Карибский остров Робинзона Крузо • Карибы
Разное | Туристам
Создавая «Робинзона Крузо», Дефо пользовался разными источниками — записками путников, рассказами моряков, воспоминаниями военных и купцов, побывавших за океаном. Сам Дефо не путешествовал, поэтому в описании природы острова было допущено немало ошибок.
Даниэль Дефо поселил своего героя вдали от цивилизации и людей, где ему пришлось начинать жизнь сначала — с постройки жилья и изготовление простейших вещей, заботе о еде и собственной жизни и здоровье. Но Робинзону повезло: уголок планеты, куда его забросила судьба, можно было назвать действительно «райским». Этот остров вероятно — это Тобаго, один из самых южных в группе Малых Карибских островов в Карибском море, а берег, который сначала он видел на горизонте, это не материк, а соседний остров Тринидад.
Даниэль Дефо перенес на остров многие растения такие как: папайя, акажу, авокадо, агава, аноним.
Папайя — это растение можно встретить везде по всей Центральной Америке, мог ее встретить и Робинзон на своем Карибском острове.
Плоды Акажу чрезвычайно богаты витаминами. С глубокой древности они служили индейцам целебным средством. К сожалению Робинзон не знал о целебных свойствах этого растения, растущею на островах Карибского моря. Плоды аноны похожи на ананас, но с мякотью снежно-белого цвета. Крузо мог использовать его как украшение к столу. Неизвестно, что имел в виду Дефо, когда говорил о дыне острова Робинзона. Можно лишь утверждать, что родина дыни — Азия. Возможно Дэфо подразумевал папайя, когда говорил об островной дыне.
На острове Робинзона нет хищников. Этот момент соответствует истине, ведь на мелких океанических островах хищники вообще не водятся. Краб — призрак. Возможно именно это существо первым увидел выброшенный на берег штормовыми волнами Робинзон. Этот краб, хотя и проводит большую часть времени на берегу, без воды обходиться не может. Добывая пищу, краб — призрак движется так, что ему удается ловить летающих насекомых, даже мелких птиц.
Зеленая черепаха. Этих черепах Робинзон мог найти на своем острове. Зеленую черепаху за ее вкусное мясо часто называют «суповой». Длина ее желтовато-зеленого панциря около метра, а вес достигает трехсот килограммов. В 17 веке стаи этих черепах были столь многочисленны, что могли загородить путь короблю. Однако поймать такую черепаху в воде очень сложно, по этому охотились на них, как правило, на суше, во время кладки яиц, когда животное становится совсем беспомощным.Европейцы появились на островах Карибского моря в конце 16 века и вовсе не для того, чтобы протянуть руку дружбы. Ими двигала жажда наживы и стремление к захвату все новых земель. Наивные и доверчивые индейцы сначала встретили бородатых светлокожих пришельцев, как посланцев богов, но вскоре были разочарованы. Попытки массового обращения в христианство и тяжелый принудительный труд вызвал ожесточенное сопротивление местных жителей. Судьба коренного населения Больших и Малых Карибских островов оказалась трагической. К моменту захвата островов испанцами там проживало около трех миллионов индейцев.
Впервые за долгие годы одиночества Робинзон с глазу наглаз столкнулся с другими людьми. Это были коренные жители Карибских островов — Представители различных карибских племен. «Кариб, карибу!» — Отвечает Пятница, когда Робинзон спрашивает его, как называют себя островитяне. Араваки отличались миролюбием жили в страхе перед своими воинственными соседями. К какому же племени принадлежал пятница? Исходя из того, что его захватили враги и чуть не съели, можно отнести к одному из племен араваков.
Исходя из этого, и не смотря на то, что было допущено не мало ошибок при создании описания острова Робинзона автором, можно с уверенностью сказать, что этот остров был срисован c реального карибского, не исключено, что это мог быть остров Тобаго.
