Люди – ошибка природы. Эфир программы «Наука 2.0»
Возникновение человека – результат целого ряда генетических сбоев. Не будь ошибок – не было бы и эволюции. Ученые уверяют, что произошёл бы фатальный системный сбой. О чём это они? И как нам быть с генетическими ошибками сегодня? Исправлять или анализировать?
Возникновение человека – результат целого ряда генетических сбоев. Не будь ошибок – не было бы и эволюции. Ученые уверяют, что произошёл бы фатальный системный сбой. О чём это они? И как нам быть с генетическими ошибками сегодня? Исправлять или анализировать? Биолог Константин Попадьин рассказал об этом и многом другом в совместном проекте радиостанции «Вести ФМ» и портала «Полит.ру» «Наука 2.0».
Мы публикуем стенограмму передачи «Наука 2.0» – совместного проекта информационно-аналитического канала «Полит.ру» и радиостанции «Вести FM». Гость передачи – научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН, кандидат биологических наук Константин Юрьевич Попадьин.
Услышать нас можно каждую субботу после 23:00 на волне 97,6 FM.
Анатолий Кузичев: В эфире радиостанции «Вести FM» проект «Наука 2.0», совместный с Интернет-порталом «Полит.ру».
Дмитрий Ицкович: От «Полит.ру» — Борис Долгин и Дмитрий Ицкович, от «Вестей FM», как всегда, — Анатолий Кузичев.
А.К.: Наш собеседник сегодня — Константин Юрьевич Попадьин, научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН, кандидат биологических наук.
Борис Долгин: Как название института соотносится с темой ваших работ?
Константин Попадьин: Название института очень широкое. Сюда входят и лингвистика и кодирование, декодирование и биоинформатика, и геномика — как хорошо передаются гены от мамы и папы.
Д.И.: И все это реально входит в компетенцию этого института? Все типы передачи информации?
К.П.: Да, в институте очень широко представлены разнообразные способы передачи информации.Д.И.: Немножко по Стругацким институт.
А.К.: Какой ты имеешь в виду, НИИЧАВО что ли?
Д.И.: Типа НИИВСЕГО.
Б.Д.: То есть вы занимаетесь проблемами передачи эволюционной информации?
К.П.: Да.
А.К.: У нас главный тег первой программы с участием Константина Попадьина – вредные мутации. Я правильно понимаю, что за миллионы лет эволюции накапливаются какие-то мутации, информация передается не всегда идеально правильно, так, как мы бы хотели?
К.П.: Да, совершенно верно. Вся наша информация закодирована в молекуле ДНК, при передаче ее от мамы и папы детям постоянно случаются ошибки, поломки этой молекулы. И эти ошибки, видимо, — неизбежная сущность того, что физика и химия этого процесса, процесса деления клеток, процесса репликации ДНК не может быть идеальной.
А.К.: То есть ошибки заложены внутри, а не снаружи?
К.П.: Отчасти эти ошибки возникают из-за того, что процесс копирования не может быть идеальным. А отчасти внешние факторы в виде разных мутагенов могут влиять и снаружи.
Но и внутри процесс не идеален сам по себе.
Б.Д.: Какое-нибудь радиоактивное излучение может стимулировать дополнительные мутации.
Д.И.: А можно я скажу совершено ненаучную метафору? Если система живая, то она реагирует на свою жизнь ошибками. Если она искусственная, неживая, то она зависает, ей надо делать reboot. Для того чтобы было развитие, необходимы ошибки. Если же система исключает ошибки, то она в результате зависнет.
К.П.: Да, или перестанет развиваться.
Б.Д.: Это вторая сторона того, что отчасти в результате этих ошибок мы, собственно, и появились.
А.К.: Мы и есть вредные мутации?
Б.Д.: Результат большой совокупности вредных мутаций.
К.П.: Да, эти мутации, эти ошибки при репликации иногда бывают и полезными. Эти мутации, эти ошибки — необходимое сырье для эволюции. Иногда, очень редко они бывают полезными, и тогда эта мутация распространяется среди всего вида. Например, среди всего вида человека.
И все становятся чуть-чуть лучше в каком-то отношении. Например, умеют переваривать молоко во взрослом состоянии.
А.К.: У меня нет фермента, который расщепляет лактозу. А у кого-то, говорят, есть.
К.П.: Да, но сейчас этот фермент, видимо, распространяется в популяциях человека. И способность переваривать молоко через много поколений может возникнуть у всех.
А.К.: А если бы не было вредных мутаций, и нас бы не было? А что было бы?
Д.И.: Система бы зависла, и кому-то пришлось бы сделать reboot.
К.П.: Происходит какая-то мутация случайным образом, а вредная она или полезная – это иногда не так просто понять.
Б.Д.: Опять же вопрос точки зрения. С точки зрения сохранения вида, в рамках которого происходит эта мутация, мутация может быть вредной, а с точки зрения появления нового вида это может быть полезная мутация.
К.П.: Да, такое может быть.
Д.И.: По-моему, «вредная» и «полезная» употребляется не в смысле бытовой аксиологии «хорошо» и «плохо», «ешьте дети молоко — будете здоровы», а в смысле эволюционной перспективы?
К.
П.: Да, вредные и полезные – это определяется по приспособленности организма. Приспособленность — это, по понятиям Дарвина (и это правильные понятия), количество детей, доживших до половозрелости. Количество потомков, доживших до половозрелости.
Д.И.: То есть вы дарвинист?
К.П.: Основы эволюции открыл Дарвин, и все эти основы совершено верные, всё правильно. Просто сейчас эволюция развивается глубже и детальнее. Однако идеология вся идет от Дарвина. Так вот, и вредность мутации – это то, насколько данная мутация уменьшает количество детей, доживших до половозрелости. Ее можно измерять в процентах. Если, например, мутация убирает 1% от приспособленности или 50% или, в худшем случае, 100% — это летальная мутация, с такой не живут.
Д.И.: А бывает видовая летальная мутация?
К.П.: Нет, видовых не бывает, потому что мутация произошла у одного организма, у одного индивидуума, и если она очень вредная, то такой организм просто сразу погибает.
Если мутация не очень вредная, она имеет шансы распространиться от одного организма к другому. Если есть половое размножение, то в результате рекомбинации она может распространиться ко второму, третьему, четвертому и так далее. И, например, за 100 поколений она может зафиксироваться во всей популяции.
Д.И.: Пример такой мутации?
К.П.: Например, если мы выращиваем бактерии в чашках Петри в микробиологической лаборатории и меняем им среду, то есть питательные вещества, то случайным образом у одной бактерии получается мутация, которая позволяет переваривать новый продукт и жить на нем. Мы просто делаем такой сильный искусственный отбор. Все остальные бактерии погибают, а потомки одного единственного мутировавшего клона выживают. И мы это видим в результате простого эксперимента, проведенного на чашке Петри.
А.К.: Смотрите, если верить теории эволюции Дарвина, то некому нажимать reboot?
К.П.: Да.
Д.И.: Потому что есть вредные мутации.
Если верить эволюции Дарвина, то есть вредные мутации и не надо нажимать reboot.
К.П.: И вредность мутации, и польза мутации – вещи, не четко детерминированные. Иногда может меняться среда — и то, что было вредным, может стать полезным или наоборот. И есть огромный класс мутаций, влияние которых на приспособленность почти нулевая. То есть они чуть-чуть отрицательные, есть маленький минус или очень чуть-чуть положительные. Их называют эффективно нейтральными, потому что, видимо, отбор в виде того большого пальца, который нажимает reboot, или в виде Господа Бога, не может заметить такие маленькие мутации. И в итоге получается, что молекулярная эволюция, возможно, большей своей частью идет за счет этих почти что нулевых эффектов. Это называется «нейтральная теория молекулярной эволюции», она была высказана уже лет 40 назад, и это правильный способ думать о молекулярной эволюции. Есть удобная нулевая гипотеза молекулярной эволюции. Нулевая гипотеза того, как мы эволюционируем.
Если мы берем, например, геномы человека и геномы шимпанзе и сравниваем их, то первое, о чем мы думаем, что, наверное, все изменения нейтральные. Потому что они в эволюции накопились за счет этих мутаций, которые влияют на приспособленность на 0 или 0,000001.
Б.Д.: То есть по умолчанию предполагаем, что нейтральная, а прочее надо доказать?
Д.И.: Не приносит никакой эффект в популяцию, не уменьшает ее?
К.П.: Совершенно верно, по умолчанию мы думаем, что все различия между геномом человека и геномом шимпанзе или любыми двумя сравниваемыми геномами – это нейтральные мутации. А далее, если мы видим, что динамика этих мутаций как-то отличается от нашего ожидания, тогда мы можем доказать, что некоторые мутации действительно вредные, а некоторые — положительные, полезные, или еще их называют дарвиновские. Но это отклонение от нейтральной гипотезы. А первый способ, правильный, видимо, способ — думать, что все различия — нейтральные, вызванные такими накопленными очень слабовредными или очень слабополезными мутациями.
Д.И.: То есть нейтральные различия, которые позволяют видам расходиться, но сохранять оба вида, так?
Б.Д.: Нейтральные различия, которые вообще ничего не делают.
К.П.: Нейтральные различия, виды расходятся, и они могут расходиться по накоплению серьезных различий и мутаций с большим эффектом. Но таких мутаций с большим эффектом просто очень мало, это очень редкие мутации. Допустим, у нас есть 100% мутаций, которыми мы отличаемся от шимпанзе. Там будет подавляющее большинство мутаций с очень маленьким эффектом. То есть эволюция ходит очень маленькими, незаметными шажками, и большие мутации с большим эффектом очень редки. Постепенно, шаг за шагом накапливаются очень маленькие изменения, которые могут быть абсолютно нейтральными, могут быть слабо полезными.
Д.И.: У меня такой вопрос. То, что вы рассказываете, вроде бы интересно, а что в этом интересного и что нового?
К.П.: Во-первых, с открытием геномов и с появлением наук сравнения, сравнительной геномики, изменился способ думать об эволюции зверей.
Сейчас тяжело представить серьезный проект по изучению любого организма, не зная его геном, потому что там огромное количество информации. Раньше можно было и так смотреть: вот живет утконос в Австралии, у него такой-то образ жизни, и по его морфологии и анатомии можно много чего сказать. А мы теперь секвенируем его геном, получаем последовательность его генома и на более низком, на более детальном уровне видим более или менее то же самое, что мы видели раньше. Что — да, наверное, он родственник ехидне. Но теперь мы можем это количественно посчитать.
Д.И.: То есть мы видим то же, что видели раньше?
Б.Д.: Нет, мы тогда видели только внешние признаки, которые заставляли нас предположить, что они похожи. А теперь из совокупности того, что они внешне похожи, мы можем выделить тех, кто действительно является родственниками.
А.К.: Какой-то у нас получился спор про ехидн.
Б.Д.: Да, мы остановились на том, как соотносятся внешние сходства и сходства в поведении со сходством в геноме.
Д.И.: Нет, нет, не об этом. Это все сложно, а я хочу понять простую вещь, как человек, который сюда пришел что-то понять. Раньше мы знали, что есть ехидна или утконос, что они родственники, потому что у них были сходные внешние признаки, которые мы обнаруживали простым наблюдением. Теперь у нас появилось что-то вроде микроскопа, чтобы подтвердить эти наблюдения на уровне генома.
Б.Д.: Или опровергнуть.
Д.И.: Да, а что-то принципиально новое появилось? Мы что-то новое узнаем? Какие факты стали для нас неожиданными? Вот раньше мы знали, что ехидна и утконос родственники. Оказалось, что нет, ехидна и утконос не родственники.
А.К.: Нет, оказалось, что родственники, сказали мы, расшифровав геном.
Д.И.: Ну да. И что? Зачем нам нужно это?
К.П.: Когда мы смотрим и сравниваем двух зверей по внешнему облику, мы можем видеть оптимальный результат эволюции: в результате эволюции у нас всегда увеличивается приспособляемость, то есть связь между организмом и средой должна быть оптимальной.
И если мы видим, что все млекопитающие, которые живут в море, имеют форму тела, похожую на рыбу, мы можем подумать, что рыбы и млекопитающие – это одно и то же. Они родственники, они же живут в воде, они имеют плавники, и у них веретенообразная форма тела. Так что в принципе по схожести внешнего вида нельзя судить о родстве.
Д.И.: Веретенообразная?
К.П.: Да, веретено. Каплеобразная, чтобы меньше было трение с водой. Получается, что по внешнему виду нельзя судить о родстве. Киты не родственники рыбам. И дельфины тоже.
Д.И.: Но мы и раньше знали, что киты и дельфины млекопитающие.
К.П.: Хорошо, я просто привожу всем известный пример. Мы это знали до геномной эры по скелетам, по физиологии, по анатомии этих животных. Иногда таких данных просто-напросто не существует. И мы смотрим на два организма и думаем: да, они родственники, они очень похожи по форме тела, по поведению, еще по чему-то, а может быть, это два независимых неродственных вида, которые просто приспособились к жизни в одной и той же экологической нише.
Они стали одинаковыми просто потому, что живут в одной и той же среде. И в этом случае думать о родстве нам можно, но это такой тест: действительно они родственники или нет.
И когда мы сравниваем геномы, мы видим огромное количество информации и самое ценное, что нам надо — информация, не которая связана, например, с крыльями, плавниками, не функциональные области гена, а эти нейтральные нефункциональные области гена. Потому что если у нас, продолжая тему, утконос и ехидна будут похожи по каким-то неважным, нефункциональным, нейтральным участкам генома – это будет свидетельствовать, что они произошли от одного предка. Они с собой несут молекулярную, геномную подпись того, что они произошли от одного и того же предка. Потому что абсолютно ненужные признаки в геноме у них одинаковые. Хорошая аналогия: как учитель понимает, что в классе один списал у другого сочинение или диктант? Если они сдали идентичные сочинения, невозможно понять, кто у кого списывал, а если есть какие-то ошибки, и эти ошибки одинаковы у всего класса, то понятно, что кто-то у кого-то списал.
Так вот — наличие одинаковых ошибок и есть факт, подтверждающий родственность. И здесь получается наличие таких неоптимальных эволюционных вещей, неоптимальных, нейтральных, ненужных этих ошибок в сочинениях. Если они одинаковые у разных геномов, значит, это родственники. Эта информация очень ценная, и чем более редкие ошибки в геномах, тем детальнее можно рассматривать какие-то глубокие эволюционные процессы.
А.К.: Я бы на вашем месте ответил на Димин вопрос, что смысл в геномной расшифровке. Мы и раньше знали, что ехидна и утконос родственники, но теперь из этой расшифровки мы знаем еще и их дальних родственников, которых мы никогда не увидим и чьих признаков мы никогда не сможем разглядеть и оценить.
Б.Д.: А другой вопрос еще, что таким образом мы подтвердим родство с теми, кто совершенно не похож друг на друга.
К.П.: Совершенно верно.
Б.Д.: И, более того, с теми, кого мы знали, кого мы можем видеть, но никогда не догадаемся, что он родственник.
Д.И.: Тогда у меня еще два вопроса. Первый. Назовите каких-нибудь самых удивительных родственников, которых мы обнаружили за счет геномных расшифровок последнего времени. Тех, о ком мы не знали, что они родственники. А другой вопрос совсем уж инфантильный: а есть ли такие участки генома, которые означают плавник? То есть у дельфина есть плавничок, и у рыбки есть плавничок, и есть ли функциональные участки генома, имеющие по этим плавникам сходства у разных видов? Можно ли такой конструктор сделать?
К.П.: Конечно, есть, давайте я начну со второго вопроса отвечать. То есть вы спрашиваете про функционально важные участки генома?
Б.Д.: Которые появились в результате приспособления к похожей среде. Насколько похожи они с точки зрения генома? Внешне они похожи, а на геномном уровне?
К.П.: Это интересный вопрос. Часто бывает так, что у нас какая-то функция молекулярно-биохимическая, например, какой-нибудь фермент, который делает свою работу, похож у родственников не потому, что он идеально сконструирован, а просто потому, что он был у предков всех родственников.
И далее наличие такого же белка у всех приматов, например, говорит о том, что они унаследовали его от общего предка всех приматов. А иногда бывает так называемая конвергентная эволюция, когда у нас в двух совершенно независимых линиях млекопитающих появляется свойство переваривать, например, целлюлозу.
И в таком случае можно смотреть на параллельное появление в молекулярной эволюции функциональных признаков, например, новых белков или изменения этих белков в одну и ту же сторону при изменении образа жизни. Такие примеры бывают. Они редкие, они не всегда хорошо задокументированы. Но можно в геноме поймать те гены, те функциональные участки, которые кодируют какие-нибудь биохимические особенности разных организмов. Допустим, в случае млекопитающих можно говорить про уровни метаболизма. Уровень метаболизма кодируется какой-то сотней генов, и набор этих генов, их свойства, их аминокислотные последовательности связаны с тем, насколько активно происходит метаболизм.
Д.И.: Значит, можно добавить несколько генов и будешь худеть — метаболизм поменяется.
А.К.: А куда их добавить?
Д.И.: В пищу.
К.П.: Нет, у человека пока такое не делают.
Д.И.: Но, судя по тому, что вы говорите, теоретически это возможно?
К.П.: Теоретически возможно всё.
Д.И.: То есть мы можем поменять конституцию человека, поскольку она связана с метаболизмом.
К.П.: Да, и если продолжать эту тему, то недавно была сконструирована полностью искусственная бактерия. То есть был геном бактерии, который сделали в химической лаборатории, и в качестве натурального вида взяли бактерию микоплазму, у нее порядка 400 генов в дикой популяции.
Д.И.: В дикой популяции?
К.П.: В диком виде. У микоплазмы есть в геноме 400 генов. Это очень маленький компактный геном, и именно с него имело смысл начинать пробовать делать такие смелые технологические изменения. Именно с нее сделали геном полностью в пробирках. Получили его в химической лаборатории, кусочек за кусочком собрали всю последовательность — и дальше посадили это в клеточную оболочку от бактерии.
А дальше этот организм ожил, и через несколько поколений этот полностью искусственный организм, полностью искусственный вид, обновил свою оболочку, белки, и это стала абсолютно новая бактерия.
Более того, из 400 генов, которые были в дикой форме, ученые не до конца поняли, зачем надо так много, и сделали минимум — порядка 300, то есть они оптимизировали. В принципе, есть возможность оптимизации. В результате того, что эволюция идет очень медленными шажками, она далеко не оптимальна. А если мы понимаем все…
Д.И.: Это сильное выражение: если мы понимаем всё!
К.П.: Да, но мы этого не понимаем. Если бы мы понимали всё, мы могли бы оптимизировать такие искусственные конструкты. И когда эту бактерию завели, исследователи в геноме сделали электронные подписи своих е-мейлов и своих адресов, чтобы, не дай Бог, не перепутать эту бактерию с диким аналогом, который живет в природе.
Д.И.: Чтобы было к кому обращаться. И какова судьба этой прекрасной бактерии?
К.
П.: Она живет себе в лаборатории.
Д.И.: Я себе представляю — худая, красивая, очень хорошо сконструированная, идеальная.
К.П.: В нее еще вставили белок, который подкрашивает ее синим цветом, чтобы можно было легко отличать. Теперь они такие красивые, голубого цвета бактерии с е-мейлами всех авторов этого проекта.
А.К.: Фантастика!
Д.И.: Много уже этих проектов?
Б.Д.: Замечательно. Как время от времени в програмный код в шутку вставляли какие-то сообщения от программистов.
К.П.: Вид бактерии один, их штук огромное количество, потому что бактерии делятся очень быстро. Но это результат 15 лет работы.
Д.И.: А вдруг она мутирует и захватит всю планету? С е-мейлами, голубого цвета?
К.П.: Она может мутировать и захватить всю планету с той же вероятностью, что и любая другая бактерия. То есть она принципиально ничем не отличается.
Д.И.: Она же оптимальная, она такая поджарая, такой Шварценеггер своего рода, бактериологический культурист.
Б.Д.: Она оптимальная, видимо, все-таки не по признакам приспособленности?
К.П.: Да, приспособленность ее с диким типом пока что не сравнивали, я таких работ не видел.
Б.Д.: Можно ли ожидать попыток сконструировать в лаборатории геном и других существ, более сложных?
А.К.: Мышей, скажем?
К.П.: Ожидать можно, но, видимо, пока что это почти нереально.
А.К.: Вот вы говорите, 400 генов у этой бактерии. А у мыши сколько? Я пытаюсь понять, сколько мы мышь будем конструировать.
К.П.: Больше 10 тысяч.
А.К.: А у нас?
К.П.: Мы от мыши сильно не отличаемся. Мы такие же, как мышь, в плане сложности генома.
Д.И.: А ты что думал, отличаешься?
А.К.: Я надеялся, что да.
Б.Д.: А почему вы сказали, что теоретически «да», а вот?…
К.П.: Конструирование искусственной микоплазмы заняло 15 лет работы очень мощных лабораторий, порядка 40 млн.
долларов был бюджет. То есть это было долго, это было сложно. Конечно, технологии развиваются, и, возможно, скоро попробуют делать более сложные организмы. Но это все пока что прокариоты, то есть бактерии. Наверное, можно сконструировать бактерии, которые обладают хорошим набором свойств для промышленности. Но это и сейчас уже делается другими методами. Не надо в биохимической лаборатории делать новый геном, когда можно изменить старый. Здесь получается, что многие задачи решаются традиционными молекулярными способами, и эта попытка получить искусственную жизнь, она красива просто в своей идее, но реализация ее достаточна на простом примере, на примере этой микоплазмы. Надо сильно подумать, прежде чем решить, что да, нам нужна еще одна такая бактерия.
Д.И.: А может случиться так, что это станет очень дешево?
К.П.: Даже если это станет очень дешево, вопрос — для чего нам это всё?
А.К.: Что значит «для чего нам это всё»? Если мы можем сделать некий организм, мы же предполагаем, что мы научимся когда-то делать сложные, не из 400 генов, а из 10 тыс.
организмы с заданными возможностями, свойствами и всем прочим. Совершенно понятно, для чего это все можно и нужно делать.
К.П.: Лично мое ощущение, что если мы, например, хотим лечить человека и дойти до этого уровня, то понять все о таком большом и сложном геноме, о многомерном геноме, будет нереально. Намного проще и правильнее менять то, что мы нашли плохое: какую-то плохую мутацию. Мы ее можем попытаться поменять, заменить.
Б.Д.: Заниматься таким точечным лечением, а не пытаться переформировать все.
К.П.: Да, заниматься точечным лечением, и это, видимо, рациональный путь развития, по которому движется наука.
Б.Д.: А не опасно ли это? Не получается ли так, что если мы не понимаем все, и беремся менять что-то точечно, то мы можем не понять, как это точечное соотносится с чем-то другим? Не получим ли мы случайно наряду с тем эффектом, которого мы хотели добиться, еще что-нибудь?
А.К.: От чего мы хотели избавиться?
К.
П.: Наверное, таких проблем еще больше встанет, если мы захотим заново сконструировать геном человека. Это будет просто нерешаемая задача. Я думаю, что здесь необходимо будет проводить полный набор экспериментов, как в любых клинических исследованиях. Когда новые лекарства поступают на рынок, их до этого десяток лет исследуют.
А.К.: Я все ждал, когда же мы на вопрос этики наткнемся. Он же очень важный, чуть ли не первоочередной, как мне представляется, для вас. Он у вас вообще есть?
Б.Д.: Да, бактерия не представит нам претензий, что мы создали новую бактерию.
А.К.: А мышь посмотрит большими грустными глазами на тебя, и ты думаешь: а имел ли я право?
Если серьезно, Константин, вы об этом думаете?
К.П.: Конечно.
А.К.: Вы сказали, что эта идея искусственной жизни красивая, а для большинства наших слушателей это идея жуткая.
Б.Д.: Для большинства — вряд ли.
К.П.: Хороший пример. Недавно была опубликована статья в журнале «Nature».
В Лондоне ученые сделали именно на человеке достаточно простой эксперимент. У многих женщин есть некие вредные мутации в митохондриальном геноме, в маленькой органелле, которая наследуется только через яйцеклетку.
Д.И.: Ничего не понятно.
К.П.: Идеология такая, что иногда можно пробовать делать похожие эксперименты уже и на человеке.
Д.И.: А что с женщинами-то случилось?
К.П.: У человека нельзя вмешиваться в большое и сложное ядро, которое несет генетическую информацию.
Б.Д.: Ядро клетки.
К.П.: Да, а помимо ядра есть информация, которая переносится в маленьких органеллах под названием митохондрии. Там есть свои собственные маленькие геномы, которые кодируют очень мало информации. Но иногда в этом маленьком кусочке информации сидят вредные мутации, которые, например, могут определять, что какие-то нейрогенеративные процессы начинаются очень рано. Что-то типа болезни Паркинсона, Альцгеймера или мышечной деградации.
И это начинает наступать не в 70-80 лет, что нормально для процесса старения, а гораздо раньше.
Д.И.: Это женская специфическая мутация?
К.П.: Почему важны женщины? Потому что этот митохондриальный геном передается только через цитоплазму клетки. Органеллы наследуются только через материнскую линию. Просто потому, что в сперматозоиде нет цитоплазмы, а в яйцеклетке ее много. Поэтому, когда у нас образуется из яйцеклетки и сперматозоида новая жизнь, получается, что вся цитоплазма и плавающие внутри этой цитоплазмы митохондрии и митохондриальные геномы со своими вредными мутациями, если таковые имеются, попадают к ребенку. Получается, что митохондрии унаследованы от женщин.
А.К.: Видишь как! Все вредное, что в нас есть – от женщин. Это я нашим слушателям говорю: когда они будут ссориться в следующий раз, пусть знают что сказать.
К.П.: Так вот, суть эксперимента: была изучена женщина, у которой было доказано наличие таких вредных мутаций в митохондриальном геноме, и эта женщина не могла родить здорового ребенка.
Суть эксперимента была очень простой. Она была технически очень сложная, но в идее своей очень простой. Все митохондрии, все митохондриальные геномы были взяты у донорской яйцеклетки, у здоровой женщины.
А.К.: И все они были здоровые и хорошие.
К.П.: Да, митохондрии были здоровые и хорошие, а ядро с 99% генетической информации было взято от женщины, которая хотела родить ребенка. В результате у авторов этой статьи все это получилось, но на стадии гаструляции, на каком-то этапе развития эмбриона (там несколько эмбрионов сразу делали, чтобы что-то получилось), этот эксперимент надо было заморозить именно из-за этических проблем. Британский этический комитет запретил эти исследования. Я знаю, что главный автор этих работ сейчас разбирается с этим этическим комитетом Британии и пытается пробить эту тему, пытается, чтобы разрешили подобного рода медицинские вмешательства.
Эти медицинские вмешательства, наверное, самые простые, самые легкие. Потому что можно поменять митохондрии.
Более того, я не читал этого в журналах «Nature», где была опубликована эта статья, но волей-неволей похожее уже делается у человека. Есть ЭКО — экстракорпоральное оплодотворение, достаточно широко распространенное. В этом году даже дали Нобелевскую премию его первооткрывателю.
Д.И.: Суррогатная мать.
К.П.: Не обязательно. Экстракорпоральное оплодотворение – это когда сперматозоид оплодотворяет яйцеклетку в пробирке.
А.К.: Не в организме.
К.П.: Дальше можно подсадить к родной маме, не обязательно к другой матери. А понятие «суррогатная мать» – это когда мы еще и вынашивать эмбрион поручаем другой женщине. Так вот, во время экстракорпорального оплодотворения иногда происходят некие маленькие вмешательства. Известен факт, опубликованный много раз в медицинских журналах, что если почему-то не получается добиться здоровых эмбриончиков от какой-то женщины, тогда такая нормальная медицинская практика: возьмем немножко цитоплазмы от какой-то здоровой донорской яйцеклетки и добавим эту цитоплазму в яйцеклетку женщины, которая никак не может забеременеть.
И вместе с этой цитоплазмой, конечно, мы переносим все те же митохондрии, все те же митохондриальные геномы. Медицина часто развивается таким методом проб и ошибок, и в этом случае мы переносим не 100% митохондрий, а добавляем, допустим, 10% митохондриальных геномов от чужой здоровой яйцеклетки. Такое происходит уже десяток лет точно.
Б.Д.: То есть качественно это довольно родственные вещи?
К.П.: Качественно это то, что уже происходит. Но когда мы 10% митохондрий заменяем на 100%, когда мы меняем полностью митохондриальные геномы – это уже возбудило Этический комитет, работы приостановлены.
Б.Д.: Но можно надеяться, что рано или поздно этот Этический комитет сдастся.
А.К.: Наоборот, можно надеяться, что он никогда не сдастся.
Б.Д.: Ну и люди будут болеть.
