Почему Центральная Азия, а не Средняя — The Village Казахстан
Споры о том, как же правильно называть регион, состоящий из Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана, идут еще с девяностых. Чтобы ответить на этот вопрос, мы изучили тему и взяли комментарий у историка-востоковеда Жара Зардыхана. Выяснили, какое определение уместно использовать в сегодняшнем политическом и географическом контексте.
Автор АЛЕКСАНДРА АКАНАЕВА
«Средняя Азия» — советское название региона, в который входили Узбекская ССР, Киргизская ССР, Таджикская ССР и Туркменская ССР, ранее образующие Среднеазиатский экономический район. Согласно Большой Советской энциклопедии 1975 года, «Средней Азией» считалась часть азиатской территории СССР от Каспийского моря на Западе до границы с Китаем на Востоке и от Арало-Иртышского водораздела на Севере до границы с Ираном и Афганистаном на Юге. Казахская ССР не входила в регион, поэтому возникло определение «Средняя Азия и Казахстан».
«Центральная Азия» — название региона, укоренившееся после обретения Казахстаном независимости. В 1992 году правящий тогда президент Казахстана Нурсултан Назарбаев на саммите государств Средней Азии предложил отказаться от определения «Средняя Азия и Казахстан» в пользу «Центральной Азии», охватывающей все пять постсоветских государств региона. В 1993 году в Ташкенте прошел саммит глав этих стран, на котором приняли решение использовать определение «Центральная Азия».
С точки зрения географии можно вновь обратиться к Большой Советской энциклопедии 1975 года. Согласно ее определению, Центральная Азия — это природная страна в Азии, включающая пустынные и полупустынные равнины, плоскогорья и нагорья. Ограничена на восток южной частью Большого Хингана и хребта Тайханшань, на юг — продольной тектонической впадиной верхнего Инда и Брахмапутры (Цангпо). На западе и севере граница Центральной Азии соответствует горным хребтам Восточного Казахстана, Алтая, Западного и Восточного Саяна, приблизительно совпадая с государственной границей между СССР, с одной стороны, Китаем и Монголией — с другой.
Впервые же название возникло еще до советских времен, после появления одноименного сочинения А. Гумбольдта L’Asie Centrale в 1843 году. В этом фундаментальном труде территории к югу от Алтая вплоть до северного склона Гималаев были отнесены к Центральной Азии.
«За этим выбором (использовать термин «Центральная Азия» — Прим.ред.) легко читается стремление независимых государств придать себе «вес» на политической арене. Заявив о своей «центральной роли в азиатском регионе», их лидеры символически заявили о своем намерении отказаться от российской опеки и одновременно противопоставили постсоветское азиатское пространство другим геополитическим объединениям, — пишет исследовательница Светлана Горшенина в своей книге «Изобретение концепта Средней/Центральной Азии. Между наукой и геополитикой».
Эксперты Института исследований Центральной Азии заявляют, что Центральная Азия превратилась в отдельный международный регион лишь после распада Советского Союза.
По их словам, первоначальная слабость постсоветской России способствовала тому, что Центральная Азия стала регионом, в котором стала существовать значительная геополитическая конкуренция; cовременная Центральная Азия — преемница, но не эквивалент советской Средней Азии».
У названия «Центральная Азия» — исторические, географические и правовые обоснования. Во-первых, это географический термин, не самоназвание, в отличие, например, от «Срединного государства» (Zhōngguó), которое мы вольны называть Китаем, а англоговорящие — China. Вся эта риторика о «переименовании» региона в Центральную Азию в 1992 году с заявкой на «центральную роль в азиатском регионе», конечно же, связана не с амбициями, а с географическим расположением. Вряд ли у Центральноафриканской республики — одной из самых бедных стран мира — далеко идущие планы на доминирование в Африке. Центр (круга, футбольного поля, Азии) — это объективное пространственное обозначение, которое не зависит от того, кто вы, кто я, кто рядом со мной, и откуда вы смотрите.
Даже если вы забеспокоились о моем местонахождении, выпивая где-то на Мадейре портвейн, Центральная Азия останется объективным обозначением. Все «средние» величины и данные относительны и не могут существовать сами по себе, а для их определения нужны, как минимум, еще два обозначения: два брата, два социальных класса, две «части» Азии. Поэтому в международных организациях (например, ООН), официально используются только объективные географические деноминации, как например, «Центральная Азия», «Западная Европа» или «Юго-Восточная Азия». Вместо субъективного Ближнего (или Среднего) Востока используется не Near East или Middle East, а Western Asia (Западная Азия).
«Средняя Азия» — это руссоцентричное политико-географическое обозначение, перекочевавшее из Российской империи в советскую географическую номенклатуру, которое в первую очередь определяло не конкретное месторасположение, а границы политического контроля.
