовали эллинистические поселения, по легенде, именно в Смирне жил Гомер. В VII веке до н.э. город захватили и разрушили лидийцы, а заново Смирну отстроили по приказу Александра Македонского. Потом город вошел в состав Пергамского царства, вместе с которым и перешел к римлянам. С VII века н.э. Смирна не раз подвергалась набегам арабов, в XI веке город пал под ударом турок-сельджуков, у которых его отвоевал с помощью крестоносцев в 1097 г. император Алексей Комнин. Правда, потом Смирну снова взяли сельджуки, но в 1344 году их прогнали родосские рыцари-госпитальеры (впоследствии их стали называть мальтийскими рыцарями) и удерживали вплоть до 1402 года, когда им пришлось покинуть Эгейское побережье (в том числе и крепость Бодрум, построенную на месте древнего Галикарнаса) под натиском войск Тимура. В XV веке Смирну завоевали османы. В начале ХХ века город снова стал театром военных действий, на сей раз 1-й мировой войны. Напомню, что Османская империя выступала тогда в союзе с Германией и потерпела поражение. В 1918 году было заключено Мудросское перемирие, по условиям которого страны-победительницы приступили к дележу территории «дряхлой Турции» (по словам Черчилля). Английский военный флот разместился в Черноморских проливах, фактически взяв под контроль Стамбул, Греция заняла Восточную Фракию и по решению «Большой четверки» (Великобритания, Франция, Италия, США) греческие войска в мае 1919 года высадились в Измире.

В это время состоялась Парижская мирная конференция 1919-20 гг., на которой страны-победительницы начали разработку проекта договора с правительством султана Мехмеда VI, пытавшегося сохранить власть взамен территорий.

И тут на сцену снова вступает Мустафа Кемаль, которого послали в Анатолию для подавления беспорядков, но вместо этого уже в июне 1919 г. в городе Амасья он выступил с программной речью, в которой главными врагами Турции были названы греки и антинародная политика султана Мехмеда VI. А когда в апреле 1920 г. войска Антанты оккупировали Стамбул, Мустафа Кемаль создает в Анкаре новый парламент — Великое национальное собрание Турции, и сам становится председателем парламента и нового правительства. Султан Мехмеда VI объявляет против сепаратистов «священную войну» и заочно приговаривает Кемаля к казни.

Между тем султан Мехмед VI в августе 1920 года подписал Севрский договор с победившими в первой мировой войне союзными государствами, согласно которому закреплялись фактически сложившиеся к тому моменту границы Османской империи: так, Турция отказывалась от верховной власти над Фракией, от островов в Эгейском море и Кипра, а Египет, Палестина, Сирия и Месопотамия (Ирак) передавались Лигой Наций под мандаты Великобритании и Франции. Измир с окрестностями отходил под управление Греции, которой предоставлялось право аннексировать этот район, если за это выскажется большинство населения (а большинство населения было греческим).

Кстати, в одном из залов музея Ататюрка в Анкаре висит крайне любопытная карта Турции, на которой изображены ее границы до первой мировой войны и после предполагаемого раздела территории союзниками по условиям Севрского договора. К России вновь отходили земли, которые c 1878 года были в составе Российской империи по условиям Сан-Стефанского мирного договора, закрепившего итоги русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. (в том числе Карс и Ардаган), к Греции – Эгейское побережье, а на довольно большой территории вокруг озера Ван, частично в границах когда-то располагавшегося здесь древнеармянского государства Великая Армения, создавалось новое армянское государство под протекторатом США. Собственно Турции была оставлена территория в центре Малой Азии вокруг Анкары.

После подписания Севрского договора большинство населения Турции отвернулось от султана и перешло на сторону Мустафы Кемаля. В 1920-21 гг. между греческой армией, выступившей из Измира, и войсками Великого национального собрания Турции, которыми командовал сам Кемаль, происходит несколько сражений, в результате которых к лету 1921 г. греки дошли почти до Анкары, но были остановлены у реки Сакарья (сражение длилось 22 дня!). Грекам пришлось отступать через Измир, и город был сожжен – причем греческие источники утверждают, что это сделали турки, чтобы вынудить греческое население города покинуть страну вместе с греческой армией, а турецкие — обвиняют в этом греков, которые не хотели оставлять город туркам в целости и сохранности. Вообще, греки считают войну 1919-1922 гг. освободительной, а свое поражение именуют не иначе как «малоазиатской катастрофой», потому что эти земли стали греческими с 1000 г. до н.э. и значительную часть населения составляли греки, а турки считали греков оккупантами, ибо владели этой землей частично с 1330 года, когда их завоевал турецкий султан Урхан, и окончательно – с 1540 г., когда пали последние владения Венеции на Эгейском море.

Между прочим, большевики встали в этом вопросе не на сторону православных греков, а на сторону мусульманской Турции, помогая Ататюрку и вооружением, и деньгами, и политическими шагами. В марте 1921 г. между новым, но пока не признанным международным сообществом правительством Турции, и РСФСР был подписан договор «О дружбе и братстве», а в октябре – Карсский договор, по которым районы Карса, Ардагана и Артвина отходили к Турции, а Батуми — к Грузии. Вот так древний символ Армении гора Арарат осталась на территории Турции, вместе с Карсом и с Эрзурумом, поход в который был описан еще Александром Сергеевичем Пушкиным. Напомню, что Карс был в составе России 40 лет и в 1918 году его сдали туркам без боя, а Эрзурум несколько раз был взят русскими войсками во время русско-турецких войн. О том, сколь мудры и дальновидны были большевики, показал недавний кризис в Аджарии, во время которого посол Турции в Азербайджане сделал заявление, что Турция по условиям Карсского договора до сих пор имеет право вмешательства в ситуацию в Аджарии.

В 1922 г. в Лозанне был заключен договор, оформивший де-юре распад Османской империи и установивший территорию Турции в её современных границах. Фактически союзники признали правительство Кемаля Ататюрка и подтвердили право Турции на Измир, Киликию, Карс и Ардаган.

Войска Антанты были выведены из Стамбула, а через год Турция официально была провозглашена республикой со столицей в Анкаре, тогда же произошел так называемый «обмен населением»: греки со средиземноморского побережья Турции переселились в Грецию, а турки из Греции перебрались в Турцию.

Но вернемся к нашему путешествию: через полтора часа нас ждал обед в Лаканте, я давно ждала, когда же нас завезут в это доблестное заведение, знакомое по прошлой поездке в Стамбул. Лаканта – это сеть национальных едален по всей стране — своеобразный ответ турок МакДоналдсу, и ответ, надо признаться, достойный и убийственный для американской еды. Лично я «маковую» еду не признаю категорически, она у меня упорно ассоциируется с кошачьим кормом (ну не знаю почему, ассоциируется – и все тут!), и турки, кстати, тоже ее не очень жалуют. В Лаканте система самообслуживания – идешь с подносиком вдоль лотков с кушаньями и выбираешь, что хочешь – фаршированные помидоры, овощные рагу, салатики, сладкое. Из прошлой поездки я привезла один очень симпатичный «лакантовский» рецепт, который повторила дома с большим успехом: сначала жарится баранья рубленая котлетка (невысокая и без хлеба-яйца-молока), потом готовится картофельное пюре и взбивается с молоком-маслом, в пюре добавляются отварные овощи (горошек-фасоль-морковка), потом пюре наваливется высокой горкой на котлетку, сверху засыпается тертым сыром и слегка запекается в духовке. Мурр-р-р!

В этот раз в Лаканте таких разносолов не предлагали, но было много овощных блюд, салатов, фруктов-сладостей и одно-единственное мясное – трубочки с каким-то зеленым овощем, не очень вкусные. Зато на редкость вкусны оказались сырные трубочки, рекомендую как с основными блюдами, так и с фруктами. Обед на двоих с чаем и турецким кофе обошелся в 19,5 лир.

В 13:20 мы прибыли в Пергам, который оставил, наверное, одно из самых сильных впечатлений за всю поездку. Остатки некогда величественного города из белого мрамора и гранита, раскинувшегося на холме высотой более 330 метров над живописной долиной, окаймленной невысокими горами. Ветер дул страшенный и такой холодный, что приходилось прятать руки в карманы. Правда, Шенол успокоил нас, сказав, что это еще так себе ветерок – однажды их группе пришлось держаться за руки, чтобы не сдуло.

Пергам был основан в XII в. до н.э. и считался одним из крупных центров культуры Древней Греции, прежде всего благодаря библиотеке, второй после Александрийской по числу книг (200 тысяч), и медицинской школе. Марк Антоний подарил пергамскую библиотеку Клеопатре, и бесценные рукописи погибли во время пожара в Александрии.

История Пергама знает много драматических событий, совсем как в латиноамериканских сериалах – сокровища, отравления, борьба за наследство, незаконные дети. Расцвет царства пришелся на правление династии Атталидов, основателем которой был Филетер (правил в 283-263 до н. э.). В молодости он служил у Александра Македонского, а после смерти полководца и дележа империи между его военачальниками примкнул к Лисимаху, которому от «наследства» Александра досталась Малая Азия и казна в 9000 талантов в Пергамском акрополе, охрану которой он и доверил Филетеру. Наивный! Филитер восстал против Лисимаха, захватил и Пергам, и казну и основал новую династию пергамских царей Атталидов, которые правили 150 лет. Лисимах пытался отвоевать денежки, но хитрый Филетер обратился за помощью к другому военачальнику Александра — Селевку I Никатору, и сообща они завалили Лисимаха в битве при Курупедие. Внук Филитера Эвмен I объявил свое царство независимым, после чего последовал небывалый расцвет культуры, науки и искусства.

Последний пергамский царь Аттал III Филометором умер в 133 г. до н.э. в тридцатилетнем возрасте, не оставив прямых наследников, а так как римляне в это время «оформляли» свою новую провинцию Азия и самостоятельное пергамское царство явно не вписывалось в их планы, то они тут же заявили о наличии завещания, по которому Аттал III завещал свое царство Риму. Завещание, правда, так и не было обнародовано, и тогда побочный брат Аттала III Аристоник, внебрачный сын царя Евмена II, тут же организовал антиримское восстание свободных, рабов и наемников, которое, по словам Шенола, можно считать первым в истории восстанием рабов, а восстание Спартака в таком случае будет вторым. Римляне, естественно, победили, Аристоника взяли в плен и казнили, а Пергамское царство включили в состав новой провинции Азии.

