Дорогой заключенных в поселок-призрак. “Брошенные зоны”: спецрепортаж из Надымовки, Екатерининки и Лангура | Фотогалереи
До 1966 года Надымовка называлась поселком биржи N1. Имеется в виду лесобиржа — место временного хранения и продажи лесоматериалов. Содержащиеся здесь осужденные были заняты на заготовке леса. Фото: Константин Бобылев, “Глобус”
Читатели, сегодня мы начинаем публикацию серии специальных репортажей “Брошенные зоны: как живут люди в поселках, откуда ушла тюрьма”.
Деньги на его реализацию мы собирали в прошлом году с помощью краудфандинга — “народного финансирования” в интернете. Спасибо крауд-платформе для журналистов “Сила слова”.Мы будем рассказывать об истории и сегодняшнем дне тех населенных пунктов на севере Свердловской области, которые выросли и существовали рядом с колониями.
В советские годы в регионе действовало до двухсот пунктов гулаговской сети. Сегодня в деревнях и поселках закрывают зоны, которые стали “градообразующими” предприятиями.
Мы расскажем историю легендарных зон севера Урала и поведаем о судьбе тех, кто остался в местах не столь отдаленных, когда колонии закрыли. Зафиксируем быт жителей умирающих “тюремных деревень” и выясним, есть ли у этих территорий шанс на новую жизнь.
Первый специальный репортаж посвящен ивдельскому поселку Надымовка, на территории которого долгие годы существовала колония для осужденных, больных туберкулезом — лечебно-исправительное учреждение №58. А также расположенным по соседству с Надымовкой Лангуру и Екатерининке. Во многом, эти поселки тоже населяли (и населяют еще) работающие и вышедшие на пенсию охранники, вольнонаемный персонал, бывшие заключенные, которым некуда и не к кому было уезжать, поэтому, выйдя из-за колючей проволоки, они оставались жить и работать рядом с зоной.
Это практически сразу же превратило Надымовку в поселок-призрак.
Если у вас что рассказать по теме нашего специального проекта “Брошенные зоны: как живут люди в поселках, откуда ушла тюрьма”, если вы или ваши родственники отбывали наказание в таких “деревнях при ГУФСИН” на уральском севере, если вы живете в таких населенных пунктах, то можете связаться с автором серии специальных репортажей Андреем Клейменовым.
Например, по электронной почте: [email protected] Поехали!
“Лагерь смерти”, который призывали закрыть правозащитники, сгорел сам. Часть первая
Поселок Надымовка, в котором располагалась исправительная колония №58 ГУФСИН России по Свердловской области, где содержались больные туберкулезом осужденные, расположен в Ивдельском районе, в 28 километрах на юг от города Ивделя. Это если по прямой, а если по автодороге, то до административного центра будет 49 километров. Но местные редко измеряют расстояния автодорогой — автомобильное сообщение с Надымовкой затруднено. Как и с двумя поселками, стоящими по соседству — Лангуром и Екатерининкой.
… Только в 1930 году через вокзал Надеждинска, как тогда назывался Серов, прошло около 30 тысяч спецпереселенцев. В основном это были раскулаченные крестьяне.
— В стране шла коллективизация — в деревне обобществлялось имущество. Несогласных с коллективизацией крестьян и неблагонадежный с точки зрения власти элемент — как правило, “кулаки” и “подкулачники” — переселялся из деревни. Многие из них оказались на севере Свердловской области, где активно развивались деревозаготовка и деревообработка. Кто-то же должен был валить лес?.. Как правило, переселенцев селили в леспромхозах, которые формировались вокруг города, — говоритИгорь Фомичев, заведующий историческим отделом Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника. — Потом многие из поселенцев пополнили списки заключенных, содержащихся в местных лагерях ГУЛАГа. Из кого “верстали” 58-ю статью? Вот из таких спецпоселенцев тоже верстали…
В обиходе “58-й” называли статью Уголовного кодекса, которая устанавливала ответственность за контрреволюционную деятельность. По подсчетам МВД СССР, с 1921 по 1953 год за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе 642 980 — приговорены к высшей мере наказания.
Статья отменена в 1961 году.— Сегодня историки говорят, что на Урал прибыло более 130 тысяч раскулаченных семей. Спецпереселенцы приезжали, как правило, семьями, — отмечает Игорь Алексеевич.
Утром 16 октября 2021 года в пригородных кассах на станции Серов было безлюдно. Покупаю три билета до Лангура: в командировку со мной едут фотокорреспондент Константин Бобылев и директор по рекламе нашей издательской группы Мариана Арцыбашева. Ребенком она гостила в деревне Екатерининка, что километрах в двух от Надымовки. В тех краях Мариана не была уже больше 30 лет. Хочет посмотреть, стоит ли еще бабушкин дом, построенный без единого гвоздя…
— Стоимость проезда до станции Лангур — 173 рубля. Обратно тоже поедете? Тогда билетики не выбрасывайте, по ним и — в обратный путь,
Время в пути до станции Лангур, что на окраине одноименного поселка, — 2 часа 13 минут. До железнодорожного “о.п. 107 км” Свердловской железной дороги направления Серов – Полуночное — минуты на 4 дольше.
“О.п. 107 км” — это остановочный пункт в самой Надымовке. Через 20 минут в поезде ощутимо потянуло жареной курочкой. В вагоне, в основном, молодежь — студенты серовских техникумов едут домой на выходные, чтобы проведать родителей.
