Страны Центрально-Азиатского региона
Центральная Азия, как видно из названия, расположена в центральной части материка. Своеобразие природных условий огромной части Азии, расположенной между Алтаем и Гималаями, отмечал ещё географ Александр фон Гумбольдт. Он же ввёл в 1843 название «Центральная Азия» для территории, ограждённой высокими хребтами, удалённой от океанов и характеризующейся господством пустынных ландшафтов.
Центральная Азия
Центральная Азия исторически ассоциировалась с населяющими её просторы кочевыми народами и Великим шёлковым путём. Центральная Азия выступала как регион, где сходились люди, товары и идеи с разных концов Евразийского континента.
Центральная Азия – это обширный, не имеющий выхода к океану регион. К странам региона относятся Казахстан, Узбекистан, Туркмения, Таджикистан, Киргизия.
Страны региона
Эти страны расположены вдали от океанов в бессточной области
Евразийского материка, в зоне пустынь и полупустынь.
Официальное название – Республика Казахстан. Столица страны – город Астана. Крупнейший город с населением более 1,7 миллиона человек – бывшая столица страны – Алма-Ата.
Площадь Казахстана составляет 2 724 902 км², что лишь немного меньше площади Аргентины. Страна занимает 9-е место в мире по территории, 2-е место среди стран СНГ (после России).
Казахстан располагается в центре Евразии. Более того, это крупнейшее в мире государство, не имеющее выхода к Мировому океану. Территория страны омывается лишь водами внутриконтинентального Каспийского и Аральского морей.
Общая протяжённость сухопутных границ — 13392,6 км. Протяжённость страны с востока на запад составляет 2963 км, а с севера на юг — 1652 км.
В стране преобладает равнинный рельеф, в котором обширные
низменности (Прикаспийская) сочетаются с возвышенностями (Общий Сырт) и
платообразными образованиями (Устюрт, Тургайское плато).
Значительную часть территории страны занимает Казахский мелкосопочник, или как говорят казахи – «Сары-Арка», что в переводе на русский язык означает «жёлтый хребет».
Казахский мелкосопочник – это очень древняя, сильно разрушенная горная область, которая состоит из выровненных возвышенностей и мелкосопочных гор.
Климат в республике в основном резко-континентальный, с чётко выраженными сезонами. Средняя температура января — от −19 °C на севере до +1 °C на юге. Средняя температура июля — от +17 °C до +31 °C соответственно.
Среднегодовое количество осадков на большей части территории невелико – 100-500 мм в год. В результате сухости климата речная сеть в стране развита слабо. В Казахстане — 7 крупных рек, длина каждой из которых превышает 1000 км.
Озёра по территории страны распределены неравномерно. Большая часть
из них сосредоточена на севере и западе. К Казахстану относится большая часть
северного и половина восточного побережья Каспийского моря.
Длина берега
Каспийского моря в Казахстане 2340 км. Кроме того, в стране находится одно из
самых удивительных и больших озёр мира – Балхаш.
Озеро Балхаш
Это бессточное полу-пресноводное озеро, которое расположено на юго-востоке Казахстана. Площадь его составляет около шестнадцати тысяч четырёхсот километров квадратных. Уникальность этого озёра в том, что вода в нём узким проливом разделена на две части. В западной части Балхаша — вода пресная, в восточной – солоноватая.
Казахстан богат минеральными месторождениями. В настоящее время известно 493 месторождения. Казахстан занимает первое место в мире по разведанным запасам цинка, вольфрама и барита, второе — серебра, свинца и хромитов, третье — меди и флюорита, четвёртое — молибдена, пятое — золота.
На территории Казахстана находится крупнейшее в регионе
месторождение нефти – Тенгиз. Перспективной для нефтедобычи является
шельфовая зона Каспийского моря.
И немного о населении Казахстана. Численность населения страны на 1 ноября 2017 составляла 18 117 600 человек. Начиная с 2002 года для страны характерен рост численности населения. Большинство населения (около семидесяти процентов) – коренные жители Казахстана, казахи.
Казахи
Средняя плотность населения 6,63 человек на км².
Казахстан – наиболее динамично развивающееся из всех входящих в регион государств. Основу хозяйства страны составляет топливно-энергетический комплекс, который использует собственные ресурсы. Электроэнергия производится в основном на крупных тепловых электростанциях. На Иртыше, Или, Сырдарье действуют несколько ГЭС.
В промышленности доминирующую роль играют сырьевые отрасли – добыча нефти и газа, угля, чёрных и цветных металлов.
Чёрная металлургия полного цикла концентрируется в районе
Караганды, где находиться крупное месторождение коксующихся углей. Цветная
металлургия развита в районе Рудного Алтая, главным центром которого является
Усть-Каменогорск, а также в центре страны (Балхаш, Жезказган).
Предприятия цветной металлургии
Ведущей отраслью химической промышленности является производство азотных и фосфатных удобрений. Машиностроение страны обслуживает добывающую промышленность и металлургию. На заводах Казахстана производится горношахтное и металлургическое оборудование. Для сельского хозяйства выпускают тракторы и различную сельскохозяйственную технику.
Казахстан — один из крупнейших зерновых районов СНГ. Выращивание зерновых культур является основой земледелия в этой стране. Здесь культивируется в основном яровая пшеница. Её выращивают на большей части посевных площадей страны. Из технических культур в Казахстане выращивают подсолнечник, хлопчатник, сахарную свёклу и табак.
Главной отраслью животноводства является овцеводство.
Транспортная система страны развита недостаточно. В ней
доминирующее положение занимает железнодорожный транспорт. Он обеспечивает
перевозку подавляющей части грузов страны (более 95 %).
По территории страны на
севере проходит отрезок Транссибирской магистрали.
Туркмения, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан. Природные условия всех этих государств во многом схожи. Они расположены в условиях континентального сухого климата, для которого характерны достаточно холодная зима и продолжительное жаркое лето. Во всех странах есть равнинная, предгорная и горная части. На равнинах сказывается недостаток влаги, и обширные территории заняты пустынями. Особенно высока доля пустынь в Туркменистане, где они занимают 90 % территории страны. Но на поливных землях здесь можно выращивать многие теплолюбивые культуры. Предгорные районы не испытывают трудностей с водой — здесь много рек, берущих начало в горах. Самыми горными странами являются Таджикистан и Киргизия.
Большая часть территории первой из них расположена в высокогорьях Памира, а второй — в горах Тянь-Шаня.
Часть природных земель освоена человеком многие тысячи лет тому назад;
в древних городах немало памятников архитектуры.
Природные ресурсы в основном связаны с запасами минерального сырья. Крупные месторождения нефти и газа открыты на территории Узбекистана и особенно Туркменистана. Здесь находятся также месторождения медных, полиметаллических руд (Узбекистан), сурьмы, ртути, свинца, цинка (Киргизия). Разнообразны виды химического сырья, которыми располагает Туркменистан. Здесь добываются сера, глауберова соль (залив Кара-Богаз-Гол), поваренная соль, озокерит (горный воск), йод и бром.
