Ближний восток россии: Россия на Ближнем Востоке: задачи, приоритеты, политические стимулы

Россия на Ближнем Востоке: задачи, приоритеты, политические стимулы

В иерархии российской внешней политики Ближний Восток, как правило, располагается за Америкой, Европой, Китаем и ведущими странами Азии. Но теперь, когда Кремль поставил задачу добиться признания России в качестве глобальной великой державы, Москва больше не может игнорировать такой географически близкий, богатый углеводородами и нестабильный в социальном и политическом плане регион, как Ближний Восток. Отказавшись от военно-политического присутствия на Ближнем Востоке в начале Войны в Персидском заливе, Советский Союз утратил свои позиции не только в регионе, но и в мире. Возвращая Россию на Ближний Восток, президент Путин собирается восстановить то, что было утрачено при Горбачеве: статус державы, чье влияние простирается за пределы бывшего СССР. В 2015 году, с началом военной операции в Сирии и сопутствующих ей российско-американских дипломатических действий, Ближний Восток стал полигоном, на котором Россия тестирует свои возможности для возвращения на глобальную арену в качестве одного из ведущих игроков.

 

Иными словами, основная цель Путина на Ближнем Востоке — повысить статус России и закрепить за ней роль значимой внешней силы в одном из самых нестабильных регионов мира. Есть и другие важные задачи:

• Сдерживание и ослабление исламского экстремизма и радикализма, влияние которых может распространиться на территорию России и ее ближайших соседей из числа республик бывшего СССР.
   
•  Поддержка дружественных сил и режимов в регионе, создание долгосрочных геополитических альянсов.  
   
• Обеспечение ограниченного военного присутствия России в регионе и на его границах.
   
• Расширение российского присутствия на региональных рынках вооружений, ядерного топлива, нефти и газа, продовольствия и др.
   
• Привлечение в Россию инвестиций, в том числе и из богатых стран Персидского залива.
   
• Поддержание цен на энергоносители путем координации действий с ключевыми поставщиками нефти и газа в странах Персидского залива.

Приоритеты Москвы на сегодняшний день включают: совместный с США поиск путей мирного урегулирования в Сирии; расширение и укрепление связей с Ираном, с которого вскоре будут сняты санкции; поддержание тесных отношений с Египтом, Ираком и курдами — как сирийскими, так и иракскими; создание оси дружественных стран от Тегерана до Каира; по мере возможности — установление прагматичных отношений с Саудовской Аравией и прочими государствами Персидского залива; координация действий с Израилем. 

Таким образом, кремлевская политика на Ближнем Востоке строится прежде всего на геополитических стимулах. Не последнее значение имеет для Москвы и фактор внутренней стабильности самой Российской Федерации. В состав РФ входит несколько республик, населенных преимущественно мусульманами, — от Чечни и Дагестана на Северном Кавказе до Татарстана и Башкортостана в Поволжье. 12% населения РФ исповедуют ислам. Количество мигрантов из мусульманских стран Центральной Азии и Азербайджана исчисляется миллионами, причем многие из них находятся в России нелегально.

Традиционно далекие от ислама регионы от Урала до Дальнего Востока постепенно «зеленеют» по мере роста числа мигрантов-мусульман с Кавказа и трудовых мигрантов из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Боевики, все еще действующие на Северном Кавказе, присягнули самопровозглашенному «Исламскому государству». Радикализм распространяется по территории России; террористическая угроза с 1990-х продолжает висеть над всей страной, в особенности — над крупными городами. 

Вовлеченность России в события на Ближнем Востоке имеет глубокие исторические корни. Более двухсот лет главной задачей российской внешней политики было вытеснение Оттоманской империи с Балкан и из Черноморского региона. Персия была фактически поделена на российскую и британскую зоны влияния. Вступление России в Первую мировую войну было связано прежде всего с претензиями на Константинополь и Босфор с Дарданеллами. Активное вмешательство Советского Союза в ближневосточную политику началось в середине 1950-х и быстро переросло в напряженное соперничество с США.

Отдельные арабские страны — прежде всего Алжир, Египет, Ирак, Ливия, Южный Йемен и Сирия — некоторое время входили в орбиту советского влияния и были фактическими союзниками СССР в холодной войне. Советский Союз способствовал созданию государства Израиль, однако впоследствии разочаровался в нем и предпочел поддерживать арабские страны из числа врагов Израиля, а также и Организацию освобождения Палестины. 
До сих пор специалисты по Ближнему Востоку, прежде всего арабисты, входят в число наиболее значимых российских экспертов в области внешней политики и безопасности. Самым авторитетным из них был покойный Евгений Примаков, возглавлявший поочередно Службу внешней разведки, Министерство иностранных дел и Правительство РФ, — влияние на Кремль он сохранял вплоть до своей кончины в 2015 году. Война в Сирии и непосредственное вмешательство в нее России вновь выдвинули дипломатов и кадровых разведчиков на передний край формирования и реализации внешнеполитического курса РФ. Сегодня здесь активнее, чем когда-либо, задействованы и сотрудники Минобороны и Генерального штаба.  

Война в Сирии дала российской армии, еще не завершившей процесс постсоветской трансформации и модернизации, шанс вернуться в глобальную премьер-лигу, пусть пока и в относительно скромных масштабах. Россия впервые ведет боевые действия в арабской стране, главным образом с моря и с воздуха. Государства Ближнего Востока и Северной Африки — крупные потребители российской оборонной продукции. В 2015 году на их долю пришлось 36% поставок вооружений из РФ — они оказались на втором месте после стран Азии (42%). Алжир, Египет, Иран, Ирак и Сирия — основные покупатели российского оружия на протяжении многих десятилетий. Российские производители рассчитывают, что продемонстрированные в Сирии тактико-технические достоинства их оружия, равно как и последовательная поддержка, которую Путин оказывает союзнику в Дамаске, укрепят престиж российского вооружения в регионе и приведут новых клиентов, прежде всего из стран Персидского залива. 

Есть свои интересы и у других российских компаний. Например, «Росатом» уже построил для Ирана АЭС в Бушере и работает над получением в этой стране новых контрактов.

Кроме того, у «Росатома» есть проекты в Турции и Иордании. В Ираке активно работает частная российская нефтяная компания «Лукойл». «Газпром» — основной поставщик газа в Турцию; в прошлом рассматривались планы строительства газопровода в страны Юго-Восточной Европы по территории Турции или прилегающих к ней районов. Катар и Иран, наряду с Россией, составляют костяк Форума стран — экспортеров газа. Россия, как один из крупнейших экспортеров нефти, заинтересована в налаживании контактов с Саудовской Аравией и прочими членами ОПЕК из числа государств региона. Кроме того, Россия — основной поставщик зерна в Египет. До 2015 года несколько миллионов российских туристов ежегодно отдыхали в Турции и Египте. И наконец, Россия заинтересована в технологическом сотрудничестве с Израилем, с которым у нее установлен безвизовый режим. 

