Пай хой это: Хребет Пай-Хой — Ураловед

Ч А С Т Ь     П Е Р В А Я

ЧЕТВЕРТИЧНЫЕ ОТЛОЖЕНИЯ ЗАПАДНЫХ ОБЛАСТЕЙ СОВЕТСКОЙ АРКТИКИ

ЧЕТВЕРТИЧНЫЕ ОТЛОЖЕНИЯ ПАЙ-ХОЯ И ПОЛЯРНОГО УРАЛА

Четвертичным отложениям Пай-Хоя и Полярного Урала до сих пор, несмотря на многочисленные исследования, проведенные в названных областях советскими геологами, уделялось недостаточное внимание. Обобщающих работ до настоящего времени нет, вследствие чего, естественно, остаются неразработанными вопросы четвертичной стратиграфии и истории. В известной мере касаются Пай-хоя и Полярного Урала работы С.А. Яковлева (рукопись, 1944) и В. В. Ламакина (1948), основное внимание которых все же сосредоточено на четвертичной геологии восточной части Русской равнины.

Так называемый хребет Пай-Хой, ответвляющийся на северо-запад от Полярного Урала, по существу хребтом в обычном понимании этого слова назван быть не может. Это — область мелкосопочника, с отдельными невысокими грядами и возвышенностями, имеющими округленные очертания. В общую почти равнинную поверхность врезаны долины современных рек, нередко образующих, особенно в низовьях, каньонообразные ущелья, пороги и водопады. Средние высоты Пай-Хоя составляют около 300 м над уровнем моря, максимальные достигают 467 м (г. Морпай), относительные превышения в редких случаях доходят до 100-150 м. На северном склоне Пай-хоя значительным распространением пользуются морские террасы.

От Полярного Урала Пай-Хой отделен широкой болотистой низиной, дренируемой р.  Карой. Полярный Урал представляет уже настоящий горный хребет с альпийским, сильно расчлененным рельефом, с большими колебаниями относительных высот, с развитием скалистых пиков и гряд. Абсолютные высоты, как правило, больше 1000 м и достигают максимума в приполярной части Урала, где г. Народная поднимается на 1885 м над уровнем моря. Альпийский характер рельефа свойственен не всему Уралу, а только отдельным массивам, причем последние не всегда совпадают с линией главного водораздела и не всегда имеют наибольшие абсолютные отметки. Широко развиты на Полярном Урале сохранившиеся в виде плосковершинных возвышенностей древние поверхности выравнивания и нагорные таррасы на их склонах.

Общее простирание Уральского хребта в его полярной и приполярной частях северо-восточное, южнее меридиональное. К северу от Полярного круга хребет возвышается в виде одного главного водораздельного гребня, круто обрывающегося к прилегающим плоским или холмистым равнинам. Южнее, к водораздельному хребту с востока и с запада примыкают более низкие горные гряды, в свою очередь граничащие с восточной и западной полосами нижних предгорий — увалов. Полной симметрии в строении хребта все же нет — главный водораздел смещен к востоку и поэтому восточный склон уже и сильнее расчленен. В районе гор Сабли и Народной на Северном Урале установлено развитие современного оледенения в виде небольших ледничков карового типа. Еще более мелкие каровые леднички имеются на Полярном Урале.

1. ПАЙ-ХОЙ

Н.А. Кулик (1922) указал, что к западу от р. Великой (Ою) берег Югорского шара сложен глиной. В бассейне Коротаихи сплошным развитием пользуются четвертичные отложения, морские, солоновато-водные, речные, флювиогляциальные и отчасти эоловые. Моренные гряды наблюдались Н.А. Куликом лишь в области озер Вашуткиных и верховьев р.  Роговой.

Е.А. Кузнецов и К.И. Асташенко (1938) в северо-западной части Пай-хоя описывают широкое развитие бореальных отложений, внизу песчанистых глин, выше песков с прослоями галечников до 15-20 м мощностью. В основании морской толщи залегают перемытые валунные образования. Из морских отложений вымываются многочисленные раковины Saxicava arctica L. и Муа truncata L., а также валуны и гальки, образующие нередко сплошной покров на поверхности. В ряде пунктов наблюдались полированные скалы и ледниковые шрамы, среди валунного материала преобладают местные породы, но есть и чуждые — граниты и гранит-порфиры. Настоящих морен в северо-западной части Пай-Хоя нет.

Ю.А. Ливеровский (1933) в западной части Пай-Хоя выделяет в основании четвертичной толщи темные валунные суглинки, над ними морские пески и глины, перекрытые суглинками и супесями с валунами местных пород и, затем, горизонтально слоистыми щебневато-валунно-галечниковыми песками. Осколки раковин встречаются в нижних валунных суглинках, а в покрывающих их песках на абсолютной высоте до 300 м есть целые створки Astarte borealis Chemn., нередко высыпки фауны наблюдаются прямо на поверхности. Среди валунов попадаются граниты.

На р. Ою Л.А. Косой (рукопись, 1933) устанавливает наличие трех эрозионных террас. Водораздельные пространства покрыты плащом бореальных осадков, внизу глин, выше песков до 40 м видимой мощностью. Пески в нижних горизонтах безвалунные, вверху с валунами, галькой и гравием. На берегу Хайпудырской губы глины и пески разделены 0,4-метровым прослоем торфа (песок над торфом может быть современным). Следы оледенения в виде бараньих лбов, ледниковых шрамов, полированных скал встречаются часто, много также скоплений валунов, но сами ледниковые отложения всюду перемыты морем. Среди эрратических валунов найдены серые и розовые граниты новоземельского типа и пикриты, принесенные, несомненно, с берегов Маточкина Шара. На притоке Ою — р. Куричей Н.Н. Иорданский (1939) нашел две террасы 8-9 и 23-24 м высотою, врезанные в коренные породы.

В.А. Дементьев (1935) на западном склоне Пай-Хоя наиболее древними из четвертичных отложений считает нижнюю морену — глины и суглинки до 60 м мощностью с валунами местных пород. Выше лежат безвалунные мелкозернистые пески и супеси с морской фауной, находимой на отметках до 200 м и более. Мощность песков порядка 20 м, они перекрыты песками с галькой и валунами мощностью 1,5-3 м. На морских террасах высотою 40-60 м развиты пески и глины с фауной. В нижней морене, в ее верхних горизонтах встречаются морские раковины, попавшие туда при отложении морены на дно трансгрессировавшего в конце оледенения моря. Морские диатомовые водоросли присутствуют как в нижней морене, так и в покрывающих ее песках, безвалунных и валунных. В последних наряду с морскими попадаются и пресноводные диатомеи. Валуны чуждого происхождения найдены на абсолютной высоте 350 м, уровень межледниковой трансгрессии определяется В.А. Дементьевым в 240 м, причем море сохраняло высокий уровень и в эпоху последнего оледенения, когда отлагались валунные пески. К послеледниковому времени относятся речные террасы  высотою 2-5 и 8-13 м.

В верховьях р. Лимба Н.Н. Иорданский (1939) наблюдал на известняковых скалах ледниковые шрамы, идущие с севера на юг. Е.А. Шабарова (1936) на реках, текущих с Пай-Хоя на запад (Сяд-яга, Япто-яга, Большая и Малая Талата), выделяет пять террас высотою 0,5, 1,5-2, 3, 4, 5 и 6 м. Вдоль побережья развита 10-ти метровая морская терраса. Береговой уступ, обращенный к морю, достигает высоты 15-30 м и сложен песками и глинами с прослоями гравия и галечника.

А.К. Крылова (рукопись, 1937) на западном побережье Пай-Хоя выделяет морские террасы высотою 40-50 и 8-20 м. Обе террасы сложены в нижней части глинами, выше песками. Морская фауна отсутствует. Среди валунов и гальки преобладают местные породы, изредка попадаются граниты и кварциты. На скалах наблюдаются ледниковые штрихи от юго-западного до меридионального направления. В речных долинах присутствуют террасы высотою 8, 6, 3-5 и 0,5-1 м.

На р. Ою Б.Б. Чернышев и Е.А. Худобина (рукопись, 1938) в супесях на отметке 80 м выше уровня моря собрали фауну: Cardium ciliatum Fabr., Astarte montagui Dillw., Macoma baltica L., Mya truncata L., Saxicava arctica L., Buccinum undatum L., Balanus crenatus Вrug., Batanus hameri Asс. На высоте 120 м найдены в глинах и супесях Cyprina islandica L. и Mya truncata L. В верховьях р. Вась-Яга глины c обломками раковин лежат на абсолютных отметках до 200 м. Мощность четвертичных осадков на водоразделах доходит до 45-50 м, представлены они внизу глинами, выше песками с прослоями галечников. Валуны большей частью местного происхождения, но есть и граниты, близкие к новоземельским и таймырским, мезозойские песчаники. Морен, полированных скал, бараньих лбов Б.Б. Чернышев и Е.А. Худобина нигде не нашли.

На северном склоне Пай-Хоя по данным Н.А. Преображенского (рукопись, 1935) ледниковые образования размыты, от них сохранились лишь эрратические (гранитные) валуны. Основной член четвертичного разреза здесь — супесчано-галечная свита с раковинами моллюсков, костями моржей и китов. Эта свита слагает два террасовых уступа (верхний на отметках 100 и более м), мощность ее доходит до 10-15 м, иногда присутствуют пласты погребенного льда до 4 м мощностью. По-видимому, трансгрессия началась в межледниковое время, но продолжалась и во время второго оледенения. От предшествовавшего ей оледенения сохранились: ледниковая штриховка широтного или меридионального направления, бараньи лбы, троги, обрывающиеся вдоль современного берега Карского моря. В днища трогов врезаны современные реки, образующие в низовьях каньоны. Особого внимания заслуживает впадина оз. Тойндо — доледникового грабена, в дальнейшем ставшего фиордом. По бортам впадины устанавливаются две морские террасы 110 и 85 м над уровнем моря.

