Уастырджи
Уастырджи
26.10.2017 16:00 9882 0
Уастырджи… При этом слове в воображении осетина возникает монументальный образ красивого белобородого старца-всадника, скачущего на белом коне, с волшебной плетью в правой руке.
Взгляд его полон достоинства и благородства. Для осетина Уастырджи – всесилен, справедлив, противодействует злу, насаждает и защищает добродетель и, что особенно ему присуще, способствует успеху в бою, сражении – дарует Победу.
В Уастырджи воплотились мечты и чаяния осетинского народа в идеальном правителе-вожде, к нему обращаются в надежде получить благословение в делах и предприятиях любого назначения, при этом призывают его не исполнять, а способствовать просящим вершить успешно как хозяйственные, бытовые, так и бранные предприятия – походы, битвы, сражения. И в этом он чаще всего выступает как покровитель воинства, но при этом его образ – без атрибутов воинского снаряжения.
Уастырджи посвящены многочисленные святилища по всей Осетии часто с общим названием Хохы Уастырджи. Наибольшим почитанием пользуются на Севере Осетии Рекомы Уастырджи со святилищем Рекомы Уастырджи в ответвлении Алагирского ущелья, Хетæджы Уастырджи – священная роща у трассы Владикавказ – Алагир, Ныхасы Уастырджи со скульптурой Н. Ходова, укрепленной на скале у Тамиска, Дзивгъисы Уастырджи – древнее святилище в селе Дзивгис. На Юге Осетии – Джеры Уастырджи со святилищем на поляне в горной части Цхинвальского района.
Военный характер святилищ Уастырджи подчеркивается тем, что в них имелись приношения в виде железных наконечников стрел (Реком, Сау дзуар и др.), воинского снаряжения (шлем воина в Рекоме), свинцовые пули в Сба (Сыгъзæрин дзуар), холодное оружие – шашка Джатиевых в Сба, обломок военной сабли в селе Ходз (Уастырджийы кувæндон) и др. Археологический материал содержит большое количество аланских наконечников стрел. Например, в Даргавском аланском катакомбном могильнике VI–IX вв.
В честь Уастырджи народ создал песни-гимны, исполнявшиеся не только у святилища во время куывдов, но и на пирах, свадьбах, позднее – и на банкетах. У многих на мобильных телефонах звучит «Уастырджийы зарæг» в исполнении незабвенного Бибо Ватаева.
По всей Осетии в последнюю декаду ноября отмечают праздник Джеоргуыба, т.е. дни Уастырджи с жертвоприношениями, пирами, праздничными возлияниями. В эти дни предпочитают справлять свадьбы, так как само время является наиболее богоугодным, а бракам будет дано благословение Уастырджи.
В «Осетинских этюдах» академик В.Ф. Миллер называет его популярным божеством, полагая, что это святой Георгий, который «представляется покровителем мужчин, всадником на чудном белом коне. Уастырджи считается бичом воров, мошенников, клятвопреступников, убийц и покровителем честных людей и домашних животных.
В.И. Абаев считает Уастырджи популярнейшим божеством староосетинской мифологии. Он – «покровитель мужчин и главного мужского занятия: военных и разбойничьих походов (балцытæ). Со временем – покровитель путников. Для женщин его имя находилось под запретом, они называли его «Лæгты дзуар» – «Бог мужчин». Посвященные ему святилища были рассеяны по всей Осетии. Празднества в его честь справлялись несколько раз в году, особенно широко и торжественно – в ноябре».
В «Осетинской этнографической энциклопедии» упомянуто около 100 святилищ Уастырджи, что далеко не полностью исчерпывает их количество.
Образ Уастырджи восходит к дохристианскому периоду истории осетинского народа, к скифо-аланской эпохе. Само название «Уастырджи» В.И. Абаев возводит к имени «Георгий» с приставкой «уац» – «святой», т.е. это «Святой Георгий» и квалифицируется как отзвук или наследие христианства. Но резкое различие между древним и мифическим образом мудрого старца Уастырджи и канонизированным смертным воином Георгием, принявшим мученическую смерть, представляет право искать истоки этого образа в дохристианской религии предков осетин.
Исходя из этого, возможно, что имя Уастырджи не осетинизированное «Георгий», а нечто другое.
