Российский поворот на Восток | Компетенция на РБК+
Построение на востоке России инновационной ресурсной экономики при одновременном следовании мировому тренду на «зеленое» развитие — вот цель, к которой следует стремиться.
Сергей Караганов — декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, почетный председатель Совета по внешней и оборонной политике.
Игорь Макаров — руководитель программы «Мировая экономика» НИУ ВШЭ.
Четыре года прошло с тех пор, как Владимир Путин в обращении к Федеральному собранию назвал Сибирь и Дальний Восток «национальным приоритетом на весь XXI в.» Время подтвердило правильность такой постановки целей. Во-первых, сдвиг центра экономической и политической силы в Азию продолжается: история мира XXI в. будет писаться не в Атлантическом, а в Тихоокеанском регионе. Во-вторых, движение Китая на Запад, а России на Восток дает возможности для создания новой зоны сотрудничества и развития в Большой Евразии, которая вполне способна превратиться в новый центр мирового развития, притяжения финансовых ресурсов, товаров и людей.
В-третьих, действовавшая в России последних десятилетий экономическая модель, основанная не только на экспорте сырья, но и на централизации управления и концентрации финансовых и трудовых ресурсов в Москве, больше не работает. Необходимо искать новые точки роста. В-четвертых, сотрудничество России с азиатскими странами динамично развивается, в то время как отношения с Западом вступили в тяжелый и долгосрочный кризис.
Усилия по опережающему развитию Дальнего Востока уже дают некоторый результат: темпы роста ВРП здесь четыре года подряд превышают среднероссийские показатели. В 2017 г. позитивную динамику наконец демонстрируют объемы привлеченных инвестиций, промышленного производства, строительства. Первые плоды в виде десятков новых проектов дают территории опережающего развития и свободный порт Владивосток. Впрочем, пока масштаб этих успехов не столь велик, позволяет говорить скорее об опережающем выходе из кризиса, чем об ускоренном росте. Да и в торгово-инвестиционном сотрудничестве России с ведущими азиатскими странами политические декларации нередко идут впереди экономического содержания.
На пути российских несырьевых товаров по-прежнему лежат высокие барьеры входа на азиатские рынки, а российские компании с трудом приспосабливаются к новым для них, хотя и перспективным рынкам. Негативную роль играет и инвестиционный климат в стране. Несмотря на все усилия, Восток России так и не стал пока территорией экономической свободы. А только так он и развивался в XVIII и XIX веках.
Российский поворот на Восток сдерживает инерция многолетнего стремления к Европе. Она свойственна бизнесу: в 2000-е гг. он был настолько расслаблен высокими ценами на нефть, что пропустил волну азиатского экономического роста и не воспользовался многими из возможностей, которые он дает. Еще в большей степени инерция характерна для значительной части политической элиты: некоторым ее представителям лишь санкции открыли глаза на то, что жизнь есть и за пределами Запада. Впрочем, даже и сейчас часть этих элит боится поворота на Восток, смешивая его с якобы отказом от европейской цивилизационной идентичности и комфортно оставаясь в привычной, но давно устаревшей системе координат, где Европа ассоциируется с прогрессом, Азия — с азиатчиной, а Евразия — с маргинальным великодержавным евразийством.
В действительности, путь современной России к прогрессу и модернизации лежит именно через Азию и Евразию — только там есть растущие рынки для продвижения российских средне— и высокотехнологичных товаров, остаются возможности для распространения российских стандартов, существует потенциал построения мощных технологических альянсов, наконец, присутствует пространство для проявления предпринимательской инициативы. Естественно при этом, что от европейского технологического, финансового и особенно культурного ресурса отказываться безрассудно. Но где будущее, давно пора понять.
Представления о Дальнем Востоке и многих граждан России, и даже ряда федеральных политиков по-прежнему во многом формируются мифами, а иногда и сознательно распространяемой дезинформацией. Например, существуют мифы об ужасном климате Дальнего Востока, о китайской демографической экспансии, о крайне низком уровне жизни в регионе и его общей экономической отсталости. От внимания большинства ускользает и то, что качество человеческого капитала на Востоке России лучше, чем в среднем по стране.