Мариана рассказывает Косте о Екатерининке. О теплом лете с коровками. О сеновале с пахучим сеном. Признается, что любила… колоть дрова и растапливать печь. А зимние сумерки в Екатерининке напоминали маленькой Мариане вечера на хуторе близ Диканьки.
— Ясное звездное небо и нарождающийся месяц. Большие и вкусные пельмени, — перечисляет Мариана. Покачивание вагона располагает к воспоминаниям.
А еще она говорит, что жители окрестных поселков считали Екатерининку местом обитания… ведьм.
— Это Надымовка вокруг зоны в 30-е отстроилась, когда вокруг колонии стали селиться охранники и вольнонаемные. А Екатерининку основал кто-то из казаков, высланных еще Екатериной Великой… Отсюда и название пошло. Такая легенда ходит.
Поговаривали, что некоторые местные знаются с нечистой силой — они ведьмы и ведьмаки. Еще шушукались, что ведьма, которая не передала свой дар, не может спокойно умереть. Тогда надо разобрать часть крыши ее дома, — Мариана вспоминает страшные истории, которые так любят в детстве. Нечистая сила, в общем…
Пока есть время, пытаюсь расшифровать часть интервью историка
По словам краеведа, случилось это в 30-е годы прошлого века. Началось все со спецпереселенцев. А когда стало ясно, что спецпоселки и леспромхозы не справились с задачей “взять сырье”, ГУЛАГ предложил свои услуги.
— Когда в разгар индустриализации перед государством возникли вопросы по развитию деревообрабатывающей промышленности, то оно создало структуру фактически бесплатного труда заключенных. По факту наверху было решено, что только этот дармовой труд может решить вопросы, связанные с развитием отрасли, — Игорь Фомичевотмечает, что первый крупный лагерь на севере Свердловской области — ИвдельЛаг — появился в 1937 году.
Ивдельский леспромхоз “Свердлес” сорвал план и его имущество было передано системе ГУЛАГа НКВД. Первая колония появилась в деревне Бурмантово, что в 83 километрах от Ивделя. Первоначально контингент состоял из “врагов народа”. Вскоре сложилась разветвленная сеть. Большинство заключенных занималось лесозаготовками. Было открыто несколько рудников по добыче полезных ископаемых.
… Поезд прибывает на станцию Марсяты Серовского городского округа.
— Станция Марсята, слазьте, поросята, — зубоскалит кто-то в глубине вагона.
Следующая станция — Сама. Этот поселок входит в состав Ивдельского района.
На диктофонной записи историк Игорь Фомичев рассказывает, что одним из первых пунктов ИвдельЛага было лагерное подразделение в поселке Сама, южнее Ивделя.
— Это были своеобразные “ворота”, сюда поступали заключенные, попавшие в систему ИвдельЛага. Отсюда они распределялись дальше — по лагерю, — Игорь Алексеевич отмечает, что строительство железной дороги Сама — Ивдель началось силами з/к.
Значительные подразделения ИвдельЛага существовали в населенных пунктах Понил, Шипичный, Талица, Юртище, Бор, Пристань, Лача, Митяево.
— Колонии образовались и в поселках Лосиный, Глухарный, Лангур, в других местах южнее Ивделя, — сквозь перестук колес звучит голос историка.
В 1951 году в состав ИвдельЛага входило 15 отделений, включавших 47 лагпунктов, в которых содержалось более 22 тысяч осужденных.
… Проезжаем Глухарный. Следующая остановка — наша, мы сходим на Лангуре.
Вместе с нами из вагона спускаются большинство пассажиров. Студенты доехали.
— Идите по тропе вдоль железнодорожного полотна. За час точно дойдете! — говорит молодая и симпатичная начальница станции.
По тропе, проходящей вдоль путей, кто-то из местных гоняет коров. Путь от станции Лангур до Надымовки занимает 43 минуты.
По данным статистики, в 2002 году в Надымовке насчитывалось 786 человек. В 2010-м — 443. В 2021-м Надымовка встретила звенящей тишиной, которая особенно давит по ушам после грохота проносящегося состава.
Не гавкает ни одна собака.Деревянный настил остановочного пункта прогнил и проваливается под весом вставшего на него человека. Говорят, именно сюда раньше прибывал вагон-зак.
Кровли многих домов разобраны. Сами строения стоят без окон и дверей. Попалась парочка с входной дверью, скрипящей на ветру.
В поселке — несколько десятков домиков, местами — однотипных. Похоже, возводили их по одному проекту — для служивых.
В некоторых разоренных домах осталась нехитрая мебель, которую оказалось проще бросить, чем вывозить. Кое-где попадаются старенькие телевизоры. Детские книги. Новогодняя мишура, свисающая со светильника. Строения обесточены.
— Я такое в одном фильме видел. Ужасов, — шутит Костя. И с разных ракурсов фотографирует качающегося зайчика.
На дверях одной из “заброшек” каким-то чудом сохранился плакат: “Семь бед — один RESET”.
RESET — это сброс по-английски. На подоконнике нашлись присыпанные пылью служебное расписание движения поездов на Свердловской железной дороге на 2013 — 2014 годы и брошюра. На фривольно-розовенькой обложке последней значится “Эротические анекдоты”.
Открываем. Анекдоты, почему-то, не только эротические.
Сцена в офисе американской газеты:
— Вы опубликовали мой материал о пытках и убийствах в американских тюрьмах?