Между прочим, Аттал III был очень любопытной личностью – получил хорошее образование, увлекался скульптурой, медициной и фармакологией, написал несколько трудов по виноградарству и оливководству, в собственном саду разводил ядовитые растения, изобрел мазь для лечения кожных болезней — «Атталово белило». Действие своих лекарств испытывал на приговоренных к смерти, и оставил потомкам в своих записях моральное обоснование своих экспериментов над людьми. По официальной версии, Аттал умер от солнечного удара, когда спешил завершить скульптуру своей матери ко дню ее поминовения (кстати, его мать умерла не своей смертью, как, впрочем, и жена). Саллюстий считал, что и самого Аттала могли отравить.

Пергам считается вершиной градостроительного искусства Древней Греции, и до сих пор его руины поражают строгостью пропорций и гармонией с окружающим ландшафтом. Здесь нет регулярной планировки улиц, а дворцы, храмы, знаменитая библиотека, Асклепион (медшкола) расположились на террасах в зависимости от рельефа местности.

В византийскую эпоху Пергам стал резиденцией христианских епископов, а потом его постигла судьба Эфеса – завоевание арабами в VIII веке, османами в XIV и забвение.

Кстати, пергамент изобрели именно здесь, в ответ на египетские папирусы. К сожалению, самое знаменитое сооружение Пергама, одно из семи чудес света – Большой алтарь Зевса, воздвигнутый Атталом I в 180 до н. э., с потрясающими горельефами, изображающими битву богов с гигантами, – находится сейчас в Берлинском Пергамон-музее, а на том месте, где он стоял, сейчас – груда камней. Это была одна из первых в истории панорам – битва разворачивалась перед зрителями по мере того, как они вкруговую обходили алтарь.

На меня лично наибольшее впечатление произвел театр (II век до н.э.) – он меньше эффесского, всего на 10 тыс. зрителей, тоже «встроен» в склон холма, только практически на самой его вершине – и раскинувшаяся внизу долина стала для него своеобразной сценой, где на протяжении веков разыгрывается вечный спектакль жизни: смена времен года, приближение вражеских армий, базарные дни в соседних деревнях. Правда, во времена пергамских царей, по словам Шенола, во время спектаклей панораму закрывала раздвижная сцена, на которой изображали нужный пейзаж или интерьер.

Мы спустились где-то до середины театра, Шенол поставил нас на сиденья лицом к панораме, а сам встал немного ниже, лицом к нам, и казалось, что он воспарил над долиной и над суетой. Надо было слышать, с какой горечью рассказывал Шенол об одном из султанов, который, в ответ на жалобы турецких археологов, что иностранцы вывозят из страны памятники культуры, сказал: «Мало ли что ли в отечестве камней?». А речь шла, между прочим, о пергамском алтаре. Точно такая же судьба постигла и другие древние памятники античности — оригиналы статуй библиотеки Цельса находятся в Вене, статуя Юстинина Великого из порфира – в соборе св. Марка в Венеции, остатки храма-усыпальницы царя Мавзола из Галикарнаса – в Британском музее.

Пока Шенол восторженно рассказывал нам о своем любимом Пергаме, вдруг откуда-то снизу едва заметной светлой точкой к нам стал быстро-быстро приближаться по ступенькам огромный котяра. Он деловито перебирал лапами, сотрясаясь густой шерстью, и явно спешил к нам в ожидании угощенья. Ну, кто мог подумать, что на такой высоте, в руинах, нас будет ждать этот откормленный экземпляр? Естественно, у нас ничего съестного не оказалось, и пергамец потерял к нам интерс.

Раскопки Пергама еще продолжаются, потому как помимо верхнего города, был еще и нижний – подземный, мы видели входы в подземелья, только они загорожены решетками от любопытных туристов. Кстати, в одном из подземных помещений храма Митры в Пергаме был посвящен в жрецы тот самый Юлиан Отступник.

В 14:20 мы отъехали к конечной точке нашего путешествия – бывшей первой столице османского государства городу Бурсе, который еще ранее был греческим городом Прусой, и были в пути шесть часов, потому что пошел дождь, да к тому же в самой Бурсе немного простояли в пробке. Шенолу даже пришлось выйти из автобуса и идти до отеля пешком, чтобы заранее все оформить.

Отель Kervansaray 3* в самом деле немного напоминал сарай – не знаю, может, это было из-за того, что мы подъехали к нему в полной темноте и под дождем, но номера в самом деле оказались слегка обшарпанными, а за ужином на горячее нам предложили… о, ужас! вареную колбасу, залитую каким-то кошмарным белым соусом, а в качестве гарнира – картофельное пюре. И никаких помидоров.

Шенол предложил нам потратить оставшийся последний вечер на посещение турецких бань, но я смалодушничала – я так устала, на улице не переставая лил дождь, завтра предстоял трудный день – и мы остались в гостинице, посмотрели телевизор (впервые за все время поездки) и рано легли спать.

День восьмой, 9 января

Наутро за завтраком народ делился впечатлениями о вчерашнем посещении бань – оказывается, местные жители накануне окончания рамадана валом повалили помыться, причем довольно поздно, уже после девяти вечера, так что две наши блондинки так никуда и не попали, а из тех, кто попал, не все дождались своей очереди на помыв и массаж.

В заключительный день поездки нас ждала экскурсия по Бурсе – древнему городу Прусе, основанному правителем Вифании Прусасом. В VI веке до н.э. город захватил персидский царь Кир, персов прогнали греки, потом Пруса вошла в состав Римской империи. Здесь проповедовал апостол Андрей. В эпоху Византийской империи Пруса была популярным бальнеологическим курортом благодаря своим целебным источникам. В 950 году город захватили арабы, в 1097 году – сельджуки. А в 1326 г. Пруса стала первой столицей Османов и считалась в мусульманском мире вторым священным городом после Мекки.

Сначала Шенол отвез нас к тюрбе основателя османской династии султана Османа Гази и тюрбе его сына – султана Орхана Гази. Мне эти усыпальницы показались какими-то уж очень светскими, совсем как курортные павильоны на лечебных водах где-нибудь в Висбадене или Бад-Ишле, во всяком случае, никаких печальных мыслей они не навевают. Построены они в XIV веке, внутри очень красиво, саркофаги покрыты зеленым сукном, а у их изголовья лежат тюрбаны – это положено только для членов султанской семьи по мужской линии. Между прочим, если кто думает, что тела лежат в саркофагах, тот заблуждается – тела похоронены под землей, а саркофаги фактически являются надгробными памятниками. Тюрбе расположены в парке высоко над городом, и со смотровой площадки открывается прекрасный вид на город, на снежные вершины горы Улудаг (греческий Мизийский Олимп), у подножья которой и притулилась Бурса.

Осман (сын того самого благородного Эртогрула) правил с 1282 по 1326 гг., а прозвище Гази («воин за веру») он и его сын получили благодаря тому, что успешно вели завоевательные войны с Византией во имя ислама. Осман еще признавал свою зависимость и от Конийского султаната, и от монголов Хулагуидов, посылая им ежегодную дань, но около 1299 г., воспользовавшись бегством из страны в результате народного восстания сельджукского султана Алаэддина Кейкубада II, провогласил свой бейлик независимым государством, а себя – султаном. Сын Османа Орхан (1326—1359) освободился от монгольской зависимости, создал корпус янычар и значительно расширил свои владения, завоевав Прусу и сделав ее первой своей столицей (между прочим, осада города длилась десять лет!), затем завоевал Никею, Анкару и Никомедию (блокада города тоже длилась десять лет). Византийский император Иоанн VI Кантакузин, желая наладить с Орханом отношения, отдал ему в гарем свою красавицу дочь Феодору. На время Орхан успокоился и даже стал военным союзником византийцев, но затем набеги возобновились и сын Орхана Мурад I отвоевал у Византии новые земли уже в Европе и после взятия Адрианополя, который переименовал в Эдирне, перенес туда свою столицу. Параллельно с завоеваниями византийских земель османские султаны присоединяли к своей державе другие малоазийские бейлики, кого мирно, а кого и с оружием в руках. После того как Мурад I захватил болгарский город Филиппополь (Пловдив), царю Болгарии Шишману пришлось отослать в гарем султана свою сестру, а потом и византийский император Иоанн V отдал своих дочерей в жены Мураду и его сыновьям. Вот с этих-то пор и вошло в гаремную моду брать в жены и наложницы христианок из покоренных государств.

Второй сын Орхана Баязид I Молниеносный, продолжил завоевания по ту сторону Босфора, отвоевал у Византии Фракию, Македонию, Болгарию и Сербию, после чего женился на дочери сербского князя Лазаря. Завоевания турок на Балканах сопровождались ужасающими зверствами – были разорены десятки городов и сотни сел, убиты или уведены в рабство тысячи мирных жителей. Даже на фоне обычных для этих веков жестокостей бесчинства турок просто ужасали, причем отмечали это даже турецкие хронисты. Во время завоевания Венгрии турки уничтожили 200 тыс. человек, т.е. десятую часть населения, страна была разграблена и опустошена. Вообще, в Османской империи христиане были практически вне закона: любой турок мог безнаказанно убить христианина, изнасиловать любую женщину-немусульманку. Все немусульмане в Османской империи облагались спецналогом – джизье.

Шенол как-то избегал рассказов об этих жестокостях, как и о поражениях османов, хотя последствия этих поражений на самом деле крайне любопытны: например, после того, как Тимур победил армию Баязида I в битве при Анкаре в 1402 году, Османская держава на какое-то время перестала существовать как централизованное государство. Войска Тимура опустошили и разграбили Анкару, Конью, Бурсу, Денизли, Измир, уничтожив практически всех жителей, а сам Баязид был взят в плен и впоследствии отравился. Тимур через год покинул Анатолию, предусмотрительно раздробив империю Османа: он вернул самостоятельность некоторым бейликам, которые входили в состав государства, а остальную территорию поделил между четырьмя сыновьями Баязида, которые тут же начали кровопролитные междоусобицы, закончившиеся братоубийством.

