шокирующие фото с макияжем и без
Мы в VOICE обожаем изучать образы невест со всего мира. На этот раз мы отправились на поиски свадебной красоты из Пакистана. Здешние бьюти-традиции сильно отличаются от наших!
Теги:
Невеста
образ невесты
Восточная красота
Восточный макияж
Начать хочется с маленького откровения. Когда автор села искать фактуру для будущего материала, то сначала немножко пожалела о выбранной теме. Дело в том, что Пакистан — государство глубоко религиозное. И женщинам здесь отведена второстепенная роль, где-то в тени.
И хотя в официально в стране нет закона, по которому женщины обязаны либо освобождены от ношения паранджи, многие выходят на улицу именно с покрытой головой. А некоторые прячут даже лицо.
Пожалуй, свадебный наряд можно посчитать самым ярким и свободным в жизни многих пакистанок.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
«Они будут играть с моей судьбой как захотят»: письмо афганки
В общем, найти фото пакистанской невесты в полном торжественном облачении — большая редкость. Обычно на это решаются только те, кто живет за пределами страны. А найти снимок невесты до того, как на нее нанесли множество слоев косметики — и вовсе почти невозможно. Но мы смогли! 🙂
В отличие от европейских невест, пакистанки выбирают для самого главного для в своей жизни яркие платья — чаще всего красного цвета, расшитые золотом и драгоценными камнями. Их макияж тоже не похож на тот, что делаем мы. Алая помада, внушительные черные стрелки, густо подведенные брови.
Еще один важный нюанс свадебного мейка — накладные ресницы с мега-объемом. И чем пышнее, тем лучше. Интересно, такой размер и длина не утомляют глаза? Всё-таки свадьба длится довольно долго!
Как ты относишься к накладным ресницам?
Наверняка ты заметила и такой пункт пакистанского подхода к макияжу, как активный контуринг. Ни для кого не секрет, что восточные девушки иногда комплексуют из-за размера носа. Хайлайтер и скульптор легко решают эту проблему! По крайней мере визуально разница очень заметна. Интересно, как это выглядит в жизни?
Как на самом деле выглядят арабские невесты: 7 фото с макияжем и без
А что насчет синяков под глазами? Такая проблема особенно знакома девушкам с большими глазами. Да и в целом всем невестам, которые на нервной почве плохо спят перед торжеством. Обычно замазать глубокие синяки почти невозможно. Еще одно откровение от автора материала — мне не помог от них избавиться ни один профессиональный визажист!
Морщины, синяки, неровности: рассматриваем вблизи лица королевских особ
А вот пакистанским невестам такая проблема незнакома.
Еще бы, когда на твое лицо наносят такой плотный слой тонального крема, с кожи стирается абсолютно всё! Что уж говорить, на фоне такой безупречной матовости даже черты лица немного теряются 🙂
Прыщам, расширенным порам и другим несовершенствам пакистанские невесты тоже говорят «пока-пока!». Куда сильнее в глаза начинают бросаться «вампирские губы» и ресницы, похожие на паучьи лапки. Хотя в распахнутом виде это выглядит весьма роскошно. Наверное…
А вот, кстати, преображение пакистанской невесты, снятое на видео. Убедись сама: «маска-макияж» настолько плотная и неестественная, что даже довольно легкий и нюдовый мейк (в сравнении с другими местными вариантами) выглядит убойным. Повторить хочется только для фото. И уж тем более не для того, чтобы прожить в нем весь день!
Ну и напоследок делимся еще парочкой преображений от пакистанских мастериц. Они, конечно, действительно круто владеют умением маскировать недостатки, рисовать выразительные брови и красиво растушевывать по веку сразу несколько оттенков ярких теней.
Но вот как всё это выглядит в реальной жизни — большой вопрос.
А тебе нравится макияж пакистанских невест?
«Здесь совсем другие люди» Россиянин отправился в Пакистан за приключениями. Чем его удивила мусульманская страна?: Мир: Путешествия: Lenta.ru
У многих людей из-за средств массовой информации Пакистан ассоциируется исключительно с терроризмом и войной, поэтому в этой стране туристов крайне мало. Однако все те, кому удалось проникнуть в республику, называют ее одним из самых привлекательных направлений для путешествия. И неспроста: богатый колорит, доверчивые и гостеприимные местные жители, древние традиции, необычная кухня и удивительная природа не оставят равнодушным ни одного гостя. Россиянин Алексей Терентьев отправился в южноазиатское государство и рассказал «Ленте.ру», почему Пакистан должен посетить каждый.
