Копья против баррелей
Первый мирный контакт с немногочисленным изолированным народом ваорани попытались установить в 1956 году. Ничего не вышло – пятерых миссионеров убили копьями. За четыре года до этого из региона ушла голландская корпорация Shell: из-за воинственности племен добывать нефть оказалось невозможно.
Сейчас кланы, большинство которых стали частью эквадорского общества, проигрывают битву нефтяным компаниям. Спустя полвека государство разрешило эксплуатацию ресурсов на территории национального парка Ясуни, который оставался последним нетронутым участком сельвы ваорани. Авторы проекта AMAZONAS Елена Срапян и Александр Федоров специально для Настоящего Времени съездили и разобрались в ситуации.
«Вот, смотри: сейчас здесь лес. Но на разработку этого участка уже получены разрешения – и я знаю, что на одном квадрате они не остановятся».
Мы сидим за большим деревянным столом в деревне Бамено, и лидер общины ваорани Пенти Байва водит пальцем по полиэтиленовой карте.
Национальный парк Ясуни создали в 1979 году, и уже через десять лет ЮНЕСКО внесла его в программу «Человек и биосфера». Это большой участок амазонских джунглей на востоке страны, где обитают 653 вида птиц, 112 видов рептилий, 43 позвоночных эндемика и более ста тысяч видов насекомых.
Здесь живут последние представители народа ваорани, не желающие покидать родной лес. В том числе два неконтактных клана: тагаери и тароменани, которые находятся в добровольной изоляции. В отличие от ваорани, которые могут легко проходить по сельве по 20 километров в день, неконтактные племена наблюдают за происходящим вокруг, но не вмешиваются. И не желают вмешиваться – пока чужаки не заходят на их территорию.
Пришедших сюда ждет смерть – члены неконтактных общин следуют воинственным традициям.
По статистике, 54% мужчин ваорани и 40% женщин погибли в межплеменных войнах, пишет этнобиолог Уэйд Девис в своей книге «Одна река». Индейцы кечуа называли ваорани «аука» – «дикари». Нелюбовь была взаимной: ваорани называли людей из окружающего мира «ководе» – «чужаки».
КОНЕЦ «БАНАНОВОЙ РЕСПУБЛИКИ»
В 1937 году нидерландская королевская компания Shell основала поселок Шелл Мера у восточных подножий Анд и начала разведку нефтяных месторождений. В 1948 году база оказалась заброшена: слишком много сотрудников, которые исследовали джунгли вниз по Напо и другим окрестным рекам, погибли от копий ваорани. Вслед за голландцами в 1967 году американский консорциум Texaco – Gulf Oil – начал добычу нефти в промышленных масштабах.
Именно нефть привела в Амазонию новую волну миссионеров, вышедших на контакт с ваорани. Первый контакт в 1956 году закончился трагически: пятеро миссионеров, которые на протяжении нескольких месяцев производили мирный обмен с ваорани, спуская мачете и другие полезные предметы с борта самолета, были жестоко убиты при наземном контакте.
Но уже спустя два года сестра одного из погибших Рэйчел Сейнт и жена другого убитого Элизабет Элиот смогли посетить деревню «аукас» и вернуться невредимыми. С этого началась масштабная кампания по обращению племен в христианство и переселению общин в другие районы страны.
Нефтяные компании предоставили миссии Рэйчел Сейнт оборудование и транспорт: с самолетов спускали корзины с громкоговорителями, которые транслировали призывы выйти из леса, общины задаривали предметами из внешнего мира. К 1975 году около 90% всех ваорани переселили. Но несколько общин остались на территории нынешнего Ясуни – в том числе и неконтактные кланы.
«Ничто не остановило бы нефтяные компании от экспансии на территории ваорани. Шли разговоры об атаках с ружьями, бомбами, огнеметами. Большинство обсуждений были совершенно дикими, таким был бы и результат: война между нефтяниками и «аукас»; горстка голых дикарей, стоящих кругом среди полей, полных черного золота, блокируя прогресс индустриального века.
Если бы вопрос стоял так: нефть или «аукас», то ответ на него был только один», – вспоминает Розмари Кингсленд, писатель и журналист, автор книги A Saint among Savages.
Подрядчики американской нефтяной компании Texaco, по словам коренных племен, сбрасывали с самолетов динамит, чтобы заставить индейцев покинуть нужную территорию. Именно они построили первую дорогу вглубь сельвы, назвав ее Via Auca. Сейчас это вырубленные пустоши, вдоль которых построены десятки поселков и протянуты нефтепроводы.
В начале 2000-х владельцем Texaco стала компания Chevron. Ее представители назвали «значительно преувеличенными» обвинения племен в загрязнении окружающей среды. Нефтяники утверждали, что устранили все последствия и подписала с правительством Эквадора соглашение, которое освободило их от другой какой-либо ответственности.
Начало работы Texaco в Эквадоре в 70-х представили публике как спасение экономики страны. Именно от нефти ждали, что она вытянет Эквадор из нищеты и «отсталости».
В то время основой национальной экономики был экспорт бананов, который не приносил достаточного дохода.
Первый баррель нефти Amazon Crude пронесли по улицам эквадорской столицы Кито как героя войны – на руках. Люди могли обмакнуть пальцы в сырую нефть, епископ окропил баррель святой водой, а после шествия бочку поместили на алтарное возвышение в Военной академии имени Элоя Альфаро. Но прибытие рабочих Texaco, по словам ваорани, означало для них принудительное переселение и разрушения.
ХРАНИТЕЛИ ТРАДИЦИЙ
«Когда пришли нефтяники и миссионеры, они сказали: надо жить иначе, – говорит лидер общины ваорани Пенти. – И многие купились на это – теперь они хотят себе современные дома, пьют алкоголь, спят на кровати и все время смотрят телевизор. Они думают, что такая жизнь – лучше. Но мы хотим жить так, как жили, сохранить язык, сохранить наши обычаи и уклад. Нас всегда кормила чича, мы охотились – обезьяны, индейки, пекари. Лес – вот наш супермаркет. За это я и борюсь.
Пенти родился еще в неконтактной общине, но сейчас при необходимости умело пользуется фейсбуком. Именно он в 1985 году основал деревню Бамено, куда переселил семьи своей общины: раньше племена ваорани были полукочевыми. Чтобы бороться за себя, нужно было конкретное место.
«Мой отец защищал нашу землю с копьем в руках. Я решил, что больше не хочу смертей, не хочу насилия. Но это моя земля, мой дом. Это единственное место для нас. «Оме» – так называется лес на языке ваорани. Оме – это жизнь. А чужие люди много лет назад пришли и сказали, что это национальный парк Ясуни. Что я не могу больше здесь жить, что я не могу здесь охотиться. «Кто они, эти люди? Что происходит?» – подумал я. И начал учить язык», – вспоминает он.
Ваорани живут в самом сердце сельвы – каждый день кто-то уходит в лес и возвращается с добычей.
Сейчас жители Бамено носят одежду – правда, чаще ходят голыми по пояс. В поселке есть радиостанция, которая позволяет связаться с внешним миром, электрогенератор и даже один телевизор, который смотрят всей деревней. Между собой общаются на родном языке, но большинство молодых жителей говорит по-испански. Для детей есть школа, а медицины нет совсем – только возможность вызвать военный вертолет в экстренном случае. Несмотря на сношения с внешним миром, ваорани до сих пор живут тем, что дает сельва: здесь охотятся с дротиками и копьями, а гамаки плетут из пальмового волокна, окрашенного соком растения ачоте в карминно-красный.
МИЛЛИАРДЫ ПОД НОГАМИ
В 2011 году Испанское агентство по международному сотрудничеству оценило залежи нефти на территории национального парка в 920 млн баррелей. Бывший президент страны и левый популист Рафаэль Корреа, знаменитый дружбой с Уго Чавесом, в 2006 году заявлял с трибуны ООН, что не позволит вести работы в Ясуни.
«Ваши страны загрязнили мир во имя развития, – говорил он. – Мы готовы пожертвовать темпами роста экономики во имя сохранения природы, но мы не собираемся нести убытки в одиночку. Другие страны должны внести свой вклад».
Эквадор оценил отказ от разработки нефти в $3,6 млрд, и правительство создало специальный фонд, куда другие страны могли пожертвовать деньги. На продвижение инициативы из государственной казны выделили $7,3 млн, но затея провалилась: к лету 2013 года удалось собрать только $364 млн. Уже через два месяца президент отказался от своего плана, завив, что Эквадор не будет играть роль «полезного дурачка».
Так на территории Ясуни появились блоки 31 и 43.
«Мы просто не можем позволить $18 млрд лежать у нас под ногами при том, что 24% детей в стране не доедают, а бедность чрезвычайно высока», – позже объяснил Корреа принятое им решение.
В октябре 2014 года Национальная ассамблея Эквадора официально одобрила добычу нефти на территории национального парка. В своем финальном решении генеральный секретарь Ассамблеи Либия Ривас написала, чем оправдана разработка нефтяных месторождений.
«Предполагаемая добыча нефти представляет национальный интерес. Разрешение на ее эксплуатацию может быть оправдано, так как преследуемая цель намного выше, чем воздействие на природу и право на здоровую окружающую среду – инвестиции от ресурсов позволят нам достигнуть долгосрочных целей, которые выходят за рамки нынешнего периода правления и принесут пользу будущим поколениям».
По мнению правительства, отчисления от добычи позволят улучшить уровень жизни людей в регионе, обеспечить жителей канализацией, питьевой водой, качественной и своевременной медицинской помощью и другими необходимыми социальными услугами.
Документ закрепил право на разработку за государственной компанией Petroamazonas EP. В мае 2017 года компания объявила, что добыча в блоке 43 достигла 50 тысяч баррелей в день.
Проект назвали «ответственной добычей», а Уилсон Патор, теперь уже бывший министр невозобновляемых ресурсов, пообещал экологически безопасное производство.
«Мы задействуем новые технологии, чтобы избежать ущерба окружающей среде. Нефть не будет обрабатываться на месте, любое перемещение людей или транспорта будет осуществляться речным или воздушным транспортом, мы не будем строить дороги – только трубопровод».
Но в 2017 году на спутниковых снимках Google видно, как тянется от реки Напо вглубь сельвы дорога, идущая к нефтеперерабатывающему заводу 31 блока. На карте Пенти она отмечена пунктиром. Сам лидер утверждает, что эта дорога – далеко не единственная.
Почти 20% занятого населения Эквадора работают в энергетической сфере, это почти 1,5 млн человек, но проблему трудоустройства нефтяные компании так и не решили.
Уровень безработицы в Эквадоре вырос – до 5,2% против 4,25% в 2012. А власти сами признают, что уровень бедности в стране по-прежнему высок.
В ЗАЛОЖНИКАХ У НЕФТИ
Сегодня права ваорани на землю на международном уровне защищает юрист Джудит Кимерлинг, профессор Нью-Йоркского университета по экологическому праву и политике. Она убеждена, что переселять племена ни в коем случае нельзя.
«Культура ваорани и территория тропического леса связаны неразрывно, – отмечает она в своей работе «Среда обитания как права человека: индейцы ваорани в тропическом лесу Амазонии, нефть и Оме Ясуни». – Экологические вмешательства и перемещения общин не только нанесли ущерб средствам существования ваорани, но и подорвали культурные основы. Для коренных народов среда обитания – это права человека. Это пространство, где реализуются культурные, социальные, экономические и политические права. Другими словами, только в таком пространстве может происходить подлинное самоопределение.
Они говорят: «Живите, как ваорани – свободно». Без этой свободы им не выжить».
Кимерлинг также считает, что все попытки властей Эквадора увеличить долю государства в доходах от добычи нефти не привели к улучшению жизни населения. По ее подсчетам, неравенство и бедность в стране так же высоки.
Лодки, идущие в Бамено, отплывают из поселка Ширипуно по одноименной реке. Через Ширипуно идет via Auca, а вдоль нее тянутся узкие трубы нефтепровода. Чуть выше поселка – станции Petroamazonas EP и PetroBell. Ближайший отель называется «Черное золото», и в ресторане висят списки должников: работники компаний так и не научились обращаться с деньгами – так, Хорхе Тангило уже полтора года не может выплатить долг в $547.
С подобными проблемами сталкиваются многие работающие в поселках ваорани: они не приспособлены к капиталистическому миру, и не могут ни противостоять его соблазнам, ни нормально строить свою жизнь.
Бамено находится в одном дне пути от дороги – на лодке с мощным мотором.
На реке много поселков, видно традиционные дома ваорани онко – двускатные крыши из пальмовых листьев на голой земле. Вокруг хижин растут цветы, юкка, чонта, редкие ананасы и фруктовые деревья. Кажется, что жизнь здесь течет так же, как и сотню лет назад – только на людях больше одежды, чем раньше, и они уже не проявляют агрессию к чужакам.
Наоборот, отношения ваорани с другими стали такими же, какими раньше были только внутри общины – теплыми, полными взаимовыручки. Но ваорани Бамено чувствуют, что мир меняется – и меняется неумолимо для них. Пенти Байва повторяет свои слова раз за разом, на каждом интервью и в каждом документальном фильме.
«Мы уже потеряли почти все. Все это вокруг нас. Блоки 55, 17, 31, 43. Парк полон нефти, а это значит, что он мертв».
____________________Фотожурналист Александр Федоров и журналистка Елена Срапян больше года ездят автостопом по Южной Америке и документируют жизнь коренных племен амазонской сельвы. Антропологическое исследование переросло в краудфандинговый проект AMAZONAS.
По окончании сбора средств в Москве в сентябре 2018 года откроется большая мультимедийная выставка. Поддержать проект можно по этой ссылке. Про похождения ребят в Южной Америке и индейцев можно почитать в этом telegram-канале. А про то, с какими трудностями таком путешествии сталкиваются девушки, – канал Лены.
Как сегодня живет дикое племя амазонских джунглей ваорани
Ваорани — племя индейцев, живущее в джунглях Амазонии на востоке Эквадора. На протяжении веков они не вступали в контакт с внешним миром, но сейчас некоторые группы этого племени разрешают туристам посещать свои деревни. Интересно знать перенесет вас в самую глубь тропических лесов Амазонии, чтобы показать, как живет дикое племя ваорани.
Ваорани говорят на изолированном языке вао-тереро и обитают на территории в 30 000 квадратных километров. Пять групп этого народа со второй половины ХХ века враждуют с другими и живут в изоляции в глубине леса. На фотографии британский фотограф Пит Оксфорд, который сделал снимки индейцев, с женщинами племени.
Ваорани превосходно знают географию местности и разбираются в области этноботаники и этномедицины. В охоте они используют длинные полые трубки, в которые кладут пропитанные нейротоксичным ядом «кураре» дротики. Жители охотятся в основном на обезьян — любимое блюдо племени.
Как и для большинства индейских племен у Ваорани нет разделения мира на материальный и духовный. Лес — источник физического и культурного выживания и дом, который может защитить от врагов. Человек един с природой, а духи присутствуют везде.
В деревне прекрасно разбираются в растительности: они точно знают, какое растение обладает целебными свойствами, а из какого можно приготовить яды и галлюциногены.
Ваорани верят, что каждое живое существо обладает духом, который нужно чтить. Удивительно, что они охотятся на определенные виды животных: обезьян, птиц и пекари. Они никогда не убивают оленей, ягуаров, крупных хищных птиц и змей. Потому что жители верят в свое происхождение от союза ягуара и гарпии (самой крупной хищной птицы Амазонии).
А змей они не убивают, потому что считают это плохим знаком.
Несмотря на контакт некоторых племен с цивилизаций, они по-прежнему сохраняют свои воинские традиции, и часто кланы нападают друг на друга.
А это традиционные дома ваорани.
Пока мужчины охотятся, женщины сохраняют домашний очаг, занимаясь хозяйством и детьми.
Особенностью ваорани является низкий рост. У мужчин 154 см, а у женщин — 144 см.
Из-за охоты на деревьях стопы ваорани деформируются.
Ваорани научились получать выгоду из встреч с туристами. Они изготавливают украшения и продают их.
По материалу
Понравилось? Расскажи друзьям:Копья, Евангелие и нефть
На Земле до сих пор остаются места, где проживают охотники-собиратели, сохраняющие традиционный уклад жизни.
О том, что из себя представляют эти люди, где они обитают и что им угрожает, рассказывают создатели «Проекта AMAZONAS», журналисты Елена Срапян и Александр Федоров, изучающие жизнь индейцев Амазонии. Также о новостях их проекта можно узнать из телеграм-канала @badplanet. Их первая история — о племени ваорани из эквадорской сельвы. А с фотоработами Александра можно ознакомиться здесь.
Шестого октября 1955 года молодой американский пилот Нантаниэль Сейнт сбросил с самолета небольшое ведро, в котором находились маленький алюминиевый чайник, мешок с солью и двадцать ярких пуговиц.
Содержимое рассыпалось по вырубленной площадке в джунглях. Таким образом пятеро американских миссионеров пытались установить первый мирный контакт с «аукас», последним коренным племенем Эквадора, не знавшим западной цивилизации. Третьего января подобный обмен произошел уже на земле.
«Джим Эллиот перешел реку и увидел мужчину аука с молодой девочкой и женщиной постарше. Мужчину сразу назвали Джорджем, девочку — Далилой. Джордж был совершенно обнаженным, не считая веревки, которая подвязывала его пенис к животу. Были вручены подарки и сделаны фотографии. Индейцам показали воздушные шары и йо-йо. Далила рассматривала фотографии в Time. Джордж ел гамбургеры, пока его спину опрыскивали репеллентом от насекомых. Ему вручили футболку», — так в 1996 году описывал первый контакт в своей книге «One River» канадский антрополог Уэйд Дэвис. В тот день все прошло благополучно: пятеро участников экспедиции счастливыми вернулись на заброшенное нефтяное поле компании Shell в местечке под названием Арахуно — именно туда за месяц до первого полета в джунгли переселился Эд Маккали, одни из участников экспедиции.
Спустя пять дней было решено лететь снова.
Натаниэль Сэйнт во время первого контакта с «аукас»
Из этого полета никто не вернулся. Первое тело нашли 11 января, на полкилометра ниже пляжа по реке Курарай. Второе — в 200 метрах от него. Вскоре были обнаружены тела всех пятерых участников экспедиции — каждый из них погиб от многочисленных ударов, нанесенных деревянными копьями. Так об эквадорских дикарях «аукас», сопротивлявшихся любому вторжению на свою территорию, впервые узнал весь западный мир.Тогда еще ни один человек извне не говорил на языке племени и не знал их самоназвания «ваорани», что в переводе значит «люди». «Аукас» индейцев сельвы прозвали кечуа, пришедшие в Амазонию с Анд, — на языке империи инков это слово значит «дикари». Сейчас ваорани ненавидят это название, но оно не исчезает: так, дорога к рекам Ширипуно и Тигуино, построенная американским нефтяным гигантом Texaco в 70-х годах, все еще называется Via Auca.
