Особенности супружеских отношений в допетровской Руси
Свежий номер
РГ-Неделя
Родина
Тематические приложения
Союз
Свежий номер
15.08.2017 11:00
«Родина»
Текст:
Светлана Омельянчук (кандидат исторических наук)
Родина — Федеральный выпуск: №8(817)
Особенности супружеских отношений в допетровской Руси
Чем оправдывается власть мужа?
Для традиционных обществ, к которым относится и допетровская Россия, свойственна патриархальная семья, где глава семьи — мужчина авторитарно господствовал над всеми домочадцами1. Авторитет главы семьи подкреплялся и позицией церкви, которая, опираясь на Евангелие, проводила параллель между властью Бога над Христом и Христа над людьми с властью мужа над женой: «Всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог»2.
Такая власть главы семьи над женой и остальными домочадцами, включая право применять насилие по отношению к ним, не только нашла свое отражение в народных обычаях, но была обоснована религиозными поучениями и закреплена нормами канонического права.
В «Слове Иоанна Златоустого о добрых женах» власть мужа над женой объяснялась происхождением последней: «От мужа взята еси и той тобою да обладает, ты же в молчании повинися ему». Это произведение так определяло характер отношений между супругами: «Услышите жены заповеди Божия, и научитеся в молчании повиноватися мужем своим… И не супротивляйтеся жены мужем своим, но во всем покоряйтеся им, и повинуйтеся жены мужни воли»3.
Обязывая мужа учить и воспитывать супругу, «Домострой» указывал, что если муж «жены не учитъ…», то «о своей души не радит» и будет «погублен в сем веце и в будущем, и дом свой погубит», поэтому «добрый муж о своем спасении радит, и жену наказует…». В семье, в которой муж поучает жену «с любовию и благоразсудным наказаниемъ… все будет споро, и всего будет полно»4.
Рекомендации учительной литературы нашли закрепления в нормах канонического права. Так церковный устав князя Ярослава вменял мужу «казнить» жену в случае, если она у «мужа крадет», «клеть крадеть» и «аще жена будеть чародеица, наузница, или волхва, или зелейница»5.
Свидетельством глубокого проникновения в народное сознание мысли о необходимости применения насилия к жене являются пословицы и поговорки. Для сохранения семейного счастья они рекомендовали мужьям начинать воспитательный процесс сразу после женитьбы («Бей жену в младости, покой будет при старости») и повторять наказание регулярно («Бей жен к обеду, к ужину опять, чтобы щи были горячи, каша маслена»)6.
Советы «Домостроя»
Рекомендации по правилам наказания жены, которая по-мужнему «научению и наказанию не живет», подробно расписаны в «Домострое». Воспитывать провинившуюся рекомендовалось наедине, «а люди бы того не ведали и не слыхали». Суровость наказания должна была зависеть от размера вины, степени «ослушания, и небрежения». В любом случае супругу рекомендовалось только «плеткою вежливенько побить за руки держа». При этом муж должен был соблюдать сдержанность и бить «бережно» без гнева. В этом случае, считал автор, наказание достигнет цели, будет «и разумно и больно, и страшно и здорово».
По выполнении своего супружеского долга муж обязан был жену «пожаловати, и примолвити»7.
«Домострой» запрещал даже «с сердца или с кручины» бить жену «по уху, ни по виденью не бити, ни под сердце кулаком, ни пинком; ни посохом не колоть; никаким железным или деревянным не бить», так как подобная суровость могла привести к тяжелым для здоровья последствиям: «слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут, и перст, и главоболие, и зубная болезнь»8.
Жестокая правда жизни
В жизни мужья не всегда следовали этим «гуманным» советам. Многочисленные источники рисуют страшную картину внутрисемейного насилия, царившего в России. В большой семье в воспитательном процессе принимали активное участие не только законный супруг, но и его ближайшие родственники, чаще всего отец. Так, Матренка Климантова дочь сбежала из дома «для того, что де ее муж и свекор били и увечили»9. Крестьянин Гришка Попов жаловался, что его зять Ведений и сват Арист «не любя дочеришко моего, били и увечили на смерть без вины»10.
Иногда на помощь мужу приходили и другие родственники. Аксинья Гурьева, жалуясь на жестокость своего зятя по отношению к дочери Натальице, писала: «Зять мой, держит … свою женку, Натальицу незаконно: повсегда и з дядею своим с Иваном биють и мучат без вины»11. А Дарья Мазлыкова в насилии и грабеже обвиняла своего мужа Шумило и его брата Прокопия: «А он Шумило с тем братом своим с Прокопьем… пришод во дворишко ко мне, и меня… оне хотели убить полением до смерти…»12
Бывали вопиющие случаи, когда пособником главы семьи становился его сын. Так, в явке посадского Устюжского человека Кузьмы Попова указывалось, что «выдал я Куземка свою падчерицу Олександру … за того Тимофеева…; и тот Тимофей с своим сыном падчерицу мою… держали незаконно, били ее не по делу»13.
Как показывает актовый материал, воспитательные методики тоже были далеки от рекомендованных «Домостроем». Вместо «вежливенького» и «бережного» наказания плетью в грамотах практически всегда говорилось, что жену не только били, но и увечили.
Так, в уже упоминавшейся челобитной Григория Попова автор жаловался, что он дважды был вынужден забирать домой избитую до полусмерти дочь Иринку, а в третий раз «сват мой Арест … у соные правю руку долонь розшиб, и от того удара жилы и персты сволокло крюком, никакие работы работать не может; и сын его Ведений дочеришко мое бьючи изувечил, — руками и ногами немочна ж»14.
За что били жен?