Хотя в природном отношении страны схожи, хозяйственная
специализация их различна. Для Узбекистана специализация связана прежде всего с
отраслями сельского хозяйства: хлопководством, шелководством и
каракулеводством. Узбекистан — вторая в мире страна по экспорту
хлопка-сырца, входит в первую десятку производителей шёлка-сырца. В республике
развита цветная металлургия (выплавка свинца, меди и цинка), нефтяная и газовая
промышленность, производство азотных и фосфатных удобрений.
В Туркменистане ведущую роль играет нефтяная, газовая и химическая промышленность. Как и в других странах региона, здесь развито производство хлопка, шелководство и каракулеводство. С переработкой сельскохозяйственного сырья связано производство шерстяных и шёлковых тканей и ковров (Ашхабад). Развитию растениеводства препятствует исключительно сухой климат.
Важнейшей отраслью промышленности Таджикистана является электроэнергетика. Здесь действует мощный каскад ГЭС на реке Вахш. На дешёвой электроэнергии в стране создана цветная металлургия (выплавка магния и алюминия). И конечно, в Таджикистане развито хлопководство, шелководство и овцеводство.
Ключевые отрасли промышленности Киргизии —
электроэнергетика и цветная металлургия, которая базируется на местном сырье,
дешёвой электроэнергии, значительная часть которой экспортируется в соседние
страны.
В ближнем зарубежье Киргизия является крупнейшим производителем сурьмы
и ртути. Что касается сельского хозяйства, то в нём мы не встретим многих
традиционных для этого региона отраслей. Здесь практически отсутствуют
равнинные территории, поэтому основная отрасль сельского хозяйства —
горно-пастбищное животноводство.
Горно-пастбищное животноводство
создать «санитарный кордон» вокруг России не удастся
Россия заинтересована в том, чтобы ее окружали стабильные государства с развитой экономикой и предсказуемым политическим курсом. Именно поэтому Центрально-Азиатский регион и впредь будет находиться в зоне интересов российской внешней политики. Свое мнение о том, какие риски сегодня исходят из Центральной Азии и как повлияет на ситуацию в регионе «Исламское государство», высказали эксперты на круглом столе в МИА «Россия сегодня».
Один из краеугольных постулатов западного подхода к геополитике гласит: «кто владеет центром Евразии, тот владеет миром».
Как известно, основная часть Евразии приходится на Россию, остальную территорию занимают пять республик, в своё время входивших в состав СССР: Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан.
Неудивительно, что эта территория всегда была ареной столкновения интересов великих держав. Сегодня ситуация усугубляется ещё и обострившимся противостоянием России и Запада. Сегодня наша страна вынуждена искать партнёров и союзников не на Западе, а на Востоке. И по мнению главного редактора журнала «Проблемы национальной стратегии» Аждара Куртова, новыми партнерами могут стать такие серьезные игроки мировой политики, как Китай, Индия, Иран и, возможно, Пакистан. Но проблема в том, что общая граница у России имеется только с Китаем. И тут сразу же возрастает роль стран Центрально-Азиатского региона. Какой путь они для себя выберут? Сотрудничество с ШОС и ОДКБ или дрейф в сторону Запада? По словам Аждара Куртова, западные страны хотели бы создать из Центрально-Азиатских стран своего рода санитарный кордон вокруг России, как это у них получилось со странами Прибалтики и Польши.
Пока идея подобного «кордона» терпит крах. По словам директора аналитического центра Института международных исследований МГИМО МИД РФ Андрея Казанцева, сегодня Центрально-Азиатские республики проводят политику многовекторности, дистанцируясь от великих держав и не желая никому отдавать «контрольный пакет» над собой.
Как известно, в ближайшее время состоятся президентские выборы в Узбекистане и Казахстане. Как уверен директор Института каспийского сотрудничества Сергей Михеев, их итоги вполне предсказуемы. По его словам, миссия ОБСЕ уже даже заранее написала свое заключение о нарушениях в ходе выборов в Казахстане. И пока Назарбаев и Каримов будут оставаться лидерами своих стран, их внешняя политика будет неизменной, а ситуация в странах стабильной.
Но также понятно, что в силу различных объективных обстоятельств эти политики должны будут со временем уйти со сцены. И тогда, по словам Сергея Михеева, наступит момент испытания для Центральной Азии. Поскольку США неизбежно попытаются поставить прозападных и подконтрольных политиков, что вполне может привести к дестабилизации в этих странах. Как заметил Сергей Михеев, попытка не считаться с интересами России в гораздо более прозападной Украине привела к серьезному кризису и военному конфликту. Тем более в Центрально-Азиатских республиках: любой политик, пришедший к власти, вынужден будет учитывать географическое положение своей страны и давние тесные связи с Россией.
Что касается интересов самой России, то для неё, по словам Аждара Куртова, важно, чтобы по её периметру находились страны, которые бы не создавали проблем. «Сегодня российская внешняя политика ориентирована на продвижение проекта Евразийского экономического союза, одна из целей которого – гармоничное развитие республик, входивших в СССР и создание конкурентных производств на местах», — считает эксперт.
Пока же российское государство сталкивается с серьёзными угрозами, исходящими из Центрально-Азиатского региона, напомнил Андрей Казанцев. Это угроза терроризма, который в случае выхода ситуации из-под контроля может даже привести к распаду наиболее слабых государств. Вторая угроза – наркотрафик. Как известно, Россия стала первым в мировом масштабе рынком употребления афганского героина. И наконец, мигранты. Их массовое присутствие в российских городах давно уже стало фактором, осложняющим отношения между Россией и азиатскими странами. Впрочем, отъезд части мигрантов из-за экономического кризиса также привёл к негативным последствиям в их странах проживания. Так, по словам Андрея Казанцева, Таджикистан занимает первое место по доле перечислений от работающих за границей в составе ВВП. И отъезд таджикских мигрантов из России сразу же отразится на доходной части местного бюджета.
Еще одна новая проблема – «Исламское государство», захватившее часть территорий на Ближнем Востоке. Некоторые эксперты – в частности, Андрей Казанцев, полагают, что эта угроза может стать объединяющим фактором для сближения России и США. Но политолог Сергей Михеев в этом не уверен. По его мнению, США давно могли бы решить вопрос с боевиками «Исламского государства», если бы действительно этого хотели.
И самый действенный метод – бомбить не мнимые позиции боевиков, а нефтяные промыслы и заводы, производящие нефтепродукты, на продаже которых и зарабатывают террористы.
В свою очередь Аджар Куртов сообщил, что есть многочисленные данные, подтверждающие, что американцы приложили руку к созданию ИГИЛ. Многие нынешние руководители этой организации прошли через спецтюрьму в Ираке, где их тщательно обрабатывали специалисты из ЦРУ.