Основные партнеры России

Традиционно с Ближним Востоком Россия контактировала в основном через Турцию и Иран. За неполных 30 лет, миновавших с конца холодной войны, Россия и Турция, при всех своих различиях, совершили впечатляющий переход от вековой вражды к взаимному уважению и пониманию.

Казалось, у российско-турецкого регионального партнерства есть большой потенциал. Однако в ноябре 2015 года все в одночасье переменилось: Турция сбила российский истребитель на сирийской границе, а Москва в ответ ввела экономические санкции против Анкары. 
В обозримом будущем Москва и Анкара, скорее всего, останутся если не открытыми противниками, то как минимум соперниками. Российская военная операция в Сирии, истинная причина российско-турецкого конфликта (самолет — не более чем предлог), ослабила позиции Турции в отношениях с соседями и нанесла существенный ущерб ее интересам в Сирии. Пока турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган остается у власти, а Россия придерживается нынешнего внешнеполитического курса, отношения между двумя странами будут представлять собой в лучшем случае череду конфликтных ситуаций и их урегулирований. Экономические связи между странами до инцидента были достаточно крепкими, но в результате геополитического противостояния значительно ослабли. 

Россия и Иран по-прежнему остаются в непростых отношениях. Во многом это связано со взаимным недоверием, сложившимся исторически и более сильным с иранской стороны. Россия одобряет воинственную позицию Ирана по отношению к Соединенным Штатам, однако в то же время поддерживает Запад в стремлении контролировать иранскую ядерную программу; в Совете Безопасности ООН РФ голосовала за санкции в отношении Ирана. Москва — крупнейший поставщик оружия для Ирана, однако был эпизод, когда, заключив соглашение с Вашингтоном по настоянию Израиля, она в одностороннем порядке отменила поставку уже оплаченных систем противовоздушной обороны С-300. При этом Россия умеет конструктивно договариваться с Ираном, в частности по поводу раздела влияния на постсоветском пространстве, не считает ни «Хезболлу», ни ХАМАС террористическими организациями, а в сирийской войне оказалась фактически союзником Ирана. Однако ни господствующая в Иране идеология, ни региональная стратегия, выстроенная на противостоянии между шиитами и суннитами, а также между Ираном и Саудовской Аравией, у Москвы симпатий в регионе не вызывают.

Тегеран, со своей стороны, не до конца разделяет цели Москвы и не всегда одобряет способы их достижения. 

С Саудовской Аравией Россия находится в напряженных отношениях. Во времена холодной войны между двумя странами не было даже дипломатических связей. После ввода советских войск в Афганистан Саудовская Аравия стала главной опорой местных моджахедов. Военная конфронтация завершилась, но отношения не наладились — считается, что саудиты финансируют реисламизацию постсоветского пространства и распространение радикальной ваххабитской идеологии. Вдобавок Россия с Саудовской Аравией конкурируют на нефтяном рынке. В России распространено убеждение, что саудиты внесли свою лепту в развал Советского Союза, сбив цены на нефть в середине 1980-х.

В настоящий момент основные разногласия между Россией и Саудовской Аравией касаются Сирии. При этом, однако, Москва и Эр-Рияд общаются тесно как никогда. И та и другая сторона демонстрирует прагматичный подход, позволяющий преодолевать разногласия и наилучшим образом использовать точки соприкосновения — в частности, поддержку правительства Абделя Фаттаха ас-Сиси в Египте или надежду на стабилизацию и рост цен на нефть. Для Саудовской Аравии отношения с Россией — часть стратегии диверсификации внешней политики, которая слишком сильно завязана на США. Однако, учитывая глубокое взаимное недоверие между Россией и Саудовской Аравией, связи вряд ли станут тесными. Сближению мешает и еще один важный фактор — Иран. Впрочем, возможно, теперь Москва включит в число своих оружейных клиентов небольшие государства Залива, которые сами по себе не могут представлять для Ирана существенной угрозы. 

С середины 1950-х до 1972 года Египет был главной опорой советских геополитических построений на Ближнем Востоке. Отношения между Москвой и Каиром существенно улучшились после прихода к власти в 2013 году генерала ас-Сиси. Путин считает нынешнего египетского лидера единственным человеком, способным хоть в какой-то степени восстановить стабильность в крупнейшем арабском государстве мира. К тому же благодаря саудовскому финансированию Египет возобновил масштабные закупки российского вооружения. Даже проблемы с безопасностью в аэропорту Шарм-эш-Шейха, из-за которых в октябре 2015 года российский пассажирский самолет взорвался над Синайским полуостровом, не привели к охлаждению отношений. Российским туристам рекомендовано не ездить в Египет, но есть основания полагать, что, если усиленный контроль в египетских аэропортах удовлетворит Москву, запрет будет снят достаточно скоро — возможно, даже летом 2016 года. 

Сирия — единственная арабская страна, с которой Москва непрерывно с 1950-х годов поддерживает дружественные отношения. Президент Хафез Асад оставался союзником СССР на протяжении 20 лет в период холодной войны. В 1990-х и начале 2000-х страны немного отдалились друг от друга, но отношения сохранили. Вспыхнувший в 2011 году внутренний конфликт в Сирии придал им совершенно новое качество. Москва изначально поддерживала борьбу президента Башара Асада с дестабилизирующим воздействием арабской весны и с попытками коалиции во главе с США добиться смены режима в Дамаске. РФ также настаивала на ключевой роли Совета Безопасности ООН как единственной международной организации, уполномоченной авторизовать применение вооруженной силы. 

Нужно особо подчеркнуть, что интересы Москвы в сирийском конфликте шире, чем собственно Сирия. Решив стать военным союзником режима Асада, Россия старается превратить Сирию в свой геополитический оплот в регионе. Географически Сирия занимает центральное положение среди партнеров Москвы. К востоку от нее расположен Иран, к юго-востоку Ирак, к югу — Египет. Рядом расположены территории, населенные курдами. Эти страны простираются от Каспийского моря и Персидского залива до берегов Средиземного и Красного морей — они могут сформировать новый пояс друзей России. 
В числе новых старых друзей — Ирак. В свое время он входил в орбиту советского влияния, пусть и в меньшей степени, чем прочие страны, из-за финансовой состоятельности, основанной на больших запасах нефти. Не сумев уберечь в свое время Саддама Хусейна от роковых ошибок, Москва сегодня стремится развивать военно-промышленные, энергетические и прочие связи с шиитской администрацией Багдада, в то же время расширяя отношения с автономным Иракским Курдистаном и сирийскими курдами, которые борются за собственную автономию. Радикальный поворот в отношениях с Турцией развязал России руки в курдском вопросе. 

