Мат ты мне или не мат? Почему нецензурная лексика стала кодом новой эпохи | Образование | Общество
Вокруг русского мата много споров: одни говорят, что он уродует язык, другие считают мат чуть ли не нашим культурным достоянием.
Тема нецензурной лексики обросла множеством мифов: например, есть мнение, что матерные слова — это обрывки древних заклинаний, в которых зашифрованы тайные смыслы или послания предков. Немало сторонников у версии о том, что мат нам достался от наших завоевателей во время монголо-татарского нашествия.
«АиФ решил разобраться в этой теме вместе с доктором филологических наук, проректором по науке Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина Михаилом Осадчим.
Хвост, хвоя, хворост…
Владимир Кожемякин, «АиФ»: Михаил, многие считают русский мат каким-то уникальным явлением: дескать, в других языках такого нет. Это так?
Михаил Осадчий: Это совсем не так. Брань как вид коммуникации известна по всех культурах, а если люди бранятся, то разумно предположить, что они используют при этом какие-то обидные слова, которые не употребляют при мирном общении.
Во всех языках есть слова табуированные, то есть запрещенные. Как правило, они по своему значению связаны с телесным низом — экскрементами, половыми органами и сексом.
По одной из версий, матерные слова стали запретными из-за того, что по мере укоренения в нашем обществе христианской морали становилась таковой тема секса и телесности. Иными словами, если бы мы и по сей день были язычниками, то был бы шанс остаться без мата, по крайней мере в том виде, в каком мы его сегодня имеем. Аналогичная ситуация в исламе и иудаизме, где тема секса и телесности также под запретом. То есть получается, что в каком-то смысле мат обязан своим появлением современным крупным религиям, вернее тем нормам морали, которые пришли в наше общество через эти вероучения. Парадоксальный вывод, правда?
— Да уж, как сейчас говорят, «разрыв шаблонов»…
— Переход матерных слов в разряд запретных происходил постепенно. Изначально матерные слова, вернее их корни, были вполне мирным явлением и по своему значению никак не связывались с темой секса.
Например, наше самое известное слово из трех букв имеет в современном языке родственников: это слова хвост, хвоя, хворост. Все они восходят к очень древнему корню, который обозначал отросток и все, что с ним ассоциировалось. Собственно, мужской половой орган и сегодня многие бы в шутку назвали отростком или хвостом. Именно по такой логике и возникло слово из трех букв.
Пошли дальше. Матерное слово, обозначающее гулящую женщину, тоже имеет в современном языке родственников: слово заблуждаться, блуждать. Есть и совсем близкое слово, я бы сказал, почти сестра-двойняшка, — слово блудница. Оно имеет совершенно то же значение, что и матерное слово, содержит тот же корень, но при этом не просто не относится к числу неприличных слов, а даже напротив — считается стилистически возвышенным. Сравните: проститутка и блудница — по смыслу одинаково, но как звучит!
Слово, обозначающее женский половой орган, имеет родственников в других славянских языках.
Осознание того, что мат — это нечто плохое и недопустимое в приличном обществе, приходит к нам в 18 в., когда в моду входят галантность, хорошие манеры.
— То есть получается, что мат — это никакое не наследие монголо-татарского нашествия?
— Абсолютно точно. Все эти слова очень древние и были в нашем языке и его языках-предках очень давно. Просто они не сразу стали матом, то есть бранными, запретными, непечатными словами. Это очень небыстрый переход. И нам с вами даже повезло быть свидетелями такого процесса.
До 1917 г. в русском алфавите была буква, которая называлась хер, теперь мы называем ее ха. Естественно, пока это слово было официальным названием буквы, никто его матерным не считал. Это было совершенно приличное слово, но у него имелась одна особенность: оно служило эвфемизмом матерного слова из трех букв, с которым созвучно. Эвфемизм — это когда мы вместо одного слова, которое не хотим произносить, используем другое. Точно так же мы сегодня используем слово блин.
После реформы орфографии у слова хер
забрали его основное значение, и слово осталось со своим вторым значением наедине, постепенно сращиваясь в сознании говорящих с тем самым словом из трех букв, которое раньше заменяло. Примерно лет через 70 все забыли про то, что когда-то слово хер было приличным. Хотя и сегодня в русском языке есть его нематерный родственник — слово похерить, которое имеет значение «перечеркнуть крест на крест, то есть в форме буквы хер».— Выходит, что в полку матерных слов прибыло? Их становится все больше?
— Да, прибыло прямо на наших с вами глазах. Добавился еще один корень: теперь их уже пять. Интересно вот что: русские матерные корни обладают феноменальной способностью соединяться с огромным числом суффиксов и приставок, с помощью которых можно образовать феноменальное количество слов. Есть даже старый анекдот, который описывает процесс работы строителей на стройке с помощью слов, образованных от одного корня из трех букв.
Такое свойство матерных корней обусловлено их смысловой деградацией: постепенно они утрачивают какое-либо конкретное значение. Например, слово из трех букв может обозначать не только мужской половой орган, но и человека мужского пола или выражать смысл «нет». Слово, обозначающее женский половой орган, также может обозначать женщину, служить междометием, выражать смысл «полный крах» и много чего еще. То есть постепенно матерные корни стали все больше служить указанием не на конкретный предмет, орган или еще что-то, а на эмоцию. Причем не всегда эта эмоция отрицательная: очень часто с помощью матерного слова можно похвалить, выразить восхищение или радость. Кстати, эта функция у матерных корней очень древняя. На Руси во время свадебных обрядов молодоженам было принято петь матерные частушки — люди верили, что это отвадит злых духов.