В данный момент эксперты не видят угрозы со стороны «Исламского государства» для Центрально-Азиатского региона – слишком большое расстояние для переброски сил. Но это не значит, что этим странам можно не опасаться внешней агрессии и других негативных факторов, способных подорвать их внутреннюю стабильность. Так, предстоящие в следующем году президентские выборы в Киргизии также могут привести к очередному витку цветных революций, и в этом случае страна может стать детонатором для взрыва ситуации во всей Центральной Азии, считает Сергей Михеев. «Завалить ещё одно государство, если это создаст проблемы для России, вполне вписывается в политику Запада», — полагает эксперт.
Чтобы избежать подобной участи, Центрально-Азиатским странам придётся искать поддержки у более сильных игроков. В этом смысле предстоящее вступление Киргизии в Евразийский экономический союз может стать шансом для этой страны на более успешное и стабильное развитие.
Россия и страны Центральной Азии станут частью глобального «неЗапада»
Дата:
Автор: Константин Курылев
Перестройка геоэкономической и геополитической реальности идет полным ходом, это сказывается и на региональных объединениях, и на двусторонних межгосударственных отношениях. Для России и для стран Центральной Азии приоритетами остаются безопасность на евразийском пространстве, стабильное экономическое сотрудничество и дружественные, добрососедские отношения между собой. Как РФ и государства Центрально-Азиатского региона смогут воплотить свои интересы в условиях стремительно меняющегося миропорядка – поделился своим видением с Ia-centr.
ru доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории международных отношений РУДН, директор Центра исследований постсоветских стран Константин Курылев.
– Какие сегодня есть риски для взаимодействия России и стран Центральной Азии (ЦА) – где присутствуют партнеры Российской Федерации по ЕАЭС, союзники по ОДКБ, имеет место тесная связка рынков труда и т.д.?
– Здесь важно понять о каком измерении взаимодействия мы говорим. В рамках научно-образовательной сферы, представителем которой я являюсь, для отношений России и стран Центральной Азии каких-то серьезных рисков сейчас не наблюдается.
У нас функционирующие связи с коллегами из ВУЗов региона, научно-исследовательскими центрами Центральной Азии, есть личные дружественные контакты.
Однако на уровне сотрудничества и коммуникации исполнительных органов власти в последнее время, как мы можем судить по тем же сообщениям из СМИ, звучат определенные «тревожные звоночки».
Так что справедливо возникают вопросы: «Почему так? С чем это связано? Что стало происходить?».
Как мне кажется, одна из центральных проблем заключается в том, что процесс интеграции в рамках Евразийского союза, куда входят Казахстан, Кыргызстан и Россия, где Республика Узбекистан является наблюдателем, – этот процесс достиг своего пика развития на данный момент.
Ожидать, что что-то изменится к 2025 году, нельзя. Поэтому появляется такая идея для ЕАЭС, как выйти за периметр постсоветского региона на формат Большого Евразийского партнерства, чтобы задействовать больше возможностей.
Последние несколько лет это делается за счет создания зон свободной торговли (ЗСТ) с государствами за пределами постсоветской Евразии. Например, путем заключения соглашений о создании зоны свободной торговли – с тем же Вьетнамом, к примеру.
Есть еще один уровень взаимодействия России со странами Центральной Азии – военно-политический.
В рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) – все тоже непросто. В январе организация, приняв участие в нормализации обстановки в Казахстане, «показала товар лицом».
Однако, когда мы говорим о военно-политической структуре, то подразумеваем определенный уровень отношений между ее членами, то, что называется «союзничеством». Сейчас возникает вопрос: «А есть ли у нас такие союзнические отношения с партнерами по этой организации, в частности, со странами, представляющими Центрально-Азиатский регион?». Мне кажется, что исходя из политического нарратива государств ЦА, наши военно-политические отношения сложно назвать союзническими.
Регион Центральной Азии – замкнутый, и, как мне кажется, здесь слишком много внимания уделяется оценке происходящих процессов именно с точки зрения с региональных позиций. Это в корне неверно, тем более при таком соседстве – рядом Россия и Китай. Иногда нужно подняться над государственными интересами, региональными реалиями – и посмотреть комплексно, системно, что в мире происходит, как и с кем дальше двигаться.
Глава МИД РФ С.Лавров несколько месяцев назад сказал: «Идет битва за то, как будет выглядеть миропорядок». То есть происходит трансформация миропорядка. Из этого нужно исходить и искать возможность для себя, для, например, тех же малых стран – гармонично в этот формирующийся миропорядок встроиться.
По действиям наших соседей видно, что они надеются, что битва за миропорядок пройдет мимо них. Но это не так, к сожалению или к счастью, но определиться придется каждому: и малым странам, и крупным акторам, и региональным державам.
– Какие есть организации т.н. «незападного» типа, которые могут помочь в дальнейшем институализировать взаимодействие России и стран Центральной Азии, или, может быть, шире – Евразии.
– Кто-то говорит о будущем закреплении многополюсного мироустройства, где есть множество центров силы. Кто-то высказывает предположения относительно трехполюсного мира (США – Китай – Россия).
Мы как исследователи, анализируя текущие реалии, в том числе, количественно подходя к анализу геополитических процессов, исходим из того, что оформляется так называемая «новая биполярность». В ней и выстраивается система коллективного «Запада» – традиционная схема во главе с США и их основным механизмом воздействия – НАТО. И с другой стороны – коллективный «неЗапад» – те, государства, которые можно назвать «коалицией недовольных» – недовольных нынешней системой, олицетворением которой является однополярный мир во главе с США, мир давления, вменения силы, санкций и др.
Условно, это страны глобального Юга (государства Азии, Африки и Латинской Америки за некоторыми исключениями – ред.).
Если делить надвое, то коллективный «Запад» – американоцентричный, а коллективный «неЗапад» – все-таки китаецентричный. Поскольку именно КНР обогнала США и по сводному индексу национального потенциала, и по ВВП по покупательской способности, по развитию промышленности, инфраструктуры, догоняет по НИОКР.
США, конечно, сохраняют свое влияние за счет возможности проецировать военную силу в глобальном масштабе и из-за нематериальных ресурсов: разветвленная сеть союзов и «мягкосиловой» компонент.
Процесс декаплинга – постепенного экономического разрыва крупнейших мировых экономик (США и Китая) – охватывает и другие сферы: технологии, IT-сектор, политическое измерение и др. Мы этот декаплинг (разрыв связей) с США прошли раньше, чем Китай. Начав диверсифицировать контакты с Западом в пользу альтернативных акторов еще в 2014 году, сейчас этот процесс Россия фактически завершила.
Возвращаясь к вопросу институций и организаций как механизмов влияния, еще Сьюзан Стрендж, известная представительница западной политэкономической мысли, говорила о приоритете «структурной силы».