Обитаемый остров Робинзона Кукурузо — Журнальный зал
Самого известного детского
украинского писателя не стало в прошлом году, он не успел дожить до своего
85-летия всего четыре месяца. Как и для Януша Корчака
(которому посвящен последующий текст нынешнего «Семинариума»),
последний месяц лета — серпень, август — оказался и
для Всеволода Нестайки последним. Но
Корчака убили нацисты, а Нестайко умер, окруженный
своими родными, обласканный читателями и властями, — в 2010 году Всеволод
Зиновьевич к своему последнему юбилею даже получил орден Ярослава Мудрого…
Проводы доброго, тихого человека, который обращался к своим собеседникам «солнышко»
и которого еще при жизни назвали «украинским Андерсеном», прошли скромно: с ним
простились в киевском Доме писателей, люди пришли с его любимыми
подсолнухами в руках, напоминающими всем о старинной повести «В Стране
Солнечных Зайчиков», — в которой отважные жители Ластовинии
борются с гнетом пришельцев-«хулиганцев».
Захватывающая история о необыкновенной колонии под названием «Пристанище добрых друзей», с дедом Чудодеем и будущим садовником, смелым мальчиком Веснушкой, была написана более полувека тому назад. Неизвестно, как бы отнесся автор к тому, что, рассказывая о его уходе, некоторые журналисты заговорят об «актуальности» этой вещи, соединяя ее с драматичными событиями на востоке сегодняшней Украины.
Насколько я сумел разобраться,
читая интернет, и в советские и в постсоветские годы автор еще более легендарной
книжки «Тореадоры из Васюковки» — о приключениях двух
друзей, Павлуши Завгороднего и Явы Реня, — от политики старался держаться подальше. «Правда, о
Ленине я все же написал два рассказа, — рассказывал он в одном из интервью, —
Но когда узнал, что вождь мирового пролетариата приказывал расстреливать
священников, навсегда перестал упоминать его имя…» Дед писателя по отцовской
линии был в первой четверти прошлого века известным церковным деятелем на Галичине.
«У меня, как и у Антона Павловича Чехова, в детстве почти не было детства… Школьное детство мое закончилось в четвертом классе — потом была оккупация, и учились мы, можно сказать, подпольно: моя мама пыталась, чтобы мы хотя бы то, что знали, не забыли… Пятый класс я перескочил, сразу пошел в шестой — наша школа была во дворе между Гоголевской и Тургеневской… Перескочил через девятый, закончил десятый класс в вечерней школе рабочей молодежи на Соломенке… И несмотря на свою, так сказать, легкомысленность, таки получил серебряную медаль — у меня по физике была четверка…»
Что касается детства, то родившийся в Бердичеве юный Вадик (так звала его мама) на всю жизнь запомнил колонну киевских евреев, которых немцы на его глазах гнали на расстрел по улице Жадановского. «Я стоял как вкопанный в подворотне и с ужасом провожал в последнюю дорогу этих невинных людей. Там было много детей».
Перед тем, как напомнить
читателям этого украинского номера о детском писателе Всеволоде Нестайке, я обошел некоторые крупные московские книжные
магазины.
Его книг там не оказалось. И это грустно, ведь в свое время Нестайку неоднократно издавали по-русски. Снятый Андреем
Праченко в 1984 году фильм по его повести «Единица с обманом» с Еленой Борзуновой в главной роли (дочери мастера дубляжа Алексея Борзунова, ее голосом в российском прокате говорит Николь
Кидман) до сих пор показывают по нашему телевидению[1].
Кстати, по тиражам и количеству книгоизданий в современной Украине Нестайко обошел все части эпопеи о Гарри Потере. Сам Всеволод Зиновьевич обычно тепло отзывался о книге Роулинг, прибавляя лишь, что на одного мальчика здесь выпало слишком уж много волшебства.
Автор более тридцати романов, повестей и сборников рассказов, он был переведен на десятки языков мира, его трилогия о мальчишках-тореадорах из деревни Васюковки внесена Международным советом по детской и юношеской литературе в Особый почетный список имени Андерсена как «одно из наиболее выдающихся произведений мировой литературы для детей»…
Скажем проще: как одно из
наиболее трогательных, добрых и очень смешных.
