Рассказы 19 века: Лучшие книги XIX-го века

Мир детства XIX — начала XX века. «Книги старого дома» онлайн. Часть первая

В старом Доме, помимо Гостиной, Веранды и Учебного класса, целых семь комнат. В этот раз мы расскажем о четырёх из них — тех, в которых обитают главные члены семьи. А начнём мы нашу прогулку с общего пространства дома, в котором все они собираются каждый вечер и вместе читают, играют и разговаривают.

Статья написана по материалам куратора выставки — Ольги Валентиновны Синицыной.

Гостиная

Гостиная — семейная комната. Здесь были собраны главные семейные истории, семейные предания, семейные реликвии, семейные ценности. На стенах, кроме портретов, — детские рисунки, на которых дома и домики, цветы и птицы, нарисованные маленькими детьми больше 150 лет назад. Мудрые мамы не выбрасывали их, а бережно сохраняли. Многие рисунки вполне могли быть нарисованы сейчас.

В Гостиной есть и очень старые книжки (1794 года), и совсем новые (1915 года), которые нравились всем членам семьи.

Здесь есть книжки, принадлежавшие бабушке последнего царя Николая II, привезённые ею из Германии, и книжка про всё на свете — «Детская тека». В центре находится «Азбука в картинах» Александра Бенуа, которую он издал для своего сына Коли, когда тот был совсем маленьким. И здесь же издание, которое замыкает круг — детский рукописный сборник «Наш журнал», созданный детьми и изданный их родителями, среди которых были 14-летний Коля и его отец Александр Бенуа.

Детская тека или Собрание изображений. С краткими описаниями древняго и новаго света народов, их нравов, одежд и прочаго

Александр Бенуа. Азбука в картинах

Наш журнал

Комната бабушки и дедушки

• Похождения Христиана Христиановича Виольдамура и его Аршета. Соч. В. Луганского [псевд.]. 1844
  Вступление через театр сразу даёт намек на типичность героев и персонажей повести.
• В книжке много иносказаний, ярких метафор, юмора, иронии, временами сарказма. Начиная с названия книги, имён героев и даже шрифтов, которыми набрано название, становится понятно, что каждое слово и каждый знак здесь наполнен смыслом. Торжественный стиль шрифтов даёт нам первый намёк на то, что перед нами серьёзное эпическое произведение, а странные имена сразу заставляют в этом усомниться.
• Прослушивание в семье. У каждого из слушателей своя реакция на игру юного музыканта. Но умилённые родители убедили всех, что он гений.
• Христиан Христианович играет на валторне в ухо своему глухому дяде Этот глухой дядя — один из комических персонажей — сыграет роковую роль в жизни главного героя, украв всё его состояние после смерти родителей. На картинке есть все атрибуты, которые будут главными в их отношениях, — розги и валторна.
• За роялем.
  Аршет подвывает «Друг Аршет» — преданный пёс, которого спас Христиан Христанович, когда того хотели утопить. Он стал его самым близким другом, разделившим все трудности, выпавшие на долю хозяина. Аршет — второй главный герой книги. Мы видим его практически на всех картинках. Его имя тоже значимо: «Аршет» означает по-французски «смычок».
• Даль не скупится на острые, даже гротескные характеристики всех персонажей: родители, боготворящие сына, глухой дядя, шведка Тио с прекрасно переданными нюансами её произношения, стряпчий Иван Иванович… Читатель повести получит огромное удовольствие от тонкого и умного, грустно-ироничного текста, в котором возникают яркие образы, подкрепляемые такими же тонкими, детально продуманными, немного наивными картинками.

 

В Комнате бабушки и дедушки можно было найти старинные издания и нравоучительные рассказы. Героем этой комнаты можно считать очень странную книгу, в которой текст и картинки разного формата. «Похождения Христиана Христиановича Виольдамура и его Ашета», написанная Владимиром Ивановичем Далем под псевдонимом Казак Луганский с иллюстрациями известного художника Сапожникова. Книга-гротеск, но очень правдивая. Отец Александра Бенуа разрешал её смотреть сыну, когда тому было 4 года. Текст он одолеть тогда ещё не мог, а картинки очень любил и писал впоследствии:

Ещё до чтения повестей Гоголя, когда я не имел ещё понятия об его эпохе, во мне, благодаря этой серии картинок, создалось полное представление о гоголевском Петербурге, который был когда-то и „папиным“, когда папа был молодым человеком.

Владимир Иванович Даль. Похождения Христиана Христиановича Виольдамура и его Аршета
Текст Вкладыш с иллюстрациями

 

• Рассказы детей к дедушкиным картинкам
  Издание подготовлено в память о князе Григории Григорьевиче Гагарине, дипломате, общественном деятеле, бывшем вице-президенте Академии художеств. Оно является необычным проявлением дани памяти и уважения человеку, хорошо известному своим пристрастием к византийской иконописи и высокому академическому стилю в живописи.
• Вспоминая Гагарина, его сын с коллегами решили опубликовать детские акварели князя и предложить местным ребятам сочинить к ним короткие рассказы.
• Издание было благотворительным, все средства от его продажи пошли в пользу библиотеки-читальни в Лесном. История книги оказывается непосредственно связанной с малоизвестным эпизодом истории благотворительности, народного образования и социальной истории в России.

Каждая книга в комнате бабушки и дедушки имела особую историю. Например, история «Рассказов детей к дедушкиным картинкам» оказывается непосредственно связанной с малоизвестным эпизодом истории благотворительности, народного образования и социальной истории в России.

Рассказы детей к дедушкиным картинкам

У бабушки с дедушкой собраны старые журналы для детей и первый номер журнала обо всём «Вокруг света». Дедушка любил книги про путешествия и приключения, про далёкие страны, про научные открытия и великие изобретения.

Вокруг света: журнал землеведения, естественных наук, новейших открытий, изобретений и наблюдений

Комната родителей

Несколько страниц из рукописного журнала «Детские голоса» (Москва, 1883—1884)

Папа и мама выросли в 1880-е годы. Они не боятся шутить, острить, допускают право детей на шалости. Приветствуют юмор, воображение и фантазию. Выписывают своим детям журналы с комиксами и непростыми вопросами про современную жизнь. Любят красивые книжки, высокого полиграфического и художественного качества. Знают много языков, читают в оригинале, если нет переводов, любят музыку, театр, путешествия, приключения, науку, современную технику. Они приветствуют научное познание мира и художественное творчество детей. Они выписывают журналы мод для детей, покупают им модную одежду, занимаются с ними театром, фотографией, много путешествуют.

Одна из книг в их комнате — рукописный журнал, издаваемый младшими школьниками одной из московских гимназий. Выходил в течение учебного года. В толстом переплёте 9 номеров (первый номер вышел в количестве восьми экземпляров). Его авторы — дети до 14 лет — писали в этом журнале под псевдонимами.

Детские голоса. Рукописный журнал

• А.  С. Пушкин. Сказка о царе Салтане, о сыне его, славном и могучем богатыре, князе Гвидоне [Салтановиче], и о прекрасной царевне Лебеди. — 1898
• А. С. Пушкин. Сказка о царе Салтане, о сыне его, славном и могучем богатыре, князе Гвидоне [Салтановиче], и о прекрасной царевне Лебеди. — 1898
  Самый драматический момент сказки — оглашение царского указа. Интерьер воссоздан очень тщательно: доспехи на стене, кровать под балдахином и детская колыбелька, изразцовая печь, костюмы. И при этом очень точно передан ужас, потрясение от известия, отчаяние и невозможность поверить: царица прижимает ко рту руки, чтобы не закричать при младенце.
• А. С. Пушкин. Сказка о царе Салтане, о сыне его, славном и могучем богатыре, князе Гвидоне [Салтановиче], и о прекрасной царевне Лебеди.
  — 1898
  Одна из самых сильных в художественном смысле страниц с иллюстрацией и рукописным текстом: «По равнинам окияна едет флот царя Салтана». Белые паруса кораблей собраны в центре листа и создают мощный ритмический цветовой удар.
• Война грибов. Народная сказка. 1889
  Акварельная иллюстрация к сказке Война грибов Елены Поленовой. Хранится в Государственном мемориальном историко-художественном и природном музее-заповеднике В. Д. Поленова. В фондах РГБ хранится чёрно-белое издание. Подробнее о создании книги
• Ай ду-ду! /Рисунки С. В. Малютина. — Москва, ценз. 1899
  Издано в типографии Анатолия Ивановича Мамонтова (1839—1905) — русского издателя, типографа и продавца книг из купеческой династии Мамонтовых.

Для своих детей мама и папа с удовольствием покупали новые книжки-картинки, которые в большом количестве создавали лучшие современные художники из круга Александра Бенуа: Георгий Нарбут, Мстислав Добужинский, Анатолий Неручев, Дмитрий Моор. Они с увлечением следили за тем, как ведущие художники театра, живописцы, декораторы, работали над созданием книг от корешка до виньетки, как это делала Елена Поленова или Сергей Малютин.

Ай ду-ду! (Русские народные сказки, песенки, прибаутки, побасенки).
Рисунки Сергея Малютина

Война грибов. Чёрно-белое издание. Рисунки Елены Поленовой

А. С. Пушкин. Сказка о царе Салтане. Рисунки Сергея Малютина

Комната мальчиков

Маленький гость выставки. Фото: Мария Говтвань, РГБ

Мальчики этого Дома относятся к поколению детей начала XX века. Их детство совпало с настоящим книжным бумом в России и в Европе. Появились не только новые авторы и издательства, но и новые жанры, новые герои и новые технологии. Цветные иллюстрации стали нормой. В книжках для подростков, в журналах и в научно-популярных изданиях вместо гравюр стали появляться фотографии. В научно-популярной литературе стали появляться художественные произведения с научной основой. Принцип «научая забавляй» активно применялся современными авторами. Книжки, написанные с лёгкой иронией и незлым юмором, стали так же востребованы, как книги о подвигах и героях.

Александр Павлович Нечаев. По морю и суше. Географическая хрестоматия для чтения в школе и дома

Скромные подвиги: Рассказы для юношества

Уильям Генри Джилье Кингстон. Среди дикарей и пиратов. Приключения англичан на море и на суше, в Австралии

Дети этого поколения свободно читали на нескольких языках. От бабушки с дедушкой и родителей они получили старые немецкие альманахи с рассказами для детей разного возраста. Рассказы были простые, но с понятным жизненным сюжетом и умеренно-назидательные. Были среди них сборники специально для мальчиков. Единственной сложностью был готический шрифт, на котором печатались практически все немецкие книги. Но так как немецких книг было много, то приходилось учиться их читать — не только понимать слова, но и распознавать причудливо напечатанные буквы.

Rudolph Erich Raspe. Abenteuer und Reisen des Freiherrn von Münchhausen

Gullivers Reisen und Abenteuer im Lande der Zwerge und Riesen

Die Kinderlaube : illustrierte Jugenzeitung in Monatsheften mit Erzählungen, Märchen, Schilderungen, Lebensbeschreibungen, Gedichten u. u.

У мальчиков с папой было много общих увлечений. Они любили играть в деревянных солдатиков. Солдатиков очень любил наш герой-рассказчик Александр Бенуа и его сын Коля, изображенный в «Азбуке» на коне (Лист с буквой «Г»). Считалось, что игра в солдатиков снимает агрессию и, наигравшись в детстве в солдатиков, мальчики вырастают мирными и не воинственными. Деревянные солдатики часто становились героями книг, как, например, в очень необычной книжке-картинке «Война деревянных солдатиков», изданной в 1916 году в разгар Первой мировой войны.

Война деревянных солдатиков. Приключения ирландца Падди и его друга негра Баба-Кибы. Рассказ для детей Дяди Литика

• Война деревянных солдатиков. Приключения ирландца Падди и его друга негра Баба-Кибы. Рассказ для детей Дяди Литика (Петроград, 1916)
  Кто скрывается за псевдонимом «Дядя Литик»? Откуда вдруг появился ирландец? Почему он дружил с негром Баба-Кибой? Почему во главе войска союзников, победивших Кайзера Вильгельма, стоял Наполеон? Про это издание практически ничего достоверно неизвестно. И открытых вопросов о нём много.
• Война деревянных солдатиков. Приключения ирландца Падди и его друга негра Баба-Кибы. Рассказ для детей Дяди Литика (Петроград, 1916)
  Друг ирландца — негр Баба-Киба служил зуавом. Зуавы — это французские колониальные (алжирские) элитные подразделения, имевшие очень экзотическую униформу. Потомки самой заметной части униформы зуавов — шаровары — сегодня пришли в уличную моду в виде штанов с заниженным шагом, широких в верхней части и сужающихся книзу.
• Война деревянных солдатиков. Приключения ирландца Падди и его друга негра Баба-Кибы. Рассказ для детей Дяди Литика (Петроград, 1916)
  На странице 17 Наполеона ставят на спичечный коробок, чтобы он был выше всех. Враги — это Вильгельм, Султан и Франц-Иосиф. Начинается сражение, и в ход идут ещё книжки, чтобы получился мостик, и настольное зеркало, за которым прячется немецкий солдат, стреляющий в Падди.
• Война деревянных солдатиков. Приключения ирландца Падди и его друга негра Баба-Кибы. Рассказ для детей Дяди Литика (Петроград, 1916)
  На странице 15 появляется генерал Наполеон. Зачем на этой картинке большая толстая книжка? Игра занимает всю комнату, всё идёт в ход. На книжке тоже театр военных действий — тут стоят деревья.
• Страница из книги Александра Бенуа «Азбука в картинах» (Санкт-Петербург, 1904)
  Книжка про самую любимую игру всех мальчишек — в солдатики. Александр Бенуа в детстве очень любил её. В Азбуке на листе с буквой «Г» он изобразил своего сына Колю как генерала на коне, играющего в солдатики в игрушечном городе. А дочь Бенуа играет в сестру милосердия, что тоже было очень популярно среди девочек.

Очень популярными были книжки про приключения мальчиков, превратившихся в крошек и попавших в мир насекомых. Только так, с высоты одинакового роста, можно попытаться понять, как устроен этот загадочный мир со своими законами.

Михаил Васильевич Новорусский. Приключения мальчика меньше пальчика.  Из жизни насекомых

Эразм Маевский. Доктор Мухолапский: Фантастические приключения в мире насекомых

Появлением русского литературного персонажа Мурзилки мы обязаны Анне Хвольсон. В 1898 году она написала книгу «Царство малюток. Приключения Мурзилки и лесных человечков», адаптировав истории Кокса, придумав на основе его рисунков собственные приключения «лесных эльфов-малюток», и дала героям новые имена. Именно в этой повести появились: главный герой Мурзилка, Незнайка, Знайка, Дедко-Бородач, Заячья Губа, доктор Мазь-Перемазь, Чумилка-Ведун, ловкий Скок, охотник Мик, Вертушка, китаец Чи-ка-чи, индеец Ски, Микробка, американец Джон и другие. Все они собраны на титульном листе книжки. В центре — Мурзилка в цилиндре и фраке. Но, оказывается, голова у него пустая. Подробнее об истории этих персонажей

Другим настоящим хобби мальчиков стали комиксы и книжки-картинки про маленьких человечков, названных «мурзилками», и их приключения во главе с главным пустоголовым Мурзилкой. (NB: Он ничего общего не имеет с советским детским журналом «Мурзилка».)

Анна Борисовна Хвольсон. Царство малюток: Приключения Мурзилки и лесных человечков в двадцати семи рассказах

С. Мунд. Новый Мурзилка: Удивит. приключения и странствования маленьких лесных человечков

Комната девочек

Маленькая гостья выставки. Фото: Мария Говтвань, РГБ

В комнате девочек — и книжки для малышек, и подростковый дневник гимназистки. Старшие зачитываются книжками Чарской, но мама с папой это не приветствуют. Они любят новый жанр — школьный роман, любят играть с младшими, им нравятся книжки с весёлыми сказками и красивыми картинками современных художников. Им не очень нравятся книжки нравоучительные с сусальными милыми картинками, которые остались от мамы.

Лидия Алексеевна Чарская. Записки сиротки. Повесть для детей

Безмятежные годы; Первые грёзы: Повесть для юношества в 2 ч

Господа малыши. Книжечка рассказов для самых маленьких детей

Девочка-Робинзон.  Рассказ для маленьких детей

Вера Петровна Желиховская. Розанчик: Волшебная сказка для детей

Neues Mädchenbuch // Новая книга для девочек. Рассказы, стихи, очерки о природе,… Для развлечения и занятий

Когда бабушка была маленькая. Повесть для детей М. Н. Кладо

Девочкам хочется быть сёстрами милосердия гораздо больше, чем просто сочувствовать бедным и обездоленным. Младшие тоже любят лечить кукол. С куклами они играют в то, как они будут обращаться со своими детьми, когда станут взрослыми.

Варвара Павловна Андреевская. Подросточки. Рассказы для девочек В. П. Андреевской

Софья Дестунис. Виновата ли кукла?

Эрнест Сетон-Томпсон. … Из жизни гонимых

Томас Майн-Рид. Пропавшая сестра. Охотничий рассказ из жизни американских обитателей

• Для милых крошек про чёрных кошек. — Москва, 1907
  Фрагмент обложки
  Иллюстрации для книги создал Чарльз Робинсон. Он был не просто иллюстратором, но разрабатывал макет всей книги, включая все самые мелкие детали. Он стал одним из выдающихся книжных дизайнеров.
• Для милых крошек про чёрных кошек. — Москва, 1907
  Иллюстрации выполнил Чарльз Робинсон, которого хорошо знали отечественные издатели как очень яркого представителя стиля модерн.
• Для милых крошек про чёрных кошек. — Москва, 1907
  Чарльз Робинсон в этой книге оказался как автор гораздо важнее Уолтера Коупленда Джеррольда, сочинившего милые, весёлые и незамысловатые тексты. Шутливые стихи Джеррольда дают иллюстратору повод поиграть линиями и силуэтами, продемонстрировать, что может сделать прекрасный книжный дизайнер, имея всего два цвета — чёрный и красный.
• jpg»>Для милых крошек про чёрных кошек. — Москва, 1907
  Изящество и грация кошек не знает себе равных. Чёрные силуэты кошек и котят в самых немыслимых позах населяют все страницы книги. Кошки гуляют по крышам, ездят в карете, катаются на велосипеде, играют на пляже, обедают, учатся писать, гуляют на свежем воздухе, ловят мышей и даже принимают ванну перед сном.
• Kate Greenaway. Am Fenster : in Bildern und Versen. — München, [1880]
  Немецкое издание книжки Кейт Гринуэй «Под окном. В картинках и стихах». Фрагмент обложки
  Кейт Гринуэй — один из наиболее известных британских иллюстраторов детских книг. Сборник сочинённых ею стихов для детей Кейт издала в 1879 году. Это было первое проиллюстрированное ею книжное издание. Книга издавалась стотысячными тиражами, сразу была переведена на немецкий и французский языки.
  Подробнее об истории создания книги
• jpg»>Kate Greenaway. Am Fenster : in Bildern und Versen. — München, [1880]
  Девочка, читающая в саду, в которой очень гармонично сочетается любовь к саду и книге, стала одной из самых популярных листовых картинок.
• Kate Greenaway. Am Fenster : in Bildern und Versen. — München, [1880]
  У Кейт была фотографическая память, которая помогла ей восстановить в деталях увиденные в детстве костюмы и придумать свои. Кейт очень любила детскую моду рубежа XVIII—XIX веков, и её герои одеты в костюмы именно этого периода. Но удивительным образом придуманные ею наряды очень сильно повлияли на вкусы публики и творчество модельеров детской одежды в конце ХIX — начале XX века. Богатые покупатели стали заказывать наряды, изображённые на иллюстрациях к их любимым стихотворениям.
• jpg»>Kate Greenaway. Am Fenster : in Bildern und Versen. — München, [1880]
  Кейт Гринуэй стала первой женщиной-иллюстратором, добившейся мировой известности при жизни. Она одной из первых начала уделять внимание соблюдению своих авторских прав не только на тексты, но и на изображения, так как столкнулась с массовым пиратством. Кейт Гринуэй также стала одной из первых художников, чьи иллюстрации моментально перекочевали в рекламу и на сувениры.

Настоящим украшением комнаты девочек являются две книжки английских авторов — одна на русском «Для милых крошек про чёрных кошек», а другая на немецком — книжка-картинка знаменитой художницы Кейт Гринуэй «Под окном». Обе сделаны выдающимися художниками и по достоинству оценены в России.

Для милых крошек про чёрных кошек

Kate Greenaway. Am Fnster // Кейт Гринуэй. Под окном

Девочки очень любят цветы. Изображения растений есть почти во всех их книжках. Сказка про цветочных фей швейцарского художника Эрнста Крейдольфа позволяет им самим сочинять весёлые истории про цветы и их жизнь, про их бесконечно причудливые формы и характеры, так похожие на людей. Книжки этого художника произвели очень сильное впечатление на Александра Бенуа, что отразилось в его «Азбуке в картинах»: в иллюстрации листа с буквой «М» он изобразил свою дочь.

