§ 20. Страны Центральной и Южной Азии
§ 20. Страны Центральной и Южной Азии
Иран
Вплоть до конца XVIII в. в Иране (Персии) вспыхивали феодальные междоусобицы. В течение 1780-х гг. в борьбе с другими знатными землевладельцами возвысился жестокий и властный Ага? Моха?ммед из племени каджа?ров, в 1796 г. провозгласивший себя шахом Ирана. Он объявил новой столицей страны небольшой городок Тегеран (до этого столицей был Шира?з). Так у власти в Иране утвердилась династия Каджа?ров.
В руках Каджаров, их придворных, ханов и высшего мусульманского (шиитского) духовенства сосредоточились огромные богатства. Они были получены в основном за счёт завоеваний и ограбления соседних стран и земель. А население Ирана из-за постоянных внутренних и внешних войн только продолжало нищать. Но вместе с тем ослабевала и военная мощь некогда могущественного Ирана.
В 1801 г. от Ирана отпала Грузия, присоединившаяся к России. Затем, в ходе двух русско-иранских войн (1804–1813 и 1826–1828), границы Ирана отодвинулись ещё дальше к югу, к Араксу (по этой реке они проходят и сегодня).
Разносчица воды
Страну наводнили английские и прочие европейские товары. Местные изделия не выдерживали конкуренции с ними, примитивные мануфактуры и древние ремёсла приходили в упадок. Росли налоги с крестьян, что вызывало постоянные народные волнения. Крупнейшим из них было восстание баби?дов (1848–1852). Начало их движению положил сын мелкого торговца Сейи?д Али? Моха?ммед, объявивший себя Ба?бом (т. е. «вратами», через которые будто бы вскоре явится посланник Аллаха). За свои проповеди Баб был арестован ещё до начала восстания. В заключении он успел написать книгу «Бея?н» с изложением своего учения и передать её на волю. Баб был казнён в 1850 г. Восстание баби?дов (как и прочие волнения) было с крайней жестокостью подавлено шахской армией.
К началу XX в. зависимость Ирана от европейских держав усилилась.
Основными соперниками в борьбе за Иран оставались Россия и Великобритания. Ухудшавшееся положение населения и голод 1903–1904 гг. вновь привели к массовым волнениям. К концу 1905 г. они приобрели характер антифеодальной революции. В августе 1906 г. шах объявил о созыве меджли?са (т. е. парламента), а затем и о принятии конституции. В ней провозглашались ограниченные демократические свободы, но все эти меры оказались чисто внешними.
Мечеть в Тегеране
Вскоре по англо-русскому соглашению о разделе сфер влияния (август 1907 г.) Иран был поделён на русскую (северную) и английскую (южную) сферы влияния с сохранением нейтральной зоны посредине. Население Ирана бурно возмущалось наглым вмешательством в дела страны, выразил протест и меджлис. Шах Мухаммед Али, всего за год до этого вступивший на престол, бежал из Тегерана, а затем направил в него войска. Они жестоко расправились с теми, кто выступал против шаха, а мятежный меджлис был просто расстрелян из орудий.
Перс в национальной одежде
В июле 1909 г.
отряды восставших племён, объединившись, ворвались в Тегеран. Они свергли шаха, возвели на престол его сына и вновь созвали меджлис. Но это не устраивало ни Великобританию, ни Россию: ведь повстанцы могли потребовать пересмотра соглашения 1907 г. И в конце 1911 г. в Иран были введены русские и британские войска, жестоко подавившие сопротивление племён и распустившие меджлис. Эта русско-английская интервенция закрепила полуколониальное положение Ирана. В марте 1918 г. правительство Советской России отозвало русские войска из Ирана. В результате страна, по сути, полностью оказалась под контролем Великобритании.
Закабаление Индии
После Семилетней войны (1756–1763) фактической владелицей Индии стала английская Ост-Индская компания. При этом у власти формально оставались местные правители – ра?джи (т. е. князья). Это поддерживало видимость независимости страны и довольно долго защищало англичан от серьёзных конфликтов с населением.
Английский чиновник в Индии
Растущее недовольство индийцев вызывала грабительская политика администрации компании.
Злоупотребления её представителей (вымогательство, взяточничество, введение различных налогов) вызывали возмущение и в Британии. Высших чиновников компании даже неоднократно привлекали к суду, но это мало что меняло. При очередном английском генерал-губернаторе Ричарде Уэ?лсли (в 1798–1805 гг.) к владениям компании были силой присоединены почти все индийские княжества. Был захвачен и Дели, всё ещё считавшийся столицей ушедшей в прошлое империи Великих Моголов. Но формально Ост-Индская компания сохраняла видимость своего подчинения власти могольского падишаха.
Индия в VIII–XIX вв.
Рассмотрите карту. Какие формы зависимости от английских колонизаторов существовали в Индии? Чем можно объяснить, что антиколониальные восстания происходили даже в тех областях, которые не были непосредственно подчинены Ост-Индской компании?
Английская промышленная буржуазия, возможности которой значительно расширились в результате парламентской реформы 1832 г., давно стремилась завладеть богатейшим индийским рынком.
Промышленники были недовольны тем, что Ост-Индская компания хищнически эксплуатировала этот рынок, не используя всех его выгод. К 1833 г. компания перестала существовать как торговая организация, а в 1858 г. была окончательно ликвидирована.
Воин-сипай
Давнее недовольство индийцев грабительскими действиями Ост-Индской компании в последние годы её существования усилилось. Си?кхи – одна из местных религиозных сект – дважды вели настоящие войны против войск компании (1845–1846 и 1848–1849). Англичане, понеся тяжёлые потери, всё же сумели разбить отряды сикхов.
В итоге к землям Ост-Индской компании были присоединены княжества Панд жа?б и Синд, формально сохранявшие независимость.
Но продолжавшееся обнищание населения Индии вело к росту сопротивления колонизаторам. Англичане были уверены, что их всегда защитит сильное войско сипа?ев, которое они укрепляли десятилетиями. Но именно сипаи и нанесли англичанам неожиданный удар. Причина сипайского восстания состояла в том, что в 1857 г.
англичане ввели патроны нового образца. Они были смазаны говяжьим или свиным жиром, а обёртку с них нужно было срывать зубами. Среди сипаев были и индуисты, и мусульмане. Первым их религия запрещала есть говядину, а вторым – свинину. В итоге и те и другие объединились против англичан.
10 мая 1857 г. близ Дели восстали три сипайских полка. Восстание быстро распространилось почти на всё сипайское войско, в котором тогда было до 230 тыс. человек. Англичане боролись с повстанцами крайне жестокими методами. Но восстание они смогли подавить только к весне 1859 г., перебросив в Индию мощные подкрепления. Британский парламент ещё в июле 1858 г. объявил о ликвидации Ост-Индской компании и провозгласил Индию колонией Великобритании.