Для коллективного «Запада» – это НАТО как военный институт, доллар как резервная валюта, контроль над глобальными СМИ и академическими рейтингами и т.д. У американцев структурная власть или структурная сила давно уже выстроены в систему, они ей успешно пользуются.
д. У американцев структурная власть или структурная сила давно уже выстроены в систему, они ей успешно пользуются.
Что касается коллективного «неЗапада», то здесь этот процесс только разворачивается, структурная сила представлена в меньших масштабах.
Пока несущей конструкцией этого коллективного «неЗапада» видится ШОС – Шанхайская организация сотрудничества. Это во многом объясняет и те этапы расширения ШОС последних лет, которые мы наблюдали: включение в состав членов организации Индии, Пакистана, а теперь и Ирана.
Как экономическая платформа у «неЗапада» есть Азиатский банк инфраструктурных инвестиций.
Еще в 2014 году, когда в США только заговорили о возможности отключить Россию от системы SWIFT, начали разрабатываться альтернативные системы передачи финансовых сообщений.
Это происходило почти одновременно и в Москве, и в Китае – структурная сила коллективного «неЗапада» начала выстраиваться.
Как много времени займет процесс отстраивания? По нашим оценкам, сам по себе «властный транзит» (переход глобального лидерства от государства к государству – ред.) от США в сторону Китая будет занимать порядка 10-15 лет. Сейчас это ускорилось ввиду последних событий.
Однако украинский кризис – только одно из звеньев цепи, которую глава российского МИД назвал битвой за миропорядок. Конечно, от событий на Украине, в том числе для РФ, будет зависить выстраивание формата коллективного «неЗапада».
Пока все идет к тому, что Китай будет брать на себя ответственность за экономическое влияние на пространстве «неЗапада», а Москва, соответственно, выступать как поставщик или оператор безопасности. Тогда можно было бы гармонизировать и экономическое развитие, и военно-политическое и т.д.
– В условиях этого деления на «Запад» и «неЗапад», какое место сами по себе и по отношению друг к другу займут Россия и страны Центральной Азии?
– Нужно отталкиваться от тех факторов, которые могут сдерживать развитие наших стран.
Для России это целый ряд вызовов – категорий, по которым страна отстает в мировом «топе» – участие в миротворческих операциях, участие в международных морских перевозках, доля в мировом высокотехнологичном экспорте, содействие международному развитию. В принципе низкая доля РФ в мировой торговле, небольшая добавленная стоимость промышленности и пассивные входящие-исходящие иностранные инвестиции.
Все это в какой-то степени может негативно повлиять на наши позиции в формирующейся новой международной системе.
Что касается Центрально-Азиатского региона, то здесь тоже непросто давать прогнозы. Например, кто предполагал в конце 2021 года, что в январе 2022 года произойдут такие события в Казахстане? То, что полыхнуло недавно в Узбекистане – тоже прогнозов в публичном поле не высказывалось.
В этой ситуации неопределенности и системных рисков для региона Центральной Азии нужно исходить из более глобальной парадигмы, которую я описал, – выстраивание коллективного «неЗапада», формирование новой биполярности.
Сейчас странам Центральной Азии нужно повнимательней присмотреться к этим процессам: отмахиваться от них невозможно, тем более, что они сами, возможно, не замечают, но уже участвуют в процессе создания коллективного «неЗапада».
Давайте посмотрим на этот процесс с точки зрения голосования в Генеральной Ассамблее ООН от 2 марта – в контексте украинских событий. 141 страна проголосовала за резолюцию по осуждению российских действий на Украине.
Интересно, кто воздержался. Если мы посмотри на состав, то 35 стран воздержались и 5 проголосовали против (Россия, Беларусь, Сирия, КНДР и Эритрея). Это немало, учитывая то давление, которое оказывалось и оказывается США и партнерами на все страны «неЗапада». Если мы будем разбирать состав «воздержавшихся», то это 17 африканских стран, среди которых ЮАР, 13 азиатских стран, среди которых Китай, Индия, Пакистан и Казахстан.
Поэтому в ситуации, когда идет битва за миропорядок, политика многовекторности глубоко ошибочна.
Ошибочна и опасна для самих акторов.
В 2000-х гг. такой внешнеполитический курс был вполне уместен, но сегодня, в условиях турбулентности, которая ведет к новому миропорядку, все вынуждены определиться.
Так что чем раньше партнеры это сделают, тем на более выгодных условиях смогут в эту систему войти. По-моему, география уже сама по себе подсказывает, в рамках какой парадигмы внутри нового миропорядка наши соседи будут жить.
#Константин Курылев
Назад Наверх
Поделиться:
стран Центральной Азии — WorldAtlas
Карта, показывающая страны Центральной Азии. Центральная Азия представляет собой чрезвычайно большую территорию гор, обширных пустынь и травянистых степей. Она омывается Каспийским морем на западе и Китаем на востоке, а также Афганистаном с Россией на юге и севере.
Этот регион исторически был связан с кочевым населением, выступая в качестве перекрестка для передвижения людей и товаров в пределах Евразии. Положение на перекрестке часто обостряло конфликты в регионе. Центральная Азия состоит из Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. Общая численность населения пяти стран составляет 69 миллионов человек, при этом Узбекистан имеет самую высокую численность населения.
Страны Центральной Азии
Узбекистан — 32 979 000
- Узбекистан является самой густонаселенной страной в Центральной Азии с населением около 32 миллионов человек, что составляет почти половину населения региона.
- В стране относительно молодое население, 35% которого моложе 14 лет.
- Большинство населения (80%) составляют узбеки, остальное население составляют русские (2%), таджики (5%) и казахи (3%).
- В стране 89% мусульман, в основном суннитского происхождения, в то время как православные составляют 9% населения. Остальная часть населения идентифицирует себя с второстепенными религиями, включая корейских христиан, буддизм и бахаи.
Казахстан — 18 311 700
- Население Казахстана оценивается в 18 311 700 человек, из которых 46% проживает в сельской местности и 54% составляет городское население.
- Численность женщин немного выше, чем мужчин.
- Население страны состоит из нескольких этнических групп, включая казахов (64%), русских (24%) и узбеков (3%). Другие этнические группы включают, среди прочего, татар, немцев и украинцев.
- Население Казахстана неуклонно росло с 6 миллионов человек в 1939 году до 16 миллионов человек по данным переписи 1989 года. Затем оно сократилось до 14 миллионов в 2002 году в результате возвращения нескольких россиян в Россию.
- Высокий уровень урбанизации в стране в первые 50 лет советской эпохи привел к сокращению численности сельского населения с 90% в 1920-е годы до менее 50% с 1970 года.
Затем оно сократилось до 14 миллионов в 2002 году в результате возвращения нескольких россиян в Россию.Таджикистан — 8 734 951
- Население Таджикистана оценивается в 8,7 миллиона человек, из которых (70%) составляют лица в возрасте до 70 лет.