E. Kreidolf. Der Gartentraum // Эрнст Крейдоль. Сад мечты

• Э. Крейдольф. Сад мечты, новые сказки о цветах (1911) // E. Kreidolf. Der Gartentraum. Neue Blumenmärchen
  Название книги: Der Gartentraum, что в переводе на русский означает «Сад мечты». Стихи и иллюстрации выполнены Конрадом Эрнстом Теофилом Крейдольфом (1863—1956) — швейцарским художником и иллюстратором детских книг, большим выдумщиком и фантазёром.
• Э. Крейдольф. Сад мечты, новые сказки о цветах (1911) // E. Kreidolf. Der Gartentraum. Neue Blumenmärchen
  Зимние цветы — рождественская звезда (пуансетия) и морозник в паре катаются на коньках. Их листья похожи на тёплые жилетки. Они греют друг другу замёрзшие руки.
• Э. Крейдольф. Сад мечты, новые сказки о цветах (1911) // E. Kreidolf. Der Gartentraum. Neue Blumenmärchen
  Пастушья сумка и тысячелистник (по-немецки «овечий пучок»). Коричневое пятно сумки на боку у девочки. Овцы на заднем плане и овчарка дают понять, что эта девочка — пастушка.
  Это особое удовольствие — разгадывать, что за цветы или растения представлены на каждой иллюстрации. Они воспринимаются намного ярче, чем стихи. Художник играет со словами в названиях цветов не только в стихах, но и в картинках.
• Э. Крейдольф. Сад мечты, новые сказки о цветах (1911) // E. Kreidolf. Der Gartentraum. Neue Blumenmärchen
  Аптекарь-мята сомневается, достаточно ли лечебных свойств у живучки ползучей. Подробнее об авторе и его творчестве
• Страница из книги Александра Бенуа «Азбука в картинах» (Санкт-Петербург, 1904)
  С куклами маленькие девочки играют в то, как они будут обращаться со своими детьми, когда станут взрослыми.

---

Вот мы и побывали в гостях у всех главных членов семьи. Но мы не заглянули ещё на Веранду, а ведь там самое веселье — шутки, фокусы и всё для хорошего настроения, в Учебный класс с прописями и наглядными пособиями, в Комнату гувернантки и горничной. Во второй части мы обязательно навестим их.

Перейти ко второй части

Вернуться на главную страницу

Вся русская литература XIX века в 230 карточках • Arzamas

7 августа 2017Литература

От публикации «Слова о полку Игореве» до последнего романа Толстого

Авторы Алина Бодрова, Татьяна Трофимова, Кирилл Головастиков
Иллюстратор Соня Уткина

1800

Публикуется «Слово о полку Игореве»

1801

Юные романтики создают литературное общество

1802

Карамзин смешивает в журнале литературу и политику

1803

Державин уволен с поста министра

1803

Александр I назначает Карамзина придворным историографом

1803

Умирает «молодой гений» Андрей Тургенев

1803

Из русского языка предлагают убрать иностранные слова

1804

Новые стихи Державина никому не нравятся

1805

Жуковский влюбляется в племянницу

1806

Крылов печатает первые басни

1807

Гнедич берется за перевод «Илиады»

1808

Жуковский пишет первую балладу

1809

Выходит первый сборник женщины-поэта

1809

Батюшков создает образцовую сатиру на литературных врагов

1810

Написана песня «Среди долины ровныя…»

1811

Создается литературное общество «Беседа»

1811

Дядя Пушкина пишет поэму о драке в борделе

1811

Открыт Царскосельский лицей

1811

Архаисты готовят общество к войне 1812 года

1812

Создается журнал «Сын отечества»

1812

«Слово о полку Игореве» гибнет при пожаре Москвы

1812

Жуковский пишет патриотический хит

1813

Гнедич переизобретает гекзаметр

1814

В Петербурге открывается Публичная библиотека

1815

Державин благословляет Пушкина

1815

Создается «Арзамас»

1816

Баратынский крадет табакерку

1816

Гнедич и Грибоедов спорят о балладе

1817

Пушкин выпускается из лицея

1817

Жуковский учит будущую императрицу

1817

Выходит авторская книга стихов Батюшкова

1818

Выходит долгожданная «История государства Российского»

1819

Пушкин знакомится с Анной Керн

1820

Пушкина ссылают на Юг за стихи

1820

Выходит «Руслан и Людмила»

1821

В салоне Пономаревой кипит литературная жизнь

1822

Батюшков сходит с ума

1822

Рождается русский байронизм

1823

Пушкин начинает «Евгения Онегина»

1823

Входят в моду литературные альманахи

1824

Кюхельбекер идет против мейнстрима

1824

Выходит «Бахчисарайский фонтан»

1824

Публикуются отрывки из «Горя от ума»

1825

Друзья Пушкина издают свой альманах

1825

Появляется первая частная газета

1825

Арестованы декабристы Рылеев и Кюхельбекер

1826

Выходит первый поэтический сборник Пушкина

1826

Казнен Рылеев

1826

Николай I становится личным цензором Пушкина

1826

Баратынский выпускает свои поэмы

1827

«Любомудры» издают свой журнал

1827

Герцен клянется умереть за счастье народа

1828

Пушкин публикует «У лукоморья дуб зеленый…»

1828

Подросток Лермонтов пишет первые стихи

1828

Гоголь приезжает в Петербург

1829

В Тегеране убит Грибоедов

1829

Опубликован первый русский исторический роман

1829

Выходит главный роман-бестселлер 1820–30-х

1829

Гоголь печатает и сжигает юношескую поэму

1829

В России появляется детская литература

1830

Атака на пушкинский круг писателей

1830

Пушкин издает «Литературную газету»

1830

У Пушкина — Болдинская осень

1830

Печатается первое стихотворение Лермонтова

1831

Умирает Дельвиг

1831

Выходят «Вечера на хуторе близ Диканьки»

1831

Пушкин и Жуковский соревнуются в жанре сказки

1831

В Москве появляется влиятельный философский кружок

1832

Белинский исключен из университета

1832

Журнал «Европеец» запрещен за призыв к революции

1832

Лермонтов пишет «Парус»

1833

Выходит первое полное издание «Евгения Онегина»

1833

Тютчев публикует «Silentium!»

1834

Выходит первый журнал для массового читателя

1834

Белинский пытается создать литературный канон

1834

Лермонтов пишет непристойные юнкерские поэмы

1834

Печатается сказка «Конек-Горбунок»

1834

За критику патриотической пьесы закрывают журнал

1835

Московские интеллектуалы издают свой журнал

1835

Шеншин становится Фетом

1835

Гоголь издает «Арабески»

1836

Пушкин воздвигает себе «нерукотворный памятник»

1836

Из-за Чаадаева закрывают журнал

1836

Премьера «Ревизора» Гоголя

1836

Пушкин печатает «Капитанскую дочку» в собственном журнале

1836

К кавалерист-девице Дуровой приходит слава

1837

На дуэли смертельно ранен Пушкин

1837

«Смерть поэта» приносит Лермонтову известность

1837

Заявляют о себе женщины-прозаики

1838

Крылова чествуют за вклад в литературу

1839

Краевский и Белинский создают влиятельный журнал

1839

Рождается славянофильство

1840

Лермонтов становится звездой

1840

Выходят первые сборники Некрасова и Фета

1841

Славянофилы издают свой журнал

1841

Лермонтов убит на дуэли

1842

Жуковский берется за перевод «Одиссеи»

1842

Гоголь публикует «Мертвые души» и повести

1842

Выходят «Сумерки» Баратынского

1842

Достоевский становится плохим инженером

1843

Тургенев знакомится с Виардо

1844

Тютчев оказывается славянофилом

1845

Белинский канонизирует Пушкина

1845

Возникает «натуральная школа»

1846

Достоевского объявляют «новым Гоголем»

1847

Толстого отчисляют из университета

1847

Поэтесса Ростопчина вызывает политический скандал

1847

Толстой заводит дневник

1847

Белинский проклинает позднего Гоголя

1847

Некрасов делает «Современник» успешным

1847

Первый роман Гончарова становится хитом

1847

Тургенев создает образцовый очерк

1847

Герцен ставит вопрос «Кто виноват?»

1848

Умирает Белинский

1848

Салтыкова-Щедрина ссылают за повесть

1849

Выходит «Сон Обломова»

1849

Островский пишет первую комедию

1849

Придуман термин «реализм»

1850

Достоевского едва не расстреливают

1850

Некрасов воскрешает Тютчева

1850

Островский становится любимым автором купцов

1850

Фет пишет свое самое знаменитое стихотворение

1851

Революционер Бакунин посажен в тюрьму

1851

Гибнет семья Герцена

1852

Гоголь сжигает «Мертвые души» и умирает

1852

Лев Толстой дебютирует в литературе

1852

Выходят «Записки охотника» Тургенева

1852

Гончаров едет в кругосветку

1852

Тургенева арестовывают за некролог Гоголю

1852

Герцен начинает «Былое и думы»

1853

Островский производит революцию в театре

1854

Выходит первый сборник Тютчева

1854

Герасим топит Муму

1854

Проигравшийся в карты Толстой продает дом в Ясной Поляне

1854

Появляется Козьма Прутков

1854

Сухово-Кобылина обвиняют в убийстве любовницы

1855

«Севастопольские рассказы» Толстого шокируют публику

1855

Чернышевский делает литературу «учебником жизни»

1855

Выходит первая биография Пушкина

1856

Писателей отправляют в экспедицию по России

1856

Начинает издаваться журнал «Русский вестник»

1856

Появляется первая «тургеневская девушка»

1856

Некрасов заставляет поэта стать гражданином

1856

Чиновник Салтыков-Щедрин пишет сатиру на чиновников

1857

Герцен в Лондоне издает газету о России

1857

Достоевский помилован

1858

Тургенев провоцирует спор о русском характере

1859

Пушкина объявляют «нашим всем»

1859

Тургенев крадет сюжет у Гончарова

1859

Публикуется «Обломов»

1860

Массово публикуются юношеские стихи Лермонтова

1860

Героиня Островского становится «лучом света в темном царстве»

1860

Фет становится помещиком

1860

Гончаров обвиняет Тургенева в плагиате

1860

Главные звезды ссорятся с журналом «Современник»

1861

Феминистский скандал в журнале «Век»

1861

Даль начинает публиковать свой словарь

1861

Толстой и Тургенев едва не стреляются на дуэли

1861

Помяловский — новая звезда

1861

Народный поэт Некрасов покупает роскошное имение

1861

Бакунин бежит из ссылки

1861

Главный критик страны умирает в 25 лет

1862

Выходят «Отцы и дети»

1862

Лев Толстой женится

1863

Чернышевский ставит второй проклятый вопрос

1863

Тургенев уезжает в Баден-Баден

1864

Достоевский отвечает на утопию Чернышевского

1865

Писарев: Пушкин нам не нужен

1865

Лев Толстой начинает публиковать «Войну и мир»

1865

Выходит «Леди Макбет Мценского уезда»

1865

Достоевский проигрывается в казино

1866

Некрасов ставит вопрос «Кому на Руси жить хорошо?»

1866

Публикуется «Преступление и наказание»

1866

Цензура атакует журналы

1866

Рождается мем «Умом Россию не понять»

1867

Читатели охладевают к Тургеневу

1867

Достоевский женится на стенографистке

1868

Выходит роман «Идиот»

1868

Алексей Толстой пишет смешную историю России в стихах

1869

Публикуется «Обрыв» Гончарова

1869

Лев Толстой испытывает «арзамасский ужас»

1869

Писемский создает портрет поколения «отцов»

1870

Щедрин завершает летопись города Глупова

1871

Выходит антиреволюционный роман «Бесы»

1872

Лесков пишет «русский эпос»

1872

Толстой просвещает народ «Азбукой»

1873

Умирает Тютчев

1873

Фет возвращает себе дворянство

1874

Тургенев обедает с Флобером и Золя

1875

Салтыков-Щедрин пишет нетипичный шедевр

1875

Публикуется «Анна Каренина»

1876

Тургенев предсказывает провал народничества

1877

Дебют Гаршина шокирует читателей

1877

Умирает Николай Некрасов

1878

Гончаров пишет мемуары о ссоре с Тургеневым

1878

В литературу приходят народники

1879

Толстой становится пророком

1880

Чехов пишет первые смешные рассказы

1880

Гаршин заступается за террориста

1880

Достоевский открывает памятник Пушкину

1881

Умирают Достоевский и Александр II

1881

Лесков в «Левше» изобретает свой стиль

1882

Тургенев: единственная надежда России — это русский язык

1883

Выходит последний сборник Фета

1883

Завершается проект «Козьма Прутков»

1884

Толстой спрашивает: «В чем моя вера?»

1885

Открывается народнический журнал, который потом станет декадентским

1885

Короленко становится главным писателем-народником

1886

Выходит «Смерть Ивана Ильича»

1887

Ставят первую пьесу Чехова

1887

Умирает Надсон

1888

Чехов перестает писать по рассказу в три дня

1888

Чехов награжден главной литературной премией

1889

Гиппиус и Мережковский женятся

1890

«Крейцерова соната»: Толстой против секса

1890

Чехов едет на Сахалин изучать жизнь каторжников

1890

Бальмонт совершает попытку самоубийства

1891

Умирает Иван Гончаров

1892

Умирает Афанасий Фет

1892

Чехов обустраивает Мелихово

1892

Мережковский выпускает манифесты символизма

1892

Придуман псевдоним Максим Горький

1893

Напечатан первый рассказ Бунина

1894

Появляются «Русские символисты»

1895

Выходит первый декадентский роман

1895

Появляется мем «Рожденный ползать — летать не может!»

1896

Толстой пишет «Хаджи-Мурата»

1897

Толстой выступает против искусства

1898

«Чайка» Станиславского становится хитом

1899

Выходит последний роман Толстого

таблицы-шпаргалки для тех, кто готовится к экзамену, или хочет разбираться в теме

 

Весь XIX век в одной таблице

От Наполеона до возрождения Олимпийских игр: главные события, герои и идеи в синхронной таблице по истории

 

Философия Просвещения в одной таблице

Главные идеи и герои европейского, американского и русского Просвещения

 

XX век: все главные стили живописи в одной таблице

Раскладываем все по полочкам: от фовизма до концептуализма

 

Русь, Запад, Восток: 10 веков в одной таблице

От Рюрика до Робеспьера — синхронная таблица по мировой истории

 

Определитель архитектурных стилей

От древнегреческой до экоархитектуры: все главные направления в одной таблице

 

Средневековая литература: главные книги в одной таблице

«Беовульф», Данте, «Эдда», трубадуры и другие

Черти, заставляющие плясать до упаду: русская мистика XIX века

В XIX веке к теме потустороннего обращались не только известные нам классики, но и многие другие авторы, которых помнят уже только литературоведы. Мы собрали 5 остросюжетных рассказов как раз таких писателей: здесь и марийский фольклор, и бесы, переодетые в казаков, и страстная любовь до гроба.

Надежда Дурова. «Серный ключ»

Надежда Андреевна Дурова осталась в русской истории как «кавалерист-девица» — она была первой женщиной, ставшей офицером в русской армии. А еще как даровитая писательница, чей талант ценил, например, Пушкин. Одно из наиболее самобытных ее произведений — рассказ «Серный ключ», основанный на сюжете черемисской (устаревшее название марийской) мифологии.

Надежда Дурова (1783–1866). Портрет Александра Брюллова. Источник: издание книгопродавца А. Смирдина «Сто русских литераторов» / wikimedia.org

Молодой ротмистр Л. в отпуске встречает свою знакомую, госпожу Лязовецкую, и узнает от нее одну трагическую историю. Проходя лечение на серных водах близ черемисской деревни, Лязовецкая заметила прекрасную девушку, остервенело моющую в ручье свои волосы. Поняв, что та не в себе, она решила выяснить у местных крестьян причину ее помешательства. Ей поведали, что девушку зовут Зеила и она была влюблена в парня из соседней деревни по имени Дукмор, с которым они проводили много времени вместе. Однажды в лесу появился Керемет — злой дух из марийских легенд, обратившийся медведем и наводивший ужас на окрестных жителей. Дукмор решил в одиночку побороть Керемета и спасти родную деревню. В итоге юноша сразил-таки страшного зверя, но и сам погиб в отчаянной схватке. Убитая горем Зеила нашла бездыханное тело Дукмора и, охваченная безумием, принялась вытирать его кровь копной своих волос. С тех пор она тщетно пыталась отмыть волосы от крови возлюбленного, которая ей постоянно мерещилась.

«Зеила берет ведра и идет на ключ <…> стоит неподвижно на одном месте, устремя глаза в глубь рощи; ужас рисуется в глазах ее, вскрикнув пронзительно, бежит <…> прямо в лес, где лежало тело Дукмора, бросается на землю, стонет, мечется, наконец садится на берегу ручья, опускает в него свои волосы и моет их тщательно».

«Серный ключ» интересен прежде всего обращением к фольклорной теме, да еще и не самой очевидной. В годы написания рассказа в европейской литературе установилась мода на все экзотическое — чаще всего на восточную или африканскую тематику. Для русского же читателя в диковинку были черемисы, — хотя к моменту вышеописанных событий они уже многие века жили в составе Российского государства.

В рассказе приезжие воспринимают черемисов варварами. Лязовецкая говорит про них так: «Все усилия наших священников и правительства не могут истребить совершенно дух идолопоклонства в народе. <…> Все они имеют в нравах свирепость диких народов». Рассказчица и слушатель проникаются глубоким сочувствием к судьбе двух влюбленных, но едва ли перестают считать их дикарями с неподвластной просвещенным европейцам логикой. Такой колониальный взгляд был совершенно обыденным для XIX столетия, когда даже крестьяне русского происхождения воспринимались полудиким народом, недалеко ушедшим в своем развитии от язычников черемисов. Описанная здесь ситуация напоминает ставший популярным в XX веке хоррор-сюжет о беспечных туристах, которые попадают в отдаленную глубинку и сталкиваются с кровавым языческим культом.

Александр Бестужев-Марлинский. «Кровь за кровь»

«Кровь за кровь» тоже начинается как услышанная от кого-то быль. Алекснадр Александрович Бестужев-Марлинский пишет во вступлении, что эту историю ему поведали во время военной службы в районе Нарвы, когда он увидел развалины древнего прибалтийского замка и заинтересовался связанной с ним легендой.

В средневековые времена в неком замке обитал барон Бруно, жестокий разбойник, державший в ужасе все окрестные земли. У него на попечении жил племянник Регинальд, который собирался жениться на Луизе, дочери другого барона. Так случилось, что Бруно задумал сделать ее своей женой и немедля осуществил свой план, но Луиза, выданная замуж насильно, не забыла своего прежнего возлюбленного. Однажды, возвращаясь с набега, Бруно застал молодых людей вместе и в бешенстве кинулся на племянника. Регинальд, однако, поборол дядюшку, привязал его к дереву и застрелил из лука. Счастливая жизнь влюбленных, впрочем, продлилась недолго — скоро их настигла расплата за совершенное убийство.

Александр Бестужев-Марлинский (1797–1837). Гравюра Георгия Грачева / wikimedia.org

Бестужев-Марлинский использовал здесь некоторые расхожие штампы, присущие романтической литературе. Барон Бруно мало того, что подлец и живодер, так еще знается с нечистой силой и богохульствует. Тут на ум приходит реальный французский военачальник Жиль де Ре (1405–1440), ставший обобщенным стереотипом жестокого средневекового аристократа (по одной из версий, именно с него был списан образ Синей Бороды). Регинальд изначально представляется хорошим малым, но постепенно, под влиянием дяди «темнеет» и участвует в разбоях, внутренне продолжая ненавидеть своего родственника. Есть тут и другие характерные для романтизма детали: гадалка, предсказывающая скорую гибель главному герою, или черный всадник — живое воплощение мести.

Маститые критики XIX века ругали Бестужева-Марлинского за оторванность от жизни и гипертрофированность образов. В те годы был запрос на реалистическую литературу, основу для расцвета которой заложили Пушкин и Гоголь, — поэтому творчество молодого последователя Байрона, оказалось невостребованным. Его достоинства в другом: в убедительной стилизации под старинные предания и ярких готических образах. К тому же, невзирая на обилие клише, «Кровь за кровь» остается захватывающим остросюжетным рассказом, интрига в котором не спадает до самой развязки — хоть кино снимай.

Михаил Загоскин. «Нежданные гости»

Михаил Николаевич Загоскин, подобно Бестужеву-Марлинскому, был популярен при жизни, но со временем оказался забыт, хотя рассказы его написаны живым языком с характерным чувством юмора.