В районе Амдермы В.М. Пономарев (1937) поданным буровых скважин установил наличие нижней морены — суглинков с гальками и валунами кварцита, известняка и сланца, мощностью 7-21 м, залегающих во впадинах рельефа коренных пород. Выше лежат мелкозернистые косослоистые пески с линзами гравия и гальки, с прослоями суглинков и включениями льда. В песках Н.А. Преображенский нашел морскую фауну. Одна из скважин, заложенная в долине, вблизи уровня моря, прошла 28 м по суглинкам и супесям, ниже встретила в этих же породах включения льда и на глубине 34,5 м чистый лед. Перекрытие песков мореной обычно не наблюдается, но в береговых обнажениях по р. Амдерма над толщей песков видны остатки валунного суглинка. На водоразделах с поверхности, по описанию В.М. Пономарева, лежат валунные суглинки и супеси. Более поздними являются отложения послеледниковой трансгрессии — пески и галечники, доходящие до 120 м над уровнем моря. На водоразделах встречаются торфяники до 1 м мощностью.

Н.К. Нефедов (рукопись, 1932) констатировал в северной части Пай-Хоя между Югорским Шаром и р. Лиур-Яга повсеместное распространение морских отложений, доходящих до отметок 300-350 м. Эти отложения представлены в верхней части песками, внизу глинами. В песках часто наблюдается косая слоистость, на р. Хупт-Яга присутствует фауна: Cyprina islandica L., Astarte borealis Сhemn., Saxicava arctica L., Neptunea despecta L. , Neptunea despecta L. v. carinata Penn., Buccinum, Bela. Пески в отдельных разрезах перекрыты валунным горизонтом, причем среди валунов попадаются граниты.

В.Н. Кузнецов (рукопись, 1939) в бассейнах рек Талата и Хупт-Яга устанавливает повсеместное развитие морских песков, нередко перекрытых галечниками; мощность песков до 50, возможно 80 м. В разрезах на берегу моря, имеющих высоту до 30 м, сверху лежат пески с фауной, затем пески, но без фауны, а внизу песчанистая глина. На равнинных водоразделах встречаются узкие гряды 2-20 м высотою, сложенные рыхлыми породами и похожие на озы.

О.Л. Эйнор (1941) в бассейнах рек Лиур-Яга и Саа-Яга на водоразделах нашел холмы, гряды и валы высоткою до 20 м, состоящие из песков и галечников, у основания — из скоплений валунов и щебня. Нередко встречаются валуны гранитов. В покрывающих водоразделы песках и суглинках попадаются обломки фауны. Моренных образований О.Л. Эйнор нигде не видел. На побережье моря в обрывах до 30-40 м высотою выходят пески и глины, иногда подстилаемые льдом (до 10 м мощностью). В речных долинах развиты террасы высотою 2, 4, 6, 8, 10-11, 14-7 и 20 м, чаще всего перекрытые лишь небольшим слоем галечника или песка, реже нацело сложенные рыхлыми осадками. В верховьях рек Саа-Яга, Хей-Яга и Ою В.И. Устрицкий (рукопись, 1952) нашел отдельные выходы морены максимального оледенения и суглинков с валунами пай-хойских пород, мощностью 4-6 м. Морена перекрыта глинами и суглинками мощностью до 40-45 м c линзами и прослоями песка, с богатой фауной: Astarte borealis Chemn., Astarte montagui Dillw., Astarte compressa L., Cyprina islandica L., Macoma calcarea Chemn., Macoma baltica L. , Mya truncata L., Saxicava arctica L., Zirphaea crispata L., Pecten islandicus Müll., Trichotropis kröyeri Phil., Admete viridula Fabr., Trophon truncatus Ström, Neptunea borealis Phil., Neptunea despecta L. v. carinata Penn, Buccinum undatum L., Balanus balanus L., Balanus crenatus Brug., Balanus hameri Asс. Морские отложения поднимаются до абсолютной  высоты 300 м. Выше залегают флювиогляциальные пески и галечники до 15-20 м мощностью, связанные с зырянским оледенением. Морена последнего встречена только в верховьях Хе-Яги. На реках выделяются террасы высотою 8 и 2-4 м (пойма).

И.Л. Рысюков (рукопись, 1932) между реками Лиур-Яга и Кара установил преимущественное развитие морских осадков — глинистых песков и глин с фауной пелеципод, с валунно-галечниковым горизонтом в основании. На валунах часто ледниковая штриховка, среди валунов  попадаются граниты. Бараньи лбы на Пай-Хое имеют штриховку с восточно-северо-восточным направлением. В верховьях р. Собча-Яга на 180 м над уровнем моря наблюдались холмы, состоящие из песчано-глинистых, предположительно морских отложений. Реки в низовьях глубоко врезаны в коренные породы, образуя каньоны до 40 м глубиной. На междуречье Сопча и Саа-Яги В.И. Устрицкий (рукопись, 1951) выделяет нижнюю морену — валунные суглинки, до 25 м мощностью, иногда с прослоями песков. Среди валунов встречаются чуждые Пай-Хою розовые микроклиновые порфировидные граниты, розовые кварцито-видные песчаники и ультраосновные породы. В верховьях рек Сопча и Саа-Яга морена замещается флювиогляциальными песками, мощностью до 20-25 м. В песках попадаются обломки морских раковин, возможно часть песков имеет и морское происхождение. Часть флювиогляциальных песков, в том числе образования типа камов и озов В. И. Устрицкий склонен связывать с последующим — зырянским оледенением. Послезырянская морская трансгрессия поднималась до абс. выс. 50 м, отложила пески, глины и галечники с Cyprina islandica L., Cardium ciliatum Fabr., Astarte borealis Chemn., Astarte crenata Gray, Astarte montagui Dillw. v. striata и typica, Macoma calcarea Chemn., Масота baltica L., Mya sp., Buccinum undatum L., Balanus crenatus Brug., Balanus balanoides L. В долинах рек выделяются террасы высотою 15, 12, 8, 4 и 2 м, сложенные преимущественно галечниками. П.С. Воронов (1951, рукопись, 1949) на междуречье Хей-Яги, Хенгур-Ю и Сопча-Ю, в основании разреза четвертичных отложений нашел морену — валунные суглинки и глины до 60 м мощностью. Среди валунов встречаются розовые ортоклазово-биотитовые граниты, происходящие не с Урала. Найдены в морене переотложенные палеогеновые диатомовые водоросли и спикулы губок. Ледник первого оледенения двигался через Пай-Хой с северо-востока на юго-запад. В таком направлении переносились валуны девонских кварцитов, развитых вдоль северного крыла пай-хойского антиклинория. Такое же направление имеют ледниковые шрамы и ложбины, протягивающиеся почти вкрест простирания палеозойских пород (рис. 7).

Над мореной максимального оледенения лежат пески и супеси мощностью до 20 м, с редкими пресноводными диатомеями, по мнению П.С. Воронова являющаяся флювиогляциальными. Верхняя морена, перекрывающая эти пески, наблюдается только в верховьях р. Хенгур-Ю. С повторным оледенением Пай-Хоя предположительно связаны озоподобные песчаные гряды до 20 м высотой и 3,5 км длиной. В речных долинах выделяются террасы высотою 3, 7 и 20 м.

Г. А. Чернов (1936) на северном склоне Пай-Хоя, на р. Сибирче констатировал развитие моренных ландшафтов, а в обнажениях нашел две морены, разделенные песками. В верхней морене часто встречаются обломки раковин (Cyprina Islandica L.) Н.Н. Иорданский (1939) на р. Каре выделяет бореальные глинистые пески и глины с обломками раковин. К осадкам бореальной трансгрессии можно отнести и развитый повсеместно от Кары до Югорского Шара песчано-галечниковый покров, поднимающийся на значительную высоту над уровнем моря и имеющий мощность до 30 м. В основании этих слоев часто попадаются валуны, хотя моренные образования отсутствуют. В верховьях р. Силовы присутствует древняя терраса высотою 5-6 м, сложенная песками, галечниками и глинами.

В бассейне р. Коротаихи, на р. Янгарей пески и глины с Cyprina islandica L., Astarte borealis Chemn. , Astarte banksii Leach (montagui Dillw.), Saxicava arctica L., Mya truncala L., Balanus sp. лежат между двумя моренами (Ливеровский, 1933). Иногда разрез четвертичной толщи венчается торфяниками до 3 м мощностью со стволами березы, ели и лиственницы. К югу от Коротаихи развиты морские суглинки, а еще южнее на возвышенностях до 200 м над уровнем моря — морские пески с щебнем и галькой, подстилаемые глинами с фауной. Иногда обнажаются супеси с особенно богатой фауной: Cyprina islandica L., Astarte borealis Chemn. typica, Astarte borealis Chemn. v. placenta Mörch, Astarte montagui Dillw., Astarte compressa L., Macoma calcarea Chemn., Macoma baltica L., Mya truncata L., Natica groenlandica Beck, Buccinum undatum L. , Neptunea despecta L. v. carinata Penn. Морские отложения подстилаются мореной.

А.А. Чернов (1936) к северу и северо-востоку от р. Коротаихи выделяет две морены, разделенные песками. Пески в верхней части континентальные, с корешками и стебельками хвоща, внизу морские с раковинами Astarte montagui Dillw., Macoma baltica L., Saxicava arctica L., Mya truncata L. и с фораминиферами Cassidulina laevigata d’Orb., Cassidulina crassa d’Orb., Cassidulina subglobosa Brady, Potystomella striatopunctata Park. and Jon., Polystomella craticulata L., Nonionina depressula Walc. and Jас, Nonionina orbicularis Brady, Pulvinulina sp. (Рис. 7.) Судя по шрамам, первое оледенение шло с востока (из района Карского моря), с ним, вероятно, связаны эрратические валуны гранитов, хотя в самой морене гранитные валуны не были найдены, зато в нижней морене попадаются радиолярии и створки морских раковин, указывающие, по мнению А. А. Чернова, на предшествовавшую первому оледенению морскую трансгрессию.