В поисках чуда
Каждый находит то, во что по-настоящему верит, особенно когда отправляется в путешествие за чудесами. А я в Пакистан ехал именно за чудом: в детстве мне не раз попадались на глаза различные упоминания о таинственном народе долгожителей из загадочной долины Хунза, затерянной в горах на севере Пакистана, недалеко от китайской границы.
И вот, будучи уже взрослым, при первой же возможности я купил билеты на самолет, собрал рюкзак и отправился в путь.
Когда я готовился к поездке, меня поразило большое количество противоречивых фактов об этих людях. Одни писали про встречи с хунзакутами (так называют жителей этого региона), которым исполнилось более 160 лет, и отмечали их удивительное здоровье и активность, многие находили объяснение секрета долголетия в уникальной диете, образе жизни и изолированности от внешнего мира, другие, напротив, называли это пустыми слухами и яро отстаивали свою точку зрения.
Только в конце поездки я понял, что каждая из этих точек зрения по-своему справедлива, и каждый находит и видит в мире в первую очередь то, что есть в нем самом, что само по себе уже является немалой наградой за любое путешествие. А пока я, удобно расположившись в кресле самолета, готовился совершить посадку в Исламабаде — столице одной из самых интересных и неоднозначных стран азиатского региона.
Уже само название столицы недвусмысленно намекает, что жизнь в этом регионе подчинена религиозным законам ислама.
Пакистан, что в переводе означает «земля чистых», совсем недавно был частью Индии, однако мусульмане решили, что отделение и создание суверенного самостоятельного государства больше соответствует их интересам. Так в свое время появился современный Пакистан.
Немирный мир
Процесс отделения не был гладким, и до сих пор пакистанско-индийские отношения с натяжкой можно назвать простыми и мирными. Туристы, не интересующиеся политикой, могут получить наглядное представления о взаимодействии между двумя странами на официальной церемонии закрытия индийско-пакистанской границы. Она проводится ежедневно во второй половине дня недалеко от Амритсара с индийской стороны и Лахора — с пакистанской.
Поскольку времени в Исламабаде у нас было достаточно, а путь в долину Хунза неблизкий, мы решили посмотреть эту церемонию. Обе стороны с удовольствием допускают на нее всех желающих. Пограничники одеты в парадную форму, а само оно больше напоминает театрализованное представление, нежели официальные действия.
Каждый старается показать свою стать, выправку и, в силу характера и менталитета, продемонстрировать превосходство над противником
Довершают сходство с театром многоярусные трибуны, специально построенные для зрителей. Однако чтобы понять, насколько зыбким является это мирное представление, достаточно вспомнить, что несколько лет назад из-за усиления напряженности возобновились воздушные атаки и обстрелы приграничных районов, ближайшие аэропорты в обеих странах закрылись для гражданских перелетов, а я долго объяснял индийскому представителю, что я делал в Пакистане, когда после своей поездки решил получить визу в Индию.
Говоря, что Пакистан — исламское государство, нужно понимать, что в исламе большое количество направлений и сект, нормы и требования которых сильно отличаются. Это можно заметить уже в аэропорту по одежде женщин: у кого-то полностью не видно лица, даже глаза закрывает что-то вроде сетчатой вуали, а у кого-то — платок лишь слегка прикрывает волосы.
Если к этому многообразию мы добавим различные варианты трактовок и понимания ислама, то поймем, что даже в рамках страны определяемое религией поведение людей очень и очень разное, с чем мы не раз сталкивались во время поездки.
Рыночные отношения
В целом же, несмотря на существующие в обществе стереотипы относительно того, что Пакистан — не самая безопасная страна для путешествий, я не нашел никаких подтверждений этому мнению.
Почти везде меня встречали с радушием, гостеприимством и неприкрытым интересом, как и полагается у миролюбивых народов. В остальном, если не говорить о влиянии религии, жизнь в Пакистане не так уж сильно отличается от жизни в других странах азиатского региона. Большинство людей живут непросто, зарабатывая на пропитание тяжелым физическим трудом. В деревнях это в основном сельское хозяйство. В крупных же городах процветает торговля всем возможным — от дешевых товаров до настоящих произведений искусства.
Пакистанские рынки и базары — это отдельная история. Помню, какое впечатление произвел на меня обычный продавец бананов на рынке в Исламабаде. Его белый шальвар-камиз — национальная одежда, распространенная в Пакистане, — был необыкновенно чистым и мягко обрисовывал плавные изгибы фигуры, небольшой округлый животик.
