Туркменистан как живут люди: Как живут люди Туркмении в 2020 году

Ни воров, ни закона. Как живут в колониях Туркменистана, который сам стал одной большой тюрьмой

Ни воров, ни закона. Как живут в колониях Туркменистана, который сам стал одной большой тюрьмой

Татьяна Зверинцева (Turkmen.news)

Туркменистан

7 декабря 2021, 12:38

Тексты

Иллюстрация: Марина Маргарина / Медиазона

1 декабря 2021 года международная правозащитная кампания «Покажите их живыми» обновила список людей, исчезнувших в местах лишения свободы в Туркменистане. В прошлую редакцию списка входило 121 имя, а в новую — уже 162. В основном исчезновения происходят в одной-единственной тюрьме Овадан Депе, где содержатся предполагаемые исламисты, высокопоставленные опальные чиновники и участники так называемого «заговора» против Сапармурата Ниязова. Гражданские активисты чаще всего отбывают наказание в обычных колониях, по численности обитателей которых в пересчете на 100 тысяч населения Туркменистан занимает лидирующее место в мире. По просьбе «Медиазоны» Татьяна Зверинцева разбиралась, кто оказывается за решеткой, и как живут заключенные в стране, чьи порядки во многом напоминают законы зоны.

Кого просят показать?

Импульс к составлению списка жертв насильственных исчезновений придали события 19-летней давности. 25 ноября 2002 года группу оппозиционных политиков обвинили в организации покушения на первого президента Туркменистана Сапармурата Ниязова. 29 декабря того же года видеозаписи признаний бывшего вице-премьера Бориса Шихмурадова и некоторых других обвиняемых были продемонстрированы на заседании Халк Маслахаты.

«Мы, проживая в России, занимались употреблением наркотиков и в состоянии опьянения вербовали наемников для совершения террористического акта… Мы — организованная преступная группа. Мы — мафия. Среди нас нет ни одного нормального человека. Все мы ничтожества», — монотонно произносил Шихмурадов на камеру. Это был последний раз, когда его видели живым.

По официальной версии, 25 ноября 2002 года кортеж Сапармурата Ниязова был обстрелян из автоматов. Были ранены несколько охранников. Президент даже не заметил этого, однако когда по прибытии во дворец ему рассказали о произошедшем, он сразу назвал имена виновных: бывшего вице-премьера Бориса Шихмурадова, бывшего министра сельского хозяйства Имамберды Ыклымова, бывшего главу Центробанка Худайберды Оразова и бывшего посла Туркменистана в Турции Нурмухамеда Ханамова.

Как минимум трое из перечисленных входили в высший исполнительный совет оппозиционного Народно-демократического движения Туркменистана. Но внутри страны на тот момент находился только Шихмурадов. Российский политолог Аркадий Дубнов в фильме блогера Ильи Варламова предположил, что группа политиков действительно планировала отстранить Ниязова от власти. Узнав об этом, спецслужбы инсценировали покушение, чтобы расправиться с заговорщиками.

Фигурантами уголовного дела в итоге стали более ста человек. По итогам рассмотрения дела 56 человек, которых называли «ноябристами», были приговорены к лишению свободы, в том числе семь человек — к пожизненным срокам.

Члены Халк Маслахаты, прославившиеся целованием рук Ниязова и мольбами о его пожизненном президентстве, после просмотра видео потребовали смертной казни для Шихмурадова и других представителей «мафии». Но Верховный суд проявил приверженность букве закона. Поскольку смертная казнь в стране в 1999 году была отменена, несколько десятков фигурантов дела приговорили к различным срокам лишения свободы, вплоть до пожизненного заключения.

Прошло четыре года, и Ниязова все-таки настигла скоропостижная смерть. Пост Ниязова занял его личный врач, бывший вице-премьер и министр здравоохранения Гурбангулы Бердымухамедов. Первое время семьи осужденных «ноябристов» надеялись, что новая власть вот-вот выпустит опальных политиков на свободу. Но этого так и не случилось, и вообще не было известно, живы ли они. В результате в 2013 году стартовала кампания «Покажите их живыми».

СтатьяБрейся и служи. За что в Туркменистане преследуют Свидетелей Иеговы и правоверных мусульман

До сих пор 64 из 162 фигурантов списка кампании — это «ноябристы». Еще 59 человек исчезли после того, как их обвинили в радикальном исламизме. В Туркменистане не приветствуется приверженность любым формам религии, кроме поклонения Бердымухамедову — доходит до того, что молодых мужчин с бородами задерживают на улицах, заставляют бриться, есть свинину и пить водку. А те, кто хранит дома религиозную литературу и обсуждает ее с друзьями, вполне могут «пропасть без вести».

35 фигурантов списка — это бывшие высокопоставленные чиновники. В Туркменистане назначение на высокий пост отнюдь не означает, что можно расслабиться и ожидать наступления обеспеченной старости. Бердымухамедов постоянно «перетасовывает» чиновников, дабы никто из них не обретал чрезмерного влияния.

И еще четыре фигуранта — общественные активисты. Заключенных из этой категории в перечне могло быть гораздо больше, но они часто не попадают под формальные критерии составителей списка: о них что-нибудь да становится известно родным, независимым журналистам, зарубежным организациям. Далеко не факт, что на самом деле всем заключенным, которые имеют связь с родными, живется намного легче, чем тем, кто такой связи не имеет. Кампания «Покажите их живыми» — яркий символ и манифест, но в реальности проблема намного шире.

Где живут туркменские зеки

В Туркменистане имеется только одно пенитенциарное учреждение тюремного типа. Это печально известная тюрьма Овадан Депе в пустыне Каракумы. Ее строительство началось в 2002 году непосредственно перед фабрикацией дела «ноябристов». Туда попадают именно те заключенные, чьи имена можно видеть в списке «Покажите их живыми»: «ноябристы», предполагаемые исламисты, высокопоставленные опальные чиновники. Что происходит внутри тюрьмы? Об этом ходит много слухов, но точно никто ничего не знает — заключенные находятся в тотальной изоляции.

Гражданские активисты, в свою очередь, чаще всего отбывают наказание в обычных колониях, откуда можно поддерживать связь с внешним миром. Именно поэтому их в перечне так мало.

Колониям и другим учреждениям системы исполнения наказаний присваиваются названия в зависимости от региона, где они расположены. Например, колония LB-K/11 находится в Лебапском (LB) велаяте. А MR-B/15 — это единственная в стране полноценная больница для заключенных, расположенная в Марыйском (MR) велаяте. В других колониях есть санчасти, но вылечиться там от сколько-нибудь серьезной болезни невозможно. Поэтому, например, близкие осужденного правозащитника Мансура Мингелова, который тяжело болен, всеми силами добиваются его перевода в MR-B/15.