Г.А. Чернов (1936) в долине р. Нямды, правого притока Коротаихи тоже нашел две морены и между ними свиту песков с обломками Муа. Обломки раковин, фораминиферы, радиолярии есть и в верхней морене, тогда как в нижней они встречаются только в самой верхней ее части. На бичевнике р. Нямды были найдены остатки мамонта, вымытые из межледниковых отложений. В бассейне р. Нямды присутствуют террасы высотою 1,5-3,5 м (пойма), 3-5, 5-7, 7-10 и 9-14 м. Верхняя терраса сложена песками и в основании мореной, все остальные песчано-галечниковые, но на 7-10-метровой террасе попадаются залежи торфа до 2 м мощностью. Торф, судя по пыльце, собранной в торфяниках р. Большой Роговой на этой же террасе, очень недавнего происхождения и формировался после климатического оптимума. В более поздней работе Г. А. Чернов (1944) высказывается за отнесение 7-10-метровой террасы Нямды к атлантическому веку.

На притоках Коротаихи Хей-Яге и Юр-Яге В.В. Коперина (1935) различает террасы высотою 1,5 м (пойма), 4-5 м, 6 м и 14 м. Все террасы сложены песками с прослоями гравия, гальки и суглинка. Вблизи устья Хей-Яги в разрезе 22-метровой террасы Коротаихи выходят сверху торф (2 м), ниже пески, причем в верхних их горизонтах присутствует прослой торфянистой гиттии с древесной пыльцой (преимущественно береза) и Ceratophyllum demersum (сейчас севернее Вологды не заходит). В нижнем течении Хей-Яги обнажаются два горизонта морен, разделенные песками с прослоями суглинков, с морскими раковинами. Верхняя морена, мощность которой доходит до 30 м, перекрыта флювиогляциальными песками с прослоями гравия.

Н.А. Преображенский (рукопись, 1935) указывает, что находки в нижней морене южного склона Пай-Хоя радиолярий и раковин моллюсков говорят об предшествовавшей первому оледенению морской трансгрессии. Межледниковая толща, перекрывающая нижнюю морену и имеющая мощность 7-20 м, в нижней части состоит из бореальных глин и песков, а в верхней из пресноводных отложений с остатками мамонта. Иногда под бореальными песками сохраняются еще флювиогляциальные пески.

Н.Н. Иорданский (1939) в бассейне р. Коротаихи выделяет морены двух оледенений. Морена первого оледенения сохранилась лишь в депрессиях рельефа, но ранее была распространена на всей исследованной площади. От первого оледенения остались также на скалах бараньи лбы и ледниковые шрамы меридионального и северо-восточного направления. Морена второго оледенения, перекрывающая бореальные слои, присутствует только вблизи р. Коротаихи. В горной части Пай-Хоя моренных образований вообще нет, но эрратические валуны попадаются часто. Они представлены гранитами, гнейсами, известняками, мезозойскими породами. Как в нижней, так и в верхней моренах встречаются раковины пелеципод, причем в верхней почти исключительно обломки, а в нижней и целые экземпляры, попавшие в морену либо при позднейшем перемыве ее морем, либо при отложении морены на дне моря.

Исчезновение верхней морены по мере удаления на север от Коротаихи Н.Н. Иорданский объясняет ее последующим размывом. Однако в ряде случаев морские межледниковые пески, реже глины, ничем не прикрыты и лежат на водоразделах прямо под почвой. Мощность морских осадков доходит до 20 м, фауна в них представлена Saxicava arctica L., Муа truncata L.; Cyprina islandica L., Cardium ciliatum Fabr., Macoma baltica L., Macoma calcarea Chemn., Astarte borealis Chemn., Astarte banksii Leach (montagui Dillw.), Astarte compressa L., Crenella degussata Mont., Leda pernula Müll., Mytilus edulis L., Panopaea norvegica Spengl., Buccinum undatum L. Раковины Saxicava arctica, Astarte compressa и Astarte borealis найдены на абсолютной высоте 375 м на горах Пай-Хоя. Н.Н. Иорданский полагает, что к югу амплитуда позднейшего поднятия быстро убывает, так как характер фауны и на малых отметках вблизи р. Коротаихи остается тем же, что на вершинах Пай-Хоя. На притоках р. Коротаихи выделяются террасы высотой 1-1,5, 2-3, 4, 6-7, 8-9, 12 и 20 м, причем 8-9 и 20-метровые террасы эрозионные, остальные — аккумулятивные.

К югу от р. Коротаихи Д.К. Александров и И.Н. Шебуева (рукопись, 1945) выделяют два горизонта валунных суглинков, разделяющихся иногда немыми песками с прослоями супесей и суглинков, иногда же чередующимися между собою песками и глинами с морской фауной. Мощность нижнего горизонта валунных суглинков доходит до 25-30 м, мощность межледникового комплекса — 17-18 м. Фауна в межледниковых отложениях представлена Cyprina islandica L., Astarte borealis Chemn., Macoma calcarea Chemn., Saxicava arctica L. , Mytilus edulis L., Neptunea borealis Phi1., Trophon truncatus Ström, причем содержащие ее слои обнаружены на абсолютных отметках 30-80 м. Мощность верхнего горизонта валунных суглинков до 10 м, над суглинками нередко лежат еще пески, слагающие на водоразделах гряды и увалы.

Послеледниковые морские пески с линзами глин не поднимаются выше отметок 30-40 м, содержат довольно обильную фауну: Macoma baltica L., Macoma calcarea Chemn., Cardium ciliatum Fabr., Cardium groenlandicum Chemn., Mytilus edulis L., Natica islandica Gmel., Natica clausa Вrоd et Sow., Neptunea despecta L., Buccinum undatum L., Balanus balanus L. В долине Коротаихи выделяются террасы высотою 3,5-5 м (пойма), 8-10 м (песчано-галечниковая), 15-18 и 25-30 м (эрозионные). Среди эрратических валунов на левобережье Коротаихи обнаружены кварцевый габбро-диабаз и андезит, вероятно доставленные с Урала.

Г.А. Чернов (рукопись, 1943) на восточном побережье Хайпудырской губы и на р. Талата нашел неприкрытые мореной морские отложения с исключительно теплолюбивой фауной: Cyprina islandica L., Mactra elliptica Brown, Zirphaea crispata L., Cardium edule L. На левом притоке Коротаихи р. Падимей-Вис и на ее притоке Иджыр Амбар-вис наблюдались разрезы, в основании которых лежит нижняя морена (2,5 м), затем суглинок с остатками древесины и шишками ели (2,5 м), над ним 3-метровый слой торфа, выше суглинок без валунов (1 м) и, наконец, осыпи верхней морены. В своей позднейшей работе Г.А. Чернов (1947) пришел к выводу о том, что нижняя морена в бассейне Коротаихи отложена оледенением, бывшим после максимального. Верхняя морена осталась после последнего оледенения, захватывавшего низовья Печоры, северную и восточную части Большеземельской Тундры.

Между реками Силова и Сибирча развиты пески с редкой галькой, предположительно морские (Рудник, Воронов и Сперанский, 1948). Ближе к р. Силова появляются озы и камы, связанные с полярно-уральским оледенением. В долинах рек выделяются надпойменные террасы высотою 40, 15 и 7-8 м, сложенные преимущественно песками. Поймы имеют высоту 2-3 м, состоят из песков и суглинков.

С.Н. Волков (рукопись, 1939) в бассейне р. Силова выделяет на высотах 185, 189, 160, 145, 125 и 80 м морские террасы с покровом песков до 25 м мощностью с морскими диатомеями. На самой р. Силова развиты речные террасы высотою 30-35 м (с 3-4-метровым покровом песков и галечников), 14-16 м (с 6-7-метровым покровом песка с галькой), 8-9 м (сложена песками с прослоями галечников), и 2-4 м (пойма, состоящая из супесей, суглинков, реже песков). В основании речных террас р. Кары присутствуют ледниковые отложения, местами наблюдаются два горизонта морен, разделенные 3-метровым слоем песка. Морские диатомеи, кроме морских песков, попадаются также в нижней морене, в верхней же отсутствуют, в аллювии террас перемешаны с пресноводными формами. В бассейне р. Силова иногда встречаются эрратические (уральские) валуны габбро и гранитов. Среди диатомей попадаются обломки третичных морских Silicoflagellatae, в том числе Dictiocha navicula biapiculata.

Н.А. Кулик (1937) в восточной части Пай-Хоя устанавливает сплошное распространение морских отложений, поднимающихся до 200 м над уровнем моря. Ледниковые образования присутствуют только у подножья Урала, ледники выползали по долинам прямо в море и здесь сгружали моренный материал. Морены часто слоистые, к ним примыкают слоистые галечники, слагающие холмистые ландшафты. Вдали от края гор наблюдаются плато, перекрытые илами с редкими валунами. Отдельные вытянутые холмы, состоящие из песков и галечников, Н.А. Кулик считает результатом деятельности айсбергов. 80-метровая терраса р. Кары сложена внизу валунными глинами, выше песками и галечниками. Во всей толще рассеяны морские диатомеи, обломки раковин, попадаются остатки тюленя. Местами разрезы целиком состоят из слоистых глин с Saxicava, Mya и Astarte. Типичные морские осадки с морскими диатомовыми присутствуют на террасах высотою 200, 185, 169, 160 и 145 м. Среди диатомовых водорослей попадаются третичные формы, свидетельствующие о существовании в прошлом на Пай-Хое третичных морских отложений.

На 120-метровой террасе диатомеи преимущественно солоновато-водные и пресноводные. Отсюда Н.А. Кулик делает вывод о том, что по мере регрессии моря его осадки были перекрыты лагунными, дельтовыми и речными наносами. Дельта крупной реки располагалась севернее Кары, перемещаясь вслед за отступающим морем. Долины современных и древних рек не совпадают, что обусловлено местными дислокациями, отразившимися на рельефе. На Каре и ее притоках 4-5 речных террас, но местами река отклоняется в сторону от древней долины и течет в каньоне, местами локальные поднятия вызывают образование запруд и озер.

А.В. Хабаков (1945²) для характеристики четвертичных отложений к востоку от устья р. Кары приводит разрез возвышенности Навылмыльк. Здесь над серой валунной глиной лежат слоистые пески и глины с Cyprina islandica L., Astarte borealis Chemn. typica, Astarte montagui Dillw., Mya truncata L., Buccinum sp., доходящие до абсолютной отметки 160 м. На размытую поверхность морских отложений налегают флювиогляциальные пески и галечники, образующие отдельные холмы на равнинном цоколе тундры. Мощность флювиогляциальных осадков 8-12 м, встречающиеся в них валуны полярноуральского происхождения. Вблизи подножья Урала появляются на поверхности валунные суглинки, развиты моренные ландшафты, штриховка на скалах широтного направления.