Есть мнение о том, что имя обожествленного первопредка скифов «Таргитая» по Геродоту (История, IV, 5) было «Тарги». А окончание «тай» указывает на принадлежность к роду первопредка. И на вопрос: «Кто он», «какого рода, племени?» скиф ответил бы: «Таргитай», т.е. из рода Тарги, скиф. По определенным законам фонетики «г» переходит в «дж» (палатализация), а придание имени первопредка титула «святой» – «уац» – безукоризненно дает в конце концов «Уастырджи».
Как бы то ни было, но Уастырджи – покровитель не только воинов-путников, но и всех мужчин, защитник обездоленных, оказывающий поддержку и помощь всему доброму и благому.
Иногда в названиях святилища опускается имя святого и получается нечто невообразимое: вместо правильного «Рекомы Уастырджийы кувæндон» – только «Реком», где «Реком» – это всего-навсего название местности, топоним. Или же вместо «Хетæджы Уастырджийы кувæндон» («Святилище Уастырджи Хетага») в русском переводе употребляют: «Святой Хетаг», «Праздник святого Хетага».
Хетаг вовсе не был святым. А святилище (в данном случае реликтовая роща) – это место, где беглецу Хетагу помог Уастырджи, посоветовав ему укрыться от погони в чаще леса. Это чудесное спасение и празднуют. Иногда можно встретить выражение «святой Уастырджи». Это просто тавтология (пример: «золотое золото»), ибо приставка «уац» – «уас»– уже означает «святой».
Кроме всего, Уастырджи неразнообразен и не распадается на «хохы», «быдыры», «комы», «рагъы» и прочие «Уастырджи». Это только названия святилищ, приуроченные к тому или иному географическому объекту.
Во все времена особой популярностью и почтением пользовались и пользуются придорожные святилища Уастырджи. Так, в былые времена, когда связь между Югом и Севером Осетии массово осуществлялась через Крестовый перевал – Бæрзæфцæг, путники поручали свою судьбу Къобы Уастырджи – святилищу Уастырджи у села Коб на Военно-Грузинской дороге. Ныне же, когда пользуются тоннельной магистралью, на первый план выступают Хетæджы Уастырджи и Ныхасы Уастырджи, находящиеся на трассе Цхинвал–Владикавказ.
Интересный момент, касающийся образа Уастырджи, – его трехногий (ёртёкъахыг) конь. Исследуя этот образ, ученые ищут аналогии – «гиппокампов» – морских коньков и прочее. По их логике, две задние ноги – это плавник, и тогда получается двуногий конь. Скорее всего, эпитет «æртæкъахыг» – это искаженное «æрткъахыг», что значит «огненноногий», и этот эпитет вполне может украшать небожителя Уастырджи.
Уастырджи — как дух инициаций. Официальный сайт Администрации Президента Республика Южная Осетия
На протяжении тысячелетий религиозные верования стремились удовлетворить духовные потребности как целого общества, так и отдельных его представителей.
В то же время верования и обычаи несут в себе интегрирующую функцию, являясь фактором, укрепляющим и поддерживающим существующую систему социальных отношений, способствуют сохранению традиций и обычаев этноса. Религиозные идеи обеспечивают стабильность общей психологической жизни как целого этноса, так и отдельных его представителей.
Связанный общностью религиозных идей и обычаев, этнос становится более устойчивым и во внутреннем отношении, и во внешнем плане. Такую устойчивость осетинской этнической общности придает идея поклонения Уастырджи — одному из самых почитаемых и влиятельных фигур осетинского религиозного пантеона.
В своей статье мы предлагаем свою интерпретацию происхождения и функциональной нагрузки образа Уастырджи.
Исследовав материалы общественной жизни и религии осетин, мы пришли к выводу, что идея образа Уастырджи была порождена в сознании представителей осетинского этноса, как следствие обрядов, систем возрастных переходов их предков. Одним из этих обрядов являлся обряд Инициаций — распространённая в родовом обществе система обычаев, связанная с переводом юношей и девушек в возрастной класс взрослых мужчин и женщин.
Для раскрытия символики образа Уастырджи мы использовали не только источники по истории Осетии, но и обратились к религиозным верованиям современных народов Австралии, Африки и др.
Ведь, по мнению В. И. Абаева, «… если мы будем рассматривать памятники народной культуры, как унаследованную от прошлого модель, то мы должны привлекать для их толкования любые подходящие материалы без ограничения пространства и эпохи, сравнивать с родственными явлениями любых времен, любых народов, любых общественных формаций, пока не дойдем до исходных простейших структур, до прототипов».