DZ-K/8 в Дашогузе — это единственная в стране женская колония. В мае 2021 года правозащитный центр «Мемориал» опубликовал воспоминания женщины, отбывавшей там наказание в 2015 году. По ее словам, учреждение имеет и свои плюсы, и свои минусы. С одной стороны, там есть телевизоры, стиральные машины, спортзал. Можно даже купить у предприимчивых сокамерниц флешку с фильмом и посмотреть его на телевизоре. Можно и незаконно «арендовать» сотовый телефон — с интернетом подороже, без интернета подешевле.

Бывшая заключенная в беседе с центром «Мемориал» о СИЗО в поселке Яшлык:

«Приехали в Яшлык. Там старое трехэтажное здание. Начали досмотр: подходят мужики и начинают тебя щупать от и до. Даже под нижнее белье лезут. Я говорю: «Не трогай там». Женщин среди охраны я вообще не видела. После того, как обшмонали, закрыли в «стаканчики» — это такие одиночные узкие камеры с решетчатой дверью. Стоишь, сесть не можешь, если только на корточки. Стены из бетона, колючие, может, специально штукатурку так сделали. Если облокотишься — больно. Я тогда полная была, кое-как поместилась, стою, но повернуться не могу, сразу об стену корябаюсь. Ни воды, ни пищи не дают. Поставили баклажку с обрезанным верхом, если захочешь в туалет, и все. Часа четыре или пять там стояли. <…>

На следующий день снова сильно избивали. Трое их там было. При этом угрожали, говорили разные гнусности, повторять не буду. В какой-то момент я не выдержала и сказала: «Если ты сделаешь то, чем грозишь, я выйду из тюрьмы, тебя найду, из твоих глаз шурпу сварю и тебя есть заставлю». Дежурный разозлился, взял уже не дубинку, а железную арматуру, и один раз сильно ударил меня по спине. Потом в карцер отправил. В ту же ночь у меня кровотечение открылось, мне плохо стало…».

С другой стороны, о правах человека и собственном достоинстве заключенным колонии вспоминать не приходится. Например, при заселении их могут несколько часов под предлогом дезинфекции продержать голыми, причем сотрудники колонии насмехаются над особенностями их телосложения.

По сообщениям источников Turkmen.news, в мужских колониях дело обстоит схожим образом. За деньги можно обеспечить себе достаточно большое количество простых бытовых удобств. Некоторые вещи (например, белый хлеб в столовой или носки в магазине при колонии) продаются официально, другие (те же телефоны) — подпольно. Если заключенный финансово обеспечен, то он может обеспечить себе отдельную комнату с кондиционером и даже «слуг» из числа других обитателей колонии. Часто в таких условиях отбывают срок бывшие чиновники, чей конфликт с режимом не зашел так далеко, чтобы их отправили в Овадан Депе.

При этом элементарная стыдливость в мужских колониях также не поощряется. Ширма в бане относится к числу прихотей, за которые необходимо платить. А для тех заключенных, кто слишком трепетно относится к своим правам, есть штрафной изолятор.

Какая страна, такие и колонии

Все вышеописанное удивительным образом напоминает ситуацию на свободе. Только что осужденный гражданин Туркменистана быстро осваивается за решеткой, потому что до этого вся его жизнь, от детского сада и до армии и больниц, проходит примерно в таких же условиях. Устроиться относительно комфортно можно, но за деньги. Часть денег уплачивается в кассу, часть — «в карман» ответственным лицам. Иногда одних только денег недостаточно: чтобы взятку приняли, необходимо иметь связи.

СтатьяДешево, сердито и не по расписанию. Есть ли в Туркменистане голод, и зачем правительство Бердымухамедова придумало «пайки»

Бунтовать, бороться, вообще привлекать к себе лишнее внимание — чаще всего себе дороже. С работы за это могут уволить, в магазине — отказать в продаже продуктового пайка по субсидированной цене, в больнице — не оказать той элементарной помощи, которой можно было бы добиться «правильным» подходом.

Безусловно, в Туркменистане практикуются и пытки, и унижения, и издевательства. Например, водителя главы управления коммунального хозяйства Ашхабада, арестованного летом 2021 года, по всей видимости, запытали насмерть просто потому, что личные шоферы в Туркменистане обычно много знают о своих начальниках. Но все же для большинства заключенных колония — это прежде всего серость, рутина и резкое обострение привычной повседневной борьбы за более-менее комфортный уровень жизни.

Вершина этого комфорта, заставляющая заключенных повиноваться, — это помилование. Массовые освобождения заключенных в Туркменистане проводятся в честь почти каждого государственного праздника. Указы о помиловании подписывает лично Бердымухамедов. Впрочем, есть и политические заключенные, которые не могут надеяться на освобождение не то что до срока, но и после его окончания. Но абсолютное большинство обитателей колоний сохраняют надежду на попадание в заветные списки.

В сентябре 2021 года в связи с празднованием 30-й годовщины независимости были помилованы 2064 заключенных.

В мае 2021 года в честь «Ночи Всемогущества» помилованы 1035 человек.

В декабре 2020 года по случаю 25-летия постоянного нейтралитета Туркменистана освобождены 2082 человека.

В сентябре 2020 года в связи с празднованием 29-й годовщины независимости на свободу вышли 812 заключенных.

В мае 2020 года в честь «Ночи Всемогущества» помилованы 1402 человека.

В декабре 2019 года по случаю Международного дня нейтралитета освободили 528 человек.

Точные условия помилования неизвестны. Иногда говорят, что в списки включают попросту за взятку. Осужденным политическим активистам часто ставят условия: признать вину, не сообщать о своем приговоре независимым журналистам, оговорить кого-то из знакомых. Нередко это оказывается обманом: заключенный выполняет условия, но в списки не попадает.

В то же время кто-то из бывших заключенных уверяет, что его помиловали просто так, без каких-либо усилий с его стороны. Неясность и непрозрачность схемы освобождения — это, с точки зрения властей, ценность. Благодаря этому заключенные чувствуют себя неуверенно и ни на миг не забывают о своей полной зависимости от прихотей «начальства» всех мастей.

От туркменской тюрьмы не зарекайся

Эта неуверенность начинается не за решеткой. Туркменское законодательство крайне слабо коррелирует с реальной жизнью. В тех редких случаях, когда местные чиновники отвечают на вопросы международных организаций о нарушениях прав человека, они обычно ссылаются на законы. «Правда ли такой-то активист осужден за критику власти?» — спрашивают зарубежные правозащитники. «Нет, Конституция Туркменистана гарантирует свободу слова», — кратко отвечают им.