Поэтому, во многих языках отличия между «Средней» и «Центральной» Азией не существует вообще, и объяснить разницу очень сложно даже высокообразованным людям. Да, можно встретить упоминания о «Средней Азии» и в европейских источниках (Asie moyenne, Middle Asia, Mittelasien), но они в основном используются в российском (или позднее в советском) контексте, и, разумеется, никто их не использует для описания современной географии. А вот «Центральная Азия» (Asie centrale, Central Asia, Zentralasien) в их понимании часто соответствовало современному концепту, который включал как «российскую Среднюю Азию», так территории вне ее влияния (Hugo Stumm, Russia in Central Asia. Historical Sketch of Russia’s Progress in the East Up to 1873 [1885]).
«Среднюю Азию» Россия (а позднее СССР) напрямую контролировала, а «Центральную Азию» — нет. Например, достаточно было пройти несколько шагов от границ Горно-Бадахшанской автономной области Таджикской ССР в сторону Афганистана — и вы моментально перемещались из «Средней Азии» в «Центральную Азию», хотя еще не покинули границы исторического Бадахшана.
Концептуально, «Средняя Азия» немного схожа с ныне некорректным термином «Средняя Европа» (с немецкого Mitteleuropa), который, в отличие от Центральной Европы, отражал пангерманистскую политическую сферу влияния Пруссии, и посему был любим нацистскими геополитиками. Между тем, зыбкость советских географических терминов ввиду изменения политической обстановки позднее отразится и на пресловутом советском обозначении «Средней Азии и Казахстана», хотя исторически территория современного Казахстана считалась частью «Средней Азии» (Русский Туркестан. География и статистика. Выпуск первый [1872]).
Обложка: USGS / Unsplash
Рассказать друзьям
0 комментариевДругие статьи по темам
Сюжет
Есть вопрос
Прочее
ПолитикаРоссияСССРДеколонизация
перекресток Евразии в зоне интересов внешних игроков
Вскоре после того, как Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан провозгласили в конце 1991 года независимость, они начали напоминать миру о том, что на протяжении многих столетий находились в самом сердце Евразии, на перекрестке цивилизаций.
И это гораздо лучше, чем если бы они стали называть себя «южным флангом бывшего Советского Союза», — такое позиционирование было бы тупиковым, и на протяжении многих лет после обретения независимости регион был как раз таковым.
У Центральной Азии были тесные связи с Россией, но практически никаких отношений с другими государствами.
Таким образом, региональные власти апеллировали к тому, чем они славились в прошлом, напомнив миру о древних торговых путях, которые когда-то пролегали через регион и которые можно было возродить.
Спустя 30 лет после обретения независимости Центральная Азия вновь становится евразийским торговым центром, вместе с этим конкуренция за влияние в регионе снова обостряется.
РОССИЯ
Россия оказывала самое существенное влияние на Центральную Азию с начала XIX века и продолжила это делать в годы после обретения независимости.
Многие жители Центральной Азии по-прежнему говорят по-русски, российское телевидение всё также доступно во многих местах Центральной Азии, а миллионы трудовых мигрантов с момента распада СССР едут в Россию на заработки и отправляют денежные переводы, которые не только помогают их семьям на родине, но и способствуют поддержанию экономик некоторых стран Центральной Азии.
Но внутри Центральной Азии заручиться новыми сторонниками удалось именно Китаю, направившему огромные суммы денег, которых нет у Москвы, на финансирование преимущественно инфраструктурных проектов в регионе, который всё еще считается ирредентистами (последователями концепции, которая заключается в присоединении к Российской Федерации стран, входивших в состав Российской империи) российской территорией.
Однако у Москвы есть военные базы в Кыргызстане и Таджикистане, и многие, в том числе правительства некоторых стран Центральной Азии, считают их гарантом безопасности в регионе.
Возвращение к власти «Талибана» в Афганистане предоставило Кремлю возможность заверить правительства Центральной Азии в помощи России в военной сфере и безопасности, а также усилить российское влияние в регионе.
После захвата Афганистана «Талибаном» возглавляемая Россией Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) активизировала свою деятельность с государствами-членами: Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном.
В начале сентября ОДКБ провела учения в Кыргызстане, а во второй половине октября — в Таджикистане, в которых также участвовали Вооруженные силы Казахстана.
Узбекистан ранее был членом ОДКБ, но не входит в организацию в настоящее время, и, хотя Ташкент противился призывам Кремля присоединиться вновь, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев всё же присутствовал на виртуальном саммите ОДКБ 23 августа.