Кстати, у турок было принято давать прозвища своим султанам в зависимости от их достижений или черт характера: среди первых султанов были три Гази – Осман, Орхан и Мехмед III, потом были Баязид I Молниеносный, Мехмед II Завоеватель, Сулейман I Великолепный, Селим I Грозный, Селим II Пьяница, Ибрагим Безумный, Ахмед III Король Тюльпанов.

Затем мы осмотрели Зеленую мечеть (Йесил Джами), построенную в XV веке султаном Мехмедом I. Мечеть очень скромная снаружи, украшена лишь ажурной резьбой по белому мрамору – очень красиво. Это, кстати, пошло от сельджуков, которые прославились именно резьбой по камню. А внутри мечеть очень яркая, потому что стены выложены прекрасными фаянсовыми изразцами разного оттенка зеленого цвета, отсюда и пошло ее название. Особенно хорош михраб – углубление в стене, куда обращаются верующие во время молитвы – переплетение замысловатых узоров, арабской вязи и сочетание различных цветов – от ярко-бирюзового до приглушенно-изумрудного.

Напротив мечети Мехмед I возвел себе мавзолей – тоже очень красивый, но необычной для османской архитектуры формы в виде восьмигранника под куполом, отделанный зелеными изразцами не только изнутри, но и снаружи. Среди надгробий я обратила внимание на одно, слева от саркофага султана, без тюрбана, но очень красиво украшенное затейливым литьем из металла. Как объяснил Шенол, это могила одной из женщин султанской династии, которая занималась благотворительностью и построила в городе много школ и других полезных общественных заведений, за что жители Бурсы в качестве последнего дара преподнесли ей такое надгробие.

Рядом с мечетью и мавзолеем в одном из отреставрированных живописных домиков находится магазинчик, где, по словам Шенола, продают лучшие в Бурсе сувениры и работают одни женщины. Там в самом деле много изделий из шелка, керамики и прочего, мы там купили ну очень живописную чашку с видом Святой Софии в Стамбуле, а наши мужчины затаривались шелковыми платками, видимо, на весь гарем.

Рядом с этим магазином есть кондитерская, где торгуют местным специалитетом – каштанами в шоколаде, причем, вы можете купить подарочную коробку, где сладость расфасована как обычные шоколадные конфеты (стоит что-то от 7 до 15 лир в зависимости от размера), или просто кусок в виде зайчика или груши (1,5 лиры). Мне лично эти каштаны очень понравились, хотя некоторые сочли их слишком сладкими.

После легкого шоппинга мы поехали к Большой мечети (Улу Джами), построенной в 1421 году султаном Мехмедом I и знаменитой своими 20 куполами. Эта мечеть считается завершением архитектурного стиля многокупольных мечетей сельджуков, которые в самом деле достигли высокого мастерства в строительстве арок и куполов, хотя и не были первооткрывателями, заимствовав основные архитектурные приемы у персов.

Лично мне мечеть понравилась тем, что посередине расположен фонтан, над которым – открытое пространство в куполе, поэтому в центре довольно большого зала мечети – светлое светское пятно, словно в каком-нибудь султанском дворце. Очень красив деревянный резной мимбар (кафедра), а на колоннах развешаны цитаты из Корана в медальонах, настоящие образцы каллиграфии, хотя самый красивый такой образец я видела в музее исламского искусства в Стамбуле: на черном-черном матовом дереве – переливающаяся всеми пастельными цветами перламутровая арабская вязь.

Потом у нас было свободное время для осмотра крытого рынка, но он оказался не таким живописным, как в Стамбуле, хотя Коза Хан – что-то типа кервансарая при рынке с открытым двориком, обрамленным двухэтажной галереей с магазинчиками, – оказался очень симпатичным.

Напоследок мы закупили в кондитерской, расположенной на противоположной стороне от рынка, свежайшей пахлавы всех видов, которые только были в наличии, еще раз подивившись тому, какие все-таки турки сластены – магазин был забит народом, и все выходили с немаленькими сумками. А какой там стоял аромат – мед, жареные орехи, душистая выпечка, шоколад, ваниль и прочие пряности — слюнки текли сами собой. Кстати, каштаны в этом магазинчике продавались уже чуть-чуть дороже, чем в том, куда нас завел Шенол.

Итак, впереди — последний рывок до Стамбула, прямо в аэропорт – сначала по шоссе, потом 40-минутный переплыв через Мраморное море на пароме. По дороге умничка-Шенол завез нас в еще одно замечательное «сладкое» заведение – небольшой магазинчик рахат-лукума, где его производят и тут же продают. Все продавцы и делатели сладости одеты в белые халаты, в шапочки и перчатки, а только что произведенный лукум валом навален на огромных столах – можно подойти и попробовать. Да, это не сравнить с тем, что продают нам в запечатанных коробочках. Сортов лукума там множество, мы остановились на мелком с фисташками, в результате чего наша ручная кладь пополнилась еще одной «сладкой» коробкой. Кстати сказать, нам очень повезло, что мы проскочили родную таможню без шмона и изъятия сладостей, потому как все съестное, которое везли туристы из Турции буквально на другой день, уже нещадно экспроприировалось.

Пообедать в этот день нам не удалось, поэтому на пароме мы выпили кофейку с бубликами, погрызли орешков и вдруг осознали, что все заканчивается. Стало грустно, оттого что распадется наше туристическое «братство», и мы никогда больше не встретимся, тем более что группа была на редкость интеллигентной и приятной.

Итак, что я вынесла из этого путешествия (помимо кофе, фисташек и сладостей):

1) В Турции есть что посмотреть помимо Стамбула и «прикурортных» достопримечательностей типа театра в Аспендосе, но еще больше интересных мест и памятников пока нам недоступно, поскольку либо не отреставрировано (например, остатки Влахернского дворца византийских императоров в Стамбуле, хеттская крепость в Каратепе в предгорьях Тавра), либо пролегает вдали от натоптанных маршрутов — хеттские крепости в Богазгёе, сельджукские постройки в Аксарае, ажурное медресе в Сивасе, мечеть Селимие в Эдирне, которую Синан считал самым лучшим своим творением, храм Аполлона в Дедиме.

Возможно, я сейчас скажу крамолу – но это мое основное впечатление от этой поездки: собственно «турецкого» в Турции мало, все основные достопримечательности – греческие, римские и византийские. Малая Азия – это часть Древней Греции, здесь на каждом шагу можно встретить места, связанные с великими деятелями греческой культуры: Гомер жил в Смирне (Измире), Платон — в окрестностях Икония (Коньи), Аристотель – в городе Стагира (Фракия), Фалес – в Милете, Иоанн Богослов и Дева Мария – в Эфесе, могила Ганнибала – около Никеи (Изник), Апостол Павел родился в Тарсе, Святой Николай — в городе Патаре, Святой Георгий Победоносец – в Каппадокии, Геродот родом из Бодрума. Греки владели этой землей с 1100 года до н.э., а сельджуки завоевали ее в лишь в XI веке н.э., при этом практически не уничтожив ни греческого населения, ни греческой культуры. В сознании жителей Анатолии эта земля настолько сильно ассоциировалась с римлянами, что все, кто основывал здесь свои государства после Римской империи, старались подчеркнуть преемственность – византийцы именовали себя ромеями («римлянами» по-гречески), сельджуки назвали свой султанат Румским. А османский султан Селим I вообще объявил себя прямым наследником Восточной Римской империи, правда, в том смысле, что имеет право владеть всеми землями, принадлежавшими ромеям.

2) Турция (по крайней мере, та ее часть, которую мы проехали) – ухоженная страна, мы не видели свалок или заброшенных полей, возделывается каждый пригодный клочок земли. Дома в сельской местности в основном добротные, развалюх, наподобие тех, что встречаются у нас буквально в 20-30 км от Москвы, мы не видели. В городах трущоб практически нет, остались неотремонтированные старые районы в Анкаре, Бурсе и Пергаме, но дома там вполне интересные с исторической точки зрения, их только немного подлатать и подкрасить. Нищих и попрошаек мы не встречали. И буквально на протяжении всего пути – активное новое строительство, целые районы новостроек с обязательными мечетями посередине. Между прочим, в эти дома вкладываются и наши с вами денежки – доход от туризма.

3) Мне явно не хватает знаний из истории Малой Азии и, слушая Шенола и инстинктивно понимая его предвзятость, я решила обязательно выяснить, как все было на самом деле. Явной неправды он не говорил, но использовал недомолвки, акцентировал внимание на одном и умалчивал о другом, давал выборочно отфильтрованную в собственных интересах информацию. Когда же наши туристы приперли его к стене вопросом о захвате турками Кипра, то Шенол с грустью сказал: «Я не политик, а экскурсовод». Думаю, что всем было бы лучше, если бы он помнил об этом всю дорогу и не позволял себе давать субъективных оценок.

Но я все же бесконечно благодарна Шенолу за то, что он дал толчок моим собственным изысканиям, я рылась в Интернете, я взяла в руки книги, читать которые до этой поездки мне бы просто не пришло в голову.

А напоследок я скажу – не стоить обижать русских женщин, мы молчим-молчим, а потом тихо проводим собственные изыскания и даем неслабый ответ на десятках страниц связного текста…

Турция: великое открытие древних цивилизаций (неспешный рассказ для неленивых и любопытных) Часть I

Автор Катерина

фото Marijn van den Brink

Сексуальные причуды мужчин среди османов

НИКИ ГАММ

«Твоя манера поведения вскружила мне голову! Скажите, кто вас так дерзко воспитал?

Не имеющий себе равных по росту кипарисовик, кто планировал его развитие?

Ваше нежное тело с точки зрения выбора аромата и цвета, чистое,

«Кажется, что» было у груди какой-то редкой розы, которую вы нашли питанием.

Приходи, отрок виноградаря, с розой в руке и в другом вине;

Что выбрать? Это роза, вино или ты будешь доволен? »

[Недим, в «Книге пингвинов турецких стихов»]

Недим, живший в начале 18 века, был одним из десятков османских поэтов, открыто выражавших интерес к лицам своего пола.Но что это был за интерес? Первая интерпретация, которая приходит в голову современному западному сознанию, — это гомосексуальность и сексуальная активность (содомия).

Но если серьезно взглянуть на османскую культуру, а до этого ислам, дает совсем иную картину.