СтатьяТранзитный Халк. Зачем самый яркий диктатор Центральной Азии разделил парламент Туркменистана, объявил амнистию и устроил праздник

Нормативные акты страны вполне соответствуют всем современным тенденциям, гарантируют соблюдение основных прав и свобод, строятся на демократических и либеральных основаниях. Единственная проблема: никто в стране даже не пытается притворяться, что эти бумаги имеют какой-то вес. Пример подает лично президент, весной 2021 года возглавивший Халк Маслахаты, хотя Конституция напрямую запрещает такое совмещение должностей. В какой-нибудь другой авторитарной стране в связи с этим хотя бы приняли бы заранее поправки к Конституции. В Туркменистане же на нее просто не обратили внимания.

Жизнь в Туркменистане регулируется множеством неписаных законов. Иногда распоряжения оформляются в виде непубличных ведомственных писем и инструкций, иногда — вообще никак не оформляются. При этом туркменистанцам не приходит в голову спорить с полицейскими, которые требуют перекрашивать автомобили в белый цвет, или с продавцами госмагазинов, которые говорят, что в этом месяце хлопковое масло в продуктовый паек не входит. Если кто-то все же задает вопросы, ему отвечают, что «это распоряжение сверху» или «болонок».

По данным World Prison Brief, в 2021 году в Туркменистане насчитывается 35 тысяч заключенных, или 576 заключенных на 100 тысяч населения. Страна занимает по этому показателю третье место в мире после США и Руанды.

В расчетах используется официальная статистика, согласно которой в Туркменистане проживает 6 миллионов человек. Независимые источники считают эту цифру завышенной, возможно, вдвое. Если ориентироваться на среднюю оценку 4 миллиона, то численность заключенных на 100 тысяч оказывается еще выше — 875 человек. Если бы при составлении рейтинга использовался этот показатель, то Туркменистан обогнал бы и Руанду (580 заключенных на 100 тысяч населения), и США (629 заключенных).

С годами численность заключенных в Туркменистане увеличивается. В 1998 году их насчитывалось 18 тысяч, в 2000 — 22 тысячи. Затем последовал спад: к 2006 году количество заключенных уменьшилось до 11 тысяч человек. Но уже к 2010 их число выросло до 26 тысяч, к 2013 — до 30,5 тысяч, к 2021 — до 35 тысяч.

Поэтому человек, которому предстоит более-менее серьезное дело, не идет на консультацию к юристам и не просит разъяснить тематические законы. Он ищет «знающих людей» и пытается выяснить, как такие дела «принято» делать. А дальше — как повезет. Можно достичь успеха; можно потерять деньги и имущество с туманными перспективами добиться справедливости; а можно «попасть под статью».

Причины «попадания под статью» могут быть разными, от случайного стечения обстоятельств до конфликта с влиятельными людьми, как произошло с водителем ашхабадского чиновника.

На поток поставлена фабрикация уголовных дел против активистов, контактирующих с зарубежными медиа. Так, доктор Хурсанай Исматуллаева, слишком активно оспаривавшая незаконное увольнение, получила 9 лет из-за давней истории с приватизацией квартиры пенсионера, у которого была сиделкой.

Нургельды Халыков, переславший независимым журналистам ссылку на фото в инстаграме, был приговорен к 4 годам под предлогом невозврата долга. Сначала речь шла о банальном невозврате денег одному конкретному знакомому, но потом власти ужесточили обвинение, объявив, что Нургельды брал с кого-то деньги за трудоустройство за рубежом.

Тотальная непрозрачность всех жизненных процессов приводит к тому, что фактически любого человека можно отправить в колонию за действия, которые сотни его сограждан ежедневно совершают без каких-либо негативных последствий для себя. И даже если он этих действий не совершал, помехой это не станет.

Мафия не на зоне, а во дворцах

Мафии в общепринятом смысле этого слова, то есть теневого преступного мира, противопоставленного официальной власти, в Туркменистане не существует. С остатками советской организованной преступности еще в 1990-е годы расправился Ниязов. До того, как в 1999 году была отменена смертная казнь, по распоряжению президента были публично расстреляны семеро туркменских «воров в законе». Эту сцену не раз показывали по телевидению.

По некоторым данным, в Овадан Депе существует отдельно стоящий «уголовный» корпус, в котором содержатся особо опасные преступники и рецидивисты. То есть люди, которые в других странах занимают в колониях привилегированное положение, в Туркменистане жестко изолируются от других заключенных. В этом смысле все туркменские колонии являются стопроцентно «красными»: всеми законными и незаконными процессами в них управляет только администрация.

Статья«Не думал, что государству есть дело до моей жопы». В Туркменистане началась новая волна преследования гомосексуалов

Даже такой классический элемент тюремного насилия, как мужеложество, в Туркменистане контролируется государством. В Уголовном кодексе страны до сих пор существует соответствующая статья, и силовики имеют широкие возможности в этом направлении. Человеку могут назначить унизительную «медицинскую экспертизу», чтобы проверить целостность его анального прохода, а могут отправить в камеру с заключенными, провоцируемыми на совершение изнасилования.

Что же касается крупных хищений, «крышевания» всевозможных видов бизнеса, покровительства различным незаконным видам заработка, то всем этим в Туркменистане занимается клан президента Бердымухамедова. Пожалуй, только сестры, зятья и племянники президента чувствуют себя в стране достаточно уверенно и не опасаются завтра проснуться в колонии или в Овадан Депе. Реалии их жизни — не бараки и камеры, а особняки, отделанные мрамором, бронзой, хрусталем и позолотой.

Люди, не имеющие отношения к «семье», но пользующиеся ее покровительством, в принципе тоже могут заниматься незаконным обогащением, но в их случае никаких гарантий безнаказанности не существует. Вероятность рано или поздно оказаться за решеткой очень высока. Причем попадание в места лишения свободы для туркменских «воров во власти» — это не обычный житейский эпизод, как для «воров в законе» из других стран, а действительно конец всего.

Освобожденный из туркменской колонии россиянин Станислав Ромащенко в фильме Turkmen. news:

«Везде деньги, деньги есть — живешь. Буквально все. С больницей тоже: уехать хочешь — деньги дай, остаться хочешь — деньги дай. <…> В изолятор попал…. И мой дежурный врач пришел, я ему объясняю: ты мой врач, ты должен меня вытащить, не могу я здесь, задыхаюсь. Лето еще тем более… Он говорит — я это не решаю. <…> Ты только дай [денег], тебя сразу вытащат, ты ничего не дашь — сидишь дальше, умирай. Деньги есть — живи, денег нет — умри. <…> Если я не борщу, если придерживаюсь в рамках закона учреждения, то 500 манат даешь каждому: начальнику дежурной части, начальнику оперативной части, замполиту, ну, если с хозяином нормально, то и хозяину. Тогда ни один милиционер не заходит в твой кильдым. А если чуть больше даешь, тогда хоть что делай».