В начале июля 2021 года, когда полным ходом шел вывод иностранных войск из Афганистана, узбекские и российские войска провели военные учения в Узбекистане. А всего за несколько дней до того, как силы «Талибана» взяли под контроль Кабул в середине августа, российские подразделения провели военные учения с таджикскими военными силами в Таджикистане.
Поддержка России в столь тревожные из-за меняющейся ситуации в Афганистане времена может уменьшить опасения по поводу проникновения на территорию Центральной Азии лиц, имеющих отношение к боевым группировкам, действующим в Афганистане.
Но эта поддержка не будет предоставлена безвозмездно. Государства Центральной Азии, отчаянно стремившиеся встать на ноги, теперь вновь обнаруживают себя опирающимися на бывшую колониальную державу в поисках гарантий безопасности.
КИТАЙ
Китай был в числе первых стран, признавших независимость стран Центральной Азии. Он установил дипломатические отношения со всеми пятью государствами региона в первую неделю января 1992 года.
30 лет спустя было бы трудно представить Центральную Азию без китайских инвестиций.
Китай стал одним из ведущих, если не ведущим торговым партнером для центральноазиатских стран, и многие из крупнейших проектов, реализованных за последние 20 лет, особенно инфраструктурные, были бы невозможны без финансовой поддержки Пекина.
Проще говоря, Китай был готов вкладывать деньги в Центральную Азию, когда ни одна другая сторона не желала или не могла этого сделать.
Значимость Китая для государств Центральной Азии снова становится очевидной, поскольку пандемия замедляет мировую экономику и Китай остается одной из немногих стран, способных тратить деньги в регионе.
Но не так много денег, как десять лет назад и более.
Практически все крупные проекты, которые Китай планировал реализовать в Центральной Азии, уже завершены, за исключением линии D, газопроводной сети, идущей от газовых месторождений в Туркменистане через Центральную Азию в Китай, и проекта железной дороги Китай — Кыргызстан — Узбекистан.
Китаю больше не нужно тратить миллиарды долларов на проекты в Центральной Азии. Десятков миллионов долларов достаточно, чтобы регион оставался зависимым от китайского финансирования.
Нурсултан Назарбаев, будучи президентом Казахстана (слева), президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов (второй слева), ныне покойный президент Узбекистана Ислам Каримов (второй справа) и Ху Цзиньтао, будучи президентом Китая, на церемонии открытия трубопровода, который идет из Туркменистана через соседние Узбекистан и Казахстан в Синьцзян на западе Китая. Туркменистан, 15 декабря 2009 годаДля Китая это небольшие деньги, в отличие от Центральной Азии, особенно более бедных стран, таких как Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан.
Эти три страны попали в китайскую долговую ловушку. Таджикистан, например, погасил часть своего долга, предоставив китайским фирмам концессии на добычу полезных ископаемых.
По мере того как поток китайских денег в Центральную Азию уменьшился, изменилось и отношение местного населения к Китаю. Антикитайские настроения в Центральной Азии подпитываются опасениями по поводу намерений Пекина.
Карты и школьные учебники в Китае, на которых значительная часть Центральной Азии изображена как историческая территория Китая, не способствуют рассеиванию опасений в Центральной Азии, даже когда китайские официальные лица заявляют, что это просто ошибка.
Однако одни и те же ошибки совершаются на протяжении десятилетий.
Жестокое обращение Пекина с мусульманами — в основном уйгурами, но также с этническими казахами и кыргызами — в западном регионе Китая Синьцзян тоже вызывает возмущение и негодование в Центральной Азии.
2 ноября организация «Центрально-Азиатский Барометр» опубликовала результаты своих опросов в Казахстане и Узбекистане, в которых респондентам задавали вопросы о том, кто, по их мнению, первым окажет помощь их стране в трудную минуту.
В Казахстане только 4,9 процента респондентов считают, что Китай лучше кого-либо другого может оказать помощь в решении экономических и других проблем.
Полиция задерживает протестующую более 300 дней у консульства Китая в Алматы. 8 декабря 2021 годаВ Узбекистане только 2,6 процента респондентов высказали мнение, что Китай придет на помощь Ташкенту.
Россия лидировала в обоих этих опросах с 54,3 процента в Казахстане и 53,9 процента в Узбекистане.
ТУРЦИЯ
В последние годы Турция активизировала свою деятельность в Центральной Азии. Один из недавних примеров этому — создание Организации тюркских государств (ОТГ) 12 ноября в Стамбуле.
Членами Организации тюркских государств являются Турция, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан, а Туркменистан и Венгрия — страны-наблюдатели.
Турция — естественный союзник четырех тюркоязычных государств Центральной Азии: Казахстана, Кыргызстана, Туркменистана и Узбекистана.