Это легко объяснить: столетиями туда уезжали и там выживали самые лихие, свободные, энергичные, трудолюбивые. И этот потенциал необходимо использовать.
Поворот в головах постепенно происходит, но многое можно сделать для того, чтобы его ускорить. России необходимо новая идеология поворота на Восток. Ее задача — создать моду на Восток России, сформировать о нем представление как о регионе будущего, земле возможностей, несущей успех тем, кто готов рискнуть и много работать. Тем более что время легких заработков для России в любом случае закончилась.
Основные шаги, необходимые для ускоренного развития Востока России, хорошо понятны и неоднократно предлагались нами, в частности, в серии докладов Валдайского клуба «К Великому океану». Здесь упомянем наиболее стратегически значимые из них.
Во-первых, необходимо как можно быстрее прекратить искусственное дробление азиатской части России на Сибирь и Дальний Восток. Огромный макрорегион, лежащий к востоку от Уральских гор, обладает историческим, экономическим и транспортно-логистическим единством.
Когда идея поворота на Восток лишь начала обсуждаться, в том числе на высоком уровне, Сибирский федеральный округ рассматривался как его неотъемлемая часть. То, что Сибирь выпала из планов, — большое упущение. Дело даже не в ее объективно более высоком экономическом потенциале по сравнению с Дальним Востоком. Важнее необходимость координации развития этих регионов, в которых множество возможностей для промышленной кооперации, а экономический потенциал не может быть реализован без развития общей транспортной инфраструктуры — в первую очередь, Транссибирской магистрали и Северного морского пути. Территории опережающего развития необходимо распространить на Сибирь, как и другие экономические стимулы, опробованные и используемые в настоящее время лишь на Дальнем Востоке.
Во-вторых, важно и дальше менять отношение как политических элит, так и населения страны к природным ресурсам. В России до сих пор добыча, первичная переработка и транспортировка сырья считаются самыми примитивными видами хозяйственной деятельности.
В реальности по мере исчерпания легкодоступных запасов и ужесточения требований к защите окружающей среды технологии добычи становятся по-настоящему инновационными. Похожая ситуация наблюдается в сельском хозяйстве и рыболовстве: биотехнологии, генная модификация, капельное орошение, роботизированные сельскохозяйственные машины, геоинформационные технологии, марикультура делают эти виды деятельности все более высокоточными, требующими высококвалифицированных кадров и значительных капитальных затрат. Построение на Востоке России инновационной ресурсной экономики, способной удовлетворять растущий мировой спрос на ресурсоемкие товары при одновременном следовании мировому тренду на «зеленое» развитие — вот цель, к которой следует стремиться. Ее достижение превратит этот макрорегион в одну из самых привлекательных территорий планеты.
В-третьих, необходимо заново открыть историю, природу и повседневную жизнь Сибири и Дальнего Востока для населения европейской части страны, элит и журналистов.
Большинство россиян, включая даже самих сибиряков, плохо знает историю Зауралья. Важно со скорбью и благодарностью вернуть в общенародную память страдания миллионов подневольных ГУЛАГа, строивших рудники и дороги, добывавших золото, уран и другие ресурсы, спасшие страну. В Москве наконец открыт общенациональный монумент «Стена скорби», посвященный памяти жертв политических репрессий. Подобные памятники нужны и на Востоке России.
Туризм на Востоке России должен ориентироваться в первую очередь, на российского туриста. Посещение Байкала, Алтая или Камчатки — это мечта для многих россиян, увы, часто недостижимая. Дорогие авиабилеты, а также нехватка туристической инфраструктуры делают отдых здесь труднодоступным и едва ли не экстремальным, и важно побороть такое восприятие и направить сюда поток российских туристов, в том числе с помощью государственного субсидирования.
Федеральные каналы должны более акцентировано освещать жизнь восточных регионов на экранах. Мода на Сибирь и Дальний Восток могла бы развиваться средствами документальных и развлекательных передач, а также художественного кинематографа.