Освобожденный из туркменской колонии гражданин Казахстана Ерик Супушев в интервью Turkmen.news:

«Уровень коррупции стоит на первом месте. Я даже если бы сказал, что эта страна на первом месте в мире, я бы, наверное, тоже не ошибся. В тюрьме тоже: деньги, деньги, деньги. Налево-направо деньги. <…> По поводу лекарств я как сердечник несколько раз обращался, мне кроме этого… корвалола… Даже корвалола не было. Как его, кроме валерьянки ничего не было абсолютно. Обезболивающих, сказали, нет. Они только продаются в зоне. Одна таблетка там пять манат стоит, это очень большие деньги. <…> Питание, я скажу, ужас. Хотя два раза в неделю давали плов, там мясо, я не знаю… Ишачье мясо или я не знаю, что за мясо. <…> А в остальное время — вода, картошка, вода, картошка».

Анонимный заключенный в интервью Turkmen.news:

«Экономический кризис коснулся и нас, заключенных. На зоне-то и так непросто выжить, особенно тем, кого никто из родственников не навещает, продукты и деньги не привозит. Первые признаки кризиса появились в феврале-марте прошлого (2019) года, когда стали привозить меньше хлеба. Такого, как раньше: бери сколько хочешь, — уже нет. Хлеб стал темно-серым, плохо пропеченным. Значительно урезали объемы поставок блочного мяса, а рис и макароны привозят самого низкого качества. Что говорить об обычных заключенных, если даже официально зарегистрированным больным туберкулезом урезали питание, отменив выдачу яиц и творога. Яиц, мол, и на воле нет, так что обойдетесь».

Бывший авторитетный чиновник не может стать авторитетным зеком, потому что у зеков в Туркменистане никакого авторитета нет. В стране сложилась политическая система, не терпящая не только классической оппозиции, но и любых других альтернативных «центров силы». Если человека объявили «бывшим», то он не может найти себя в какой-то новой сфере или среде.

Коронавирусные несчастья

В последние два года жизнь туркменских заключенных сильно осложнилась. Власти Туркменистана не признают проникновение COVID-19 в страну, но они предприняли весьма жесткие ограничительные меры. В 2020 году довольно долго оставалось почти полностью перекрытым транспортное сообщение между регионами. Это само по себе затруднило доступ к колониям, а вдобавок там еще и напрямую запрещали свидания и прием передач.

При этом продуктовые передачи родственников имеют для заключенных огромное значение: столовые в местных колониях существуют скорее «для галочки», прокормиться предоставляемой там пищей почти невозможно. Как вариант, можно получать от родных деньги, а продукты покупать в магазинах при колониях. Но и с этим, как сообщали источники, в «коронавирусную» эпоху возникли проблемы.

СтатьяТ‑вирус. Чем болеют и от чего умирают граждане Туркменистана, стоящего на пороге локдауна

Весной 2021 года прием передач вроде бы возобновили, но в августе вновь запретили. Похоже, эти решения принимаются на основании спада или роста числа заболевших как в целом по стране, так и внутри самих колоний. Но если даже информация о свободных гражданах, умирающих от COVID-19, распространяется с большими затруднениями, то говорить о достоверных сведениях о заболеваемости в местах лишения свободы точно не приходится.

Кроме того, в Туркменистане коронавирус, как и во всем мире, негативно повлиял на экономику. Страна и до этого находилась в затяжном кризисе, а теперь финансовое положение граждан резко ухудшилось. Как результат — семьям стало сложнее собирать передачи для родственников, отбывающих наказание.

Некоторые источники утверждают, что в связи с ужесточением кризиса в Туркменистане вырос уровень преступности. Якобы отчаявшиеся граждане активнее начали воровать, грабить и даже убивать с целью наживы. Однако пока эта аналитика не выглядит убедительной. В официальных СМИ криминальной хроники нет, но судя по тем редким крупицам информации, что попадают в независимые медиа, говорить о действительно заметных переменах не приходится.

• 10 декабря 2022, 17:42На гаишника, сбившего насмерть пешехода в Андижанской области Узбекистана, завели уголовное дело
• 10 декабря 2022, 12:22Суд в Череповце приговорил узбекистанца к 12 годам колонии за демонстрацию своих гениталий 11‑летней девочке
• 9 декабря 2022, 21:52Французский суд лишил беглого казахстанского банкира Мухтара Аблязова статуса беженца
• 9 декабря 2022, 20:39Радио «Озоди»: юриста из запрещенной в Таджикистане «Комиссии 44» приговорили к 30 годам колонии
• 9 декабря 2022, 18:55В Монголии полиция задержала восьмерых подозреваемых по делу о хищении угля; среди них бывший чиновник и его родственники

Все новости

• Вирус иммунодефицита человечности. Почему в Узбекистане продолжается дискриминация ВИЧ‑положительных

  Статья 1 декабря 2022, 14:21

• Корпус стражей собственного кармана. Как главные охранители режима аятолл стали государством в государстве

  Статья 22 ноября 2022, 12:56

• Внеочередные выборы президента в Казахстане

  Сюжет 20 ноября 2022, 23:05

• «В таких семьях не все гладко». Власти Узбекистана готовятся запретить браки между кузенами

  Статья 14 ноября 2022, 14:20

• Статья 3 ноября 2022, 11:02

Ещё 25 статей

как живет столица одной из самых закрытых стран мира: Мир: Путешествия: Lenta.ru

Мраморные дворцы, золотые статуи, роскошные отели и кристально чистая вода — Ашхабад, столица Туркменистана, производит впечатление одного из самых богатых городов на земле. В прошлом неприглядный и захолустный, буквально за 30 лет он превратился из советского местечкового райцентра в среднеазиатский Эдем. Но любопытному туристу просто так сюда не попасть. Вот уже 30 лет Туркмения считается одним из самых закрытых государств мира. Корреспонденту «Ленты.ру» удалось побывать в Ашхабаде накануне визита президента России Владимира Путина и выяснить, почему в городе почти невозможно встретить его жителей, зачем власти обязали людей выкрасить абсолютно все автомобили в белый и какую цену пришлось заплатить местным за неслыханную для других городов роскошь?