После обретения этими странами независимости Анкара была, вероятно, наиболее желанным партнером не только из-за общности культуры и языка, но и из-за роли Турции в международной политике как члена НАТО, имеющего прочные связи с Европой и в целом с Западом.
Президент Турции Тургут Озал был сторонником пантюркизма.
Ныне покойный президент Турции Тургут Озал в начале 1990-х годовОзал посетил Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан и Узбекистан в апреле 1993 года, частью его послания тогда стало тюркское братство. Это послание было воспринято с одобрением, и с тех самых пор существует некоторая форма сотрудничества на тюркской основе, причем Организация тюркских государств — это лишь самый последний, хотя и наиболее значительный этап развития этого взаимодействия.
Но вскоре после возвращения из поездки по Центральной Азии Озал скончался. Турция была не в состоянии инвестировать крупные суммы денег, в которых нуждалась Центральная Азия. Как следствие, роль Турции оставалась неизменной, но никогда не могла сравниться с влиянием России и Китая в регионе.
В последнее время Турция усиливает своей вес в мировой политике, Анкара даже поиграла мускулами в Сирии, Ливии и Азербайджане на фоне возрождающейся политики президента Реджепа Тайипа Эрдогана.
Эрдоган выступил против России в вопросе Сирии и даже возразил Китаю из-за возмутительной кампании Пекина против тюркоязычных мусульман в Синьцзяне.
Поскольку Центральная Азия становится всё более зависимой от Китая и России в вопросах денег и безопасности, время выхода Турции на мировую арену как нельзя лучше подходит для четырех тюркоязычных стран региона.
Дружба с Турцией предоставляет этим четырем центральноазиатским государствам еще одного сильного партнера, который способствует балансированию отношений с Россией и Китаем, а культурные и языковые связи делают Турцию более привлекательным партнером для большинства жителей Центральной Азии.
ИСЛАМСКИЙ ЮГ
Центральная Азия — северная граница исламского мира, и лидеры стран региона испытывают смешанные чувства по этому поводу. Принадлежность к исламскому миру отделяет регион от России — бывшей метрополии, и это было крайне важно для глав Центральной Азии в первые годы после обретения независимости.
Но сами лидеры, в прошлом все являвшиеся членами Коммунистической партии Советского Союза, мало что знали об исламе и вскоре пришли к пониманию, что сила религии, объединяющая их народ, представляет для них такую же опасность — если еще не большую, — как и Россия, желающая восстановить контроль над своей бывшей территорией.
Неудивительно, что все лидеры Центральной Азии выбрали светские формы правления.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган (справа), бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев (второй справа), президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев (второй слева) и президент Азербайджана Ильхам Алиев (слева) на заседании Совета сотрудничества тюркоязычных государств в Баку 15 октября 2019 годаНо с самого начала эти лидеры столкнулись с конкурирующей моделью управления в Иране, где теократия уже удерживала контроль на протяжении 12 лет.
Иран было легко держать на расстоянии вытянутой руки. Только у Таджикистана были тесные связи — культурные и языковые — с Ираном.
Кроме того, иранцы в основном шииты, в то время как большинство жителей Центральной Азии — сунниты.
Когда силы «Талибана» захватили Кабул в сентябре 1996 года, на южных границах Центральной Азии появилась еще одна модель теократического правления, но талибы были суннитской группой, хотя и с чрезвычайно строгим толкованием ислама.
Одно из опасений, связанных с пребыванием сил «Талибана» у власти в Афганистане в конце 1990-х годов, заключалось в том, что они могли предложить альтернативную модель управления для всё более коррумпирующихся режимов Центральной Азии, пронизанных кумовством.
Возвращение сил «Талибана» к власти в Афганистане означает, что снова две теократии граничат с центральноазиатскими странами.
В настоящее время правительства Центральной Азии проводят совершенно иную и более дружелюбную политику по отношению к «Талибану», чем это было в конце 1990-х годов, когда движение находились у власти.
Но заявление администрации президента Кыргызстана Садыра Жапарова во время саммита ОДКБ в Душанбе 16 сентября 2021 года указывает на то, что опасения конца 1990-х годов ощущаются и сегодня.
По словам Жапарова, «формирование теократического государства негативно повлияет на ситуацию в странах — членах ОДКБ».
Жапаров с легкостью мог бы заменить «членов ОДКБ» «государствами Центральной Азии».
Жители Центральной Азии становятся всё более религиозными. Модели исламского правления Ирана и «Талибана» не очень привлекательны для подавляющего большинства людей в Центральной Азии, но идея, что страной можно управлять с помощью шариата, для некоторых привлекательна.