- Таджики являются основной этнической группой в стране, хотя узбеки и русские составляют значительное меньшинство.
- Официальным языком Таджикистана является таджикский, хотя русский также широко используется в бизнесе и общении.
- К крупнейшим городам страны относятся Душанбе, Худжанд и Куляб с общим населением 900 000 человек.
- Около миллиона таджикских мужчин и несколько женщин работают за границей, особенно в России.
- Более 65% женского населения проживает в сельской местности.
Кыргызстан — 6 019 480
- Население Кыргызстана оценивается примерно в 6 миллионов человек.
- Большинство населения (34%) моложе 15 лет, а 6,2% старше 65 лет.
- Плотность населения страны составляет 69 человек на квадратный километр.
- Большинство населения проживает в сельской местности, и только одна треть проживает в городах.
- Кыргызы – самая многочисленная этническая группа в Кыргызстане, составляющая 71% населения. Другие этнические группы включают русских, узбеков, таджиков и казахов. В стране насчитывается более 80 этнических групп.
Туркменистан — 5 662 544
- Население Туркменистана составляет 5,6 миллиона человек.
- Большинство населения составляют этнические туркмены, значительное меньшинство составляют русские и узбеки.
- К другим этническим меньшинствам относятся, в частности, казахи, татары, курды, армяне и белуджи.
- Туркмены составляют 85% населения, в то время как узбеки и русские составляют 5% и 3% населения соответственно
| Rank | Country | Population |
|---|---|---|
| 1 | Uzbekistan | 32,979,000 |
| 2 | Kazakhstan | 18,311,700 |
| 3 | Tajikistan | 8,628,742 |
| 4 | Кыргызстан | 6 019 480 |
| 5 | Туркменистан | 5 662 544 |
Джон Мисачи в обществе
Южная и Центральная Азия: страны и другие регионы
Южная и Центральная Азия: страны и другие регионы Государственный департамент США
| ||||||
| The Bureau of Отдел по делам Южной и Центральной Азии посвящен внешней политике США и дипломатическим отношениям США с этими странами и географическими образованиями: Афганистаном, Бангладеш, Бутаном, Индией, Кыргызстаном, Казахстаном, Мальдивскими островами, Непалом, Пакистаном, Шри-Ланкой, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Информация о странах Южной и Центральной Азии (включая зависимости и зоны особого суверенитета) доступна по ссылкам слева. Список отсортирован в алфавитном порядке по кратким именам. Подробные названия см. в справочных примечаниях или в списке независимых государств мира.
|
Демократия в республиках Центральной Азии
Центральноазиатский регион оказался разочаровывающим с точки зрения построения демократии. На самом деле ситуация с каждым годом ухудшается. Поначалу казалось, что Казахстан и Кыргызстан неуклонно продвигаются к развитию демократического или квазидемократического строя, но за последние два года режимы в каждой стране стали более авторитарными. В Узбекистане и Туркменистане с самого начала были сильные правители. Надежды на политическое открытие в первом случае в значительной степени рухнули после событий 19 февраля.99 взрывов в Ташкенте. Единственным «ярким светом» является Таджикистан, где часть оппозиции была приведена к власти, а роль неправительственных групп в последние годы возросла. Однако правительство в Душанбе пока не контролирует эту раздираемую войной страну, а лидеры соседних государств видят в «победах» демократии в Таджикистане дальнейшую дестабилизацию ситуации в своих странах.
Основная причина, по которой в Центральной Азии не развились демократии, заключается в том, что лидеры региона не хотят, чтобы они развивались. Однако правители региона хотели бы, чтобы мы верили, что неудача в построении демократии в регионе — это хорошо, а не плохо. Они изображают свое население неготовым к демократии, политически незрелым и способным поддаться влиянию крайних идеологий. Кроме того, они говорят, что их народ уважает сильных правителей и любит их, и что как традиционные азиаты они плохо относятся к демократии.
Самое главное, они утверждают, что их район слишком опасен, чтобы позволить им рискнуть расширить возможности людей. Последнее объяснение со временем стало более популярным, учитывая явно ухудшающуюся ситуацию с безопасностью в странах региона и вокруг него. Все лидеры региона утверждают, что вопросы безопасности имеют первостепенное значение и что первая задача, стоящая перед государством, — это поддержание стабильности и общественного порядка.
Решения об экономической реформе и создании политических институтов регулярно подвергаются лакмусовой бумажке, способной помочь правительству в поддержании мира политическими инициативами.
Тем не менее, те, кто находится у власти, неизменно рассматривают свое пребывание на посту как неотделимое от дела стабильности. Отчасти это потому, что они считают себя наиболее подходящими для управления, но во многих случаях это также потому, что они не хотят терять привилегии власти. Последнее позволило каждому из этих мужчин обогатить себя, свои семьи и своих друзей. Злоупотребления, с которыми это имело место, варьировались от страны к стране, но характерны для всего региона. Это, безусловно, подвергает правительства потенциальному риску со стороны их населения, особенно в случае ухудшения условий жизни. Альтернативные элиты, лишенные какой-либо возможности разделения экономической и политической власти, могут воспользоваться недовольством населения. Таким образом, поведение лидеров может оказать сильное влияние на характер рисков безопасности в регионе.
Однако пока население региона в целом терпимо относится к действиям своих лидеров, за исключением периода гражданской войны в Таджикистане (1991-1993 гг.). Это не означает, что население было не готово к демократии или что оно навсегда примет нынешнюю ситуацию. Во времена независимости вовсе не было предопределено, что этот регион останется недемократическим.
Уровень готовности к построению демократических институтов и уровень участия общественности в вопросах гражданского общества резко различались от страны к стране. К сожалению, многие из структур поддержки, необходимых для построения демократии, исчезают в этих странах с каждым годом, включая преданную элиту и институты, необходимые для поддержания плюралистических или демократических обществ. Последствия этого решения пока неясны, но свое испытание они получат, когда каждый из нынешних лидеров неизбежно уйдет с политической сцены. Ответы каждой страны на этот вызов, вероятно, будут совершенно разными.
Состояние строительства демократии в Центральной Азии
Со временем каждая из этих пяти стран становится все более уникальной.
Во многом это связано с различным выбором, который делается в отношении политических, экономических и социальных реформ. Решения об ограничении демократизации уменьшили количество политических заинтересованных сторон в каждом из этих обществ. Существует также неявная связь между политическими и экономическими реформами. Экономическая реформа также создает новых политических заинтересованных сторон, и модель экономической реструктуризации значительно изменилась. То же самое относится и к решениям о расширении прав и возможностей традиционных институтов и органов местного самоуправления. Таким образом, потенциальные последствия нынешних неудач в построении демократических институтов варьируются от страны к стране. Вообще то, что происходит внутри страны, важнее событий за ее пределами. Однако во всем регионе также существуют важные взаимозависимости, и неудачи в одном государстве могут создать новые риски в соседних странах.