До современной эпохи не было слова для обозначения содомии ни на арабском, ни на персидском языках. Коран не запрещает это. Некоторые ссылаются на разрушение города, идентифицированного как Содом в Ветхом Завете (который предположительно является источником слова содомия) в Коране, Сура 15: 73-77, как если бы он был источником.Но совершенно очевидно, что город был разрушен из-за того, что его жители отказались оказать гостеприимство посторонним. Откуда исходит запрет на мужеложство? Это ссылка на некоторые хадисы, высказывания и действия Пророка Мухаммеда, которые суннитская интерпретация ислама использует для создания правовой основы для юридических вопросов, не охваченных в Коране.

В недавней статье Элиз Семерджян, в которой рассматривались дела, возбужденные в шариатском суде Алеппо в течение 359 лет, когда он находился под контролем Османской империи, было опубликовано четыре, но только одна статья о содомии в отношении молодого человека и его матери.Предполагается, что молодой человек привел в свой дом мужчин, которые, как известно, участвовали в содомии, что вызвало гнев жителей своего района. Эти двое были изгнаны из своей общины — обычное наказание за проституцию, которое стало достаточно заметным, чтобы побеспокоить соседей. Содомиты же не понесли наказания.

Не говоря уже о содомии, которая интерпретировалась как проституция, но мало наказывалась и почти не уважалась, во всей ближневосточной литературе есть много выражений мужского преклонения перед мужчинами, особенно мальчиками.В последнем случае следует отметить, что в османском обществе мальчики в возрасте 7 лет считались достаточно взрослыми, чтобы покинуть гарем, чтобы пойти в школу, поступить в ученики или, по крайней мере, среди бедных — на работу. Те молодые люди, которые были «безбородыми, с гладкими щеками, красивыми и мягкими», привлекали внимание пожилых мужчин, у которых было более высокое положение, больше денег, власти и т. Д. Отношения были близкими, в том числе держались за руки, обнимая друг друга. плечи, даже поцелуи, но без явной сексуальной составляющей.Это влечение продлится до полового созревания, когда у мальчика начнут расти волосы на лице, иными словами, он станет мужчиной.

Пока длились отношения, ожидалось, что пожилой мужчина будет тосковать по своей молодой возлюбленной, осыпать его дорогой одеждой и даже купить ему дом и другие подарки. Возлюбленный, с другой стороны, будет вести себя капризно, используя различные методы подавления эмоций любовника и заставляя его сомневаться в продолжительности отношений и их конечном результате.

На духовном уровне

В то же время, когда можно интерпретировать османские стихи как относящиеся к реальным людям, строки также относятся к возвышенному. Возлюбленный был Богом, а любящий был человеком, который пытался достичь единства с Богом. «Османы [также как и европейцы] унаследовали давнюю традицию одухотворения любви. То есть … широко признано направление мысли, заключающееся в том, что сексуальные желания или влечения являются физическим проявлением стремления души вернуться к божественному единству, от которого она была отделена от рождения в этом материальном мире.»[Уолтер Дж. Эндрюс и Мехмет Калпакли,« Эпоха возлюбленных »]

Это мнение связано с тем, что выражали члены суфийских или мистических орденов, в которые входили многие из самых влиятельных людей в османском правительстве и, возможно, сам султан. Некоторые суфии даже организовывали так называемую «сема», во время которой они сидели в кругу и концентрировались на красивых молодых мальчиках в центре, концентрируясь до такой степени на том, что они воспринимали как красоту, что они могли впасть в транс.Поскольку эти церемонии часто длились всю ночь, люди, противостоявшие этим мистическим орденам, быстро обвиняли участников в участии в содомии. Эти церемонии сема проводились еще в IX веке, а два столетия спустя они были осуждены ортодоксальными консерваторами как свидетельство того, что суфии были вовлечены в ересь. Реформистское движение 17-го созыва в Османской империи осудило это пристальное внимание к мальчикам как ересь и приравняло его к содомии, хотя самого физического акта не было.

Что мало изучено, так это вопрос о том, что мужчины носят женскую одежду. Эти люди, известные как «zenne», были на виду у публики, но, похоже, не подвергались критике или почти не подвергались ее критике. В миниатюрных изображениях фестивалей мы видим танцоров-мужчин — женщинам было бы невозможно выступать на публике. А в традиционных пьесах Карагеза один из персонажей — дзен.

Только в 19 веке, когда возросло влияние западноевропейских идей, гомосексуальность, или, скорее, открытое влечение пожилого человека к молодому среди османов, начало уходить в тень.Незнание западными представителями османской культуры привело к появлению множества выдуманных историй о том, что происходило в обществе; Жуткие и фантастические истории были придуманы, чтобы шокировать и развлечь западных читателей. Рассказы, подобные рассказу о женщинах в императорском гареме, переодевающихся в мужскую одежду, чтобы возбудить сексуальный аппетит султана, были обычным явлением.

Женщина, разбившая стеклянный потолок в XVI веке

ИМПЕРАТРИЦА ВОСТОКА
Как европейская рабыня стала королевой Османской империи
Лесли Пирс
Иллюстрировано.359 стр. Основные книги. 32 доллара.

Стеклянные потолки в Османской империи XVI века были сделаны из тесаного камня, защищены железными замками, окружены внушительными стенами и охраняются армиями евнухов. Османские женщины, наиболее близкие к имперской власти, были не дворянами, а рабынями: украденными из их христианских семей, отобранными за их здоровье и красоту и помещенными в частный гарем султана. Для них ставки были высоки. Рождение сына привело бы наложницу к вершине женской иерархии с квартирами, рабами и соответствующим доходом.Она также никогда больше не будет спать с султаном. По османской традиции мать имперского наследника посвятила себя исключительно своему ребенку, готовя его к тому, чтобы унаследовать престол своего отца. Конечно, она была не одна. У других наложниц, столь же любимых султаном, были собственные наследники. Все изо всех сил пытались противопоставить своих сыновей другим. Потому что, когда правящий султан скончался, только один сын мог унаследовать его. И тогда победитель убивал своих братьев.

Женщины гарема, возможно, были закрыты для всеобщего обозрения, но все же они были близки с подводными течениями власти.Как объясняет Лесли Пирс в «Императрице Востока», гарем « был политикой, и он учил политике». Она рассказывает увлекательную историю об одной замечательной рабыне из гарема, которая прорвалась сквозь этот каменный потолок, потребовав беспрецедентной власти для женщины и навсегда изменившей характер османского правительства.

Имя той женщины потеряно. Европейцы называли ее Роксоланой, «девой из Малороссии», земли на территории нынешних Беларуси и Украины. Захваченная около 13 лет татарскими работорговцами, Роксолана оказалась на рынках Османского Константинополя и в конечном итоге в гареме султана.Там она выучила турецкий язык, законы ислама и любовное искусство. Ей дали новое имя — Хюррем, «смеющаяся / радостная». Султан Сулейман I («Великолепный») впервые переспал с ней около 1520 года, примерно в то время, когда он вступил на трон. Он никогда не останавливался, пренебрегая всеми другими женщинами в своем гареме. Вскоре у Роксоланы родился сын Мехмед, что повысило ее статус, но должно было избавить ее от султанской постели. Но, вопреки традиции, Сулейман отказался бросить возлюбленную. После рождения Мехмеда Сулейман продолжал заниматься сексом с Роксоланой.Вскоре она родила дочь Михриму и еще троих мальчиков. К 1532 году она родила султану шестерых детей — что-то настолько неслыханное, что многие подозревали в колдовстве. Несколько лет спустя Сулейман ошеломил население, женившись на Роксолане, сделав ее свободной женщиной. Перевернув многовековые традиции, Роксолана оказала огромное влияние на своего мужа, самого влиятельного человека в истории Османской империи.

Эта живая книга воскрешает Роксолану, копаясь в письмах, бухгалтерских книгах и дипломатических депешах, чтобы осветить жизнь, предназначенную для сокрытия от посторонних глаз.Это трудная задача. Османская культура ценила невидимость своих женщин, заставляя Пирс разумно строить догадки или творчески представлять большую часть жизни Роксоланы. Это требует большего творчества, чем обычно позволяют себе профессиональные историки, но Пирс, эксперт по Османской империи, старается отгородить свои предположения справедливыми предупреждениями. Менее убедительны ее натянутые оправдания Роксолане, настаивающие на том, что она не стояла за различными отвратительными убийствами, которые пошли ей на пользу. Создается впечатление, что Роксолана неизменно обладала впечатляющей силой, за исключением тех случаев, когда дела шли плохо.

Роксолана умерла в 1558 году, но ее жизнь на века изменила политику Османской империи. Больше не на периферии, уединенный гарем был перемещен в центр имперского правительства, где он кипел от амбиций и интриг. Эта новая книга сочувственно выводит Роксолану за пределы скрытого мира ее богатых дворцов, наконец, выставляя ее, пусть и не полностью, на всеобщее обозрение.

Гарем в Османской империи

Речь для широкой публики в годовщину 700-летия Османского государства

Чтобы понять Гарем и исправить искаженные сведения о нем, важно четко указать, что слово Гарем относится к домам и семьям султанов: как местных жителей, посещающих дворец Топкапы, так и иностранных туристов, которых часто намеренно дезинформируют. Что касается Турции, предположим, что османские султаны прожили во дворце жизнь, полную удовольствий и развлечений.Но это было не так, потому что внутри него находились официальные здания, в которых более 300 лет размещалось центральное правительство Османской империи. То есть он был эквивалентом и президентского дворца, и кабинета премьер-министра, и ключевых министерств, и штаба армии, и так далее. Как подробно показано в книге вместе с документальными свидетельствами и фотографиями, дворец Топкапы состоял из трех основных частей:

Первым был Внешний дворец (Bîrn), который простирается от Имперских ворот до Врат Белых евнухов (Akağalar Kapısı), где хранилось знамя Пророка (мир ему и благословение) (Sancak-ı erif), и состоял из двух обширные дворы.Квартиры султана не находились на этой внешней территории. В ранний период он включал в себя офис Великого визиря и Государственный совет (Dîvân-ı Hümâyn) и так далее.

Второй был Внутренним дворцом (Эндерун) и содержал главные офисы Османского государства, такие как Казначейство, Дворцовая школа, штаб армии, а в ранний период — павильон и апартаменты султана.