В Израиле русскоговорящие составляют примерно пятую часть населения страны. На эмоциональном уровне Россия теснейшим образом связана с несколькими поколениями эмигрантов из СССР. Владимир Путин, пожалуй, относится к евреям лучше, чем любой другой глава российского государства за всю его историю. Государственный антисемитизм ушел в прошлое. Разумеется, Россия не во всем согласна с Израилем — скажем, по поводу Ирана, ХАМАСа или «Хезболлы», — однако оба государства исповедуют прагматичный подход к международной политике, скептически относятся к перспективам арабской демократии в ближайшей или среднесрочной перспективе и считают главной угрозой для себя исламистский терроризм. Радикальная перемена в отношениях с Израилем — одно из главных достижений постсоветской внешней политики России. 

Постоянных союзников на Ближнем Востоке у России нет: в отличие от Соединенных Штатов, которые традиционно поддерживают Израиль, Москва действует гибко в зависимости от конкретных ситуаций и условий, исходя прежде всего из собственных интересов в регионе или глобальных целей. Россия не хочет повторять ошибки прошлого и безоговорочно поддерживать одну из сторон конфликта, отсюда — постоянное маневрирование и готовность идти на компромисс: за последние годы Москва прекратила крупномасштабные поставки оружия в Иран по договоренности с США и ограничила поставки в Сирию, чтобы не портить свои отношения с Израилем. Точно так же, считают в Москве, можно будет удерживать баланс между Тегераном и Эр-Риядом. 

Возможности и риски

События последних пяти лет на Ближнем Востоке — «арабская весна» и ее провал; усиление позиций запрещенного в РФ «Исламского государства»; гражданские войны в Сирии и Йемене; развал государства в Ливии; ядерное соглашение с Ираном и, наконец, разрыв с Турцией — открыли новые возможности, но в то же время поставили перед Москвой новые внешнеполитические задачи. Впервые со времен окончания холодной войны Кремль занял столь активную позицию по Ближнему Востоку. 

По большому счету Москва пытается создать в регионе образ прагматичного, неидеологизированного, надежного, искушенного и достаточно сильного игрока, способного воздействовать на ситуацию как дипломатическими, так и силовыми методами. Россия как крупная мировая держава готова предлагать партнерство всем, кто разделяет концепцию полицентричного мира. До разрыва с Турцией из-за сбитого самолета Россия гордилась тем, что наладила тесные связи со всеми значительными силами в регионе, от Ирана до Саудовской Аравии, от Израиля до «Хезболлы», от Турции до Сирии. Это утверждение по большому счету остается истинным и сегодня, если вынести за скобки разрыв с Анкарой. 

Военная операция в Сирии существенно увеличила вес России в регионе. Российская сторона напрямую вмешалась в конфликт, когда возникла угроза свержения режима Асада и перехода Дамаска под контроль «Исламского государства». Победа исламских экстремистов могла привести к серьезному усилению их поддержки во всем исламском мире, в том числе в Центральной Азии и среди мусульманского населения России. 
Москва применила разумную, но в то же время рискованную стратегию. Первое: помочь Асаду справиться с теми врагами, которые не связаны с «Исламским государством», — на Западе их именуют умеренной оппозицией. Второе: как только натиск оппозиции будет ослаблен, договориться о прекращении огня и провести внутрисирийские переговоры под председательством России и Соединенных Штатов. Третье: вместе с Вашингтоном выступить посредниками и гарантами при заключении мирного соглашения между различными силами в Сирии. Четвертое: составить широкую коалицию с участием России, США, стран Европы и региона (включая Иран, Ирак и Сирию), чтобы вступить в борьбу с «Исламским государством» и победить его. 

В период с сентября 2015 года по март 2016 года Москва успешно справилась с первым этапом плана и теперь занята реализацией второго, за которым последует и третий. Российские воздушно-космические и военно-морские силы показали себя лучше, чем многие ожидали; боевые потери до настоящего момента были минимальны. Вопреки зловещим предсказаниям из Вашингтона, Москве удалось не увязнуть в Сирии, как некогда в Афганистане, и не оказаться втянутой в борьбу шиитов с суннитами. Она укрепила связи с курдами, продолжила добиваться расположения Египта и при этом не нарушила диалога с Саудовской Аравией и Катаром. Единственный серьезный геополитический инцидент, к которому привела сирийская операция, — это столкновение с Турцией. Да, спустя две недели после начала военных действий Россия потеряла гражданский самолет с 224 пассажирами на борту. Но жертвами терактов россияне становились и тогда, когда страна не вела военных операций ни на своей территории, ни за ее пределами. В самой России спецслужбам удалось предотвратить несколько акций, спланированных сторонниками ИГ. 

Отдавая указ о начале операции в Сирии, президент Путин четко обозначил свою позицию. Исламистские экстремисты не пощадили бы Россию, даже если бы она не стала вмешиваться в дела Сирии и Ирака. «Если драка неизбежна, бить надо первым», — сказал Путин и тут же приступил к действиям. Риск военной операции он предпочел риску пассивного ожидания. Оправдает ли себя такой подход, будет зависеть от того, насколько искусно Москва справится с военными и дипломатическими задачами и хватит ли у нее ресурсов.

Соединенные Штаты: соперник и потенциальный партнер

С кремлевской точки зрения американская политика на Ближнем Востоке, которую начала проводить еще администрация Джорджа Буша, была в корне неверной и вылилась в результате в абсолютное и сокрушительное поражение. «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?» — задал Путин риторический вопрос, выступая в сентябре 2015 года на Генеральной Ассамблее ООН. Официальные представители России и их советники, как правило, обвиняют США в наивности и непоследовательности (сначала поддерживали «арабскую весну» и призывали ближневосточные страны как можно быстрее переходить к демократии, потом стали заигрывать с так называемыми умеренными исламистами из числа «Братьев-мусульман»), вероломстве (почти 30 лет поддерживали египетского президента Хосни Мубарака, своего преданного союзника, а потом сдали его, как только начались протесты на площади Тахрир) и цинизме (наломали дров, предоставили другим разбираться, а сами отказываются брать на себя ответственность за провальные операции в Ираке и Ливии). 
Россия придерживается демонстративно неидеологизированной консервативной позиции: она, как правило, поддерживает существующие государства в существующих границах, какими бы искусственными и произвольными они ни были. Она предпочитает авторитарных правителей революционному хаосу, не говоря уже о радикальных исламистах; выступает за поэтапные реформы, а не смену режима, в особенности спровоцированную из-за рубежа. У России нет для Ближнего Востока особого плана или модели развития. Она открыто преследует в регионе свои интересы — в области безопасности, геополитики и экономики. 