Мат — ключ к успеху?
— Сегодня с матом активно борются, но как-то пока без результатов. Почему он так стоек? Он для чего-то нужен людям, если его не получается выкорчевать из нашей речи?
— Сложный вопрос.
В 18 в. уже начали бороться с матом, вернее, избегать в светской речи. В 19 в. мат уже точно воспринимался как нечто низкое, но молодежи он всегда был интересен, как и все запретное. У Пушкина очень много матерных стишков, почитайте.
Я думаю, что современная популярность мата во многом обусловлена одним эпохальным событием в нашей истории — революцией 1917 г., когда «кто был ничем, тот стал всем». Революцию делали образованные люди, говорившие на прекрасном литературном языке (Ленин, Каменев, Зиновьев, Луначарский, Бухарин), но фактически на местах эту власть получили маргиналы, шариковы (вспомните «Собачье сердце»), которые говорили исключительно на языке площадном и другого не слышали.
В этот трагический для нашей культуры период было опасно говорить на литературном языке, который воспринимался как признак «господ». Среди представителей власти стало модно кичиться своей народностью, быть «от сохи», и чем дальше от столиц, тем это было заметнее. В результате мат стал культурным кодом новой эпохи, ключом к успеху, социальным лифтам.
Это очень прочно засело в наших мозгах.
— Но ведь сегодня уже не та ситуация, хорошее образование и литературный язык снова в моде. Значит, и мат будет со временем уходить?
— Сомневаюсь. Один фактор ушел, появился другой — интернет. С приходом в нашу жизнь электронной коммуникации произошел очень важный культурный слом. Раньше мы четко делили устную и письменную коммуникацию, знали, какое слово может быть использовано в письменном тексте, а какое нет. Мат функционировал в устной речи, на письме его никто не использовал. С развитием систем быстрого обмена сообщениями мы постепенно стали писать так, как говорим, включая, конечно, мат. Он стал печатным и привычным нашему глазу в письменной форме. Цифровизация существенно расширила зону функционирования мата. Поэтому и популярность его сейчас на пике.
Мат в русском языке: лингвист — о происхождении, этимологии, эротической литературе и фольклоре на лекции о сексе в Казани
Алмаз
Загрутдинов
Почему мы ругаемся матом, откуда берутся «сукины дети» и десятки народных эвфемизмов к слову «***» (мужской половой орган)
2 июня в центре современной культуры «Смена» состоится научно-популярный лекторий о сексе Coito ergo sum от инициативной группы «Думай, Казань!».
В рамках мероприятия пять спикеров расскажут о сексе и отношениях полов с точки зрения биологии, социологии, языка и культурологии. Перед мероприятием «Инде» поговорил с диалектологом Ириной Качинской о происхождении мата, связи обсценной лексики с интимной, этимологии вездесущего оборота «ЁТМ», русской эротической литературе и народных матерных частушках и загадках.
Кандидат филологических наук, научный сотрудник МГУ им. М.В. Ломоносова, диалектолог, одна из авторов «Архангельского областного словаря»
Вы диалектолог и специалист по северным говорам. Почему вы вдруг заинтересовались матерной лексикой?
В сфере матерной лексики я действительно чувствую себя немного самозванкой, ведь моя основная тема — термины родства в архангельских говорах. Но, изучая их, я вышла на примеры нетривиального использования слов «матушка» и «батюшка». Вторичные значения терминов родства выходят далеко за рамки семейной темы и даже далеко за пределы социума. Они тесно связаны с животным, растительным и предметным миром, с мифологическим пространством и абстрактными понятиями, используются как междометия — например возгласы «Батюшки!», «Ой, мамочки!».
Отдельную группу занимают междометия, связанные с матерной бранью и заменяющими ее экспрессивными выражениями. Показательно, что корень «мат-» (тот же, что и в «мать») образует множество слов со значением «матерная брань»: мат, маты, материк, материнство, матерок, матерщина, матершина, матечёк, матки, матнество, матушка, мать, матьё, матюг, матюгщина, матюжина, матюшок, матюшки и так далее. И это только в архангельских говорах, по всей России будет еще больше. Кроме того, устойчивые и частые ругательства в русском языке — выражения «***** мать» или «** твою мать» (далее ЁТМ. — Прим. «Инде»). Поэтому меня довольно гармонично вывело из моей основной специализации в эту сферу.
Что вообще такое мат?
Мат — обсценная, табуированная, запрещенная лексика. В русском языке выделяют от четырех до восьми матерных корней. В первую очередь это слова, обозначающие «телесный низ»: половые органы — женский (слова на «п» и «м») и мужской («***» и примыкающий к нему «хер»), мужские семенники, яички («муди»), а также глагол, обозначающий совокупление («*****»).
Сюда же причисляют название распутной женщины («*****»). Многие люди считают матерными некоторые другие особенно обидные слова, употребляемые в брани, например «пидорас» (именно в таком варианте).
