Деревня Кимжа, Архангельская область
Деревни / Деревня Кимжа, Архангельская область
Архангельская область
Деревня Кимжа, основанная в начале XVI века крестьянином с Пинеги, располагается в Мезенской районе Архангельской области. Постоянное население деревни около 100 человек, но в праздники и летом, когда приезжают дачники и родственники, население увеличивается в несколько раз. В Кимже находится 71 исторический памятник, 1 из которых — пятиглавая деревянная шатровая Одигитриевская церковь 1709 года постройки — федерального значения. Именно Кимжа находится на пересечении дорог на Пинегу, Мезень и Лешуконское, из-за чего является очень удобным центром поездок по всему Мезенскому краю.
19 февраля 2017 года деревня Кимжа получила статус самой красивой деревни России и вошла в состав Ассоциации самых красивых деревень России. Более того, Кимжа стала первой арктической деревней в составе Федерации самых красивых деревень земли.
Всем домам в деревне больше ста лет: это крепкие, северные избы.
В Кимже язычество, старообрядчество и православие оставили свой особый след — до 1951 года в деревне не было кладбища, а умерших хоронили по их завету (там где попросят), чаще всего на их земельном наделе, а не у домов, как указано в некоторых источниках. Считалось, что дух предков будет охранять земельный надел и жилище от бед и напастей.
У жителей Кимжи существует своё групповое прозвище — «чернотропы» (колдуны), так как жители соседних деревень считали, что некоторые из жителей Кимжи действительно владели искусством ворожбы и заговора и могли насылать порчу и сглаз.
В самобытной деревне Кимжа создан Ландшафтно-музейный комплекс «Самые северные мельницы в мире». В него входят две мельницы-столбовки на ряже. Одна из них является памятником регионального значения, была построена в 1897 году, но не работала с начала 60-х прошлого века. Восстановлена функционально в 2010 году при активном сотрудничестве с экспертами-молинологами из Нидерландов. В амбаре второй, в 2015 году, создан музей «Северные мельницы».
Видео
Мезенская Кимжа официально стала самой красивой деревней России
Архангельское телевидение.
Кимжа — самая красивая деревня
Карты деревень
Контакты
Деревня Кимжа в Архангельской области — 11 августа 2021
В одной из самых красивых деревень России есть старинные дома, церкви, мельницы и дружелюбный конь, гуляющий по улицам
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
Лето неумолимо движется к своему концу: до сентября осталось уже меньше месяца, люди возвращаются в города после отпусков и делятся фотографиями из различных мест своего отдыха. Кто-то приезжает с солнечного юга, а кто-то из северной глубинки. Вот и архангельский фотограф Андрей Ларин побывал летом в деревне Кимжа Мезенского района, которая попала в список самых красивых деревень России. Там он сделал несколько замечательных и атмосферных фотоснимков. Показываем их вам.
Одна из достопримечательностей деревни — Одигитриевская церковь, пятиглавый деревянный шатровый храм 1709 года постройки. Всего в деревне было три церкви, но осталась одна
org/Person»>Фото: Андрей ЛаринПоделиться
На улицах Архангельска тоже плодоносит рябина, но здесь ее рискованно есть, учитывая загазованность. А вот в деревнях — совсем другое дело
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
У жителей Кимжи существует групповое прозвище — «чернотропы», то есть колдуны. Дело в том, что жители соседних деревень считали, что некоторые жители Кимжи владели искусством ворожбы
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
Кстати, в июле в Кимже побывал и блогер Илья Варламов. В отличие от Соловков, деревня ему очень понравилась
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
Деревенский конь Ивар — местная достопримечательность.
Любопытен и сам подходит к туристам
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
Кстати, Кимжу несколько раз снимали в кино. В 1980-х годах она появилась в фильме «Михайло Ломоносов» и изображала Холмогоры. В то же время в ней сняли фильм «Матвеева радость»
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
Многочисленные постройки местных жителей, которые еще используются по своему назначению
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
Еще один вид на церковь — уже утренний, рассветный. Кстати, в 2019 году здесь зазвучали новые колокола: мы выясняли, как обновилась здешняя звонница
Фото: Андрей Ларин
Поделиться
По теме
06 апреля 2022, 13:38
Знакомые места выглядят сказочно: показываем домики и церкви Лявли с необычного ракурса14 сентября 2021, 13:00
Один во Вдовино: как в тайге затерялась деревня-призрак с единственным жильцом20 августа 2021, 13:21
«Здесь всё хочется мерить другой мерой».