А.К.: Конечно, так положено. Будут жить своей жизнью, понимаешь, а не пластмассовой жизнью. Этот стол, например, никогда не болеет.
Б.Д.: Ну почему, легко завести червячка.
К.П.: Дилемма здесь всем понятна: если мы запускаем такую методику и отрабатываем ее, а Этический комитет разрешает такую методику, то достаточно большое количество женщин с такими мутациями могут заводить детей и счастливо жить. Еще есть эволюционная точка зрения. Она говорит о том, что этого не надо делать, потому что мы ухудшаем общий генофонд человечества, в широком смысле геном.
Б.Д.: Чем же мы его ухудшаем?
А.К.: Тем, что вмешиваемся в естественный отбор.
Б.Д.: Секундочку, если мы исправляем геном, который передастся, то потом у дочки этой женщины митохондрии уже будут другими?
А.К.: Да, ее митохондрии должны быть уже здоровыми.
Б.Д.: Значит, мы ничего не ухудшаем, ведь правда?
К.П.: Не до конца. Скорее всего, когда мы убираем эффект естественного отбора, мы позволяем людям, которые раньше не смогли бы оставить потомство, оставить это потомство. Видимо, в общем качество генома в результате этих событий будет ухудшаться, приспособленность должна ухудшаться.
И если делать подобный эксперимент на мухах дрозофилах, то считается, что в результате случайного скрещивания мух дрозофил, когда нет отбора, нет конкуренции между мухами и нет отбора, за одно случайное скрещивание, за поколение падает приспособленность на 2%. Это очень сильно. Соответственно, если мы думаем, что популяция человека уже живет несколько поколений при сильной медицине, допустим, два поколения, то 4% мы должны уже вычесть по сравнению с 60 годами тому назад.
Б.Д.: Но ведь продолжение исследований в этой сфере, наоборот, должно исправить ситуацию? Потому что мы здесь исправляем, увеличиваем приспособленность. Вместо того, чтобы женщина рожала больных детей, которые к тому же потом еще заведут своих потомков, мы делаем этих детей здоровыми и их потомков здоровыми?
К.П.: В идеале вы правы, если геномное внедрение, геномная модификация совершенно разумна и правильна. Именно процесс естественного отбора отсекает неприспособленные геномы, и успехи медицины, когда понятие «неприспособленный геном» расширяется, и скоро вообще исчезнет в случае человека.
Таким образом, автоматически мы убираем действие естественного отбора и увеличиваем вклад вредных мутаций, которые аккумулируются, аккумулируются…
Д.И.: Тогда придется сделать reboot.
А.К.: В конце программы звучит тревожная музыка. Мы прерываемся на неделю, и ровно через неделю вновь встретимся с Борисом Долгиным, Дмитрием Ицковичем, Анатолием Кузичевым и Константином Попадьиным, научным сотрудником Института проблем передачи информации РАН, кандидатом биологических наук. До встречи.
Беседу с Борисом Салтыковым слушайте в аудиофайлах
Наука: ошибки природы | Вокруг Света
Далеко ходить за ними необязательно: любой человек может найти достаточно подтверждений эволюции… в собственном теле
Во времена Дарвина самыми сложными механизмами были точные хронометры, изготовить которые могли лишь весьма искусные мастера. Очевидно, указывали противники теории эволюции, что за куда более сложными живыми организмами тоже должна стоять фигура мастера, который их задумал, спроектировал и создал.
Эта старая аналогия некорректна хотя бы потому, что конструкция нашего тела далеко не так безупречна, как работы английских и швейцарских механиков.
Если человеческий организм и создан мастером, то это был «слепой часовщик», неспособный заметить, что от одних деталей уже нет никакой пользы, а другие стали даже мешать. Красота и совершенство его не интересуют, да он и не способен их оценить: «часовщик» эволюции лишь без устали перебирает случайные вариации, без жалости отсеивая не прошедшие отбор. Тем не менее результат его труда поразителен. За какие-то четыре миллиарда лет, начав с «химического бульона» и полуживых протоклеток, он дошел до людей — изысканной и невероятно сложной системы, пусть и не лишенной определенных недостатков.
Лишние детали
Сравнивать человеческий организм с часами неуместно еще и потому, что иначе придется признать: в этом механизме найдутся детали заодно от барометра и от термометра, ведь наше тело сохраняет массу рудиментарных органов, давно утративших свое значение.
Зубы мудрости и аппендикс, некогда столь полезные в перетирании и переваривании жесткой и волокнистой пищи, сегодня, по-видимому, приносят больше проблем, чем пользы.
Лишние детали рудиментов сохраняются в разных системах и частях организма, включая мышцы кистей, потерявшие свою функциональность
Если сложить пальцы в кулак и согнуть кисть, то в нижней части предплечья почти наверняка станет видно сухожилие. Его натягивает длинная ладонная мышца, сохранившаяся у 86% людей. Животным она позволяет обнажать когти или удерживаться при лазанье, но у человека полностью потеряла функциональность и стала рудиментом. Этим иногда пользуются медики: ткани длинной ладонной мышцы можно забрать для пересадки без каких-либо потерь для силы или ловкости руки. Скорее всего, со временем она окончательно исчезнет, как это произошло и происходит с другими ненужными мышцами — например, с пирамидальной внизу живота, которая встречается уже только у 80% людей.
ЧЕЛОВЕКПриветы из прошлого
Первый тираж «Происхождения видов» был распродан всего за пару дней.
Но если бы Дарвин иллюстрировал идеи эволюционизма «на себе», коммерческий успех его книги мог бы стать еще значительнее.
Спутанные провода
Спутанные провода блуждающих нервов соединяют мозг с гортанью, проходя через грудную клетку
Как и у других млекопитающих, 11 из 12 пар черепных нервов человека не покидают головы. Лишь блуждающие уходят к сердцу, легким и даже кишечнику. Спускаясь, они ветвятся, и справа на уровне ключицы, а слева еще ниже, возле дуги аорты, от блуждающих нервов отходят возвратные, которые поднимаются обратно, пока не доберутся до гортани. Такое «подключение» выглядит не слишком логичным: от мозга до голосовых связок и обратно сигнал идет, делая большую петлю. У жирафов общая длина этого пути достигает 4,5 м, а у живших 150 млн лет назад суперзавров с еще более длинной шеей могла доходить до 28 м.
Этот недочет — «тяжелое наследие» далекого прошлого. У обитавших в воде общих предков сухопутных животных аналогичные нервы совсем не блуждали: отходя от мозга, они последовательно ветвились по всем шести жаберным дугам, как у современных рыб.
Однако в ходе эмбрионального развития задние жаберные дуги у животных суши образуют ткани гортани, а подходящие к ним сосуды превращаются в мощные артерии сердца и опускаются все дальше от головы. Блуждающий нерв оказывается обхвачен дугой аорты, и ему приходится вытягиваться, сохраняя пусть неидеальную, но действующую связь с гортанью.
Битые пиксели
«Битые пиксели» слепого пятна стали результатом набора случайностей и встречаются далеко не у всех животных
Зрительная пара черепных нервов соединяется с глазами. Тонкие нейроны и питающие их капилляры тянутся сквозь сетчатку и добираются до рецепторных клеток с ее наружной стороны. Свет должен проходить сквозь них, так что конечные отростки этих нервов и сосудов практически прозрачны. Однако в месте выхода нейронов на сетчатку чувствительных рецепторов нет, поэтому в нашем поле зрения в самом центре образуется слепое пятно диаметром примерно в миллиметр.
Такое неудобное устройство глаз характерно не только для людей, но и для всех позвоночных и тоже унаследовано от общего предка.
Считается, что светочувствительные клетки впервые стали появляться у поверхности его тела, позволяя воспринимать свет и ориентироваться. По чистой случайности нервы подходили к ним с внешней стороны, и по мере того как глаз углублялся и усложнялся, оставили слепое пятно. Все могло произойти ровно наоборот: например, у головоногих моллюсков зрительные нервы подходят к сетчатке не снаружи, а изнутри, и слепого пятна не создают — их зрение развивалось независимо от нашего.
Неровное дыхание
«Неровное дыхание» при еде (а также опасность подавиться) создает связь дыхательного горла и пищеварительного тракта
Ткани легких берут начало от плавательного пузыря, который рыбы могли наполнять воздухом, регулируя свою плавучесть. В теле человека верхние пути пищеварительной и дыхательной систем до сих пор сходятся в полости носоглотки, сохраняя прямую связь. Это создает опасность асфиксии каждый раз, когда кусочек пищи проходит над дыхательным горлом, и, видимо, приводит к появлению икоты.
Предполагается, что примитивное дыхание требовало заглатывать воздух, а судорожные сокращения мышц помогали наполнить пузырь газом или избавиться от избытка воздуха, попавшего в желудок. Возможно, икота освобождает желудок и у младенцев, которые еще не идеально координируют раздельные процессы дыхания и глотания. Но для взрослого человека эта реакция не более чем мучительный сбой несовершенного организма.
Забытый рефлекс
Когда человеку холодно или страшно, он покрывается гусиной кожей — результатом срабатывания пиломоторного рефлекса. Его название можно перевести как «волосодвигательный»: вегетативная нервная система вызывает сокращение окружающих фолликулы гладких мышц, приподнимая каждый волосок на коже. Эта полезная реакция позволяет многим млекопитающим на холоде удерживать больше теплого воздуха в своей шерсти, а при встрече с противником придает более внушительный и устрашающий вид. Однако у людей, давно утерявших густой растительный покров, пиломоторный рефлекс оказался рудиментом и никакой практической пользы уже не несет.
Склеившиеся хромосомы
Предковые склеившиеся хромосомы образуют вторую хромосому человека
Все ближайшие родственники человека, от орангутанов до шимпанзе, несут по 24 пары хромосом, и только у людей их всего 23. Увидеть это различие невооруженным глазом невозможно, но генетики достоверно показали, что произошло это из-за случайного слияния. В самом деле, вторая человеческая хромосома содержит гены, которые у прочих гоминид распределены по двум отдельным хромосомам. В ней самой содержатся рудиментарные фрагменты: когда-то они образовывали специализированные центральные (центромеры) и концевые (теломеры) участки «предковых» хромосом, объединившихся в одну.
Фото: ALAMY (X6) / LEGION-MEDIA, ISTOCK (X2), GFC Collection, somersault18:24/SCIENCE PHOTO LIBRARY, DIOMEDIA, DOC. RNDR. JOSEF REISCHIG, CSC. (CC-BY-SA)
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» №2, февраль 2019
Даниил Наприенко
Теги
- наука
- организм
- человек
- Дарвин
- эволюция
Ошибки природы в нашем организме
Если принять гипотезу, что человеческое тело создано по какому-то плану, то появляется множество вопросов к его автору.
Да, у нас предусмотрены дублирование функций и резервные системы, но есть и масса недоработок, существенно осложняющих жизнь.
Незаменимые нутриенты
Люди не умеют синтезировать некоторые жизненно необходимые аминокислоты и жирные кислоты, так что приходится тратить силы и средства на поиск разнообразной пищи: ограничение любого нутриента в течение более-менее длительного срока неизбежно ведет к болезни. Кстати, витамины мы тоже не умеем производить. И если с В12 нам еще как-то помогают наши соседи по кишечнику– симбиотические бактерии, то с витаминомС дела обстоят совсем грустно.
Кстати, клетчатку мы тоже перерабатывать не умеем, хотя при этом она необходима для поддержания тонуса и здоровья всего ЖКТ – от зубов до прямой кишки. Зачем нам неперевариваемый продукт– загадка. Единственное объяснение – корм для кишечной микрофлоры. Всё бы ничего, но она ж из клетчатки спирт гнать начинает, аж 3 грамма в сутки, из-за чего даже у абсолютного трезвенника в крови можно намерить до 0,3 промилле алкоголя.
Конструктивные дефекты
В некоторых случаях наш организм кажется практически неуязвимым: для того чтобы мы не замечали каких-либо проблем со стороны печени, достаточно всего 15% функционирующих гепатоцитов. С другой стороны, дыхательные пути отделены от пищеварительного тракта мышечным переключателем, который иногда сбоит, и пища идет «не в то горло», причем последствия такой ошибки могут быть фатальными.
Другой пример. Мужской мочеиспускательный канал несет двойную нагрузку: выведение мочи и доставка спермы. При этом он проходит через толщу предстательной железы, которая из-за воспаления или разрастания железистой ткани (аденомы) может попросту перекрыть уретру, нарушив сразу обе важнейшие для организма функции.
Конструкцию женской мочеполовой системы тоже сложно назвать совершенной: отверстие мочеиспускательного канала, вход во влагалище и отверстие для отведения отходов ЖКТ находятся в непосредственной близости друг от друга, в результате чего кишечные бактерии часто становятся возбудителями уретритов, циститов и вагинитов.
Нехватка запчастей
Одним из самых нелогичных технологических решений можно считать лишь два набора зубов со сменой их в детском возрасте. Если учесть, что наша пища достаточно твердая, а симбионтам в ЖКТ постоянно нужна клетчатка, не помешал бы как минимум еще один комплект– годам к 45–50.
Аппендикс всего один, причем, как выяснилось относительно недавно, он играет очень важную роль. Во-первых, в нем проходят «тренировки» лимфоцитов, на которых они учатся отличать чужаков от своих. Во-вторых, в червеобразном отростке хранится своеобразный бэкап (резервная копия) микрофлоры кишечника. Почему она восстанавливается сама даже после тяжелых кишечных инфекций? Потому что есть НЗ в аппендиксе. Если человеку делают аппендэктомию, он чаще болеет инфекционными заболеваниями– это подтверждают результаты 30–40-летних наблюдений. И почему тогда аппендикс не парный, раз он так важен?
Трудности перехода на новую версию
Прямоходящие предки человека появились очень давно: промежуточное положение между четвереньками и двуногостью было у сахелантропа (6–7 млн лет назад), а четкие признаки появились у ардипитеков (3,9–4,4 млн лет назад).
При этом у нас сохранились некоторые черты четвероногой версии: стопы ног устроены слишком сложно, там множество связок и суставов, которые были жизненно необходимы далеким предкам, лазавшим по деревьям. В современных же условиях такое строение единственных точек опоры делает их слишком уязвимыми к различным травмам.
Алексей Водовозов
Журнал «Российские аптеки» №22, 2016
Вам могут понравиться другие статьи:
Что может глина?
Казалось бы, чем может быть полезен для здоровья строительный материал? Но на самом деле медицине уже давно известно о лечебных свойствах глины.
И не случайно сегодня ее мож…
Подробнее
Подробности
Кожа на восстановлении
После косметологических процедур, таких как пилинги или шлифовки, кожа нуждается в реабилитационном периоде и применении специальных средств, помогающих ей быстро «прийти в себя». Впрочем, такие пр…
Подробнее
Подробности
5 идей для отпуска
По понятным причинам поездки для отдыха остаются внутрироссийскими. Впрочем, в нашей стране – невероятное разнообразие интереснейших мест с необычной природой и памятниками истории и культуры. Куда…
Подробнее
Подробности
Кожа под защитой
С началом сезона отпусков солнцезащитные средства становятся косметическим продуктом первой необходимости.
Они помогают коже не обгореть, предотвращают преждевременное старение и серьезные кожные з…
Подробнее
Подробности
Пять медицинских специй
Баночки с разными приправами обитают в шкафчиках на кухне всех современных хозяек и не считаются чем-то необычным. Между тем когда-то они стоили баснословных денег, влияли на политику крупных г…
Подробнее
Подробности
Тропическое лекарство
Бананы – не только привычный продукт питания, это один из важнейших товаров в мире. Вокруг него выстроены экономики многих стран. Все части растения активно используются для самых различных цел…
Подробнее
венец творения или ошибка природы
Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное агентство образования
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
«Ижевский государственный технический университет»
Кафедра «Философии»
РЕФЕРАТ
на тему: «Человек — венец творения или ошибка природы»
2007
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1.
Человек на анатомическом столе природы
2. Терсит или аполлон
3. Кентавр или птица — феникс
4. Носороги или рыцари
5. Бесчеловечье в человеке
6. Общественное животное или животное в обществе
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
Вселенная тысячелетиями манит человечество непостижимостью безграничности и безграничностью вновь и вновь постигаемого. Влекомое таинственными миражами бытия, вплетенными в неизбежную повседневную практику, иллюзиями его устойчивости в Космосе, оно стремится охватить все его проявления, все грани загадочного мироздания. И прежде всего решить загадку загадок — объяснить сущность самого человека и его место в природе как воплощения духа. Особенно в нынешних парадоксальных условиях превращения его из обычного, заурядного живого существа в зловещую космическую силу.
С того начала начал, когда затеплилась жизнь человеческого духа в нашем неведомом прародителе, он начал развиваться по обратной асимптоте, от первоначального синкретизма до пугающей дифференциации.
Его динамику можно сопоставить с цепной ядерной реакцией, преобразующей весь наш пространственно — временной мир в планетарном масштабе.
Словно при землетрясении или волне цунами, смывающей все на пути, поколеблены сравнительно константные характеристики изначального движения духа, веками предопределявшие устойчивое содержание систем знаний, эмоций и верований, выработанных тем или иным этносом. В прошлом судьба или историческая закономерность, что в конечном счете в интересующей меня связи безразлично давала каждому племени, роду, этносу возможность относительно стабильной самореализации. Но тогда же началось постепенное нарастание темпа вращения маховика процесса, неопределенно именуемого историей, вращения, ставшего ныне действительно пугающим как по темпам, так и по последствиям, которые ощущают все живущее ныне, сейчас, в современной ситуации. Духовное старение и непрогнозируемое возрождение социальных структур, совокупность которых и есть человек, длится ныне не тысячелетия и не века.
Они в условиях информационной цивилизации протекают за десять — пятнадцать лет, как говорится, на глазах одного поколения, порождая в обыденном сознании не только отблески новых откровений всесильного духа, но и самые пещерные эсхатологические представления. И конечно же — скрытый и тщательно маскируемый животный страх перед неопределенным будущим, где все — зыбко и непредсказуемо. Вот почему в этом обыденном сознании сегодня причудливо сочетаются осколки Просвещения и его научных идеалов с самыми что ни на есть апокалиптическими представлениями, идущими от иранской эсхатологии, от иудейской Книги пророка Даниила, от третьей из Сивиллиных книг, от тайного знания буддизма и суффизма. Лукавый же разум, бессильный познать безграничность, истинную сущность или природу взбаламученной духовной жизни человека информационной цивилизации, делает своеобразное теоретическое сальто-мортале, смещая акцент на истолкование изначально предопределенного места человека в мире. Так появляются вызывающие определенный теоретический интерес экоцентристские, биоцентристские, антропоцентристские, нооцентристские научные концепции нашей Вселенной.
Но на бытовом уровне они становятся неизменным и уныло-однообразным фактором эмоциональной жизни всего человечества благодаря новым средствам массовой информации. На глазах изумленных поборников истины размывается целостный монолит древнейших, изначальных верований на миллиарды сектантских ручейков; сминается словно бульдозером призрачный монолит философских построений, от которых остается лишь щебень более или менее привлекательных литературных упражнений, в завалах которого пытаются пропищать о себе и наши марксоиды, либо повторяющие зады марксизма о соотношении абстрактного и конкретного, либо вообще договаривающиеся к радости столичной околонаучной » тусовки » до анафемы самому факту человеческого бытия с провинциальной амбициозностью; вытесняется мутным потоком всеобщего дилетантизма высокое искусство — гордость мировой цивилизации. Массив руин ныне нарастает с умопомрачительной интенсивностью, ибо наряду с профессиональной научной литературой в информационную эпоху подобно раковой опухоли расширяется область литературы, претендующей на научность, точнее — наукообразной, создателем которой может быть любой на уровне начального образования.
Лишь бы оплатил издание… Здесь зловещая сверхзадача темных и неведомых сил вполне очевидна — отвлечение мятущегося человеческого духа, предощущающего со времен пророка Даниила и Иоанна Богослова великую истину о величии и преходящем значении человека как венца творения и ошибке природы, как о существе богоравном и несовершенном от критического, объективного самопознания. Истину, которая всегда вызывала и вызывает неосознанный, первобытный страх у рода человеческого, но которая в действительности имеет в основе своей конструктивное, животворящее начало и дает основание пусть — зыбкое и призрачное в космической перспективе для социального оптимизма и индивидуальной жизненной, конструктивной силы на отведенный каждому из нас мизерный срок.
1. Человек на анатомическом столе природы
В последнее время в беседах с растерявшимися, но неизменно чванливыми представителями почившей в бозе философии, избравших себе иной, более прибыльный в материальном отношении статут политологов, социологов, сексологов, культурологов, имиджологов, вариологов, равно как и с их вечными коллегами и иллюзорными оппонентами — корыстными служителями каноничных конфессий и бесчисленных сект не без познавательного любопытства наблюдаю, как у них возникает трогательное единодушие в агрессивном неприятии моей мысли о человеке как венце творения и ошибке природы одновременно.
» Как? — в исступлении вопиют профессиональные » любители мудрости «. Разве природа может ошибаться? Ведь ею движет высшая целесообразность, приводящая в мир все новые и новые формы движения. И человек — только венец этого движения природы, его цель и идеал; мысль же об ошибке природы — от лукавого «. Правда, в попытках обосновать эту однобокую, недиалектическую идею они находят столь разные пути и столь разные логические схемы — паутины, что говорить о возможности сколь — либо рационального обобщения в систему понятий всего хаоса их мыслей о человеке не приходится. Естественно, что спорить с ними — дело вполне бесполезное. Впрочем, не буду даже пытаться предлагать вдумчивому подобную схематизацию, ибо все различия нынешних претендентов на всеобщее и универсальное звание, на статут оригинальных философов более иллюзорны, чем во времена Александра Македонского. Напомню, что тогда все греки отказались от такого мужского украшения, как бороды, все — кроме философов, ибо для последних вычурные контуры бород оказались единственным отличительным признаком своеобразия, индивидуальной неповторимости мыслителей.
Приглядитесь повнимательнее — и вы увидите примечательное возрождение древней знаковой философской символики в среде наших современников, особо отчетливо просвечивающееся на их бесчисленных и бесплодных диспутах, симпозиумах, конференциях — в чванливом поведении, в безапелляционных и банальных наукообразных суждениях, в традиционных, у древних позаимствованных заклинаниях, в презрении к любой, неординарной мысли, рожденной не в их головах. Представители древнейших, реликтовых вероучений, бытующих и поныне, традиционной » языческой » мифологии, религиозных конфессий и целого моря сектантских построений и верований в равной мере встречают мысль о человеке как венце творения и ошибке природы со столь же агрессивной неприязнью. Им, всегда отстаивающим идею креацинизма или божественного Творения, кажется кощунственным предположение о возможности какой — либо ошибки божества как высшего совершенства безотносительно к его исторической, социокультурной интерпретации.» Ошибочность «, то — есть греховность, несовершенство человека предпочитают относить на счет внешних злых, темных сил, демонов, ангелов тьмы, рокового влияния которых и следует нам всем опасаться, но отнюдь не на счет его изначальной противоречивости, породившей ныне море роковых вопросов о самой судьбе человечества.
Традиционная теодицея исключает иное решение проблемы, оправдывая Творца в отношении развертывающегося в несовершенном мире зла. Но им до сих пор не удалось преодолеть парадоксального суждения Эпикура, утверждавшего, что или Бог желает избавить мир от несчастий, но не может, или может, но не желает, или не может и не желает, или и может и желает. Первый, второй и третий случаи не отвечают представлении о Боге, а последний не согласуется с фактом существования зла в мире. Вчитайтесь в Великие книги человечества, не искаженные, словно стройные корабли, только спущенные со стапелей, множеством ракушек-прилипал и прочими неорганичными для них историческими теологическими и философскими наростами, и Вы с изумлением обнаружите признания Творцов бессмертных Книг человечества об ошибочности процесса человекотворения, о несовершенстве Человека как бесспорной вершине этого процесса. Так, каждый внимательный читатель Библии увы, их сегодня до сих пор — единицы даже среди верующих, подавляющему большинству которых просто неведом ее текст во все его эстетическом великолепии и духовной значимости, точно также, как неведома была большинству марксоидов великая книга новой эпохи — » Капитал » К.
Маркса, которую они сегодня лихо изничтожают не мог не заметить противоречия между заветом Творца первому человеку: » Плодитесь и размножайтесь! » и разразившимся буквально в следующей главе его космическим гневом на Адама и Еву, познавших друг друга во всей прелести обнаженного естества, познавших наготу. Но не торопитесь со скоропалительными выводами о сути подобного противоречия, в частности — о разновременности написания первых же глав Книги Бытия. Постарайтесь более внимательно вчитаться в текст Библии, осмыслить те опасения, которые обуревали Демиурга, изгнавшего Адама и Еву из сада Едемского, предварительно одев их в одежды кожаные и навсегда преградив им путь к Древу жизни. Нет, Всевышний опасался не наготы сотворенных им существ и их потомков, а приобщения их к тому сонму вечных, то — есть подлинно совершенных носителей и хранителей Духа, которые окружали его престол. Именно к ним обращены его слова в Первой книге Моисеевой — Бытие Глава 3. 22 : » И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно «.
Так значит, была у человека изначально такая возможность и он ее не использовал — вот в чем тайна всех тайн нашего бытия! Наивно полагать, что совершенство и ошибочность как незыблемые, изначально свойственные природе качества допускают применительно к трактовке человека представители иных, развивавшихся вне влияния иудейско-христианской традиции вероучений. Нечто подобное приписывают им приверженные легковесной и прибыльной журналистике авторы, рассуждающие, например, о своеобразии ведических концепций человека, о сути тех метаморфоз, которые претерпевает его душа в космическом развитии, переходя из одного состояния в другое. Рассуждающие, игнорируя научные исследования серьезных ученых — специалистов и даже подлинные, вполне доступные ныне классические тексты ведической литературы, освоив только пару терминов вроде » кармы » и «инкарнации». Поверив им, можно предположить, что душа человека как живой и ограниченной во времени твари, равно как и все проявления творящей силы его духа остаются неизменными в скорлупе тех раковин, которыми скрывает их как покрывалом неодолимое течение времени.
Совсем как в » Золотом осле » Апулея, где некогда счастливый и благополучный Луций, превращенный в несчастнейшего осла, продолжает думать, переживать, верить в его шкуре как человек. Но так может полагать только до предела наивный человек, принимающий всерьез и на веру все современные бытовые интерпретации вероучений, поразившие, словно безграничные метастазы, их базовые ценности, равно как и выводы непрерывно опровергающей самое себя легковесной научной беллетристики и массовой любительской дамской литературы, ставшей ныне весьма доходным делом. Как говорится на традиционном языке дьяволиады — бизнесом, кстати, одним из самых прибыльных после нефтяного. Будьте смелыми перед неизбежным и до ужаса близким Ничто — и Вы осознаете, что мысль о совершенстве человека и вместе с тем как ошибке Природы вполне аксиоматична для всех форм Мирового разума. В том числе и для такой как художественное творчество, которое знает не только идеализацию человека, его поэтичное возвеличивание как Венца творения, но и трезвую самооценку как ошибки Природы.
Так попытаемся же, следуя дорогой предков, предпринять вполне рискованное по последствиям путешествие в многоплановый мир аксиом, которые всегда вызывали и будут вызывать раздражение, переходящее в озлобление всех предающихся самолюбованию человеческих особей безотносительно к тем историческим одеждам, в которые они рядятся. Предваряя раздумья о человеке как загадочной природной аномалии и тайне возникновения всесветской иллюзии о любом человеке как Венце творения, отмечу изуверски — утонченное противостояние поборников подобной иллюзии любым, даже самым робким и невинным по последствиям попыткам усомниться в идее абсолютной избранности или исключительности человека. Диапазон подобного противостояния поразительно широк: от прямого физического истребления всех тех, кто пытался и пытается объяснить антропогенез чисто естественными причинами и тем самым представить род человеческий закономерным звеном в эволюции живого мира до хитроумного низведения идей великих провидцев — мыслителей, художников, вероучителей об изначальной порочности человеческой природы в разряд сказок и детского чтения.
Вспомните хотя бы судьбу учения Дарвина и перенос бессмертной сатиры Дж. Свифта — «Путешествий Гулливера» в разряд литературы для детей как вполне бесхитростной сказочки. Вспомните, как пророка Х1Х века Федора Достоевского, бесстрашно показавшего нам самые темные уголки нашей души, европейское сытое и тупое до предела мещанство превратило в кумира, в модную часть интерьера любой квартиры. Но не было и нет силы, способной приостановить изначальное стремление человека к трезвому самопознанию, без которого ныне просто немыслим путь к реальному совершенствованию человека на краю разверзшейся перед ним бездны. От века к веку оно нарастает в геометрической прогрессии позволю себе подобную характеристику и стало ныне животворным мотивом действий, теоретических и художественных исканий, конструирования всеобщего символа веры тех, кого я всегда называл Подвижниками духа, кто вселяет убеждение в возможность становления в провидимом будущем Человека как Венца творения — и своим личным примером, и своим творчеством.