Нежданные гости — это черти, которые явились во сне престарелому дворянину Кольчугину в образе проезжих казаков. Старика, однако, настораживает, что те не крестятся на иконы, когда входят в помещение, да и то, как они себя начинают вести, ошеломляет хозяина. Их речи и выходки настолько не вяжутся с распространенным тогда мнением о казаках, что Кольчугин воспринимает происходящее каким-то недоразумением, ведь не могут же они, в самом деле, так богохульствовать и паясничать!

Михаил Загоскин (1789–1852). Художник Василий Тропинин. Источник: wikimedia.org

Однако по мере того, как хозяин пьянеет, все гости кажутся ему все более симпатичными и забавными. Это продолжается до тех пор, пока их поведение не становится совсем уж устрашающим, а шутки — жестокими. Только тогда Кольчугин догадывается, кто пожаловал к нему в гости. В конце концов бесы заставляют несчастного танцевать, да так, что тот не может сопротивляться: ноги сами пускаются в пляс. Преподав урок старику, который сомневался в могуществе темных сил, бесы исчезают, а тот остается в смятении: приснилось ему все это или было наяву. 

«…Вместо четырех <…> людей, стояли вокруг четыре пугала такого огромного роста, что когда они вытягивались, то от их голов трещал потолок в комнате. Лица их не переменились, но только сделались еще безобразнее». 

Главному герою Загоскина довелось пережить нечто похожее на осознанный сон. В литературе XX столетия аналогичные феномены подробно описывал Карлос Кастанеда. Черти, явившиеся господину Кольчугину, действуют почти так же, как неорганические существа, о которых говорил герой Кастанеды дон Хуан. Для Кольчугина же явление чертей едва ли было трансгрессивным опытом, как это может восприниматься современным читателем. Во времена написания рассказа единственная возможная мораль произошедшего с пожилым аристократом сводилась к недостатку его веры, за что он и был наказан. 

Николай Мельгунов. «Кто же он?»

«Кто же он?» — фантасмагорическая повесть Николая Александровича Мельгунова, ученика Кюхельбекера, написанная под явным влиянием Байрона, что было тогда распространенным явлением. Описанные здесь события происходят по большей части в доме семьи Линдиных, московских аристократов, которые готовят домашнюю постановку «Горя от ума». Дочь главы семьи Глафира пребывает в глубокой печали с тех пор как год назад умер ее тайный воздыхатель, о симпатиях которого она узнала уже только после смерти. На очередной репетиции появляется некто Вашиадан, представившийся давним знакомым Петра Андреича, отца Глафиры — но девушка начинает подозревать, что он как-то связан с ее умершим поклонником.

Николай Мельгунов (1804–1867). Работа неизвестного художника. Источник: wikimedia.org

С самого начала он вводит в заблуждение всю семью Линдиных, а в последних главах повести и вовсе показывает всю мощь своих темных способностей. То, что изначально воспринимается как цепь фатальных совпадений, оказывается чужой злой волей. В итоге никто не может толком объяснить, был ли зловещий незнакомец человеком или нечистью (собственно, отсюда и название повести).

«Блеснул огонек; светлая точка расширяется понемногу, образует шар, и он в мгновение бежит пожаром по лесу. Треск, гул, грохот оглушают воздух, все колеблется, сам ад пирует на земле. Но шар, подобно луне, поднимается величаво из-за облаков дыма; вдруг взвился он высоко и с треском распался на части».

В повести сатирически обыгрывались нравы высшего света тех времен. Грибоедовское «Горе от ума» для них — оскорбление нравов и попрание христианских ценностей. Почтенные тетушки видят в пьесе злонамеренную попытку унизить Москву и ее жителей. Это один из примеров, где мы видим, как выдающееся произведение русской литературы воспринималось самими современниками: «Горе от ума» было написано в начале 1820-х, а «Кто же он?» — в 1831-м.

Александр Вельтман. «Иоланда»

Рассказ «Иоланда» отличается от вышеупомянутых текстов двумя особенностями: отсутствием повествователя и местом действия — события здесь происходят в средневековой Франции, в то время как остальные рассказы связаны с Россией.

В июле 1315 года к скульптору Гюи Бертрану пожаловал незнакомец, предложивший ему крупную сумму денег за исполнение восковой фигуры девушки на основе ее портрета. Гюи заподозрил колдовской умысел в этом заказе, однако же согласился, не подозревая, какие последствия это повлечет. Александр Фомич Вельтман разворачивает несколько сюжетных линий (которые пересекаются только в самом конце) и до последнего заставляет читателя строить догадки насчет развязки.

Александр Вельтман (1800–1870). Портрет из издания книгопродавца А. Смирдина «Сто русских литераторов» / wikimedia.org

Важнейшая роль в сюжете отведена инквизиции — могущественному институту средневекового общества, который лучше всего передает дух того времени. Авторы XIX столетия вообще проявляли большой интерес к Средним векам, этот период более всего отвечал духу романтизма. Например, «Иоланда» во многом напоминает роман французского писателя Жориса-Карла Гюисманса «Бездна» (1891), где главным героем выступает уже упоминавшийся Жиль де Ре, ставший целым архетипом в европейской культуре. 

Подобно другим писателям-романтикам, у Вельтмана не было цели реалистично передать эмоции и мотивацию действующих лиц. Все они описаны весьма условно, но при этом обладают характерными для жанра повышенной чувствительностью и экзальтацией. Гораздо важнее ему было в подробностях воссоздать описываемое время (вообще путешествия во времени были излюбленным сюжетом Вельтмана, он даже написал целый роман про пришельца из будущего в эпоху Александра Македонского — «Предки Калимероса. Александр Филиппович Македонский»). В итоге «Иоланда», может, и уступает творениям Мельгунова и Загоскина в остросюжетности, но публикой XIX столетия воспринималась как неплохой экскурс в средневековую Францию — эту функцию, кстати, рассказ неплохо выполняет и поныне.

Л. Толстой, И.Бунин. Г. Иванов и др.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

РАССКАЗ В СИСТЕМЕ ЖАНРОВ

НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ

В истории не только русской, но и мировой литературы постоянно происходившая смена жанров завершалась установлением на какое-то время «деспотического» господства одного из них (будь то лирика, драма, роман, повесть или публицистика).

В конце XIX — начале XX века ведущее положение в русской литературе занял малый жанр: очерк, рассказ и повесть.

Современники, критики и писатели, одни раньше, другие позже, соглашаясь и протестуя, были вынуждены признать этот факт. Многие из них усматривали здесь влияние моды, пришедшей к нам с Запада. Утвердилась и точка зрения, согласно которой «засилье» малого жанра, вытеснившего большие эпические формы, — явление нежелательное, своего рода показатель неблагополучия в жизни и литературе, симптом общего кризиса. Пройдет, однако, немного времени, и Н. К. Михайловский (это он одним из первых заговорил о «нежелательности» и «неблагополучии») вынужден будет признать не только ведущее положение малого жанра, но и «законность» происшедшей замены романа рассказом. «Форма небольших рассказов ныне в большой моде, — писал критик. — Не проходит месяца, чтобы на книжном рынке не появилось несколько томиков «Рассказов», «Очерков и рассказов», «Маленьких рассказов»… В огромном большинстве случаев все это не возвышается над уровнем посредственности. Но самая форма, призванная, по-видимому, заменить собою старый роман, конечно, вполне законна»[1].

«Законность» происшедшей смены жанров отныне, как правило, не станет подвергаться сомнению, ее признают и критики, и писатели последующих десятилетий. Спорным останется (и по сей день остается) вопрос о роли, которую сыграл жанр рассказа в конце XIX — начале XX века, о месте и значении его в историко-литературном процессе. Вновь и вновь одни критики станут связывать «возвышение» малых форм с «раздробленностью» материала «переходного времени», а развитие этого жанра рассматривать как подготовку к будущим успехам романистов, другие же, напротив, будут придерживаться мнения, что достижения его обусловлены тем, что он подвел итоги романического исследования жизни.

Давно замечено, что все существенные изменения в развитии литературы (идет ли речь о смене направлений, художественного метода или смене жанров) бывают вызваны и продиктованы изменениями в самых основах жизни, тем духом, «давлением времени», в каждом конкретном случае неповторимо своеобразном, который характерен для того или другого исторического периода.

«Направлением в литературе, — писал К. Полевой, — называем мы то, часто невидимое для современников, внутреннее стремление литературы, которое дает характер всем, или, по крайней мере, весьма многим произведениям ее в известное, данное время. Оно всегда есть и бывает почти всегда независимо от усилий частных. Основанием его, в обширном смысле, бывает идея современной эпохи или направление целого народа. Будучи выражением общества, литература и независима как общество… Покуда литература какая-либо должна выражать предназначенную ей идею, до тех пор тщетны усилия совратить ее с пути. Напротив, после, когда кончился период одного направления, когда выражена предназначенная идея, тогда, часто случается, что первый могучий смельчак указывает литературе направление новое»[2].

Критик, как видим, устанавливает прямую связь развития литературы, направления и даже отдельных произведений с господствующей идеей современной эпохи (или, скажем, с философской концепцией времени). И вместе с тем К. Полевой говорит об известной автономности литературного процесса, о том, собственно, что он совершается в соответствии со своими особыми, внутрилитературными законами и закономерностями.

Эпоха 80-х годов, с которой долгое время обычно связывали начало кризиса реализма и как следствие — «упразднение» больших эпических форм и возвышение малых, эта эпоха безвременья не могла, конечно, не сказаться на развитии всех сфер общественной жизни, в том числе и на литературе. Однако, характеризуя данную эпоху, нельзя забывать о том, что она стала «временем растущей критической мысли»[3].

«…Ходячий взгляд на эпоху 80-х годов, исключительно как на время беспросветного застоя и реакции, — писал Д. Н. Овсянико-Куликовский, — не выдерживает критики. Реакция, конечно, была и свое пагубное дело делала, но вместе с тем в настроении, в воззрениях и в психике мыслящей части общества происходило брожение и назревали значительные перемены. Смысл этих перемен был неясен, он стал уясняться в 90-х годах». [4]

Не раз отмечалось, что для 80 — 90-х годов в высшей степени показателен интерес к гносеологической проблематике, когда творческое внимание сосредоточено не на итогах умственной деятельности, а на процессе познания, ведущем к получению выводов. Именно эта эпоха создавала наилучшие условия для переоценок устаревших взглядов и теорий, для возникновения новых концепций.

В годы, последовавшие за крестьянской реформой, в литературе, социологии и философии заметно обостряется интерес к личности человека, к проблемам нравственности, этики, права и морали.

Многие критики и писатели тех лет, и в частности один из наиболее чутких к злобе дня — Ф. М. Достоевский, отмечали усилившееся в обществе стремление к «обособлению», индивидуализму, к пересмотру и переоценке ценностей и поискам как новой «общей идеи», так и «своей» веры, истины и идеала. Эти напряженнейшие поиски нередко так и оставались только поисками, «дорогой никуда», что порождало особую атмосферу трагической безысходности и пессимизма. Размышляя над тем, чем была вызвана (особенно среди молодежи) эпидемия самоубийств, Достоевский приходит к выводу, что «в большинстве, в целом, прямо или косвенно, эти самоубийцы покончили с собой из-за одной и той же духовной болезни — от отсутствия высшей идеи существования в душе их»[5].

Сходные мысли высказывают публицисты, философы, ученые-естественники. Почти все они так или иначе говорят в этой связи о последствиях крестьянской реформы, о становлении и прогрессе буржуазных отношений, а также об успехах и достижениях науки и техники, которыми ознаменовался уходящий век и которые несомненно сказались во всех сферах общественной жизни, будь то политика, литература, проблемы нравственности, культура в целом, и не могли не привести к весьма ощутимым переменам в уровне понимания жизни и ее стиля.

Воздействие этих открытий не было однозначным. В одних случаях оно приводило к позитивизму, а в других — к оживлению интереса к идеалистической философии (что было своего рода реакцией на прямолинейность и крайности воззрений позитивистов).

Эта «крутая ломка» будет способствовать преодолению «старых» понятий и положений «классической» философии, и прежде всего — односторонне рационалистической гносеологии. В связи с этим начинает складываться антиреалистическое восприятие мира и человека. «Основание всей человеческой жизнедеятельности ищется теперь отнюдь не в разуме, а в неких безличных силах человеческой природы — воле, стремлении, жизненном порыве» [6].

Все эти процессы отразились в современной литературе, с ними было связано (но отнюдь не прямо и непосредственно) и видоизменение жанров, вытеснение больших форм повествования малыми. Некоторые критики тех лет отмечали эти тенденции. «Центр тяжести в психике человеческой для людей 60-х годов, — писал Д. Овсянико-Куликовский, — помешался в области мысли, понятий, идей, миросозерцания. Для людей 70 — 80-х годов он передвинулся в другую область — наследственности, исторически сложившихся навыков, чувств и настроений, вообще — той сферы духа, которую можно назвать иррациональною» [7].

Одна из причин того, что современники рубежа веков не сразу признали ведущее положение малых жанров, была в том, что в эти годы, как и прежде, роман продолжал находиться в сфере читателе с кого внимания (один за другим выходили романы Боборыкин, Мамина-Сибиряка, Вас. Немировича-Данченко, Шеллера-Михайлова и др.). Устойчивым было и мнение читателей, которые именно с этим и только с этим жанром связывали будущие достижения русской литературы.

И при всем том, чем дальше, тем с большей силой и остротой внимание читающей аудитории (и в России и за границей) станут привлекать проблемы, которые поставят в своих произведениях не романисты, а очеркисты, авторы рассказов и повестей.

Одни из критиков полагали, что подобная ситуация возникла потому, что писатели порвали с лучшими традициями предшествующих романистов. Другие, напротив, считали, что следовало говорить не об отрицании традиций, а о нетворческом использовании их И действительно, значительно чаще в этот период приходилось встречаться с романистами, которые, при всей их чуткости к злободневности, были в основном лишь добросовестными учениками предшественников. Это касалось и романной техники, и, главное, воззрений на мир и человека, уровня понимания его характера и системы взаимосвязи его с действительностью. В большинстве своем эти беллетристы, условно говоря, равнялись на тип романа, который принято называть «тургеневским» (примечательно, что новаторские поиски и открытия таких романистов, как Достоевский и Толстой, остались вне их внимания).

Характеризуя типологические черты такого романа, указывает обычно на то, что он был возможен и обязателен при вполне определенной концепции личности, которая восходила к гегелевскому пониманию человека (человек – «верховный носитель общественных условий»).

Разделяя эту, уже пережившую себя концепцию, романисты, естественно, не смогли проложить новых путей в познании действительности, как не смогли они существенным образом обогатить и жанр романа. Ибо справедливо полагают, что жанр и его судьбы находятся в зависимости от новых открытий в самом понимании человека и его отношений с миром, от того, насколько своевременно и глубоко тот или иной жанр способен откликнуться на те плодотворные тенденции, которые связаны с кардинальными изменениями в жизни и концепции личности. Если же продолжает господствовать ставшая привычной для читателя и писателя концепция личности, хотя современная жизнь ставит вопросы о принципиально ином ее понимании, тогда наступает кризис жанра при парадоксальном количественном его превосходстве и кажущемся процветании, что и наблюдалось в истории русского романа в конце XIX века [8].

Новый ключ к истинному постижению жизни в создавшейся исторической обстановке смогли найти авторы малых эпических жанров. И прежде всего потому, что общая направленность их художественного поиска как нельзя лучше соответствовала основным тенденциям культурного и общественного развития, актуальным задачам социологии и философии, развитию наук специальных.

В конце XIX — начале XX века был совершен целый ряд открытий в области физиологии, психологии, физики, астронавтики, в связи с которыми стали говорить о подлинном перевороте, и не только в научных знаниях. Существенно иным предстал мир в целом, «человеческое сознание вступило в новую фазу своего развития… Человек почувствовал себя во власти сил и природных, и исторических одновременно» [9].

Все эти веяния, достижения и открытия в той или иной степени оказали свое воздействие на современную литературу. Качественно изменилась эстетика реализма, «само художественное мышление»[10]. Весьма чуткими ко всему новому оказались создатели малых форм.

Речь идет о новых путях, которые открывают писатели-новеллисты в исследовании действительности. В первую очередь это углубление психологизма, дальнейшее усовершенствование приемов и принципов анализа заповедных, еще не познанных тайн человеческой души, повышенный интерес к подчеркнуто «биологическим» (на грани биологии и психологии), частным и — одновременно — коренным ситуациям человеческого бытия, к тому, что Гете называл «обобщающей неповторимостью случая».

И неудивительно, конечно, что на грани веков одной из центральных фигур становится «реформатор русской прозы» Чехов. Известно, что он высоко ценил труд ученых (он не раз подчеркивал: «… занятия медицинскими науками имели серьезное влияние на мою литературную деятельность»). Чехов с неизменной иронией критиковал все шаблонное и рутинное: и неуважительное отношение ряда писателей к науке, и нетворческое отношение их к традициям, воззрения на человека, восходившие и к позитивистско-рационалистической и к идеалистической философии. Именно научная точка зрения стала в творческом методе Чехова одной из главных формообразующих идей.

Как уже отмечалось, динамика литературного процесса, постоянно происходящая смена направлений и отдельных жанров бывают обусловлены не только ведущими идеями и концепциями времени, но и логикой развития тех «автономных», глубоко внутренних закономерностей, которые следует искать в недрах самой литературы.

Своеобразным переходным периодом от «старых» форм к «новым» были 1860 — 1870-е годы, когда в литературу пришли такие писатели, как Г. Успенский и Н. Успенский, В. Слепцов, А. Левитов, Ф. Решетников. Они, по словам Н. К. Михайловского, «нанесли оскорбление действием всем традиционным, привычным формам беллетристики)», поскольку не только обратились к новым проблемам, героям и конфликтам, но еще и ввели в литературный обиход «недосказанные рассказы, незавершенные сценки, начала без конца и концы без начала, беглые отметки, еле очерченные лица»[11].

Успехи, которых добиваются в эти годы писатели-очеркисты, связаны с тем, что они новаторски сумели освоить богатый опыт пред­шествующей художественной литературы. В свою очередь и очерк 70 — 80-х годов отдает свои достижения другим жанрам, и в частности рассказу и повести — жанрам, в которых новое понимание личности проявилось с наибольшей полнотой. Об этом свидетельствует не только тот факт, что многие писатели рубежа веков постоянно об­ращаются к очерку (и нередко — дебютируют произведениями этого жанра), но и то, что в их творчестве мы находим весьма своеобразное в каждом данном случае сочетание этих двух, как, впрочем, и некоторых других жанров.

Несомненна плодотворность такого внутрижанрового «скрещения»: жанр рассказа усваивает документальную точность (или предрасположенность к ней), присущую очерку, свойственный ему исследовательский подход к материалу, а также стремление вынести общественно актуальные вопросы на суд читателей. Отныне писатель – рассказчик (будь то Гаршин, Короленко, М. Горький или Л. Андреев) не станет ограничиваться изображением сцен, характеров, переживаний, а выступит в роли философа-социолога, нередко прямо высказывающего свои мысли и соображения. Иначе говоря, поэтика очерка, активно вторгнувшаяся в структуру рассказа, разнообразила формы малого прозаического жанра. Это было еще одним шагом к утверждению в русской новеллистике «свободного повествования», которое ориентировалось на большее сближение сюжета рассказа с действительным движением жизни [12].

В соответствии с требованиями времени (и в полемике со «старым» романом) авторы малых жанров станут избегать излишне развернутой и жесткой детерминированности в изображении характера героев, той детерминированности, которая восходила к устаревшему взгляду на личность. Речь идет о таком понимании личности, когда она рассматривается лишь как итог, как некий общий результат социальных влияний, когда не принимают во внимание тот существенный факт, что личность не есть нечто неизменное, что она «формируется в процессах, перестраивающих и личность, и социальные обстоятельства»[13].

В атмосфере заметно обострившихся и усложнившихся духовных исканий создаются благоприятные условия для дальнейшего развития и совершенствования приемов и принципов психологического анализа. И приоритет здесь также был на стороне авторов малых форм. К этому располагала специфика структуры этого жанра, его возможности, особая его избирательность. Все компоненты его, весь его, так сказать, «инструментарий» был нацелен на изображение процессов внутренней жизни человека, быта его души. Художественные открытия, которыми обогатят литературу авторы малых жанров, будут, кроме того, свидетельствовать о подлинно творческом отношении их к традициям, и прежде всего таких писателей, как Пушкин, Достоевский и Толстой.

В рассматриваемый период довольно интенсивно заявила о себе тенденция к «новому открытию старого», к новым оценкам и переоценкам как творческих биографий, так и отдельных произведений предшественников. В начале XX века на свою интерпретацию их традиций претендовали как реалисты, так и символисты [14].

Особо следует сказать о Пушкине. О настоятельной необходимости «возвращения» к Пушкину, к новому прочтению его произведений, к более глубокому постижению непреходящей ценности его художественных открытий писали Ап. Григорьев и Н. Страхов, Тургенев и Достоевский, Л. Толстой и Гончаров. У каждого из них был «свой» Пушкин, свой подход к нему и свое понимание, но в главном они были единодушны, а именно в том, что «в Пушкине кроются все семена и зачатки, из которых развились потом все роды и виды искусства во всех наших художниках» [15].