Петербурженка подсчитала, сколько стоит поездка на Север19 августа 2021, 15:21
«Даже летом звенящая пустота»: как фотограф из Петербурга искал жизнь в забытой поморской деревне16 августа 2021, 09:30
Лекарство от жадности — ковид и потопы: Сочи снижает цены для туристов. Комнаты «бабушки Сирануш» опять нарасхват01 августа 2021, 09:25
«Гадят в родных мне местах»: репортаж из деревни Красное, где летом жители страдают от толп туристов23 июля 2021, 14:20
Бренд на традиции: как старый дом в пинежской деревне стал арт-резиденцией для творцов со всей России22 июля 2021, 11:06
«Полный восторг! Удивительное место»: блогер Илья Варламов восхитился деревней в Мезенском районе29 июня 2021, 18:59
Онлайн-билет на сельский курорт: фоторепортаж из Плесецкого района, после которого хочется в деревню
Петербурженка подсчитала, сколько стоит поездка на СеверЮрий Скородумов
Корреспондент
Архангельская областьКимжаМезенский районДеревняОтдыхОтпускФоторепортажГлубинка
- ЛАЙК10
- СМЕХ3
- УДИВЛЕНИЕ1
- ГНЕВ1
- ПЕЧАЛЬ0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
КОММЕНТАРИИ10
Читать все комментарии
Что я смогу, если авторизуюсь?
Новости СМИ2
Новости СМИ2
The National Endowment for the Humanities
Поскольку большую часть года Кимжа лежит под снегом и льдом, мое первое знакомство с этим местом произошло в начале марта.
Еще летом, в 1999 году, я видел фотографию Кимжской церкви, построенной в 1760-х годах и посвященной Одигитрийской иконе Божией Матери. На нем были видны пять парящих башен и куполов над сооружением из массивных бревен лиственницы. Этого было достаточно, чтобы убедить меня, что я должен добраться до этого места. Страхование от Фонда Гуггенхайма покроет расходы. Но друзья в Архангельске предупредили меня о трудностях: летом до Кимжи по суше добраться будет невозможно из-за отсутствия дорог.
Раньше регулярные водные перевозки из Архангельска были ограничены, но с крахом государственных субсидий это прекратилось. Другая возможность заключалась в том, чтобы лететь на маленьком самолете из Архангельска в Мезень. Но я хотел испытать местность между Архангельском и рекой Мезенью, и для этого мне подсказали другой способ передвижения: по временному зимнику или, зимник .
К счастью, я знал парня. С 1998 года я поддерживал тесные контакты с головным вузом Архангельска, Поморским государственным университетом, головным вузом Поморья Беломорского края.
Первый проректор университета Юрий Кудряшов был уроженцем Мезени; и хотя он давно уехал из этого района, он поддерживал связь с друзьями детства, такими как Петр Кондратьев, директор лесозавода в Каменке. Кондратьев предоставил мне водителя из автопарка своей компании и «Лэнд Ровер», один из нескольких, совершавших еженедельные рейсы между Архангельском — центром силы — и городами-побратимами Мезень и Каменка. Для водителя это была обычная, хотя и требовательная поездка на маршрутке. Для меня это было совсем другое.
Когда мы выехали из Архангельска ранним днем 7 марта, было яркое солнце и сильный мороз. Ленд Ровер мчался по асфальтированной дороге вдоль правого берега Северной Двины, пока мы не подъехали к устью Пинеги, примерно в 100 километрах юго-восточнее Архангельска. В этом месте мы повернули на восток и двинулись по довольно ровной гравийной дороге у правого берега Пинеги, пока не достигли одноименного города. Слабо холмистая местность не представляла особых проблем для вездехода.
Тракторный грейдер поддерживал ровность поверхности, а высокие сугробы гарантировали случайный занос.