Узбекистан
Эти модели взаимозависимости делают Узбекистан критической страной, за которой нужно следить.
События в Узбекистане повлияют на события в соседних государствах. По иронии судьбы, события в соседнем государстве сыграли несоразмерную роль в формировании политических институтов в Узбекистане. Гражданская война в Таджикистане нанесла критический удар по демократическому строительству в Узбекистане. В последние годы правления Горбачева в Узбекистане было много признаков политического брожения, и режим испытывал давление как со стороны светских националистов, так и со стороны религиозных активистов. Узбекистан (и особенно Ферганская долина) был центром исламского возрождения для всего региона. Существовало две крупные политические группировки, «Эрк» и «Бирлик», каждая из которых была зарождающейся политической партией. Кроме того, в высших эшелонах коммунистической партийной элиты было много разногласий, причем большинство группировок отражали региональные разногласия.
В этом отношении политическая карта Узбекистана была очень похожа на карту Таджикистана, хотя экономическая, политическая и социальная структура узбеков была более сложной, чем у таджиков.
Однако наиболее важно то, что качество лидерства Ислама Каримова, который уже был президентом Узбекистана во время обретения независимости, намного превосходило качество его коллеги в Таджикистане (Хахара Махкамова), который ушел в отставку в сентябре 1991 г. политические протесты парализовали политическую жизнь в столице страны. Политические волнения в Узбекистане никогда не достигали такого апогея. В то же время правительство проводит целенаправленную кампанию против светских и религиозных политических активистов, начиная с 19 века.92-1993.
Узбекистан имеет во многом наиболее продуманную модель государственного строительства в регионе, хотя далеко не ясно, сможет ли он ответить на вызовы, стоящие перед этим государством. Каримов стремился институционализировать систему, в которой во главе стоит сильный человек, который выбирает региональных правителей, но затем допускает определенный диапазон автономных действий и наделяет полномочиями традиционные институты. Эта модель предназначена для создания широкого круга заинтересованных сторон режима, особенно на местном уровне.
Ключом к модели является поддержка Каримовым поддержания сильной сети социального обеспечения, которая предназначена для стимулирования массовой политической лояльности. Местные учреждения (махалле) несут большую часть ответственности за надзор за платежами и выплатами из системы социального обеспечения, что делает этих местных чиновников важными заинтересованными сторонами. В то же время, это позволяет режиму Каримова возлагать вину на региональных и местных чиновников, когда система социального обеспечения дает сбой.
Система, тем не менее, зависит от государства, поддерживающего определенный порог экономической производительности. Хотя официальные узбекские данные о ВВП говорят о том, что эта страна не пережила такого резкого экономического спада, который пережили многие соседние государства, условия на местах говорят о другом. Правительству Узбекистана удалось поддерживать минимальный уровень жизни в обществе за счет резкого ограничения конвертируемости национальной валюты, узбекского сома, и сохранения цен на стратегические товары намного дольше, чем они действовали в большинстве соседних стран.
Эти решения об экономической реформе создают собственную форму политического риска. На момент обретения независимости Узбекистан был одним из самых предприимчивых постсоветских государств с процветающей «черной» или «второй» экономикой. Однако экономические условия в стране в последние годы привели к тому, что многим тысячам этих потенциальных предпринимателей, начиная от владельцев малого бизнеса и заканчивая влиятельными экономическими и политическими деятелями, пришлось помешать работе многих тысяч этих потенциальных предпринимателей. Другими словами, количество потенциальных экономических стейкхолдеров в стране резко сократилось, а вместе с ними и количество потенциальных политических стейкхолдеров.
Приостановив экономическую реформу, правительство увеличило недовольство элиты в пользу удовлетворения предполагаемого массового спроса. Они также затруднили достижение экономической власти альтернативными политическими элитами, что усилило их разочарование. Неясно также, создали ли они предпосылки, необходимые для удовлетворения массового спроса в будущем, а если нет, то просто перенесли период максимального политического риска с лет сразу после обретения независимости на более отдаленный период.
В какой-то момент Узбекистану придется сделать свою валюту конвертируемой и провести систематические экономические реформы. Они обещали сделать первое в 2000 году, хотя маловероятно, что они это сделают. Однако Узбекистан не может бесконечно продолжать свою экономическую изоляцию, так как золотовалютные резервы сокращаются, а привлекать иностранные инвестиции в страну становится все труднее. Процесс реформ обязательно создаст новые трудности для узбекского народа и подпитает сторонников оппозиции режиму.
Формы, которые примет эта оппозиция, скорее всего, будут сильно отличаться от методов, принятых оппозиционными группами в предыдущее десятилетие. Светские националисты пострадали от ограничений, наложенных на развитие независимых гражданских и политических институтов. Независимые СМИ существуют по названию, но не по факту, поскольку сочетание формальной и самоцензуры ограничивает осуществление существующих прав на самовыражение. Многокандидатные и даже многопартийные выборы в парламент проводились в 1919 г.
99, но к участию допущены только провластные силы, а круг политических дебатов резко ограничен.
Группы исламской оппозиции были вынуждены уйти в подполье или покинуть страну. Узбекистан имеет давнюю и богатую традицию религиозных дебатов между исламскими радикалами, модернистами и традиционалистами, которые режим сейчас подавляет. Природа религиозной оппозиции такова, что группы, выступающие против режима, смогли занять более выгодное положение, чем их светские коллеги. Число мусульманских последователей фундаменталистских идеологий увеличилось за последние несколько лет, поскольку первая волна возрожденцев уже подготовила своих преемников, что позволило увеличить количество набожных верующих в географическом прогрессии. Не следует предполагать, что все исламские активисты являются потенциальными террористами, очевидно, что это не так, но в настоящее время в Узбекистане существует серьезная исламская угроза, которой раньше не было. Отчасти это соседство; Исламские активисты смогли пройти формальную подготовку по поддержанию подпольных организаций в Пакистане и Афганистане.
Они также нашли новые способы самофинансирования за счет иностранной помощи и принятия предложений от наркоторговцев.
Это не означает, что в Узбекистане произойдет религиозная революция или что нужно подавлять религиозную оппозицию. На самом деле верно как раз обратное. Одной из главных потерь репрессивных мер в отношении несанкционированных политических группировок в Узбекистане является отсутствие естественного соответствия между светскими и религиозными традициями страны. Теоретически они могут существовать в относительно комфортном и близком соседстве, но на практике усилия правительства по регулированию религиозной жизни делают отношения между ними более натянутыми.
В результате религиозные темы гораздо чаще используются для мобилизации народной оппозиции режиму, чем в противном случае. Не исключено, что светские и религиозные оппоненты могут объединиться, поскольку ослабление позиций первых увеличивает вероятность того, что последние будут доминировать.