Изучив религиозные верования аборигенных народов, ученые установили, что при всех огромных различиях в образе жизни, для народов этих регионов характерно и нечто общее: в первую очередь — это комплекс раннерелигиозных представлений, который появляется у самых различных народов и в разное время, как следствие проецирования вовне психологических процессов, протекающих в сознании представителей народа.
Так, проецированием вовне внутреннего состояния человека, как и у многих народов, стало порождение в сознании представителей осетинского этноса архетипного образа духа инициаций.
Во многих сюжетах осетинского национального эпоса и фольклора Уастырджи является виновником смерти одного из членов семьи, которую он удостаивает своим посещением.
Но как дух инициаций он, в каждом случае, воскрешает их из мертвых: «Войлочной плетью хлестнул умершую, и женщина стала в семь раз краше, чем была». В большинстве случаев Уастырджи «убивает» детей героев и за определенное вознаграждение или за благородные черты характера, которые сумел сохранить герой во время выпавших на долю испытаний, Уастырджи «оживляет» ребенка: «… Я не только возвращаю тебе умершего твоего сына, но также даю тебе состояние двух твоих братьев». В другой интерпретации этого же рассказа есть момент, когда жена младшего брата приглашает Уастырджи зайти к ним в гости во время отсутствия хозяина дома. И Уастырджи, несмотря на осетинский обычай, по которому нельзя входить в дом при отсутствии хозяина, воспользовался приглашением. Можно сказать, что этот факт явился следствием слабости Уастырджи к женскому полу.
В связи с этим нам кажется, что приход Уастырджи в гости не акт попрания морали, а символическое изображение обряда инициаций. Поэтому его приход в дом сопровождается «смертью» ребенка, и как неотъемлемая часть, которая присуща духу инициаций, вскоре происходит «воскрешение ребенка».
Подобно Уастырджи ведет себя и один из богов индуизма — Шива. В отсутствие Шивы Провати сделала фигуру мальчика и вдохнула в него жизнь. Когда Шива вернулся, дома был один только мальчик, который «преградил ему путь», и Шива в гневе отрубил ему голову. Когда Провати появилась перед домом, она увидела тело и сказала Шиве, что считает мальчика своим сыном. Шива пообещал ей вернуть голову на место. Явление смерти и оживление, характерные для духа инициаций, вызванные появлением Уастырджи, проиллюстрировал Дж. Шанаев: «Потом Уастырджи просил указать ему место похорон сына и жены Маргуца. Они отправились к могильникам. Уаcтырджи велел выкопать трупы, намазал их таким лекарством, которое воскрешало мертвых, и они воскресли». Таким образом, «встречи» с Уастырджи обязательно сопровождались смертью и последующим воскрешением кого-либо. Эти функции у большинства народов мира были возложены на патрона обрядов систем инициаций, который «убивал» и помогал «возвращаться к жизни». У племен Вангибон в новом Южном Уэльсе каждому юноше во время обрядов инициаций встречается мифологическое существо Туремлин, который отводит юношу на некоторое расстояние и «убивает» его, после чего «воскрешает».
Наша гипотеза становится более весомой при рассмотрении сроков проведения праздника в честь Уастырджи. Этот праздник осетины отмечают в течение последней недели ноября, и называется он Уастырджыйы къуыри («неделя Уастырджи»). Традиционно к этому периоду приурочивалась организация свадебных церемоний. Объяснялось это тем, что к Уастырджы — йы къуыри заканчивались работы по сбору урожая, который впоследствии использовали для приготовления угощений к свадебному столу… Можно согласиться с тем, что излишек продуктов после сбора осеннего урожая использовали для нужд свадеб, и лишь, поэтому свадьбы проводились в это время. Но, в связи с этим, возникает вопрос, на который трудно найти разумный ответ: почему после завершения сельскохозяйственных работ отмечают праздник в честь Уастырджи — «Бога воинов и покровителя путников», а не организуют праздник в честь «Бога урожая», которого надо поблагодарить за помощь и покровительство? Для чего после окончания осенних работ благодарить Бога, «который делает из «мальчика мужчину», не лучше ли сказать спасибо тому Богу, который из зерна взрастил пшеницу? Никакой взаимосвязи между окончанием сбора урожая, проведением свадеб и организацией праздника в честь «Бога воинов и покровителя путников» в предложенном виде не представляется возможным сделать.