Это «возвращение» к Пушкину не было, конечно, случайным. Известно, что современная ему критика, как и критика нескольких последующих поколений, не смогла по достоинству оценить масштабность его открытий в прозе, оригинальность, своеобразие его повестей. Заметно повышенное внимание к Пушкину было обусловлено и тем, что его творчество оказалось на редкость созвучно тем философским в художественным тенденциям, которые были связаны с утверждение), новой концепции личности пореформенного времени, с напряженными поисками более совершенных приемов и принципов в изображении мира и человека. Речь идет о поистине гениальном совершенстве композиции пушкинских произведений, о его довольно простых, на первый взгляд, а по сути необыкновенно сложных приемах изображения психологии, характера героя и авторской позиции.

Пристальный интерес у писателей нового исторического периода вызывают такие достоинства прозы Пушкина, как краткость и точность, которые были связаны с отсутствием в описаниях детальных подробностей и обширных авторских рассуждений. Это стремление к лаконизму было своего рода протестом против широко распространившихся в конце XIX века чрезмерно объемных, эпигонских романов. Именно в этом плане следует рассматривать и смену форм повествования, которая наметилась в последней четверти века: эпически широкие и пластические формы стали уступать место более экспрессивным и динамичным. Эта тенденция затронула довольно многих писателей, и не только романистов, но и авторов рассказов и повестей. «Странное дело, — писал Чехов, — у меня теперь мания на все короткое. Что я ни читаю — свое и чужое, все представляется мне недостаточно коротким»[16]. Известно, что обратиться к созданию «Анны Карениной» Толстого побудил Пушкин, его «Повести Белкина». Известно также, что именно привлекло его в Пушкине: прочит» однажды первую строчку из знаменитого отрывка «Гости съезжались на дачу», Толстой заметил: «Вот прелесть-то!.. вот как надо писать. Пушкин приступает прямо к делу. Другой бы начал описывать гостей, комнаты, а он вводит в действие сразу»[17].

Характеризуя развитие принципов психологического анализа в русской литературе XIX века, А. Лежнев писал: «„Пиковую даму” можно назвать психологической повестью без психологии. Между тем, последующая русская литература строится именно на разработке психологической мотивировки, все более и более сложной и тонкой. Это есть уже у Лермонтова. Это возрастает в степени у Тургенева и достигает своего высшего развития у Достоевского и Толстого. Мотивировка делается определительнее и богаче, психологический анализ приобретает самостоятельное значение, переставая быть простой ремаркой. У Пушкина мотивировка раскрывается в действии, у Толстого или Достоевского само действие раскрывается в мотивировке, получает в ней смысл не только житейский, но и художественный»[18]

В целом это суждение не вызывает возражений. Но, как уже отмечалось, на грани XIX — XX веков заявляет о себе тенденция иного свойства: возврат к пушкинским принципам психологического анализа, к тому, что здесь именуется «психологической повестью без психологии». Понятно, что речь идет не о простом возвращении к Пушкину, а о новаторском развитии его традиций. Очевидно и то, что этот опыт воспринимался и осваивался с учетом достижений писателей послепушкинского периода. Многим в этом смысле русская литература была обязана Достоевскому, В произведениях которого «психологический анализ приобретает самостоятельное значение». И вот Достоевский будет не раз ставить перед собой задачу вернуться к пушкинскому лаконизму и «простодушию» в изображении психологии. Так, в 1869 году он намечает себе программу (раздумывая над неосуществленным замыслом рассказа о «воспитаннице»): «Рассказ вроде пушкинского. (Краткий, без объяснений, психологически-откровенный и простодушный)»[19]. А в начале 70-х годов, во время работы над «Подростком», он записывает: «Исповедь необычайно сжата (учиться у Пушкина). Множество недосказанностей… Сжатее, как можно сжатее… Форма, форма! (простой рассказ а lа Пушкин)»[20].

Известно, что творчество Чехова, одного из самых проницательных писателей-психологов, — новый этап в развитии реализма,что он в высшей степени самобытно продолжил традиции Лермонтова и Тургенева, Достоевского и Толстого. Но несомненно и то, что первостепенное значение для Чехова всегда имел Пушкин. Именно о пушкинских приемах психологического анализа вспоминаешь, когда встречаешься с таким, например, высказыванием Чехова: «Лучше всего избегать описывать душевное состояние героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев»[21].

Эта особенность психологизма хотя и существенная, но далеко не единственная в художественном арсенале Пушкина (как, впрочем, и Чехова). Пушкин открыл всесторонний, «стереоскопический», поистине универсальный принцип изображения действительности, характера и судьбы человека. И это определило и стимулировало дальнейшие успехи русской литературы и главным образом — писателей-романистов (если говорить о первой половине XIX века). В изменившихся исторических условиях на грани веков, когда начинают превалировать малые эпические формы, намечается новый «виток» в освоении наследия Пушкина и плодотворнее всего — в творчестве авторов повестей и рассказов. Об этом свидетельствует тот факт, что именно Чехов подвел итоги развитию русского реализма XIX века и приблизился к небывалой после Пушкина всесторонности и полноте изображения жизни…

Многое в этом смысле сближает с Чеховым таких в целом разных писателей, как М. Горький, Бунин, Л. Андреев, Куприн. И прежде всего то, что каждый из них в значительной степени повысил информационность традиционной структуры повествования, существенно увеличил смысловую нагрузку, емкость и обобщающую силу почти всех компонентов жанра рассказа. Заслуживает внимания новый характер использования художественных средств в изображении позиции автора, его отношений с персонажами и с героем-рассказчиком, соотношение их точек зрения на мир и то, как и в какой мере они продвигают нас в его познании.

Эта проблема, а именно — «построение сложного реалистического образа художественного «я», образа автора — и поиски новых соотношений этого образа с образами героев» [22], — была в свое время одной из центральных у Пушкина-прозаика. Принцип повествования, в котором незаметно совмещаются, как бы сливаются точки зрения, видение, голос автора и персонажей и происходит преломление действительности в разных сознаниях, находит свое дальнейшее развитие и в творчестве писателей-романистов (Лермонтов, Достоевский, Толстой), и особенно — авторов повестей и рассказов. В связи с художественной практикой Чехова, И. Бунина, Л. Андреева приходится уже говорить о «совмещении» не только точек зрения. Повествование нередко строится таким образом, что «одна зарисовка может выполнять одновременно функции бытового фона (течение внешней жизни), размышления героя и портретную характеристику другого лица» [23].

Как уже отмечалось, у писателей рубежа XIX — XX веков намечается ослабление внимания к предметно-описательной стороне повествования. «Компенсируется» же это повышением интереса к субъективно-выразительным средствам изображения. Именно с этим связано существенное изменение роли и смысловой нагрузки художественной детали. В прозе этих лет она, как правило, получает ассоциативное звучание.

В центре внимания многих литераторов этих лет – процессы душевной жизни человека, неуловимые подчас сдвиги и переходы в психологических состояниях и настроениях персонажей, а также то, как эти подсознательные настроения, в свою очередь, выстраивают и поступки, и «линию» поведения, и судьбу человека в целом.

Прямое творческое воздействие Достоевского и Толстого здесь очевидно. Это они, продолжая пушкинские традиции, сосредоточили свои усилия на том, чтобы проникнуть в «тайное тайных» человеческой души, в устойчивое ядро характера. Они показали, каким сложным и противоречивым бывает процесс, связанный с теми существенными сдвигами и переменами в характере, которые ведут к кардинальной перестройке человека. Они художественно доказали, что такого рода перестройка может стать подлинной лишь в том случае, если затронет не только сознательную, но также и бессознательную сферу человеческой жизни [24].

И Достоевский и Толстой, продолжая традиции предшественников, довольно широко и обстоятельно показали процесс и результаты пагубного воздействия на человека социальных условий «неправого и некрасивого» строя жизни. И они же с небывалой до них остротой (что опять-таки было в согласии с требованиями времени) поставили вопрос об ответственности человека за прожитую жизнь. Такой подход позволил сосредоточить внимание на решении конфликтов, связанных с нравственным потенциалом личности, на борьбе человека не столько с внешними враждебными силами, сколько с самим собой, с тем нелучшим, что было в нем, — и от природы, и от тлетворных воздействий среды. Отсюда интерес к истории «возрождения» героя отнюдь не «погибшего» (т. е. такого, которого «среда заела»), а, казалось бы, во всех отношениях благополучного, но который, тем не менее однажды приходит к выводу, что дальше «так» жить нельзя, невозможно»[25]. По этому пути вслед за Гаршиным, Чеховым, Короленко пойдут М. Горький, Бунин, Л. Андреев, Куприн. Все они в той или иной степени наряду с социальными факторами подвергнут художественному осмыслению природно-биологические, национально-исторические, нравственно-философские основы человеческого поведения. И это несомненно существенно расширит и обогатит уже известное представление о внутреннем облике человека, будет способствовать выработке новых способов психологического анализа?[26]

Это новое обнаружит себя в решении центрального конфликта, в изображении тех результатов, итогов, к которым в финале приходят персонажи произведений. «Толстой в повестях и романах о «прозрении» и Тургенев в произведениях о «нравственном озарении» приводят своих героев к некоторым мировоззренческим или нравственным

открытиям конечного, безусловного и всеобщего характера (к «свету», к «вечным истинам»). Открытия в произведениях Чехова не завершают и не подытоживают исканий героев. Они не знаменуют собой прихода к новому философскому мировоззрению, религии, обретения новой системы нравственных критериев и т. п. Новое видение может прийти и уйти…, чаще же всего оно несет с собой не успокоение, а новое беспокойство» [27]. Сказанное имеет отношение к очеркам и рассказам раннего М. Горького. Его герои (из тех, что с «беспокойством в сердце»), обретая «новое видение», отнюдь не приходят к какому бы то ни было «успокоению». На трагическом распутье чаще всего остаются и персонажи И. Бунина.

Весьма показательно с этой точки зрения творчество Л. Андреева: почти всюду проводится у него мысль, что «новое видение» (более трезвый и глубокий взгляд на мир и человека) таит в себе разрушительную силу, усугубляет трагедию человеческого бытия. Таковы были некоторые тенденции развития русской литературы, у истоков которой стоял Пушкин, такова была логика внутрилитературного развития. И эта логика (что хотелось бы еще раз подчеркнуть) соответствовала духу и требованиям времени с его повышенным интересом к личности. Находит объяснение в этой связи и то, что Чехов, а вслед за ним и многие другие писатели конца века вернулись к изображению «заурядных людей в заурядных обстоятельствах» (что было особенно показательно для литературы периода натуральной школы).

Этот вновь возникший, но уже на новом уровне пристальный интерес к судьбе «заурядного» человека как раз и побуждает писателей рубежа веков (к ним примкнет и Л. Толстой) отказаться от традиционной для «старого» реализма генерализации характеров, их укрупнения, и обратиться к качественно новым принципам изображения внутреннего мира героя, позволившим авторам распределить психологическую нагрузку между компонентами жанра и тем самым избавившим их от необходимости особого «выделения личности из среды, в которую она погружена» [28].

Из сказанного выше напрашивается вывод, что постоянно происходящий в литературе процесс видоизменения, обновления и смены жанров с установлением время от времени ведущего положения одного из них бывает обусловлен совокупностью как объективных, так и субъективных причин и обстоятельств. В интенсивном развитии малых форм на грани веков свою роль сыграла политическая обстановка эпохи «безвременья», побуждавшая многих литераторов обращаться к аллегорическим и лирико-философским произведениям. Кроме того, широкий успех, которым пользовались в то время очерки, рассказы и повести, был подготовлен поисками и открытиями писателей-романистов. Учитывая опыт предшественников, создатели малых форм сосредоточили свои усилия на проблемах, связанных с личностью человека, с его индивидуальным и общественным бытием, с сокровенными движениями души и глубинными основами характера.

Отчетливо повышенный интерес к личности, к непознанным загадкам и тайнам души человека, к вопросам биологии и психологии, к тому, что сегодня именуют социальной психологией, был характерен для многих отраслей знаний тех лет. Его мы находим в публицистике и критике (споры марксистов и народников о роли личности в истории), в науке (широкое обсуждение открытий И. М. Сеченова. К. А. Тимирязева, И. И. Мечникова), в философии («модные» увлечения сочинениями Платона, Канта, Шопенгауэра и Ницше). В беллетристике этот интерес проявился особенно наглядно, и, конечно, не только у авторов повестей и рассказов. И тем не менее малый жанр с его лаконичной и емкой структурой как нельзя лучше отвечал в этом смысле задачам времени. Этот жанр позволил исследовать нравственные проблемы философски углубленно и в то же время на уровне почти молекулярном. Разумеется, в творчестве таких писателей, как Л. Толстой, Гаршин, Чехов, Короленко, а затем — М. Горький, Бунин, Куприн, Вересаев, эти проблемы никогда не решались в их, так сказать, чистом виде, без органической связи с ведущими тенденциями общественной жизни. И то, что отдельные повести, рассказы и очерки, как еще недавно романы, стали привлекать к себе внимание всей читающей России, вызывать горячие споры, убедительно свидетельствовало о том, что авторам их удалось поставить вопросы социально значительные и актуальные. Малые эпические формы, кроме того, отвечали стремлению многих писателей на грани веков подвести итоги и соотнести опыт прошлого с новыми задачами, которые предстояло решить в будущем и которые в это «переходное время» нередко едва угадывались.

Малый жанр, таким образом, нес большую идейно-эстетическую нагрузку, созвучную передовым исканиям и запросам времени. Именно с этим жанром связаны в данный период напряженные поиски новых художественных приемов и принципов в познании действительности. С этой точки зрения трудно переоценить подлинно новаторские открытия Гаршина, который в своих маленьких рассказах сумел поставить вопросы самые злободневные и кардинальные. Во всех отношениях этапным было творчество позднего Толстого, как, несомненно, выдающейся была роль Чехова-новеллиста. Произведения этих писателей полны удивительных, поистине пророческих предсказаний. Их творчество, в частности, подготовило плодотворную почву для серьезного и заинтересованного восприятия разного «фантазий», «эскизов», «легенд», «зарисовок с натуры», «очерков и рассказов» М. Горького, Куприна, стихотворений в прозе и лирико-философских этюдов Бунина.

С развитием малого жанра в эти годы будет связано углубление исследовательского элемента как в постижении способности человеческого характера сопротивляться влияниям «среды», так и в изображении сложнейшего «механизма» общественного воздействия на человека. Писатели сумеют показать, что в изменившихся исторически условиях «характер все меньше зависит от среды в узком смысле, связи с ней делаются все более зыбкими, непрочными, подвижными гибкими. Выбиваясь из прежних устойчивых связей, человек становится точкой приложения жизненных влияний, скрещивающихся с влиянием «среды», а то и противостоящих ему» [29]. В одних случаях это найдет свое отражение в эпически масштабных повестях и рассказах (Толстой, Чехов), в других, как, например, у Горького, — в произведениях, сочетавших в себе легендарно-фантастический и реально-исторический материал, жанровые особенности физиологии ее коте очерка с приемами новеллистического искусства. Заметный вклад в этом отношении внесет и Бунин. В его рассказах акцент будет сделан на лирическом самопознании героя-рассказчика. Особенно пристальным будет внимание писателя к самым сокровенным, «рудиментарным» настроениям и ощущениям человека, к деталям и мельчайшим подробностям быта, интерьера, пейзажа.

Если в творчестве Горького и Бунина дальнейшее развитие получи традиционные для русской литературы конкретно-изобразительные формы повествования, то в рассказах Л. Андреева наметится движение к логически-образным построениям, к философско-обобщенным принципам изображения. Он станет отдавать предпочтение не бытовой детализации, а детали-символу, не фактам и реалиям действительности, а субъективному их восприятию, процессам мышления, подчеркнуто обособленным от конкретных социально-биографических и индивидуальных примет человека.

«Категория литературного жанра — категория историческая, — пишет Д. С. Лихачев. — Дело не только в том, что одни жанры приходят на смену другим и ни один жанр не является для литературы «вечным», — дело еще и в том, что меняются самые принципы отдельных жанров, меняются типы и характер жанров, их функции в ту или иную эпоху» [30].

Наиболее заметные изменения в «типах и характерах» малых жанров на рубеже веков обусловлены отчетливо обострившимся интересом писателей к свободной композиции рассказов и повестей, к открытым формам. Характерной тенденцией времени становится и взаимопроникновение жанров.

С повестью и рассказом этих лет связано и дальнейшее видоизменение и усложнение средств и приемов изображения авторской позиции. В одних случаях наблюдается тяготение писателей (вслед за Флобером, Мопассаном и Чеховым) к подчеркнуто сдержанному, объективно нейтральному типу повествования, в других, напротив, — к лирико-публицистическому, открытому выражению авторского взгляда. Широкое бытование получит и тип повествования, своеобразно сочетавший обе названные повествовательные манеры. Современные критики назовут эту форму объективно-субъективной.

С развитием малых эпических форм происходит углубление и усовершенствование принципов психологического анализа. Разумеется, с этой же особенностью мы встречаемся и в других жанрах, в том же романе (с этой точки зрения трудно переоценить, скажем, «Анну Каренину»). И все же более чем значительные достижения в этом плане находим в повестях и рассказах крупнейших писателей нового времени. Расцвет малых форм был связан с напряженными поисками новых возможностей реализма, с новыми художественными открытиями, которые позволяют говорить о 1890-х годах как о переломных, как о качественно новом периоде в истории русской литературы.

становление и развитие [1] – тема научной статьи по языкознанию и литературоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

УДК 821.111 (045)

Е702

Еремкина Наталья Ивановна

кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры иностранных языков Мордовского государственного педагогического института им. М.Е. Евсевьева

[email protected]

АНГЛИЙСКИЙ РАССКАЗ XIX ВЕКА:

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ [1]

Аннотация:

Статья посвящена актуальным проблемам становления и развития жанра рассказа в английской прозе XIX в. Автор рассматривает вопросы терминологических определений. В статье исследуются особенности эволюции английской малой прозы выдающихся писателей викторианской эпохи. Автор указывает на синтетическую природу рассказа XIX века.

Ключевые слова: рассказ, малая проза, английская литература, викторианская эпоха, жанр, новелла, синтез, сюжет.

Общепризнанно, что рассказ составляет славу английской литературы второй половины XIX — начала XX столетия, формируется и обретает жанровую завершенность именно в викторианскую эпоху. Говоря о статусе малой прозы в первой половине XIX в., следует отметить, что она находилась на периферии литературного развития. Тем не менее изучение ее помогает понять проблемы эволюции английского рассказа. Общеизвестно, что жанр рассказа на протяжении нескольких столетий влачил довольно жалкое существование и в период конца XVIII -начала XIX в. не пользовался особым вниманием писателей и критиков. Первые полагали, что писать романы и пьесы куда выгоднее, а последние считали его всего лишь популярным развлечением для невзыскательных читателей [2, с. 16-25]. Рассказ, в первой половине XIX в. давно уже завоевавший прочные позиции в европейской и американской литературе, в Англии все еще ждал своего расцвета. Немецкие, американские, французские романтики не имели соперников в этой стране [3, с. 3-8]. Поэтому проблема становления и развития жанра рассказа в английской прозе XIX в. представляется значимой для понимания общих процессов, протекающих в английском литературном сознании данного периода.

Многие исследователи литературы связывают формирование жанра рассказа с открытиями середины XIX в. В частности, автор работ по теории рассказа М.Л. Прэтт считает, что современный английский рассказ появляется в период 1835-1855 гг. [4, с. 182], то есть в то время, когда большинство авторов отдавало предпочтение роману. Но все же работа в малом жанре прозы не была для писателей XIX в. чем-то изолированным. По мнению авторитетного исследователя малой прозы У. Аллена, черты первого современного английского рассказа можно проследить в произведениях В. Скотта (1771-1832) [5, с. 9]. Отечественный литературовед И. Левидова присоединяется к этой точке зрения, полагая, что современный рассказ питается традициями, берущими начало с середины XIX в. [6, с. 43-73].

Специального внимания в связи с изучаемой нами темой заслуживает проблема терминологических определений. Поясним, что в трактовке данного явления мы придерживаемся точки зрения, выработанной в отечественном и зарубежном литературоведении (А.А. Бурцев, В.И. Оленева, Е.В. Пономарева, У. Аллен, Х. Орел). Согласно ей, исторически рассказ не сразу позиционировался как жанр. Поначалу данное жанровое определение маркировало повествования разных типов и в XIX в. в английской литературе обозначало произведения, существенно отличающиеся по своей структуре, общим признаком которых являлась специфическая сюжетность, своеобразие дискурса. Обозначение сюжетной специфики и фиксация родовой принадлежности сохраняется и в викторианскую эпоху: «tale», «sketch», «story», «short story», «novelette», «essay» и др.