А один из поселков на этой дороге называется Даюма-40 — в честь первой женщины ваорани, которую сотни иностранцев увидели своими глазами.
Даюма убежала из дома еще в 1947 году и жила на асьенде Ила, у дона Карлоса Севильи. Карлос Севилья отличался крепостью характера: за десятки лет соседства с дикарями его шесть раз ранили копьем, но креолу всегда удавалось выжить. В 1914 году на реке Курарай были убиты восемь его рабочих. Пять лет спустя пятнадцать собирателей каучука, работавших на Севилью, остались лежать мертвыми неподалеку от реки Тцапино. В 1925 году дикари дважды нападали на самого землевладельца, причем в первый раз ему чудом удалось победить нападавших — пятеро индейцев кечуа, сопровождавших дона Карлоса, были убиты. И только нападение 1934 года наконец заставило его убраться с территории аукас ближе к поселку Шелл Мера.
«Все ваорани на католической стороне — дикари. Абсолютные дикари. Я не могу подобрать другого слова для тех, кто убивает себе подобных.
Конечно, вы не сможете им помочь, но вы полюбите их. Они — самые очаровательные убийцы из всех, существовавших когда-либо».Рэйчел Сейнт, миссионерка
Юную Даюму, бежавшую от мести соплеменников и попавшую на асьенду, быстро крестили в католическую веру и нарекли Катериной. Восемь лет она работала в поле в обмен на еду. Беременная от одного из сыновей дона, она вышла замуж за работника из числа индейцев кечуа и ушла к другому землевладельцу — но после внезапной смерти мужа вернулась и продолжала трудиться на асьенде, фактически будучи рабыней дедушки своего ребенка. В таком состоянии ее и нашла Рэйчел Сейнт, сестра погибшего пилота Натаниэля — и самая амбициозная миссионерка во всем Эквадоре.Когда в начале 1956 года Рэйчел получила известие о смерти брата, ее захлестнул гнев — нет, не на жестоких дикарей, а на Нэйта, который посмел задумать и осуществить контакт с аукас без ее участия. Она уже какое-то время общалась с Даюмой, пытаясь освоить азы языка ваорани, а с этого момента взяла ее в работу плотно: весной 1958 года саму индианку крестили второй раз в Соединенных Штатах под прицелами фотокамер, а сына Даюмы из Игнасио переименовали в Сэма — первое имя показалось Рэйчел слишком неподходящим для юного евангелиста.
Слева: Натаниэль Сэйнт во время первого контакта с «аукас». Справа: Даюма показывает Евангелие девушке ваорани по имени Онкае
Тем временем в окрестностях реки Курарай появились еще две женщины ваорани — они вышли из джунглей в поисках своей давно потерянной племянницы по имени Даюма. Их встретила Элизабет Эллиот, вдова погибшего в экспедиции миссионера Джима Эллиота. Когда руководство Summer Institute of Linguistics, евангелистской организации, к которой принадлежала Рэйчел, наконец отправило их с Даюмой обратно в Эквадор, индианка смогла встретиться со своими родственницами — и решила вернуться обратно в сельву.28 сентября 1959 года Даюма появилась вновь, в компании семи женщин, распевавших «Иисус любит меня». Рэйчел и Элизабет пригласили в племя. Рэйчел стремилась отправиться туда в одиночку, но руководство SIL настояло на полноценной экспедиции.
В сопровождении нескольких кечуа и трехлетней Валери Эллиот миссионерки после дня пути вошли в деревню ваорани. Так начались мирные отношения последнего народа «дикарей» и современной цивилизации, которые для ваорани обернулись настоящей трагедией.
Королева аукас
Миссионер Родрик Уилсон, который в 1978 году отправился к ваорани, так описывал Даюму и ее миссионерские успехи: «Все это было похоже на сказку, когда женщина уходит в мир и затем возвращается к своим людям с Евангелием. Но у Даюмы были определенные недостатки, поскольку Евангелие было далеко не единственным, чему она научилась за годы жизни в асьенде. Она много узнала о деньгах, капитализме и социальной иерархии, неизвестных ваорани. Также Даюма научилась презирать свою культуру и язык, которые годились «только для голых и жестоких убийц». Таким образом, когда Рэйчел Сейнт назначила Даюму на раздачу секонд-хенд одежды из пресловутых миссионерских бочек, Даюма сразу использовала эту возможность для личного обогащения и расширения своей власти.
Однажды мужчина из племени подарил ей новый плетеный гамак за то, что несколько месяцев назад она, прошедшая базовую медицинскую подготовку, дала ему лекарство для больного ребенка. Ребенок выздоровел, и по принятой в культуре ваорани взаимности мужчина решил Даюму отблагодарить: она ему дала что-то (не имеющее материальной ценности), он что-то ей дал (тоже не имеющее конкретной материальной ценности). Тем не менее Даюма часом позже хвасталась другу, как ловко она заработала. Ее прибыль также напрямую трансформировалась во власть, способность влиять на события в деревне способами, которые были бы немыслимы несколькими годами ранее. Даюма стала «королевой аукас».
На протяжении одиннадцати лет компания несла огромные потери: большинство экспедиций, которые заходили на территорию аукас, не возвращались. И племена победили: в 1948 году Shell сочла ситуацию слишком опасной и ушла из Эквадора, забросив поселок. Наступило затишье, которое прервалось в 1964 году: добыча нефти в регионе перешла Texaco Petroleum Company & Gulf Oil.Как только нефтяной бум захватил северную Амазонию, Texaco и правительство Эквадора обратились к миссионерам за помощью: SIL получали все ресурсы, необходимые для христианизации ваорани, а главное — для переселения общин в места, менее богатые нефтью. К услугам Рэйчел Сейнт были самолеты, громкоговорители, «подарки» и топливо в неограниченном количестве, и в течение кратчайшего времени сотни «дикарей» переселили в отдаленные христианизированные деревни, ближе к крупным городам Тена и Пуйо. Для большей убедительности на общины в джунглях иногда сбрасывали динамит. Texaco построила дорогу и приступила к активной разработке.
Спустя пятьдесят лет вдоль дороги выросли поселки, а тропические леса исчезли на километры вокруг.
Когда стало понятно, что происходящее наносит культуре ваорани непоправимый ущерб, действия миссионерки подверглись критике, и в 1973 году руководство SIL отправило в Эквадор антрополога Джеймса Йоста. Йост написал разгромный отчет о действиях Рэйчел Сейнт, и с 1976 она в рамках программ SIL больше не работала. Зато сам антрополог остался в джунглях почти на десять лет и впоследствии написал ряд программных работ по социологии и этноботанике ваорани.
Слева направо: Рэйчел Сэйнт, Даюма, президент колледжа Уитона в Иллинойсе Рэймонд Эдман и его супруга
На данный момент численность племени колеблется в очень расплывчатых рамках от 600 до 4000 человек. Точнее подсчитать невозможно: десятки переселенных в 60-70-х годах семей понемногу ассимилируются, смешиваясь с кечуа и мигрируя в более крупные поселки и города.
Часть народа остается в добровольной изоляции: это кланы тагаери и тароменани, причем отношение второго непосредственно к этносу ваорани спорно — есть некоторые свидетельства, что ваорани не всегда понимают язык тароменани. Неизвестно, насколько это достоверно, но точно ясно одно: тароменани и тагаери, до сих пор выставляющие на своих тропах скрещенные копья, не желают общаться с окружающим миром и воспринимают пришельцев как врагов.Современное место проживания тех общин ваорани, которые не ушли из сельвы под давлением миссионеров и нефтяных компаний, пересекается с государственным национальным парком Ясуни. Это создает дополнительные проблемы индейцам, в быту которых охота и собирательство все еще играют очень большую роль. Но парадоксально не создает проблемы правительству Эквадора, которое в 2013 году выдало дополнительные разрешения на разработку нефти на территории парка: блоки добычи 31 и 43 занимают всю его северную часть, доходя до границы с Перу и пересекаясь с предполагаемыми зонами проживания тагаери и тароменани.
Несмотря на все экологические обещания компании Petroamazonas EP, в сельве появляются новые дороги, которые тянутся все дальше на юг от реки Напо.
Тароменани могут бороться с чужаками только копьями. У других ваорани есть выбор. Сейчас община под названием Бамено, чей лидер Пенти Байва создал объединение ваорани Ome Yasuni, пытается отстаивать свои права на территорию и невмешательство в природные условия в Межамериканской комиссии по правам человека. Но пока все усилия ваорани не привели к практическому результату — а в квадрате 43 Petroamazonas EP в мае 2017 года уже поставили локальный рекорд добычи в 50 тысяч баррелей нефти.
Елена Срапян, Александр Федоров
Ваорани. История контакта. — Александр Волков
В пятидесятых годах прошлого века различные секции американской евангельской церкви вплотную занялись миссионерской деятельностью в джунглях Амазонии, пытаясь добраться до еще оставшихся свободных индейцев.
В случае Эквадора, усилия миссионеров сосредоточились на интеграции и умиротворении индейцев, названных впоследствии коренными ваорани. Эти индейцы исторически населяли территории провинций Орельяна, Пастаза и Напо, на юг — до границы с Перу, а на север — до «Большой воды», или Дороборо — именно так ваорани называют реку Напо.
На момент контакта ваорани были разделены на четыре основных группы: Гуикитари, Пиемори, вайваири и вепеири, раскинутые по огромной территории, где они занимались охотой, собирательством и примитивным сельским хозяйством. Клановая организация представляла собой сообщество индейцев различной степени родства, с союзными отношениями с близкими кланами и войнами — с отдаленными. Обыкновенно, каждый клан ваорани имел стабильное поселение и только в случае войны народ мигрировал на новое место.
На момент контакта ваорани находились в состоянии внутриплеменной войны. По одной из версий, борьба между кланами и их перемещение было связано с проникновением на исконную территорию первых ковори.
Ковори (cowori) на языке ваорани значит «людоед» — так индейцы называют всех не-ваорани. Столкновения со сборщиками каучука, поселенцами-кечуа и, в дальнейшем, с разведотрядами нефтяных компаний сыграли ключевую роль в эскалации межплеменных конфликтов.В 1956 году группа евангелистов, действующих в эквадорской Амазонии, опираясь на структуры, оставленные нефтяной компанией Shell (компания вела геологоразведочные работы в период с 1939 по 1952 год) решились пойти на контакт с аука — именно так горные индейцы-кечуа называют ваорани. Аука означает «враг».
Три (по другим данным — пять) миссионера высадились близ местечка “Playa de las Palmas” (пальмовый пляж) и тут же были убиты копьями ваорани. Спустя два года женам погибших миссионеров и одной из монахинь — Рейчел (Rachel Saint), чей брат был в числе убитых миссионеров — удалось установить дружеский контакт. Рейчел приютила женщину ваорани по имени Дайума (Dayuma), которая покинула племя из-за конфликта. Благодаря ей Рейчел смогла выучить язык ваорани и затем, при помощи той же Дайумы, связаться с кланом Гуикитари, разоренным войной.
В 1957 году Рейчел вместе с Дайумой отправляется в тур по США, где они выступили вместе с известным американским религиозным деятелем Уильямом Франклином Грэмом в знаменитом шоу «Это ваша жизнь».
С 1958 по начало 70-х годов Рейчел удалось объединить большую часть кланов и привести около 500 человек в низменность Тивено (Tiweno). В 1969 году эквадорский институт аграрной реформы и колонизации (IERAC) предоставил этим землям (на площади в 16000 гектаров) статус заповедника.
«Не убивай, имей только одну женщину и питайся цивилизованной пищей», — таковы были базовые правила жизни в миссии. Монахи открыли школу, провели перепись населения и, конечно, занялись его евангелизацией. В Тивено самолетами еженедельно доставлялись продукты питания, одежда, предметы первой необходимости (от горшков и топоров до гребешков и ламп) и медикаменты.
Дайума наработала невиданный ранее авторитет в среде ваорани, служа посредником и переводчиком в мире ковори.
Однако на тот момент, когда нефтяные компании Texaco и Cepe начали делать разведку нефти на территории ваорани, проложив 112-километровую трассу до городка Кока (дорога так и назвалась Ayca Road) и разрезав тем самым коренные земли народа на две части — еще не все кланы ваорани были приведены в низменность Тивено.
Это привело к тому, что в начале 70х годов произошло немало инцидентов между нефтяниками и ваорани. Аука нападали на лагеря, убивали сотрудников компаний и препятствовали работе геологоразведки. Компании, в свою очередь, стали вооружать своих сотрудников и наняли коренных кечуа, которые якобы лучше ориентировались в лесу. Также использовалось соперничество между этническими группами ваорани и поселенцами кечуа вдоль берегов реки Напо.
Нефтяные компании всерьез задумались о снижении численности ваорани и/или перемещению их в район более компактного проживания. И единственная альтернатива военному решению вопроса — миссионерская деятельность. Таким образом, если вначале евангелисты действовали в одиночку, то с проникновением нефтяных компаний вглубь территории ваорани их интересы совпали и миссионеры получили средства от нефтяников для перемещения ваорани в места компактного проживания типа низменности Тивено.
Нефтяные компании предоставили миссии Рейчел транспорт и оборудование для скорейшего завершения работы по перемещению ваорани.
Речи, призывающие ваорани выйти из леса транслировались через громкоговорители на окружающую поселения местность, на деревушки диких аука сбрасывались подарки, призванные заманить индейцев к цивилизации. В 1971 году институт IERAC присвоил заповеднику Тивено статус протектората ваорани.
Несмотря на то, что к 1975 году около 90% всех ваорани было переселено, контроль миссионеров не был полным и часть свободных аука продолжали нападать на нефтяников. Именно из этих представителей ваорани вождь Тара сформировал группу тагаери, отказавшуюся от благ цивилизации и ушедшую в пока еще не тронутую часть леса.
Племя тагаери существует до сих пор, всячески препятствуя проникновению чужаков на свою территорию и, вкупе с племенем тароменане, представляют последние две группы неконтактных народов на территории Эквадора.
Относительно последних — племени тароменане — накоплено совсем мало информации. По одной из гипотез, тароменане — группа ваорани, отделившаяся от остального народа в начале XX века, когда большинство кланов аука покинули свои традиционные территории на границе с Перу, чтобы проследовать в верховья рек Ясуни и Типутини, заняв территорию индейцев запара (ударение на первый слог).
Эти индейцы исчезли в результате деятельности сборщиков каучука, рабства и занесенных болезней.
Согласно этой гипотезе тароменане не последовали на север, а остались в пределах прежних границ. Последующая относительная изолированность от других кланов ваорани привела к дрейфу языка и к отличиям в материальной культуре. Однако со временем тароменане, вероятно под давлением нефтяных компаний со стороны Перу, были вынуждены мигрировать к северу, где столкнулись с племенем тагаери, что в настоящее время приводит к постепенной ассимиляции последних.
На сегодняшний день ваорани имеют право на закреплённую за коренным населением резервацию площадью примерно в 6 125,60 кв. км, частично пересекающуюся с территорией Национального парка Ясуни, что, теоретически, гарантирует неприкосновенность биологической среды. Также правительство Эквадора создало запретную зону в пределах парка от реки Нашино на севере до реки Курарай на юге с тем, чтобы снизить вероятность контакта населения с племенами тагаери и тароменане.
Примерное расположение кланов ваорани на 1958 год.
Территория резервации ваорани (голубой цвет), парка Ясуни (светло-зеленый)
и запретной зоны (штриховка).
Фотографии и история самого жестокого племени в Амазонке | Bad.Planet
Сегодня хочу вам рассказать об одной из самых жестоких клановых войн племен ваорани в Эквадоре.
Сейчас мы в самом сердце Амазонских джунглей, где снимаем огромный фотопроект о жизни индейцев. Мы начали сбор денег и собираемся открыть фотовыставку о жизни амазонских индейцев в Москве в конце 2018 года. Чтобы все наши планы состоялись, мы просим поддержать наш краудфандинг на организацию выставки на планете: https://planeta.ru/campaigns/amazonas/orders
Мы не останавливаемся, и на нашем канале в Дзене планируем выкладывать порцию баек о том, как мы оказались в той или иной дыре, снимая репортажи для журналов о путешествиях. Также обязательно подписывайтесь на наш телеграм-канал BadPlanet и будьте всегда в курсе, куда поехать, чтобы найти на свою жопу приключения.
В руке у него духовая трубка, из которой ваорани стреляют дротиками с ядом курарэ.
Ваорани известны своей жестокостью. Это самое кровожадное племя на земле. 54% мужчин ваорани и 40% женщин по статистике погибли в межплеменных войнах. А самый показательный случай произошел в 1956 году, когда индейцы ваорани перебили копьями первую экспедицию американских миссионеров. Те использовали проверенный способ: они скидывали с воздуха фотографии, на которых они улыбались и всем своим видом проявляли доброжелательность. Индейцы согласились их принять, но когда те оказались на земле, их перебили копьями.собны преодолевать до 20км в день по джунглям, что немыслимые для нас дистанции. Получается, что кроме обозначенной территории в парке Ясуни, они могут жить где угодно еще. Несмотря на свою неразвитость, они прекрасно понимают, что человечество наступает на их среду обитания. Особенно заметна деятельность нефтяных компаний, которые захватили половину парка ЯсуниВ.
Тароменани пока просто наблюдают, но иногда все же они выходят на контакт с человеком, который каждый раз заканчивается трагически.
Я вам уже рассказывал, что ваорани известны своей жестокостью. Это самое кровожадное племя на земле. 54% мужчин ваорани и 40% женщин по статистике погибли в межплеменных войнах. А самый показательный случай произошел в 1956 году, когда индейцы ваорани перебили копьями первую экспедицию американских миссионеров. Те использовали проверенный способ: они скидывали с воздуха фотографии, на которых они улыбались и всем своим видом проявляли доброжелательность. Индейцы согласились их принять, но вскоре перебили их копьями.