Что повлияло на такое решение британского парламента?
Рост антиколониального движения
В 1859 г. английские власти провели в Индии ограниченную земельную реформу. Налоги были упорядочены, часть крестьян получила право постоянно арендовать землю и распоряжаться ею.
Лорд Кёрзон (вице-король Индии в 1899–1905 гг.) среди индийской знати. Фотография
В то же время внедрение элементов английской политики и культуры, буржуазного уклада постепенно привело к появлению в Индии национальной буржуазии и интеллигенции. В конце 1885 г. в Бомбее (совр. Мумбаи) была создана буржуазная партия Индийский национальный конгресс (ИНК). Её главным лозунгом стала мирная оппозиция колониальному режиму.
На очередном съезде ИНК (декабрь 1907 г.) произошёл раскол партии на умеренных и радикалов. Лидеры радикалов, включая Тилака, вскоре оказались в тюрьме. Но это вызвало массовый протест в стране. Полиция и английские войска не раз силой подавляли демонстрации и забастовки. В ответ на это стали создаваться группы террористов (вне партии ИНК), которые совершали покушения на наиболее ненавистных местных и английских чиновников.
В августе 1914 г. Тилак обратился с письмом к английским властям, обещая отказаться от активной борьбы. В результате его авторитет упал. К тому времени среди лидеров ИНК выдвинулся Моханда?с Карамча?нд Га?нди (его прозвали Маха?тма, что означает «великая душа»), в дальнейшем ставший вождём освободительной борьбы индийского народа.
Какие методы борьбы с колониализмом в Индии приносили, по-вашему, более реальные результаты – насильственные или мирные? Обоснуйте свой ответ.
Афганистан
Самостоятельное афганское государство возникло в середине XVIII в. Примерно половину его населения составляли скотоводы-кочевники. Они занимались также караванной торговлей, вскоре сделавшей Афганистан важным звеном в торговле между Индией, Ираном и Средней Азией. Афганские племена, возглавляемые ханами, славились своими умелыми и отважными воинами.
Во главе страны стояли шахи, власть которых передавалась по наследству. Ханы без особой охоты подчинялись птахам: утаивали от них подати, собираемые со своих племён, а порой и открыто враждовали с ними. В ходе этих смут часть территории Афганистана отошла к Индии. Но в 1826 г. шах Дост Муха?ммед объявил себя эми?ром (т. е. повелителем правоверных) и жёсткими методами стал укреплять центральную власть.
Исключительно выгодное географическое положение Афганистана (он был в своём роде «ключом» к Индии и Ирану) привлекало к нему внимание как Великобритании, так и могущественного северного соседа – России.
Первыми предприняли попытку проникнуть в Афганистан руководители Ост-Индской компании, в конце 1830-х гг. направившие туда своих разведчиков. Россия тут же попыталась заключить с Дост Мухаммедом торговый договор. Но английские дипломаты сумели убедить правительство России отказаться от заключения соглашения.
Акбар-хан
Почти одновременно Великобритания начала войну с Афганистаном (1838–1842). Преодолев сопротивление войск одних ханов и подкупив других, англичане заняли почти всю страну, включая её столицу Кабул. Но когда Дост Мухаммед сдался англичанам и был отправлен ими как пленник в Индию, борьбу возглавил его сын Акба?р-хан. Он объединил войска племён и не просто разгромил, но уничтожил британское войско. К концу 1842 г. англичане отвели остатки своих отрядов из Афганистана и отпустили Дост Мухаммеда из плена.
Во время Крымской войны (1853–1856) на Афганистан напал Иран, рассчитывавший, что у англичан не хватит сил для вмешательства в конфликт. Но Великобритания объявила Ирану войну и помогла афганцам изгнать иранские войска.
Англичане содействовали и реорганизации армии Дост Мухаммеда, и эта усилившаяся армия подчинила ряд узбекских и других ханств на севере региона.
Страница Корана
Однако на эти земли претендовала и Россия. К 1876 г. Хива?, Кока?нд и ряд других центральноазиатских территорий были захвачены русскими войсками. Чтобы англичане не опасались, будто Россия стремится прорваться к Индии, русское правительство предложило обоим государствам официально признать независимость Афганистана. Таким образом, он становился «буфером» между Великобританией и Россией, и это исключало их взаимное столкновение.
Сражение английских войск с афганцами Художник Ф. Феллер
Однако Британия предпочла решить проблему военным путём. В новой войне с Афганистаном (1878–1880) англичане практически подчинили себе эту страну. Но афганцы не прекратили сопротивления и постепенно оттеснили британцев в Индию. В 1907 г. было заключено англо-русское соглашение о разделе Афганистана, Ирана и Тибета на сферы влияния.
Эмир Хабибулла? (правил в 1901–1919 гг.) сумел укрепить центральную власть и всеми силами стремился избавить страну от иностранного влияния. Это было осуществлено только к концу 1910-х гг.
Подведём итоги
Крупнейшая страна Южной Азии Индия к середине XIX в. была окончательно закабалена англичанами. Но Персия и особенно Афганистан пытались отстоять свою независимость. В начале XX в. борьба многомиллионного народа Индии за национальное освобождение стала усиливаться.
• Сипаи (в переводе с персидского – солдаты, воины) – так называли солдат-наёмников, из которых формировалось войско под командованием английских офицеров.
• 1838–1842 – англо-афганская война. Поражение Великобритании.
• 1857–1859 – восстание сипаев в Индии.
• 1858, июль – формальное провозглашение Индии колонией Великобритании.
• 1885 – создание партии Индийский национальный конгресс.
«Мы можем владеть афганской территорией только в пределах досягаемости огня нашей артиллерии».
(Из письма английского офицера домой во время англо-афганской войны 1878–1880 гг.)
Вопросы
1. Почему народные восстания и революционные выступления в Иране не смогли достичь результатов? Какова была роль иностранных держав во внутренней борьбе в Иране?
2. Почему немногочисленным английским колонизаторам удалось подчинить и хищнически эксплуатировать огромную Индию?
3. Какую роль в антиколониальной борьбе индийцев сыграла партия Индийский национальный конгресс? В чём вообще, по-вашему, заключаются преимущества организованного протеста в сравнении со стихийным, основанным на вспышках эмоций?
4. За счёт чего именно Афганистану удалось отстоять свою независимость? Какую роль в этом сыграли противоречия между иностранными державами?
Задания
1. Один из лидеров английских либералов, В. Мольсуорс, выступая в палате общин в марте 1838 г.