А главное — верой в то, что у человечества была какая — то иная, упущенная альтернатива развития, чем известный нам ныне печальный по последствиям ошибочный » исторический процесс » подавления, деформации человека созданными им же самим социальными институтами. Теми институтами, среди которых доминирующее положение занимает государство, правомерность и оправданность которых никому не дозволено даже обсуждать. Рискнем же поплыть против течения, против мощного потока отработанных веками догм и предубеждений, где стерты судьбы, характеры, реальные действия миллиардов индивидуальностей, навсегда канувших в Лету, но видна лишь призрачная пена стандартных до тошнотворности суждений, образных стереотипов и догм о нашем космическом всесилии и божественном совершенстве. О Человеке вообще как абстрактной идеальной сущности, лишенной плоти и крови, индивидуальности и исторического развития, этнического своеобразия и определенного уровня цивилизованности. Которого, естественно, может символически представлять только величественный и всесильный Властитель, чьи деяния — реформы и войны оказываются единственно достойным объектом легенд, мифов и писаной истории.
Попытаемся отмести эту пену и посмотреть на себя критически и прогностически безотносительно к характеру цивилизаций, своеобразию этносов и социальной структуре в нелецеприятное зеркало трезвой самооценки. Посмотреть без естественной реакции раздражения и даже возмущения оскорбленных чувств от того, что нам неизбежно предстанет в зеркале. В конце концов, как в любой сказке, мы вольны разбить зеркало и примерно наказать того, кто поставил его перед нами как художник, мыслитель, вероучитель. А затем — возносить неумеренную хвалу величию исторически сложившегося человека, не замечая уже разверзшейся перед ним бездны небытия, порожденного его природным, а значит — социальным несовершенством. Несовершенством — в силу избранного им пути. Кстати, не думайте, что эталоном в дальнейших отнюдь не ласкающих человеческое ухо рассуждениях о человеке как ошибке природы я самовлюбленно буду полагать себя как образец совершенства. Homo sum; humani nihil a me alienum puto Я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо
Более того, почти восьмидесятилетний жизненный опыт дает мне достаточно оснований для обобщений о негативной, а порою — страшной сущности каждого современного человека на основе интроспекции.
Полагаю, что на пороге небытия имею право на свободу суждения, ибо дальше — тишина, за которой — радости и страдания все новых и новых поколений, с унылой цикличностью повторяющих все наши мои и миллиардов людей, уже исчезнувших навсегда ошибки на тернистом тысячелетнем пути к подлинному Человеку, к Homo divinas, к Венцу творения. В его пришествии я не сомневаюсь, иначе жизнь потеряла бы навсегда какой — либо смысл и превратилась бы в кошмарный процесс выживания аномального существа, которому сегодня подвластны действительно адские силы. Логика моего путешествия в мир человека весьма проста: сопоставление его с бескрайним миром живой природы — эталоном совершенства в морфологическом, физиологическом и поведенческом отношении, критическое сравнение его потенций как Венца творения с тем, что ныне реально стало его ошибочной социальной природой и обращение из Будущего в Прошлое с вопросом об упущенной возможности нормального пути становления человека. Итак — вместе и вперед с неуклонным стремлением к правдивости и честности, где нашими добрыми гидами будут мудрейшие скептики прошлых эпох, мыслители, художники, вероучители, осмелившиеся сформулировать крамольную гипотезу о реальном, историческом человеке как ошибке природы и одновременно выдвинуть утопические идеи, образные представления, основания веры в грядущего совершенного человека, подлинного Венца творения.
2. Терсит или аполлон
человек персоналистский философ метафизический
Природа, неживая и живая, при всей относительности такого деления, совершенна, ибо она в непостижимой безграничности системна, устойчива, гармонична даже в дисгармонии. Ее совершенство — не сфера оценки кем-либо, но реальный и изначальный факт бытия. Сколь не изощрялся бы человеческий дух на протяжении тысячелетий в такой оценке, не он порождает это совершенство и не только он открывает его. Здесь — тайна, здесь — непостижимость. Звездам — нет счета, бездне — дна. Сие — истина, и лучше — не скажешь, сколько бы не устремляли взор миллионы миллионов человеческих существ в просторы Вселенной. И при всей видимой хаотичности и неупорядоченности, она дает нам, мелькающим в ней не долее микрочастиц, высший образец системности, устойчивости и гармонии. Наш, человеческий лепет о музыке сфер, о божественности мироздания представляется в соотношении с масштабами многоплановой Вселенной лишь проявлением импотентности духа, изначально амбициозного.
Первовещество в огненном горниле порождает то, что мы называем миром минералов. И весь этот мир, от простой горной породы до алмаза, скрывающего в себе огненный спектр Вселенной, абсолютно и изначально совершенен. Даже в космических катастрофах и катаклизмах. Для осмысления данного непреложного факта отнюдь не обязательно посещать прекрасные минералогические музеи и коллекции, создание которых можно отнести к сфере бесспорного торжества Духа, Мирового разума. Надо быть простым и непредубежденным изысками так называемой человеческой цивилизации наблюдателем. Рассыпьте на ладони песчинки, вглядитесь в их несказуемое многообразие — и вы приобщитесь к мистике совершенства всей природы, проявляющегося в любой из них. Космос или Бог пусть продолжают искать универсального объяснения их антитезе бородатые мыслители и вероучители прошлого и будущего и вдохновляемые поэтическим безумием юноши породили на нашей голубой планете неудержимую агрессию жизни, весь растительный и животный мир. Казалось бы, что загадочность бесчисленности ее проявлений а мы до сих пор не без внутреннего трепета перед величием Природы умножаем классификатор растений и живых существ, исчисляя их уже миллионами и » открывая » все новую их безграничность — ведь нам до сих пор известны не более одного процента живых существ в Мировом океане! исключает фундаментальный принцип системности, устойчивости и гармонии.
Но эта кажимость — лишь игра или шутка нашей, доступной нам Природы, которая незыблемо продолжает следовать таинственной закономерности единства в многообразии. Вспомните те редкие для нас, рабов асфальтовых трущоб мгновения, когда удается после всех транспортных передряг, после нетерпимой атмосферы зловонных, пропахших потом и дезодорантами электричек либо бензинового чада столь же убогих, отделяющих нас от Природы персональных машин рухнуть на обычную и как будто бы лишенную тропической экзотики лесную поляну. Проходят минуты — и вы начинаете различать бесхитростные лесные цветы и замысловатые травинки, а затем — восхищаться их многообразием. Но во всем этом божественном и величественном многообразии нет никакого отклонения от нормы, иначе говоря — от того видового и родового принципа системности, устойчивости и гармонии, который характерен для совершенства любого природного феномена. Здесь разброс форм — поразителен: от нежного ландыша подмосковных лесов до колючего кактуса мексиканских пустынь, от лишайника Новой Земли до лиан тропических джунглей Мадагаскара, от весенних тюльпанов в Кара — Кумах до мощных баобабов Африки.
Но как бы ни был велик подобный разброс, он никогда не нарушает нормы как основы устойчивого природного совершенства. Не нарушает его и мир живых существ, насчитывающий по данным естествоиспытателей до полутора миллионов видов! Вы только задумайтесь над тем, как озадачивает, нет, скажу определеннее — ошарашивает нас творящая Природа этим живым космосом. Здесь и вполне фантастические живые существа из глубин Мирового Океана, формы которых столь поразительны, столь невероятны, что никакому из прославленных художников не дано создать продуктивным человеческим воображением что-либо подобное. Вот вышагивает среди застывших, словно кораллы водорослей как гном в тундре вопросительный знак, а над ним сверкает всеми возможными и невозможными красками полукраб, полуветка колючей одушевленной жимолости. Где- то выше, в туманном облаке океанских глубин, парят какие — то живые листья, шары — ежи, стремительные, неуловимые глазом змееподобные молнии других рыб. А далее — могучая симфония живущих в водной стихии существ, каждое из которых абсолютно и незыблемо выражает норму рода и вида, его совершенство.
Акула — всегда акула, быстрая как молния, пластичная как подлинная хозяйка и богиня морских просторов. Любой нелепо шлепающий по прибрежным скалам тюлень превращается в глубинах моря в подводного акробата, выделывающего такие сальто-мортале и поэтичные пируэты, которые фатально недоступны любому прославленному акробату или танцовщику, всегда тождественен другому родственному ему тюленю и не отступает за норму вида. Перенесемся мысленно на сушу, где столь же неукротимо буйствует жизнь на основе тех же единых норм совершенства морфологической организации. Подчеркну для взаимопонимания с тобой, что в этой главе сначала речь идет о морфологии и только о морфологии как форме и строении растительных организмов, а стало быть — и о соответствующей науке. Теперь мы все лучше и глубже знаем ее благодаря героическому труду ученых — создателей зоопарков в разных уголках нашей планеты, а также новому чуду человеческого гения — кинематографу, фотографии и телевидению. Конечно, мы имеем и свой, индивидуальный опыт общения с животными, дикими и домашними, положительный и отрицательный, трезвый и основанный на предубеждениях и вымыслах.
Для меня, например, в силу индивидуальной судьбы заброшенного на неизменное взаимодействие с человеческой толпой и откровенно ненавидящего и избегающего ее, единственным спасением всегда были братья наши меньшие, от змей и черепах до мудрых и преданных собак. Даже засыпая, я держу их рядом с собой в постели, любуясь постоянной для них прелестью, безотносительно к тому, что со временем особи сменяют друг друга в силу кратковременности их земного бытия. Но новые средства межчеловеческих коммуникаций и информации дают всем нам качественно иное представление о животных как образце природного совершенства, о соответствии каждого из них норме. Недавно дочь подарила мне нечто недоступное русскому профессору по финансам сокровище — » тарелку » многоканального цифрового ретранслятора НТВ-плюс. И сразу же — прощай устоявшийся режим работы за столом и со студентами, ибо мне открылся круглосуточный канал » Живая планета «. На экране замелькали один за другим фильмы о животном мире, созданные бесстрашными и влюбленными в очарование этого мира, в его загадочное, действительно божественное совершенство естествоиспытателями, которых не страшат ни морские бездны, ни льды Арктики, ни выжженные пустыни Африки и Азии.
Как все подлинно духовное в нашей многотрудной жизни, подобные фильмы рождают множество ассоциаций, подводят к самым неожиданным, порою парадоксальным выводам, в том числе и социально — педагогического характера. Так, нельзя отделаться от чувства обиды за российскую детвору, лишенную возможности подняться до призвания и уровня человека через созерцание совершенства всей живой природы, вырваться из-под влияния наших пораженных бациллой идиотизма » свободных » средств массовой информации, перед которым бледнеет тлетворная значимость всех рипарографов прошлого. Но первое и неотразимое впечатление — признание красоты всего естественного и естественной красоты живой природы. Той красоты, которая служит неотразимым аргументом правоты теоретиков, выделивших в качестве ее признаков системность, устойчивость, гармонию. А также заразительности прекрасного в мире животных, ибо все те, кто работает с ними, кто показывает их нам и рассказывает о них, неведомым образом предстают как более совершенные, гармоничные существа, чем их сородичи в иллюзорном эстетическом оформлении. Здесь — тайна и конечная цель моего поиска. На какое живое существо из полутора миллионов видов не падет наш пытливый взор, оно всегда демонстрирует торжество системности. Любая львица, обладающая всеми признаками вида как индивидуальность а живому существу присуща индивидуальность, никогда не выходит за рамки принципа системы, если это, конечно, не больное, выморочное животное. Переведите взор с одного животного на другое в прайде — и вы убедитесь в справедливости моих слов. Думаю, что вы согласитесь и с мыслью об устойчивости на индивидуальном уровне этой живой системы на разных возрастных этапах и в разных внешних обстоятельствах. Даже в клетке, в условиях полного унижения ее царственного достоинства, она остается гордой, мощной, не побоюсь сказать — величественной. Нет, выводы мои относятся отнюдь не только к породе Царя зверей, но и к любому без исключения существу, ползающему, летающему, прыгающему, плавающему, бегающему на нашей Земле. Что же касается гармонии как признака совершенства в живой природе, то он изначально предопределен теми законами выживания, которые характеризуют нишу, занятую в мире тем или иным видом.
Дисгармония здесь означала бы индивидуальную смерть. Агрессия жизни — не только хаотичное и торжествующее ее вселенское шествие, но и пластичное приспособление к условиям и ситуациям. Гармония как принцип совершенства живого на морфологическом уровне и есть результат приспособления единого и целостного организма — к бесконечно вариативной среде и порождаемой ею ситуациями. Нарцисс, взглянувший в зеркало прохладного ручья, увидел лишь внешне совершенный образ живой и прекрасной твари. Сколько бы он не вглядывался в него, ничего иного он бы и не увидел. Вполне как моя любимая собака — мощный стаффорширский терьер, часами озадаченно разглядывающая свое отражение в загадочном для нее зеркале. Впрочем, что повторяют все собаки без исключения в подобных обстоятельствах. Не то соплеменники Нарцисса, избежавшие его индивидуальной плачевной участи и зашагавшие в гордом самомнении о своем исключительном и неповторимом морфологическом совершенстве из прошлого в будущее. Они попытались на теоретическом, художественно — творческом, на уровне интерпретации великих и малых вероучений обосновать это совершенство.
Озаренные светом разума, они начали утверждать, что человек — мера всех вещей, что именно он — основа загадочного Золотого сечения. У истоков европейской цивилизации они стали искать канон — образец и норму высшего природного совершенства, доступную математическому анализу. Казалось бы, все было вычислено, подвержено бесстрастному объективному анализу. Но не тут-то было, ибо европейские морфологические представления о совершенстве человека как природного существа сразу же пришли в вопиющее и даже трагическое противоречие с теоретической самооценкой своей эстетической избранности других рас и этносов. Системность, гармония, устойчивость с позиций европейца оказалась для негроидной расы чем-то нелепым, алогичным и даже комичным, а для желтой расы — откровенно отталкивающим и не соответствующим признакам » настоящего человека «. Мыслителям волей — неволей пришлось отказаться от абстракции » человек » как знакового обозначения особого живого существа и признать бессистемность, неустойчивость и дисгармонию реальным фактом существования рас и этносов. Подлинный же логический тупик перед мыслителями и исследователями возник при подходе к отдельному, конкретному человеку, к живой индивидуальности, из которых и состоит загадочное человечество или Человек. Здесь пораженному взору эстетических снобов открывается такая бездна отступлений от меры, проще говоря — такая безмерность физических аномалий или даже уродств с позиций абстрактных представлений о морфологическом идеале, что говорить о совершенстве подобного живого существа просто бессмысленно. Программисты попытались, следуя стереотипам женской красоты, насаждаемым в европейских странах, создать образ средней компьютерной красавицы. На удивление, на экране монитора она предстала как чудовищная, несообразная ни с чем уродина. Единственным ее достоинством оказалась гладкая кожа. Немудрено, ибо каждый из нас в морфологическом отношении — аномален, но признать подобный факт отнюдь не склонен. Мы не хотим даже вспомнить те мучительные негативные переживания, которые обязательно испытывал каждый в юности, осматривая в зеркале свое обнаженное тело, даже не догадываясь, что красота человека — не в его морфологической структуре, но в духовности. Но об этой тайне тайн — речь впереди
Понимаю, что навлекаю на себя неукротимый гнев всех представителей человеческой породы, убежденных в идеальности организации своей физической, морфологической структуры. Ну, уж если не своей, то некоего кумира, модели, живой куклы, модной ныне, сейчас у того или иного этноса. Молоком матери впитавший легенду о морфологическом совершенстве человеческой породы. Дело не только в том, что все подобные кумиры вопреки расхожему мнению абсолютно несовершенны в морфологическом плане. Но не буду обижать психологически неуравновешенных фанатов их красоты и совершенства, равно как привыкших к шумной славе так называемых звезд. Проделаем более простой и наглядный эксперимент. Выйдем на улицу, присядем в погожий весенний, светлый вечерок на скамейку и попробуем беспристрастно вглядываться в прохожих, в их лица, фигуры, походку. Вот вышагивает глава семейства, брюшко которого едва позволяет ему сохранить равновесие, шея — заплыла жиром, ноги — дугой, руки асимметричны и мотаются как длинные тряпки. А вот — убежденная в своем очаровании молодая девушка, непомерно тонкие ноги которой необдуманно выставляемые напоказ для сексуального привлечения сразу переходят в тощий, неплодородный бюст, а шею украшает приплющенная как украинский горшок голова, которую не может закамуфлировать нелепейшая прическа. Еще минута — и их сменяет стайка молодых парней, которые вполне могли бы послужить пособием в анатомическом театре для демонстрации отклонений от нормального развития живого, природного существа, у которых в структуре — все женоподобно. Представьте себе их обнаженными перед призывной комиссией военного комиссариата — и вы безусловно согласитесь со мною. Так и хочется все эти сотни и сотни тысяч ни в чем не схожих между собой алогичных полумонстров в морфологическом отношении, которых каждый ежедневно созерцает и в зеркале, и на телевизионном экране, и на пляже, и на эстраде, и в уличной толпе, и на безвкусных глянцевых журналах, посвященных жизни вполне уродливых в морфологическом плане » звезд » соотнести с какими-либо другими живыми существами, но это было бы эстетическим оскорблением для последних. Не без юмора вспоминаю, как во время заседания одного из Ученых советов, в котором имею честь состоять и членов которого высоко ценю, ибо считаю представителями породы людей, являющейся надеждой человечества на пути к Венцу творения, высказал свой взгляд на морфологический облик человека. Естественно, начав с резкой и критичной самооценки своей внешности. Не скрою — был поражен непониманием, более того — реакцией обиды почти всех присутствующих. Разрядила обстановку пауза, во время которой мы смогли беспристрастно всмотреться и в себя, и друг в друга. Мудрый, сморщенный как высушенная груша миниатюрный аксакал от педагогики, обладающий не только фундаментальным запасом знаний, но и античным скепсисом, перевел взгляд с тощей как килька соседки, бесспорного авторитета в психологии, на маленького, напоминающего гнома солидного ученого, широко известного научной общественности работами по соотношении медицины и педагогики, мощные, как говорят спортсмены — накачанные бицепсы которого никак не монтировались с его габаритами, и выговорил задумчиво: » А ведь действительно!. .. «. В итоге раздался общий гомерический хохот как признак торжества острого и самокритичного ума мудрых и тонко чувствующих людей, отлично понимающих, что достоинство человека отнюдь не в форме бедер, не в размере полового члена или структуре черепа. Нет, ни в прошлом, ни в настоящем не смог ищущий и плодотворный человеческий ум теоретически обосновать мысль о человеке как Венце творения только в системе координат морфологической системы мира. Здесь не помогли ни египетская магия чисел, ни вычисления пифагорейцев, ни расчеты божественного Леонардо да Винчи, ни линия красоты Хогарта, ни все классики компьютерного мышления современности. Но нарциссизм человеческой породы если таковая существует как нечто единое — фатален и неизменен от века к веку, о чем свидетельствует выработанный духом другой, параллельный, но отнюдь не тождественный рациональному пути способ поиска истины — эмоциональный или художественно — образный.
С того момента, когда первая пингвиниха рода человеческого вспомните » Остров пингвинов » Анатоля Франса накинула на свои узкие плечи шкуру, вызвав тем самым продолжающийся и поныне животный восторг самцов, переставших быть нормальными, а стало быть прекрасными животными, функция оформления, а иначе говоря — эстетической маскировки морфологических недостатков человека стала едва ли не главной в искусстве. Да и не только в искусстве. Наивный макияж предков заменила промышленность, опирающаяся на успехи современной химии. В отличие от животных у каждой человеческой особи свой, неповторимый и далеко не приятный запах, свой цвет волос и структура кожи — на помощь в борьбе с природой пришла та деятельность оформления, которую мы ныне называем парфюмерией и которая уже реально грозит нанести нашей среде обитания непоправимый и необратимый вред. Как мужчины, так и женщины не мыслят ныне своего повседневного бытия без паст, притираний, помад, лаков, кремов, превращающих их в стандартные размалеванные манекены. Впрочем, влияние химии на человека в перспективе также не изучено должным образом, но мне оно представляется роковым. На индивидуальном же уровне все изощрения косметологов способствуют лишь наивной маскировке морфологических качеств каждого человека, который он сам вдруг начинает оценивать как недостатки, как отступление от неведомо кем измышленного эталона. Не найдя теоретического пути нормализации, то — есть совершенствования человеческой натуры, ее морфологии через труд, спорт, медицинские ухищрения подобные тем косметическим операциям, которым радостно подвергают себя дряхлеющие самки рода человеческого, тщетно пытающиеся остановить беспощадное время в наш якобы всесильный перед природой век, люди создали бескрайний мир искусства, где главный лейтмотив — осанна совершенству человеческой природы. Посмотрите, какую галерею красавцев и красавиц, относящихся к власть предержащим, но бывших в реальности почти уродами, оставила нам живопись нового времени! Но человек как был, так и остается в морфологическом отношении только голой обезьяной, лишенной какого бы то ни было единого, родового принципа физического совершенства. Таков и Цезарь, таков и бездомный бедолага в трущобах нынешнего мегаполиса.
Путая вполне наивно, но убежденно эстетический образ, создаваемый художественным творчеством, с индивидуальным человеческим прообразом, наивный в теоретическом отношении люди весьма часто возражают мне патетически, а то и с нескрываемой ненавистью, которая всегда является спутником истины, приводя примеры знаменитых див эстрады и модельерного бизнеса, голливудских звезд и очередных » мисс » — планеты, континета, государства, города и любого заштатного сельского поселка. Но совлекая мысленно и со здоровым цинизмом вместе с ними с живых манекенов — символические по значению одежды, знаки той или иной моды, поражающей ныне человечество похуже бубонной чумы, бессмысленные побрякушки — украшения от спицы в носу африканской красавицы до отягчающие мочко уха всевозможные золотые и позолоченные серьги, убеждаюсь, что мои оппоненты — поборники современной женской красоты довольно легко сдают свои » эстетические бастионы «. И уж совсем трогательное единение возникает тогда, когда я предлагаю всех самых очаровательных с их точки зрения, а стало быть — идеальных по совершенству в морфологическом плане человеческих особей женского пола раздеть до гола и вымыть в преотличной, всех равняющей русской бане. Среди подобных, лишенных какого бы то ни было макияжа и внешнего оформления тел кумиры женского пола, кинодивы и до предела амбициозные » всемирно известные » манекенщицы вдруг оказываются кривоногими, мослатыми, с непомерно широкими или со столь же непомерно узкими плечами и деформированной индивидуальным образом жизни головой, с сосками на нижней части живота, с обвислыми задами и с тупыми глазами. Не верите? Вспомните хотя бы унылые кинематографические сцены полового совокупления в ванных, душах, туалетах подобных записных красавиц — и вы невольно согласитесь со мною. Здесь даже неодолимый мужской половой инстинкт почему — то именуемый сексом, хотя последний термин ничего иного, кроме генетического смешивания не означает, украшающий бурным воображением даже чурбан или замочную скважину, не срабатывает. Что касается человеческих особей мужского пола, то о совершенстве их форм, о догме, вбитой нам в голову как убогий стереотип, затуманивающий объективное зрение пресловутыми копиями Аполлона Бельведерского, Давида Микеланджело, статуями обнаженного Будды в миллионах учебников может всерьез говорить лишь человек, лишенный чувства юмора. Как только кинокумиры, принимаемые одурманенной наркотиком » общественного мнения » толпой почитателей и тем более — полуистеричных почитательниц, явно страдающих от комплекса половой неполноценности, за идеал физического совершенства, приоткроют торс или обнажат ноги, как правило — напоминающие традиционную конскую дугу, и уж тем более позволят себе раздеться до нага в постельных кинодрамах, морфологическое несовершенство самцов человека становится до обидного очевидным.
Тот же, кто обладает чувством юмора на уровне гениальности в оценке и самооценке как самцов, так и человеческих самок, кто видит их морфологическое несовершенство, не дающее основания нам, людям, претендовать в этом отношении на пальму первенства в мире живой природы, оказывается мудрым пророком человечества в деле его действительного движения к совершенству. Но пророков, как известно, всегда побивают камнями именно за правду прозрения. Нет, мои дорогие оппоненты — защитники совершенства человеческой породы в морфологическом плане, интуитивно усматривающие в подобной вселенской правде намек и на себя, на всех нас без исключения — не мне принадлежит мысль об аномальности нашей животной породы. Задолго до меня Апулей глазами Луция из шкуры осла показал нам все » прелести» нашего человеческого совершенства. Вчитайтесь в Аристофана — и вы поймете, где первоисточник моих мыслей. И, наконец, великий и несравненный Свифт, которого и поныне ненавидят все фарисеи мира. Вспомним, что прежде всего увидел Лемюэль Гулливер на проезжей дороге в стране Гуигнгнмов. «… Я заметил в поле каких — то животных. Несколько таких же животных сидело на деревьях. Их странный и причудливый вид смутил меня. Я прилег за кустом, чтобы лучше их разглядеть. Некоторые из них приблизились к тому месту, где я спрятался, так что я отлично мог отлично разглядеть их. Голова и грудь у них были покрыты густыми волосами — у одних вьющимися, у других — гладкими. У многих из них были и бороды, похожие на козлиные. Вдоль спины и передней части лап тянулись узкие полосы шерсти. Но тело было голое, так что я мог видеть кожу темно-коричневого цвета. Хвостов у них не было. Самки были поменьше самцов: на головах у них росли длинные гладкие волосы, но лица были чистые, а все тело было покрыто только легким пушком. Волосы и у самцов, и у самок были разного цвета: коричневые, черные, рыжие. Они редко оставались в покое, все время бегали, прыгали и скакали с изумительным проворством. Крепкие и острые когти на передних и задних лапах позволяли им с ловкостью белки карабкаться на самые высокие деревья. В общем, во время моих путешествий я никогда еще не встречал более безобразных, более гнусных животных «. Таковы — йеху. И какими же прекрасными, совершенными в системности, устойчивости, гармонии предстают у великого писателя лошади, те животные, силе, красоте и быстроте которых не уставал поражаться его Гулливер.
3.
Кентавр или птица — феникс Эврика — невольно останавливает меня скептический разум. Ведь морфология человека слита воедино с его физиологией, с жизнедеятельностью организма, с процессами, протекающими в его системах, органах, тканях, клетках и т. д., делающим нас поразительно пластичными, способными приспосабливаться с самым разным, в том числе и экстремальным ситуациям, не меняя своей, человеческой породы. Естественные науки скрупулезно и с предельной мерой объективности всесторонне изучили физиологию живого, показали ее истоки в неживом, открыли универсальную общность, системность в этом плане породившей нас природы. Они подошли к обобщенным характеристикам тех единых для природы процессов, которые мы именуем физиологическими. Главные из них, которые и есть координаты физиологического совершенства — константность, пластичность, цикличность. Что касается нашей константности в физиологическом отношении как мнимом преимуществе перед совершенным миром неживой и живой природы, то она весьма проблематична и далеко не подтверждена достойным внимания временным масштабом. Что такое, в самом деле, какие-то два — три миллиона лет, которые мы уродуем окружающий мир, » приспосабливая » его к своим ненасытным нуждам, по сравнению со сроком в триста миллионов лет, в пределах которого преотлично пребывает обыкновенный и неистребимый таракан, да и многие другие животные. Мудрые биологи — исследователи предрекают, что за неизмеримо более короткий период мы будем уже не мы, а станем какими- то птицеподобными уродцами. Не об этом ли будущем напоминает нам прошлое — искусством Древнего Египта и исчезнувших цивилизаций Латинской Америки и Мексики? А, может быть, это прошлое было когда-то для неведомых нам человеческих цивилизаций роковым будущим физиологического превращения, перерождения нас в йеху? То, что на бытовом уровне именуется обменом веществ, в природе живое реализует как устойчивое состояние системы в нестабильной ситуации. Идет вечная и титаническая борьба на всех уровнях живой системы во имя сохранения рода, вида, особи. И она всегда воспроизводится в определенных временных пределах, без каких-либо потрясений, изменений, мутаций. Выход за эти пределы означает рождение нового состояния, новой системы. Это — взрыв, от последствий которого ничего не остается в изжившей себя по тем или иным причинам системе. Исчезают динозавры, мамонты, другие мировые загадки природы, исчезают — чтобы вновь возродиться, словно легендарная птица — феникс, но уже в другом природном обличье. » Почти » динозавров либо » почти » мамонтов природа не породила, ибо все ее творения существуют в рамках отведенных загадочной и неведомой судьбой временных сроков и относительно стабильных пространственных условий бытования. Не то — человек, словно всей своей историей скажем точнее — антропогенезом насмехающийся над принципом физиологической константности. Конечно, на всех этапах антропогенеза он был и остается носителем неизменных физиологических качеств, завещанных ему природой — характера клеточной структуры и ее функционирования, кровообращения, пищеварения, адаптации к изменяющимся условиям внешней среды, словом, всех тех качеств, которые с предельным многомудрием открыли и человеческая практика, и человеческая интуиция и его не имеющий никакого аналога в бескрайней вселенной живой и неживой природы интеллект. Не случайно же все те процессы, которые характерны для природы, дают реальную базу для медицины, призванной облегчать многие, в том числе и чисто человеческие страдания на основе экспериментального изучения » дочеловеческой » природы. Даже простые операции на человеке не появились бы без вивесекции, то — есть проклинаемых поборниками всеобщего гуманизма операций на животных с целью изучения как причин болезней, так и путей их излечения, в том числе и хирургического. А на ком, как не на наших братьях наших меньших ставим мы самые поражающие по жестокости опыты — в барокамерах, в космосе, в изначально враждебной им среде обитания, дабы найти новый набор лекарств, это бесплодное подобие эликсиру молодости великих алхимиков и творцов утешающих нас легендами как бренных и скоропреходящих во Вселенной живых тварей. И мы не сооружаем всем им нетленных памятником только потому, что жестокость наша в силу изначального цинизма человеческой породы базируется на амбициозном отрицании нашей животной константности, на мифе об исключительности физиологического человеческого совершенства как венца творения.