Но самое интересное, что пока остаются такие жестокие неконтактные племена вроде тагаери и тароменани, истории клановых войн и племенной мести не заканчиваются в XX веке. Последняя кровавая клановая война произошла в 2013 году, буквально пять лет назад и была трагически жестокой по количеству убийств.
Его лицо накрашено красной пастой из фрукта ачоте.Череп обезьяны в связке с отравленными дротиками. В шарах из сушеной тыквы ваорани хранят хлопок, чтобы уплотнять дротики.Мужчина ваорани с убитой свиньей пекари на плечахВообще, на первый взгляд, они совсем не воинственные.А их поселок – это просто сказкаРазумеется, сейчас в деревне вы уже не почувствуете никакого жестокого отношения к себе. Индейцы очень гостеприимны, а их семья – пример для подражания и символ взаимопомощи. Ваорани очень заботятся о своей репутации и пытаются максимально отгородится от жестокости своих предков. Они очень стыдятся клановых войн, которые вели раньше. Однако, вспышки жестокости возникают до сих пор. Правда, направлены они не против чужаков, а внутри кланов.
Расскажу о современной резне среди ваорани. Ведь мы тоже отчасти стали свидетелями этой истории.
Почти пять лет назад 5 марта 2013 года к общине индейцев ваорани под названием ярентаро вышла группа неконтактных племен тароменани. Они пришли в день свадьбы двух жителей общины по имени Омпуре и Буганеи.
Обоих без разбора убили копьями. Когда их нашли, Омпуре был уже мертв, но Буганеи все еще жива, хотя и в предсмертном состоянии. В нашу цифровую эру индейцы ваорани увековечили этот момент, записав видео на камеру смартфона. Кажется, ничего неэтичного они в этом не видели. Видео я так и не нашел, но журнал Newsweek сделал короткую расшифровку этого довольно тяжелого момента:
«Дайте мне воды, полейте голову водой! – молила Буганеи, – не вытаскивайте копье, а то я умру».
«Я убью их! Я убью всех тароменани!» – кричал на заднем плане сын умирающей.
Месть ваорани последовала достаточно скоро. Они за две недели накупили ружей, и уже к марту 24го за семь дней в джунглях Ясуни нашли первую общину тароменане и перебили около двадцати жителей. Мигель Кабовилья в книге «Скрытая трагедия» описал чуть больше фактов о том, что произошло в джунглях:
«Когда они повыходили из дома, мы начали стрелять. Мы убивали их, как жирных животных. Кровь. Много крови, она текла, как река. Я застрелил одного в живот.
Я не знаю, он выжил или нет. У меня кончились пули. – передает Кабодевилья рассказ одного из участников бойни, – Один тароменани подошел к К. с двумя копьями. Он не мог его достать. Ты знаешь, какова пуля. Очень быстрая. При виде всех убитых нам стало плохо».
Этот ужасающий монолог в отрывистом телеграфном стиле – еще не конец. Ваорани вошли в хижину и увидели жещину с двумя маленькими девочками. Она умоляла взять ее с собой и сделать женой, это вообще в ходе вещей у амазонских индейцев. Но ее не пощадили и убили на глазах у детей. А вот детей забрали.
Девочек по имени Конта и Дабока увели в общину Бамено, где мы и гостили уже пять лет спустя. Вскоре за дело взялось правительство и начало решать этот вопрос. Несмотря на то, что расследовать убийство практически невозможно, учитывая что оно произошло в резервации, где уважают традиции ваорани и не препятствуют их образу жизни. Но проблему с девочками пришлось решать. Сейчас обе девочки под программой о защите свидетелей. Их нельзя фотографировать и раскрывать о них личную информацию.
К сожалению, поделиться фотографиями не могу. Очень показательно, что государство взяло на себя обеспечение девочек. Несмотря на то, что одна из них все еще живет в общине с людьми, убившими ее родителей и не хочет оттуда никуда уезжать, правительство решило построить ей дом прямо там. И это хорошо не только для девочки, но и для нас. Ведь именно со строителями мы попали в деревню Бамено месяц назад.
Здесь возникает логичный вопрос, который вызывает этнографические споры по всему миру. А зачем вообще поддерживать такую жестокую культуру? Зачем позволять людям существовать в таком жестоком мире, когда можно принести в общину свой закон, полицию и государственную структуру? Но с другой стороны, каждый раз поднимая этот вопрос мы рискуем уничтожить самобытную и уникальную культуру.
Ваорани всегда боролись за сохранение самобытности и против воздействия на их образ жизни. Со временем вспышки агрессии в поселках снижаются, и индейцы надеются, что и вовсе пройдут. Они предпочитают не обсуждать произошедшее и продолжают жить, конфликтуя только с государством, которое разрабатывает добычу нефти на их земле.
Однако этот конфликт уже сильно важнее. Здесь вопрос в глобальном сохранении природы и культуры общин индейцев национального парка ясуни.
Ждите продолжения истории про индейцев ваорани на моем канале в Дзене. В следующий раз мы поговорим о проблемах, которые принес в общины современный мир.
Через плечо индейцев перекинуты духовые трубки для стрельбы дротиками. Они очень тяжелые, и с ними непросто управиться.Несмотря на жестокость, индейцев не оставляют в беде. На фотографии врач, который периодически навещает общину на вертолете с помощью военных.На снимке – шаман общины. Он до сих пор не сменил одежду и ходит в традиционном виде: подвязывает свое достоинство веревочкойВы прочли и вам понравилось? Подписывайтесь на наш телеграм-канал BadPlanet. Там гораздо больше баек.
Индейцы Эквадора — Интересный Мир: путешествия, туризм, психология, наука, техника, интересное в мире, юмор, история, культура
Ваорани, или уаорани
Ваорани, также известные как сабела, аушири, аука и вао, – небольшое племя индейцев, живущее в джунглях Амазонии на востоке Эквадора.
Делится на несколько субгрупп, часто враждебных друг другу: тоньямпаре, тиуэно, киуаро, дамуинтаро, сапино, тигуино, уамуно, кеуэруно, гарсакоча (река Ясуни), кемпери (река Кононако), мима (среднее течение реки Кононако), каруве (река Кононако) и тагаери.
На протяжении многих веков ваорани всячески препятствовали проникновению на свою территории людей извне, будь то соседние индейские группы или метисы-колонисты. Однако в настоящее время племя находится под угрозой ассимиляции и исчезновения из-за деятельности нефтедобывающих компаний, ведущих геологоразведку и добычу нефти в джунглях на территориях ваорани, и незаконной добычи ценных пород деревьев. Традиционный ареал обитания расположен между реками Курарай и Напо, и составляет около 30 тысяч квадратных километров.
Ваорани говорят на изолированном языке вао-тереро (или вао-тедедо), число носителей которого равняется приблизительно 2 000 человек. В последние сорок лет часть ваорани, традиционно ведущих полукочевой образ жизни, осела в маленьких деревнях.
Однако пять субгрупп племени – тагаери, уиньятаре, оньяменане и две субгруппы тароменане, во второй половине XX века разорвали мирные отношения с большей частью племени и до сих пор кочуют в самых труднодоступных и изолированных местах джунглей, предположительно вблизи границы Эквадора и Перу.
Слово “вао” означает всего-навсего “человек” на языке вао-тереро. До XX века так называли исключительно членов одной группы внутри племени, связанных между собой узами родства. Тех же ваорани, кто не состоял в родственных отношениях, называли “ваомони”. Представителей других племен, не родственных ваорани, именовали “ководе”, то есть “людоеды”. Название “ваорани” для обозначения всех субгрупп, образующих племя, стало использоваться пятьдесят лет назад и получило наибольшее распространение после создания “Организации народа ваорани эквадорской Амазонии” (ONHAE) и распространения радиовещания. Кроме того, сегодня существует также “Ассоциация женщин ваорани эквадорской Амазонии” (AMWAE).
Ваорани обладают обширными познаниями в области этноботаники, этномедицины и навыками жизни в условиях джунглей. Прекрасные охотники, они достигли высокого мастерства в изготовлении нейротоксичного яда “кураре”, которым пользуются для охоты на животных с помощью длинных духовых трубок. Любимая и наиболее частая добыча охотников ваорани – различные виды обезьян: паукообразные, ревуны, шерстистые обезьяны Гумбольдта и другие.
В представлении ваорани, как и едва ли не всех других индейских племен Амазонии, не существует разделения мира на материальный и духовный. Окружающий мир един, и духи присутствуют повсюду. Согласно мифологии, некогда весь мир представлял собой лес Ымы. Джунгли для ваорани – это источник физического и культурного выживания. Для них вечнозеленый влажный экваториальный лес – это дом, тогда как мир за границами джунглей пугает своей непредсказуемостью. Ваорани говорят, что жизнь в глубине леса защищает их от происков шаманов и колдовства, а также от нападения соседей.
Познания ваорани в области географии своей территории и экологии поистине безграничны и отличаются поражающей европейцев полнотой. Растения, и особенно деревья, представляют для ваорани особый интерес. Им известны лечебные свойства того или иного вида, яды и галлюциногены. Некоторые виды деревьев широко применяются в строительстве, изготовлении оружия (духовых трубок и копий) и церемониальных предметов. Колючая пальма чонта (Bactris gasipaes) занимает особое место в жизни племени: из нее строят дома, делают копья, а, кроме того, она раз в год дает обильный урожай съедобных плодов. В контексте мифологии этот вид ассоциируется у ваорани с предками. Бальса (Ochroma lagopus) часто используется в ритуальных целях.
Ваорани верят, что каждый вид животных, обитающих в джунглях, имеет своего духа и требует уважительного отношения к себе. Охота и рыбалка занимают в жизни индейцев едва ли не первостепенное место. Поэтому ваорани, дабы избежать истощения животных ресурсов на своих территориях, время от времени практикуют ритуальное изготовление дротиков для духовых трубок, смазанных ядом; однако при совершении данного ритуала эти дротики предназначены не для охоты и убийства животных, а для восстановления их численности в джунглях.
Любопытно, что ваорани охотятся на строго определенные виды. Так, их добычей становятся обезьяны, птицы и пекари. Они никогда не убивают оленей, ягуаров, крупных хищных птиц и змей. Отчасти это объясняется тем, что ваорани верят, что они происходят от союза ягуара и гарпии (самой крупной хищной птицы Амазонии). Что касается убийства змей, то в представлении индейцев оно влечет за собой большие неприятности и строго табуировано.
Помимо охоты в жизни ваорани существенную роль играют рыбная ловля и выращивание сладкого маниока, или юки.
Как и у других индейских племен Северо-Западной Амазонии, один мужчина может иметь нескольких жен. В Эквадоре данная традиция сохранилась у трех других племен – шуар, ачуар и шивиар.
Несмотря на то, что большинство групп ваорани уже многие десятилетия находсятся в контакте с внешним миром, эти индейцы сохраняют свои воинственные обычаи. Регулярно приходят сообщения о нападениях одной группы ваорани на другую, причем во время этих набегов мужчины-воины пользуются традиционными длинными боевыми копьями.
Несмотря на удаленность многих поселений ваорани от внешнего мира, ряд групп вовлечены в туристический бизнес и разрешают туристическим компаниям посещать свои деревни. Посещение же групп, продолжающих скрываться на границе Эквадора и Перу, по понятным причинам невозможно.
Племена охотников за головами: шуар, ачуар и шивиар
На карте Эквадора, обратив взгляд в ее правую нижнюю часть, нетрудно обнаружить почти правильный равнобедренный треугольник, вершиной устремленный на север-северо-запад. Пастаса, бегущая с северо-запада на юго-восток, образует его восточное ребро. Семьдесят восьмой меридиан и протянувшийся с севера-северо-востока на юг-юго-запад, словно нанизанный на него хребет Кордильеры-де-Кутуку, – формирует западное. Основание представлено широтным изгибом русла реки Сантьяго внизу слева; далее оно переходит в сухопутную границу с Перу, тянущуюся через леса в северо-восточном направлении до пересечения с Пастасой как раз в том месте, где она сливается с Бобонасой.
Истоки большинства рек и речек, заключенных в этот треугольник, лежат в горах, на склонах Кутуку. Причудливо извиваясь, водные потоки ветвятся словно крона огромного дерева, разметавшись по равнине с высотами от двухсот семидесяти до четырехсот пятидесяти метров с плавным понижением рельефа с запада на восток. Сближаясь, они бегут в южном направлении, пока две главные “ветви” – Мангосиса (Не следует путать окончание “сиса” – видоизмененное “интса”, со словом “сиса” из языка кичуа – “цветок”. Любопытно, что местное население из числа испано- и кичуаговорящих колонистов понимают название реки буквально, то есть как “цветок манго”.) и Кангайми, слившись в десятке километров к северу от перуанской границы, не превращаются в широкую Морону, более чем на двести километров катящую воды почти строго на юг – в Мараньон. Лишь Уасага, текущая вдоль Пастасы, в конце концов вливается в соседку, но уже далеко по ту сторону, в Перу.
Исторически эту область, с конца тридцатых годов двадцатого столетия известную как Транскутуку, населяли родственные по культуре племена хиваро, как прежде белые и метисы уничижительно называли шуар и близких им ачуар.
Группы с богатой этнической культурой, в силу объективных причин, о которых речь пойдет ниже, сохранившейся вплоть до наших дней.
Прежде мои маршруты в восточных лесах Эквадора пролегали преимущественно по бассейнам рек Бобонаса, Пиндояку, Конамбо, Курарай, Напо и Типутини, то есть к северу от Пастасы. А посему сводили меня почти исключительно с индейцами кичуа и остатками сапаро, осевшими на их берегах и по притокам. Они оставались едва ли не единственными, о ком я осмелился бы сказать, что их обычаи, материальная и духовная культуры в целом не чужды мне.
В случае с шуар и родственных племен все представлялось иначе: мое невежество в отношении этого народа было велико. Конечно же, я знал, что в разговоре с человеком не следует указывать на него пальцем или, будучи в его доме, заходить в женскую половину. Доводилось слышать и читать кое-что; читал я даже много. Я мог бы вспомнить несколько фраз, и знал имена многих животных и растений на языках шуар и ачуар, но не более того.
В целом сведений о шуар у меня было немало, но отнюдь не все заслуживали доверия: обычная ситуация, едва речь заходит о чем-то недостаточно изученном. Притом относительно небольшим числом исследователей, каждый из которых имел разный уровень подготовки и собственную точку зрения на изучаемую проблему, часто отличную от прочих. Свою лепту в этот хаос вносили и разного рода “знатоки” и “специалисты”, в жизни не видевшие шуар – или видевшие мельком, – но не преминувшие отметиться, компилируя чужие наблюдения, относящиеся к разным эпохам и пикантно сдабривая их примерами собственного невежества. От соседей же – индейцев или метисов – пользы в этом вопросе тоже немного: неведение о происходящем за пределами общины или поселка бывает просто поразительным и не может не огорчать.
По-настоящему интересные отчеты и свидетельства зачастую хранятся в собраниях местных музеев и опубликованы маленькими тиражами, так что своевременно узнать о самом факте их существовании не всегда возможно.
В этом отношении очень любопытные работы собраны “Институто Лингвистико де Верано”, ведущим миссионерскую и исследовательскую деятельность в Амазонии. Я не берусь оценивать факт присутствия и деятельность этой организации на индейских землях, но умалять этнографический аспект ее работы было бы неверно.
Не вдаваясь в подробности, в общих чертах все сводилось к следующему. Шуар – еще менее полувека назад “охотники за головами” и самая многочисленная народность восточных лесов и предгорий от Бобонасы и Пиндояку на севере до Мараньона на юге. В числе им примерно равны лишь лесные кичуа.
Изначально они селились более или менее оседло в горных лесах, которые сегодня на картах обозначены как южная пограничная с Перу провинция Самора-Чинчипе. Постепенно шуар расширяли свои территории, медленно расселяясь по прилегающим районам в восточном направлении, спускаясь во влажные предгорья и на равнины. По мнению историков, переселение это было вызвано отчасти тем, что с запада шуар к началу шестнадцатого века теснили сначала инки, а позднее испанцы.
Сейчас индейские общины и центры раскиданы в сельве вдоль рек, текущих к востоку от хребта Кутуку. Кто-то осел даже вдоль Курарая – там шуар вообще никогда не было, а в результате более поздних миграций часть переселилась даже севернее Напо, образовав изолированные этнические группировки в окружении кичуа, сиона-секойя, кофан и, конечно, эквадорцев-метисов.
Несмотря на кажущуюся дикость и безграничность амазонских лесов почти все они “поделены” между соседствующими индейскими народами, чьи земли вплотную примыкают друг к другу. Шуар не исключение.
К западу от них, по границе колонизации, живут поселенцы-метисы и кичуа. Широкая, даже в верхнем течении, Пастаса служит естественным барьером на севере и северо-востоке для большей части шуар Транскутуку, отделяя их от канело-кичуа и западных ачуар – обитателей низкой сельвы. На востоке они соседствуют восточными ачуар, достаточно близкими им по культуре. На юге – в Перу, с уамбис. Те, в свою очередь, южнее граничат с агуаруна, или ауахун, также считающимися родственными шуар по обычаям и языку.
Описание, которое я привожу здесь в надежде несколько прояснить место этого индейского народа на пестрой этнографической карте междуречья Мараньона и Напо, в известной степени, поверхностно. Среди тех же уамбис, живущих вдоль Сантьяго, а также Каунгус и Яупи, по территориальному признаку выделяют якинийя шуар – “люди с верхней реки” и тсуми шуар – “люди с нижней реки”. Если же проводить различия по языковому, то можно назвать целых четыре группы: муруна шуар, муранийя шуар, щир уамбис и уамбис ауаран. И всегда отыщется немало иных признаков, которые позволяют самим индейцам проводить различия между собой и соседями, близкими и дальними. Схожую ситуацию наблюдают и в отношении ауахун.
Благодаря тому, что до второй половины двадцатого столетия шуар, наряду с ачуар, оставались в высшей степени воинственным народом, а также практиковавшемуся обычаю уменьшать головы побежденных противников – “тсантса”, долгое время колонисты пренебрежительно называли их “хиваро”, или дикарями.
Сегодня за шуар закрепилось их собственное название, означающее “люди, человек, охотник, воин”, в зависимости от контекста, в котором употребляется слово.
Среди эквадорцев существует традиция делить шуар на западных – так называемых “шуар приграничья”, непосредственно и ежедневно сталкивающихся с колонистами, и восточных “шуар внутренних земель”, живущих к востоку от Кутуку. На мой взгляд, разделение это во многом искусственно, и правильнее рассматривать их, исходя из существующей практики самоидентификации индейских этнографических групп шуар, распадающихся на три основные ветви. Их представители – носители общей этнической культуры и языка, но в силу объективных причин остаются расселенными по обширным территориям, природные условия которых существенно разнятся.