Каковы же причины столь широкого распространения семейного насилия в России и его жестокости? Порой женщины давали повод для недовольства. Как указывал в своем «Описании путешествия в Московию» Адам Олеарий, в основе супружеских конфликтов бывало недостойное поведение самой жены: «Если между мужем и женой у них часто возникают недовольство и драки, то причиною являются иногда непристойные и бранные слова, с которыми жена обращается к мужу… Иногда же причиной является то, что жены напиваются чаще мужей или же навлекают на себя подозрительность мужа чрезмерной любезностью к чужим мужьям и парням.
Очень часто все эти причины встречаются у русских женщин одновременно»15.
Актовый материал подтверждает слова Олеария. Так, пеший казак Семейко Лученин «зашол [застал] … под клетью» свою жену Оксиньицу, когда «воровала [изменяла мужу] она с конным казаком с Первушкою Сидоровым»16. А стрелецкий десятник Нефед Сидоров жаловался, что его жена Онтонидка «для своего пьянсково воровства заложила свое ожерелье жемчюжное …, а иной… живот, шапку и серьги, она, не ведаю где, испроворовала безвесно» 17.
Однако гораздо чаще женщина становилась жертвой семейного насилия без какого-либо повода с ее стороны. Иногда, опасаясь за свою честь, муж бил жену только по подозрению в супружеской измене. Так, Н.И. Костомаров писал, что ревнивый муж приставлял к супруге «шпионов из служанок и холопов, а те, желая подделаться в милость к господину, нередко перетолковывали ему в другую сторону каждый шаг своей госпожи»18.
В некоторых случаях мужья использовали побои для расторжения надоевшего брака, путем склонения жены к принятию монашества.
Например, Гаврилка Олександров «бил и увечил розными муками на смерть» свою жену Татьяницу, пока она уже «силно беременна» не согласилась постричься в монастырь. А сам Гаврилка «как ее постриг неделю спустя на другой женился жене»19.
Побоями принуждали гулящие мужья своих жен платить их долги. Так, некий Авраамка, большой любитель азартных игр, «зернью играет, кабалы на себя наигрывает, а жену свою…бьет и мучит: с собою в те зерновые кабалы велит писатца»20. Пьянство мужей часто становилось проблемой для имущества и безопасности жен. Устюжанка Анна Осокина сетовала на мужа своего Клемента, который мало того что пропил двор на Устюге, «поносил неведомо куда из домишка» платье Аннино, и «всякой житейский завод…», так еще, как придет домой пьяный, ее «бедную бьет и увечит на смерть по многое время, и … хвалитца убийством»21. О распространении практики пьяного насилия в семье свидетельствуют и народные поговорки: «Дома сидят пьют да жену бьют»22.
Сильнее бьет — больше любит?
В России бытовало представление о взаимосвязи между крепостью супружеской любви и побоями. В качестве аргумента обычно приводится рассказ, содержащийся в «Записках о московитских делах» Сигизмунда Герберштейна. В нем говорится о том, что некий немецкий кузнец по прозвищу Иордан женился на русской, и супруга обвинила его в нелюбви к ней на основании того, что Иордан ее ни разу не побил. И как писал Герберштейн, «немного спустя он весьма жестоко побил ее», и позже «в этом занятий он упражнялся очень часто», пока «наконец, сломил ей шею и голени»23.
Однако здесь стоит согласиться с мнением Олеария, который заметил: «Чтобы, однако, русские жены в частом битье и бичевании усматривали сердечную любовь, а в отсутствии их — нелюбовь и нерасположение мужей к себе… этого мне не привелось узнать, да и не могу я себе представить, чтобы они любили то, чего отвращается природа и всякая тварь, и чтобы считали за признак любви то, что является знаком гнева и вражды.
..»24 Многочисленные жалобы избитых жен и их родственников, обращенные представителям светской и духовной власти, говорят о том, что они не видели в проявлении мужней жестокости признаков какой-то особенной любви.
В актовом материале обращают на себя внимание многочисленные проявления немотивированной жестокости: «Били и увечили на смерть без вины», «биють и мучат без вины». Скорее всего причины семейного насилия коренились в особенностях общественных отношений в России в рассматриваемый период. Государство воспринималось правителем как личная вотчина, а все его подданные независимо от их социального статуса считались холопами государевыми. Аналогичным образом в собственной семье муж мог ощутить себя полновластным владыкой, имевшим право карать и миловать жену, отданную ему в безраздельную власть. Самоутверждаясь за счет бесправной супруги, мужчина частично компенсировал свое ущербное общественное положение. Поэтому многие главы семей в отношении к женам руководствовались принципом «убью и застегаю до смерти, яз над нею волен»25.
Жены в бегах
Вследствие бесчеловечного обращения жены бежали из семей, предпочитая скитания «меж двор» регулярным побоям. Так, Матрена Горбовских шесть лет жила в бегах, пока не была возвращена мужу Стенке26. «Неведомо куды» после постоянного битья «ушла безвесно» из дома жена Ивана Моховика Александра. И положение ее, по всей видимости, было столь отчаянное, что отчим Александры высказывал подозрение о возможном суициде несчастной женщины («в воду потопитца»)27.
Если же жертва семейного насилия не уступала требованиям мужа принять постриг или у нее не хватало сил и храбрости уйти из семьи, все могло закончиться серьезными увечьями, как в случае с Иринкой Поповой, которую муж изувечил так, что она «руками и ногами немочна» стала28.
Порой угрозы мужа убить жену реализовывались на практике. Супруг, как писал Н.Н. Костомаров, мог бить жену по десять раз на день, и тогда она умирала медленно29. А мог убить ее сразу в состоянии алкогольного опьянения, как это сделал, например, стрелец Еремеев30.
Бывали случаи, когда мужья лишали жен жизни в состоянии аффекта. Например, Ивашко Долгой «убил де ту жену свою до смерти за то, что она от него воровала блудно»31, а крестьянин Баженов за то, «что утаила она у него два аршина сукна сермяжного»32.