В-четвертых, важным инструментом нового объединения страны и подъема ее восточной части должны стать массовые студенческие обмены. В ряде специальностей (океанология, востоковедение, геологоразведка, управление природными ресурсами и т.д.) вузы, находящиеся за Уралом, могут дать студентам возможности, недоступные в европейской части страны. Даже приезжая на год или семестр, студенты откроют для себя Сибирь и Дальний Восток, и шансы на то, что в дальнейшем они выберут их в качестве места проживания или ведения бизнеса, возрастут. Эти же студенты станут трансляторами знаний о Востоке страны на своей малой родине, будут способствовать разрушению сложившихся мифов.
В-пятых, важно вернуться к вопросу о передаче в один или два сибирских и дальневосточных города некоторых столичных функций. Сюда может быть перемещен целый ряд федеральных ведомств. Это облегчило бы и многократно откладывавшийся перенос на Восток центральных офисов российских госкомпаний, особенно ресурсных — тех, чьи основные активы находятся непосредственно в Сибири.
Такой перенос не только создал бы в регионе новые рабочие места и способствовал бы обновлению политических и деловых элит, но и сделал бы жителей региона сопричастными к принятию решений, дал бы сигнал, что для того чтобы преуспеть, необязательно перебираться в другую часть страны.
В-шестых, необходимо качественное улучшение экспертно-интеллектуального обеспечения поворота на Восток. В отношении его внешней, российско-азиатской повестки, за последние годы сложилось целое сообщество ученых, бизнесменов, журналистов, интеллектуально продвигающих и медийно развивающих интеграцию России в Азиатский регион. И их нужно в разы больше, но в отношении внутренней, сибирско-дальневосточной проблематики, такое сообщество еще только предстоит создать.
Для ускоренного развития Востока России государством сделано уже очень много. Теперь настало время перевести поворот на Восток и, в первую очередь, развитие Сибири и Дальнего Востока из явления технократического в явление общенациональное.
Привлечь к нему широкие слои образованного среднего класса и молодежи. Добавить в него куража, направить в развитие Востока России позитивную патриотическую энергию, которой сейчас так сложно найти выход внутри страны.
Цифры роста
Несмотря на значительные усилия по ускоренному развитию Дальнего Востока, динамика основных показателей его экономического развития по-прежнему нестабильна. 2017 год будет первым с 2012 года, когда Дальний Восток превысит, причем сразу значительно, среднероссийские показатели по всем основным индикаторам экономической активности: индексу промышленного и сельскохозяйственного производства, объемам строительства, инвестициям в основной капитал. Последний из этих индикаторов особенно показателен. После окончания массовых инвестиций, приуроченных к саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 году, последовал трехлетний провал. Однако начиная с 2015 года, то есть с момента, когда заработали первые территории опережающего развития, инвестиции в основной капитал демонстрируют обнадеживающую динамику, косвенно свидетельствуя о том, что применяемые в регионе экономические стимулы дают результат.
В то же время за цифрами валового роста скрывается неравномерность этого роста по регионам. Например, подавляющая часть прироста инвестиций в 2016 году была обеспечена одним регионом — Республикой Саха (Якутия).
РСМД :: Поворот России на Восток: между выбором и необходимостью
Для России с её уникальным геополитическим положением, естественно, сложным является определение географических приоритетов своих внешних связей. Тем более что колоссальные природные богатства и способность полностью обеспечивать себя необходимыми ресурсами в принципе лишают Россию необходимости рассматривать внешние связи в качестве важной части собственной стратегии развития. Спору нет, все внешнеполитические декларации Москвы за последние двадцать лет содержат в себе ритуальное указание на то, что целью внешней политики является обеспечение экономического развития страны. Однако практика, реальные результаты и, что наиболее важно, фундамент, на котором стоит здание российской государственности, заставляют относиться к искренности этих уверений с весьма значительной долей сомнения.
В действительности Россия, как и её основной геостратегический противник США, – это одна из двух стран в мире, которые могут прожить, полностью положившись на внутренние ресурсы.