Третий был «домом» султана. Османские султаны жили здесь со своими многочисленными семьями в квартирах, которые сегодня считались бы пригодными только в качестве квартир для мелких чиновников.Поскольку мужчинам и другим каноническим чужестранцам было запрещено входить в эти апартаменты, их называли Harem-i Hümâyn, что означает «Императорский гарем». Как известно, места, в которые было запрещено входить, наши предки называли гаремами. Итак, что означает использование термина гарем, который означал места, куда могли войти только люди, которые не были канонически чужестранцами (намахрем), места, где султаны пили и устраивали оргии, как некоторые писатели описали в соответствии с их собственными практиками?

Теперь мы можем рассмотреть вопрос о личной жизни султанов и женщин-рабынь.Что означает термин рабыня (карийе)? Из приведенных ниже фактов можно понять, что в исламском праве этот термин относится только к рабыням. Однако есть две категории кариеса:

Первые — рабыни, хозяева которых могли только получать пользу от их повседневного труда и с которыми были запрещены сексуальные отношения; их нельзя было использовать в качестве наложниц. Не было разницы между ними и тем, что сегодня называют домашней прислугой, уборщицами и даже постоянным персоналом.Рано утром они шли к хозяевам; делать уборку, готовить еду или присматривать за маленькими детьми. Отношения их владельцев-мужчин с ними напоминают отношения любого трудового договора. Хотя они были всего лишь рабами, они не подчинялись своим хозяевам. В любом случае большинство из них были женаты на рабах, подобных им самим. Только, как описано ниже, рабыни этой категории в гареме не могли выходить замуж, пока они не «уходили на пенсию» из дворца (çirâg [).Человечество прошло несколько этапов; была эпоха плена, потом рабства, а теперь эпоха заработной платы. Не считая имени и некоторых ограничений, между рабами этого типа и современными женщинами-служанками было очень мало различий.

Скорее всего, вы не ожидаете, что дочери и жены султана в доме султана, известном как Гарем, будут сами готовить себе еду и стирать свою одежду. Поскольку они не будут выполнять эти задачи, для их выполнения должны быть наняты слуги.Подобно таким слугам сегодня, это были бы женщины, а не одновременно и мужчины, и женщины. Поскольку свободные женщины не выполняли эту работу, это должны были быть женщины, которые в то время были рабынями, то есть кариесами. Женщины-рабыни в Османском гареме, которых иногда насчитывалось пятьдесят, семьдесят или даже четыре-пятьсот, были женщинами-служанками такого рода. Каким бы неправильным ни было сегодня для хозяина дома сексуальные отношения с женщиной-служанкой или уборщицей, которая приходит в дом, было бы в такой же степени неправильным для султанов иметь сексуальные отношения с рабынями такого рода. .Сохранились списки с указанием количества женщин-рабынь, которые работали в прачечной Гарема, на его кухнях и так далее. Известно, сколько женщин-служанок работает в резиденции президента Турции Чанкая в настоящее время; но также хорошо известно, что президент не имеет с ними незаконных отношений; никто не может предложить такое.

Вторая категория рабынь — это те, чьи владельцы и хозяева имели право как на прислугу, так и на использование их в качестве наложниц.Их статус был чем-то вроде жены. Им было запрещено вступать в половые отношения с кем-либо, кроме своих хозяев. Их хозяева были обязаны обращаться с ними как с женами. Если они рожали детей, они брали имя Уммю’л-велед, то есть Мать такого-то, и больше не могли быть проданы никому другому. Номинально они будут освобождены, когда у них родится ребенок от свободного человека, и получат реальную свободу после смерти своих мужей. Они отличались от свободных женщин тем, что до тех пор, пока брачный контракт не был заключен, их количество могло превышать четыре.Было разрешено заключить с ними брачный договор и дать им статус жены. Однако исследователи исламского права, главным образом из ханафитской школы, не рекомендовали этого в случае наличия свободных женщин.

Очень немногие рабыни в Османском гареме принадлежали к этой категории. Что еще более важно, до султана Мехмеда Завоевателя (848 / 1444-850 / 1446, 855 / 1451-886 / 1481) османские султаны женились на свободных женщинах. За исключением двух или трех браков, его преемники женились не на свободных женщинах, а на рабынях второй категории выше.Некоторые из них заключили брачный контракт. Следует отметить, что при этом они неявно следовали юридическим взглядам школы Малики. То есть, начиная с Мехмеда Завоевателя, жены большинства османских султанов были рабынями второй категории.

Осман Гази (680 / 1281-? 724 /? 1324) женился на двух свободных женщинах. До Мехмеда Завоевателя султаны вели свою семейную жизнь, имея от двух до пяти женщин, некоторые из которых были рабынями. У тех, кто пришел после него, было два, три, четыре, пять и, как будет описано ниже, семь или восемь, максимум восемнадцать.Их можно перечислить следующим образом:

Первая категория: Кадынефенди; Султаны женились на от одного до четырех человек этого ранга, иногда заключая брачный контракт, но в основном они жили как жены без заключения брака. Главную из них, то есть Первую жену, звали Башкадынефенди. До конца 17 века их еще называли Хасеки Султан. Это не означает, что у всех султанов было по четыре кадынефенди. Например, у Явузского султана Селима (918 / 1512–926 / 1520) их было двое.

Вторая категория: Икбал; к концу Османской династии, несмотря на то, что у них было не более четырех «жен» — свободных или рабов — из вышеупомянутой категории, одна или две, но ни в коем случае не все султаны содержали не более четырех наложниц из категории, называемой икбал. Первую из них звали Башикбал, которая, если с ней был заключен брачный контракт, становилась Пятой женой (Бешинчи Кадынефенди). Были соответственно второй, третий и четвертый икбалы.

Третья категория: Один или два султана содержали рабынь-наложниц, которые были кандидатами на повышение до ранга икбал или кадынефенди.В лучшем случае их могло быть восемь. Первые четыре из них назывались гёзде, а вторые четыре пейк. Одного или максимум двух султанов, которые хранили их, можно лучше увидеть из списка «Султанов и их жен» в Части пятой.

Из того, что было написано, можно сделать следующие выводы:

(1) За одним или двумя двумя исключениями, османские султаны имели одновременно минимум две, максимум четыре или пять жен. Но за период их жизни это число могло увеличиться максимум до двадцати.

(2) Султаны, взявшие в жены Пятую Кадынефенди, не превышали установленного исламом предела в четыре, поскольку большинство этих «жен» были наложницами-рабынями, с которыми не было заключено брачных контрактов. Ограничение четырьмя женами касается женщин, с которыми заключен контракт.

(3) Примечательно, что, хотя на пике своего могущества османские султаны правили землями, простирающимися более чем на двадцать четыре миллиона квадратных километров, они никогда не угрожали чести других, но избрали этот путь для удовлетворения своих потребностей, что было не запрещены Кораном и были в рамках закона.Перед лицом всей безнравственности настоящего времени было бы большой ошибкой считать постыдным то, что я описал выше.

(4) Грубое искажение того, что рабыни делали в квартирах, известных как Гарем, купаясь обнаженными и участвуя в оргиях, являются полной выдумкой. Если вы совершите экскурсию по квартирам гарема, в частности, вы увидите на стенах спален султанов, комнат князей и везде подходящие стихи Корана и хадисы Пророка (мир ему и благословение), инструктирующие о надлежащем поведении семейная жизнь.То есть Гарем был центром обучения женщин, которые были партнерами султана.

(5) Никогда не случалось, чтобы султан похищал девушку. Напротив, многие дочери знатных семей выдавали себя за рабов, хотя и были свободны, чтобы войти в Османский дворец и родить ребенка от султана. Всех, кто пришел, не приняли; они были проверены опытными и знающими женщинами психологически и на предмет любых коррупционных наклонностей и были тщательно отобраны.

(6) Султаны брали в жены рабынь, а не свободных женщин, чтобы полностью предотвратить утечку секретов через его семью, поскольку султаны несли ответственность за управление землями, простирающимися более чем на двадцать четыре миллиона квадратных километров. Это также должно было запретить вмешательство в государственные дела отцов, невесток и других родственников жены. В двух случаях, когда султаны брали в жены свободных женщин, это действительно приводило к таким трудностям, хотя отцом одной из них был шейхуль-ислам.Поэтому они сочли такую практику неуместной.

Историческое вдохновение | Гарем Сон Саат

Некоторые аспекты Истории XX века явно используются в качестве вдохновения, хотя они будут изменены, чтобы соответствовать повествованию, поскольку «Гарем Сон Саат» не предназначен для того, чтобы быть полностью реалистичной игрой.

Гаремная культура

Гарем означает «запрещено мужчинам», и этот термин был придуман для описания группы женщин, окружающих важный персонаж.В течение этого периода он был чрезвычайно иерархизирован в соответствии со строгими правилами. Туда допускались только женщины, дети и евнухи или близкие родственники мужского пола. Правила распространялись на всех, включая султана.

Иерархия была определена как таковая: низший ранг был рабом, затем избранным, затем наложницей (когда они стали матерью), затем супругой, когда они получили милость и были матерью принца. Глава гарема — Валиде Султан, мать султана, который там всемогущ.

Цель гарема — не сексуальность, а обеспечение наследника. По сути, это политический инструмент. Шикарная женщина может стать любимицей, матерью наследника и влиять на правителя. Конкуренция между женщинами, особенно матерями князей, была жестокой. Старший принц всегда был предполагаемым наследником, но были часты исключения, любой наследник мужского пола мог стать следующим султаном. Как только новый султан придет к власти, все его братья будут казнены, чтобы предотвратить конфликты наследования.

Гарем — это осада интриг и соперничества.Таким образом, женщины гарема были хорошо образованы, как возможные матери султана, обладали знаниями и навыками ораторского искусства. Женщин обучали в гареме экспрессии, письму, музыке и иностранным языкам.

Мусульманские женщины не могли становиться рабами, поэтому женщины гарема обычно были восточноевропейского или кавказского происхождения, но обычно обращались в ислам, когда становились наложницами. Все султаны Османской империи имели как европейское, так и восточное происхождение. Некоторые из самых талантливых рабов могли подняться в почете, самая известная из них — Хюррем, любимая наложница Сулеймана Великолепного в XVI веке, на пике могущества Империи.