Нестайко говорил, что свое необычное чувство юмора он унаследовал от Ивана Семеновича Довганюка, деда по материнской линии.
Когда моя коллега Мария Галина напомнила мне о Всеволоде Нестайке, я не сразу сообразил, о ком речь. «Ну, Робинзон Кукурузо!..»
И вспомнил, как в начале 1970-х мы, воспитанники санатория для астматиков, носились как угорелые по исчезнувшему ныне переделкинскому полю, засаженному неправдоподобно мощной кукурузой, сбивая палкой початки, — и я орал: «Смотрите, пацаны, это я, Робинзон Кукурузо!» А мой друг по палате, выдержанный и тихий Леня, поправляя очки, насмешливо ответствовал: «Какой же ты Робинзон, если коров боишься?» А я их и впрямь очень боялся.
Давайте, пользуясь
случаем, откроем «Необычайные приключения Робинзона Кукурузы», причем не про
остров, и даже не про то, как Павлуша и Ява[2] рыли в
деревне метро под свинарником, а как раз — из тореадорской истории.
Ява все время придумывал разные штуки для их с Павлушей славы и как-то рассказал про тореадоров. «Тореадор Иван Рень и тореадор Павел Завгородний! Гости съезжаются со всей Украины. Трансляция по радио и по телевизору»… Устраивать бой со страшенным быком Петькой друзья не решились, заменить быка на противного козла Жору, который сжевал Павлушину рубаху, Ява не согласился, и поэтому они выбрали корову.
Правда, сначала им пришлось как следует подраться, ибо, выбирая между однорогой павлушиной Манькой и полноценной явиной Контрибуцией, Павлуша неосторожно попенял Яве, что тот не хочет приводить свою семейную корову вовсе не потому, что она «немного психическая», а потому, что боится, как бы за это дело ему не попало от матери.
«Мы шли и пели арию Хосе из оперы „Кармен”:
„Торе-адор, смелее-эээе в бой, торе-адор, торе-адор…”
Мы пели и еще не знали, что нас ждет.
Небо было синее-синее,
настоящее испанское небо.
Погода — самая подходящая для боя быков.
Мы погнали своих коров на край выгона, туда, где пруд, — подальше от людских глаз.
— Отгони свою Маньку куда-нибудь в сторону, чтоб не мешала, — сказал Ява, — и давай начинать.
Я не стал спорить. Тем более, что Манька у нас очень нервная: ей лучше не видеть боя быков.
Ява поправил на голове шляпу, подтянул штаны, взял мой коврик, вздохнул и, пританцовывая, на носках стал подходить к Контрибуции. Подошел к самой ее морде и начал размахивать ковриком у нее перед глазами. Я затаил дыхание — сейчас начнется… Контрибуция спокойно щипала траву.
Ява замахал ковриком еще сильнее. Контрибуция не обращала на него никакого внимания.
Ява хлестнул ее ковриком по ноздрям.
Контрибуция только отвернула морду. Ява раздраженно
крякнул и еще раз изо всех сил хлестнул ее ковриком. Контрибуция, лениво
переступая ногами, повернулась к Яве хвостом. Ява снова забежал вперед и начал
пританцовывать.
Через полчаса он сказал:
— Она ко мне просто привыкла, любит меня. А ну давай ты!
Через час, запыхавшись, я сказал:
— Какая-то дохлятина, а не корова. Жаль, что моя Манька безрогая, я бы тебе показал, что такое настоящая корова.
За дело опять взялся Ява. Он время от времени менял тактику: то подходил к корове потихоньку и неожиданно бил ковриком, то подлетал с разгона. То забегал сбоку. Но Контрибуция упорно не принимала боя.
Чубы у нас взмокли, коврик нервно дергался в руках — казалось, что Цюця, Гава и Рева вот-вот залают. А Контрибуция — хоть бы что.