В таких условиях Москва, несмотря на заверения в важности внешнеэкономических связей, определяет истинные приоритеты внешней политики, исходя не из того, какие возможности может ей дать внешнее окружение, а из того, какую опасность это окружение может представлять для её способности самостоятельно распоряжаться уже имеющимися внутренними ресурсами. Результатом становится внешняя политика, ориентированная на отражение угроз в первую очередь и только во вторую – на использование возможностей. И надо признать, что на протяжении всех последних лет именно с этой непреодолимой проблемой сталкивались многие внешнеполитические начинания России, среди которых на первом месте стоит стратегия поворота на Восток, сформулированная десять лет назад в работах отечественных исследователей и заявлениях на самом высоком уровне.
Гибридная война России с США и Европой может рассматриваться в качестве условия, которое сделает поворот на Восток уже не выбором, а необходимостью, заставив российское государство отнестись к нему по-настоящему серьёзно, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор клуба «Валдай».
Для России с её уникальным геополитическим положением, естественно, сложным является определение географических приоритетов своих внешних связей. Тем более что колоссальные природные богатства и способность полностью обеспечивать себя необходимыми ресурсами в принципе лишают Россию необходимости рассматривать внешние связи в качестве важной части собственной стратегии развития. Спору нет, все внешнеполитические декларации Москвы за последние двадцать лет содержат в себе ритуальное указание на то, что целью внешней политики является обеспечение экономического развития страны. Однако практика, реальные результаты и, что наиболее важно, фундамент, на котором стоит здание российской государственности, заставляют относиться к искренности этих уверений с весьма значительной долей сомнения.
В таких условиях Москва, несмотря на заверения в важности внешнеэкономических связей, определяет истинные приоритеты внешней политики, исходя не из того, какие возможности может ей дать внешнее окружение, а из того, какую опасность это окружение может представлять для её способности самостоятельно распоряжаться уже имеющимися внутренними ресурсами. Результатом становится внешняя политика, ориентированная на отражение угроз в первую очередь и только во вторую – на использование возможностей. И надо признать, что на протяжении всех последних лет именно с этой непреодолимой проблемой сталкивались многие внешнеполитические начинания России, среди которых на первом месте стоит стратегия поворота на Восток, сформулированная десять лет назад в работах отечественных исследователей и заявлениях на самом высоком уровне.
Сугубо материалистический характер идеологии поворота изначально с большим трудом взаимодействовал с российской внешнеполитической традицией и, что ещё более важно, системой определения приоритетов. Попытки убедить в необходимости активизации отношений со странами Азии на основе аргументов о том, что это принесёт существенные материальные выгоды (надо только постараться), наталкивались на вполне объективное препятствие – на западном направлении стараться было не нужно, материальные выгоды приходили сами собой, с опорой на установленные за триста лет связи с крупнейшими европейскими партнёрами. В результате по состоянию на 2019 год порядка 80 процентов инвестиций на Дальнем Востоке имели внутрироссийское происхождение.
Возможно, что именно в силу своей ограниченности экономикой стратегия поворота на Восток в своём конкретном выражении не пошла дальше установления действительно крепких связей с Китаем, совместно с которым Россия сейчас приступила к решению действительно важнейших проблем международного порядка.
Во всём остальном поворот на Восток оставался важной на риторическом уровне, но слабо реализованной сферой деятельности российского государства. При этом за прошедшие десять лет Россия существенно расширила своё присутствие в различных азиатских международных форматах, повысила уровень участия в различных межгосударственных форумах и стала больше думать о Востоке, понимать его место в системе собственной внешней политики.
В свою очередь связи с Китаем также сложно рассматривать исключительно как продукт активизации взаимодействий на азиатском направлении в последние десять лет. Отношения Москвы и Пекина имеют стратегическую природу, их объединяет общее видение более справедливого международного порядка, в котором не будет места доминированию узкой группы государств. Россия и Китай несут совместную ответственность за стабильность огромной части Евразии. Двусторонние торгово-экономические отношения развиваются с пониманием того, что в определённый момент Россия и Китай действительно будут должны, как выражаются китайские авторы, «стоять спиной к спине» и совместно противостоять попыткам США и их союзников вернуть контроль над мировой экономикой и политикой.