Но не следует забывать, что бесчисленные открытия человеческого интеллекта, его технические и технологические завоевания зачастую заимствованы в живой природе, к которой он сам первоначально принадлежал. Проблема эта достаточно детально исследована наукой, так что нет особой нужды пересказывать общеизвестное — о происхождении колеса и водопровода, каналов и пещерных жилищ. Гораздо интереснее отметить безграничные возможности, которые до сих пор щедро представляет человеку как своему порождению живая природа. У дельфинов и акул прошли выучку строители современных скоростных подводных атомоходов, новым методам локации людей учат дельфины, летучие мыши, змеи. Потребовалось многократно увеличить пропускную способность оптических волокон — на дне глубочайших впадин Мирового океана люди нашли готовый образец. Это — морской червь » Морская мышь «, более известный под поэтическим названием » Афродита «. Радужные эффекты, даваемые его волосами, послужили основанием для разработки математической модели оптических волокон нового поколения. В других же лабораториях материаловеды пока — еще тщетно пытаются постичь тайну непревзойденного шедевра физиологической организации в природе — паука и его паутины. Еще немного — и в ткачестве может произойти непредсказуемая по последствиям техническая революция. Да, человек безусловно исключителен, ибо два божественных для него и неразделимых между собой фактора обусловили такую мутацию животного ряда, перед которой меркнут все изменения, происходящие в процессе естественного отбора и приспособления в борьбе за существование. Первый фактор — труд как целенаправленная и осмысленная деятельность по усвоению и приспособлению вещества природа при помощи орудий и средства труда. Второй — слово как средство общения на основе абстрактного мышления, как термин, выражающий понятие. То самое слово, которое, раз возникнув, запечатлелось в памяти всего человечества как величайшее из всех возможных чудес, как Божество — созидатель. Наверное, палеонтологию этого великого открытия и уловил с гениальной поэтичностью евангелист Иоанн в своем Святом Благовествовании, начиная его удивительно: » В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог «. Нам никогда не узнать, какое же было это первое божественное слово: «мама » или » дай «, равно как не узнать праисторию божественного слова, ставшего языком мыслящего преобразователя в трудовом процессе природы. Но именно божественное Слово человека, вырвавшегося за рамки животной природы своей породы благодаря осмысленному труду, вызвало ядерную реакцию разрушения совершенной животной физиологии и ее очеловечивания со всеми неизбежными утратами. С позиций исполненного непомерной гордыни современного человека а точнее — с позиций совокупности бесчисленных пород, обобщенно именуемых человеком вопреки их полной несопоставимости по многим изначальным признакам, пород, порожденных Вавилонским столпотворением очеловечивание физиологии — признак прогресса. Еще бы — мы не пожираем сырое мясо, разрывая его когтями, а готовим его тысячами способов, именуемых » национальной кухней «. И нам мало простой мясной пищи, ибо феномен Гаргантюа стал нашим изначальным проклятием. Поэтому мы, люди, ненасытны и готовы уничтожить во имя этой нашей проклятой страсти все живое и действительно прекрасное. Вспомним об участи бизонов, оленей, белух, осетровых рыб, китов, тюленей, морских львов. Вспомним опустевшие прибрежные воды многих континентов, когда — то кишевшие рыбой, а ныне пустынных подобно песчаной Сахаре, тоже ставшей памятником человеческой ненасытности и изначальной страсти к неограниченному истреблению всего живого да и не только живого. И наши милые сердцу большие и малые реки, где ловят не рыбу, которую застало еще старшее поколение, а каких — то мутантов, пропахших нефтью и пораженных неведомыми ранее лучевыми нечистотами, ловят всеми дозволенными и недозволенными средствами, вплоть до взрывов, окончательно разрушающий ареал обитания многих видов. Мудрая и совершенная живая природа соразмеряет потребности всех миллионов живых видов с оптимальными задачами их выживания. Эти потребности — константны, а потому — подлинно рациональны, нормальны. У человека же чисто физиологическая потребность в насыщении, базирующаяся на реально существующей физиологической константе о ней я невольно вспоминал, питаясь чем Бог на душу положит в прифронтовых лесах 1941 года, а мои современники в тылу — таким же минимумом, необходимым для выживания непрерывно и до абсурда меняется. Воин — ариец, наш отдаленный предок на Севере Урала, начавший великое переселение во главе с Рамой в блаженные южные места, питался почти так же. Но уже вскоре осевший на земле домовитый русский крестьянин, ставший собственником небольшого по нынешним масштабам подворья, не мыслил удовлетворения своей физиологической потребности в еде на подобном уровне. Вот лишь одно свидетельство, дошедшее до нас из глубины веков, от времен Ивана Грозного, благодаря литературному подвигу протопопа Сильвестра, его духовника в течение многих лет и мученика в Соловецком монастыре.
Они пишет о том, что подавать к столу с Пасхального Воскресенья в мясоед: » С Пасхи в мясоед к столу подают: лебедей, потроха лебяжьи, журавлей, цапель, уток, тетеревов, рябчиков, почки заячьи на вертеле, кур соленых и желудок, шейку да печень куриные, баранину соленую да баранину печеную, куриный бульон, крутую кашу, солонину, полотки, язык, лосину и зайчатину в латках, зайчатину соленую, заячьи пупки, кур жареных кишечки, желудок да печень куриные, жаворонков, потрошек, бараний сандрик, свинину, ветчину, карасей, сморчки, кундумы, двойные щи. А к ужину подают студень, рябчиков, зайчатину печеную да уток, рябчиков жареных да тетеревов, баранину в полотках, зайчатину заливную, кур жареных, свинину да ветчину. А еще в Пасхальный мясоед к столу еду подают рыбную: сельдь на пару, щуку на пару, леща на пару, лососину сушеную, белорыбицу сушеную, осетрину сушеную, спинки стерляжьи, белужину сушеную, спинки белужьи, спинки белорыбицы на пару, лещей на пару, уху с шафраном, уху из окуней, из плотиц, из лещей, из карасей. Из заливных подают: белорыбицу свежую, стерлядь свежую, осетрину свежую, щучьи головы с чесноком, гольцов, осетрину шехонскую, осетрину косячную». Проносились в бессмысленном вихре столетия человеческой истории, менялся набор всевозможной снеди и способов ее приготовления, константной же оставалась лишь природная составляющая потребности в насыщении. Человеческая же составляющая вне рассмотрения в данном случае удивительной и антиприродной особенности людей обрекать большинство себе подобных на муки голодной смерти, которая даже в ХХ1 веке является реальностью до полутора миллиардов нищих и обездоленных все дальше и активнее отходила от какой-либо целесообразности. Тщетно взывают мудрые диетологи типа Брега к разуму и чувству самосохранения представителей всех типов человеческой породы, к канонам тех вероучений, которым они якобы следуют — словно обезумевшие, люди изобретают всевозможные наполнители, красители, консерванты, ароматизаторы, регуляторы кислотности, миллионы типов которых постепенно вытесняют естественную, природосообразную пищу. Пропагандируемое в угоду беспощадному бизнесу для которого не было и никогда не будет ничего святого, ибо он и мораль — абсолютно несовместимы средствами массовой информации, всей мощью рекламы — этого очевиднейшего средства обыдливания масс, дьявольское варево, именуемое ныне пищей среднего, » цивилизованного » человека с нарастающей интенсивностью меняет его физиологию. Еще немного — и мы скажем, что в данном, конкретном аспекте человек уже стал ошибкой природы. Прелюбопытно, что нормальные живые существа если они не оказались в условиях пищевого концлагеря — собаки, всеядные вороны и воробьи, бездомные кошки с достойным уважения презрением отворачиваются от импортной колбасы и всевозможного рода пищевых эрзацев, которые стали для нас повседневной пищей во всевозможных » бистро «, » макдональдсах » и иного рода забегаловках.
Потребность в еде — не единственная универсальная для природы абсолютная физиологическая характеристика. В том числе и для растений, которых я чисто интуитивно считаю живыми, одушевленными существами. Не менее всеобщей и изначальной является и половая потребность, без удовлетворения которой нет и не может быть поддержания природного равновесия, константности в определенных временных пределах. Насколько же она разумна в мире всех без исключения живых существ, и в этом смысле — насколько она прекрасна! Повинуясь зову таинственного будущего — рода или вида, животные осуществляют эту функцию конечно, при сопутствующей ей чувством удовлетворения, наслаждения отнюдь не слепому инстинкту, но по велению души. Той самой всемирной души, которой они, безусловно, обладают и которая делает половую потребность безотносительно к непередаваемому словами разнообразию форм ее удовлетворения константой их бытия. Половой инстинкт присущ нам, людям как одна из основ нашей природной составляющей. Его с полным основанием утверждает как добро наука, поэтизирует искусство, признает за ним творящее начало любое вероучение. Но уже давным-давно и это ли — не дьяволиада, не торжество загадочных темных сил скорее всего — с первых шагов человека по планете половую потребность как бы оторвали от ее истинного, природного смысла. Началась всемирная вакханалия половых извращенцев, от века к веку совершенствующих аномальное общение между полами, вакханалия, достигшая ныне предела. Нет, здесь речь идет не об изобретении все новых и утонченных форм полового общения в конце концов и они могут служить делу продолжения человеческого рода, а потому — неподсудны любой, властью насаждаемой морали, не о половой ненасытности отдельных человеческих особей, скажем — женщин, страдающих бешенством матки — ее знают и другие живые существа. Произошло перерождение полового общения в индустрию сексуальных развлечений, где уже не важен ни партнер с его чувствами и ценностями, ни окончательный результат — продолжение человеческого рода и появление здорового, совершенного потомства. Природа мстит за себя — благодаря индустрии секса, постигаемой человечеством с малых лет, исчезло то подсознание, конструктивную силу которого открыл Зигмунд Фрейд, сместились половые ориентиры — и массовой стала армия лесбиянок и гомосексуалистов. Подобные отклонения от нормы, имеющие характер индивидуальных заболеваний и безусловно требующие деликатного отношения окружающих, приобрели характер эпидемии, если — не пандемии. Затухает половая активность мужчин, о чем свидетельствуют поражающие воображение цифры, характеризующие неодолимое возрастание числа процентов импотентов, тех самых бесполых существ, о которых мое здоровое предвоенное поколение и слыхом не слыхивало. Хотя, говоря откровенно, оно могло бы дать сотни очков вперед нынешней молодежи по половой активности. Признают — и не более того…. Но обыденное сознание масс, довольствующее столь же обыденными, примитивными рассуждениями журналистов, тиражируемых средствами массовой информации, лишь констатирует весьма спокойно этот факт. Всем вроде бы и дела нет до того доказанного наукой обстоятельства, что потепление климата на Земле приведет в ближайшие сто лет к подъему уровня Мирового океана, что под воду уйдут не только все пляжи, но и многие города.. Предполагается, что реальная климатическая катастрофа — дело неопределенного будущего, хотя она проявляется уже сегодня. Скажем, в том, что мы можем осознать на уровне индивидуальной практики, медленно задыхаясь в зловонной атмосфере нашей прелестной и хрупкой голубой планеты. Не спасает нас от этого космического бедствия ни жажда к перемене мест в поисках чистого, освежающего воздуха, ни стремление удалиться из кошмарных мегаполисов, где миллионы автомобилей и сотни тысяч промышленных предприятий превращают его в адский коктейль. Атмосфера безнадежно больна, и прежде тем страшным и невидимым компонентом этого коктейля, который не увидишь глазами, не ощутишь обонянием. Безнадежно больна и вся наша прелестная голубая планета, ждущая как прихода Мессии торжества Homo divinas. Медицина, всесильная и действительно героическая не только в экстремальных ситуациях я не говорю здесь о медиках — вымогателях, повседневно нарушающих клятву Гиппократа во имя иудейского, в духе Шейлока представления о выгоде профессиональной деятельности, открывающая все более загадочные и невиданные ранее заболевания, в геометрической прогрессии вводит в наш обиход все новые и новые чудеса фармацевтики. О том, насколько масштабно распространение этих научных чудес у нас, в России, можно составить относительно верное, хотя и приближенное представление по уникальному изданию наших ученых и специалистов здравоохранения, систематически выпускающих » Энциклопедию лекарств » почти на полутора тысячах страниц убористого шрифта Главный редактор — Ю.Ф. Крылов, Председатель Научно — редакционного совета М.Д. Машковский. В » Энциклопедии лекарств «, охватывающую лишь незначительную часть применяемых ныне в мире фармацевтических средств, включено 2800 торговых названий препаратов, 3060 лекарственных форм и 5250 упаковок! Но ведь все эти поразительные чудеса фармацевтики, в которых не нуждаются другие природные существа, в свою очередь неодолимо и незримо способствуют физиологическому перерождению человека.
Перерождению, обусловленному прежде всего тем, что человек как природное, живое существо не обладает той константностью, которой обладает все иное в природе. Он меняется, меняя и свое отношение к природе, абсолютно не учитывая заложенной в нем дьявольской силы уничтожения ради уничтожения. Поэтому вся природа благодаря человеку чахнет, скудеет, сморщивается как шагреневая кожа буквально на наших глазах, безропотно умирая. Исчезая во всей своей неизъяснимой прелести вопреки титаническим и героическим стараниям тех немногих рыцарей печального образа от естествознания, которые хотят ее сохранить и передать будущему в первозданном совершенстве. Человек, который выработал принципиально новые, неприродные механизмы потребления и торжество которых означает изменение в итоге, в перспективе его физиологии, ее базовых принципов, все время меняется как нестабильная система. Но с особой интенсивностью — в условиях информационной цивилизации. Еще немного — и реальным фактом станет искусственное питание грубо говоря, потребление таблеток и капсул, размножение вне полового контакта сперма одного » идеального » человеческого самца — производителя дает возможность искусственного осеменения миллиона особей женского пола, дыхание специальной, внеприродной газовой смесью, целенаправленное и всеобщее внедрение искусственных органов, в том числе и тех, которые мы считаем базой интеллекта и поведенческих реакций. А далее — слово за чудесами генной инженерии, которая в итоге заменит нас абсолютно неприродным существом. Да какой там » в итоге » — уже сейчас, сегодня это происходит на обыденном уровне, не вызывая никаких опасений у исчезающего человеческого рода: мужчинам, пожелавшим стать женщинами и наоборот — женщинам, пожелавших стать самцами рода человеческого, делают соответствующие, противоречащие здравому рассудку операции. А какой-то богатый чудак мобилизовал лучших хирургов для превращения… в крокодила! И само движение к подобному итогу — бесспорное доказательство того факта, что человек — роковая ошибка природы. Пластичность — еще один универсальный физиологический признак живой природы. Все ее бесчисленные порождения в процессе предшествующей и трудно прослеживаемой объективными методами эволюции органично, подобно ртути в сосуде, заполняют отведенную им судьбой нишу выживания. Рассматривая всю фантастическую конструкцию природного небоскреба, где каждая живая тварь имеет и свой ареал распространения этаж, и общую с другими существами квартиру сожительства гостиную на этаже, и индивидуальный, беспощадно защищаемый индивидуальный номер — среду обитания рода и вида. Благодаря такой поистине божественной иначе — не скажешь! пластичности всем всего хватает — и для дыхания, и для питания, и для размножения. И именно благодаря этой пластичности природа никогда не выходит за рамки предопределенной судьбой меры, не идет к саморазрушению Мы часто обуреваемы страхами перед жестокостью природы, где все поедают всех, где и в ночи, и при ярком солнце бродят коварные и жадные убийцы. Львы терзают ни в чем не повинных зебр, крокодилы пожирают все живое на своем пути, волки уничтожают милых, беззащитных овечек, акулы, касатки, мурены, щуки, пираньи словно чудовищные гарпии терроризируют весь сонм морских чудес, грозные орлы, парящие под полуденным солнцем и не менее грозные ночные убийцы — совы превращают в постоянный кошмар тихое, безобидное существование милых, добрых грызунов. Все это — абсолютно достоверно, но не дает правдивой картины пластичного сосуществования разных видов в гипотетическом небоскребе жизни.
В нем же ни один живой » индивид » не выйдет из своей » квартиры «, не нарушит принципа пластичности как основы физиологического существования системы. Вот почему нас так поражают лев, мирно похрапывающий неподалеку от стада оленей, акула и мурена, включающиеся после насыщения в мирный подводный хоровод со своими потенциальными жертвами. Одним словом, когда все беспощадные убийцы сразу перестают быть таковыми после насыщения. Так же, как и в критической ситуации природного катаклизма, когда каждой особи, как говорится, не до жиру, а быть лишь живу, и инстинкт самосохранения преодолевает даже самый острый, нестерпимый голод. И ведь ищут же в подобных экстремальных ситуациях пожарах, наводнениях, землетрясениях, извержение вулканов все эти наивные бедолаги спасения рядом со своим самым страшным и беспощадным врагом — с человеком! Можно предположить без достаточной уверенности, что и отдаленный от нас миллионами лет первобытный предок был столь же пластичен в пределах небоскреба жизни. Иными словами, был вполне нормален и спокойно до определенного периода занимал свою нишу как бесспорный Венец творения или эволюции. Но по мере развития в нем каких-то особых человеческих начал он начал выламываться из индивидуальной ниши, а далее — крушить все на своем пути на отведенном ему мудрой природой этаже жизни, превращаясь в йеху. Более того, завоевав блага промышленной и информационной цивилизации, в миллионы раз умноживших его физиологические потребности и возможности, он стал изничтожать все на своем пути в мире природы, сотрясая весь небоскреб жизни и подводя к его катастрофическому и необратимому разрушению. Им стал руководить не разумный и природой предопределенный инстинкт выживания рода и вида, но зловещая сила разрушения, ныне приобретающая роковой, тотальный характер. Очаровательная птица — феникс, символ жизни, вечно умирающей и вечно возрождающейся на том же физиологическом уровне превращается в кентавра, где в адском вареве вновь и вновь возникаем мы, люди как носители природного начала в сочетании с аномальными, неведомыми мирозданию качествами. Их уже не назовешь физиологическими, но порождены они как раз мутацией нашего физиологического фундамента. Убийство ради насыщения, являющееся нормальным и закономерным в небоскребе жизни, превращается в убийство ради убийства, уничтожения, алогичного истребления всех и вся. Бобры строят поразительные жилища для потомства и жизнеобеспечения, но их деятельность никогда не превращается в истребление той биомассы, без которой и им — конец. Человек же на наших глазах продолжает то роковое дело, которое начал уже тысячелетия тому назад, во имя потребностей своего не знающего разумных границ производства, уничтожив наполненные жизнью леса, обезводил и превратил в пустыни целые континенты. Ведь Сахара и Кара — Кумы — очевидное свидетельство преступной деятельности человека, продолжающейся и поныне, вопреки мужественным действиям одиночек — Подвижников духа.
А разве не свидетельством тому является загрязнение Мирового океана человеком, тем самым лишающим самого себя в ближайшем будущем последних необходимых ресурсов питания. Сейчас он доламывает вопреки всем духовным устремлениям благородных экологов разных профилей то, что не смог истребить, убить, превратить в прах — уникальные и неповторимые виды животных, последние леса, без которых ему не выжить вне специальных скафандров и нашу атмосферу, вызвав в ней вихрь изменений, преобразующий оптимальный климат. Ныне даже в Средиземном море уже почти нет дельфинов, опоэтизированных в мифах и легендах древними, волки, медведи, львы, носороги, бизоны, да что там говорить — все твари, которых когда — то спасал Ной от всеобщего уничтожения водной стихией, остались на нашей планете в единичных экземплярах и переселяются в зоопарки или в особого типа резервации — так называемые Национальные парки, где люди — Подвижники Духа пытаются их спасти от тотального истребления. Кентавр же, сминая все неживое и неживое на своем безумном пути, уже не может остановиться. И вот роковое возмездие — для него физиологической потребностью становится уничтожение себе подобных. Уничтожение ради уничтожения — таков мистический девиз рода человеческого с первых же его шагов на Земле. К несчастью для всего живого, не только девиз, но и скрытая под скорлупой идеологии, психологии, всевозможных прекраснодушных иллюзий и иных собственно » человеческих качеств » реальная и неодолимая потребность. Ее, а не половую потребность, должен был бы поставить во главу угла теоретических раздумий Зигмунд Фрейд! С первых шагов загадочного существа, именуемого человеком по Земле, началась укрепляться, модифицироваться эта потребность, чтобы в итоге сделать его опасным в планетарном масштабе. Природное начало в нем получило дьявольскую чрезвычайную прибавку — физиологию подлинного зверя, запечатленного навеки цифрой 666. Раскроив дубиной своему сородичу череп, наш отдаленнейший предок умудрился полакомиться им. Войдя же во вкус, он стал кроить черепа другим направо и налево, оправдывая черные, неведомые миру нормальной живой природы действия задачами защиты и самозащиты Поток человеческой крови с тех времен превратился в океан, жертвы убийства стали исчисляться не десятками и не тысячами, но миллионами. Человеческой дьяволиаде и этого мало — вот и создаются средства уничтожения, способные сразу же отправить на тот свет миллиарды человеческих особей, подобные той пятисотметровой океанской волне, которую гуманист Андрей Сахаров предлагал при помощи супербомбы обрушить на побережье Калифорнии. Их подкрепляют и скрытые убийства, осуществляемые тем же человеком во имя призрачной выгоды немногих, денежной » элиты » да простит мне читатель в данном случае некорректное использование термина!. Только табачная индустрия » никотиновых баронов » преблагополучно отправляет на тот свет ежегодно свыше четырех миллионов человек! А что уж говорить о систематическом спаивании сотен миллионов, о неисчислимой армии молодых людей, попадающих повседневно, неуклонно и неодолимо в лапы наркотической зависимости. Здесь, как говорится, мы впереди планеты всей при явном попустительстве наших властителей, этих калифов на час. Природное, доброе начало в человеке порою заставляет его ужасаться всем содеянным. Но ставшая реальностью физиологическая аномалия скрыта ныне под таким покровом Изиды, под такими вековыми наслоениями эстетических иллюзий и ложных идеологических и нравственных представлений, что вернуть процесс вспять уже никогда и никому не удастся, если не произойдет с мой точки зрения — вполне реальное и прогнозируемое чудо одухотворения зверя в нынешнем цивилизованном обличье.
Впрочем, мудрейшие из рода человеческого, которых я считаю посланниками божественной истины, вместе с » Кандидом » Вольтера всерьез сомневаются в возможности подобно озарения Зверя — драматичнейших из ошибок природы. Тварь, которая вкусила власть над другими во имя власти, но не во имя выживания вида или рода вспомните о роли вожака волчьей стаи или предводителя прайда!, познавшая, что других можно не только есть, но и пытать физически и нравственно, стравливать друг с другом во имя «идеи», «национальной цели», не только провоцировать массовое взаимоистребление, но и всеобщую бойню концентрационных лагерей и вымирание целых этносов на пире во время чумы немногих счастливцев, » развитых», » цивилизованных «, не сможет стать иной по своей физиологической сути. Если, конечно, объединенная мощь созданных человеком же науки, искусства, веры не вернет ему пластичность нормального живого организма, способного познать мудрость, красоту и божественное величие природы. Или же мы дойдем то той зловещей пропасти, когда сработает опять — таки животный инстинкт сохранения и самосохранения рода. » Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость», — заметил Никколо Макиавелли. Соглашаясь с ним, мы не только тешим себя еще тлеющей надеждой, но и делаем все для того, чтобы из нынешнего человеческого, несовершенного материала возродились » доблестные мужи «, способные предвидеть эту необходимость и выработать новую модель человека как органически пластичного, а потому бессмертного, равного Богу существа. И, наконец, третьим универсальным физиологическим признаком живой природы является ее цикличность. Она характерна как для каждой особи, так и для вида, представленного ею. Физиологическая норма — прохождение через все стадии развития, от зарождения и адаптации новорожденного к окружающим условиям до расцвета всех жизненных сил в условиях борьбы за существование и неизбежное, лишенное драматизма угасание. Ни одно живое существо в природе не отклоняется от цикличности как нормы, предопределяющей устойчивую системность в процессе выживания. Новорожденный здесь никогда не страдает характерным для человека инфантилизмом — раз появившись на свет, он неизменно следует стабильной, устойчивой программе взросления. Конечно, программы у разных родов и видов живых существ отнюдь не однопорядковы во временном масштабе, ибо разнообразны условия, в которые попадает малыш. Мне довелось наблюдать в предгорьях Памира, у знаменитой Змеиной горы, как появившиеся на свет маленькие змейки сразу же расползаются навстречу своей индивидуальной судьбе. Зрителю же подобного чуда не следует расслабляться в умилении — каждая из них столь же опасна, как и взрослая особь. Детеныш ламы, увидевший белый свет в Андах, не столь быстро проходит первую стадию взросления, но все же уже на второй — третий день вполне уверенно следует и за матерью, и за стадом, осознав его законы. Не могу забыть совершенно поразительные кадры из фильма о белых медведях, созданного американскими биологами, фанатически влюбленными в этого исчезающего зверя.
4. Носороги или рыцари
Остается задуматься о третьей ипостаси нашей природной основы — поведенческой. Все живое еще раз повторю — таинственный мир растений, как мне думается, исключается из его сферы лишь по недостаточности объективных научных данных действует во имя выживания и продления рода, а стало быть необходимо сталкивается с противодействием. Градации последнего — неописуемы логически, ибо практически — безграничны и не могут быть подведены под единое универсальное определение. Здесь и непримиримый антагонизм, где ставкой является жизнь в том случае, если один вид служит источником питания другого, антагонизм, наиболее доступный поверхностному уму и успокаивающий, оправдывающий наше озверение. Да, он — реальность бытия природы, но отнюдь не источник драматизма, ибо для такого антагонизма есть Высшим разумом определенные пределы. Если бы все хищные и не хищные плотоядные переняли вдруг по велению какой-либо темной силы поведение человека, то результатом явилось бы только мгновенное исчезновение всего живого, всего, что сама природа создает для пропитания своих творений. Кстати, только человеческое воображение породило во множестве примитивнейших фильмов ужасов либо в потоке бездарной говорю это безотносительно к авторитету их авторов » черной » фантастики озверевших птиц, вышедших из морских пучин чудовищ либо затаившихся в подземных городских коммуникациях гигантских плотоядных змей. Здесь и симбиоз, поразительный и поучительный, но всегда, благодаря неординарности, способствующий продлению жизни на Земле. Вдумайтесь в тот факт, что лишайники, прижившиеся на безжизненных скалах либо на останках деревьев, изумляющие нас гармоничным сосуществованием растений — оснований и зеленых растений, способных добывать пищу из энергии Солнца благодаря хлорофиллу, пигменту, трансформирующему свет в химическую энергию органических существ, живут до двух тысяч лет! В этом же ряду — приспособление существ одного вида к параллельному, независимому существованию в едином пространственно — временном континууме, выражающем непрерывность и неразрывность как явлений, так и процессов. Их поведение можно охарактеризовать в отличие от поведения агрессивного и поведения сотрудничества как безразличное или нейтральное на первый, непрофессиональный взгляд. Биологи же, чей пытливый ум и добрые сердца помогают всему человечеству наилучшему самопознанию вне роялистских предубеждений о нашей » божественной исключительности «, придерживаются иных взглядов. И факты упрямо подтверждают их доброту, базирующуюся на знании. Мало кто задумывается над тем, что в противовес человеческим изуверствам по отношению к живой природе она продолжает довольно успешно игнорировать действия, самые масштабные, скоординированные, на основе новейших достижений науки истребления и основанных на них технических средствах уничтожения жизни. И создается впечатление, что природа почти презирает человека и его » имперские амбиции » завоевателя и покорителя Вселенной Мы вспоминаем в этой связи мудрость народов Древней Индии, сохраненную и поныне в обычаях и нравах их наследников, не позволяющих себе посягать на любую жизнь и живность как святая святых. Вдумайтесь — живность отнюдь не уничтожила там человеческий род, но прекрасно и разумно приспособилась к нему. Можно, конечно, в духе культурной революции, постараться уничтожить всех городских воробьев и голубей, кошек и собак, крыс и мух. Но гений китайского народа, опирающийся на опыт одной из самых древнейших цивилизаций на Земле, существовавшей еще до того, как Всевышний сотворил первого человека Адам — Кадмон по иудейской традиции, ибо Ветхий завет — не что иное, как мудрейшая и достоверная история еврейского народа, преодолел эту политическую дурь и вернул миру китайский гуманизм — по отношению ко всем проявлениям жизни. Наряду с морфологией и физиологией поведение — универсально для всех проявлений жизни. Входит оно в своей первозданности и в мир человеческого бытия. Вот почему этология как наука о поведении живых систем дает нам выверенные опытом вековых наблюдений и теоретическими раздумьями ученых принципы поведения особей и коллективов всех этих систем, включая и человека как животное. Когда мы с надменной улыбкой наблюдаем за поведением братьев наших меньших, полагая, что они похожи на нас, мы допускаем примитивнейшую логическую аберрацию, ибо не они на нас, но мы похожи на них. Любовь, семья, социальная иерархия, сообщество — живое наследие природы, но отнюдь не человеческое изобретение. Далее я постараюсь показать, что в этих основополагающих аспектах бытия нам впору опять — таки превратиться, следуя завету Лукреция Кара, в добросовестных учеников природы. Но есть в нашем, человеческом поведении и нечто абсолютно новое, несоотносимое с другими проявлениями жизни. Весь вопрос не в признании человеческой » чрезвычайной прибавки «, но в ее соотнесении с мерой совершенства живой системы.
