Раскопки трои шлиман: В поисках Трои | Статьи

Что за Трою отрыл Шлиман?

Что за Трою отрыл Шлиман?

Доказать истинность событий, описанных Гомером, такую цель поставил он перед собою еще в отрочестве, – утверждал сам Генрих Шлиман (1822–1890). Нажив состояние на поставках селитры для русской армии в Крымскую войну 1853–1856 годов и на торговых сделках в Североамериканских штатах во время Гражданской войны, он смог финансировать поиски Трои.

В те годы сведения об этом городе, как и вообще о культуре и истории Греции, ограничивались гомеровскими «Илиадой», «Одиссеей» и еще несколькими легендами и мифами. Самого Гомера почти все считали не более как мифотворцем. В реальность описанных им событий не верил никто. Местонахождение Трои было совершенно неизвестно. Она могла быть в Италии, Греции, Турции, на любом берегу Средиземноморского бассейна. Шлиман тоже не знал где искать.

Сначала он выбрал для раскопок остров Итаку. Ничего не нашел, поехал в Грецию, потом в Турцию, предполагая, что гомеровская Троя найдется в местечке Пинар-Баши.

Не нашлась.

Затем по совету британского консула в Дарданеллах Шлиман обратил внимание на холм Гиссарлык на берегу турецкой Малой Азии. И вот 11 октября 1871 года здесь начались раскопки. В итоге Шлиман отрыл многослойный памятник, девять сменяющих друг друга городов. Довольно долго археолог не мог решить, который из них описан в поэме Гомера. Многие ученые считают, что искомая гомеровская Троя находилась в шестом или седьмом слое; Шлиман же, снося слой за слоем, добрался до города номер два. Позже он писал в дневнике: «Я нашел то, что искал. И я разрушил то, что искал».

Мы не будем гадать, почему каждый следующий город строили на месте предыдущего и сколько веков это длилось. По сути, вопрос ясный. На месте разрушенного землетрясением Ташкента построен новый Ташкент, на месте Спитака – Спитак. Деревянная Москва горела едва ли не ежегодно, и над головешками немедленно строили новый город. Откопанный Шлиманом «слоеный» город мог существовать тысячу лет, но при хорошей (то есть при отвратительной) сейсмической активности мог быть разрушен, построен, снова разрушен и так далее и за сто лет.

Это неважно. Важно другое: почему откопанное им Шлиман назвал Троей?… Да потому, что он пришел туда откапывать Трою, вот и все. «Я искал город Трою, и я нашел город. Значит, это Троя». Чистейший волюнтаризм, но спустя сто тридцать лет кто об этом думает? Время и кропотливая работа последователей, толкователей, историков, романистов и школьных учителей превращают любое заблуждение в непреложный научный факт, во всяком случае в сознании обывателя (прости, читатель).

Конечно, закреплению мифа об открытии Трои способствовал скандал, разгоревшийся из-за сокровищ, предъявленных Шлиманом мировой общественности и названных им самим «кладом Приама». Но это не был клад Приама. Как сообщает русский историк Владимир Толстиков,

«прошло более ста лет, пока ученые выяснили, к какому же все-таки времени принадлежит «Клад Приама». Оказалось, что это эпоха ранней бронзы, то есть примерно за 1000–1200 (!) лет до известных троянских событий».

Другое открытие Шлимана – гробница царя Агамемнона в Микенах. Сообщалось об открытии так: «Затем, руководствуясь свидетельством Павсания о местонахождении могилы Агамемнона, он (Шлиман) предпринял раскопки Микенского Акрополя и нашел гробницу знаменитого ахейского вождя. Может быть, гробница принадлежала и не Агамемнону (и действительно), но, во всяком случае, это было богатейшее, несомненно царское погребение с массой золотых вещей».

Всего было отрыто пять могил, а в них – останки пятнадцати человек, усыпанных золотом и драгоценностями. Королю Греции Шлиман отбил телеграмму: «С величайшей радостью сообщаю Вашему Величеству, что мне удалось найти погребения, в которых были похоронены Агамемнон, Кассандра, Эвримедон и их друзья, умерщвленные во время трапезы Клитемнестрой и ее любовником Эгистом». Действительно ли это могилы перечисленных лиц? К. Керам пишет: «

У него (Шлимана) не было ни малейшего сомнения в своей правоте, и все же – сегодня мы это знаем совершенно точно – его теория была неверной. Да, он нашел под агорой царские погребения, но не Агамемнона и его друзей, а людей совершенно другой эпохи… Но это, в общем, несущественно». (Забавно, что популяризатор археологии К. Керам считает «несущественными» расхождения с фактами как откровений Геродота, так и утверждений Шлимана.)

Мы не хотим бросать камни на могилы ученых. Мы всего лишь призываем осторожнее относится к толкованию письменных трудов, к объяснению археологических находок. История человечества – категория настолько грандиозная, что специалисту в какой-либо области истории нужно быть скромнее в выводах… А ради полноты картины отметим, что методы Шлимана при раскопках «Трои» специалисты считают варварскими. Он уничтожил этот исторический памятник.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

ШЛИМАН, ГЕНРИХ | Энциклопедия Кругосвет

ШЛИМАН, ГЕНРИХ (Schliemann, Heinrich) (1822–1890), немецкий археолог. Родился в Нойбукове (земля Мекленбург-Шверин) 6 января 1822. В 14 лет поступил мальчиком в лавку бакалейщика в Фюрстенберге, вынужден был оставить работу по состоянию здоровья. Нанялся юнгой на корабль, направлявшийся из Гамбурга в Венесуэлу, однако близ голландского острова Тексел корабль потерпел крушение. Так Шлиман очутился в Голландии. В Амстердаме поступил рассыльным в торговую фирму и вскоре стал бухгалтером. Шлиман увлекся изучением иностранных языков и достиг свободного владения голландским, английским, французским, итальянским, испанским, португальским и русским языками.

После того как Шлиман изучил русский язык, в январе 1846 его командировали в Петербург, где он завел собственное дело и женился на русской. В 1850-е годы посетил США и принял американское гражданство. В 1858–1859 путешествовал по Италии, Египту, Палестине, Сирии, Турции и Греции; в 1864 посетил Тунис, Египет, Индию, Яву, Китай и Японию, в 1866 обосновался в Париже. После 1868 Шлиман занимался историей Греции, уделяя особое внимание поэмам Гомера.

Изучив Корфу, Итаку и Микены, Шлиман выдвинул теорию (основанную на догадке английского археолога Ф.Калверта), согласно которой древняя Троя была расположена на холме Гиссарлык в Малой Азии. Обоснование этой теории в работе

Итака, Пелопоннес и Троя (Ithaka, der Peloponnes und Troja, 1869) принесло ему докторскую степень, присвоенную университетом Ростока.

В 1870 Шлиман переехал в Афины. Руководил раскопками Трои, где нашел множество золотых украшений. В 1874 были опубликованы его отчеты о раскопках на французском языке под заглавием Троянские древности (Antiquités Troyennes). Разочарованный реакцией публики на книгу и трениями, возникшими с турецким правительством в связи с тем, что золото было нелегально вывезено из страны, Шлиман отправился в Микены, где в ноябре 1876 открыл гробницы микенских царей.

В 1878 Шлиман возвратился в Трою, чтобы продолжить раскопки, в чем ему помогали археолог Эмиль Бюрнуф и знаменитый патолог Р.

Вирхов; явившаяся результатом этих работ книга Илион (Ilios) включала автобиографию Шлимана и предисловие Вирхова. Не имея возможности хранить коллекцию дома, в Афинах, в 1880 Шлиман передал ее немецкому правительству (ныне она находится в Москве).

На протяжении 1880 и 1881 Шлиман вел раскопки другого «гомеровского» города – Орхомена. Работа Шлимана Орхомен (Orchomenos, 1881) способствовала лучшему представлению о древнейшей греческой архитектуре. В 1882 он возобновил исследования Трои, на этот раз в сотрудничестве с В.Дёрпфельдом, профессиональным архитектором, уже принимавшим участие в немецких раскопках в Олимпии. За предварительной публикацией – книгой Троя (1884) в 1885 последовал труд Илион, город и страна троянцев (Ilios, ville et pays des Troyens). В 1884 Шлиман начал раскопки цитадели Тиринфа; завершил эту работу Дёрпфельд.

В 1886 Шлиман вновь проводил раскопки в Орхомене; зиму 1886–1887 провел на Ниле. Планировались раскопки в Египте и на Крите (позднее осуществленные А.Эвансом), были начаты работы на Кифере и в Пилосе. Несмотря на яростные нападки французских и немецких ученых, в 1890 Дёрпфельд и Шлиман приступили к новым раскопкам Трои, которые позволили выявить историческую последовательность перекрывающих друг друга городских построек, вскрытых Шлиманом. Было установлено, что второй слой снизу, содержавший клад из золотых предметов, много старше гомеровской Трои, а городом Гомера является тот, который определен Дёрпфельдом как шестой от материковой породы.

Умер Шлиман в Неаполе 26 декабря 1890.

Проверь себя!
Ответь на вопросы викторины «Эпоха Возрождения»

Кто автор росписи алтарной стены Сикстинской капеллы в Ватикане?

ШЛИМАН Генрих — биография, новости, фото, дата рождения, пресс-досье. Персоналии ГлобалМСК.ру.

Биография

Генрих Шлиман раскопал Трою. Это всем известно со школьной скамьи. Однако мало кто знает о том, что в ученом мире до сих пор, по выражению немецкого ученого Эриха Цорена, идет «Троянская война».

Начало этой «войны» да и нынешние «бомбардировки» частенько уходят корнями в элементарные чувства зависти, неприязни к преуспевшему дилетанту, — ведь археология — сложнейшая из наук, несмотря на кажущуюся простоту и доступность ее едва ли не каждому, взявшему в руки кайло. Все это и так, и не так. Вот уже сто двадцать пять лет не утихают и настоящие научные дискуссии на тему — которая же Троя — та, Гомеровская?

Генрих Шлиман родился в 1822 году в семье протестантского пастора в немецком городе Нойбуков. Его отец Эрнст Шлиман, несмотря на свою благочестивую профессию, был человеком буйным и большим дамским угодником. Мать Генриха, Луиза, покорно сносила неприятности, которые достались на её долю. Но однажды и её терпению пришел конец — когда муж привел в дом новую служанку, свою любовницу.

Жизнь втроем длилась недолго. Луиза скончалась от нервного истощения, сделав перед смертью сыну подарок, который, по версии Генриха, стал для него толчком, направившим на дорогу к мифической Трое. Вот как это случилось. Помня о тяге сына к знаниям, мать на Рождество подарила Генриху книгу историка Йеррера «Всеобщая история для детей».

Позже Шлиман в своей автобиографии напишет, что, увидев картинки с изображением Трои, города, воспетого слепым Гомером в бессмертной «Илиаде», он, будучи семи лет от роду, раз и навсегда решил найти этот город.

На деле всё было совершенно иначе: сын сочинил историю о подарке матери — равно как и всю свою биографию. Знаменитый фолиант до сих пор хранится в семье потомков Шлимана, но куплен он был в букинистическом магазине Санкт-Петербурга много лет спустя после описанного рождественского вечера.

После смерти матери Генрих вынужден был переехать жить к дяде, тоже пастору. Дядя выделил деньги на обучение Генриха в гимназии, а после её окончания отправил в лавку бакалейных товаров.  В  лавке он работал долгие пять с половиной лет с пяти часов утра до одиннадцати вечера. Бакалейщик практически ничего не платил ему.

Не видя для себя дальнейшей перспективы, Генрих ушел из бакалейной лавки и завербовался на работу в Латинскую Америку. Но корабль, на котором он плывет, терпит крушение. Его спасают рыбаки, и будущий археолог вдруг оказывается в Голландии. Амстердам, в те времена деловой центр Европы, очаровывает молодого Шлимана. Здесь он находит работу посыльного, за которую ему, в отличие от бакалейной лавки, неплохо платят. 

Но вскоре новое поприще начинает раздражать его.

«Человек, говорящий на двух языках, стоит двоих», — говорил в свое время Наполеон. Желая проверить истинность этого высказывания, Генрих решает учить иностранные языки. Причем начинает с родного, немецкого, шлифуя произношение. В приемной коменданта порта — там говорили преимущественно на английском — он запоминает иностранные слова и по дороге в район «красных фонарей», куда ему надо отнести образцы носовых платков, повторяет выученное. Денег на учителя у него почти нет, зато есть свой собственный метод обучения. Надо очень много читать вслух на иностранном языке, чтобы научиться не только произносить слова с правильной интонацией, но и постоянно их слышать. Упражнения в переводе, имеющие своей целью лишь усвоение грамматических правил, вовсе не нужны. Вместо них — вольные сочинения на интересную тему или же вымышленные диалоги. Вечером, исправленное репетитором сочинение заучивается наизусть, а на следующий день читается по памяти преподавателю.

Пользуясь таким методом, Генрих за три месяца выучил английский, за следующие три — французский. И принялся за итальянский. Однако его штудии вызывают удивление и даже осуждение окружающих. Чудака увольняют с одного места за другим. Но он не унывает, а смело идет в самую богатую фирму Амстердама «Шредер и К» и предлагает себя в качестве торгового агента для работы с иностранными партнерами. «Сумасшедших не берем!» — с порога разворачивает его управляющий. Мыслимое ли дело — в 22 года знать три языка! Однако Шлиман так настойчив, что его — лишь бы отделаться — экзаменуют и по результатам тестирования ту же берут на работу.

Фирма «Шредер и К» вела свои торговые дела практически по всему миру. Вновь принятый работник не только знал языки, но и умел торговать, то есть работал за двоих, получая одно жалованье. Для «Шредер и К» он оказался находкой, тем более что не стал почивать на лаврах, а продолжал совершенствовать свои умения. За год упорного труда новый сотрудник добился больших успехов — директор фирмы сделал его своим личным помощником.

В то время наиболее выгодным рынком для фирмы была Россия — рынок огромный и ненасыщенный. Техническая сложность его освоения состояла в том, что представители русских торговых компаний, как правило, не владели никакими языками, кроме родного. Проводить переговоры было затруднительно. Шлиман берется исправить ситуацию и начинает учить русский язык. Неожиданно он сталкивается с большой проблемой — в Европе нет ни одного учителя русского языка. «Какая дикость в наш просвещенный XIX век!» — с горечью восклицает начинающий коммерсант и разрабатывает еще один метод изучения языка. Он покупает у букиниста русские книги и начинает их заучивать. Основой ему служит русско-французский разговорник.

После трех месяцев каторжного труда Генрих предстает перед русскими купцами и пробует им что-то сказать. В ответ, к своему изумлению, полиглот слышит неудержимый хохот. Дело в том, что среди купленных им книг оказалось запрещенное в России издание неприличных стихов Баркова. Их поэтическую лексику он и усвоил. Но речь Шлимана так поразила представителей русского купечества, что они немедленно предложили ему создать совместное предприятие на паях — их капитал и его голова. Предприимчивый немец не привык откладывать решения в долгий ящик и уже на следующий день отправился в Санкт-Петербург.

Россия встречает Шлимана нестерпимыми морозами. Как бы ни было далеко отсюда до обласканной солнцем Трои, но другой дороги туда нет. Путь лежит через бесконечные снега, которые еще надо умудриться превратить в золото.

Пока русские компаньоны собирают деньги на общее предприятие, Генрих знакомится со страной. Его беспокойный ум требует новой работы, и случай предоставляет её. Из окон гостиницы, где поселился Шлиман, прекрасно видны заброшенные портовые строения. Пока санкт-петербургский гость рассчитывает возможную оплату за аренду складов, они сгорают. Немедленно, этой же ночью, он арендует за бесценок выгоревшие строения. А на следующий день нанимает рабочих и начинает строить все заново, ориентируясь на план амстердамского порта.

Чтобы заставить русских рабочих работать на европейский лад, Шлиман вынужден сам руководить строительством. Вот где ему действительно пригодились вызубренные выражения из Баркова!

Весна принесла Генриху Шлиману баснословные барыши. Отстроенной к началу навигации и оживлению торговли оказалась лишь его часть порта, поэтому и аренда складских помещений стоила, как никогда, дорого. Заработанные в порту деньги позволили ему отказаться от компаньонов и открыть свою фирму. В 1852  году Шлиман  женится на Екатерине Лыжиной.

В течение последующих нескольких лет он создает целую торговую империю, специализирующуюся на закупке европейских товаров в Амстердаме и продаже их в России. Но отлаженный бизнес — не для беспокойного Генриха. Он передает дело в руки приказчиков, а сам с частью свободного капитала отправляется в Америку.

Первым, к кому с визитом направляется Шлиман в этой совершенно незнакомой ему стране, оказывается президент страны Филмор(этот факт считают вымышленным). И тот сразу же принял его. Шлиман без труда получил льготную лицензию на право открыть в Америке свою компанию по скупке золотого песка у старателей Сан-Франциско и его вывозу.

Дела со спекуляциями золотом шли успешно, но начавшаяся в России Крымская война 1854 года открыла перед компанией новые горизонты. Шлиман добился, чтобы его фирма стала генеральным подрядчиком русской армии и начал беспрецедентную аферу. Специально для армии были разработаны сапоги с картонной подошвой, мундиры из некачественной ткани, ремни, провисающие под тяжестью амуниции, фляги, пропускающие воду и т. д. Разумеется, все это представлялось как товар наивысшего качества.

Сложно сказать, насколько такое снабжение русской армии повлияло на поражение России, но в любом случае её снабженец вел себя как преступник. Много лет спустя он обратился к российскому императору Александру II с просьбой о въезде в Россию, чтобы раскопать скифские курганы. На прошении император написал кратко: «Пусть приезжает, повесим!»

Имя Шлимана по-прежнему гремело, но теперь как имя афериста. Не только в России, но и в любой другой стране никто не хотел иметь дело с откровенным жуликом. Не зная, чем себя занять, Генрих начинает много читать и, случайно наткнувшись на пресловутую «Всемирную историю для детей», решает заняться археологией. Он готовит почву для новой славы — издает автобиографию, в которой утверждает, что вся его предыдущая деятельность была лишь подготовкой к осуществлению заветной мечты детства — найти Трою.

Парадоксально, но в эту мистификацию верили вплоть до недавнего времени, когда увидели свет подлинные дневники Шлимана, хранившиеся у его наследников.

В 1868 год он совершил через Пелопоннес и Трою поездку в Итаку. Там он начал осуществление своей заветной мечты, он начал поиски Трои.

В 1869 году Шлиман женился на гречанке Софье Энгастроменос. Второй брак Шлимана выглядит весьма сомнительно . По законам Российской империи Шлиман и Екатерина Петровна Лыжина-Шлиман не были разведены, Шлиман сделал это в штате Огайо, для чего и принял американское гражданство. Фактически была совершена покупка 17-летней Софьи Энгастроменос за 150 тыс. франков. Вскоре она, так же как и ее супруг, с головой ушла в поиски страны Гомера. Раскопки начались в апреле 1870 года; в 1871 году Шлиман посвятил им два месяца, а в последующие за этим два года — по четыре с половиной месяца.

Шлиман предпринял свои раскопки для того, чтобы разыскать гомеровскую Трою, но за сравнительно небольшой период он и его помощники нашли не менее семи исчезнувших городов.

Пятнадцатое июня 1873 года было ориентировочно назначено последним днем раскопок. И вот тогда-то, Шлиман нашел то, что увенчало всю его работу, то, что привело в восторг весь мир… Сокровища царя Приама! И лишь незадолго до его смерти было доказано, что в пылу увлечения он допустил ошибку, что Троя находилась вовсе не во втором и не в третьем слое снизу, а в шестом и что найденый Шлиманом клад принадлежал царю, жившиму за тысячу лет до Приама.