Один раз только, когда Ява схватил Контрибуцию за ухо, она с укоризной посмотрела на него своими грустными глазами и сказала:
„Мму-у!”
В переводе с коровьего это, очевидно, значило: „Идите, хлопцы, отсюда. Не трогайте меня”.
Но мы вовремя не сумели понять ее.
Хекая,
мы прыгали около нее, вызывая на поединок.
Яве было стыдно передо мной за свою
Контрибуцию, это я видел.
Наконец разозленный Ява крикнул:
— А ну дай ей, дай ей, Павлуша, хорошенько! Что, боишься? Ну, так я сам!
Он размахнулся и лягнул Контрибуцию ногой в бок.
И вдруг… Вдруг я увидел Яву где-то высоко в небе. И оттуда, с неба, услышал его отчаянное визгливое:
— Вва-ввай!
Он начал бежать, по-моему, еще в воздухе. Потому что, когда ноги его коснулись земли, он уже изо всех сил мчался к пруду. Я бросился; за ним. Это было наше единственное спасение. Мы с разгона влетели в пруд, вздымая целые фонтаны воды и грязи. Остановились только уже где-то на середине.
То, куда мы влетели, прудом, честно говоря, назвать можно было только условно. Когда-то тут действительно был большой пруд. Но он давно пересох, загрязнился и превратился в обыкновеннейшую лужу. В самом глубоком месте нам было по шею.
Именно в этом месте мы сейчас
и стояли.
Контрибуция бегала вокруг лужи и мычала в наш адрес какие-то свои, коровьи проклятья. В лужу лезть она не хотела. Она была брезгливой, аккуратной коровой. Мы стояли и молчали.
Дно пруда было илистое, топкое, вода — грязная, мутная и вонючая.
Долго мы стояли тогда с Явой в этой грязной луже. Полчаса, не меньше, пока Контрибуция не успокоилась и не отошла. Она еще оказалась очень человечной и благородной коровой. Потому что подкинула тореадора Яву не рогами, а просто мордой. И когда мы наконец вылезли из лужи, несчастные и грязные, как поросята, она и словом не напомнила о нашем недобром к ней отношении. Мы остались с ней друзьями…»
Интересно, что долгое время
после выхода «Тореадоров из Васюковки» тысячи
советских школьников писали этим придуманным героям письма, как когда-то дети
писали чуковскому Бибигону.
Свои последние годы полуослепший Всеволод Зиновьевич Нестайко работал лежа, писал толстым фломастером.
Писал.
«Я горжусь, что не вышел из детства, что сохранил детскую душу. Это поддерживает меня в нашем жестоком мире и дает силы творить».
Лодка Robinson Island & Bird Island
Нажмите «Прочитать сообщение полностью», чтобы просмотреть видео, и используйте функцию «полноэкранный режим» для увеличения изображения. После воспроизведения щелкните значок шестеренки, чтобы изменить разрешение на 1080 и смотреть видео в формате HD.
Нет лучшего способа насладиться солнечной погодой, глубокими синими водами и непринужденной атмосферой, которая характеризует побережье Мексиканского залива, как послеобеденная прогулка на лодке с семьей и друзьями. Местные жители прибрежных населенных пунктов, таких как остров Оно, обычно любят иметь причалы в своих домах, некоторые из которых имеют вид на острова Робинзон и Берд. Однако, если вы просто посещаете Оранж-Бич, есть также ряд кондоминиумов, которые предлагают частные слипы для тех, кто либо привозит свою собственную лодку, либо арендует ее для поездки.
Оранж-Бич с его живописными пляжами с белым песком и множеством уникальных и первоклассных ресторанов, расположенных вдоль пристани для яхт и на берегу, является прекрасным местом, чтобы провести ленивую субботу на воде. Посетители и местные жители скажут вам, что лучшее место для катания на лодке находится недалеко от Байу-Сент-Джон, прямо у острова Берд и острова Робинзон.