, говорил, что нельзя вводить демократическое правление «среди невежественных и суеверных» миллионов населения Индии и прочих английских владений. «Я убеждён, – говорил Мольсуорс, – что некоторые колонии, безусловно, нуждаются в деспотической власти… Я весьма сомневаюсь, что среди всех наших колоний найдётся более двух-трёх, в которых я решился бы предпринять опыт чистой демократии».
Объясните, почему англичане, стремившиеся к осуществлению демократических принципов в своей стране, не хотели установления демократии в колониях.
2. В обращении восставших сипаев к жителям Индии (1857), в частности, говорилось: «Не англичанам, тиранам и угнетателям, управлять нами… Объединимся же для совместной защиты жизни, имущества, религии и прогоним англичан. Пусть все индусы и мусульмане окажут нам посильную помощь».
Перечислите задачи, которые ставили перед собой восставшие. Насколько их осуществление было возможно во время восстания в Индии, раздробленной на множество государств, в стране, население которой принадлежало к разным религиям?
3*.
В 1880-е гг. в докладной записке одного из индийских чиновников, направленной в Лондон, говорилось, что при национальном доходе Великобритании в 1 млрд. фунтов стерлингов правительственные налоги составляют 8,5 % этой суммы. А Индия при годовом доходе в 300 млн. фунтов отдаёт из них около 22 % на налоги. Автор записки уточнял, что «для богатой и процветающей английской нации это меньше, чем блошиный укус, а для несчастного, забитого голодом и нуждой индийского народа – голодная смерть миллионов».
Расскажите о методах колониальной эксплуатации Индии. К каким последствиям могло привести такое положение?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесСтраны Центральной и Южной Азии на пути усиления транс-региональной взаимосвязанности
Страны Центральной и Южной Азии на пути усиления транс-региональной взаимосвязанности
Ташкент, Узбекистан (UzDaily.
uz) – 16 февраля т.г. состоялась онлайн конференция по перспективам выстраивания взаимосвязанности Центральной и Южной Азии, организованная ИСМИ в сотрудничестве с Международным Институтом Центрально-Азиатского регионального экономического сотрудничества (ЦАРЭС).
В работе мероприятия приняли участие видные эксперты ведущих международных аналитических центров, таких как Chatham House (Британия), Институт международной политики и безопасности (Германия), дискуссионный клуб «Валдай» (Россия), Центр российских и центрально-азиатских исследований при Фуданьском университете (Китай), Институт политики безопасности и развития (США), а также Исследовательский центр при Пешаварском университете (Пакистан).
Встреча позволила провести глубокий обмен мнениями о нынешнем состоянии сотрудничества государств Центральной и Южной Азии, а также по возможностям развития связей в транспортно-логистической, инфраструктурной, энергетической и торгово-экономической сферах между двумя регионами.
Открывая мероприятие, заместитель директора ИСМИ Санжар Валиев проинформировал участников встречи об инициированной Президентом Республики Узбекистан Ш.М.Мирзиёевым на 75-сессии Генассамблеи ООН международной конференции «Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность. Вызовы и возможности».
Данное мероприятие, со слов Валиева, призвано создать прочные концептуальные основы для более тесного взаимодействия двух регионов и наполнения межрегиональной повестки конкретными проектами стратегического характера, которые могли бы раскрыть колоссальный нереализованный потенциал сотрудничества.
В этом контексте было подчёркнуто, что взаимосвязанность двух регионов носит объективный, взаимовыгодный и практически востребованный характер. Она должна способствовать расширению трансрегионального сотрудничества в области безопасности, формированию сети устойчивых и эффективных транспортно-коммуникационных связей, и интенсификации торгово-экономических обменов между Центральной и Южной Азией.
Поддерживая это мнение, заместитель директора ЦАРЭС Искандар Абдуллаев высоко оценил значимость предстоящей конференции для дальнейшего устойчивого регионального роста. По его мнению, инициатива главы Узбекистана по усилению транс-региональной взаимосвязанности ставит все страны Центральной и Южной Азии в выигрышное положение.
Эксперт указал на взаимодополняющий характер экономик регионов. В частности, укрепление энергетического взаимодействия между регионами повысит энергетическую безопасность южноазиатских государств. Одновременно это даст возможность странам Центральной Азии занять нишу на энергетическом рынке Южной Азии, укрепить их роль в качестве важных поставщиков энергоресурсов в мире, а также дать «второе дыхание» проектам газопровода «Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия» и ЛЭП «CASA-1000».
В то же время, по мнению программного директора Международного дискуссионного клуба «Валдай» Тимофея Бордачева, расширение связей между Центральной и Южной Азией вносит вклад в укрепление стабильности и безопасности в двух регионах, что в интересах всех крупнейших вне-региональных игроков, в том числе России.
Он также отметил, что соединение транспортных узлов между двумя регионами способно не только вывести Узбекистан из состояния транспортной замкнутости, но и повысит его транспортно-логистическую значимость в формирующейся новой модели глобальных цепочек поставок.
В свою очередь, директор Института политики безопасности и развития Сванте Корнелл (США) расценил планы Узбекистана по укреплению взаимосвязанности между Центральной и Южной Азией, как логическое продолжение современной региональной политики страны, благодаря которой, Узбекистан утвердил себя в качестве движущей силы региональных преобразований.
С учётом этого, по мнению эксперта, дипломатическая активизация Ташкента в Южной Азии в рамках предстоящей конференции укрепит его роль в качестве надежного проводника интересов всех государств Центральной Азии в соседнем регионе.
Схожую точку зрения выразил профессор Фуданьского университета Чжао Хуашен, отметив, что Афганистан может стать хорошей стартовой площадкой для транс-регионального взаимодействия.
С его слов, политика Узбекистана смогла превратить вызовы в Афганистане в стратегические возможности. Как считает эксперт, возможное превращение Афганистана в соединяющее транспортное звено Центральной и Южной Азии придаст дополнительный импульс процессам социально-экономического восстановления страны. Это станет основой достижения долгосрочной стабильности и устойчивого мира на афганской земле.
В тоже время директор исследовательского Центра при Пешаварском университете Ахмад Хан указал на необходимость вовлечения частного сектора в процессы межрегиональной экономической интеграции и усиления сотрудничества между научными сообществами.
Участники встречи сошлись во мнении, что странам Центральной и Южной Азии важно не ограничиваться традиционными сферами взаимодействия. По их оценкам, одним из многообещающих направлений может стать сотрудничество в рамках внедрения цифровых технологий. Востребованность этого эксперты объяснили тем, что большинство государств двух регионов взяли курс на ускоренную цифровизацию своих экономик.
В этом контексте в случае слияния национальных стратегий развития цифровых технологий, закономерным результатом станет ускорение этих процессов в двух регионах.
