Как саудовские женщины нарушают запреты и борются за свои права
Автор фото, Twitter
Подпись к фото,В Саудовской Аравии женщины обязаны носить головные платки и абаи — свободные одежды, закрывающие женщину с головы до ног: появление на улице девушки в мини-юбке недопустимо
Чтобы спровоцировать громкий скандал и привлечь к себе внимание всей страны женщине в Саудовской Аравии достаточно сесть за руль или пройтись по безлюдной улице в мини-юбке — и выложить видеозапись своих «провокационных действий» в интернет.
На этой неделе такой скандал спровоцировало видео с саудовской моделью Хулуд, прогуливающейся по древнему форту Ушайкир в мини-юбке и коротком топе.
Видео быстро разлетелось в «Твиттере». Мнения разделились: часть пользователей считает, что Хулуд должна быть наказана, другие настаивают на ее праве носить то, что она хочет.
Для консервативной Саудовской Аравии, где подавляющее большинство женщин выходит из дома исключительно в широкой абае, появление на улице девушки в мини-юбке — вызов устоявшимся нормам.
Но с ростом популярности соцсетей таких «вызовов» со стороны женщин, защищающих свои права, стало заметно больше.
Ряд известных в Саудовской Аравии женщин считают борьбу за гендерное равноправие в стране одной из своих главных задач. Кто-то из них может позволить себе более «провокационные» действия, кто-то — менее, чтобы не вызвать осуждения со стороны относительно либеральных кругов в Саудовской Аравии.
«Когда вы меняете условия, в которых находится женщина, и даете ей больше возможностей, меняется жизнь всей семьи», — говорит саудовская телеведущая Муна Абу Сулейман, у которой в «Фейсбуке» более 1,2 млн подписчиков.
Автор фото, Facebook
Подпись к фото,Муна Абу Сулейман никогда не появляется на публике без хиджаба, но ее все равно постоянно критикуют за слишком «свободные нравы»
Будучи публичной фигурой, 44-летняя Муна не позволяет себе неосторожных поступков, которые могли бы вызвать скандал.
Тем не менее она постоянно становится объектом для критики.
Муна Абу Сулейман стала первой саудовской женщиной-телеведущей, появившейся на международном телеканале. Уже этого было достаточно, чтобы вызвать осуждение со стороны многих ее соотечественников. Критики указывали на то, что женщина, согласно канонам ислама, не должна быть публичной фигурой, и ей стоило бы держаться подальше от телекамер. В адрес ведущей поступали угрозы, так что в какой-то момент ей пришлось «позаботиться о безопасности своих детей».
Она почти никогда не появляется на публике в черной абае, которую носит подавляющее большинство ее соотечественниц. Телеведущая, у которой есть собственная линия модной одежды, предпочитает надевать закрытые, но яркие наряды, которые сильно отличаются по фасону от одежды местных консервативных мусульманок. При этом она говорит, что не нарушает никаких религиозных предписаний и могла бы не носить хиджаб.
Муна Абу Сулейман родилась в Филадельфии, окончила Университет Пенсильвании, а затем училась в Университете Джорджа Мейсона, Международном исламском университете Малайзии и Университете короля Абдулазиза.
В 2007 году она стала первой женщиной из Саудовской Аравии, назначенной послом доброй воли ООН.
«Я хочу, чтобы девочки понимали, что у них почти нет ограничений в выборе», — говорит Муна Абу Сулейман. Она считает, что в Саудовской Аравии, где сейчас работают только 15% женщин, молодые мусульманки тоже должны иметь возможность реализовываться в профессии.
Об этом Муна Абу Сулейман говорит публично, выступая в вузах и по телевидению.
Она считает, что у женщин должна быть возможность работать, создавать семью и оставаться при этом независимой. По ее мнению, в современном мире в интересах женщин не работает ни одна из существующих систем — ни традиционная исламская модель, которая подавляет волю женщин, ни западная модель, которая заставляет женщин соревноваться с мужчинами.
Принцесса Амира ат-Тавиль
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Амира ат-Тавиль уверена, что, даже отказавшись от хиджаба и абаи, она остается вполне правоверной мусульманкой
33-летняя принцесса Амира ат-Тавиль, выпускница американского Университета Нью-Хейвена, стала публичной фигурой после своего замужества.
Она вышла замуж за миллиардера — принца аль-Валида ибн Талала Аль-Сауда, который старше ее на 28 лет (в 2013 году пара развелась), и стала вице-председателем созданного им благотворительного фонда Alwaleed Philanthropies.
На публичных мероприятиях она почти всегда появляется в европейской одежде и с непокрытой головой. Это возмущает саудовскую консервативную общественность куда больше, чем яркие наряды Муны Абу Сулейман, выдержанные в рамках мусульманских традиций.
Принца аль-Валида ибн Талала неоднократно призывали «контролировать жену», чтобы та не подавала «дурной пример» правоверным мусульманкам.
«Все начинается с гражданских прав. Нет никаких закрепленных письменно гражданских прав для женщин, которые, тем не менее, являются гражданами страны. В министерстве юстиции уверяют, что работают над этим. Тем не менее [женщинам] прав еще никто не дал — напротив, их отобрали», — говорила Амира ат-Тавиль в интервью Си-эн-эн в 2012 году.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Принцесса Амира публично выступала в поддержку прав женщин в Саудовской Аравии
Тем, кто критикует ее за немусульманскую одежду, она отвечает так: «Я не представляю всех женщин Саудовской Аравии.
Я представляю поколение молодых саудовских женщин».
Принцесса Амира неоднократно публично выступала в ряде американских СМИ в поддержку предоставления женщинам Саудовской Аравии права управлять автомобилем. Она поддерживала активисток, которые решались на «акции неповиновения»: садились за руль, а потом выкладывали в социальных сетях видео того, как они ведут автомобиль.
«Я думаю, что это наша задача — бороться за наши гражданские права. Власти движутся в этом направлении и проводят много реформ, но нам самим необходимо развиваться как гражданскому обществу, развивать НКО», — убеждена Амира ат-Тавиль.
Закон не запрещает саудовским женщинам водить напрямую, однако исламское руководство страны де-факто поддерживает это ограничение из-за системы опекунства, законодательно закрепленной в Саудовской Аравии. Женщинам нельзя выходить из дома без сопровождения мужчины — обычно близкого родственника, а кроме того, разрешение от мужчины зачастую требуется для совершения разных дел — например, на открытие счета в банке.
Одна из самых известных саудовских активисток Маналь аль-Шариф шесть лет назад провела девять дней в тюрьме Саудовской Аравии за «вождение автомобиля лицом женского пола».
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,В июне была опубликована книга Маналь аль-Шариф «Daring To Drive: The Young Saudi Woman Who Stood Up To A Kingdom Of Men» («Отважиться на вождение: Молодая саудовская женщина, бросившая вызов королевству мужчин»)
По ее словам, однажды вечером она безуспешно пыталась найти такси, чтобы добраться до дома. На улице к ней начали приставать мужчины, и она даже начала опасаться, что ее могут похитить.
Ее так возмутила эта ситуация, что позднее она решила сама сесть за руль машины и опубликовать видео на YouTube. Всего за один день его посмотрели 700 тысяч раз. Так она начала кампанию за право вождения автомобиля женщинами в Саудовской Аравии.
«Боже мой, это было потрясающе. Когда я сидела в тюрьме, девушки садились за руль, снимали это на видео, публиковали — это был акт гражданского неповиновения.
Размах акции был огромный! Я думала, что, после того как меня посадили, движение умрет. Но когда меня отправили в тюрьму, что-то действительно изменилось. Все больше и больше женщин находили в себе смелость во всеуслышание объявить, что они водят машину», — рассказала активистка в интервью BBC Radio 4.
В июне в свет вышла книга Маналь аль-Шариф «Daring To Drive: The Young Saudi Woman Who Stood Up To A Kingdom Of Men» («Отважиться на вождение: Молодая саудовская женщина, бросившая вызов королевству мужчин»).
«Вождение — это символ гражданского неповиновения, символ перемен в Саудовской Аравии. Мне 38 лет, я мать двоих детей, я инженер компьютерных систем, и я все еще фактически считаюсь несовершеннолетним, недееспособным человеком. Я несовершеннолетняя с рождения и до самой смерти. Я — как собственность, которая передается от моего отца моему мужу или брату, если мужа нет, или даже сыну — моему собственному сыну. Рожать собственного опекуна! Это и есть система опекунства», — заявляет Маналь аль-Шариф.
Еще одна активистка движения за права женщин, 28-летняя активистка Лоуджан Хатлуль, получила широкую известность после своего ареста в декабре 2014 года. Ее задержали после того, как она попыталась въехать в королевство на машине из соседних Объединенных Арабских Эмиратов.
Вскоре после этого была арестована и Майса Амуди — проживающая в ОАЭ саудовская журналистка, которая пересекла границу, чтобы поддержать Хатлуль. У обеих женщин десятки и сотни тысяч подписчиков в «Твиттере».
Автор фото, Twitter
Подпись к фото,У Лоуджан Хатлуль сейчас почти 300 тысяч подписчиков в «Твиттере»
Тогда Лоуджан Хатлуль провела в тюрьме около двух месяцев. Правозащитники Amnesty International признали активистку узницей совести. А в 2015 году Хатлуль вошла в ежегодный список 100 самых влиятельных арабских женщин по версии Arabian Business Magazine.
В июне 2017 года ее снова задержала полиция в аэропорту Эд-Даммама.
Причина ареста до сих пор не разглашается, власти страны не разрешили женщине обратиться к своему адвокату или связаться с семьей.
«По всей видимости, она была под наблюдением из-за своей правозащитной деятельности, поскольку выступала в поддержку прав женщин, которые постоянно попираются в Саудовской Аравии», — заявила после недавнего задержания представитель Amnesty International Сама Хадид.
Ваджеху аль-Хувайдер, основательницу Ассоциации по охране и защите прав женщин в Саудовской Аравии, часто называют самой радикальной саудовской феминисткой и активисткой страны.
«Саудовские женщины слабы — независимо от того, насколько высок их статус, — потому что нет никакого закона, который бы их защищал. Подавление женщин и размывание их личности — это то, что происходит в большинстве семей в Саудовской Аравии», — говорит активистка.
Автор фото, Youtube
Подпись к фото,«Многие женщины в нашем обществе умеют водить машину, и многие наши родственники-мужчины не возражают против этого», — говорит Ваджеха аль-Хувайдер
В 2008 году Ваджеха аль-Хувайдер опубликовала в сети видео, как она ведет автомобиль в Саудовской Аравии.
По словам Хувайдер, публикация этой записи в интернете была приурочена к Международному женскому дню. Сразу после публикации видео посмотрели тысячи пользователей.
Тогда она стала первой активисткой, решившейся на акцию протеста после длительного затишья. До этого последняя акция протеста против запрета на вождение прошла в 1990 году, когда десятки женщин ездили по столице страны Эр-Рияду. Многих из них арестовали на сутки, их паспорта конфисковали, кое-кто из участниц акции лишился работы.
«Многие женщины в нашем обществе умеют водить машину, и многие наши родственники-мужчины не возражают против этого», — заявила тогда Ваджеха.
Ваджеха аль-Хувайдер, по разным данным, родилась в 1962 или 1963 году. Она работала журналисткой и сотрудничала с ежедневной газетой на арабском языке «Ав-Ватан» и изданием Arab News. Однако в 2003 году из-за участия в правозащитных акциях ей запретили публиковаться.
В 2006 году ее арестовали после акции протеста.
Перед тем как Ваджеху аль-Хувайдер освободили, ее заставили подписать обещание, что она больше не будет заниматься правозащитной деятельностью. Ей также было запрещено выезжать за пределы Саудовской Аравии. Однако позже этот запрет был снят.
В Саудовской Аравии женщины протестуют против ношения абайи | Новости из Германии о событиях в мире | DW
В Саудовской Аравии нарастает протест против обязательного ношения традиционной женской мусульманской одежды. Десятки женщин опубликовали на текущей неделе в соцсетях фотографии, на которых они надели наизнанку черное платье абайя, пишет в субботу, 17 ноября, агентство AFP.
«Гражданский протест»
По словам активистки Норы Абдулкарим, акция под хэштегом «абайя наизнанку» направлена против общественного давления, принуждающего женщин носить длинную черную одежду. Еще одна активистка назвала интернет-акцию формой «гражданского протеста».
В сентябре 2017 года король Сальман бен Абдель Азиз Аль Сауд, ранее вступивший на престол абсолютной монархии, объявил о начале процесса модернизации страны.
В частности, он распорядился с 2018 года снять запрет на вождение автомобилей для женщин. С января женщины имеют право посещать футбольные матчи, а в будущем они смогут без согласия мужа основывать фирмы.