Найдя «сокровища царя Приама», Шлиман почувствовал, что достиг вершины жизни.  Об увлеченности Шлимана древностями говорит хотя бы тот факт, что своих «греческих» детей он назвал Агамемноном и Андромахой.

Состоянию миллионера Шлимана повезло меньше, чем его обладателю: перед самой смертью ученого-дилетанта миллионы Шлимана закончились, и он умер почти нищим — точно таким же бедным, каким и родился.

Да, купец, забросивший свое дело и взявшийся за археологию, мягко говоря, порезвился, хотя и за свой счет. Однако никто не станет спорить, — ему, дилетанту, очень везло. Он ведь раскопал не только Трою, но и царские гробницы в Микенах. Правда, так и не осознав, чьи же захоронения он там откопал. Он написал семь книг. Он знал многие языки — английский, французский… (впрочем, смотри карту Европы). За шесть недель в 1866 году (ему было 44) освоил древнегреческий, — чтобы читать греческих авторов в подлиннике! Это ему было очень необходимо: ведь Генрих Шлиман поставил перед собой задачу последовать за «поэтом поэтов» Гомером буквально построчно и найти легендарную Трою. Вероятно, ему казалось, что Троянский конь все еще стоит на древних улицах, а петли на его деревянной дверце еще не проржавели. Ах, да! Ведь Троя была сожжена! Как жаль: значит, конь сгорел в пожаре.

Генрих Шлиман упорно копал глубже. Хотя Троянский холм он нашел еще в 1868 году, постоял на нем и молча удалился: писать свою восторженную вторую книгу «Итака, Пелопоннес и Троя». В ней он сам себе поставил задачу, решение которой уже знал. Другое дело — не предполагал вариантов.

Археологи были злы на него. Особенно педантичные немцы: как это так — проскочить все культурные слои?..

«Дилетант» Шлиман, охваченный навязчивой идеей откопать Гомеровскую Трою (а ведь нашел-то он ее с текстом «Илиады» в руках!), сам того не подозревая, на столетие раньше совершил и еще одно открытие: пренебрегая верхними (поздними) культурными слоями, он докопался до скалы — материка, как принято говорить в археологии. Теперь ученые так поступают сознательно, хотя и по другим, чем Генрих Шлиман, причинам.

Шлиман по-своему определил Гомеровский слой: самый нижний представлял город каким-то убогим и примитивным. Нет, не мог великий поэт вдохновиться маленьким поселочком! Величественной и с признаками пожара оказалась Троя II, окруженная городской стеной. Стена была массивной, с остатками широких ворот (их было двое) и такой же формы калиточкой… Не имея никакого понятия о стратиграфии, Шлиман решал, который слой больше всего подходит именоваться Троей.

Немцы вместо того, чтобы восхищаться, смеялись Шлиману в лицо. А уж когда в 1873 году вышла его книга «Троянские древности.» Не только археологи, профессора и академики, но и простые никому не известные журналисты в открытую писали о Генрихе Шлимане, как о нелепом дилетанте. А ученые, которым в жизни повезло, наверно, меньше, чем ему, вдруг и сами повели себя, как торговцы с Троянской площади. Один уважаемый профессор — видимо, пытаясь подделаться под «ненаучное» происхождение Шлимана, — сказал, что Шлиман свое состояние нажил в России (это-то так и есть), занимаясь контрабандной торговлей селитрой! Такой ненаучный подход «авторитета» археологии многим вдруг показался вполне приемлемым, и другие всерьез объявили о том, что, видимо, свое «сокровище Приама» Шлиман «заранее закопал на месте находки».

О чем идет речь?

Дело было так (со слов Шлимана). Удовлетворившись своей трехлетней работой и откопав желанную Трою, он постановил завершить работу 15 июня 1873 года и уехать домой, чтобы засесть за описание результатов и составление полного отчета. И вот за сутки до этого, 14 июня, в отверстии стены недалеко от западных ворот что-то блеснуло! Шлиман моментально принял решение и отослал под приемлемым предлогом всех рабочих. Оставшись вдвоем с женой Софией, он полез в отверстие в стене и извлек из него массу вещей — килограммы великолепных золотых изделий (флакон весом 403 грамма, 200-граммовый кубок, 601-граммовый ладьеобразный кубок, золотые диадемы, цепочки, браслеты, перстни, пуговицы, бесконечное множество мелких золотых изделий, — всего 8700 изделий из чистого золота), посуду из серебра, меди, разные изделия из слоновой кости, полудрагоценных камней.

Да. Несомненно, раз сокровище найдено неподалеку от дворца (а он, конечно же, принадлежал Приаму!), значит, царь Приам, видя, что Троя обречена и делать нечего, решил замуровать свои сокровища в городской стене у западных ворот (тайник там был заготовлен заранее).

С великими усилиями (история почти детективная, — потом такой способ нелегального провоза переймут большевики) Шлиман в корзине с овощами вывез «сокровища Приама» за пределы Турции.

И поступил, как самый заурядный купец: он начал торговаться с правительствами Франции и Англии, потом России, — с тем, чтобы повыгоднее продать золотой клад Трои.

Надо отдать должное, ни Англия, ни Франция (Шлиман жил в Париже), ни государь Александр II не пожелали приобрести бесценный «клад Приама». А турецкое правительство тем временем, изучив прессу и тоже, вероятно, обсудив «дилетантизм» первооткрывателя Трои, затеяло судебный процесс по обвинению Шлимана в незаконном присвоении золота, добытого в турецкой земле, и в контрабандном вывозе его за пределы Турции. Только после выплаты Турции 50 тысяч франков турки прекратили судебное преследование археолога.

Впрочем, у Генриха Шлимана в Германии были не только противники, но и мудрые сторонники: знаменитый Рудольф Вирхов, врач, антрополог и исследователь античности; Эмиль Луи Бюрнуф, блестящий филолог, директор Французской школы в Афинах. Именно с ними-то Шлиман и возвратился в Трою в 1879 году продолжать раскопки. И выпустил свою пятую книгу — «Илион». И в том же 1879 году Ростокский университет присвоил ему звание почетного доктора.

Долго колебался «дилетант», но все же решился и подарил «сокровища Приама» городу Берлину. Случилось это в 1881 году, и тогда благодарный Берлин, с соизволения кайзера Вильгельма I, объявил Шлимана почетным гражданином города. Клад поступил в Берлинский музей первобытной и древней истории, и о нем напрочь забыли и ученый мир, и мировая общественность. Будто никаких «сокровищ Приама» не было в помине!

В 1882 году Шлиман опять вернулся к Трое. Молодой археолог и архитектор Вильгельм Дерпфельд предложил ему свои услуги, и Генрих Шлиман принял его помощь.

Седьмую книгу Шлиман назвал «Троя». Это было слово и дело, на которое он истратил все свое состояние. Однако ученый мир (даже германский) уже повернулся лицом к первооткрывателю древней легенды: в 1889 году в Трое состоялась первая международная конференция. В 1890 — вторая. 

Знаменитый «дилетант», конечно, не первый решил следовать за Гомером. Еще в XVIII веке француз ле Шевалье копал в Троаде. В 1864 году австриец фон Хан заложил разведочный раскоп (за 6 лет до Шлимана) именно на том месте, где потом копал Шлиман, — на холме Гиссарлык. Но раскопал Трою все же Шлиман!

И после его смерти немецкие ученые не хотели, чтобы Шлимана считали открывателем Трои. Когда его молодой коллега откопал Трою VI (один из слоев, которые Шлиман проскочил, не удостоив вниманием), ученые обрадовались: пусть не маститый, пусть молодой, но археолог с хорошей школой!

Если рассуждать и дальше именно с этих позиций, то до послевоенного времени Троя Гомера вовсе не была найдена: Трою VII откопал американец С.В. Бледжен. Как только в Германии узнали об этом, немедленно объявили Гомеровской Троей Трою Генриха Шлимана!

Современная наука насчитывает XII культурных слоев Трои. Троя II Шлимана относится примерно к 2600-2300 годам до н.э. Троя I — к 2900-2600 годам до н.э. — эпохе ранней бронзы. Последняя (самая поздняя) Троя прекратила свое существование, тихо угаснув в 500-х годах н. э. Называлась она уже не Троей, и не Новым Илионом.

Фигура Генриха Шлимана — не рядовое, но и не слишком уж выбивающееся из ряда своего века явление. Конечно, кроме огромной любви к истории богатый купец жаждал славы. Немного странно для его приличного возраста, но, с другой стороны, кто из нас и каких игрушек не дополучил в детстве? 

Тут важно другое.

Практически доказано, что никакого «клада Приама» не было.

«А золото?» — спросите вы.

Да, золото есть. Оно, вероятно, набрано из разных слоев. Не было в Трое II такого слоя. «Сокровище» скомплектовано ( а может быть, и куплено?) Шлиманом ради доказательства, ради самоутверждения. Разнородность собрания очевидна. К тому же сопоставление дневников Генриха Шлимана, его книг и материалов прессы говорит о том, что его и его жены в Гиссарлыке в момент находки вовсе не было! Многие «факты» биографии Шлимана подтасованы им самим: не было приема у американского президента, не выступал он в Конгрессе. Встречаются подделки фактов при раскопке Микен.

С другой стороны, как уже говорилось, Шлиман дитя своего времени. Археологи (и известные!) XIX века принимались за раскопки часто лишь тогда, когда была надежда на обогащение. Например, Служба древностей Египта заключала от имени правительства контракт, по которому разрешала тому или иному ученому производить раскопки, оговаривая при этом процент, который ученый забирал себе. Даже английский лорд Карнарвон судился и рядился с египетским правительством за этот процент, когда неожиданно наткнулся на золото Тутанхамона. Только очень богатый американец Теодор Дэвис позволил себе милостиво отказаться от положенного процента. Но никто и никогда не интересовался (и не узнает), как и чем на него воздействовали. Нет ничего предосудительного в том, что в 1873 году  Генрих Шлиман хотел сбыть «сокровище Приама» какому-нибудь правительству. Так поступил бы каждый или почти каждый, нашедший это золото. Как раз к нему-то Турция имела самое малое отношение: земля Трои не была ее исторической родиной. Правда, в таких случаях, когда возраст находки весьма почтенен, а миграция населения высока и трудно говорить о поиске «подлинного хозяина», конечно, следовало бы считать клад как бы природным месторождением и соответственно его рассматривать.

Но какова же судьба «сокровища Приама»? Не сказка ли это?

Нет, не сказка. Не столь уж трудно выяснить причины, по которым «клад» замалчивался и был недоступен зрителю в течение первых 50-60 лет. Затем в 1934 году он все-таки был классифицирован по своей ценности (Гитлер, пришедший в 1933 году к власти, подсчитывал все государственные ресурсы, и в Берлинском музее первобытной и древней истории провели элементарную инвентаризацию). С началом Второй мировой войны экспонаты были запакованы и заперты в банковские сейфы (Турция ведь была союзником Германии и могла неожиданно протянуть за сокровищами «волосатую лапу»). Вскоре, учитывая бомбежки Германии союзниками, невеселую судьбу Дрезденских дворцов, «сокровища Приама» были заперты в бомбоубежище на территории Берлинского зоопарка. 1 мая 1945 года директор музея В. Унферцагг передал ящики советской экспертной комиссии. И они исчезли еще на 50 лет. Кажется, если у «сокровища» есть это отличительное свойство — исчезать на 50-60 лет, лучше не осуществлять больше акций передачи или дара, а все-таки выставить на всеобщее обозрение.

Турецкий эксперт, ученая дама, профессор Стамбульского университета Юфук Есин, приглашенная Германией в составе экспертной группы в октябре 1994 года, осмотрев коллекцию Шлимана, заявила, что «в III тысячелетии до н.э. многие золотые, серебряные, костяные вещи изготовлялись с помощью лупы и пинцета».

Еще одна загадка? Может быть, даже отгадка: ведь купил же Парижский музей древнюю тиару Сайтаферна из чистого золота за 200 тысяч франков, и это был «подлинный античный шлем», а оказался, в конце концов, бессовестной подделкой, выполненной одесским мастером. Не это ли имела в виду госпожа Юфук Есин, говоря о «сокровище Приама»?

Загадка в другом. Генрих Шлиман увлеченно рассказывал, как София перевезла находку в корзине с капустой, а Берлинский музей передал советским представителям три запечатанных ящика! Какой же физической силой обладала стройная молодая гречанка из Афин?

Спеша к жене в Афины из очередного вояжа, Шлиман скончался в неаполитанском отеле. Он бы обязательно доехал, если бы не воспаление мозга, из-за чего археолог 4 января 1891 года потерял сознание и через несколько часов умер.  В зал его афинского дома, где стоял гроб, отдать последние почести пришел весь цвет тогдашнего общества: придворные, министры, дипломатический корпус, представители академий и университетов Европы, членом которых являлся Шлиман. Было произнесено много речей. Каждый из ораторов считал усопшего принадлежащим своей стране: немцы претендовали на него как на земляка, англичане — как на доктора Оксфордского университета, американцы — как на человека, воплотившего подлинный дух американских пионеров, греки — как на глашатая их древней истории.

Софии и детям он оставил не большое, но приличное наследство. У его сына Агамемнона был сын — Пауль Шлиман. Он пошел в деда-авантюриста и хвастался, что знает координаты Атлантиды. Пауль погиб в начале Первой мировой войны.

Дочь Шлимана Надежда вышла замуж за Николая Андрусова, родом из Одессы. Он заведовал кафедрой геологии Киевского университета, а в 1918 году стал академиком Украинской академии наук. В 1920-х Андрусовы эмигрировали в Париж — там у них был дом, купленный еще Шлиманом. Надежда с Николаем вырастили пятерых детей: Дмитрия (геолог, академик Словацкой академии наук), Леонида (биолог), Вадима (скульптор), Веру (училась музыке), Марианну (училась на историко-филологическом факультете Сорбонны).

Шлиман похоронен в Афинах — на той земле, которую считал священной, потому что на ней жил и творил легендарный (как и он сам) Гомер. Хотя до сих пор не ясно — существовал ли слепой певец Илиона и Итаки, не собирательный ли он «образ» древнего поэта?

Может быть, когда-нибудь так же будут обсуждать проблему — жил ли на свете Генрих Шлиман, не легенда ли он? А Троя — останется.

«Господь Бог создал Трою, господин Шлиман раскопал её для человечества», — гласит надпись у входа в Музей Трои. В этих словах, несмотря на внешний пафос, есть и грустная ирония. Любые археологические раскопки сопровождаются частичным уничтожением памятника, а такие, какие провел Шлиман, полнейший дилетант в археологии, были полным уничтожением. Но то, что один из самых богатых бизнесменов Америки и Европы, археолог-самоучка Генрих Шлиман уничтожил подлинную Трою, стало известно лишь много лет спустя.

Сказка о таинственных городах и забытых языках

Глава из будущей книги научных сказок астрофизика и писателя Ника Горькавого. См. также «Наука и жизнь» №№ 7, 10, 2017 г.

Холм Гиссарлык в Турции, под которым Генрих Шлиман и Фрэнк Калверт обнаружили руины древнего города Трои. Рисунок 1835 года.

Стены Трои, раскопанные на холме Гиссарлык. Фото: Wikimedia Commons/СС BY-SA 3.0.

Клад, обнаруженный в недрах холма Гиссарлык. Фото: Wikimedia Commons/PD.

София Шлиман в украшениях, найденных при раскопках Трои. Фото: Unknown/Wikimedia Commons/PD.

Археолог Говард Картер с помощником Артуром Каллендером открывают двери в гробницу Тутанхамона, чтобы взглянуть на саркофаг, в котором покоится фараон. Фото: Wikimedia Commons/PD.

Погребальная золотая маска фараона Тутанхамона. Египетский музей в Каире. Фото: MykReeve/Wikimedia Commons/CC BY-CA 3.0.

Тутанхамон в колеснице. Настенное изображение внутри гробницы. Фото: Yann Forget/Wikimedia Commons/PD.

Внутреннее убранство гробницы Тутанхамона. Фото: Wikimedia Commons/CC BY-CA 3.0.

Терракотовая армия, обнаруженная в Китае рядом с могилой первого императора династии Цинь — Цинь Шихуанди, состоит из 8100 полноразмерных статуй китайских воинов и их лошадей. Фото: platongkoh01 /ru.depositphotos.com.

Розеттский камень с древними письменами, найденный в 1799 году в Египте недалеко от Александрии. Британский музей. Фото: Hans Hillewert/Wikimedia Commons/CC BY-SA 4.0.

Иероглифы майя, обнаруженные в развалинах большого города майя, в штате Паленке в Мексике. Фото: Kwamikagami/Wikimedia Commons/PD.

Трёхстраничная вкладка в книге Войнича с изображением, предположительно, астрономической схемы. Фото: Wikimedia Commons/PD.

Страница из ботанического раздела книги Войнича. Фото: Wikimedia Commons/PD.

‹

›

Ежевечернюю сказку принцесса Дзинтара начала с того, что продекламировала:

Ныне, когда ты желаешь,
чтоб я воевал и сражался,
Всем повели успокоиться,
Трои сынам и ахейцам;
И посреди их поставьте меня
с Менелаем героем;
Мы за Елену Аргивскую
с ним перед вами сразимся.
Кто из двоих победит
и окажется явно сильнейшим,
В дом и Елену введёт,
и сокровища все он получит.

— Узнаёте, откуда это? — спросила она своих детей — Галатею и Андрея.

— Гомер? — неуверенно сказал Андрей.

— Верно, — улыбнулась принцесса.

— Но ведь ты обычно читаешь нам сказки про науку. А какое отношение к ней имеет война между греками и троянцами? — спросила Галатея.

— Самое прямое. Но начнём по порядку…

Ранним утром худой высокий паренёк по имени Фрэнк Калверт сидел на прибрежной скале. Перед ним расстилалось Средиземное море, за его спиной просыпался остров Мальта. Он, как и я только что, декламировал бессмертные стихи Гомера, смотрел на солнечные блики и бесконечное стадо пенных барашков на морской глади и воображал, что вот-вот по морю поплывут корабли ахейцев, готовых высадиться на берег и штурмовать Трою. Но где же была эта легендарная «холмистая Троя»? Фрэнк многое бы отдал, чтобы узнать её местонахождение. Одни считали, что Гомер придумал всё, что описано в «Илиаде», другие, как и Фрэнк, верили в подлинность древнего эпоса — в придуманной истории не могло быть таких ярких, живых героев и столь детального описания их подвигов. А если герои невыдуманные, то и Троя существовала. Значит, на месте, где она стояла, должны сохраниться свидетельства древних битв и, конечно, описанные в поэме сокровища:

Прах драгоценный собравши,
в ковчег золотой положили,
Тонким обвивши покровом,
блистающим пурпуром свежим.
Так опустили в могилу глубокую и,
заложивши,
Сверху огромными частыми
камнями плотно устлали;
После курган насыпали;
а около стражи сидели,
Смотря, дабы не ударила рать
меднолатных данаев.
Скоро насыпав могилу,
они разошлись; напоследок
Все собралися вновь
и блистательный пир пировали
В доме великом Приама,
любезного Зевсу владыки.
Так погребали они
конеборного Гектора тело.

Не только Калверт верил в реальность Трои. Немало путешественников посетило малоазиатский, ныне турецкий берег, в поисках исчезнувшего города. Существовали разные мнения о том, где он располагался. В 1822 году, шотландский журналист и геолог Чарльз Макларен, изучив все доступные материалы, написал статью про Трою, где обратил внимание на местечко Гиссарлык. Макларен считал, что искать гомеровскую Трою надо именно там.