Что касается происхождения этих слов, точно доказано, что все матерные слова безусловно принадлежат к славянской, русской лексике. Однако у многих из этих слов неясная этимология. К примеру, до сих пор не установлено происхождение обоих названий женских половых органов. Название мужского полового органа и слово «хвоя» восходят к одному корню в значениях «ветка», «побег», «кол». Глагол «*****» во всем славянском мире давно используется именно в значении «совокупляться», но первоначально, по-видимому, значил «бить», «ударять», «толкать». «*****» (распутная женщина) этимологически восходит к значению «обман», «пустяк».
Хотя все знают основное значение этих слов, обычно они используются в совершенно других значениях и обладают очень высокой экспрессией и невероятным словообразовательным потенциалом.
Так происходит из-за того, что корни слов теряют связь со своим первоначальным и основным смыслом, становятся «пустыми», а смыслообразующими становятся служебные частицы — суффиксы, приставки. К примеру, слово «*******» означает «украсть», хотя корень слова указывает на женские половые органы. Мы видим, насколько далеко новое слово ушло от изначального смысла. Хотя случаи, когда корень перестает «держать» смысл слова, в русском языке встречаются нечасто.
Часто в языке матерная лексика заменяется эвфемизмами. Кажется, больше всего распространены пищевые метафоры, вроде «банан», «колбаса», и другие слова, обозначающие мужской половой орган. Типы эвфемизмов бесконечны или их можно классифицировать по определенным группам?
Эвфемизм или слово-заместитель используется вместо слова, которое неудобно произносить — иногда по политическим, иногда по этическим соображениям. Я рассматривала названия женских и мужских половых органов в архангельских говорах, и получилось около 200 лексем для женских и столько же для мужских.
Но путей эвфемизации (замены) оказалось не так много — всего 12−15 направлений (точное число варьируется в зависимости от метода классификации). Также мы отдельно выделяем в качестве способа замены непристойного слова многозначительную паузу, когда грубое слово вовсе пропускается.
Мат может заменяться местоимением и местоименным наречием (она, самая, моя, твоя, всё, он, это, эво, куда, туда) или существительным, практически не имеющим значения (место, штучка): «Девки ух, девки ух, залетел туда петух. Кукарекает, ревет, там покою не дает». Или такое: «Юбочка да рукодельная, а под юбочкой — штучка дельная».
Эвфемизм может указывать на принадлежность к полу (женское, женено, женское место, женственность; мужское, мужство): «Целочка — женственность твоя. Заставили под угол положить волос с женского места, под главный угол, под большой угол клался волос [при строительстве дома]». Или такая частушка: «Ты о бабах не печалься, бабоньки не пропадут. Нынче все мужские части в магазине продают».
Слова также указывают на расположение органа на теле (перед, передок, низ, вниз, низкое место), на характер расположения, рельеф (дыра, дырка), на размер (полметра, до колена, по полу волочится). Последний тип в своем гомерическом выражении очень распространен в фольклоре: «Дров ни полена, конец до колена». Отдельная группа эвфемизмов указывает на внешний вид — покрытость волосами (лохматина, мохнатина): «Я под елью была, под шинелью была, раззадорила молодчика, мохнатки не дала». К слову, среди многочисленных эвфемизмов полового акта встречаются тематически близкие к этой группе фразеологизмы — «выделывать шкуру», «снимать шерсть со шкуры». Слова «хохол», «хохолок» могут обозначать растительность на лобке. Отсутствие волосяного покрова свидетельствует о незрелости девушки: «Хотел на осень жениться, да отдумал на годок. У молоденькой у девушки не вырос хохолок».
Метафора полового органа может быть связана с функцией мочеиспускания (пикушка, писка) или с детородной функцией (род, роды; женилка) (пример: «Женилка-то выросла, а ума-то у вас нету»), указывать на нетронутость девственной плевы (целина, целка) или, наоборот, на искушенность женщины (рваная дырка, целая тарелка).
Может отражать отношение говорящего (срам, срамное место, грешник, сраментина).
Отдельно выделяем многочисленные предметные метафоры (палка, кол, полено, колотушка, игрушка, погремушка, чемодан, сундучок, ракушка). И уже внутри этой группы — подгруппу с пищевыми эвфемизмами (пирог, мясо, колбаса, огурец, морковка, редька, хрен, кукурузина): «Парень девку щекотал, девка хохотала, колбасою угощал — девка не примала»; «Не ходите, девки, замуж за Ивана Кузина: у Ивана Кузина большая кукурузина». Здесь же подгруппа слов, обозначающих различные орудия и оружие (долото, колотушка, рогатина, перо и чернильница, кожаный нож, пистон, мушкет). Любопытную метафору совокупления как окунания пера в черниленку мы видим в народной песне: «А свое белое перо да вынимает наголо, кладет перышко во черниленку. Начинат Иван писа́ть, начала Дуня кричать. Стой, Дуняша, не кричи, хоть часочек помолчи. Оботретсе, обомнетсе, все по-старому пойдет. Когда мочки промыкают, дак всегда уши болят. Когда целочку ломают, завсегда края болят».