Кроме того, наследный принц Мохаммед заявил о смягчении в будущем предписаний по женской одежде и назвал ношение абайи необязательным. В апреле в Эр-Рияде прошла первая в истории страны неделя женской моды.
В соответствии с традициями женщины в Саудовской Аравии носят традиционное длинное платье абайя и никаб.
Смотрите также:
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Большое разнообразие
Различия в некоторых элементах традиционной мусульманской женской одежды порой кажутся незначительными. Неудивительно, что многие нередко путают никаб с паранджой или чадрой. Кроме того, женщины часто носят разные элементы одежды в сочетании, что только усугубляет путаницу. Чем отличаются традиционные головные уборы и элементы одежды женщин-мусульманок — в галерее DW.
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Шейла
Длинный прямоугольный шарф, который свободно оборачивают вокруг головы и кладут на плечи. Шейлы бывают разных цветов. Данный вариант головного убора наиболее распространен в странах Персидского залива.
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Хиджаб
В более широком смысле хиджаб — это любая одежда, соответствующая нормам шариата. Однако в западных странах хиджабом называют традиционный женский мусульманский платок, полностью скрывающий волосы, уши и шею и в большинстве случаев слегка покрывающий плечи. Лицо при этом остается открытым.
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Хиджаб амира
Этот головной убор состоит из двух частей. Одна из них плотно облегает голову наподобие шапочки, другая представляет собой шарф, который часто имеет форму рукава и надевается сверху, закрывая плечи. Само слово «амира» переводится с арабского как «принцесса».
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Химар
Накидка с прорезью для лица, закрывающая волосы, уши и плечи и доходящая до талии. Химар распространен на Ближнем Востоке и в Турции.
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Чадра
Длинное покрывало, закрывающее все тело с головы до пят. Чадра никак не крепится к одежде и не имеет застежек, женщина обычно сама придерживает ее руками. Сама чадра лицо не закрывает, но при желании женщина может закрыть лицо краем покрывала. Кроме того, ее часто носят в сочетании с никабом. Распространена в Иране.
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Никаб
Головной убор черного цвета, полностью закрывающий лицо и волосы и оставляющий лишь прорезь для глаз. Никаб сочетают с другими видами традиционной мусульманской одежды, например с абайей — длинным платьем с рукавами и без пояса. Чаще всего никаб носят в странах Персидского залива, Йемене и Пакистане.
Хиджаб, чадра, паранджа — в чем разница?
Паранджа
Длинное покрывало, полностью закрывающее тело и лицо. Прорезь для глаз в парандже закрыта плотной сеткой — чачваном. Этот вид одежды распространен в Средней Азии и Афганистане.
Автор: Ута Штайнвер, Ирина Филатова
Положение женщины в Саудовской Аравии сегодня
8 марта в этом году я встречал среди вот таких дам. Что сказать, в Саудовской Аравии отвыкаешь потихоньку от женских лиц. Прямого запрета на хождение даже без хиджаба в стране теперь нет, и мы видели несколько раз девушек вообще с непокрытыми головами (это, конечно, местным населением очень не приветствуется, но технически возможно и не считается нарушением). Нормы шариата не обязывают женщин закрывать полностью лицо — открытого овала вполне достаточно. Тем не менее, большинство именно саудийских женщин носят никабы — головные уборы, полностью покрывающие головы и оставляющие лишь прорезь для глаз. И накидки, полностью скрывающие формы женщины, которые всегда только чёрные.
Не знаю, как в такой ситуации не спутать разных женщин между собой если и одеты они все одинаково и лица скрыты.Смотрел я на этот феномен, и, вот, всё думал. А как же, вот, естественное желание любой женщины выглядеть красиво? Одеваться, краситься и вот это всё? Так или иначе, но оно есть в той или иной мере у каждой представительницы прекрасного пола на планете Земля, и возможность такая есть на большинстве континентов — в Европе, в СНГ, в Латинской Америке, Африке, Восточной Азии. Да и даже в мусульманских странах женщина может, хотя бы, одевать красивые платья, ну, главное чтобы они не нарушали исламские обычаи.
Саудовские женщины лишены такого начисто. Красоту они могут проявлять лишь перед мужем, а для остальных должны выглядеть такими бесформенными чёрными мешками. Почему же так, если требования Ислама не обязывают прямо настолько закрываться? Есть версия, что это именно чисто саудийские традиции, что такие наряды у женщин были и в домусульманскую эпоху, и связано это было с жизнью в пустыне и необходимостью защищать лицо от песчаных бурь.
.
И формально, по закону, сейчас женщина, вроде бы, и имеет право одеваться так как хочет. Но традиционные и религиозные устои имеют тут куда больше вес, чем какие-то законы. Да и для самих женщин так ходить — норма.
Нам этого феномена, наверное, так просто не понять. В большинстве стран мира такой половой сегрегации давно уже нет. Но Саудовская Аравия только недавно отменила запрет водить машины для женщин. До 2018 года за это можно было получить наказание в виде ударов плетьми. А где-то в 2013 году разрешили ездить на велосипедах, но в сопровождении своего мужчины. Как представил, что если бы у наших девушек не было бы возможности ездить на велосипеде или машине, так прямо не по себе становится (хотя чего там, её же сейчас и нет :)).
В остальном — не сильно лучше. Женщина часто продолжает оставаться либо «собственностью» мужа, либо — родителей. Прав у саудийской женщины намного меньше, чем у мужчины, ещё недавно она не могла особо ходить никуда без него, голосовать, а показания женщины имели в два раза меньший вес в суде.
Общаться с мужчинами-неродственниками ей либо нежелательно, либо вообще нельзя (раньше могли тоже в полицию за такое сдать). Я поэтому очень удивился, когда одна такая закутанная барышня попросила у меня в поезде помочь спустить ей на платформу чемодан.
Но постепенно всё меняется, и даже Саудовская Аравия начинает осовремениваться. И вот эти самые закутанные в никабы женщины, которые, по идее, должны сидеть (самоизолироваться) дома, сконцентрироваться на домашнем хозяйстве, еде и детях, вполне себе ведут современный образ жизни: ходят по торговым центрам, закупают косметику, носят гламурные сумочки (пожалуй, единственный способ как-то подчеркнуть индивидуальность, ну, может, обувь ещё), гуляют с детьми по набережным, делают селфи и фотографируют закаты на телефоны, посещают музеи и выставки, учатся в ВУЗах, ну и, конечно же, работают.
Был свидетелем как одна девчонка, приехав на джипе к знаменитой эр-риядской «открывашке», вышла из машины с непокрытой головой, потом спокойно достала никаб и закуталась так, что и глаз стало не видно, и пошла в торговый центр.
Учительница в таком же никабе ведёт по музею группу детей, части из которых тоже предстоит потом так же ходить.
Кстати, интересно, что дети часто одеты вполне себе по-европейски, в том числе и девочки. Как-то потом дочке надо будет объяснить, что вот с такого то возраста нужно будет сменить гардероб.
Большинство кафе и ресторанов в Саудии имеют две секции: для мужчин, и для семей. Обратите внимание: не для мужчин и женщин! До какого-то времени женщина и не могла пойти в ресторан одна или с подругами. А если секции такой в кафе нет, то и с мужем не могла.
Сейчас всё либерализуется, и, по словам местных, разделение уже не такое обязательное, хотя и желательное. Но женщина по факту может сидеть на мужской половине, а одиноких мужиков уже не гоняют из семейных частей. Надо ж ещё понимать, что в Саудии очень много мигрантов, в том числе из немусульманских стран. Их многочисленность также вносит помехи в тотальное соблюдение шариатских норм — ну как-то глупо запрещать буддистке или индуистке куда-то там не ходить.
Женщины-иностранки смогут приезжать в Саудовскую Аравию без сопровождения мужчин и не носить абайю
Власти Саудовской Аравии либерализуют правила въезда в страну для иностранных туристов из 49 стран мира, в том числе США, Японии, Китая и стран ЕС.
- Визы будут стоить $80.
- Женщины смогут приезжать в королевство одни, без обязательного сопровождения мужчины, как ранее.
- Женщины не обязаны будут носить абайю (традиционную накидку черного цвета, закрывающую лицо и оставляющую лишь прорезь для глаз).
- Однако посещение Мекки и Медины по-прежнему будет доступно только для паломников, которые въезжают по специальным визам.
Обо всем этом в интервью Reuters объявил глава агентства по туризму Саудовской Аравии Ахмед Аль Хатиб.
Саудовская Аравия – одна из самых консервативных и закрытых стран мира. Там до сих пор проводятся казни в виде распятия, применяются телесные наказания, а права женщин ограничены. Им по-прежнему запрещено выезжать за пределы страны без разрешения отцов или мужей.
Однако власти королевства в последние несколько лет провели несколько реформ, которые должны повысить привлекательность страны за рубежом и изменить ее имидж в мире. Многие эти реформы продвигает наследный принц Мохаммед бин Салман, которого Турция и некоторые другие страны считают причастным к убийству журналиста Джамаля Хашогги.
- с июня 2018 года женщины получили право водить в стране автомобиль (до этого в Саудовской Аравии был запрет садиться за руль без прав, а женщинам их просто не выдавали),
- женщины также могут самостоятельно посещать несколько стадионов (сидеть им можно в отдельном секторе, не пересекаясь с мужчинами-одиночками),
- в стране впервые после 35-летнего перерыва открылись кинотеатры,
- женщинам позволили пользоваться государственными услугами (в том числе системами здравоохранения и образования).
О том, что женщины-иностранки смогут приезжать в страну без сопровождения родственников-мужчин, впервые было объявлено зимой 2018 года.
Ахмед Аль Хатиб утверждает, что ношение абайи для иностранок не будет обязательным даже на пляжах. Но, по его словам, от женщин в Саудовской Аравии по-прежнему требуется одеваться «скромно». На автогонках, которые в 2018 году проходили в Эр-Рияде, от женщин-иностранок не требовали покрывать голову, но большинство были одеты в накидки, которые полностью скрывали фигуры:
Власти королевства рассчитывают, что либерализация туристической индустрии приведет к тому, что доля туризма в ВВП страны вырастет до 10% к 2030 году, а количество туристов вырастет к тому же сроку до 100 млн человек. До сих пор туриндустрия королевства была сосредоточена на обслуживании паломников, приезжающих в хадж в Мекку.
«Мы надеемся, что к нам приедут достаточно туристов, которым понравится и другой отдых в Саудовской Аравии», – пояснил Аль Хатиб.
Он отдельно подчеркнул, что страна «очень, очень безопасна» для иностранных туристов, и пообещал им «волшебные воспоминания» об отдыхе.
Королевство меняет имидж ради развития экономики
С воскресенья в мире не останется стран, где женщины не могут водить машину,— соответствующий запрет будет снят в Саудовской Аравии.
Атмосфера, царящая сейчас в Саудовской Аравии, чем-то напоминает времена перестройки в СССР. «Десятилетиями здесь ничего не происходило, а теперь мы не успеваем за переменами. Кажется, что мы спали, нас внезапно разбудили, встряхнули, и вот мы уже в другой стране»,— поделилась с “Ъ” впечатлениями 20-летняя студентка одного из столичных университетов Сюзанна.
Ей вторит Нура — она работает в министерстве информации, которое на глазах превращается в современное пиар-агентство. Нура училась в США, но у нее не было и мысли остаться на Западе, как до нее это делали сотни саудовских выпускников.
Решение о снятии для женщин запрета на вождение автомобиля было принято еще в сентябре прошлого года. За прошедшее время в Саудовской Аравии были организованы трехмесячные курсы для инструкторов, а затем и сами школы вождения. Год назад Нажла вернулась в Саудовскую Аравию из США, где получила степень магистра математики. У нее муж, двое детей. Казалось, никаких сюрпризов впереди, и вдруг — новый закон. «Мне так хотелось поделиться с другими своим опытом вождения, полученным в США, что я записалась на курсы для инструкторов.
Именно обладательницы иностранных прав оказались в первой десятке женщин, допущенных к вождению в Саудовской Аравии. Их, как первых космонавтов, теперь знает вся страна.
Впрочем, в консервативных религиозных кругах к праву женщин водить машину относятся настороженно. Слишком долго общество убеждали, что ислам такое поведение не допускает. Нет полного единодушия и среди женщин, хотя подавляющее большинство — 93% — одобряют новый закон (данные опроса, проведенного по заказу компании Uber). 78% собирались получить права, из них 31% готовы зарабатывать деньги благодаря вождению, в том числе в качестве таксиста.
«Саудовская Аравия никогда не будет прежней»,— написала на своей странице в Twitter сразу после снятия запрета основательница движения Women2drive Маналь аль-Шариф.