Ее следует проанализировать в историческом контексте развития человека, которого нередко тайные силы заставляли выбирать путь массового йехуизма. Нет, не только заставляли, но и заставили, иначе мир не узнал бы деяний Гитлера и его озверевшего при нем подавляющего большинства немецкого народа. Здесь я позволю себе дополнить объективные выводы этологов некоторыми раздумьями общетеоретического характера, порожденными сравнением поведения животных и человека в диапазоне поведенческих реакций живых систем. О социальных системах у нас — речь впереди, когда мы попытаемся вычленить сферу бытия, где человек имеет право претендовать на значение Венца творения. И трезво оценить, можно ли поведение человека толпы, массы, вообще — Homo vulgaris соответствовать этим претензиям.
Как на основе личных многолетних наблюдений прямых, личных и косвенных, получаемых ныне в изобилии благодаря средствам массовой информации, так и в итоге ознакомления с интереснейшей и крайне многообразной литературой по этологии могу утверждать, что поведение животных в рамках системы всегда характеризуется предсказуемостью. Какова ситуация и ее возможные последствия для животного — таковы и признаки его поведения. Так, боевая игра самцов в обычной, повседневной ситуации может быть и упражнением способностей, и развлечением, и научением. Но вот приходит время спаривания, отбора наилучшего производителя рода — и безобидная игра превращается в рыцарское ристалище.
Обаятельные могучие горные бараны бьются на пределе сил, сталкиваясь лбами с такой мощью, что приходится только диву даваться, как им удается оставаться после каждого удара живыми. Однако, как бы ни был жесток поединок, никогда партнеры не стараются забить друг друга насмерть. Финал, как правило, драматичен для индивида — он уступает без дальнейших препирательств место сильнейшему, но гуманен для рода — ибо все остаются живыми, с шансами на будущее. Вы можете безошибочно перенести модель такого поведения на аналогичные ситуации и определяемые ими действия любых животных — и не ошибетесь. Не менее рыцарскими, лишенными коварства, притворства, лицемерия и лжи остаются брачные турниры оленей, медведей, львов и пантер, обезьян и носорогов, словом, представителей живой природы.
Столь же отчетливо предсказуемо поведение любого животного в иных, не ритуально-игровых ситуациях, будь то предчувствие опасности или ласки, стремление отдохнуть или создать максимально комфортные условия для ожидаемого и выращиваемого потомства, адаптироваться к смене времен года или мигрировать в дальние страны, следуя зову предков. Кстати, именно благодаря предсказуемости поведения живых существ и ненасытности человеческой натуры истребляется зачастую все живое и двигающееся по своим законам. Медведь, забивший пару лососей в верховьях Амура — истинный гуманист по сравнению с тысячами и тысячами подлинных современных дикарей — местных жителей, которые прежде всего во имя наживы — бьют лососевых рыб во время нереста без счета, цинично насмехаясь над усилиями бессильного » рыбнадзора «. Я был свидетелем этого систематически, из года в год повторяющегося зрелища, где наиболее страшным и отвратительным действующим лицом является озверевший от жажды наживы человек, Homo vulgaris. Любой хищник в джунглях — истинный рыцарь по сравнению с теми браконьерами людской породы, которые выжигают сотни тысяч гектаров бесценных лесов. Он знает поведение своей, избранной для пропитания жертвы, но не уничтожает подобно Молоху все убегающее на своем пути без разбора. Человек же это делает, и именует истребление всего живого на своем роковом для природы пути — » охотой «.И это его поведение — вполне предсказуемо, что определяет спокойствие в » небоскребе жизни «. Думаю, что появление человека в нем вызывает не только всеобщую панику, но и необратимые природные катаклизмы. Ведь его поведение абсолютно непредсказуемо. Вдумайтесь — может ли зебра, ласкающаяся к подруге в саванне, неожиданно пропороть ей копытами живот? Никогда, ибо любое ее поведение подчиняется законам системы. Человек же стал человеком именно потому, что презрел эти законы кроме, быть может, легендарного Маугли. Он некогда обнял своего более сильного и удачливого соплеменника — и тут же вонзил ему под ребро каменный нож. А начатое — продолжает тысячелетия, истребляя себе подобных и именуя безмерные кровавые деяния » тактикой «, » стратегией», » политической целесообразностью «. Ханжество, коварство, лицемерие, самодурство, деспотизм — есть тысячи и тысячи определений, дающих то или иное наименование непредсказуемым деяниям человека, возведенным в жизненный принцип рода. Положение становится поистине чудовищным вследствие того, что человек в отличие от других живых тварей поливариантен в поведенческих реакциях. Проще говоря, он может в одно и то же мгновение что-то думать, совсем другое по содержанию — говорить, переживать — в каком то ином, третьем плане, а делать вообще несоообразное ни с мыслями, ни с чувствами, ни со словами. Вспомни, всегда ли улыбка твоего собеседника означала симпатию к тебе и всегда ли добрые слова коллег по профессии в твой адрес сопровождались столь же добрыми, сердечными деяниями? А сколько к старости твоих восхвалителей по необходимости для них превратилось в хулителей? Следовательно, он осознает непредсказуемость поведения себе подобных и строит хитроумнейшие и коварные планы поведения в сответствии с реальностью. Тщетно взывают все мудрецы мира, все тонкие художники — гуманисты, все великие вероучители к его разуму, чувствам, совести. Он остается самым опасным из всех живых существ в доступном нашему наблюдению мире благодаря непредсказуемости поведения. Вот почему бетонные джунгли, созданные как среда обитания человека, куда более опасны для него, чем ночной лес или бушующий океан. А число жертв в них несопоставимо с тем, что является естественной убылью для мира животных. Один тонкий драматург, желая предупредить возможность метаморфозы человека в зверя, показал нам превращение обычных обывателей в носорогов. Думаю, что он несправедливо обидел одно из самых очаровательных созданий, пустив в обиход термин » оносороживание «. Уж если кто по поведению » носорог в фарфоровой лавке «, так это именно человек. Любопытно, что индивидуальность человека лишь усиливает его выламывание из рациональной системы и притом в такой степени, которая недоступна самому изощренному воображению художников, наблюдающих человеческую комедию. Вот почему любая встреча человека с человеком таит в себе опасность куда более серьезную, чем та, которая подстерегает живность на лоне природы. Ибо эта опасность непредсказуема даже с точки человеческого здравого смысла, не учитывается и не может учитываться ни предшествующим индивидуальным опытом, ни опытом коллективным, ни коллективной памятью или культурой.
Непредсказуемость поведения человека, которая будет далее предметом нашего особого интереса в связи с анализом его действительной, социальной природы, с представлением о нем как совокупности общественных отношений, оборачивается для него самого безысходным драматизмом. Кстати говоря, являющимся еще одним из источником зарождения легенд о Золотом веке в прошлом и о Райской жизни в будущем. Драматизм этот осознается каждым человеком по мере взросления и старения и приводит в большинстве случаев к оправданному желанию индивида покинуть этот свет, где нет ни добра, ни радости человеческого общения, ни истинной и разделенной любви. Правда, в тайной, но тщетной надежде обрести это в ином, потустороннем мире, которого нет и быть не может нигде, кроме воображения человека. Этологический подход к сопоставлению нормальных живых существ с существом аномальным и загадочным — с человеком возможен и плодотворен также с позиций всеобщей целесообразности природы. Чтобы не утомлять многословными изысками о понятии цели и о сущности целесообразности, которые вряд ли дадут что-либо новое в интерпретацию этой древнейшего философской проблемы, приведу разделяемое мною определение из постоянно обновляющегося новыми исследованиями и выводами немецкого » Философского словаря «, основанного Генрихом Шмидтом. Определив целесообразность как устройство или поступок, которому присуща некоторая цель, авторы отмечают, что целесообразным является определенный вид связи, взаимодействия, взаимозависимости функций а ведь это и есть поведение в рассматриваемом нами аспекте, который служит сохранению организма. А далее вполне справедливо пишут: » Вплоть до конца Х!Х века такое понятие целесообразности считали, исходя из казуально — механической картины мира, пригодным лишь для описания фактов, встречающихся в биологии. Но с тех пор стало ясно, что объективная целесообразность является contradicto in adjectio и что даже неживой предмет, для того чтобы быть целесообразным, нуждается в некоторой инстанции, дающей цель, которой этот предмет должен служить. При любых условиях целесообразное событие является конечным «. Разумеется, что целесообразность как стремление к совершенству, которое вряд ли может быть объяснено простыми законами наследственности, существует и в сфере морфологии стремление к совершенной форме, и в сфере физиологии стремление к оптимальной организации функционирования природной системы. Но наиболее масштабно ее проявление, которое Ницше считает делом случая, мы можем констатировать с позиций человека именно в поведении живых систем. Трудность заключается в том, как определить цель совершенного поведения. Ее можно вывести из понятия, обобщенно и афористично характеризующее живое существо. Так, поведение ежа в подобном случае вытекает из понятия, обобщенно характеризующего все существенные признаки представителей этого прелюбопытного семейства и выраженного на любом языке термином » еж «. Но возможен и другой ход — логического анализа тех поведенческих признаков, которые характерны только для семейства ежовых, обязательны для них и выражают необходимые условия их бытия если хотите — выживания. В таком случае термин совпадает с понятием, а не предшествует ему.
Не вдаваясь в дальнейшее сопоставление возможных путей логической интерпретации интересующего нас события поведения, мы можем лишь констатировать, что и понятие, и конкретный термин, выражающий его в любом языке, сжато, с предельной информационной насыщенностью и точностью выявляет всю систему поведения той или иной природной системы отдельного живого существа, сообщества живых существ определенного вида, взаимоотношения их с другими существами и сообществами, именуемые миром живой природы. Сказав » волк «, мы сразу определяем целый микрокосм, который запечатлевает себя и в поведении. Дальше — дело лишь за развертыванием понятия в систему умозаключений и суждений, выводов и гипотез.
Но остановимся на подобном философствовании, ибо дело обстоит не так просто. Почему, например, брезгливо наблюдая поведение алкоголика, потерявшего от опьянения нормальный человеческий облик, мы вдруг говорим: «Напился, как свинья!». Прежде всего, свинья как и любое животное, не напивается, не знает поведения, вызываемого целенаправленным, но нецелесообразным разрушением организма. Умное, смышленое, хитрое и доброе животное, свинья всем своим поведением демонстрирует нам принцип целесообразности в действии. В полном соответствии с поведением всех других миллионов разновидностей жизни на нашей планете, из которых не один не совершает ничего алогичного, противоречащего предопределенной ему Свыше или Природой жизненной цели. Как не фантазируй, не танцуют слоны! Кроме тех трагических случаев, когда Венец творения — человек пытается извратить их совершенную красоту и стройную логику естественного, целесообразного поведения. » По улицам слона водили, как будто напоказ «… Мы все это знаем, приветствуем, восхищаясь ловкостью и мастерством дрессировщиков, тысячелетиями уродующих естество животных, их нормальное, целесообразное поведение, наблюдение за которым в естественной среде обитания доставляет восторг, душевный трепет куда более сильный, чем противоестественные выкрутасы наших братьев меньших на рыночной площади или в цирке. Алогичность человеческого поведения, не знающего никакой меры в насилии над другими живыми существами, в том числе — и над людьми, лишает нас возможности сопереживания, способности взглянуть в страдальческие глаза медведя, отплясывающего под удары бубна на рынке либо дельфина, принужденного выделывать невообразимые кульбиты ради кусочка протухшей рыбы. Здесь возможен только один поучительный ход — водворить за решетку самого человека что и проделал Пьер Буль в своем провидческом произведении » Планета обезьян » для созерцания его поведения — животными.
В какой-то мере еще можно оправдать содержание животных в зоопарках, многие из которых являются не только коммерческими зрелищными учреждениями что позволяет им держаться на плаву, но и научными биологическими центрами, спасающими уничтожаемых хищником — человеком редкие виды, утрата которых может оказаться невосполнимой потерей. Но уж совершенным вандализмом является охватившая богатеев модная дурь — содержать у себя редких, экзотических животных, что побуждает нищую часть человеческого рода вылавливать их без счета и разумной меры. Сомневаетесь в моих словах? Так пойдите хотя бы раз на знаменитый московский Птичий рынок и посмотрите в глаза безмерно страдающих братьев наших меньших со всех континентов. Вандализм этот тем более страшен и алогичен с точки зрения идеальных взаимоотношений человека и других природных существ, что последним после пребывания в руках снобов путь назад, в естественное состояние заказан. И причина тому — нарушение целесообразной системы поведения животного. Она будет необратимо нарушена даже в том, вроде бы невинном случае, когда диких животных, например акул или медведей, мант или рысей человек будет подкармливать из рук, обрекая тем самым на перерождение и вымирание.
Систему поведения живых существ не следует понимать как что — то примитивное, определяемое только реакцией на внешнее воздействие и складывающуюся ситуацию. Зоопсихологи, посвятившие весь талант, более того — жизнь изучению целесообразности поведения животных, давно подтвердили сложность внутреннего душевного мира животных, их способность переживать, страдать, радоваться, любить. Но способность эта не выводит животное за рамки целесообразного поведения, но лишь расширяет его диапазон. Не следует думать, что подобная особенность характерна только для так называемых высших животных. В доказательство приведу не ссылки на ценнейшие прочитанные мною фолианты ученых мужей — биологов, этологов, психологов, но прелюбопытное личное наблюдение. Однажды жена и я прогуливались по берендееву царству Подмосковья близ дачи. Неожиданно где-то в кустарнике услышали тревожный и призывный писк. Еще минута — перед нами, широко расставив влажные от росы крылья начал подпрыгивать какой-то неловкий, желторотый птенец, очевидно, преждевременно покинувший родительское гнездо. Конечно, сразу началась типичная для горожан дискуссия — что за птица перед нами и что с нею делать. В самом деле, не в клетке же выкармливать. Вдруг прямо над головами пронеслась какая-то массивная птица с непривычно ярким для нас оперением. Затем, словно осознав и наше положение, и тревогу непрерывно вопившего птенца она начала перепрыгивать с пня на пень, уводя нас куда-то от тропинки. Наконец жена, обладающая поразительной зоркостью неизменно удачливого грибника, обнаружила дупло в старой сосне, куда и был не без труда водворен неудачный беглец.
Человек пошел в этом же направлении, развив свою первоначальную и вполне рациональную социальную организацию на основе » чрезвычайной прибавки » — трудовой деятельности при помощи орудий и средств труда и самого поразительного открытия природы — интеллекта. Мысль и труд, труд и мысль — вот что давало основания для всех оптимистических и гуманистических гипотез ученых, художников, вероучителей о человеке как Венце творения. Но по какому-то дьявольскому наущению в итоге все истинно человеческое — вышло из-под контроля человека, приобрело значение какой-то мистической, зловещей, в итоге — антиприродной силы. Человек стал существом иной природы, чем все нормальное, подчиняющееся закону системности в природе, и в этом смысле — ошибкой природы. Началось это отнюдь не тогда, когда он с удовольствием съел на завтрак своего поджаренного сородича. В конце — концов в среде животных подобные случаи — отнюдь не редкость. Истоки надо искать в первоначальной деформации функционального предназначения человеческого труда и ориентиров нормального поведения благодаря тысячелетиями развивающейся раковой болезни мирового интеллекта. Труд, помноженный на всесилие интеллекта, породивший в итоге все современные чудеса техники, все фантастические технологии, короче — все то, что мы называем ныне достижениями информационной цивилизации и что бездумно, без учета глобальных последствий потребляем, отнюдь не увел нас из эпохи рабства, крепостной и капиталистической зависимости человека от человека. Напротив, он вверг нас в эпоху куда более страшной несвободы, чем все то, что испытали на себе миллиарды исчезнувших в небытии обездоленных, несчастных, страдавших без меры людей, те самые миллиарды, которые » мыслители «, отвоевавшие себе преуютное место под солнцем, напрочь игнорируют.
Проблема заключается лишь в том, что косная масса, современный » массовый человек » назовем его так пока более мягко и деликатно живет в иных, чем ранее, условиях преуспевания некоторых стран, сполна получивших и все завоевания информационной цивилизации и все итоги беспощадного многовекового ограбления большинства других стран. Человек массы или средний человек одет и обут не по закону свободы, то — есть целесообразности, но по велениям последней, коммерцией диктуемой моды, при всем ее кажущемся разнообразии до предела унылой и нелепой, нефункциональной. Он не заботится о пище насущной, потребляя без меры нечто непотребное с точки зрения здоровья будущих поколений, и опять — таки не по свободному выбору, а по велению информационного шока, именуемого рекламой. Он не представляет себе всех трагических последствий исключения из производительного труда, утешаясь байкой о том, что тот ныне — удел немногих, презираемых всеми маклерами, клерками, диллерами, менеджерами, чиновниками, охранниками и официантами, всеми представителями современного трактирного и коробейного, а уж тем более — » шоу» бизнеса, всей той сферы, в которую вовлечены сотни миллионов полагающих себя свободными людей. О смысле бытия подобного типа человека прозорливо говорили еще древние: » Iners negotium » бездеятельная занятость. Но у него нет главного для всего нормального в нашей живой вселенной — свободы выбора, а посему он просто раб в новом обличье, пребывающий в иллюзорном бытии. Даже в том жизненном секторе, где еще в ближайшем прошлом люди были свободны и могли соревноваться с другими животными — в досуговой деятельности ныне миллионы, если не миллиарды с поразительной тупостью одновременно визжат на гигантских трибунах или около телевизоров, в конвульсивных прыжках, неведомых нормальной, то — есть его человеческой, изначальной природе дрыгают всеми конечностями среди тысяч, а порою и сотен тысяч человеческих особей. Им и невдомек, что свободы выбора, основанной на своеобразии функций развитого, и в этом смысле — духовного существа у них нет, что ими движет стадный инстинкт того же быдла, запрограммированный внешними, чуждыми человечности, а посему — дьявольскими силами. Им непонятны, более того — ненавистны иные предпочтения самостоятельно мыслящих и тонко чувствующих людей, отвергающих действие подобных сил во всех областях человеческой реальности и предпочитающих истинные материальные и духовные ценности. Не имея ныне возможности прямой расправы с ними на костре инквизиции или в застенках гестапо, на самосуде обезумевшей толпы » фанов » по современной терминологии или в ограничении свободного выбора, они пытаются всеми иными, и прежде всего экономическими и психологическими способами загнать нормально развитых людей на чердаки небоскреба жизни. Вот здесь — то и впервые в подсознание закрадывается весьма крамольная мысль — а не происходит ли на наших глазах, в процессе закономерной эволюции вида становление особой породы людей, которую никак нельзя назвать Венцом творения, а скорее — природной аномалией, йеху двадцать первого столетия!
Мысль о несвободе как реальности бытия современного массового человека принадлежит отнюдь не мне, ибо она — предмет обсуждения в теоретической и художественной форме многих творцов человеческой духовности, того тончайшего слоя инертной массы, которую только и можно считать венцом творения. Вспомним, например, великого провидца — Вольтера, которого и по сию пору смертельно ненавидят расплодившиеся без меры обскуранты, религиозные кликуши и гонители идей Просвещения и замалчивают — наши » просвещенцы «. Его Кандид, увлеченный поучениями преподавателя » метафизико-теолого-космологонигологической теории » — Панглоса о том, что все к лучшему в этом из лучших миров и что воля человека поэтому свободна, попадает в руки вербовщиков болгарского короля. «… Ему надели кандалы и угнали в полк. Его заставили повертываться направо, налево, вынимать шомпол, вкладывать шомпол, прицеливаться, стрелять, маршировать и дали ему тридцать палочных ударов. На другой день он делал упражнения несколько лучше и получил только двадцать ударов. На следующий день ему дали только десять, и товарищи смотрели на него как на чудо.
Кандид, совершенно ошеломленный, никак не мог взять в толк, как это он стал героем. Он вздумал в один прекрасный день прогуляться и пошел куда глаза глядят, думая, что неотъемлемое право людей, так же как и животных, пользоваться ногами в свое удовольствие. Не сделал он еще и двух миль, как четыре других героя, по шести футов ростом, настигли его, связали и бросили в тюрьму. Его спросили судебным порядком, что он предпочитает: быть прогнанным сквозь строй тридцать шесть раз, или получить сразу двенадцать свинцовых пуль в лоб. Как он ни уверял, что его воля свободна и что он не хотел бы ни того, ни другого, — пришлось сделать выбор. Он решился, в силу божьего дара, который называется свободой, пройти тридцать шесть раз сквозь строй; вытерпел две прогулки. Полк состоял из двух тысяч солдат, что составило для него четыре тысячи ударов палками, которые от шеи до ног обнажили его мускулы и нервы. Когда хотели приступить к третьему прогону, Кандид, обессилев, попросил, чтобы уж лучше раздробили ему голову; он добился этого снисхождения. Ему завязали глаза, поставили на колени. В это время проезжал болгарский король; он справился о вине осужденного на смерть; так как этот король был великий гений, то он понял из всего, что узнал о Кандиде, что это молодой метафизик, весьма не сведущий в мирских делах, и даровал ему жизнь…»
Можно смеяться над тем, как наши бетонные джунгли постепенно и с невероятным упорством заселяют животные — нелегальные иммигранты, с которыми не под силу бороться уже сейчас вооруженным до зубов толпам беспечных людей, не подозревающих о надвигающихся с упорством песков Сахары мстителях. Не исключено, что именно они когда-то стерли с лица земли » оносороженные » цивилизации. Сегодня эти иммигранты, по наблюдению экологов, заселяют Европу в катастрофических масштабах, перебираясь с других континентов в трюмах, цистернах, среди ракушек на днище кораблей, даже — в авиалайнерах. Но теплится, теплится надежда на лучшее, и отнюдь не мистическая и не безудержным воображением рожденная. Она базируется на тот отрицаемый массовым сознанием » человека ошибочного «, » Homo vulgaris » факт, что параллельно с его деградацией, завершающейся наиболее отчетливо и в гротесковых формах в эпоху информационной цивилизацией идет умножение и духовное укрепление » человека божественного «, » Homo divinas «, рыцаря среди всех рыцарей животного мира. И он — действительно Венец творения, который, как и Иисус, всеми мучительными духовными исканиями и телесными страданиями искупит греховность » Homo vulgaris «, подведшего нашу маленькую вселенную на грань космической по масштабам катастрофы. Моя вера в торжество подобной жизнетворящей, совершенной породы людей, пока еще до обидного малочисленной, а потому уникальной — незыблема. Но вера потому и вера, что ее не только можно обосновать логически, эмоционально и если хотите — догматически, но и вселить ее в сердца других людей, и прежде всего — в чистые от вселенского зла, от дьяволиады невинные и прекрасные души детей. Здесь уже сопоставление двух существующих ныне пород людей с морфологией, физиологией, этологией мира живой природы во всем ее многообразии не срабатывает. Ибо человек до его раздвоения и в нынешнем парадоксальном существовании раздвоенного общественного животного — в едином человеческом общежитии, в социуме по многим параметрам несопоставим с другой живностью. Так попытаемся же по этим чисто человеческим параметрам, по признакам человеческой, специфической природы, возникшим и устоявшимся за многие сотни тысяч лет сопоставить » Homo vulgaris «, реального носителя всех признаков его дьявольского перерождения, с » Homo divinas «, приход которого пророчески и бесстрашно предрекали первопроходцы духа во все времена и у всех народов. Не скрою — сопоставление, предпринимаемое мною, вполне тенденциозно, ибо преследует одну цель — выяснить, возможен ли хотя бы в отдаленной перспективе » Homo divinas » как Венец творения. Итак, под нашим мысленным микроскопом — Человек во всей противоречивости и загадочности его реальной современной двойственной, лукавой природы. Человек, завершающий путь роковой дифференциации, ибо дальше — неизбежное и всеобщее небытие. Человек, в страхе и надежде задумчиво застывший на развилке дорог, словно легендарный витязь. Убежден — у него еще есть свобода выбора, если не восторжествует дьяволиада бессмыслицы и той иллюзорной, суетной жизни, которая обесчеловечивает человека и выбрасывает его даже за рамки устоявшихся природных форм совершенства.
5. Бесчеловечье в человеке
Всеобщей и унылой банальностью философских рассуждений и журналистских мудрствований ныне стала истертая как старая монета мысль о качественном своеобразии природы человека, о ее принципиальной несопоставимости с миром живой природы, окружающей его как нивесть откуда взявшегося пришельца или случайностью порожденного мутанта. К сожалению, тиражируемая мощнейшими средствами массовой информации, подобная на мой взгляд — вздорная идея внедряется в обыденное сознание миллионов отступниками от великой науки, классического мирового искусства и фундаментальных вероучений. Можно сказать, что перед нами — очередная ересь. Но ведь по странному стечению обстоятельств ныне побеждают именно ересиархи: не ученые, опирающиеся на неоспоримые факты и постигающие сокровенные тайны бытия, его законы, и не художники, эмоциональным прозрением разрывающие завесу будущего, и не вероучители, символизирующие собой совесть человечества. Бескрайний взбаламученный океан человечества, устремившегося в неведомое будущее, отбрасывает их прочь, куда-то в затихшие глубины, ибо больше всего нынешний Человек страшится взглянуть на себя в объективное, правдивое зеркало, совсем как мачеха из традиционных сказаний о волшебном зеркальце, всегда говорящем правду. Помните — о том, кто действительно всех на свете милее, всех — краше… Но остановить тех, кто имеет и силу прорицания, и судьбу подлинных первопроходцев, обладающих даром пророчества и постижения истины в любой доступной человеческому духу форме, невозможно. Дракон тусклого, тупого современного бытия, вполне устраивающего человеческое стадо благодаря материальным подачкам информационной цивилизации, многомиллионную толпу, живущую в иллюзорном благополучии тысячелетиями выстраивавшейся казармы бессилен их остановить любым серным пламенем, будь то снижение социального статута либо откровенная нищета, зависть и одиночество, всегда подстерегающие провидцев, либо озлобленная дискредитация мещанского толка. Они, эта соль земли, дали нам выверенное представление о природе человека, помогающее ныне сопоставить его как с миром животных, с миром гармоничным, совершенным, целесообразным и целостным, так и с тем тусклым, унылым и жестоким миром омассовленного человека, который действительно не может быть оценен иначе, чем роковая ошибка природы. Но они — не только первопроходцы, но и сами — свет надежды на торжество человеческого начала в человеке. Свет, озаряющий путь в неведомое будущее. Мои раздумья — отнюдь не претенциозные новации одиночки, но развитие той могучей струи духовности, которая неизбежно преобразует косный, инертный океан тусклого бытия » Homo vulgaris » люто и оправдано ненавидимого всеми гуманистами заповедями настоящей, достойной жизни. Истоки этой струи теряются в глубочайшей древности, где жили, страдали, творили мои единомышленники, прозрения которых я и стараюсь обобщить в меру своих скромных сил. Не менее важен и тот примечательный факт, что в эпоху информационной цивилизации, когда по мнению нашего видного ученого проф. С. П. Расторгуева схема передачи знания претерпела серьезные изменения, от схемы: человек — человек, к схеме человек — техническое средство — человек, когда возникло информационное оружие тотальной дебилизации и эмоционального обыдливания, проще говоря — всеобщей и результативной йехуизации окрепло духовное сопротивление новых рыцарей свободы человечества.