На голове его был высокий тюрбан из такой же белоснежной ткани. Несколько коротковатые округлые пальцы украшали яркие перстни с крупными камнями, взгляд был расслаблен и спокоен
В ожидании покупателей он медленно пил масала-чай из маленькой фарфоровой чашечки, аккуратно держа ее за изящную ручку двумя пальцами, и, сделав очередной глоток, ставил на блюдце. Его вид, настолько не совпадавший с моими представлениями о людях, торгующих на базарах, был здесь в порядке вещей. Да и сам рынок больше походил на целый торговый район. В одном квартале расположены магазины, в которых продают один товар — например, ткани или одежду, дальше посетителям предлагают ковры, затем — продукты питания. Cоздается ощущение, что половина населения страны что-то продает или покупает.
В городе предлагают все возможное — от еды до одежды, ковров, бытовой техники и драгоценностей, а за городом главенство отдается рынкам скота. Каждому виду животных отведено отдельное поле: в одном углу продают коз самых разных пород и расцветок с причудливо загнутыми рогами, в другом на мощных растяжках представлена гордость продавцов — быки-производители.
Нрав у некоторых животных настолько воинственный, что подойти к ним осмеливается только хозяин, при этом каждое животное сдерживает продетая через ноздрю металлическая цепь. Ходить по такому рынку можно целый день, причем одинаково интересно наблюдать как за животными, так и за людьми. А если устал, можно пойти под навес, где готовят еду. В перерывах между торгами продавцы приходят сюда перекусить, отдохнуть и выпить ароматного чаю, медленно потягивая его из блюдечка, — традиция, которая так близка нам, русским.
«Видеть здесь чужаков не привыкли»
Кроме продавцов-пакистанцев на рынках множество грузчиков и подсобных рабочих, многие из них — беженцы из Афганистана. Им часто непросто найти работу и приходится соглашаться на любую подработку, несмотря на то, что некоторые афганские семьи живут тут уже более 40 лет.
Для Пакистана это отдельная страница истории, от которой сегодня власти страны всеми силами стараются избавиться, закрывая лагеря и обвиняя живущих там афганцев в поддержке терроризма, торговле оружием и наркотиками.
Эти лагеря представляют собой огромные площади, застроенными глиняными одноэтажными зданиями. Во многих вместо дверей — развевающийся на ветру кусок ткани.
Этот город больше напоминает закрытый лабиринт с площадями внутри и импровизированной школой, расположившейся под навесом. Вдоль некоторых узких улочек текут ручейки, в которые сливают помои. За границей поселения — кладбище. В этих условиях живут целые поколения афганцев: женятся, рожают и растят детей. Интересно, что именно в лагере афганских беженцев в Пакистане Стив Маккари сделал свою знаменитую фотографию афганской девочки со столь выразительным взглядом
Секрет взгляда перестает быть загадкой очень быстро: если на женщине нет паранджи, то взгляд, брошенный на незнакомца, да еще и на мужчину, почти всегда выражает смесь испуга и возмущения — видеть здесь чужаков с камерами не привыкли, ведь афганцы принадлежат к одному из самых консервативных и жестких направлений ислама.
Как в большинстве азиатских стран, надежды на лучшую жизнь здесь связывают с образованием.
Для многих оно по-прежнему недоступно, но школ много, и строят их по всей стране, включая небольшие села и деревни. Немало и частных образовательных учреждений, обучение в которых стоит от 30 до 100 долларов в месяц, что для многих жителей немаленькая сумма.
Большинство школ в Пакистане — совместные, и здесь, в отличие от улицы, девушки никогда не закрывают лица. Все школы, которые нам удалось посетить, давали классическое светское образование, но при этом обязательно в школьном расписании присутствовали уроки ислама, причем преподают не только историю религии, но и непосредственно изучают Коран, много внимания уделяют правильному пониманию заложенного в нем смысла.
Мне довелось стать свидетелем обеденного перерыва: дети сели в круг, разложили перед собой принесенную из дома еду и, прежде чем начать обед, вместе прочитали молитву. Маленькие делают это под руководством преподавателей, старшие — самостоятельно. В остальном — обычная школьная жизнь, на переменах — общение и всеобщая игра в мяч на школьной площадке.