Она и ее соратницы потратили годы, чтобы добиться отмены запрета. Петиции, кампания в интернете, демонстративное нарушение закона — активисток не останавливала даже тюрьма. Госпожа аль-Шариф была вынуждена уехать из страны, ряд ее соратниц по-прежнему остаются в заключении. Некоторые были арестованы совсем недавно. «Удивлена этими арестами. В то время как мир становится свидетелем отмены запрета на вождение для женщин, власти запугивают и арестовывают активисток, которые настаивали на этих реформах»,— написала Маналь аль-Шариф в Twitter в эту среду.
На самом деле снятие запрета на вождение не имеет ничего общего с правами человека в Саудовской Аравии. «У нашей страны амбициозные планы по развитию и диверсификации экономики. Это особенно важно в условиях волатильности цен на нефть. Женщины составляют почти половину населения Саудовской Аравии. Их мобильность — залог успеха всей страны»,— сказала “Ъ” бизнес-аналитик и инвестиционный советник Тала аль-Джабри. Перемены пришли в страну вместе со стратегией Vision 2030, принятой в 2016 году с целью диверсификации саудовской экономики и избавления ее от нефтяной зависимости.
Стратегия затрагивает все сферы жизни саудовского общества — от бизнеса до культуры и спорта. Экономические результаты реформ оценить пока трудно. Но показательная кампания наследного принца по борьбе с коррупцией (в том числе внутри королевской семьи) и изменения в сфере развлечений служат хорошей рекламой проводимых реформ.
Как не устает повторять наследный принц Мухаммед бен Сальман, никакие нормы ислама не обязывают женщину носить черную одежду и закрывать лицо.
Все чаще на улицах саудовских городов можно встретить женщин не только без скрывающего лицо никаба, но и без платка, прикрывающего волосы.
В дорогих ресторанах, торговых центрах и на концертах таких женщин больше, чем на прогулке в парке. Многие при этом признавались корреспонденту “Ъ”, что речь не идет о политическом высказывании, а все зависит от настроения и обстоятельств: сделала красивую прическу — платок не нужен, не успела помыть голову — надела хиджаб.
Впрочем, собеседники “Ъ” в Эр-Рияде и Даммаме отмечают, что взгляды за один день не меняются: должны пройти годы, чтобы общество приняло предлагаемые ему перемены.
По данным газеты «Сабк», глава департамента развлечений Ахмед аль-Хатиб был уволен в минувшее воскресенье, после того как в интернете появился ролик выступления российских гимнасток во время гастролей московского цирка в Эр-Рияде. Пользователи соцсетей возмутились неподобающим видом артисток, одетых в трико. Официального подтверждения связи между увольнением и цирком нет, однако собеседники “Ъ” в Эр-Рияде отмечают, что публике послали сигнал: границы у перемен есть, устои до основания никто не ломает.
«Вы думаете, все приветствуют реформы? Нет. Особенно на фоне январского роста цен на бензин и электричество, а также первого в истории страны введения налогов. Просто наши власти хорошо овладели искусством пиара»,— сказал “Ъ” собеседник в экспертных кругах, пожелавший остаться анонимным.
«Разве в других странах население всегда довольно реформами?» — заочно не соглашается с ним генерал ВВС в отставке политолог Абдалла бен Ганим аль-Гахтани. По его мнению, государство своими реформами стремится донести до населения простые вещи: нужно беречь ресурсы, уметь распределять доходы.
«Жалуетесь на высокие цены — подумайте, зачем вы оставляете включенными кондиционеры, уходя из дома, зачем режете целого барана, чтобы накормить двух человек? Во всем должен быть разумный подход»,— поясняет он “Ъ”. Генерал считает, что главное в проводимых реформах не какие-то отдельные шаги, а то, как меняется образ мышления саудовцев — «их взгляд на мир и на себя самих».
Как и почему стал возможен мусульманский феминизм
Читать далее
Аравийская женщина. На заре свободы
Мы продолжаем проект Best of Reportagen — лучшие тексты из знаменитого швейцарского журнала лонгридов — при поддержке Швейцарского совета по культуре Про Гельвеция.
Ну да, розовый — не то, о чем мечтала Маха. На самом деле ей хотелось, чтобы все было белым. Белоснежные кресла сверкали бы наперегонки со здешним солнцем. В Эр-Рияде офисы заставлены мебелью в мужской цветовой гамме, черной или коричневой, какая ей точно не нужна.
А у нее будут работать исключительно женщины. Да и сама она терпеть не может темные мужские цвета.
Стиву, шоферу, пришлось возить Маху по всему городу в поисках белой мебели. Надежно, без лишних слов вел он вместительный кроссовер по восьмиполосным улицам Эр-Рияда через пробки, которые здесь всегда. Во время фаджра (утреннего намаза. — Ред.), в полдень, ближе к вечеру, даже ночью. Мимо высоток с зеркальными окнами в Финансовом районе имени короля Абдаллы, мимо сверкающих фасадами небоскребов, квадратов жилых домов с цистернами воды и спутниковыми тарелками на плоских крышах, мимо городских вилл из светлого камня и множества мечетей со свечками минаретов, рвущихся в почти всегда безоблачное здешнее небо.
В самом сердце пустыни вдоль и поперек по огромному мегаполису, который по своему устройству не так уж сильно отличается от городов Калифорнии, где бывала Маха. От Лос-Анджелеса, например: только холмов нет. Эр-Рияд плоский.
Плоский, как лаваш, — среди песков, с редкими пальмами на улицах. Оазис, залитый бетоном. Только того, что нужно, Маха так и не нашла. И мятежница в ней остановила свой выбор на розовом. Розовые кресла, розовые и лиловые орхидеи, розовые подушки на диваны, а в качестве пуанта — искусственная трава на подоконнике под огромным застекленным порталом окна, откуда открывается вид на широкую улицу и стоматологическую клинику напротив.
Easy—peasy. Сотрудница посольства Саудовской Аравии в Берлине так мне и сказала: «Вот увидите, ну, может, две-три странности, а в остальном — easy—peasy». И убежденно кивнула, возвращая паспорт с визой внутри. Криво ухмыляясь в ответ, я мысленно перебирала слова, которые, на мой взгляд, слышишь в связи с Саудовской Аравией гораздо чаще, чем easy—peasy. Например, шариат. Нефть. Смертная казнь. Религиозная полиция. Абсолютная монархия. Пустыня, Мекка, Медина.
Публичные казни. Война с Йеменом. Экономическая блокада Катара. Ограниченные права женщин. А тут еще и международная обстановка: саудовские ВВС перехватили йеменскую ракету прямо над северо-восточной частью города, из Берлина как раз только что отозвали посла Саудовской Аравии. Бурка, никаб, хиджаб — господи, во что я ввязалась?
Короче: страшно до ужаса. Только уже поздно.
Я, считающая себя феминисткой, с самого начала своей журналистской карьеры пишу о женщинах. «Саудовская Аравия вступает в новую эпоху», «Робкие шаги к современности», «Женщины медленно высвобождаются из оков» — меня манили подобные заголовки.
Я совсем не знала, как эти женщины живут. У меня было лишь самое смутное представление, по сути, очень близкое к состраданию. Оно покоилось на трех китах: никаб, притеснение, жертва.
Перед отъездом я одолжила у берлинской знакомой абайю — скрывающее все тело сплошное черное одеяние с длинными рукавами, похожее на просторный плащ; в Эр-Рияде абайю носят прилюдно все женщины.
К ней раздобыла тонкий черный платок: дважды обмотав вокруг головы и укрепив под подбородком, я собиралась носить его как хиджаб. Вообще-то по закону иностранки в Саудовской Аравии не обязаны носить хиджаб, но мне хотелось быть ко всему готовой. Я придирчиво изучала собственное отражение. Ощущение удивительное. Когда чернота платка поглотила волосы, лицо сделалось бледным и усталым. Постаревшим. Черная ткань легко струилась поверх повседневной одежды. Даже довольно удобно. Упаковав в чемодан хиджаб и абайю, я села в самолет.
Первая странность поджидала меня в Эр-Рияде, едва я в своем новом наряде вступила в отель. В вестибюле на меня взирала с фотопортрета непременная троица: король Салман, его предшественник — король Абдалла и молодой наследный принц Мухаммед бин Салман. На большом плоском экране нон-стоп шла прямая трансляция тавафа из Заповедной мечети аль-Масджид аль-Харам в Мекке: паломники совершали ритуальный обход Каабы, важнейшей мусульманской святыни, семикратный, против часовой стрелки.
Коран и сунна определяют основной закон Саудовской Аравии; требуется абсолютная лояльность по отношению к Аллаху, пророку Мухаммеду и королевской семье. Все недовольные быстро оказываются в тюрьме. В лучшем случае. Ваххабизм предполагает полный запрет на алкоголь, но в ресторане отеля желающие могут заказать «саудовское шампанское» — газированный напиток из яблочного сока и лимона с плавающими на поверхности кусочками фруктов и листочками мяты. Строгие варианты ислама запрещают музыку, кинофильмы, концерты. Но в номере я обнаруживаю, что плазменный телевизор показывает ливанские музыкальные клипы, американские боевики, CNN и BBC.
Войдя на следующее утро в помещение для завтрака, я увидела там только троих мужчин, смеривших меня мрачными взглядами, а посреди помещения зачем-то были составлены вместе две перегородки высотой в человеческий рост так, чтобы они отгораживали отдельный сектор пространства. Что там за ними, не видно. Может, ремонт или какой-нибудь временный непорядок.
И только позже я уловила с той стороны какое-то движение. Перегородка слегка качалась. Потом изнутри ее сдвинули в сторону, как дверь, и оттуда показались две женщины, с ног до головы укутанные в черное. На обеих были никабы, белые кроссовки «Найк», у каждой в руке — огромный айфон. Я уставилась на них. И тут до меня дошло: из-за разделения полов, обычно практикуемого здесь в общественных местах, женщины должны завтракать в отдельном помещении. И если специального помещения для них не предусмотрено, приходится устраиваться за двумя сдвинутыми перегородками.
После завтрака я договорилась встретиться с Махой. Хозяйкой розового офиса. Тридцать восемь лет, рост примерно метр шестьдесят, яркие темно-карие глаза сверкают с вызовом, стриженные под боб волосы зачесаны назад. В ушах, на пальцах, на запястьях — золотые украшения с кристаллами Сваровски. Маленький носик и пухлые щеки несколько смягчают силу, которую излучает ее лицо; улыбается она как девочка. Но передо мной деловая женщина, она точно знает, чего хочет, и если не проводит сейчас тренинг для молодых женщин в Университете принцессы Ноуры, то объясняет младшему сыну Маджеду по телефону, почему сегодня, в отличие от прошлого года, у него не получится попасть вместе с ней на фестиваль Comic Con одетым как crazy banana, или же связывает в Твиттере друг с другом двух женщин.
И так когда нужно, то и до полвторого ночи.
Маха — тихая повелительница спрятанного за серой дверью розового мира, который сама же и создала посреди Эр-Рияда. Нужно лишь подняться на лифте на второй этаж, позвонить в дверь, бросить взгляд в камеру — и серая дверь отворится. Так я попала в будущее — пронизанное светом коворкинговое пространство. Она намекало на грядущий женский мир Саудовской Аравии. Маха сдает рабочие места только женщинам: 16 столов, 5 отделенных друг от друга прозрачными перегородками офисов. Плюс небольшое помещение для приема посетителей, куда разрешен доступ мужчинам, и еще зал для презентаций. В коворкинге, который Маха окрестила SHEWORKS, бюро арендуют специалистки по дизайну интерьеров, графическому дизайну, макияжу и искусственным ресницам. Есть художница-иллюстратор, аудитор и даже government relations coordinators, которые помогают клиенткам получать все необходимые документы и официальные разрешения.
За конторкой возле входа сидит женщина-администратор, она как раз красит ногти, а на джемпере у нее желтым, зеленым и красным написано «girl power».
Подальше у окна две молодые женщины сосредоточенно нависли над дисплеями, еще одна рядом только что развернула небольшой коврик, который через несколько минут, после молитвы, аккуратно снова спрячет в белый ящик комода. На кухне одна из женщин вскрывает упаковку кексов. А в углу на вешалке, словно забытые кем-то, безжизненной кучей висят черные абайи. Те, у кого нет сейчас срочных дел или кто ждет посетителей, устраиваются поболтать на угловом диванчике или пользуются возможностью освежить макияж.
Три года назад, когда Маха с мужем и двумя маленькими сыновьями вернулась сюда из Калифорнии, у нее родилась идея женского коворкинга. Перед тем они с мужем несколько лет жили в Канаде. Она получила там МВА, окончила курс фотографии, а он завершил медицинское образование. И эта пара — не исключение: многие молодые аравийцы едут учиться за границу, получая от королевства стипендию; в том числе женщины — если их отцы, братья или мужья, конечно, им разрешат.