— Нет.
— А почему?
— Если бы это было правдой, то об этом бы уже трубили все газеты.
Не смешно. Почему-то.
… Первым человеком, который встретился в Надымовке, был Александр. Мужчина сидел за рулем красной “Нивы”, припаркованной на окраине поселка.
— Еще лет 5 назад в Надымовке жило человек 100-150. Разъезжаться начали после того, как зона прекратила существование. Большинство местных там работало. Половина жителей, как сотрудники колонии, получили жилищные сертификаты и разъехалась, — по словам Александра, местное население уезжало либо в крупные города — стотысячный Серов, пятисоттысячный Нижний Тагил или миллионник Екатеринбург, или в те муниципалитеты, где продолжают действовать колонии — Краснотурьинск, например.
Им не нужно будет искать работу на новом месте. — Остальные…Так, кто куда. Кто-то по местным поселкам или в административный центр — Ивдель. Александр говорит, что сейчас в Надымовке живет 2-3 человека.
— Ехать им некуда, — резюмирует мужчина.
Александр живет в Лангуре, в Надымовку он, говорит, заглянул по делу.— На Лангуре есть работа. Железная дорога, лесопилка. Но, в основном, золотодобыча. Я там работаю, в артеле. Она называется “Урал Норд”, — рассказывает мужчина.
Жителей в Лангуре сейчас тоже не много — Александр, наскоро прикинув, отмечает, что наберется человек 60. Зато работает магазин.
— Больше всего народу у нас живет в Екатерининке. Она что-то вроде общего центра для трех поселков. Там есть ФАП. Еще два магазина, оба продуктовые. За промтоварами ездим в город, — мужчина говорит, что чаще всего местные отправляются на шоппинг в Серове или Ивдель.
До них проще всего добраться — по железной дороге. — С автомобильными дорогами у нас не очень. Местные дороги, что есть, по сути производственные. Их содержит артель… До города, в принципе, добраться можно, но тут многое от времени года зависит. Когда как, в общем. Весной даже на таком автомобиле не проедешь, — Александр, всунув руку в окно, стучит по дверце “Нивы”. — Ну это ладно, мы привыкли… А вот без пожарных плохо. Пожарной охраны не хватает.
— А если что загорится? Мужики сами тушат?
— Из Ивделя приедут. Но пока приедут, то, конечно, все уже сгорит. До Ивделя километров 30 и дороги тоже нет. А пожары часты. Недавно дом сгорел в Екатерининке. В Надымовке периодически все горит.
— А где живут те, кто пока не уехал?
— Пройдите по Центральной и налево, — показывает рукой водитель “Нивы”.
Центральная — одна из 5 улиц Надымовки. Ничем особым она не отличается — те же заброшенные дома, подсохшая грунтовка и заросли травы по краям.
Собака. Относительно новая машина. Стоп…Из дома выходит средних лет женщина. Представляется Оксаной. Говорит, что она из Ивделя.
— Сами-то мы, в общем, не местные. Приезжаем сюда. Огород здесь. Картошка. Я работала в Ивделе. А тут постоянно не жила, наезжала редко. Муж у меня отсюда. У него и отец до сих пор здесь. Болеет. Надо проведывать. Муж не хочет отсюда уезжать, потому что огород большой, — признается Оксана. — Корова. Он тут вырос и привык.
— А кто-то еще скотину держит?
— Нет, никто не держит — некому. Раньше держали, когда полно народу было. Но они поработали немного, квартиры понаполучали, да разъехались, когда колония закрылась. Тут же все на колонии держалось. Школы не было. Дети в Екатерининке учились, автобус ходил. Бывало, что и пешком бегали. Хотя некоторых и довозили. Магазин еще был. Но он давно закрылся, — Оксана отмечает, что массовый отъезд жителей из Надымовки был вызван ликвидацией колонии. — А теперь ее разбирают…
На окраине поселка стоит то, что осталось от бывшего 6-го лагпункта Ивдельлага, а потом ЛИУ-58…
Как так получилось, что туберкулезную колонию хотели сжечь, а сгорела она сама? Были ли побеги из зоны Надымовки? Почему правозащитники и общественные наблюдатели называли ее “пыточной” зоной и “лагерем смерти”? Чем сейчас занимаются бывшие сотрудники ЛИУ-58? И что за убийство так взбудоражило Екатерининку?
Продолжение следует.
Иллюстрация в анонсе: Константин Бобылев, «Глобус»
«ФСИН свои колонии просто бросили»
- Места лишения свободы
- Контекст
- Репортажи
- 11. 09. 2020
В России регулярно закрываются исправительные колонии (ИК): по данным ФСИН, за последние шесть лет реорганизовано более 200 учреждений.
С начала нулевых тюремное население в стране сократилось почти вдвое и пенитенциарная система избавляется от труднодоступных, малонаселенных и ветхих ИК. Чаще всего это так называемые лесные колонии на Урале и в Сибири
В Ныробе, поселке на севере Пермского края, разговоры о реорганизации трех пенитенциарных учреждений идут уже несколько лет. Многие жители этому отнюдь не рады: зоны стали важной частью местного ландшафта, а в последние годы — еще и главной причиной, почему поселок до сих пор существует.