Послеледниковые морские террасы имеют высоту 18-25, 30-40 и 65 м. В разрезах верхней из них обнажаются пески с галькой и с фауной: Cyprina islandica L., Cardium ciliatum Fabr., Масоmа calcarea Chemn., Saxicava arctica L., Mya truncata L., Neptunea borealis Phil., Balanus balanus L., мощностью 4-6 м и под ними слоистые глины. В песках и глинах присутствуют морские диатомовые водоросли, спикули губок. Анализы на пыльцу дали содержание: ольха 1-6%, береза 16-36%, сосна 28-31%, ель 15-48%, кедр 6%, лиственница 2-6%, ива 4-10%. Более низкие террасы сложены песками с прослойками глин, гравия, гальки, с линзами торфа, с остатками Elephas primigenius Blum. Под торфом обычно залегают линзы льда до 3,5 м мощностью. В глинах и торфяниках диатомеи носят пресноводный характер, пыльца в торфе представлена: ольха 15%, береза 62%, сосна 14%, ель 9%, ива 3%, липа (очевидно заносная) 0,6%, встречаются обломки древесины. Особо следует отметить нахождение среди морских диатомей третичных, очевидно, переотложенных форм.

В речных долинах выделяются террасы высотою 3-6 м (пойма), 8-18 м и 20-35 м. На верхней из них присутствует только тонкий покров песка на коренных породах, средняя терраса местами аккумулятивная, местами эрозионная. Устанавливаются, в общем, два цикла речной эрозии: древний с сетью зрелых широких долин и современный с образованием каньонов, врезанных в 40-метровый уступ коренного плато. На берегах озер наблюдается терраса 6-10 м высотою, сложенная песками и глинами с пыльцой березы 20%, сосны 28%, ели 49%, кедра 12%.

В нижнем течении р. Кары Е.Я. Радин и В.И. Устрицкий (рукопись, 1950) нашли выходы валунных суглинков — морены первого оледенения, — подстилаемых косослоистыми песками с прослоями глин и галечников, с обильными переотложенными третичными диатомовыми. Валуны в морене состоят преимущественно из полярноуральских метаморфических пород и гранитов. Над мореной залегают морские слоистые пески и глины, до 20 м мощностью, поднимающиеся до 100-160 м над уровнем моря. Они, в свою очередь, перекрыты флювиогляциальными песками и галечниками второго оледенения, оставившего также конечно-моренные гряды (к юго-востоку от оз. Кык-Ты), камовые и озовые образования. На отметках до 40 м над уровнем моря присутствуют послеледниковые морские глины с прослоями песков, с обломками Cyprina islandica L. В долинах Кары и ее притоков выделяются террасы высотой: 40, 20, 13-14, 8, 6 и 4 м (пойма). На 40-метровой террасе есть покров аллювиальных песков и галечников до 3-4 м, две следующие террасы скульптурные, все остальные сложены целиком песками и галечниками.

В юго-восточной части Пай-Хоя, непосредственно примыкающей к Полярному Уралу, Б.Я. Осадчев (1951¹) на абсолютных отметках до 200-300 м нашел мелкозернистые пески с переотложенными палеогеновыми диатомовыми водорослями, мощностью до 20, возможно 35 м. На высоте около 200 м над уровнем моря на р. Силова в песках найдены Neptunea borealis Phil. Морские отложения перекрываются валунными глинами и флювиогляциальными песками. В валунах наблюдаются пай-хойские и в Приуральской зоне уральские породы. Ближе к предгорьям Урала моренные образования приурочены к широким долинам трогового типа. На реках Кара, Силова и Лядчей выделяются террасы: скульптурная 100-120 м высотой, 15-20, 6-7 и 1,5-3 м, сложенные аллювием.

2. ПОЛЯРНЫЙ УРАЛ

Еще О.О. Баклунд (1911) в долине р. Хараны отметил чуждые этой долине валуны гранита. Эрратические валуны гранита встречаются и на главном водоразделе Урала в истоках р. Лонгот-Югана. На р. Хадате наблюдаются уступы на бортах корытообразных долин, создающие впечатление вложенных трогов. На р. Щучьей присутствует скульптурная терраса высотою 50 м. В котловине к югу от горы Минисей развита мощная толща тонкослоистых озерных осадков. Хорошо сохранились на Полярном Урале следы оледенения, охватывавшего всю область за исключением отдельных горных вершин (например, в верховьях р. Хадаты). При деградации льда ледники сначала стекали на север по продольным долинам, а затем выработали себе поперечные долины (Лонгот-Юган и другие). Морены в горах встречаются редко, большею частью они перемыты.

В.Н. Андреев, К.Н. Игошина и А.И. Лесков (1935) на побережье Байдарацкой губы выделяют террасы высотой 1-5 и 20-50 м, из которых верхняя сложена суглинками. На поверхности Карской тундры развит сплошной покров суглинков и отдельные галечно-песчаные холмы и гряды. В горах, на р. Лонгот-Юган развита 7-12-метровая надпойменная терраса, долину р. Харбей перегораживают моренные гряды. К западу от устья р. Байдараты, по наблюдениям Б.Я. Осадчева (рукопись, 1952) четвертичные отложения целиком слагают прибрежную равнину и довольно широко распространены в горах Полярного Урала. В основании разреза располагаются отложения последнего оледенения, песчано-галечниковые и валунно-суглинистые. Валуны представлены исключительно местными уральскими породами. Вдоль побережья Байдарацкой губы развиты три морские террасы высотою 60-100, 20-40 и 0,5-4,5 м. Верхняя терраса абразионная, часто перекрыта ледниковыми отложениями. Средняя терраса сложена послеледниковыми песчано-галечниковыми отложениями, (рис. 8), попадаются обломки раковин Cyprina islandica L., Natica clausa Brod. et Sow., Buccinum angulosum Gray. Нижняя терраса покрыта илами, залегающими на песках. Три террасы высотой 2-2,5 (пойма), 5-7 и 12-15 м (скульптурные) наблюдаются в долинах рек.

А.В. Хабаков и Н.П. Вербицкая (рукопись, 1938) в северной части Полярного Урала отмечают многочисленные следы долинного оледенения в виде хорошо сохранившихся трогов, каров, ледниковых озер, висячих и сквозных долин. Следы более древнего оледенения выражены плохо, хотя ледниковые валуны встречаются повсюду, даже на самых высоких грядах. Оледенение было сплошным в период максимума, но на первых и последних стадиях долинным. С этим древним оледенением связана конечная морена на р. Щучьей (гряда Собкай), тогда как позднейшее оледенение на западном склоне хребта едва выходило за пределы горных долин, отложив морены в предгорьях. На восточном склоне морены последнего оледенения присутствуют только внутри долин. Троги и кары последнего оледенения глубоко врезаны в днища плохо сохранившихся широких трогов и огромных каров эпохи предшествующего оледенения, что свидетельствует о последующем поднятии и длительной эрозии хребта.

В позднейшей работе А.В. Хабакова (1945) выделяются на восточном склоне хребта три стадии долинного оледенения, отмеченные конечными моренами. Первая полоса проходит у места выхода долин Хадаты, Щучьей и Харбея из гор. Второй стадии отвечают морены в средних течениях рек Харбей, Большой и Малой Хадаты. Наконец последняя стадия оставила конечные морены в верховьях рек Харбей, Большой Хадаты, Малой и Большой Щучьей. Заслуживает внимания выделение А.В. Хабаковым и Н.П. Вербицкой доледниковой поверхности выравнивания, приподнятой над современными долинами на 260-800 м и образующей в частности главный водораздел Пай-Хоя.

В долинах Полярного Урала А.В. Хабаков насчитывает не менее трех надпойменных террас. Верхняя, 18-20 м высотою, сложена галечниками и песками, чаше врезанная, с тонким покровом валунных супесей, средняя 10-12-метровая, состоит из валунных или безвалунных песков и, наконец, терраса 5-7 м высотою дает разрезы валунно-галечниковых песков, большей же частью эрозионная. На р. Щучьей выделяется только одна самая высокая терраса, на р. Байдарате террасы высотою 0,5 м (пойма), 10-12, 18 и 30 м, на притоке Байдараты — Южной Хууте высота террас 3-4 м (щебнево-галечниковая) и 10-12 м (эрозионная). На реках, впадающих в р. Кару, присутствуют террасы высотою 1-1,5, 5-7, 10-12 и 15-18 м, на р.  Большой Каре песчано-галечниковые террасы 5-7 и 10-12 м. С 10-12-метровой террасой рек Полярного Урала связаны залежи торфа. Пробы гипнового торфа дали содержание пыльцы сосны 64%, ели 16%, березы 14%, ивы 8%, кедра 4%, ольхи 2%, в сфагново-гипновом торфе пыльца березы составляет 88-93%, ольхи 4-9%, ивы до 3%, ели 2%.

В районе горы Константинов Камень Б.Я. Осадчев (1951²) отмечает широкое распространение флювиогляциальных и моренных грубозернистых песков, реже галечников и суглинков с валунами уральских пород. Под ними в окрестностях озер Хорова и Большой Осовей залегают косослоистые пески мощностью до 20-30 м, содержащие диатомовые водоросли, приемущественно палеогеновые. В основании песков, а иногда и среди них наблюдаются галечники до 3-5 м мощностью с галькой уральских пород. Присутствуют в песках линзы обугленных растительных остатков. Б.Я. Осадчев считает пески межледниковыми морскими, а палеогеновые диатомеи в них — переотложенными. В бассейнах рек Лядгей, Нярма и Большая Хуута Б.Я. Осадчев и А.М. Иванова (рукопись, 1951) наблюдали развитие в основном песчано-валунно-галечниковых конечноморенных образований, связанных со вторым оледенением Урала и протягивающихся вдоль западного склона хребта. Ближе к Байдарацкой губе появляются морские галечники и пески с переотложенными третичными диатомовыми. Под ними в одном из разрезов встречены валуны и гальки уральских пород, возможно перемытая морена первого оледенения. На пойме Большой Хууты найдены стволы и корневища ели на месте произрастания.