Когда в 2003 году они вернулись в Саудовскую Аравию, Махе было нужно рабочее место. Но где? В больницах, школах и некоторых банках совместная работа мужчин и женщин допускалась, в остальных случаях траектории разных полов в публичном пространстве обычно не пересекались вовсе. Как ей вести себя в коворкинге, где рядом работают мужчины? Маха нигде не нашла четких правил на сей счет. Можно ли ей сидеть рядом с мужчиной? Что делать, если захочется помолиться или поесть? «Религиозная полиция тогда могла обвинить тебя в чем угодно, просто сочтя это греховным, — даже если вина не твоя», — рассказывает Маха.
Но это было тогда — в старой Аравии. Когда на каждый свой шаг женщина должна была получить письменное разрешение мужчины-опекуна. Но теперь королевство меняется очень быстро. Молодой принц реформирует страну на спринтерских скоростях. Религиозная полиция уже не может арестовать или накинуться на тебя на улице только из-за того, что ты не так, по ее мнению, надела хиджаб. Женщин поощряют работать с самого верха: через программы стартовой помощи, финансовой поддержки.
У женщин, которые не могут позволить себе личного водителя, появилась возможность вызвать с помощью приложения дешевое такси: они вдруг стали мобильными. Появились концерты: билеты на них можно заказывать онлайн. Скоро откроются кинотеатры, в городе запустят метро. Женщинам наконец можно будет водить машину также и в Эр-Рияде. А недавно выпустили новую фетву — теперь разрешено молиться с лаком на ногтях!
Рабочее место номер 12 в коворкинге Махи занимает Сехам — ей 33 года, она замужем, мать троих детей. Несколько лет провела с мужем в Европе, долго жила в Нидерландах. Вернувшись на родину, открыла собственное дело — продажу декоративных кухонных принадлежностей. Еще она поставляет рис, чай, кофе и растительное масло в отели и рестораны в стране и за рубежом. «Между делом» изучает электронную коммерцию и уже совсем не хочет исходить исключительно из интересов мужа. За детьми следит няня-филиппинка, представительница 11-миллионного слоя дешевых трудовых мигрантов, — это все еще символ статуса, но уже далеко не редкость в арабских семьях среднего класса, чей достаток в последнее время из-за цен на нефть хоть и пошатнулся, но незначительно. В волосах Сехам бирюзовые пряди, губы и ногти накрашены алым.
Она собирается сегодня после работы отправиться за покупками — вместе с Галией, чей рабочий стол стоит наискосок от стола Сехам, и Латифой (стол номер 9).
Вообще-то Галие сегодня не до покупок. Только что ее снова вырвало. В двадцать четыре года это ее первая беременность, четвертый месяц. И чем в торговый центр, пусть уж ее лучше вечером отвезут на занятия по йоге для беременных. До недавнего времени через свой сайт она предлагала услуги кейтеринга: у нее можно было заказать еду в офис — лапшу по-китайски или бамию по-ливански. Галия готовила сама, а ее муж занимался денежными вопросами. Но теперь, когда внутри ее тела растет малыш, она не выносит запахов пищи. По утрам из своего плейлиста на смартфоне она включает не рожденному еще младенцу истории из Корана, а иногда вечерами прижимает аппарат к животу, когда очередь доходит до Моцарта или Майли Сайрус.
А вот Латифу, третью в группе, дети занимают мало. Ей 31 год, обтягивающие джинсы, из волнистых волос выбиваются осветленные пряди. Из семерых детей своего отца она одна не имеет своей семьи. На уме у нее другое: профессиональный успех. «Ну на что мне муж, бога ради?!» — резко бросает она. Полтора года назад она стала сама зарабатывать дизайном интерьеров. Вообще-то она хотела стать математиком, но такое отец просто не мог себе представить. Мама, правда, до сих пор не понимает, с чего вдруг ей захотелось работать. Ведь семья заботилась о ней, а потом, слава Аллаху, заботу взял бы на себя муж! Но Латифа должна была доказать, что в состоянии сама чего-то добиться. Дела пошли неплохо, вот только сейчас, к концу года, стало паршиво. «Повсюду ощущается неуверенность из-за реформ», — говорит она.
Я удивлялась, слушая Сехам, Галию, Латифу. Во многом они принадлежали к новому поколению женщин, чьи жизненные пути лавировали между традицией и прорывом, Snapchat и ковриком для молитвы, внутрисемейным коллективизмом и индивидуальным развитием. Задача на сохранение равновесия: следующий шаг возможен, но лишь по мелким ячейкам густой сети, которую держат растянутой королевский дом, шариат, семья и религия. Все переплетено со всем. Прошлое и будущее совмещаются в жизни этих женщин, как рост числа пластических операций с традицией ношения головных платков. И за всеми контрастами стоит религия, впечатанная в ДНК здешних женщин наравне со способностью дышать.
Я спрашиваю Маху, как сочетаются консервативные истолкования Корана и профессиональная деятельность женщин; она отвечает: «Даже Хадиджа, первая жена пророка Мухаммеда, была деловой женщиной! К тому же на 15 лет старше него!» Тем самым для Махи тема закрыта: религия — основание достаточное. Маху раздражает, что на Западе о положении и влиянии восточных женщин нередко судят исключительно по тому, носят ли они хиджабы-никабы. Ей непонятно, почему это вообще должно кого-то заботить. Будто на свете нет других проблем! Такой подход кажется ей мелочным, поверхностным.
Да и мне через несколько дней он представлялся небесспорным. Ведь у женщин, с которыми встречалась я, ни хиджаб, ни абайя дискомфорта не вызывали. То и другое было для них частью жизни. Как сумка, которую берут с собой, выходя из дома.
Вскоре я уже приходила в коворкинг Махи как на работу. Привыкла к мягкому воздуху, к солнцу, которое теперь, в конце ноября, уже не палило меня невыносимым жаром, а обдавало приятным теплом, когда по утрам я выходила из отеля. Привыкла к мелодичным призывам муэдзина в слиянии с какофонией моторов и автомобильных гудков, привыкла к арабскому кофе, обильно приправленному кардамоном или шафраном, который, подобно золотисто-желтой непрозрачной воде торфяного озера, щедро заполнял мою чашечку всякий раз, когда я встречалась с новыми визави. Люди, даже совсем незнакомые, окружали меня гостеприимством, какого я прежде нигде не встречала.
Однажды вечером я оказалась на аравийской свадьбе. Меня взяла с собой подруга Махи Ноура, дочь богатого бизнесмена. Родом из именитой и уважаемой семьи, она все время следила за своими манерами и соблюдением «этикета», как она говорила. Это виделось во всем. В том, как она закидывала за плечо длинные, до бедра, волосы, проводила по губам помадой, медленно скользила по помещению на высоких каблуках. Брекеты на зубах — несмотря на ее полные 30 лет — лишь добавляли ей очарования. В ней была какая-то мягкость, душевная чистота настоящей принцессы; ни разу не слышала я, чтобы Ноура сказала о чем-то плохо; она все время старалась, чтобы мне было хорошо, готова была без остановки славить королевскую семью и «моего Бога», как она выражалась, говоря об Аллахе. Нет, правда, я еще не встречала человека, столь же чуждого всякого цинизма и чья вера в Бога была бы настолько крепка. С огромным воодушевлением Ноура часами могла рассказывать мне о мудрости пророка Мухаммеда.
Свадьба проходила в отеле «Интерконтиненталь» и началась довольно поздно — около десяти вечера. Мужчины и женщины праздновали порознь. Но сильнее всего поразил меня не праздничный зал, где на длинных белых диванах сидело около 200 женщин, потягивая чай, — время от времени они вставали и робко скользили мелкими шажками под оглушительно громкую арабскую музыку в затянувшемся ожидании парадного явления молодой пары — мое внимание сразу приковал к себе гардероб. Именно там, сняв абайи и убрав их в пластиковые пакеты, темные женские фигуры преображались в радужных волшебных существ. То, что обычно прячут, здесь они постарались подчеркнуть. Меня окружали глубокие декольте, открытые спины, подчеркнуто выпуклые ягодицы; золотой сатин, разноцветная парча и прозрачный шифон. Завитые локоны, напудренные скулы, покрытые лаком ногти; сверкающие драгоценности, переделанные носы и одна довольно заметно хирургически подтянутая попа. Облака густого парфюма, заполнившие пространство, вызывали такое же головокружение, как и высоченные шпильки дам. Ким Кардашьян была бы здесь серой молью.
У меня перехватило дыхание. В моем берлинском пространственном пузыре, в котором я живу, в Нойкёльне, женщину могут счесть хабалкой, если она наводит слишком много марафета. В моде у нас практичная, удобная, незамысловатая одежда. Тенниски, джинсы, пуловер. Макияж? Это слишком. Высокие каблуки? Не смешите. А здесь женщины прославляют свою женственность. Гордятся ею. Меня восхитила естественность, с которой они наслаждаются сами собой. Я сама не могла наглядеться на их красоту, сгустившуюся так плотно в воздухе.
Одно селфи сменяет другое: еще разок для подружек по Snapchat, please. Но невесту фотографировать нельзя; по традиции, ее нельзя даже просто освещать ярким светом. Разрешается только официальному фотографу. Когда через три часа под драматическую музыку в зал вступил жених в сопровождении близкого родственника-мужчины, женщины тут же вновь набросили на себя хиджабы или никабы — те, кто вовремя не успел в гардероб за накидкой, тут же спрятали лица, быстро прижав к ним подушки.
Я не знала, был ли этот брачный союз устроен по договоренности семей, без участия жениха и невесты, или нет, но, как мне объяснили, подобное в Саудовской Аравии — не редкость. Особенно в сельской местности это еще обычное дело. Совместное проживание неженатой пары до сих пор везде совершенно исключено. В городском среднем классе сегодня отношения развиваются по строгому протоколу: молодой человек видит девушку, может, ему удается перекинуться с ней парой слов. Если она ему нравится, он получает разрешение на брак от своей семьи, затем обращается к избраннице и к ее семье, делает предложение. При идеальном сценарии получает согласие, дальше помолвка, брачный контракт. После этого влюбленные могут встречаться в ресторанах или дома в присутствии членов семьи — или общаться по телефону, чтобы узнать друг друга поближе. Через полгода после помолвки — свадьба. В целом молодые аравийцы последнего поколения в большинстве случаев сами выбирают будущую жену (мужа) — во всяком случае, в городе. В последние годы к тому же все время растет число разводов. В среднем в шариатских судах рассматривается пять подобных обращений в час.
Ноура, моя приятельница с брекетами, пока что не сталкивалась с разводами, только с предложениями. Их она уже получила столько, что перестала считать. Но ни одно не показалось ей подходящим. Ей хочется выйти замуж по любви. Как всякая незамужняя женщина, она продолжает жить в доме отца, мечтать об идеальном муже и каждый день перед отходом ко сну возносить молитву Аллаху, чтобы он ниспослал ей наконец достойного супруга. Вот и теперь в ожидании появления невесты обращает она к небесам краткую безмолвную молитву.
Еще часа через два наконец-то все началось: под торжественную поп-музыку две служанки-филиппинки распахивают огромную двустворчатую дверь, и в зал входит невеста. В вышитом белом платье на европейский манер, в котором она почти исчезает, невеста напоминает розочку взбитых сливок, политую сверху чем-то блестящим. Словно в замедленной съемке, размеренно двигается она по длинной дорожке на сцену, к жениху. Мне страшно, что она может запутаться в длинном шлейфе платья, упасть, не выдержав его веса или под грузом всеобщего внимания. Команда операторов ловит каждое движение чувств на ее лице, все это передается на два больших экрана в конце зала. При виде невесты у Ноуры по щекам бегут слезы. Примерно через полчаса невеста благополучно добирается до сцены, и вот все поздравления получены, снимки сделаны, а в соседнем помещении наконец открывается буфет. На часах полпервого ночи. Проголодавшись, я активно накладываю на тарелку шарики фалафеля. Но стоит нам приняться за еду, у Ноуры звонит айфон. Я не знаю, что она говорит: разговор на арабском. И длится недолго. Закончив, Ноура еще несколько раз невозмутимо отправляет в рот вилку с едой и вдруг начинает со мной прощаться: звонил отец и сказал, что через пять минут водитель будет ждать ее у дверей. Он не любит, когда после захода солнца ее нет дома. И Ноура быстро складывает салфетку и идет к выходу. Ее тарелка почти полная. Я с некоторым раздражением оглядываю зал и вижу, что большинство остальных дам столь же внезапно поднимаются и уходят.
Да, лица женщин, спрятанные за подушками, внезапный отъезд Ноуры, отец, который не позволяет ей ездить даже по стране, разделительная перегородка в зале для завтрака в отеле и тот факт, что на улицах Эр-Рияда женщину встретишь нечасто, — к этим вещам привыкнуть я так и не смогла. Разве сама Ноура не чувствует себя в клетке? Не ощущает зависимости своего положения? Неужели не злится на отца?