Что касается ответственности мужа за убийство своей жены, то она отличалась мягкостью и зависела от степени виновности самой жертвы. Так, упоминавшийся выше стрелец Еремеев, убивший жену беспричинно, был казнен «смертию». А пьяный стрелец, зарезавший супругу «за невежливые слова», и крестьянин Баженов — за утайку аршина сукна — убили жен «не за великое дело», но все-таки не без вины со стороны погибших, поэтому были приговорены к отсечению левой руки и правой ноги, а потом переданы на поруки33. Причина же убийства жены Ивашкой Долговым показалась судьям настолько уважительной («она от него воровала блудно»), что «за смертное убивство» было «учинено ему, Ивашке, наказание бить кнутом и отдать на чистые поруки»34.
Таким образом, русской семье допетровского периода были свойственны патриархально-авторитарные отношения, характерной чертой которых являлось господство мужа над женой и другими домочадцами. Распространению семейного насилия способствовала практически безграничная власть мужа над женой, часто вырождавшаяся в произвол, и низкий уровень юридической ответственности за семейное насилие.
1. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начала XX в.). СПб, 2003. Т. 1. С. 267.
2. Библия книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. М., 1968. С. 212.
3. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1897. Вып. 3. С. 119.
4. Домострой. Сильвестровского извода. СПб., 1891. С. 27-29, 38.
5. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1984. Т. 1. С. 191.
6. Архив историко-юридических сведений относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. М., 1854. Кн. 2. Ч. 2. С. 78.
7. Домострой. С.
37-38.
8. Там же. С. 38.
9. Русская историческая библиотека. СПб., 1890. Т. 12. Ч. 1. Стб. 858.
10. Там же. Стб. 867.
11. Русская историческая библиотека. СПб., 1908. Т. 25. Кн. 3. Стб. 36
12. Там же. Стб. 89.
13. Там же. Стб. 123.
14. Русская историческая библиотека. Т. 12. Ч. 1. Стб. 867.
15. Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. С. 218-219.
16. Русская историческая библиотека. СПб., 1884. Т. 8. Стб. 561.
17. Русская историческая библиотека. СПб., 1894. Т. 14. Ч. 2. Стб. 79-80.
18. Костомаров Н.И. Очерки домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI-XVII столетиях. СПб., 1860. С. 104.
19. Русская историческая библиотека. СПб., 1875. Т. 2. Стб. 947.
20. Русская историческая библиотека. Т. 14. Ч. 2. Стб. 740.
21. Русская историческая библиотека. Т. 25. Кн. 3. Стб. 305.
22. Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. С. 94.
23. Герберштейн С. Записки о московитских делах.
СПб., 1908. С. 73-74.
24. Олеарий А. Указ. соч. С. 219-220.
25. Русская историческая библиотека. Т. 14. Ч. 2. Стб. 740.
26. Русская историческая библиотека. Т. 12. Ч. 1. Стб. 858-860.
27. Русская историческая библиотека. Т. 25. Стб. 123.
28. Русская историческая библиотека. Т. 12. Ч. 1. Стб. 867-874.
29. Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 106.
30. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1991. Кн. VII. Т. 13-14. С. 127.
31. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т. 1. С. 586.
32. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 127.
33. Там же.
34. Полное собрание законов Российской империи. Т.1. С. 586.
Темы дня:
Как выстраивали мобилизационную экономику Россия и другие воюющие державы в годы Первой мировой
С «Родиной» история оживает. Учительница Светлана Фокина из Ангарска рассказала, что использует журнал на уроках
Музей Победы представил реликвии участников Сталинградской битвы
Когда Ленин был Николаем.
В Горках открылась выставка о том, как барская усадьба стала музеем вождя
Дочка из Дома Павлова. В дни Сталинградской битвы в доме, за который шли жестокие бои, родилась девочка Зина
руководство по избиению домашних? – Православный журнал «Фома»
Приблизительное время чтения: 14 мин.
—
100%
+
Код для вставки
Код скопирован
Правда ли, что «Домострой» призывает самым строгим и беспощадным образом воспитывать детей? Действительно ли эта книга противоречит всем гуманистическим ценностям? И есть ли в ней место христианской любви?
«Страшная-страшная» книгаДля образованного русского наших дней «Домострой» — это «мрачный бренд». Сторонник либерального мировидения скажет о нем: «Энциклопедия разнузданной жестокости в семейной жизни! Свидетельство варварства и умопомрачительной грубости нравов в этой стране! Программа воспитания детей и утверждения семейной гармонии с помощью побоев! Надеюсь, все помнят, что там рекомендуется применять телесные наказания к жене, детям и слугам?» Носитель ультрапатриотических ценностей отзовется об этой книге в ином ключе, но суть его отзыва будет звучать не менее радикально: «Энциклопедия порядка и дисциплины.
Рациональное домостроительство в нашей стране. Программа воспитания и утверждения семейной гармонии в рамках правильной иерархии. Надеюсь, все помнят, что там рекомендуется применять телесные наказания к жене, детям и слугам? Не то, что сейчас…»
Рукоприкладство и порка — вот единственный «рецепт» семейного благополучия из «Домостроя», который намертво вызубрило современное общество. Редко кто вспомнит иные наставления оттуда.
Разве что специалисты по древнерусской литературе…
Между тем книга — не о том. Даже в самой малой мере она не писалась как руководство по избиению домашних. Этой чрезвычайно богатый памятник, где воспитание битьём — частность, маргиналия на полях. В центр же всего повествования там поставлено воспитание вообще.
При этом нормы, которые утверждает «Домострой», мягче действительных обычаев того времени. В книге, например, ясно сказано: не следует бить по глазам или по ушам, «под сердце кулаком», деревянными и железными предметами, что нельзя «посохом колоть», что сечение не должно приводить к порче здоровья и т.