ОБЪЕДИНЕНИЕ УСИЛИЙ ИЛИ ПАДЕНИЕ ПОРОЗНЬ
После 30 лет независимости Центральная Азия оправляется от более чем 100-летней изоляции.
Лидеры стран региона заявили, что не хотят, чтобы Центральная Азия превратилась в арену соперничества между крупными державами, но, находясь на перекрестке Евразии, пять стран неизбежно попадают в ловушку различных, а иногда и конфликтующих интересов, влияний и идей.
Однако перед четвертым десятком своей независимости они, по всей видимости, наконец осознают, что хоть какая-то форма региональной солидарности является лучшим решением многих из их проблем.
Один из признаков этого — саммиты лидеров Центральной Азии, которые не проводились на протяжении почти 20 лет, но недавно возобновились и были организованы трижды с 2018 года. Увеличилась также частота двусторонних встреч лидеров Центральной Азии.
Этот новый дух сотрудничества может стать лучшей гарантией сохранения суверенитета пяти стран, сталкивающихся с разнородным влиянием крупных держав, которые окружают и пронизывают их регион.
Перевела с английского Алиса Вальсамаки.
Земля Средней Азии и Китай
Тема, которая гарантированно вызовет страсти в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане, – это земля и Китай. Китай забрал землю из Центральной Азии, а фермеры из Китая уже работают на арендованных полях в Центральной Азии, что не понравилось местным жителям.
Он играет роль в недавних массовых протестах в Казахстане. Лично я склонен согласиться с теми, кто в данный момент видит в Казахстане кипящий котел. Сейчас много вопросов, вызывающих недовольство в Казахстане.
Вопрос о приватизации земли и предположения о том, что китайцы могут приобрести, пусть даже временно, часть этой земли, лишь немного подогрели кипящий котел.
Тем более удивительно, что правительство Казахстана, столкнувшись с худшим экономическим кризисом примерно за 20 лет, решило в это время поднять вопрос о приватизации земли, а не кристально ясно из слов сказать, что иностранцы, в том числе китайцы, не могут владеть любую казахстанскую землю.
Чиновники платят за это и теперь работают сверхурочно, чтобы объяснить план приватизации и смягчить напряженность, возникшую, когда распространились слухи о том, что китайские рабочие приедут за сельскохозяйственными угодьями Казахстана.
Подобные опасения жителей Казахстана, а также Кыргызстана и Таджикистана небезосновательны.
И чтобы понять почему, нам нужно вернуться примерно на 20 лет назад к соглашению, направленному на ослабление напряженности.
В конце апреля 1996 года лидеры Китая, России, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана встретились в Шанхае, чтобы подписать соглашение о выводе вооруженных сил с бывшей китайско-советской, а ныне китайско-СНГ границы.
Это был жест укрепления доверия. Сделка была закреплена решением сформировать «Шанхайскую пятерку», которая пятью годами позже с присоединением Узбекистана стала Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС).
Многие центральноазиатские аналитики отмечают, что ШОС стала средством экономического проникновения Китая в Центральную Азию, и теперь Китай является, по крайней мере, если не ведущим торговым партнером всех пяти центральноазиатских государств.
Соглашение «Шанхайская пятерка» также открыло Китаю возможность предъявлять претензии на земли вдоль его границ со Средней Азией. Соглашение 1996 года по существу отменило линию, которая была советско-китайской границей, и потребовало новых демаркационных границ. 19 июля Казахстан и Кыргызстан посетил тогдашний президент Китая Цзян Цзэминь.96 для обсуждения делимитации. Цзян пропустил Таджикистан, где в то время уже три года шла гражданская война.
К началу 1999 года Казахстан был готов уступить почти половину из 34 000 квадратных километров территории, которую Китай считал спорной.
Это было очень непопулярным решением в Казахстане. Тогда в парламенте были легитимные оппозиционные депутаты, а также общественные движения и независимые СМИ, у которых, по сравнению с сегодняшним днем, было гораздо больше возможностей для маневра. Эти группы раскритиковали этот шаг.
Государственные СМИ неоднократно акцентировали внимание на том, что Казахстан получил «56,9 процента» спорной территории, но критики указывали, что оставшиеся 43,1 процента принадлежали Казахстану до заключения новой сделки с Китаем.
Мажилис, нижняя палата парламента, принял договор о границе с Китаем 3 февраля 1999 года; Сенат принял его 10 марта, а Президент Нурсултан Назарбаев подписал 24 марта.
Соглашение о китайско-киргизской границе было более сложным. Соглашение о передаче Кыргызстаном 1250 квадратных километров своей земли Китаю было подписано в 1999.
