Камень архимандрита Александра
Памятный камень (1854) в Макариевой пустыни (Хутор Горка)Памятный камень (1854) в Макариевой пустыни (Хутор Горка)
Историческая справка
Ботанический сад (Макариевая пустынь), основан в 1882 г. архимандритом Макарием как место молитвенного уединения. Несмотря на то, что микроклимат пустыни способствует развитию растений, первые посадки (также и постройки) на территории Соловецкого ботанического сада, датируемые началом 1830-х годов, не сохранились. Уцелели только растения, высаженные монахами (1870-1920) и посадки заключенных Соловецкого лагеря особого назначения (1927-36). Остались старые посадки бадана толстолистного вдоль центральной дороги. Историческое название сада — Макарьевская пустынь (1822), а позднее — Хутор Горка (1866).
«Впервые пустынь за озером упоминается в воспоминаниях ее основателя, — архимандрита Макария. На монастырских картах это озеро называется Нижний Перт. Известно, что это озеро еще в конце XV было соединено канатом с соседним, Мельничным, где была устроена первая монастырская мельница. Ихтиологические исследования показали, что Нижний Перт одно из самых богатых на Соловках озеро по разнообразию видов рыб: оно из числа тех, которые монахи специально заселяли целыми видами, начиная с XVI века.
Еще в начале XIX в Макарьевской пустыни был подмечен особый микроклимат, весьма благоприятный для роста растений из более теплых мест. Летом в саду теплее в среднем на полградуса, чем в поселке вокруг монастыря, а в солнечные дни температура воздуха бывает на 2-4°С, а поверхности почвы на 5-10°С выше, чем на побережье и в других открытых и продуваемых местах.
В 1822 году при архимандрите Макарии начинается освоение этой территории как монастырской пустыни. Здесь устраивается Пертозерский скит, с середины XIX века носивший второе название — Хутор Горка. По всей видимости, еще в Макарьевской пустыни начала формироваться основная планировка местности — проложена дорога к ближайшему озеру и расчищен от леса юго-западный холм.
На его вершине (впоследствии — Александровская горка) построена деревянная часовня, а под ним — две кельи.Изначально благоприятные условия для выращивания растений способствовали активному развитию Макарьевской пустыни. Уже в первой половине XIX века на Александровской горе и рядом с ней выращивали плодово-ягодные кустарники, а также растения, завозимые на остров. В монастырском саду в первую очередь появляются деревья — символы библейской истории: сосна кедровая и яблони.
В 1854 году при архимандрите Александре произошло знаменательное для монастыря событие — отражение нападения двух кораблей английской эскадры. В память об этом событии на вершине горы возводится Александровская часовня, перед ней устанавливается памятный камень и каменная лестница, ведущая к главной дороге. Часовня отличалась необычным архитектурным элементом — круговым балконом, с которого открывался весьма живописный вид на окрестности, в том числе на сам Спасо-Преображенский монастырь. Безусловно, это вносило весомую лепту в формирование облика Макарьевской пустыни.
В этот же период на противоположном холме горы был установлен поклонный крест. Во второй половине XIX века в пустыни уже разбиты аптекарские огороды, цветники, построены парники.» (Геннадий Смирнов. Монастырский сад на Соловках. Вчера и сегодня. Цит по. www.best-flora.ru. Москва. 2011)
Поделиться в социальных сетях
КОСТОМУКШСКАЯ И КЕМСКАЯ ЕПАРХИЯ
Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
КОСТОМУКШСКАЯ И КЕМСКАЯ ЕПАРХИЯпредыдущая статья следующая статья библиотека 38, С. 297-298 опубликовано: 25 октября 2019г.- Монастыри
После образования К. и К. е. в Сев. Карелии активизировалась миссионерско-катехизаторская работа. Освящены новые храмы: временная ц. прп. Серафима Саровского в с. Ругозеро Муезерского р-на (март 2014), часовня св. Георгия в пос. Кереть Лоухского р-на (июль 2014), церковь на месте подвижнической жизни прп. Варлаама Керетского.
С территорией К. и К. е. связаны подвиги преподобных Елисея Сумского, Кассиана Муезерского, Варлаама Керетского, широко почитаемых в Карельском Поморье. В XVIII-XIX вв. в Сев. Карелии действовали многочисленные общины беспоповцев, преимущественно филипповцев. Не позднее сер. XVIII в. филипповцы заселили Топозерский мужской скит на Святом о-ве Топозера (совр. Лоухский р-н, известен с 1711-1714 как принадлежавший поморцам), на др. острове был основан жен. Говин скит. В подчинении у Топозерского скита состояли многочисленные общины (на Ковдозере и Вожмозере в Сев. Карелии и на островах Белого м. Великая Луда, Полтам-Карга, Кильяки), Нюхчинские муж. и женский скиты близ с. Нюхча (ныне Беломорского р-на), Иваньковская пуст. (ныне Кемского р-на). С кон. XVIII в. известен основанный филипповцами и примкнувший впосл. к федосеевцам Пертозерский жен. скит (ныне Беломорского р-на). Монашеские общины были закрыты в 50-х гг. XIX в., к нач. ХХ в. старообрядчество в этом регионе пришло в упадок.
Монастыри
Действующие: кемский в честь Благовещения Пресв. Богородицы и новомучеников и исповедников Российских (мужской, в Кеми, основан в 2000), Свято-Троицкий скит-подворье Соловецкого мон-ря (мужской, в пос. Рабочеостровск Кемского р-на, основан в 1993).
Упраздненные: Сумский Елисеевский скит-подворье Соловецкого монастыря (мужской, в Сумском остроге, ныне с. Сумский Посад Беломорского р-на, известен с 1478, упразднен в 20-х гг. XX в.), Шуерецкий (Шуереченский) скит Соловецкого мон-ря (мужской, в Шуерецком погосте, ныне с. Шуерецкое Беломорского р-на, известен с 1511, упразднен в нач. XVIII в.), Муезерский Троицкий мон-рь (мужской, на о-ве Троица (Троицком) на Муезере, близ дер. Ушково Беломорского р-на, основан в 70-80-х гг. XVI в., упразднен в 1764).
Лит.: Олонецкая епархия: Страницы истории. Петрозаводск, 2001; Очерки истории Православия в Карелии. Петрозаводск, 2008; Кожевникова Ю. Н. Монастыри и монашество Олонецкой епархии во 2-й пол. XVIII — нач. XX в. Петрозаводск, 2009; Ружинская И. Н. Старообрядческие локусы на территории Олонецкой губ. во 2-й пол. XIX в. // Народ, разделенный границей: Карелы в истории России и Финляндии в 1809-2009 гг.: эволюция нац. самосознания, религии, языка. Петрозаводск, 2011. С. 37-53.