В исследованиях мы зафиксировали и растительный код (сено, корешок, сучок, мягкое дерево, огурец, хрен, шишка), антропоморфный, т.е. человекообразный (барыня, матушка, сестра, кума, царица; батюшка, товарищ). В народных загадках распространены квазислова (псевдослова, которые сами по себе не употребляются): куралейка, хундыречек, шайда-майда, шанта-панта, хая-вая, кунька-мунька, кундрик-мундрик, хундерь-мундерь. Например, загадка: «Без батюшкиного шампура заросла бы у бабушки шаньтя-маньтя» (отгадка — соха и земля).
Какой тип метафоры используется чаще всего и почему?
На Севере чаще всего встречаются зоологические и предметные метафоры. Зоологический код — это такие слова, как кура, курица, петух, кутька, кунка, куница, соболь, хотя чаще всего представлена пара «курица» и «петух» (впрочем, курицей могут называть не только женский, но и мужской половой орган). В названии женских гениталий регулярно используются названия пушных зверей, а также названия, связанные с мохнатостью и шерстью.
Лингвист Борис Успенский объяснял это символикой богатства и плодородия. Сейчас в русском языке женский половой орган часто называется словом «киска», но это пришло к нам из голливудских фильмов, в народном языке мы подобное не фиксируем. Эвфемизмом женского полового органа бывают и названия рыб: «камбала» или «сайда». «Сайда» встретилась в вологодских говорах.
Есть ли в русском языке эвфемизмы, связанные с именами собственными?
В антропоморфных метафорах мы находим такие примеры: «Свою Миронью не прикроешь долонью» (ладонью). Также мы встречали версии «Манька», «Макариха». Но имена собственные в отношении мужских половых органов мы не фиксировали. Эта практика распространена в английской и американской традициях — к примеру, они используют имя «Дик».
Как возникают эвфемизмы и каким образом обычные слова вдруг приобретают новые смыслы?
Эвфемизация вытекает из необходимости сохранить общую экспрессию при уменьшении грубости выражения, без использования собственно обсценных слов.
Эвфемизмами могут стать как обычные слова и устойчивые выражения, так и неологизмы, которые вне определенных контекстов в языке вообще не употребляются. Тогда эвфемизация происходит по нескольким каналам, которые условно можно разделить на «фонетические», «грамматические» и «синтаксические» группы. Чтобы сохранить экспрессию и при этом остаться узнаваемым, эвфемизм должен иметь «маркер» нецензурного слова. Чаще всего мы встречаем «фонетический» маркер: к примеру, эвфемизмы выражения ЁТМ начинаются со звука [j] («йот»), после которого идут гласные [о] или [е] (реже [а]): ёрш, ёх, ёш, ёлки, ё-ка-лэ-мэ-нэ; едри; едрит, едреть, едрить, едыть, екуть, еси, ядрень, япона мать, японский городовой и так далее — все они призваны замещать обсценный элемент: «Оставили, ёрш твою мать, сумочку-документы. Ядрень твою мать!»
Грамматический «морфологический» маркер: в качестве эвфемизма подбирается слово, грамматически близкое обсценному: «грёб», «грёбаный». Лексемы «гретит», «едрит», «едрить» не имеют собственных значений и существуют только в качестве дублеров обсценных слов.
Часто сохраняется конструкция «твою мать» при замене обсценного элемента небранным словом: мать твою шары, мать твою заразу, мать твою за ногу, мать твою душу, лешаки твою мать.
Часто мы видим двучленные рифмованные сочетания с использованием «слова-эха»: ёк-коренёк, ёк-макаёк, ёк-макарёк, ёма-порёма, ё-моё. Здесь также важен начальный фонетический маркер [jо].
Как возник оборот ЁТМ и что он означает?
Главная проблема этого оборота (назовем его «имел твою мать») — в неопределенности субъекта действия. В нынешнем, трехчленном варианте фразеологизма неясно, кто именно имел мать, форма глагола в прошедшем времени ответа на это тоже не дает (можно сказать и «я имел твою мать», и «ты имел…», и «он имел…»).
Самая известная версия объяснения смысла этого фразеологизма принадлежит Борису Успенскому. Рассмотрев обширный материал древних рукописей и современных полевых записей со стороны объекта действия — матери, он связал выражение ЁТМ с культом земли-матери, Богородицы и родной матери.
Субъектом действия (не зафиксированным в русском варианте, но сохранившимся в некоторых других славянских языках) он считает пса. В архангельских говорах, как и в рукописях, отсутствуют примеры четырехчленного варианта фразеологизма (типа «кто-то имел твою мать»). Но если принять во внимание подобную гипотезу, утерянным первым членом мог быть не только пес. Может быть, существовала вариативность: пес, черт, бес, дьявол, леший и пр. Тогда смысл выражения ЁТМ заключается в оскорблении собеседника: «кто-то (пес, черт, леший) был с твоей матерью — следовательно, ты незаконнорожденный». Отсюда оскорбления, указывающие на недостойное происхождение: «чертов (лешего, песий, собачий) сын», «чертовы (лешего, собачьи, сукины, бисовы) дети (дочери)».
Но есть и другая точка зрения. Лингвист Геннадий Ковалев полагает, что в этом обороте изначально было указание на первое лицо, то есть «я имел…». Он ссылается на этнографа Дмитрия Зеленина, который отмечал, что многие русские оскорбления подчеркивают юность и неопытность объекта брани («молокосос», «щенок» и т.