Вопреки распространенному в США мнению, в нежелании Барака Обамы использовать силу в Сирии Россия не видит слабость, которой следует непременно воспользоваться. Скорее такая тактика воспринимается как благоразумная осмотрительность человека, который лучше многих своих сограждан понимает, насколько ограниченны возможности США в регионе. Со своей стороны Москва договорилась с Дамаском о химическом разоружении, которое прошло под контролем Москвы и Вашингтона в самый разгар гражданской войны в Сирии (в 2013–2014 годах). Кремль оценил и конструктивный подход Обамы к отношениям с Ираном: несмотря на украинский кризис, в этой области сотрудничество России с Вашингтоном продолжалось, и в результате в 2015 году было заключено соглашение с Тегераном по ядерной программе.  

Совместную работу с США по достижению мира в Сирии Москва рассматривает как важную позитивную тенденцию — не только для урегулирования ситуации в Сирии и регионе в целом, но и для укрепления позиций России в мире. Одна из основных целей России — подключить к совместному решению сирийского вопроса не только Госдепартамент, но и Пентагон. И наконец, борьбу против «Исламского государства» Кремль представляет как современный аналог антигитлеровской коалиции. Ему хотелось бы видеть в США равноправного союзника — но, конечно, не лидера — по широкомасштабному антитеррористическому наступлению.

В России привыкли считать, что Соединенные Штаты заняты главным образом поддержанием своего господства в мире и отражением вызовов со стороны тех, кто с ними не согласен. Вместе с тем в России отмечают, что американцы стали обращать больше внимания на собственные внутренние проблемы. Все это, по мнению Москвы, ставит американских политиков в непростое положение, и чтобы выйти из него, им придется так или иначе пойти на серьезные компромиссы. Вне всякого сомнения, Россия конкурирует с США за влияние и присутствие на Ближнем Востоке и использование возможностей региона, однако она не стремится сменить США в качестве регионального гегемона или занять место Штатов в качестве основного союзника Израиля и государств Персидского залива — ввиду отсутствия у Москвы соответствующих ресурсов и амбиций сверхдержавы. 

Ресурсы и обязательства России

Возможности России ограниченны, особенно теперь, когда страна переживает самый серьезный кризис с начала 2000-х. Кремлю удалось добиться многого, причем не только в Сирии, довольно скромными силами. Стоимость операции в Сирии (на настоящий момент около $500 млн) сопоставима с расходами на крупные военные учения — отдельного бюджета она не потребовала. Россия оказывает дипломатическую поддержку правительствам Египта, Ирана и Ирака, попутно предлагая им контракты на поставку оружия и прочих своих экспортных товаров. После наступления мира Россия готова предложить Сирии свои услуги в восстановлении разоренных войной земель. Отстроенный Грозный может служить подтверждением ее возможностей. 

Беря на себя внешнеполитические обязательства, Россия вынуждена считать и расходы. Ей приходится добиваться мирного решения сирийского вопроса: ведь если дипломатические усилия ни к чему не приведут, цена существенно возрастет — тем более что Москва не может допустить падения Асада без какой-либо выгоды для себя. Она постарается обставить дело таким образом, чтобы Сирия и после Асада осталась дружественной России и была готова держать на своей территории ее военно-морские и военно-воздушные базы. России необходимо тесно сотрудничать с Ираном, но Москва будет избегать прямого союза с Тегераном, потому что это свяжет ей руки. В Ираке Россия будет балансировать между Багдадом и курдской автономией на севере — и в будущем, вероятно, использует эту модель в отношениях с Дамаском и сирийскими курдами. Россия будет и дальше предельно осторожной там, где ее интересы соприкасаются с интересами Израиля, — от ХАМАСа в секторе Газа и «Хезболлы» в Сирии и Ливане до Ирана. В израильско-палестинском конфликте Москва сохранит позицию неангажированного участника так называемого квартета (ЕС, ООН, США и РФ), предоставив Вашингтону нести незавидное бремя лидерства. 

Выводы и уроки на будущее

Делать выводы на основе российской операции в Сирии пока преждевременно: конфликт продолжается и может одинаково легко обернуться как блестящим успехом, так и сокрушительным поражением. Однако некоторые предварительные результаты и наблюдения Кремль может сформулировать уже сейчас:

• Решительность и последовательность оправдывают себя. Нанести упреждающий удар выгоднее, чем быть застигнутым врасплох. Лучше напасть на базу противника, чем стать для него легкой добычей. Важно укреплять связи и не сдавать союзников, не попадая при этом в заложники к тем, кто от тебя зависит. 
   
• Военные операции за рубежом требуют общественной поддержки внутри страны. В России операции, подобные сирийской, рассматриваются сквозь призму советского опыта в Афганистане. Нужно убедить население, что Россия не завязнет в сирийской кампании и не будет расплачиваться за нее тысячами жизней. 
   
• Следует категорически избегать наземных операций (за исключением действий сил специального назначения) и бессрочных обязательств. Наземные боевые действия за рубежом должны вестись исключительно силами местных союзников. Россия может поддерживать их с воздуха, поставлять оружие, если нужно — противовоздушные комплексы, обеспечивать разведывательными данными, военным инструктажем, техническими средствами. Иными словами, местные союзники необходимы. 
   
• Военные действия следует четко координировать с дипломатическими усилиями. В ближневосточных конфликтах военная сила в чистом виде решает не все, но и политических сдвигов сложно добиться, если дипломатические усилия не подкреплены внушительной силой.
   
• Каналы связи должны быть открыты для всех: Ближний Восток — это геополитический калейдоскоп, союзники и противники здесь постоянно меняются местами.  

Для России операция в Сирии — это аванс, который она внесла, чтобы доказать свою готовность активно участвовать в мировой политике. Уже в ближайшие пять лет Москва может столкнуться с новыми чрезвычайными ситуациями и должна быть готова применить силу. В первую очередь речь идет об Афганистане и Центральной Азии.

Фонд Карнеги за Международный Мир как организация не выступает с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды автора, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.