За Пинегой дорога на Мезень резко разветвлялась на север от главной дороги, и вскоре мы подошли к дремучему таежному лесу. Ступени стали намного примитивнее, а трасса сузилась. Это было начало зимника . Несмотря на кажущуюся удаленность района, на пути к Мезени есть небольшой, но стабильный поток транспорта, в том числе, к моему удивлению, два раза в неделю курсируют небольшие автобусы. А где есть водители, там и остановки. В крохотной деревушке Чизгора мы остановились у бревенчатой избы с обычным набором машинного масла, вяленой говядины, мыла и вермишели. Коренастый капитан милиции съел разогретое в микроволновке pelmeni , а в углу маленький телевизор проецировал мерцающее черно-белое изображение Джейми Ли Кертис в Рыбка по имени Ванда . Было бы забавно наблюдать за сценой, где Джон Клиз соблазняет Кертиса декламацией одной из самых элегантных русских стихов девятнадцатого века, но нам было куда пойти.
Пока мы ехали, лес внезапно поредел, и дорога превратилась в прямую дамбу через болото. Хотя время было около одиннадцати, вдалеке маячили прожектора. Экскаваторы вгрызались в затвердевшую землю, а рев тяжелых самосвалов нарушал некогда нерушимую тишину леса. Водитель пояснил, что «они» решили построить круглогодичную дорогу через лес и болота прямо на Мезень, через Кимжу. Тем временем мы нырнули обратно в лес, где перед фарами ничего не было, кроме снежной колеи и бесконечных рядов еловых и сосновых стволов. Около полуночи водитель, кивая и измученно, пробормотал, что мы наконец-то на месте.
Приехать в Кимжу посреди зимней ночи производит жуткое впечатление, тем более, что первое, что видишь, это не деревня, расположенная в стороне от дороги, а группа больших крестов, суровых и призрачный в резком контрасте бликов фар. Это было поразительное видение, очень красивое.
Но я хотел знать, где деревня и мой обещанный приют? Несмотря на поздний час, мастерская на краю Кимжи была ярко освещена, являясь частью зоны обслуживания дорожников.
Полученные там указания привели нас в деревню, где мы снова заблудились в лабиринте бревенчатых стен. Поковыляв в сугробах, я нашел небольшой бревенчатый домик, в котором должен был переночевать. Прежде чем войти внутрь, я посмотрел вверх и увидел аквамариновое мерцание северного сияния. Это было последнее ясное небо, которое я увидел в районе Мезени в этой поездке. Следующий час принес новый погодный фронт с постоянным снегом и ветром на следующие три дня. Но в этот краткий миг я отчетливо увидел надвигающийся призрак Кимжинской церкви.
Что касается моего жилья, мне сказали, что дом новый. Так что новое, оказалось, здание было недостроенным. Но было тепло и сухо, и у меня не было проблем со спартанской комнатой с окном, выходившим на деревню. На следующее утро мой хозяин Георгий Федорков и его брат (оба пенсионеры с лесозавода) накормили меня завтраком из каши, парного молока и кипящей тушёной говядины. Ветер и снег не стихали, и мои попытки позвонить в Мезень из соседнего дома не увенчались успехом; телефоны были отключены.
Кондратьев планировал перевезти меня из Кимжи в Мезень, но я застрял в метели.
Несмотря на сильный ветер и коварные снежные заносы, я решил как можно больше фотографировать, отчасти чтобы снять напряжение. Церковь, конечно, была моей главной целью. Это был единственный сохранившийся экземпляр такого типа, созданный, по-видимому, группой плотников, работавших только в этой части севера. Блеск их дизайна, идеальных пропорций, до сих пор вызывает у меня удивление.
Но при всей монументальной мощи церкви еще больше меня поразило то, насколько сохранились массивные бревенчатые дома деревни, построенные в конце девятнадцатого и начале двадцатого века. Это был не музей под открытым небом с несколькими реконструированными бревенчатыми домами. Некоторые дома были заброшены или, по крайней мере, закрыты ставнями на зиму, в то время как несколько других были обшиты досками. Но Кимжа оставалась функционирующей, живой средой.
Чем объяснить такую степень сохранности зданий и общества? Возможно, само отсутствие дорог, «фактор изоляции», защищало целостность окружающей среды.