п.). Говоря ЁТМ, ругающийся выставляет себя как бы отцом того, кого он бранит, а сам фразеологизм означает собственно «я твой отец!» или «я мог быть твоим отцом!». Ковалев пишет: «Выражение это можно отнести к очень древнему периоду; конец эры матриархата и складывание патриархата. И значение его уже в ту пору было отнюдь не похабным, а скорее имущественным. Обладающий матерью рода становился хозяином рода. Поэтому древнее значение выражения ЁТМ необходимо было понимать как «я теперь ваш отец» или «я теперь — хозяин всего, что вам принадлежало». Переосмысление субъекта действия (с первого лица на третье) Ковалев считает более поздним явлением: «Скорее всего, первичным было выражение с „я“. Оно совершенно не было оскорбительным, хотя и обозначало именно совокупление. Однако означало оно не секс, не надругательство как таковое, а определяло лишь власть, точнее обладание властью в не своем роду».
Я согласна с этой точкой зрения. К тому же косвенным доказательством первичности грамматического первого (а не третьего) лица является запрет материться женщине.
Потому что в этом случае фраза, в которой объект и субъект совпадают, полностью теряет смысл. Скорее всего, это спровоцировало дальнейший этический запрет для женщин ругаться матом.
Случается ли так, что эвфемизмы матерных слов сами по себе становятся нецензурными?
С одной стороны, эвфемизмы не считаются нецензурными — они существуют, чтобы грубое слово заменить негрубым. С другой — мы можем наблюдать, как часто используемый эвфемизм принимает на себя все функции заменяемого слова и новое слово само становится запретным. Такова судьба слова «хер». Первоначально это название буквы «х» в кириллическом алфавите, но оно оказалось полным аналогом заменяемого слова, включая все переносные значения и всю фразеологию. Сейчас на это же место претендует слово «хрен».
Если поиск эвфемизмов — это естественный процесс, значит ли это, что мат воспринимается людьми как однозначно плохое явление?
В народной традиции мат считается абсолютно запретным для женщин: матерясь, женщина оскорбляет свою мать, Мать-Богородицу и сырую землю («Женка-то матюкнется — вся земля сотрясется»).
В современном и деревенском, и городском обществе также считается, что нельзя употреблять мат при женщинах и детях. Наши информанты неодобрительно вспоминают односельчан, которые «без матки слова не скажут», и желают девушкам жениха «не пьющего, не матущего, не табачника». В то же время они признаются, что сами частенько используют мат: «Я как разъярюся, расстроюсь, матом скажу — тоже грех», «Иногда я матькаюсь — когда в досаду», «А этот мат у нас безобидный, он, как говорится, для связки слов», «Для смеху вворачивала матюга».
В каких контекстах мат допустим?
В народной культуре мат допустим как оберег от нечистой силы. Матерная брань в функции оберега иногда приравнивается к молитве: «Надо всех богов в кучу собирать, молиться, он, говорят, материков боится. Материков, говорят, боится лешак». Почему же нечистая сила вдруг боится мата так же, как и молитвы? Раньше в матерной брани постоянно упоминались Бог и Богородица: «И маты у него такие богохульные — и Бога приплетет, и Богородицу.
Женщины-то не матюкались матом, а мужики-ти матюкались, и в Бога матюкались. В Бога мать. И Христа. Хоть мои матюкливы мужики, молодежь-то теперь не матюкайется в Бога. Раньше мамушка все одерьгивала. В Бога мать и в Христа мать. У нас теперь не таки маты. Это дедки стары» (из интервью с информантом). Видимо, частое поминание святых, Бога и Богородицы в бранных высказываниях и пугает нечистую силу.
Как и когда в русском языке появилось слово «секс» и как обозначали половой акт до его появления?
Слово «секс» в значении совокупления в англоязычных странах появилось лишь в 1929 году, а слово «сексуальный» (sexy) — в 1959-м. По данным Национального корпуса русского языка, употребление слова «секс» резко возрастает с 1960-х годов, пики приходятся на начало ХХI века. При этом это слово совсем не встречается в диалектах. Даже после появления слова «секс» люди продолжают использовать его многочисленные русские эквиваленты. Не только обсценное слово «****», но и многочисленные «приличные» синонимы: совокупление, любовь, половая жизнь, интимная жизнь, половой акт, отношения, тесные отношения, сношение и пр.
Совокупление обозначается огромным количеством глаголов и словосочетаний. Фраза «Они живут вместе» может «переводиться» как «Они вместе спят», т.е. сожительствуют, занимаются сексом. С совокуплением могут быть связаны слова давать, гулять, блудить, драть, ездить («парень на девке ездит»), жить, спать, грешить, тыкать, сношаться, толкать, пихать, выторкать, сунуть, засадить, скрести, огрести; фразеологизмы «полозья загибать», «масло делать» и так далее. Эту лексику я специально еще не собирала, но кажется, что должно набраться несколько сотен глаголов. В любом случае большинство эвфемизмов коитуса, по-видимому, восходит к значению «ударить», «стукнуть» (напомню, что матерный глагол «*****» изначально тоже использовался в похожем значении). Самый яркий пример — глагол «трахать(ся)». Мне всегда казалось, что эротический смысл этот глагол приобрел в конце 1980-х годов, когда в нашу страну пришли голливудские фильмы с обилием откровенных сцен и у переводчиков возникла проблема с цензурным переводом глагола fuck.