Анализ работ, посвященных теории и истории жанра рассказа, неизбежно приводит исследователя к выводу, что, в сущности, проблема жанра для писателей XIX в. не являлась кардинальной. Жанровая «размытость» их малой прозы свидетельствует о неких общих закономерностях литературного процесса XIX в. Исследователи по-разному определяют их суть. Отечественный литературовед О.Ю. Анцыферова отмечает: «Для художников, начиная с XIX века, жанровые

категории словно отступают на второй план перед более весомыми художественными задачами -поисками новых средств художественной изобразительности» [7, с. 12].

Е.В. Пономарева, исследуя проблему жанровых вариантов, считает: «Поведение жанров в историческом эволюционном масштабе, на наш взгляд, можно рассматривать как параболический, волнообразный процесс, связанный с постоянным, повторяющимся через определенные временные промежутки, преодолением устоявшихся иерархических отношений внутри жанровой системы, сменой достаточно условной в масштабах эволюции, но в то же время явно выраженной в рамках координат отдельной социокультурной эпохи оппозиции «центральных» и «периферийных» жанров. Любая, самая скрупулезно выстроенная жанровая модель, не носит характер абсолютной и статичной, в том числе невозможно дать единую всеохватывающую новеллистическую формулу, учитывая антидогматический характер жанра как эстетической интенции — его подвижность, открытость, способность к самоопределению, «бунту», вплоть до самоотрицания, другими словами, — открытость для художественных экспериментов любого рода» [8, с. 55-56].

По наблюдениям английского историка литературы Х. Орела, большинство английских писателей XIX в. относились к жанру рассказа как к побочному продукту своего творчества. Они не задумывались над терминологией и называли все произведения объемом менее 12 000 слов «малой прозой» («brief narratives / short fiction») независимо от того, шла ли речь о текстах, повествующих о реальных или вымышленных событиях, или о богатых поэтическими образами очерках. Различия в таких терминах, как «tale», «sketch», «story», «short story», «novelette» и даже «novel» для XX столетия значило куда больше, чем для Англии XVIII — начала XIX в. [9, с. 3].

Подобная неопределенность свидетельствует о том, что вплоть до последних десятилетий XIX в. писатели-викторианцы, используя малую прозу, пытались предложить новые варианты форм повествования. Лишь в 1880-е гг. рассказ был определен как литературный жанр, отличный от повести, романа, очерка. В частности, один из первых теоретиков американской новеллы Б. Мэтьюс попытался дать развернутое описание жанру «short story». Это понятие появляется как обозначение литературного жанра только в 80-е гг. XIX в. в связи с расцветом новеллистики в американской литературе второй половины XIX в. В 1884 г. Б. Мэтьюс выступил на страницах литературной газеты «London Saturday Review» со статьей «Философия рассказа» («The Philosophy of the short story»). Определяя рассказ как особый литературный жанр, ученый выдвинул семь основных признаков, отличающих его от других жанров: 1) оригинальность сюжета; 2) рассказ должен производить единое впечатление, и потому в нем может быть изображен только один характер, одно событие, одно чувство или ряд чувств, вызванных одним событием; 3) для рассказа характерна краткость не только в изложении событий, но и в самом авторском стиле; 4) живость изложения; 5) рассказ должен повествовать о ярком и интересном событии, нашедшем свое выражение в действии; 6) сюжет рассказа должен разворачиваться в строгой логической последовательности; 7) предпочтительнее всего рассказ с фантастическим сюжетом [10, с. 178-193].

Однако, как замечает А.А. Бурцев, и в настоящее время «в существующих работах нет сколько-нибудь стабильного и общепринятого определения этого жанра. Современные литературоведы прямо говорят о «пренебрежении» критики к «короткому рассказу», о «незрелости» его теории. Положение еще более осложняется в связи с запутанностью терминологии. В критическом обиходе английских литературоведов, имеющих дело с малым жанром, находится множество понятий и терминологических обозначений «story», «short story», «long short story», «novella», «tale», «yarn», между которыми подчас трудно провести четкую грань» [11, с. 5].

Английские писатели XIX в, работавшие в малом жанре прозы, в традициях англоязычного литературоведения пользовались разными терминами: «tale», «sketch», «story», «short story», «essay». Именно эти определения авторы и их редакторы помещали в заголовки сборников рассказов и отдельных рассказов. Это, к примеру, «Очерки Боза» («Sketches by Boz», 18331838), «Уэссекские рассказы» («Wessex Tales», 1888), «Переменившийся человек и другие рассказы» («A Changed man and other stories», 1913) и др.

Следует заметить, что в западном литературоведении до сих пор очерк, рассказ, новелла, повесть обозначаются сходными, достаточно размытыми понятиями: «tale», «sketch», «story», «short story», «history». Действительно, найти принципиальные отличия в характере нарратива рассказа, новеллы и повести возможно далеко не всегда. Прозаические произведения малого и среднего объема не характеризуются четким жанровым обозначением, понятия «рассказ», «новелла» и даже «повесть» в подобных случаях могут рассматриваться как синонимы. Английский исследователь Е.К. Беннет в этом вопросе занимает гибкую позицию, не видя необходимости устанавливать границы между названными жанрами [12, с. 244].

Отсутствие четких дефиниций жанра в середине XIX в. позволяет сделать объективное заключение не только о размытости жанровых границ, но и об обусловленном жанровыми характеристиками малой прозы наличии явной тенденции к подвижности, интенсивному и экстенсивному наращиванию потенциала жанра, как в рамках отдельного произведения, так и в границах ансамблевого художественного единства. Такая свободная вариативность малой прозы XIX в. обнаруживает ее тяготение к синтезу.

Таким образом, сосредотачиваясь непосредственно на викторианском периоде, необходимо учитывать то, что одной из отличительных черт эпохи является стремление художников выработать новые изобразительные каноны, создать особую выразительную пластику. И это, естественно, в первую очередь, привело к отказу от канонических форм, к их активному разрушению, а затем созданию новой выразительной фактуры на основе соединения канона и новации. Понимание жанра не как ритуально-зафиксированной формы, а как живой подчеркнутоавторской, почти безгранично подвижной жанровой модели, способствовало активизации собственно-авторских, вариативных форм, не всегда соотносимых с традиционными жанровыми номинациями [13, с. 151-173].

Стратегия жанрового самоопределения в XIX в. складывалась под знаком синтеза структурных элементов, относящихся к различным жанровым формам в рамках отдельного произведения. Писатели-викторианцы добивались эффекта разными способами.

Так, особенности повествования в произведениях Ч. Диккенса в 1830-е гг. связаны с актуальной для этих лет проблемой изменения жанровых форм бытоописания. Формой изображения быта, наиболее распространенной в английской прозе в начале XIX в., являлся нравоописательный очерк, окруженный близкими к нему дидактическими и юмористическими повествованиями очеркового типа. Нечто новое и по содержанию, и по форме представляют собой «Очерки Боза», первый литературный опыт Ч. Диккенса, где он изображает «сценки» из жизни социальных низов английской столицы.

Устойчивыми признаками рассказов Ч. Диккенса подобного типа являются: следование сложившимся в стране традициям дидактического и нравоописательного рассказа просветителей и лондонских романтиков; ориентация повествования на принципы очерковой характеристики героев и социальной среды, при отсутствии внимания к проблемам становления характера личности в ее конфликтах с обществом; неизменность характеров; документальность изображения; интерес к бытовой детали; приобретение рассказом-очерком эстетической значимости; комический колорит повествования; незавершенность, открытость сюжета; традиционное построение сюжета, с отсутствием интриги и «ловко завязанных узлов».

В 1840-е гг. у Ч. Диккенса появляются произведения, обнаруживающие неизвестные ранее возможности малой формы. Особое место в творчестве писателя занимают «Рождественские рассказы», в которых он использует новую манеру повествования. Особенно интересен в этом плане рассказ «Рождественская песнь…», в начале которого осуществляется привычная для читателя первой трети XIX в. очерковая характеристика героя; идет обобщенное описание каждодневного существования главного героя. Повествование создает образ неизменной жизненной нормы. Далее очевиден переход от очерковой структуры рассказа к новеллистической. Герою снятся необычные сны, в которые автор вводит образы привидений. Таким образом, в «Рождественскую песнь.» писатель вводит невероятные сюжетные ходы, что способствует успешному соединению реального и фантастического.

В рассказах Диккенса 1850-60-х гг. описание темных и сомнительных уголков Лондона, грязных трущоб, условий быта людей разных сословий, лондонских общественных институтов имеют в значительной мере социально-обличительный смысл. Он отступает от композиционной схемы, типичной для его ранних произведений малой прозы. При большом внутреннем единстве рассказы этого периода отличаются многообразием сюжетных линий, пестротой жанрового профиля. В своих поздних рассказах писатель часто выступает как психолог. Все больше внимания Диккенс уделяет запутанной интриге, осложненному сюжету, обнаруживает интерес к необычным и волнующим психологическим ситуациям. Наметившаяся в рассказах тенденция к воссоединению внутреннего мира человека и объективной действительности дает основание говорить о появлении социально-психологического рассказа. Именно такое соединение жанровых форм (повествований с элементами фантастики, детектива, психологических наблюдений) демонстрирует поиски писателем новых способов изображения повседневного быта и приводит к существенным трансформациям английской новеллы.

Не менее значимой, чем Ч. Диккенс, фигурой в викторианской прозе является У.М. Текке-рей, чьи произведения малой прозы в жанровом отношении представляют большое разнообразие и позволяют проследить эволюционные особенности жанра рассказа в 1830-50 гг. Манера повествования, выбранная Теккереем в начале своего творчества в публицистических работах

1830-х гг., перекликается с чертами его публицистических произведений 1840-50-х гг. и оказывает влияние на особенности художественного повествования малой прозы писателя.

Показательным примером таких произведений является рассказ «Нашла коса на камень» из серии комических эпизодов «Записки Желтоплюша» (1830-1840). При помощи авантюрного происшествия осуществляется переход от начальной (очерковой по типу) характеристики героев к новеллистическому повествованию. При таком построении сюжета, где присутствует возникновение конфликта, динамичное развитие и быстрое разрешение, наиболее подходящей формой для воплощения авторского замысла рассказа явилась именно новелла с ее замкнутой смысловой структурой, с ее неразвивающимися характерами и завершенным, исчерпывающим себя движением сюжета.

В «Книге снобов» У.М. Теккерея суждения и оценки публициста также сочетаются с художественным изображением явлений типичной социальной жизни. Поэтому ее можно рассматривать как цикл рассказов-очерков, объединенных героем-повествователем. В рассказах, вошедших в «Книгу снобов», преимущественно присутствует типичная очерковая характеристика героев и событий. Но в разделе «Клубные снобы» Теккерей ищет возможности перехода к характерному для новеллы сюжетному напряжению. Он указывает на событие как на импульс, дающий движение сюжету. Развитие действия в этом направлении определяется типичноновеллистическим сцеплением событий.

Одним из интереснейших явлений в творчестве У.М. Теккерея является рассказ «Призрак Синей Бороды». Оригинальной композицией, манерой обрисовки образов, скрупулезной характеристикой деталей обстановки, в которой развивается действие рассказа, писатель критикует те особенности литературных приемов современных ему писателей, которые считает недостатками этического и эстетического характера. Писатель сознательно пародирует привычные элементы романтического, сказочного и готического повествования. В «Призраке Синей Бороды» У.М. Теккерей, прежде всего, использует элементы сатирической пародии, высмеивая идейную сущность ряда произведений. Одновременное привнесение писателем в рассказ юмористических элементов, подчеркивает комический характер подражания оригиналу. Пародийная поэтика оказывает определенное воздействие на жанровую структуру рассказа, способствует расширению его изобразительных возможностей. В рассказе «Призрак Синей Бороды» налицо пародийное содержание, но вместе с тем в нем приобретают свою актуальность такие атрибуты классической новеллы, как экспозиция, динамическое развитие действия, неожиданный финал.

Поиски новых повествовательных форм налицо в «Рождественских рассказах» У.М. Теккерея. С наибольшей очевидностью это проявляется в «Кольце и розе». Примечательно, что У.М. Теккерей выбирает форму сказки, несвойственную для его стиля реалистического повествования. Сложное взаимодействие составляющих сказку сатирических элементов определяет своеобразие объединяющего их целого. У.М. Теккерей создает в «Кольце и розе» весьма отличный по самому духу органический сплав, в котором чрезвычайно силен элемент пародии. За счет иронического осмысления всего происходящего в сказке, У.М. Теккерей подвергает ослаблению, а в конечном счете, разрушению некоторые канонические сказочные функции. Переосмысливая характерные темы собственного реалистического творчества и романтические сказочные мотивы и приемы, писатель далеко отходит от строгой структуры народной сказки, сохраняя лишь отдельные ее ходы и характеристики, и, таким образом, находит новые повествовательные формы через пародию.

В свою очередь малая проза Т. Гарди является одним из ярких образцов становления современного новеллистического жанра. В его творчестве жанр рассказа представлен в своем завершенном виде. Произведения писателя появляются в эпоху ломки викторианских традиций. Рассказ в это время переживает период активного становления. Упрочению его авторитета в глазах современников способствовало появление в 1880-е гг. первых теоретических работ, обобщающих опыт американской и английской новеллы и определяющих рассказ как самостоятельное литературное явление. Отражая в своих текстах основные тенденции развития английского рассказа последней трети XIX в., Т. Гарди в своих произведениях малой формы соблюдает актуальную для этого периода литературного развития структуру сюжетосложения, в которой представлена «трехчленная схема» классической новеллы. Рассказы, вошедшие в сборники писателя, характеризуются большим разнообразием в тематике и жанровой окраске. Они иллюстрируют поиски Гарди-новеллистом формы, в которой он мог бы полнее выразить себя как художник: писатель пробует себя не только в жанре социально-бытовой новеллы («Три незнакомца»), но и применяет элементы готики («Сухая рука»), пересматривает заново исторические фигуры и события («Маркиза Стонэндж», «Леди Моттисфонт», «Герцогиня Гемптонширская», «Грустный гусар из немецкого легиона») и, главное, находит адекватную для себя форму, отличающуюся крайней сюжетной естественностью и простотой социально-

психологической новеллы («Запрет сына», «Трагедия двух честолюбий», «Могила на распутье», «Переменившийся человек»).

Художественный мир рассказов Гарди при всей силе проникновения в общественную атмосферу эпохи, казалось бы, не отличается совершенством психологического анализа. В литературе XIX в. психологизм, как правило, развивался по пути уменьшения сюжетности, обеднения событийного ряда. В своих новеллах для раскрытия внутреннего мира человека Гарди обращается к событийности, то есть человек осознает естественный ход вещей, что порождает ощущение «трагической вины», страдание от неосуществимости желаний. Поэтому воссозданные писателем события и переживания частной, индивидуальной жизни персонажей объективно выступают как проявления, «симптомы» общественного бытия. Повышенным интересом к глубоким душевным изменением человека, переломным моментам его обыденной жизни отличаются поздние новеллы Гарди. Заключенный в них глубокий анализ эмотивного состояния субъекта направлен на раскрытие существенных связей между явлениями, на выделение самой сути событий или ситуаций. Новеллы Гарди являются переходным этапом к новому аналитическому жанру, который в конце XIX в. начинает оттеснять традиционную сюжетную новеллу.

Последовательная трансформация малой прозы не разрушала жанр, а скорее свидетельствовала о наступлении качественно нового этапа в историко-эволюционном развитии рассказа.

Ссылки и примечания:

1. Работа выполнена при финансовом содействии Министерства образования и науки Российской Федерации. Научное исследование проводилось в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (проект НК-700П).

2. Lubbers K. Typologie der Short story / K. Lubbers. Darmstadt: Wiss. Buchges., 1977. VII.

3. Кагарлицкий Ю.И. Редьярд Киплинг и его роман «Ким» // Киплинг Р. Ким: роман. М., 1990. С. 3-8.

4. Pratt M.L. The short story: the long and the short of it // Poetics. 1981. Vol. 10. № 2/3. P. 175-194.

5. Allen W. The short story in English. Oxford, 1981.

6. Левидова И.М. Английский рассказ в 70-е годы // Вопросы литературы. 1984. № 4. С. 43-73.

7. Анцыферова О.Ю. Повести и рассказы Генри Джеймса: от истоков к свершениям. Иваново, 1998.

8. Пономарева Е.В. Русская новеллистика 1920-х годов (основные тенденции развития): дисс. … докт. филол. наук. Екатеринбург, 2006.

9. Orel H. The Victorian short story: Development and triumph of a literary genre. New York, 1988.

10. Pratt M.L. The short story: the long and the short of it // Poetics. 1981. Vol. 10. № 2/3. P. 175-194.

11. Бурцев А.А. Английский рассказ, конец XIX — начало XX в.: Проблемы типологии и поэтики. Иркутск, 1991.

12. Bennet E.K. A History of the German Novelle. Cambridge, 1961.

13. Lubbers K. Typologie der Short story / K. Lubbers. Darmstadt: Wiss. Buchges., 1977. VII.

Книга «Французские повести и рассказы XIX века»

Французские повести и рассказы XIX века

Закажите прямо сейчас книгу ‘Французские повести и рассказы XIX века’ в книжном интернет-магазине «Москва». Доставка по всей России! — 624612

Год издания:

1989

Место издания:

Москва

Язык текста:

русский

Язык оригинала:

французский

Тип обложки:

Кожаный переплет

Тиснение:

Рельефное (бескрасочное или цветное многоуровневое изображение)

Обрез:

Золотой

Иллюстрации:

С иллюстрациями

Формат:

84х108 1/32

Размеры в мм (ДхШхВ):

200×130

Вес:

550 гр.

Страниц:

560

Код товара:

624612

В продаже с:

16.05.2012

Аннотация к книге «Французские повести и рассказы XIX века»:
Образцы французской повествовательной прозы XIX века представлены в настоящем сборнике именами Ф.-Р. де Шатобриана, Ш. Нодье, А. Дюма, П. Бореля, В. Гюго и др. Читать дальше…

Ружье и лира (Охотничий рассказ в русской литературе XIX века)

В сознании современного читателя охотничий рассказ скорее всего ассоциируется с байкой о невероятных приключениях, которыми обычно похваляются завзятые охотники. Безусловно, устный рассказ во время привала (повествование о погонях за мастодонтами, о встречах нос к носу с хищниками, житейские воспоминания, анекдоты, байки) – неотъемлемая часть охотничьей субкультуры.

Но что же представляет собой охотничий рассказ как жанр, а точнее, поджанр литературы? Хотя тематику охотничьих рассказов определить трудно: их сюжетный репертуар многообразен и формы переменчивы, – все же можно сказать, что своего рода знаком жанровой принадлежности и структурообразующим стержнем повествования является сам охотник-автор, прямой или косвенный участник описываемых событий. Чаще всего это, как метко определил И. А. Гончаров, «трубадур, странствующий с ружьем и лирой»  ^{по российским лесам, болотам, деревням.}

Колыбелью охотничьего рассказа можно считать Англию. В 30 – 40-е годы XIX века Англия была буквально «наводнена книгами охотничьих рассказов, всевозможными охотничьими «очерками», «воспоминаниями», происшествиями» ^{. Родоначальником распространенного в первой половине XIX века жанра охотничьих и одновременно нравоописательных очерков из английской сельской жизни считается Нимрод (Чарльз Эпперли). Популярна была также книга Мартингейла (Джеймс Уайт) «Охотничьи сцены и сельские характеры» . Пирс Эган с конца 20-х годов был известен юмористическими рассказами об охоте. А Роберт Сартиз – мастер карикатуры и шаржа – изображал горе-охотников, неудачников, которые были сродни героям «Пиквикского клуба» Ч. Диккенса.}

В России охотничьи рассказы стали литературным фактом позднее, в 40 – 50-х годах XIX века, когда «из мелочей литературы, из ее задворков и низин всплывает в центр новое явление» ^{, в нашем случае – когда цеховая замкнутость специальных охотничьих журналов и альманахов была поколеблена и статьи о породах собак и лошадей, видах ружей стали разбавляться небольшими лирическими зарисовками пейзажей, этнографическими заметками, связанными не только с описаниями ландшафтов, пригодных для охоты, но и очерками характеров. Именно в 40-е годы в сугубо специальном «Журнале коннозаводства и охоты», ежемесячно выходившем в Петербурге под редакцией Н. Реутта, появился очерк Ф. Гриневецкого «Охота на лебедей» (1844, N 4). В нем автора описывая эпизод своей охоты на Дунае, не только говорит о методике этого экзотического занятия, фотографически точно фиксирует особенности живописной местности, рассказывает о различных видах луговых цветов, но и (что особенно важно!) в виде дневниковых записей делится своими впечатлениями и даже завершает повествование лирическим пейзажем: «Уже вечерело, запад подернулся пурпуровою занавесью вечерней зари, отражавшейся на зеркальной поверхности величественной реки; на противоположной стороне небосклона луна, еще бледная, будто утомленная, отдыхала на нестройной груде белых как снег облаков».}

«Журнал коннозаводства и охоты» печатал обзоры английских, французских и немецких охотничьих журналов, из которых можно было почерпнуть информацию о том, как отразилась верховая охота в античной литературе, как развивалось коннозаводство в России и т. п. В журнале помещались статьи об охоте на медведя, королевского тигра, азиатского барса и американского ягуара, в которых рассказывалось о нравах и характерах зверей, и, написанные живым языком, они были интересны не только охотникам. Встречались и рассказы неизвестных авторов, в которых охота являлась лишь поводом для развертывания сентиментально-романтической истории.