Любимый цвет президента

Еще на подлете к Ашхабаду в глаза бросается ослепительный блеск белых крыш столичной застройки. Сверкающий огнями и мрамором международный аэропорт с высоты напоминает парящего сокола. Здание, кстати, попало в Книгу рекордов Гиннесса как самое большое в мире архитектурное изображение коврового орнамента.

Все вокруг сияет золотом и хромом: обстановка выглядит даже чересчур пышной. С больших экранов поют песни юноши и девушки в национальных костюмах, на припевах они вихрем кружатся в бесконечном танце. Вокруг много людей в погонах и зеленой форме, очень похожей на мундиры КГБ СССР. С безопасностью все очень серьезно: камер на порядок больше, чем в том же московском Шереметьево, все прилетающие проходят экспресс-тестирование на COVID-19, несмотря на то что в стране официально не зарегистрировано ни одного случая заражения.

Еще на парковке возле аэропорта замечаешь странную деталь — абсолютно все автомобили ярко-белого цвета, как и здания вокруг. Электричество здесь явно не экономят. «Белый — любимый цвет бывшего президента Гурбангулы Бердымухамедова. Несколько лет назад гаишники негласно обязали всех водителей перекрасить машины под угрозой конфискации. При этом официального распоряжения на этот счет ты не сможешь найти нигде», — шепчет коллега, который иногда посещает Ашхабад.

Дорога из аэропорта до пятизвездочного суперсовременного отеля «Арчабиль» занимает около 20 минут. Сюда заселяют всех иностранных журналистов перед Каспийским саммитом. Вдоль идеальных автомагистралей — идеальные остановочные комплексы, в каждой из которых обязательно присутствует ТВ-плазма и кондиционер, белоснежные высотки, зеленые сады и позолоченные памятники.

Один из таких — 20-метровый монумент «Аркадаг» — прижизненная статуя Бердымухамедову-старшему, установленная на проспекте Багтыярлык. Величественный всадник с воздетой к небу рукой гарцует на ахалтекинском коне, над ним — порхающий голубь мира. Монумент покрыт 24-каратным сусальным золотом. Его преподнесли в подарок главе государства «от имени граждан и правительства» в 2015 году. Принимая его, туркменский лидер без лишней скромности заметил, что не мог отказаться, так как «желания и чаяния народа священны».

В этой пышной картине смущает только одно: цветущие парки, широкие проспекты и городские площади абсолютно пусты. На улицах ни одной живой души, кроме редких правоохранителей и коммунальщиков. На вопрос сопровождающие из МИД скромно отвечают: «Все на работе». За окном — почти полночь.

«Готовьте валюту»

Отель встречает гостей золотыми огнями прожекторов и блеском прозрачных стекол. Расценки обескураживают — всего 100 долларов за роскошный индивидуальный номер all inclusive. Все как в самых дорогих гостиницах ОАЭ или Катара: огромный бассейн, массажные салоны, два VIP-ресторана, сауна и ночной бар с видом на столицу. Над стойкой администрации возвышается гигантский портрет действующего президента Сердара Бердымухамедова, сына второго главы государства.

Решив перекусить и попробовать местные напитки, выбираем ночной бар. Он расположен под самой крышей отеля, отсюда открывается панорама города и пустынных горных хребтов. Сразу за ними граница с Ираном, всего 25-30 километров. Все цены указаны в национальной валюте — манатах. Его официальный курс составляет 3,5 за один доллар. Он неизменен уже много лет. Но существует и реальный рыночный — около 20 за доллар. Персонал с улыбкой предлагает воспользоваться официальным. Сомнительная идея. В этом случае за один ужин можно оставить целое состояние. В самых дорогих ресторанах Москвы нельзя встретить таких расценок.

Фото: Giles Clarke / Getty Images

Мы уже собирались на выход, как вдруг нас на чистом русском одергивает бармен. «Как только уйдет сотрудник госбезопасности в штатском, рассчитаем по рыночному, — говорит он. — Здесь с этим не очень строго, но лучше проявить осторожность. Готовьте валюту».

Действительно, в отеле несложно заметить одиноко сидящих мужчин, не слишком похожих на постояльцев. Их отличительная особенность — идеально отглаженные белые рубашки. Порой они присаживаются неподалеку от гостей, стараясь не привлекать внимание. Отлично знают русский и проявляют максимальную вежливость. Мне предстоит с ними встретиться еще не один раз.

Еда в баре незатейливая, но вкусная. В качестве комплемента от шеф-повара к пиву подают сыр-косичку. Это забавно, но очень вкусно. К слову, некрепкий алкоголь, несмотря на преобладающее число мусульман в стране, в Ашхабаде продается свободно. Да и в целом Туркмения производит впечатление скорее светского государства.

В меню присутствует огромное количество сладостей. Здесь их очень любят. Есть сугубо национальные блюда: огурджалинский плов, гулак, шурпа и горячие лепешки. Примечательно, что туркмены — единственный народ в Средней Азии, принципиально не употребляющий в пищу конину. Лошадь для них — священное животное

В гостинице есть скоростной Wi-Fi, но большинство популярных сайтов заблокированы. Twitter, YouTube, «ВКонтакте», Instagram и Facebook (последние два ресурса принадлежат Meta, признана в России экстремистской организацией) открыть не выходит. Впрочем, эта проблема легко решается с помощью VPN. Обычные жители покупают трафик у операторов. Мобильный интернет небыстр и жестко лимитирован, сайты с «ненужной» информацией попросту не откроются.

Еще в Туркменистане существуют семь национальных телеканалов. Один из них — музыкальный, несколько новостных. Ночью большинство транслируют лишь анимированные заставки. Российские и западные доступны через спутниковые тарелки, которые абсолютно легальны.

А вид на ночной Ашхабад завораживает: зеленеющие сады, чистые фонтаны и мраморные дворцы посреди пустыни. Над высотками неоном сверкают гигантские логотипы международных гигантов: Toyota, KIA, Samsung, Bouygues, Monument Oil. Здесь все самое большое, самое высокое, самое дорогое.

Ночной Ашхабад

Фото: Владимир Смирнов / ТАСС

На самую высокую гору в округе ведет сверкающая тропа, там — большая смотровая площадка и канатная дорога. За окном по-прежнему ни единой души. Даже автомобили полностью перестают ездить за полночь. Мгла все сильнее опускается на город, укутывает белое в черное.

Нейтральный и подозрительный

Утром решаю прогуляться по городу. Сделать это не так просто, температура воздуха уже к 10 утра достигает плюс 45 градусов. На небе ни облачка, и под дневным солнцем город приобретает свои подлинные очертания. Не считая дворцов и правительственных зданий, это почти одинаковые белые многоэтажки до самого горизонта. На жаре мраморные плиты сереют и отдают грязным пепельным оттенком.