Через несколько дней после свадьбы я спросила ее об этом. Ноура посмотрела на меня так, словно я спрашиваю, как это солнце восходит каждое утро и каждый вечер заходит. «Habibti, — сказала она, — моя дорогая, отец и мать для меня — всё. Никогда я не сделаю ничего против воли отца. Он хочет для меня только самого лучшего, он беспокоится обо мне».
И вдруг я поняла: то, что я интерпретирую как угнетение, в глазах Ноуры неразрывно связано с отеческой заботой и уважением к родителям. С задачей отца сохранить свою дочь как ценнейший дар и с задачей дочери чтить своего отца. Коран запрещает всякую непокорность по отношению к родителям. Ноура с уважением относится к такому распределению ролей. Более того, она не задумывается об этом. Может быть, в этом и состоит главное различие между моими и ее убеждениями. Я как феминистка научилась подвергать любую ситуацию анализу. Но, как ни было мне сложно понять точку зрения Ноуры, все-таки я поняла: традиционные ценности составляют ядро идентичности не только ее страны, но и ее самой.
«Конечно, мы протестуем против необходимости получать разрешение отца, брата или мужа всякий раз, когда нужно куда-нибудь поехать, — говорит Маха, с которой я через несколько дней решаюсь поговорить о свободе, сидя на заднем сиденье ее кроссовера, пока Стив везет нас к охраняемому коттеджному поселку, где она живет с семьей. — Но ведь женщины на Западе находятся под мощным давлением. В чем же свобода? В том, что ты одна в ответе за все и ни от кого не получаешь поддержки? Я бы не чувствовала себя свободной, если бы мне пришлось так жить. Скорее, я почувствовала бы себя пленницей». И в глазах Махи я вижу сострадание ко мне из-за моего образа жизни в Берлине.
И она, и другие женщины, с которыми я разговаривала здесь, вне всякого сомнения, по-другому понимают женственность, нежели я. Я всегда гордилась тем, что могу все сама. Самостоятельность, независимость — это главное для сильной, свободной женщины. Я сама зарабатываю на жизнь, сама решаю, что делать; я не хочу выходить замуж, но если я приму такое решение, то брачный договор точно составлю сама. Никогда — внедрила в мое сознание моя мать — я не должна ни от кого зависеть и лучше все сделаю сама, чем приму от кого-нибудь помощь.
У Махи понимание свободы другое. И она вовсе не чувствует себя несвободной. По крайней мере, уверяет в этом меня. И я ей верю. Она и работающие вместе с ней женщины не придают большого значения тому, чтобы справиться со всем в одиночку, стереть все социально обусловленные различия между женщинами и мужчинами. Как это представляют себе западные феминистки, включая меня. Хотя, согласно Корану, мужчина и женщина перед Богом равны, права у них неравные. Перед ними стоят разные задачи. Мужчина несет ответственность за женщину, и не только финансовую: он должен обеспечить ей имущество, защиту и уверенность в завтрашнем дне. Женщина должна смириться, принять его волю. Последнее, как считают Маха и ее подруги, вовсе не обязательно означает слабость. В личном пространстве бразды правления у женщин, а в последнее время все чаще и в публичном пространстве тоже. Они извлекают выгоду из традиционного распределения ролей: так, Махе не приходится тратить собственный доход на содержание семьи. Ее деньги принадлежат только ей, в то время как муж очень даже обязан кормить семью на свою зарплату. И еще, несмотря на то что у нее самой есть постоянный доход, ежемесячно выдавать Махе определенную сумму на хозяйство.
От разговора о личном мы незаметно перешли на политику; эти сферы так тесно переплетаются в Саудовской Аравии. Сначала я побаивалась задавать вопросы — тема щекотливая. Но вот решилась: мне хочется узнать, как в здешнем обществе обстоит дело со свободой слова, участием в политической жизни, критикой королевской семьи. «Мы, аравийцы, не очень-то любим говорить о таких вещах, — ответила Маха. — Если честно, это нас не очень интересует. Главное, что наследный принц, всех ему благ, делает хорошее дело». А в том, что он делает хорошее дело, Маха не сомневается. Как и все остальные, с кем я разговаривала.
В самом деле, в душе аравийцев живет определенная лояльность к власти, готовность ей подчиняться. Время от времени вспыхнет вдруг та или иная кампания в Твиттере, но политической оппозиции как таковой не существует. И социальные преобразования, которые сейчас происходят, не были завоеваны снизу, но спущены сверху — наследный принц примеряет на свое общество более феминистские фасоны. Социальная революция нужна наследному принцу, чтобы в экономически тяжелые времена сохранить спокойствие в массах. Благополучие Саудовской Аравии, десятилетиями незыблемое, как пять столпов ислама, некоторое время назад изрядно пошатнулось из-за колебаний нефтяных цен. И женщины с их стремлением участвовать в общественной жизни и готовностью приносить больше пользы пришлись тут как нельзя кстати.
Но таково западное видение нынешней ситуации в королевстве. Представления самих граждан Саудовской Аравии, насколько я поняла, сильно от него отличаются. Даже Йавахир, единственная женщина, которая за плотно закрытой дверью своего офиса поделилась со мной своими религиозными сомнениями, для наследного принца смогла найти только хорошие слова. «Он мне нравится, — сказала она, — он и другие члены королевской семьи хорошо знают нашу страну. Мы — родовое общество, и пройдет еще много времени, прежде чем мы будем готовы к демократии».
Йавахир тридцать девять лет, она не замужем, сделала хорошую карьеру, достигнув управленческого уровня в большой финансовой компании с международными интересами. Новый работодатель переманил ее к себе всего полтора месяца назад. Короткая стрижка и большие очки сообщают ей лишенную всякой вычурности элегантность, взгляд выдает острый ум, слова она произносит вдумчиво и весомо. Мне она показалась живой антитезой Ноуре: сдержанна, в ней меньше страстной восторженности, больше сомнений. Она анализирует существующие отношения. Там, где Маха и Ноура просто захвачены системой, она способна мыслить критически, по крайней мере, наедине с собой. «Религия? Как и везде: инструмент, чтобы объединять людей и контролировать массы, — произносит сухим деловым тоном. — Не стала бы называть себя атеисткой. Но я постоянно задаю себе вопросы, что действительно верно, а что нет».
Мысли о семье, о муже никогда по-настоящему не интересовали Йавахир. «Меня всегда привлекала возможность продвинуться в работе, самой зарабатывать деньги, — говорит она. — Мне не хотелось себя связывать». И она утверждает, что на протяжении всей карьеры никогда не сталкивалась с препятствиями со стороны патриархального общества, в котором выросла. Отец никогда не мешал ей. И все же Йавахир с болью осознает, насколько хрупка ее свобода. В какой степени зависит она от системы мужского опекунства, которая по-прежнему существует в ее стране, хотя в ходе реформ расшатывается все заметнее. Если отец завтра умрет, ее опекуном станет младший брат, и он будет решать, можно ли ей и впредь покидать дом или нет. И пусть даже в ее семье этот вопрос не обсуждается, сам факт, что ее свобода передвижения отдана в руки другого человека, мужчины, сильно ее ослабляет. Даже такая женщина, как она, которая добилась успехов по службе и пользуется заслуженным уважением, не может вырваться из системы. «Если я всерьез думаю об этом, меня будто затягивает в темную воронку, куда я совсем не хочу», — говорит она.
Мы прощаемся. У Йавахир много дел, а я хочу еще вместе с Сехам и Латифой из коворкинга Махи попасть вечером на мероприятие, которое обе они с восторгом называют «пати». В задумчивости сажусь в такси. Йавахир — сильная женщина, сомнений нет. Она произвела на меня впечатление, как и Маха с ее целеустремленностью или Ноура с ее твердыми принципами. Эти женщины идут своими путями внутри системы, в которой живут, в которой выросли и прошли социализацию. А женщины следующего поколения — те, кто сидит сейчас на розовых стульях в офисе Махи и работает на будущее, — пойдут еще дальше. Для них во множестве открываются новые двери.
Но меня по-прежнему занимает вопрос: насколько свободной в реальности может быть женщина в классовом обществе, подобном аравийскому, где женщине отведена роль ценного объекта, нуждающегося в защите, и пусть ее потенциал в качестве рабочей силы начал осознаваться, но ограничения в правах по-прежнему сохраняются?
Когда я приехала в офис Махи, чтобы встретиться с Латифой и Сехам, солнце, подобно круглому красному фонарю, горело низко над горизонтом. «Пати» оказалась «смешанной тусовкой» (mixed event) под открытым небом, которая официально считается чем-то вроде ярмарки новых проектов. Неофициально все, кто приходит туда, знают: это одна из редких появившихся в последнее время возможностей для молодых мужчин и женщин встретиться на публике. Чтобы хотя бы поговорить.
Около семи вечера, когда водитель Латифы сажает нас в машину, на улице уже темно. Тусовка проходит неподалеку от роскошного спа-центра Аль-Файсали за пределами Эр-Рияда. Поездка туда занимает примерно час: мы все время скользим вперед по двухполосной дороге. Оставив позади городское море мерцающих огней, рассекаем вечерний вакуум пустыни: тьма жадно заглатывает все вокруг нас. Похоже на путешествие в пространстве и времени. В машине играет арабская поп-музыка, Латифа и Сехам с головой погрузились в Instagram и Snapchat — оказывается, одна принцесса из королевской семьи собирается быть там сегодня вечером, отчего сетевая популярность события сразу же подскочила.
Поездка сквозь тьму кажется мне бесконечной. Наконец доехав, мы оказались на круглой площадке размером с футбольное поле, освещенной разноцветными гирляндами. Непосредственно у входа растянута большая белая палатка: там несколько стендов, где молодые аравийцы представляют свои стартапы. Для приличия мы тоже разок заглянули внутрь, Латифа только отводила глаза и хихикала, и мы поскорее выбрались снова наружу — туда, где вокруг огромной лужайки друг за другом выстроились стойки с едой, прилавки с товарами, информационные стенды. Небольшие группы молодых мужчин и женщин местами пересекаются, некоторые (немногие, правда) женщины оставили дома хиджабы или держат их в руках. Такое поведение стало возможно на людях совсем недавно. Робкие взгляды стреляют туда-сюда, больше ничего такого. Мужчины и женщины обмениваются лишь несколькими словами, словно их разделяют невидимые барьеры.
И это здесь, значит, называется «пати». Мое разочарование росло: по мне, так до нормальной вечеринки отсюда дальше, чем до Берлина. Интересно, Латифа и Сехам переживали когда-нибудь в жизни настоящее буйное веселье? Знают они вообще, каково это — веселиться с друзьями, совершенно расслабиться, отпустить контроль?
Принцесса пока что не появилась. С небольшой сцены, выглядевшей несколько странно посреди зеленого поля, долетали нервный ритм ударных и синий свет прожекторов. Вокруг сцены стали собираться люди. Когда мы подошли ближе, я увидела на ней двух мужчин в темных очках и традиционных белых одеждах: они по-арабски произносили что-то в микрофоны, и публика, человек сто примерно, отвечала аплодисментами. Латифа и Сехам начали оживленно перешептываться — очевидно, они знали группу. Ребята как раз начали очередную песню — звучало как нечто среднее между рэпом и арабской свадебной музыкой. Музыка становилась все громче, Латифа слушала, широко раскрыв глаза. Лицо Сехам расплылось в улыбке, она знала песню и беззвучно повторяла губами слова, потом закрыла глаза, чтобы погрузиться в музыку целиком, и едва заметно покачивалась в такт, будто на время впала в транс. Максимум того, что можно позволить себе на публике.
Потом она вдруг раскрыла глаза, перестала двигаться, с тоской посмотрела на меня и сказала: «Как бы мне хотелось сейчас танцевать!»
Но разве аравийской женщине можно на публике танцевать? В Эр-Рияде?! Так далеко реформы в ее стране еще не продвинулись. Пока.
Перевод Елизаветы Соколовой
Понравился материал? Помоги сайту!
Подписывайтесь на наши обновления
Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней
Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен
RSS-поток новостей COLTA.RU
При поддержке Немецкого культурного центра им. Гете, Фонда имени Генриха Бёлля, фонда Михаила Прохорова и других партнеров.
Почему хиджаб стал популярным по всему миру и кто на этом зарабатывает: Стиль: Ценности: Lenta.ru
Хиджаб, прежде бывший принадлежностью почти исключительно мусульманских стран, в последнее десятилетие захватывает улицы европейских и американских городов, витрины магазинов и модные подиумы. «Скромную» одежду шьют и массмаркетные бренды вроде Uniqlo, и люксовые Dolce & Gabbana. Недавно российская марка Gloria Jeans сняла в рекламной кампании модель в хиджабе, что вызвало недовольство потребителей. «Лента.ру» проследила новейшую историю хиджаба.