Ближний Восток — последние новости сегодня

Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

За период

материалов

Еще

В миреЦены на нефтьСШАВашингтон (штат)РоссияЛоуренс СаммерсВсемирный банкОПЕК

Еще

Ближний ВостокВ миреРоссияСШААлексей ПушковПолитика – Радио Sputnik

Еще

Ближний ВостокВ миреЦены на нефтьРоссияСШААлексей Пушков

Еще

Ближний ВостокРоссияЮрий ГоцанюкБелоруссияРеспублика КрымВ миреЭкономика

Еще

Ближний ВостокИнтервьюЭкономикаТехнологииРоссияАзияЛаборатория Касперского

Еще

Ближний ВостокСказано в эфиреМинистерство обороны СШАСаудовская АравияСВО – Радио SputnikПодкасты – Радио SputnikУкраинаСША

Еще

Ближний ВостокВ миреГерманияАвстрияЕвросоюз

Еще

В миреИзраильПалестинаЛиванХамас

Еще

КитайТайваньСШАЛиндси ГрэмНэнси ПелосиМайкл МакколВ мире

Еще

Ближний ВостокВ эфиреПодкасты – Радио SputnikРазворот на ВостокЦены на нефтьБахрейнЭкономика – Радио Sputnik

Еще

ЛиванАргентинаООНЗимбабве

Еще

Ближний ВостокВ миреСирияИзраильАрмия – Радио SputnikВ мире – Радио SputnikВоенныеРакеты

Еще

Ближний ВостокВ миреСШАВоенно-морские силы СШАИран

Еще

Ближний ВостокВ миреСШАВоенно-морские силы СШАРакетыИзраильЛиванПалестинаБезопасность

Еще

Ближний ВостокВ миреИзраильИерусалимЖозеп БоррельЕвросоюзХамас

Еще

В миреСШАУкраинаКитайМарк МиллиМинистерство обороны СШАНАТОУтечка материалов Пентагона

Еще

УкраинаСШАКитайМинистерство обороны СШАВ миреДмитрий ПесковНАТОРоссияУтечка материалов Пентагона

Еще

Ближний ВостокСШАУкраинаДмитрий ПесковВ миреНАТОМинистерство обороны СШАУтечка материалов Пентагона

Еще

Ближний ВостокВ миреЮАРУкраинаБРИКС

Еще

В миреТурцияАнкара (провинция)РоссияМевлют ЧавушоглуМария ЗахароваСергей ЛавровАЭС «Аккую»

Еще 20 материалов

Вход на сайт

Почта

Пароль

Восстановить пароль

Зарегистрироваться

Срок действия ссылки истек

Назад

Регистрация на сайте

Почта

Пароль

Я принимаю условия соглашения и даю своё согласие на обработку персональных данных в соответствии с Политикой конфиденциальности Федерального Государственного Унитарного Предприятия «Международное информационное агентство «Россия сегодня», расположенного по адресу: Россия, 119021, г. Москва, Зубовский бульвар, д. 4.

Войти с логином и паролем

Ваши данные

Восстановление пароля

Почта

Назад

Восстановление пароля

Ссылка для восстановления пароля отправлена на адрес

Восстановление пароля

Новый пароль

Подтвердите пароль

Написать автору

Тема

Сообщение

Почта

ФИО

Нажимая на кнопку «Отправить», Вы соглашаетесь с Политикой конфиденциальности

Задать вопрос

Ваше имя

Ваш город

Ваш E-mail

Ваше сообщение

Сообщение отправлено!

Спасибо!

Произошла ошибка!

Попробуйте еще раз!

Обратная связь

Чем помочь?

Если ни один из вариантов не подходит,
нажмите здесь для связи с нами

Обратная связь

Чтобы воспользоваться формой обратной связи,
Вы должны войти на сайт.

Разблокировать аккаунт

Вы были заблокированы за нарушение
правил комментирования материалов

Срок блокировки — от 12 до 48 часов, либо навсегда.

Если Вы не согласны c блокировкой, заполните форму.

Назад

Разблокировать аккаунт

Имя в чате

Дата сообщения

Время отправки сообщения

Блокировался ваш аккаунт ранее?

ДаНет

Сколько раз?

Удалили мое сообщение

Ваше сообщение было удалено за нарушение
правил комментирования материалов

Если Вы не согласны c блокировкой, заполните форму.

Назад

Удалили мое сообщение

Чтобы связаться с нами, заполните форму ниже:

Ваше сообщение

Перетащите, или выберите скриншот

Связаться с нами

Если вы хотите пожаловаться на ошибку в материале, заполните форму ниже:

Ссылка на материал

Опишите проблему

Перетащите,
или выберите скриншот

Связаться с нами

Чтобы связаться с нами, заполните форму ниже:

Ваше сообщение

Перетащите,
или выберите скриншот

Показать

Россия на Ближнем Востоке После Украины

Джон Альтерман:   Ханна Нотте связана с Центром исследований в области нераспространения им. Джеймса Мартина, исследовательской организацией в Монтерее, штат Калифорния, хотя она разговаривает с нами из Берлина. Ханна, добро пожаловать в Вавилон.

Ханна Нотте:  Спасибо, что пригласили меня.

Джон Альтерман: Вы потратили много времени, пытаясь понять Россию и Ближний Восток. После вторжения России в Украину в феврале прошлого года в отношениях обоих произошли фундаментальные изменения. В целом, как изменились цели России на Ближнем Востоке после вторжения в Украину?

Ханна Нотте:  Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно обрисовать в общих чертах, каковы были эти интересы на Ближнем Востоке в первую очередь. Вообще говоря, Россия всегда стремилась не допустить плохих событий к своим границам, поэтому один из интересов в регионе — предотвратить распространение нестабильности или экстремизма с Ближнего Востока на Россию. Россия также хотела провести красную черту против того, что она воспринимала как взвинченную Западом смену режима или продвижение демократии в регионе, особенно после Ливии в 2011 году. В последнее время интерес России в области безопасности в регионе приобрел еще одно измерение. Россия также использовала свое присутствие в регионе — особенно в Сирии в порту Тартус и на авиабазе в Хмеймиме — для того, чтобы дополнить дугу сдерживания НАТО. По сути, Россия использовала свое присутствие на Ближнем Востоке для сдерживания НАТО. В экономическом плане Россия заинтересована в более широкой диверсификации экономических связей, особенно после аннексии Крыма в 2014 году и санкций, введенных против России Западом. Но эти экономические интересы всегда были вторичны по отношению к интересам безопасности. Основными экономическими интересами России в регионе были продажа российского оружия на Ближний Восток, строительство атомных электростанций, экспорт зерна и российские туристы, направляющиеся в такие страны, как Турция и Египет. Кроме того, есть еще и измерение статуса. Россия действительно пыталась получить место за столом переговоров по каждому конфликтному досье в регионе, чтобы показать, что она великая держава. Эти фундаментальные интересы не изменились после войны на Украине, потому что в Москве считают, что разрыв с Западом навсегда. В Москве считают, что будет затяжная конфронтация с Западом. Думаю, в этом контексте Ближний Восток и Северная Африка приобретают для России все большее значение. При этом, конечно, Ближний Восток не имеет для России такого же приоритета, как война на Украине, которая сейчас требует много ресурсов и пропускной способности. Этот факт накладывает разный отпечаток на деятельность России в регионе. Первый пример — Сирия. Я бы сказал, что мы видели определенную степень неприятия риска со стороны русских в Сирии. За последний год в отношении американских войск наблюдалось своего рода позерство, но в целом русские сидели смирно, движимые признанием того, что их пропускная способность невелика, пока их вооруженные силы поглощены Украиной. Недавнее голосование в Совете Безопасности ООН, на котором русские не наложили вето на резолюцию, разрешающую трансграничную доставку гуманитарной помощи на северо-запад Сирии, свидетельствует об этом неприятии риска и желании не раскачивать лодку с Турцией, что является важным российским партнером. Второй пример, где война на Украине наложила отпечаток на региональную политику России, — это Иран. Здесь мы наблюдаем растущее сближение России и Ирана. Частично движимая требованиями войны на Украине, Россия стала больше полагаться на экономическую поддержку и поддержку на поле боя со стороны Ирана, например, приобретая у Ирана беспилотники. Кажется, сейчас в Кремле рассчитывают, что, пока война на Украине продолжается, России нужно делать ставку на это партнерство с Ираном. Вы также можете увидеть это на переговорах о восстановлении Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) — ядерной сделки с Ираном, — где, я думаю, русские были менее способны и готовы подтолкнуть иранцев к соглашению. На самом деле они могут увидеть полезность СВПД, которая по-прежнему находится в подвешенном состоянии, потому что это создает напряженность на Ближнем Востоке и потребляет пропускную способность США. Итак, это своего рода примеры, когда вы видите, как война на Украине влияет на то, что делают русские. Также есть отдельный вопрос об инструментах и ​​кредитном плече. Из-за того, что они так поглощены Украиной, у русских немного меньше пропускной способности для Ближнего Востока. Они потеряли некоторое влияние на Иран и Турцию. Но с точки зрения их широких интересов и того, как они смотрят на регион, я не думаю, что многое изменилось.