Фрэнк бредил этим городом и мечтал в один прекрасный день заняться его поисками. Но он долгие годы оставался в тени своих семи более успешных старших братьев. У него не было семьи и детей, но была цель — найти Трою из гомеровской «Илиады». И ему повезло. В 1847 году, когда Фрэнку исполнилось 19 лет, его брат купил на турецком побережье ферму в 2000 акров (восемь квадратных километров). На этом участке располагалась часть холма Гиссарлык, который возвышался на тридцать метров над фермерским полем. Фрэнк часто поднимался на холм и смотрел на равнину, которая простиралась до Эгейского моря. «Неужели здесь ”шлемоблещущий” Гектор сражался с могучим Ахиллесом?» — думал Фрэнк. Но как доказать, что недра этого холма скрывают стены Трои?

— А почему старые города уходят под землю? — спросила Галатея.

— Если здания заброшены, их заносит песком и пылью, они зарастают бурьяном, кустами и деревьями, которые каждый год добавляют новый слой из старых листьев и травы. За тысячу лет уровень городской земли может подняться на пару метров, а за несколько тысячелетий в ней утонут даже высокие стены Трои.

В 1865 году Калверт всё-таки начал раскопки на холме Гиссарлык. Выкопанные траншеи ничего не принесли, а денег на крупномасштабные работы у него не было. Всё изменилось 10 августа 1868 года. В этот день Фрэнк встретился с богатым немецким предпринимателем Генрихом Шлиманом, который весной того же года побывал в Италии на раскопках Рима и Помпеи, а потом в Греции — в Итаке, Коринфе и Микенах. Генрих страстно заинтересовался археологическими раскопками на Гиссарлыке.

Шлиман был незаурядной личностью. Прекрасная память и явные способности к языкам помогли ему, используя собственную методику, выучить 15 языков, стать процветающим предпринимателем и разбогатеть. В 1846 году Шлиман приехал в Петербург, где вскоре получил российское гражданство. В 30-летнем возрасте Генрих женился на русской девушке Екатерине Петровне Лыжиной, дочери адвоката. У них было трое детей. Через 17 лет брак распался. Генрих уехал в Америку, получил американское гражданство и занялся бракоразводным процессом.

Шлиман объездил много стран, даже совершил кругосветное путешествие и попутно зарабатывал деньги. Но этого ему было мало. Он искал дело, которое могло бы его прославить. Помимо других языков Генрих выучил латынь, новогреческий и древнегреческий, прочитал в подлиннике «Илиаду» и «Одиссею» Гомера. Живя в Париже, 7 мая 1867 года Шлиман побывал на лекции, посвящённой «Илиаде», из которой узнал, что по поводу существования Трои и её местонахождения среди учёных идут оживлённые дискуссии. Предприниматель всерьёз заинтересовался этой историей.

Шлиман приехал в Турцию и встретился с Фрэнком Калвертом, который не сомневался, что холм Гиссарлык скрывает гомеровскую Трою и сокровища её царя Приама. Выслушав Фрэнка, Генрих загорелся желанием раскопать город. 22 августа 1868 года он написал отцу: «В апреле следующего года я обнажу весь холм Гиссарлык, ибо уверен, что найду Пергамон, цитадель Трои». Он был уверен, что находка Трои прославит его, и заранее готовился к будущим сенсациям и собственной славе. Понимая консервативность научного сообщества, осенью того же года Шлиман вступил в Парижское общество по изучению Греции, а также отправил в Ростокский университет две опубликованные книги своих заметок о путешествии вокруг света и биографию с расчётом получить научную степень. Этот шаг был хорошо продуман и подготовлен с помощью его кузена-юриста, и весной следующего года учёный совет Ростокского университета единогласно присвоил Генриху Шлиману степень доктора философии.

Твёрдо решив связать свою судьбу с Грецией и раскопками Трои, Шлиман в 1869 году женился на молодой гречанке Софии Энгастромену и обосновался в Афинах. Дочь и сына, родившихся в этом браке, он назвал в честь героев древнегреческих мифов: Андромаха и Агамемнон.

Турецкое правительство медлило и никак не давало разрешения на раскопки Трои. Нетерпеливый Шлиман на свой страх и риск нанял дюжину рабочих и при активной помощи Фрэнка Калверта 1 апреля 1870 года приступил к самовольным раскопкам. Через девять дней на северо-восточном склоне холма Гиссарлык они нашли остатки двухметровой стены. Но без разрешения властей копать дальше не было смысла, тем более что работа шла на чужих землях, хозяева которых потребовали засыпать траншею, что и пришлось сделать.

Первые раскопки позволили оценить объём будущих работ. Шлиман начал скупать земли, к которым относился холм Гиссарлык. Некоторые учёные считали, что Шлиман и Калверт искали Трою на Гиссарлыке только потому, что имели здесь свои земли. Лишь 11 октября 1871 года, преодолев все бюрократические препятствия, Шлиман заложил новый ров, который должен был пересечь весь холм с северо-запада на юг. В нём были обнаружены огромные каменные блоки, но начались проливные дожди, и через месяц первый официальный археологический сезон пришлось закрыть. Сразу возник вопрос интерпретации найденных артефактов. К какому веку или тысячелетию они относятся? Есть ли среди этих руин предметы, принадлежавшие гомеровской Трое?

Новый сезон раскопок начался в апреле 1872 года. В работах участвовало 100 землекопов и несколько инженеров. Следуя советам профессиональных археологов, Шлиман стал фиксировать глубину, на которой находили тот или иной предмет. Все события, происходившие на холме Гиссарлык, включая даже незначительные находки, освещали немецкие, греческие и русские газеты.

Шлиман искал древнюю Трою, пробиваясь к нижнему культурному уровню сквозь руины более поздних времён. Самая значительная находка была сделана в начале третьего сезона, когда копатели наткнулись на клад, содержавший 8833 предмета, многие из которых были из золота. Шлиман сразу назвал находку «кладом Приама» и объявил, что гомеровская Троя открыта. Это стало сенсацией в Европе. Часть найденных «драгоценностей Елены Прекрасной» (похищенной троянцем Парисом, что стало поводом к Троянской войне) Генрих продемонстрировал, надев их на молодую супругу, и её фотография разошлась по всем газетам. Но археологи встретили находки с большим недоверием: они не видели серьёзных доказательств того, что данные предметы по времени могли принадлежать гомеровской Трое.

Учёные оказались правы: клад был на тысячу лет старше Трои царя Приама. Но Шлиман и Калверт нашли доказательства главного: древняя Троя пряталась в холме Гиссарлык. Постепенно археологи выяснили, что холм содержит девять культурных слоёв…

— То есть под ним погребены девять городов? — удивилась Галатея.

— Да, города вырастали на этом месте, сменяя друг друга на протяжении трёх с половиной тысячелетий до 500 года н. э. Последние полторы тысячи лет на холме никто не жил, поэтому руины девятого города разрушились и заросли. Троя царя Приама была Троей номер семь (XVIII—XII века до н. э.).

Имя Шлимана, который проводил раскопки без присущей археологам тщательности и аккуратности, а потом развернул вокруг своих открытий шумную рекламную кампанию, носило в глазах профессионалов оттенок скандальности. Но со временем его заслугам стали отдавать должное. Открытие Трои изменило отношение учёных к гомеровским текстам: сейчас они рассматривают «Илиаду» не как выдумку, а как источник исторических сведений. Фрэнк Калверт оставался в тени «шлемоблещущего» Шлимана, но всё равно был счастлив, ведь он нашёл свою Трою именно там, где давно мечтал найти.

Тем, кто соприкасается с археологией, присущ азарт кладоискателя. Поэтому во все времена раскопками занимались и занимаются не только учёные и государственные институты, но и частные предприниматели и знатные особы. Один из них археолог-любитель и коллекционер британский граф лорд Джордж Карнарвон. Он выгодно женился на внебрачной дочери богатейшего банкира Альфреда Ротшильда, который дал ей в приданое полмиллиона фунтов стерлингов. Эти деньги позволили графу профинансировать раскопки в Египте, инициированные его знакомством с английским археологом Говардом Картером, с детства бредившим Египтом и сокровищами фараонов. В 1907 году, когда Карнарвон нанял Картера в качестве ассистента, тот уже более 15 лет занимался раскопками. Но только семь лет спустя Картер окончательно уговорил графа профинансировать работы. Раскопав фиванский некрополь, они открыли гробницу фараона Аменхотепа I, правившего приблизительно в 1525—1504 годах до н. э., и захоронения нескольких цариц.

Первая мировая война прервала раскопки, но в 1917 году Картер вновь приступил к реализации своих планов. В течение пяти лет ничего существенного найдено не было. Граф стал терять интерес к проекту и сообщил Картеру, что 1922 год будет последним сезоном раскопок, которые он финансирует. И тогда боги Египта смилостивились над Картером. 4 ноября рабочие раскопали ступеньки, которые, как полагал археолог, вели в гробницу фараона Тутанхамона. Говард остановил раскопки и телеграфировал о находке Карнарвону. Через три недели граф с дочерью Эвелин прибыли в Египет. 26 ноября Картер в их присутствии проделал долотом небольшое отверстие в двери гробницы и посветил в него фонарём. Он увидел две статуи и множество эбонитовых и золотых предметов.

— Ты что-то видишь? — спросил его нетерпеливо граф.

— Да, чудесные вещи! — ответил Картер.

Несколько месяцев ушло на описание предметов, находившихся в первой комнате. Кроме перечисленных находок в ней была обнаружена запечатанная дверь, которая вела в усыпальницу фараона. 16 февраля следующего, 1923 года Картер, в присутствии графа, его дочери и британского журналиста Генри Мортона, официально вскрыл дверь, ведущую в гробницу. Мортон был единственным журналистом, которому разрешили присутствовать при этом событии. На следующий день в английской «Дейли Экспресс» появилось его сообщение:

«Романтический секрет гробницы фараона Тутанхамона в Долине царей в Луксоре был раскрыт вчера, когда впервые за 3000 лет люди вошли во внутреннюю камеру гробницы. Все ожидания были превзойдены. Внутри камеры стоял огромный саркофаг сверкающего золота, в котором почти наверняка содержится мумия короля. Прекрасные картины, в том числе и гигантской кошки, покрывали стены. Вторая камера была переполнена бесценными сокровищами». Это открытие стало мировой сенсацией. Картер, лорд Карнарвон и даже Мортон прославились на века. На извлечение и опись вещей из гробницы ушло десять лет. В ней оказалось 5398 предметов, включая золотую посмертную маску весом более 10 килограммов, саркофаг из чистого золота весом более 110 килограммов и множество драгоценных предметов: чаши, трости, амулеты, статуэтки, оружие, музыкальные инструменты; в числе прочих сокровищ лежал нож, сделанный из метеоритного железа.

Через месяц после открытия гробницы граф Карнарвон умер в отеле Каира от пневмонии. Это событие породило миф о «проклятье фараона», которое поражает тех, кто участвовал во вскрытии гробницы. После смерти графа его супруга Альмина продолжила финансировать раскопки.

— А какие ещё выдающиеся открытия сделали археологи? — спросил Андрей.

— Огромным событием стало открытие в конце ХХ века в Китае, возле могилы первого императора династии Цинь, так называемой терракотовой армии — более восьми тысяч пеших и конных глиняных воинов, которые, видимо, должны были служить своему повелителю в загробном мире. Сенсационные археологические находки сделаны в Центральной и Южной Америке, где когда-то процветали цивилизации майя, ацтеков и инков. В конце ХХ века на Южном Урале экспедиция Челябинского университета нашла Аркаим — город бронзового века возрастом около четырёх тысяч лет.

Археологи ведут поиски не только на земле, но и на дне моря. В 2015 году военно-морские силы Колумбии обнаружили на дне Карибского моря испанский галеон «Сан-Хосе», который в июле 1708 года вышел из порта Картахена и был потоплен англий-ским военным судном в 18 милях от берега — в то время Испания и Англия находились в состоянии войны. В трюмах «Сан-Хосе» было золото, серебро и драгоценные камни на сумму свыше миллиарда долларов. Поиски галеона продолжались почти 300 лет, а споры вокруг этой находки между Колумбией, Испанией и частными кладоискателями идут до сих пор.

Важнейшая часть археологических изысканий — расшифровка памятников письменности, которые нередко находят при раскопках. Учёные до сих пор не знают, на каком языке говорили Гектор и жители гомеровской Трои. Долгое время оставались загадкой древние иероглифы Египта. Их расшифровке помог счастливый случай. Французский капитан наполеоновской армии по фамилии Бушар нашёл в 1799 году возле египетского города Розетта каменную плиту метровой высоты и весом в 760 килограммов, покрытую непонятными письменами. Британская армия вскоре отбила камень у французов и в 1802 году доставила его в Лондон. Сейчас этот так называемый Розеттский камень хранится в Британском музее. На нём на трёх языках — древнегреческими буквами, древнеегипетскими иероглифами и поздним египетским демотическим письмом — написано благодарственное письмо египетских жрецов царю Птолемею. Сопоставление всех трёх текстов позволило расшифровать древние египетские иероглифы. Выдающуюся роль в этой работе сыграли британец Томас Юнг и француз Жан-Франсуа Шампольон, которые в 1822 году совершили прорыв в расшифровке текста Розеттского камня. В ХХ веке советский лингвист Юрий Кнорозов расшифровал письменность майя. Но ещё немало старинных рукописей и надписей остаются непрочитанными…

— Какие, какие? — нетерпеливо запрыгала Галатея.

— Есть находки, в которых текст не просто написан на непонятном языке, но ещё и зашифрован. Шифром пользовались тогда, когда хотели скрыть информацию от чужих глаз. Так, в США были найдены три листка с числами — так называемые криптограммы Бейла — зашифрованные тексты о богатейшем кладе, зарытом якобы в 1810 году партией золотоискателей под предводительством Томаса Джефферсона Бейла. На первом листке зашифровано местонахождение сокровищ стоимостью примерно 60 миллионов долларов в виде трёх тонн золота, серебра и драгоценностей, которые закопаны где-то в графстве Бэдфорд в Вирджинии, — об этом написано на втором листке, который удалось расшифровать. Увы, первый лист с координатами клада и третий — с указанием, кому и какая часть клада принадлежит, до сих пор не расшифрованы.

— Но как удалось прочитать второй листок? — спросила Галатея.

— Этот шифр — один из самых сложных, потому что числа в нём указывают на слова в каком-то тексте. Удалось установить, что для шифрования второго листка использовался текст американской Декларации независимости, что и позволило прочитать его. Но какие тексты зашифрованы в первом и третьем листках — неизвестно. Однако это не помешало кладоискателям перекопать графство Бэдфорд вдоль и поперёк.

— А какой-нибудь нерасшифрованный неизвестный язык есть? — поинтересовался Андрей.

— Да, например, рукопись, или манускрипт, Войнича. Вильфред Войнич — так звали книготорговца, который в 1912 году купил рукописную иллюстрированную книгу начала XV века, написанную на пергаменте неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита. Множество лингвистов безуспешно бились над расшифровкой этой рукописи, используя самые передовые методы и самые мощные компьютеры. Но пока безрезультатно.

Дзинтара показала детям фотографию одной из страниц рукописи Войнича:

— В рукописи есть описания более трёхсот растений, но идентифицировать удалось только около трёх десятков. Также в книге приводятся рисунки звёзд и даже некоего звёздного скопления, удивительно похожего на спиральную галактику. Одни лингвисты считают, что рукопись написана на исчезнувшем европейском языке, другие полагают, что на искусственном секретном языке. Многие думают, что эта книга — просто фальшивка, не имеющая никакого смысла, и что её будто бы носил при себе средневековый травник, чтобы производить впечатление.

— Вполне может быть! — сказала Галатея.

Андрей высказал свою гипотезу:

— Может быть, эта книга написана на языке инопланетян? Недаром в ней приведён рисунок спиральной галактики, хотя, когда её писали, даже простейших телескопов не было. Ещё в ней много незнакомых растений, а что, если они инопланетные?

— Ну, твоя гипотеза ничем не хуже других, — отметила Дзинтара.

— Надо будет заняться этой рукописью… — пробормотала Галатея, не отводя глаз от листка.

Тутанхамон (1342—1323) — фараон Древнего Египта, вступил на трон в возрасте 10 лет и умер в 19, видимо, от малярии и осложнений, связанных со сломанной левой ногой. В современном мире получил известность как «Мальчик-король» или «Король Тот». Он был стройный и высокий — 180 см. В ряду других правителей Египта ничем особенным не отличался, но находка его гробницы сделала Тутанхамона знаменитым и стала мировым событием в археологии, потому что могила была практически не тронута грабителями.

Чарльз Макларен (1782—1866) — шотландский журналист и геолог. В 1822 году указал на холм Гиссарлык как на вероятное место расположения гомеровской Трои.

Фрэнк Калверт (1828—1908) — англичанин, родившийся на Мальте и бывший дипломатом в Турции. Археолог-любитель, первым начавший раскопки Трои на холме Гиссарлык. Позже он привлёк к раскопкам Генриха Шлимана.

Генрих Шлиман (1822—1890) — немецкий предприниматель и археолог-самоучка. Вместе с Фрэнком Калвертом обнаружил Трою. Золотые украшения, найденные на раскопках древнего города, часто называют «золотом Шлимана».

Джордж Карнарвон (1866—1923) — английский граф, египтолог-любитель, финансировавший раскопки в Луксоре в Египте.

Говард Картер (1874—1939) — английский археолог и египтолог. В 1922 году открыл нетронутую гробницу фараона Тутанхамона, что стало одним из наиболее известных событий в египтологии.

Пьер-Франсуа Бушар (1772—1832) — французский капитан наполеоновской армии. В 1799 году нашёл Розеттский камень, благодаря чему были расшифрованы древнеегипетские иеро- глифы.

Жан-Франсуа Шампольон (1790—1832) — французский востоковед, основатель египтологии. В 1822 году внёс определяющий вклад в расшифровку иероглифов Древнего Египта.

Томас Юнг (1773—1829) — английский полиглот, физик, врач, астроном и востоковед. Один из дешифровщиков древнеегипетских иероглифов.

Юрий Кнорозов (1922—1999) — советский историк и лингвист. Расшифровал письменность майя.

Генрих Шлиман. Открытие Трои — Николай Иванович Козлов

Человек, стоявший за высокой конторкой, поднял седеющую голову от больших листов только что отпечатанной книги. В широко раскрытые окна ворвался прохладный вечерний ветер, зашуршал таблицами и картами, разбросанными на большом столе, сбросил несколько листов на пол. В комнате быстро стемнело (на юге ночь приходит сразу, без долгих сумерек), но человек не стал зажигать свет. Он подошел к раскрытому окну и загляделся на ранние, робко замерцавшие в небе звезды.

Большая книга, лежавшая на конторке, и светлые, загоревшиеся в небе звезды напомнили ему один из самых замечательных вечеров его далекого детства. Был канун рождества — самого веселого и любимого из всех праздников не очень-то веселой жизни маленького Генриха; сына строгого пастора Шлимана. Вся семья собралась за праздничным столом, и у каждого под салфеткой оказался небольшой подарок: у кузины Трудхен, чистенькой девочки с льняными косичками, — футляр с ножницами, наперстком, иголками в красивом игольничке, у рыжего братца Вилли — перочинный ножичек с перламутровой ручкой, у молоденькой матушкиной сестры — пестрая шкатулочка для ниток. А у Генриха под салфеткой не было ничего. Глаза у него наполнились слезами, он низко опустил голову, все еще не веря, что в такой праздник его могли оставить без подарков. В это время мальчик услышал веселый голос матери, воскликнувшей: «Взгляни-ка, Генрих, что это у тебя за спиной?» Он почувствовал, как на сиденье его стула положили что-то большое и твердое. Быстро обернувшись, Генрих увидел книгу в нарядном кожаном переплете, на котором было написано: «Всемирная история для детей». С радостью схватил он этот великолепный подарок и весь вечер разглядывал книгу. Воображение Генриха поразил один рисунок. В клубах дыма, объятый пламенем погибал великолепный город, окруженный зубчатыми стенами и высокими башнями. Воины в шлемах, украшенных пышными султанами, яростно сражались, но было ясно, что защитники города обречены на гибель.