Расположенные к западу от острова Уокер, острова Бёрд и Робинсон были куплены городом Оранж-Бич для защиты их и обитающих там диких животных от развития. В качестве убежища для болотных цапель и крачек, а также для чувствительных травяных зарослей, людям и их домашним животным не разрешается выходить на все острова, но есть полосы пляжа, которые каждый может посетить и отдохнуть. Вы можете плавать как вокруг обоих островов, так и прямо между ними, но обязательно следите за знаками «Зоны запрещены для моторов», чтобы ваша лодка не повредила ни одно из чувствительных травяных зарослей. Прежде чем уйти, обязательно убедитесь, что весь ваш мусор собран и вывезен с пляжа, чтобы помочь защитить эти ценные естественные места обитания и живущих там диких животных.
Оранж-Бич предлагает несколько замечательных мест, где можно отведать свежие морепродукты, которыми славится побережье Мексиканского залива. Пока вы плывете на лодке к островам Бёрд и Робинзон, воспользуйтесь преимуществом и пришвартуйте свою лодку к одной из пристаней, чтобы пообедать в одном из лучших ресторанов этого района. Pirate’s Cover — местный фаворит и хорошо известен своими бушвакерами. Пиратская бухта, расположенная на северной оконечности залива Арника, является идеальным местом для лодочников, чтобы пришвартовать свои лодки и перекусить, сидя на открытом воздухе с видом на воду. И в Pirate’s Cove, и в Tacky Jacks из бара открывается великолепный панорамный вид. Если вы предпочитаете оставаться рядом с островами Робинзон и Берд, Tacky Jack’s находится ближе и является отличным вариантом для свежих морепродуктов и непревзойденного меню «счастливый час». Ресторан Tacky Jack’s, расположенный на берегу к северу от острова Гилкрист, предлагает одни из лучших рыбных тако и мексиканских начос из мусора!
Когда солнце садится над изумрудно-зелеными водами Персидского залива, знаменитый бар Flora-Bama Oyster Bar в Ориндж-Бич находится прямо на берегу, на границе Флориды и Алабамы.
Флора Бама находится примерно в 5-10 минутах езды на лодке, в зависимости от того, какой след вы оставите на маршруте. Насладитесь лучшими устрицами в городе, прежде чем отправиться через улицу в гриль-бар Flora Bama, где вам предложат фруктовый мохито, высококачественное крафтовое пиво и непревзойденный вид на закат с просторной верхней палубы. В дневное время обязательно посетите круизы с дельфинами Flora Bama Marina! Кроме того, близлежащий район Hangout в Галф-Шорс известен своей живой музыкой и ежегодными мероприятиями.
Несмотря на то, что острова Робинзон и Бёрд — прекрасное место для катания на лодках в течение всего года, раз в год — обычно в конце июня — здесь также проводится ежегодное музыкальное мероприятие Gumbo Key. Мак Макалир, мэр Гамбо-Ки, устанавливает свою просторную баржу со сценой в воде к югу от Берд-Айленда. Южные группы играют живую музыку, которой посетители могут наслаждаться бесплатно, пока они загорают на островах, болтаются на палубе своих лодок или даже прыгают в воду, чтобы плавать и наслаждаться музыкой.
Если вы находитесь в районе Orange Beach в июне месяце и ищете действительно уникальные впечатления, не забудьте найти Gumbo Key и отправиться к воде, чтобы насладиться живой музыкой, напитками и незабываемым днем в Gumbo Key!
Оранж-Бич уже широко популярен благодаря лучшей рыбалке на побережье Мексиканского залива, мягким белоснежным пляжам и непревзойденным свежим морепродуктам, но даже местные жители скажут вам, что трудно превзойти послеобеденную прогулку на лодке вокруг Робинзона и Птичьи острова. Независимо от того, ищете ли вы идеальное место для семейного пикника или надеетесь увидеть местную дикую природу заповедника, время, проведенное на этих островах и вокруг них, подарит вам поистине незабываемые впечатления от побережья Мексиканского залива.