Джон Альтерман: Что это значит для будущего Сирии, где у России и Ирана непростой союз, и, возможно, они преследуют разные цели в Сирии? Неужели русские решили уступить будущее Сирии иранцам. Это междуцарствие или они попытаются вернуться и заново навязать свое видение? Что означают как зависимость России от Ирана в отношении беспилотников, так и ее озабоченность Украиной для ближайшего будущего Сирии?

Ханна Нотте: Я не думаю, что русские радостно уступают будущее Сирии Ирану. Это правда, что они, возможно, предоставляют иранцам большую пропускную способность, особенно на юго-западе страны, но в то же время, я вижу, что русские, как всегда, озабочены страхованием, обеспечением определенного баланса между различными внешними силами в Сирия. В данном случае этот баланс особенно велик между Ираном и Турцией. В то же время Россия пытается и дальше поощрять нормализацию отношений в Сирии с арабскими государствами, особенно с арабскими странами Персидского залива, чтобы снять с себя часть бремени восстановительных работ в Сирии. Для этого у России наверняка будет очень ограниченная полоса пропускания в будущем, пока она остается под санкциями западных стран. Так что я не считаю, что Россия слишком сильно уступает иранцам в Сирии. Вы можете наблюдать аналогичную динамику на Южном Кавказе, где мы также наблюдаем некоторое снижение пропускной способности России, особенно в Нагорном Карабахе. Опять же, это регион, в котором русские захотят, чтобы турки и иранцы уравновешивали друг друга.

Джон Альтерман:  Вы упомянули отношения России с арабами. Как война на Украине изменила то, как арабские государства смотрят на Россию или как они относятся к России?

Ханна Нотте:  Я не уверен, что тот факт, что Россия начала эту войну против Украины, сильно изменил восприятие России арабами. Во-первых, с самого начала среди арабских государств было широко распространено мнение, что война на Украине — это не их война. Они рассматривают это как своего рода войну между НАТО и Россией — войну, частично подпитываемую действиями НАТО в отношении России. Я думаю, что это восприятие, возможно, поддерживается тенденцией рассматривать международную политику через призму действий, совершаемых великими державами, а не столько действиями малых стран. Но я не думаю, что эта война была зарегистрирована как война за основанный на правилах международный порядок, как мы любим говорить в западных столицах. Во-вторых, следует отметить, что в арабских обществах и среди арабских элит прозвучали обвинения в двойных стандартах Запада в отношении того, как Запад отреагировал на эту войну. Запад исходил из этого ожидания, что арабские государства поддержат его в санкциях против России, и это было справедливо или ошибочно воспринято как доказательство того, что Запад гораздо больше заботится о войнах в своем собственном соседстве, чем о войнах на Ближнем Востоке. Совсем недавно мы видели, как это происходило, когда Россия разместила иранские беспилотники в Украине. Это вызвало бурю негодования в западных обществах, которые снова подтвердили это восприятие в арабских странах Персидского залива, потому что они сказали: «Мы сидим здесь, в Эр-Рияде или Абу-Даби, и долгое время боремся с иранскими беспилотниками и ракетами, а вы не действительно волнует. Но теперь, когда эта угроза приближается к вашему району, вы мобилизуетесь против нее». Третий момент заключается в том, что арабские государства годами преследовали свои особые экономические интересы, интересы безопасности и политические интересы в отношении России, поэтому у них есть свои причины не враждовать с Россией. Я не думаю, что все так уж сильно изменилось после войны на Украине. Для египтян это поставки зерна или тот факт, что «Росатом» продолжает строительство АЭС «Эль-Дабаа». Для саудовцев или эмиратцев это скорее сближение на мировых нефтяных рынках или расширение деловых связей. Есть нежелание отказываться от этого. Теперь я думаю, что арабские государства обеспокоены более широкими последствиями этой войны. Они беспокоятся о последствиях пропускной способности США для защиты их собственной безопасности, потому что существует ощущение — не только на Ближнем Востоке, но и в Азиатско-Тихоокеанском регионе — что требования к расширенным средствам сдерживания США или к успокоению союзников США выросли вместе с эта война против Украины, обычная война, которая ведется под прикрытием ядерного шантажа. Я думаю, что ближневосточные государства обеспокоены надежностью американских обычных гарантий безопасности, но это не просто результат вторжения России в Украину. Это отражает более давние опасения арабских государств. Итак, я думаю, что война против Украины усилила ранее существовавшие опасения, но я действительно думаю, что неприсоединение арабских государств в этом соперничестве великих держав будет долговечным. Мне трудно представить себе обстоятельства, при которых арабские государства откажутся от России и пойдут ва-банк с западным лагерем или Соединенными Штатами. Если я подумаю над этим вопросом, то увижу только два обстоятельства, которые могут перевернуть это исчисление, и это крайние обстоятельства. Первым будет использование Россией ядерного оружия в войне на Украине. Я думаю, что это перетасует карты, потому что это будет воспринято как нарушение табу норм. Вторым обстоятельством было бы очень четкое указание — чего, я думаю, мы до сих пор не видели, — что Россия не просто торпедирует дипломатию в отношении иранского ядерного досье, но фактически активно помогает иранской ядерной программе и иранскому ядерному оружию. Я думаю, что это могло бы изменить настроения, но если не считать этого, я не вижу конца этому уравновешиванию со стороны арабских государств.