Но, изменив одно звено вышеизложенной последовательности, с использованием нашей гипотезы, мы сможем нарисовать вполне рациональную последовательность взаимосвязи событий: окончание сбора урожая — инициирует проведение свадеб, которые в свою очередь инициируют праздники в честь Уастырджи, который не «Бог воинов и покровитель путников», а мифологический дух инициаций, делающий из «мальчика мужчину» в прямом смысле этих слов. Ведь ночь с понедельника на вторник в период Уастырджыйы къуыри назывался «хыз иcæн xcæв» («ночь снятия вуали») и, именно в эту ночь «мальчик» становился «мужчиной», т. к. происходила первая интимная встреча новобрачных, во время которой юноша совершал символическое разрезание корсета из кожи, в которую зашивали девушку с восьмилетнего возраста. С этой ночи юноша начинал исполнять новую социальную роль мужчины. И именно переход этого «порога» между психологически и социально совершенно разными ролями, которые человек исполняет в обществе — является сущностью обрядов инициаций.
Следствия этих обрядов сохранились и до начала ХХ в., в описаниях родового строя Южной Осетии М. Косвеном упоминается что «… супругам дозволено было иметь постоянное общее ложе только два месяца в году: ноябрь, декабрь. В остальное время супруги должны были скрывать свои отношения». С 15 ноября до 1 декабря осетины Кударского и Мамисонского ущелий совершают «с особым торжеством» праздник Вашкирки. Эти две недели исключительно они посвящают обручениям и свадьбам. Свадьбы, совершаемые в эти две недели, пользуются особым одобрением в народе.
Измененная форма обряда, в которой отношение к Уастырджи как к духу инициаций, сохранилась и в современном обрядовом церемониале праздника Уастырджыйы къуыри. Но с изменением названия ночи с понедельника на вторник недели Уастырджи: «хыз исæн хсæв» сменил «лæгты ‘хсæв» («ночь мужчин»), и изменением ритуалов, проводимых этой ночью смысловая нагрузка обряда «делание из мальчика мужчины» не изменилась: «Лæгдых цы уæм, лæггуырдтæ нæм бирæ цы уа!» («Чтоб мы были сильны, и, чтоб больше мужчин рождалось у нас»).
В период лæгты ‘хсæв приносится наибольшее количество жертв для Уастырджи.
Уастырджи не мог быть лишь богом воинов, потому что в осетинском обществе с древнейших времен наряду с воинами существовали жреческие, а позднее земледельческие социальные институты. А как же быть населению, которое входило в другие социальные слои? Почему Уастырджи не был их Богом — покровителем? Ещё одна версия образа Уастырджи в упрощенном и переработанном широкими массами виде вышла на передний план в образе покровителя путников. Такое видоизменение, по нашему мнению, произошло для того, чтобы продолжать развиваться в соответствии с потребностями этноса на новом этапе исторического развития. К примеру: на современном этапе исторического развития делаются попытки отождествить образ Уастырджи с христианским св. Георгием. Но образ Уастырджи составляет всю ту же ипостась древнего, чуть модифицированного образа духа инициаций, который обрел новую жизнь в рамках заново складывающейся религиозной идеологии.
Создание нового посткризисного человека подразумевает и обращение к Уастырджи: — «Пусть Уастырджи — покровитель порога, укрепит наши пороги, сделает светлым наш путь — да будет такое счастье».
Обыденное сознание отождествляет термин «порог» («къæ-cæp») с пространством у входа в помещение. Но этот термин также означает и границу между определенными состояниями, качественно отличающимися друг от друга. А словосочетание «переступить порог» или «перейти порог» означает переход из одного состояния в другое, в данном случае — переход мальчика в статус мужчины. И как следствие этого мы можем изменить отрывок из молитвы и придать ему не противоречащую первоначальному смыслу форму: — «Пусть Уастырджи — дух Инициаций, укрепит переход через порог при превращении мальчика в мужчину, осветит (ослабит) психологический кризис, который возникает при этом переходе!».
Для подтверждения этой мысли обратимся еще к одному отрывку из молитвы отца семейства:
«Табу тебе, сыгьзæрин фестинаг, Уастырджы, слава тебе! Опекай моих младших в пути, и в жизни!
Пожелай им прямой дороги!
Чтоб они в здравии достигли своего порога!»