п. Иначе говоря, концентрируя опыт эпохи, «Домострой» налагал табу на безрассудное свирепство.
Эти ограничения могут в наши дни показаться мелочью, незначительной коррекцией громадного явления. Своего рода попыткой растопить айсберг с помощью фена. Но надобно понимать, как жила в ту пору Россия. Вся южная часть страны весной начинала трепетать от боязни татарских набегов; каждый год целая армия, а то и две-три армии выходили на юг, чтобы, если потребуется, встать насмерть, тормозя гибельное стремление очередной орды; воевали часто и на западе, и на востоке; быт Московской державы оказался крайне милитаризирован. Весь народ, от мала до велика, приучился драться, когда понадобится, — вот хоть прямо сейчас на этом месте.
В сущности, главными деятелями этого быта являются три фигуры. Во-первых, крестьянин, который молится то Богородице, а то каким-нибудь древним идолам в лесу, привычен к скотине и тяжелой работе, а вот галантному обхождению нимало не обучен. Во-вторых, воин, защищающий пахаря и владеющий львиной долей произведенного им хлеба, носящий оружие на боку и готовый в любой миг пустить его в ход.
В-третьих, священник, иной раз едва грамотный, и, как говаривал святой Геннадий, архиепископ Новгородский, с трудом «бредущий по Псалтыри». Но только священник или, пуще того, монах способны хоть как-то смягчать сердца земледельца с задубелыми от тяжкой работы руками, с кожей, напитанной соками земли, и воина, с чьих ладоней годами не сходили мозоли от упражнений с оружием, который по зимней поре спал на ледяной земле, мало не прямо в снегу.
Только слово Божие могло поставить в их душах заслон жестокосердию, воспитанному десятилетиями такого быта. В ту пору люди боялись по ночам выходить на улицу без оружия. Закон, по слабости судебных органов, следствия и карательного аппарата, предоставлял право решать тяжбы с помощью поединка. Притом иной раз поединок превращался в беспорядочную свалку между сторонниками одного бойца и сторонниками другого…
Как сказать таким людям, живому железу, мол, не стоит шлепать младенчика, это негуманно? К какому семейному психоаналитику их отправить на исправительный курс? За совет по семейному укладу в чужом доме, думается, можно было запросто получить затрещину, а то и что-нибудь похуже.
Но вот появляется «Домострой», и там говорится на том языке, какой могли понять наши предки четыре с половиной века назад: «Люби жену, люби детей, соблюдай Заповеди, иначе ответишь перед Богом! Он видит каждый твой шаг, Он знает каждую твою мысль! Только позволь себе бесноваться, извергать гнев и лупить чем ни попадя по чему попало, и душа твоя взвоет на последнем суде! А будешь праведен, так ляжет на тебя милость Бога, Пречистой Богородицы и великих чудотворцев». Если же обратиться к языку самого «Домостроя», то в одной из первых его глав говорится: «Возлюби Господа от всей души, и страх Божий пусть будет в сердце твоем. Будь праведен и справедлив, и живи в смирении, глаза к земле опуская, ум же свой к небесам простирая. Пребывай в умилении к Богу и с людьми будь приветлив».
Иными словами, людям, самой историей и географией поставленным в положение, когда они всю жизнь проводят в суровых условиях, напоминают, что людьми они останутся, только помня о Боге, только любя Господа и в то же время боясь Его гнева.
И ведь работало. «Домострой» любили, «Домострой» почитали. До наших дней дошли десятки рукописных копий этого весьма объемного сочинения. Его продолжали переписывать и в XVIII веке, когда Россия познакомилась с воспитательными модами Европы. Эту книгу считали душеполезной на протяжении как минимум двух столетий, и она успела принести Русской цивилизации немало добра.
Итак, каково же оно, воспитание по «Домострою»?
Главный рецепт «Домостроя»Прежде всего, «Домострой» — книга, регламентирующая домашний быт состоятельного человека. В первую очередь аристократа, дворянина, но также и купца или «выбившегося в люди» посадского ремесленника. Она содержит множество советов по «домоводству», по этике семейных отношений, по религиозному наполнению повседневности. И, разумеется, по воспитанию потомства.
«Домострой» возник не в один день, благодаря усилию талантливого писателя и публициста. Его рождение в окончательном виде связывают со знаменитым политическим деятелем времен Ивана Грозного Сильвестром — священником Благовещенского собора в Кремле.
Сильвестр обращается с поучениями к сыну Анфиму, подавая «Домострой» как итог собственного жизненного опыта. Глава 64 — «Послание и наказание от отца к сыну» — точно принадлежит его перу. Однако в книге использован огромный пласт предшествующей поучительной литературы, как византийской, так и русской. Составитель (или составители) щедро черпал из Священного Писания, монастырских уставов, древнерусских учительных сборников, переводного сочинения Геннадия Константинопольского «Стословец». С этой точки зрения «Домострой» — действительно энциклопедия: сумма бытовых стратегий и нравственных образцов, накопленных к середине XVI века православной цивилизацией.
Этическое ядро «Домостроя» — христианское соединение веры, закона и любви. Законом обеспечивается порядок в доме, лад в делах, устойчивость в отношениях между людьми. Любовью смягчается сухость закона. Любовь же обогащает порядок благодушием и милосердием, без которых он непременно наполнился бы чертами деспотизма, обернулся бы мукой.
Вера придает смысл всему зданию семейной жизни. Порядок воздвигается ради Христа. Любовь утверждается по образцу Его жертвенной любви к людям. Без веры в Господа и то, и другое лишается твердой опоры.
Воспитание по «Домострою» — это прежде всего воспитание в христианском духе, а вовсе не в духе палочной дисциплины. Книга прививает человечное отношение к чадам и домочадцам.