В то время было достаточно громкой оппозиции, включая призывы к импичменту тогдашнему президенту Аскару Акаеву, и это продолжалось несколько лет.
Процесс демаркации начался в июне 2001 года. Через несколько дней Законодательное собрание парламента, нижняя палата (тогда в Кыргызстане был двухпалатный парламент), проголосовало за прекращение демаркации, а затем подготовило законопроект, денонсирующий соглашение.
Только в конце мая 2002 года президент Акаев, наконец, получил соглашение для подписания, и в следующем месяце он уехал в Китай, чтобы формализовать его с китайскими официальными лицами. Еще в феврале 2003 г. некоторые депутаты киргизского парламента требовали расторжения соглашения.
Таджикские споры
Таджикистан и Китай также подписали соглашение о демаркации границы в 1999 году, но только в 2002 году Таджикистан признал, что готов уступить около 1122 квадратных километров спорной территории Китаю. Как и в случае с Казахстаном и Кыргызстаном, в Таджикистане было много противников соглашения, в том числе жители восточной части Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана.
Земля, которая должна была быть передана Китаю, находилась в Горном Бадахшане, и автономный статус региона технически требовал местного одобрения сделки.
Парламент Таджикистана окончательно не одобрял сделку до января 2011 года на фоне возобновившейся критики, особенно со стороны Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), которая в то время все еще имела два места в парламенте. Заместитель председателя ПИВТ Саидимир Хусейни сказал тогда, что «по этому вопросу должен был быть проведен референдум, поскольку эта территория никогда не принадлежала Китаю. Таджикистан признан ООН как независимая страна». Что касается претензий Китая, Хусейни отверг их. «Такие утверждения существуют во всем мире, и их нельзя рассматривать как доказательство».
С местными властями Горного Бадахшана не проводились консультации.
Этот вопрос вновь всплыл в апреле 2013 года, когда лидер оппозиционной Социал-демократической партии Таджикистана Рахматилло Зоиров дал интервью иранскому радио «Хорасан» и заявил, что таджикское правительство отдало больше земли, чем оно признало.
Правительство Таджикистана отвергло заявления Зоирова, но затем аннулировало аккредитацию трех корреспондентов Радио Хорасан.
Менее чем через неделю после того, как парламент Таджикистана одобрил спорное соглашение о демаркации границы с Китаем, таджикское правительство получило другие новости. Около 2000 га земли в Хатлонской области, освобожденные гастарбайтерами, направлявшимися в Россию, должны были быть заселены.0037 сдан в аренду китайским фермерам .
«Аренда» не лучше
И это возвращает нас к Казахстану и возможности китайских фермеров возделывать казахстанскую землю. В конце 2009 года президент Казахстана Нурсултан Назарбаев сообщил, что Китай запросил аренде до 1 млн га земли. Эта идея вызвала протесты, и следующие несколько месяцев казахстанские власти отрицали, что Казахстан планировал «отдать» землю Китаю.
Таким образом, казахстанские чиновники должны были знать, что произойдет, когда в 2016 году была поднята вопрос о приватизации земли.
Уточнение предложения о том, что иностранцы могут арендовать землю только на срок до 25 лет, вряд ли успокоит опасения населения, что Китай намерен поглотить казахстанские земли. .
Почему это сработает, если всего за последние 15 лет Китай уже приобрел 16 000 квадратных километров земли, которая когда-то была Средней Азией?
Казахская, кыргызская и таджикская службы РСЕ/РС внесли свой вклад в этот отчет
Китай надеется заполнить пустоту в Центральной Азии
Станет ли регион следующим полем битвы великих держав? Нет, если государствам Центральной Азии есть что сказать по этому поводу.
Четверг, 25 мая 2023 г. / Автор: Карла Фриман, доктор философии; Гэвин Хелф, доктор философии; Элисон Макфарланд
Тип публикации: Анализ и комментарии
Распечатать страницу На встрече Группы семи в конце прошлой недели в Хиросиме, Япония, Китай организовал саммит с Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном, отметив новую главу в отношениях Пекина с регионом.
Государства Центральной Азии ищут нового партнера, который поможет обеспечить их собственную безопасность от внутренних мятежей, поскольку война России на Украине ограничила способность Москвы выполнять давнюю роль гаранта внутренней стабильности в регионе. Хотя большая часть публичных дискуссий на саммите была посвящена экономическим и торговым вопросам, Китай отметил, что это поможет Центральной Азии укрепить свои правоохранительные органы и потенциал безопасности, что согласуется с усиливающейся кампанией Пекина за «глобальную безопасность».
Неясно, что это означает для Соединенных Штатов, но несомненно то, что Вашингтону придется активизировать свое участие в регионе, если у него появится шанс конкурировать с Китаем на его собственном заднем дворе.