Муранийя, или мурайя шуар – “люди нагорий”, “люди монтаньи”, живут в долине реки Упано, от ее истоков на севере до слияния с реками Пауте и Юнганса на юге. Начиная с первой половины двадцатого столетия, они более остальных испытали на себе влияние культуры, привнесенной колонистами-метисами, кичуа и миссионерами.
Селения мурайя шуар большей частью раскиданы вдоль рек, включая Упано и Намангоса. Почвы здесь достаточно плодородны, относительно спокойные и полноводные воды изобилуют рыбой, и рыбалка – один из традиционных источников питания для индейцев после расчистки.
Вторая большая группа называется унтсури шуар – “много людей”, и исторически заселяла юг Кордильеры-де-Кутуку, а также Кордильеру-дель-Кондор вдоль пограничной реки Сенепа. Унтсури шуар, как и мурайя шуара, относительно давно поддерживают контакты с выходцами из других районов Эквадора и Перу. В наши дни они – жители преимущественно лесистых склонов и высокой монтаньи с высотами более тысячи метров над уровнем моря. Земли эти богаты животными, однако состав почв беден и они малопригодны для продолжительного возделывания.
На горных склонах Кордильеры Орьенталь, восточных склонах Кордильер Кутуку и Кондор конденсируется и постоянно выпадает огромное количество осадков, приносимых восточными северо- и юго-восточными ветрами с просторов неправдоподобно далекой Атлантики, – около четырех с половиной тысяч миллиметров.
Конечно, это не шесть с половиной тысяч как в некоторых местах Западной Амазонии, но более чем достаточно, чтобы поддерживать влажность воздуха в восемьдесят или даже девяносто процентов при средней температуре на протяжении всего года плюс двадцать – двадцать два градуса по Цельсию. Очковый медведь, венадо, сахино, гуатуса, гуанта и броненосцы, а также ягуар, тапир и еще множество других бегающих, ползающих и летающих тварей обитают в этих горных лесах. Все они служат основной пищей шуарских семей. Рыбы в быстрых реках не так много, как в предгорьях и в долине Упано. Это объясняет, почему рыба для унтсури шуар скорее дополнение к столу, но никак не основной источник пищи.
Наконец, поселения третьей из основных групп – паканмайя шуар, или “людей с холмов”, “люди с речных террас” – редко разбросаны в обширных лесах восточных предгорий и равнин Транскутуку. Они традиционно тяготели к незатопляемым паводковыми водами междуречьям и водоразделам Мороны, Мангосисы, Кангайми и других рек, частично соседствуя с индейцами ачуар, тяготеющими к рекам Вичим и Уасага.
Язык шуар принято относить к семье хиваро. Такую классификацию в свое время предложил Карстен – лингвист и этнограф, проведший немало исследований индейских народов Северо-Западной Амазонии. Иногда его выделяют в группу хиваро андо-экваториальной семьи. Сами шуар называют его “шуар-чичам”, что буквально переводится как “человеческий язык”. Как и все языки, он разнится от района к району, распадаясь на несколько диалектов. Люди с севера, с берегов Чигуасы, говорят на диалекте, отличном от распространенного на юге близ Мороны или к востоку вдоль перуанской границы. (Помимо шуар-чичам, в семью языков хиваро входят близкородственные языки ачуар-чичам, шивиар-чичам, часто объединяемые в один язык, уамбис и ауахун. По другим данным, все они не более чем сильно расходящиеся диалекты одного общего для всех племен языка хиваро).
Как и в случае с кичуа, испанский язык со времен начала активной колонизации в середине прошлого века стал вторым для значительной части шуар, преимущественно для среднего и молодого поколений.
На нем общаются с метисами, с соплеменниками, не говорящими на шуар-чичам, и с кичуа, притом со свойственным многим шуар акцентом. Этот акцент режет ухо, на каком бы языке не изъяснялся собеседник. Испанский ли, кичуа – все едино, ибо он часто подменяет звуки “ль” звуком “р” в силу того, что в его родном языке первого просто нет.
О происхождении трех основных групп шуар известно немного. Пожалуй, еще меньше, чем о корнях лесных кичуа. Их прошлое в значительной степени покрыто мраком для исследователей; но, разумеется, не для самих индейцев, которые сохраняют богатую мифологию. Часть этнологов и антропологов склоняются к мысли, что хибаро как общность сформировались в результате смешения двух чужеродных групп. Первая, пришедшая с юго-востока, говорила на одном из аравакских языков, широко распространенных в Амазонии. Другая, выдвинувшаяся с северо-запада, – на пуруа-мочика, принадлежащем району Анд.
Имеются и другие предположения. В частности, что шуар когда-то были частью народа пальта, и жили в Сьерре на западе – на территории современной провинции Лоха.
В пятнадцатом веке армия инков, вторгшаяся с юга и после того, как покорила пальта, вытеснила их с гор и вынудила отступить на восток и северо-восток.
Одним словом, остается множество спорных вопросов, но аравакский след в современном языке шуар признают большинство нынешних лингвистов.
Труднодоступность земель (Косвенное подтверждение изоляции этнической культуры шуар от внешнего воздействия есть на современных картах этого района. В числе прочего, она прослеживается в гидронимах. Если на периферии бывшие названия рек на языках хибаро видоизменились под влиянием испанского языка и кичуа – Бобона-са, Копата-са, то во внутренних областях они сохранились почти в исходном варианте – Пангь-интса, Юнг-антса, Тсун-антса и другие.) – даже в не столь отдаленном прошлом – и богатые военные традиции надолго воспрепятствовали развитию контактов между шуар и соседями с запада.
Инки, раздвинувшие границы своей империи до южных районов современной Колумбии, так и не смогли взять шуар под свой контроль.
Старые испанские хроники сообщают, что армии Тупака Инки Юпанки и Уайна Инки Капака столкнулись с ожесточенным сопротивлением и были вынуждены отступить. А много позже, уже в 1549 году, шуар наголову разбили военную экспедицию Эрнандо де Бенавенте, выступившую на восток из Куэнки в составе полутора сотен человек.
Со временем испанцы все же сумели сделать то, чего не смогли инки: худо ли бедно, но они закрепились на восточных склонах гор в долине Упано. После 1575 года, когда было основано поселение Севилья-де-Оро, часть “оцивилизованных” шуар узнала на собственной шкуре, что рабский труд на золотоносных речках во славу короля, церкви и христианского Бога куда менее привлекательны, чем та “неправедная” жизнь, которою они вели до крещения. В 1599 году начались волнения, и свыше двадцати тысяч воинов шуар осадили, взяли штурмом и разрушили до основания испанское поселение Логроньо, попутно казнив главу губернаторства Макас. Следом пала Севилья-де-Оро. (Поселение, в непосредственной близости от которого позднее был заложен город Макас – столица нынешней провинции Морона-Сантьяго.
).
После уничтожения испанских форпостов, начиная с конца шестнадцатого века и до последних годов девятнадцатого столетия, все попытки сначала колониальной, а затем и республиканской властей усмирить или хотя бы подвести шуар под свой контроль с крахом проваливались. Контакты с белыми и метисами поддерживались регулярно, но ограничивались, как правило, обменом товаров у внешней границы шуарских земель, вглубь которых индейцы никого не пропускали.
Во многом благодаря воинственности, а также слухам и леденящим кровь историям, окружавшим шуар, они сохранили свою многочисленность, идентичность и язык, чего не сумели многие соседние племена, на протяжении всей испанской колонизации подвергавшиеся либо истреблению, либо усиленной “кичуанизации”.
Лишь в конце девятнадцатого столетия на земли шуар стали проникать первые миссионеры, а вместе с ними потянулись колонисты, влекомые желанием отыскать богатые месторождения золота, слава о которых не умолкала последние двести лет.
Золотая лихорадка продолжалась до тридцатых годов прошлого века. С конца пятидесятых годов “шуар приграничья” установили постоянные контакты с колонистами и постепенно переняли их образ жизни.
Едва ли не первым человеком, кто провел основательные научные исследования и изыскания в районе Кордильеры-де-Кутуку и лесов Транскутуку, был Виктор Оппенгейм – известный географ и путешественник литовского происхождения. В период с 1937 по 1939 год он организовал девять экспедиций в Эквадоре. На южноамериканском материке Оппенгейм также провел большую работу в Колумбии, Перу, Боливии, Аргентине и Бразилии. В 1938 году он сделал картографическую съемку горного хребта, которому и присвоил это имя – Кутуку. Оппенгейм со своими экспедициями обследовал также течение Мороны, долины Пастасы и Бобонасы, собрав богатый этнографический материал и существенно дополнив знания европейцев об образе жизни и традициях племен “охотников за головами”.
Кичуа-cарагуро
Сарагуро – одна из нескольких групп индейцев горных районов Экваториальных Анд, в культурном и языковом отношении являющаяся частью этноса кичуа.
Живут в южной части Эквадора в провинции Лоха.
Среди других горных кичуа Эквадора сарагуро выделяются целым рядом пока не до конца объясненных загадок. Так, в частности, с полной достоверностью неизвестно, откуда происходит самоназвание “сарагуро”. Одни исследователи склонны считать, что имя этой индейской группы состоит из двух слов на языке кичуа: “сара” – кукуруза, и “кури” – золото. Другие придерживаются мнения, что название следует толковать, исходя из значений слов “сара” и “куру” – гусеница. Третьи видят в “сарагуро” слова “сара” и “керо”, что вместе означает “растение кукурузы”.
Те горные территории, которые сегодня населяют индейцы сарагуро, некогда принадлежали древним индейцам пальта, которые были покорены инками в ходе их экспансии на север наряду с другими эквадорскими племенами – сарса и каньяри. По мнению ряда историков и этнологов, предки современных индейцев сарагуро были родом из Куско и были переселены сюда инками для контроля за недавно покоренными территориями – характерная для инков практика, известная по многим историческим источникам и в результате лингвистических исследований.
Другая версия происхождения сарагуро утверждает, что их предки были жителями не Куско, а происходили из района боливийского Альтиплано или перуанского департамента Колья и были переселены инками на север в ходе формирования их империи Тауантинсуйю. Это подтверждается сравнительными исследованиями диалектов языка кичуа, на которых говорят на юге Перу и в Боливии и сарагуро.
Какая бы версия ни была верна, очевидно одно: современные индейцы сарагуро это результат смешения выходцев из горных районов южного Перу и местных индейских племен.
Современные сарагуро интересны тем, что, несмотря на продолжительную испанскую колонизацию, по сей день сохранили не только традиции и верования, но и повседневную традиционную одежду. Отличительный признак мужчин сарагуро – черные шерстяные пончо и шляпы, непременный атрибут женского костюма – черная шаль.
С черным цветом одежды индейцев связана одна забавная легенда. Нередко приходится слышать, что индейцы носят черные одежды из-за траура после убийства испанцами последнего Инки – Атауальпы.
Однако следует помнить о том, что сами инки никогда не использовали черный цвет как цвет траура, и эта легенда – типично христианского происхождения. Тогда как же объяснить пристрастие сарагуро именно к черным одеждам? Ответ может заключаться в том, что материал, из которого она изготавливается, – шерсть черных овец и лам. Также можно принять и версию, что одежда черного цвета лучше поглощает и сохраняет тепло, что важно в тех высокогорных районах, где живут индейцы сарагуро.
Представление о мире индейцев сарагуро основываются на понятии двойственности – “Чакана”. Суть всех существ, вещей и явлений двойственна, не двойственна лишь великая пустота. Мужчина-женщина, день-ночь, сильный-слабый – двойственность мира находит проявление во всем. Из понятия двойственности следует принцип парности: четыре элемента природы (огонь, вода, земля, воздух), четыре ветра (серенный, южный, восточный и западный). Принцип парности также проявляется и в таких фундаментальных для мира характеристиках, как время, пространство, движение и живая сущность.
Четыре звезды созвездия Южного Креста – как символ Вселенной индейцев сарагуро.
Сиона и секойя
Два близкородственных индейских племени, живущих на северо-востоке Эквадора в бассейнах рек Агуарико и Путумайо. Зачастую рассматриваются исследователями как один народ с почти одинаковыми культурой и языком. Тем не менее, обе группы четко осознают существующие различие и различное происхождение. Относятся к западной ветви тукано (на языке лингва жерал – “люди птицы тукан”). Численность сиона на сегодняшний день составляет 260 человк, секойя – 380. Оба племени сильно постадали во время каучукового бума в конце XIX – начале XX веков, как и все племена бассейна реки Путумайо, где добыча дикого каучука велась особенно масштабно, а местные индейцы фактически находились в рабстве.
Основное занятие – ручное подсечно-огневое земледелие, охота, собирательство и рыболовство. Главная культура и основа питания – сладкий маниок. Выращивают также кукурузу, батат (сладкий картофель), персиковую пальму “чонта”, бананы, ананасы, перец и другие растения.
Семья в основном большая, патрилинейная (10-30 человек) во главе с шаманом – “курака”.
Сохраняется богатая мифология, праздники урожая персиковой пальмы, включающие инициации мальчиков, эзотерические мужские ритуалы, употребление галлюциногенов (только у мужчин) и слабого алкогольного напитка из маниока. До конца XIX века практиковался ограниченный ритуальный каннибализм и эндоканнибализм.
В настоящее время основными хранителями традиций являются шаманы. Именно благодаря давней традиции употребления айягуаски (аяваски, аяхуаски) туристы, ищущие приключений и встречь с неизведанным, отправляются в джунгли в экологические туры. В частности, в биорезерват Куябено, как самое доступное место, где можно не только наблюдать удивительнвй мир джунглей Амазонии, но и приобщиться к тайнам и ритуалам индейцев сиона.
Кичуа-чимборасо
Кофан
Индейский народ на юге Колумбии (тропические леса и восточные предгорья Анд) и в соседних районах Эквадора (джунгли по рекам Агуарико и Путумайо с притоками).
Численность около 2 тысяч человек. Язык не классифицирован, возможно отдаленное родство с хибаро, чибча или тукано. Распространен испанский язык.
Делятся на экзогамные локальные группы (вероятно, в прошлом – фратрии). По культуре кофан близки соседним индейским народам группы западных тукано – сиона, секоя и корегуахе. Традиционные занятия – ручное земледелие (сладкий маниок, бананы, кукуруза, таро, табак, фрукты), охота (при помощи копья и духовой трубки с отравленными стрелами), рыболовство (на крючок, с гарпуном, ядом), среди женщин – собирательство. Ремесла – плетение (мужчины), изготовление грубой керамики и ткачество (женщины).
Деревню разбросанной планировки населяет соседская община (до 10 домов) во главе с шаманом (курака) и вытесняющим его у современных кофан старостой, назначаемым правительством.
Жилище свайное, стены из древесины персиковой пальмы “чонта” и бамбука. Крыша двускатная, сделана из пальмовых листьев.
Мужская одежда креольского типа, женская – длинная юбка и кусок материи, обернутый вокруг торса через левое плечо; до второй половины XX века мужчины носили длинные рубахи без рукавов (кушма), праздничные – вышитые.
Мужчины вставляют в нос и уши цветные перья, особенно в удаленных от цивилизации селениях.
Семья малая или большая, родственная структура основана на отцовской, у части – на материнской филиации. Характерна тектонимия, то есть когда родителей зовут по имени ребенка, а после его брака – по имени следующего по старшинству ребенка и т. д.).
Сохраняются шаманство с использованием айягуаски, бругмансии, табака и богатая мифология.
Кичуа-отавало
Про индейца отавало часто говорят, что он от природы необычайно предприимчив, от рождения всегда весел и обладает живым, острым умом. Он одновременно земледелец и ткач, цыган и коммерсант. Ничто его не отпугивает, и все у него спорится. Его не пугают ни государственные границы, ни иностранные языки. Он умело торгует, и никто не осмеливается даже попытаться его обмануть. Он знает иностранные валюты и котировку дня, он имеет текущий счет и пользуется чековой книжкой. Он посещает университеты, но одевается так же, как и его собратья по племени.
Он необычайно любит свою родную землю и всегда на нее возвращается.
Индейцы отавало живут в городе Отавало – административном центре одноименного кантона провинции Имбабура – и в многочисленных поселках и хуторах, раскиданных по окрестным корным долинам.
…В хрониках первых лет конкисты говорится, что Отавало имело прежде иное название. Какое? Скорее всего Утавалью, что на языке коренных обитателей зоны означало “дом на лугу”.
Хроники утверждают также, что задолго до нашествия инков в долине Отавало собирались индейцы кара для того, чтобы обменять у обитателей амазонской сельвы соль, одеяла, пончо, домашних животных на хлопок и краски, обезьян и попугаев. В последующие века – и в эпоху колонии, и в республиканский период – традиция эта не нарушалась. Сохраняется она и в наши дни – знаменитые ярмарки проводятся регулярно. А вот клиенты существенно изменились: вместо амазонских индейцев в Отавало круглый год тянется нескончаемый поток туристов со всех концов света.
Еще не занялся рассвет, а сотни крестьян из Пегуче, Кинчуки, Кироги, Котачи, Илумана, других поселков кантона уже направляются на ярмарку в Отавало. Одни едут в автобусах, другие идут пешком, да таким быстрым и легким шагом, что кажется, вот-вот побегут, чтобы не опоздать “к открытию”. Небольшими группами или длинной вереницей они семенят по обочинам шоссе, сгорбившись под тяжестью ноши, которую взгромоздили на свои худые спины. Одни несут на продажу изделия домашнего ткачества – разноцветные пончо, юбки и блузы, шали и пояса. Другие тащат вязанки дров, мешки с початками кукурузы, зеленью, овощами. Третьи нагружены всевозможным скобяным хламом, который набрали нивесть где и когда. Четвертые спешат с котомками, заполненными магическими травами, которые будут продавать, сопровождая “известными одним им” рецептами употребления.
Колыбель культуры индейцев отавало славится на всю страну как “столица пончо”. Так оно без всякого преувеличения и есть. Умельцы-ткачи со всей округи привозят сюда такое количество домотканых шерстяных пончо, накидок, одеял, шалей, что в глазах рябит от ярких узоров.