Беру такси и выезжаю на рынок Гулистан, или, как его называют местные, Русский базар. Едем по широким проспектам мимо правительственных зданий, вузов, гостиниц и супермаркетов. Тротуары все так же почти пусты. Редких пешеходов водители буквально игнорируют, несмотря на красный свет и переходы. Попросту не замечают, нагло не уступая дорогу.

Студентки художественного училища на остановке общественного транспорта в Ашхабаде

Фото: Владимир Смирнов / ТАСС

Около здания Международного университета нефти и газа собралась группа девушек в одинаковых ярко-красных платьях до пола. Водитель объясняет, что эти наряды — студенческая форма. Такую же, но зеленую носят школьницы. Рядом стоит компания молодых людей в матово-черных пиджаках. Останавливаемся, чтобы завести разговор, но при попытке включить камеру, ребята разбегаются. На хорошем русском просят ни в коем случае не снимать ни их, ни здание вуза. На предложение о беседе отвечают аналогично, сыпля дежурными фразами.

На базаре народу заметно больше, однако все равно не наберется и сотни. Девушки в традиционных одеждах прячут лица под зонтики, мужчины в тени попивают холодный лимонад. Как только выходим из машины, пожилой дворник, подметавший бордюр неподалеку, бросает на нас холодный взгляд и хватается за телефон. Уже через две минуты к нам с двумя коллегами выбегают на встречу мужчины в белых рубашках. Они выглядят предельно серьезными.

Снимать здесь категорически запрещено! Не направляйте камеры даже на прилавки с товарами

Вежливо пытаемся узнать, чем подкреплен данный запрет. Получаем не менее вежливый, но строгий отказ. «Начальники» провожают нас к торговым рядам и начинают пристально наблюдать, следуя по пятам. Стараюсь незаметно раствориться в толпе, но получается плохо. Впрочем, отдельные кадры выхватить удается.

Ассортимент разнообразен и вполне хорош: свежие овощи и фрукты, горные травы и мед, сладости, молочка, мясо, газировка и даже местные энергетики. Ничего особенного, но все свое.

Неспешно прогуливаюсь мимо прилавков с бахчевыми. Внезапно навстречу выбегают двое молодых мужчин и начинают громко кричать на ломанном русском: «Здравствуй, дорогой гость!» Уже через секунду один из них без спроса хватает мои ладони, протирает спиртовой салфеткой и вручает огромный кусок свежей дыни. «Пробуй не пожалеешь!» Ситуация вызывает скорее недоумение, чем радость. Замечаю на себе пристальный взгляд «белорубашечника», дежурящего неподалеку. С легкой улыбкой покорно пробую угощение. Действительно вкусно.

Далее следует небольшой рассказ о «богатстве туркменской кухни». При этом мои собеседники не устают повторять, что Туркменистан — нейтральное государство. Казалось бы, причем здесь нейтралитет? Благодарю и откланиваюсь.

Подхожу к другому прилавку, за которым стоит молодая женщина. Она выглядит крайне растерянной. На просьбу поговорить и рассказать о городской жизни немедленно выпаливает, почти нараспев: «Туркменистан — многонациональная, нейтральная и гостеприимная страна! А все благодаря мудрости нашего президента». Больше ничего толкового узнать у нее не удается.

«Говорите тише»

На базаре совсем не принимают доллары, но попытки обменять валюту не проходят даром. Продавец трав и ягод, пожилой мужчина в черной тюбетейке, шепотом предлагает прогуляться за пределы рынка и купить манаты по рыночному курсу. Представляется Давутом. По дороге рассказывает, что в 1980-х проходил срочку под Владимиром, там же сдружился с местными военными. «Мы тогда все служили России, добрые времена», — украдкой говорит он.

Жители Ашхабада

Фото: РИА Новости

Заходим в табачный магазин, Давут несколько минут неспешно переговаривается с владельцем по имени Сердар. После этого хозяин подзывает меня к прилавку и просит вести беседу негромко: «Я куплю всю валюту, что у тебя есть, или хотя бы несколько сотен». Столько продать я не готов, предлагаю несколько десятков, но он охотно соглашается и на это.

Завожу диалог о городской среде. Без лишних пропагандистских прелюдий, хотя и с некоторой опаской, мне рассказывают про быт ашхабадцев. В советское время столица Туркмении была покрыта густой зеленью, но после прихода к власти первого президента Ниязова большинство деревьев срубили под корень. Они остались только в садах и парках, расположенных в центральной части города. Из-за этого местность начала опустыниваться, стало невыносимо жарко и сухо.

Старые советские районы также снесли ради пышных дворцов и аллей. Большинство горожан переселили на окраины, где до сих пор можно встретить хрущевки. Правда, бедные кварталы невозможно увидеть из центра, горизонт застилают все те же белые высотки и памятники. В общем, есть два Ашхабада. Один для избранных: там все роскошно и пафосно. Второй — для всех остальных

Если верить рассказчикам, там грязно, серо и уныло. Правда, посмотреть мне на эту «красоту» все равно не дадут. «А как у вас в России дела с коронавирусом? Все так же смерти и переполненные госпитали?» — интересуется Давут. «У нас хотя официально и нет заболевших, ситуация тяжелая. У людей высокая температура и кашель, многих увозили лечиться за пределы Ашхабада. Но сейчас уже легче, около года назад было совсем страшно», — не дожидаясь моего ответа, продолжает он.

А еще здесь действительно нет четкой системы права. Многие нормы регулируются негласно, как, например, «пожелания и напутствия» президента. Идеологическая обработка хотя и смягчилась со времен смерти Ниязова, который назвал в свою честь месяцы и дни недели, но сохранила атрибуты культа личности и мифологию об «островке счастья и благополучия» посреди «жесткого внешнего мира».

Из-за пандемии страну охватили безработица и бедность, доходы населения сильно упали. Значительная часть граждан не может позволить себе даже овощи.

Дворцовый комплекс «Огузхан» — резиденция президента Туркменистана в Ашхабаде

Фото: РИА Новости

И это на фоне золотых статуй, остановок с Wi-Fi и мраморных исполинов, стоимостью в десятки миллионов долларов. Но, похоже, у руководства Туркменистана иной взгляд на общественное благополучие. У страны огромные запасы полезных ископаемых, особенно газа. Почти все тратят на застройку Ашхабада, не особо стесняясь упреков извне.

Зато здесь почти нет преступности и наркотиков. Коммунальные услуги стоят копейки, всего несколько долларов в месяц. Бензин по стоимости сравним с водой. Государство тратит огромные деньги на социальную сферу, хотя и получается плохо.