Из пылающего города выходил высокий мужественный воин в богатых доспехах. На спине он нес обессилевшего старца, а за руку вел маленького рыдающего мальчика. Это Эней покидал, по воле богов, гибнущую Трою, спасая своего отца и сына.

Хотя маленькому Генриху было только восемь лет, он уже хорошо знал сказание о троянской войне. И когда отец, отвечая на его многочисленные вопросы, рассказал ему чудесную историю царя Энея, Генриха удивило, как мог художник, никогда не видевший настоящей Трои, так верно, ярко и правдиво изобразить картину ее страшной гибели. Генрих с жадностью перечитывал рассказ о войне греков с троянцами и надоедал отцу бесконечными расспросами и рассуждениями по поводу взятия Трои. Пастор Шлиман терпеливо объяснял сыну, что мощные стены и башни горящей Трои вымышлены художником, что никто не может сказать, как они выглядели на самом деле, поскольку прошедшие тысячелетия обратили все в прах, не оставив даже следа на поверхности земли. Генрих не мог этому поверить.

«Такие высокие стены, такие огромные башни не могли сгореть дотла и совсем разрушиться,— твердил он упрямо.— Когда я вырасту, то поеду туда и непременно разыщу их». Рассерженный упорством сына, пастор Шлиман велел ему читать «Илиаду», надеясь, что трудные и длинные стихи отобьют у мальчика охоту заниматься выдумками. Но Генрих с небывалым интересом стал читать удивительную поэму о богах и героях, об их жестоких битвах, о доблестных подвигах Ахилла и Гектора. На всю жизнь мальчик полюбил стихи Гомера. Страницы «Илиады» уносили его в древнюю прекрасную страну. Вот быстроногий Ахилл готовится к смертельной схватке, шлемоблещущий Гектор прощается с прекрасной Андромахой перед своим последним боем, вещая Кассандра предсказывает гибель Трои. Генрих представлял себе все происходившее так живо, словно сам наблюдал эти события с высоты троянских стен. Целыми вечерами он грезил, сидя в уголке, пока мать не отсылала его спать.

Когда Генриху исполнилось четырнадцать лет, его мать умерла. Все в доме пришло в упадок, пастор Шлиман с трудом сводил концы с концами, и Генриху пришлось поступить в услужение к лавочнику, чтобы хоть как-то помочь семье. Мальчику приходилось нелегко. Каждое утро старая Марта, кухарка хозяина, поднимала его в шесть часов. Он должен был прибрать в лавке, принести воды, помыть вымостку перед входом, а затем стать за прилавок и помогать хозяину. И хотя Генрих был быстр и сообразителен, зарабатывал он так мало, что ему еле-еле удавалось скопить немного денег на нужные ему книжки. Читал он обычно ночью. Тогда Генрих забывал об опостылевшей ему работе, о свечах, о мыле и селедке, которыми он торговал днем.

По-прежнему Шлиман не расставался с «Илиадой», и бессмертный Гомер был его самым близким другом. Как-то летним вечером Генрих уже готовился закрывать лавку и ждал, когда уйдут последние покупатели. В дверях появилась нелепая фигура Михеля, вечно пьяного помощника мельника. Говорили, что Михель когда-то учился в гимназии. Но вино сыграло с ним плохую шутку, и Михель так и остался работать на мельнице.

— Все читаешь, Генрих, — сказал Михель, садясь на бочку и глядя на Генриха мутными, воспаленными глазами. — Брось, никому это не нужно! Вот посмотри на меня,— продолжал пьяница, воодушевившись общим вниманием, — я могу читать по-гречески твоего любимого Гомера. А кому это нужно, а? Хочешь, прочту начало «Одиссеи»?

И тесная темная лавка наполнилась торжественными стихами, звучанием непонятного, но прекрасного языка. Генрих был потрясен. Слезы выступили у него на глазах. Он словно услышал голос живого Гомера. «Еще, еще, прочтите еще», — только и мог он выговорить. За стакан вина Михель согласился еще раз прочитать отрывок из поэмы. Генрих заплатил последние деньги, чтобы вновь услышать звучную эллинскую речь. Он закрыл глаза, и снова перед ним встали любимые образы его детства — Ахилл, Гектор, прекрасный город троянцев. Генрих понял, что не может больше оставаться в этой лавке. Ему нужно учиться. Он хотел сам читать Гомера по-гречески.

После долгих колебаний Генрих сделал решительный шаг— он бросил лавку, где проработал почти пять лет, и поехал искать счастья. Через некоторое время он попал в Амстердам. Этот город, старинный центр морской торговли, сразу оглушил Генриха шумом и суетой. Здесь было много торговых фирм и контор, и в одной из них ему удалось устроиться на скромную должность конторщика с грошовым заработком. Но бедному юноше без денег и без рекомендаций трудно было рассчитывать на нечто лучшее. Генрих снял дешевую каморку и тщательно распределил скудное жалованье. Большую часть получаемых им грошей Генрих тратил на занятия языками. Его преподавателями были студенты — такие же бедные, как он. С удивительной быстротой юноша усвоил несколько языков — английский, французский, итальянский и даже испанский. Вскоре Генрих перешел в более солидное торговое предприятие, которое вело дела с русскими купцами. Генрих стал усердно изучать русский язык и, к удивлению учителя, после трех месяцев упорных занятий уже мог самостоятельно составить деловое письмо на русском языке.

Убедившись в блестящих способностях своего служащего, хозяин торгового дома предложил Генриху поехать в Россию в качестве представителя фирмы. Это предложение стало поворотным пунктом в судьбе Шлимана. Генрих поехал в Петербург и надолго остался в России. Дела его шли блестяще, через несколько лет он стал весьма состоятельным человеком. Удачные торговые операции приносили Шлиману все большие доходы, и он составил себе уже значительный капитал.

А его детские и юношеские мечты о древнем прекрасном городе, воспетом Гомером? Неужели они были полностью вытеснены погоней за наживой, выгодными торговыми сделками? Нет. Правда, они отступили на второй план, так как Шлиман был занят делами, связанными с торговыми и финансовыми операциями. Но он надеялся, что капитал поможет ему осуществить заветную мечту — открыть древнюю Трою.

Так шли годы, а открытие Трои все откладывалось, хотя богатство Шлимана уже давно позволяло ему привести в исполнение давние планы. И кто знает, может быть, и остался бы Генрих Шлиман самым заурядным, хотя и преуспевающим, немецким капиталистом, если бы не одно событие, всколыхнувшее в душе Шлимана все лучшее, что было заложено в ней с детства.

Как-то, приехав в Лондон по делам, Шлиман зашел в Британский музей, чтобы полюбоваться замечательными сокровищами древнегреческого искусства, привезенными лордом Эльджином, английским дипломатом, из Греции. Это были рельефы и статуи, украшавшие афинский Парфенон, самым варварским образом выломанные из стен и фронтонов древнего храма. Когда Шлиман вошел в залы, где были выставлены эти великолепные произведения древнегреческого искусства, он испытал глубочайшее потрясение от той красоты, величия и радости жизни, которая была запечатлена резцом великих художников в мраморных плитах Парфенона. Торжественно выступающие в священных процессиях юные девушки в легких, падающих красивыми складками одеждах. Прекрасные полуобнаженные фигуры юношей, несущих на плече жертвенные сосуды. Скачущие на горячих вздыбленных конях молодые афиняне в развевающихся коротких плащах. Это была древняя Греция, прекрасная, но не умершая и превратившаяся в миф, а полнокровная, захватывающая своей живой, ощутимой красотой.

Шлиману стало страшно при мысли о том, сколько лет он потратил на бессмысленную и опустошающую погоню за наживой, в то время как давно уже имел возможность отправиться на поиски Трои. .

Выходя из музея, Шлиман дал себе клятву немедленно начать приготовления для осуществления своего замысла. Спустя некоторое время все было готово для поездки на западное побережье Малой Азии, которое принадлежало Турции. Там, на берегу синего Эгейского моря, должна была находиться древняя Троя, сказочный город героев, воспетый Гомером.

Но началась Крымская война, и Шлиману пришлось отложить поездку. Он опять занялся торговыми делами. После заключения мирного договора между Россией, Англией и Францией Шлиман вновь вернулся к мысли о раскопках на побережье Эгейского моря. Но он не хотел прийти на троянскую землю неподготовленным к встрече с миром Гомера. Со свойственной ему настойчивостью Шлиман засел за изучение древнегреческого языка. Через три месяца он уже свободно читал Гомера на древнегреческом языке, а спустя некоторое время знал весь греческий текст «Илиады» наизусть. Ему казалось, что он с закрытыми глазами смог бы пройти по троянской земле и узнал бы каждый камень, бывший частью стен или башен Трои. Шлиман безоговорочно верил Гомеру, что казалось нелепым серьезным ученым того времени. Они полагали, что в основе гомеровских поэм лежат древние сказки и мифы, а потому сама мысль о поисках Трои представлялась им столь же нелепой, как попытка найти тридевятое царство или замок спящей красавицы. Но Шлиман твердо верил в свою мечту.

В 1871 г. Шлиман прибыл в Дарданеллы — захолустный городок на берегу пролива, носящего то же название. Наняв лошадь, Шлиман с огромным волнением направился к деревушке Гиссарлык, где некогда, по преданию, на холме стояла твердыня троянцев — богатый, обнесенный крепкими стенами город Троя. С трепетом ехал Шлиман по древней Троаде. Кругом были невысокие холмы, покрытые скудной растительностью, болотца, заросшие осокой, масса квакающих в них лягушек и аисты, охотящиеся за ними. Но для Шлимана каждый ручей был священным — из него пили кони древних героев; каждый холм был свидетелем подвигов славных воинов у стен могучей Трои. Образы гомеровской поэмы звали Шлимана к открытиям.

С большим трудом удалось Шлиману получить от турецкого правительства разрешение на раскопки. Ему позволили копать Гиссарлыкский холм с условием, что половина всех найденных вещей будет принадлежать Турции.

Шлиману не терпелось начать раскопки, чтобы скорее раскрыть стены древней Трои и показать всему миру, что Гомер говорил правду. Вместе со Шлиманом на раскопки приехала его жена — гречанка София.

Начались раскопки. Их надо было вести осторожно, строго соблюдая определенные правила. Ведь так легко перемешать древние слои почвы и затруднить решение вопроса, к какому времени относятся найденные вещи. Но Шлиман не был специалистом-археологом. Он искал гомеровскую Трою. Шлиман считал, что гомеровская Троя должна находиться в глубоких слоях. Поэтому на обнаруженные остатки домов, черепки сосудов, кости Шлиман не обращал никакого внимания. Это не Троя, решил он, нет следов пожара. Первый год раскопок кончился неудачей.

В марте 1872 г. Шлиман с женой были опять на Гиссарлыке. Запутавшийся в сложных переплетениях стен и фундаментов, раскрытых на холме, Шлиман задумал перерезать весь холм поперек, с севера на юг, огромным рвом шириной в семьдесят и глубиной в восемнадцать метров. Таким образом он хотел сразу раскрыть мощные стены гомеровской Трои и обнаружить священный город во всем его величии. Рытье траншеи требовало большого количества рабочих рук и много времени. Наконец, рабочие наткнулись на могучую стену. На этот раз Шлиман решил не разрушать ее. Каково же было его удивление, когда вслед за первой стеной были отрыты остатки стены такой же длины и ширины. Шлиман принял вторую стену за Большую башню гомеровской поэмы. С этой башни, думал Шлиман, старец Приам с тревогой следил за битвой славного Гектора с бесстрашным Ахиллом. Мощность стен убеждала Шлимана в том, что он прав.

Наступила зима, и раскопки были прекращены. Но уже в феврале следующего года Шлиман в сопровождении жены вновь появился на Гиссарлыке. Они вставали в шесть часов утра. Было холодно, дул яростный ветер. Замерзала вода в умывальнике, замерзали чернила. Однажды измученная холодом жена Шлимана оставила на ночь топящуюся печку. От выпавших углей загорелся пол, вся комната наполнилась дымом. К счастью, Шлиман вовремя проснулся, и пожар был потушен.

Через несколько дней рабочие отрыли стены, носившие следы страшного пожара. Это могло служить уже серьезным доказательством того, что Шлиман открыл действительно Трою. Шлиман забыл о сне и о еде. Он увеличил число рабочих и стал копать сразу в нескольких местах. В слое, носившем следы пожарища, была отрыта большая дорога, выложенная гладкими каменными плитами. На плитах были видны колеи, выбитые колесами, катившимися по ним десятки столетий тому назад. Дорога привела к мощным двойным воротам, находящимся в стене возле Большой башни. Ну, конечно, это Скейские ворота, главные в Трое, отсюда троянские воины выходили на поле битвы!

Наступила весна, и Шлиман заболел малярией. Он глотал хинин, но это почти не помогало. Он чувствовал себя очень плохо и видел, что нужно прекращать работу. Жена заставила его установить твердый срок отъезда — 15 июня. За день до назначенного срока Шлиман в шесть часов утра, как обычно, спустился в раскоп. Рабочие расчищали одну из стен. Под лопату попал какой-то металлический предмет. Шлиман остановил рабочего и отпустил всех домой, объявив, что он сегодня именинник. Заработок за свободный день за рабочими он сохранил. Рабочие охотно удалились. Шлиман сам спустился в раскоп, и его усилия увенчались небывалым, сказочным успехом. Он нашел тайник, полный сокровищ. Одна, другая, пятая, десятая, сотая, тысячная вещь — и все из золота! Стена могла в любую минуту обрушиться. Но Шлиман не думал об опасности и работал до темноты. Жена помогала ему.

Вечером на большом дощатом столе в их деревянном домике сверкали матовым блеском сокровища древней Трои. Всего здесь было более восьми тысяч предметов из золота и серебра. Золотые и серебряные чаши и кубки, две драгоценные диадемы замечательной работы из тончайших золотых цепочек, двадцать четыре золотых ожерелья, сотни золотых колец, браслетов, булавок, бляшек, высыпавшихся из большой серебряной вазы. Кроме драгоценных вещей, здесь были золотые и серебряные слитки и бронзовое оружие. Весь этот клад лежал в совершенно истлевшем деревянном ларце, прикрытом медным котлом, принятым Шлиманом за щит. Конечно, это клад царя Трои, решили взволнованные и потрясенные Шлиманы.

Эта находка вознаграждала Шлимана за три года самоотверженных трудов и лишений, за все насмешки тех, кто упорно не желал признавать открытие Шлимана. Он верил, что этот великолепный клад принадлежал самому царю Приаму, а драгоценный золотой убор, диадему, ожерелья, серьги и кольца носила, конечно, сама Елена, красота которой погубила, как рассказывает древний миф, могучую Трою.

Шлиман прекратил раскопки и решил тайно вывезти клад. Клад удалось в простом деревянном ящике привезти в Афины.

Когда Шлиман напечатал сообщение о находке клада с описанием найденных им вещей, поднялся переполох. Турецкое правительство, имевшее право на половину найденных вещей, возбудило судебное дело против нарушившего договор Шлимана.

Ученый мир был потрясен троянскими находками, но признать значение этих сокровищ ученые отказались. Книга Шлимана «Троянские древности» вызвала нападки и насмешки. Некоторые ученые утверждали, что Шлиман нашел все эти предметы не во время раскопок, а просто скупил их у собирателей древностей, благо денег у него достаточно.

Много горьких минут принесли все эти выпады Шлиману. Но он продолжал работать.

В 1879 г. ему удалось снова заняться раскопками Трои. Он учел свои прежние ошибки, стал более осторожен. Уже была отрыта большая часть городских стен, окружавших холм, на котором высился древний город. Большая башня, откуда, по мнению Шлимана, наблюдал за битвой Приам и где прекрасная Андромаха прощалась с мужем Гектором, оказалась состоящей из двух отдельных и в разное время построенных стен. Чем больше раскрывался холм, чем больше сооружений было найдено, тем труднее было разобраться, какое из них древнее, какое более позднее. Но все-таки Шлиману удалось насчитать семь городов, последовательно строившихся на Гиссарлыкском холме. Гомеровская Троя в слое со следами пожара была, по мнению Шлимана, третьим по древности городом (если считать снизу).

Шлиман тщательно исследовал здание, которое раньше он принимал за дворец Приама, а теперь осторожно называл домом царя или правителя. Возле этого дома он нашел большой глиняный сосуд грубой работы, доверху наполненный золотыми предметами — браслетами, кольцами, серьгами. Неподалеку от места, где был найден глиняный сосуд, рабочие обнаружили еще три клада золотых и серебряных сосудов, украшений и слитков, но в меньшем количестве, чем знаменитый «клад Приама».

Во второй половине XIX в. были начаты раскопки в долине Пелопоннеса, на месте древнего города Микены. В поэмах Гомера Микены названы «златообильными» и «многолюдными».

В Микенах правил царь Агамемнон, предводитель греков под Троей. Развалины микенской крепости два с лишним тысячелетия лежали на высоком холме под слоем земли. На поверхности земли виднелась только верхняя часть ворот крепости. С них Шлиман и начал раскопки. Над воротами стоял огромный треугольный камень. На нем высечены две львицы, поднявшиеся на задние лапы по сторонам колонны. Рядом с Львиными воротами рабочие обнаружили в крепостной стене маленькую каморку. Шлиман назвал ее «жилищем привратника». Часть рабочих откапывала и расчищала огромные стены, идущие от Львиных ворот, часть работала в центре крепости. Скоро рабочие наткнулись на каменную плиту с изображением воина, мчащегося на колеснице. Шлиман насторожился — это была надгробная плита, значит, поблизости находятся погребения. В следующие дни нашли еще два надгробия. Затем была обнаружена плоская каменная плита, поставленная на ребро. К ней была приставлена следующая. Плиты шли одна за другой и образовывали двойное кольцо. Это была новая загадка. Шлиман начал исследовать площадку, обнесенную этим своеобразным двойным забором. Здесь было найдено пять гробниц, вырубленных в скале (поэтому их назвали «шахтовыми гробницами»). Огромное количество золотых вещей извлекли Шлиман и его жена из этих погребений: пояса, составленные из золотых пластин, кубки из золота и серебра, золотые диадемы тончайшей работы, золотые браслеты, пуговицы, бляшки, нашитые когда-то на одежду, которая давно истлела, вазы из полупрозрачного камня алебастра, драгоценные камни. Вместе с павшими воинами было положено их оружие — множество бронзовых мечей с золотыми рукоятками, великолепных бронзовых кинжалов с золотыми узорами, наконечников копий и стрел.

Но самой удивительной находкой были тонкие золотые маски, когда-то покрывавшие лица умерших. Они были выдавлены из тонких золотых пластин с непередаваемым искусством и, несомненно, сохраняли черты людей, погребенных в священных могилах. Одну из этих масок Шлиман назвал маской царя Агамемнона.

Шлиман вновь торжествовал — Гомер опять оказался прав. Древние Микены действительно были «златообильными», их крепчайшие стены недаром считались неприступными — они охраняли несметные сокровища могучего царя Агамемнона.