Однако в начале ХХ века Империя находится в упадке. В Стамбуле правят националисты и лишь на словах признают авторитет султана. Гарем в Стамбуле был закрыт вскоре после этого и исчез в 1912 году. Семьям женщин, которые были там, были отправлены письма с предложением отправить им своих дочерей. Однако большинство женщин отказывались уезжать или выражали свое сожаление по поводу необходимости, поскольку они покидали дворец и придворную жизнь, чтобы вернуться к тому, что часто сводилось к ужасным условиям жизни.

Искусство востоковеда
На протяжении XIX века востоковедное искусство развивалось на основе смеси рассказов путешественников и идеализированных образов Востока.

Гарем, в отличие от моногамной христианской традиции, стал предметом многих фантазий и представлений о том, что было социально запрещено.

Можно было спорить, знали ли сами османы об этих идеях. Однако вполне вероятно, что эти представления повлияли на отношение западных чувств к Империи.Османская империя, которую иногда называют «Больным человеком Европы», все еще имела большое влияние и очаровывала до своего падения в 1918 году.

Балканский пороховой бочонок

Нестабильность на Балканах служит фоном для драмы Османской империи и остается одной из основных причин Первой мировой войны. Дезагрегация Османской империи в Восточной Европе началась с «пробуждения национальностей». В начале XIX века независимыми странами стали Греция, Сербия и Румыния.Создание этих новых монархических государств поощряется европейскими державами, которые хотят свергнуть «больного человека Европы». Между Россией, Германией, Францией и Соединенным Королевством идет ожесточенная конкуренция за контроль над балканским пространством, где сходятся дороги большого геостратегического значения. Россия поддерживает православные государства, а Австро-Венгрия контролирует Словению, Хорватию и Боснию. Убийство принца Франца Фердинанда сербским националистом 28 ^{июня 1914 года знаменует начало Первой мировой войны.}

BBC — Религии — Ислам: Османская империя (1301-1922)

Константинополь

Константинополь был сердцем Византийской империи. Он стал столицей Османской империи, когда был завоеван в 1453 году османским султаном Мехметом II.

Мехмед вырезал большую часть населения, а остальных отправил в изгнание, позже заселив город заново, импортировав людей из других мест на территории Османской империи.

Мехмет переименовал Константинополь в Стамбул — «город ислама» — и начал восстанавливать его, как физически, так и политически, в качестве своей столицы.

Экономика

Стамбул стал не только политической и военной столицей, но и своим положением на стыке Европы, Африки и Азии, одним из крупнейших торговых центров мира. Другим важным городом была Бурса, которая была центром торговли шелком.

Некоторые из более поздних османских завоеваний были явно нацелены на то, чтобы дать им контроль над другими торговыми путями.

Среди проданных товаров:

Шелк и прочие ткани
мускус
Ревень
Фарфор из Китая
Приправы, например перец
Красители, такие как индиго

Экономическая мощь Империи также во многом обязана политике Мехмета по увеличению числа торговцев и ремесленников в Империи.

Сначала он призвал торговцев переехать в Стамбул, а позже насильственно переселил торговцев с захваченных территорий, таких как Каффа.

Он также призвал еврейских торговцев из Европы переехать в Стамбул и начать там свой бизнес. Более поздние правители продолжили эту политику.

Осада Константинополя

Когда султан Мехмет II въехал в Константинополь на белом коне в 1453 году, это ознаменовало конец тысячелетия Византийской империи. Предыдущие попытки захватить город в значительной степени провалились — так почему же османы преуспели на этот раз? Какое влияние оказало падение Константинополя на остальной христианский мир?

Роджер Кроули, писатель и историк; Джудит Херрин, профессор поздней античности и византийских исследований Королевского колледжа Лондона; и Колин Имбер, ранее читавший по турецкому в Манчестерском университете, обсуждают эти вопросы.

Последствия падения Константинополя

Захват Константинополя положил конец Византийской империи спустя 1100 лет. Влияние этого на христианскую Европу было огромным.

Один неожиданный эффект заключался в том, что многие ученые бежали из новой империи и отправились в Италию, где они сыграли важную роль в разжигании Возрождения и увеличении торговли с Востоком.

Хотя Папа потребовал крестового похода, чтобы отбить Стамбул у мусульман, христианские народы не смогли создать для него армию, и не было предпринято никаких попыток вернуть город.

Мусульманское господство в торговом центре бывшего Константинополя усилило давление на западные страны, заставляя их искать новые пути на Восток, двигаясь на запад. В конечном итоге это привело к экспедициям Колумба, Магеллана и Дрейка.

Другие религии

Просоная система

Немусульманские общины были организованы в соответствии с системой проса и , которая давала религиозным / этническим / географическим меньшинствам ограниченные полномочия по регулированию своих собственных дел — под общим верховенством османской администрации.

Первое православное просо было основано в 1454 году. Это объединило православных христиан в единую общину под руководством Патриарха, который имел значительные полномочия, данные ему султаном. Со временем последовали армянские христианские, иудейские и другие просители.

Некоторые проса платили налог государству как дхимми, в то время как другие были освобождены от уплаты налогов, так как считалось, что они оказывают услуги, представляющие ценность для государства.

Система девширме

Немусульмане в некоторых частях империи были вынуждены отдать часть своих детей в качестве налога в соответствии с системой девширме («собирательство»), введенной в 14 веке.Покоренные христианские общины, особенно на Балканах, были вынуждены отдать государству двадцать процентов своих детей мужского пола.

К ужасу их родителей и западных комментаторов, эти дети были обращены в ислам и служили рабами.

Хотя насильственное изгнание из семей и обращение было определенно травмирующим и не соответствовало современным представлениям о правах человека, система девширме была довольно привилегированной формой рабства для некоторых (хотя другие, несомненно, использовались не по назначению).

Некоторые из молодых людей прошли подготовку для государственной службы, где они смогли достичь очень высоких рангов, даже в Великом Везире. Многие из остальных служили в элитном военном корпусе Османской империи, называемом янычарами, который почти полностью состоял из принудительно обращенных из христианства.

Девширме сыграли ключевую роль в завоевании Мехметом Константинополя и с тех пор регулярно занимали очень высокие посты в имперской администрации.

Хотя члены класса девширме были технически рабами, они имели большое значение для султана, потому что были обязаны ему своей абсолютной лояльностью и стали жизненно важными для его власти.Этот статус позволил некоторым «рабам» стать одновременно могущественными и богатыми. Их статус оставался ограниченным, и их детям не разрешалось наследовать их богатство или идти по их стопам.

Система девширме существовала до конца семнадцатого века.

Жизнь при Мехмете

После сражений между мусульманами и христианами церкви были преобразованы в мечети, а мечети в церкви в зависимости от того, кто победил.

Хотя Мехмед превратил многие церкви в мечети, он не подавил христианскую веру как таковую.На то были практические причины:

Христиане составляли самую большую группу населения, и сосуществование, вероятно, было более эффективным, чем конфликт
Учреждения церкви предоставили механизм для реализации правила Мехмета

Но Мехмет также находился под влиянием исламского правила, согласно которому мусульмане должны проявлять уважение ко всем религиям.

Мехмет не только терпел христиан, но и прилагал особые усилия для привлечения евреев в Стамбул.Это было привлекательно для евреев, которые ранее подвергались гонениям со стороны Православной христианской церкви.

Немусульманские общины (миллеты) контролировались султаном через своих религиозных лидеров. Этим общинам были предоставлены отдельные части городов, в которых они могли жить и поклоняться. Им была предоставлена большая свобода вести свою жизнь в соответствии со своей верой, и поэтому они в значительной степени поддерживали своих мусульманских правителей.

По Мехмету

Мехмет II умер в 1481 году, и он назначил своего старшего сына Баязида новым султаном.Мусульмане-шииты в Османской империи восстали в пользу брата Баязида Джема. Янычары подавили восстание и с тех пор стали очень важными в османской политике.

При поддержке янычар сын Баязида Селим заложил основы мировой Османской империи, полностью основанной на деспотизме султана. Шииты были безжалостно подавлены, и они отступили в Персию, присоединившись к местным группам шиитов и в конечном итоге сформировав свое собственное государство под властью Сефевидских шахов.

Братоубийца

Султан Селим ввел политику братоубийства (убийства братьев).

Согласно этой системе всякий раз, когда новый султан взошел на трон, его братья были заперты. Как только султан родит своего первого сына, братья (и их сыновья) будут убиты. Затем сыновья нового султана будут заключены в тюрьму до смерти их отца, и вся система начнется заново.

Это часто означало, что десятки сыновей будут убиты, в то время как только один станет султаном.

В более поздние века османского владычества братьев скорее посадили в тюрьму, чем казнили.

Султан и двор

Жизнь султана

Султаны жили во дворце Топкапы в Стамбуле.

Жизнь султана была основана на ритуалах, скопированных с византийского двора. Например, султан однажды носил свои шелковые мантии, а потом их выбросили. (Многие из них сейчас хранятся в музее Топкапы.)

Во дворце Топкапы было много предметов, которые использовались для придания легитимности османам и подкрепления притязаний султана на то, чтобы быть лидером всех мусульман. Самыми важными из них были мантия пророка Мухаммеда, его знамя и след. Они были привезены из Египта, когда Каир пал оттоманской империи.

Именно в гареме султан провел свою жизнь. Каждый обитатель 230 маленьких темных комнат дворца Топкапы был его командиром. Количество наложниц часто превышало тысячу и приезжало со всего мира.Единственный постоянный мужской штат состоял из евнухов.

Доступ к султану означал власть. Но никому нельзя было доверять. Султан переезжал каждую ночь, чтобы избежать покушения. Одобренные мужчины были продвинуты, чтобы править такими далекими местами, как Сирия; мужчин, которых не одобряли, можно было запереть во дворце.

Гарем был парадоксом, поскольку был характерен для Османской империи (и других исламских государств), но содержал многое, что было недопустимо в исламе. Гарем был экстравагантным, декадентским и пошлым.Концентрация богатства, страданий и несправедливости по отношению к женщинам была далека от идеалов брака и супружеской жизни в исламе.

Несмотря на это, гарем мог принести пользу семье, в гареме которой была женщина. Это означало покровительство, богатство и власть; это означало доступ к самому могущественному человеку в Империи — султану.

Влияния и структура

Несмотря на то, что Османская империя находилась под сильным влиянием веры и обычаев включенных в нее народов, наибольшее влияние оказал ислам.