В целом, итоги мероприятия позволили выявить целый перечень перспективных направлений сотрудничества между регионами Центральной и Южной Азии, налаживание тесного взаимодействия по которым носит выгодный характер для всех сторон. В этой связи подчеркнуто, что предстоящая конференция в Узбекистане может стать отправной точкой в построении стабильной и устойчивой взаимосвязанности в регионе.
новый региональный подход США к Центральной и Южной Азии — эволюция и причины появления – тема научной статьи по политологическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка
РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
БОЛЬШАЯ ЮЖНАЯ АЗИЯ: НОВЫЙ РЕГИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД США К ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮЖНОЙ АЗИИ — ЭВОЛЮЦИЯ И ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ
Атаджан ЯЗМУРАДОВ
стажер Женевского центра политики безопасности (Женева, Швейцария)
В в е д е н и е
Вплоть до недавнего времени администрация США, следуя сложившейся практике, рассматривала Центральную Азию как отдельный регион, связанный со странами СНГ и включающий в себя пять бывших республик СССР: Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан.
Однако в конце 2005 года Соединенные Штаты изменили подход к ЦА как к региону. В новом подходе, осуществляемом Госдепартаментом США и основанном на принципиально новой региональной концепции, Центральная Азия связывается с Южной, образуя, таким образом, единый с ней регион, названный нами Большая Южная Азия.
В данной работе мы исследуем эволюцию этого подхода с момента его появления на официальном уровне. Кроме того, мы проанализируем проект Большая Центральная Азия Института стран Центральной Азии и Кавказа при Высшей школе международных исследований им. Пола Нище Университета Джонса Хопкинса, послуживший базой для нового подхода администрации США. Затем мы сравним проект администрации США с проектом Института стран Центральной Азии и Кавказа и на базе этого сравнения сделаем некоторые выводы.
Мы также исследуем значимость Центральной Азии для США в контексте, связанном с новым региональным подходом.
Кроме того, мы проведем анализ причин появления этого подхода, ставшего фундаментальной основой проекта Большая
Южная Азия, а также целей, которые США намерены достичь в результате реализации указанного проекта.
Новый подход Вашингтона к Центральной и Южной Азии
На официальном уровне новый подход США к Центральной Азии и Афганистану впервые был обозначен в октябре 2005 года и впоследствии неоднократно упоминался в заявлениях представителей Госдепартамента Соединенных Штатов. Он нашел свое отражение в пресс-релизе Белого дома по итогам визита президента США Дж. Буша в Пакистан в начале марта 2006 года, а также в Национальной стратегии безопасности Соединенных Штатов, опубликованной в середине марта 2006 года. В соответствии с этим новым подходом была осуществлена структурная реформа Госдепартамента США и начата реализация новой программы «Инициатива по интеграции инфраструктуры в Центральной Азии».
Новый подход США к региону впервые был озвучен в ходе визита Госсекретаря США Кондолизы Райс в Центральную Азию в октябре 2005 года. Выступая 13 октября в Евразийском национальном университете Казахстана, она, в частности, заявила: «Афганистан нуждается в полномасштабном участии всего региона, для того чтобы преодолеть те лишения, которые тираны, экстремисты, полевые командиры, а также гражданская война создали за несколько десятилетий. Безопасный и процветающий Афганистан, скрепляющий Центральную Азию и соединяющий ее с Южной Азией, крайне важен для будущего экономического успеха»1.
Чуть позже посол Ричард Баучер, номинированный на пост помощника Госсекретаря США по делам Южной и Центральной Азии и выступавший в связи с этим 16 февраля 2006 года перед членами сенатского Комитета США по международным отношениям, использовал аналогичные определения. «Афганистан, расположенный в центре этого региона (объединяющего Южную и Центральную Азию.
— А.Я.), может стать мостом, соединяющим Южную и Центральную Азию, а не преградой, их разделяющей»2, при том, что «Южная и Центральная Азия неразрывно связаны»3.
Схожая терминология прослеживается в информационном сообщении Белого дома по итогам визита Дж. Буша в Пакистан в начале марта 2006 года. В данном документе сказано, что Дж. Буш и Первез Мушарраф в ходе своей встречи отметили, что они «настроены на то, чтобы совместно работать с Афганистаном с целью превращения Пакистана и Афганистана в мост, соединяющий экономические потенциалы Южной Азии и Центральной Азии»4.
1 См.: Remarks at Eurasian National University, речь Государственного секретаря США Кондолизы Райс в Евразийском национальном университете имени Л.Н. Гумилева 13 октября 2005 г. [http://www. state.gov/secretary/rm/2005/54913.htm], 3 июня 2006.
2 См.
: Pursuing Peace, Freedom and Prosperity in South and Central Asia, выступление посла Ричарда Ваучера перед членами Комитета сената США по международным отношениям, 16 февраля 2006 г. [http:// www.state.gov/p/sca/rls/rm/2006/61317.htm], 3 июня 2006.
3 Ibidem.
4 См.: Joint Statement on United States-Pakistan Strategic Partnership, пресс-релиз Белого дома, 4 марта 2006 г. [http://www.whitehouse.gov/news/releases/2006/03/20060304-1.html?pagewanted=all&position=], 3 июня 2006 г.
В конечном счете данный подход США к Центральной Азии был закреплен в Национальной стратегии безопасности Соединенных Штатов, опубликованной в середине марта 2006 года. В одной из глав этого документа, посвященного регионам и отдельным странам, ЦА входит в раздел «Южная и Центральная Азия». В этом разделе, в частности, сказано, что «Южная и Центральная Азия являются регионом чрезвычайной стратегической важности, куда американские интересы и ценности вовлечены как никогда ра-нее»5.
При этом предполагается, что отношения США «со странами Южной Азии могут стать базой для более глубокого вовлечения в дела Центральной Азии»6, а «Афганистан примет на себя историческую роль моста между Южной и Центральной Азией, соединяя два этих важных региона»7.
Таким образом, в соответствии с этим подходом, озвученным сначала главой Госдепартамента США К. Райс, а затем президентом США Дж. Бушем и закрепленным в Национальной стратегии безопасности Соединенных Штатов Америки, Центральная и Южная Азия позиционируются как элементы единого региона, связанные между собой и с Афганистаном.
В то же время в Центральной Азии Вашингтон лоббирует идею об Афганистане как части этого региона. «Когда я была в Центральной Азии, меня поразило, что такие страны, как Кыргызстан, Казахстан и даже Таджикистан, настроены видеть Афганистан как часть региона «Центральная Азия»8, — заявила К. Райс 5 января 2005 года в Вашингтоне.
Очевидно, что идея принадлежности Афганистана к ЦА, укоренившись в сознании правящих элит региона, призвана содействовать реализации новой региональной политики США.