Таким образом, в огромных и комплексных отношениях России и Китая сложно найти признаки общей политики Москвы на восточном направлении – они и без неё развивались бы достаточно динамично.
Признавая то, что именно такая интерпретация природы, содержания и результатов поворота России на Восток является наиболее близкой к реальности, мы не можем, однако, игнорировать потенциальное влияние на российскую политику происходящего военно-политического конфликта в Европе. К тому же с его первых недель большинство наблюдателей высказывались о том, что фактический разрыв с Западом неизбежно приведёт к усилению связей России и не-западных государств, среди которых наиболее важными с точки зрения экономики и развития являются азиатские страны. На фоне масштабных мер экономической войны, которые обратил против Москвы весь западный мир в 2022 году, именно Азия выглядит для нас как важнейший покупатель традиционного российского экспорта, источник технологической продукции и приоритетный торгово-экономический партнёр.
Другими словами, конфликт – фактически гибридная война –России с США и Европой может рассматриваться в качестве условия, которое сделает поворот на Восток уже не выбором, а необходимостью, заставив российское государство отнестись к нему по-настоящему серьёзно. Это достаточно новая для России ситуация и дискуссия, поскольку она ещё никогда в своей истории не должна была обращаться к вопросу о зависимости внутренней устойчивости от взаимодействия с теми или иными внешними партнёрами. Насколько это в реальности так, ещё предстоит разобраться. Но уже сейчас можно сделать несколько предположений, непосредственно связанных с тем, какое значение будут иметьдля России отношения с Азией в предстоящие годы.
Во-первых, отношения с Китаем и (особенно)с другими азиатскими государствами – это всё-таки не способ решить задачи экзистенциального характера.
Во-вторых, ключевые задачи национального развития Россия должна будет решать самостоятельно, без опоры на внешние источники технологий, не говоря уже о финансах. Наступающая эпоха потребует от государств гораздо большей степени фактической суверенности и в некотором смысле способности к ограниченной автаркии.
Другими словами, дальнемагистральные самолёты придётся в любом случае делать самим.
В-третьих, необходимо учитывать, что даже самые активные связи в Азии не могут вытеснить отношения с государствами исламского мира, странами-соседями и с Европой, где также не все настроены на возведение стен на своей восточной границе. Геополитическое положение России не может быть изменено лишь по причине военно-политического конфликта на одном из направлений. Не говоря уже о том, что с историко-культурной точки зрения России всегда будет сложно выстраивать в Азии взаимодействие, близкое по масштабам и духу тому, которое имеется на Юге и Западе.
Подводя итог, можно сказать, что в современных условиях отношения со странами Азии становятся не выбором, а необходимостью.
Однако эта необходимость не означает выбора полного изменения наиболее важных ориентиров национальной внешней и внешнеэкономической политики. Она имеет скорее важное тактическое значение и, при должном усердии с нашей стороны, сможет в дальнейшем привести к более адекватному присутствию России в мировых делах, центр которых всё больше смещается в Азию.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
Please enable JavaScript to view the comments powered by Disqus.
Что стоит за симпатией восточных немцев к России? – DW – 27.05.2022
В бывшей ГДР дружбу с Советским Союзом праздновали Изображение: Gemeinfrei
ОбществоГермания
Ben Knight
За десятилетия многие в бывшей Восточной Германии чувствовали себя ближе к России, чем их западные соотечественники. Но противостояние войне России с Украиной теперь перевешивает исторические обиды на Запад.
https://p.dw.com/p/4BxJo
Advertisement
Вольфганг Вайскопф, глава местного Эрфуртского отделения Христианско-демократического союза (ХДС), с самого начала хочет прояснить одну вещь. «Украина должна быть полностью поддержана, — говорит он 15 членам партии, собравшимся вокруг столов, — во что бы то ни стало, вплоть до начала мировой войны».
То, что это может означать, остается в воздухе, но опять же, это не является целью этой встречи, происходящей жарким майским днем в комнате над старомодным пабом на соборной площади этого средневекового восточногерманского города. город.