Из контекста данной молитвы изымалось выражение «опекай в пути», и образу Уастырджи приписывали функции покровителя путников.
Подтверждает гипотезу о том, что образ Уастырджи несет в себе черты, свойственные духу инициаций, и следующий факт. В обществах с развитой формой систем инициаций появляются тайные мужские союзы, которые служат сохранению племенных традиций у индейцев Северной Америки, выполняют роль примитивной государственной власти у народов Западной Африки. Что интересно, эти союзы полностью или частично отсутствуют в обществах, где наблюдаются пережитки материнского рода — народы севера России и Поволжья, и появляются при сильном патриархально-родовом обществе. А осетинское общество, являясь примером сильной патриархально-родовой организации, должно, таким образом, иметь в структуре общественной жизни черты тайных мужских союзов. Эти черты нагляднее всего прослеживаются в функциях осетинского Ныхаса — органа упорядочения вопросов общественной жизни, а связи Ныхаса, как признака мужского союза, который исполняет функции мужского или общинного дома, и Уастырджи — духа инициаций, мы можем проследить, рассмотрев молитву, обращенную к Уастырджы Ныхаса:
«Уастырджы Ныхаса, ты восседаешь на границе между горами и равниной.
Так не обдели путников, преступивших эту границу, фарном гор и равнин.
Уастырджы Ныхаса, одари наших младших даром слова, чтоб они не безмолвствовали там, где нужно молвить слово и чтоб в слове этом был фарн!»
Эта молитва представляется нам как форма обращения руководителя обрядов посвящения к покровителю мужского союза духу инициаций Уастырджи, так как только после прохождения обряда инициации — свадьбы, меняется социальная роль, которую начнут исполнять неофиты: их социальное положение станет выше, что позволит им принимать участие в деятельности Ныхаса, где к их мнениям, которые станут «весомее», начнут прислушиваться. Г.Чиковани подтверждает мысль о том, что Ныхас является местом воспитания молодого поколения и обучения его основам осетинского этикета — «ирон æгьдау». Тем же функциям служат общинные дома в Ялгунде Западной Тропической Африке и мужские дома в Гане (Меланезии).
Эти материалы подтверждают, что Ныхас и Уастырджы взаимосвязаны, являясь в осетинской общественной жизни отражением обрядов инициаций, и в симбиозе выполняют функции приобщения подрастающего поколения к новому социальному статусу и обучения его правилам сосуществования в этнической среде.
Чтобы сделать нашу гипотезу еще весомее, мы снова воспользуемся методом аналогий, но на этот раз коснемся отношений мужских союзов, в рамках которых проходят обряды инициаций и женской части населения. Мужские союзы были направлены в своих действиях против женской части населения: у меланезийских народов женщины не допускались к предметам культа обрядов посвящения, греческие мужчины устраивали национальные игры в рощах, где не имели право присутствовать женщины, Г. Чиковани так описывает взаимоотношения Ныхаса и женщин: «Осетинский Ныхас представляет собой только собрание мужчин — женщины не имеют права доступа и принятия в нем участия, в каком бы возрасте или положении они ни находились». Идентичность аналогий в данном случае не должна вызывать сомнений.
Таким образом, сравнив материалы осетинской обрядовой практики с материалами общественной и религиозной жизни «естественных народов», у которых преобладают патриархально-родовые отношения, мы пришли к выводу, что осетинский Ныхас выполнял роль мужского или общинного дома, а праздник Лæгты ‘xcæв является претерпевшим изменения собранием тайного мужского союза, в рамках которого проводились обряды инициации.
А если Ныхас и Лæгты ‘xcæв — это пережитки деятельности мужских союзов, где Лæгты ‘xcæв отмечается в дни почитания Уастырджи, который является символом перерождения «мальчика в мужчину», символизирует того, «кто роднит и сближает», если в обоих случаях наблюдается отрицательное отношение к представителям противоположного пола: в первом случае они не допускались к участию в работе Ныхаса, а во втором — для них табуировалось произнесение имени Уаcтырджи, то можно сказать, что наша гипотеза не беспочвенна, так как все вышеперечисленные признаки сопутствуют образу духа инициаций, порожденному системами обрядов возрастных переходов. В осетинской религиозной системе функции духа инициаций, согласно нашему исследованию, выполнял образ Уаcтырджи.