В начале ее от имени автора говорится: «Благословляю я, грешник… и поучаю, и наставляю, и вразумляю сына своего… и его жену, и их детей, и домочадцев: следовать всем христианским законам и жить с чистой совестью и в правде, с верой творя волю Божью и соблюдая заповеди Его, и себя утверждая в страхе Божьем, в праведном житии, и жену поучая, также и домочадцев своих наставляя, не насильем, не побоями, не рабством тяжким, а как детей, чтобы были всегда упокоены, сыты и одеты, и в теплом дому, и всегда в порядке… Если этого моего писания не примете и наставления не послушаете и по нему не станете жить и поступать так, как здесь написано, то сами за себя ответ дадите в день Страшного суда, я к вашим проступкам и греху не причастен, то вина не моя: я ведь благословлял на благочинную жизнь, и думал, и молил, и поучал, и писание предлагал вам…»
Вот так разнузданная жестокость! «Не насильем, не побоями, не рабством тяжким…»
Идеал семейной жизни по «Домострою» — исполнение Божьих заповедей между членами семьи и всеми, кто живет в их доме.
Книга учит всех участников «семейного космоса» прежде всего именно этому. Вот слова, составляющие суть воспитания в традиции «Домостроя»: «Самому тебе, господину, и жене, и детям, и домочадцам — не красть, не блудить, не лгать, не клеветать, не завидовать, не обижать, не наушничать, на чужое не посягать, не осуждать, не бражничать, не высмеивать, не помнить зла, ни на кого не гневаться, к старшим быть послушным и покорным, к средним — дружелюбным, к младшим и убогим — приветливым и милостивым, всякое дело править без волокиты и особенно не обижать в оплате работника, всякую же обиду с благодарностью претерпеть ради Бога: и поношение, и укоризну, если поделом поносят и укоряют, с любовию принимать и подобного безрассудства избегать, а в ответ не мстить. Если же ни в чем не повинен, за это от Бога награду получишь. А домочадцев своих учи страху Божию и всякой добродетели, и сам то же делай, и вместе от Бога получите милость».
Главный «рецепт» домашнего лада здесь состоит вовсе не в том, чтобы кого-нибудь хорошенько отдубасить и тем запечатлеть в его памяти картину правильного поведения.
Главный рецепт — научить. Иначе говоря, разъяснить правильность одного образа действий и неправильность другого.
Конечно, при этом «отец семейства» должен требовать послушания. И послушание возводится в один из главных принципов семейной жизни.
Автор «Домостроя» обращается по этому поводу к детям с увещеванием: «Чада, вслушайтесь в заповеди Господни, любите отца своего и мать свою, и слушайте их, и повинуйтесь им в Боге во всем, и старость их чтите, и немощь их и всякую скорбь от всей души на себе понесите, и благо вам будет, и долго пребудете на земле, за то простятся грехи ваши, и Бог вас помилует, и прославят вас люди, и дом ваш благословится навеки, и наследуют сыны сынам вашим, и достигнете старости маститой, в благоденствии дни свои проводя. Если же кто осуждает, или оскорбляет своих родителей, или клянет их, или ругает, тот перед Богом грешен и проклят людьми; того, кто бьет отца и мать, — пусть отлучат от Церкви и от всех святынь и пусть умрет он лютою смертью от гражданской казни, ибо написано: „Отцовское проклятье иссушит, а материнское искоренит“.
Сын или дочь, непослушные отцу или матери, сами себя погубят и не доживут до конца дней своих, если прогневают отца или досадят матери».
Ну а как же битьё? Разве нет его в «Домострое»? Разве это миф, что автор книги рекомендует телесные наказания?
Нет. Вовсе не миф.
Однако порка преподносится там как печальная необходимость. Автор «Домостроя» ясно говорит: порку приходится применять в качестве крайней меры, за очевидную вину и лишь тогда, когда прочие способы воспитательного воздействия исчерпаны.
«Домострой» дает подробное разъяснение, при каких обстоятельствах глава семьи обязан применить строгость: «У добрых людей, у хозяйственной жены дом всегда чист и устроен, — все как следует припрятано, где что нужно, и вычищено, и подметено всегда: в такой порядок как в рай войти. За всем тем и за любым обиходом жена бы следила сама да учила слуг и детей и добром и лихом: а не понимает слова, так того и поколотить; а увидит муж, что у жены непорядок и у слуг, или не так все, как в этой книге изложено, умел бы свою жену наставлять да учить полезным советом; если она понимает — тогда уж так все и делать, и любить ее, и хвалить, но если жена науке такой и наставлению не следует, и того всего не исполняет, и сама ничего из того не знает, и слуг не учит, должен муж жену свою наказывать и вразумлять наедине страхом, а наказав, простить, и попенять, и с любовью наставить, и поучить, но при этом ни мужу на жену не гневаться, ни жене на мужа — всегда жить в любви и в согласии.
А слуг и детей, также смотря по вине и по делу, наказать и посечь, а наказав, пожалеть».
Четко сказано: сила применяется к тем, кто «не понимает слова», кто пропускает мимо ушей наставление. Кроме того, вводится очень строгое ограничение на эмоциональную составляющую наказания: оно производится только бесстрастно. Страсть, вкладываемая в удары плеткой, губит душу того, кто эту плетку держит. Наказание, согласно «Домострою», никогда не должно быть результатом гнева или мести. За ним всегда должно следовать прощение и новое наставление. Тут нет места глуповатой простонародной сентенции: «Бьет — значит любит». Тут другое: наказывая детей, хозяин или хозяйка дома не оставляют любви к ним. Их строгость должна идти на пользу, а не во вред. И она не может иметь бесконечного продолжения. Конечно, для современного сознания и такие формы телесного наказания выглядят дико. Но во времена написания «Домостроя» это был очень серьезный прорыв именно к их гуманизации, к ограничению случаев их применения, к сдерживанию любителей распустить руки по любому поводу и без повода.