К.Н. Игошина (1933) в долинах рек Ханмей и Харбей различает два уровня ледниковой денудации, один на склонах гор в виде террасы, другой на дне троговых долин. В долинах хорошо сохранились продольные и конечные морены. К.Н. Игошина обратила внимание также на широкую ледниковую долину р. Пайпудыны — истока р. Соби, выполненную валунными суглинками 20-40 м мощностью.

На отрезке Полярного Урала между реками Лонгот-Юган и Собь В.М. Янковский (рукопись, 1940) нашел следы двух оледенений. Первое носило покровный характер и выработало широкие корытообразные депрессии. К нему же названный исследователь относит остатки размытых трогов и каров, хотя очевидно, что они связаны не с покровным, а с долинным оледенением, проходившим при близкой к современной степени расчлененности рельефа. Межледниковые отложения в пределах самого Урала отсутствуют, но вблизи западного подножья гор в береговых разрезах р. Усы вскрываются два горизонта морен, разделенные песками. В верхней морене преобладают валуны уральских кристаллических пород, в нижней — валуны осадочных пород, свидетельствующие о движении льдов с севера. В горной части Урала позднейшее оледенение оставило следы в виде прекрасно сохранившихся трогов, каров, боковых морен. У выхода трогов из гор на равнину наблюдаются конечно-моренные гряды. В районе Рай-Иза установлены вложенные троги, указывающие на повторность оледенений. Речные террасы на р. Собь высотой 2-18 м, на р. Усе 5 и 10-12 м, на р. Лонгот-Юган 15 м, сложены песчано-галечниковым материалом. С точки зрения развития гидрографической сети большой интерес представляют долины р. Пайпудыны и верховьев Соби, выработанные еще в доледниковое время и тогда направлявшиеся в сторону Печоры.

Б.Н. Городков (1926) подчеркивает, что в бассейнах Соби и Войкара моренный материал в основном сосредоточен на восточном склоне Урала, в ледниковых долинах. Это находит аналогию в современном распределении снежников, тоже приуроченных исключительно к восточному склону, хотя снег приносится западными ветрами, которые сами и сдувают снег с западных склонов. В районе массива Рай-Из моренные отложения на дне долин отметил А.Н. Заварицкий (1932). Морена образует сплошные покровы на пониженных водоразделах. Местами моренные нагромождения принимают вид валов и гряд в несколько десятков метров высотою. На склонах гор и в истоках рек наблюдаются кары и цирки. Н.А. Кулик (1926) при описании массива Пай-Ер отмечает следы максимального сплошного и позднейшего долинного оледенений. С первым связаны сглаженный рельеф гор, валуны кварцитов и кристаллических сланцев, принесенные льдами с северо-запада. Альпийские ледники выработали глубокие троги, на дне которых сплошным слоем лежат морены мощностью 30 м. Реки врезаны в моренные образования, реже в подстилающие коренные породы. Мощность аллювия, представленного галечниками, глинами, реже песками, в основании скоплениями валунов, доходит до 10 м и более.

В верховьях рек Воркуты и Усы Н. Н. Иорданский и Г.А. Чернов (1933) установили развитие одной моренной толщи до 30 м мощностью с валунами местных, реже уральских пород (кварциты, зеленокаменные породы). Иногда выделяются два горизонта морены, разделенные 3-метровым слоем галечника и гравия. Морену перекрывают флювиогляциальные галечники и валунные пески. В вершине р. Сабрей-Яга выходит 30-метровая толща слоистых песков с прослоями глин, которая может иметь морское происхождение. В долинах рек выделяются кроме поймы две террасы высотою 4,5-5 м (песчано-галечниковая) и 10 м (галечниковая). Осадки последней возможно являются флювиогляциальными.

Г.П. Софронов (1944) для района Воркуты дает следующую схему стратиграфии четвертичных отложений. В основании лежит морена — валунные суглинки и супеси до 100 м мощностью. Среди валунов есть мезозойские породы, указывающие на движение льдов с севера и даже некоторое отклонение их к востоку. Морена перекрыта флювиогляциальными песками с галькой и выше озерными косослоистыми песками, отвечающими морской трансгрессии в более северных и западных районах. Верхняя морена, лежащая над песками, в свою очередь, подстилает флювиогляциальные пески, слагающие в частности озовые гряды и являющиеся верхним членом разреза водораздельных плато. К плато прислонены две надпойменные, большей частью эрозионные террасы р. Воркуты высотою 10 и 5-6 м. Пойменная терраса на р. Воркуте имеет высоту 2-3 м.

Г.А. Чернов (1939) на правых притоках Усы — Большой Роговой, Сейде и Воркуте выделяет два горизонта морен, разделенных в разрезах по Большой Роговой и Сейде ленточными глинами, на р. Воркуте косослоистыми песками и галечниками. В верхнем течении Большой Роговой М.П. Кудрявцев в межледниковых песках и галечниках находил бивни мамонта. Для нижней морены характерны валуны кристаллических пород, для верхней — валуны кварцита, габбродиабаза, дунита, туфогенных песчаников. Верхняя морена сохранилась не везде, часто перекрыта или замещается песками с галькой. На реках насчитывается до пяти надпойменных террас высотою 4,5-7,5; 6-10; 8-14; 14-17; 25 и 30 м. Высота поймы 2-5 м. Все террасы сложены песками и галечниками, в основании часто имеют цоколь из более древних пород. Для 8-14-метровой террасы характерно присутствие торфяных залежей до 6 м мощностью. Пыльцевые анализы показали максимальное содержание пыльцы ели в нижних горизонтах торфа и замещение ее березой кверху. Максимум ели, по-видимому, отвечает оптимальным климатическим условиям. В позднейшей работе Г.А. Чернова (1944) на Большой Роговой выделяются террасы высотою: I₁ (пойма) до 5 м, I₂ (суббореальная) 6 м, II₁ (позднеатлантическая) 8 м, II₂ (раннеатлантическая) 12 м, III (бореальная) 16 м, IV (субарктическая) 25 м и V (арктическая) 30-40 м.

Т.Н. Пономарев и А.А. Чернов (1929) описали на р. Большой Инте залегающий под верхней мареной среди песков торфяник 0,4 м мощностью. Торф сфагновый, или гипновый, содержит в основном пыльцу березы, сосны, ели (3,5-14%), ольхи (11-2%), дуба, орешника и вяза (по 1%). Нижняя морена, подстилающая пески, появляется на поверхности в соседних обнажениях. На р. Большой Инте были найдены во вторичном залегании остатки мамонта. Позднее Т.Н. Пономарев (1939) указал, что межледниковый торфяник на р. Большой Инте по всем вероятиям находится во вторичном залегании. Нижняя морена обнажается гипсометрически выше торфа, который представляет либо отторженец, либо оплывину сверху. Во всех обнажениях, где видны две морены, между ними лежат только пески. В верховьях р. Большой Инты намечаются следы третьего оледенения, не выходившего за пределы троговой долины. На р. Большой Инте выделяются террасы высотою: пойма 3,5-6 м и надпойменные: 7,5-12, 15-19, 20-25 и 26-32 м (верхняя эрозионная).

На реках Большой и Малой Сыне А.И. Животовская (рукопись, 1933) под нижней мореной обнаружила слоистые суглинки с морскими диатомовыми: Melosira sulcata Ktz. typica, Melosira sulcata v. biseriata Gr., Melosira sulcata v. siberica Gr., Melosira sulcata v. radiata Gr., Erbis sp., Concentricae. Кверху суглинки переходят в слоистые пески мощностью 18 м с остатками березы и сосны, причем взаимоотношения песков с нижней мореной остались неясными. Над нижней мореной А.И. Животовская помещает ленточные глины с пресноводными диатомеями и затем пески и глины с морскими диатомеями, причем вверх по р. Сыне наблюдается смена глинистых осадков песками и затем галечниками. Верхняя морена на р. Сыне в свою очередь перекрыта ленточными глинами.

О древнейших четвертичных отложениях Пай-хоя и Полярного Урала мы знаем еще очень мало. Южнее, в верховьях р. Камы И.И. Краснов и В.М. Янковский (1944) в Боровицкой впадине выделяют лежащие на неогене суглинки с прослоями торфа со смешанной четвертично-третичной пыльцой. Выше залегает торфяник с пыльцой, указывающей на начавшееся похолодание климата. Все это перекрыто нижней мореной с новоземельскими валунами, сохранившейся только во впадинах. Над нижней мореной лежат озерные глины и пески с пыльцой хвойных, березы, ольхи и широколиственных пород, им отвечают также палеолитические мустьерские стоянки устья р. Чусовой. Указанные слои подстилают уже непосредственно морену максимального среднечетвертичного или днепровского оледенения, содержащую новоземельские валуны. Однако соотношения этой морены с нижней мореной Боровицкой впадины еще не вполне выяснены. В бассейне Печоры, по В.В. Ламакину (1948), морена древнечетвертичного оледенения обнаруживается в ряде пунктов.

О следах оледенения, предшествовавшего среднечетвертичному на самом Урале, говорит, хотя и предположительно, В.А. Варсанофьева (1939), находившая эрратические валуны к югу от границы устанавливаемого ею рисского оледенения. Она считает это первое оледенение максимальным, но такое заключение плохо вяжется с максимальным распространением более позднего среднечетвертичного или днепровского оледенения на Русской равнине и в Западной Сибири. Для районов, непосредственно интересующих нас, указаний на наличие следов древнейшего оледенения нет. К веку, промежуточному между древним и максимальным оледенениями, а, может быть, и к эпохе доледниковой, относятся пески с морскими, скорее всего переотложенными, третичными диатомовыми, которые видели Н. А. Сирин и его сотрудники (рукопись, 1938) на восточном склоне Урала, в бассейне р. Ляпин на абсолютных высотах 400-450 м. К западу от Урала суглинки с подобными же морскими диатомеями на р. Большой Сыне под нижней мореной нашла А.И. Животовская (рукопись, 1933). С трансгрессией, предшествовавшей максимальному оледенению, связаны все находки морских раковин и фораминифер, которые делались в нижней морене на Пай-Хое. Таким образом, можно сделать заключение о том, что до максимального оледенения область Полярного Урала и Пай-Хоя пережила крупную трансгрессию, границы которой пока нам не известны.