Постепенно стилистика повествования менялась: в сухой, деловой я;;ык руководств начали проникать непринужденная интонация беседы с читателем, лирические отступления; острые журналистские наблюдения, подчас ирония, психологические детали в характеристиках сосуществовали наравне с конкретными практическими замечаниями охотника. Так, Луи Виардо, опубликовавший в «Лесном журнале» цикл очерков «Охота в России», не только делился охотничьими наблюдениями, но и, выходя за рамки специального очерка, объяснял виды и способы охоты особенностями национальной психологии. Будучи свидетелем отчаянных, а подчас даже безрассудных поединков русских охотников с хищниками, Луи Виардо писал: «Эта слепая храбрость замечена всеми, кто только имел случай видеть русский народ вблизи; но не многие знают, откуда происходит эта храбрость. Она не есть следствие ни незнания самой опасности… ни презрения к жизни: русский мужик счастлив, доволен своей судьбой и не думает об улучшении своего быта. Но в русском языке есть слово, непереводимое ни на какой другой язык, слово всемогущее, выражающее лучше длинных фраз и объяснений то странное чувство, которое пробуждается в русском человеке при приближении опасности, в исполнении невероятнейших предприятий. Это слово – авось; с ним для Русского нет ничего невозможного» (1847, N 10).

Н. Реутт, известный в кругу охотников своими специальными статьями и руководствами, сетуя на недостаток охотничьей литературы на отечественном языке, во вступлении к трактату «Псовая охота» отходит от канона отраслевого очерка и делает экскурс о роли охоты в жизни общества. Сравнивая «век нынешний» и «век минувший», он замечает: «Некоторые писатели утверждают, что охота, со всем великолепием и торжественностью своих обрядов, была сильным орудием политики. Съезды и пиршества дипломатов в поле разрешали гордиевы узлы намерений кабинетов. В наш век охота перестала быть этим орудием: ее заменили дипломатические обеды и балы… Впрочем, и теперь еще охота принадлежит к увеселительным торжествам при важнейших событиях» ^{Напротив, А. Хомяков в статье «Спорт, охота», опубликованной в «Москвитянине» в 1845 году, констатирует интерес к охоте у определенной части читателей и порицает охоту, как проявление англомании. Учитывая спрос на охотничью литературу, Хомяков в качестве приложения к своей статье поместил перевод из английского охотничьего журнала о полевой охоте. Интересно сравнить мнение Хомякова и Реутта о связи охоты с развитием просвещения. С точки зрения Реутта, «охота, с возрастанием просвещения, была постоянным предметом занятий образованнейших людей» . Хомяков же считал, что «все люди высшего образования, от столичного чиновника до уездной барышни, говорят об ней (псовой охоте. – М. С.) с презреньем. Огромное развитие наших познаний, – продолжает идеолог славянофильства, – наших умственных и духовных сил – убило в нас всякое сочувствие к пошлым забавам наших предков. Англия, не дошедши до такого просвещения, позволяет себе еще забавляться ими» .}

Следует отметить, что с конца 40-х годов охотничья литература начинает взаимодействовать с «высокой». С ней спорят, на нее откликаются. Своеобразной реакцией на трактат Реутта, а также на сочинение «стремянного государева»»О псовой охоте» А. Венцеславского («Журнал коннозаводства и охоты», 1846, N 1 – 3) явилась стихотворная пародия Н. Некрасова «Псовая охота», эпиграфом к которой поэт избрал строки из сочинения Реутта, прославлявшего это аристократическое увеселение. В 1847 году вышел и первый рассказ будущего цикла И. Тургенева «Хорь и Калиныч», подзаголовок к которому «Из записок охотника» дал И. Панаев – журналист, зорко следивший за современными ему явлениями литературной жизни. И хотя в рассказе мало было собственно охотничьего, этот подзаголовок был дан редактором, «с целью, – как вспоминал Тургенев, – расположить читателя к снисхождению» ^.

Почему же охотничья литература удостоилась внимания корифеев и снискала интерес «благосклонного» читателя в России? Охота к тому времени стала не только принадлежностью дворянского усадебного быта, но и частью духовной культуры. В период, когда «оппозиция «столица – провинция» становится (в России. – М. О.) не только географической, экономической категорией, но и категорией духовной жизни»^{, наряду с формировавшейся городской литературой (в этом смысле показательны физиологии, обнажавшие жизнь «петербургских углов», с фотографической точностью выявлявшие социальные контрасты) складывалась и дворянская литература, культивировавшая идеи естественности, близости к натуре, идеализировавшая крестьянина, исконно связанного с землей и воплощавшего природное начало. Охота, имитирующая и поле брани, и сценическую площадку, была для дворянина не просто игрой, дававшей выход естественным страстям, но, освобождая от сословных предрассудков и условностей (ибо в поединке со зверем равны крестьянин-егерь и барин-охотник ), ставила лицом к лицу с природой, возвращая к первозданному ощущению целостности мира. Охотясь, человек приобщается к круговороту, постоянно совершающемуся в природе. Ибо, как писал Тургенев, рецензии на книгу С. Аксакова «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», «каждая единица природы существует ради себя и обращает все окружающее себе в пользу». И в то же время «все, что существует, – существует для другого, в другом только достигает своего примиренргя или разрешения – и все жизни сливаются в одну мировую жизнь… Для комара, который сосет вашу кровь, – вы пища, и он так же спокойно и беззазорно пользуется вами, как паук, которому он попал в сети, им самим». Охота давала возможность не отстраненно взирать на красоту природы, а участвовать в ее жизни, ощущая себя частицей великого целого.}

Что же питало натурфилософские взгляды Тургенева, Толстого и их современников?

Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.

Путешествие из 20 историй по американской литературе 19 века

Экскурсия по истории американской литературы: 20 дней рассказов!

Сейчас лето, когда многие из нас планируют посетить красивые или исторические места, но нам также нравится идея расслабиться во время отпуска. В сегодняшнем посте я предлагаю вам сделать и то, и другое. Вы можете совершить поездку по истории американской литературы 19-го и начала 20-го веков, не вставая со стула. Читайте один из этих классических рассказов каждый день в течение 20 дней, и вы получите прекрасное представление о разнообразии, богатстве и эволюции американской художественной литературы, начиная с эпохи романтизма, начавшейся в 1820 году, и заканчивая поздним позолоченным веком, заканчивающимся в 1820 году. первые несколько лет 20 века.

Расслабьтесь во время чтения.

Если вы прочитаете весь список, вы прочитаете известные произведения самых известных писателей Америки XIX века.

Вы также будете путешествовать по многим регионам страны и даже по миру, от лесов и деревень Новой Англии до плантации на юге, до поля битвы в Теннесси, Швейцарии и Рима, Дикого Запада, Юкона и Небраски. и обратно в Нью-Йорк. Все эти истории увлекательны для чтения, хотя и написаны в разных стилях.Особенно уместно подходить к американской литературе через жанр рассказа, поскольку американские писатели сыграли важную роль в превращении этого жанра в форму искусства.

Вы можете найти все 20 историй в нашем списке туров онлайн; все, кроме двух, доступны на Americanliterature.com, — замечательном веб-сайте, который сохраняет и продвигает классическую американскую литературу. Для историй, которых нет на этом сайте, я предоставил ссылку на другой онлайн-текст. Я также вкратце расскажу о каждой истории и о том, почему я выбрал ее для этого списка.

Выбирай или читай все! Если вы все-таки прочитаете одну или все из них, я хотел бы услышать ваши мысли и реакцию. Пожалуйста, оставьте комментарий в конце сообщения. (Вы введете свой ник и адрес электронной почты, но ваш адрес электронной почты не появится на сайте.)

Приятного чтения!

Этот список из 20 классических американских рассказов представляет собой дорожную карту в истории американской литературы.

20 классических американских рассказов

1.«Рип Ван Винкль» Вашингтона Ирвинга, 1820

Ирвинг получил международную известность, импортировав сюжетные приемы немецких народных сказок в американскую среду. Он также использует «Рип Ван Винкль», чтобы продемонстрировать, как американская культура изменилась от медленной сельской культуры к шумной, политически ориентированной культуре после того, как Война за независимость принесла американцам независимость от Британии. «Рип Ван Винкль» — дедушка американского рассказа.

2. «Падение дома Ашеров» Эдгара Аллена По, 1839

3.«Сердце-обличитель» Эдгара Аллена По, 1843

Прекрасные примеры американского романа (не любовного романа, а сверхъестественного, жуткого). По не просто рассказывает страшные истории; он исследует корни страха и вины в человеческой психике.

4. «Родинка» Натаниэля Хоторна, 1843 г.

5. «Дочь Раппачини» Натаниэля Хоторна, 1844 г.

Как и По, романы Хоторна затрагивают сверхъестественное и немного пугают.В этих двух историях он представляет двух «ученых», которые думают, что они могут сыграть Бога, и то, как их выходка влияет на женщин, которые их любят. Он также размышляет о разнице между настоящей любовью и одержимостью.

6. «Бартлби Писатель: Повесть об Уолл-стрит» Германа Мелвилла, 1853 г.

В этой сказке есть свои романтические (сверхъестественные) элементы, но она также является исследованием характера работы в бизнесе и того, как стать слишком преданный работе может высосать из людей жизнь и воздвигнуть между ними стены.

7. «Знаменитая лягушка-скакун округа Калаверас», Марк Твен, 1865

Марк Твен

Эта история чисто юмористическая. Он также предлагает типичное описание знакомого американского персонажа: сказочника. Рассказчик в этой сказке будет говорить все, что угодно, лишь бы удерживать слушателя на стуле.

8. «Факты, касающиеся недавнего карнавала преступности в Коннектикуте», Марк Твен, 1876 г.

Эта история также в целом юмористическая, но Твен также вступает в более серьезное обсуждение природы вины и ответственности когда центральный персонаж встречается лицом к лицу со своей совестью.

9. «Дейзи Миллер», Генри Джеймс, 1878 г.

Мы не можем совершить поездку по американской литературе XIX века, не познакомившись с работами Генри Джеймса, отца американского психологического реализма. Его стиль сложен, что иногда может затруднить его чтение. Но это стоит любых усилий, не только из-за элегантности выражения, но и для интересных, подробных наблюдений за тем, как люди думают о других людях и как они влияют друг на друга момент за моментом во время взаимодействия.

В «Дейзи Миллер» молодой американец, выросший в Европе, встречает очень непринужденную американскую девушку, которая не следует ни одной из обычных социальных ограничений, которые делают европейские юные леди. Он проводит всю историю, пытаясь решить, что с ней делать; Она невинная девушка, которая просто не знает правил, какая-то бунтарка или девушка, которая не очень «мила» в своем поведении с мужчинами? Чего она от него хочет и чего ожидает? Джеймс держит читателей внутри точки зрения этого молодого человека, не заглядывая в сознание Дейзи, заставляя читателей также пытаться понять Дейзи.Помимо описания трудностей во взаимоотношениях между юношами и девушками, эта история описывает контраст между европейскими и американскими социальными ценностями, который многие все еще признают сегодня.

10. « Белая цапля» Сары Орн Джеветт, 1886

Это прекрасный образец регионализма, рассказывающий об обычаях определенного региона Америки. На протяжении большей части XIX века регионализм был самым популярным видом художественной литературы в Америке. Эта история о молодой девушке, которая росла в изоляции недалеко от леса Новой Англии в непосредственной близости от природы.Что происходит, когда красивый молодой человек, орнитолог, приходит в лес в поисках редкой белой цапли для своей коллекции?

11. «Чикамауга» Амвросия Бирса, 1889

Известный как «горький Бирс», этот автор вышел из службы в Гражданской войне с большим цинизмом по отношению к человечеству. В этой истории маленький мальчик уходит из своего дома-хижины в близлежащий лес, который как раз оказался рядом с одним из крупнейших сражений Гражданской войны. Что, собственно, и что может сделать этот маленький невиновный из пережитого им после битвы? Мощная история об адской войне.

12. «Восстание« Матери »» Мэри Уилкинс Фриман, 1890 г.

Персонаж «Мать» является частью строгой религиозной общины, где то, что говорят мужчины, в значительной степени совпадает с действиями женщин. Сорок лет она была послушной своему молчаливому мужу, но когда «Отец» нарушит свое 40-летнее обещание построить ей настоящий дом и вместо этого построит сарай, как «Мать» отреагирует?

13. «Желтые обои» Шарлотты Перкинс Гилман, 1892

Никто, кто читает эту историю, никогда ее не забудет.История разворачивается в дневниковых записях молодой матери, страдающей нервным недугом. После общепринятого психологического лечения депрессии того времени ее муж-врач переехал на лето в отдаленный загородный дом, чтобы помочь ей «вылечить». Он предписывает обильный отдых, без волнений, без компании, без работы и, прежде всего, без ведения дневника. Вместо того, чтобы вылечить ее, ее изоляция в комнате с уродливыми обоями, наряду с другими факторами, медленно сводит ее с ума, и читатели наблюдают, как все это происходит.Гилман написал эту историю как протест против так называемого «лечения покоем» от «женской истерии», известной сегодня как послеродовая депрессия. Это также феминистский протест против культурных представлений о том, что мужчины должны принимать все решения в браке, обращаясь со своими женами как со слабыми и детскими.

14. «Рождество каждый день», Уильям Дин Хауэллс, 1892

Хауэллс написал так много рассказов, что трудно выбрать репрезентативную. Этот был популярен в свое время и предназначался для семейного чтения.Это беззаботная моральная история, которую отец рассказывает своей маленькой девочке, когда она желает, чтобы каждый день мог быть Рождеством. Если вам нравится этот, изучите другие, более серьезные рассказы Хауэллса, который был известен своим ультрареалистичным стилем и тем, что отстаивал американский реализм среди других писателей благодаря своей роли редактора «The Atlantic Monthly». Хауэллс не пропагандировал «романтику» в стиле Хоторн, а вместо этого утверждал, что художественная литература должна точно отражать реальность.

15. «Ребенок Дезире», Кейт Шопен, 1893

Кейт Шопен

St.Уроженец Луи Шопен известен тем, что изображает креольскую культуру Луизианы, где она много лет жила со своим мужем, уроженцем Луизианы. Она также известна своим протестом против патриархального подавления женщин, ее работа переживает большой подъем во время подъема феминизма в 1970-х годах. Эта конкретная история — красивая, запоминающаяся и очень острая демонстрация высокой и бессмысленной цены расизма.

16. «Жена его юности» Чарльза Честнатта, 1898 г.

Честнатт был афроамериканским юристом и писателем-беллетристом, родился в Кливленде, штат Огайо, в семье свободных чернокожих за два года до гражданской войны.Честнатт был первым афроамериканским писателем, опубликованным в The Atlantic Monthly, и одним из первых писателей-беллетристов, затронувших расовые проблемы после Гражданской войны. В этой заставляющей задуматься истории светлокожий афроамериканец «проходил» в своей общине как белый человек и добился известности в городе. Как он отреагирует, когда его давно потерянная темнокожая жена внезапно появится в его дверях?

17. «Голубой отель» Стивена Крейна, 1898

Стивен Крейн

Во время «дружеской» карточной игры в отеле Palace в Форт-Ромпер, штат Небраска, вспыхнет страсть, которая неизбежно приведет к городской трагедии.Какие силы сговорились подтолкнуть людей к преодолению гражданских ограничений? Крейна можно было бы классифицировать как американского натуралиста, писателя той эпохи, который считал, что природа и подсознательные психологические силы гораздо более могущественны, чем сознательный выбор в определении человеческого поведения, и эта история является экспонатом А. Натурализма. — рисовать в этой истории, перемещая читателей прямо в центр переживаний персонажей.

18. «Развести огонь» Джека Лондона, 1902 г.

Автор Зов предков , Джек Лондон был авантюристом, который стал очень известным писателем в свое время.Это еще одна история, которую большинство людей не забывают, прочитав ее, и которая помещает Лондон в группу американских натуралистов, которые считают людей превосходящими силы природы. Здесь собака главного героя более умна в отношении природы, чем он сам. Если бы только у него не было недостатка в одном человеческом качестве, которое могло бы помочь ему справиться с неконтролируемыми силами природы: воображении.

19. «Два других» Эдит Уортон, 1904

Алиса, новая жена биржевого маклера из Нью-Йорка Уэйторна, красива, утончена и удобна, как поношенная обувь.Единственная проблема: она дважды развелась в культуре, где развод просто не принято, а оба мужа все еще слоняются. Уэйторн начинает задаваться вопросом, нравится ли ему быть еще одним акционером в «акционерной компании». Уортон держит своих читателей запертыми в пределах точки зрения Уэйторна через эту историю, поэтому поначалу читатели могут склоняться к тому, чтобы видеть Алису поверхностным социальным альпинистом. Но, может быть, мужу следует относиться к ней не как к прекрасному имуществу? Возможно, эта история — не портрет коварной женщины, а скорее тонкий кусочек феминизма.

20. «Похороны скульптора» Уиллы Катер, 1905 г.

Умер знаменитый американский скульптор Харви Меррик, и его ученик Стивенс сопровождает его гроб обратно в небольшой глухой городок Канзаса, где находится Меррик. родился. Стивенс потрясен, встретив узкое, недоброжелательное, материалистическое сообщество, совершенно не сочувствующее эстетическим ценностям или достижениям Харви Меррика. Эта история — обвинение провинциальных американских мест, где искусство, а также человеческие различия не приветствуются.

Не забудьте посетить сайт Americanliterature.com, чтобы найти большинство этих историй.

Найдите все эти замечательные американские рассказы в Интернете.

Читали ли вы какие-нибудь или все из этих историй? Вы знаете историю, которую вы бы добавили в этот список? Пожалуйста, оставьте ответ, поделившись своими мыслями, в разделе комментариев!

* Фото:

Марк Твен [общественное достояние], через Wikimedia Commons

Кейт Шопен. Щелкните, чтобы увидеть автора [Общественное достояние], через Wikimedia Commons

Стивен Крейн.Щелкните, чтобы указать автора [Общественное достояние], через Wikimedia Commons

Мэри Джейн — давний любитель литературы, много лет жила в районе Цинциннати, затем три года в центральной Луизиане (какое удовольствие!), Преподавала уроки литературы в университетах в оба места. Теперь, вернувшись в район Цинциннати, она балует внуков, экспериментирует с кулинарией и как можно чаще посещает художественные музеи.