Джон Альтерман: Каким вы видите развитие российско-иранских отношений в долгосрочной перспективе? Допустим, мы прошли через войну. Вы говорите, что существует прочный раскол России с Западом. Означает ли это, что Россия и Иран прочно сблизятся? И создает ли это определенную дистанцию ​​между арабскими государствами и Россией?

Ханна Нотте: Это отличный вопрос, и я думаю, что это один из самых уместных вопросов для размышлений. Во-первых, я из тех, кто считает, что эта война на Украине будет длиться долго, и что противостояние России с Западом будет длиться долго. На этом геополитическом фоне, я думаю, Россия решила сделать ставку на более тесное партнерство с Ираном. Вы можете увидеть, как это происходит во многих различных областях. На экономическом фронте вы можете увидеть это в явной активности, которая происходила в последние месяцы, когда несколько энергетических проектов были запущены или обсуждались в иранском секторе разведки и сбыта — проекты, которые были приостановлены в течение длительного времени. Откровенно говоря, российско-иранские экономические отношения долгое время были не такими уж интересными. Было больше разговоров, чем действий, но, похоже, сдвиг произошел. Предпринимаются также усилия по облегчению торговли между Россией и Ираном — как с точки зрения логистики, когда обе страны тратят миллиарды долларов на содействие торговле через Каспий, так и с финансовой точки зрения, когда российская платежная система «Мир» интегрируется с иранской платежной системой. Если просто понаблюдать за отношениями, то можно увидеть, с какой периодичностью сейчас посещают Тегеран высокопоставленные российские чиновники, и действительно, похоже, есть качественные изменения. Наиболее важной областью, в которой это происходит, являются военно-оборонные отношения. Я уже упоминал о закупке Россией иранских беспилотников. Есть опасения, что Россия может закупить и ракеты, что будет рассматриваться как еще один переломный момент. Также есть опасения, что Россия взамен передаст иранцам военное имущество, которое они всегда скрывали и никогда не хотели отдавать Ирану, хотя иранцы просили их, например, вертолеты, системы ПВО и истребитель Су-35. jet, который в последние недели довольно часто фигурировал в новостях. Пока на Украине идет война, русские будут угождать российско-иранскому партнерству. Хотя они по-прежнему полагаются на иранское оружие, они не будут пытаться противодействовать иранцам. Это повлияет на дипломатию, связанную с СВПД. Произойдет перекалибровка рычагов в отношениях между патроном и клиентом, которые раньше были больше похожи на отношения патрона и клиента. Когда видишь, как об этом пишут российские аналитики, то можно заметить, что возникает ощущение, что иранцы могут просто потребовать от России большего, чем это было до этого вторжения. Означает ли все это, что Россия станет рассматривать Иран как полноправного союзника? Я так не думаю. Я действительно думаю, что в отношениях произошел качественный сдвиг, но я просто не вижу, чтобы Россия хотела рисковать своими связями с другими игроками в регионе — Турцией, Израилем и арабскими государствами Персидского залива — поэтому русские попытаются пройти по этому канату. и баланс между этими конкурирующими интересами. Удастся ли им это, другой вопрос, но я думаю, что русские постараются.

Джон Альтерман: Мы говорили на этом стратегическом уровне. На тактическом уровне русские используют частных военных подрядчиков (ЧВК) в Сирии и Ливии. Их используют в Украине. Что означает война на Украине для использования Россией этих подрядчиков в текущих конфликтах и ​​что она означает для будущего использования этих подрядчиков на Ближнем Востоке?

Ханна Нотте: Действительно, в последние годы мы видели российские ЧВК, развернутые не только в Сирии и Ливии, но и в Центральноафриканской Республике, Мали и Судане. С точки зрения России, эти развертывания были относительно дешевы и не несут ответственности. Они могли бы дать этим ЧВК оружие второго сорта из российских запасов, и его можно было бы отправить по относительно низкой цене — с минимальным бременем для российских военных. И, конечно же, у вас было дополнительное преимущество правдоподобного отрицания с российской стороны. Теперь, глядя на последние цифры, вы можете увидеть, что после вторжения произошло некоторое сокращение развертывания ЧВК Вагнера, особенно в Сирии и Ливии, хотя я бы не сказал, что эти сокращения поставили под угрозу общую устойчивость российского присутствия в любой из этих стран. Если посмотреть на последние оценки в Ливии, то к концу прошлого года в Ливии на различных авиабазах, контролируемых Россией, находилось около 2000 военнослужащих ЧВК. С другой стороны, мы слышали об очень больших потерях ЧВК на Украине, с которыми России пришлось бороться, особенно в последние недели в городе Бахмут на востоке Украины. Сообщается о тысячах жертв. Что это значит для будущего? Взяв все вместе, я не думаю, что нам следует отказываться от пропускной способности России для развертывания ЧВК в будущем, в том числе на Ближнем Востоке. Разведка США недавно указала, что ЧВК Вагнера все еще наращивает свою деятельность на театрах за пределами Украины, а учитывая масштабы деятельности ЧВК Вагнера в Украине и связи руководства ЧВК в России с Кремлем, можно также с уверенностью сказать, что их влияние в общероссийской системе власти будет расти в будущем. ЧВК Вагнера открыла центр в Санкт-Петербурге в ноябре, который получил широкую огласку, так что, похоже, в России есть своего рода доверие и комфорт с растущим общественным авторитетом этих ЧВК, что предполагает большую нормализацию этой практики. Если предположить затяжную войну на Украине, Россия просто сократит обычную военную пропускную способность для других театров, кроме Украины, поэтому ей придется больше полагаться на гибридные средства — мы можем назвать это инструментами серой зоны — для оказания влияния в других местах. Этот набор инструментов будет включать в себя такие вещи, как дезинформация, вмешательство в выборы и кибервойна, но он также будет по-прежнему включать развертывание MC в той мере, в какой Россия сочтет это полезным.

Джон Альтерман: Ханна Нотт, большое спасибо, что присоединились к нам на Вавилоне.

Ханна Нотте: Большое спасибо, что пригласили меня.

 

Что просочившиеся документы показывают о борьбе США и России за Ближний Восток

«Все страны Ближнего Востока сейчас задаются вопросом, что значит быть на стороне Соединенных Штатов, чего стоит быть на стороне Соединенных Штатов , и есть ли способы дополнить отношения с Соединенными Штатами», — сказал Джон Альтерман, бывший сотрудник Государственного департамента времен Джорджа Буша-младшего, который регулярно беседует с ближневосточными чиновниками в своей роли в Центре стратегических и международных исследований.

Ближневосточные партнеры Америки уже давно беспокоятся о своем положении в растущем соперничестве между Вашингтоном и Пекином. Их опасения сохранялись и при президенте Джо Байдене, который считает растущий Китай самой большой долгосрочной угрозой влиянию США. Китай даже недавно выступил посредником в сближении Саудовской Аравии и Ирана.