Улучшения за последние годы есть, но нам все еще тяжело. Мы до сих пор живем за железным занавесом, бедно, но зато дружно

Сердарпродавец на рынке

«СССР + Дубай»

Покидая рынок, встречаю коллег с одного из российских телеканалов. Они пытаются записать интервью хотя бы с одним прохожим под камеру — безуспешно. Местные бегут от нее, только завидев издали. Зато пропали и наблюдатели в белом.

После получаса попыток найти хоть кого-то к нам подходит пожилая дама, она не очень похожа на других местных. Черты лица указывают и на туркменские, и на русские корни. Представляется Аишей и говорит, что хотела бы поговорить с журналистами сама.

«Я родилась и выросла в Ашхабаде, но множество моих родственников живут в Москве. Несколько лет назад я получила разрешение на переезд за границу, в нашей республике до сих пор существуют выездные визы. Многие хотят уехать… Я сумела продать квартиру и покинула страну, но в скором времени вернулась по независящим от меня обстоятельствам», — рассказывает она.

Военнослужащий у Национального музея туркменского ковра

Фото: Владимир Смирнов / ТАСС

Женщина выглядит очень интеллигентной, она говорит на удивительно чистом русском, акцента не слышно совсем. Говорит, что в прошлом преподавала детям. А теперь вынуждена снимать хижину за чертой города, так как лишилась работы.

«Дело в том, что я не могу улететь обратно в Москву. Формально разрешение есть, но не хватает денег на билет и взятки нужным людям. Расценки там космические. Работы у меня нет, как и у многих здесь. Я уже год безуспешно пытаюсь устроиться куда-нибудь. Живу буквально посреди мусора, вокруг бродят огромные собаки. Мне не хватает даже на еду. И таких, как я, много», — продолжает Аиша.

Спрашиваю, как сочетаются ее слова с невероятным богатством Ашхабада — золотыми памятниками и сверкающими небоскребами? По крайней мере, почему об этом не говорят? На лице женщины появляется недовольная усмешка.

Вы — молодой, не застали СССР 1970-х, но в плане свободы здесь мало что поменялось. Разве что город больше стал похож на какой-нибудь Дубай, «золотой совок» иными словами. Но люди здесь не живут, большинство зданий в центре пусты. Подавляющему большинству они просто не по карману. Строились буквально для красоты

Аишаместная жительница, которая пыталась переехать в Москву

Вот и разгадка. Простая и жуткая. Но больше Аиша говорить не хочет. Вопрос, почему не боится беседовать на такие темы с иностранцами, игнорирует и спешно уходит прочь. Больше никто ничего подобного в этой поездке мне не расскажет.

Мы вылетаем в Россию этим же вечером. Обратная дорога сквозь вереницу белого уже не кажется такой занимательной. Размышляю, почему причудливая смесь восточных традиций, худших советских практик и государственного пацифизма образовалась именно здесь, на бескрайних просторах пустыни Каракумы?

Дело в том, что жители Туркмении сами себя называют нацией племен. В стране до сих пор сильно разделение на малые этнические группы: йомуды, эрсары… А постсоветские диктаторы были первыми, кто фактически занялся объединением этих людей в единую нацию. Причудливая авторитарная идеология, основанная на изоляционизме, хотя и приносит страдания сотням тысяч жителей, худо-бедно оберегает страну от влияния радикального ислама.

Быть может, со временем Ашхабад откроется для всех желающих или хотя бы большинства собственных граждан. Но я, вероятно, больше никогда сюда не вернусь.

Как живут простые люди в Туркменистане?

Кажется, что в Туркменистане ничего не меняется, а если и меняется, то не в лучшую сторону.

На протяжении всей постсоветской истории страной правили эксцентричные диктаторы. Он уже давно находится в нижней части международных рейтингов свободы прессы и гражданских свобод. Большая часть населения выживает, несмотря на то, что штат богат газом и нефтью. Коррупция процветает. И правительство контролирует большинство аспектов жизни.

Новый президент — Сердар Бердымухамедов — принял в марте от своего отца Гурбангулы, правившего более 15 лет. И он, похоже, полон решимости продолжать репрессивный курс своего отца.

Для простых граждан жизнь стала еще тяжелее с началом пандемии короновируса, несмотря на то, что туркменские власти объявили страну свободной от COVID.

В прямом эфире 2 июня, организованном RFE/RL, Бермет Талант побеседовал с Гозель Худайбердиевой, корреспондентом туркменской службы RFE/RL, и Русланом Мятиевым, редактором Turkmen.

news, о субсидируемых продовольственных пайках и закрытии границ. , новые ограничения для женщин и многое другое.

Некоторые важные выводы:

«На бумаге нет официальных запретов или правил. Но если вы появитесь, вам говорят, что вам нужно какое-то разрешение, и вам не объяснят, почему и где это написано. И ничего с этим не поделаешь. Даже если ты захочешь купить хлеба, тебе в этот день дадут только две-три буханки, а больше купить нельзя и никто не может объяснить почему», — сказала Гозель Худайбердиева.

«При тотальной диктатуре все может быть непредсказуемо. На первый взгляд кажется, что это стабильно работающее состояние. Внутри это далеко не так. Так что точка кипения может быть любой» сказал Руслан Мятиев, отвечая на вопрос, сколько еще туркменистанцы смогут вынести.

«Никто не ожидал, что летом 2020 года десятки туркменистанцев за рубежом выйдут на улицы и будут кричать антиправительственные, антипрезидентские вещи. Последние два года показали, что есть активисты, которые не справляются с этими вещами. Некоторые из них стали уже столь заметными. Если они будут продолжать в том же духе, число их сторонников в Туркменистане может вырасти. Мы также видим движения внутри Туркменистана. После разрушительного урагана, обрушившегося на две области в апреле 2020 года, были антиправительственные листовки», — сказал он.

Прослушайте полный разговор здесь:

Встроить Поделиться

В настоящее время нет доступных медиа-источников

0:00 0:32:26 0:00

Читайте больше на RFE/RL на эту тему:

Запрет на красоту: Туркменистан вводит жесткие ограничения на внешний вид женщин и их возможность путешествовать

Туркменским потребителям грозит тюремный срок Хлеб

В туркменской столице урезали субсидированные продовольственные пайки из-за дефицита и повышения цен

Думаете, в Туркменистане смешно? Подумай еще раз

Подпишитесь на @RFERL в Твиттере, чтобы не пропустить наши регулярные разговоры о жизни и социальных изменениях в Центральной Азии каждый четверг в 19:00. местное время в Бишкеке (15:00 CET/9:00 EST).