Представления Вашингтона о том, каким образом Афганистан сможет выполнить функцию моста между Центральной и Южной Азией, мы можем получить из уже упомянутой нами речи К. Райс от 13 октября 2005 года. Тогда она, в частности, заявила, что «США со всей решимостью намерены помочь Казахстану и его центральноазиатским соседям интегрироваться в глобальную экономику»9, в связи с чем они «уже усиленно работают с партнерами в Афганистане и Таджикистане в вопросе реконструкции дорог и мостов, что необходимо для оживления региональной и глобальной торговли»10.
А 27 октября 2005 года Дэниел Фрид, заместитель Государственного секретаря по вопросам Европы и Евразии, выступая в подкомитете по Ближнему Востоку и Центральной Азии Комитета по международным делам Палаты представителей Конгресса США заявил: «Региональное экономическое развитие является одним из наших основных приоритетов в Центральной Азии.
Мы углубляем нашу поддержку ее странам в расширении региональной торговли и инвестиций. Торговые связи древнего Шелкового пути должны быть возрождены, для того чтобы обеспечить Центральной Азии больший доступ к мировой экономике через Южную Азию и Европу»11.
Реализации этих планов призвана способствовать Инициатива по интеграции инфраструктуры в Центральной Азии, инициированная США в октябре 2005 года. Данную
5 The National Security Strategy of the United States of America, March 2006. P. 39.
6 Ibid. P. 39—40.
7 Ibid. P. 40.
8 См.: Central Asia Now «Arc of Opportunity», «Not Crisis», Rice Says, Вашингтонский файл, 6 января 2006 г. [http://usinfo.state.gov/xarchives/display.html?p=washfile-english&y=2006&m=January&x=20060106145107 mvyelwarc0.
2283594&t=xarchives/xarchitem.html], 3 июня 2006 г.
9 См.: «Remarks at Eurasian National University».
10 Ibidem.
11 См.: A Strategy for Central Asia, выступление заместителя Государственного секретаря по вопросам Европы и Евразии Дэниела Фрида перед членами подкомитета по Ближнему Востоку и Центральной Азии Комитета по международным делам Палаты представителей Конгресса США [http://www.state.gov/p/eur/rls/ rm/55766.htm], 3 июня 2006.
инициативу, нацеленную на Афганистан, Т аджикистан, Казахстан и Кыргызстан (ее бюджет составляет 1 млн долл.), осуществляет Агентство по торговле и развитию США. К тому же проект может быть расширен за счет других стран региона. Его авторами определены следующие основные задачи: «связать Афганистан с другими странами мира, реконструировать и построить объекты инфраструктуры, соединяющие Центральную и Южную Азию, а также повысить стабильность региона за счет расширения контактов между людьми»12.
В соответствии с Инициативой, первостепенное внимание будет уделено автотрассе Алматы — Бишкек — Душанбе — Кабул — Карачи, начинающейся в Алматы, пересекающей Кыргызстан, Таджикистан, Афганистан и заканчивающейся у пакистанского порта Карачи13. Кроме того, предусматривается развитие энергетических систем для передачи электроэнергии из Центральной Азии в Афганистан и Пакистан14, а также будет осуществляться поиск других перспективных направлений содействия развитию региональной инфраструктуры.
Таким образом, становится очевидно, что в Вашингтоне намерены реализовывать идею превращения Афганистана в связующее звено между Центральной и Южной Азией с целью их интеграции в рамках единого региона. При этом средством реализации этой идеи должно послужить содействие США в создании транспортных и энергетических коридоров, проходящих через Афганистан и связывающих Центральную и Южную Азию.
В общем контексте данного вопроса следует отметить реформу структуры Г осдепар-тамента США, проведенную в начале 2006 года. В результате этого преобразования Центральная Азия перешла из-под юрисдикции отдела Бюро Госдепартамента США по вопросам Европы и Евразии, образованного на базе Бюро по вопросам Южной Азии.
Комментируя (5 января 2006 г.) данную реформу, К. Райс заявила: «Одна из вещей, которые мы сделали в Государственном департаменте, — передислокация нами республик Центральной Азии из Европейского бюро (что являлось следствием их пребывания в составе Советского Союза) в бюро Южной Азии, которое отвечает за Афганистан, Индию и Пакистан»15. «Это показывает, что мы пытаемся сделать, а именно — думать об этом регионе как о нуждающемся в интеграции, и это будет крайне важной целью для нас»16, — подчеркнула она.
Очевидно, что данная реформа Госдепартамента США осуществлена в соответствии с новым подходом Вашингтона к Центральной и Южной Азии и Афганистану.
Этот шаг нацелен на повышение эффективности работы Госдепа, — в частности, для содействия интеграции Центральной и Южной Азии и развитию Афганистана как связующего звена между этими двумя регионами.
Проект Большая Центральная Азия
Прослеживается связь между новым подходом США к Центральной Азии, инициированным Госдепартаментом США, и рабочим проектом «Партнерство по сотрудниче-
12 См.: Central and South Asia Economic Integration, презентация представителя делегации США при ОБСЕ, 14-й экономический форум ОБСЕ, 23 января 2006 г. [http://www.osce.org/documents/eea/2006/01/ 17816_en.pdf] 3 июня 2006.
13 Ibidem.
14 Ibidem.
15 См.: Central Asia Now «Arc of Opportunity», «Not Crisis», Rice Says.
16 Ibidem.
ству и развитию Большой Центральной Азии», опубликованным в марте 2005 года Институтом Центральной Азии и Кавказа при Высшей школе международных исследований им. Пола Нитце Университета Джонса Хопкинса. Следует также отметить, что в журнале «Форин аффэрс» за июль — август 2005 года была напечатана статья главы Института Центральной Азии и Кавказа Фредерика Стара «Партнерство для Центральной Азии», содержащая основные моменты данного проекта.
Ф. Стар подвергает осторожной критике существовавший на тот момент региональный подход администрации США к Центральной Азии и Афганистану, а также связанную с ним региональную политику. Так, автор отмечает, что представления правительства США о географическом делении мешают лицам, ответственным за принятие решений, осознать, что Афганистан, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан составляют единый регион17.
Это, в свою очередь, по его мнению, «не позволяет выработать внутренне скоординированную политику в отношении Центральной Азии»18.
В итоге автор выдвигает альтернативный проект, разработанный Институтом Центральной Азии и Кавказа, предлагающий новый региональный подход к Центральной Азии, Афганистану и Южной Азии. Основа упомянутого проекта — концепция нового региона Большая Центральная Азия, связанного с Южной Азией. Новый регион образуется в результате включения Афганистана в состав Центральной Азии, состоящей из пяти центральноазиатских стран (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан), и позиционируется как естественно связанный с Южной Азией.