Запретный остров на Гавайях и реальная швейцарская семья Робинзонов, которая его контролирует
Представьте, как могли выглядеть Гавайи до того, как они были колонизированы; рай в тропиках, застывший во времени и почти не тронутый атрибутами 21-го -го -го века.
Добро пожаловать на спорный остров Ниихау, также известный как «Запретный остров», в зависимости от того, с кем вы разговариваете. Только вам не очень рады, если только вы не приглашены семьей Робинсонов или у вас нет разрешения правительства.
Более 150 лет назад Элизабет МакХатчесон Синклер, шотландская вдова морского капитана, купила остров Ниихау у Королевства Гавайи за 10 000 долларов золотом, а также рояль, чтобы якобы скрепить сделку. В стремительном трансконтинентальном путешествии из Шотландии в Новую Зеландию (где семья была владельцами плантаций) с небольшим отклонением через Канаду 63-летняя матриарх и тринадцать членов ее семьи ступили на берег скалистого, ароматного гавайского острова. 17 сентября й 1864 года. Их современный ковчег, Бесси , был снабжен всем, что может понадобиться семье, путешествующей по континентам и направляющейся на необитаемый остров: горстка овец, коров, сено, зерно, несколько цыплят. , книги, одежду и вышеупомянутый рояль.
Элизабет Синклер увела свою разношерстную команду из людей и скота с Бесси и объявила себя новой владелицей Ниихау, поклявшись, что сделает все возможное, чтобы сохранить исконную гавайскую культуру и ее древние традиции.
Сегодня для доступа на остров требуется специальное разрешение от семьи ее праправнуков, 80-летнего Кита и 78-летнего Брюса Робинсона, которые до сих пор владеют островом и контролируют его. Между прочим, дочь Елизаветы вышла замуж за Чарльза Робинзона, что в конечном итоге сделало их третьей волной живущих на острове Робинзонов после знаменитого Робинзона Крузо и швейцарской семьи Робинзонов.
Всего в нескольких шагах от Кавайи, где цивилизация, как мы ее знаем, процветает на островах-побратимах, Ниихау, несмотря ни на что, сохранил свое хардкорное, былое очарование Гавайев примерно 1864 года. нет асфальтированных дорог, нет водопровода, водопровода, магазинов, официального медицинского обслуживания или правоохранительных органов, и только недавно было введено ограниченное электричество за счет солнечной энергии.
Островитяне живут вместе, бесплатно арендуя жилье в крошечной деревушке под названием Пуувай на западной стороне острова.
РЕКЛАМА
Вид с воздуха на Ниихау, вид с северо-востока на юго-западВ 1987 году Робинсоны начали неохотно предлагать вертолетные экскурсии на полдня по острову по цене 440 долларов за штуку — по совпадению, на том же вертолете, который был показан в оригинальном Парке Юрского периода , который был одолжен съемочной группе в 1993 году как Инген Чоппер Джона Хаммонда. Первоначально вертолет был куплен семьей для оказания неотложной медицинской помощи, но туры были введены как средство оплаты его стоимости. Мимолетное дегустационное посещение на несколько часов приземляется на нетронутом самом северном пляже острова, но у посетителей не будет контакта с деревней. Общение с жителями строго запрещено.
Ниихау может похвастаться одними из самых диких и отдаленных мест для дайвинга в мире, где обитают вонючие акулы, тюлени-монахи и морские черепахи.
Компании, занимающиеся прокатом лодок и сноркелингом, тайком подвозили туристов к берегам, чтобы украдкой увидеть местных полинезийских кабанов и диких овец, но выход на берег будет иметь серьезные юридические последствия. С начала 90-х годов однодневные сафари приносили острову дополнительный доход за счет туристов, которые готовы платить 3000 долларов за человека, чтобы посетить остров и поохотиться на канна, аудад и сернобык, а также на диких овец и кабанов. Гостиницы, конечно, нет; гостей сафари не приглашают остаться на ночь, а контакты с жителями на острове по-прежнему строго избегаются.