6. Общественное животное или животное в обществе
Первые, древнейшие сведения о человеке, добытые неутомимыми археологами, неопровержимо свидетельствуют о том, что он изначально был общественным животным. Конечно, и у других животных существовала и существует довольно сложная социальная организация с распределением функций ролей между отдельными особями, с целесообразным действием всего коллектива в экстремальных ситуациях, с оправданной заменой одного, старого коллектива — другим, более жизнеспособным. Вспомним в этой связи социальную организацию пчел, муравьев, дельфинов, волков. Возможно, что предок современного человека жил первоначально в рамках такой социальной организации животных. Но с той минуты, когда прозвучало первое и великое Слово, когда параллельно начался осмысленный и производительный Творческий труд сообщество подобного типа переросло в общество, в тот катализатор всего дальнейшего процесса развития человечества, именуемого историей. Более того, именно в обществе, предопределяющем динамику истории, скрыта и мистическая тайна двойственной природы человека. Снимая покров с этой тайны, обнаруживаешь, что перед становящимся человеком открывалось два возможных пути: использование потенциала прогрессивного развития, заключенного в саморегулирующемся обществе, обеспечивающем свободу всех, либо трансформация общества и появление такой доминанты в нем, как сложнейшая и хитроумнейшая структура власти человека над человеком, при которой понятие человеческой солидарности оказывается пустым звуком, а его заменяет государство как выражение реальной несвободы.
Не трудно предположить, что традиционный вожак социального по характеру животного сообщества, занимавший это место вполне достойно как наиболее сильный, смышленный, прозорливый и мобильный самец, в человеческом обществе стал благодаря незаурядному характеру и изначальному бесспорному таланту манипулирования толпой сородичей — вождем со всеми вытекающими отсюда на тысячелетия последствиями. Кстати, вожди ХХ столетия нашей эры, равно как и тайные всесильные вожди ХХ! века в принципиальном отношении ничем не отличаются от тех, кто открыл им пути власти тысячелетия тому назад, использовав все праведные и неправедные средства вплоть до коварства и насилия. Тогда, в незапамятные времена, управление стаей сменилось властью над ней. Самец же, став властителем, вызвал к жизни необратимое движение социальной дифференциации, пришедшей на смену биологически оправданным социальным ролям в животном сообществе. В итоге мы сегодня даже не можем представить себе общество, основанное на самоуправлении, а не на власти одного человека над другими. Как бы он не именовался: царь, базилевс, тиран, император, вождь, президент, председатель, босс, пахан, для человека обыденного, для Homo vulgaris он — основа устойчивости, стабильности, возможности выживания рода, племени, народа, клана, сообщества единомышленников, неоспоримый символ их единения и спасения. В ужасе рыдая в часы социальных потрясений и смут, взывая к » порядку » в беспорядке, провоцируемому опять-таки власть предержащими, Homo vulgaris, склонившись в миллионный раз вопреки всему предыдущему историческому опыту, вновь просит рабства и цепей. Пособники же власти во всех ее причудливых и многообразных формах — теоретики, художники, хитроумные представители обласканных властью конфессий делают все возможное и невозможное для того, чтобы доказать одну и ту же банальную мысль именно мысль, а не истину — вне рабства и крепостничества, вне капиталистического экономического принуждения прогресс человека был бы вообще немыслим. Такова, дескать, неумолимая логика истории, а неисчислимые жертвы и бездна человеческого горя на пути такого прогресса — необходимые издержки.
Но почему же тогда миллионы людей изначально и на практике искали и ищут другой, альтернативный путь — общественное самоуправление, социальную ассоциацию равных среди равных? Почему их духовные выразители, которых было бы справедливо назвать разведчиками человеческого пути становления человека, никогда не встают на путь апологетики власти, но всегда выступают ее бесстрашными и непримиримыми врагами? Не будь подобной тысячелетиями существующей ситуации, не было бы ни народных движений, ни революционных катаклизмов, ни бесстрашного поведения теоретических рыцарей свободы, которые, не страшась любых кар, всегда и повсеместно отрабатывали иную, чем государство, модель управления обществом? Возможность власти потенциально заключена в любой, даже минимальной социальной дифференциации, позволяющей властителям разделять людей, чтобы быть реальными хозяевами жизни. Помните классическое положение римлян: Divide et impera разделяй и властвуй ? Разделение позволяет также любое манипулирование в ущерб свободе, в том числе и такое коварно — изощренное, которое отработано власть имущими в условиях информационной цивилизации, которая и будет предметом моего критического анализа. Социальная дифференциация — отнюдь не результат естественного и природой человека как общественного животного предопределенного разделения творческого труда. Ведь такое разделение исследователи зафиксировали в самых простых и древнейших формах человеческого общежития. Не ведая зловещих последствий социальной дифференциации, предки наши, к примеру, привыкли к разделению труда мужчин на охоте и женщин у очага. Но пройдет еще немного времени — и по неодолимой логике истории или по какому-то дьявольскому плану начнется первоначальная социальная дифференциация, связанная с приобретением и накоплением собственности. Еще и еще раз напомню известную мысль французских просветителей, что собственность всегда кража. Соотнесите ее с тем, что у нас произошло в России на глазах изумленного Homo vulgaris в конце двадцатого века по христианскому счислению, и вы, безусловно, согласитесь со мною, если, конечно вы не были активным соучастником разграбления богатств некогда великой державы.
Рядом с вождем появился » профессиональный шаман «, затем — церемониймейстер, порученец, ведающий приемом гостей из другого, дружественного племени. По мере увеличения численности племени и возрастания его потребностей в материальных богатствах, прежде всего — в земле и охотничьих угодьях выделяется группа наиболее ловких, отважных и авантюрных воинов, не ведающих разницы в убийстве животного или человека, прообраз регулярной армии. Но власть не была бы властью, если бы она не оправдывала необходимость и даже божественность изобретенных правовых норм, преступление которых подлежало суровой каре, а соблюдение объявлялось высшей гражданской доблестью. Раз возникшие и ставшими традиционными, нормы эти были бы пустым звуком без соответствующего аппарата с множеством карательных функций. И он немедленно появился в виде судей, блюстителей порядка, охранников — тюремщиков, палачей, профессиональных доносчиков. Впрочем, инстинкты нормального живого существа, от природы не знающего и никогда не признающего неравенства, вступали в противоречие с велением власти, с тем, что всегда является произволом. Напомню то, о чем я неоднократно писал — нет и не может быть самого разнесчастного бедолаги, низвергнутого, как говорится, на дно жизни, который в душе не считал себя равным среди равных. Вот почему никогда не было абсолютного рабства, ибо из душ низведенных до уровня скота людей всегда исторгался неизменный протест, хотя бы в новых верованиях, в уповании на мессию — спасителя всех нищих и обездоленных. Или же — в свободомыслии народного искусства всех времен, где властитель и скрывшийся за его спиной богач — всегда предмет презрения и осмеяния. А истинный герой на века — Ходжа Насреддин либо площадной, базарный Петрушка. А то и в кровавой удали пугавших всех властителей восстаний. Призраки Спартака и гуситов, Пугачева и Робин Гуда, народовольцев и рыцарей Красной Пресни не дают душевного покоя и нынешней, внешне стабильной власти, порою, словно при землетрясении, проваливающейся в бездну небытия. Нужен был какой-то иной ход, связанный с внутренним оправданием любым человеком правил игры, предложенных властью. Новое и необычайно лукавое изобретение не заставило себя долго ждать — появилась мораль, ее нормы, обычаи, традиции, направленные на сохранение существующего, той же власти человека над человеком выгодного порядка вещей.
Мораль вместо нормального, подлинно человечного поведения всех в самоуправляемом коллективе — что может быть более коварного и ханжеского. Все эти мысли нередко вызывают у моих друзей — любителей мудрости, сиречь — философов, социологов и т. д. почти панический ужас либо слабые завывания о » народной морали, об » этике угнетенных «, о существовании всегда и везде двух типов морали. Рассуждая подобным образом, можно договориться до признания морали у слонов, дельфинов, акул, у любых природных, самоуправляемых по законам системы коллективов. А меня в порядке предупреждения отнести в разряд анархистов, сторонников Бакунина и Кропоткина. Что и делают опять — таки мои доброжелатели, кстати, никогда не читавшие ни того, ни другого в оригинале. Полагаю, что нет нужды детально рассматривать процесс возникновения в человеческом общежитии, которое потенциально могло бы развиться в нормальную, соответствующую природе человека социальную самоуправляемую организацию, всех вторичных и подобных раковой опухоли государственных структур и изощренного до предела идеологического подкрепления и обоснования законности незаконной власти. Незаконной — ибо она всегда была и остается способом узурпирования прав и ограничения свободы, граничащим с ее уничтожением. Все это уже сделали лучшие, светлые умы человечества, стремившиеся осознать тайные причины несвободы свободного по природе, от рождения человека, но повсюду оказавшегося в цепях. Осознать и соответственно — объяснить и появление того Левиафана, который в итоге придушил и деформировал нормального человека до крайней степени перерождения, которая стала ныне почти всеобщей социальной реальностью и вызывает ужас всех перспективно мыслящих и тонко чувствующих людей. Вот о нем, переродившемся до предела в условиях утонченного и изощренного исторического камуфляжа и ставшего величайшим злом во Вселенной вопреки впечатляющим, а порою и ошеломляющим достижениям в самых разных сферах социального бытия и жизненного комфорта, то — есть о парадоксе торжества в человеке нечеловеческого начала в оптимальных условиях его материального. Моя тайная надежда — на твое терпение, без которого не раскрыть животворящую силу любого парадокса.
Раздумья мои о современном человеке имеют под собой весьма солидную историческую опору — представление мыслителей, художников, вероучителей прошлого о всесторонне и гармонически развитом человеке, которого я и называю Homo divinas. Вопреки постепенно нараставшей дьяволиаде массового человека, они из века в век отрабатывали это представление и передали его нам, потомкам как своеобразный завет. Пусть он был и остается мечтой, утопией, проблеском света в тусклой повседневности реального бытия человека, но без него жизнь превратилась бы в сплошной кошмар и в бесперспективное существование человека, опустившего на ступень ниже животного. Не буду пытаться создавать иллюзию многозначительности, подводя к основным выводам через лабиринт исторических ассоциаций и логических хитросплетений. Начну с постулата, который отныне стал моим убеждением, хотя и весьма крамольным с точки зрения того внутреннего редактора или, если хотите, идеологического цензора, который по неизбежности сидит в каждом из нас, прошедших большую, а порою и трагическую школу идеологических выволочек и философской муштры. Суть этого постулата — сомнение в том, что единственно возможным путем развития первоначального человеческого сообщества працивилизации — назовем его так было его перерастание на путь становления и развития государства. Проклиная или прославляя его как неизбежный этап на пути прогресса человека как общественного существа, мыслители, художники, вероучители и не предполагают, что у наших предков был иной, свободный выбор. В значительной мере этому способствует так называемая историческая наука, главным содержанием которой преимущественно остается хронография власти. А ведь свободный выбор действительно был и предопределялся нормальной природой человека как общественного существа или, как говорится, совокупности всех общественных отношений. Не было никакой исторической необходимости в заключении общественного договора, предполагавшего отчуждения части прав индивида в пользу социума или точнее, в пользу благодетельной и всеспасительной власти. Узурпация же власти сильнейшими и мудрейшими власти через насилие не могла породить ничего иного, кроме насилия, какими бы хитроумными доводами не прикрывались сильные мира сего. Даже дойдя до спасительного утверждения, что всякая власть — от Бога. Я же убежден, что власть человека над человеком, будь то самодурство тирана либо издевательство тупого начальника над принужденными к повиновению экономическими и внеэкономическими факторами робкими чиновниками либо служащими- от дьявола, сумевшего искусить нашего предка и сбить его с нормальной для всех живых, природных существ пути. С пути самоуправления, становления и развития саморегулирующейся социальной системы, исключающей государство как орган насилия, породивший ныне безмерное перерождение человека, превращение его в ошибку социальной природы. Сразу же возникают два коварных и отнюдь не праздных вопроса. Первый: были когда-нибудь в прошлом подобные реальные попытки человека стать подлинно социальным, то — есть свободным, а не манипулируемым живым, природным существом Проще говоря, существом, не выламывающимся за коренные принципы нормальной жизни. Второй: верно ли, что отказ от этих попыток безотносительно к причине такого отказа в пользу государства в итоге привел к порождению массового человека, к необходимости вновь и вновь рассуждать о Homo divinas как о потенциальной и нереализованной возможности, в конечном итоге — как об удобной для темных сил уловке перенести все в плоскость обсуждения неких абстрактных и прекраснодушных идеалов, не затрагивающих чьи- либо корыстные интересы. Даже самые зловещие тираны любят такие рассуждения и упражняются на бумаге в словоблудии о свободе человека и о гармонии в обществе. Вспомним Цезаря, Фридриха Великого, Екатерину Вторую.
Борьбы против государственных форм могло и не быть, если бы подобные модели не открывали угнетенным и обездоленным реального пути освобождения. Ведь все в прошлом так или иначе прорастает в будущее, генетически связано с ним и поэтому действительно нет ничего нового под Луной. Не новы и искания человечеством условий реального общественного самоуправления как единственной гарантии свободы. Подтверждением фактического существования альтернативного развития общественного человека может служить хотя бы тот поразительный факт, что вопреки всем проявлениям социальной нетерпимости и насилия до наших дней дошли в первозданной неприкосновенности племена и народы, отрицающие во имя свободы государство и предпочитающие жить по законам самоуправления. Думаю, что далеко не случайно владыки так называемых цивилизованных наций именуют их » дикими «, а посему — достойными истребления. Те, кто надевает ныне тогу гуманистов и ратует за права человека, истребили миллионы индейцев в Северной Америке с таким же тупым равнодушием, как и бизонов; они же, эти радетели гуманности, уничтожили африканские цивилизации, просуществовавшие тысячелетия, а их свободных и гордых граждан превратили в рабов на плантациях » развитых » государств или же загнали в резервации; они же не пожалели триллионы долларов, чтобы разделаться идеологически и политически с Советами в России, созданными рабочими и крестьянами — как уникальными по значению органами самоуправления и деформированными бездарными политиками и традиционными » государственниками «. И все же в итоге владыки мира, обладающие ныне невиданными ранее рычагами и орудиями насилия, в том числе — информационным оружием, абсолютно бессильны перед поборниками подлинной свободы. Не случайно по пескам Сахары кочуют миллионы туарегов, с презрением отвергающих дары тех цивилизаций, которые неизбежно превратят их в лакеев, официантов, мусорщиков на улицах мегаполисов. Не случайно » уход » из ада западной цивилизации все чаще и чаще становится нарастающим социальным валом исканий альтернативного государству пути общественных самоуправляемых организаций. Безусловно, власть всегда добивалась подчинения своим зловещим целям толпы, массы. Той самой толпы, которая, выдав Христа, вопила: » Распни его! «. Того самого скопища полуживотных, йеху, которые не только наслаждалась зрелищем пыток и казней мучеников, единственной виной которых всегда была их неординарность, но и сами всегда было готовы растерзать их, побить камнями, громить лавки иноверцев либо подталкивать невинные жертвы к печам газовых камер. Того быдла, которое в дурмане » национального интереса «, » восстановления попранной исторической справедливости «, а то и в гипнотическом состоянии всеобщей истерии сбрасывает простые и прекрасные трудовые одежды, меняя их на серые, унылые шинели и идет, все круша на своем пути, опьяненное запахом братской, человеческой крови. Вчитайтесь еще и еще раз в Бертольда Брехта, Ремарка, Хемингуэя — и вы посмотрите на непрерывные, человеком порождаемые кровавые вакханалии глазами Homo divinas, для которого любое, самыми возвышенными целями оправданное самоистребление человечества является следствием ошибочной социальной природы. Вдумайтесь в простой вопрос — где и когда люди, яростно истреблявшие друг друга, добились какой — либо практической выгоды для себя? Никогда! А тот факт, что провокаторы от власти всегда остаются в бесспорном выигрыше, человек обыденный почему — то сразу забывает, чтобы сразу же начать истребление себе подобных.
Но подчинение толпы власти, которое характерно для информационной цивилизации под сенью водородной бомбы, ни с чем прошлым несравнимо. Оно носит тотальный и универсальный характер. Тотальный потому, что власть добивается воздействия на всех, исключая людей перспективно мыслящих, тонко чувствующих и беспредельно верующих в духовные ценности самоуправления как пути к реальной свободе. А их — ничтожное меньшинство в человеческом стаде, провозвестников будущего, способных противостоять воздействию всех средств массовой информации, функционирующих согласовано и скоординировано по велению власти, равно как и всем новым формам экономического и внеэкономического принуждения. И жизнь их действительно драматична, ибо они обречены судьбой как первопроходцы реально оценивать все происходящее в обществе вне всяких предубеждений, будь то теоретические штампы и стереотипы, эмоционально-образные и власть имущими отработанные идеалы, религиозные догмы, утвержденные истолкователями великих вероучений, как правило — вопреки их гуманистическому пафосу. Наследники Гамлета и Чацкого, князя Мышкина и трепетных героев комедий Чехова, они в отличие от исторических предшественников имеют дело с монолитом обработанной новейшими информационными технологиями дебилизированной и обыдленной толпы, напрочь лишенной веры в фундаментальные ценности человеческого духа.. Подобного противостояния в прошлом не было и быть не могло, ибо молох государства все-таки был еще в процессе становления, пробы своих действительно зловещих сил. Да и само государство при определенных условиях оказывалось формой пусть и ограниченной по социальной базе общественного самоуправления. Вспомним в этой связи, что Древняя Греция, открывшая миру все возможные типы государственности, отработала и демократию, а точнее самоуправление свободнорожденных, ибо власти народа никогда в истории, пошедшей по пути государственности, не было и быть не может. В Афинах, например, выборность всегда сочеталась с обязательной сменяемостью общественных должностей в определенный срок и переключение граждан на другие, порою не всегда приятные обязанности. По этому пути шел и республиканский Рим, в котором безусловная преданность римскому народу и государственной системе всегда сочеталась с неукоснительным исполнением общественных обязанностей. Впрочем, духовные пророки человечества уже тогда предупреждали о возможных результатах такого становления самоуправления в рамках государственного пути. » В мире нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем не остается места, когда за большинством стоит государство «, утверждал Никколо Макиавелли, озадачивая последующих доброжелательных комментаторов своим мнимым аристократическим снобизмом и презрением к плебсу. Может быть, применительно к жизни современников, еще не подавленных абсолютно мощью государства, его утверждение — некоторое преувеличение. Но сегодня, в условиях безраздельного господства государства над всеми сторонами жизни » свободных » граждан его афоризм воспринимается как осуществленное пророчество. Мои оппоненты — государственники обычно оспаривают утверждение о перерастании государства по логике его развития в тоталитарную силу. Разве, говорят они, человек не получил в образцовых с их точки зрения, развитых странах свободу передвижения и выбора места жительства? Разве не волен он получить любое образование, а стало быть — и профессию? И не избавлен ли он от пещерного страха голодной смерти благодаря социальным программам, принятым в этих государствах? Что же касается организации той части свободного времени, которое принято именовать досугом, то такого разнообразия его форм, начиная с выступлений гладиаторов ХХ1 века — профессиональных спортсменов, заставляющих переживать сотни тысяч зрителей на стадионах и миллионы — у экранов телевизоров и кончая безумной » лихорадкой — стремленьем к перемене мест » — индустрией туризма наши ближайшие предки не могли и предугадать.
Отвечая на эти и аналогичные им вполне оправданные вопросы, хочу подчеркнуть их бесспорную, фактами подтверждаемую правомерность. И одновременно — некоторую их каверзность, связанную с характером тоталитаризма любой подчеркиваю — любой современной власти. В том числе и той, » рыночной «, поставившей перед идеологами сверхзадачу борьбы с тоталитаризмом социалистической системы, которая в идеале, в потенции рождалась и укреплялась как общественное самоуправление, то — есть как антипод тоталитаризма. Ибо благодаря новым информационным технологиям манипулирования духовной жизнью миллионов властители получили возможность отпустить вожжи, еще крепче зажав удила. Парадокс, но абсолютно достоверный и зловещий! Более того, они впервые в истории сумели создать иллюзию невмешательства государства в индивидуальную жизнь граждан, прикрываясь фиговым листком прав человека. Как и всякую иллюзию, ее не так просто развеять, особенно в условиях информационной монополии тех немногочисленных, но дьявольских социальных сил, которые ныне от сращения с государством перешли к прямому его подчинению своим корыстным целям. Действительно, гражданин большинства стран планеты в соответствии с основополагающими принципами Организации объединенных наций имеет право на свободу передвижения и выбор места жительства. Но те государства, куда ныне устремляется основной поток иммигрантов в поисках более высокого заработка и гарантий социального обеспечения, встречают на своем пути такие неведомые им зачастую ограничения, которые в дым и прах развеивают мечты о полноправном гражданстве в сытой и ухоженной стране. Так, даже этнических немцев, эмигрирующих в Федеративную республику Германия из России, Казахстана, Украины поджидает обязательный экзамен по немецкому языку как барьер, который им не преступить. Подбор же иных иммигрантов совершенно отчетливо регулируется задачами умножения новой дешевой силы, преимущественно — квалифицированной. Но даже этот подбор отнюдь не связан со свободой выбора человека, ибо его долгие годы держат в подвешенном состоянии, не предоставляя гражданства. А в большинстве же стран, таких, как благополучная Швейцария либо отлично обустроенная Норвегия получение гражданства или даже вида на жительство остается практически несбыточной мечтой. Кстати, здесь возникает такое напряжение, последствия которого в социальном плане никто не может прогнозировать даже на ближайшее будущее. Простому обывателю невдомек, что сотни государственных организаций Европы, проходящей процесс интеграции, жестко и скоординировано, в соответствии с социальным заказом власть предержащих, регулируют человеческие потоки на базе современных информационных технологий. Да и Россия не отстает в этом отношении, отказываясь в какой — либо достойной человека форме обустроить жизнь миллионов повторяю — миллионов иммигрантов из разных бедствующих районов мира, в том числе и беззастенчиво, позорно преданных ею же бывших соотечественников, предпочитая держать их в положении фактически бесправных рабов. Если не верите моему утверждению, то попробуйте поблуждать по российской глубинке, и вы увидите столько человеческого горя и социальной незащищенности, которых, быть может, не знали и все прошлые потоки переселенцев по России и за ее пределы. Конечно, в соответствии с общепринятыми мировыми нормами любой человек имеет право на образование. Но право — отнюдь не реальность, и владыки мира прекрасно понимают, что нет ничего более опасного для их явной и тайной власти, мощи которой могли бы позавидовать все сильные мира сего, проложившие в прошлом кровавый путь беззакония и всевластия, чем подлинная образованность каждого. Поэтому ими же отработана система социально — дифференцированного и платного образования, которая создает на пути каждого ребенка десятки плотин, препятствующих его свободному и всестороннему развитию. Такому развитию, модель которого в прошлом разработали представители Homo divinas, приверженные пути общественного саморегулируемого управления. А ныне взяли на вооружение отнюдь не глупые властители мира, но для обучения и воспитания своих отпрысков.
Социально — дифференцированное и платное образование — примитивное и вместе с тем весьма эффективное средство, способствующее решению двух взаимосвязанных задач. Первая из них — поддержание того » стандарта образованности масс «, без которого немыслимо существование современного социума, где даже лакей должен на элементарном уровне владеть новой техникой, хотя бы отогнать машину суперсовременной марки от подъезда, где и портье не сможет занять престижного места без владения компьютером и многими языками. Вторая — формирование новой и крайне малочисленной расы господ, того сверхчеловека, которым мнят себя спрятавшиеся в атомных бункерах под недремлющим оком вооруженной живой и электронной охраны нынешние избранники дьявола. Именно они добились впервые в современной истории абсолютного неравенства стартовых возможностей в образовании всех детей. В том числе и в России вопреки ее вековым гуманистическим традициям. Недавно сидел неподалеку от группы » тусовки» выпускников школы, задумавшихся не без страха о ближайшем будущем. Лишь один лощенный черноволосый паренек саркастически оценивал тревожные суждения бывших однокашников, повторяя одно и то же: » Каждому — свое «. Девушка, хорошо знакомая мне по многим годам наблюдения за нею, начитанная, целеустремленная, трудолюбивая, но обремененная заботами любого ребенка из многодетной и полунищей семьи, просто и без какой — либо видимой зависти сказала полушопотом: » Хорошо так рассуждать, когда у тебя своя лошадь, дача на Канарах, возможность играть в теннис почти ежедневно и зарезервированное миллионером — батюшкой место в английском колледже «.
Не спешите с ригористическим осуждением высказываний, эпатирующих ваши устоявшиеся еще в школе представления о человеке как воплощении добра, исключающем любой йехуизм. Ведь образовательное учреждение любого типа и не может давать воспитанникам иные представления, ибо его задачей в итоге всегда является возвышение человека в безграничной сфере знаний, эмоций и верований, в его деяниях, поступках. Но истинны ли эти представления — вот в чем суть! Быть может, они не учитывают той дьяволиады, которая изначальна присуща человеку? Быть может, наш магистральный путь — не вперед и выше, но назад и ниже? Запутанный клубок вопросов, возникающих при подобном подходе к человеку, прямо-таки озадачивает каждого самостоятельно мыслящего и тонко чувствующего человека, не отказывающегося от веры в некие незыблемые ценности духа. Но еще больше озадачивает безграничное количество вариантов возможных ответов, уже выработанных Мировым разумом, движением цивилизации, тем, что мы называем развитием человека. Попробуем вместе трезво и вне отработанных тенденций взглянуть на себя, а стало быть — на человека. Наша цель — не суд, но суждение, не замена одних догм и стереотипов другими, обладающими зыбкими признаками новизны, но смена ориентиров бытия. Наверное, ничто в природе так детально и всесторонне не исследовано, никакому другому предмету не посвящали художники — первооткрыватели нашего эмоционального мира столько пристального внимания, никого великие вероучители так не возвышали или проклинали, как человека. Казалось бы, о человеке все сказано. Но он, как легендарный Протей, ускользает от любых определений, схем, социологических догм и образных мифов, от эпохи к эпохе появляясь в новом историческом облике. Невольно закрадывается вполне обоснованное сомнение в возможности выстроить единую концепцию сущности этого загадочного существа, лишенного какой — либо константности. Ранее море человеческих судеб давало некоторую надежду на обобщения, ибо существовала устойчивая иллюзия социальной дифференциации с момента появления государственности рабы — рабовладельцы, крепостники — крепостные, капиталисты — пролетарии, подкрепляемая реальным существованием сословных или кастовых перегородок между людьми. Размытый, неопределенный мир бытия человека в период информационной цивилизации окончательно похоронил эту иллюзию. Попробуем же подойти к современному человеку с иной стороны, признав как факт предельную социальную дифференциацию, а затем — избрав позицию коллекционера поразительно любопытных типов современного йехуизма. Убежден, только просмотр подобной уникальной галереи в виртуальном мире воображения даст нам ответ на сакраментальный, извечный вопрос о возможности торжества Homo divinas, знаменующего своим существованием иное начало человеческой природы — пантагрюэлизм.
1. Разумный В. А., Венец творения или ошибка природы, П. 2000.
2. Лоскутов А.М., Венец творения, М. 1994 г.
Ошибка природы
16 лет назад 1 ноября 2006 в 11:30 676
Могут спросить, до каких весьма сильных аргументов можно пойти очень далеко. Чарльз Дарвин. Происхождение видов
|
Все-таки сэр Чарльз был очень умным человеком. Его эволюционная теория крайне интересна, хотя, если вдуматься, довольно оскорбительна для человека, который (ну как-то так сложилось) привык считать себя венцом творения и вообще суперпарнем. Ведь что представляет собой эволюционный процесс по Дарвину? Естественный отбор, в процессе которого выживают наиболее приспособленные к данным конкретным условиям особи.
А как появляются эти самые наиболее приспособленные особи? Что они собой представляют? Они — мутанты. То есть в процессе развития особи происходит маленький сбой (или иными словами — ошибка, пусть и удачная), и на свет появляется, к примеру, лягушка, которая в состоянии прыгнуть на 30 процентов дальше, чем среднестатистическая для данной местности. Или обезьяна, которая догадывается, что палкой-копалкой можно не только по кокосовым орехам стучать, но и по чайнику, оказывается, бывает некисло треснуть.