За туманом и за запахом тайгиСергей, сотрудник ФСИН с 22-летним стажем, утверждает, что «не фанат», «не идейный» и что «работает по накатанной». В это верится с трудом. Когда ему было 23 года, он из крупной исправительной колонии перевелся на север Прикамья в поселение Валай — работать в так называемом лесном учреждении. Говорит, как в песне барда Юрия Кукина, «ехал за туманом и за запахом тайги». И не пожалел: «Опыт на Валае я получил колоссальный.
Там был особый режим, потом строгий, потом общий — я все режимы прошел, получается».
По его словам, «порядка и выхлопа» в лесных колониях было больше, чем в городских. В том числе из-за особых условий: зимой морозы до 40, в мае еще лежит снег, мобильной связи нет, заключенные ждут УДО, поэтому работают в полную силу. Но это, убежден Сергей, компенсируется: «Осужденный пришел из леса, в баньке попарился, проверил его сотрудник, но как такового режима у него там нет». В свободное время — даже рыбалка на реке, которую можно перейти вброд. Осужденные про это знали, но за время работы — всего один побег, предотвращенный.
— Почему только один?
— А потому что медведь — хозяин леса.
Сейчас Сергей работает в одной из колоний в Ныробе: валайскую закрыли в 2015 году, и поселок после этого фактически вымер. Редкие туристы снимают на видео разрушенные бараки и оставленные личные дела здешних сидельцев. В соседних селах — Вижае, Русинове, Верхней Колве и других — произошло то же самое.
«Деревни там брошенные. Охотники останавливаются иногда, дома цивильные стоят, в хорошем состоянии. Но как колонии вывезли, снег чистить перестали — и не доедешь туда», — рассказывает житель Ныроба, который летом и осенью ездит в ту сторону за грибами.
Но закрытие колоний влияет не только на работников ФСИН и осужденных. Оно затрагивает жизнь большинства местных, которые, казалось бы, напрямую с учреждениями не связаны.
Обычно процесс реорганизации проходит так: на этапе закрытия осужденных распределяют по другим колониям, большинство сотрудников переводят. Аттестованным работникам со стажем предлагают жилищные сертификаты на покупку жилья в новом месте (некоторые, правда, ждут сертификатов годами). С их отъездом местный бизнес теряет клиентов, а работающие в сфере услуг жители — заработок.
Муниципалитеты в дотационных районах не принимают на баланс полуразрушенные социальные объекты, когда-то принадлежавшие управлению колоний: нет ресурсов на реконструкцию и содержание.
Больницы, школы, детские сады закрываются, перестает ходить муниципальный транспорт — и жителям предлагают переехать. Населенные пункты отключают от электроэнергии. Территории, когда-то освоенные руками спецпоселенцев и узников ГУЛАГа, зарастают лесом.
Иногда закрытие колоний сопровождается протестами. Так, в 2015 году жители Сосьвы — семитысячного поселка в соседней Свердловской области — требовали остановить реорганизацию двух исправительных учреждений. Они были уверены: тогда Сосьва опустеет. Ранее это случилось с селом Пуксинка, в котором закрылась ИК особого режима. Сегодня, спустя пять лет, Сосьва — убывающий поселок.
Житель поселка НыробФото: Дмитрий Марков для ТДНа севере Прикамья протестов нет, но, по словам одного из чиновников в администрации Чердыни, расселением жители недовольны: «Вот сейчас в Пильве (поселок к северо-западу от Ныроба. — Прим. ТД) их тоже отключили от электроэнергии. Конечно, как не отключать — они всегда жили за счет ГУФСИНа.
За электричество не платили, за воду не платили — ни за что не платили. Все ГУФСИН! Находятся в отдаленных поселениях, никто там их не проверяет — охота, рыбалка без лицензии, без всего. Грибы, ягоды, металлолом собирают, который там остался от ГУФСИНа — это были все узкоколейные железные дороги. Все! Че им не жить-то? За это деньги получили, счастливые живут, свет есть. Как ни приеду на Пильву — пьяный поселок. Никто нигде не работает, все красивые, пьяные, ходят. Все счастливые! Чего они оттуда поедут! И продуктовые там есть предприниматели: там же есть пенсионеры ФСИН, и у них нормальные пенсии. Если этих пенсионеров, не дай бог, вывезут, поселок погибнет. Они за счет них и живут».
Одна из альтернатив, которую предлагают местные власти жителям северных «верхних» сел, — переехать из частных домов в здание бывшего детского сада, которое было перестроено под многоквартирный дом, но уже с канализацией и центральным отоплением. И оплачивать коммунальные расходы, отдавая всю пенсию.
Но даже в крупных городских поселениях края работы немного, и большинство такой вариант не устраивает.
В деревне же за сезон можно собрать 50—60 ведер клюквы и черники или подработать на частной пилораме. Поскольку эти поселки оторваны от основной краевой инфраструктуры не только географически, но и социально, у жителей нет другого выбора, как использовать ресурсы леса и вести натуральное хозяйство. То, что пугает посторонних в этих местах — тайга, вид тюремных бараков, двухметровые сугробы и вой волков по ночам, — для местных дело привычки.
«Туристы — мы их так называем. Там очень много жилья, в той же Верхней Колве. Их дома, где они жили, давно завалились, они выбирают себе нормальное жилье, а все остальное пилят на дрова. Как бы проживают даже не по прописке. Мы объезжали эти места, видели», — говорят мне в администрации и уверяют, что треть из 99 населенных пунктов Чердынского района «можно смело закрыть».