Однако одного этого было недостаточно, чтобы объяснить выживание Кимжи, когда исчезли сотни других деревень по всему северу. Мне пришло в голову, что существование церкви, хотя и закрытой до 1999 года, могло способствовать выживанию села. Я решил еще раз посетить Кимжу летом при более благоприятных условиях, чтобы глубже изучить источники ее силы.
Утренняя фотосъемка произвела две катушки пленки до того, как снегопад поставил под угрозу работу камеры и объективов. К одиннадцати моя главная забота была сосредоточена на том, чтобы найти транспорт до Мезени до того, как дороги полностью занесет снегом. Федорков предложил мне обратиться к дорожникам, чью мастерскую я видел накануне вечером. Теперь я разглядел поближе. Даже в ясных условиях построить дорогу прямо через северное болото крайне сложно. Мне сказали, что бригады работают круглый год, днем и ночью, по недельной смене. Такими темпами дорога должна быть завершена в течение еще двух лет. Учитывая бюджетные трудности в Архангельской области, маловероятно, что проект зашел бы так далеко без какой-либо формы субсидирования или обещания окупаемости в виде природных ресурсов.
Я заглянул в гараж с оборудованием, увидел ремонтируемый бульдозер и задумался, что вообще могло привести в движение этот инертный кусок металла. Лезвие было инкрустировано местной глиной, которая затвердевает до консистенции камня, особенно зимой. Пока мы обсуждали возможность моей поездки в Мезень автостопом с одним из дорожников, я успел увидеть ночлежку и рабочую комнату, пропитанную сигаретным дымом, а также столовую, где в ближайшем только что приехала деревня. Гончая, похоже, только что из армии, приготовила несколько сырых, но съедобных и калорийных блюд. Я мог съесть свой путь только через два.
В полдень мы узнали о группе геодезистов, которые направлялись в Мезень на своем Уазике (русский аналог традиционного джипа) и согласились взять меня с собой. Пока они собирали вещи, подъехала небольшая машина с тремя пассажирами — русскими баптистскими миссионерами из Санкт-Петербурга, приехавшими в Мезенский край для распространения Благой вести и распространения экземпляров Нового Завета.
Чуть позже я заметил, как один из членов экипажа лениво листал экземпляр в ночлежке, где незадолго до этого вовсю шла карточная игра с обычным непрекращающимся ненормативной лексикой. Что же касается селян, то один из них лаконично заметил: «Они тут далеко не уйдут». Пока я обдумывал это суждение, женщина в телогрейке открыла длинную деревенскую конюшню, и оттуда вышло несколько лошадей, одни валялись в снегу, а другие брели по сугробам. Я очень ясно помню иней снега на их темных шубах.
В романе Александра Солженицына В круге первом руины церковной башни заставляют представителя советской элиты задуматься о своей ранее неизученной судьбе. Определенные культуры тянутся к своим руинам, своим реликвиям, своим призракам и теням. Россия — одна из таких культур. Американский Юг — другой.
Во время моей работы на севере российские коллеги часто отмечали сходство между их отношением и тем, что они интерпретировали как мой южный дух уважения к традициям и культурному наследию.
Действительно, некоторым русским было легче принять меня за представителя региона (даже того, который они знают прежде всего по переводу Унесённые ветром ), чем как гражданин США.
Но близость России и американского Юга впервые поразила меня во время пребывания в Ленинграде в 1971 году. Красота города, даже в его ветхости, преследовала меня — и напомнила мне Новый Орлеан, основанный через пятнадцать лет после Санкт-Петербурга. . Оригинальные конструкции обоих во многом обязаны французской военной инженерии. В том же году я также глубже оценил привлекательность литературы юга России. Наиболее очевидными примерами были переводы романов Фолкнера и постановки пьес Теннесси Уильямса, и мой все еще несовершенный русский язык был на пределе, когда описывал загадочный Новый Орлеан русским слушателям.
Россию также объединяет с Югом ощущение, что, как выразился сам Фолкнер, «прошлое не умерло. На самом деле, это даже не прошлое».
На российском севере, основном регионе моей полевой фотографической работы на протяжении более десяти лет, я посетил десятки деревень, сохранившаяся архитектура которых свидетельствует о необычайно творческой и стойкой культуре прошлого века.