Итак, поклонение образу Уаcтырджи, как форме выражения национального воплощения общемирового архетипа духа инициаций, является не только воплощением национального чувства и настроения, но и раскрывает установку психологической жизни представителей осетинского этноса и представляет собой форму ценностей.
Потребности, через которую осуществлялось воздействие важнейших социально-экономических и культурно-идеологических аспектов на психологический склад нации — на национальное самосознание.
И. САНАКОЕВ, научный сотрудник ЮОНИИ
↑ Наверх
Община Нур Ашки Джеррахи – Суфийская Ложа
Во имя Безграничного Сострадания и Бесконечной Любви Аллаха
Община Нур Ашки Джеррахи – это орден дервишей в рамках Тариката Халвети-Джеррахи (Суфийский Орден), в определенном родословной и духе шейха Музаффера Ашки аль-Джеррахи, шейха Нура аль-Джеррахи, шейхи Фарихи аль-Джеррахи и шейхи Амины аль-Джеррахи. Мы базируемся в Дергах аль-Фара в Нью-Йорке, Мескита-Мария-де-ла-Лус в Мехико, а также в различных лоджах в США и по всему миру. Мы с радостью приветствуем на наших собраниях учеников всех священных путей и искренних искателей любой личной ориентации. Если вы хотите посетить одну из наших церемоний зикра, пожалуйста, отправьте нам электронное письмо с выражением вашего интереса.
Десять принципов нашего суфийского ордена
Мы — суфийская исламская община, открытая для всех ищущих и преданных.
Мы принадлежим к мистической линии, передающейся от сердца к сердцу и сосредоточенной вокруг живого проводника.
Наше духовное состояние — это состояние радости и хвалы, в то время как наш внутренний взор сосредоточен на бесшовном единстве Реальности.
Наше ядро — это живой Источник Бытия, суть которого — любовь и абсолютное милосердие.
Мы следуем универсальному священному пути, открытому через Пророка Мухаммеда, да будет он осыпан возвышенным покоем, который является основным светом руководства, явленным всем Пророкам во все времена.
Мы рассматриваем все священные традиции как единое поле божественного откровения и находим отклик во всеобщей дружбе с их сообществами.
Мы следуем универсальной мудрости Священного Корана в интерпретации великих мистических святых суфизма, и мы обогащаемся мудрыми учениями и практиками других священных традиций.
Мы делаем упор на товарищеские отношения, а не на иерархию. Мы практикуем духовный паритет и гендерное равенство. Мы стремимся построить сообщество, основанное на божественном учении «любящих друг друга ради Меня».
Мы полагаемся на передачу света, любви и знания от сердца к сердцу, чтобы питать и продвигать каждого человека в его духовном созревании.
Мы признаем возникновение Нового Человечества духовного сознания.
Последние подкасты
Все суфийские
Ночь прощения и милосердия Сегодня вечером, о товарищи, падем ниц перед Всепрощающим в саду Баки с возлюбленным Мухаммадом и его семьей, да благословит Аллах возвышенный мир и прощение наполняют их сердца Сегодня вечером, пусть мы все будем прощены ради них, и пусть каждый след ошибки будет стерт из наших душ, Пусть наши самые укоренившиеся плохие привычки будут искоренены, Пусть откроются комнаты, где мы хранили наше отчаяние и страхи.
и проветриться в бесконечной Милости Аллаха Пусть свет веры обновится в наших сердцах Пусть наши стремления будут приняты и пусть мы будем украшены еще более прекрасными устремлениями Пусть наши неудачи будут забыты Пусть наши имена будут написаны на скрижалях Близости Пусть мы будем включены в мистическом теле Друзей Любви, вместе с Нуреддином Джеррахи, Музаффером Эффенди, Нур аль-Анваром, всеми теми, кого мы любим, Пусть наши тела и умы будут милостивыми, сильными и гибкими. Земля в память о Любви Пусть наши слезы любви сделают землю и сердца цветущими Пусть слуги Любви будут прощены и простят друг друга Пусть слуги Любви помогут друг другу и станут свидетелями истины друг в друге Пусть слуги Любви прекратят борьбу друг с другом и вместо этого сражайтесь во внутренней битве света. Пусть слуги Любви объединятся в великих кругах восхваления и празднования Единого. Пусть слуги Любви увидят Единого, куда бы они ни взглянули. Пусть все зло и бедствия будут предотвращены. Пусть все существа будут счастливы, вдохновлены и удовлетворены.