Максимальное оледенение сплошь покрывало Пай-Хой, Полярный и Приполярный Урал. Судя по составу валунов на Пай-Хое, существенно отличающемуся от полярно-уральских пород, льды сюда надвигались с севера, быть может с Новой Земли. Надо, однако, заметить, что обилие на Пай-Хое гранитных валунов вряд ли может быть связано с известными на Новой Земле небольшими гранитными массивами. Источником гранитных валунов могут быть либо массивы Новой Земли, еще неизвестные и скрытые под ледниковым покровом, либо районы дна современного Карского моря. Что касается валунов кварцита и гнейса, находимых редко и имеющих скорее уральское происхождение, то они либо занесены плавающими льдами, либо тоже происходят с неизвестных нам участков развития этих пород на Новой Земле или в зоне материковой отмели. С севера доставлены валуны пикрита, мезозойских пород, известняков (значительная часть последних может быть местного происхождения). Большого внимания заслуживают выводы П.С. Воронова (1951) о надвигании льдов максимального оледенения на Пай-Хой с северо-востока, т.е. с Ямала, где могло находиться ныне опущенное и погребенное под четвертичными осадками северо-восточное продолжение Уральского хребта. Правда, В.И. Устрицкий (рукопись, 1952) высказался против такого предположения, считая, что льды максимального оледенения двигались с Новой Земли вдоль оси пай-хойского антиклинория. На водоразделе рек Сибирчи и Силовы они встречались с уральским ледниковым потоком и отклонялись частью на север, частью на юг. Это и обусловило северо-восточное направление ледниковых ложбин и шрамов в центральной части Пай-Хоя.

На Полярном Урале максимальное оледенение, несомненно, носило покровный характер, причем льды переваливали через водораздельный хребет, доставляя на восточный склон, на вершины Рай-Иза, Пай-Ера и других кристаллических массивов валуны кварцитов и метаморфических сланцев. Эти валуны свидетельствуют о близком к меридиональному направлении движения ледников. На Северном Урале льды, следуя в основном вдоль оси хребта, отклонялись уже не на восток, а на запад. В результате, как указывают А.Г. Бер (1948) и Н.А. Сирин (рукопись, 1937), валуны развитых вдоль восточного склона габбро оказались занесены в центральную часть Урала. То же самое произошло с валунами юрских пород, слагающих восточные предгорья Урала. Занос юрских валунов в область хребта, на абсолютные высоты 600-700 м говорит, по мнению Н.А. Сирина (1945, 1947), о последовавшем за максимальным оледенением поднятии Урала на несколько сот метров. К югу от 65-й параллели покров льда на Урале не был сплошным, над ледяным полем поднимались отдельные вершины и гряды. Все же, как пишет С.А. Яковлев (рукопись, 1944), основывавшийся на наблюдениях И.И. Краснова, у подножья горы Сабли на 500 м над уровнем моря еще поднимается морена с валунами новоземельских пород. Далее на юг, льды, двигавшиеся с севера, уже не заходили на Урал — они обтекали его, а на самом Урале были ледники скандинавского, южнее 62-ой параллели альпийского типа. Кары и долинные глетчеры распространялись на юг по Уралу до 58°30′ с.ш. (Яковлев, 1944, рукопись) или даже до 58° с. ш. (Боч и Краснов, 1946).

Вслед за оледенением Пай-Хой испытал погружение и был залит морем. Максимальных отметок достигла трансгрессия в западной части кряжа, где Н.Н. Иорданский (1939) нашел морскую фауну на абсолютной высоте 375 м. Вероятно, это и была максимальная высота трансгрессии, отмеченная скоплением раковин на линии берегового прибоя (хотя само определение высоты нуждается в проверке). К югу и востоку амплитуда погружения быстро убывала. На р. Коротаихе и ее притоках фауна даже на малых абсолютных отметках носит характер, свойственный верхней части сублиторальной зоны. Еще южнее, на правых притоках Усы следов трансгрессии уже вовсе нет, хотя на водоразделе Коротаихи и Усы, по данным Д.К. Александрова, трансгрессия достигала отметки 80 м. В восточной части Пай-Хоя находки фауны прослежены до абсолютной высоты 200 м, а предположительно морские отложения с морскими диатомеями и террасы поднимаются до 300 м. У северной оконечности Урала морские террасы поднимаются до отметок лишь около 100 м.

Фауна, содержащаяся в осадках трансгрессии, заключает ряд бореальных форм (Cyprina islandica L. и др.), но все же преобладающими являются арктические и бореальноарктические виды (по подсчетам С.А. Яковлева арктические формы среди четвертичных морских моллюсков северо-восточной части Русской равнины составляют 46%, бореальноарктические 32%, субарктические 8% и бореальные 14%). При этом необходимо помнить, что разделение фауны по отдельным горизонтам четвертичной системы в большинстве случаев невозможно. Только, когда морские отложения перекрыты мореной или лежат на большой (свыше 200-240 м) высоте над уровнем моря, можно уверенно говорить о их принадлежности именно к данной межледниковой, т.е. ранне-новочетвертичной трансгрессии. С.А. Яковлев (1947) трансгрессию, следовавшую за максимальным оледенением, называет «северной», противопоставляя ее «бореальной трансгрессии», бывшей после следующего оледенения. Применение этих названий нельзя рекомендовать вследствие неопределенности обычного понимания бореальной трансгрессии, но самое разделение двух трансгрессий, по-видимому, правильно. Что же касается выделения двух трансгрессий, относящихся к одному и тому же межледниковому веку, как это делает М.А. Лаврова на Северной Двине и на Тимане (трансгрессии «бореальная» и беломорская»), то это в рассматриваемом нами районе пока не находит подтверждения.

На склонах Полярного Урала, за исключением его северной оконечности, морских отложений нет, возможно, потому, что они снесены последующим оледенением. Далее на юг в предгорьях Урала появляются два горизонта морен, разделенные уже континентальными образованиями — слоистыми песками, ленточными глинами, ископаемыми торфяниками. В бассейне Коротаихи в межледниковых слоях присутствуют шишки ели, из этих же слоев вымываются остатки мамонта. Последние были обнаружены на р. Большой Роговой и в коренном залегании. Пыльцевые анализы межледниковых торфяников пока не проведены (торфяник с р. Большой Инты по последнему заключению Т.Н. Пономарева не является межледниковым).

Последующее ранне-новочетвертичное или зырянское оледенение, возможно, не захватывало Пай-Хой целиком. Льды, двигавшиеся с Новой Земли, проникали в бассейн Коротаихи, где морские отложения перекрыты мореной, а также в район Амдермы, где верхняя морена описывается В.М. Пономаревым (1937). Оледенение Урала было местным, причем в пределах Полярного Урала оно носило покровный или близкий к покровному характер. На Северном Урале развивались скандинавские ледники, еще южнее — альпийские. Кары последующего за максимальным оледенения, по данным С.А. Яковлева, доходят на Урале до 59°40′ с.ш. Спускаясь с Уральских гор, льды образовывали сплошные покровы в его предгорьях, простиравшиеся в районе Салехарда за Обь, на северо-востоке до гряды Собкай, а возможно и дальше, на северо-западном склоне Урала, по крайней мере, до центральной части Пай-Хоя.

Далее на северо-запад, на Пай-Хое развит горизонт валунно-галечниковых песков, который лежит над типичными морскими межледниковыми отложениями и представляет скорее всего осадки талых ледниковых вод. К югу от Пай-Хоя на западном склоне Урала и в бассейне Усы уральский ледниковый покров распространялся весьма широко. Здесь всюду над межледниковой толщей лежит верхняя морена.

С.А. Яковлев (рукопись, 1944) и В.В. Ламакин (1948) считают, что морена уральского происхождения в Приуралье и морена с валунами скандинавских пород в западной части Печорской низменности являются более древними, чем новоземельская морена низовьев Печоры. Основанием для такого заключения служит то, что на правобережье низовьев Печоры встречается как морена со скандинавскими валунами, так и морена с новоземельскими валунами. При этом по направлению на север наблюдается постепенное обогащение новоземельскими валунами. Подобный факт можно объяснить и относительным усилением активности новоземельского центра к концу одного и того же оледенения, не прибегая к гипотезе повторности оледенений. Поскольку на Пай-Хое и Урале данных, подтверждающих указанную точку зрения, нет, мы не будем останавливаться на ней более подробно. Здесь важно только подчеркнуть, что распространение скандинавских валунов во время первого постмаксимального оледенения до правобережья Печоры и бассейна Камы (Краснов и Янковский, 1944) исключает сопоставление этого оледенения с валдайским или осташковским оледенением западной части Русской равнины. Более правдоподобной кажется параллелизация зырянского оледенения с московским или калининским оледенением и тогда встает естественный вопрос об аналоге валдайского оледенения в Приуралье, аналоге, который приходится видеть в последнем продвижении уральских ледников.

В.В. Ламакин (1948) это последнее наступление полярноуральских ледников (второе постмаксимальное оледенение) тоже сопоставляет с валдайским в северо-западной части Русской равнины. Правда, В.В. Ламакин (1948) и Г.А. Чернов (1947) последнее уральское оледенение считают одновременным продвижению новоземельского ледника до низовьев Печоры и Колгуева, но последнее ничем серьезно не обосновывается.

После отступания льдов зырянского оледенения море на Пай-Хое снова трансгрессировало. В восточной части Пай-Хоя, по мнению А.В. Хабакова (1945²), этой позднейшей трансгрессии отвечают террасы высотою от 65 м и ниже, западнее отметки поздне- или послеледниковых террас возрастают до 120 м (Пономарев, 1937), но не исключается и более высокое их положение, так как нет определенных данных о высоте поздне-новочетвертичной трансгрессии. Здесь уместно заметить, что отсутствуют данные и о перерыве, предшествовавшем трансгрессии, которую мы по аналогии с севером Сибири будем называть каргинской. Напротив, тот факт, что реки Пай-Хоя в нижних течениях образуют каньоны и не обнаруживают следов переуглубления в прошлом, говорит о последовательном поднятии Пай-Хоя, происходившем, вероятно, в несколько этапов. Фазы поднятий были разделены между собой фазами стабильного положения или даже небольших по амплитуде опусканий.