Место для торговли пончо выделено особое: это просторная, залитая асфальтом площадь, сплошь уставленная бетонными “грибами”. Индейцы, пришедшие и приехавшие из окрестных местечек, чтоб продать изделия домашнего ткачества, стремятся еще затемно занять места под “грибами”. Они старательно развешивают пончо на специальных деревянных щитах-подставках, раскладывают их на бетонных скамьях и прямо на асфальте. Свисающие с “грибов” пончо не только предстают перед покупателями во всей своей красе, но и спасают продавцов от палящих лучей солнца. Когда товар разложен и развешан, площадь превращается в музей народного прикладного искусства: куда ни кинешь взор, всюду диковинные, сказочные фигуры, древние религиозные символы, типично индейские узоры и орнаменты.
Тсачила
Тсачила, иначе называемые по-испански “лос-колорадос”, то есть “крашеные” – небольшое индейское племя, живущее на западе Эквадора в провинциях Санто-Доминго-де-Тсачилас и Эсмеральдас. Отличительной особенностью мужчин тсачила является их своеобразная прическа.
Они выбривают волосы на голове, оставляя лишь пряди на макушке, которые окрашивают в ярко-красный цвет растительной краской из семян кустарника ачиоте смешанной с жиром животных. С виду прическа напоминает красную шапочку, особенно издали. Откуда пошла эта традиция, которой нет ни у одного другого племени Эквадора или Колумбии? Сами тсачила рассказывают следующее.
Давным-давно (видимо, речь идет о времени появления первых испанцев, которые занесли в Южную Америку многие неизвестные здесь прежде болезни) на племя обрушилась эпидемия оспы. Люди заболевали и умирали один за другим. Тогда шаман решил попросить совета одного из духов, и тот привел его к кусту ачиоте и велел вымазать все тело ярко-красной краской семян этого кустарника. Прошло несколько дней, и число умирающих от оспы пошло на убыль, а потом смертельные случаи от неведомой ранее болезни и вовсе сошли на нет. С тех пор и по сей день индейцы тсачила продолжают красить волосы в знак памяти о том чудесном избавлении от страшной напасти.
Индейцы тсачила говорят на языке тсафики, или тсачила, который лингвистами включается в языковую семью барбакоа, распространенную на побережье Эквадора и Колумбии. Мужчины одеваются незамысловато, но ярко: носят хлопковые накидки, расписанные черными и белыми полосами, или же синими и белыми. Сегодня часто вместо накидок используются большие яркие полотенца. Вместо брюк мужчины оборачивают вокруг талии кусок длинной ткани. Женщины носят яркие накидки и юбки. Еще со времен конкисты тсачила живут за счет выращивания маниока, бананов, сбора плодов пальмы тагуа и других фруктов. В Эквадоре шаманы тсачила известны как одни из лучших, кто разбирается в свойствах лекарственных растений. Популярность этому племени принесло и то обстоятельство, что до него легко добраться по дороге как из столицы Эквадора – Кито, так и из Гуаякиля. Поэтому многие туристы, у которых нет времени или желания отправляться в Амазонию, предпочитают посетить деревни именно индейцев тсачила.
Кичуа Амазонии, или кичуа Орьенте
Среди историков и археологов нет единого мнения в вопросе происхождения разных групп кичуа Орьенте, и до сих пор он остается открытым. Одни полагают, что лесные кичуа, какими они известны сегодня, ведут начало от племен, населявших монте до прихода инков и торговавших с горцами-чинчай. Последние жили на территории современного Перу и к тому времени уже были покорены могущественным южным соседом – инками. В торговле чинчай пользовались официальным языком Тауантинсуйю, который позднее переняли и жители окраин будущих северных провинций империи, привнеся в него свои особенности.
Другие исследователи считают, что лесные кичуа ведут родословную от самих инков. При этом утверждают, будто их предки осели на землях, где живут сегодня, еще во времена военных походов Уайна Инки Капака и Тупака Инки Юпанки к востоку от Анд. Наконец, высказывают предположение, что кичуа Орьенте – это племена из горных областей современного Эквадора, уже в эпоху испанского владычества, то есть где-то в шестнадцатом веке, оттесненные в восточные леса.
На мой взгляд, наиболее правдоподобно выглядит другая версия, которая гласит, что часть кичуа Орьенте – те, что живут вдоль среднего и нижнего течения Напо – это омагуа, перенявшие язык инков, сделавшийся для них родным.
По своему происхождению они восходят к некогда многочисленной северной ветви племен тупи, ныне почти исчезнувшей. И, прежде всего, к уничтоженным культурам омагуа и уитото. За долгое время совместного проживания в схожих условиях они испытали на себе сильнейшее влияние племен сапаро, западных тукано, в частности сиона-секойя, и кичуа Сьерры из разных горных районов.
Когда испанцы только появились на территории, впоследствии называвшейся вице-королевством Перу, вице-королевством Новая Гранада, Великой Колумбией и, наконец, Эквадором, значительная часть лесных племен говорила на языках и диалектах тупи. Они оставили свой след в названиях рек – Ясуни, Типутини, в именах животных – яуати и жабути, таманоа и тамандуа, птиц – араса и арасари, растений – самуна и самаума; особенно по течению Напо и ее притоков. В этом далеко неполном списке первыми я привел слова, бытующие сегодня среди напо-кичуа и не воспринимаемые ими как иноязычные, а вторыми – названия из собственно языка тупи со среднего течения Амазонки.
Их родство очевидно для специалистов, и не требует доказательств.
Вытеснение родных языков, скорее всего, происходило не сразу. Вначале разговорный, максимально упрощенный кичуа стали использовать как язык торговли в верхнем течении Напо и ее притоков. И лишь затем он постепенно превратился в единственно родной язык почти для всего индейского населения восточного региона, распространившись до самой Пастасы. Предполагается, что начало этого процесса восходит еще к доколумбовому периоду. Но наиболее интенсивно он стал развиваться при испанцах. Они использовали язык кичуа – руна шими – для укрепления собственного влияния, расширения торгового обмена и усиления миссионерской деятельности среди разноязычных индейских племен. Особенно среди многочисленных сапаро.
Исходя из этого, так называемый процесс “кичуанизации”, выраженный не только в заимствовании языка, но и отчасти традиций, можно охарактеризовать как продолжительный межкультурный обмен, который в конечном итоге почти стер изначальную самобытность племен и сделал всех их частью единого субэтноса – кичуа Орьенте.
Исключением, по всей видимости, могут служить этнографические группы канело-кичуа, где до сего времени трудно не заметить сильнейшее влияние культур западных ачуар и племен сапаро: собственно сапаро, андоа и других. В формировании канело-кичуа участвовали также племена гайя и ипапитса.
Наиболее интенсивно взаимное проникновение культур происходило на протяжении девятнадцатого века и носило вполне мирный характер. Следы культурного обмена сегодня легко отыскать как в языке, мифологии и обрядах, так и в быту канело-кичуа, ачуар и шивиар. Точку в истории прежних племен поставили андоа, ассимилированные последними, и переставшие существовать уже в двадцатом веке. Язык их сошел в могилу вместе с последними из них.
Исходя из этого, на мой взгляд, было бы справедливо рассматривать канело-кичуа, западных ачуар, шивиар и собственно сапаро как этническую общность.
Андрей Шляхтинский
Интернет-СМИ «Интересный мир».
23.09.2011
На свои личные деньги мы покупаем фото и видео аппаратуру, всю оргтехнику, оплачиваем хостинг и доступ в Интернет, организуем поездки, ночами мы пишем, обрабатываем фото и видео, верстаем статьи и т.п. Наших личные денег закономерно не хватает.
Если наш труд вам нужен, если вы хотите, чтобы проект «Интересный мир» продолжал существовать, пожалуйста, перечислите необременительную для вас сумму на карту Сбербанка: Visa 4276400051181130 Ширяева Лариса Артёмовна.
Также вы можете перечислить Яндекс Деньги в кошелек: 410015266707776 . Это отнимет у вас немного времени и денег, а журнал «Интересный мир» выживет и будет радовать вас новыми статьями, фотографиями, роликами.
Неутомимые охотники джунглей: амазонское племя ваорани
На планете все еще есть народы, почти не затронутые цивилизацией.
Племя ваорани — один из них. Аборигены обитают в джунглях Амазонки и ведут первобытный образ жизни. Чешский фотограф Вацлав Шильха (Václav Šilha) не побоялся проникнуть вглубь тропических лесов и встретиться с этими удивительными людьми. Ему удалось сделать яркие и естественные снимки жизни одного из самых древних племен Амазонии.
Удивительные фотографии проливают свет на жизнь амазонского племени ваорани. 64 года назад жители этого племени убили пятерых американских миссионеров.
56-летний фотограф Вацлав Шильха запечатлел интересные моменты из жизни аборигенов, посетив их в джунглях Амазонки.
Они до сих пор используют копья для охоты.
Женщины готовят еду, отрыгивая сырую массу в металлическую посуду.
Члены общины ходят голышом и охотятся на диких кабанов.
В 1956 году племя убило пятерых американцев, которые предприняли попытки обратить их в христианство. Ваорани решили, что чужаки — каннибалы.
Чешский фотограф Вацлав посетил племя вместе с местным гидом, который знаком с аборигенами, поэтому его встретили приветливо.
Он старался не мешать укладу их жизни, чтобы ваорани вели себя непринужденно.
Мастер фотографии оказался восхищен силой их традиций, знаниями о природе и чувством общности.
Название «ваорани» означает «человеческие существа». Эти люди живут в джунглях Амазонки и охотятся на обезьян, используя яд, которым выстреливают из трубок.
Впервые аборигенов обнаружили работники нефтегазовой компании Shell Oil в конце 1940‑х годов. Правительство Эквадора до сих пор продолжает вторгаться на их территорию, добывая ископаемое топливо.
Сейчас ваорани используют много современных технологий: моторные лодки, бензопилы и спутниковые телефоны. Тем не менее, они живут простой жизнью, охотясь и собирая плоды.
В последние годы вырубка лесов заставила аборигенов уйти глубже в джунгли. К несчастью, их запасы питьевой воды иссякают из-за загрязнения экологии в результате добычи нефти.
Папуа-Новая Гвинея тоже способна удивить современных людей первобытной культурой своих народов.
Итальянскому фотографу удалось запечатлеть жизнь необычного племени дани, обитающего в горах и коптящего останки своих предков над костром.
Смотрите также:
Затерянные в сельве: как живут люди ава — самый скрытный народ планеты,
Исчезающий мир морских цыган,
Последние охотники и собиратели: жизнь первобытного племени в Непале
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Эквадорское племя ваорани клянется защищать жизнь в Амазонке
Коренной житель ваорани принимает участие в марше по разведке нефти на своих исконных землях.Копья и отравленные духовые ружья под рукой, народ ваорани заявляет, что они готовы сразить захватчиков своих родных земель Амазонки, как это делали их предки.
Но теперь их битва идет в суд, а их враги — правительство Эквадора и нефтяные транснациональные корпорации — безлики.
Приз — их уголок тропических лесов Амазонки в Эквадоре, исконных земель, где можно получить лицензии на разведку в соответствии с планом правительства по продаже прибыльных концессий на землю нефтяным компаниям.
Судья в столице провинции Пуйо должен вынести решение в пятницу по иску племени к распродаже правительства, и дрожь предчувствия пробегает по их деревне Немомпаре, глубоко в мокром тропическом лесу.
«Правительство видит нефть и деньги, но ваорани видят, что они полны жизни», — говорит лидер общины Немонте Ненкимо.
Около 4000 ваорани, разбросанных по обширной провинции Пастаза на востоке Эквадора, считают, что их земля является линией фронта в битве за будущее планеты.
Некоторые общины отвергли все контакты с внешним миром, но ваорани достаточно мирские люди, чтобы знать, что битва проиграна где-то еще.
Время действовать
«Люди меняют планету, потому что большие компании, большие фабрики разрушают ее. Настало время, когда народы объединяются и протестуют, чтобы жить хорошо.
Если мы не протестуем, если мы не выполняем действия, это означает, что мы разрушаем планету », — сказал Ненкимо.
В крошечном поселении Немомпаре проживает около 50 вао.
Многие проносятся сквозь толстые листья по тенистым лесным тропинкам в скудных традиционных одеждах, собирая листья для плетения или растения для еды.Остальные носят шорты и футболки. Мужчины используют огнестрельное оружие для охоты на мелких животных.
Дебанка, еще один лидер общины, с красным лицом под украшенным перьями головным убором, указала на мутную коричневую реку Курарей на окраине поселения.
«Вы хотите, чтобы нефтяные компании вошли и уничтожили джунгли, покончили с чистой территорией, с чистой водой?» — спросила она репортеров AFP через переводчика.
Поселок расположен в 40 минутах езды на небольшом самолете от Шелл, местного городка, который принял название нефтяной компании с момента ее первого вторжения в джунгли в конце 1930-х годов.
При поддержке других сообществ вао по всей провинции сообщество Немомпаре обратилось в суд, чтобы попытаться заблокировать лицензии на геологоразведочные работы, чтобы предотвратить новые разрушения, которые загрязняли их воду и вырубали большие площади некогда нетронутых тропических лесов.
«Я здесь не для себя, а для будущего, всех детей, которые приедут», — говорит Ненкимо, президент совета ваорани в Пастасе, который в прошлом месяце подал иск о выделении 180 000 гектаров земли для проведения каких-либо исследований.
«Благодаря моему отцу, благодаря моему деду, у меня все еще есть лес, который живой, без заражения. Они были защитниками, смотрителями, хранителями джунглей, и они делают это со мной — я не чувствую себя одиноким».
При поддержке других сообществ вао по всей провинции сообщество Немомпаре обратилось в суд, чтобы попытаться заблокировать лицензии на разведку, чтобы предотвратить дальнейшие разрушения, которые загрязнили их воду и выкололи большие площади некогда нетронутых тропических лесов.
Защитим джунгли «своей жизнью»
В Немомпаре жители Вао хранят дождевую воду в огромных резервуарах для потребления, снабжают себя энергией с помощью солнечных батарей и спят в гамаках.
Хотя они научились писать с помощью «ковори» или посторонних, в основном миссионеров, они не используют бумагу. Вместо этого они сохраняют свой уникальный язык, вао терере.
Сидя у открытого огня в центре хижины, Вина Омака, бабушка, признанная мудрой старейшиной или «Пекенани», выразила настроение сопротивления.
«Это не только« тапаа »(копье), но и« кампания »и« авека »(мачете и топор) тоже готовы», — сказала она.
Здесь никто не говорит о вооруженном сопротивлении, не говоря уже о войне, но сообщение, похоже, состоит в том, что ваорани могут превратить свой дом во враждебную территорию для инженеров нефтяной компании.
«Пусть будет ясно. Мы будем защищать наши джунгли, нашу культуру и наши права нашей жизнью», — сказал Ненкимо.
Конституция Эквадора признает право ваорани на 800 000 гектаров джунглей.
Крайне важно, что недра принадлежат государству. Правовая проблема защиты 180 000 гектаров составляет менее 1 процента территории Эквадора.
Конституция Эквадора признает права ваорани на 800 000 гектаров джунглей; главное, богатство недр принадлежит государствуШтат достиг соглашения с ваорани во время процесса консультаций по разведке нефти в 2012 году, но лидеры племени говорят, что их обманули, и отказываются признать соглашение.
‘Наша земля не продается’
Пока идет борьба в судах, но есть опасения по поводу их реакции на неблагоприятное решение.
Два самых отдаленных клана, Тароменане и Тагаэри, участвовали в смертельных столкновениях.
«У них не было дружеских отношений», — сказал Мигель Анхель Кабодевилья, испанский миссионер, изучавший племя три десятилетия.
старейшины племен сообщили, что в результате столкновений в 2013 году погибло от 20 до 30 человек.
Но «основное насилие было против них, почти всегда, и было более агрессивным», — сказал Кабодевилья.
«Их земли были отняты у них, их преследовали и убивали, они были порабощены, и теперь богатства в недрах отбираются у них без адекватной компенсации».
Старейшина племени Пеке Токаре с мочками ушей, натянутыми на деревянные диски, показывает длинным пальцем на лозунг на его футболке, написанный на вао терере: «Наша земля не продается.»
Народы Амазонки меняют исконные способы спасения лесов
© 2019 AFP
Ссылка :
Эквадорское племя ваорани клянется защищать жизнь в Амазонке (2019, 26 апреля)
получено 4 марта 2021 г.
с https: // физ.org / news / 2019-04-ecuador-waorani-tribe-vows-life.html
Этот документ защищен авторским правом. За исключением честных сделок с целью частного изучения или исследования, никакие часть может быть воспроизведена без письменного разрешения. Контент предоставляется только в информационных целях.
Необычная победа коренного племени в Амазонии
26 апреля парад сотен мужчин и женщин ваорани, представителей коренного народа в отдаленной части эквадорской Амазонки, победоносно прошел по улицам Пуйо, региональная столица восточной провинции Пастаза.Многие приехали из деревень в частях тропического леса, где нет дорог, путешествуя на каноэ и маленьком самолете.
Они праздновали новое решение суда, согласно которому правительство Эквадора не могло, как оно планировало, выставить на аукцион их землю для разведки нефти без их согласия. Немонте Ненкимо, лидер ваорани, сказал мне, что они приехали в Пуйо, чтобы вернуть себе право на самоуправление, и что приговор заставил их чувствовать себя в большей безопасности. «Суд признал, что правительство нарушило наше право жить свободно и принимать собственные решения относительно нашей территории и самоопределения», — сказала она через WhatsApp.«Наша территория — это наше решение, и теперь, поскольку мы являемся владельцами, мы не собираемся позволять нефти проникать в нашу природу и разрушать нашу культуру».
В феврале ваорани вместе с омбудсменом Эквадора, должностным лицом, назначенным парламентом и выступающим в качестве общественного защитника, подали иск против правительства Эквадора за то, что оно не проконсультировалось с ними перед тем, как открыть свою территорию для потенциальной разведки нефти.
В последние годы Эквадор разделил большую часть своей части Амазонки на блоки, чтобы сдать в аренду права на добычу полезных ископаемых на международном аукционе.В один из кварталов входила земля ваорани. В 2018 году правительство сняло территорию ваорани с аукциона, но заявило, что в этом регионе все еще может быть проведено бурение в будущем.
Путь к приговору не был определен. В марте группа женщин ваорани закрыла слушание песней, протестуя против условий, в которых рассматривалось дело; они возражали против его содержания в Пуйо, вдали от деревень ваорани, и против отсутствия сертифицированного судом переводчика. Многие представители ваорани при дворе носили традиционную одежду, а на скулах и бровях красовались полосы.Исполнив песню о своей традиционной роли защитников леса, они заглушили судью и адвокатов, пока судья наконец не приостановил слушание, которое было перенесено на апрель.