Теперь Шлиман мог сказать, что борьба, которую он вел в течение стольких лет, окончилась победой. Те, кто смеялся над открытой им Троей, обвинял его в невежестве, в нелепом преклонении перед сказками Гомера, должны были признать правоту Шлимана и Гомера. Многие поняли, что открытия, сделанные самоотверженным археологом-любителем, имеют огромное историческое значение. Они пролили свет на совершенно неведомый мир, считавшийся до сих пор миром вымысла и преданий. Перед учеными раскрывалась широкая картина жизни древнегреческих племен в эпоху Гомера и более раннее время. Шлимана слушали с уважением и глубоким вниманием. Он делал многочисленные доклады о раскопках на холме Гиссарлык и в древних Микенах. Труды многих лет увенчались успехом.

Со свойственной ему стремительностью Шлиман в течение двух месяцев написал книгу о Микенах. Ученые по достоинству оценили труды Шлимана и его книгу. А через несколько лет была написана книга «Илион—город и страна троянцев». И вот она лежит на конторке, огромный том в 900 страниц — труд всей его научной жизни, проведенной в непрерывных исканиях, его неудачи и победы.

Всем жителям Афин был хорошо известен красивый двухэтажный мраморный особняк Шлимана на Университетской улице, окруженный великолепным садом. Между первым и вторым этажами крупными золотыми буквами была выведена надпись: «Дворец Илиона». В нижнем этаже помещался музей, хранивший бесценные сокровища — вещи из раскопок древней Трои.

Мебель в доме Шлимана была выдержана в древнегреческом стиле. Драгоценные древнегреческие расписные вазы, изящные терракотовые статуэтки из Танагры (древнего города в Средней Греции), мозаичные полы, стены, расписанные картинами из «Илиады»,— все это производило впечатление простоты и богатства одновременно.

Великолепная мраморная лестница вела на второй этаж, где помещались библиотека и кабинет владельца дома. В огромной библиотеке было множество самых редких изданий по искусству и истории древнего мира. Ряды полок заполняли рукописи самого хозяина дома.

Работы по постройке особняка еще не полностью закончились. На крышу дома подняли еще не все статуи древнегреческих богов, которые должны были украсить здание. В залах мозаичники не закончили шлифовку полов.

Шлиман в задумчивости сидел за письменным столом. Справа на обычном месте лежал томик Гомера в пергаментном переплете, побывавший с ним всюду — на Гиссарлыкском холме, на острове Итаке, где царствовал некогда хитроумный Одиссей, и, наконец, в могучих «златообильных» Микенах.

А впереди было еще много работы — ждала не раскрытая до конца «священная» Троя, неведомый еще «златообильный» Орхомен и «крепкостенный» Тиринф, о которых повествовал Гомер. Все это нужно было исследовать, чтобы до конца раскрыть величественную картину древнегреческого мира, воспетого великим Гомером.

Это выполнили уже после кончины Шлимана. Раскопки на острове Крит показали, что и здесь существовала древняя и богатая культура. Благодаря раскопкам Шлимана и открытиям на Крите перед нами предстали совершенно новые страницы древнейшей истории Эллады.

История великих открытий. Находки Шлимана

Часть 1. Находки Шлимана

 

В раннем детстве, когда меня спрашивали, кем я хочу стать, я, надев ковбойскую шляпу, радостно выкрикивала: «Археологом!» Конечно, только посмотрев все части «Индиана Джонса», первооткрывателем и добытчиком удивительных древностей сразу не сделаешься. Потому я начинала свои исследования в библиотеках, это было для меня своего рода священнодействием. Передо мной открывались страницы таинственной истории Древнего Египта, Греции и исчезнувшей цивилизации майя. Посещение музеев было праздником. Мне всегда было жаль, что нельзя прикоснуться к экспонатам…

Что ж, зато мы можем узнать их историю!

Я расскажу вам о великих находках человечества, ни с чем не сравнимых по значимости, прелести и ценности. 

 

Троянский клад

 

Первым делом хотелось бы рассказать о прославленном в веках древнем городе Трое. Наверное, все видели одноименный фильм или хоть что-то запомнили со школьных уроков истории про Троянскую войну. 

В позапрошлом веке, вооружившись маленьким томиком Гомера и инструментарием для раскопок, археолог-любитель Генрих Шлиман нашел знаменитый клад Трои. Клад царя Приама или сокровища Трои — по-разному называют эту сенсационную находку. 

Точная дата нахождения клада неизвестна, но это произошло примерно летом 1873 года. 

 

Клад Приама

 

Предметов в кладе было около 8800. Большинство из них были мелкими — кольца, пуговицы, листики, ожерелья, серьги — и все они были золотыми. 

Клад откопал Генрих лично. Он обнаружил в стене раскопа большой медный предмет необычной формы, после чего распустил рабочих на отдых и своими руками вытащил большой сосуд с золотом. Археолог опасался, что рабочие просто растащат предполагаемый клад, или боялся возникновения золотой лихорадки, когда население соберется возле раскопок и начнет самостоятельно извлекать древнее наследие Трои из земли. Так что никто некоторое время не знал об этой удивительной находке. 

Понятное дело, что Шлиман и сам хотел заполучить вещи в свою коллекцию. Ведь перед этим рабочие все-таки нашли немного золотых украшений и переплавили их для продажи. А местные власти — раскопки Трои велись на территории Турции (Османская империя) — поймали некоторых перекупщиков и разместили конфискованные предметы в Стамбульском музее. Шлиман в то время переправил клад контрабандой в Афины. Перевозила клад жена Шлимана София, а помощь оказывал брат. 

Клад, найденный Шлиманом, был оценен в миллион франков. По закону половина суммы должна была принадлежать правительству Османской империи.

Первая информация о кладе царя Приама появилась во всех газетах мира с фотографией жены Генриха Софии, где на ней были надеты диадема и налобные золотые украшения.

 

София, жена Генриха Шлимана, в украшениях клада Приама

 

История находки взорвала мировое археологическое сообщество, а Стамбул публично назвал Шлимана вором и инициировал множество судебных разбирательств. Греческое правительство тоже не одобряло действия Генриха. В итоге он уплатил штраф в размере 10 000 франков османскому правительству и 50 000 позже, но вся коллекция осталась у него. С нею он организовал европейское турне, представляя сокровища в Лондоне, Гамбурге, Стокгольме и других городах.

 

То самое налобное украшение.

 

После исследования клада специалистами, выяснилось, что он был отнюдь не троянским. И вряд ли принадлежал царю Трои Приаму. Ученные склонны считать, что вещи были найдены в разных местах или куплены Шлиманом где-то на черных рынках. 

Позже коллекция попала в хранилища Берлинского музея. 

 

Некоторые золотые украшения из клада.

 

Во времена Второй мировой войны, клад был спрятан в бункере вместе с другими драгоценностями. Позже он исчез. В 1993 году вскрылось, что сокровища находятся в Москве!

Оказывается, клад Приама был вывезен советскими войсками из Германии как трофей.

Коллекция Шлимана находится в Пушкинском музее изобразительных искусств (ГМИИ им. Пушкина) с 1945 года по настоящее время. Кому принадлежит клад, пока не решено. 

 

Микенская эпопея

 

На кладе Приама деятельность Генриха Шлимана не закончилась. После судебных разбирательств с османским правительством ему запретили вести раскопки на территории древней Трои, поэтому археолог-любитель и большой авантюрист двинулся в Грецию, где в августе 1876 года начал раскопки в Микенах. Там ему улыбнулась невероятная удача, он обнаружил следы цивилизации II тысячелетия до н.э.

 

София Шлиман на раскопках гробниц.

 

Главной целью Шлимана было найти гробницу микенского царя Агамемнона. В декабре того же года гробницы были найдены. Правда, раскопки обернулись настоящим адом — шли обильные дожди, раскопы превращались в грязевые озера. Однако при всем при том были обнаружены золотые маски и останки восьми мужчин, трех женщин и двоих детей.

Находки из золота весили было намного больше, чем весь клад Приама, всего золота было около 15 кг.

Кроме пяти посмертных масок были найдены диадемы, пряжки, серьги и весы для взвешивания душ. По договору подписанному ранее, все находки перешли во владение Греции, о чем сам Генрих очень сильно сожалел. 

 

Погребальный инвентарь, найденный в женской могиле.

 

Шлиман утверждал, что находки датируются временем правления царя Агамемнона. Однако, согласно более поздним исследованиям, это находки более раннего периода. По последним данным, они датируются XVI в. до н.э.

Вот одна из находок: знаменитая маска Агамемнона. Она выполнена из золота, это рельефное изображение лица мужчины с близко посаженным глазами и большим ртом. По соображением немецкого археолога Курциуса, маска может вообще являться византийским изображением Христа. 

 

Маска Агамемнона  

 

Все артефакты, найденные в Микенах, находятся в Национальном археологическом музее Афин.

 

Продолжение следует…

Дарья Гуменюк

---

14 июня 1873 г. — Генрих Шлиман извлек из раскопа в Турции первый золотой предмет

Разбогатевший в России немецкий коммерсант и археолог-дилетант проводил начатые осенью 1871 года раскопки холма Гиссарлык близ Дарданелл. Собственно, копал не Шлиман, а турецкий рабочий, а археолог заметил, как под лопатой что-то блеснуло, тут же отпустил рабочих и продолжил раскопки лично.

Вечером в его палатке лежало около 9 000 уникальных золотых и серебряных предметов. Безоговорочно веривший «Илиаде», благодаря которой он и «вышел» на Гиссарлык, Шлиман не сомневался, что нашел Трою и сокровища Приама. Известия о раскопках произвели в археологии эффект разорвавшейся бомбы. Но серьезная наука не желала слышать о Трое, найденной «невежественным дилетантом».

Как писал Шлиман сыну Сергею, сезон 1873 года начался 14 февраля, несмотря на сильное нездоровье археолога. Зима была суровой, в доме, где он ночевал, температура не превышала 5 °C. София прибыла на раскопки только к середине апреля и уехала в Афины 7 мая — скончался её отец Георгиос Энгастроменос. Шлиман не остановил поиски — в течение апреля он убедил себя, что обнаруженная им башня и остатки древней дороги являются Скейскими воротами и дворцом Приама, описанными в «Илиаде». В очерке, вышедшем 24 мая в аугсбургской газете «Альгемайне Цайтунг», он категорически заявил, что выполнил свою задачу и доказал историческое существование гомеровской Трои.

После отъезда Софии Шлиман заявил, что закончит раскопки 15 июня. Оставшись один, Генрих старался вести здоровый образ жизни: вставал с рассветом, разжигал очаг, после чего верхом ехал за 5 км купаться в море в любую погоду. После завтрака он шёл на раскоп и оставался там до глубокой ночи — приходящая корреспонденция обрабатывалась и ответы на неё писались по ходу дела. По мере роста опыта Шлиман признавал, что за два прошедших года сделал ряд серьёзных ошибок: в дневниковой записи от 17 июня 1873 года он сообщал, что идея, что гомеровская Троя стояла на материковой плите, была ошибочной, и во время предыдущих раскопок он сам в значительной степени разрушил её. Главная находка, однако, ещё предстояла.

События, происходившие между 31 мая — 17 июня 1873 года, описывались самим Шлиманом не менее 6 раз, в том числе в книгах «Троянские древности» и «Автобиография», и все описания противоречат друг другу. Сама по себе дата обнаружения «Клада Приама» дискуссионна: первые записи в дневнике Шлимана помечены 31 мая, но непонятно, каким календарём он тогда пользовался — григорианским или юлианским. В монографии о Трое находка датирована 17 июня, когда раскопки закончились. Кроме того, в «Автобиографии» сказано, что София безотлучно находилась при нём и тайно вывезла находки в Грецию.

Фотография «Клада Приама» в целостном виде, сделанная в 1873 году. Вверху восстановленные серьги и диадемы; внизу большие сосуды с украшениями

Самое первое сообщение о находке выглядело так:

За домом я обнажил лежавшую на глубине восьми-десяти метров троянскую кольцевую стену, идущую от Скейских ворот, и наткнулся на большой медный предмет весьма необычной формы, который привлек моё внимание тем, что своим блеском весьма походил на золото. Этот медный предмет оказался в твёрдом как камень слое красной золы и кальцинированных отложений толщиной от 1,5 до 1,75 метра, на котором располагалась упомянутая мною стена толщиной 1 метр 80 сантиметров и высотой 6 метров. Она состояла из крупных камней и земли и, вероятно, была построена вскоре после разрушения Трои. Чтобы не разжигать страсти моих рабочих и спасти находки для науки, нужно было поторопиться, и, хотя ещё было далеко до завтрака, я сразу же решил объявить «paidos», а пока мои рабочие закусывали и отдыхали, сумел вырезать сокровище при помощи большого ножа, что потребовало многих сил и представляло угрозу для жизни, поскольку большая стена, которую мне предстояло раскопать, в любой момент могла рухнуть на меня. Но вид стольких ценнейших для науки предметов вселил в меня безрассудную храбрость, и я уже не мог думать ни о какой опасности.

Оттащить с этого места найденное сокровище я бы не смог, если бы не помощь моей дорогой жены, которая завернула вырезанные из земли предметы в свою шаль и смогла унести.

Клад включал 8833 предмета, из которых объёмными были всего 83. Остальные представляли собой маленькие металлические листочки, звёздочки, кольца и пуговицы из золота, фрагменты ожерелий и диадем. Исследователь распорядился зарисовать каждый из предметов отдельно и присвоил каждому инвентарный номер. Из всех находок наибольшую известность получили налобные украшения и диадемы, в которых была сфотографирована София Шлиман; эти фотографии публиковались во всех крупнейших газетах мира.

Раскопки проводились в тайне от рабочих не только по причине опасений «золотой лихорадки»: по мнению Ф. Ванденберга, Шлиман уже тогда не хотел оставлять находок Османской империи и желал приобрести их в личную собственность. Позднее выяснилось, что двое рабочих ещё раньше обнаружили на раскопках золотые предметы, тайно вывезли их и переплавили. В декабре 1873 года об этом узнали турецкие власти, рабочие были арестованы, а современные украшения из древнего золота были отданы в музей Стамбула.

Критики Шлимана почти сразу выдвинули гипотезу, что эти находки археолога, которые он назвал «Кладом Приама», представляли собой множество разрозненных предметов, которые исследователь обнаруживал постепенно, в течение всего трёхлетнего периода раскопок, тайно собирал их, после чего устроил мировую сенсацию. Против этой догадки, по мнению Ф. Ванденберга, свидетельствует переписка исследователя с лейпцигскими издателями Брокгаузами. Из этой переписки следует, что Шлиман был сильно обескуражен находками, именно этим объясняется преждевременное объявление о кладе.

Ни Шлиман, ни кто-либо из его окружения ни разу не делали официальных заявлений, как находка из Троады попала в Афины. Между тем Шлиман наладил хорошие отношения с братом Ф. Калверта — Фредериком — и смог контрабандой переслать находки в Афины. К тому времени турецкие власти тоже что-то заподозрили и провели внеочередную инспекцию раскопок, но ничего обнаружить не смогли. В официальную версию обнаружения клада была включена и шлимановская жена, хотя сам он писал Ч. Ньютону — куратору греческого и римского отдела Британского музея — в письме от 27 декабря 1873 года:

По причине смерти отца миссис Шлиман покинула меня в начале мая. Сокровище было найдено в конце мая, но поскольку я пытаюсь сделать из неё археолога, то написал в своей книге, что она там была и помогала мне в извлечении сокровища. Я поступил так лишь затем, чтобы вдохновить её, ибо она очень способна…

Неаполь | История и достопримечательности

Описание и климат

Поколения наблюдателей описывали Неаполь как огромный популярный театр, и это определение относилось как к аспекту многоуровневой арены города, так и к оживленной уличной жизни. Его также можно охарактеризовать как огромное presepio , напоминающее о многолюдной сцене традиционных неаполитанских рождественских яслей — обширной природной среде внутри самого города противопоставляется скопившаяся жизненная сила.В тени Везувия, в пределах бухты, в неаполитанском декоре все еще преобладают разрушающиеся дворцы красного или охристого цвета и древние церкви из камня или лепнины. Несмотря на то, что узкие старые улочки, заполненные толпой и загруженные автомобильным транспортом, карабкаются по склонам холмов, увенчанным новыми постройками, немногие здания в центре Неаполя все еще поднимаются более чем на 10 этажей. Три укрепленных замка — два из них на берегу моря и один на центральной возвышенности — по-прежнему определяют сердце города. Береговая линия живописного бледного замка Кастель-дель-Ово разделяется на два естественных полумесяца.

Светлый вулканический туф региона широко используется в строительстве, как и темная везувианская лава, вымощающая старые улицы. В прошлые столетия в магистратуре использовался также темный южный камень piperno , наиболее величественный вид которого был в Кастель-Нуово. Южный цвет города, перемежающийся с вечнозелеными рощами из илекса, пальм, камелий и зонтичной сосны, отражает климат, в котором балконы используются большую часть года. Высокие температуры в июле и августе часто превышают 90 ° F (32 ° C), в то время как влажная и холодная зима смягчается множеством ярких дней.Зимние температуры редко опускаются до нуля, а снег, иногда появляющийся на Везувии, редко можно увидеть в самом городе. Южный ветер, поросший песком сирокко, периодически приносит обременительную влажность, заканчивающуюся дождем.

Планировка и архитектура

Пригород Неаполя включает мыс Позиллипо, соединяющий город с яхтенным портом Мерджеллина, на который указывает церковь Санта-Мария-дель-Парто. Соседняя церковь Санта-Мария-ди-Пьедигротта, центр ныне уменьшившегося популярного фестиваля, выходит на небольшой парк, окружающий вход в римский грот, называемый Crypta Neapolitana.Это трогательное место также содержит римский колумбарий, известный как гробница Вергилия, и гробница поэта-романтика Джакомо Леопарди, умершего в Неаполе в 1837 году.

Карта Неаполя и его окрестностей ( c. 1900), от 10-е издание Британской энциклопедии .

Encyclopædia Britannica, Inc.

От Мерджеллины по берегу Виа Франческо Караччиоло проходит длинный общественный парк под названием Вилла Комунале, в котором находятся Зоологическая станция и Аквариум (старейший в Европе), основанные в 1872 году.Вдоль внутренней границы парка проходит Ривьера-ди-Кьяйя, отмечая то, что когда-то было береговой линией. (Название Кьяйя, вероятно, происходит от ghiaia , обозначающего гальку.) Ривьера-ди-Кьяйя, по большей части окруженная красивыми старыми дворцами, была излюбленным жилым районом для иностранных гостей в 18-19 веках. Неоклассическая вилла Пигнателли, построенная для сэра Фердинанда Эктона в 1820-х годах, теперь с ее старинной мебелью превратилась в музей. Утопленные в смежных улицах церкви Санта-Мария-ин-Портик и Ascensione a Chiaia содержат работы плодовитых неаполитанских художников 17-го и 18-го веков.

Над этим оживленным побережьем панорамный проспект Корсо Витторио Эмануэле разворачивается на северо-восток вокруг нижних склонов города, к лабиринту зоны Rione Mater Dei. Более того, процветающий район Вомеро, как и другие верхние районы города, обслуживается спиральными дорогами и фуникулером. Среди современных кварталов Вомеро вилла Флоридиана начала 19 века, в которой находится национальный музей Дука ди Мартина, с прекрасной коллекцией европейского и восточного фарфора и керамики, легко выделяется в ее обширном парке.

Площадь Пьяцца делла Виттория, чья титульная церковь посвящена битве при Лепанто (1571 г.), закрывает территорию Виллы Комунале и ведет вглубь страны к фешенебельным магазинам на площади Пьяцца деи Мартири, Виа Кьяйя и Виа дей Милле. Дорога к набережной, которая становится Виа Партенопе, проходит вдоль старинного квартала Санта-Лючия, который сильно изменился с конца 19 века в результате мелиорации земель и монотонного строительства и граничит с набережной рядом с некоторыми из лучших отелей города. Под отрогом квартала Пиццофалконе — оставшегося фрагмента несуществующего вулкана Эхия и когда-то на месте виллы римского полководца Луция Лициния Лукулла — короткая дорога ведет к морскому побережью Кастель-дель-Ово, его древние корни вошли в средневековый город. крепость.На втором полумесяце бухты дорога в восточном направлении проходит под длинным красным флангом Королевского дворца и достигает подножия могущественного замка Кастель-Нуово, который своими круглыми башнями возвышается над главным портом, с одной стороны, и с другой стороны другие, большая площадь Пьяцца дель Муничинио.