При этом в своей работе автор подчеркивает, что одним из основных приоритетов политики США в регионе должно стать содействие развитию экономического сотрудничества между Афганистаном и его соседями. Как полагает Ф. Старр, Афганистан — в силу своего географического положения — является естественным коридором для стран Центральной Азии к теплым морям.
В связи с этим в Афганистане должен быть сделан особый акцент на развитии транспортной инфраструктуры, особенно железных дорог, а также транзитных газо- и нефтепроводов. В свою очередь, развитие торговли и транзита будет способствовать экономическому росту и стабилизации региона, что позволит решить ряд проблем не только Афганистана и пяти республик ЦА, но и некоторых других государств-соседей.
Для успешной реализации новой политики интеграции региона и преодоления существующих пробелов в координации автор предлагает создать региональный институт Партнерство по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (далее — ПБЦА), имеющий статус форума. По мнению Ф. Стара, ПБЦА целесообразно задействовать в следующих сферах: безопасность, управление, демократизация, экономика, транспорт и торговля, сельское хозяйство, борьба с наркотиками, а также религия, культура и образование19. Однако основной задачей ПБЦА должно, несомненно, стать содействие экономической интеграции Афганистана с его соседями.
Автор изначально позиционирует ПБЦА как открытый проект, в котором могут принять участие не только США, государства Центральной Азии и Афганистан, но и члены антитеррористической коалиции в этой стране, и такие региональные игроки, как Индия, Пакистан и Турция, а также Россия и Китай. Автор особо подчеркивает, что данный проект не направлен против интересов РФ или КНР, и пытается подчеркнуть пользу, которую может принести этим державам реализация данного проекта.
17 Cm.: Starr S.F. A Partnership for Central Asia // Foreign Affairs, July-August 2005.
18 Ibidem.
19 Cm.: Starr S.F. A «Greater Central Asia Partnership» for Afghanistan and Its Neighbors // Silk Road Paper, March 2005. P. 27—34.
В отношении Индии и Турции Ф. Стар заявляет, что, они, как и США, являются странами, способными стать «неофициальными гарантами суверенитета и стабильности в регионе»20.
Ф. Старр рассматривает положительно и участие Пакистана в ПБЦА, несмотря на то что «его территория до сих пор используется террористами для осуществления рейдов в соседний Афганистан, а режим Мушаррафа не является образцовой моделью демократии»21. Представляется логичным, что намерение привлечь Пакистан, Индию и Турцию в дела региона в рамках ПБЦА было нацелено на то, чтобы США приобрели союзников в реализации данного проекта.
Большая Южная Азия вместо Большой Центральной Азии
Очевидно, что новый подход Соединенных Штатов в отношении Центральной и Южной Азии и Афганистана был сформирован на базе проекта Института Центральной Азии и Кавказа при Высшей школе международных исследований им. Пола Нитце Университета Джонса Хопкинса. В данном подходе администрация США сохранила основное ядро проекта Института. Однако при этом она видоизменила первоначальный проект, внеся в него ряд корректив, в том числе одну, имеющую концептуальное значение.
Объединяющим моментом в проекте Института Центральной Азии и Кавказа и новом региональном подходе администрации США является особый акцент на региональную экономическую интеграцию Центральной и Южной Азии посредством развития транспортных и энергетических коридоров, проходящих через Афганистан.
Для содействия достижению этой цели Институт Центральной Азии и Кавказа предложил создать консультационный региональный форум «Партнерство по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии», в задачи которого должны войти планирование, координация и реализация ряда программ в различных сферах — от безопасности до сферы образования. Однако важнейшей целью форума должно стать содействие экономической интеграции.
Администрация США не стала создавать подобного регионального многофункционального института. Вместо этого Вашингтон предложил Инициативу по интеграции инфраструктуры в Центральной Азии, нацеленную на поддержку экономического сотрудничества Центральной и Южной Азии, а также на развитие Афганистана путем содействия региональным проектам в сфере энергетики, транспорта и коммуникаций.
В связи с этим можно говорить, что данная Инициатива в некотором смысле представляет собой значительно «облегченный» вариант форума ПБЦА, нацеленный на содействие выполнению одной из его основных задач.
Наблюдается прямая параллель между реформированием структуры Госдепартамента США, осуществленным администрацией Соединенных Штатов в рамках ее нового подхода к региону, и той частью работы Института Центральной Азии и Кавказа, в которой проводится аналогия между структурами Министерства обороны США и Госдепар-тамента22, а также даются рекомендации по созданию нового поста заместителя Госсекретаря по вопросам Большой Центральной Азии23. Следует также отметить взаимосвязь
20 Starr S.F. A Partnership for Central Asia.
21 Ibidem.
22 Cm.: Starr S.F. A «Greater Central Asia Partnership» for Afghanistan and Its Neighbors.
P. 13.
23 Ibid. P. 36.
такой «ключевой» рекомендации Института, как необходимость «организовать визит президента или Госсекретаря США для инициирования ПБЦА»24 и визита Госсекретаря США К. Райс в Центральную Азию в октябре 2005 года.
При этом необходимо подчеркнуть, что ряд предложений и рекомендаций Института Центральной Азии и Кавказа не нашел своего отражения в новой политике США в регионе. Уже упомянутая идея форума ПБЦА не была реализована в полной мере. Такие предложения Института, определенные в качестве «ключевых», как расширение полномочий посла Соединенных Штатов в Кабуле для координации деятельности ПБЦА в регионе, расширение полномочий главного представителя Министерства обороны в Афганистане или создание в Кабуле поста координатора по вопросам правоохранительных органов и борьбы с наркотиками, не были воплощены в жизнь Вашингтоном25.
Наконец, следует сказать несколько слов о важнейшем концептуальном отличии нового регионального подхода США от проекта Института. Если последний фокусируется на создании Большой Центральной Азии, связанной с Южной Азией, в новом подходе США Центральная и Южная Азия рассматриваются как единый взаимосвязанный регион. Другими словами, Институт предлагает концепцию нового региона Большая Центральная Азия, связанного с Южной Азией, а Белый дом идет в этом направлении дальше и выдвигает концепцию нового единого региона Южной и Центральной Азии с Афганистаном, выступающим в качестве связующего звена.
Формулировка, которую администрация США начала использовать в настоящее время, — «Южная и Центральная Азия» напоминает формулировку «Центральная Азия и Кавказ». Во многом схожи и причины появления на свет данных понятий. Однако по ряду факторов — таких, как численность населения, ВВП и т.д.