Суть судебного процесса заключалась в утверждении ваорани о том, что правительство не проконсультировалось должным образом с их сообществом по поводу нефтяного аукциона.
Ненкимо рассказала мне, что представители Министерства энергетики и невозобновляемых ресурсов приехали в ее деревню в 2012 году, чтобы получить согласие членов общины на аукцион, но она и ее семья были на охоте и не встретились с ними.Митч Андерсон, основатель Amazon Frontlines, неправительственной организации (НПО), которая работает с ваорани и другими группами коренного населения по вопросам суверенитета и окружающей среды, сказал, что консультации рассматривались как коробка, которую необходимо отметить, а не как серьезное обсуждение с сообществом последствий внедрения нефтедобычи в лесных угодьях и реках, где они охотятся и ловят рыбу. Андерсон сказал, что языковые барьеры и короткие визиты сделали процесс еще более непрозрачным.
26 апреля коллегия из трех судей вынесла решение в пользу ваорани, установив, что процесс не давал ваорани свободного, предварительного и осознанного согласия и что их территория не могла быть включена в нефтяной аукцион. Постановление может повлиять на другие группы коренного населения, чьи земли также открыты для разведки месторождений нефти.
Один из адвокатов ваорани, Мария Эспиноза, заявила в пресс-релизе, что решение также следует толковать как означающее, что «государство не может продавать с аукциона территории шести других коренных народов в южной части Эквадорской Амазонки, которые подпадали под юрисдикцию правительства. такой же ошибочный и неконституционный процесс предварительных консультаций.
За несколько дней до победы ваорани коалиция латиноамериканских журналистов представила новый репортажный проект «Tierra de Resistentes» («Земля сопротивляющихся»). сосредоточены на опасностях, с которыми сталкиваются экологические активисты. Их отчеты показали, что защитники этнических меньшинств, особенно коренных жителей, подвергаются высокому риску нападений со стороны сторонников горнодобывающей, лесозаготовительной и других отраслей.Проект, поддерживаемый Deutsche Welle Akademie, Пулитцеровским центром и другими организациями, открывается заявлением: «Защита джунглей, гор, лесов и рек Латинской Америки никогда не была такой опасной».
Одним из аспектов проекта является база данных, составленная тридцатью журналистами из Боливии, Бразилии, Перу, Колумбии, Эквадора, Мексики и Гватемалы, в которой задокументировано более тысячи тридцати тысяч нападений на экологов, произошедших в этих семи странах в течение десяти лет. годового периода, а в проект включены подробные рассказы о шестнадцати индивидуальных случаях.
Андрес Бермудес-Льевано, колумбийский журналист и редактор проекта, сказал мне по телефону, что, когда репортеры собирали свои статьи, выявлялись определенные закономерности. Атаки часто происходили в отдаленных регионах, где правительство и правоохранительные органы практически не присутствовали. Бермудес-Льевано сказал мне, что доклад 2016 года для ООН, подготовленный Мишелем Форстом, специальным докладчиком по вопросу о положении правозащитников, подтвердил рост числа нападений на экологические группы во всем мире. В отчете Форста говорится, что в 2015 году во всем мире каждую неделю гибли более трех защитников окружающей среды, часто в результате конфликтов, связанных с расширением добычи полезных ископаемых, лесозаготовками, строительством дамб или сельским хозяйством.
Форст обнаружил, что людей, которые выступают против этой деятельности, часто изображают как «противников развития» или «непатриотических» и подвергают насильственным нападкам.
В статьях, опубликованных «Tierra de Resistentes», физические угрозы принимают несколько различных форм. Коренное население Эквадора было изгнано из своей деревни горнодобывающими предприятиями. В Перу население недалеко от границы с Колумбией было принуждено выращивать коку. Бермудес-Льевано сказал, что, хотя репортеры не опасались за свою безопасность в полевых условиях, они все же приняли особые меры для защиты своих источников.Они часто вывозили людей за границу для проведения интервью, «подальше от опасного взгляда», чтобы их никто не видел, разговаривая с репортерами.
Бермудес-Льевано сказал, что база данных группы, основанная на отчетах неправительственных организаций и правительственных чиновников, является неполной, но он назвал это отправной точкой для документирования продолжающегося кризиса. Это показывает, как этнические меньшинства становятся жертвами нефтяных компаний, нелегальных лесорубов и горняков, а также наркокартелей.
Спустя несколько недель после публикации проекта насилие продолжалось.В Колорадас-де-ла-Вирхен, общине на севере Мексики, протестовавшей против незаконных рубок леса и незаконного оборота наркотиков, были убиты два активиста; оба были родственниками местного лидера по имени Джулиан Каррильо, который был убит в 2018 году и чья история задокументирована Tierra de Resistentes. В Колумбии один из руководителей проекта, Франсия Маркес, подвергся физическому насилию. Бермудес-Льевано сказал, что эти истории раскрывают пугающую двойственность: «Латинская Америка обладает невероятным биоразнообразием и природной красотой.Но мы также видим такое большое количество жестоких нападений на людей, которые заботятся об этих ресурсах ».
На этом фоне выделяется победа ваорани в суде. Нэнкимо рассказала мне, что в ночь перед приговором ей приснилось это дело, и она проснулась с уверенностью, что они выиграют.
В качестве символа она отнесла свое копье к зданию суда. «В моей крови я чувствовала своего деда и других моих предков, которые защищали свою территорию острием копья», — сказала она. Когда был вынесен приговор, ее переполняло счастье.Она сказала мне: «Мы показали, что правительство уважает нас и другие коренные народы мира, что мы стражи джунглей и никогда не собираемся продавать нашу территорию».
На следующий день Министерство энергетики и невозобновляемых ресурсов Эквадора объявило в Твиттере о плане обжалования этого решения. Однако после приговора настроение ваорани, собравшихся в здании суда, было праздничным. Я разговаривал с Андерсоном и Ненкимо по видеосвязи, когда они начали свой праздничный марш через Пуйо.Солнце сияло, когда группа отходила от здания суда. Ненкимо пела, и на ее глазах стояли слезы. Аккумулятор их мобильного телефона разряжен, и они быстро вышли из игры. Ненкимо помахал в камеру и продолжил идти.
Забытые люди хуаорани живут, как их предки.
ЭТИ невероятные снимки показывают, как далекое племя в тропических лесах Эквадора научилось охотиться на обезьян, лазая по деревьям и стреляя в них из трубок.
Народ хуаорани до сих пор использует традиционные методы для ловли пищи, несмотря на то, что они контактировали с внешним миром более 60 лет, сообщает The Sun .
На одном впечатляющем снимке изображен воин, возвращающийся с успешной охоты, с четырьмя мертвыми обезьянами на шее.
На фотографиях были изображены другие соплеменники, которые карабкались по деревьям, метали копья и стреляли из духовых трубок, чтобы поймать пищу.
Два тукана были также убиты мужчинами во время охоты, и был замечен пекари, жарящийся на открытом огне.
Британский фотограф Пит Оксфорд, 58 лет, из Торки, Девон, сделал снимки во время посещения Амазонки в Эквадоре.
«Индейцы хуаорани — лесные народы, очень созвучные своей среде обитания. Многие из них с 1950-х годов полностью окультуриваются миссионерами », — сказал он.
«Некоторые до сих пор живут очень традиционно, и для этой съемки через моего друга Хуаорани, прямого родственника тех, кто был сфотографирован, он хотел изобразить их как можно ближе к их изначальной культуре.
«Они по-прежнему в основном охотятся с помощью духовых трубок и копий, поедая много обезьян и пекари».
Он сказал, что чувствовал себя «принятым» группой во время своего визита.
«Меня приняли, и я мог поделиться всем, что принадлежало им», — добавил он.
«К сожалению, я не смог ответить взаимностью и остался в маленькой палатке, на которую мне пришлось повесить небольшой замок.
«Для хуаорани мои компьютерные кабели были отличными тросами, чтобы связать мертвого пекари, но для меня это означало, можно ли работать или нет».
КТО ТАКИЕ НАРОДЫ ХУАОРАНЫ?
Хуаорани живут в тропических лесах восточного Эквадора в Южной Америке. Они поселились на земле недалеко от реки Рио-Напо, которая в конечном итоге впадает в Амазонку в соседнем Перу.
Считается, что от 1500 до 3000 человек составляют коренное племя. Они известны под несколькими именами, включая ваорани или ваодани, также известные как ваос.
Племя сталкивается с угрозой для своей культуры из-за разведки нефти на их территории, а также в национальном парке и биосферном заповеднике Ясуни.
Эта статья изначально была опубликована на The Sun и была воспроизведена с разрешения.
Waorani | Encyclopedia.com
ЭТНОНИМЫ: Auca (уничижительное слово на английском и испанском языках), Huaorani, Huaugrani, Schiripuno, Ssabela, Tihuakuna, Tipituni, Wagrani, Wao, Waodani, Waog, Waograni, Warani
Ориентир. «ваорани» буквально означает «они настоящие люди», и не следует путать с варани, «они другие ваорани». «Вао» используется для отличия членов племени от других народов или ковода, «нелюдей, варваров». Существительное может склоняться как глагол: waobo, «I am Wao», waomoni, «we are Wao» и т.
Д.
Расположение. Традиционная родина ваорани охватывала более 20 000 квадратных километров влажных тропических и влажных лесов в восточных предгорьях Эквадорских Анд.Он охватывал первую параллель на юг и ограничивался на севере реками Рио-Напо, а на юге — реками Мандерояку и Курарай. С запада на восток она простиралась примерно между 76 ° и 77 ° 30 ′ з. Д. Высота территории колеблется от 245 метров до более 600 метров.
Демография. Во время первого устойчивого мирного контакта в 1958 году примерно 500 ваорани жили на территории более 20 000 квадратных километров (0,025 человека на квадратный километр). К 1988 году население выросло до более чем 950 человек, а площадь суши сократилась до 2200 квадратных километров (.43 человека на квадратный километр). В 1983 году правительство Эквадора передало племени «протекторат» в размере одной десятой площади первоначальных земель вао, и все племя, кроме 90, переселились туда. Те, кто остается за пределами протектората, живут в нижнем течении рек Кононако и верховьях Ясуни.
Языковая принадлежность. Ваорани называют свой язык вао тедедо. На сегодняшний день никаких известных лингвистических сородичей не обнаружено, что делает этот язык неклассифицированным изолированным. Хотя можно выделить по крайней мере четыре субдиалекта, ваорани из разных областей не испытывают затруднений в общении с представителями других областей.
История и культурные связи
Устная история вао просто говорит о том, что ваорани произошли «вниз по реке» и мигрировали на свою нынешнюю родину «давным-давно». Отсутствие лингвистической принадлежности, археологических данных и адекватных исторических ссылок на них делает невозможным точное определение происхождения и движений. Серологически они имеют ту же группу крови и генетические маркеры, что и большинство коренных народов Амазонии. Их устные традиции ясно показывают, что они поддерживали крайне враждебные отношения со всеми внешними группами на протяжении многих поколений.Самое раннее упоминание о них в конце 1600-х годов указывает на то, что мирные контакты с европейцами закончились насилием семь лет спустя.
Когда европейские трейдеры начали курсировать по крупным рекам Эквадора в 1700-х годах, ваорани установили лишь спорадические и непрочные торговые отношения, часто совершая набеги на торговцев, а не торгуя мирно. Собиратели каучука захватили рабов вао в конце девятнадцатого века, а европейцы и окружающие их коренные народы, такие как низменные кичуа и сапароанцы, проводили карательные набеги на поселения вао в ответ на военные действия ваорани, направленные против посторонних.
С начала 1940-х годов компании по разведке нефти проводили систематическую деятельность на территории Вао, часто перемежающуюся рейдами Вао против рабочих компании и репрессиями против ваорани. До 1958 года ваорани не поддерживали постоянных отношений с другими народами. В том году двум миссионеркам удалось установить мирный контакт с одним маленьким поселением на Рио-Теваэно, и в последующие два десятилетия установились контакты со всеми ваорани, за исключением бродячей группы из дюжины.Военные действия пошли на убыль, и ваорани начали устанавливать торговые и брачные отношения с другими народами, в частности с низинными кичуа из Араджуно и Тена.
В результате окончания боевых действий на традиционные земли вторглись нефтяные и лесозаготовительные компании, а в начале 80-х годов прошлого века их захватили эквадорские колонисты. Национальный парк Ясуни был основан в восточной части территории, и ваорани разрешено оставаться там, если они ведут «традиционный» образ жизни. Остальные должны жить в маленьком протекторате.
Поселения
Ваорани традиционно селились на вершинах холмов над небольшими притоками во внутренних районах, сознательно избегая поймы крупных рек, где жили сапароанцы и путешествовали торговцы. Поселение обычно включало один или два длинных дома с соломенными крышами, в которых жили пожилой женатый мужчина, его жены, их неженатые сыновья и их замужние дочери, зятья и внуки. Иногда в доме жил брат старшего мужчины вместе со своими женами и детьми.Когда семья становилась слишком большой, обычно более тридцати человек, один брат строил свой дом поблизости, обычно в пределах часа ходьбы. Эти соседские группы тесно связанных родственников обеспечивали взаимную помощь и защиту.
В двух или трех днях ходьбы от одного кластера соседей находились другие кварталы ваорани, которые были более дальними родственниками и враждебно настроены. В 1958 году было четыре основные группы ваорани, каждая из которых враждебно настроена по отношению к другой, и жили небольшими районами, расположенными на территории более 20 000 квадратных километров.С исчезновением сапароанцев в поймах рек, прекращением боевых действий с внешним миром (около 1900 г.) и внутренних убийств из мести, а также под влиянием новых идей из окружающих культур, ваорани начали селиться в поймах в конце 1970-х гг. от длинных домов для расширенных семей до жилищ для нуклеарных семей, хотя жилища меньшего размера по-прежнему, как правило, строятся в тесных группах больших семей.
Экономика
Проживание и коммерческая деятельность. Садоводы тропических лесов, ваорани тратят большую часть своей энергии на расчистку леса и выращивание маниока, бананов, персиковых пальм, кукурузы, арахиса, сладкого картофеля и ряда второстепенных культур.
Когда сад созревает, женщины ежедневно собирают урожай по мере необходимости. Во время сбора урожая они берут стебли и соцветия со свежесобранных растений и пересаживают их в соседний сад, который только что расчистили мужчины, гарантируя, что по мере использования сада одновременно готовится новый.Как правило, сад будет использован в течение нескольких месяцев, а затем семья переезжает в другое поселение на расстоянии одного дня, где они ранее посадили другой сад, который теперь созрел. Они собирают урожай и пересаживают на этом участке, а затем переходят на третье место. К тому времени, когда они соберут урожай и посадят на третьем участке, первый садовый участок созреет для употребления. Это заставляет семьи перемещаться каждые несколько месяцев в цикле полупостоянного оседлого образа жизни, что снижает их влияние на данную область и облегчает защиту от врагов.Он также предоставляет альтернативные места, где можно найти убежище после рейдов с копьями. Это садоводство с мульчированием и мульчей обеспечивает большую часть углеводов; большая часть протеина поступает с охотой и рыбалкой.
На обезьян и многочисленные виды птиц охотятся или из духовых ружей с ядовитыми дротиками, на пекари с копьями. Помимо садоводства и охоты, ваорани также постоянно собирают дикие продукты в лесу, путешествуя по нему. До интенсивных контактов с европейцами ваорани были чрезвычайно здоровыми и хорошо питались.
Промышленное искусство. Традиционно ваорани производили все необходимое из лесных продуктов. Керамика, деревянное оружие и инструменты, корзины, гамаки, авоськи и сети изготавливались для повседневного использования. Они не производили свои собственные каменные орудия труда, вместо этого полагаясь на те, которые они могли найти в лесу, оставленные прошлыми культурами. Каноэ не производили до 1950-х годов.
Торговля. Поскольку в культуре вао почти нет специализации, когда людям что-то нужно, они делают это сами.Некоторая внутренняя торговля действительно имеет место, но до распространения европейского влияния это была просто общая взаимность. Товары и услуги не оценивались, а валюта не существовала.
Важной особенностью был сам акт обмена, который укрепил социальные отношения. До 1958 года ваорани не поддерживал торговых отношений с другими народами. С тех пор, однако, они вошли в рыночную систему внешнего мира, работая за деньги в качестве сотрудников нефтяной компании и покупая много промышленных товаров и некоторые обработанные пищевые продукты.Продажа ремесленных изделий для туристического рынка стала важной. Всеобщая взаимность начала уступать место мотиву прибыли.
Разделение труда. Мужчины несут ответственность за рубку огромных лесных деревьев для расчистки садовых участков, за обеспечение мясом, за защиту семьи и за участие в войнах. Женщины выполняют большую часть сельскохозяйственных работ (сажают, прополка и сбор урожая), готовят еду и заботятся о детях. Роли обоих полов не имеют более высокого статуса, чем роли других, они считаются равноценными.Дети начинают ограниченное участие во взрослой деятельности, как только они становятся физически способными, и в браке ожидается, что они будут выполнять все взрослые обязанности.
Землевладение. Концепция владения землей отдельными лицами или группами не была известна до конца двадцатого века. Каждый человек имел право узуфрукта на любую землю, которая еще не обрабатывалась. Когда в 1983 году был создан протекторат, племя как единое целое получило землю. Физические лица не могут владеть или продавать какую-либо его часть, но все могут использовать ее.После того, как сад исчерпан, он заброшен и становится доступным для всех, хотя в большинстве случаев земле разрешается использовать пар в течение как минимум восьми лет — до тех пор, пока хвойные породы не созреют, — а затем снова возделывают.
Родство
Родство, основанное на эго, существует очень слабо, но его значение и роль слабы. Родство — это оппортунистическая система, управляемая Эго. Текучесть характеризует выбор индивидуумом того, какие родственные отношения он или она может подчеркнуть в данный момент жизни.Родство прослеживается двусторонне, терминологическая система — дравидийская.
Брак. Двусторонний кросс-двоюродный брак предписан, и браки заключаются, часто тайно. Многоженство было обычным явлением до контакта, а в некоторых случаях практиковалась полиандрия. Сегодня моногамия стала доминирующей, а с 1970-х годов произошло несколько смешанных браков с равнинными кичуа. Хотя разводы случались редко, особенно ввиду нехватки подходящих партнеров, это было бесцеремонным делом; один из супругов просто уехал жить в другое место.