Забота о детях вменяется родителям в обязанность. Притом отцу с матерью нельзя ограничиться одним лишь материальным обеспечением отпрысков. «Домострой», конечно, повелевает родителям скопить солидное приданое для своих дочерей. Отцу и матери надо заботиться о будущей невесте задолго до того, как она войдет в возраст замужества: «Рассудительные люди от всякой прибыли на дочь откладывают: на ее имя или животинку растят с приплодом, или из полотен, и из холстов, и из кусков ткани, и из убрусов, и из рубашек все эти годы ей в особый сундук кладут и платье, и уборы, и мониста, и утварь церковную, и посуду оловянную, и медную, и деревянную; добавлять всегда понемножку, а не все вдруг, себе не в убыток». «Домострой» вообще требует от старшего в семье постоянно думать о добром ведении хозяйства, о тепле, уюте и довольстве для жены, детей и слуг. Но такова лишь часть его семейных обязанностей.
В отношении детей ему необходимо сыграть еще три роли.
Во-первых, роль наставника в своем ремесле, торговом деле или же науке меча и суда — если речь идет о дворянском роде. В XVI веке школы на русской земле оставались редкостью. Даже в столице державы регулярный учебный процесс удалось наладить лишь на закате XVII столетия. А уж о высших учебных заведениях и речи нет: Славяно-греко-латинская академия стала первой из них на Руси Московской. А ее создали в середине 1680-х! Так что… чему не научит семья, тому, в большинстве случаев, не научит никто. Потрудись, отец! Научи.
Во-вторых, роль оберегателя доброй славы семейства. А она требует содержать детей в телесной и духовной чистоте. Пьянство, блуд, воровство, злоязыкость, «срамословие», драчливость, непочтение к властям порицаются безусловно и многократно. «Поруха чести», принесенная роду одним из его представителей, дурно скажется не только на нем самом, но и на множестве других членов рода. И тут никакой вольности допускать нельзя: один позволит себе мерзкий поступок, а пострадают все, притом бесчестие скажется еще и на будущих поколениях.
Потрудись, отец! Присмотри за чадами.
Наконец, в-третьих, сказано: семья — «малая Церковь». А значит, отец — «малый патриарх», пастырь. Ему не избегнуть пригляда за душами своих детей. Они должны расти добрыми христианами, иначе их безверие ляжет тяжким грехом на его собственную душу. Потрудись, отец! Очисти загрязненное.
Автор «Домостроя» дает на сей счет четкие наставления: «А пошлет Бог кому детей — сыновей или дочерей, то заботиться о чадах своих отцу и матери, обеспечить их и воспитать в добром поучении; учить страху Божию и вежливости и всякому порядку, а затем, по детям смотря и по возрасту, их учить рукоделию — мать дочерей и мастерству — отец сыновей; кто в чем способен, какие кому Бог возможности даст; любить их и беречь, но и страхом спасать, наказывая и поучая, а осудив, побить. Наказывай детей в юности — упокоят тебя в старости твоей. И беречь и блюсти чистоту телесную и от всякого греха отцам чад своих как зеницу ока и как свою душу. Если же дети согрешают по отцовскому или материнскому небрежению, о таких грехах им и ответ держать в день Страшного суда.
Так что если дети, лишенные поучений отцов и матерей, в чем согрешат или зло сотворят, то отцам и матерям от Бога грех, а от людей укоризна и насмешка, дому же убыток, а себе самим скорбь и ущерб, от судей же пеня и позор».
В экстренных случаях отцу и матери позволено «сокрушать ребра» детей. Но не со зла, а лишь ради заботы о них.
«Домострой»… ограничивает и упорядочивает физическое воздействие на детей. Если говорить о «грубости нравов», то составитель книги вовсе не пытался сделать из нее идеал. Напротив, он постарался вызвать у читателей отвращение к чрезмерной жестокости в наказаниях.
***
Итак, суть воспитания по «Домострою» — вера, закон и любовь в неразрывном единстве. Но как же любовь допускала сечь детей? И даже предполагала сечь именно из соображений любви, заботы, с сожалением, но без чувства вины перед детьми за порку? А вот так же. Суть всякого явления видна по плодам его. Дети, воспитанные по «Домострою», прошли Сибирь до самой Камчатки, удержали Москву от падения в 1612 году, построили сотни великолепных храмов, написали множество блистательных литературных произведений, которые памятны через века.
Нынешняя воспитательная метода велит решительно воздержаться от ремня. Из соображений той же любви, той же заботы. А вот правильна ли она, мы увидим через десятилетия. По плодам этого воспитания…
Теги: Воспитание Семья Тема номера: «Как любить детей» Тема номера: «Как любить детей»
Домострой, главы 35-49 | Блоги курсов профессора Куоллса
Домострой четко определяет роль каждого человека в домашнем хозяйстве. Очень ясно о том, как нужно себя вести и как действовать в различных ситуациях. В главе 35 основное внимание уделяется тому, как должны вести себя слуги, выполняя поручения. Предполагается, что они очень консервативны и следуют всем данным инструкциям. Им говорят ни в коем случае не сплетничать и с величайшим уважением относиться к тому, к кому их посылают. Это включает в себя не кашлять, не чихать и не проявлять никакого интереса к имуществу домохозяйства. Для женщин «Домострой» также предлагает очень консервативный образ жизни. Им ни в коем случае нельзя есть и пить без ведома мужа, иметь в доме посторонних людей без ведома мужа, нельзя пить никакой алкоголь, кроме светлого пива или кваса.
Это, конечно, также означает, что ни одна женщина никогда не должна пить алкоголь до состояния опьянения. Роль мужчины в первую очередь сосредоточена на поддержании порядка вещей и соблюдении установленных правил. В нем говорится, что если человек не устроит свой дом так, как показано, «он будет уничтожен отныне и навсегда. Его дом также будет разрушен».