Со своей стороны, государства Центральной Азии не хотят оставаться в центре соперничества великих держав, а хотят сбалансировать отношения с Китаем, Россией и США9.0003
Карла Фриман, Элли МакФарланд и Гэвин Хелф из USIP рассматривают, что движет растущим участием Китая в Центральной Азии, что эти страны хотят получить от своих отношений с Пекином и как Соединенные Штаты могут конкурировать с Китаем в регионе.
Что движет активизацией взаимодействия Китая с государствами Центральной Азии?
Фриман и МакФарланд: Саммит Китай-Центральная Азия, состоявшийся в Сиане, Китай, по-видимому, знаменует собой значительный сдвиг в планах Пекина по взаимодействию с регионом. Когда официальный представитель министерства иностранных дел Ван Вэньбинь назвал саммит «имеющим важное значение», он, возможно, имел в виду отход саммита от предыдущих способов дипломатического взаимодействия между Китаем и Центральной Азией. Ранее Китай осуществлял свою центральноазиатскую дипломатию исключительно посредством двусторонних встреч со своими центральноазиатскими коллегами.
Китайские и центральноазиатские официальные лица также встретились под эгидой Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) — группы, созданной Китаем, Россией и несколькими государствами Центральной Азии более двух десятилетий назад. ШОС не только способствовала развитию регионального сотрудничества в борьбе с терроризмом и предполагаемыми угрозами внутренней безопасности, но также позволила Китаю расширить свои экономические и энергетические связи с Центральной Азией, признавая при этом ключевую роль России как ведущего партнера в области безопасности центральноазиатских государств — всех бывших советских республик. республики.
Проведение встречи в Сиане, изображаемом как древний перекресток и восточная отправная точка древнего Шелкового пути, пролегавшего через Среднюю Азию, позволило Китаю подчеркнуть свои глубокие исторические связи с регионом. Помимо обещания миллиардной помощи в целях развития государствам Центральной Азии на саммите, включая содействие сотрудничеству в области сокращения бедности, продовольственной безопасности и зеленого развития, китайский лидер Си Цзиньпин призвал к расширению региональной взаимосвязанности.
Си также предложил еще больше расширить сотрудничество Китая и Центральной Азии в области энергетики — Китай уже импортирует более двух третей своего трубопроводного газа из региона.
Однако Си сосредоточился не только на экономических связях Китая и Центральной Азии. Он также призвал к «братству» и «гармоничной Центральной Азии» перед лицом угроз терроризма и «цветных революций». Си пообещал поддержку Китая в укреплении правоохранительных и оборонных возможностей региона, что соответствует его Инициативе глобальной безопасности. Китай и государства Центральной Азии планируют создать официальный механизм для будущих встреч на высшем уровне, а следующая встреча Китая и Центральной Азии состоится в 2025 году9.0003
Таким образом, саммит в Сиане позволяет Китаю играть более непосредственную роль в вопросах безопасности и экономики в Центральной Азии, чем в прошлом.
Поскольку Россия увязла в Украине, Москва не может обеспечить такой же уровень сотрудничества в области безопасности со странами Центральной Азии, и у региона есть свои опасения по поводу российского ирредентизма. Китай активизирует свое участие в регионе, где долгое время доминировала Москва. Более того, поскольку Соединенные Штаты играют более ограниченную роль в регионе после их ухода из Афганистана, у Пекина теперь есть как возможность, так и стимул для увеличения своего присутствия в регионе.
Чего хотят государства Центральной Азии от своих отношений с Китаем?
Номер: Поскольку основные торговые пути стран, не имеющих выхода к морю, зависят от России, Китая или подпадающих под санкции стран Ирана и Афганистана, государства Центральной Азии стараются избегать выбора сторон в соперничестве великих держав. Они хотят «многовекторной» внешней политики, поддерживающей хорошие отношения с Россией, Китаем и Западом (и другими их соседями). Но эти «векторы» должны быть более сбалансированными.
В прошлом веке Россия доминировала в сфере безопасности и экономических отношениях с бывшими советскими республиками. Но сейчас Россия отвлеклась на Украину, а Китай на подъеме в геополитическом плане. У Соединенных Штатов сейчас гораздо меньше рычагов воздействия, чем несколько лет назад, из-за их ухода из Афганистана. До недавнего времени Китай не хотел заполнять вакуум влияния великой державы в Центральной Азии.
Чего хотят жители Центральной Азии, так это управлять этими отношениями, чтобы максимизировать свою связь с внешним миром, не будучи слишком зависимыми от России (как они есть сейчас) или Китая (какими они могут стать). Ситуация «златовласки» для стран Центральной Азии будет заключаться в продуктивных торговых отношениях со всеми их соседями, глубоком уважении суверенитета государств Центральной Азии и помощи в области безопасности, которая обеспечивает сильную самооборону, но не вовлекает их в соперничество между великими державами.