Внутренний блок. Расширенная семья традиционно включала несколько поколений и имела тенденцию к уксорилокальности. Внутри дома каждая нуклеарная семья поддерживала свой костер и вешала гамаки в одной части дома. Женщины, состоящие в браке с одним и тем же мужчиной, также держали свой костер и готовили отдельно. С момента контакта произошел сдвиг в сторону ядерных домохозяйств.
Наследование. Поскольку владений Вао традиционно было мало, а земля никогда не принадлежала, правила наследования никогда не были строго определены.
Социализация. Дети физически остаются очень близко к своим матерям, пока им не исполнится 7 или 8 лет, после чего они начинают совершать набеги в лес со сверстниками. Младенцев постоянно носят на повязке у груди матери и кормят при первых признаках беспокойства. Старшие братья и сестры часто заботятся о младших братьях и сестрах и всегда им подчиняются. Межсибринговое соперничество или конфликт почти неизвестны. Обучение неформальное и обычно мягкое. Родители чрезвычайно снисходительны и наказывают только тогда, когда ребенок находится в опасности или подвергает опасности другого.Даже в этом случае наказание мягкое: колющие сеточки слегка натирают ноги или тело; традиционно ребенка никогда не ударили.
Социально-политическая организация
Социальная организация. В рамках концепции «ваорани» есть несколько подклассов. Варани, «другие» — это ваорани, у которых невозможно проследить общих предков, хотя общее происхождение считается возможным. «Геринани» — это ваорани, для которых существует родственный термин и с которыми нельзя заключать браки.«Арорани» — это ваорани, между которыми заключаются браки. Ваорани, как правило, очень эгалитарны; как мужчины и женщины, разные возрастные группы имеют почти равный статус. Этот эгалитаризм не распространяется на Варани.
Политическая организация. Ваорани очень независимы и индивидуалисты. Сообщества ацефальны, а лидерство определяется ситуативно. До тех пор, пока ваорани не потребовалось взаимодействовать с правительством Эквадора, никакой организации на уровне общины не существовало. Теперь некоторые люди, в частности женщины, действуют как представители своих сообществ.Этот аспект культуры претерпевает драматические изменения.
Социальный контроль. Традиционно давление со стороны сверстников было чуть ли не единственным механизмом социального контроля. Угроза смерти от удара копьем может в конечном итоге выступить в качестве сдерживающего фактора, но эта мера настолько экстремальна, что имеет ограниченную полезность в качестве повседневного механизма решения мелких проблем. Сегодня угроза вызова эквадорских военных для задержания преступников заменила угрозу мести.
Конфликт. Долгая история набегов мести с копьями дала ваорани самый высокий задокументированный уровень смертности от насилия среди любого населения на земле. Во время контакта четыре группы ваорани были рассредоточены по своей территории, каждая из них враждебно настроена по отношению к другой. Вендетта, которая их мотивировала, пронизывала все аспекты жизни и культуры Вао. Как это ни парадоксально, повседневная жизнь в поселении была мирной, почти идиллической. О насилии в семье и домашнем хозяйстве было почти неслыханно; даже аргументы были редкостью.
Религия и выразительная культура
Религиозные верования. Традиционные верования вао, как и большинство культур вао, гибкие, расплывчатые и прагматичные. Они объясняют некоторые нематериальные аспекты жизни, но без особого внимания к последовательности или гармонии. Ваенгонги был изначальным создателем всего; его не уважали и не боялись, пока он не стал отождествляться с христианским Богом.
Существуют два типа земных духов: те, которыми манипулируют практикующие, и животные воплощения умерших ваорани.До появления христианства в 1960-х годах почти не было выражения озабоченности религиозными вопросами на повседневной основе, а религиозные убеждения не имели связи с моральным поведением.
Религиозные деятели. menye waempo, «отец-ягуар» и его жена menye baada, «мать-ягуар», могут под влиянием аяхуаски ( Banisteriopsis caapi ) послать своих «детей»-ягуаров-духов, чтобы исследовать местоположение стада пекари, сообщать о благополучии родственников, живущих в других частях леса, прогнозировать надвигающиеся рейды с копьями и выявлять виновных, виновных в болезнях или смерти.Духи «отцы» и «матери» других животных (например, пумы, змеи, анаконды) также могут отправлять своих «детей» на миссии. Идо , а с другой — , пьет аяхуаску , чтобы общаться с Венэ (Зло), духом, которого можно отправлять на миссии разрушения и смерти. В той мере, в какой любой дух «мать» или «отец» правдоподобен, он или она могут получить некоторые пищевые подарки. Однако даже быть обвиненным в айдоле означает для обвиняемого почти верную смерть.
Церемонии. За исключением церемоний анахуаски , тайно проводимых практикующими, жизнь Вао лишена каких-либо религиозных церемоний. Общинные церемонии не существовали до введения христианства.
Ст. Пение и танцы были центральными фокусами развлечения и общения в предконтактные дни. Ночью длинный дом наполнялся песнями и йодлями до раннего утра, когда мужчины пели, чтобы вызвать видения успешной охоты, женщины пели о задачах дня или оба пели лесные фрукты и животных.Во время сезона пальм люди несколько раз в неделю отправлялись в отдаленные уголки леса, чтобы танцевать и праздновать. В это время все они украшали себя яркими перьями и красили свои тела красками. Однако со времени контакта большая часть этого уменьшилась или исчезла.
Медицина. Болезнь вызвана либо известным возбудителем (например, грибком, вызванным слишком долгим хождением по грязи), либо духом идо, либо ononki («просто случается»).
Если это болезнь идо, вылечить ее может только тот, кто ее вызвал.Если это вызвано одним из двух других способов, любой, кто разбирается в травах, может вылечить его. Принцип ассоциации лежит в основе всех предположений и мышления Wao: люди становятся тем, с чем они связаны. Таким образом, методы лечения выбираются по их свойствам. Длинная лоза используется для лечения змеиного укуса, ароматические растения избавляют от тошноты, а растения, которые складываются при прикосновении, вызывают спад и увядание лихорадки. Большинство табу вао можно объяснить этим принципом ассоциации. С появлением вирусных заболеваний, переносимых европейцами, большая часть местной этнофармакологии оказалась неэффективной и от нее отказываются.
Смерть и загробная жизнь. После смерти дух, обитающий в мозгу, поднимается на небеса, дух, обитающий в сердце, становится ягуаром, а тело либо гниет, либо трансформируется в багай, — духовное животное, обитающее в лесу. Загробная жизнь построена по образцу жизни на этой земле.
Погребение сопровождается очень небольшим ритуалом.
Библиография
Пик, Кэтрин (1973). Предварительная грамматика Ауки. Норман, Оклахома: Летний институт лингвистики.
Йост, Джеймс А. (1981a). «Люди леса: ваорани». В Эквадор: В тени вулканов. Кито: Ediciones Libri Mundi.
Йост, Джеймс А. (1981b). «Двадцать лет контакта: механизмы изменений в культуре вао (« Аука »)». В Культурные трансформации и этническая принадлежность в современном Эквадоре, под редакцией Нормана Э. Уиттена младшего Урбана: University of Illinois Press.
ДЖЕЙМС А. ЙОСТ
Как пять мучеников изменили народ ваодани в Эквадоре
Свидетельство пилота-миссионера Нейта Сэйта и его команды лежит в основе истории MAF и продолжает подпитывать нашу миссию сегодня.
Нейт и четверо американских друзей впервые вступили в контакт с широко опасным народом аука в глубине эквадорских тропических лесов в 1955 году.
Опуская подарки каждую неделю в течение 13 недель в ведре из самолета, миссионеры надеялись показать всему племени любовь и мир. известен насилием.
Внешний мир никогда не связывался с этими людьми. Это была прекрасная возможность для Евангелия.
Аука, теперь называемые Ваодани, не только получили свои дары, но и постепенно все больше и больше привыкли к прибытию самолета.К 6-й неделе соплеменники даже прикрепили красивую оперенную корону в качестве ответного жеста. С тех пор дары обменивались взад и вперед, пока Нейт не планировал приземлиться.
Первые встречи
Вскоре после Рождества, когда миссионеры написали праздничные поздравления далеким родственникам, группа совершила один из последних полетов, чтобы встретиться с народом ваодани. Они высадились на Палм-Бич 3 января 1956 года и разбили лагерь на окраине территории Ваодани в ожидании встречи.
Через 3 дня внезапно на берегу реки напротив Палм-Бич появилась группа обнаженных Ваодани.
Джим Эллиот, ближайший друг Нейта, подошел к ним вброд; его открытая рука предлагает посетителям теплое приглашение присоединиться к столу. Через несколько минут все расслабились, и небольшая группа поселилась в лагере американцев, пила лимонад и болтала на их таинственном диалекте.
Когда их посетители наконец исчезли в лесу, пятеро друзей с трудом сдерживали свое волнение.Это собрание было единственной вещью, о которой они мечтали и молились.
Окончательная посадка
Два дня спустя Нейт в последний раз позвонил своей жене Марджори и сказал: «Молитесь за нас. Это день! ‘
В воскресенье, 8 января 1956 года, в 12 минут третьего утра наручные часы Нейта внезапно разбились о камень. Руки перестали двигаться.
Считается, что это был момент, когда он и его дорогие друзья погибли из-за копий Ваодани.
Трагическое мученичество миссионеров было только началом мощной вести о спасении, которая распространилась из отдаленной общины ваодани Эквадора по всему миру.
Преобразование
Их внезапная смерть потрясла мир. Многие сторонники MAF до сих пор помнят, что слышали новости по радио.
Зная, что у Бога есть план для них, жена Джима Элизабет и их 10-месячная дочь Валери решили остаться в Эквадоре и продолжить работу, которую оставил Джим.
Переломный момент наступил, когда две женщины покинули племя, чтобы встретиться с Элизабет, тем самым открыв дверь для нее и сестры Нейта Рэйчел, чтобы вступить в контакт с ваодани.
Они жили с племенем два года, неся им Слово Божье, обучая их бесстрашно прощать и безмерно любить — навсегда изменив их образ жизни.
Дети Нейта также были приглашены в племя, где его сын Стив посвятил им свою жизнь. Его крестил Минкей — тот самый человек, который убил своего отца.
Племя переименовало себя в «ваорани», отказавшись от своих корней «аука», что означало «дикарь», чтобы показать мощное послание трансформации.
MAF был жизненно важной частью этого послания и воплотил в себе видение Нейта использовать малые самолеты для распространения Евангелия в тысячах отдаленных общин в более чем 25 развивающихся странах.
Реставрация
В 2010 году при партнерстве с Fuel the Mission MAF восстановила дом Нейта в Шелл в центральном Эквадоре. Первоначально построенный в 1948 году для миссионерской семьи, дом был наводнен термитами, и ему оставалось простоять несколько лет.Этот проект вдохновил новое поколение на поддержку MAF и сохранил память о Нейте.
Повторное освящение дома святого было переведено на 3 языка, что дало каждому возможность услышать послание Христа; послание, которое и по сей день питает самолеты MAF.
Народ ваодани — это всего лишь одно племя, которое обратилось ко Христу благодаря христианам в авиации, и с помощью и молитвами наших многочисленных сторонников мы молимся, чтобы их стало намного больше.
Почему бы не прочитать полный отчет, заказав копию книги «Пилот по джунглям», краткой, но насыщенной приключениями истории Нейта Сэйта!
Закажите книгу сейчас!
Спасательный круг за пределами их жизни
Наследие мучеников должно было принести Ваодани жизнь прощения.
Каждое наследие, данное MAF, может изменить жизнь, независимо от того, насколько она велика или мала. Если вы заинтересованы в том, чтобы оставить собственное наследство MAF, свяжитесь с нами по телефону 01303 851958 или узнайте больше здесь.
Оставьте наследство MAF
Контактных племен — Путешествие по документальному искусству от Varial * Cedric Houin
Эквадор 2013-2014
Сказка о народе Бамено — это одно из мест, где люди живут в сообществе, и где бесчисленные формы животных и растений объединяются, образуя пышный микрокосм. Народ ваорани, принадлежащий к клану Кампери, входит в число коренных общин Амазонки. Они находятся в центре многовековой борьбы за защиту Амазонки, своей территории, ОМЕ и своего образа жизни.Однако характер этой борьбы изменился, как и отношения между историей этой семьи и историей внешнего мира.
КОНТАКТНЫЕ ПЕРЕВОЗКИ
Люди Бамено / A Multiplateform Art Journey
Фильм — Инсталляции — Фотография — Музыка — Книга
В 2013 году Varial отправляется в путешествие по тропическим лесам Амазонки в Эквадоре и достигает самой отдаленной деревни ваорани Бамено, где проживают некоторые из последних охотников-собирателей, территориям которых угрожает большая нефть.
Оснащенный фото-, видео- и звуковым оборудованием, он путешествовал по суше из города Эль-Кока, а затем совершил двухдневную прогулку на лодке по реке Кононако, чтобы добраться до Бамено. Он провел месяц, документируя жизнь этих последних воинов, которые теперь оказались в плену последних политических решений.
За эти недели, проведенные с 80 членами семьи Байхуа, он обнаружил их уровень современности и приспособляемости к современному миру, а также реальные проблемы, с которыми они сталкиваются при защите своей территории.
Написанный с интимной и захватывающей стороны, проект воспевает красоту и простоту этих древних культур, в целом неизвестных миру, не скрывая современных проблем, с которыми сталкиваются эти мужчины и женщины.
Представленный как гибридный опыт, он предлагает зрителям другое видение племени, которое, возможно, неверно, они уже думают, что знают.
* В сотрудничестве с Бьянкой Лалиберте, отдел философии и визуальной антропологии, Университет Монреаля, Канада.
Борьба семьи Байхуа (также называемой в этом проекте кланом Кампери, чей старейший шаман — Кемпери Байхуа), последнего племени ваорани, живущего в среде своих предков, является частью более широкой борьбы: борьбы коренных народов во всем мире. В мире проживает около 370 миллионов коренных жителей. Большинство их родных земель было разрушено в результате промышленной деятельности, такой как лесозаготовки, горнодобывающая промышленность, добыча нефти, массовый туризм и т. Д., и они продолжают подвергаться все более агрессивному давлению. Их сопротивление способствует сохранению природных территорий Земли. И в этом отношении свидетельство их тяжелого положения может укрепить дело защиты окружающей среды во всем мире.
Ежедневная борьба семьи Байхуа проистекает из их статуса «связанное племя». Мы стремимся понять, против кого или против чего ведется эта борьба, и как характер самой борьбы трансформирует образ жизни клана Кампери.Доступные нам архивные источники ясно демонстрируют, что изображения клана Ваорани из Кампери в средствах массовой информации увековечивают миф о них: что они «не контактируют», или, другими словами, «примитивны», как описывает сеть вещания NBC — люди, которые живут с той же скоростью и теми же средствами, что и доисторические люди, находя преемственность в чистой форме эссенциализма.
«Они ближе к каменному веку, чем к современности», — заявила журналистка Энн Карри.
Снимки, которые мы отсняли, иллюстрируют масштаб изменений в жизни племени, которые произошли с момента их первого контакта с западным миром.Камера показывает присутствие и использование западных объектов (телевизоров, компьютеров, радио, винтовок, одежды, обуви, лодочных двигателей и т. Д.), Противопоставленных традиционным, исконным обычаям (общинная охота и рыбалка и их методы, шаманизм и т. Д.) И использование традиционных предметов (копья, духовые ружья, луки и стрелы, жилища, каноэ и другие инструменты). Жизнь клана Кампери сосредоточена как на поддержании традиционного образа жизни, так и на включении новых практик «западного» происхождения.Со своей стороны, мы отказываемся увековечивать миф о первобытном человеке, поскольку он сводит реальные проблемы, касающиеся ваорани, до уровня простого зрелища.
Главный вопрос, несомненно, касается территории: «OMÉ». Эта территория находится под угрозой из-за текущего состояния экономических и политических дел в Эквадоре: правительство ничего не делает, чтобы противостоять территориальному разрушению нефтяными и другими отраслями промышленности.
На ваорани ежедневно влияют политические решения, принимаемые на национальном и международном уровнях, и они хотят ограничить негативные последствия таких решений.Мы абсолютно уверены, что их традиционный образ жизни уже начал медленный процесс распада. Они работают, чтобы защитить свою территорию и защитить свои традиции и культуру.
Ваорани больше не защищают свою территорию с помощью духовых пистолетов, как раньше. Теперь они понимают, как использовать фотографические изображения, как сэкономить минимальные суммы денег, каковы характер и функции туризма и как использовать «западные» инструменты, такие как оружие, для стратегической защиты. Они осознают важность использования или показа в цифровых и телевизионных СМИ способов выражения, присущих новой общей виртуальной арене.В серии интервью Пенти, глава деревни, объясняет, что он считает основными проблемами на своей территории. Взятые вместе, эти видео кажутся непрерывным повторением одного и того же жизненно важного сообщения: члены клана Кампери хотят защитить свою территорию, чтобы вести свободную жизнь.
Интеллект членов клана становится очевидным. Их действия возникают из-за необходимости признать их разум разумом необходимости. Они обладают удивительной способностью к примирению и принятию условий, присущих их ситуации.Они перенимают аспекты нашего языка и нашего образа жизни, несмотря на риск неблагоприятных последствий для их собственного образа жизни, который они полны решимости сохранить. Но борьба ваорани в ее нынешнем виде потребует приобретения нового оружия, чтобы противостоять новым противникам (например, промышленным и коммуникационным титанам). Драматические изображения их культуры и туризма — одно из самых важных новых видов оружия в арсенале клана Кампери. Сохранение традиционных ритуалов стало необходимостью, поскольку туристические представления о культуре клана стали важными для местного туризма.Туризм теперь является основным источником дохода клана, и некоторые из его членов уезжают из джунглей в город, чтобы учиться в эквадорских школах туризма.
Вдумчивое рассмотрение инсценировки культуры клана обязательно должно включать размышление о последствиях, вызываемых такой практикой! Мы можем, как и они, спросить, положительно ли их влияние, но как мы можем быть уверены? Действительно, эта стратегия, направленная на укрепление сообщества, также имеет эффект преобразования его посредством включения предметов и методов «иностранного» происхождения и прибытия все более значительного числа посторонних.
Эта ситуация, с одной стороны, создает новые возможности, а с другой — создает новые проблемы.