Траншея Шлимана в Трое | Turkish Archaeological News

Этот текст является фрагментом путеводителя по Трои «Тайны Трои (TAN Travel Guide)».

Траншея Шлимана — это напоминание о действиях знаменитого Генриха Шлимана, которого часто называют первооткрывателем Трои.В поисках замка царя Приама, описанного Гомером в «Илиаде», Шлиман сделал в кургане Хисарлык огромную траншею шириной 40 метров и глубиной 17 метров, ориентированную по оси север-юг. Он был вырыт в центре кургана между 1871 и 1873 годами в качестве испытательной траншеи, доходящей до скалы.

Человек, который чаще всего ассоциируется с открытием Трои в современную эпоху, — это, безусловно, Генрих Шлиман, немецкий археолог-любитель и авантюрист. Он также был хорош в саморекламе и построил сеть легенд и рассказов о себе, включая историю о том, как в возрасте семи лет он уже утверждал, что однажды он раскопает древнюю Трою.

Однако его амбиции пришлось отложить на долгие годы, поскольку он собирал необходимые средства, начиная с ученичества в продуктовом магазине и юнгой на пароходе, направлявшемся в Венесуэлу. Много лет спустя, после множества успешных деловых решений, в 46 лет Шлиман накопил огромное состояние и смог начать поиски Трои. Он смог найти его только благодаря предложениям Фрэнка Калверта, семье которого принадлежала территория Хисарлыкского кургана.

Траншея Шлимана является прекрасным примером того, насколько отчаянно Шлиман был при открытии гомеровской Трои.Поскольку он был уверен, что этот легендарный город должен находиться в самом нижнем слое поселения, рабочие поспешно прокопали все более высокие уровни, чтобы быстро достичь цели. Этот метод резко контрастирует с методами современной археологии, когда все слои тщательно изучены. Однако у Шлимана не было образования археолога, и у него была только одна мечта: найти город царя ~ Приама.

Сегодня ученые сходятся во мнении, что раскопки Шлимана разрушили слой «настоящей Трои», города, который можно отнести к эпохе легендарной Троянской войны.По иронии судьбы действия Шлимана завершили задачу греков, пытающихся уничтожить Трою, когда он сравнял стены этого города с землей. Его поиски Трои также привели к необратимому повреждению сайта и потере очень ценной информации.

Несмотря на значительную потерю знаний, вызванную рытьем траншеи, это место позволяет лучше понять многослойность Трои, похожую на слои гигантского свадебного торта, видимые, когда вырезается первый кусок.Стоя спиной к основанию домов эпохи ранней бронзы, вы можете увидеть уровни Трои, тщательно отмеченные археологами.

Самый нижний слой, видимый здесь, — это Троя II, и чтобы увидеть уровень Трои IX, вам нужно посмотреть вверх. Промежуток между этими слоями составляет более двух с половиной тысячелетий. Этот профиль является результатом работы помощника Шлимана Вильгельма Дёрпфельда, который продолжил его работу, а также гораздо более поздних раскопок Манфреда Корфманна.

1320: Секция 4: Шлиман и Трой

РАЗДЕЛ 4 Археология: Троя и Генрих Шлиман В последнем разделе мы посмотрели в Трое в свете истории литературы.Здесь мы снова сосредотачиваемся на Трое но на этот раз, что касается археологии. Пока копает в древних сайты в целом раскрыли много важной информации о что на самом деле произошло в прошлом, археология все еще представляет собой смесь науки и искусства, с огромной помощью связей со СМИ, брошенных дюйма. Его полезность для историков, в частности, зависит от разумного оценка восстановленных данных.Яркие охоты за сокровищами делают хорошая пресса, но слишком часто плохая история, но в некотором смысле это из чего выросла современная средиземноморская археология: мечты богатый немецкий купец по имени Генрих Шлиман, который отправился на поиски для легенды Трои Гомера и нашел новый мир восстановленных история. Но какой он нашел ? Это Троя Гомера, как он поверил? Так или иначе, но Шлиман завоевал себе место в история как «отец средиземноморской археологии» — и возможно, тоже лжи. Люди, места, события и термины, которые нужно знать: Археология Нимруд Слоновая кость Генрих Шлиман Троя Илиада Гомер Илион / Ilium Геллеспонт Гиссарлык Рассказывает Сокровище Приама Троя VIIA Микены Отец средиземноморской археологии Микенская цивилизация Могильный круг Маски смерти Маска Агамемнона Дневники Шлимана I.Введение: история и археология Среди наиболее заметными формами исторических исследований, проводимых сегодня, являются те по археологии . Очарование раскопок для погребенного сокровище, идея, которую взращивали десятилетия фильмов, таких как Мумия возвращается , не может быть дальше от суровой правды. Археология потная, грязная, утомительная, изнурительная работа — а в поле занятие редко практикуются рядом с действующими ванными комнатами — ни драгоценности и бережно храните предметы, обнаруженные сегодня большинством археологов.Скорее, микроанализ пыльцы и следы ДНК — этакое «золото» они ищут. Но это не то, что обычное население видит в поле. Для большинства людей археология — это та редкая академическая область, которая обещает романтика, приключения и богатство. Ничто не инкапсулирует эту точку зрения лучше, чем В поисках утраченного ковчега , первый фильм об Индиане Джонсе. Это открывает с героем, исследующим пещеру, полную золота и инкрустированных драгоценностями скульптур и, когда он что-то двигает, все разваливается.Любой с малейшее знакомство с археологией должно приводить в ужас. Моя собственная реакция, когда я впервые увидел эту сцену, я сказал: «Этот человек просто уничтожил весь сайт! И даже не сфотографировал. Он не должен получать права владения! » снаружи исключительных раскопок, таких как открытие Говардом Картером гробницы Тутанхамона, немногие археологические раскопки обнаружили золотые сокровища или нравиться.Еще меньше археологов разбогатели на том, что они нашли, что не удивительно, если подумать, что они на самом деле делает. Они роются в чужой помойке, а сколько золота там наверняка окажется в чьей-то помойке? Чаще всего первоначальные владельцы или кто-то другой, если по какой-то причине владельцам пришлось оставить свои ценности — пережили сайта и забрали себе все драгоценности, которые там могут быть был.В частности, золото было украдено и переработано так часто, что можно сказать что-то от этого кольца на пальце, несомненно, видел Однажды Вавилон. В общем, все, что можно найти на археологических раскопках, в основном, по определению, «мусор». Только для нас это не совсем так мусор, но бесценные данные о том, что на самом деле произошло в прошлом. Хороший пример этого — археология Месопотамии. На дне колодца Нимруд , один из крупных городов Неоассирийской империи (ок.900-612 г. до н.э.), была обнаружена серия скульптурных слоновая кость , предметы, которые богатые ассирийцы использовали в качестве вставок в декорированной мебели. Сегодня слоновая кость является очень ценным товаром. это активный черный рынок африканской слоновой кости, поэтому это может показаться странным современным людям, почему такие красивые изделия с замысловатой резьбой были обнаружены так бесцеремонно сброшены на дно колодца. Но для историков ответ очевиден.В седьмом веке до нашей эры слоновая кость как таковой не считался ценным товаром, поскольку это сегодня. Фактически, тогда он использовался во многом так же, как пластик. сегодня, чтобы лепить фигуры, которые позже были окрашены или покрыты драгоценные материалы. В случае слоновой кости Нимруда слой золота Первоначально их покрывала фольга, что видно по следам еще золота. видно на одной из этих частей. Таким образом, можно с уверенностью заключить, что Мидяне, разграбившие и разграбившие город Нимруд в конце седьмого века. До н.э. сняли золото с этих слоновых костей и выбросили то, что они считали его бесполезность остается в колодце.Для них слоновая кость была «мусором». и поэтому мы нашли его сегодня. Итак, мусор — понятие относительное. С точки зрения археолога, как и у детектива, люди много говорят о себе через что они выбрасывают. Без сомнения, когда-нибудь наши свалки определят нас, тоже, и будущие археологи, вероятно, назовут наш возраст чем-то как «Early Plastic IA». Но мы знаем, что наша жизнь больше, чем пластик, который подчеркивает вероятность искажения истории при простом такие названия, как «Железный век», привязаны к периоду, потому что материал остатки того времени, его мусор, побуждает взглянуть на то время, основанное на о вещах, оставленных нам, чтобы их найти. То же самое относится ко всем археологическим работам — это опасность, которая поставляется с любой формой «восстановленной истории» — мы рискуем определить цивилизацию тем, что мы видим на ее пыльных следах, забывая эти останки были оставлены в эквиваленте древнего мусорного бака. Несмотря на очарование поиска старых вещей, мы должны помнить, что археология дает только определенные пути к пониманию того, что на самом деле произошло и, следовательно, лучше всего работает вместе с другими способами приближения к прошлому.Это, когда археологические свидетельства дополняются внешними источниками, такими как документальные и другие исторические данные, мы можем быть уверены, что у нас есть приблизиться к тому, что на самом деле произошло в прошлом. Более того, при чрезмерном чтении одного типа данных и игнорировании других есть опасность создания новых «выдуманных историй». В течении некоторого времени может показаться, что один подход предлагает ответы, не требующие извне подтверждение, потому что они основаны на столь мощных фактах и ​​картине настолько убедительно, что, кажется, нет необходимости искать внешние источники или подтверждения, тем не менее, глядя на прошлое только с одной стороны, мы можем упустить из виду более полной, широкой, сложной и проблематичной правды о том, что на самом деле произошло.Другими словами, глядя на древний город, такой как Нимруд или Троя, и размышляя над их великолепными останками, мы не должны забывать спросить , почему мы находим то, что находим, или, собирая данные вместе, мы можем построить исторический сценарий, который отражает наших предубеждений, наших надежд, наших мира больше, чем у древних народов, которые жили там и оставили то, что оставили.Это ингредиенты изобретенного история. Такие вопросы крутятся вокруг современной археологии с момента ее создания. В девятнадцатом веке. Сам его основатель является прекрасным примером. об огромных наградах и ловушках, скрытых в дисциплине. Немец бизнесмен с романтическими мечтами найти затерянную цивилизацию великолепной в золоте и погрязший в эпическом героизме, этот человек оказал миру огромную услугу привлекая внимание общественности к важности изучения материала Остатки прошлого.Однако в то же время он вызвал вопросы которые до сих пор остаются дьявольскими историками. II. Генрих Шлиман Безусловно, одна из самых сенсационных новостей девятнадцатого века. века было открытие Генрихом Шлиманом того, что в настоящее время широко предполагается, что это место Троя , город внутри и вокруг которого Илиада из Гомер происходит.До раскопок Шлимана современный мир считал Троя по большей части является мифом, а не реальностью. С его необыкновенным найти, Шлиман радикально перенаправил научное мышление о древних прошлое и, что не менее противоречиво, его собственная жизнь и характер вполне соответствует известности его открытия. То есть Шлиман оказался почти таким же достойным предметом истории, как и предметы он учился: Троя и Гомер. А гений в изучении языков, Шлиман бегло говорил на нескольких в раннем возрасте и используя эти навыки вместе с обильной харизмой и сильным стремясь к успеху, он быстро разбогател как торговец. К среднему возрасту он мог уйти на пенсию с большим комфортом и в этот момент решил продолжить сон, который, как он позже утверждал, видел с детства, поиски Гомера Трой. Поскольку мир, изображаемый в гомеровском мифе, казался Шлиману таким реальным, он считал, что когда-то оно действительно существовало. И этот сон не лишился исторической достоверности. В поздней классической античности там было место, известное как «Троя». Александр Македонский, например, посетил его в начале своего продвижения на восток через Азию, а более поздний греческий географ Страбон говорит о « Илион » (греч. написание Илиум ), как если бы это было реальное место. Так что некоторые по крайней мере, древние считали, что Троя когда-то была настоящим городом.Тем не менее, критики могли противостоять — и не без собственного доверия — этому бюро туризма в древней Малой Азии могло быть чем заняться делать с продвижением этого мнения. Таким образом, вооруженный лишь небольшими древними свидетельствами, денег и его копию «Илиада » Шлиман отправился в Грецию. Там он женился на женщине, которая могла читать Гомера по памяти, и вместе они приступили к поискам Трои из гомеровской легенды.Шлиман также имел хорошее представление о том, с чего начать поиск. Потому что, согласно греческому миф, генерал Агамемнон, который вел греков против троянцев, имел собрал свои могучие силы в Авлиде, месте на восточном берегу Греции, Троя, должно быть, лежала к востоку от Греции. Если бы это было на западе, Агамемнон наверняка собрал бы свои силы в западной Греции. Итак, Шлиман посмотрел на восходящее солнце. История содержала и другие ключи к разгадке.По словам Гомера, Трой был очень богатым человеком. город, что означало, что он почти наверняка занимал стратегически важную место расположения. В северо-западном углу Малой Азии находится Hellespont , проливы, разделяющие Турцию и Грецию. Не только источники более поздней античности утверждают, что это был общий район Гомеровской Трои, но Геллеспонт также вероятное место для могущественного и процветающего города в доисторические времена. Контроль над проливом позволяет городу облагать налогом проходящие торговые суда. это — многие города в древности разбогатели на таких пошлинах — и зная от Гомера, что Троя находится недалеко от берега, Шлиман начал искать в районе Геллеспонта в поисках подходящего места для раскопок.Это не ему потребуется много времени, чтобы увидеть, насколько верны его инстинкты. III. Шлиман и Троя После короткий фальстарт в другом месте, Шлиман услышал от менее финансируемого исследователь, который также оказался в этом районе, охотясь за Троей, которая выглядела многообещающей. Курган лежал на равнине у турецкого села Гиссарлык . Важно отметить, что у Шлимана было много возможных мест раскопок в перед ним.Ближний Восток усыпан телами курганов которые когда-то были древними поселениями и городами. Итак, Шлиман мог рыли во многих местах, но он решил работать на кургане, который лежал под Гиссарлыком. Почти при первом копании было ясно, что сайт, который он обнаружил, был важным городом в древности. Во-первых, в этом кургане было много уровней, которые означали, что город перестраивался несколько раз, но, что более важно Шлиману, у него были большие стены, как Гомер описывает окружающих. Трой.Немецкий археолог захватил уши и сердца многих его современники, когда он объявил по всей Европе, что нашел гомеровский Трой. Открытие этого города Шлиманом и его утверждение, что это была Троя. Греческая легенда принесла с собой много важных выводов. Первый и Прежде всего, гомеровский эпос был не просто мифом, не просто историей, но история. Это открыло новую дверь в прошлое.Ведь если гомеровская Троя может быть реальным, почему не Ур Авраама или Гошен Моисея? В последующие годы По заявлению Шлимана, возникло несколько религиозных организаций. финансирование раскопок на Ближнем Востоке, и какие бы истины ни скрывались за сказки прошлого стали предметом разговоров за обеденным столом в западный мир. Популяризация классической археологии находилась в период способ. Скоро после этого Шлиман снова оказался в центре внимания, когда объявил, что нашел клад драгоценностей и золота в сундуке.Эти, как он предполагал, были поспешно похоронены богатства Трои в панике греческой осады. Назвав их Сокровище Приама , он рассказал замечательную историю. о том, как он их обнаружил и закрепил, что после того, как он выкопал куски он велел жене спрятать сокровище в ее одежде, и таким образом она протащил его мимо надзирателей, которым поручено следить за тем, чтобы не было местных древностей были вывезены из Турции контрабандой. Ясно, что Шлиман видел в этом победу. для археологии и науки, а не грабеж восточной культуры жадные жители Запада, какими многие видят это сегодня. Но перед Шлиманом и его раскопками на «Трою» стояли проблемы. Вскоре стало очевидно, что в Сокровище Приама есть что-то странное. Во-первых, художественные стили различных предметов, составляющих коллекцию охватывает широкий диапазон дат, необычайно широкий спектр типов для единственная находка, оставляющая скорее впечатление «сокровища» чем один связный клад. Кроме того, Шлиман сообщил, что нашел его в место, которое он не мог знать в то время, датировало его несколькими веков до эпохи, когда Гомерова Троя пала, если бы такие событие действительно произошло (ок.1180 г. до н.э.). Все это казалось маловероятным что Сокровище Приама было единственной находкой, когда-либо принадлежавшей кому-либо по имени «Приам». А, в общем, на других фронтах дела шли не так, как у Шлимана. Например, культурный зенит этого места, то есть уровень самых богатых депозиты и наибольшее население — тоже принадлежали к эпохе задолго до Агамемнон мог возглавить греческую осаду.Вместо этого Троя, которая должным образом датируется городом Гомера, уровень, который археологи назвали Троей. ВИИА оказался ветхим поселением некогда великой город. Что еще хуже, было непонятно, как Troy VIIA встретила свой конец. Это могло бы были разрушены осадой, но если так, то всеобъемлющего покрывающий его «слой огня», свидетельство катастрофического пожара, путь падения Трои в греческом мифе.Если бы гомеровские легенды были вообще историческими, должно было быть свидетельство какого-то сильного пожара и погрома, но не было. Правда, и другие ранние «Трои» явно упали. жертвой насилия, но не Троя ВИА. Также свидетельство осады не обязательно является окончательным доказательством В любом случае это была Гомеровская Троя, поскольку практически все города любого уровня в Малой Азии подверглись нападениям в какой-то момент во втором тысячелетии До н.э.Это было время великих потрясений и потрясений на протяжении всего древнего мир и другие цивилизации в Малой Азии, такие как некогда могущественные хетты, рухнула и исчезла примерно в то же время, что и Трой, упали. В общем, если сайт Шлимана действительно был Троей Гомера, многие из археологических памятников не соответствовали литературным доказательства, по крайней мере, на поверхности. IV.Шлиман и микенская цивилизация Но Шлиман был бизнесменом, который знал, как не сводить глаз с общей картины. и не зацикливаться на деталях. Столкнувшись с аномалиями его Троя, он просто переключил свое внимание с Малой Азии на материковую Грецию. и начали раскапывать новое место. Там он нашел еще большее состояние и слава. Среди руин Микены , легендарный дом Агамемнона на северо-востоке Пелопоннеса (южная часть Греции), Немецкий археолог обнаружил еще одну потерянную цивилизацию.Этот необычный инстинкт, где копать, был, без сомнения, его величайшим даром и которую его заслуженно называют Отцом Средиземноморской археологии . в Микены, Шлиман снова обнаружил останки процветающая культура второго тысячелетия, ныне известная как микенская Цивилизация . Среди множества наград за его усилия был была обнаружена крепость и несколько богатых гробниц.В частности, в Grave Circle , где микенцы похоронили своих правителей, Шлиман обнаружил серию золотых посмертных масок который использовался, чтобы покрыть лица мертвых князей. Когда Шлиман нашел особенно красивую смерть маску, он телеграфировал своим коллегам в Европе: «Я посмотрел на лицо Агамемнона ». Таким образом, это открытие стало известно как « Маска Агамемнона » и превратилась в один из самых известных археологических артефактов, когда-либо обнаруженных, украшает больше книг по греческой археологии, чем, возможно, любой другой сингл найти. Но что на самом деле нашел Шлиман? Конечно, его «Троя» была важный город в предыстории Малой Азии. Не подлежит сомнению что он открыл греческую цивилизацию, процветавшую во время последнего половина второго тысячелетия до нашей эры. Тем не менее остается вопрос: Это легендарная Троя? Это Микены — дом гомеровского Агамемнона? И даже если да, то в какой степени это подтверждает историчность? Гомера, а именно гомеровский эпос, как запись того, что на самом деле произошло? Один можно сказать наверняка: нет ничего простого и понятного в ничего из этого, ничего похожего на то, как часто видны археологические свидетельства в общественном сознании как убедительное и неопровержимое доказательство того, что на самом деле произошло в прошлом. Кроме того, если Гомер и его поэтические предшественники сочиняли рассказ Трои, ничто из этого не оказывает большого влияния на центральный вопрос под рукой: являются ли эпосы Гомера отчетом о реальных событиях прошлого? В другом словами, мечта Шлимана доказать, что сага Гомера представляет собой рекорд настоящей военной кампании, которая проходила во втором тысячелетии До н.э., его открытие Сокровища Приама и грандиозное притязание на «посмотрел на лицо Агамемнона», все это мало надежды исторического подтверждения, если бы Гомер и его аудитория видели Илиаду и The Odyssey , как по сути произведения красивых, но фантастических вымысел. А как они могли не быть? Люди во времена Гомера не имели доступа к подобным исторических записей, от которых мы сегодня зависим, особенно в отношении период, когда Агамемнон якобы привел греков в Трою. Это потому что долгая темная эпоха беспорядков и неграмотности (1100-800 гг. до н.э.) разделяла гомеровские зрители из Ахилла и Одиссея и мир, воплощенный в Гомерике миф. Кроме того, теперь мы знаем, что Гомер был устным поэтом, бардом, чьи эпосы были составляется на месте для исполнения (см. выше, п. 3).Таким образом, по сути, артист, возможно, слепой, рассказывает о событиях. что произошло за столетия до его жизни, есть ли реальный шанс что Гомер сохраняет точную картину прошлого, что-то вроде истории в современном понимании этого слова? Невозможно ответить на этот вопрос с какой-либо уверенностью, что в целом делает разумнее сомневаться, чем верить утверждение. Однако, несмотря на все эти проблемы, большинство археологов по-прежнему ссылаются на на участок под Гиссарлыком под названием «Троя» — и, конечно, широкая общественность следует их примеру — и сегодня многие историки говорят о Троянской войне как о чем-то историческом.Как бы то ни было, Шлимана видение Трои как реального места и Гомера как своего рода историка показывает одно можно сказать наверняка: истории останутся повсюду, даже если они повлекут за собой серьезные противоречия и сталкиваются с серьезными проблемами, если по каким-то причинам люди хотят, чтобы им поверили. Итак, сколько бы его ни изобретали, важный аспект этого исторического «исследования» не касается реальность, но привлекательность гомеровской Трои. V. Кем был Шлиман? Больше, чем изменение общего восприятия Трои как чистого мифа в отражение истории, Шлиман сам стал своего рода легендой, и заслуженно. Назовите его Трою Гомеровской или нет, этот «Отец Средиземноморская археология «сделала много важных вещей. Потому что его работ, например, мир осознал ценность раскопок древние памятники систематическим образом.По иронии судьбы, несмотря на все, что он подыграл прессе и восхвалял найденные им сокровища, Шлиман популяризировал археология как нечто большее, чем добыча золота. Еще важнее, его приобщение поколения студентов к научной археологии заставили академическое сообщество сделать упор на тщательное и тщательное ведение документации на сайтах вместе с тщательным анализом всех находок. Его ученики продолжит разработку программ по археологии по всему миру. Действительно, Записи Шлимана как о проводимых им раскопках, так и о его делах. и личные дела были настолько всеобъемлющими, что до недавнего времени ученые начали их прочесывать. Это не помогло, как мастер языка, Шлиман написал их на нескольких разных языках. Там вероятно, сегодня живы не десять человек, у которых есть своего рода лингвистический он умел — наряду со знанием некоторых языков — так мало людей, которые действительно могут прочитать все, что он оставил позади.Следовательно, чтобы просеять все сочинения Шлимана, требуется коллективный усилия, возможно, непропорциональные той награде, которую они могут доставить. Таким образом, его обширный архив долгое время просто не читали. Но в последние несколько десятилетий ученые-классики исследовали Дневники Шлимана , с очень интересными результатами. Хотя многое из того, что он записал, было беззаботным, некоторые простые практические упражнения на разных иностранных языках — эти записи как таковые, вероятно, были никогда не предназначались для общественного потребления — тем не менее они обнаруживают тревожные тенденции в характере Шлимана.Например, он пишет о встрече люди, которых он никогда не мог бы встретить, такие как американский президент Миллард Филмор. В другом месте своих дневников Шлиман подробно описывает свое участие в разрушительном пожаре в Сан-Франциско; в то же время, однако, его собственный тщательно задокументированный маршрут доказывает, что он пропустил это событие несколькими дней. И его дневники, более непосредственно связанные с археологией, также противоречат историю, которую он рассказал о помощи его жены в контрабанде «Приама Сокровище »из Турции.Они показывают, без сомнения, что этого не могло быть случилось так, как он сказал, потому что ее даже не было с ним в Трое когда был раскопан «Клад Приама». Его собственные записи даже бросили сомневаться в его рассказе о том, как он слышал троянскую сагу на коленях своего отца, внушая в нем мечта всей жизни открыть для себя город. По крайней мере, есть никаких упоминаний о таких стремлениях до удобного момента намного позже в его жизнь, после он раскопал «Трою.« Непонятно, насколько все это на самом деле важно. В конце концов, это приходит вплоть до того, кто решит заклеймить Шлимана закоренелым лжецом или безнадежный романтик, и была ли его склонность к преломлению правда существенно повлияла на его работу как археолога. Четный без его дневников и счетов мало кто сказал бы, что Шлиман не был человеком обладать сильным воображением — как правило, пионеры — проблема То есть, фантазии, хорошо доказанные в его трудах, пронизывали его научные работа а также его личная жизнь? К сожалению, есть некоторые свидетельства того, что это было так.Например, это было не раз высказывал предположение, что «Сокровище Приама» кажется собрание артефактов, относящихся к разным периодам, как мы уже отмечали выше, заставляя многих подозревать, что Шлиман собрал их из разных могил и мест в Трое и вокруг нее, а позже придумали более интересную новость. история их открытия. Его сказка, изобилующая скрытыми сокровищами, женщина хитрые и неуклюжие турецкие охранники, получается довольно театральный сценарий, по сути, почти тот же сюжет, что и в опере Моцарта Похищение из Сераль . Но сейчас трудно оценить это справедливо, потому что позже в жизни Шлиман подарил «Сокровище Приама» Берлинскому музею, где он и находился. до 1945 года. В хаосе осады Берлина в конце мировой войны. II, троянское сокровище Шлимана просто исчезло. Предположение было он попал в руки торговцев произведениями искусства на черном рынке, и либо где-то в частной коллекции — если это так, то его нельзя выставлять на всеобщее обозрение выставлять на показ без конфискации международными властями, или был переплавлен, потому что его нельзя было перепродать как таковое.В любом случае, без самого сокровища невозможно было его окончательно проанализировать и датировать. Но в 1994 году все изменилось. С распадом Советского Союза Союза, власти России признали, что «Сокровище Приама» в течение пятидесяти лет жили на своей земле — некоторые из них находились в Пушкинский музей в Москве и некоторые в Эрмитаже в Санкт-Петербурге — русский солдаты во время Второй мировой войны фактически конфисковали и вывезли его контрабандой. Германии.Теперь заложником нескольких претензий, исходящих как минимум из три разные страны (Германия, Россия и Турция) троянский клад снова в глазах общественности. Надеюсь, ответы о его природе и происхождении когда-нибудь наступит. Но вокруг Шлимана и его наследия продолжают возникать споры. к археологии. Самым сенсационным из них является так называемый «Маска Агамемнона». Хотя не совсем ясно, что именно тот, что сейчас называется «Маска Агамемнона», — это то же самое, что Шлиман впервые названный этим именем, он позже разрешил знаменитую бородатую маску носить это обозначение.Это, безусловно, самый презентабельный из маски, обнаруженные Шлиманом в Микенах, без выпученных глаз и надутых щеки, из-за которых некоторые другие выглядят по современным меркам нелепо. На самом деле «Маска Агамемнона» особенно современна по своему внешность, в том числе усы на ручке, что-то весьма необычное в античном искусстве. Не один искусствовед отметил, что это выглядит замечательно. как сам Шлиман, или, возможно, кумир Шлимана, король Людвиг Бавария. Кому еще больше усложняют ситуацию, анализирующие дневники Шлимана и записи нашли записку от него с просьбой, чтобы друг в Париже найти ему ювелира, который будет работать, не ставя печати на металл, незаконная деятельность. Сам Шлиман вскоре после этого посетил Францию. Эта поездка непосредственно предшествовала обнаружению маски, и вопрос естественно возникло: «Шлиман ездил в Париж, чтобы получить эту маску?» подделаны именно по той причине, что он планировал сказать мир ‘Я смотрел в лицо Агамемнона’, но еще не нашел посмертная маска, оправдывающая такое заявление, «другими словами, открытие, достойное заголовка.В конце концов, он не хотел, чтобы кто-нибудь добавить, вслед за столь важным заявлением: «Да, и он выглядит вроде довольно крупный баг. Возможно, это не он, а его брат Артромемнон? » Еще больше усложняет вопрос то, что Шлиман сам руководил рабочие в Микенах, когда они обнаружили эту маску вскоре после того, как он вернулся из Парижа. Но если он его подделал, как Шлиман пробрался? это на сайт мимо греческих охранников, которые следили за каждым его движением чтобы помешать ему воровать артефакты из Греции, как он это делал из Турции? Возможно, они не проверяли его сумки, когда он вошел в сайт, только когда он ушел . Это, конечно, предположение, основанное на косвенных доказательствах без ясное или убедительное доказательство. И много возможностей помимо прямой подделки существуют, например, что «Маска Агамемнона» подлинная но Шлиман «улучшил» его, сделав более стильным. в течение дня, в частности, добавляя или подчеркивая усы. Но если на самом деле это было подделано любым способом, это было бы одним из величайших мошенников в истории, и многие современные ученые покраснели бы будучи так полностью поглощен. Излишне говорить, что правительство Греции еще не разрешило тестов, которые должны быть сделаны на маске, которые могли бы подтвердить или опровергнуть ее древность. Их официальная причина в том, что маска может сильно пострадать. процесс тестирования — правда в том, что больший ущерб может нанести туристической индустрии Греции, если бы это национальное достояние было показано подделка — так что загадка остается загадкой, и Шлиман тоже сегодня столь же неоднозначен, как и когда-либо.Одно можно сказать наверняка: Шлиман хотел бы, чтобы все его материалы освещались в прессе. VI. Заключение: археология и история В В конце концов, урок здесь имеет отношение не столько к археологии, сколько к человеческой природе и история в целом. Шлиман, знаток древних языков, был также является мастером современных средств массовой информации, особенно газет и популярных пресса, которую он играл так же хорошо, как любой голливудский агент.Это также Важно помнить о мире, в котором разворачивалась его драма. Это была эпоха, когда люди верили, что Чарльз Дарвин говорил им, что были связаны с обезьянами, тогда как Шлиман представил свои открытия как предлагая «научное» подтверждение романтического, мифологического прошлое, если не библейское, история гораздо более приятная для них, чем некоторые своего рода обезьянья родословная. Таким образом, тот же народ, который упивался пышными псевдоисторическими операми как Aida Верди, Norma Беллини и кольцо Вагнера Велосипед нетерпеливо толпился вокруг палатки археолога, чтобы взглянуть на исторический Гомер.И его промоутер-торговец не преминул остаться в общественный взгляд, но нетерпеливо смотрел в «лицо Агамемнона» и поймал образ, который был таким же собственным, как и у любого из его культурных предков ». Для мира, расколотого по идеологическим линиям, это хорошо продуманное отражение представил больше, чем просто прошлое, о котором люди в то время могли согласиться. стоит делиться, но есть общие точки соприкосновения науки и мифов, как таковая, она принесла много пользы для своего времени.За Агамемнона день — если когда-либо было было днем ​​Агамемнона — преимущества менее ясны. Итак, несмотря на несоответствие данных и буржуазную зрелищность ведущего человека, то же самое, что и в том же возрасте, показалось таким ярким оплакивая Геродота, Шлиман и его мечта о Трои были разбиты, по большей части образованный скептицизм его современников и продолжал жить в сердцах своих ученых потомков.Предприниматель и романтика служили доказательством — и для многих доказательством — что западные Цивилизация зиждется на славном цивилизованном гомеровском фундаменте, который мы наследники легенды. Если с другой стороны аргумента многие сомневаюсь, что сегодня, наверное, все к лучшему. Тем не менее, к Шлиману чувство истории, сколько бы ни было изобретено, мы многим обязаны современным археология, которая, без сомнения, является самым значительным вкладом наших дней к пониманию того, что на самом деле произошло в прошлом.В грязные данные, покрытые временем и обнаруженные археологией, являются величайшими историческая история нашей эпохи.