, — Центральную Азию и Кавказ можно назвать относительно равными регионами. В итоге в случае концептуального «слияния» двух регионов мы получаем относительно равный «союз». В то же время ЦА с совокупным населением в 60 млн чел. и ВВП, составляющим 0,23 трлн долл. соответственно определенно не равна Южной Азии, где в одной лишь Индии ныне проживает 1 млрд чел, а ВВП составляет 3,6 трлн долл.26 В итоге в случае «слияния» Южной и Центральной Азии мы получаем, скорее, «поглощение» Южной Азией Центральной Азии.
Именно из-за этого концептуального отличия и связанных с ним обстоятельств, проект администрации США мы назвали проектом Большая Южная Азия, в отличие от названия Большая Центральная Азия проекта Института стран Центральной Азии и Кавказа.
По нашему мнению, администрация США внесла изменения в первоначальный проект, предложенный Ф. Старом, по нескольким причинам. Концепция региона Большая Южная Азия выглядит привлекательнее и способна привлечь больше сторонников (как в самих США, так и на международном уровне), нежели идея Большой Центральной Азии. В то же время идею связанности Афганистана и Центральной Азии (ключевую в проекте Большая Центральная Азия) администрация США может продолжать использовать на локальном уровне — в Центральной Азии.
Относительно «технических» изменений мы предполагаем, что при формировании своего подхода администрация Белого дома учла нынешнюю расстановку сил в регионе, в частности усиление здесь позиций России и Китая, способных помешать реализа-
24 Ibidem.
25 Ibidem.
26 См.: The World Factbook, публикация Центрального разведывательного управления США [http:// www.cia.gov/cia/publications/factbook/], 3 июня 2006.
ции всего проекта. В итоге был выбран более «скрытый» и менее конфронтационный подход — без создания региональной организации.
И, наконец, следует сказать несколько слов о самой слабой стороне проекта Большая Южная Азия. С нашей точки зрения, таковой является нестабильность в его ключевом звене — Афганистане. Возможные атаки на объекты инфраструктуры — трубопроводы и энергетические линии, а также подрывы мостов и минирование дорог способны серьезно воспрепятствовать реализации проекта, даже привести к его провалу. Подобную аргументацию использовал политолог из Кыргызстана Александр Князев, критикуя ПБЦА в своей статье «Ситуация в Афганистане и проект Большой Центральной Азии»27.
Значимость Центральной Азии для США
США являются ключевой мировой державой, намеренной и далее сохранять подобный статус, а также главным мировым потребителем и импортером энергоресурсов, страны же Центральной Азии относятся скорее к «малым» государствам, часть из которых — производители и экспортеры нефти и газа. С нашей точки зрения, именно этими основными факторами обусловлен подход Соединенных Штатов к данному региону.
Вопрос энергоресурсов республик ЦА был и остается ключевым для Белого дома. Другим важным аспектом является значение региона в общем контексте стратегии США, нацеленной на сохранение своего статуса «единственной сверхдержавы». Вместе с тем следует отметить, что Центральная Азия находилась скорее на периферии интересов США, хотя их внимание к этому региону постепенно возрастало.
Однако террористический акт 11 сентября 2001 года и последующие военные операции Соединенных Штатов в Афганистане привели к кардинальному изменению ситуации. Значимость Центральной Азии для США значительно возросла; здесь у Вашингтона появились — вдобавок к уже существовавшим — новые приоритеты. Ключевым среди них стала в первую очередь необходимость обеспечения поддержки государствами ЦА военной кампании США в Афганистане, а впоследствии — содействие американскому военному присутствию и стабилизации ситуации в этой стране.
Соединенные Штаты являются ведущей индустриальной державой и главным импортером нефти. Учитывая то, что на долю США приходится четверть всего мирового потребления нефти, а также то, что эта страна импортирует около 60% данного энергоресурса, обеспечение его бесперебойных поставок в необходимых количествах и по приемлемым ценам — одна из самых важных задач, которые должно решать правительство Америки. В этой связи интересен тот факт, что на фоне ежегодного потребления приблизительно в 7,5 млрд баррелей нефти28 в 2004 году доказанные запасы этого ресурса в самих США составляли 21,3 млрд баррелей29.
27 Князев А. Ситуация в Афганистане и проект Большой Центральной Азии. В сб.: Новая большая игра в Большой Центральной Азии / Под ред. Н. Омарова. Бишкек: МИСИ, 2005.
28 Подсчитано на основе данных «World Oil Balance, 2001—2005», публикация администрации энергетической информации Департамента энергетики США, последнее обновление в июне 2006 года [http:// www.eia.doe.gov/emeu/ipsr/t21.xls], 3 июня 2006.
29 См.: Crude Oil Proved Reserves, Reserves Changes, and Production, публикация администрации энергетической информации Департамента энергетики США, последнее обновление 15 марта 2006 года [http:// tonto.eia.doe.gov/dnav/pet/pet_crd_pres_dcu_NUS_a.htm], 3 июня 2006.
Исходя из того, что доказанные запасы нефти в Каспийском регионе разнятся от источника к источнику, администрация энергетической информации Департамента энергетики США оценивает нефтяные запасы этого региона в диапазоне от 17 млрд до 44 млрд баррелей30. В итоге мы можем видеть, что доказанные запасы нефти Каспийского бассейна в худшем случае приближаются к объемам доказанных запасов США, в лучшем — превосходят их почти в два раза.
То, что Соединенные Штаты были во многом заинтересованы именно в энергоресурсах региона, в некоторой степени отражает тот факт, что в Национальной стратегии безопасности США, опубликованной в 2002 году, Центральная Азия упоминается только один раз и лишь в контексте, связанном с энергетической безопасностью. «Мы укрепим нашу энергетическую безопасность и общее процветание мировой экономики путем работы с нашими союзниками, торговыми партнерами и производителями энергии для того, чтобы расширить источники и виды поставок энергии в мире, особенно в западном полушарии, Африке, Центральной Азии и Каспийском регионе»31, — отмечено в документе. Сходную формулировку мы можем найти в Национальной энергетической политике США, опубликованной в мае 2001 года32.
Однако интерес США к ЦА был обусловлен не только геоэкономическими, но и геополитическими причинами. С геополитической точки зрения географическое положение Центральной Азии, находящейся в центре Евразии, можно рассматривать как чрезвычайно важное для США — страны, позиционирующей себя в качестве глобального гегемона. Один из классиков геополитики Хэлфорд Маккиндер придерживался позиции, сводившейся к тому, что «хартленд», частью которого является Центральная Азия, — ключевой регион с точки зрения достижения глобального доминирования. По его мнению, тот, кто управляет «хартлендом», командует «миром-островом» (Евразия и Африка), а кто правит «мировым островом», тот правит миром33.
При этом, даже если не поддерживать теорию о ключевом значении «хартленда», Центральная Азия является стратегическим регионом, позволяющим оказывать влияние на две великие державы, интересы которых зачастую пересекаются с интересами США, — Россию и Китай. Кроме того, ЦА граничит с антиамерикански настроенным Ираном, причисленным президентом США Дж. Бушем к «оси зла» и являющимся первым в списке кандидатов на военный удар со стороны Вашингтона.