Придорожный колорит
Спустя несколько дней знакомство со столицей завершилось, меня ожидало погружение в провинции Пакистана. При поездке по Каракорумскому шоссе за каждым поворотом страна раскрывалась передо мной маленькими сценками из жизни обычных людей. Вот идет мужчина с огненными волосами — к слову, красятся здесь и мужчины, и женщины, и чаще всего в качестве красителя используют наиболее доступную натуральную хну. На другом участке дороги вижу, как в небольшом селе в тандыре пекут хлеб. Печь выложена прямо в земле, под небольшим навесом, местный житель ловкими движениями прикрепляет лепешки из теста прямо к вертикальным стенкам, а спустя несколько минут достает уже готовый хлеб.
За следующим поворотом появляется очищенная от камней ровная площадка, на которой около двадцати мужчин совершают намаз. Постройка мечети доступна далеко не всем селам, а совершать молитву нужно ежедневно, поэтому в некоторых деревнях для этих целей используют специально расчищенные площадки среди гор, прямо под открытым небом.
В другом поселении мы познакомились с местным доктором, который лечит с помощью трав, проводя диагностику по пульсу, — он рассказывает нам о принципах, лежащих в основе аюрведической и тибетской медицины, согласно которой человек рассматривается как единое целое, а не делится на отдельные органы. Налицо влияние Индии, до которой отсюда рукой подать.
Уже познакомившись с моей привычкой бросаться с камерой и расспросами к первому встречному, при въезде в Хунзу мой гид и водитель наконец мог расслабиться. «Здесь совсем другие люди», — объяснил он свое поведение. В других районах страны реакция и на фотоаппарат, и на незнакомца может быть самой разной, а в Хунзе вы всегда можете рассчитывать на исключительно теплое отношение и чувствовать себя в безопасности.
Это связано с различным пониманием ислама в разных регионах страны. В Хунзе люди придерживаются особого взгляда на религию. Оставаясь глубоко верующими, они не столь радикальны, как представители других направлений, не скрывают свои лица, всегда с радостью приглашают в гости, женщины могут фотографироваться и общаться наравне с мужчинами.
Здесь, в отличие от других регионов страны, практически не бывает случаев агрессии или насилия. При первой же остановке я в полной мере ощутил разницу, когда женщины, мужчины и девушки с интересом обступили меня, приглашали в дом, готовые поддержать общение. К слову, в большинстве других мест такая инициатива чаще всего исходит от мужчин, а общение с представительницами противоположного пола более-менее свободное только в Исламабаде и его окрестностях.
Едва ступив на землю Хунзы, я увидел первое и, наверное, ключевое отличие местных жителей от их соседей: немного другое понимание религии сделало этих людей более открытыми и добродушными, а атмосферу, в которой они живут, — более теплой и любящей
Хунза уже давно потеряла статус таинственной Шангри-Ла, который имела когда-то. Через долину проходит отличное скоростное шоссе, связывающее страну с Китаем и им же и построенное. Однако это место не потеряло своего очарования. Величественные горы с покрытыми снегом вершинами, переливающиеся на солнце ледники и шум горных рек, красота цветущих весной абрикосовых садов, которым позавидует знаменитая японская сакура, — все это до сих пор влечет сюда любителей гор, свежего воздуха и захватывающих дух пейзажей.
Как в Каримабаде, так и в Верхней Хунзе построено несколько отелей, некоторые весьма комфортабельные. И хотя туристов тут пока немного, в сезон отели обычно не пустуют. При этом нельзя сказать, что жизнь обычных людей за это время сильно изменилось — как правило, это все тот же тяжелый труд, который позволял выживать в этих местах их предкам. Особенно меня поразил барьер из камней, выложенных жителями одной деревни: оказалось, обновлять его нужно каждый год, и эту тяжелейшую работу до сих выполняют почти вручную. Не делать барьер тоже нельзя, так как иначе сель и камнепады просто уничтожат маленькую деревню.
«Мир, любовь и поддержка»
Когда я подошел познакомиться к людям, работавшим в поле, один из моих собеседников неожиданно хорошо заговорил по-английски, а при прощании, порывшись в карманах, протянул визитную карточку научного сотрудника одного из пакистанских институтов. «Здесь у всех, даже у тех, кто состоит на государственной службе и получает зарплату, всегда есть свое натуральное хозяйство.
Приходя со службы, мы идем работать на свое поле, иначе не выжить», — сообщил он печальный факт с улыбкой.