«Все нормальные съедут»Нежелание бросать свои дома и растущее недовольство жителей по отношению к администрации, которая не обеспечивает привычный уровень жизни, провоцируют негласное противостояние местных властей и ФСИН.
Но зависимость сельской периферии от колоний, которую так ругают чиновники, — следствие отношений, сложившихся здесь еще в советские годы.
В 1960 году Ныробский исправительно-трудовой лагерь, как и все подразделения ГУЛАГа, был упразднен. Тем не менее некоторые его практики еще долго сохранялись. Так, поселки вокруг колоний оставались закрытыми, все решения по территории и инфраструктуре принимало управление исполнения наказаний, а осужденные, помимо работы на лесозаготовках, строили главные поселковые объекты: жилье для сотрудников колоний, больницу, роддом, образовательные учреждения, дом культуры.
В памяти старожилов Ныроба время активной послевоенной стройки, пусть и руками заключенных, — лучшие годы поселка. Многие собеседники сравнивают два периода — «сейчас» и «раньше» (то есть под управлением руководства колоний) — не в пользу местных властей.
«Аэропорт был. Восемь рейсов в день: до Перми, Соликамска, Березников. Каждый день на Русиново, на Верхнюю Колву летали.
Потихоньку все позакрывалось… Сейчас квартиры продаются, их никто не покупает, а раньше вообще не было — захочешь не купишь! Сейчас все равно у людей настрой, особенно у молодежи, — уехать. А все почему? Например, чтобы ездить к зубному — врачей-то ведь нет, — это надо ехать в Соликамск, сколько денег надо платить! К узкому специалисту нужно ехать в Пермь, шесть часов на автобусе. У нас единственный врач с высшим образованием — это гинеколог, она работает на весь Чердынский район! Детский врач (педиатр) непонятно, есть или нет. То есть все сложно, поэтому люди и подумывают уехать. А такие, как мы, старички, остаются тут», — рассказывает учительница ныробской школы Елена.
С реформированием системы исполнения наказаний управление перестало отвечать за то, что происходит за пределами колоний. Муниципальным властям «в наследство» досталась поселковая инфраструктура, а вместе с ней и все ее проблемы: ветхий фонд строений и отсутствие документации на объекты.
Но без ресурсов и полномочий администрация городского округа не может исправить проблему тотальной инфраструктурной поломки. Сегодня местным властям — и прежде всего жителям — приходится подстраиваться. Поэтому, по словам представителя администрации, им проще отказаться от этого «наследства»: «Поселок Чепец. Утащило понтон — не наш, а гувсиновский, его имущество. Берега наши, а понтон не наш. И получилось, что нет транспортной доступности. Пришла прокуратура — все, ЧС. Администрация выделила деньги, восстановила. Та же самая прокуратура идет и говорит: “Извините, уважаемые, а у вас нецелевое использование бюджетных средств. На каком основании вы ничейный понтон восстанавливали?” За каждую копейку спрашивают! И те чиновники, которые там сидят, они это все тоже хорошо понимают. Проще что-то не сделать, нежели ты сделаешь и за это тебя еще посадят».
На мой вопрос, что будет с Ныробом, если колонии закроют, в администрации отвечают просто: «Тогда все нормальные — офицеры — съедут. И пенсионеры ФСИН съедут».
— ФСИН свои колонии просто бросили! Хотя сколько уже говорили, если они бросают свои колонии — это не просто колонии: это здания, сооружения, земельные участки, они должны все это утилизировать, распахать земельный участок, рекультивацию провести и сдать. Они же этого не делают! У нас почему пожары возникают. Вот это брошенное имущество — там приезжают эти рыбаки, и кто-нибудь что-нибудь опять запалит. Там же никто не проживает, в плане пожарной безопасности мы его не содержим. Опять горит, опять точка на снимке засвечивается: что у вас там случилось? И начинаются все эти проблемы — выезжать туда, выяснять. А потому что колония бросила это все!
«Они оправдываются, что нет сертификатов, и не говорят, сколько было выделено в Пермский край. Выделяют еще на весь Чердынский район, на Соликамский район — и тоже люди сидят ждут… Если на очереди стоит семь тысяч человек, то через 10 лет останется, дай бог, 70. Кто уезжает, кто помирает», — возмущается Михаил ситуации своего товарища.
Второй час мы ездим с ним по Ныробу, и от вида покосившихся домов пенсионер расстраивается еще больше: «Вот это старый поселок, сюда приезжали люди, чтобы заработать, назывался Люнва. Дома щитовые, временные — построены в конце 60-х руками осужденных… И некоторые еще в этих домах живут — видите, вон окна пленкой заделаны! И это считается нормальным жильем!»
Проезжаем главные объекты поселка: режимную территорию вокруг исправительных колоний, следом — сувенирный магазин с поделками из дерева, вырезанными заключенными, закрытую автобазу и недостроенную больницу. Каждое второе здание требует капитального ремонта.
Фото: Дмитрий Марков для ТД
Неожиданно новым и аккуратным выглядит Никольский родник — источник, который, по местной легенде, забил еще в XVII веке и считается святым. Спускаясь по деревянным ступеням к воде, Михаил рассказывает, как благоустроил его вместе с осужденными местной колонии.
— В смысле благоустраивали? В советское время?
— Да какое! Несколько лет назад.