Как США могут конкурировать с Китаем в регионе?
Фриман, Хелф и МакФарланд: Расширение участия Пекина в регионе может иметь серьезные последствия для Соединенных Штатов, поскольку Китай экспортирует свой стиль управления, идеологию безопасности и методы наблюдения.
Соединенные Штаты не могут напрямую конкурировать с Китаем в Центральной Азии по масштабам инвестиций и помощи. На состоявшемся на прошлой неделе саммите в Сиане Си предложил 3,6 миллиарда долларов в виде новой помощи в целях развития и перспективу безвизового режима для жителей Центральной Азии. Когда госсекретарь США Блинкен посетил регион в марте, он пообещал выделить всего 25 миллионов долларов на поддержку экономического роста. Но Соединенные Штаты предпринимают усилия по развитию сотрудничества, такие как Инициатива экономической устойчивости в Центральной Азии, запущенная в сентябре 2022 года, и дипломатическая платформа C5 + 1. Вашингтону следует развивать эти инициативы.
Соединенные Штаты также могут предложить поддержку центральноазиатским усилиям по соединению с внешним миром через «средний коридор» — через Каспий через Кавказ, Турцию и далее в Европу. Это позволило бы региону экспортировать нефть и природный газ, а также другие важные стратегические ресурсы, такие как уран (Казахстан обладает крупнейшими в мире запасами) и даже трудовых мигрантов, которые традиционно едут в Россию на заработки.
Соединенные Штаты также могут сделать больше, чтобы использовать свою «мягкую силу» в форме образовательных стипендий для будущих лидеров Центральной Азии и поддержки групп гражданского общества в реализации демократических ценностей на практике. Хотя Соединенные Штаты не могут удержать Китай и Россию подальше от Центральной Азии, Вашингтон может предложить им третью альтернативу, чтобы сбалансировать медведя и дракона по соседству.
Главной темой саммита G7 в Хиросиме в этом году стало появление президента Украины Владимира Зеленского и его стремление положить конец войне России против его страны. Но другая проблема G7, Китай, также занимала видное место на саммите. Хотя в коммюнике лидеров «Большой семерки» в этом году содержались более умеренные формулировки в отношении Китая, чем в прошлом году, оно также уделяло большое внимание экономическому принуждению, осуждая «тревожный рост» «вооружения экономических уязвимостей» — не слишком тонкий удар по экономической политике Китая.
. Тем не менее, несмотря на то, что американо-китайские отношения остаются напряженными, обсуждение конструктивного взаимодействия в этом году представляет собой сдвиг, более соответствующий позициям Европы и Японии в отношении того, как справляться с вызовами, исходящими от Китая.
Тип: Анализ и комментарии
Глобальная политика
Инициатива президента Китая Си Цзиньпина по глобальной безопасности стремится заменить порядок, возглавляемый США, и набирает обороты на глобальном Юге. «Среди развивающихся стран существует ощущение, что международный порядок безопасности не так уж хорош для них», — говорит Карла Фриман из USIP. «Но ни одна из этих стран не хочет, чтобы ее заставляли выбирать между США и Китаем».
Тип: Подкаст
Большинство островных стран Тихого океана имеют официальные дипломатические отношения с Пекином. Но как на местном, так и на национальном уровне некоторые лидеры выражают обеспокоенность по поводу взяточничества Китая, нарушений суверенитета, тайных разведывательных операций и политического вмешательства в их страны, а также возможности вторжения Китая на Тайвань.
Поскольку Пекин навязывает свою повестку дня странам тихоокеанских островов и соревнуется с Соединенными Штатами за влияние в регионе, Вашингтон должен подавать пример и строить партнерские отношения с тихоокеанскими островами, уделяя особое внимание консультациям с ними на равных и сосредоточению внимания на областях, представляющих общий интерес, таких как климат. изменять.
Тип: Анализ и комментарии
Глобальная политика
Министр иностранных дел Китая Цинь Ган в последние недели совершил стремительный дипломатический тур, проведя важные встречи в Европе, Мьянме, Пакистане, где он также встретился с официальными лицами талибов, и вернулся домой в Пекин с послом США в Китае. . Поскольку американо-китайские отношения как никогда холодны, встреча Цинь с послом Николасом Бернсом сигнализирует о том, что обе стороны хотят лучше справляться со своими разногласиями. В Европе Пекин продвигает свой мирный план для Украины, несмотря на европейские опасения, что Пекин явно поддерживает Москву.