Позже мой провожатый захотел показать мне красивое озеро недалеко в горах, и мы, оставив машину, пошли вверх по маленькой тропинке. Чуть в стороне я заметил совсем пожилую женщину, которая перегоняла стадо барашков через горы на соседнее пастбище. Меня поразила ловкость и скорость, с которой эта немолодая пакистанка не только сама взбиралась по узкой горной тропинке, но в сложных местах еще и помогала перебраться ягнятам. Этот эпизод заставил меня вспомнить о теме долгожительства.
Один из моих собеседников посетовал, что последние долгожители умерли в середине XX века, и виной тому — нарушение изоляции региона. Другие говорили, что и сейчас в Хунзе немало пожилых людей с отличным здоровьем. Большинство же сходятся на том, что это просто красивая выдуманная история. Один человек как-то даже выдвинул версию, согласно которой в Хунзе всегда считали года за два: прошла зима — прибавили год, пережили лето — еще один, так и появились в здешних местах долгожители.
Интересный диалог случился у меня на школьном дворе в Верхней Хунзе с одним из учителей. «Главная беда Пакистана — в неверном понимании ислама. Это вообще беда нашей религии. Слишком много необразованных людей, слишком много желающих извратить смысл нашей религии и использовать это в своих, часто преступных целях. У нас в школе дается классическое образование, но вместе с тем мы прививаем детям правильные ориентиры. Все дети у нас одинаково уважительно относятся ко всем религиям и знают, что ислам учит единству и миру, любви к другому человеку, уважению своих обычаев, предков и самих себя. Мы не сторонники строгих внешних ограничений, но в наших семьях царят мир, любовь и поддержка», — рассуждал преподаватель о жизни пакистанцев.
Кроме того, он поведал мне о диете, о которой так много говорят. По его словам, определенные ограничения в еде действительно есть, и они связаны с особенностями местного климата и расположения. Например, многие блюда готовят на основе абрикосов, которые в изобилии растут в долине.
Мяса же, в отличие от остальной страны, местные исторически едят очень мало — раньше это были в основном яки, которых резали один раз в год, поскольку другого мяса не было. Сейчас многое нарушилось из-за более тесных контактов с внешним миром
«Ведь и сейчас в соседних ущельях у нас говорят на разных языках — это свидетельство того, что многие века народности, жившие на расстоянии 50 километров через горы, почти не контактировали, жили изолировано, и развитие шло разными путями. Многие приезжают к нам узнать секрет долголетия, записывают рецепты наших блюд. На мой взгляд, это совсем не главное. Ведь жизнь человека в первую очередь определяет вера, его мировоззрение, характер. Если человек живет в любви и гармонии, то самые сложные жизненные условия закаляют, делают нас сильнее, а не разрушают. И это, на мой взгляд, самое ценное. Это то, чему мы стараемся учиться сами и учить наших детей и внуков», — поделился школьный учитель.
В последний день недалеко от центральной площади ко мне подошла пожилая женщина и, наклонившись, поцеловала мою руку.
Благословив меня с улыбкой, она отмахнулась от фотоаппарата и пошла по своим делам. Тогда я уже знал, что это одна из местных традиций и не означает ничего, кроме большого уважения. Но, глядя в глаза этой повидавшей жизнь женщины, я увидел столько света, силы, жизни и любви, которыми она без сомнения поделилась со мной — совершенно незнакомым человеком, что в этот момент я понял: поездка за чудом не была напрасной. А Хунза действительно удивительное место, но не из-за долгожителей, не из-за чудесных рецептов и даже не из-за прекрасных гор, которые тут действительно поражают величием, а из-за людей — их великодушия, веры и отношения к жизни.
Правовая реальность женщин, живущих в Пакистане
Правовая система Пакистана представляет собой сочетание гражданского права и исламского права, что делает правдоподобной узаконенную дискриминацию в отношении женщин. Хотя толкования шариата различаются между имамами и юридическими школами, семейные споры почти исключительно рассматриваются в исламских судах, которые отдают предпочтение патриархальным нормам.
По оценкам ряда независимых источников, не менее 21 процента пакистанских девочек выходят замуж до достижения совершеннолетия. Это явление более распространено в сельских и малообеспеченных районах, где доступ к легальным ресурсам ограничен, в том числе на оккупированных территориях Гилгит-Балтистана и Белуджистана. Хьюман Райтс Вотч также сообщила, что брак используется как средство принудительного обращения в другую веру в отношении девочек-немусульманок — нарушение, которое происходит примерно с 1000 девочек в год.