Но Национальный корпус показывает, что это слово в этом значении использовалось уже с 1940-х годов, хотя пик действительно приходится на 1980−1990-е. Интересно, что, к примеру, для меня это слово в первую очередь — экспрессивный синоним глагола «ударить», а для более младшего поколения оно уже стало однозначно неприличным.
Какова функция мата и эротической лексики в фольклоре?
В эротическом фольклоре отражена та же смеховая культура, какой ее увидел Михаил Бахтин в творчестве Рабле (Михаил Бахтин — русский философ, культуролог, теоретик европейской культуры и искусства. Автор книги «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». — Прим. «Инде»). Здесь переплетаются возможное и невозможное: матерятся не только взрослые, но и дети, все заняты желанием сношаться, в том числе старики и старухи. Постоянно возникают нелепые пары: девушка связывается со стариком, со старухой — парень. Названия половых органов распространяются на предметы, животных и людей.
Половые органы персонифицируются и живут собственной жизнью. Переплетаются «высокое» и «низкое»: ругательства и молитвы, заговорная традиция и пародия на заговоры, религиозные обряды и пародия на них. Очень велико количество эротических загадок, имеющих «невинные» отгадки: «Спереди рыжая, сзади дыра, на „п“ начинается, кончается на „а“» (отгадка — папироса). Есть загадки про женский и мужской половые органы и про коитус: «Банька кожана, дверца волосяна, один моется, двое колотятся, крылья есть, а не летает».
Есть ли в России традиция эротической литературы и литературы с использованием матерной лексики?
Далеко не всегда эротика и мат пересекаются. В поэзии метафоры бывают куда более изощренными, чем в народной культуре. Но если говорить о матерной поэзии, то она была особенно популярна в XVIII−XIX веках. Это в первую очередь так называемая «барковщина» — непристойные сочинения, приписываемые Ивану Баркову, переводчику, ученику Михаила Ломоносова. Больше всего известны сборники неподцензурной поэзии «Девичья игрушка» и «Девичьи шалости».
У Пушкина это «Гаврилиада» и «Тень Баркова», у Лермонтова — «Юнкерские поэмы». Хотя эротические стихи имеются практически у всех крупных поэтов, соотношение «пристойности» и «непристойности» там разное. Вместе с тем мат в поэзии не всегда связан с эротикой, игрой и бурлеском. К примеру, у Пушкина стихотворение сохраняет высокий трагический накал, несмотря на использование мата. Например, в стихотворении Пушкина «Телега жизни» есть такая строфа:
С утра садимся мы в телегу.
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел, ***** мать!
Стихотворение относится к философской лирике и построено на метафоре, сопоставлении времени суток и человеческой жизни. В советское время Пушкина издавали с купюрами даже в академических изданиях, и если не знать оригинала, невозможно было догадаться, что именно утаено.
Мат — это значительный культурный пласт, и хотя этот пласт подспудный, утаенный, вроде бы непроизносимый, каждый культурный человек обязан был быть с ним знаком.
Хотя бы чтобы избежать ненужных ассоциаций. Неприятности, связанные с незнанием мата, случились в 1920-е годы у поэтессы Веры Инбер. Скорее всего, девушка из интеллигентной еврейской семьи тогда этих слов не знала, поэтому в священном неведении писала стихи вроде «Ах, у ели, ах, у ели…». Может быть, это примеры так называемой авторской глухоты, но Владимир Маяковский высмеивал их в эпиграммах:
Ах, у Веры, ах, у Веры,
Ах, у Инбер, ах, у Инбер
Что за глазки, что за лоб.
Все глядел бы на нее б.
Сейчас есть какие-то слова, которые находятся в процессе перехода в сферу ненормативного?
Не ненормативного, а непристойного. Да, например, слова «трахаться», «хрен», о которых мы уже говорили. Но даже если слово не является непристойным, оно может иметь какие-то дополнительные смыслы, коннотации, ассоциации и будет восприниматься как непристойное. Когда я преподавала в школе, однажды в диктанте попалось слово «сучья», которое вызвало у мальчиков бурную реакцию, несмотря на вполне пристойный контекст.
Ту же реакцию может вызывать глагол «сосать» в любом контексте. Вот анекдотический пример: школьник засмеялся, услышав в диктанте слово «телка» — еще совсем недавно это слово имело сленговое значение «девушка» (кажется, это значение сейчас уходит). После расспросов выяснилось, что он знает это слово только как экспрессивное обозначение девушки, возможно, девушки легкого поведения. И хотя контекст был типа «телка щиплет травку», мальчик 14 лет не усомнился, что речь идет о девушке.
Конечно, подростки в силу возраста видят неприличное везде. С другой стороны, они не видят в литературных текстах ни словесной игры, ни иносказаний. Все в школе читают «Горе от ума» Грибоедова, еще кое-как обращают внимание на то, что Фамусов пристает к Лизе, но практически никто не понимает намека на связь Фамусова с докторшей-вдовой и появление у них внебрачного ребенка: «…я должен у вдовы, у докторши, крестить. Она не родила, но по расчету — по моему — должна родить». Школьникам обычно нужно указывать пальцем на то, что вот здесь и здесь имеются некие эротические моменты.
Это результат того, что современные городские дети растут вне словесной игры, которой так много и в литературе, и в народной культуре.