Ответ на вопрос, почему женщины в исламских странах Северного Средиземноморья, Ближнего Востока, Центральной и Юго-Восточной Азии закрывают все тело и лицо одеждой, не так однозначен, как может показаться. Задолго до ислама климатические условия заставляли местных жителей закрывать тело, голову и лицо тканью. В патриархальных обществах, где женщины были большой ценностью, «скромную» одежду их заставляли носить еще до времен пророка Мохаммеда. При этом у туарегов — одного из кочевых племен Северной Африки, по мнению антропологов, сохранились пережитки матриархата, и женщины этого племени ходят с открытыми лицами, а мужчины закрывают лицо.
С распространением ислама мусульманские религиозно-правовые нормы (шариат) стали предписывать исповедующим ислам закрывать аврат — живот и ноги от пупка до колен у мужчин; все тело, кроме овала лица и кистей рук — у женщин. Видеть женщину без многослойных драпировок могут только мужчины, принадлежащие к категории махрам (отец, брат, сын, внук, то есть близкие родственники, с которыми женщина не может вступить в брак).
Что характерно, шариатские нормы не конкретизируют требований к одежде: этим занимаются муфтии и кади, авторитетные толкователи Корана. Как правило, общие нормы подгоняются под обычаи страны и региона и могут делаться то строже, то свободнее. Чаще всего мусульманки носят хиджаб или абайю. Европейцы обычно называют хиджабом только особенным образом повязанные головные платки, полностью скрывающие волосы. Абайя — это полный комплект одежды, обязательно закрывающий руки до кистей и ноги до ступней.
Более строгий вариант — чадра (иначе называется чаршаф). В этом костюме покрывало может закрывать нижнюю часть лица. Следующая ступень скромности — никаб — закрывает низ лица и драпирует все тело от плеч так, что неразличимы линии груди и талии. Самый тотальный вариант — паранджа (бурка) — напоминает чехол с забранным сеткой отверстием для обзора на уровне глаз. Два последних варианта женщинам навязывают в обязательном порядке в государствах, где шариат признан нормой права (Саудовская Аравия и ряд других). В более либеральных странах женщинам можно носить яркие абайи или даже условно мусульманскую одежду: платок, закрывающий волосы, брюки до ступней и поверх них — закрывающие бедра удлиненную тунику или платье (все непременно с длинными рукавами и без декольте).
Никаб и паранджу чаще всего носят женщины в тех странах, где законы шариата признаны в государственными, прежде всего — в Саудовской Аравии. Мусульманки в европейских странах предпочитают почти символический в сравнении с никабом хиджаб светлых и даже ярких оттенков. Некоторые прогрессивные мусульманские девушки носят традиционный платок, а вместо платья в пол или длинной юбки и удлиненной блузы или кафтана надевают брюки или джинсы, а поверх них — сравнительно короткие платья или туники (однако обязательно закрывающие бедра и с длинными рукавами).
В современной Европе увеличивающееся число женщин в хиджабах на улице еще несколько лет назад вызывало серьезное беспокойство и неприятие. Особенно это было актуально в странах, где иммигрантские общины велики и непрерывно растут. Так, администрация французских учебных заведений запрещала школьницам-мусульманкам ходить в платке на занятия, а полицейские прогоняли с пляжей женщин в буркини — мусульманских купальных костюмах. Но риторика левых и примкнувших к ним мусульманских активистов постепенно изменили общественное мнение: европейцам приходится смириться со статусом кво.
Вице-президент рекламного агентства Ogilvy Noor мусульманка Шелина Джанмохамед написала книгу «Поколение М: молодые мусульмане меняют мир», пытаясь доказать, что хиджаб — свободный выбор женщины, чуть ли не манифест исламского феминизма: в платке, мол, женщина может все то же, что и без платка: играть в волейбол на Олимпиаде, совершать научные открытия, встречаться с друзьями и даже флиртовать.
Согласно предположениям, высказанным в State Of The Global Islamic Economy Report, ожидается, что в 2020 году потребители, исповедующие ислам в разных странах мира, потратят на модную одежду и аксессуары около 330 миллиардов долларов, приблизительно четверть всего оборота в этой сфере. У молодых мусульман и, разумеется, мусульманок есть деньги, и они хотят их тратить. При этом они, добровольно или принудительно, стремятся выбирать те товары, которые соответствуют их традициям. Женщины-мусульманки, выступающие в роли бренд-амбассадоресс и инфлюэнсерок, предпочитают утверждать, что они одеваются «скромно» исключительно по доброй воле.
Итальянский модный дом Dolce & Gabbanа впервые представил коллекцию хиджабов в 2016 году. Одежда декорирована кружевом, вышивкой, аппликацией, стразами и полудрагоценными камнями, а принты на ткани — исключительно с цветочными или абстрактными мотивами: изображения людей и животных мусульманская вера запрещает. Характерные (и весьма недешевые) традиционные одеяния для мусульманок шьет модный дом Firdaws, принадлежащий дочери главы Чечни Айшат Кадыровой.
В мусульманских странах (Иордании, ОАЭ и других) проходят Недели моды. Даже в Саудовской Аравии, традиционно самой суровой из исламских государств, где политический режим считается клерикальным, а женщины до недавнего времени не имели права даже водить машину, в 2018 году тоже организовали Неделю моды. Первый модный форум в Эр-Рияде прошел в апреле 2018 года в отеле сети «Ритц Карлтон». На показы и в качестве моделей, и в качестве зрительниц приглашались только женщины. Несмотря на всю строгость в соблюдении норм шариата, саудиты вынуждены признать, что игнорировать рынок женской модной одежды (пусть даже и «скромной») — это терять деньги и создавать подспудную общественную напряженность: женщины становятся социальной силой даже в консервативном обществе.
Японский масс-маркетный гигант Uniqlo уже несколько сезонов сотрудничает с дизайнершей Ханой Таджима: она выпускает под своим именем капсульную коллекцию одежды в исламском стиле. В нее входят туники без декольте, рубашки с длинными рукавами, широкие брюки и длинные юбки, пальто и, конечно, платки. Судя по тому, что коллекция выпускается не первый год, она нашла своего потребителя.
В стремительно исламизирующейся Турции наблюдается рост всей халяльной индустрии (к 2019 году общий оборот этой отрасли в стране приблизился к 4 миллиардам долларов). Быстро растет и сегмент мусульманской моды. Так, компания Modanisa, основанная в 2011 году (своего рода турецкий H&M для мусульманок) ежегодно увеличивает объем продаж в два раза и уже продается более чем в 120 странах. В 2016 году компания стала инициатором проведения Недели исламской моды — Modest Fashion Week — в Стамбуле.
В арабских странах и Иране тоже есть свои дизайнеры, работающие для местной аудитории. Дизайнерши из Индонезии Анниса Хасибуан и Ханни Хананто показывали свои коллекции на Неделе моды в Нью-Йорке. Модельерша иранского происхождения Фарназ Абдоли (Farnaz Abdoli) основала марку Poosh (позже — Pooshema) живет в Канаде, но делает одежду, отвечающую шариатским нормам, даже участвовала в Неделе моды в Ванкувере. Другая иранка, Ануше Ассефи (Anousheh Assefi), бакалавр текстильного дизайна и магистр графического, в 2006 году основала бренд Anar (в переводе с фарси — «гранат»). Одевает она, естественно, только женщин и только в хиджаб.
Весной 2019 года в том же Иране адвокат по правам человека Насрин Сотуде получила огромный тюремный срок по нескольким статьям, связанным с ее правозащитной деятельностью, в том числе за защиту в суде женщин, обвиняемых в отказе от ношения хиджаба. Сама Сотуде демонстративно пришла в суд с непокрытой головой, за что получила дополнительное наказание: 148 ударов плетью. Произошедшее вызвало кратковременную, но бурную реакцию европейских либералов, но вскоре все затихло, а на рекламах брендов, производящих мусульманские коллекции, по-прежнему широко улыбаются мусульманки с тщательно задрапированными головами.
Иранская молодежь, «развращенная» западной культурой, сопротивляется «полиции нравственности», следящей за исполнением дресс-кода. Радикально настроенные женщины ходят без платка с наголо обритыми головами, чтобы их нельзя было обвинить в демонстрации волос на публике, а молодые мужчины, желающие поддержать подруг, выкладывают в интернет фото, где они в платке, а их девушки — с непокрытыми волосами. Рискуют и девушки, и молодые люди: за такие фото их могут сурово наказать.
Даже в сравнительно либеральных странах, например, Турции, женщины, носившие хиджаб и затем от него отказавшиеся, вызывают неоднозначную реакцию среди своих знакомых, а мужчины позволяют себе угрожать им. Россиянка Аяна Алиева (имя изменено по ее просьбе), живущая в Татарстане — регионе с преобладанием мусульманского населения, решила снять хиджаб после того, как это ей предложил потенциальный работодатель — владелец магазина. Предприниматель кичится своей религиозностью, но обеспокоен тем, что покупателям не нравятся продавщицы в хиджабе, и ради популярности у клиентов он готов заставить женщину отказаться от правил, прежде навязанных ей обществом.
«Часто слышишь, что хиджаб — это просто одежда. Да, он выглядит как одежда, но это — идеология, — утверждает Аяна. — Она провозглашает «второстепенность» женщины, ее покорность, подчинение и угождение мужчине, это символ недееспособности, беспомощности женщины, символ мизогинии и сексизма. Это запрет, а запрет никогда не может быть привилегией». Аяна ссылается на бытовую философию, которую проповедуют мужчины-мусульмане: «Яблоко без кожуры портится и гниет, а с кожурой сохраняется», «У каждого бриллианта должен быть сейф, не то его украдут», «Леденец без фантика облепят мухи». «Женщина не леденец, не яблоко, не бриллиант. Она — человек», — утверждает Алиева. За свои мысли, откровенно высказанные в Facebook, она подвергается угрозам и оскорблениям от мужчин-единоверцев.
В 2017 году Чечня первым из российских регионов приняла закон, который разрешает школьницам ходить в учебное заведение в хиджабе — в соответствии «с национальными традициями и религиозными верованиями учащихся». Местные правозащитники небезосновательно встревожились, что такое разрешение, будучи принято на законодательном уровне, может из допущения быстро превратиться в рекомендацию и даже в предписание для всех старшеклассниц (по крайней мере, мусульманок, которых в республике большинство). И даже если хиджаб не станет нормативно обязательным для чеченских подростков женского пола, государственное поощрение — вполне внятный сигнал для мужского окружения девочек, отказывающихся покрывать голову: «Даже в законе написано носить хиджаб, ты не носишь — значит, ты аморальная, и с тобой можно поступать соответственно».
Многие женщины, которые провели в хиджабе большую часть своей жизни с пубертатного возраста и продолжают его носить, заявляют, что хиджаб — это их личный выбор. Однако характерно, что девочки не выбирают, надевать «скромное» или не надевать: как правило, они покрывают голову по настоянию родителей и старших родственников, которые таким образом демонстрируют благочестие семьи.
человек из Саудовской Аравии «повстанцев», опубликовавшая фото без платка, арестованы | Саудовская Аравия
Полиция Саудовской Аравии арестовала молодую женщину, которая разместила в Твиттере фотографию себя на улице без мантии длиной до тела и головного платка, которые женщины в королевстве обязаны носить.
Женщина, известная как Малак аль-Шехри, разместила в Твиттере фотографию в пиджаке и разноцветном платье в прошлом месяце после того, как объявила, что выйдет из дома без абайи, длинного свободного халата и платка.
Этот твит вызвал негативную реакцию многих, поскольку многие призывали к казни Шери — чье имя означает ангел, которое также было ее прозвищем в Интернете — с хэштегом «Мы требуем ареста мятежного Ангела Шехри».
Фотография, размещенная на улице Ат-Тахлия в центре города Эр-Рияд, привела к тому, что кто-то подал жалобу в религиозную полицию, и, как сообщает местная арабоязычная газета Al-Sharq, женщина была арестована.
Представитель полиции сообщил газете, что Шехри, которой больше 20 лет, была заключена в тюрьму, и он также обвинил ее в том, что она «открыто говорила о запрещенных отношениях с (не связанными) мужчинами».
«Полицейские задержали девушку, которая забрала свою абайю на улице Ат-Тахлия, выполняя вызов, о котором она объявила в социальных сетях несколько дней назад», — цитирует газета слова полковника Фаваза аль-Маймана.
Страна вводит строгий дресс-код для женщин в общественных местах, а также запрещает им водить машину и общаться с мужчинами, с которыми они не связаны.
Представитель полиции Майман, как сообщается, заявил в заявлении, что они действовали в соответствии со своими обязанностями по отслеживанию «нарушений общей морали».
После жесткой реакции ультраконсервативных критиков в Интернете, Шери сняла фотографию и удалила свой аккаунт в Twitter. Другие пользователи Twitter высказались в поддержку, один сравнил ее с Розой Паркс.
В сентябре тысячи саудовцев подписали петицию с требованием от правительства отменить систему опеки, которая не позволяет женщинам выполнять основные задачи без разрешения родственников-мужчин.