Поле грез: Раскопки Трои Шлиманом

Гарри Хадсон

150 лет назад Генрих Шлиман проводил первые раскопки Трои, затерянного центра греческой эпической поэзии — или, по крайней мере, местом, которое он пытался доказать, была Троя. Собственное исследование Шлимана, вместе с догадкой товарища-любителя и британского эмигранта Фрэнка Калверта, определили Хисарлык, место с видом на Дарданеллы в современной Турции.Большинство историков сейчас согласны с тем, что Гиссарлык — это такое же вероятное место, как и любое другое, но в 1870 году это было в лучшем случае образованной плоскодонкой.

За пару сотен лет, прежде чем Шлиман занялся этим вопросом, рос интерес к открытию заново места расположения самого известного города Гомера. В частности, появление «джентльменов-путешественников» — богатых молодых людей 18 ^{-х годов} и начала 19 ^{-х годов} веков, которые могли позволить себе путешествовать по Греции и Италии за счет унаследованных состояний, — подпитывало растущее очарование в столиц Европы о возможном местонахождении Трои.

Место древней Трои: Хисарлык в Чанаккале, Турция.

Калверт действительно шел против течения, когда предлагал местонахождение Хисарлыка. В то время было получено мнение, что истинное местонахождение — небольшая деревня примерно в трех милях к югу от этого места. Однако собственное исследование Калверта привело его в Хиссарлык, и его уверенности в том, что он действительно что-то произошло, было достаточно, чтобы убедить Шлимана предоставить финансовые средства, необходимые для реального прогресса в раскопках.

Жизнь Шлимана была необычной, но из зенита международной знаменитости во время европейского турне с лекциями в 1880-х годах (премьер-министр Гладстон даже написал предисловие к одной из своих книг) в наше время он погрузился в относительную безвестность.

---

Шлиман родился в 1822 году на северном побережье Германии в семье несущественного лютеранского священника и матери, которая умерла, когда ему было девять лет. Шлиманн стал учеником овощного овоща в 14 лет, юнгой на пароходе, направлявшемся в Венесуэлу, в 19 лет — скоро его отправят на корабль. потерпел крушение в Нидерландах — и генеральный агент в Санкт-Петербурге в 22 года.Он разбогател во время калифорнийской золотой лихорадки начала 1850-х годов, вернулся в Европу в тумане на фоне слухов о мошенничестве, а затем нажился на Крымской войне, торгуя оружием. Он ушел на пенсию в возрасте 36 лет, ему наскучил бизнес и он достаточно богат, чтобы вложить свои сомнительно заработанные дублоны в свою настоящую страсть: античность и, в частности, поиск легендарной Трои.

Человек на задании: младший Шлиман .

Он совершил свою первую поездку в Грецию в 1868 году, что заставило его задуматься.После докторской диссертации, в которой он утверждал, что он окончательно определил местонахождение обреченного города Приама, и своей случайной встречи с Калвертом, он послал вперед два года спустя. Османские власти не были предупреждены: когда стали известны тайные попытки Шлимана купить землю для себя, он был вынужден получить официальное разрешение.

По современным меркам, археологические методы Шлимана были до крайности грубыми. В его попытках раскрыть Трою были использованы лебедки, ломы и тараны.Следует помнить, что на этом этапе зарождающегося развития археология еще не была той строгой научной дисциплиной, какой она является сегодня: концепция кропотливого, размером с зубную щетку, прогресса на четвереньках по-прежнему была чужда большинству практиков и тех, кто начали разрабатывать что-то, приближающееся к современному археологическому методу, были очень большим исключением. Шлиман, однако, определенно не разделял терпения Питта Риверса или Флиндерса Петри и видел только конкретную цель своих раскопок.

Настоящими жертвами этого подхода стали другие трои, захороненные выше и ниже той гомеровской Трои, которую он искал: последующие исследования показали, что это место было заселено, по крайней мере, с первой половины третьего тысячелетия до нашей эры, причем каждая из девяти или более последовательных проявлений Трои, просто построенной на последней. Многое из того, что он обнаружил, что не имело прямого отношения к гомеровской Трое его снов, было сочтено несущественным и просто отброшено.

Многослойные руины «траншеи Шлимана» .

Что еще хуже, более позднее исследование показало, что величайшая трагедия его грубого спуска через слои заключалась в том, что он непреднамеренно прорезал Трою гомеровского периода, которую искал (то есть Трою VI или VII конца второго тысячелетия до нашей эры), и были раскопаны до гораздо более ранней Трои, а именно до Трои II середины третьего тысячелетия до нашей эры.

Однако то, что он обнаружил на уровне этой Трои II, безусловно, впечатляет.Обладая свойственным ему вниманием к воображению публики, он назвал орду артефактов, состоящих в основном из меди, серебра и золота, «Сокровищем Приама» и даже сделал фотосессию, на которой его жена лепила золотую диадему и некоторые другие украшения, которые составляли больше всего. эффектные части находки. (Будучи самопублицистом, он называл их «Драгоценностями Елены».) Тем не менее, ни одно из них на самом деле не доказывало существование города илиадских героев, из которого, как он утверждал, они произошли.

София Шлиман ~ Елена Троянская .

Сам Шлиман продолжил раскопки Микен бронзового века на Пелопоннесе, где его самое известное открытие — так называемая «Маска Агамемнона» — добавило к его собственному особому таланту к саморекламе и принесло ему международную известность: его особняк в Афины стали медовым котлом для великих людей европейского общества конца 19, ^-го, -го века. Его похороны после его смерти в 1890 году были великолепными, а его высокая могила в Афинах свидетельствует не только о его стойком самовозвеличивании, но и о его искренней любви ко всему греческому.

Особняк Шлимана в 1900 году (ныне Нумизматический музей Афин) и его могила в наши дни (Первое кладбище в Афинах)

Раскопки в Гиссарлыке продолжаются и по сей день, и сейчас это место также является значительной достопримечательностью. Действия Шлимана были разрушительными, он часто был корыстным и двуличным. Позже ему пришлось признать, что он многое придумал относительно обстоятельств, при которых он утверждал, что нашел сокровище Приама. Например, вдалеке от жены Шлимана, благоговейно унесшей артефакты с места в своей шали (сказку Шлиман часто повторял всем, кто слушал), она даже не присутствовала на раскопках в день открытия — что упал, по счастливой случайности, в один из последних дней плановых раскопок.В самом деле, немногие деятели из области археологии привлекли к себе такой посмертный купорос, который выпал на долю Шлимана. Название эпохального исследования Дэвида Трэйлла (1995), посвященного этому человеку и его методам, рассказывает отдельную историю — Шлиман из Трои: сокровища и обман .