Все правила Домостроя следуют одному и тому же религиозному направлению. Все сказанное несет в себе силу Божью, что может означать, что за этим следили либо очень внимательно, либо, возможно, очень снисходительно. Некоторые из заявленных ролей кажутся почти невозможными для выполнения, например, им не разрешается выполнять обычные телесные функции, такие как кашель или чихание перед мастером. Как и многие коды, написанные ранее, его содержание очень религиозно искажено. Если бы христианство было широко распространено в то время, то эти тексты могли бы быть очень достоверными. Однако без сильной центральной власти, которая бы строго следила за соблюдением этих правил, мне трудно поверить, что большинство людей могли бы следовать такому строгому и контекстуальному кодексу.
В главах 37 и 38 обсуждается правильный уход за одеждой и порядок в доме. Одежда должна храниться аккуратно и без пятен. Автор «Домостроя» очень тщательно подбирает подходящую одежду для различных случаев: работу следует выполнять в старой одежде, а в церковь и на улицу следует надевать самую лучшую одежду. Глава 38, озаглавленная «Как содержать {посуду в хорошем порядке и} расставить домашнюю утварь». {Как содержать комнаты} в чистоте и порядке. {Как домохозяйка должна наказывать своих слуг, как ее муж должен присматривать за ней, наказывать ее и спасать ее со страхом} описывает надлежащие способы поддержания кухни, приготовления и сохранения еды и уборки в доме. Автор делает акцент на организации и чистых гигиенических практиках (особенно при обращении/хранении пищи) и говорит, что вход в организованное пространство «все равно что вход в рай» (143).
Глава 38 также затрагивает вопрос обеспечения организации и содержания «Рая». Жены должны быть наказаны избиением, но также должны быть прощены за свои проступки.
Дети и слуги должны быть наказаны таким же образом, и никто никогда не должен быть наказан из-за гнева или ненависти. В главе 39 говорится, что неспособность правильно учить и принуждать госпожу, слуг и детей приведет к суду от Бога. С другой стороны, хозяин, который мог учить других членов семьи и содержать организованный дом, получал милость от Бога.
Домострой уделяет особое внимание чистоте и порядку в доме. Решение автора использовать Божий суд в качестве наказания подчеркивает религиозность того времени. Такое наказание не имело бы никакого значения для общества, которое не было набожным. Внимание к чистоте также является показателем того, что люди не были грязными и негигиеничными, а скорее то, что красиво одеваться и поддерживать чистоту и порядок в доме было предметом гордости. Иерархический характер общества особенно хорошо виден в раздаче наказаний: хозяин несет ответственность за обучение и воспитание своей жены, детей и слуг.
Главы 40, 48 и 49 в основном рассказывают о роли управителя в домашнем хозяйстве.
Стюард управляет кухней и всем, что включает в себя, от планирования еды до обеспечения чистоты по утрам. Мастер поручает им эту задачу, чтобы мастер мог заниматься другими делами. Часть работы состоит в том, чтобы убедиться, что в доме достаточно продуктов питания, и принять меры, чтобы купить еще, если они заканчиваются. Включены советы относительно того, кому следует доверять при покупке и как даже попытаться заработать немного денег на избыточных запасах. Они также должны ходить по кухне каждое утро, чтобы убедиться, что все на своих местах и в хорошем состоянии. После того, как муж и жена обсудят, какие блюда они хотят, стюарды должны убедиться, что они получат то, что хотят. Он должен купить и раздать поварам и пекарям нужные ингредиенты, а затем убедиться, что еда приготовлена должным образом. После этого он отвечает за то, чтобы разобраться с остатками и следить за тем, чтобы все было убрано.
Должность стюарда не слишком отличается от должности, которую вы можете встретить в наше время в большом доме.
Сейчас и, по-видимому, тогда это были вещи, которые могла бы иметь довольно богатая семья. Чтобы иметь своих собственных пекарей, поваров и других обслуживающих людей, за которыми вам нужен кто-то, кто присматривал бы за ними, было бы много людей. Правила и инструкции довольно строги в отношении того, как они должны действовать, что имеет смысл из-за суммы денег, с которой они будут обращаться, и возможностей для их кражи. Интересно, что мужчина должен посоветоваться со своей женой, прежде чем определить, какой будет еда на день, но в этом есть смысл. Еда — стереотипно женская работа, и она не дает ей быть недовольной тем, что она ест. В целом эти правила очень похожи на описание современной работы, которая интересна тексту старше 500 лет.
Домострой, или «Распоряжение о домашнем хозяйстве» на английском языке, возможно, очень похож на многие, казалось бы, основные «кодексы поведения», особенно когда речь идет о собственности. Например, люди в России XV века ценили гарантии так же, как и современное общество.
Что касается слуг и их обращения с артефактами, Домострой ставит мишень на спину упомянутого слуги, следя за тем, чтобы слуга — если доставляет товары — брал на себя ответственность за каждый шаг на этом пути. В «Домострое» также изложены нормы поведения людей в качестве гостей в чужих домах, нормы, которым, возможно, должны следовать все, независимо от культуры человека. Некоторые из этих правил включают в себя запрет на бесцельное блуждание и сбор предметов без разрешения.
Аналогичным образом, Домострой утверждает, что гости всегда должны приносить подарки своим хозяевам. Хозяева также обязаны следить за тем, чтобы их запасы (еда, питье, коммунальные услуги и т. д.) всегда были полными (в Домострое прямо говорится, что «разумное хозяйство должно содержать все, что будет использоваться в доме в течение этого года») (152). . Одним из элементов поведения в Домострое, который является спорной формой поведения (если не считать религию), является то, как должны вести себя женщины.