Правящая элита продвинулась вверх по иерархии государственных медресе (религиозных школ) и дворцовых школ. Они были обучены заботиться о нуждах правительства и помнить об ограничениях исламского закона.

В своей структуре правящая элита отражала мир порядка и иерархии, в котором продвижение и статус вознаграждались заслуги. Таким образом, рождение и генеалогия, аристократия или племя стали почти несущественными для успеха в системе. Только одна должность — султана — определялась по рождению.

Сулейман — золотой век

Золотой век Сулеймана

Османская империя достигла пика своего могущества во время правления сына Селима, Сулеймана Великолепного (годы правления 1520-66) и его внука Селима II (1566-74).

Сулейман вступил на престол как один из самых богатых правителей мира. Его сила во многом обязана работе, проделанной его отцом Селимом по стабилизации правительства, устранению оппозиции, запугиванию (но не успешному завоеванию) Сефевидской империи в Иране с целью принятия политики ненападения и завоеванию империи мамлюков в Египте и Сирии.

Эти завоевания, объединившие земли Восточной Европы и Восточного Средиземноморья под властью единого правителя, принесли время мира и стабильности, при которых Империя процветала.

Сулейман не имел внутренних соперников за власть. Его отец позаботился об этом, казнив своих братьев и их сыновей, а также всех четверых братьев Сулеймана.

Османская империя теперь включала в себя такую большую часть территории, на которой практиковался ислам, и так много исламских святых мест, что Сулейман был широко признан религиозным лидером ислама, а также земным правителем большинства мусульман.

Богатство и стабильность Империи в то время привлекали высшие мусульманские умы того периода, и ремесленники, художники, интеллектуалы и писатели стремились переехать в Стамбул.

Европейцы назвали Сулеймана Великолепным, но его собственный народ прозвал его Законодателем.

Краткосрочность

Османские правители проводили очень краткосрочную политику. Они отвергли идею развития территории и инвестирования в нее с целью получения прибыли в какой-то момент в будущем; земля и народы эксплуатировались до истощения, а затем более или менее покинуты в пользу новых земель.

Эта политика означала, что Османская империя полагалась на постоянное расширение для стабильности. Если он не вырастет, скорее всего, он рухнет.

«Гарем султана» Колина Фальконера

Я перестал читать эту книгу на 400 страницах из 450 или около того. Я по-настоящему устал от негативного образа автора султана Сулеймана и его жены Хюррем, не говоря уже о большинстве несимпатичных вымышленных персонажей. Насколько я понимаю, это была фантастика ориенталистов 19 века, и, откровенно говоря, она оскорбляла меня в 2018 году.

Если вы посмотрите исторические записи Сулеймана Великолепного, вы не обязательно найдете слабого правителя, ведомого за нос властолюбивой наложницей с секретным планом.

Я перестал читать эту книгу примерно на 400 страницах из 450 или так. Я по-настоящему устал от негативного образа автора султана Сулеймана и его жены Хюррем, не говоря уже о большинстве несимпатичных вымышленных персонажей. Насколько я понимаю, это была фантастика ориенталистов 19 века, и, откровенно говоря, она оскорбляла меня в 2018 году.

Если вы посмотрите исторические записи Сулеймана Великолепного, вы не обязательно найдете слабого правителя, ведомого за нос властолюбивой наложницей с секретным планом уничтожения мира, поработившего ее. Армии Сулеймана терроризировали Восточную Европу, но он, наконец, прекратил боевые действия и вместо этого установил просвещенные правила для своего времени. (Сулейман был современником Карла V, императора Священной Римской империи, и Генриха VIII Английского.)

И даже не заставляйте меня изображать Хюррем как коварную, властолюбивую татарскую ведьму из степей России.Ой, она была из Малороссии, в Восточной Европе, где ее с любовью вспоминают жители ее родины. Нет сомнений в том, что она была особенно влиятельной фигурой, видным членом Султаната женщин, сыгравшим важную роль в османской политике 16-17 веков. Но почему это обязательно неправильно? Фальконер, кажется, так думает.

Его изображение осуждает Хюррем за уговоры Сулеймана жениться на ней. Затем она заставляет своего слабого мужа растворить его огромный неиспользованный гарем.С точки зрения востоковедов Фалконера, гарем заполнен 300 скучающими женщинами, которые бездельничают в банях, занимаются сексом друг с другом и едят слишком много сладостей. Хюррем находит для этих женщин мужей, может быть, не тех, кого они хотели, но, по крайней мере, о них заботились. Это неправильно? Фальконер, кажется, так думает. Наконец, Сокольничий считает Хюррем и ее Кислар Ага Аббас (Черный евнух, и я думаю, историческая фигура) ответственными за пожар, который сжег большую часть старого Стамбула. Я не уверен в этом, но я думаю, что это народная сказка, одна из многих, которые выросли вокруг Хюррем.

Наконец, вымышленные персонажи Фальконера настолько непохожи, что я потерял ко всем интерес.

Признаюсь, я с удовольствием смотрю турецкую ночную мыльную оперу «Великолепный век». Их изображения Сулеймана, Хуррема, Валиде Султана Хафсы, Ибрагима-паши и других гораздо более округлые и симпатичные. Мне хорошо известно, что «Великолепный век» обвиняют в игре с историей и пособничестве нынешнему правителю Турции Эрдогану. Но я бы лучше увидел гарем султана, полностью одетого в одежду слуги, изучающего язык, религию, историю, играющего музыку и убирающего серай, чем востоковедную версию обнаженных женщин, получающих массаж и толстеющих, как в востоковедной версии Фальконера.

Малика IV: Хюррем Султан (Роксолана)

От Бангладеш до Пакистана, от Кыргызстана до Нигерии, от Сенегала до Турции в наше время не так уж редко женщины в странах с мусульманским большинством назначаются и избираются на высокие посты, включая глав государств. И никогда не было.

За более чем 14 веков до появления ислама женщины занимали должности среди многих правящих элит, от malika s , или королев до влиятельных советников.Некоторые возвысились, чтобы править самостоятельно; другие стали регентами недееспособных мужей или преемников-мужчин, еще слишком юных для престола. Некоторые оказались проницательными администраторами, смелыми военачальниками или и тем, и другим; другие мало чем отличались от столь же ущербных мужчин-властителей, посеявших семена собственных неудач.

В этой серии из шести частей представлены некоторые из самых известных исторических женщин-лидеров.
мусульманских династий, империй и халифатов.

Наша четвертая история происходит из столицы Османской империи, Константинополя.

Правление османского султана Сулеймана I («Великолепного») с 1520 по 1566 год было золотым веком империи. Не менее впечатляющими были следующие полтора века — Kadinlar Saltanati , или «Султанат женщин». В эту эпоху череда политически подкованных королевских женщин руководила большей частью государственных дел, часто в качестве регентов для несовершеннолетних султанов-мужчин. Первой среди них была женщина, пришедшая во дворец в качестве рабыни, которая в конечном итоге играла роль во внешних и внутренних делах и служила близким политическим советником султана.

Европейцы знали ее как Роксолана, что означает «девушка из Роксолании», средневековое латинское имя Украины. Ее османское имя было Haseki Hürrem Sultan , из haseki (любимая жена или королевский супруг) и h ü rrem, что означает «радостный» или «смеющийся». Согласно легенде, она родилась Анастасией (или Александрой) Лисовской около 1505 года на западе Украины. Похищенная крымскими работорговцами в возрасте 15 лет, она прибыла в Константинополь (современный Стамбул), где ее предположительно купил Ибрагим-паша в качестве подарка своему другу детства и будущему султану Сулейману.

Другие говорят, что Роксолана сначала была назначена в королевскую прачечную, где ее навыки вышивки соответствовали только ее музыкальности. Как гласит история, Сулейман проходил мимо прачечной, когда услышал, как она поет и играет украинские песни. Спотыкаясь на славянском языке, султан «остановился, чтобы поговорить с ней в ее диковинной речи», и был немедленно поражен, как рассказал его биограф 1951 года Гарольд Лэмб.

Хотя это и попахивает довольно сказкой, история предполагает, что именно остроумие и интеллект Роксоланы сделали ее особенной.Действительно, венецианский посол Пьетро Брагадин охарактеризовал Роксолану как «молодую, но не красивую, хотя изящную и миниатюрную».

Как только Сулейман официально заметил Роксолану (возложение платка через плечо было придворным обычаем), она стала третьей по величине женщиной во дворце после матери Сулеймана, Хафсы, султана валиде , или «королевы-матери», и его qadin sultan , или первая леди, Махидевран, мать старшего сына Сулеймана Мустафы.

Столкновения с Махидевраном не заставили себя ждать.К 1526 году венецианские послы — дотошные наблюдатели за придворной политикой и интригами — отметили, что Сулейман предпочитает Роксолану. Посланник Бернардо Навагеро написал, что Махидевран противостоял ей, крича: «Предатель, продавал мясо [то есть« купил на базаре »]. Вы хотите со мной соревноваться?» когда она царапала Роксолану ногтями. Позже вызванная, Роксолана сообщила Сулейману, что она не презентабельна. Озадаченный, он потребовал ее увидеть. Она «рассказала ему о случившемся … показав свое лицо, на котором все еще были царапины.«Махидевран признался, резко добавив, что« она сделала для [Роксоланы] меньше, чем заслуживала ». Это« еще больше воспламенило султана »и« вся его любовь была отдана другому »- Роксолана.

«На этой неделе в этом городе произошло необычайное событие, совершенно беспрецедентное в истории султанов. Великий синьор Сулейман взял себе в качестве своей императрицы рабыню из России».

— посол Генуи

Эпизод подчеркивает талант Роксоланы к руководству дворцовой политикой.Хотя это и не был официальный qadin — титул, который останется у Махидеврана как матери Мустафы — как фаворита Сулеймана, вскоре стало очевидно, что Роксолана играла по старым правилам с благословения Сулеймана.

Она начала с того, что бросила вызов вековой политике гарема «одна мать — один сын», запрещающей королевскому супругу иметь более одного наследника. Между 1521 и 1531 годами у него был сын Мехмед; дочь Михрима; а затем еще четыре сына: Абдулла, Селим, Баязид и Джихангир.В 1541 году она бросила вызов другой королевской традиции, оставшись в Константинополе, вместо того, чтобы сопровождать Мехмеда на его первый административный пост в провинции. (Обычно только после смерти султана матери старшего наследника мужского пола разрешалось вернуться в столицу, где она затем принимала на себя роль валиде султана ). Она разрушила другую, гораздо более важную традицию, став женой султана. .