Фауна, находимая в каргинских морских отложениях, почти ничем не отличается от межледниковой. Теплолюбивые бореальные элементы, по заключению С.А. Яковлева, в фауне позднейшей, по терминологии этого ученого «бореальной» трансгрессии представлены даже более богато, чем в фауне межледниковой («северной») трансгрессии (соответственно 16 и 13% общего количества видов). Действительно, находки Cardium edule L., Mactra elliptica Brown, Zirphaea crispata L. в слоях, не перекрытых мореной в бассейне Коротаихи, где, как известно, развита повсеместно верхняя морена, и ряд находок Cyprina islandica L. в осадках каргинских террас Пай-Хоя говорят о сравнительной тепловодности моря. Нельзя не обратить внимания на указание С.А. Яковлева о том, что только первой из рассматриваемых двух трансгрессий севера Русской равнины, свойственно присутствие Cyrtodaria, причем вероятно не С. siliqua Spengl., а С. jenisseae Sachs, характеризующей ранне-новочетвертичные морские осадки на всем севере Сибири.

Со временем каргинской трансгрессии и последовавшего за нею постепенного, понижения уровня моря связано формирование надпойменных террас на реках Пай-Хоя, Урала и Большеземельской Тундры. На Пай-Хое в морских террасах, отмечающих последовательное понижение уровня послеледникового моря, присутствуют и остатки мамонта. На Северном Урале в основании аллювия рек обнаружены лежащие ниже уровня воды тонкие пески, свидетельствующие о том, что после некоторого переуглубления речной сети наступил период повышения базиса эрозии, подпора рек и выполнения дна их долин осадками (Гулария и др., 1938). Затем, наступило новое усиление эрозии, в долинах стали отлагаться галечники, возможно связанные с развитием последнего карово-долинного оледенения.

Последнее продвижение уральских ледников, несомненно, происходило очень недавно и связанные с ним конечные морены, троги, цирки и кары отличаются исключительной свежестью. С.Г. Боч (1941) реликтами этого продвижения ледников считает современные леднички. К сожалению, данных о взаимоотношениях ледниковых образований последней стадии оледенения с речными террасами до сих пор нет. Неизвестно также, является ли последняя стадия оледенения действительно заключительной стадией того более крупного уральского оледенения, которое распространялось и на прилегающие к Уралу равнины (т.е. зырянского). Возможно, что ледники предшествовавшего оледенения целиком исчезали и, следовательно, последнее продвижение долинных глетчеров имеет характер самостоятельного оледенения. Ледники не выходили за пределы гор и только на крайнем севере Полярного Урала их конечные морены прослеживаются до места выхода долин из хребта. На Северном Урале последнее продвижение ледников вообще не отмечается (можно предполагать лишь существование каров). Здесь ухудшение климата вызвало понижение верхнего предела древесной растительности и формирование нагорных террас на высотах, в настоящее время занятых лесом (Боч и Краснов, 1943, 1946).

Судя по работе В.Н. Сукачева и Г.И. Поплавской (1946), смена лесотундры еловолиственичными лесами на Среднем Урале произошла около 20 000 лет назад. Последующая история растительности не дает указаний на наличие фаз похолодания, вследствие чего максимум последнего крупного оледенения на Урале приходится относить к достаточно отдаленному от нас отрезку времени.

Дальнейшая история Пай-Хоя и Полярного Урала прошла под знаком постепенного понижения береговой линии и выработки в речных долинах ряда последовательно снижающихся террас. Это поднятие вдоль побережья Байдарацкой губы несомненно в отдельные моменты сменялось движениями обратного знака. Все речные долины Пай-Хоя, обращенные к Карскому морю, имеют затопленные продолжения на морском дне, указывающие на более низкое в недалеком прошлом положение береговой линии. Анализируя приводимые Г.А. Черновым (1944) данные о строении террас в бассейне Печоры, можно придти к заключению, что верхняя (V, 30-40-метровая) терраса действительно связана еще с последними стадиями оледенения, захватывавшего и предгорья Урала; III (11-19-метровая) терраса, часто в предгорьях Урала эрозионная или сложенная галечниками, может оказаться одновременной последнему продвижению горных ледников, хотя никаких определенных фактов в пользу такого предположения нет. Следующая, II (6-12-метровая) терраса относится, судя по торфяникам на ее поверхности, к атлантическому веку. Залегание подошвы террасовых осадков ниже уровня рек, широкое площадное развитие террасы, присутствие прослоев торфа и преобладание мелкозернистых фаций, — все это говорит о временном повышении базиса эрозии в период, формирования второй террасы; т.е. о связи ее с последней, небольшой по амплитуде трансгрессией моря. Дальнейшее понижение уровня моря повело к выработке выделяемых Г.А. Черновым двух ступеней второй террасы и двух ступеней первой. Аккумуляция осадков второй террасы совпала с послеледниковым климатическим оптимумом, когда далеко на север сместились зона торфонакопления и северная граница леса. Доказательства в пользу этого можно видеть в строении террас не только бассейна Печоры, но и Пай-Хоя (7-14-метровые речные террасы). Изучение спор и пыльцы из торфяников позволило Н.И. Пьявченко (1949) установить на крайнем северо-востоке Русской равнины следующие климатические фазы на протяжении послеледниковой эпохи. Начало торфообразования совпало с развитием березы и ивы в тундре или лесотундре. Затем формировались осоковые торфы с остатками ели, ивы, сосны, ольхи. Наиболее благоприятным условиям для торфообразования отвечает накопление гипново-осоковых торфов с господством ели, продвижением на север сосны. Климат был влажным и более теплым, чем современный. Далее наступило ослабление торфообразования, подсыхание торфяников, формирование пограничного горизонта при развитии ели и березы. Климат стал более сухим, позже снова увлажнился, но сделался прохладным. В дальнейшем произошло похолодание, сопровождавшееся промерзанием торфяников и затуханием торфообразования. Эту фазу Н.И. Пьявченко датирует 800-400 лет до новой эры. В современную фазу снова наблюдаются потепление, деградация мерзлоты, накопление сфагново-гипнового торфа, продвижение на север ели и сосны.

Значительная амплитуда четвертичного поднятия Полярного Урала и меньшее, но все же заметное четвертичное поднятие Пай-Хоя не вызывают сомнений. Выработанные в начале четвертичного периода или перед ним поверхности выравнивания, занимающие весь Пай-Хой, а также склоны Урала, подверглись в четвертичном периоде энергичному эрозионному расчленению. Только благодаря меньшим абсолютным высотам Урала в век максимального оледенения, оказался возможным перенос валунов ледниками через современный водораздельный хребет. Поднятие не шло непрерывно, — оно совершалось путем ряда пульсаций — кратковременных подъемов горной системы, прерывавшихся остановками и даже погружениями. Последние обусловили на Урале переуглубление и последующее заполнение осадками речных долин, на Пай-Хое же, где размах колебаний был особенно велик (рис. 9), опускание после максимального оледенения повлекло за собою трансгрессию моря. Погружение Пай-Хоя под уровень моря могло иметь своей частичной причиной изостатическое опускание под действием ледниковой нагрузки и эвстатическое повышение уровня мирового океана после таяния льдов. Однако, поскольку амплитуда погружения резко сокращалась к югу от Пай-Хоя — в бассейнах Коротаихи и Печоры, нельзя сомневаться в том, что основная причина трансгрессии заключалась в тектонических движениях. Эти движения неравномерно сказывались на различных участках Пай-Хоя, достигая максимума на северо-западе кряжа, постепенно сокращаясь по мере приближения к Уралу и быстро затухая по направлению на юг. В дальнейшем Пай-Хой испытал ряд постепенно уменьшавшихся по размаху поднятий и опусканий, Полярный же Урал продолжал в основном подниматься, испытывая лишь кратковременные задержки в поднятии.

ЛИТЕРАТУРА

Андреев В.Н., Игошина К.Н., Лесков А.И. Оленьи пастбища и растительный покров полярного Приуралья // Советское оленеводство. 1935. Вып. 5.

Баклунд О.О. Полярный Урал. Экспедиция братьев Кузнецовых 1909 г. // Записки Академии наук, 8 сер. 1911. Т. 28. № 1.

Бер А.Г. О направлении движения ледника максимального оледенения на Приполярном Урале // Материалы по геоморфологии Урала. 1948. Вып. 1.

Боч С.Г. Четвертичные отложения водораздельной части Приполярного Урала // Труды Советской секции Международной ассоц. по изуч. четв. пер., 1941. Вып. 5.

Боч С.Г., Краснов И.И. О нагорных террасах и древних поверхностях выравнивания на Урале и связанных с ними проблемах // Известия Всесоюзного географического общества. 1943. Т. 75. Вып. 1. С. 14-25.

Боч С.Г., Краснов И.И. К вопросу о границе максимального четвертичного оледенения в пределах Уральского хребта в связи с наблюдениями над нагорными террасами // Бюллетень комиссии по изучению четверт. периода. 1946. № 8. С. 46-72.

Варсанофьева В.А. Четвертичные отложения бассейна Верхней Печоры в связи с общими вопросами четвертичной геологии Печорского края // Учененые записки кафедры геологии Московского гос. педагогического института. 1939. Вып. 1.

Воронов П.С. Новые данные об оледенении и четвертичных отложениях Центрального Пай-Хоя // Труды НИИГА. 1951. Т. 19.

Городков Б.Н. Полярный Урал в верхнем течении рек Соби и Войкара // Известия Академии наук СССР. 1926. Т. 20. Вып. 9. С. 745–766.

Дементьев В.А. К истории рельефа западных склонов Пай-Хоя в четвертичное время // Известия Государственного географического общества. 1935. Т. 67. Вып. 6.

Заварицкий А.Н. Перидотитовый массив Рай-из в Полярном Урале. Изд. Всесоюзн. геол.-разв. объедин., Л., 1932.