«В любой мороз — на работу»Осужденные в Ныробе еще недавно неоднократно привлекались к работам за пределами учреждений: убрать поселок к 9 Мая, расчистить дороги от снега, привести в порядок муниципальные объекты и даже помочь местным жителям — вспахать огород или сложить в доме новую печь. Это мне подтвердили несколько собеседников среди бывших работников ФСИН и освободившиеся из колоний. На вопрос, заключались ли в этом случае официальные соглашения или контракты, никто из них не ответил.
Сами жители говорят, что к виду осужденных «давно привыкли» и «внимания не обращают». Некоторые с тоской вспоминают былые времена. «Везде осужденных привлекали на работу, они ехали в открытой машине, сидели. Впереди стояли солдаты, в шубах такие, одетые, но их везли на работу — какой бы мороз ни был. Сейчас совсем другое, они практически не работают», — рассказывает учитель местной школы.
Почти в каждой семье есть сотрудник колонии, и о тяготах заключения здесь предпочитают не говорить. Ни о временах Ныроблага и спецпоселенцах, ни о сегодняшних громких скандалах в регионе. Пермский край не раз привлекал внимание СМИ в связи с проблемами в ведомстве и колониях: в учреждениях неоднократно проходили бунты, были эпизоды насилия, а в отношении высокопоставленных руководителей ведомства заводили уголовные дела. Благодаря Марии Алехиной удалось узнать о нарушениях в женской колонии в Березниках. Ныроб в череде скандалов не стал исключением.
Одним из фигурантов уголовного дела по статье «Мошенничество в особо крупном размере» стал Олег Бабенко, заместитель руководителя главка, в 2016 году получивший пять лет тюрьмы. До повышения он был начальником объединения ныробских колоний, и в поселке его до сих пор вспоминают как сурового, но деятельного.
Вышка ИК-11Фото: Дмитрий Марков для ТД— Вокруг зима — сугробы несколько метров выше головы, а в зону заходишь — и снега нет вообще! Все зэки руками выносили! Начальник терпеть не мог снег… — вспоминает Андрей, отбывавший срок в Ныробе и оставшийся в поселке после освобождения.
— У нас там был целый зоопарк: напротив штаба вольер, выходишь — с правой стороны сразу беседка, возле беседки фонтан, там рыбки плавают. В вольере белки, павлины, цесарка, в другом вольере медвежонок… Павлины вообще красота! Все зэки сидят, ждут, когда он свой хвост откроет. Там ставили человека специально, чтобы он смотрел. Павлин откроет, все вываливаются из бараков: половина никогда и не была в зоопарке… А как Бабенко ушел, все разобрали, растащили.
— А заключенных не раздражало все это видеть?
— Да как раздражало, каждый занимался своим делом! Смотрел за чем-то. Я когда пришел еще, был другой начальник. И вот как показывают эти гулаговские лагеря — все черное, зэки черные, все как бабки укутанные. И думаю — ни фига себе, вот это я попал… Приходит Бабенко, и через год эта колония стала показательной. Цветочки, гирлянды на Новый год, деревья — как во Франции, короче… Ну конечно, кто-то пострадал, много недовольных, но не бывает войны без жертв. И зэки, и сотрудники, и блатные, и «козлы» — там все страдали.
Нарушил ты че-то, не пролезешь, в любимчиках не пройдешь…
Пилорама и пожарная часть — два основных предприятия, помимо колоний, где работают жители. Хотя потенциал, считают местные, у северных территорий гораздо больше: можно развивать туризм, а кроме леса, есть полезные ископаемые: нефтяные месторождения и кимберлитовая трубка.
Жители поселка НыробФото: Дмитрий Марков для ТДМестные власти настаивают, что, поскольку земли находятся в федеральной собственности, «это не их полномочия» и никаких доходов и вакантных мест район от освоения ресурсов не получит. «Нефтяники заезжают, у них своя техника, они ставят временные вагончики. Потом, когда работы нет, снимаются и уезжают. Это нормально. Рабочие все равно должны быть квалифицированы — местных не берут. Мы не обучаем тут нефтяников», — прокомментировали в администрации. При этом СМИ не раз писали, что глава Чердынского городского округа непосредственно связан с предприятием ООО «Лесоматериалы», которое заготавливает лес на делянках возле Ныроба.
Пожелание властей округа — это как можно скорее закрыть проблемные поселки, исключить их из реестра и снять с себя ответственность за территории. Альтернативного сценария нет, и жители это хорошо понимают — поэтому держатся за исправительные колонии, символическая роль которых сегодня стала гораздо важнее их непосредственно материального вклада.
Но сами по себе пенитенциарные учреждения не могут выступать ни градообразующим предприятием, ни основой развития: на населенные пункты, соседствующие с ними, не распространяются программы поддержки территорий, а бонусы от такого соседства затрагивают лишь малую часть населения.
колоний мирового поколения | MineColonies Wiki
Исследуя мир, вы заметите, что есть несколько колоний, покинутых бывшими жителями. Переезд в одну из этих заброшенных колоний — способ быстро создать собственную колонию!
(Примечание: эта функция доступна только в версии 1.18+. Ванильные деревни по-прежнему будут появляться как обычно.
Если вы хотите отключить эту функцию, вы можете сделать это в параметрах конфигурации вашего мира.)
Начало работы
Чтобы найти колонию мирового поколения… просто начните исследовать! Они появляются в мире случайным образом с низкой вероятностью в одном из нескольких стилей. В настоящее время в мире естественным образом может появиться только часть колоний официального стиля, но в будущем их будет больше!