К сожалению, многие деревни исчезли или обезлюдели в результате демографических сдвигов и последствий экономической и социальной политики (включая безжалостную коллективизацию) советского режима.
В обоих местах до сих пор болят старые раны. Наследие рабства и последствия опустошительной войны, которая велась прежде всего на территории Юга, продолжают доминировать в воображении южан. Россия тоже когда-то зависела от труда подчиненного класса, и ее аристократическая история (наряду с ее чрезвычайно иерархической советской историей) свидетельствует о большом историческом неравенстве фактически и юридически.
В России и на Юге также есть призраки в более традиционном смысле: те, кто пал в бою на залитой кровью земле. Во время поездок по России я отмечал и во многих случаях фотографировал военные памятники, которые есть почти во всех русских населенных пунктах, даже в таких небольших деревнях, как Кимжа. Можно бесконечно спорить о причинах и ответственности за эту огромную гибель людей, но масштаб жертвы не подлежит обсуждению.
Выросший на юге Америки, я рано проявил интерес к военной истории, который продолжает играть роль в моем понимании истории России и русского менталитета. Я воспринял этот интерес — в очень личном, возможно, иррациональном смысле — как урок неповиновения: из каждой неудачи извлекать решимость отыграться. Идя на север, я возвращаюсь на юг.
В конце июля, снова в Архангельске, я купил билет на самолет и вылетел из небольшого регионального аэропорта Васьково. Вид с воздуха был захватывающим во время часовой поездки. Таежные леса, болота и извилистые реки приобрели потусторонний вид. Я с трудом мог себе представить ту местность, которую с таким трудом преодолел несколько месяцев назад.
По прибытии в Мезень меня в сопровождении майора, возглавлявшего местную милицию, после необходимых формальностей отвезли на новеньком Уазике в село Дорогорское, через реку Мезень от Кимжи. Там я познакомился с главой местного сельсовета Алексеем Житовым, который дал понять, что в значительной степени контролирует происходящее в Кимже.
Дело это не из легких, а заиление реки Мезень еще больше усложнило его. Как я потом убедился, просто переправить небольшую баржу с мазутом на другой берег было очень трудной, даже опасной операцией, а без нефти в селе Кимжа нет электричества. Неудивительно было узнать, что у Житова серьезная язва.
Местный рыбак доставил меня вверх по реке в Кимжу на алюминиевой лодке с брызгающим подвесным мотором. Теперь я был здесь, но где было солнце? Оставив снаряжение в доме Федоркова, я с двумя камерами двинулся по деревне. Какое облегчение ходить без постоянной помехи снежных заносов, какими бы живописными они ни были. Теперь земля была покрыта зеленью, и я сдержал свое разочарование по поводу солнца. Сильный ветер гонял слои облаков. За мной, гостьей с другой планеты, последовала группа детей, засыпая вопросами. Затем появилось солнце. Когда я бежал к центру, а деревенские дети аплодировали мне, церковь приобрела тот яркий свет, который может дать только поздний северный свет.
Следующие дни принесли такое же чередование облаков и солнца, и у меня было время созерцать постоянно меняющийся образ церкви.
Я также встретил некоторых людей из местного прихода. Эта преданная группа, состоящая преимущественно из женщин, добилась в 1999 году снятия замка с церкви, которая затем была повторно освящена православным священником.
Несмотря на отсутствие постоянного священника и регулярной службы, церковь открыли женщины из церковного комитета в десять утра. Был также изготовлен небольшой молитвенный стол (алтарь не воссоздан) с иконой Спасителя. На двери над притвором репродукция одной из икон «Умиление» с Марией и младенцем Христом. Церковные дамы были очень обеспокоены состоянием здания и обеспокоены тем, что Житов не желает делать капитальный ремонт, особенно окон. Их обращения в различные фонды остались без внимания, хотя церковь является памятником архитектуры национального значения. Довольно небрежная попытка реставрации в 1980-е уже давно заброшены, и это тоже изуродовало внешний вид.
Расспросив о приходе, я также узнал больше об общине. Хотя бывшая молочная ферма колхоз , окруженная ржавеющими машинами, для которых нет топлива, представляет собой тень своих советских размеров, большая часть молочного стада вновь появилась в индивидуальной собственности.