Как, по-вашему, нужно говорить с детьми о сексе?
Раньше в народной, сельской культуре такой проблемы, кажется, не было. Жители деревни с самого детства наблюдали спаривание животных, а иногда и способствовали ему — корову нужно было вести к быку, козу к козлу. Часто на случку их водили дети и подростки. Сельские дети видели, что следовало из того, что петух наскакивает на курицу (хотя, конечно, ребенок это наблюдение проецировал на себя далеко не сразу). Причина и следствие шли вместе, и ребенок, наблюдая это, не замыкался на первоначальном процессе, а понимал его в контексте естественного жизненного цикла. Опять же в деревнях традиционно были многодетные семьи, и дети неоднократно могли наблюдать беременность и роды у матерей, многочисленных теток и сестер. Не наблюдая собственно совокупления, секса, он наблюдал его последствия — появление новой жизни.
Городской подросток, как правило, растет один. О появлении детей на свет ему рассказывают сказки то про аиста, то про капусту. Зато секс он видит в гиперболизированном виде на экране планшета и телевизора. Остается лишь восприятие секса как самостоятельного удовольствия, а вокруг все твердят, что нужно всеми силами избегать его естественных последствий — детей. В таких условиях разрываются причинно-следственные связи и возникает проблема, как объяснить секс.
Но сейчас, конечно, такого водораздела между деревенской и городской культурой нет; то, что я говорила о деревне, — во многом вчерашний, даже позавчерашний день, а деревенское половое воспитание вполне приблизилось к городскому. Требуется ли новый язык, чтобы говорить с детьми о сексе? Пока заметно два направления. Первое — использование медицинских терминов для называния половых органов и процесса совокупления («пенис», «вагина», «коитус»). Язык медицины — это латинская терминология, и город ею вполне овладел. Второе — естественный путь эвфемизации.
Иллюстрации: Настя Ярушкина
Самообразование«Гарри Поттер» на татарском. Вторая глава второй книги о юном волшебнике«Һарри Поттер һәм Серләр бүлмәсе» романын «Инде» белән бергә укыйбыз
25.08Как житьКак добиться контроля над деньгами. Мнение эксперта и опыт горожанПростые принципы бюджетирования
06.04Что происходитСвежая кровь. Шесть новых релизов от казанских музыкантовЭлектроника From Kazan With Love, поп о девственной чистоте и песня про секс на татарском языке
09.08СамообразованиеТест «Инде» и Camorra Pizza e Birra. Что вы знаете про итальянскую мафию?Готовимся к дегустации двух новых пицц с индейкой
19.07Популярное
Непристойные, непристойные и богохульные передачи
Федеральный закон запрещает трансляцию непристойных, непристойных и богохульных материалов по радио и телевидению. Это может показаться достаточно ясным, но определить, что означает непристойное, непристойное и богохульное, может быть сложно, в зависимости от того, с кем вы разговариваете.
В знаменательном деле Верховного суда 1964 года о непристойности и порнографии судья Поттер Стюарт лихо написал: «Я узнаю это, когда увижу». Этот случай до сих пор влияет на правила FCC, и жалобы общественности на трансляцию нежелательного контента способствуют обеспечению соблюдения этих правил.
Другими словами, если вы «знаете это, когда видите» и считаете это нежелательным, вы можете сообщить об этом в Федеральную комиссию по связи и попросить нас проверить это.
Решение о том, что является непристойным, непристойным или оскорбительным
Каждый тип контента имеет четкое определение:
Непристойный контент не защищен Первой поправкой. Чтобы контент был признан непристойным, он должен соответствовать трем критериям, установленным Верховным судом: он должен соответствовать похотливым интересам обычного человека; изображать или описывать сексуальное поведение «явно оскорбительным» образом; и, взятые в целом, не имеют серьезной литературной, художественной, политической или научной ценности.
Непристойный контент изображает сексуальные или выделительные органы или действия явно оскорбительным образом, но не соответствует трем критериям непристойности.
Ненормативная лексика включает «крайне оскорбительные» выражения, которые считаются неприятными для общества.
Факторы, определяющие, как применяются правила Федеральной комиссии по связи США, включают особый характер контента, время суток, когда он транслировался, и контекст, в котором происходила трансляция.
Трансляция непристойного содержания запрещена законом в любое время суток. Непристойный и богохульный контент запрещен в эфире телевидения и радио с 6 утра до 10 вечера, когда существует разумный риск того, что в аудитории могут быть дети.
Как насчет кабельного, спутникового телевидения и спутникового радио?
Поскольку непристойность не защищена Первой поправкой, она запрещена на кабельном, спутниковом и вещательном телевидении и радио.
Однако те же правила непристойности и ненормативной лексики не применяются к кабельному, спутниковому телевидению и спутниковому радио, поскольку они предоставляются по подписке.
Обеспечение соблюдения правил
Обеспечение соблюдения правил непристойности, непристойности и ненормативной лексики обычно начинается с жалоб от общественности, которые сотрудники Федеральной комиссии связи США рассматривают возможные нарушения. Если расследование оправдано и FCC обнаруживает, что станция нарушает свои правила, она имеет право отозвать лицензию станции, наложить штраф или вынести предупреждение или предупреждение.
Что делать, если у меня есть комментарии или опасения по поводу конкретной трансляции?