Игошина К.Н. Ботаническая и хозяйственная характеристика оленьих пастбищ в районе Обдорской зональной станции // Советское оленеводство. 1934. Т. 1.

Иорданский Н.Н. Материалы по геоморфологии и четвертичным отложениям Пай-Хоя // Ученые записки кафедры геологии Моск. гос. пед. института. 1939. Вып. 1.

Иорданский Н.Н., Чернов А.А. Маршрутные геологические исследования в бассейне Верхней Усы (Полярный Урал) летом 1930 г. // Материалы Центр. научно-иссл. геол.-разв. инст., регион. геология и гидрогеология. 1933. Сборн. 1.

Коперина В.В. Геологические исследования в районе pp. Хы-Яги и Юр-Яги, правых притоков р. Коротаихи // Труды Полярной комиссии. 1936. Вып. 26.

Косой Л.А., Нефедов Н.К. Материалы к геологии среднего Пай-Хоя // Известия Ленинградского геологического треста. 1936. № 4 (13).

Краснов И.И., Янковский В.М. Четвертичные отложения Молотовской и Свердловской областей // Геология СССР. 1944. Т. 12 «Урал», Ч. 1.

Кузнецов Е.А., Асташенко К.И. Геологическое строение северо-западной части хребта Пай-Хоя // Известия Академии наук СССР. Сер. геол., 1938. № 4. С. 515-540.

Кулик Н.А. Отчет о работах на Югорском полуострове в 1914 г. // Труды Геологического и Минералогического музея Академии наук. 1922. Т. 3, вып. 3.

Кулик Н.А. О северном постплиоцене // Геологический вестник. 1926. Т. 6, № 1-3.

Ламакин В.В. Древнее оледенение на северо-востоке Русской равнины // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. 1948. № 12. С. 18-38.

Ливеровский Ю.А. Геоморфология и четвертичные отложения северных частей Печорского края // Труды Геоморфологического института. 1933. Вып. 7.

Осадчев Б.Я. Геологическое строение юго-восточного Пай-Хоя и Полярного Приуралья // Труды НИИГА. 1951. Т. 11.

Осадчев Б.Я. Геологическое строение района горы Константинов Камень (Полярный Урал) // Труды НИИГА. 1951. Т. 30.

Падалко Г.Л. Перидотитовый массив Пай-Ер на Полярном Урале // Труды Арктического института. 1936. Т. 47.

Пономарев В.М. Гидрогеологический очерк Амдерминского района // Труды Горно-геологического управления. 1937. Вып. 1.

Пономарев Т.Н. Геологический очерк Интовского угленосного района Печорского округа Коми АССР // Труды Центр. научно-иссл. геол.-разв. инст., 1939. Вып. 125.

Пономарев Т.Н., Чернов А.А. Разведка на каменный уголь по р. Большой Инте в Печорском крае в 1927 г. // Известия Геологического комитета. 1929. Т. 48. Вып. 9.

Преображенский И.А. Граниты Мань-Хамбо, Приполярный Урал // Труды Института геологических наук. 1941. Вып. 59.

Пьявченко Н.И. О генезисе бугристого рельефа торфяников в северо-восточной части Европейской России // Почвоведение. 1949. № 5. С. 276–284.

Сирин Н.А. О следах двух оледенений на Приполярном Урале // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. 1947. № 10. С. 155-170.

Сирин Н.А. Геолого-петрографическое исследование Приполярного Урала // Труды Института геологических наук. 1945. Вып. 72.

Софронов Г.П. Четвертичные отложения Воркутского района // Труды Института мерзлотоведения. 1944. Т. 6.

Сукачев В.Н., Поплавская Г.И. Очерк истории озер и растительности Среднего Урала в течение голоцена по данным изучения сапропелевых отложений // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. 1946. № 8. С. 5-37.

Хабаков А.В. Полярный Урал и его взаимоотношения с другими складчатыми областями // Труды Горно-геологического управления. 1945. Вып. 15.

Хабаков А.В. Геологическое строение Карского побережья северо-восточного Пай-Хоя // Труды Горно-геологического управления. 1945. Вып. 20.

Чернов А.А. Геологические исследования 1933 года в юго-западной части Пай-Хоя // Труды Полярной комиссии. 1935. Вып. 26.

Чернов Г.А. Геологические исследования в районе р. Нямды, правого притока Коротаихи // Труды Полярной комиссии. 1936. Вып. 26.

Чернов Г.А. Четвертичные отложения юго-восточной части Большеземельской Тундры // Труды Северной базы Академии наук СССР. 1939. Вып. 5.

Чернов Г.А. Образование террас Печорского бассейна // Труды Северного геологического управления. 1944. Вып. 14.

Чернов Г.А. Новые данные по четвертичной истории Большеземельской тундры // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. 1947. № 9. С. 70-75.

Шебарова Е.А. Геологические исследования в юго-западной части Пай-Хоя вблизи побережья Баренцова моря // Труды Полярной комиссии. 1936. Вып. 26.

Эйнор О.Л. Геология угленосного района северо-восточного Пай-Хоя // Труды Горно-геологического управления. 1941. Т. 8.

Яковлев С.А. О морских трансгрессиях на севере Русской равнины в четвертичное время // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. 1947. № 9. С. 5-14.

Александров Д.К., Шебуева И.Н. Геологическое строение и нефтеносность левобережья р. Коротаихи. Фонды Горно-геол. упр., 1935.

Волков С.Н. Геологическое строение части юго-восточного Пай-Хоя (р. Силова) и отношение Пай-Хоя к Уралу. Фонды Горно-геол. упр., 1939.

Воронов П.С. Геологическое строение междуречья Хей-Яга, Хенгурей-Ю и Сопча-Ю. Фонды Инст. геол. Арктики, 1949.

Гулария Н.К., Зяблов Л.Ф., Кухаренко Л.А., Орешникова Е.П. и Хруст Р.С. Отчет Полярно-Уральской экспедиции ГГУ 1937 г. Геология, петрография и полезные ископаемые бассейнов средних течений рек Манья, Народа и Тохлая. Фонды Горно-геол. упр., 1938.

Животовская А.И. Отчет о геологической съемке в бассейне р. Большой Сыни в 1932 г. Фонды Сев. геол. упр., 1933.

Косой Л.А. Предварительный отчет о работах в центральном Пай-Хое. Фонды Горно-геол. упр., 1933.

Крылова А.К. Геология юго-западной части Югорского полуострова. Фонды Инст. геол. Арктики, 1937.

Кузнецов В.Н. Геологический очерк бассейнов рек Талата, Хупт-Яга на северо-восточном склоне Пай-Хоя. Фонды Горно-геол. упр., 1939.

Кулик Н.А. Геологическое строение восточного Пай-Хоя. Фонды Горно-геол. упр., 1937.

Нефедов Н.К. Геологическое строение северо-западной части хребта Пай-Хой. Фонды Горно-геол. упр., 1932.

Осадчев Б.Я. Геологическое строение западного побережья Байдарацкой губы. Фонды Инст. геол. Арктики, 1952.

Осадчев Б.Я., Иванова А.М. Геологическое строение бассейна рек Нярмы, Лядгея и Большой Хууты (Полярный Урал). Фонды Инст, геол. Арктики, 1951.

Преображенский Н.А. Геология и полезные ископаемые Югорского полуострова. Фонды Горно-геол. упр., 1935.

Радин Е.Я., Устрицкий В.И. Геологическое строение района нижнего течения р. Кара. Фонды Инст. геол. Арктики, 1950.

Рудник И.С., Воронов П.С., Сперанский В.С. Геология и полезные ископаемые междуречья Сибирча-Силова (Центральный Пай-Хой). Фонды Инст. геол. Арктики, 1948.

Рысюков И.Л. Геологическое строение восточной части хребта Пай-Хоя. Фонды Горно-геол. упр., 1932.

Сирин Н.А. Отчет Полярно-Уральской экспедиции о геологических исследованиях в Приполярном Урале в 1936 г. Фонды Горно-геол. упр., 1937.

Сирин Н.А., Волков С.Н., Львов К.А., Галактионов М.С., Леонов Н.И. Геологическое строение бассейна р. Ляпин Приполярного Урала. Фонды Горно-геол. упр., 1938.

Устрицкий В.И. Геологическое строение междуречья Сопча — Саа-яха. Фонды Инст. геол. Арктики, 1951.

Хабаков А.В., Вербицкая Н.П. Геологическое строение северной части Полярного Урала (между Константиновым Камнем и верховьями р. Щучьей). Фонды Горно-геол. упр., 1939.

Чернов Г.А. Геологические исследования в восточной части Большеземельской Тундры и перспективы ее нефтеносности. Фонды Сев. геол. упр., 1943.

Чернышев Б.Б., Худобина Е.А. Геологическое строение центральной части Пай-Хоя. Фонды Горно-геол. упр., 1938.

Янковский Б.М. Отчет о работах Южной Полярно-Уральской четвертичной партии летом 1939 г. Всесоюзн. геол. фонды, 1940.

Яковлев С.А. Стратиграфия ледниковых отложений Печорской и Верхнекамской низменностей и оледенения Урала. Фонды Всесоюзн. геол. инст., 1944.

Текст оцифровала: Т.Потахина

ВЕРНУТЬСЯ К ОГЛАВЛЕНИЮ

Ключевые слова: изотопная стратиграфия, верхний девон, карбон, надежный корреляционный репер, Тимано-Печорская провинция.

Покрывает повреждения дома и прилегающих конструкций, например крыльца.

Достаточно, чтобы перестроить ваш дом

Покрывает отдельно стоящие конструкции на вашем участке, такие как забор или сарай.

Платит за ремонт или замену вещей, которые были украдены или повреждены в страховом случае.

От 50% до 70% жилищного покрытия

Дополнительные расходы на проживание

Помогает оплачивать временные расходы на проживание на время ремонта вашего дома.

Выплачивается, если вы причиняете вред кому-либо или причиняете материальный ущерб непреднамеренно или из-за небрежности.

Платит за лечение пострадавшего на вашей собственности, независимо от того, кто виноват. Также платится, если вы, член семьи или домашнее животное травмируете кого-то в другом месте.