Только подмножество возможных зданий может быть создано в колонии генерации мира, и большинство из них будет 1-го уровня, хотя некоторые здания могут быть 2-го уровня. Иногда может появиться несколько зданий одного и того же типа!
Сначала найдите ратушу и нажмите «Создать новую колонию». Это эквивалентно размещению ратуши рядом с лагерем снабжения.
Оттуда перейдите к каждому блоку хижин в найденной (а теперь и основанной) колонии и нажмите «Повторно активировать», чтобы восстановить здание и добавить его в ратушу.
Кроме того, вы можете отремонтировать каждое здание, чтобы ваша новая колония выглядела как новая.
Вот оно! Вы создали колонию в мире, и теперь вы можете начать строить свою новую колонию!
Во-первых, вам нужно спроектировать и построить собственную схему. После того, как вы создали свой стиль, вы можете добавить соединители блоков мозаики в соответствующих местах и экспортировать структуру в виде файла .nbt. Таким образом, Minecraft знает, как построить заброшенную колонию в вашем стиле!
Маркировка и подготовка
Самое главное, чтобы убедиться, что колонии зарегистрированы как заброшенные и могут быть восстановлены, — это использовать инструмент тегов, чтобы правильно пометить блок хижины.
- Пометьте блок хижины названием его стиля (например, «medieval_oak» для стиля «Средневековый дуб»). Имя должно совпадать с именем папки стиля в файле MineColonies.jar или пакете ресурсов.
- Добавьте тег «заброшенный» к блоку хижины. Если вы щелкнете правой кнопкой мыши по зданию пустой рукой, теперь должно быть написано, что здание заброшено, и вам будет предложено найти ратушу.
Добавление блоков-пазлов
Разместите блоки-пазлы там, где структура будет естественным образом соединяться с дорогой или — при создании дороги — там, где она будет соединяться со структурой. Убедитесь, что блок размещен на краю конструкции, обращенном к соединительному блоку.
При редактировании блока мозаики можно установить несколько различных свойств.
- имя: имя этого блока головоломки. Имя может быть уникальным или общим. Для стилей в MineColonies все здания имеют имя «minecolonies:building_entrance», а все дороги — «minecolonies:street». Некоторые стили также будут использовать «minecolonies:field»; этот используется исключительно для соединения поля с фермерским зданием, когда фермерское здание не является полем как часть структуры уровня 1. Цель
- : когда структура размещается, цель ее блока головоломки определяет следующий добавляемый блок головоломки. Цель размещаемой структуры должна совпадать с именем следующей размещаемой структуры. Пул
- : чтобы ограничить список применимых структур, используйте целевой пул. MineColonies использует три выделенных пула для каждого стиля колонии: «
/roads», « /buildings» и « /terminators».
Отредактируйте блок мозаики, чтобы установить следующие свойства. (Обратите внимание, что ниже приведен пример использования стиля «Средневековый дуб». Замените «medieval_oak» на название вашего стиля.)
- Здания
- имя: «minecolonies:building_entrance»
- пул: «minecolonies:medieval_oak/roads»
- цель: «minecolonies:building_entrance»
- превращается в: «minecraft:structure_void»
- Дороги (Соединение со зданиями)
- название: «minecolonies:street»
- pool: «minecolonies:medieval_oak/buildings»
- цель: «minecolonies:building_entrance»
- превращается в: «minecraft:structure_void»
- Дороги (Соединение с дорогами)
- название: «minecolonies:street»
- пул: «minecolonies:medieval_oak/roads»
- цель: «minecolonies:street»
- превращается в: «minecraft:structure_void»
- Терминаторы (для более декоративного завершения дорог и в качестве запасных конструкций для дорог и зданий)
- название: «minecolonies:street»
- превращается в: «minecraft:structure_void»
Процессоры
Процессоры используются для изменения блоков структуры во время размещения.
Специально для MineColonies мы используем разные процессоры в зависимости от размещаемой структуры.
Для каждого стиля существует три файла процессора.
street.json
Дорожные процессоры определены в «
decoration.json
Процессоры парков определены в «
placeholder_replacement.json
Сборочные процессоры определены в «
Какие блоки и как часто зависят от заданного стиля. Помимо разрушения, замена заполнителя также отвечает за преобразование блоков-заполнителей структуризации в подходящие игровые блоки, подобно тому, как строитель обращается с этими блоками при строительстве здания.
- «structurize:blocksolidsubstitution» превращается в грязь, которая может быть преобразована в другой блок процессором, определенным позже в том же файле.
- «structurize:blocksubstitution» игнорируется, что означает, что существующие блоки в мире останутся на месте при создании структуры.
Разложение Пример
Приведенное ниже правило заменяет дубовые бревна паутиной с вероятностью 4%. Эта вероятность может быть хорошей для одного стиля, но быть слишком высокой или слишком низкой для другого стиля.
{ «output_state»: { «Имя»: «minecraft:cobweb»}, «input_predicate»: { «block»: «minecraft:oak_log», «вероятность»: 0,04, «predicate_type»: «minecraft:random_block_match»} , «location_predicate»: { «predicate_type»: «minecraft:always_true» } },
Если необходимы изменения или вы считаете, что отсутствует контент, не стесняйтесь редактировать
на этой странице (кнопка вверху справа) или отправьте
проблема
чтобы мы могли внести изменения.