Отказ от ответственности Вайскопфа необходим, потому что все здесь для выступления Мартина Куммера, председателя Общества немецко-российской дружбы в Тюрингии, человека, жизнь которого в последние несколько недель была непростой. Он получил свою порцию гневных электронных писем, хотя без особых раздумий отмахивается от них: «Ничего, на самом деле, просто люди называют меня понимающим Путина и так далее».
Его доклад называется «Вторжение России в Украину: к чему нам готовиться?» и его тема — важность поддержания связей гражданского общества с Россией, особенно во время войны. 68-летний Куммер, сам христианский демократ, 16 лет проработавший мэром своего маленького родного городка Зуль, оплакивает войну и выступает против прекращения партнерских отношений с российскими городами.
Хотя он одобряет курс, который канцлер Олаф Шольц взял за последние несколько недель — санкции против России, поставки оружия Украине — он был разочарован, когда министр иностранных дел Анналена Бербок заявила, что импорт энергоносителей из России прекратится «навсегда». Он считает жизненно важным подумать о времени, когда эта война закончится. В конце концов, говорит он, где бы сейчас была Германия, если бы отношения не восстановились после Второй мировой войны?
Странные товарищи по постели
Это также причина, по которой Вайскопф проводит мероприятие, которое он старается сделать как можно более бесспорным.
«Возможно, я наивен, но для меня Россия — часть Европы, как и Украина, и я считаю, что долгосрочный мир возможен только при общении на человеческом уровне», — сказал Вайскопф DW. Тем не менее, немного странно, что из всех основных немецких партий именно консервативный ХДС, партия, которая была наиболее оптимистична в отношении поставок оружия Украине, должна организовать приглашение Куммера для выступления.
Но тогда отделениям ХДС в бывшей Восточной Германии приходится иметь дело с более неудобными союзами, чем их товарищи по национальной партии. Политические маргиналы здесь не такие маргинальные. В Тюрингии ХДС неофициально поддерживает правительство меньшинства во главе с социалистической левой партией, потому что другим вариантом было бы заключить союз с крайне правой «Альтернативой для Германии» (АдГ) во главе с квазифашистом по имени Бьорн Хёке.
Город Эрфурт в стиле питтореско – столица и крупнейший город восточногерманской земли Тюрингия Изображение: Werner Lerooy/Zoonar/picture Alliance Точно так же, несмотря на то, что Куммер является старым другом ХДС, Вайскопф знает, что некоторые из соратников Куммера в обществе дружбы могли иметь иные исторические пристрастия.
«Конечно, Общество германо-российской дружбы было когда-то немецко-советским обществом, и в нем были старые коммунисты, — говорит он. «Но мы не наняли само общество, мы наняли доктора Куммера».
Эти корни иногда всплывают на веб-сайте общества, который повторяет некоторые термины из российских государственных СМИ: украинская революция на Майдане 2014 года описывается как «путч», а общественные вещатели Германии обвиняются в разжигании «русофобии» и даже насилии в отношении простых россиян в Германия.
В День Победы в Великой Отечественной войне 9 мая общество также полностью опубликовало на своем сайте выступление президента Владимира Путина на Красной площади, без комментариев и контекста. «Я за правдивую и полную публикацию», — сказал Куммер DW. «Я не согласен с представлением сокращенных версий и комментированием их. Просто опубликовать речь — это не пропаганда».
Но почему тогда общество решило не публиковать Послание Президента Украины Владимира Зеленского ко Дню Победы? «Мы могли бы выступить с этой речью, я понимаю это», — говорит Куммер.
«Но мы не утверждаем, что предлагаем полную правду. Мы не информационное агентство, мы добровольная организация».
Старые привязанности умирают с трудом
Куммер достаточно взрослый, чтобы помнить время, когда «для нас НАТО а Запад был врагом». «Я действительно не знал русских, но у меня вообще не было контактов с американцами, британцами или французами», — вспоминает он.
Остаточная подозрительность восточных немцев к Западу и симпатия к России видны во многих опросах, особенно в тех, которые были проведены до российского вторжения в Украину. Опрос, проведенный социологическим центром Forsa в июле 2021 года, показал, что 50% восточных немцев хотели бы, чтобы Германия имела более тесные связи с Россией, по сравнению только с 25% западных немцев. Тот же опрос также показал, что только 34% восточных немцев одобряют экономические санкции против России по сравнению с 68% западных немцев.