Но влияние России на Ближнем Востоке, где она имеет военное присутствие в таких местах, как Сирия, также значительно. А полномасштабное вторжение России в Украину привело к еще большему соперничеству между Вашингтоном, Пекином и Москвой за поддержку — или, по крайней мере, подлинный нейтралитет — со стороны таких стран, как Ближний Восток, который остается ключевым источником мировых поставок энергоресурсов.

Дипломат с Ближнего Востока сказал, что одной из неприятных вещей в Америке является ее непредсказуемая внутренняя политика и роль краткосрочного мышления в ее формировании. Дикие колебания в политике за последнее десятилетие — от президента Барака Обамы к президенту Дональду Трампу, а теперь и к Байдену — усилили чувство неопределенности.

«У вас электоральный цикл в два года, а электоральный цикл княжеств и королевств в Персидском заливе — это практически целая жизнь», — указал дипломат. Как и другим, опрошенным для этой статьи, дипломату была предоставлена ​​анонимность, чтобы он мог откровенно говорить о деликатной теме.

Просочившиеся документы показывают, что даже страны Ближнего Востока, которые получают миллиарды долларов в виде помощи США в области безопасности, не желают беспрекословно следовать примеру Америки.

POLITICO не смог самостоятельно проверить содержание всех документов. Но Белый дом не отрицает, что в пакетах есть достоверная информация, большая часть которой была найдена в популярной среди геймеров социальной сети.

В одном документе, опубликованном Washington Post, говорится, что президент Египта Абдель Фаттах Эль-Сиси приказал своим подчиненным тайно изготовить до 40 000 ракет, а также другое оружие для отправки в Россию.

Египет ежегодно получает более 1 миллиарда долларов военной помощи США. Посольство Египта в Вашингтоне не комментировало документ напрямую, но заявило в своем заявлении, что его позиция в отношении войны «основана на невмешательстве в этот кризис и обязательстве сохранять равную дистанцию ​​с обеими сторонами».

Высокопоставленный чиновник администрации Байдена заявил в интервью, что такой сделки Египта с Россией не было. «Помимо Ирана, нет ни одной ближневосточной страны, которая поставляет в Россию боеприпасы для войны на Украине, и точка», — сказал чиновник.

Официальные лица США, однако, не стали конкретно комментировать, предпринял ли Сиси какие-либо шаги для воплощения такого плана в жизнь.

В другом документе говорится, что российские разведчики хвастались тем, что они убедили Объединенные Арабские Эмираты «взаимодействовать против спецслужб США и Великобритании», согласно сообщению AP. В заявлении для AP ОАЭ назвали претензии с участием российских оперативников «категорически ложными».

В другом документе с упоминанием ОАЭ, с которым ознакомился POLITICO, описывается, как крошечная, но богатая страна вела переговоры с российской фирмой о строительстве регионального центра технического обслуживания систем вооружений ОАЭ. Посол ОАЭ в Вашингтоне не ответил на запрос о комментариях.

Администрация Байдена недавно назвала ОАЭ горячей точкой для уклонения от российских санкций.

Элизабет Розенберг, высокопоставленный чиновник министерства финансов, заявила в начале марта, что «в период с июня по ноябрь 2022 года компании ОАЭ экспортировали в Россию контролируемые США товары на сумму более 5 миллионов долларов, включая, помимо прочего, полупроводниковые устройства, некоторые из которых можно использовать на поле боя».

В некоторых просочившихся документах упоминается Израиль, который получает почти 4 миллиарда долларов в год в виде помощи США в области безопасности.

В одном документе излагаются способы убедить Израиль предоставить оружие Украине. Согласно одному сценарию, Израиль можно было бы убедить сделать больше для Украины, если бы Россия отправила определенные ключевые системы вооружений в Иран, чей исламистский режим Израиль считает смертельной угрозой.

Но он также отмечает, что Израиль пытается сбалансировать свои связи между США и Россией, потому что ему нужно, чтобы Россия отводила взгляд, когда Израиль бомбит сирийские объекты, связанные с Ираном.

«Иерусалим, вероятно, рассмотрит вопрос о предоставлении летальной помощи в условиях усиления давления США или предполагаемой деградации своих связей с Россией в результате действий Москвы в Иране или Сирии, которые подрывают интересы Израиля», — говорится в документе.

Несмотря на давние связи, отношения между США и Израилем в последние месяцы столкнулись с необычайной напряженностью, поскольку крайне правое правительство в Иерусалиме пыталось протолкнуть законы, которые, как опасаются многие израильтяне, подорвут их демократию.

Но подход администрации Байдена к Ближнему Востоку во многом зависит от поддержания хороших отношений с Израилем и укрепления экономических, дипломатических и других связей между Израилем и его арабскими соседями.

Есть надежда, что такая «стратегическая интеграция» снизит риск насилия в регионе. Это даст Вашингтону передышку, чтобы сосредоточиться за пределами Ближнего Востока, хотя администрация Байдена не говорит, что это является целью.

США также настаивают на прекращении войны в Йемене, которая была опосредованной битвой между Ираном и Саудовской Аравией. Успокоение Йемена, где насилие значительно снизилось за последний год, является одной из причин, по которой Соединенные Штаты не выразили особых опасений по поводу заключенной при посредничестве Китая сделки по восстановлению дипломатических отношений между Саудовской Аравией и Ираном.

В то время как Иран встал на сторону России в войне — даже отправил беспилотники для нападения на Украину — саудовцы заняли более смешанный подход. Эр-Рияд пытался поддерживать теплые отношения с российским лидером Владимиром Путиным и не желал предпринимать определенные шаги в нефтяном секторе, которые могли бы снизить цены, к неудовольствию Вашингтона.

Представитель Совета национальной безопасности Белого дома, однако, отметил, что Саудовская Аравия обязалась предоставить Украине гуманитарную помощь на сотни миллионов долларов, включая финансирование поставок нефти. «Саудовцы помогают поддерживать свет и критически важные функции в Украине», — сказал представитель.

Высокопоставленный чиновник администрации также указал на другие недавние дипломатические достижения на Ближнем Востоке при поддержке США, такие как морское соглашение с Ливаном и Израилем; новые инфраструктурные связи между Иорданией, Ираком и арабскими странами Персидского залива; и, в последние дни, восстановление дипломатических отношений между Бахрейном и Катаром.

Хотя многие страны Ближнего Востока проголосовали за резолюции Организации Объединенных Наций, осуждающие вторжение России, они по большей части избегали введения санкций против Кремля или серьезного сокращения отношений с Москвой.

Многие также хотят поддерживать хорошие отношения с Пекином, чей интерес к региону в значительной степени определяется бизнесом и который дипломатическим путем — если еще не открыто военным — встал на сторону России против Украины.

Байден часто представлял войну России против Украины как битву между автократией и демократией.