«На этой неделе в этом городе произошло необычайное событие, совершенно беспрецедентное в истории султанов», — заметил один генуэзский посол в недатированном письме.«Великий синьор Сулейман взял себе в качестве своей императрицы рабыню из России по имени Роксолана [так в оригинале], и там был большой пир».

Свадьба в 1533 или 1534 году была самым публичным заявлением Сулеймана о том, что он «глубоко предан» Роксолане, пишет историк Лесли Пирс. Как заметил венецианец Навагеро: «В османском дворце никогда не было женщины, которая имела бы больше власти, чем она».

Переписка королевской четы подчеркивает их страсть.

«[М] яркая луна… мой эликсир рая, мой рай / я льстец у твоей двери, я всегда буду петь тебе хвалу / я, любовник измученного сердца, мухибби глаз, полных слез, я счастлив ».

— Османский султан Сулейман I

«Я желаю тебе успеха», — написала Роксолана Сулейману, когда он был вне кампании. «Однако мое самое большое желание — воссоединиться с тобой. Ты — единственное лекарство от моего скорбного, печального сердца».

Сулейман был поражен не меньше.Под псевдонимом Мухибби (Ласковый) он ответил: «[M] y яркая луна … мой эликсир рая, мой рай / я льстец возле твоей двери, я всегда буду петь тебе дифирамбы / я, возлюбленный измученного сердца, Мухибби из глаз, полных слез, я счастлив ».

Преданность Сулеймана была одновременно сентиментальной и необычной. Он отказался «знать других женщин: то, чего никогда не делал ни один из его предшественников», — писал Доменико Тревизано, другой венецианский посланник, в 1544 году.

Тем не менее, Роксолана устранила потенциальных соперниц, убедив Сулеймана выдать замуж самую красивую из девушек в гареме.Она также (к счастью, без сомнения) попрощалась с Махидевраном в 1533 году, когда кадин последовал за Мустафой на его первое официальное назначение в провинции. Год спустя Хафса умер, оставив Роксолану хозяйкой гарема, по крайней мере, pro tempore , поскольку Махидевран по праву оставался следующим в очереди, чтобы стать валиде султаном .

Но остался другой соперник: Ибрагим, ныне великий визирь. Хотя Ибрагим был одним из ближайших доверенных лиц Сулеймана, он сам стремился к трону.После десяти или около того почестей, богатства и постоянно растущего авторитета Ибрагим стал высокомерным и «его сильно ненавидели», — написал посол Брагадин. Ибрагим вел свои собственные военные кампании и даже называл себя «султаном» на переговорах. Его падение было быстрым: 15 марта 1536 года слуги нашли его с перерезанным горлом.

Пока Сулейман приказал казнить, Роксолана, по слухам, была ее архитектором. Для историков это остается «вопросом предположений», — писала Галина Ермоленко, автор книги « Роксолана в европейской литературе, истории и культуре », и все же Роксолана «могла использовать слухи против Ибрагима и повлиять на решение Сулеймана.«Еще в 1526 году, как отметил Пирс, Роксолана сообщила Сулейману о напряженных отношениях с Ибрагимом и потеряла немного времени, чтобы занять освободившееся место для Рустема, мужа ее дочери Михримы.

В 1541 году пожар в Старом дворце приблизил ее к вершине могущества. Расположенный в центре города Старый дворец был официальной резиденцией султана и гарема. Более новый дворец Топкапы, расположенный на мысе над проливом Босфор, служил резиденцией двора. После пожара Роксолана убедила Сулеймана перенести гарем в Топкапы.Этот шаг позволил ей постоянно находиться рядом с Сулейманом, где она могла давать ему более подробные советы по политическим вопросам. В письме к нему, пока он был в отъезде, она сообщила ему о бедствиях, наводнивших город, и предупредила о возможных беспорядках. Она также переписывалась с королем Польши по поводу пресечения крымской работорговли — предмет, несомненно, представляющий личный интерес.

Однако самым высоким приоритетом для Роксоланы было благополучие ее сыновей. Османское право наследования империи предписывало братоубийство для предотвращения ссор за наследство князей.Если Мустафа сменит Сулеймана, четверо ее оставшихся в живых сыновей будут обречены. (Абдулла умер в детстве.)

Сообразительность и преданность привели к ее власти и прецеденту.

Мустафа был «предметом зависти для всех князей», как описал его один османский историк, любимым народом и армией — казалось, слишком любимым. К 1553 году слухи о планах Мустафы узурпировать своего отца достигли ушей Сулеймана, в первую очередь (согласно судебным сплетням) Рустема и Михримы, которые, в свою очередь, могли быть подстегнуты Роксоланой.Сообщается, что Сулейман наблюдал из-за занавески, как Мустафу душили шелковым шнуром.

Драматические падения соперников Роксоланы, тектонические сдвиги в политике правительства, которые она, казалось, вдохновляла, плюс непоколебимая преданность Сулеймана — все это подпитывало неизбежную ревность, подозрения и слухи.

«[Весь двор ненавидит ее и ее детей, но, поскольку Великий Турок очень любит ее, никто не осмеливается говорить», — писал венецианский придворный Луиджи Бассано, добавляя, что подданные Сулеймана приписывают Роксолане власть над его к магии, назвав ее зиади (ведьма).

Хотя рациональные критики с тех пор исключили это, большинство ранних современных историков продолжали изображать Роксолану как безжалостную интриганку. Более поздние ученые говорят, что это может быть несправедливо.

Во-первых, как писал Годфри Гудвин, автор книги Частный мир османских женщин , «большая часть того, что известно, — это сплетни, передаваемые европейцам, которые никогда даже не входили во [дворец] и чьи информаторы рассказали им, что они хотели услышать, но не то, что знали на самом деле, а это было почти ничего.По мнению Ермоленко, критики Роксоланы «склонны игнорировать тот факт, что ей приходилось бороться за свое собственное выживание и выживание своих детей в очень конкурентном мире имперского гарема…». [Роксолана] была несправедливо и жестко осуждена современниками за то, что она выжила и сделала это блестяще ».

Несмотря на своих недоброжелателей, Роксолана высоко подняла голову и продолжала выполнять свои королевские обязанности. Она учредила вакфов (благотворительные пожертвования) и поддержала масштабные строительные проекты.Ее щедрость включала строительство нового королевского архитектора Синан, которое включало мечеть, два медресе (коранические школы), столовую, больницу (которая до сих пор используется как женский медицинский центр) и начальную школу. — все в стамбульском районе Аврат Пазари, на месте работорговли, где когда-то продавали ее саму.

И здесь Роксолана нарушила прецедент. Раньше пожертвования матерей-наложниц ограничивались провинциальными городами, «в то время как только султан отвечал за самые великолепные проекты в столице Стамбуле», — отметил Пирс.

Роксолана умерла от неизвестной болезни 18 апреля 1558 года. Даже после смерти она придерживалась протокола: рядом с недавно построенной мечетью Сулеймание, ее могила была воздвигнута рядом с местом, отведенным для ее мужа, что сделало ее «первой женщиной в Османской империи». Так почиталась история гарема », — написал Ермоленко.

Сулейман прожил еще восемь лет. Второй сын Роксоланы, Селим, стал его преемником, Мехмед умер в молодости.

И все же, хотя он и последующие правители-мужчины часто спотыкались, Роксолана создала среду, в которой женщины умело заняли свои места.В их число входила жена Селима Нурбану, а также регенты Косем и Турхан, правившие в конце 17 века. Эти и другие подобные женщины стояли на тонких, но непоколебимых плечах королевы, которая доказала, что она достаточно сильна по характеру, чтобы выдержать тяжесть империи.

Художественное оформление серии «Малика» — Ана Карреньо Лейва. Каллиграфия — Сорая Сайед.

Мужской гарем султана. Гарем султана в Османской империи: легенды и быль

Султану нужны были только девственницы?

Были ли в гареме султана не девственницы?

Гаремы были не только у мусульман, но и у православных князей

Права рабынь в гареме

Положение рабыни, забеременевшей от Султана

Почему рабыни спали в одной комнате

Спали ли Султаны с чернокожими рабынями

Почему мужчины мечтали жениться на девушке из гарема

Почему жизнь в гареме вам показалась бы адом

В каких случаях наложница могла стать свободной

Реальное положение наложниц в султанских гаремах

8 фактов, которых вы точно не знали

В гаремах учились

В гарем девушку могли отдать добровольно

Ночи страсти с султаном могло и не быть

Дисциплина в гареме

Постельные обязанности султана

Гарем считался государственным учреждением

Стандарты красоты в гареме

Из гарема можно было уволиться

Вопрос №1464. Гаремы из мальчиков — @дневники: асоциальная сеть

Султан Селим I — Грозный отец Сулеймана Великолепного. Реальная биография. Великолепный век

Гарем – место запретное…. Роксолана и Сулейман. Возлюбленные «Великолепного века» [сборник]

Женщины в Османской империи

Турция: великое открытие древних цивилизаций (неспешный рассказ для неленивых и любопытных) Часть II

День пятый, 6 января

День шестой, 7 января

День седьмой, 8 января

День восьмой, 9 января

Сексуальные причуды мужчин среди османов

НИКИ ГАММ

Женщина, разбившая стеклянный потолок в XVI веке

Гарем в Османской империи

Историческое вдохновение | Гарем Сон Саат

BBC — Религии — Ислам: Османская империя (1301-1922)

Константинополь

Константинополь

Экономика

Осада Константинополя

Последствия падения Константинополя

Другие религии

Просоная система

Система девширме

Жизнь при Мехмете

По Мехмету

Братоубийца

Султан и двор

Жизнь султана

Влияния и структура

Сулейман — золотой век

Золотой век Сулеймана

Краткосрочность

«Гарем султана» Колина Фальконера

Малика IV: Хюррем Султан (Роксолана)

— посол Генуи

— Османский султан Сулейман I

Сообразительность и преданность привели к ее власти и прецеденту.

Добавить комментарий Отменить ответ