— Вики-команда MineColonies
7 Несостоявшиеся североамериканские колонии
Эти ранние европейские поселения были обречены на смертельные ошибки.
Автор: Джессика Пирс Ротонди. Дикие лошади, завезенные европейцами, до сих пор бродят по острову. (Pierre Perrin/Sygma/Getty Images)
Испанское поселение Сент-Огастин и английская колония Джеймстаун были первыми европейскими колониями в Северной Америке. Но до их успеха многие другие потерпели неудачу. «Испанцы разбогатели в Мексике и на Юкатане, и все остальные были убеждены, что они тоже могут найти невероятные богатства, которые должны быть там», — говорит Дэвид «Мак» Макдональд, соавтор книги «9».0137 Мы не заметили их признаков: несостоявшиеся колонии в Северной Америке. «Потерянная колония» Роанок, возможно, является самым известным заброшенным поселением, но истории этих семи неудавшихся колоний напоминают об опасностях, с которыми столкнулись первые исследователи, которые часто были одной болезнью, мятежом или штормом от катастрофы.
1. Сан-Мигель-де-Гуальдапе, 1526
Сан-Мигель-де-Гуальдапе – колония многих первых. Это было первое известное европейское поселение на континентальной части Соединенных Штатов, первое, которое привело на континент порабощенных африканцев, и место первого восстания рабов в Северной Америке. В 1526 году Лукас Васкес де Айльон высадился на территории современной Южной Каролины или Джорджии с 500 колонистами и 100 порабощенными африканцами. Их поселение длилось всего несколько месяцев. Корабль с большей частью продовольственных запасов колонистов затонул, и они прибыли слишком поздно, чтобы сажать урожай. Затем неизвестная болезнь поразила 350 из 500 поселенцев и неучтенное количество их пленников. Группа порабощенных взяла дело в свои руки, сожгла дом хозяина, убила его и скрылась в лесу. Остальные испанские поселенцы покинули колонию и отплыли домой.
2. Очусе (Пенсакола), 1559
За сорок восемь лет до того, как англичане основали Джеймстаун, конкистадор Тристан де Луна-и-Аррельяно основал испанское поселение в Пенсаколе в 1559 году.
Флорида с 1500 солдатами, колонистами, порабощенными народами и ацтеками. По прибытии ураган потопил их корабли, что привело к большим потерям людей и провизии. Из-за нехватки продовольствия 1500 человек решили уйти вглубь страны, оставив 50 солдат и несколько порабощенных африканцев. С 1560 по 1561 год оставшиеся жители подняли мятеж, и к 1561 году это место было заброшено.
3. Ахакан, 1570
Колония Ахакан была основана девятью миссионерами-иезуитами в 1570 году в Чесапикском заливе. Они привезли с собой члена племени поухатан, Пакикинео, человека, которого испанцы похитили в этом районе девятью годами ранее в рамках своей миссии по обращению его народа в католицизм. Поскольку провизия истощалась, миссионеры последовали за своим пленником в лес в поисках еды, дав ему шанс сбежать и отомстить. Пакикинео перегруппировался с поухатанами, чтобы уничтожить испанскую миссию и убить поселенцев, пытавшихся колонизировать их земли.
«Ранние исследователи склонны считать коренных жителей простодушными и не понимают, что очень часто они ими манипулируют», — говорит Макдональд.
«В рассказах о потерянных колониях часто рассказывалось, что «есть огромное богатство, золото и драгоценности только на другой стороне этой горы». Это был прекрасный способ заставить европейцев уехать».
4. Роанок, 1585
«Потерянная колония» Роанок была первым английским поселением в Северной Америке. Основанный сэром Уолтером Рэли в августе 1585 года, он быстро столкнулся с нехваткой продовольствия и конфликтами с местными племенами. К 1586 году сэр Фрэнсис Дрейк доставил первых поселенцев Роанока обратно в Англию на корабле, но год спустя им на смену были отправлены еще 100 поселенцев под руководством Джона Уайта, включая жену Уайта, дочь и маленькую внучку. Уайт вернулся в Англию, чтобы пополнить запасы колонии, но был задержан из-за нападения испанской армады на британский флот. Поселенцев, которых он оставил, больше никто не видел.
К тому времени, когда Уайт вернулся в 1590 году, это место было заброшено. Единственным ключом к разгадке произошедшего было слово, вырезанное на деревянном заборе вокруг поселения: «Кроатон».
Кроатон — это название острова в 50 милях отсюда, где проживает одноименное индейское племя.
Знаете ли вы? Внучка Джона Уайта Вирджиния Дэйр была первым английским ребенком, родившимся в североамериканской колонии.
5. Остров Сейбл, 1589/1599
Названный «кладбищем Атлантики» за количество кораблекрушений на его берегах, остров Сейбл был впервые заселен маркизом де ла Рош в 1589 или 1599 году. дал им выбор: казнь или второй шанс на острове Сейбл. К нему присоединились семьдесят бывших каторжников, хотя колония, расположенная у побережья Новой Шотландии, вскоре была охвачена преступлениями и междоусобицами. В 1602 году La Roche прекратила его поставки. Год спустя он уступил, хотя к 1603 году только 11 из 70 поселенцев были еще живы. Остров Сейбл до сих пор населен дикими лошадьми, происходящими от домашнего скота, завезенного европейцами.
6. Остров Санта-Крус, 1604 г.
Фото: Culture Club/Getty Images Остров Сен-Круа, около 1604 г.