В конце ноября саудовский принц Альвалид бин Талал нарушил нормы и призвал отменить запрет на вождение женщин.«Остановите дебаты», — написал он в Twitter. «Пора женщинам водить машину».
Саудовская женщина разместила фотографию без никаба, теперь многие следуют ее примеру и борются с обязательным хиджабом
Саудовская женщина Тараф Аласири недавно опубликовала в социальных сетях фотографию себя без никаба . Ее фотография вызвала движение в Твиттере: другие женщины, вдохновленные ее публикацией, также публиковали свои фотографии без хиджаба или никаба.
# تضامن_مع_ترف_العسيري мне тоже рис.twitter.com/2Kw1WDWEaZ
— grace (@yangeliii) 17 сентября 2018 г.
Саудовская Аравия является предметом дискуссий уже много лет. Чаще всего речь идет о женщинах и о том, как они должны одеваться в королевстве. Никаб, или вуаль, и хиджаб были частью традиции женской одежды в Саудовской Аравии с тех пор, как существовали. Закон Саудовской Аравии гласит, что женщины, как иностранные, так и местные, должны носить хиджаб и абайю в определенных частях королевства.
Однако Тараф Аласири хочет изменить эти традиции и законы.Она сняла никаб, постриглась и опубликовала свое фото с фильтром Snapchat в Twitter. По ее словам, вуаль мешала ей быть на свободе.
# عشان_تعيش_بسعاده قصيت شعري وشلت النقاب كل هالفتره كنت مغطية وجهي بنقاب ليش? عشان عادات وتقاليد سخيفه كذا اتنفس الحريه بدونه وعقبال الهجرة. pic.twitter.com/rS09CuwJL9
— ترف العسيري. (@ tarif_77) 14 сентября 2018 г.
«Я постригся и снял никаб. Интересно, почему я все это время закрываю лицо.Я понял, что это , из-за глупых привычек и традиций, которые не позволяют мне быть свободным ».
Многие женщины выразили свою поддержку Тарафу Аласири, разместив свои фотографии без хиджаба или никаба. К движению присоединилась известная саудовская активистка Манал Аль Шариф. В Твиттере #SolidarityWithTaraf и تضامن_مع_ترف_العسيري # стали популярными.
# تضامن_مع_ترف_العسيري #SolidarityWithTaraf #SaudiWomen pic.twitter.com/nfh8FZkT5k
— Манал аш-Шариф (@manal_alsharif) 19 сентября 2018 г.
Это не первый раз, когда саудовские женщины используют хэштег в социальных сетях, чтобы выразить свою позицию через вуаль.В прошлом году они запустили хэштег «никаб меня не представляет».
«Никаб не представляет меня» занимает первое место в Саудовской Аравии и в третьем мире. Многие саудовские женщины вынуждены носить его # النقاب_لايمثلني pic.twitter.com/wyHlONUjhY
— Anon (@dontcarebut) 20 июля 2017 г.
Наследный принц Саудовской Аравии Мохаммед бен Салман рассказал о никабе в интервью CBC News в начале этого года. По его словам, закон шариата не требует, чтобы женщины носили хиджаб и абайю.Он объяснил, что от женщин требуется только скромность, как и от мужчин.
К сожалению, но это не шокирует, движение поддерживается не полностью. Многие саудовские женщины и мужчины выражают несогласие с этими действиями.
# Саудовская АравияHijabmovementniqabVeil
В смешанном обществе, в котором мы живем сегодня, мы искали идеальную платформу для мусульман. И конечно, не нашли. Так что мы сделали его сами.
Информационный бюллетень
Хотите еще таких вещей?
Получите лучший контент прямо в свой почтовый ящик!
Женщина, которой угрожали смертью в Саудовской Аравии после того, как ее сфотографировали без хиджаба, АРЕСТОВАНА и теперь может быть избита плетью
МОЛОДАЯ женщина, которой угрожали смертью после того, как вышла на улицу без своей абайи — полного платья — в Саудовской Аравии теперь грозит бичевали после ареста.
Женщина по имени Малак Аль Шехри поделилась фотографией себя без хиджаба или абайи — традиционного покрытия тела — на улице в столице страны Эр-Рияде.
4
Малак аль-Шехри вызвала ярость в социальных сетях после того, как вышла на завтрак на публику без плаща или вуали Фото: TwitterАль-Шехри вызвала ярость в социальных сетях после того, как вышла на публику в консервативной столице, с некоторыми даже призывая к ее казни.
Некоторые возмущались, что ее следует «бросить на собак» или «обезглавить» за то, что она посмела выступить против строгих правил страны.
Но сотни людей встали на ее защиту и похвалили ее «храбрость» за то, что она поделилась фотографией в Твиттере.
4
Кредит: TwitterСтудент из саудовского города Даммам, носившая имя Сара Ахмед, поделилась кадром, на котором Малак был одет в черное пальто поверх яркого платья до щиколотки.
Малак также надела большие солнцезащитные очки и коричневые ботильоны, из которых можно было увидеть татуировку на нижней части правой ноги на фотографии.
«Саудовская женщина вышла вчера без абаи или хиджаба в Эр-Рияде, Саудовская Аравия, и многие саудовцы теперь требуют ее казни», — подписала изображение Сара.
«НАВЕСЬ СЕБЯ НА ШАРФ»
Мусульманскому учителю велели покончить с собой, потому что ей «не разрешено» в Америке ТрампаНЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ ЗВУЧАНИЕ
Две женщины в Саудовской Аравии приговорены к тюремному заключению на 20 ударов плетью за «ненормативную лексику» WhatsAppШейх сбит с толку
Человек ущемил Rolls Royce саудовского принца за 97 тысяч фунтов, обманув DVLA, а затем продав его автосалону за 27 тысяч фунтов
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА?
Копы раскрыли электронную подгонку мужчины, подозреваемого в снятии хиджаба с мусульманской женщины, на лондонской улицеДесятки пользователей социальных сетей немедленно угрожали смертью и оскорбляли нравы Малака.
«Убейте ее и бросьте ее труп собакам», — написал один пользователь Twitter.
Другой сказал: «Мы хотим крови».
4
Кредит: Twitter В то время как некоторые выразили свое возмущение, многие выразили свою поддержку и призвали других «поддержать Малака».Снимок также вызвал появление хэштега, призывающего к тюремному заключению Малака.
Сара сказала, что Малак получала столько угроз убийством, что она была вынуждена удалить свою учетную запись.
«Так много людей ретвитнули это, и то, что она делала, доходило до экстремистов, поэтому ей угрожали», — сказала студентка International Business Times.
«Она удалила свои твиты, но они не прекратились, поэтому она удалила свою учетную запись».
4
Кредит: Twitter Многие в социальных сетях описали саудовскую женщину как «храбрую»В то время как некоторые выразили свое возмущение, многие выразили свою поддержку и призвали других «поддержать Малака».
Фероз Митиборвала писал: «Поддерживайте солидарность с Малаком Аль Шехри !! Наложение хиджаба-бурха-никаб-абая должно прекратиться!
«В религии не должно быть принуждения!»
Фарах добавила: «Пришло время протестовать против этой тюрьмы абая против женщин.«
Все женщины в Саудовской Аравии — местные и иностранные — по закону обязаны носить абайю — традиционное покрытие всего тела.
Мусульманские женщины также должны носить головной платок или хиджаб, но иностранцам это не обязательно.
Лицо не нужно закрывать, но некоторые предпочитают носить полную бурку.
Мы платим за ваши истории! У вас есть история для новостной команды The Sun Online? Напишите нам по адресу [email protected] или позвоните по телефону 0207782 4368
саудовская женщина опубликовала в Твиттере свою фотографию без хиджаба и была арестована за «нарушение общей морали»
Ссылки Breadcrumb Trail
- Мир
- Новости
После публикации фотографии в Твиттере она вскоре получила сообщения с ненавистью, в том числе многие с хэштег «мы требуем заключения в тюрьму мятежника Малака аль-Шехри»
Автор статьи:
Washington PostДата публикации:
13 декабря 2016 г. • 13 декабря 2016 г. • 3 минуты чтенияСодержание статьи
Реклама
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
Содержание статьи
Саудовская женщина вышла вчера без абаи или хиджаба в Эр-Рияде, Саудовская Аравия, и многие саудовцы теперь требуют ее казни. pic.twitter.com/gPMOz5bRAr
— Anon # كلنا_دينا (@dontcarebut) 29 ноября 2016 г.
Саудовская женщина собиралась позавтракать, когда решила сделать заявление. Нарушая моральный кодекс страны, она, как сообщается, вышла на публику в платье с цветочным рисунком, черной куртке и ботильонах, но без хиджаба или абайи, свободной одежды.
В конце прошлого месяца она опубликовала в Твиттере фотографию своей одежды, и этот пост разошелся по Саудовской Аравии, в котором содержались угрозы смертью и требования заключить в тюрьму или даже казнить женщину.
В понедельник полиция в столице страны Эр-Рияде заявила, что арестовала женщину, следуя своим обязанностям по отслеживанию «нарушений общей морали», сообщил пресс-секретарь Фаваза аль-Маймана, сообщает AFP. По его словам, женщина, которой около 20 лет, была заключена в тюрьму после того, как опубликовала твит, в котором она стояла рядом с популярным кафе в Эр-Рияде.
Объявление
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
Содержание статьи
Он также обвинил ее в том, что она «открыто говорила о запрещенных отношениях» с посторонними мужчинами, сообщает AFP.
Jordan Pix / Getty Images«Полиция Эр-Рияда подчеркивает, что действия этой женщины нарушают законы, применяемые в этой стране», — сказал Майман, призывая общественность «придерживаться учения ислама». Ожидается, что саудовские женщины будут носить головные платки и свободную одежду, такую как абая, когда они находятся на публике.
Представитель не назвал имя женщины, но ряд веб-сайтов идентифицировал ее как Малак аль-Шехри, чей твит получил международную поддержку в Twitter и Facebook две недели назад. Некоторые называли ее «Саудовская Роза Паркс», сравнивая ее с американским активистом за гражданские права, который был арестован за отказ уступить свое место в автобусе белому пассажиру.
Объявление
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
Содержание статьи
По словам женщины, опрошенной International Business Times, Шери написала в Твиттере о своих планах пойти на завтрак без платка или абайи, и ее последователи попросили ее опубликовать фотографию.Твит и фото были опубликованы из ее аккаунта @AngelQShe, который позже был удален.
Откровенный миллиардер Саудовский принц сказал, что «пора» саудовским женщинам сесть за руль
Они все еще не могут водить машину или разговаривать с мужчинами, но женщины участвуют в муниципальных выборах Саудовской Аравии
Два колледжа Онтарио открыли кампусы в Саудовской Аравии, которые принимают только студентов мужского пола.
Шехри, чье имя означает Ангел, вскоре получил серию ненавистных сообщений, в том числе многих с хэштегом «мы требуем заключения в тюрьму мятежника Малака аль Шери.”
Объявление
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
Содержание статьи
Один аккаунт написал в Твиттере «мы хотим крови». Другие пользователи написали: «Убейте ее и бросьте ее труп собакам» и «наименьшее наказание для нее — обезглавливание».
Как только стало известно о ее аресте, некоторые из них написали в Твиттере, одобряя действия властей. Один пользователь написал, что был благодарен за арест женщины и потребовал от нее суровых наказаний.«Система страны не соблюдается», — написал он.
Тем не менее, многие другие похвалили ее храбрость и дерзость, критикуя требование Саудовской Аравии о том, чтобы все женщины носили свободную абайю.
Активисты за права женщин раскритиковали другие строгие требования страны в отношении женщин, такие как запрет на вождение женщин; это единственная страна в мире, где действует такой запрет. Саудовские женщины также должны получить разрешение от мужа или родственника-мужчины на получение паспорта, выезд за пределы страны или вступление в брак.
Объявление
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
Содержание статьи
Саудовская женщина участвует в избирательной кампанииНесмотря на эти давние моральные кодексы, в прошлом году в области прав женщин в стране произошел ряд важных событий. Впервые в истории страны женщинам было разрешено голосовать на муниципальных выборах в декабре прошлого года.
В сентябре более 14 000 саудовских женщин подписали петицию с призывом положить конец системе опеки над мужчинами в стране.
В конце прошлого месяца саудовский принц-миллиардер занял резкую позицию против правил страны, запрещающих женщинам водить машину. Принц Аль-Валид бин Талал, член королевской семьи Саудовской Аравии, разместил на своем веб-сайте четырехстраничное авторское мнение со ссылкой на Twitter, заявив, что он убежден, что «пора» саудовским женщинам начать водить автомобили.