10 главных фактов об условиях жизни в Туркменистане

Блог — Последние новости

Образование, гендерное равенство, глобальная бедность, Туркменистан

Центральная Азия хранит воспоминания о древних руинах и могущественных империях. Туркменистан не является исключением из-за его недавнего вторжения Российской империи (1881-1998 гг.), что сформировало большую часть его современной истории. Сегодня мир знает эту страну своими природными богатствами, диктаторским лидером и мраморными городами. Вот 10 главных фактов об условиях жизни в Туркменистане.

10 главных фактов об условиях жизни в Туркменистане

1. Авторитарные СМИ
   Повседневной жизнью Туркменистана руководит Президент Гурбангулы Бердымухамедов. Правительство контролирует все средства массовой информации, чтобы определить, что можно и что нельзя публиковать. Только 17,9 процента населения пользуются Интернетом из-за высокой стоимости.
   Люди имеют доступ к небольшому количеству онлайн-информации, поскольку власти запрещают веб-сайты против правительства. С 2006 года правительство заключило в тюрьму двух журналистов (Сапардурды Хаджиева и Аннакурбана Аманклычева) за несоблюдение государственных правил в отношении СМИ.
2. Продолжающийся экономический спад
   Туркменистан был самой бедной страной во времена СССР. Сегодня ВВП страны на душу населения составляет 6 587 долларов, а 10 процентов из 5,8 миллиона туркмен живут в условиях крайней нищеты. Тем не менее, это огромный шаг вперед для нации. В 1990 году более трети населения страны жило в крайней нищете (менее 1,90 доллара в день), что составляло 10 процентов — самый низкий уровень бедности, когда-либо существовавший в стране.
3. Развивающее образование
   Почти 100 процентов населения Туркменистана грамотны. В стране действует 12-летняя система образования, однако средний ученик бросает школу через 10 или 11 лет. Правительство сотрудничает с ЮНИСЕФ, чтобы продолжить развитие своего образования с помощью модели школ, доброжелательных к ребенку (ШДР). Эта структура направлена ​​на то, чтобы помочь детям не только с точки зрения образования, но и с точки зрения их благополучия.
4. Гендерное равенство на подъеме
   Только 40 процентов женщин в Туркменистане будут учиться в высших учебных заведениях. Женщины часто выходят замуж в возрасте 20 или 21 года, и поэтому у них мало возможностей для получения высшего образования или карьеры. К счастью, Организация Объединенных Наций оказала помощь в недавнем президентском указе 2017 года о первом национальном плане действий Туркменистана по гендерному равенству. Этот план включает в себя совершенствование законодательства, равный доступ к услугам здравоохранения и сбор данных для мониторинга прогресса.
5. Плохое здоровье
   Государство не финансирует широкое здравоохранение. Туркмены, скорее всего, потратят на здравоохранение больше денег, чем правительство. В 2017 году средний гражданин потратил 2052 доллара на здравоохранение по сравнению с правительством, которое потратило всего 741 доллар. Отсутствие доступной государственной медицинской помощи приводит к тому, что средняя продолжительность жизни составляет всего 67,8 года, при этом самой высокой причиной смерти являются инфекции нижних дыхательных путей.
6. Городская и сельская жизнь
   В Туркменистане проживает 5,8 миллиона человек и 49.2 процента этого населения, проживающего в городских районах. Продажа хлопка, шелка, каракульских овец и самодельных ковров и ковровых покрытий имеет важное значение для развития сельских районов. Ашхабад остается столицей и центром деловой и правительственной жизни. Автомобили и железные дороги соединяют города и поселки внутри страны.
7. Жестокость в тюрьмах
   Заключенные в Туркменистане и особенно политические заключенные часто подвергаются жестокому обращению. Точное число политических заключенных, удерживаемых правительством, не является достоянием общественности, однако международная организация «Покажите их живыми», борющаяся за сокращение числа исчезновений в Туркменистане, утверждает, что насильственно исчезнувшим остается 121 человек. Овадандепе — самая печально известная тюрьма, в которой был казнен бывший правительственный чиновник Бегмурад Отузов. Тело г-на Отузова было возвращено его семье весом всего 99 фунтов после 15-летнего отсутствия.
8. Природные ресурсы и экономика
   Экономика Туркменистана в значительной степени зависит от углеводородных ресурсов. Страна является четвертым по величине дистрибьютором природного газа в мире, и в 2016 году у нее было 265 триллионов кубических футов запасов природного газа. Ее крупнейшими покупателями являются Китай, Россия и Иран. Petrofac является одним из крупнейших производителей энергии в стране, в нем работает 1700 человек по всей стране.
9. Постановления об охране окружающей среды
   Туркменистан не имеет возобновляемых источников энергии, а 13,9% населения не имеет доступа к чистой воде. Однако в 2017 году ЮНИСЕФ разработал стратегию, чтобы помочь стране продвигать устойчивые методы. Проект направлен на повышение осведомленности об экологической устойчивости посредством образования в школах.
10. Жилищный кризис
    В 2015 году правительство выселило 50 000 человек из их домов в столице. Правительство насильно выселило людей из их домов, чтобы они могли построить новые здания для Азиатских игр в закрытых помещениях и по боевым искусствам. Принудительные выселения – распространенная и повторяющаяся проблема в Туркменистане. Amnesty International борется с жилищным кризисом, публикуя информацию о домах, которые продолжают сносить.
11. Низкий уровень безработицы
    Последним в списке 10 основных фактов об условиях жизни в Туркменистане является занятость. В стране низкий ВВП и минимальная заработная плата всего в 535 туркменских долларов (152,55 доллара США) в месяц. Тем не менее, он также поддерживает довольно низкий уровень безработицы. Только 3,8 процента населения страны были безработными в 2018 году, что даже ниже уровня безработицы в США, составляющего 4 процента.

Туркменистан, как и любая страна, имеет свои проблемы. Как показано в этих 10 основных фактах об условиях жизни в Туркменистане, высокий уровень государственного надзора и плохая инфраструктура иногда могут усложнить жизнь. С другой стороны, несколько НПО, таких как ООН и Amnesty International, борются за создание более равноправного общества. В целом в стране наблюдается прогресс, и сегодня в ней сохраняется улучшенная система образования, а также более высокий уровень занятости.

Фото: Flickr

 

16 июля 2019 г.

https://borgenproject.org/wp-content/uploads/logo.jpg 0 0 Ким Телуэлл https://borgenproject.org/wp-content/uploads/logo.jpg Ким Телвелл2019-07-16 09:27:412020-04-28 14:27:4810 главных фактов об условиях жизни в Туркменистане

«Проект Боргена — невероятная некоммерческая организация, которая борется с бедностью и голодом и работает над тем, чтобы положить им конец».

No related posts.