Все комментарии и/или опасения по поводу конкретной трансляции следует направлять соответствующим станциям и сетям.
Какую информацию я должен включить в жалобу на непристойность, непристойность или ненормативную лексику в FCC?
При подаче жалобы укажите следующую информацию:
- Дата и время трансляции.
- Позывной, канал и/или частота станции.
- Подробная информация о том, что на самом деле было сказано или изображено во время трансляции.
Подробные жалобы полезны для анализа контекста оскорбительного языка, изображений или сцен и определения возможных нарушений правил. Также полезно (но не обязательно) включать запись или расшифровку трансляции, когда это возможно, хотя любая предоставленная вами документация становится частью записей FCC и не может быть возвращена.
Версия для печати
Непристойные, непристойные и богохульные передачи (pdf)
Ненормативная лексика | Энциклопедия Первой поправки
Главная >> Энциклопедия >> Статьи
Дэвид Л. Хадсон-младший (обновлено в августе 2017 г.)
Суды постановили, что ненормативная лексика может регулироваться правительством при определенных обстоятельствах, соответствующих Первой поправке. Здесь знак на автобусе GRTC Transit System 84 в Ричмонде, штат Вирджиния, напоминает пассажирам, что произнесение ненормативной лексики или непристойностей в автобусах запрещено.
(Фото Табера Эндрю Бэйна, Creative Commons by 2.0)
Согласно современной юриспруденции Первой поправки ненормативная лексика не может быть категорически запрещена, но может регулироваться во многих ситуациях.
Ненормативная лексика исторически считалась наказуемой.
Исторически ненормативная лексика считалась кощунственной и наказуемой. В 1942 году судья Фрэнсис У. Мерфи занял эту позицию в своем знаменитом пассаже из решения по делу C haplinsky v. New Hampshire о «боевых словах»: из которых никогда не считалось, что они поднимают какие-либо конституционные проблемы. К ним относятся непристойные и непристойные, богохульные, клеветнические и оскорбительные или «боевые» слова».
Суд постановил, что ненормативная лексика не может быть запрещена в соответствии с Первой поправкой
Почти 30 лет спустя Верховный суд постановил, что человек не может быть осужден в соответствии с местным нарушением общественного порядка, если он носил куртку с надписью «Fuck the Draft».
в здание суда Калифорнии. В деле Cohen v. California (1971) судья Джон Маршалл Харлан II рассуждал, что «хотя конкретное четырехбуквенное слово, о котором идет речь, возможно, более неприятно, чем большинство других слов того же жанра, тем не менее часто верно, что вульгарность одного человека чужая лирика». Харлан предупредил, что «правительства вскоре могут воспользоваться цензурой отдельных слов в качестве удобного предлога для запрета выражения непопулярных взглядов». Коэн выступает за принцип, согласно которому ненормативная лексика сама по себе не может быть запрещена Первой поправкой.
Иногда ненормативная лексика не является охраняемой категорией речи.
Ненормативная лексика может регулироваться, однако, при определенных обстоятельствах в соответствии с Первой поправкой. Ненормативная лексика, переходящая черту в прямые личные оскорбления или бранные слова, не защищена Первой поправкой. Точно так же в деле Watts v. United States (1969) установлено, что ненормативная лексика, произнесенная как часть реальной угрозы, не пользуется конституционной защитой.
Так же до Школьный округ Вефиля № 403 против Фрейзера (1986 г.), должностные лица государственных школ могут наказывать учащихся за ненормативную лексику. Правительство также может регулировать ненормативную лексику, которая квалифицируется как непристойная речь в средствах вещания, как пояснил Верховный суд в деле Федеральной комиссии по связи против Pacifica Foundation (1978).
В некоторых штатах по-прежнему предусмотрена уголовная ответственность за ненормативную лексику
В некоторых штатах до сих пор действуют законы, предусматривающие уголовную ответственность за ненормативную лексику. Например, в штате Мичиган до декабря 2015 года действовал закон, который гласил: «Любое лицо, использующее любые непристойные, аморальные, непристойные, вульгарные или оскорбительные выражения в присутствии или на слуху любой женщины или ребенка, считается виновным в правонарушении». Государственный апелляционный суд признал закон неконституционно расплывчатым в деле ругающегося каноиста в People v.
Boomer (приложение штата Мичиган, 2002 г.). Закон был отменен в 2015 году.
В Северной Каролине действует закон, запрещающий ругаться на дорогах общего пользования. Статут гласит: «Если какое-либо лицо на какой-либо дороге общего пользования или шоссе и в присутствии двух или более лиц громко и неистово использует непристойные или нецензурные выражения, оно подлежит совершению мисдиминора 3-й категории».
В 2016 году окружной апелляционный суд США 4 th оставил в силе закон Южной Каролины, запрещающий ненормативную лексику возле церкви или школы. В случае Johnson v. Quattlebaum , апелляционный суд определил, что закон не был слишком широким или расплывчатым, поскольку он запрещал только незащищенные боевые слова и применялся только к речи, которая была в пределах слышимости.
Дэвид Л. Хадсон-младший — профессор права в Белмонте, широко публикуется по темам, связанным с Первой поправкой. Он является автором аудиокурса из 12 лекций по Первой поправке под названием «Свобода слова: понимание Первой поправки» (Now You Know Media, 2018).