Вам также может понравиться:

Лучшие книги XIX века (1140 книг)

1		Гордость и предубеждение пользователя 4.27 средняя оценка — 3 354 348 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
2		Джейн Эйр пользователя 4,13 средняя оценка — 1,765,977 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
3		Портрет Дориана Грея пользователя 4,09 средняя оценка — 1,101,783 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
4		грозовой перевал пользователя 3.87 средний рейтинг — 1 471 053 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
5		Преступление и наказание пользователя 4,23 средняя оценка — 708 857 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
6		Франкенштейн: Текст 1818 года пользователя 3,83 средняя оценка — 1270799 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
7		Граф Монте Кристо пользователя 4.26 средняя оценка — 798 797 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
8		Приключения Алисы в стране чудес / Зазеркалье пользователя 4,06 средняя оценка — 495823 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
9		Дракула пользователя очень понравилось 4.00 средняя оценка — 1031 431 оценка	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
10		Маленькая женщина пользователя 4.10 средний рейтинг — 1831728 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
11		Отверженные пользователя 4,18 средняя оценка — 722148 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
12		Эмма пользователя 4,02 средняя оценка — 718 920 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
13		Анна Каренина пользователя 4.06 средний рейтинг — 722 305 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
14		Убеждение пользователя 4,14 средний рейтинг — 568360 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
15		Приключения Гекльберри Финна пользователя 3,82 средняя оценка — 1,194,546 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
16		Чувство и чувствительность пользователя 4.08 средний рейтинг — 1,028,044 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
17		Повесть о двух городах пользователя 3,85 средний рейтинг — 854864 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
18		Большие Надежды пользователя 3,78 средний рейтинг — 699 744 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
19		Рождественский гимн пользователя 4.06 средний рейтинг — 664 336 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
20		Братья Карамазовы пользователя 4,32 средний рейтинг — 268 408 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
21		Война и мир пользователя 4,13 средняя оценка — 286673 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
22		Приключения Шерлока Холмса (Sherlock Holmes, # 3) пользователя 4.29 средняя оценка — 265440 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
23		Как важно быть серьезным пользователя 4,17 средняя оценка — 323280 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
24		Моби-Дик или Кит пользователя 3,52 средний рейтинг — 502008 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
25		Приключения Тома Сойера пользователя 3.92 средний рейтинг — 815 200 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
26		Мадам Бовари пользователя 3,69 средняя оценка — 278 183 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
27		Остров сокровищ пользователя 3,84 средняя оценка — 431 484 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
28		Тэсс из рода Д `Эрбервиллей пользователя 3.81 средний рейтинг — 251 580 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
29		Полные сказки Гримм пользователя 4,27 средняя оценка — 152634 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
30		Алая буква пользователя 3,42 средняя оценка — 752 908 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
31		Три мушкетера (Романсы Д’Артаньяна, №1) пользователя 4.07 средний рейтинг — 2 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
32		Машина времени пользователя 3.90 средняя оценка — 453 362 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
33		Нортангерское аббатство пользователя 3,84 средняя оценка — 330 249 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
34		Mansfield Park пользователя 3.86 средний рейтинг — 303 483 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
34		Дэвид копперфильд пользователя 4,01 средняя оценка — 209676 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
36		север и юг пользователя 4,13 средняя оценка — 154968 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
37		Оливер Твист пользователя 3.87 средний рейтинг — 343 333 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
38		Миддлмарч пользователя 3.99 средняя оценка — 142945 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
39		Этюд в багровых тонах (Шерлок Холмс, # 1) пользователя 4,14 средняя оценка — 366 902 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
40		Доктор Джекил и мистер Хайд пользователя 3,83 средняя оценка — 432 738 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
41		Сердце-обличитель и другие сочинения пользователя 4.18 средняя оценка — 228,582 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
42		Фауст, часть первая пользователя 3,91 средняя оценка — 64 496 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
43		Чудесный волшебник из страны Оз (Оз, # 1) пользователя 3,97 средний рейтинг — 406412 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
44		Мрачный дом пользователя очень понравилось 4.00 средний рейтинг — 105 238 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
45		Записки из подполья, Белые ночи, Сон смешного человека и Выдержки из Дома мертвых пользователя 4.18 средняя оценка — 74 752 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
46		Идиот пользователя 4,18 средний рейтинг — 147 306 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
47		Горбун из Нотр-Дама пользователя очень понравилось 4.00 средняя оценка — 183270 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
48		Происхождение видов пользователя 3,98 средняя оценка — 107843 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
49		Женщина в белом пользователя 3.99 средний рейтинг — 143212 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
50		Война миров пользователя 3,83 средняя оценка — 266 472 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
51		Ярмарка Тщеславия пользователя 3,79 средняя оценка — 123 283 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
52		Листья травы пользователя 4.11 средняя оценка — 92781 оценка	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
53		Полные сказки пользователя 4,27 средняя оценка — 119 174 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
54		Двадцать тысяч лье под водой пользователя 3,89 средняя оценка — 217136 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
55		Хижина дяди Тома пользователя 3.88 средняя оценка — 209 699 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
56		Хайди пользователя очень понравилось 4.00 средняя оценка — 181 590 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
57		Вокруг света за восемьдесят дней пользователя 3,94 средняя оценка — 202486 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
58		Вдали от обезумевшей толпы пользователя 3.94 средняя оценка — 137890 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
59		Черная красота пользователя 3,97 средняя оценка — 254 784 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
60		Кукольный Дом пользователя 3,74 средняя оценка — 117 183 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
61		Житель Уайлдфелл Холла пользователя 3.98 средний рейтинг — 96 002 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
62		Walden пользователя 3,77 средний рейтинг — 175,353 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
63		Пробуждение пользователя 3,66 средняя оценка — 179,771 оценка	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
64		Villette пользователя 3.77 средняя оценка — 63 586 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
65		Les Fleurs du Mal пользователя 4,22 средняя оценка — 55 860 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
66		Коммунистический манифест пользователя 3,60 средний рейтинг — 126 313 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
67		Лунный камень пользователя 3.90 средняя оценка — 89 861 оценка	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
68		Книги Джунглей пользователя 4,01 средняя оценка — 85991 оценка	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
69		Полное собрание стихов Эмили Дикинсон пользователя 4,23 средняя оценка — 87 821 оценка	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
70		Сердце тьмы пользователя 3.44 средняя оценка — 454 245 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
71		Красный и черный пользователя 3,88 средняя оценка — 61868 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
72		Знак четырех (Шерлок Холмс, # 2) пользователя 3,92 в среднем — 131 166 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
73		Так говорил Заратустра пользователя 4.05 средний рейтинг — 123 307 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
74		Мертвые души пользователя 3,96 средняя оценка — 73 004 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
75		Фауст пользователя 3,93 средняя оценка — 37 981 оценка	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
76		Айвенго пользователя 3.75 средняя оценка — 92 471 оценка	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
77		Поворот винта пользователя 3,43 средняя оценка — 124 208 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
78		Путешествие к центру Земли пользователя 3,86 средняя оценка — 169 497 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
79		Принц и нищий пользователя 3.86 средний рейтинг — 110 511 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
80		Желтые обои и другие истории пользователя 4,05 средняя оценка — 83,102 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
81		Голод пользователя 4,05 средняя оценка — 46190 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
82		Портрет дамы пользователя 3.77 средняя оценка — 76943 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
83		Capital, Vol. 1.Критический анализ капиталистического производства пользователя 4,24 средняя оценка — 9 407 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
84		Янки из Коннектикута при дворе короля Артура пользователя 3,76 средняя оценка — 100,986 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
85		Жены и дочери пользователя 4,11 средняя оценка — 44 525 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
86		Либо / Или: фрагмент жизни пользователя 4.17 средняя оценка — 7,684 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
87		Пер Горио пользователя 3,86 средний рейтинг — 48 869 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
88		Феноменология духа пользователя 3,95 средняя оценка — 16 184 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
89		Мэр Кэстербриджа пользователя 3.84 средняя оценка — 56 518 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
90		За пределами добра и зла пользователя 3,99 средняя оценка — 77,685 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
91		Остров доктора Моро пользователя 3,73 средний рейтинг — 106 202 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
92		Отцы и дети пользователя 3.96 средняя оценка — 76717 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
93		Смерть Ивана Ильича пользователя 4,09 средняя оценка — 110 854 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
94		Человек-невидимка пользователя 3,65 средний рейтинг — 167855 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
95		Трое в лодке (Трое мужчин, # 1) пользователя 3.86 средний рейтинг — 62 212 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
96		Маленький Доррит пользователя 3.99 средняя оценка — 44 753 оценки	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
97		Странная история доктора Джекила и мистера Хайда и Вейра из Хермистона пользователя 3,79 средняя оценка — 1731 оценка	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
98		Горный хрусталь пользователя 3,82 средняя оценка — 1422 оценки	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
99		Евгений Онегин пользователя 4.10 средняя оценка — 54,762 оценок	Книга оценок ошибок. Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг
100		Избирательное сродство пользователя 3,73 средняя оценка — 8,848 оценок	Книга оценок ошибок.Обновите и попробуйте еще раз. Оценить книгу Очистить рейтинг

Десять лучших книг XIX века

В этом списке отражены рейтинги всех 174 списков, опубликованных по состоянию на 15 июля 2021 г. Он включает несколько незначительных изменений по сравнению с исходным рейтингом, опубликованным в книге (см. Ниже): Братья К. оттолкнули Эмму , а Чехов поменялся местами с Геком.

1. «Анна Каренина» Льва Толстого (1877).Прелюбодейный роман Анны с графом Вронским, который следует по неизбежному и разрушительному пути от головокружительно эротичной первой встречи на балу до изгнания Анны из общества и ее знаменитого ужасного конца, — это шедевр трагической любви. Тем не менее, что делает роман настолько приятным, так это то, как Толстой уравновешивает историю страсти Анны со второй полуавтобиографической историей о духовности и семейности Левина. Левин посвящает свою жизнь простым человеческим ценностям: браку с Кити, своей вере в Бога и своему хозяйству.Толстой очаровывает нас грехом Анны, а затем переходит к воспитанию добродетели Левина.

2. «Мадам Бовари» Гюстава Флобера (1857). Из многих романов XIX века о прелюбодейках только в «Мадам Бовари» есть героиня, откровенно ненавидимая ее автором. В течение пяти лет Флобер боролся за завершение своего детального портрета внебрачных романов во французских провинциях, и он бесконечно жаловался в письмах на своего изголодавшегося по любви главного героя — настолько неполноценного, как он чувствовал, по отношению к самому себе.В конце концов, однако, он примирился с ней, сказав знаменитую фразу: «Мадам Бовари: c’est moi». Образец великолепного стиля и совершенного характера, роман является свидетельством того, как стремление к высшей жизни одновременно возвышает и разрушает нас.

3. Лев Толстой «Война и мир» (1869). Марк Твен якобы сказал об этом шедевре: «Толстой по неосторожности пренебрегал лодочными гонками». Все остальное включено в этот эпический роман, повествующий о вторжении Наполеона в Россию в 1812 году.Толстой так же искусен в рисовании панорамных батальных сцен, как и в описании индивидуальных чувств сотен персонажей из всех слоев общества, но это его изображение князей Андрея, Наташи и Пьера, которые борются с любовью и ищут верный путь. жить — вот что делает эту книгу любимой.

4. Миддлмарч Джордж Элиот (1871–1872 гг.). Доротея Брук — симпатичная молодая идеалистка, чье желание улучшить мир привело ее к выходу замуж за твердого педанта Казобона. Эта ошибка ведет ее по окольному и болезненному пути в поисках счастья.Роман, в котором исследуется то, как общество тормозит женщин и ухудшается сельская жизнь, является в такой же мере летописью английского городка Миддлмарк, как и портретом дамы. Элиот отлично разбирается в моментах морального кризиса, чтобы мы чувствовали боль и решимость персонажа. Ее разумное сочувствие даже к самым неприятным людям перенаправляет наш моральный компас в сторону милосердия, а не вражды.

5. Рассказы Антона Чехова (1860–1904). Сын освобожденного русского крепостного Антон Чехов стал врачом, который вместе с пациентами, которых он часто лечил бесплатно, придумал современный рассказ.Форма была чрезмерно украшена трюковыми концовками и завихрениями атмосферы. Чехов позволил ей отразить насущные потребности повседневной жизни в условиях кризиса через прозу, в которой глубоко сострадательное воображение сочетается с точным описанием. «Он остается великим учителем-целителем-мудрецом», — заметил Аллан Гурганус в отношении рассказов Чехова, которые «продолжают преследовать, вдохновлять и сбивать с толку».

6. Приключения Гекльберри Финна Марка Твена (1884). Хемингуэй провозгласил: «Вся современная американская литература родом из.. . «Гекльберри Финн». Но можно прочитать это просто как прямолинейную приключенческую историю, в которой два товарища по расчету, негодяй Гек и беглый раб Джим, подвергшийся насилию со стороны родителей, избегают законов и условностей общества в плавании на плоту по Миссисипи. С другой стороны, это подрывная сатира, в которой Твен использует единственного внешне наивного Гека, чтобы язвительно комментировать зло расового фанатизма, религиозного лицемерия и капиталистической алчности, которые он наблюдает у множества других в значительной степени несимпатичных персонажей.Кульминационное решение Гека «осветить Территорию впереди остальных», а не подчиняться накрахмаленным стандартам «цивилизации», отражает уникальную американскую разновидность индивидуализма и нонконформизма, простирающуюся от Дэниела Буна до Беспечного ездока.

7. Моби-Дик Германа Мелвилла (1851 г.). Эту обширную сагу об одержимости, тщеславии и мести на море можно прочитать как мучительную притчу, захватывающую приключенческую историю или полунаучную хронику китобойного промысла. Как бы то ни было, книга награждает терпеливых читателей некоторыми из самых запоминающихся персонажей художественной литературы, от безумного капитана Ахава до титулованного белого кита, который его искалечил, от благородного язычника Квикега до проницательного рассказчика / суррогата («Позови меня») Измаила. само адское судно, Пекод.

8. Большие надежды, Чарльз Диккенс (1860–61). Диккенс представляет изюминку древней сюжетной линии — о ребенке королевского происхождения, выросшем в скромной обстановке. Оглядываясь на свою жизнь, Пип описывает свою бедную юность на болотах в сельской Англии — его случайную встречу с преступником-убийцей, его переживания со странной мисс Хэвишем, которая всегда носит свадебное платье, и его любовь к ее прекрасной приемной дочери Эстелле. По мере приближения к совершеннолетию Пип узнает, что у него есть тайный благодетель, который устраивает для него возможности в Лондоне, в котором и заключается история и поворот.

9. Преступление и наказание Федора Достоевского (1866). В разгар петербургского лета бывший студент университета Раскольников совершает самое известное литературное преступление, избивая ростовщика и ее сестру топором. Далее следует психологический шахматный матч между Раскольниковым и хитрым детективом, который приближается к форме искупления нашего антигероя. Неустанно философский и психологический фильм «Преступление и наказание» посвящен свободе и силе, страданиям и безумию, болезням и судьбе, а также давлению современного городского мира на душу, при этом спрашивая, имеют ли «великие люди» право создавать свои собственные моральные кодексы.

10. Братья Карамазовы Федора Достоевского (1880). Возможно, в завершенном русском романе Достоевский драматизирует духовные загадки России XIX века через историю трех братьев и убийства их отца. Гедонист Дмитрий, замученный интеллигент Иван и святой Алеша воплощают разные философские позиции, оставаясь при этом полноценными людьми. Такие вопросы, как свобода воли, секуляризм и уникальная судьба России, обсуждаются не посредством авторской полемики, а посредством признаний, обличений и кошмаров самих персонажей.Безжалостное изображение человеческих пороков и слабостей, роман в конечном итоге дает видение искупления. Страсть, сомнения и творческая сила Достоевского побуждают даже светский Запад, которого он презирает.

Десять лучших книг XIX века из опубликованной книги

1. «Анна Каренина» Льва Толстого (1877)

2. Мадам Бовари — Гюстав Флобер (1857)

3. Лев Толстой «Война и мир» (1869)

4. Приключения Гекльберри Финна Марка Твена (1884)

5.Рассказы Антона Чехова (1860–1904)

6. Миддлмарч, Джордж Элиот (1871–1872)

7. Моби-Дик, Герман Мелвилл (1851)

8. Большие надежды, Чарльз Диккенс (1860–61)

9. Преступление и наказание Федора Достоевского (1866)

10. Эмма Джейн Остин (1816)

классических детских книг XIX века, которые вы могли пропустить

Многие родители хотят читать то, что они считают «классическими детскими книгами».«Эти детские книги XIX века, безусловно, классические! Довольно сложно составить список книг XIX века, о которых вы не слышали. В конце концов, существует не так много книг столетней давности, которые все еще стоит прочитать дети! Тем не менее, я остановился на основных претендентах. Итак, я составил список из 10 книг 1800-х годов, которые выходят за рамки известных имен, таких как Алиса, Джо Марч или Том Сойер и Гек.

Вероятно, что большинство детей ( и родители тоже ) сочтут синтаксис и словарный запас старых книг немного более сложными, чем их современные аналоги.Вот несколько советов, которые помогут вам преодолеть это препятствие:

• Начните с приключенческой книги. Вы могли заметить, что мой список полон приключений и сказок: Верн, Стивенсон, Киплинг, например. Это потому, что я думаю, что эти книги особенно подходят для современных детей. Язык, словарный запас и структура предложений могут быть незнакомы детям, привыкшим к современной детской литературе, но захватывающий, напряженный сюжет может помочь преодолеть это препятствие.
• Не бойтесь начать с сокращенного издания . Обычно я не сторонник сокращенных книг, но я также думаю, что сокращенные версии могут подогреть аппетит у детей младшего возраста, которые затем захотят взять в руки полную книгу, когда станут старше.
• Прочитать вслух. Все эти книги замечательно читать вслух вместе. В некоторых книгах есть главы, которые могут использоваться как сдержанные рассказы, поэтому вы можете «протестировать» книгу, чтобы убедиться, что она соответствует возрасту.Большинство из них подходят для чтения вслух для детей от 7 лет и старше.
• Посмотреть фильм. Многие из этих книг имеют версии для фильмов. Я не тот человек, который думает, что книга всегда лучше, чем фильм, это просто разные формы, вот и все. Я действительно считаю, что лучше сначала прочитать книгу, но если ваш ребенок уже видел фильм и он ему понравился, это отличный переход к книге!
• Устранение проблемных этнических представительств. Печальная правда заключается в том, что многие книги, которые мы считаем «Классикой», содержат элементы расизма.У некоторых из перечисленных мною книг есть эта проблема. Рекомендую использовать книгу как трамплин для обсуждения. Отличная статья, посвященная этому, — «Как по-настоящему читать расистские книги своему ребенку».

(Примечание: названия и обложки книг являются партнерскими ссылками.)

Heidi by Johanna Spyri. (1880) Пятилетняя Хайди отправляется жить к дедушке-отшельнику в Швейцарские Альпы. Конечно, она всех очаровывает. Я любил эту книгу, когда был ребенком. Он полностью ответственен за мою романтическую романтику плавленого сыра на ужин на всю жизнь.

Записки Петеркина Лукреции П. Хейл. (1880) Забавные приключения и слабости довольно глупой, но милой семьи Новой Англии. Большинство глав читаются как сдержанные рассказы и подарят вам и вашим детям приятный смешок перед сном.

Синяя сказочная книга Эндрю Лэнга. (1889) Это классическое собрание старинных сказок XIX века. Некоторые из них будут вам хорошо знакомы, некоторые будут для вас новыми. Для вашего удовольствия от чтения есть и другие «цветные» сказочные книги!

Пять маленьких перцев и как они росли Маргарет Сидни.(1881) Приключения бедной многодетной семьи, которая переезжает жить в богатую семью. Есть много уроков о тяжелой работе и честности. Я помню, как в детстве читал потрепанный экземпляр 1930-х годов. Если вам нравится этот, Сидни написал несколько книг о семье.

Неохотный дракон Кеннета Грэхема (1898). Большинство людей знают другую книгу Грэхема, Ветер в ивах, , но этот небольшой роман также очарователен.Мальчик дружит с любящим поэзию драконом в пещерах возле своей деревни. Когда остальные жители деревни узнают о драконе, они предполагают, что он представляет собой угрозу, и вербуют Святого Георгия, чтобы избавить их от зверя. Вместо этого мальчик, дракон и Святой Георгий успешно сговариваются, чтобы собрать всех вместе и показать сельским жителям, что их предубеждения неуместны

Остров сокровищ Роберта Льюиса Стивенсона. (1883) Можно с уверенностью сказать, что не все персонажи этой книги добродетельны, трудолюбивы и самоотверженны, но это очень весело.Юный Джим отправляется на поиски сокровищ и смешивается с пиратами, такими как безжалостный Длинный Джон Сильвер.

Швейцарская семья Робинзон Иоганн Д. Висс. (1812) Книга Висса считается самой ранней книгой в этом списке. Семья застряла на необитаемом острове (, к счастью, с товарами на целый корабль, поэтому они могут оборудовать свой дом на дереве в стиле ) и должны научиться справляться с новой средой. Здесь есть что заинтересовать любителей природы, и можно весело почитать вместе с просмотром любимого фильма Диснея.

Светлая принцесса Джорджа Макдональда. (1864) Макдональд был шотландским писателем, менее известным по эту сторону Атлантики. Было много вариантов для книги Макдональда, я выбрал эту, потому что вы можете получить издание, иллюстрированное любимым Морисом Сендаком. Принцесса, при рождении проклятая отсутствием гравитации, проводит дни в плавании, пока не обнаруживает, что ее гравитация возвращается только тогда, когда она находится в воде. Затем попробуйте The Princess and the Goblin or The Golden Key next.

Книга джунглей Редьярда Киплинга. (1894) Работа Киплинга представляет собой сборник оригинальных басен, вдохновленных детством автора в Индии. Каждая глава — это свое увлекательное приключение. Рассказы делают изумительное чтение вслух. Киплинг также написал «Вторую книгу джунглей», в которой больше историй о Маугли ( мальчик, которого вырастили волки ), чем в первой. Версия, на которую я ссылался, содержит забавные иллюстрации и отличные трехмерные интерактивные элементы, такие как счетчики и раскладные карты.

Таинственный остров Жюля Верна. (1874) Мне было трудно выбрать книгу Верна для включения. Все это очень захватывающие, захватывающие приключения. Я выбрал Таинственный остров главным образом потому, что он менее известен, чем Двадцать тысяч лье под водой (это тоже своего рода продолжение этого романа) и Вокруг света за восемьдесят дней . Банда персонажей сбегает из тюрьмы Гражданской войны на воздушном шаре и оказывается на острове, где происходят странные вещи.Поклонникам научной фантастики это понравится. Обратите внимание, что фильм 20 000 лье под водой содержит сцены из Таинственный остров .