Однако их мнения о Путине были ближе: 60% восточных немцев и 72% западных немцев считали его диктатором.
Но Стефан Гарштецкий, профессор политики Хемницкого университета на востоке Германии, говорит, что за последние недели такое отношение изменилось. «С начала войны его практически больше не слышно», — сказал он DW. «Раньше вы много слышали: «Да, русские правы, НАТО все ближе и ближе сближается с Россией». рассмотрите возможность перехода на веб-браузер, поддерживающий HTML5 видео
Есть исторические причины, по которым восточные немцы в возрасте старше 50 лет могут испытывать определенные симпатии к России. Они жили в коммунистической стране, которая навязывала дружбу с самой большой страной в Советском Союзе: в школе преподавали русский язык, а русская культура присутствовала на Востоке не меньше, чем американская культура в Западной Германии.
«Пожилые восточные немцы, которых я знаю, рассказывают об общем историческом опыте, который у них был, и о советских людях, которых они встречали, что для западных немцев было практически исключено», — сказал Гарстецкий.
«И я действительно думаю, что в определенной степени это передалось в семейной памяти».
Гарстецкий также считает, что это ощущение общего опыта сохранялось и в 1990-е годы, когда и Россия, и восточная Германия боролись за свои посткоммунистические свободы.
«Преобразование в России было очень хаотичным, люди чувствовали, что правил не существует, и у многих восточных немцев был подобный опыт», — сказал он. «Никто в Восточной Германии не хочет возвращения ГДР, это показывают все опросы, но было сильное ощущение, что дискурс, модель, модели были навязаны Западной Германией, и многие, особенно пожилые люди, внезапно потеряли социальный статус.»
Это чувство обиды на то, что западные державы не обращаются с ней как с равноправным партнером, было сильно и в России в 1990-е годы, утверждает он.
Schwedt опасается за свой нефтеперерабатывающий завод
Для просмотра этого видео включите JavaScript и рассмотрите возможность перехода на веб-браузер, поддерживающий видео в формате HTML5 Запад.
Спустя 32 года после воссоединения до сих пор нет немецких корпораций, зарегистрированных на DAX, со штаб-квартирой в восточной Германии, но есть крупные экономические операции, зависящие от российской торговли, такие как трубопровод Nord Stream на побережье Балтийского моря и нефтеперерабатывающий завод PCK в Шведте. на польской границе.
Очевидно, что районы вокруг них сильно пострадают от эмбарго на ископаемое топливо в России, которого сейчас требуют многие европейцы. Это вызвало определенное дежавю у восточных немцев. «Есть ощущение: «Мы пострадали экономически во время трансформации в 1990-х годах, и теперь мы должны страдать снова», — сказал Гарстецкий.
У Куммера, тем временем, есть своя история, на которую стоит оглянуться с тех пор, как он стал председателем своего общества германо-российской дружбы в середине 19-го века.90-е. Он помнит время, когда старые коммунисты пытались захватить гражданское общество, подобное его, многие из которых были его знакомыми. «Некоторые люди ушли из общества, когда я пришел к власти, — вспоминает он.
«Они не хотели иметь ничего общего с членом ХДС».
Под редакцией: Рины Гольденберг
Пока вы здесь: Каждый вторник редакторы DW освещают события в немецкой политике и обществе. Здесь вы можете подписаться на еженедельную рассылку по электронной почте Berlin Briefing.
Реклама
Пропустить следующий раздел Узнать большеУзнать больше
Показать больше новостей
Пропустить следующий раздел Главные новости DWСтраница 1 из 3 враг
Катя Хойер
- Из номера журнала: 02 июля 2022 г.
Размер текста
- Маленький
- Середина
- Большой
Межстрочный интервал
- Компактный
- Нормальный
- Просторный
- Комментарии
- Делиться
Поделиться
Катя Хойер
Восточным немцам по-прежнему трудно воспринимать Россию как врага
Не вся Германия против Владимира Путина.