Однако, несмотря на все свои недостатки, Шлиман стимулировал интерес к доклассической Греции, которая ранее считалась по своей сути более низкой по сравнению с ее классическим потомком, и он дал археологии международную платформу, с которой она продолжала расти и развиваться.Хотя его имя теперь может быть широко забыто, археология во многих отношениях все еще находится в его тени, 150 лет спустя. У большинства профессий есть свои рок-звезды, их громкие имена, которые выходят за пределы области и известны гораздо более широкой аудитории. Такие цифры часто противоречивы и нередко вызывают особую неприязнь у представителей самой профессии, а негласная ревность нередко разжигает гнев их недоброжелателей. Шлиман полностью вписывается в эту традицию, и вопрос о том, следует ли его хвалить или осуждать, остается предметом ожесточенных споров.

А что касается самого сокровища Приама? Сейчас это в ГМИИ в Москве — но это уже отдельная история.

---

Гарри Хадсон изучал классику (с отборочными экзаменами) в Пембрук-колледже в Кембридже. Сейчас он преподает в государственной средней школе в Лондоне.

---

Дополнительная литература:

Шлиман опубликовал результаты своих исследований в Трои и ее останках (1875). Хисарлык (Троя) в настоящее время внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО; здесь и здесь рассказывается сложная история его древних обитателей.

Шлиман в Трое и Микенах

Биография Генриха Шлимана (1822-90)

Генрих Шлиман (1822-90) родился на территории современной Германии. С раннего возраста он был очарован греческими мифами, особенно связанными с историей Троянской войны, увековеченными такими поэтами, как Гомер (восьмой век до нашей эры) в двух его эпосах, «Илиаде » и «Одиссее » . Илиада рассказывает о гневе греческого воина Ахилла на Илион, или Трою; Odyssey рассказывает о приключениях Одиссея на пути домой из Трои на остров Итака.Троянская война началась, когда Хелен, жена Менелая, царя Микен, была похищена Парижем, принцем Трои.

Шлиман был убежден, что эти истории не просто мифы, а что за ними стоит некая реальность. Он вырос с решимостью доказать правоту Гомера. Шлиман занялся бизнесом и был достаточно успешен, чтобы постоянно заниматься своими археологическими исследованиями, когда ему было уже за 40.

Львиные ворота, Микены Эдварда Додуэлла (1834 г.).

Его метод был очень прост: как и предшествовавшие ему классические историки, он использовал уцелевшие древние топонимы, чтобы найти места для раскопок.Его первая серьезная археологическая работа была сосредоточена на Итаке, а позже он выкопал там несколько траншей, но его помнят больше его раскопками в Илионе (1870-3, 1878-9, 1882, 1890) и в Микенах (1874, 1876, 1881). ), имена которых никогда не терялись. Действительно, в Микенах всегда были значительные останки над землей, такие как массивные крепостные стены, в которые входили Львиные ворота, и большая гробница, известная как Сокровищница Атрея.

«Маска Агамемнона».Высота 26 см. Гарри Н. Абрамс

В Трое / Илионе Шлиман раскопал многоуровневый город; он был уверен, что Уровень II был Илионом Илиады . В Микенах Шлиман раскопал пять гробниц, полных богатого инвентаря, которые теперь известны как Шахтные могилы Могильного круга A. Когда была обнаружена золотая маска с серьезным бородатым лицом, Шлиман подумал, что он смотрел на лицо брата Менелая Агамемнона. .

Более поздние исследования показали, что именно уровень VI в Трое современен Шахтным могилам в Микенах, и что эти могилы, в свою очередь, расположены раньше, чем Львиные ворота и крепостные стены.Это также показало, что история Троянской войны, рассказанная такими поэтами, как Гомер, возможно, никогда не была точным отражением определенного времени и места.

Но величайшие достижения Шлимана остаются предельно ясными. Во-первых, он раз и навсегда показал, что в Эгейском море было важное «время до» — доисторический период со своими сложными обществами, крупными памятниками и связями на большом расстоянии. Во-вторых, он понял, что одних памятников недостаточно для датировки этих недавно обнаруженных отрезков времени, и что керамика может предоставить способ построения точной относительной хронологии.(См. Относительную датировку .)

Шлиман

Автор (ы): Уильям А. Макдональд, Кэрол Г. Томас.
Название: Прогресс в прошлое: повторное открытие микенской цивилизации (2-е издание)
Год: 1990
Издатель: Indiana University Press
Опубликовано: Bloomington

Автор (ы): Джордж Милонас.
Название: Микены, богатые золотом
Год: 1983
Издатель: Экдотике Афинон
Опубликовано: Афины

Автор (ы): Лорд Уильям Тейлор.
Название: Микенцы (2-е издание)
Год: 1983
Издатель: Thames and Hudson
Опубликовано: Лондон

Археология Генриха Шлимана — Троя

Археолог Генрих Шлиман Троя

Генрих Шлиман (Johann Ludwig Heinrich Julius Schliemann) родился в январе 1822 года на немецкой территории Мекленбург-Шверин. Его отец был министром религии и семьи, в которую попало несколько детей. по общему мнению, не был слишком процветающим.Действительно, за кончиной матери Генриха Шлимана в 1831 году последовала Генриха отправляют жить к дяде, хотя короткий период обучения в гимназии (гимназии), финансировал его отец.

Во время учебы в гимназии Генрих Шлиман еще не был подростком, но, возможно, уже успел проявил интерес к археологии. Позже Шлиман утверждал, что отец уже познакомил его. к сказкам греческой классической эпохи, рассказанным в «Илиаде» и «Одиссее», и дал ему «Иллюстрированную историю» мира в качестве рождественского подарка в 1829 году.
Генрих Шлиман позже даже утверждал, что к восьми годам он уже сформировали амбиции раскопать древний город Трою. Шлиман также рассказал, как он и его молодой товарищ по играм девушка по имени Минна Майнке, которая раньше проводила «археологические раскопки» на местном кладбище и проводила время в руинах местного замка.

Случилось так, что Шлимана-старшего обвинили в хищении церковных средств и последовавшем скандале и потеря дохода способствовала тому, что его сыновья посещали гимназию лишь ненадолго.Несмотря на реальный интерес владея греческим языком и обладая ученым складом ума, Генрих провел несколько лет в ремеслах и торговле, связанных с «профессионально-техническое училище», прежде чем стать учеником бакалейщика в возрасте четырнадцати лет.
Генрих проработал на этой должности около пяти лет, но продолжал читать в соответствии со своими интересами в своей ограниченной Свободное время. Позже он утверждал, что выучил голландский, английский, французский, испанский, итальянский и португальский языки. около двух лет.В 1841 году Генрих внезапно оставил своего работодателя и отправился юнгой на корабль, направлявшийся в Южную Америку. но после кораблекрушения его вернули на территорию Германии после спасения и высадки в Нидерландах.

Впоследствии он получил работу на торговых предприятиях, и одна такая фирма направила его в Россию. город Санкт-Петербург, где его талант и интерес к языкам позволили ему выучить русский и греческий языки в порядок, с готовностью разговаривать с его клиенты и другие деловые контакты.
Шлиман, похоже, использовал систему, которую он использовал всю свою жизнь для изучения языков, — систему вести дневник на языке той страны, в которой он оказался.

Около 1851 года Генрих переехал в Калифорнию, где один из его братьев нажил состояние во время эти годы были годами «золотой лихорадки». Генрих основал банковское предприятие, которое покупало и продавало золотой песок. горняками. Хотя он, кажется, заработал много денег (его банк, похоже, всего за шесть месяцев обработал золота на сумму 1 350 000 долларов), Генрих Шлиман вернулся в Россию в 1852 году.
Вернувшись в Россию, Генрих настроился на несколько джентльменский образ жизни и женился на Екатерине Лищиной, племяннице одного из своих друзей. богатые друзья.

Новая госпожа Генрих Шлиман, похоже, ожидала, что Генрих, хотя и уже достаточно богатый, продолжит свою успешную бизнес-деятельность. Участие в торговле в качестве подрядчика военных поставок во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Принесло еще больше богатства семье Шлимана.Такой уровень благосостояния позволил Генриху Шлиману уйти из активного торговца и заняться бизнесом. активно преследует свой глубокий интерес к миру древних цивилизаций Греции и Трои. Он обосновался в Пэрис и безуспешно пытался убедить его жену привести троих детей, чтобы они продолжили свою жизнь там.

В 1868 году, после нескольких лет археологических исследований, проводимых в основном в Турции, Генрих Шлиман взял на себя партнерский интерес к участку в Гиссарлыке, ранее исследованному британским археологом по имени Фрэнк Калверт, который, по убеждению самого Шлимана, находился на месте древнего города Троя.Шлиман к этому времени, кажется, твердо привержены поиску места Трои и решительному доказательству действительной историчности Трои. «Троянская война», как сказано в древнегреческих классиках.

Случилось так, что между Генрихом Шлиманом и Фрэнком Калвертом произошла ссора в роли Шлимана, а затем энтузиаста. но, возможно, ненаучный экскаватор, если предположить, что «Гомеровская» Троя должна быть на нижних уровнях остатков поселения, похоже, выкопанного прямо вниз. до тех уровней без, по мнению Калверта, в достаточной мере исследуя удаленные материалы.
Однако древние укрепления были обнаружены в 1872 году. Тайник с артефактами из меди, серебра и золота был заложен в 1873 году и назван Генрихом Шлиманом «сокровищем Приама» в честь короля Приама. Трои.

К этому времени Генрих Шлиман и его первая жена (которая не интересовалась археологией) расстались. компании, Шлиман попросил друга помочь ему найти хорошо образованную гречанку, красивую, темноволосую, бедные и разделяли большой интерес к Гомеру.Новая младшая жена Шлимана появилась в так называемых «Драгоценностях Елены».
(От второго брака родилось двое детей. Этим двум детям мужского пола дали имена Андромаха и Агамемнон Шлиман).
В случае, если турецкое правительство не одобрило подход Генриха Шлимана к публикации его открытий. и отозвал разрешения на раскопки в Гиссарлыке. Шлиман и Калверт еще больше оттолкнули Турецкие власти путем контрабанды так называемого «сокровища Приама» из Турции.

Впоследствии Шлиман приступил к раскопкам на острове Крит, где в 1876 г. золотые артефакты, включая «Маску Агамемнона» в таком стиле, обнаруженную рядом с останками скелетов в могилах, связанных с Шлиманом. с древней цивилизацией микенцев.

Турецкие власти согласились разрешить Шлиману возобновить раскопки в Гиссарлыке / Трое в 1876 году, но Шлиман не возвращался туда для раскопок до «вторых раскопок» 1878–1879 годов.Другие раскопки следовали в 1882–1883 ​​и 1888–1890 гг. В эти более поздние периоды Генриху Шилеману помогали другие археологи. включая Вильгельма Дёрпфельда (в 1888-1890 гг.), который научил его стратиграфии.

У Генриха Шлимана развилась серьезная инфекция в ушах после операции в Греции в ноябре 1890 года. Впоследствии, вопреки совету врачей, он отправился в Лейпциг, Берлин и Париж, но из-за медицинских осложнений связанные с его первоначальной жалобой на слух.Он был возвращался в Афины на Рождество того же года, но приехал отдохнуть в Неаполе, слишком нездоров, чтобы завершить путешествие.
Он действительно посетил руины Помпеи, но потерял сознание в день Рождества и умер на следующий день.
Его друзья заверили, что он был похоронен в Греции в тщательно продуманном мавзолее, который Шлиман уже построил на афинском холме и в древнегреческий стиль как его последнее пристанище. Надпись на древнегреческом языке над входом в этот мавзолей гласила, что быть «Для героя, Шлимана.»

Генрих Шлиман остается противоречивой фигурой, которую часто обвиняют в манипулировании подробностями своей собственной жизни. и его «открытия» построить обманчивую картину его карьеры и достижений. Другие источники, в том числе ранние личные письма, действительно похоже, не подтверждают его утверждения о том, что он с раннего возраста очень серьезно интересовался археологией. А если серьезно, то давний слуга утверждал, что металлические «артефакты» были изготовлены по просьбе Шлимана, чтобы их можно было «засолить» для «открытие» на древних стоянках.Даже сама Маска Агамемнона иногда считается относящейся к этой категории. это похоже на стиль, неизвестный где-либо еще в греческой археологии.

Пять больших оригинальных фотографий раскопок Трои (3), Микен (1) и Самофракии (1)

Примечания

«Этот миф и история могут быть одним целым»

Захватывающий, неопубликованный и чрезвычайно редкий архив четырех оригинальных фотографий с первых раскопок Шлимана в Трое и Микенах и еще одной фотографии Самофракии, где работа велась соотечественником Шлимана Александром Конзе (1831-1914).На трех видах, сделанных на Трою (1871-73 гг.), Слева показаны массивные внешние стены города царя Приама, а справа — римские постройки. На двух показаны вагонетки, использующиеся в системе узкоколейных рельсов, установленных Шлиманом для облегчения удаления обломков, и все они включают членов группы раскопок на месте и действуют как персонал или фигурки, размещенные для создания ощущения масштаба. Один из них отмечен на изображении буквой с голографическим ключом ниже, а два отмечены на негативе «Tro. 567» и «Tro.636 ». Подписи ко всем изображениям содержат техническую информацию, такую ​​как« восточная крепостная стена »,« Троя: великая стена 6-го (микенского) слоя »,« Самофракия: западная граница священного края »(т. Е. Святилище богов). Похоже, они не принадлежат Шлиману, а явно принадлежат кому-то, тесно связанному с раскопками в Трое, Микенах и Самофракии. Возможно, это фотографии из частной коллекции Шлимана; групповая фотография, сделанная в Микенах. подписано отрицательно «Прив.211 «- предположительно означает» Privatgelände «или» Частный «, сопровождаемый каталожным номером.

Прекрасное изображение, сделанное в Микенах (1874–1876 гг.), Представляет собой превосходный групповой портрет на фоне входа в Сокровищницу Атрея. также известная как Гробница Агамемнона, одна из самых сенсационных находок Шлимана. Перед возвышающимся порталом мужчины и женщины из команды Шлимана собрались, сидят и стоят, в одежде, более подходящей для бульваров Северной Европы, чем жара и пыль Пелопоннеса; другие фигуры небрежно сидят над аркой пояса; на переднем плане лежит брошенный зонтик.Центральной фигурой может быть Шлиман, хотя и без усов, которые он обычно носил. Отпечаток отмечен негативом «Priv. 211».

«Как инструмент для визуализации стилистического сходства и культурных черт, фотография могла бы — по крайней мере теоретически — действовать как объективная проверка опосредующего присутствия руки художника и могла бы придать художественным формам других культур и времени их уникальные выразительные качества. Наиболее важно то, что фотография позволила ученым различать черты искусства, которые указывали на сущностный характер людей, связь, которая использовалась с величайшими последствиями при изучении скульптуры.Что-то из этих визуальных стратегий, которых придерживались пионеры-археологи-фотографы, стало очевидным в публикации потрясающих открытий Генриха Шлимана. Немногие археологи могут утверждать, что Шлиман добился успеха в Трое в 1871 году, а затем в Микенах, доверяя древним текстам. Раскопки Шлимана искали и нашли доказательства того, что миф и история могут быть одним целым. Будучи амбициозным любителем, располагающим финансовыми ресурсами для удовлетворения своих страстей, Шлиман был знаком со скептицизмом ученых ученых в отношении его методов и мотивов.В его команду раскопок входил фотограф из Дарданеллов по имени Сибрехт, которому было поручено задокументировать рельеф местности. Рисунки предметов, траншей и большинство находок были отправлены в Афины для фотографирования Панагосом Зафиропулосом. В сопровождении своей публикации Trojanischer Alterthümer Trojan Antiquities (1874 г.) Шлиман заказал четыреста комплектов атласа, содержащего 218 отдельно размещенных оригинальных фотографий, раскрывающих мир. Троянские открытия. Публикация была бестселлером, и атлас, несомненно, подпитал волнение, очевидное в популярной прессе, о возвращении на свет гомеровского города Приама. Таблички изображают ряды предметов, расположенных на полках…. но это прерывается серией пластин, на которых изображены пейзажные зарисовки и виды продолжающихся раскопок, со структурами, которые обнаруживаются по мере того, как слои холма Гиссарлык отклеиваются. Несмотря на все их недостатки, фотографии Сибрехта и Зафиропулоса рассказывают о девятнадцатом веке. археологический эпос века в визуальном словаре, который стал стандартом для последующих отчетов о полевых раскопках »(там же). Фотографии Зибрехта, представленные на веб-сайте Института Мелтон Приор (meltonpriorinstitut.org) — пейзажные виды на Трою согласно указаниям Шлимана — не похожи на наши, которые служат гораздо менее обобщенным и более научным целям.

Вид на Самофракию показывает Святилище Богов и был сделан членом команды Александра Конзе в 1873-76 гг., Скорее всего, австрийским художником и фотографом Вильгельмом Бургером (1844-1920), который до прихода в Конзе работал широко на Дальнем Востоке (Таиланд, Китай, Япония). «В то время как Шлиман стремился подтвердить свои доисторические предположения с помощью камеры, другие немецкие ученые предпочли направить ее объектив в сторону знакомых изысков эллинизма.Археолог Александр Конзе присутствовал на выставке Чарльза Ньютона в Галикарнасе в Риме, но прошло несколько лет, прежде чем он был готов начать свои собственные раскопки. По сравнению с экспедиционными фотографиями большинства археологов Восточного Средиземноморья, фотографии Конзе признаны за исключительное мастерство, посвященное задаче документации участков. Конзе проводил раскопки в Святилище Великих Богов на Самофракии в 1873-1875 годах. Он поручил фотографу Вильгельму Бургеру сделать снимки, которые позже были напечатаны в Мюнхене.Подобно иллюстрациям Ньютона о Галикарнасе, серия Самофракии представляет собой виды траншей с фундаментом святилища, расположенным чуть ниже уровня земли. Инструменты, но лишь изредка рабочие, находятся рядом с ключевыми элементами, которые подтверждают архитектурную реконструкцию, предложенную Конзе »(Клэр Л. Лайонс в Antiquity & Photography: Early Views of Ancient Mediterranean Sites, 2005, p. 47). на месте, усеянном фрагментами колонн, рабочий выступает как масштабирующая фигура, а другая группа видна на среднем расстоянии.Luminous-Lint отмечает, что «крупноформатные работы Бургера встречаются редко». Отмечено отрицательно «Самоф. 15».

Генрих Шлиман (1822-1890) остается одним из самых замечательных и противоречивых деятелей археологии девятнадцатого века. «Оценки работы Шлимана начали меняться еще при его жизни. Из более поздних исследований, посвященных Фрэнку Калверту, британскому археологу, уроженцу Мальты, и его работам становится ясно, что Калверт заслуживает львиную долю ответственности за размещение Трои в Хисарлыке.Археологические методы Шлимана тоже оставляли желать лучшего. В своем целеустремленном стремлении открыть Трою Гомера он повредил и разрушил другие слои поселения. Его самореклама и методы присвоения ставят под сомнение его действительные достижения, хотя его трансляция различных заявлений, несомненно, принесла гораздо большее общее понимание древней истории региона. Шлиман был одним из первых популяризаторов археологии. Своими книгами и посланиями в The Times, Daily Telegraph и другие газеты он держал мир в курсе и воодушевлял его своими археологическими находками, как никто раньше не мог сделать.Каким бы бессовестным он ни был, Шлиман стал символом романтики и азарта археологии »(Британская энциклопедия).

Оригинальные фотоматериалы, относящиеся к работам Шлимана или Конзе, встречаются редко, и мы не обнаружили ничего на аукционах. убедительные репродукции могут представлять собой единственный подобный архив, находящийся в частных руках. Как образцы эпохи археологической фотографии, они обладают подлинной непосредственностью.

No related posts.