Читали ли вы со своими детьми какую-нибудь из этих книг? Что вам больше всего нравится из 19 века?

Посетите другие мои сообщения из этой серии:

Хотите, чтобы ваши дети любили отключение от сети?

Подпишитесь на нашу рассылку и в качестве благодарности получите 10 ожидающих игр, в которые дети могут играть в любое время в любом месте.

Ваш адрес электронной почты * никогда * не будет передан или продан третьим лицам.Нажмите здесь, чтобы посмотреть нашу политику конфиденциальности.

Пять книг XIX века, которые помогут вам лучше понять современную Америку

Недаром один из самых важных американских романов двадцатого века, «Человек-невидимка» Ральфа Эллисона (1952), начинается с эпиграфа писателя Германа Мелвилла и намёка на призраков, преследовавших Эдгара Аллана По.

Если вы хотите что-то понять о США в 20-м и 21-м веках, вам необходимо знать американскую литературу 19-го века.XIX век был временем, когда многие, если не большинство, проблем и идеологий, определяющих американскую культуру, были систематизированы, и литература того периода демонстрирует творческие отклики на это изменение.

В первой половине XIX века было пролито много чернил, беспокоясь о том, будут ли у США когда-нибудь собственная литература. Многие известные писатели, в том числе Ральф Уолдо Эмерсон и Уолт Уитмен, призывали американцев оставить английскую литературу и заняться конкретно американскими темами, народами и пространствами.

В то же время коренные и порабощенные американцы, такие как Харриет Джейкобс, Уильям Апесс и Фредерик Дуглас, использовали свои ручки и свою риторическую мощь, чтобы убедить правительство США положить конец преследованиям и геноциду на почве расы и этнической принадлежности.

После Гражданской войны в США (1861-1865) писатели редко беспокоились о том, есть ли в стране литература и была ли она какой-нибудь хорошей (совершенно очевидно, что так и было). Они вводили новшества в новые жанры (вспомните скупые и жгучие стихи Эмили Дикинсон) и обратили свое внимание на проблемы неравенства, укоренившиеся в американской культуре, как, например, в прото-феминистской новелле Кейт Шопен «Пробуждение» и разоблачении Чарльзом Чеснаттом расизма и превосходства белых в посте. -Реконструкция Юг.

Следующие пять работ воплощают в себе красоту американской литературы XIX века, а также ее способность изменять сердца и умы.

Автобиография раба

Джейкобса, возможно, не самая ранняя или самая известная, но это потрясающе эффективный рассказ, который читается как роман. История Джейкобса о выживании в рабстве настолько примечательна, что проливает редкий свет на опыт женщин в рабстве.

Написанный под псевдонимом (Линда Брент), ученые долгое время считали, что это беллетристика, написанная белым аболиционистом.Только в 1987 году ученые-афроамериканцы и феминистки раскрыли истинную сущность Харриет Джейкобс, когда правда ее жизни была принята. С тех пор ее повествование стало классическим текстом сопротивления, и это важное чтение для понимания того, как превосходство белых продолжает функционировать в Америке сегодня.

2. Листья травы Уолта Уитмена (1855 г .; последнее новое издание 1881 г.)

Гравюра Уолта Уитмена с листа травы. Викимедиа

Уолт Уитмен был практически неизвестным журналистом и печатником, когда первое издание «Листьев травы» обрушилось на американский литературный мир.В странной книге не было указано автора, и в ней была обычная гравюра, на которой Уитмен положил руку на бедро и склонил голову набок. Самое главное, что в него вошли стихи, которых мир никогда раньше не видел. Можно найти стихи с длинными каскадными строками и небольшими рифмами или метрами. Уитмен постоянно дополнял и редактировал «Листья травы» в течение своей жизни, создавая свою биографию в стихах, которые мы теперь признаем революционными как по форме, так и по содержанию. Это сделало Уитмена пробным камнем для поэтов 20-го века, таких как Аллен Гинзберг и Адриенн Рич.

3. «Маленькие женщины» Луизы Мэй Олкотт (1868-69)

Если вы смотрели последнюю экранизацию «Маленьких женщин» (или любую из многих предыдущих адаптаций), то знаете, что в романе Олкотта (первоначально два романа, а теперь опубликованные как один) есть что-то, что вызывает отклик. Написанная в тени Гражданской войны, «Маленькие женщины» основаны на замечательной семейной жизни Олкотт среди известных писателей и мыслителей-трансценденталистов в Конкорде, штат Массачусетс. Это искусно созданная книга о том, как мечты детства сбываются, а чаще всего не осуществляются.

Обложка первого издания книги The Conjure Woman. Викимедиа

В конце 19 века в американских литературных журналах доминировал жанр «местный колорит». Эти истории познакомили жителей городских центров с районами все более расширяющихся Соединенных Штатов. Афро-американский писатель Чарльз Чеснатт перевернул этот жанр с ног на голову в своей серии «колдовских» историй — сказок о магии и хитрости, рассказанных ранее порабощенным человеком по имени Джулиус, чтобы развлечь белого северного бизнесмена.В рассказах Юлиуса афроамериканский фольклор сочетается с атмосферой южной готики, чтобы разоблачить превосходство белых на юге до Гражданской войны. Эти истории косвенно комментируют расизм, который продолжал преследовать США после гражданской войны под другим видом.

5. Бенито Черено, Герман Мелвилл (1855)

В наши дни гигантский роман Мелвилла 1851 года «Моби-Дик» может стать более известным (и вам обязательно стоит прочитать и это, когда у вас есть несколько свободных месяцев), ничто не дает такого впечатления, как новелла Бенито Черено.Основанный на истории о реальном восстании рабов на борту корабля, текст написан как история ужасов и полон двойственности и двойного смысла. Он раскрывает истинный ужас расового рабства движимого имущества и предвосхищает вспышку насилия, которая разорвет Соединенные Штаты на части в течение нескольких коротких лет.

Честное изложение сюжетов романов XIX века

Этот контент содержит партнерские ссылки. Когда вы совершаете покупку по этим ссылкам, мы можем получать партнерскую комиссию.

Несколько лет назад, когда я был продавцом книг, я пытался объяснить покупателю, что такое Bleak House .Это было сложно. Многие романы XIX века невозможно обобщить, потому что в них столько всего происходит . Некоторые из этих лохов занимают тысячу страниц! Как вы суммируете книгу, которая небрежно повествует о пятидесятилетней истории, войне, нескольких болезнях, некоторых сиротах, убийстве и паре браков и рождений? Судя по задним обложкам, это обычно что-то вроде «Глубокое исследование викторианской Британии» или «Богато подробное путешествие по русской истории XIX века».

Но что, если бы в этих книгах было более честное и простое изложение сюжета? Вот несколько идей.

Изображение из выпуска BBC 2016 года Война и мир через Giphy.

Анна Каренина , Лев Толстой: Дело идет плохо, а также некоторые мысли о сельском хозяйстве в России XIX века.

Холодный дом , Чарльз Диккенс: Судебное разбирательство по поводу завещания длится долго и разрушает жизнь каждого, но не раньше, чем оспа и бедность поразят их первыми. Кроме того, это своего рода тайна убийства, а настоящий убийца — СИСТЕМА КЛАССА.

Сможете ли вы ее простить? , Энтони Троллоп: мужчине требуется 800 страниц, чтобы решить, прощать ли жене роман, которого у нее даже не было.

Информационный бюллетень

Подпишитесь на нашу рассылку Book Deals и получите скидку до 80% на книги, которые вы действительно хотите читать.

Спасибо за регистрацию! Следите за своим почтовым ящиком.

Регистрируясь, вы соглашаетесь с нашими условиями использования

Граф Монте-Кристо , Александр Дюма: Незаконно заключенный в тюрьму человек становится одержимо посвященным мести и тайным сокровищам — в основном Хоббит , но с человеком вместо дракона.

Эмма , Джейн Остин: Богатая красивая девушка унижена всем, чего не знает, а это оказывается довольно много.

Джейн Эйр , Шарлотта Бронте: Его первая жена все время была на чердаке, но героиня все равно выходит за него замуж.

Джуд Непонятный , Томас Харди: С хорошими людьми происходит так много плохого, что трудно перечислить их все.

Миддлмарч , Джордж Элиот: Люди в маленьком английском городке делают неправильный жизненный выбор, пока мы смотрим.

Моби-Дик , Герман Мелвилл: Некоторые люди пытаются найти кита, но у них ничего не получается. Удивительно смешно!

Север и Юг , Элизабет Гаскелл: Гордость и предубеждение плюс политика, бедность и загрязнение.

Грозовой перевал , Эмили Бронте: Два худших человека в мире влюбляются, к несчастью для окружающих, которым приходится мириться со своей чепухой.

Примечание: бывает сложно найти классику авторов цвета, особенно для XIX века. В этом посте есть несколько отличных предложений авторов цвета из всех эпох, которые можно добавить в ваш список TBR.

с 1850 по 1900 годы — Книги, которые сформировали Америку | Выставки

Натаниэль Хоторн,

Алое письмо (1850)

Алая буква — первый важный роман Натаниэля Хоторна, одного из ведущих авторов романтизма XIX века в американской литературе.Как и во многих его произведениях, действие романа происходит в пуританской Новой Англии, и в нем вина, грех и зло рассматриваются как неотъемлемые человеческие черты. Главная героиня, Эстер Принн, приговорена к ношению алой буквы «А» («прелюбодеяние») на груди из-за романа, в результате которого родился внебрачный ребенок. Между тем отец ее ребенка, пастор-пуританин, который держал их роман в секрете, занимает высокое место в обществе. Подобные темы встречаются в более поздней литературе, а также в текущих событиях.

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj0

Герман Мелвилл,

Моби-Дик; или Кит (1851)

Рассказ Германа Мелвилла о большом белом ките и сумасшедшем капитане Ахабе, который заявляет, что будет преследовать его «вокруг пламени погибели, прежде чем я его брошу», стал американским мифом. Даже люди, которые никогда не читали Moby-Dick , знают основной сюжет, и ссылки на него распространены в других произведениях американской литературы и в популярной культуре, например, в фильме «Звездный путь» «Гнев Хана » (1982).

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/.html#obj1

Харриет Бичер-Стоу,

Хижина дяди Тома (1852)

Стремясь пробудить сочувствие к угнетенным рабам и побудить северян не подчиняться Закону 1850 года о беглых рабах, Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896) начала писать свои яркие зарисовки о страданиях рабов и разделении семей. Первая версия Uncle Tom’s Cabin серийно появлялась в период с июня 1851 по апрель 1852 года в National Era , антирабовладельческой статье, опубликованной в Вашингтоне, округ Колумбия.C. Первое книжное издание появилось в марте 1852 г., и за первый год было продано более 300 000 экземпляров. Этот бестселлер XIX века оказал огромное влияние на разжигание антирабовладельческих настроений в течение десятилетия, предшествовавшего Гражданской войне.

В своем экземпляре Хижина дяди Тома Сьюзен Б. Энтони (1820–1906) в 1903 году признает прогресс, достигнутый за последние полвека, но сожалеет, что с чернокожими по-прежнему обращаются несправедливо. Показаны книжный знак, титульный лист и надпись Энтони.

• Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896). Хижина дяди Тома; или «Жизнь среди смиренных». 2 тт. Бостон: John P. Jewett & Company, 1852. Коллекция библиотеки Оливера Венделла Холмса и коллекция Сьюзен Б. Энтони, Отдел редких книг и специальных коллекций, Библиотека Конгресса (021.00.00)

• Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896). Хижина дяди Тома; или «Жизнь среди смиренных». 2 тт. Бостон: John P. Jewett & Company, 1852. Коллекция библиотеки Оливера Венделла Холмса и коллекция Сьюзен Б. Энтони, Отдел редких книг и специальных коллекций, Библиотека Конгресса (021.01.00)

• Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896). Хижина дяди Тома; или «Жизнь среди смиренных». 2 тт. Бостон: Джон П. Джуэтт и компания, 1852. Коллекция библиотеки Оливера Венделла Холмса и коллекция Сьюзен Б. Энтони, Отдел редких книг и специальных коллекций, Библиотека Конгресса (022.00.00)

• Национальная эра , 11 декабря 1851 г. Газета. Коллекция Джона Дэвиса Батчелдера, Отдел редких книг и специальных коллекций, Библиотека Конгресса (102.00.00)

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj2

Гарриет Бичер-Стоу,

Ключ от хижины дяди Тома (1853)

Хотя Стоу пыталась представить в своем романе довольно симпатичную картину рабовладельцев, южане резко критиковали ее работу за искажение и преувеличение рабских условий.Чтобы защитить подлинность своего романа, который, по утверждению Стоу, был «мозаикой фактов», она собрала обширные реальные свидетельства, подтверждающие опыт и качества, изображенные каждым из ее главных героев. В Key to Uncle Tom’s Cabin Стоу представляет личные наблюдения, свидетельские показания и судебные дела, которые становятся еще более сильным обвинением в рабстве.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html # obj3

Генри Дэвид Торо,

Уолден; или, Жизнь в лесу (1854)

Живя в уединении в хижине на пруду Уолден в Конкорде, штат Массачусетс, Генри Дэвид Торо написал свою самую известную работу, Walden , гимн идее о том, что глупо тратить всю жизнь в поисках материального богатства. По его словам, «я пошел в лес, потому что хотел жить осознанно, чтобы показать только самые важные факты жизни, и посмотреть, не смогу ли я узнать то, чему он должен был научить, и не обнаружил ли, когда я умру, то, что Я не жил.Любовь Торо к природе и его защита простой жизни оказали большое влияние на современные движения за охрану природы и защиту окружающей среды.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj4

Уолт Уитмен,

Листья травы (1855)

Публикация первого тонкого издания книги Уолта Уитмена Leaves of Grass в 1855 году стала дебютом шедевра, который изменил ход американской истории литературы.Свежая и смелая как по теме, так и по стилю, книга претерпела множество изменений при жизни Уитмена. За почти сорок лет Уитмен выпустил несколько изданий Leaves of Grass , превратив книгу в постоянно меняющийся калейдоскоп стихов. К моменту его смерти в 1892 году книга Leaves представляла собой толстый сборник, отражавший видение Уитменом Америки почти всю последнюю половину девятнадцатого века. Среди самых известных стихотворений сборника — «Я пою электрическое тело», «Песня о себе» и «О капитан! Мой капитан! »- метафорическая дань уважения убитому Аврааму Линкольну.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj5

Луиза Мэй Олкотт,

Таинственный ключ (1867)

В 1860-х годах в массовом маркетинге появился феномен публикации, который предоставил американцам множество популярных художественных произведений по невысокой цене. Эти «десятицентовые романы» были нацелены на молодежную рабочую аудиторию и распространялись массовыми тиражами в газетных киосках и магазинах галантереи.В дополнение к приключениям на Диком Западе, которые нравились мужчинам-подросткам, в десятицентовых романах были представлены городские детективы, рассказы о рабочих девушках и костюмированные романы, пропагандирующие ценности патриотизма, храбрости, уверенности в своих силах и американского национализма. Этот роман был написан Луизой Мэй Олкотт, наиболее известной своим романом Маленькие женщины (1868), и является одной из двух известных копий. Благодаря депонированию авторских прав Библиотека Конгресса собрала коллекцию романов, насчитывающую почти 40 000 наименований.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj6

В начало

Луиза Мэй Олкотт,

Маленьких женщин, или, Мэг, Джо, Бет и Эми (1868)

Это первое издание книги Луизы Мэй Олкотт « Маленькие женщины » было опубликовано в 1868 году, когда Луизе было тридцать пять лет. Основанный на ее собственном опыте детства, когда она была молодой женщиной с тремя сестрами, и проиллюстрированный ее младшей сестрой Мэй, роман имел мгновенный успех, сразу было продано более 2000 копий.Было опубликовано несколько сиквелов, в том числе Little Men (1871) и Jo’s Boys (1886). Хотя действие Little Women происходит в очень определенном месте и в определенное время в американской истории, персонажи и их отношения затронули поколения читателей и до сих пор остаются любимыми.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj7

Горацио Алджер младший,

Марк, спичка (1869)

Шаблонные детские романы Горацио Алджера-младшего.лучше всего запомнились тем, что они отстаивали тему «из грязи в богатство». В этих историях бедные городские мальчики поднялись в социальном статусе, усердно работая и будучи честными. Алджер проповедовал респектабельность и порядочность, презирая праздных богатых и растущую пропасть между бедными и богатыми. На самом деле злодеями в рассказах Алджера почти всегда были богатые банкиры, юристы или землевладельцы. Опубликованная в мае 1868 года книга Ragged Dick сразу имела успех и вывела Алджера из безвестности на литературную известность. Марк, Match Boy и последующие тома из серии Ragged Dick последовали устойчивые выпуски подобных историй, в которых самопомощь была средством повышения мобильности и экономической достаточности.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj8

Кэтрин Э. Бичер и Харриет Бичер-Стоу,

The American Woman’s Home (1869)

Это классический домашний путеводитель сестер Кэтрин Э.Бичер и Харриет Бичер-Стоу посвящен «женщинам Америки, в чьих руках находятся настоящие судьбы Республики». Он включает в себя главы о здоровой кулинарии, домашнем убранстве, физических упражнениях, чистоте, хорошей вентиляции и обогреве, этикете, шитье и т. Д. садоводство, уход за детьми, больными, престарелыми и домашними животными. Предназначенный для того, чтобы поднять «женскую сферу» ведения домашнего хозяйства до уровня респектабельной профессии, основанной на научных принципах, он стал стандартным домашним справочником.

Кэтрин Э. Бичер (1800–1878) и Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896). Дом американской женщины; или Принципы отечественной науки; Руководство по созданию и поддержанию экономичного, здорового, красивого и христианского дома. Нью-Йорк: Дж. Б. Форд, 1869. Коллекция Кэтрин Голден Биттинг, Отдел редких книг и специальных коллекций, Библиотека Конгресса (029.00.00)

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov / exposits / books-that-shape-america / 1850-to-1900.html # obj9

Марк Твен,

Приключения Гекльберри Финна (1884)

Писатель Эрнест Хемингуэй сказал: «Вся современная американская литература взята из одной книги Марка Твена под названием Гекльберри Финн . . . . Все американское письмо исходит из этого. Раньше ничего не было. С тех пор ничего не было лучше ». Во время их путешествия по Миссисипи на плоту Твен сатирически и юмористически изображает встречи Гека и Джима с лицемерием, расизмом, насилием и другими пороками американского общества.Его использование в серьезной литературе живого, простого американского языка, полного диалектов и разговорных выражений, проложило путь для многих более поздних авторов, включая Хемингуэя и Уильяма Фолкнера.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj10

Эмили Дикинсон,

Стихи (1890)

Очень немногие из почти 1800 стихотворений, написанных Эмили Дикинсон, были опубликованы при ее жизни, и даже тогда они были сильно отредактированы, чтобы соответствовать поэтическим традициям своего времени.Полное издание ее неотредактированной работы не было опубликовано до 1955 года. Ее идиосинкразическая структура и схемы рифмования вдохновляли более поздних поэтов.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj11

Эмили Дикинсон,

Slant of Light = Sesgo de Luz (1890)

Это тщательно продуманное произведение искусства — свидетельство непреходящей международной популярности поэзии Эмили Дикинсон.Ediciones Vigia, издательский коллектив в Матансасе, Куба, с 1985 года производит книги ручной работы по кубинской и классической литературе, фольклору, музыке и местной истории. Текст этой подборки стихов Дикинсона на английском и испанском языках скопирован на мимеографе и переработан используются для обложек и футляра, воссоздающего дом Дикинсона в Амхерсте.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj12

Джейкоб Риис,

Как живет другая половина (1890)

Ранний пример фотожурналистики как средства социальных изменений, книга Рииса продемонстрировала среднему и высшему классу Нью-Йорка состояние, похожее на трущобы, в многоквартирных домах Нижнего Ист-Сайда.После публикации книги (и возмущения общественности) в этом районе в конечном итоге появились надлежащие канализационные системы, водопровод и вывоз мусора.

Джейкоб Риис (1849–1914). Как живет другая половина: исследования среди многоквартирных домов Нью-Йорка. Нью-Йорк: Penguin Books, 1997. Общие коллекции, Библиотека Конгресса (033.00.00)

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.html#obj13

Стивен Крейн,

Красный знак мужества (1895)

Одно из самых влиятельных произведений в американской литературе, Стивена Крейна «Красный знак мужества », было названо величайшим романом о Гражданской войне в США.История о молодом рекруте, участвовавшем в Гражданской войне в США, который узнает о жестокости войны, принесла Крейну международный успех, хотя он родился после войны и сам не участвовал в битвах. Произведение примечательно ярким изображением внутреннего конфликта главного героя — исключением из большинства военных романов до того времени, в которых основное внимание уделялось сражениям, а не их персонажам.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1850-to-1900.