РЕКЛАМА
Группа жителей поселка Пуувай-Бич, Ниихау, 1885 год. Фотография сделана Фрэнсисом Синклером, сыном Элизабет МакХатчисон Синклер. Когда Элизабет Синклер и ее семья прибыли на берега Ниихау, там проживало около 1000 коренных гавайцев под властью короля Камехамеха I, который продал свой остров белым пришельцам. В течение нескольких лет более двух третей населения уехало.
Точное количество коренных жителей на Ниихау сегодня неизвестно — перепись 2010 года насчитывает 170 жителей, в то время как свидетели говорят, что на острове все еще проживает от 25 до 50 человек, всего пять семей. Как и все гавайцы, они считаются американскими гражданами, но также живут на частном острове, а значит, должны соблюдать правила семьи, которой он принадлежит. Такие правила включают воздержание от алкоголя и сигарет, которые запрещены на Ниихау. Мужчинам не разрешается отращивать бороды или иметь длинные волосы (обоснование чего неясно). Жителям также не разрешается рассказывать о Ниихау в средствах массовой информации, и если они решат покинуть остров на длительный период времени по какой-либо причине, они будут считаться чужаками и, как правило, не смогут вернуться. Помимо всего прочего, задача следить за приходом и уходом островитян была возложена на жену Брюса Робинсона, Лейану Робинсон. Несмотря на то, что она коренная гавайка, родившаяся и выросшая на Ниихау, она ведет плотный корабль и следит за тем, чтобы островитяне соблюдали правила семьи Робинсонов.
Утверждается, что эти правила действуют для защиты жителей деревни и их древних традиций, а также самого острова. Все жители, включая Робинсонов, говорят на уникальном гавайском диалекте, на котором когда-то говорили на Кауаи до того, как английский язык стал официальным языком. Среднестатистический житель Ниихау никогда не встречал иностранного туриста. Баржа времен Второй мировой войны доставляет припасы, но жители Ниихау, как правило, добывают пищу и выращивают собственный урожай, в то время как мясо домашнего скота Ниихау предоставляется бесплатно (а любое мясо, которое гости сафари не берут с собой, отдается деревне).
В обмен на смешанный набор проблем, которые туризм и коммерческое развитие могут принести в этот район, жители Ниихау вместо этого мирятся с тем, что, по мнению Робинсонов, является меньшим из двух зол — вооруженными силами США. Хотя на Ниихау нет постоянного военного персонала, контракты с военно-морским флотом позволяют использовать остров для обучения подразделений специального назначения, испытаний противоракетной обороны и отслеживания иностранных ракет с 1924 года.
Жителям деревни платят за обслуживание расположенных там радиолокационных установок США. на холмах острова, которые зарабатывают миллионы долларов в год для экономики Ниихау, примерно 80% дохода. На самом деле островитянам не привыкать к противостоянию с врагами из армии США.
В свое время у Ниихау было несколько заметных гостей-изгоев, одним из которых был заблудший японский пилот, который случайно приземлился на острове после участия в атаке на Перл-Харбор. Ничего не подозревающие жители, отрезанные от внешнего мира, дали ему еду и кров и даже устроили для пилота вечеринку. Узнав о бомбежке, пилота задержали, но он скрылся и устроил хаос на острове. В драке он трижды выстрелил в одного из жителей, прежде чем застрелился сам. Впоследствии гаваец был награжден медалью Конгресса и Пурпурным сердцем, и теперь эта история стала предметом обсуждения в 2019 году.кино, Враг внутри .
Робинсоны, скорее всего, никогда не продадут Ниихау. Ходят слухи, что президент Рузвельт рассматривал его как возможное место для штаб-квартиры Организации Объединенных Наций и что в какой-то момент правительство США предложило семье до 1 миллиарда долларов за остров.