Как вы понимаете, заслуги этих особей в том, что они такие модные, нет, это дело исключительно случая (или повышенного радиационного фона), но это не меняет ситуации: когда мутация удачная, то это означает, что, скорее всего, у мутанта будет потомство, которое унаследует удачное сочетание генов и, возможно, даже догадается, что к палке можно привязать лиану с камнем на конце…
К чему веду: человек — это самая большая ошибка природы, которую она когда- либо совершала. Вернее, человек — это результат череды ошибок длиной в несколько миллиардов лет. И еще, кстати, никто не доказал, что человек — это удачная ошибка природы… Впрочем, недоказанным остается и обратное утверждение.
Надо ли говорить, что естественный отбор существует не только в природе. Вся наша цивилизация сейчас построена именно на основе естественного отбора, чтобы там ни говорили разные сентиментальные товарищи. В любом обществе добиваются своих целей только те люди, психика которых либо была адаптирована окружающей средой для эффективного поведения именно в этих условиях, либо они сами смогли свою психику адаптировать к происходящему вокруг — сугубо сознательными усилиями. Вторых, кстати, неизмеримо меньше, чем первых.
Впрочем, и «адаптированных средой» товарищей тоже не перебор. Это естественно: если бы все могли действовать на одинаковом уровне эффективности, то это была бы не здоровая конкуренция (как принято сейчас называть естественный отбор применительно к обществу), а черт знает что. Природа бдительно следит, чтобы масса людей порождала ограниченное число лидеров и вообще людей сообразительных.
Лет 20 назад ситуация начала стремительно осложняться. Поток информации, приходящийся на отдельного индивидуума, начал стремительно расти. Поначалу по этому поводу особо никто не волновался, так как процент людей, откровенно не справляющихся с обработкой количества данных, необходимого для эффективного выживания в обществе, был невысок.
Но со временем выяснилась парадоксальная вещь: оказывается, технологии мешают мозгу человека развиваться, банально лишая его необходимости тренироваться (простой пример: с того момента, как у вас появился мобильный телефон с записной книжкой, вы много телефонов запомнили?
Вот у меня недавно глюканула записная книжка в телефоне, и я с ужасом понял, что не помню ни одного нужного мне номера…), и в то же время требуют от человека довольно развитого мозга для обработки того бешеного количества информации, которую они же и генерят.
Информации стало на порядок больше, а те средства, которые информацию доносят до человека, отучают его адекватно обрабатывать данные даже в терпимых для среднестатистического мозга количествах. Человек начинает воспринимать поток данных как некий информационный шум, на который не надо обращать внимания.
Кстати, это довольно распространенная точка зрения: дескать, дабы оптимизировать и улучшить усвоение текущей (т. е. повседневной) информации, необходимо избавить себя от части ее источников. Я знаю массу людей, которые не смотрят телевизор и даже не читают художественную литературу — исключительно потому, что целиком отдают время узкой области (профессиональной или непрофессиональной деятельности), в которой стремятся досконально разобраться.
По большому счету, они поступают правильно. Действительно — зачем пропускать через себя весь этот информационный шум, когда можно каналы его поставки слегка перекрыть и сосредоточиться только на главных вещах. Мозг же не резиновый. Проблема в том, что данный способ решения проблемы по-своему эффективен, но он ограниченно эффективен.
Но не надо недооценивать влияние эволюционных законов. Они работают, причем безошибочно. И быстро — особенно когда есть какой-нибудь катализатор эволюционных процессов. В области эволюции человеческой психики таким катализатором, на мой взгляд, стали высокие технологии, вернее, их повсеместное распространение.
Я несколько раз встречал людей, которые казались мне… необычными, причем необычность их заключалась не в форме их черепной коробки или объеме легких, а в способе принятия решений. В том месте, где человек обычный оперирует понятиями формальной логики, приходя затем к правильному выводу, у таких людей работают инстинкты, то есть системы обработки информации у них сформированы не обучением, а тем самым информационным фоном.
Они не прячут голову в песок, как это делают многие обычные люди, пытаясь искусственно ограничить количество информации, поступающей к их рецепторам, они сознательно пропускают весь этот поток через себя — и на основе его делают выводы. Как правило — верные выводы. Но эти выводы не носят сознательного характера — это лишь порождение обостренного технологического инстинкта.
Когда такой социальный мутант приходит к какому-либо выводу, вероятность того, что вывод этот будет совпадать с выводом, сделанным обычным человеком средствами традиционной логики, велика. Но тот путь, который преодолевает мутант, и тот путь, который проходит человек обычный в стремлении что-то понять, — это, как говорится, две большие разницы. В условиях непрерывно растущего информационного потока мутант инстинктивно действует не менее эффективно, чем человек обычный. А представляете, какие возможности открываются перед мутантом, если к его природному технологическому инстинкту прибавить наличие развитых мозгов?
Разумеется, ни одна мутация не может обойтись без побочных эффектов. Инстинкты — вещь более развитая, чем логика (ибо инстинкты как категория значительно старше логики), но при этом они менее точны, и значительно. То есть, если человек, наделенный такими инстинктами, способен правильно оценить ситуацию в общих чертах, при этом он зачастую делает глупейшие ошибки в оценке мелких деталей. Он не привык анализировать проблему в традиционном понимании этого слова, он почти на всем протяжении своей жизни совершает поступки инстинктивно.
Зачастую подобные люди исключительно с помощью интуиции добиваются довольно значительных успехов в самых разных сферах деятельности. Но когда человек длительное время полагается только на инстинкты (а такой соблазн возникает у любого социального мутанта), неизбежно рано или поздно он совершает принципиальную ошибку, которая, как правило, является финалом всего.
Однако небольшой процент мутантов в какой-то момент понимает, что: а) они чем-то отличаются от большинства людей, б) эти отличия дают им серьезные преимущества перед обыкновенными людьми, в) существуют области, где развитые инстинкты мутантов начинают откровенно сбоить.
Непривыкшие анализировать мотивы собственных действий, привыкшие к полной гармонии со своей головой, мутанты зачастую не видят совершенно очевидных и реально правильных вещей, при этом проявляя нетривиальную сообразительность в тех сферах человеческой деятельности, где начинают буксовать мыслительные процессы человека обыкновенного.
В иной ситуации, в иное время или в ином месте такие люди были бы однозначно неудачниками. При незначительном уровне информационного шума их способность анализировать весь поток информации, пусть зачастую поверхностно, но зато точно, не была бы ничем выдающимся, а вот некоторых способностей нормального человека они лишены.
Но сейчас таким мутантам, как говорит нынешняя молодежь, просто откровенно вперло. Они, как правило, не способны досконально, до мелочей разобраться в проблеме, но они зато в состоянии верно оценить тенденции, и выработать (вернее, не выработать, а почувствовать) правильные алгоритмы решения проблемы. Процесс интеграции в общество у таких людей проходит, как правило, непросто. Главная их проблема заключается в том, что они в большинстве случаев могут сказать, КАК надо что-либо сделать, но не в состоянии объяснить ПОЧЕМУ.
У некоторых из них со временем развивается интересное качество — они сначала принимают решение, а потом уже обосновывают его с точки зрения своей нетривиальной логики. Окружающим кажется, что мутант все тщательно и постоянно обдумывает, стараясь совершать исключительно рационалистические поступки, а на самом деле все происходит ровно наоборот: сначала — принятие инстинктивного решения, а затем — стремительное придумывание более или менее сносной отмазки для окружающих. Чтобы отстали наконец!
… У меня есть один знакомый, который очень давно и крайне благополучно живет в США. Он приехал туда еще в советские времена, обосновался и затем, располагая лишь дипломом об окончании какого-то сомнительного вуза, довольно быстро заработал очень большие деньги, занимаясь торговлей какими-то микросхемами. Когда он это мероприятие начинал, все его друзья и знакомые были в шоке.
Его отговаривали, ему обещали скорый финансовый крах, позор и разорение. А он даже объяснить не мог, чего ему так эти микросхемы дались, и, когда его в очередной раз называли болваном и советовали не бросать престижной работы таксиста, он только глуповато улыбался, не переставая осуществлять какие-то совершенно нереальные финансовые схемы, в которых, кроме него, никто разобраться не мог.
Пару лет назад, когда я в последний раз разговаривал с этим человеком (он на Родину типа заехал — березки понюхать и все такое), я его спросил, дескать, а как ты вообще сообразил, что надо именно микросхемами торговать? Эта затея ведь с точки зрения нормального, рассудительного человека выглядела откровенным безумием? Он опять же глуповато улыбнулся и, смущаясь, ответил: «Почувствовал».
«Ошибка природы» Бенедикт Камбербэтч: мнительному актеру исполняется 46 лет
Культура 2193
Поделиться
Сегодня Бенедикт Камбербэтч будет дуть на тортик со свечкой: британскому актеру 19 июля исполняется 46 лет. Судьба благоволила актеру с юных лет. Теперь он счастлив в личной жизни, полностью реализовался в профессии. И все же Бенедикт, кажется, полон комплексов и в глубине души считает себя «ошибкой природы».
Можно сказать, что ему судьбой была уготована актерская профессия. Бенедикт появился на свет в семье актеров. Его отец Тимоти Карлтон был звездой английских исторических телефильмов и комедий, а мать Ванда Вентхам в основном выступала в театре. Кстати, прапрадед актера Роберт Уильям Камбербэтч служил британским дипломатом в Российской империи, а также был дальним родственником Артура Конан Дойла. Так что будущая роль Шерлока выглядит совсем не случайной.
Сам маленький Бенедикт учился в самых престижных школах Великобритании. Он не сразу проявил свои актерские задатки, но со временем идея играть в театре полностью захватила его. В одном из интервью он вспоминает об этом времени: «Мама с папой не хотели, чтобы я пошел по их стопам, наоборот, из кожи вон лезли, чтобы убедить меня идти на юридический. Но потом я связался с ребятами из школьного театра, и, как говорится, понеслось».
Его первой большой ролью стал Иосиф в школьной постановке по Евангелию. После школы он продолжил изучать театральное мастерство – сначала в Манчестерском университете, а потом в Лондонской академии музыкального и драматического искусства.
С 2001 года Камбербэтч начал участвовать в больших публичных спектаклях, которые в основном ставились по классическим пьесам. За эти роли он даже был удостоен престижных британских театральных премий. Именно признание в Британии особенно важно для любого театрального актера, ведь местная театральная школа и традиции считаются сильнейшими в мире.
Примерно в то же время молодой актер дебютировал в кино. Сначала в незначительных ролях, но со временем его недюжинный талант киноактера и любовь к нему зрителей дали о себе знать. Впервые он был выбран главным исполнителем для фильма «Хокинг» (2004), где ему досталась непростая роль знаменитого физика Стивена Хокинга.
Лучший Шерлок XXI века
Широчайшая мировая известность закрепилась за актером, конечно же, благодаря сериалу «Шерлок» от BBC.
Изначально продюсеров Стивена Моффата и Марка Гэтисса заинтересовала кандидатура Камбербэтча благодаря тому, что они увидели его в фильме «Искупление» (2007) Джо Райта, который в тот год был номинирован на 7 «Оскаров». Для лучшего погружения в детективный мир Дойла Камбербэтч полностью прочел все сборники рассказов о Шерлоке Холмсе.
Фото: Global Look PressГлавным в новом Шерлоке Холмсе, воплощенном Камбербэтчем, стал его эксцентричный характер. Для новой версии героя образ жизни английского джентльмена отошел далеко в прошлое, теперь он, по собственным же словам, «высокоактивный социопат». Этот новый и очень современный подход к хорошо знакомому Холмсу пришелся по душе зрителям и сделал актера всеобщим любимцем. О популярности своего героя Камбербэтч вспоминает: «Как только я прочитал сценарий, понял, что персонаж, которого я буду играть, обречен на успех. Так и случилось. Интерес зрителей к этому сериалу не стал для меня открытием».
Следующим знаковым фильмом в карьере артиста стала «Игра в имитацию», где он исполнил роль математика Алана Тьюринга, расшифровавшего код немецкой машины «Энигма». Фильм не только получил отличные отзывы от зрителей, но и Камбербэтч за свою блестящую драматическую актерскую игру был удостоен первой в жизни номинации на премию «Оскар».
Наконец, абсолютно иконической фигурой в глазах народа актера сделало участие в киновселенной Марвел. В ней ему досталась роль мага Доктора Стрэнджа. На данный момент про этого персонажа было выпущено два сольных фильма: «Доктор Стрэндж» (2016) и «Доктор Стрэндж: В мультивселенной безумия» (2022). Также он появлялся в «Человеке-пауке: Нет пути домой» и «Торе: Рагнарек».
Фото: Global Look PressВ то же время Бенедикт и не думал забрасывать театральную сцену. Его спектакли «Франкенштейн» и «Гамлет» стали мировыми хитами благодаря интернет-трансляциям и показам в записи, в том числе и в России. О своей работе над постановками он говорит: «Неоднозначность персонажа была для меня самым привлекательным и сложным в работе над «Франкенштейном». Я имею в виду, что двойственность заложена в характере страдающего, уязвимого, но при этом довольно страшного Монстра».
Станет «одиноким волком»
В этом году британский актер успел порадовать публику целых два раза своими фильмами «Доктор Стрэндж: В мультивселенной безумия» и «Власть пса». Последний из них — это семейная драма о жизни фермеров во времена Великой депрессии. Фильм был номинирован на Оскар в целых 11 номинациях, включая главную.
В ближайшем будущем с ним должен выйти мультфильм «Волшебство» про писателя Льюиса Кларка, который попадает в волшебный мир. Недавно было объявлено об участии Камбербэтча в экранизации рассказов Роальда Даля, где он исполнит главную роль Генри Шугара. Также в Англии готовится к выходу фильм «Одинокий волк», но никаких деталей о нем пока неизвестно. И, конечно же, можно ожидать его возвращения в будущих фильмах и сериалах Марвел.
Личная жизнь Бенедикта Камбербэтча
Бенедикт довольно скрытен в вопросах своей личной жизни, что и неудивительно. От его бывших спутниц известно, что у него достаточно строгий характер и он очень озабочен вопросами семейного устава.
Интересно, что он всегда иронично отзывается о своей внешности: «Я смотрю в зеркало и вижу все ошибки природы, запечатленные на моем лице, с которым я прожил столько лет. А люди почему-то сходят с ума от моей внешности. Это странно».
Долгое время актер формально оставался холост, хотя подруги у него были. Он целых 12 лет встречался с актрисой Оливией Пуле, они расстались в 2011 году. После этого у него был непродолжительный роман с дизайнером Анной Джонс.
Наконец, в 2015 году он шокировал прессу объявлением о том, что собирается жениться. Его невестой стала актриса Софи Хантер, до свадьбы они встречались всего год. Церемония прошла на уединенном острове в кругу самых близких людей, на ней присутствовало всего 40 человек. Сейчас у супругов есть трое детей: Кристофер Карлтон, Хэл Оден и Финн. Как настоящий семьянин, все свободное время он любит проводить в кругу близких людей.
В плане любимого досуга Камбербэтч известен своим увлечением футболом и экстремальным спортом. Иногда он даже принимает участие в профессиональных соревнованиях.
Подписаться
Авторы:
- Михаил Кручинин
Россия Великобритания Кино
Что еще почитать
Что почитать:Ещё материалы
В регионах
Полиция задержала 50 девушек в красном на петрозаводской площади Кирова.
ФОТОФото 34790
КарелияИрина Стафеева
Путин объявил частичную мобилизацию в России: кого коснётся
33135
РязаньАнастасия Батищева
В Магнитогорском драмтеатре рассказали о режиссере Сергее Пускепалисе, погибшем в ДТП
11317
ЧелябинскАльбина Хохлова
Костромские проблемы: в наших лесах исчезли грибы
8515
Кострома«Надо настраиваться»: стилист в Улан-Удэ предсказала возвращение моды нулевых годов
Фото 6637
Улан-УдэСэсэг Жигжитова
Частичная мобилизация: кого призовут в Приморье (обновляется)
4900
ВладивостокАлександр Серенький
В регионах:Ещё материалы
Ошибки, ошибки и человеческая природа
Сегодня в скуке: Люди часто ошибаются. Мы люди. Мы ошибаемся. Это то, что легче всего доказывает, что мы не роботы. Видите ли, если бот совершит ошибку, десять к одному, потому что человек запрограммировал его неправильно. И, честно говоря, эти ошибки не обязательно плохие вещи. Мы совершаем ошибки каждый день, восстанавливаемся после них и в результате становимся значительно лучше. Они делают нас более человечными, более творческими и позволяют нам проверить, каковы наши пределы. Но ошибки чертовски забавны; просто спросите Джея Лено, который провел 20 хороших лет, высасывая досуха один единственный кляп на газетную тематику. Вот почему мы говорим о них в сегодняшнем Tedium. — Ernie @ Tedium
«Вообще говоря, когда люди выполняют простые механические задачи, такие как набор текста, они делают незамеченные ошибки примерно в 0,5% всех действий. Когда они выполняют более сложные логические действия, такие как написание программ, частота ошибок возрастает примерно до 5%. Это не точные и быстрые цифры, потому что то, насколько точно человек определяет сообщаемое «действие», повлияет на частоту ошибок.
Однако логические задачи, используемые в этих исследованиях, обычно имели примерно такой же объем, как и создание формула в электронной таблице».— Профессор Гавайского университета Рэймонд Р. Панко, , обсуждает распространенность ошибок, совершаемых людьми, в своей статье 1998 года What We Know About Spreadsheet Errors , которую он последний раз обновлял в 2008 году. Панко, менеджер по информационным технологиям Профессор Колледжа бизнеса Шидлера при школе ведет веб-сайт, посвященный природе человеческих ошибок, дополненный теориями когнитивных процессов, которые заставляют нас совершать ошибки. «Исправления приветствуются», — пишет он на первой странице сайта.
Когда ошибки случайно попадают в словарь
Плохие новости, любители Scrabble. Если в последнем раунде игры вы использовали слово «дорд», вам необходимо вернуть эти очки.
Тем не менее, следует отметить, что вам, вероятно, следует обновить свой словарь, стат. В течение пяти лет это необычное слово, якобы являющееся научным термином для обозначения плотности, было частью Нового международного словаря Вебстера .
Причина, по которой это слово появилось в словаре, на самом деле довольно занимательная. Однажды редактор отдела химии Вебстера Остин М. Паттерсон отправил в типографию книги заметку, в которой отметил, что слово плотность может быть сокращено как «D или d» при использовании в контексте физики или химии. Типографии неправильно поняли то, что пытался сказать Паттерсон, и… ну, они изобрели новое слово. Упс.
После того, как ошибка была обнаружена в 1939 году, Филип Гоув, редактор Merriam Webster, рассказал, что произошло.
«Как только кто-то еще вступал в произношение, — писал Гоув, — дорда шлепали по спине, отчего в его существо впускалось дыхание. Был ли у этимолога когда-либо шанс задушить его, доказательств нет. не имеет этимологии. После этого только корректор имел последнюю возможность произнести это слово, но, поскольку доказательство прошло под его контролем, он в тот момент был не таким бдительным и подозрительным, как обычно».
Самое интересное во всем этом то, что dord, возможно, должно быть в словаре — просто не как синоним плотности. Видите ли, «дорд» — это на самом деле название древнего музыкального инструмента в Ирландии, гигантский рог лучше всего подходит для сравнения с современным диджериду. Он восходит к бронзовому веку. (Если вы думаете, что я вас обманываю, вот видео парня, играющего на инструменте у себя на кухне.)
Похоже, кто-то ошибся.
12,7 млн долларов
Сумма, которую заблудший «s» в уведомлении о ликвидации обошлось правительству Великобритании после того, как Регистрационная палата, федеральное агентство, случайно объявила о ликвидации «Taylor & Sons», а не «Taylor & Son». Бывшая фирма, по общему признанию, в то время испытывала трудности, но держалась. Но объявление на самом деле превратилось в самосбывающееся пророчество, что вскоре привело к закрытию фирмы, что привело к увольнению 250 сотрудников. Владельцы компании подали в суд — и выиграли.
(через Buzzfeed)
Почему нам больше нравится то, что мы делаем сами, даже если делаем это неправильно
Десять к одному, возможно, в вашем доме или квартире есть предмет мебели , который чувствует себя немного свободно. На первый взгляд он выглядит хорошо, но он не полностью собран… может быть, не хватает винта, или у вас была необъяснимая недостающая деталь постфактум.
Он переводит и многие другие места. Скажем, вы что-то рисуете или много работаете над проектом выходного дня. Результат не может быть технически хорош, но вы лично цените усилия, которые вы в него вложили, и видите его через призму того, что вы его сделали, а значит, он офигенный.
Оказывается, для этого явления есть термин. Это называется эффектом IKEA, формой когнитивного искажения, получившей небольшое распространение за последние несколько лет. Идея была впервые выдвинута тремя профессорами — Майклом И. Нортоном из Гарварда, Дэниелом Мошоном из Тулейна и Дэном Ариели из Дьюка — которые опубликовали свои открытия в Journal of Consumer Psychology в 2012 году.
Резюме исследовательской работы подводит нас к основному вопросу:
В серии исследований, в которых потребители собирали коробки IKEA, складывали оригами и собирали наборы Lego, мы и исследовать граничные условия для того, что мы называем «эффектом ИКЕА» — повышением стоимости товаров, сделанных своими руками. Участники считали свои любительские творения — как утилитарные, так и гедонистические — схожими по ценности с творениями экспертов, и ожидали, что другие поделятся своим мнением. Наше объяснение предполагает, что труд приводит к повышению ценности только тогда, когда труд приводит к успешному выполнению задач; таким образом, когда участники создавали, а затем разрушали свои творения или не могли их завершить, эффект ИКЕА рассеивался.
В результате нам нравится окончательный результат того, над чем мы работали, и мы можем даже защищать его, несмотря на врожденные недостатки и несоответствия, которые мы можем вносить в процесс по ходу дела.
Итак, если вы создаете плакат и не имеете никакого опыта в дизайне, например, вы можете не знать, что такое кернинг и почему он является полезной частью дизайна чего-либо, зависящего от типографики. Но дизайнер? Они могут заметить это издалека и понимают, что (по крайней мере, в их сфере деятельности) это ошибка.
Если этот дизайнер подойдет к человеку, который сделал плакат, и скажет им, что ваш кернинг выглядит дерьмово, они могут расстроиться из-за вас, даже если результат технически является «ошибкой» или «ошибкой». Потому что, в конечном счете, когда это наша работа, мы больше ценим конечный результат.
В выступлении на TEDx Ариэли признал, что «ошибки» в конечном итоге придали изделиям ИКЕА, которые он построил, их очарование.
«Не могу сказать, что мне нравятся эти работы. Не могу сказать, что мне нравится сам процесс», — сказал он аудитории. «Но когда я его закончу, мне кажется, что эти предметы мебели из ИКЕА нравятся мне больше, чем другие».
«Буквально на протяжении сотен лет мы обещали читателям, что если мы делаем ошибку, мы исправим ее.
Вот как это работает с газетами. … А потом вдруг, потому что легко что-то стереть, мы бросаем то, что мы мы делаем сотни лет. Это действительно позорно. Кажется, журналисты и редакторы забывают об этом стандарте, который у нас был так долго».— Крейг Сильверман, основатель новостного блога Сожаление об ошибке , который сейчас принадлежит Институту Пойнтера, рассказывая о важности исправления ошибок в интервью 2010 года Американскому обществу редакторов-копировщиков. Сильверман, который сейчас работает редактором BuzzFeed , стал своего рода ключевой фигурой в вопросах важности исправлений, что, по его мнению, становится все более важным в эпоху вирусных новостей.
Как я уже говорил, мой любимый фильм Комната . Наверное, так будет всегда. Это совершенство на целлулоиде.
Но то, что делает его совершенным, так это то, что он такой рваный, ужасный, неуклюжий по-человечески — работа Томми Вайсо, человека, невероятно не подходящего для кинорежиссера, актера и писателя. И в результате он полон ошибок, больших и малых, — больше, чем множество подобных ему фильмов.
Страница IMDB, в результате, является одной из самых забавных страниц на сайте, потому что она показывает всю глубину недостатков фильма.
В какой-то момент персонаж Вайсо, Джонни, заявляет, что, когда он впервые попал в Сан-Франциско, он не мог обналичить чек, потому что он был из другого штата, что, как отмечается на странице IMDB, что-то, что вы действительно можете сделать, и что-то, что Джонни должен знать, потому что он работает в банке .
Были и другие серьезные ошибки сюжета (диалог в ключевой ранней сцене ссылается на несуществующие свечи и музыку), а также проблемы с декорацией (персонажи на втором этаже должны сначала подняться на вверх по ступеням, прежде чем спуститься по винтовой лестнице). ), непрерывность съемок (посмотрите этот клип на YouTube) и проблемы с кастингом (в титрах указан «Бариста №2», несмотря на то, что «Бариста №1» нет). Этот фильм, возможно, изобилует большим количеством ошибок, чем любой другой фильм в своем роде, независимо от того, культовый он для публики или нет.
Но если бы не эти ошибки повсюду, в фильме не было бы того ветхого очарования, ради которого стоит возвращаться к нему.
Не говорите об этом своему учителю начальных классов, но ошибки придают жизни остроту. Ну, по крайней мере, в некоторых контекстах.
Ошибка эволюции: как человеческая природа пошла наперекосяк
БИОЛОГИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ не может ошибаться буквально. Способность ошибаться требует разума, а эволюция — не разумный процесс. Следовательно, «ошибка» моего заглавия употребляется метафорически, но от этого не менее показательна.
Часто отмечалось, что человеческий скелет далек от оптимальной структуры для прямоходящих существ. Но что более увлекательно и, в конечном счете, более важно для человеческой жизни и гуманистического мировоззрения, так это то, как эволюция не смогла обеспечить нас ресурсами, необходимыми для обеспечения того вида удовлетворения жизнью, к которому представители нашего вида стремились с самых первых дней нашей жизни. планета. Существует глубокий разрыв между «процветанием» ( eudaimonia ), о котором говорит Аристотель, то, чего мы все хотели бы достичь, и инструменты, которые предоставила нам эволюция. На самом деле, мы можем пойти еще дальше: импульсы, завещанные нам эволюцией, могут быть положительно враждебны нашему стремлению к самореализации, если они фильтруются через большой мозг, который мы часто считаем величайшим подарком эволюции для нас. Конечно, само это стремление к самореализации является функцией эволюционных импульсов, интерпретируемых мозгом Homosapiens.
Это желание лишь изредка исполняется к нашему удовлетворению. Возможно, Генри Дэвид Торо преувеличил значение этого вопроса, когда он высказал свое знаменитое мнение о том, что «масса людей живет в тихом отчаянии». Тем не менее, только самые наивные из нас действительно верят, что наша жизнь когда-либо может быть полностью удовлетворительной или что мы можем достичь того экзистенциального смысла, который нам хотелось бы. Но является ли такое положение вещей результатом того, что мы постоянно путаем наши собственные индивидуальные жизненные поиски? Не совсем. Оказывается, это больше связано с так называемой эволюционной неразберихой.
Многие из наших экзистенциальных разочарований являются следствием того, что основные эволюционные побуждения сбиваются с толку, когда фильтруются через наш большой мозг. Очевидно, нам нужны инстинкты выживания, которые эволюция встроила в наш вид, включая половое влечение и инстинкт соперничества. Стремление к соперничеству было особенно полезным в те времена, когда люди регулярно сталкивались с такими проблемами, как нехватка пищевых ресурсов. Но этот импульс соперничества, если взять лишь один пример наших животных инстинктов, часто губит нас в современном человеческом обществе.
Рассмотрим следующий сценарий с участием бедного Фреда. Четверг оказался просто не днем Фреда. Его утро на работе началось достаточно хорошо. Он успешно прошерстил большую часть документов в своем почтовом ящике. Но затем офисная политика подняла свою уродливую голову. Джоанна зашла к нему в офис, чтобы сказать, что она очень надеется, что он получит повышение, которого добивался. Это активировало его лимбическую систему, и Фред был вознагражден болью в животе. Он соперничал с Брайаном за повышение по службе, но у Брайана был роман с их боссом Рондой. Таким образом, будет ли Ронда поддерживать Брайана в конкурсе или она отстранится от любого возможного скандала и вознаградит Фреда работой? На карту была поставлена гордость Фреда; он не был уверен, сможет ли показать свое лицо в офисе, если ему откажут в повышении.