Сара Вагенкнехт, депутат от левой партии, недавно защищала его, говоря, что он не карикатурный «сумасшедший русский националист», а отправка оружия в Украину была «политикой, проводимой США», которая сыграла роль в провокации его вторжения. Ее взгляды довольно распространены в Восточной Германии и не только среди левых. Крайне правая партия «Альтернатива для Германии», пользующаяся большей поддержкой на Востоке, выступает против санкций и предоставления оружия.
Недавний опрос общественного мнения задавался вопросом, должен ли Берлин «жестко относиться к России»: с этим согласны половина западных немцев, но только треть восточных немцев. Около 58% восточных немцев хотят, чтобы Берлин занял позицию, которая не «провоцирует Россию». Только 40 процентов западных немцев согласны с этим.
Симпатии Восточной Германии не имеют ничего общего с ностальгией по временам московского правления. С момента воссоединения в 1990 году прошло три десятилетия, и опросы неоднократно показывают, что большинство бывших граждан Германской Демократической Республики чувствуют, что их жизнь изменилась к лучшему.
Но Германия провела годы холодной войны разделенной, связанной с совершенно разными военными сверхдержавами. Так что, возможно, неудивительно, что Западная Германия, вступившая в НАТО в 1955 и стал его оплотом в Европе, теперь быстрее чувствует свою принадлежность к этому западному союзу, чем мы в Восточной Германии, которые научились его бояться.
Самый популярный
Джеймс Хил
Внутри столкновения между Борисом и Чарльзом
Чем объясняется иное отношение Восточной Германии к России, чем отношение поляков или прибалтов? Многие восточноевропейские страны веками сражались, чтобы защитить себя от России, в то время как Германия часто стояла в стороне или даже вступала в сговор, стремясь доминировать над своими соседями. Таким образом, восточные немцы не разделяют чувство экзистенциальной угрозы. И хотя годы Штази оставили глубокие психологические следы у восточных немцев, они не привели к длительной переоценке роли России в Европе.
По их мнению, Советы освободили их от нацизма. Германия несправедлива к России, а не наоборот. Польша справедливо заняла совершенно иную точку зрения, сражаясь с жестокостью Германии и России.
В отличие от государств Восточной Европы, ГДР также никогда не подвергалась русификации. Он сохранил немецкие цвета на своем флаге, немецкую форму на своей армии и немецкую историю в своих учебниках. Многим восточным немцам нравилось потреблять русскую культуру наряду со своей собственной. Они читали русскую литературу, выучили язык и ездили учиться в Советский Союз. На протяжении всей холодной войны русские оставались для Запада безликими врагами, а восточные немцы строили с ними отношения. Сегодня им трудно видеть в них врага.
В Западной Германии также существуют антинатовские настроения. В феврале депутат Севим Дагделен заявил, что поведение Украины «сродни объявлению войны России» и является результатом «разжигания войны» США и НАТО. Ветеран борьбы за права женщин Элис Шварцер заявила, что Путину дали «мотив для действий».
Канцлер Олаф Шольц тоже когда-то придерживался антинатовских взглядов. В 1982 году, когда он был заместителем лидера «Молодых социалистов», он утверждал, что гонка вооружений подпитывается «агрессивно-империалистической стратегией НАТО». Теперь он призывает добавить 100 миллиардов евро к расходам на оборону и хочет использовать эти деньги для покупки американских F-35.
Возможно, Шольц никогда полностью не поймет, как видят мир бывшие граждане ГДР. Но он должен попытаться. Восточные немцы составляют 16 миллионов из 80-миллионного населения Германии, и именно их регион понесет наибольший экономический удар от экономических санкций против России (трубопровод «Дружба», «Северный поток-1» и «Северный поток-2» проходят в Восточную Германию, обеспечивая тысячи рабочих мест). ). Разрыв экономических связей с Россией — это правильно и необходимо, но эта перспектива вызывает у восточных немцев настоящую тревогу.
(Getty Images) Большинство жителей Восточной Германии пережили огромные экономические, социальные и идеологические потрясения, когда распался Советский Союз, последствия которых видны и сегодня.