Вот почему в Узбекистане так остро стоит вопрос экономической реформы.
Чем дольше он будет откладываться, тем сложнее альтернативной светской политической элите будет развивать независимую экономическую базу. Отсрочка экономической реформы не устраняет риск социальных волнений, а просто отсрочивает его, а слабая история создания институтов гражданского общества в Узбекистане делает маловероятным то, что этот протест будет направлен мирным и легко управляемым путем, если он разовьется. Многое будет зависеть от местных и традиционных политических заинтересованных сторон и от того, как они отреагируют на любой будущий политический кризис. Этот кризис не обязательно надвигается, но он обязательно материализуется по мере того, как президент Каримов физически ослабевает, учитывая неспособность узбекского правительства институционализировать какие-либо механизмы вербовки и преемственности национальной элиты. Что делает ситуацию в Узбекистане наиболее нестабильной, так это невозможность предсказать, когда это произойдет, поскольку социальный ландшафт страны далеко не так статичен, как состояние строительства политических институтов.
Кыргызстан
Ситуация в Узбекистане оказала очевидное влияние на события в соседнем Кыргызстане. Южный Кыргызстан очень проницаем, он граничит как с Узбекистаном, так и с Таджикистаном. Риски, связанные с такой проницаемостью, были наглядно продемонстрированы во время баткенского кризиса с заложниками летом и осенью 1999 года, когда группа узбекских боевиков несколько месяцев удерживала кыргызских и японских заложников в отдаленном горном районе.
Эти действия произошли в то время, когда правительство Кыргызстана отступало от своей приверженности демократическим принципам, и послужили дополнительным оправданием для них. Реальные мотивы действий кыргызского правительства на самом деле более сложны. Как и в большинстве его соседей, в Кыргызстане на момент обретения независимости зарождалось демократическое движение, которое в дальнейшем усиливалось сторонниками путча внутри коммунистической партии, поскольку оно служило их целям в подрыве роли лидера киргизской коммунистической партии Абсамата Масалиева.
Как только он пришел к власти (голосованием Верховного Совета 19 октября90), Акаев стал поборником этих группировок, а еще более громким после неудавшегося августовского путча 1991 года.
страна будет работать как в национальных, так и в своих личных интересах. Эта стратегия работала в течение первых нескольких лет. Кыргызстан считался образцом в регионе, государством, приверженным демократизации и экономическим реформам. Это привело к гораздо более высокой, чем в среднем, иностранной помощи стране на душу населения и привлекло некоторые иностранные инвестиции, которые в противном случае могли бы не попасть в страну.
В контексте Кыргызстана политика политических и экономических реформ значительно увеличила число заинтересованных сторон режима. Политика экономической реструктуризации в Кыргызстане оказала положительное влияние, помогая стимулировать некоторую новую деловую активность. Наиболее перспективными являются реформы в сельском хозяйстве, поскольку они создают возможность того, что беднейшая часть населения станет экономически самодостаточной.
Однако уровень жизни большинства кыргызов продолжает ухудшаться, что способствует росту непопулярности президента Акаева в стране. Эта непопулярность делает его уязвимым для поражения (хотя и не неизбираемым по определению). Он также стал больше бояться поражения. Одной из причин этого является растущая коррупция в официальных кругах. В то время как многие кыргызы обеднели, члены официальной семьи разбогатели и стали доминировать в некоторых ключевых секторах экономики, а также быть монополистами в торговле. Им удалось использовать суды и, в частности, налоговые суды, чтобы получить контроль над желаемыми активами.
В то же время жаловаться на эти нарушения стало сложнее. Формальные и неформальные ограничения на прессу ужесточились, и были введены новые ограничения на публичные протесты. Наиболее серьезными, однако, являются злоупотребления избирательной системой и, в частности, обращение с оппозиционными политиками. В течение последних нескольких лет налоговые суды использовались в политических целях, но случаи такого злоупотребления резко возросли в период недавних парламентских выборов.
Еще до начала кампании популярные деятели оппозиции чувствовали, что их могут арестовать. Их опасения оказались вполне оправданными. Наиболее тревожным является арест Феликса Кулова, бывшего человека номер два в кыргызском правительстве, а в последнее время мэра Бишкека, поскольку он был основным кандидатом в президенты. Кулов и его сторонники обвинили Кулова в фальсификации результатов голосования, когда он не смог получить место на недавних парламентских выборах, и теперь успешное административное или уголовное преследование лишит Кулова права баллотироваться на следующий пост.
Отход Кыргызстана от демократии создает реальные проблемы для иностранного сообщества, поскольку политическая система Кыргызстана действительно была самой искупительной чертой этой маленькой, изолированной и бедной страны. Если не произойдет быстрого поворота политических событий вспять, западному сообществу будет трудно сохранить прежнюю сильную поддержку режима Акаева. Политические репрессии в Кыргызстане не обязательно должны стать рецептом гражданской войны или даже гражданских беспорядков.
Однако это способ гарантировать, что бедная страна просто станет еще беднее и станет более зависимой от могущественных соседей. Кыргызстан может даже стать несостоявшимся государством, тем более, что растущая торговля наркотиками через Центральную Азию ведет к криминализации экономики, особенно на юге Кыргызстана.
Казахстан
Нынешняя модель поведения в Кыргызстане аналогична казахстанской. В 1999 году президент Нурсултан Назарбаев провел очень сомнительные парламентские и президентские выборы. И здесь оппозиция была резко ограничена в своем участии, а главный политический оппонент президента, в данном случае бывший премьер-министр Акежан Кажегельдин, был арестован с целью недопущения его к участию в выборах. В отличие от ареста Кулова, задержание Кажегельдина было недолгим, хотя власти продолжают беспокоить его окружение.
Однако во многих отношениях репрессии в Казахстане вызывают меньше беспокойства, чем в Кыргызстане. Проблема в том, что характер участия в Кыргызстане был напрямую связан с политикой реформ.
Напротив, в Казахстане было несколько источников заинтересованности просто из-за сложности прежнего общества. Казахстан неявно плюралистичен, учитывая огромные размеры страны (примерно две трети континентальной части США), ее экономическую сложность и этническое разнообразие.
Этот неформальный плюрализм не заменяет формальный плюрализм, но помогает сохранить потенциал демократического развития в отсутствие благоприятной среды. Такой благоприятной среды больше нет в Казахстане. Первоначально, примерно до 1995 г., правительство Казахстана проводило политику поощрения развития плюралистических институтов или, по крайней мере, не стремилось активно ограничивать их развитие.
С этого времени правительство заняло оборонительную позицию на политической арене, хотя и значительно расширило масштабы самостоятельной экономической деятельности. Исполнительная власть была усилена, законодательная власть ослабла, а судебная власть служит интересам действующего режима. Казахстанские СМИ также со временем становятся менее свободными.