Такое положение вещей обязательно ведет нас к поиску новых горизонтов мысли. Может ли репрезентация «другого» действительно соответствовать действительности, реальности «другого»? Мы не пытаемся получить эксклюзивный взгляд на ваорани, а скорее разделяем те виды дискурса и видения, которые присущи творческому процессу. Может ли искусство помочь в этом плане? На самом деле, такой обмен — часть видения документальной практики, которую должны проводить ваорани.Камеры и компьютеры — это технологии, которые уже широко представлены на территории Бамено. Как использование таких технологий местными жителями может создать своего рода симбиоз с нашим собственным использованием тех же технологий в контексте производства этого самого контента? Точно так же Интернет, скорее всего, скоро станет доступен в городе Бамено, и это развитие откроет целый ряд других возможностей …
https://www.
huffpost.com/entry/the-director-telling-one_b_7304590
Деревня в Эквадоре Амазонка борется за жизнь, пока нефтяные скважины движутся
Тем временем с юга наступает еще один отряд.Потому что ваорани из общины байхуа не одни в лесу.
Нам нужно два дня, чтобы добраться до Бамено на моторном каноэ из Кока, ближайшего города с дорогами и автомобилями, на реке Напо в восточном регионе Ориенте Эквадора. Байхуа с нами, и когда лодка приближается к деревне по устрашающе тихому участку густой растительности, он указывает на излучину реки. Мои попутчики погрузились в напряженное молчание. Это опасная зона, где члены двух кланов ваорани, Тароменане и Тагаэри, в прошлом атаковали злоумышленников со смертельным исходом.
Ваорани можно разделить на три группы. После прибытия американских миссионеров в 1950-х годах большое количество исторически кочевых охотников-собирателей обратились в христианство, получили образование в испаноязычных школах, носили западную одежду и в конечном итоге поселились в современных поселках в рамках государственной кампании национального благосостояния.
интеграция. Однако Байхуа и его племя, с которым «недавно связались», сохранили свои традиционные обычаи и имеют ограниченное взаимодействие с посторонними.Третья группа, от 100 до 150 «не контактировавших» Тароменане и Тагаэри, продолжают жить глубоко в тропических лесах, почти в полной изоляции от остального мира.
Когда Тароменане и Тагаэри сталкиваются с посторонними, включая остальных ваорани, они, как правило, метают копья. Похоже, они считают, что люди Байхуа являются предателями из-за того, что вступают в контакт с внешним миром или, возможно, из-за того, что не держат этот внешний мир подальше, — говорит мне Байхуа. Но это только предположения. У Байхуа нет возможности безопасно общаться с теми, с кем не контактировали, или сказать им, что он так же обеспокоен их будущим в парке Ясуни в Эквадоре, как и своим собственным.
«Мой отец — Ава. Он великий воин, он защищал нашу территорию ваорани копьями », — написал Байхуа о своей жизни в лесу несколько лет назад.
«Теперь я должен защищать нашу территорию и лес документами и законами, говорить по-испански и путешествовать далеко, как орел-гарпия».
Непритязательный лидер, он одинаково хорошо чувствует себя дома, помогая своей жене ткать или мыть посуду для завтрака, когда ведет охотничий отряд по высасывающему грязь берегу реки, легко проходя мимо анаконд и кайманов.Он осознает, что западная цивилизация приближается к его народу. Действительно, он использует спутниковый телефон, чтобы поддерживать связь с внешним миром и своим адвокатом в Нью-Йорке.
В то время как он ведет кампанию за права своего народа в полиэтническом обществе Эквадора, он также должен беспокоиться о территориальной вражде со своими соседями по тропическим лесам. В 2003 году 26 человек, не вступивших в контакт, были убиты ваорани, которые, как утверждается, были вооружены лесорубами, стремившимися вырубить древние кедры в лесу. Десять лет спустя группа людей, с которыми не связались, натолкнулась в джунглях на двух старейшин ваорани и заколола их до смерти.
В отместку Ваорани убил 18 членов племен, с которыми не контактировали.
И конфликт продолжается. В прошлом году пара ваорани из Бамено подверглась нападению, когда плыла вверх по реке. Этот человек был найден мертвым с девятью копьями в теле; женщина выжила и вернулась в деревню с тремя копьями.
Байхуа винит в боевых действиях, главным образом, нефть. До прибытия буровых бригад на его границы народы Ясуни жили в тонко уравновешенном мире.Время от времени происходили столкновения с насилием, но каждая группа знала, где охотятся другие, и при большом количестве дичи они могли избегать друг друга. Теперь, в сокращающемся тропическом лесу, их движения не так предсказуемы, а неожиданные встречи приводят к смерти и мести. Байхуа серьезно предсказывает, что если будет пробурено больше нефтяных скважин, разразится полномасштабная битва за оставшиеся охотничьи угодья. «Это будет резня».
Рабочий, перекачивающий сырую нефть из ямы для отходов, оставленной Texaco недалеко от Дурено, 1993 г.
Стрела и спад
Поиски нефти начались в регионе Амазонки в 1970-х годах, когда вертолеты с сейсмическими командами пролетели над джунглями в поисках сырой нефти, которая, как считается, существует в огромных залежах под землей.Их работа окупилась: к 1990 году около 214 000 баррелей нефти ежедневно поступало с нефтяных месторождений вокруг процветающего города Лаго-Агрио, а затем по 300-мильному Трансэквадорскому трубопроводу в Тихий океан. Стабильные поставки обогащенной сырой нефти Texaco, Gulf и других иностранных компаний, а также Petroecuador.
Но экологическая цена была ошеломляющей. Поверенный из Нью-Йорка Джудит Кимерлинг, в то время работавшая в качестве представителя NRDC в Латинской Америке, внесла в список экологических потерь Amazon Crude , своего разоблачения 1991 года.В результате буровых работ производилось 3,2 миллиона галлонов сточных вод в день, которые нефтяные компании хранили в необлицованных ямах, которые выщелачивали токсины в почву и водные пути.
Также разрушительными были утечки примерно 16,8 миллионов галлонов нефти из трубопроводов в регионе.
Дома ваорани, простые конструкции с каркасом из пальмового листа
Стивен Блум Images / Alamy
Старейшины деревни Бамено вспоминают вертолеты, летавшие в небе над национальным парком Ясуни, которые сбросили зажженный динамит, чтобы отогнать охотников ваорани от районов, которые нефтяные компании хотели исследовать.Кемпери, один из старейшин ваорани, рассказал мне, что они взяли в руки свои копья и убили по меньшей мере 20 нефтяников в стычках, в результате которых несколько человек погибли.
Согласно преданиям ваорани, бои работали. Нефтяные бригады оставили жителей Ясуни в покое как минимум на десять лет. Земля за пределами национального парка была такой же богатой нефтью, и к ней было легче добраться. Но мир ваорани длился недолго. Эти ранние сейсмические исследования определили, что под Ясуни находится более миллиарда баррелей нефти.
Между тем, в Эквадоре, несмотря на взимание с иностранных нефтяных компаний до 90 процентов доходов в виде сборов и роялти, внешний долг вырос до более чем 42 миллиардов долларов.
Несмотря на протесты коренных жителей и экологов, нефтяные компании нацелились на Ясуни. Затем, в 2007 году, президент-социалист-популист Эквадора Рафаэль Корреа объявил о новаторском плане сохранения нефтяных запасов национального парка под землей и защиты живших там ваорани. Он назвал свою схему Инициативой Yasuní ITT (инициалы относятся к нефтяным месторождениям в парке) и бросил вызов другим странам мира: в обмен на обещание в размере 3 долларов.5 миллиардов от правительств и неправительственных организаций, Эквадор оставит тропический лес нетронутым.
Слева направо: представитель PNUD Ребекка Гринспан, министр иностранных дел Эквадора Рикардо Патино, вице-президент Эквадора Ленин Морено и министр наследия Эквадора Мария Фернанда Эспиноса на подписании инициативы Yasuní ITT, 2010 г.
Родриго Буэндиа / Гетти
В зависимости от своей точки зрения, комментаторы назвали это предложение либо провидцем, либо, по словам Майкла Сепека, антрополога из Техасского университета в Сан-Антонио и автора книги Life in Oil , циничным гамбитом, который обречен на провал.Это может открыть Ясуни для разработки нефти без вины со стороны правительства Эквадора. «Это была блестящая политическая уловка, — говорит Чепек. «Я не думаю, что Корреа когда-либо хотел, чтобы это сработало. Он в основном сказал: «Положите деньги туда, где вам говорят; мы бедная страна ».
После первоначального излияния поддержки и огласки, инициатива ITT собрала всего 200 миллионов долларов в виде взносов, прежде чем Корреа отозвал предложение шесть лет спустя и сказал: «Мир нас подвел». Petroamazonas объявила о планах построить 651 колодец на шести участках земли в национальном парке и вокруг него, которые в основном предназначены для оставшихся исконных охотничьих угодий народа ваорани.
Поток, покрытый нефтяным пятном, после разлива нефти на близлежащем нефтеперерабатывающем заводе в Амазонке недалеко от Лаго Агрио, 2003 г. Лу Дематтис / Редукс
После того, как эта новость появилась, Байхуа смог предвидеть будущее. Он вспомнил катание на каноэ по реке Типутини в 2002 году и видел последствия разлива нефти недалеко от границы парка. «Я сам видел лужи такой черной нефти, и иногда животные пытаются выпить эту воду, потому что думают, что это соленый лизун», — сказал он режиссеру-документалисту Скотту Брэману.«В феврале и марте, когда животные идут в эти места за питательными веществами, они не знают об опасности, и я сразу же увидел их мертвыми. Капибары, ара, агути и гуани. Я все видел мертвыми.
«Этот новый бой нужно вести словами, а не копьями», — подумал он.
Предостережение
В своем современном доме примерно в 60 милях от Бамено «Эрменегильдо» Криолло, лидер коренной группы Кофан, носит повседневные брюки и оранжевую футболку.
Глядя на деревню Дурено с ее аккуратными улицами, баскетбольной площадкой и 108 современными домами, он вспоминает свою первую встречу с мужчинами издалека.Ему было пять лет в 1973 году, когда он услышал грохот вертолета над головой. Через несколько месяцев летательные аппараты вернулись и начали сбрасывать «огромные машины» — бульдозеры, которые валили деревья и расчищали огромные участки тропического леса вокруг будущего участка Лаго Агрио, нефтяного месторождения, разработанного Texaco, которое в конечном итоге дало бы 1,5 миллиарда баррелей нефти. .
Криолло вспоминает, как рабочие давали его отцу сыр, ванильные конфеты и канистру дизельного топлива в качестве компенсации за бурение на земле его семьи.Его отец выбросил сыр, потому что он пах странно. Они ели конфеты и зажигали лампы на дизельном топливе. Через несколько месяцев Криолло увидел свой первый разлив нефти, один из многих, отравивших землю. «Он окрасил реку в черный цвет», — говорит он с ноткой удивления в голосе даже спустя годы.
Оба берега реки, которую жители использовали для питья и купания, были залиты маслом.
Криолло с женой и ребенком
Питер Корн
Никто не сказал Cofán, что вода была заражена, говорит Криолло, поэтому люди просто отталкивали масло, плавающее на поверхности, и продолжали пить и купаться в отравленной воде под ним.У жителей деревни образовались волдыри по всему телу, а Криолло страдал от сильных болей в животе. По его словам, даже дождевая вода стала непригодной для питья. Дым от газовых факелов загрязнял воздух. Криолло узнал, что после начала бурения нефтяных скважин загрязнение никогда не прекратится. «Они строят огромную паутину из нефтяных труб — их нельзя сломать вечно», — говорит он. «Они не говорят, что заражение исчезает. Они говорят: «Мы сократим это».
Со временем лидеры Cofán поняли, что они могут заключить сделку с нефтяными компаниями или могут пострадать без таковой.Три года назад были подписаны официальные соглашения, разрешающие бурение на всех, кроме небольшого участка земли Cofán, который был объявлен закрытым.
Взамен нефтяные компании заплатили за то, чтобы строительные бригады переехали и построили новый дом для каждой семьи в общине, каждый с долговечной алюминиевой крышей. Криолло отмечает, что до сих пор нет электричества, доступа к мобильным телефонам или интернет-услуг, а животные, на которых Кофан охотились в течение нескольких поколений, в основном исчезли из джунглей вокруг них — не то чтобы молодых людей это волновало, говорит он.
«Мы получили много от Texaco», — с горечью говорит Криолло. «Мы получили заражение, болезни и смерть».
Главный кафе Рэнди Борман готовится провести экологический тур по реке Забало в тропических лесах Эквадора
Другой защитник племени, Рэнди Борман, сын американских миссионеров, родившийся в Дурено и проживший там 30 лет, говорит, что наличие нефти в земле — слишком богатый соблазн, чтобы правительство Эквадора могло его игнорировать.«Если там много нефти, нефтяные компании ее получат», — говорит он.
«Ни частные, ни государственные источники не желают брать на себя расходы, связанные с реальным и эффективным прекращением роста нефтяной и горнодобывающей промышленности, не говоря уже о продолжающемся расширении гораздо более разрушительных видов деятельности, таких как плантации масличных пальм и сои».
Совет Бормана ваорани из Бамено? «Сделайте максимально выгодную сделку с этой нефтяной компанией, чтобы вы могли защитить то, что у вас есть».
Фреска в Лаго Агрио, показывающая Cofán (изображение искажено) и присутствие нефти в повседневной жизни группы
Закон джунглей
Кимерлинг и Байхуа (в центре) с другими ваорани. Предоставлено Джудит Кимерлинг
. Прежде чем Байхуа сможет даже попытаться заключить какую-либо сделку, он должен сначала добиться официального признания того, что коренные жители, живущие в Ясуни, контролируют все, что происходит на их территории, как над землей, так и под землей.
Это основа нового предложения, сформулированного Байхуа и адвокатом Кимерлингом, которые познакомились с Байхуа в 1989 году во время исследования нефтяной промышленности в Эквадоре и в течение многих лет представляли его народ на общественных началах. В апреле она и Пенти отправятся в столицу Эквадора Кито, где они попросили о встрече с президентом страны Ленином Морено, чтобы изложить свою позицию.
Эквадорский закон признает права коренных племен вести свой традиционный образ жизни, но на местах эти права не всегда защищались, говорит Кимерлинг, ветеран предыдущих битв за землепользование и права в эквадорских тропических лесах.Например, юридический документ 1990 года дает ваорани право собственности на некоторую землю Ясуни. К сожалению, в документе есть пункт о том, что ваорани не могут препятствовать добыче нефти или добычи на своих землях. Он передает право собственности на землю признанной правительством национальности ваорани Эквадора (NAWE), а не отдельным племенным группам.
Тем не менее, несмотря на несколько попыток сформировать единое племенное образование, представляющее всех ваорани, включая НАВЕ, ни одному из таких образований не удавалось долго говорить от имени всей группы.
Это отчасти потому, что общество ваорани состоит из очень независимых семейных групп, состоящих из равных. По словам Байхуа, идея организации или указания другому человеку, что делать, чужды им. «Никто не ходит в дом другого, чтобы обязать», — сказал он однажды Кимерлингу. Вдобавок ко всему, сегодня ваорани разделены на три группы с очень разными приоритетами.
Вооруженные петицией, подписанной рядом групп ваорани, Пенти и Кимерлинг теперь намерены просить передать все права на землю и недра ваорани в Ясуни.Если правительство откажется, а Кимерлинг подозревает, что это произойдет, дуэт надеется получить гарантию того, что нефть, остающаяся на землях, на которые охотятся ваорани, останется в земле. «Эквадор не должен продавать с аукциона права человека ваорани, которые хотят жить в лесу», — говорит она. «Те не должны продаваться. Без территории им не выжить ».
Байхуа и Кимерлинг также надеются возобновить попытки найти международное финансирование для компенсации Эквадору за то, что он не расширил бурение в Ясуни.Кимерлинг понимает, что это тяжелая битва, основанная на провале инициативы бывшего президента Корреа ITT, но надеется, что более широкое глобальное понимание изменения климата после Парижского соглашения 2016 года побудит людей поддержать эту идею деньгами. «Многие запасы нефти должны оставаться в земле, если мир собирается выполнить Парижское соглашение», — говорит она. «Почему бы не начать с мест, которые особенно уязвимы и приносят пользу обществу?»
Между тем «нефтяная граница», как называет это Кимерлинг, открылась на шести участках земли на территории, которая традиционно была территорией ваорани, как внутри, так и за пределами национального парка Ясуни.Она считает, что крайне важно защитить, во-первых, племена, с которыми никто не контактирует, в парке, которые больше всех потеряют, если разведка и добыча нефти разрушат их охотничьи угодья.
По ее словам, без призыва людей, с которыми никто не контактировал, нефтяные скважины разрастутся глубоко внутри Ясуни. Через 10 или 20 лет будет слишком поздно для любого племени, желающего сохранить свою традиционную культуру.
Последняя надежда
Байхуа на баркасе по пути в свою деревню, двухдневное плавание по реке Кононако от Кока
. На въезде в Ясуни Байхуа отдыхает от подготовки своего каноэ к спуску по реке, чтобы посмотреть карту национального парка.Толстым и узловатым охотничьим пальцем он проводит линию с запада на восток через Ясуни, примерно в трети пути вниз от северной окраины парка. «У этого есть линия », — говорит он. Северные части парка были потеряны и больше не подходят для традиционных племен. Но если все к югу от этой линии — около 3000 квадратных миль — останется нетронутым, там будет достаточно тропических лесов для его народа и неконтактных племен, чтобы жить в мире.
Люди Байхуа выжили.Адаптивность — часть их культуры. Когда-то они были обитателями джунглей, сторонившимися реки и ее щедрости — как и по сей день неконтактные племена. Теперь жители Байхуа путешествуют на лодках и, когда кабанов мало, ловят из реки сома и пиранью. Они научились выращивать маниок и подорожник на окраине своей деревни.
Ваорани не делают различия между здоровьем своего народа и здоровьем своего тропического леса, — говорит он мне. Кайманы и тапиры, капибары и туканы — повод для праздника, когда их видят.Подобный трансу общественный танец ваорани исполняется под слова, которые переводятся примерно так: «Это мы, это люди, не контактирующие с ними, мы земля, мы животные». И это то, чем они хотят оставаться.
«Мне все время говорят, что маленькая семья не может защитить большую территорию, — говорит Байхуа, — но у меня есть право защищать свою землю».
onEarth предоставляет отчеты и анализ по экологическим наукам, политике и культуре.