Объявление
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
Содержание статьи
Аналогичный случай произошел в прошлом году в Иране с фотографиями, размещенными в социальных сетях.Иранская актриса Садаф Тахериан заявила, что ей пришлось покинуть Иран после того, как в ее адрес поступили угрозы за ее решение разместить в социальных сетях свои фотографии без платка. Популярное телешоу с участием актрисы резко исключили из расписания государственного телеканала. Затем иранское правительство официально объявило Тахериана «преступником».
Когда другая популярная актриса защищала Тахериан в социальных сетях, представитель министерства культуры и ислама Ирана заявил, что двум актрисам будет запрещено действовать.«Что касается этого министерства, эти два человека больше не считаются артистами и не имеют права действовать», — сказал представитель.
Поделитесь этой статьей в своей социальной сети
Реклама
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
Объявление
Это объявление еще не загружено, но ваша статья продолжается ниже.
NP Размещено
Подпишитесь, чтобы получать ежедневные главные новости от National Post, подразделения Postmedia Network Inc.
Нажимая на кнопку подписки, вы соглашаетесь на получение вышеуказанного информационного бюллетеня от Postmedia Network Inc. Вы можете отказаться от подписки в любое время, щелкнув ссылку для отказа от подписки внизу наших электронных писем. Postmedia Network Inc. | 365 Bloor Street East, Торонто, Онтарио, M4W 3L4 | 416-383-2300Спасибо за регистрацию!
Приветственное письмо уже готово. Если вы его не видите, проверьте папку нежелательной почты.
Следующий выпуск NP-Отправленного скоро будет в вашем почтовом ящике.
Саудовская женщина арестована после того, как опубликовала в Твиттере свою фотографию без хиджаба
Один аккаунт написал в Твиттере: «Мы хотим крови». Другие пользователи написали: «Убейте ее и бросьте ее труп собакам» и «наименьшее наказание для нее — обезглавливание».
После того, как стало известно о ее аресте, некоторые написали в Твиттере, одобряя действия властей. Один пользователь написал, что был благодарен за арест женщины и потребовал от нее суровых наказаний.«Система страны не соблюдается», — написал он.
Тем не менее, многие другие похвалили ее храбрость и дерзость, критикуя требование Саудовской Аравии, чтобы все женщины носили свободную абайю.
Активисты за права женщин раскритиковали другие строгие требования страны к женщинам, такие как запрет на вождение женщин; это единственная страна в мире, где действует такой запрет. Саудовские женщины также должны получить разрешение от мужа или родственника-мужчины на получение паспорта, выезд за пределы страны или вступление в брак.
Несмотря на эти давние моральные кодексы, в прошлом году в области прав женщин в стране произошел ряд ключевых вех. Впервые в истории страны женщинам было разрешено голосовать на муниципальных выборах в декабре прошлого года.
В сентябре более 14 000 саудовских женщин подписали петицию с призывом положить конец системе опеки над мужчинами в стране.
В конце прошлого месяца саудовский принц-миллиардер занял резкую позицию против правила страны, запрещающего женщинам водить машину.Принц Альвалид бин Талал, член королевской семьи Саудовской Аравии, разместил на своем веб-сайте четырехстраничную статью с мнением о своем мнении, заявив, что он убежден, что «пора» саудовским женщинам начать водить автомобили.
Аналогичный случай произошел в прошлом году в Иране с фотографиями, размещенными в социальных сетях. Иранская актриса Садаф Тахериан заявила, что ей пришлось покинуть Иран после того, как в ее адрес поступили угрозы за ее решение разместить в социальных сетях свои фотографии без платка. Популярное телешоу с участием актрисы резко исключили из расписания государственного телеканала.Затем иранское правительство официально объявило Тахериана «преступником».
Когда другая популярная актриса защищала Тахериан в социальных сетях, представитель министерства культуры и ислама Ирана заявил, что двум актрисам будет запрещено действовать. «Что касается этого министерства, эти два человека больше не считаются артистами и не имеют права действовать», — сказал представитель.
The Washington Post
Саудовская Аравия вводит дресс-код для иностранных женщин в туризме
Саудовская Аравия откажется от строгого дресс-кода для иностранных женщин, поскольку она впервые стремится привлечь отдыхающих и расходы, которые могут помочь развитию экономика королевства перестает полагаться на нефть.
Иностранным женщинам не придется носить абайю, струящийся плащ, который был обязательной одеждой на протяжении десятилетий, хотя им будет предписано носить «скромную одежду», — сказал Ахмед аль-Хатиб, председатель Саудовской комиссии по туризму и Национальное наследие и ключевой советник наследного принца Мохаммеда бин Салмана.
В субботу правительство откроет заявки на онлайн-туристические визы для граждан 49 стран, в то время как другие могут подавать заявки в посольствах и консульствах за рубежом, сообщил Аль-Хатиб телеканалу Bloomberg TV в Эр-Рияде.
Саудовская Аравия долгое время была одной из самых труднодоступных стран в мире: визы выдаются только для деловых поездок, религиозного паломничества или семейных встреч. Но в 2016 году, когда падение цен на нефть нанесло ущерб финансам королевства, правительство пообещало развивать туризм в рамках плана экономических преобразований принца Мохаммеда. Официальные лица говорят, что это многообещающий ненефтяной сектор, который может помочь вернуть саудовские туристические доллары домой и привлечь новые иностранные расходы.
«Мы призываем частный сектор и инвесторов приехать и изучить огромное количество возможностей», — сказал Аль-Хатиб, подробно рассказывая о планах по расширению пропускной способности аэропорта, добавлению сотен тысяч гостиничных номеров и развитию ресторанов и предложений по стилю жизни.
Турист посещает Мадаин Салех, объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, в Саудовской Аравии.
Фотограф: Вивиан Нерейм / Bloomberg
«Подвергнутый греху»
Однако открытие для иностранных туристов также означает открытие их чужим путям — серьезный сдвиг для страны, где жесткая интерпретация ислама долгое время управляла всеми аспектами жизни. смешение полов до выщипывания бровей.
Королевство уже столкнулось с массой социальных изменений за последние несколько лет, и некоторые саудиты взволнованы этой трансформацией. Но другие остаются глубоко консервативными, и вид иностранных туристов, бродящих по улицам Эр-Рияда без абайи, будет спорным.
«Эти туристы собираются отравить наше общество, привнося свои неисламские обычаи», — сказала Манал, 35-летняя жительница Эр-Рияда, которая попросила не называть ее фамилию, чтобы она могла свободно говорить.«Мы будем подвержены греху».
Также неясно, насколько королевство готово нарушить правила в отношении алкоголя и совместного проживания не состоящих в браке пар (и то и другое запрещено), что может оттолкнуть потенциальных посетителей. Некоторым отелям запретили спрашивать о семейном положении гостей.
Bikinis Taboo
Многие саудиты рады новым возможностям, которые открывает туризм.
«Я могу представить, сколько рабочих мест будет в туристическом секторе, а также в сфере продуктов питания и розничной торговли», — сказал Нджуд Фахад, 28-летний блогер о путешествиях.«Общество обогатится за счет всего разнообразия людей, приезжающих со всего мира со своей культурой и языком».
Аль-Хатиб сказал, что правительство нацелено на 64 миллиона посещений к 2022 году и 100 миллионов в год к 2030 году — по сравнению с 40 миллионами сегодня, — хотя это включает как местных, так и иностранных туристов.
Маловероятно, что толпы западных отдыхающих устремятся в страну, где бикини — табу, а дома незаконно производят вино.
Репутация Саудовской Аравии за рубежом также сильно пострадала после убийства критика Джамаля Хашогги в консульстве королевства в Стамбуле год назад, которое вызвало международное возмущение, и ареста видных активистов по защите прав женщин, обвиненных властями в подрыве государственной безопасности.
Правительство также сталкивается с осуждением за свою военную кампанию в Йемене, которая способствовала наихудшему гуманитарному кризису в мире. Йеменские повстанцы-хуситы часто посылают баллистические ракеты через границу и ранили и убивали людей во время нападений на аэропорт в южном саудовском городе Абха, популярном среди туристов месте. Недавняя эскалация напряженности в отношениях с Ираном после нападения на ключевые нефтяные объекты Саудовской Аравии также может отпугнуть посетителей.
«Добро пожаловать нация»
Однако новые визы могут привлечь больше авантюрных путешественников, особенно тех, кто хочет посетить нетронутые острова, увидеть малоизвестные исторические места или познакомиться с культурой, которую часто неправильно понимают.
Гид 34-летний Ваэль Алкалед сказал, что он часто получает запросы от иностранцев о фотографиях, которые он публикует в Instagram, демонстрируя нетронутые пляжи и гористую местность его северного региона Табук.
«Люди приходят ко мне, чтобы спросить, где это место, которое мы бы хотели посетить», — сказал он. «Запуск туристической визы откроет новые возможности для работы и расширения бизнеса».
Аль-Хатиб сказал, что, по его мнению, саудовцы воспримут наплыв туристов.
«У нас есть сотни тысяч саудовских студентов, которые учились за пределами школы и вернулись, и мы приветствуем разные культуры, разные религии», — сказал он. «Мы очень гостеприимная нация».
Дресс-код
Он отметил, что за последние несколько лет в стране уже произошли серьезные изменения, включая отмену запрета на вождение женщин и открытие кинотеатров и концертов для мужчин и женщин.
«Если вы с чем-то не согласны, вы имеете право не идти на это или не посещать», — сказал Аль-Хатиб.«Сегодня большинство изменений позади».
На вопрос, разрешат ли саудовским женщинам выходить на улицу без абайи, он отказался от комментариев. «До сих пор мы не обсуждаем это, потому что это никогда не было проблемой», — сказал он. «Это часть нашей культуры».
Хотя абая будет необязательной для иностранных гостей и жителей, они будут подчиняться правилам, требующим скромной одежды, добавил он.
На вопрос о потенциально противоречивых постановлениях религиозных священнослужителей, которые в течение многих лет оказывали большое влияние на политику правительства, он сказал: «Дресс-код будет опубликован правительством, и правительство является высшим органом власти.
«То, что туристы могут увидеть здесь, в Саудовской Аравии, и изучить, — это культура — сильная и великая культура, которая у нас есть», — сказал Аль-Хатиб. «Мы остаемся аутентичными».
— При содействии Донны Абу-Наср и Джованни Прати
Прежде чем оказаться здесь, он находится на терминале Bloomberg.
УЧИТЬ БОЛЬШЕВ Саудовской Аравии арестована женщина за публикацию фото без хиджаба
Согласно моральному кодексу Саудовской Аравии, женщины всегда должны носить хиджаб или Abaya на публике.Нарушив этот кодекс, женщина совершила «грех», переехав из дома в разноцветном платье, черной куртке и ботильонах без хиджаба или абая. Она опубликовала фотографию себя без хиджаба на публике, разместила ее в Твиттере и была арестована полицией в понедельник.
Вот как #Saudi_Arabia обращается с женщинами:
«Убейте ее и бросьте ее труп собакам».
Бедный Малак Аль- # Шери https://t.co/oYQ7zQNoSZ pic.twitter.com/l3CDpSTA3V— Ахмад Аль-Исса (@ahmadalissa) 2 декабря 2016 г.
Храбрая леди Малак Аль Шехри https: // t.co / 2k6y8XEnra https://t.co/WwCGGs0orV pic.twitter.com/Wvq09FTH08
— Али-Хан Сатчу (@alykhansatchu) 2 декабря 2016 г.
Фотография стала вирусной в Саудовской Аравии и вызвала негативную реакцию общественности. Он был широко распространен в столице страны Эр-Рияде, где проживает женщина, известная как Малак аль-Шехри. Шери сделала снимок на улицах города и разместила его в прошлом месяце.
Полиция, арестовавшая женщину, заявила, что сделала это в соответствии со своим моральным кодексом.Представитель полиции Эр-Рияда Фаваз аль-Майман сказал AFP: «Женщина опубликовала твит, в котором она стоит рядом с популярным кафе в Эр-Рияде, но не носит исламский головной платок, который требуется в саудовском обществе».
Он добавил: «Полиция Эр-Рияда подчеркивает, что действия этой женщины нарушают законы, применяемые в этой стране».
ТАКЖЕ ПРОЧИТАЙТЕ: двум саудовским женщинам грозит 25-дневный период задержания за вождение автомобиля
Мужчина также обвинил женщину, которой предположительно более 20 лет, в разговорах о «запрещенных отношениях» с неродственными мужчинами.
Сегодняшний герой дня UN Watch: Малак аль-Шехри. Она заслуживает того, чтобы ее избрали Советом ООН по правам человека, а не ее угнетателем из Саудовской Аравии. pic.twitter.com/DJyAhtr443
— Hillel Neuer (@HillelNeuer) 14 декабря 2016 г.
Правила очень строги для женщин, живущих в странах Ближнего Востока, поскольку им не разрешается появляться на публике без головных платков и свободной одежды, такой как абайя.
Изображение предоставлено — Rediff
.