У меня была возможность полакомиться парным молоком, творогом и ряженкой (густая простокваша, похожая на пахту), которую в течение недели производили владельцы коров. Деревенских жителей также поддерживает лес и ритм его времен года — пора ягод, пора грибов, пора охоты и рыбалки. Однажды поздно вечером Елена Репицкая и Антонина Мамонтова устроили дегустацию, на которой я попробовал более десятка видов джемов и других отваров из различных видов местных ягод. Ни один московский ресторан не мог предложить лучшего. Также стало неожиданностью, что в Кимже осталось несколько жителей в возрасте от тридцати лет с маленькими детьми. Эти семьи, как правило, большие и со скромным достатком. Большая часть их доходов в конечном итоге пойдет на обучение детей в большом городе. Но тем временем эти семьи — и другие, приезжающие на лето — тихо гордятся тем, что являются частью деревни.
Как и все сложные среды, Кимжа не поддается простому определению. Я понял, что это не какой-то изолированный очаг прошлого.
Сельские жители больше не сидят без дела и не распевают настоящие народные песни. Многие пенсионеры с лесопилки, а их дети переехали в более просторные дома. Когда они возвращаются на лето, в деревенской культуре появляется больше городских элементов. Телевидение, например, широко распространено. Жизнь здесь во многом похожа на жизнь в любой другой стране. И все же эти уцелевшие старинные деревни представляют собой потрясающий микрокосм русских традиций, многие из которых сейчас забыты.
Деревня Кимжа Архангельской области
Деревня Кимжа Архангельской области
Архангельская область
Село Кимжа, основанное в начале XVI века крестьянином из Пинеги, находится в Мезенском районе Архангельской области. Постоянное население поселка составляет около 100 человек, но в праздничные и летние дни, когда приезжают отдыхающие и родственники, население увеличивается в несколько раз. В Кимже 71 историческое здание, 1 из которых пятиглавая деревянная шатровая Одигитрийская церковь 1709 года постройки.
федерального значения. Кимжа находится на пересечении дорог на Пинегу, Мезень и Лешуконское, поэтому село является очень удобным местом для поездок по Мезенскому краю.
19 февраля 2017 года деревня Кимжа вошла в число самых красивых деревень России и вошла в Ассоциацию самых красивых деревень России. Более того, Кимжа стала первой арктической деревней в составе Федерации самых красивых деревень Земли.
Всем домам в поселке больше ста лет: это добротные дома северной постройки. Так что Кимжа выглядит как оживший музей деревянного зодчества, только там идет настоящая жизнь: между двориками играют дети, в домиках пекут пряники, из труб поднимается дым, ловят рыбу на реке, собирают ягоды и охотятся в лесу. . Люди чтят священные обычаи и обряды, большинство праздников и знаменательных дат отмечают по канонам. Жители Кимжи до сих пор ходят по селу и поют колядки на Рождество, а в ночь после Рождества молодёжь дурачится и кидает поленницу. Кимжа сохраняет (фактически восстановила) традиционные созывы праздников, на которые съезжаются народные хоры многих селений Мезени.
Есть свой хор Кимжи, участвующий во всех культурных мероприятиях поселка.
Язычество, старообрядчество и православие оставили в Кимже свой особый след — кладбища в селе не было до 1951 года, и умерших хоронили по завету (где спрашивали), чаще всего на своих участках, а не рядом дома, как указано в некоторых источниках. Считалось, что дух предков защитит землю и жилище от бед и несчастий. Рядом с домами были поставлены вотивные кресты.
Существовало групповое прозвище жителей Кимжи — «чернотропы» (ведьмы), так как жители окрестных деревень считали, что некоторые из жителей Кимжи действительно владели искусством колдовства и заговора, могли навести порчу и сглаз.
Ландшафтно-музейный комплекс «Самая северная ветряная мельница в мире» создан в аутентичном селе Кимжа. Включает в себя две мельницы-столбовки. Один из них является памятником регионального значения, построен в 1897 году, но не работал с начала 60-х годов прошлого века. Функционально восстановлен в 2010 году при активном сотрудничестве со специалистами моллинологии из Нидерландов.