Если пакистанская женщина хочет развестись, она должна подать иск в исламский суд по семейным делам, доказав, что ее ситуация соответствует одной из утвержденных причин для развода. Эти «причины одобрения» включают отсутствие мужа в течение значительного периода времени или «чрезмерно строгие» дисциплинарные меры в отношении жены.
ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ СОДЕРЖИМОЕ
- Мария Арена: ЕС не может молчать о безудержных убийствах чести в Пакистане
- Мади Шарма: Необходимо принять более активные меры для защиты женщин в Пакистане
- Барбара Матера: ЕС должен выступить против «убийств чести»
Не говоря уже об этике мужа, «дисциплинирующего» свою жену – часто сложно доказать, что наказание было «необоснованно суровым», и даже в ситуациях жестокого обращения потерпевшим может быть трудно обсуждать эти вопросы.
Напротив, мужчина должен только заявить о своем желании развода, чтобы он был удовлетворен. Хотя у него есть определенные юридические и финансовые обязательства по отношению к бывшей жене, от него не требуется доказывать, что у него есть «уважительные причины» для подачи прошения о разводе.
После развода пакистанские женщины сталкиваются с дальнейшей дискриминацией. Исламский закон гласит, что матери получают только физическую, а не юридическую опеку над своими детьми.
Таким образом, как только ребенок достигает «возраста передачи под опеку» (семь лет для мальчиков, половое созревание для девочек), мать, скорее всего, потеряет опеку. Если она снова выйдет замуж, она также может лишиться опеки.
Когда дело доходит до прав наследования, закон по-прежнему несправедлив. Женщина имеет право на половину того, что мужчина при таком же отделении от умершего. Таким образом, женщина получит только половину того, что получает ее брат.
Если вдова снова выходит замуж, она может потерять наследство, оставленное ей покойным мужем, или ее могут попросить вернуть то, что ей уже было дано. Поскольку существуют значительные гендерные барьеры на пути к трудоустройству, пакистанские женщины сталкиваются со многими проблемами с точки зрения обретения финансовой независимости.
Эмпирические исследования показали, что существует корреляция между странами с низким уровнем гендерного равенства в семейном праве и насилием в отношении женщин. Законы создают и укрепляют культурные нормы, поэтому крайне важно, чтобы они закрепляли равенство.
Будучи вторым по величине торговым партнером Пакистана, ЕС имеет огромное влияние. Кроме того, европейская иностранная помощь и программа GSP+ приносят финансовые выгоды правящим элитам страны.
Юристы утверждают, что для соблюдения КЛДЖ (одной из 27 «основных конвенций» ВСП+, участником которой является Пакистан), религиозный арбитраж в судах по семейным делам должен быть необязательным и в основном вторичным по отношению к гражданскому праву. ЕС должен призвать Пакистан выполнить эту рекомендацию, чтобы отстаивать права женщин и девочек в стране.
Прочтите последние статьи, написанные Барбарой Матера — #Metoo: вытягивание темных дел на свет
Есть ли в Пакистане место для женщин, которые сами по себе? – Дипломат
Пульс | Южная Азия
Ожидаемая линия жизни женщины в Пакистане — жить в доме своих родителей, а затем в доме своего мужа. Но больше женщин уходят в одиночку, стремясь к независимости.
Автор: Нушмия Сухера
для The Diplomat13 августа 2021 г.
Члены группы гражданского общества танцуют на митинге, посвященном Международному женскому дню, в Хайдарабаде, Пакистан, понедельник, 8 марта 2021 г.
Фото: AP Photo/Pervez MasihВ 2016 году Нигхат Папа приехала в свой офис со своим 9-летним сыном и младшей сестрой после того, как они покинули свой семейный дом. 40-летний папа, юрист и активист по защите прав женщин и цифровых прав, хорошо знал об ограничениях в отношении жилья, которое две разведенные женщины могут получить в Лахоре. Полтора года они втроем жили в комнате на верхнем этаже офиса, держа это в секрете от посторонних.
Постепенно стало трудно поддерживать статус-кво, поскольку ее сын стал старше, не мог покинуть свою комнату в рабочее время и не имел кухни, чтобы приготовить еду. Папа и ее сестра решили поискать другое жилье — только чтобы узнать, что из-за их пола и семейного положения они не могут снять жилье ни в одном из хороших районов города. Кто-то упомянул им жилищное управление, которое легко предоставляло места одиноким женщинам по разумным ценам, и папа быстро ухватился за эту возможность.
«Наши соседи не могли поверить, что в доме хозяйничают две женщины, — сказал папа. «Они не могли представить себе семью без мужчины».