Экономическая реформа была эпизодической, но в значительной степени линейной, и в настоящее время иностранцам гораздо проще вести бизнес в Казахстане, чем где-либо еще в регионе. Это не означает, что инвестиции безопасны или что игровое поле находится на первом уровне. И здесь президентская семья становится все более могущественной, как и те, кто приближен к «дворцу». Валюта находится в свободном обороте, собственность относительно неприкосновенна, а разнообразие экономики таково, что по всей стране начинают развиваться независимые экономические заинтересованные стороны. Региональные экономики также начинают развиваться. Пока ни регионы, ни независимые политические акторы не имеют большого политического влияния. Они также все еще слишком осторожны, чтобы активно добиваться этого, но они, вероятно, будут силой, с которой придется считаться в то время, когда власть начнет отходить от президента Назарбаева.
Будущая стабильность Казахстана во многом зависит от успеха экономических реформ и от того, сможет ли правительство помочь все более обедневшей от трети до половины населения поддерживать минимальный уровень жизни.
Растущая криминализация экономики представляет угрозу и для Казахстана, хотя Казахстан более удален от рисков экстремистских или террористических группировок, чем Кыргызстан. Однако беспорядки в соседних государствах также омрачат перспективы иностранных инвестиций в Казахстан и сделают потенциально диверсифицированную экономику страны более зависимой от разработки нефти и газа, трубопроводов и трубопроводной политики. Это может вызвать беспокойство, поскольку экономическое развитие является для Казахстана лучшим рецептом успеха и возможного развития гражданского и плюралистического общества.
Туркменистан
Во многих отношениях Туркменистан является самым непрозрачным обществом Центральной Азии. Это анахроничная политическая система. Сапармурад Ниязов взял имя Туркменбаши (главный туркмен) в стиле Ататюрка, но создал культ личности, который делает его больше похожим на космическую версию традиционного средневекового хана. 75-футовое золотое подобие его самого восседает на вершине Арки Нейтралитета, которая вращается вместе с солнцем, отбрасывая тень Ниязова на большую часть центра Ашхабада, столицы страны.
Большинство известных учреждений носят имя Ниязова, его фото висят почти на каждом важном перекрестке и на всех туркменских деньгах, кроме самых незначительных. СМИ жестко контролируются, а об интеллектуальной жизни в стране и речи быть не может.
В первые годы независимости, когда казалось, что нефтяные и газовые богатства не за горами и что будет много доходов, чтобы поднять общий уровень жизни этого небольшого малонаселенного народа, особенности туркменского политического строя казалось менее тревожным для потенциальных политических и экономических заинтересованных сторон. В этой стране никогда не было крупной политической оппозиции, и соперники Ниязова из старой коммунистической партийной элиты были вынуждены покинуть страну. Президенту удалось использовать иностранный интерес к нефтегазовым ресурсам Туркменистана, чтобы накопить личное богатство для своей семьи и близких друзей. Однако другие отрасли экономики (особенно хлопковый сектор) позволили ведущим региональным семьям (часто влиятельным из-за их племенного происхождения) продолжать сохранять некоторое экономическое влияние.
Ниязов пытался держать их на расстоянии вытянутой руки, периодически меняя близкие ему кадры (включая представителей этих семей), но эти могущественные региональные семьи наверняка попытаются утвердить свое влияние в любой последующей борьбе за престолонаследие. Однако у них не будет демократических институтов, которые можно было бы использовать в этих усилиях.
Таджикистан
Во многих отношениях Таджикистан добился наибольших успехов в создании гражданского общества, во многом потому, что единственным выходом из кризиса, порожденного гражданской войной, было создание коалиционного правительства. Сама гражданская война была отчасти продуктом желания определенных элитных групп (в том числе тех, кто находится в окружении действующего президента Имамали Рахмонова) избежать договоренностей о разделе власти, особенно с исламистами. Таджикистан является единственной страной в регионе, где исламистам предоставляется формальная роль руководства обществом, а исламисты входят в парламент и кабинет министров.
Нынешняя коалиция, тем не менее, недостаточно представляет давно доминирующую узбекскую (или ориентированную на узбеков) элиту из северного Таджикистана (Худжандская область). Правительство в Душанбе также очень слабо контролирует памирское население страны (живущее в Бадахшанской области). В Таджикистане также самая криминализированная экономика в регионе, создающая государство в государстве. Наркотики преобладают в приграничных районах с Афганистаном, и, как говорят, мэр Душанбе удовлетворяет свои муниципальные нужды, взимая налог с торговли наркотиками. Всепроникающая атмосфера беззакония заставляет других центральноазиатских лидеров бояться примера Таджикистана, вместо того чтобы стремиться подражать более открытому и инклюзивному политическому стилю страны.
Если США попытаются изменить ситуацию
Этот краткий обзор региона является удручающим с точки зрения построения демократии. Хотя было бы несправедливо говорить, что усилия США в этом отношении не принесли пользы, ясно также, что они еще не дали желаемого эффекта.
За последние два года два государства, показавшие наибольшие надежды на демократические реформы, Казахстан и Кыргызстан, отступили от своих прежних обязательств. Две страны, менее всего заинтересованные в демократических реформах, Узбекистан и Туркменистан, стали все больше действовать как государства безопасности. Границы по всему региону ужесточаются, но эти два государства внимательно следят и за внутренними перемещениями людей. Таджикистан добился определенных успехов в построении демократических институтов, но неясно, сможет ли таджикское государство оправиться от пережитой гражданской войны.
Это не означает, что все усилия США оказались напрасными. В большинстве стран региона существует традиция развития независимых СМИ, даже если то, что они могут транслировать, по-прежнему ограничено. Новое поколение юристов и других экспертов в области права проходит обучение, и со временем они смогут обеспечить более активное лоббирование необходимости правовой реформы. Количество людей с формальным образованием в области бизнеса и экономики также увеличивается, и они, похоже, тоже настаивают на необходимости правовых реформ в области защиты собственности.
Следующее поколение администраторов во всем регионе должно быть лучше подготовлено, чем нынешнее, и они смогут опираться на опыт и участие тех, кто активно работает в растущем секторе неправительственных организаций. Этот сектор растет во всем регионе, хотя его жизнеспособность наиболее высока в неполитических секторах.
В интересах США продолжать наши инвестиции в человеческий капитал Центральной Азии. Тем не менее, нам не следует преувеличивать влияние, которое могут оказать эти обучающие программы. Молодые люди со знанием Запада и представлением о том, как работает плюралистическое общество, безусловно, будут более эффективными собеседниками, но они не должны быть лучшими и более надежными партнерами для США. Институты, которые развиваются в Центральной Азии, как правило, не поддерживают демократические ценности, и по мере того, как молодые люди вербуются в них, они скорее склоняются к существующим институциональным моделям поведения, чем реформируют их.
Это не означает, что США не должны заниматься Центральной Азией.