В обеденное время Фред пошел перекусить со своими коллегами по офису Дэном и Джули. Он ел только салат (у него ведь болел желудок). К сожалению, они тоже подняли вопрос о продвижении по службе, утверждая, что Фред явно заслуживал повышения. Это только усугубило страдания Фреда. Он уже чувствовал себя неадекватным кормильцем для своей семьи; его жена получала значительно более высокую зарплату, чем он, и повышение по службе было для него единственным очевидным способом частично уменьшить его опасения по поводу того, что он может влиять на домашнее хозяйство.
Это был день, который Фред прокручивал в памяти, когда он вернулся домой поздно вечером в четверг и плюхнулся в свое кресло, а его жена и дети спали наверху. Он вытащил из кармана бутылку ксанакса. Он выпил таблетку, а то и две, с холодным пивом, добытым из холодильника (и да, он прочитал предупредительную этикетку на бутылке).
Основное стремление к соперничеству, которое привила нам эволюция, безусловно, имеет свои моменты, даже когда мы не соревнуемся за что-то такое элементарное, как еда или кров. Например, дух соперничества — это одна из вещей, которая толкает людей к достижению новых высот. Братья Райт не трудились бы так неустанно, если бы их не взволновало знание того, что другие усердно трудятся над созданием своих собственных летательных аппаратов тяжелее воздуха. Но в случае Фреда, как и в нашем случае, инстинкт соперничества фильтруется в человеческом мозгу таким образом, что создает проблемы, с которыми гепарду просто никогда не приходится сталкиваться. Эта фильтрация вносит большой вклад в то, что мы подразумеваем под человеческим «эго», когда используем это слово не просто для обозначения человеческого самосознания, а для эгоцентричной заботы о том, как мы поступаем по сравнению с другими. В то время как другие животные борются за контроль над территорией и самками, только человек может сознательно мучиться из-за того, что конкурент заставил его или ее выглядеть плохо в глазах других.
Очевидно, умственность и сопутствующее ей самосознание могут быть красивыми. В конце концов, только вид Homo sapiens среди всех видов животного мира может оценить абстрактный экспрессионизм или придумать общую теорию относительности. И только люди могут изобрести понятие справедливости и написать что-то вроде Мартина Лютера Кинга-младшего в своем «Письме из бирмингемской тюрьмы». Более того, наш большой мозг явно имеет значение для выживания. Люди хорошо умеют жить на земле и не входят в чей-либо список исчезающих видов, хотя отдельные представители вида все еще умирают от голода. Бактерии выживают даже лучше, чем мы — не существует эволюционного «восхождения» или «прогресса» от одноклеточных организмов к человеческим существам с их уникальной архитектурой мозга, — но большинство из нас не променяло бы то, что может сделать наша кора головного мозга, на что-то другое. экзистенциальная безопасность, которой обладают бактерии.
Тем не менее, здесь есть неудачный компромисс. Почему преимущества нашего большого мозга должны уравновешиваться тревожными головоломками, возникающими из-за того, как этот мозг взаимодействует с нашими основными инстинктивными побуждениями? Конечно, стремление к конкуренции — не единственный пример этой проблемы. Американцам стоит только подумать о той роли, которую секс сыграл в сезоне президентских выборов 2016 года, начиная с разоблачения истории Дональда Трампа, когда он ощупывал женщин, и заканчивая скандалом с секстингом бывшего члена Палаты представителей Энтони Винера, который привел к еще большему изучению печально известных электронных писем Хиллари Клинтон. Как мог такой базовый инстинкт, абсолютно необходимый для нашего выживания, так невероятно исказиться? Именно воображение, функция мозга Homo sapiens, искажает в данном случае. И поскольку люди не умирают от изобретения смехотворно вычурных вариантов сексуального влечения (по крайней мере, нечасто), такого рода взаимодействие мозга и инстинктов не будет уничтожено эволюционными силами в ближайшее время.
Крайне важно признать, что проблема, которую мы изучаем, не является извечной борьбой за подчинение наших страстей разуму, с чем уже боролись Платон и Аристотель. Мы исследуем не потенциально спорные отношения между автономными страстями или инстинктами и автономной рациональной способностью (нашим мозгом), а скорее то, как наш мозг трансмутирует наши животные инстинкты и ставит нас в зачастую невыносимую ситуацию. К тому времени, когда инстинкт Фреда к соперничеству фильтруется через человеческий мозг, это уже не страсть, которая противостоит разуму и должна управляться им, а склонность, над которой самосознание работает таким образом, что разрушает сознание Фреда. день.
Перед нами также не стоит проблема утверждения, широко обсуждаемого в современной философии сознания и неврологии, о том, что то, что мы принимаем за чисто рациональные решения, на самом деле часто мотивировано в первую очередь эмоциями и подсознательными силами. Мы не всегда являемся рациональными действующими лицами, как нам кажется. Но в данном случае проблема, если это проблема, заключается в том, что разум не играет достаточно большой роли в нашем поведении и что иррациональные факторы часто берут верх над разумом. Напротив, проблема, к которой мы обращаемся, связана с тем, как способности к самосознанию и воображению, обеспечиваемые нашим большим мозгом, на самом деле изменяют характер некоторых иррациональных тенденций, которые мы разделяем с другими млекопитающими, таким образом, который часто приводит к тоске.
Мы также должны отличать нашу обеспокоенность от наблюдения, что нечто вроде реакции «бей или беги», развившейся в структуре нашего мозга, хорошо работало у наших доисторических предков, но слишком часто может вызываться стрессорами современного общества. Работа с Департаментом транспортных средств может заставить мое миндалевидное тело работать без надобности: в такой ситуации моей жизни ничего не угрожает, а постоянный выброс кортизола в кровь может иметь долгосрочные пагубные последствия для моего сердца и головы. Но мой опыт DMV указывает на то, что мои инстинкты искусственно запускаются стрессами современной жизни, а не на то, как эти инстинкты были трансмутированы самим мозгом и самосознанием, которое он порождает.
И снова вызов, стоящий перед нами, следует отличать от того, который, как утверждал Зигмунд Фрейд, нашел в человеческом состоянии. Известно, что Фрейд считал, что люди рождаются с изначально антиобщественными инстинктами, такими как жажда убийства. Социальная гармония требует, чтобы общество запретило нам действовать в соответствии с этими инстинктами. В результате, утверждает Фрейд, происходит жестокое столкновение между нашими влечениями и социальными запретами, столкновение, которое может вывести психику из равновесия и вызвать неврозы. Но наша тема не об утверждении, что наши животные инстинкты антиобщественны, а о том, как по существу благотворные и даже необходимые инстинкты непоправимо изменяются, когда они проявляются в человеческом самосознании.
В этот момент у кого-то может возникнуть соблазн спросить, могла ли эволюция помочь нам лучше. Подумайте о том факте, что некоторые люди благодаря самосознательным усилиям изменяют способ обработки своих инстинктивных побуждений, чтобы стать менее порабощенными более проблематичными побуждениями своего эго, такими побуждениями, которые сбили с толку бедного Фреда. Но если сознательные усилия со стороны современных людей могут смягчить побуждение наших инстинктов и перенаправить их так, чтобы они более комфортно соответствовали мозгу Homo sapiens и нашим современным социальным взаимодействиям, то почему эволюция не могла наладить эти более полезные вещи? конфигурация с самого начала?
Первый ответ на этот вопрос заключается в том, что у нас нет возможности узнать, как человеческая эволюция могла повернуться таким альтернативным путем. Этим знанием могло обладать только почти всеведущее существо, которое могло бы знать каждое движение, сделанное каждой соответствующей физической частицей в истории эволюции человеческого вида, и даже тогда рассуждения об альтернативных эволюционных историях, вероятно, противоречили бы действительности. Знаменитый принцип неопределенности Вернера Гейзенберга. В конце концов, однако, что действительно важно, так это то, что эволюция — это процесс проб и ошибок, обусловленный случайностью в форме генетических мутаций, и что мы просто застряли с теми ресурсами, которые она нам предоставила.
Что все это значит для гуманистического мировоззрения? Единой формы гуманизма, конечно, не существует, но несомненно есть темы, общие для подавляющего большинства взглядов, которые мы считаем гуманистическими. Одна из этих тем — необходимость отказаться от опоры на божество и воздать должное нашим собственным человеческим ресурсам. Тем не менее, я только что утверждал, что этих ресурсов, по крайней мере, по одному пункту, явно не хватает. Человеческая природа разделена сама с собой. Будда был прав, когда заметил, что человеческая жизнь в основе своей «выбита из колеи», это болезненное состояние, к которому нужно относиться с широко открытыми глазами.
Как пишет Стивен Лоу в своей книге 2001 года « Гуманизм: очень краткое введение », в частности, о нашем этическом поведении: «Гуманисты… считают, что наша этика должна основываться на изучении того, каковы люди на самом деле».
Гуманизм не часто начинается с наблюдения того, что человеческая природа сломлена, но он, безусловно, может это сделать. Приспособление к реалиям нарушенной человеческой природы — это не то же самое, что смирение. Тот, кто действительно решает продвигать гуманизм, исходящий из предпосылки, что человеческая природа надломлена, может заявить не только о том, что он ясно видит человеческую природу, но также и о том, что он избежал страшного оскорбления антропоцентризма, преувеличенного предпочтения человека. существа, которые пренебрегают важностью большого природного мира, в котором обитает наш вид. Признание с самого начала того, что человеческая природа находится в состоянии отсутствия связи с самой собой, проясняет, что эволюция не только не отдавала предпочтение человеческому роду, но и не обращала на него внимания, когда формировала нас.
Опубликовано в Май/июнь 2017 г. Humanist
Ричард Григг — профессор кафедры философии, теологии и религиоведения Университета Святого Сердца в Фэрфилде, Коннектикут. Его стипендия включает восемь книг, многие из которых посвящены состоянию религии после смерти Бога.Ученые рассказывают, чему они научились на своих самых больших ошибках | Новости
NI 360
Как опровержения могут стать шагом вперед.
- Джемма Конрой
1 кредит
Как опровержения могут стать шагом вперед.
Джемма Конрой
3 марта 2020 г.
Будь то неудачный эксперимент или ошибка кодирования, ошибки легко сделать, но с ними сложнее справиться, особенно если они находят отражение в опубликованной статье.
Хотя отзыв статьи из-за ошибки может показаться нежелательной вехой в карьере, он считается важным для укрепления доверия в исследовательском сообществе и поддержания научной строгости.
Исследование, проведенное в 2017 году, показало, что авторы, которые отказываются от своих статей из-за ошибки, получают похвалу от рецензентов и других исследователей за свою честность.
Ниже приведены четыре урока исследователей, которые отказались от ошибочных статей.
1. Оплатите вперед
Фрэнсис АрнольдМарио Тама/Гетти
Лауреат Нобелевской премии по химии Фрэнсис Арнольд произвела фурор, когда в январе объявила, что отзывает свою собственную статью.
Это больно признавать, но важно это сделать. Я извиняюсь перед всеми. Я был немного занят, когда это было представлено, и не сделал свою работу хорошо. https://t.co/gJDU0pzlN8
— Фрэнсис Арнольд (@francesarnold) 2 января 2020 г.
В статье Science , опубликованной в мае 2019 года, описан новый метод создания бета-лактамных колец, которые играют ключевую роль в антибиотиках.
Но когда группе Арнольда в Калифорнийском технологическом институте не удалось воспроизвести результаты из-за отсутствия данных в одной из лабораторных заметок ее студентки, она потребовала опровержения из журнала.
«Я не хотел, чтобы кто-то тратил время на попытки воспроизвести наши результаты, — говорит Арнольд.
Несмотря на то, что ее откровенные извинения широко хвалили, другой исследователь вдохновил Арнольда откровенно признаться в своих ошибках.
«Кто-то, кем я восхищаюсь, отозвал очень важную статью, когда я был молодым ученым», — говорит Арнольд. «Я хотел оплатить этот урок вперед».
2. Действуйте быстро
Диего ФорниВсего через месяц после того, как Диего Форни опубликовал статью об эволюции двух типов вирусов герпеса, он получил тревожное электронное письмо.
Исследователь из Соединенных Штатов указал Форни, что последовательности вирусных генов, которые использовала его команда, были неверными. Исследователи извлекли геномы из GenBank, базы данных, содержащей последовательности более 300 000 организмов. Они опубликовали свои результаты в Virus Evolution в июле 2019 года.
Когда Форни понял, что его выводы ненадежны, он понял, что должен быстро отозвать статью. «Уже было несколько упоминаний», — говорит Форни, биолог-эволюционист из Научного института исследований, госпитализации и здравоохранения (IRCCS) в Италии. «Я решил, что чем быстрее я буду действовать, тем лучше».
Хотя ошибочные последовательности были вызваны ошибкой в базе данных, Форни говорит, что этот опыт напомнил ему о необходимости более тщательно проверять общедоступные данные, «особенно если результаты не такие, как вы ожидали».
3. Будьте честны
Кейт ЛасковскиДэвид Слайфер, Калифорнийский университет, Дэвис
Кейт Ласковски начала свой год с отзыва своей статьи 2016 года о социальном поведении пауков из The American Naturalist .
Ласковски, эколог-бихевиорист из Калифорнийского университета в Дэвисе, была озадачена, когда ее коллега указала на разделы с повторяющимися значениями в данных, предоставленных ее соавтором Джонатаном Пруиттом из Университета Макмастера в Канаде.
Я начинаю новый год с того, чего никак не ожидал: отзываю статью. Недавно я обнаружил серьезные проблемы с необработанными данными, связанными с ним, поэтому результатам нельзя доверять. https://t.co/fihzYg7O34 pic.twitter.com/1Rq87kY0QY
— Кейт Ласковски (@KateLaskowski) 17 января 2020 г.
объясняется планом эксперимента Прюитта.
«Это был черный день, — говорит Ласковски. «Если мы не могли это объяснить, мы не могли этому доверять».
Тот же выпуск также появился в другой работе, которую она опубликовала вместе с Прюиттом в 2014 году, что привело к еще двум опровержениям из Proceedings of the Royal Society B и Biology Letters . Институт Прюитта в настоящее время расследует утверждения о том, что он сфабриковал данные как минимум в 17 статьях, в соавторстве с которыми он был.
Хотя Ласковски написала в своем блоге, что этот опыт был «мучительным», она говорит, что отказ от бумаг был единственным выходом вперед. Это также усилило важность прозрачности на каждом этапе исследовательского проекта, добавляет она.
«Смысл опровержения — исправить научную запись», — говорит Ласковски. «Вы не можете попасть в беду из-за того, что слишком честны».
4. Примите свои ошибки
Леонард ШильбахВ 2016 году Леонард Шильбах и его команда в результате эксперимента пришли к выводу, что аутичные черты влияют на то, как люди принимают решения, но не на то, как они воспринимают социальные сигналы.
Но когда один из студентов Шильбаха обнаружил ошибку кодирования при повторении эксперимента для другого исследования, результаты не подтвердились. Бумага была отозвана с Biological Psychiatry в октябре 2019 года.
«Было ясно, что это было правильно», — говорит Шильбах, нейробиолог из Института психиатрии Макса Планка в Мюнхене.
Хотя Шильбах говорит, что отзыв статьи может быть трудным решением для исследователей, особенно для тех, у кого есть молодые соавторы, у которых мало публикаций, он добавляет, что научная строгость должна превалировать над престижем.
«Наука должна заниматься изучением новых вещей и пониманием того, как устроен мир», — говорит Шильбах. «Этого не произойдет, если наш анализ ошибочен».
Также важно рассматривать ошибки как возможность улучшить методы работы, будь то контроль качества в лаборатории или перепроверка данных перед публикацией с участием стороннего исследователя, говорит Шильбах.
«Нужно знать, что делать, чтобы решить проблему, не думая, что это разрушит вашу карьеру», — говорит Шильбах. «Найдите способ принять ошибки, поскольку они могут помочь вам улучшить науку».
Связанные статьи
Статьи
Субъекты
- Целостность исследований
- Индекс природы 360
Эволюция по ошибке | Университет Аризоны Новости
Перейти к навигации
Основная движущая сила эволюции исходит от ошибок, совершаемых клетками, и от того, как организмы справляются с последствиями, выяснили биологи из UA. Их открытия предлагают уроки для создания инноваций в экономике и обществе.
Даниэль Столте, University Communications
21 января 2011 г.
Чарльз Дарвин основал свою новаторскую теорию естественного отбора на осознании того, что генетическая изменчивость организмов является ключом к эволюции.
Некоторые люди лучше приспособлены к данной среде, чем другие, что повышает их шансы на выживание и передачу своих генов будущим поколениям. Но то, как именно природа создает вариации, до сих пор остается загадкой для биологов-эволюционистов.
Сейчас, Джоанна Мазель , доцент кафедры экологии и эволюционной биологии Университета Австралии, и постдокторант Этьен Рэджон обнаружила, как организмы справляются с ошибками, возникающими при интерпретации генетического кода в их клетках. влияет на их способность приспосабливаться к новым условиям окружающей среды, другими словами, на их способность развиваться.
«Эволюция нуждается в игровой площадке, чтобы попробовать что-то новое», — сказал Мазель. «Это как в конкурентном бизнесе: новые продукты и идеи должны быть протестированы, чтобы увидеть, справятся ли они с задачей».
Об открытии сообщается в статье , опубликованной в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.
Оказывается, в природе появляется много новых черт, которые, например, позволяют их носителям завоевывать новые места обитания как грубые ошибки: ошибки, сделанные клетками, которые приводят к измененным белкам с измененными свойствами или функциями, которые являются совершенно новыми, даже если с самим геном все в порядке. Через некоторое время одна из этих ошибок может проникнуть в ген и стать более постоянной.
«Если бы механизмы, интерпретирующие генетическую информацию, были полностью безупречны, организмы все время оставались бы одинаковыми и не могли адаптироваться к новым ситуациям или изменениям в окружающей среде», — сказал Мазел, который также является членом Института BIO5 UA. .
Живые существа сталкиваются с двумя вариантами преодоления опасностей, связанных с ошибками, написали Масел и Рэджон. Один из них заключается в том, чтобы в первую очередь избегать совершения ошибок, например, с помощью механизма корректуры, который выявляет и исправляет ошибки по мере их возникновения. Авторы называют это глобальным решением, поскольку оно не относится к какой-либо конкретной ошибке, а наблюдает за всем процессом.
Альтернативой является допущение возникновения ошибок, но развитие устойчивости к последствиям каждой из них. Масель и Рэджон называют эту стратегию локальным решением, потому что в отсутствие глобального механизма проверки требуется, чтобы организм был устойчив к каждой возникающей ошибке.
«Мы обнаружили, что очень маленькое население будет разрабатывать глобальные решения, в то время как очень большое население будет разрабатывать локальные решения», — сказал Мазел. «Популяции большинства реалистичных размеров могут двигаться в любом направлении, но будут тяготеть к одному или другому. Но как только они это сделают, они редко меняются, даже в ходе эволюции».
Используя то, что известно о дрожжах, популярном модельном организме в фундаментальных биологических исследованиях, Масел и Раджон сформулировали математическую модель и провели компьютерное моделирование генетических изменений в популяциях.
За предотвращение или исправление ошибок приходится платить, отметили они. Если бы это было не так, организмы развили бы почти безошибочную точность перевода генетической информации в белки. Вместо этого существует компромисс между затратами на сохранение белков без ошибок и риском допустить потенциально опасные ошибки.
В предыдущих публикациях группа Мазеля представила идею изменчивости внутри популяции, порождающей «обнадеживающих и безнадежных монстров» — организмы с генетическими изменениями, последствия которых могут быть в основном безвредными или смертельными, но редко между ними.
В В настоящей статье Масель и Рэджон сообщают, что естественные вариации бывают двух видов: регулярные вариации, которые в большинстве случаев вредны, поскольку вероятность того, что генетическая мутация приведет к чему-то полезному или даже лучшему, довольно малы, и то, что они называют загадочными. вариант, который с меньшей вероятностью будет смертельным и, скорее всего, будет в основном безвредным.
Так как же работают загадочные вариации и почему они так важны для понимания эволюции?
Допуская определенное количество ошибок вместо того, чтобы подавлять их с помощью глобального корректирующего механизма, организмы получают преимущество, допуская то, что Мазель называет предварительным отбором: он дает возможность естественному отбору воздействовать на последовательности еще до того, как произойдут мутации. .
«Есть доказательства того, что последовательности загадочных генов все еще транслируются в белок, — объяснил Мазел, — по крайней мере, время от времени».
«Когда эти белки достаточно плохи, последовательности, которые их производят, могут быть выбраны против. Например, если мы представим белок с измененной аминокислотной последовательностью, из-за которой он не складывается правильно и накапливается внутри клетки, это было бы очень токсичен для организма».
«В этом случае белка с неправильной укладкой отбор будет благоприятствовать мутациям, из-за которых эта генетическая последовательность не транслируется в белок, или он будет благоприятствовать последовательностям, в которых есть изменения, так что даже если этот белок образовался случайно, измененная последовательность будет безвредна.
— Предварительный отбор переводит эту загадочную вариацию в состояние готовности, — сказал Мазел. за кулисами, отсеивая вариации, которые могут оказаться катастрофическими, и обогащая другие, лишь немного плохие или даже безвредные.»
«Все, что осталось после этого процесса предварительного отбора, должно быть лучше,» указала она. «Поэтому население, полагающееся на эту стратегию, имеет больше возможностей для развития в ответ на новые вызовы. При слишком большом количестве корректур такой предварительный отбор невозможен».0007
«Большинство популяций довольно хорошо адаптированы и с точки зрения эволюции не получают никакой выгоды от многочисленных вариаций. Наличие изменчивости в скрытой форме помогает обойти это, потому что организм не платит за нее больших затрат, но она все еще существует, если она нуждается в этом».
По словам Мазеля, изучение того, как природа создает инновации, также может помочь человеческому обществу.
«Мы обнаружили, что у биологии есть умное решение. Она позволяет процветать многим идеям, но только в загадочной форме, и даже в то время как она загадочна, она отсеивает самые плохие идеи. Это чрезвычайно мощная и успешная стратегия. Я думаю, что компании , правительства, экономика в целом могут многое узнать о том, как способствовать инновациям, из понимания того, как работают биологические инновации».
Это исследование финансировалось Национальным институтом здравоохранения или NIH, а Мазел получил стипендию от Pew Charitable Trusts.
Точно так же, как стирание орфографических ошибок на доске, организмы выработали механизмы для обработки ошибок, возникающих при преобразовании генетической информации в белки. Джоанна Мазель и Этьен Район обнаружили, что такие ошибки помогают организмам адаптироваться к эволюционным вызовам. Здесь на доске пишут «GATTACA» для 1997 фильмов, написанных буквами генетического алфавита.
1 из 1
Предыдущий Следующий
Темы
Наука и технологииАктуальные новости
Аризонский университет в новостях
Mistake Of Nature (Tom Enzy 5am Remix) Лоуренса Касала на Beatport
Трек
Ссылка:
Вставить:
художников Лоуренс Казаль
Ремиксеры Том Энзи
- Выпускать
- Длина 5:07
- Вышел 2018-04-02
- ударов в минуту 125
- Ключ С мин
- Жанр Дом
- Этикетка Промосоника
Люди также купили
Рекомендуемые треки
Исла Бонита Оригинальный микс
диджей темный, доктор медицины диджей
Прекрасная жизнь Радио версия
Томас Шеффлер
Бросьте играть в игры с моим сердцем Радио версия
Джейсон Паркер, ReBeat Мальчики
Пусть будет хардстайл Радио Версия
DJ Исаак
Ай Но Коррида подвиг. Франка Моргано Редактировать
Стефан Рио
Me Emborrachare подвиг. DJ Уник Reggaeton Extended Club Править
Группа Экстра
Нам не нужен еще один герой 1994 Ремастер
Тина Тернер
Банга Оригинальный микс
Майк С
2 раза Рождественский микс
Энн Ли
Ночная смена Радио Версия
Джонни Д, Джейсон Паркер
Возвращение к невинности Радио Версия
Джейсон Паркер, Кризин
Останься на ночь подвиг. Сола Винсент Прайс Ремикс
Амфри, Хокстоны
Черный робот Оригинальный микс
DJ Диего Паласио
Рядом со мной Радио версия
Педро Казанова, Полина Вита
мышление Соул Микс
Клуб души
Пандемониум Расширенный микс
Нет Мака
аэропорт Оригинальный микс
диджей призрак, Уммет Озджан
девушки на пленке Ночная версия
Duran Duran
Исследование в Айове: пожилые люди менее склонны осознавать свою ошибку
Исследование в Айове: пожилые люди менее склонны осознавать свою ошибку
Исследование в Айове: пожилые люди менее склонны признавать, что они совершили ошибку0007
Автор: Ричард С. Льюис | 2018.08.01 | 12:58 pm
Чем старше вы становитесь, тем меньше у вас шансов осознать, что вы совершили ошибку.
В новом исследовании исследователи из Университета Айовы разработали простой компьютеризированный тест, чтобы определить, насколько быстро молодые люди и пожилые люди осознают, когда совершили ошибку.
Пожилые люди показали такие же хорошие результаты, как и молодые люди, в тестах, в которых нужно было отвести взгляд от объекта, появляющегося на экране. Но молодые люди чаще, чем пожилые, признавали, что им не удавалось отвести взгляд от объекта. И пожилые люди с большей вероятностью были непреклонны в том, что они не совершали ошибки.
«Хорошая новость заключается в том, что пожилые люди выполняют поставленные перед ними задачи так же хорошо, как молодые люди, хотя и медленнее», — говорит Ян Вессель, доцент кафедры психологии и наук о мозге UI и соавтор исследования. «Но мы обнаруживаем, что у пожилых людей нарушена способность распознавать ошибку, когда они ее совершили».
Исследование предлагает новое понимание того, как пожилые люди воспринимают свои решения, и особенно то, как они оценивают свою работу — независимо от того, оценивают ли они свою способность водить машину или насколько регулярно, по их мнению, они принимают лекарства.
«Понимание меньшего количества ошибок может иметь более серьезные последствия, — говорит Вессель, — потому что вы не можете исправить ошибку, которую вы не осознаете, которую совершили».
Команда Весселя набрала 38 молодых людей (средний возраст 22 года) и 39 пожилых людей (средний возраст 68 лет) для прохождения серии тестов, в которых нужно было отвести взгляд от круга, появляющегося в рамке на одной стороне экрана компьютера. Хотя тест был простым, молодые люди не могли удержаться от взгляда на круг, прежде чем переводить взгляд в среднем примерно в 20 процентах случаев. Вессель говорит, что это ожидаемо, поскольку человеческой природе свойственно сосредотачиваться на чем-то новом или неожиданном, и исследователи хотели, чтобы участники ошибались.
После каждого неудачного экземпляра участников спрашивали, не допустили ли они ошибку. Затем их спросили, «насколько они уверены», и использовали скользящую шкалу от «не уверен» до «совершенно уверен», чтобы определить, насколько они уверены в том, что не ошиблись в тесте.
Младшие участники правильно признавали свои ошибки в 75% случаев. Старшие испытуемые были правы в 63 процентах случаев, когда их спрашивали, ошибались ли они. Это означает, что более чем в трети случаев пожилые участники не осознавали, что совершили ошибку.
Более того, молодые участники, допустившие ошибку в тесте, были гораздо менее уверены в своей правоте, чем участники постарше. Другими словами, молодые люди больше хеджировали.
«Это показывает, что когда молодые люди думали, что они были правы, но на самом деле допустили ошибку, у них все еще было некоторое подозрение, что они могли ошибиться», — говорит Вессель, который работает в Департаменте неврологии и Институте неврологии Айовы. . «Пожилые люди часто вообще не подозревают, что были неправы».
Исследователи подчеркнули эти наблюдения, измерив, насколько расширились зрачки участников, когда они проходили тесты. У людей и большинства животных зрачки расширяются, когда происходит что-то неожиданное — вызванное удивлением, испугом и другими основными эмоциями. Это также происходит, когда люди думают, что ошиблись, поэтому исследователи измеряли зрачки в экспериментах.
Исследователи обнаружили, что зрачки молодых людей расширяются, когда они думают, что ошибаются. Этот эффект уменьшался, когда они совершали ошибки, которых не распознавали. Для сравнения, пожилые люди показали сильное уменьшение этого расширения зрачка после ошибок, которые они распознали, и вообще не показали расширения, когда они совершили ошибку, которую они не распознали.
«Это отражает то, что мы видим в наблюдениях за поведением, — говорит Вессель, — что чаще они не знают, когда совершили ошибку».
Статья «Притупленная фазовая вегетативная реакция на ошибки указывает на связанный с возрастом дефицит осознания ошибок» была опубликована в Интернете 28 июня в журнале Neurobiology of Aging .
Среди авторов пользовательского интерфейса Эндрю Холлингворт, профессор кафедры психологии и наук о мозге, и Кайли Долан, студентка факультета психологии.
Инициатива по старению разума и мозга в UI и Фонд Роя Дж. Карвера финансировали исследование.