Кажется, в пакистанской культуре нет места одиноким женщинам. Обычная и ожидаемая дуга жизни женщины состоит из того, что сначала она живет в доме своих родителей и переезжает только тогда, когда переезжает в дом своего мужа и его семьи. Часто считается, что женщины, стремящиеся к независимости, навлекают позор на семью, и их жестоко критикуют родственники — как близкие, так и дальние. Но в последние годы в стране произошли изменения, когда все больше женщин предпочитают жить независимо, будь то переезд в другой город для работы, отказ от оскорбительных домашних ситуаций или даже просто желание окунуться в какую-то форму освобождения.
в стране, решившей так или иначе сковать их. Однако для большинства этих женщин решение жить независимо несет с собой ряд проблем. Им часто приходится ставить себя в потенциально опасные ситуации, чтобы жить жизнью, лишенной контроля и ограничений.
Diplomat Brief
Еженедельный информационный бюллетень
NПолучайте информацию о событиях недели и развивайте сюжеты для просмотра в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Получить информационный бюллетень
По словам Мазхара Лодхи, агента по недвижимости из Исламабада, найти жилье для женщин довольно легко. «Они могут найти жилье в общежитиях, квартирах и даже частях или комнатах в домах», — сказал он.
Некоторым женщинам может быть легко получить место, но жизнь там, кажется, совсем другая история.
Несколько лет назад 27-летняя Момина Миндил убедила свою семью позволить ей пожить одной несколько месяцев, прежде чем она отправится в аспирантуру в Нью-Йорк.
Посмотрев кучу мест, некоторые слишком дорогие, а некоторые слишком грязные, она, наконец, переехала в часть дома в Лахоре, которую снимала с другой девушкой. Хозяин жил в другом городе, но нанял другого человека для присмотра за домом.
«Мы уже сказали ему, что у нас будут друзья мужского и женского пола, и чтобы он нас больше не беспокоил», — сказал Миндил. Но мужчина стал все чаще вмешиваться в их жизнь, то и дело звоня и расспрашивая о приходе гостей, или жалуясь по пустякам. Из-за него соседка Миндила по квартире внезапно уехала, и Миндел тоже решил закончить работу за месяц до отъезда.
Advertisement«Иногда я видел, как он использует ее ключи и проникает в комнату, которую я арендую, — часто сидит на кровати и курит». Когда Миндил, наконец, набрался смелости, чтобы попросить его прекратить это делать, он ответил, что если другие ее друзья могут прийти, то почему он не может?
«Хотя это был ужасный опыт, и я знаю, что все это было из-за того, что я была женщиной», — сказал Миндил.
«Я был бы готов попробовать это снова из-за свободы, которую это давало, но, может быть, просто будьте немного осторожны с тем, кто является домовладельцем».
В то время как для Миндил это был человек, ответственный за дом, который пытался воспользоваться двумя живущими в нем одинокими женщинами, для Юсры Джабин, 31 года, это были мужчины, которые жили в том же многоквартирном доме, что и она.
Последние шесть лет Джабин жил независимо, чтобы работать и избегать токсичной домашней ситуации.
«Просто входить и выходить из моей квартиры стало неудобно», — сказал Джабин. «Мужчины постоянно смотрели, как будто то, что я делал, было чем-то необычным».
В конце концов она начала носить паранджу, закрывающую лицо, думая, что, возможно, это поможет справиться с беспокойством, которое вызывала ее жизненная ситуация.
«Я иногда думала, что если бы я вышла замуж за кого-то, может быть, было бы лучше», — засмеялась она. «Но затем я быстро напоминаю себе, что я единственный, кто принимает решения для своей жизни со всей свободой в мире — и то, и другое было бы несуществующим в прежней ситуации».
По словам Наяб Гохар Джан, активистки из Лахора, это анализ затрат и выгод, в котором некоторые женщины готовы пройти через многое в качестве платы за независимость или свободу.
«Обычно ограничения в их мобильности и способности принимать собственные решения заставляют их делать этот огромный и трудный шаг», — сказала январь
д-р Нида Кирмани, социолог и профессор гендерной проблематики и городской маргинальности на юге Азия считает, что пакистанским женщинам крайне сложно выйти из традиционных семейных структур и это возможно только для части элиты. Ян не согласен.