Главы 35-49 Домостроя гласят, что женщины не должны пить — никогда. Это также возлагает (возможно) слишком большую ответственность на мужа в отношении того, что женщина может и не может есть. В Домострое говорится, что жены должны спрашивать своих мужей о том, что им можно и что нельзя есть. Кодекс также выступает за самодостаточность, обучая своих читателей, как готовить, выращивать и сохранять запасы для потребления в течение года.
Tweet This Post
Почему Россия собирается декриминализовать избиение жены
Европа | Думская война с женщинами
Это соответствует традиционным ценностям, считают депутаты
| МОСКВА
ДОЛЖНО ЛИ СЧИТАТЬСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ, чтобы муж ударил жену? Во многих странах этот вопрос уже не нуждается в обсуждении. Но не в России, где на этой неделе Дума (парламент) проголосовала за декриминализацию домашнего насилия в отношении членов семьи, если только оно не является повторным преступлением или причиняет серьезный медицинский ущерб.
Это изменение является частью спонсируемого государством поворота к традиционализму во время третьего президентского срока Владимира Путина. Он обнажил глубокие линии разломов. Многие россияне теперь придерживаются либеральной концепции индивидуальных прав, но другие движутся в противоположном направлении.
Активисты предупреждают, что декриминализация узаконит насилие. «Общее послание гражданам России состоит в том, что насилие в семье не является преступлением, — говорит Андрей Синельников из Центра Анны, благотворительной организации по предотвращению насилия.
Дебаты начались в 2016 году, когда правительство декриминализовало побои, наименее насильственную форму нападения на российские своды законов. Россия — одна из трех стран Европы и Центральной Азии, в которых нет законов, специально направленных против домашнего насилия. Вместо этого к нему относятся как к другим формам нападения, игнорируя тот факт, что супруги и дети более уязвимы, чем другие жертвы. Но когда в июне прошлого года было декриминализировано нанесение побоев, Дума решила исключить домашнее насилие, вместо этого назначив ему такой же максимальный срок наказания в два года, что и преступления на расовой почве.
Это понравилось группам гражданского общества, которые настаивали на ужесточении правил. Но Русская православная церковь была в ярости. Писание и русская традиция, заявила церковь, рассматривают «разумное и любящее применение физических наказаний как неотъемлемую часть прав, данных родителям Самим Богом». Между тем, консервативные группы опасались, что родителям может грозить тюрьма. Они утверждали, что родители не должны подвергаться более суровому наказанию за удар своего ребенка, чем соседи.
Под давлением таких групп депутаты внесли законопроект, согласно которому первый случай побои — побои, не причинившие долговременного вреда, — являются административным правонарушением, влекущим за собой штраф в размере 30 000 рублей, общественные работы или 15- день задержания. Это также возвращает преступление в сферу «частного обвинения», где потерпевший несет ответственность за сбор доказательств и возбуждение дела. Повторные правонарушения будут считаться уголовными правонарушениями, но только в течение года после первого, что дает правонарушителям право избивать родственников один раз в год.
Спикер Госдумы Вячеслав Володин говорит, что законопроект поможет построить «крепкие семьи». Во втором чтении законопроект 25 января набрал 385 голосов из 387. Ожидается, что он пройдет третье чтение и будет подписан г-ном Путиным.
Он ударил меня, это было не похоже на поцелуй
Анна Жавнерович не согласна с тем, что терпимость к домашнему насилию ведет к крепким семьям. Журналистка из Москвы, г-жа Жавнерович несколько лет жила со своим бойфрендом и обсуждала брак. Однажды ночью в декабре 2014 года разговор зашел о возможности расставания. Ее бойфренд продолжал избивать ее до черноты. Ей удалось осудить его после того, как ей на помощь пришли адвокаты, которые прочитали отчет, который она опубликовала в Интернете. «Люди думают, что с ними этого не может случиться, — говорит госпожа Жавнерович. «Они держатся за иллюзию безопасности».
Насилие в семье имеет глубокие культурные корни. Старинная русская пословица гласит: «Если он тебя бьет, значит, любит». «Насилие — это не просто норма, это наш стиль жизни», — говорит Алена Попова, защитник законов против домашнего насилия.
Масштабы проблемы трудно измерить, но, по данным МВД России, 40% насильственных преступлений совершаются в семье. Более 70% женщин, которые звонят на горячую линию центра «Анна», никогда не сообщают о своих случаях в полицию. Многих отпугивает практика частного обвинения, заставляющая потерпевших преодолевать бюрократические препятствия. «Это круги ада, это продолжается и продолжается», — говорит Наталья Туникова, которая безуспешно пыталась привлечь к ответственности человека, который, по ее словам, оскорблял ее.
Тем не менее, осведомленность растет, отчасти благодаря усилиям широких масс. «Мысль о том, что «это она виновата», уже не принимается априори, — говорит госпожа Жавнерович. (Любопытно, что она поддерживает новый закон, полагая, что больше женщин выступит, если они не будут думать, что их партнеры будут отправлены в суровые российские тюрьмы.) год, когда тысячи людей делились историями о насилии.
Не боятся говорить и российские ультраконсерваторы. Елена Мизулина, сенатор, известная своим продвижением законов против «гей-пропаганды», протолкнула последние изменения, заявив, что «женщины не обижаются, когда мы видим, как мужчина бьет свою жену».
Но сторонники декриминализации также утверждают, что семейные дела — это не дело государства. «Семья — это деликатная среда, в которой люди должны сами разобраться», — говорит Мария Мамиконян, глава Всероссийского движения сопротивления родителей, собравшего тысячи подписей в поддержку этой меры.
В стране, истерзанной коммунизмом, где государство когда-то было всецело навязчивым, а семьи практически не имели права на частную жизнь, такая чувствительность понятна. Некоторая оппозиция законам о домашнем насилии проистекает из рационального страха перед тем, что коррумпированная российская полиция и судебная система получат больше власти над семейной жизнью. Когда критики обвиняют консерваторов в том, что они восходят к «Домострою 