Advertisement«Если вы посмотрите на те небольшие варианты жилья, которые есть у женщин, то увидите, что есть общежития для одиноких женщин, многие из которых также приезжают из небольших городов», — сказал 9 января.0004
По ее словам, распространено мнение, что в большинстве случаев женщины из высшего и среднего класса получают более выгодную сделку, когда они предпочитают жить в традиционных семейных структурах с точки зрения комфорта и ресурсов, поэтому стоит отказаться от некоторой свободы.
— в отличие от женщин, принадлежащих к низшему и рабочему классу. «Ограничения женской телесной автономии и принятия решений не ограничиваются одним классом, это происходит повсеместно».
Разговаривая с женщинами разного возраста и социально-экономического положения, становится очевидным, что путь в таком месте, как Пакистан, непрост, но из-за базовой мобильности и свободы, которую он приносит, для некоторых женщин препятствия становятся все менее и менее пугающими.
Для женщин, решивших жить самостоятельно, помимо соображений безопасности, охрана нравов также является постоянной темой в их путешествиях.
В январе 2020 года 26-летняя Сидра Амин переехала из Пешавара в Исламабад по работе. «Я слышала ужасные истории о женщинах, имеющих дело с арендодателями и хозяйками, поэтому я нашла женщину, у которой уже была квартира, и переехала в нее», — сказала она. В доме, в котором она жила, было два комплекса — для холостяков и для семей. Ее квартира находилась на первом этаже, который, по ее мнению, был шумным и небезопасным.
«Я спросила у агента по недвижимости, можно ли меня переселить в семейный комплекс, на что мне ответили, что для этого мои родители должны навещать меня хотя бы раз в месяц, и у меня никогда не будет друзей-мужчин, за которыми они будут следить. через камеру видеонаблюдения», — сказала она. «Я не понимаю морального контроля над женщинами всеми и необходимости доказывать, что есть семья, поддерживающая меня, чтобы я чувствовал себя в безопасности». Она добавила, что утомительно планировать весь свой день вокруг тривиальных задач из соображений безопасности, например, убедиться, что она не одна в квартире, когда вызывает электрика или сантехника.
Недавний всплеск насилия в отношении женщин в Пакистане усилил опасения по поводу безопасности, с которыми сталкиваются женщины в стране.
Афшан Хан, 44 года, в 2015 году вышла из эмоционально оскорбительного брака и решила не жить с родителями; вместо этого она сняла часть дома в Исламабаде. «Я постоянно проверяю, все ли двери и окна заперты, и держала ли безоружную охрану», — сказала она.
«Но, услышав недавние истории о фемициде в городе, я стала более осторожной». Хан сказала, что знает, что ей очень повезло, что она может арендовать квартиру в действительно безопасном районе города и нанять охранников. По ее словам, ее финансовая независимость во время замужества была причиной того, что это решение было проще, и хотя проблемы безопасности заставляли ее работать большую часть дней, независимость, которой она пользуется сейчас, имеет решающее значение.
«Всю свою жизнь я был зависим от кого-то; сначала моя семья, а затем мой муж», — сказала она. «Но теперь, когда я знаю, что такое свобода, я больше никогда от нее не откажусь».
Наиболее частая проблема тех, кто выступает против женщин, живущих в одиночестве, — это отсутствие безопасности. «Существует ошибочное мнение, что женщины, живущие самостоятельно, находятся в худшем положении с точки зрения безопасности, чем те, кто живет со своими семьями, потому что, если вы посмотрите на статистику, от 70 до 90 процентов гендерного насилия происходит в близких отношениях».
— сказала Ян. — Проблема не столько в безопасности, сколько в этом патриархальном беспокойстве, связанном с женщинами, решившими, что они могут выжить самостоятельно».
Как ни странно, Ян считает, что число женщин, живущих в одиночестве, уже растет, о чем можно судить по имеющимся в настоящее время, хотя и ограниченным ресурсам, включая агентов по недвижимости и домовладельцев, которые поддерживают идею о том, что женщины живут независимо — то, чего не было не так давно. «Если больше женщин будут жить независимо, это станет серьезной проблемой для традиционной патриархальной структуры семьи», — сказала Кирмани. «Это дало бы женщинам возможность оставить несчастливые и оскорбительные ситуации и в процессе нормализовать их для других».
Хотя официальной статистики нет, похоже, что происходят перемены, когда многие женщины делают все возможное, чтобы остаться в одиночестве, и готовы терпеть трудности, связанные с таким переездом.
«Иногда наша неуверенность и страхи настолько подавляют нас, что мы продолжаем жить в нежелательных, токсичных и даже оскорбительных ситуациях, потому что это дает ощущение близости и безопасности», — сказал папа.