С нашей точки зрения, во многом именно в этом контексте следует понимать политику США, нацеленную, с одной стороны, на содействие «независимости» стран региона (понимаемой как «независимость» от России, Китая и Ирана), с другой — на укрепление сотрудничества этих стран как с самими США, так и с государствами Запада.
Террористические акты 11 сентября 2001 года и последующие военные операции США в Афганистане, осуществленные в конце того же года, внесли изменения в приоритеты Вашингтона в Центральной Азии и существенно увеличили для него значимость региона. Вопросы энергоресурсов и содействия «независимости» стран региона по-прежнему оставались приоритетными, но к ним добавилось еще несколько, что в первую очередь связано с географическим положением ЦА, граничащей с Афганистаном.
В начале военной интервенции в Афганистан США нуждались в военных базах вне пределов этой страны, откуда они могли бы наносить удары по сторонникам движения
30 См.: Country Analysis Briefing: Caspian Sea, публикация Администрации энергетической информации Департамента энергетики США, последнее обновление в сентябре 2005 года [http://www.eia.doe.gov/ emeu/cabs/Caspian/Full.html], 3 июня 2006.
31 The National Security Strategy of the United States of America, September 2002. P. 19.
32 См.: National Energy Policy, May 2001. P. 8-13.
33 См.: Нартов Н.А. Геополитика. М., 1999. С. 55.
«Талибан» и беспрепятственно обеспечивать военные поставки. После проведенных переговоров США получили в Узбекистане доступ к бывшей советской военной базе Карши — Ханабад, а в Кыргызстане к гражданскому аэропорту Манас. В обмен на это руководство указанных стран рассчитывало получить поддержку со стороны Вашингтона для своих режимов, а также приток американских инвестиций.
Военная кампания, успешно проведенная против движения «Талибан», уменьшила для США необходимость в военных базах на территории региона, так как теперь Вашингтон мог создавать подобные объекты непосредственно в Афганистане. Однако, в связи с тем что общая ситуация в последнем была и остается далекой от идеальной, дислокация военной авиации в Узбекистане и Кыргызстане представлялась более приемлемой с точки зрения обеспечения их безопасности. При этом оставался и другой компонент, о котором США открыто не заявляли, но тем не менее учитывали как они сами, так и Россия и Китай: геополитическое значение военных баз в контексте всего региона и его «соседей».
В итоге США, первоначально заявлявшие о временном характере своих военных баз в Центральной Азии, постепенно стали делать акцент на долгосрочном присутствии в регионе34. Однако подобные намерения официального Вашингтона вызвали недовольство как в России, так и в Китае, которые рассматривали постоянные военные базы Соединенных Штатов в ЦА как направленные в первую очередь на снижение влияния Пекина и Москвы в упомянутом регионе35. Ответная реакция РФ и КНР на действия США в регионе последовала в середине 2005 года, и мы ее рассмотрим далее.
События 11 сентября 2001 года предоставили США уникальную возможность военно-политического проникновения в геополитическое «сердце» Евразии. Постепенная нормализация обстановки в Афганистане послужит свидетельством силы и эффективности действий Вашингтона, который получит опорную точку для контроля над регионом и потенциального влияния на Россию, Китай и Иран. Однако в случае неудачи в Афганистане США рискуют не только уменьшением своего влияния на регион, но и «потерей лица» и снижением имиджа, а следовательно, и влияния в мире. В этом смысле важность Центральной Азии для США в том, что этот регион может сыграть важную роль в реализации как первого, так и второго сценария.
Причины появления нового регионального подхода США и его цели
С нашей точки зрения, можно выделить две основные причины, вызвавшие появление нового регионального подхода США к Центральной Азии. Одна из них связана с изменениями во внутренней политике Соединенных Штатов, обусловленными развитием событий в Ираке и Афганистане. Вторая причина — геополитические изменения в ЦА, которые привели к ослаблению позиций США в этом регионе. Таким образом, внутренний и внешний кризис способствовали тому, что администрация Белого дома приняла на вооружение проект Большая Южная Азия, во многом опирающийся на проект Большая Центральная Азия Института Центральной Азии и Кавказа.
34 См.: Blank St. US Strategic Priorities Shifting in Central Asia // Eurasianet, 25 марта 2005 [http:// www.eurasianet.org/departments/insight/articles/eav032504a.shtml], 3 июня 2006.
35 Ibidem.
Появившийся как ответ на внутренние и внешние вызовы, новый проект Большая Южная Азия призван помочь достижению ряда стратегических целей: содействие кампании США в Афганистане и усиление роли Вашингтона в регионе (и, косвенным образом, в мире). Наряду с этим можно выделить следующие тактические замыслы, призванные содействовать достижению стратегических целей: привлечение интереса к Афганистану в самих США, в странах Центральной Азии и в международном сообществе; содействие экономическому развитию Афганистана; противодействие (при поддержке Пакистана и Индии) усилению регионального влияния России и Китая.
В обществе и элите Соединенных Штатов нарастает противостояние военным действиям в Ираке и Афганистане. Свидетельством этого является тот факт, что в ежегодном обращении к нации в 2006 году президент США Дж. Буш в критическом контексте три раза упомянул слово «изоляционизм»36 и подчеркнул невозможность для Белого дома «отступления»37. Несмотря на то что внимание средств массовой информации и общественности было приковано к Ираку38, развитие событий в Афганистане оказало влияние на правящую элиту Америки. Со временем выяснилось, что поддержание стабильности в Афганистане требует значительного военного присутствия и связанных с этим людских потерь, а также существенных финансовых расходов. Так, военное присутствие в названной стране в 2004—2005 годах обошлось Вашингтону в 10 млрд долл., а общая невоенная помощь составила почти 2,6 млрд долл.39
На фоне наблюдающегося в последние годы бюджетного дефицита Соединенных Штатов, который, к примеру, в 2004 году составил 445 млрд долл.40, в Конгрессе страны заговорили о необходимости снижения расходов в Афганистане. В своей статье, опубликованной в журнале «Форин аффэрс» в середине 2005 года, Ф. Стар пишет: «Члены Конгресса уже сейчас настаивают на сокращении помощи США Афганистану, утверждая, что главная цель Соединенных Штатов — разгром движения «Талибан» — достигнута»41.
В то же время дела в Центральной Азии приняли для нынешней администрации США далеко не лучший оборот. Революционная волна, поднявшаяся в Грузии, прошлась по Украине, а в марте 2005 года докатилась до Кыргызстана, где произошла так называемая «революция тюльпанов». При этом — в силу принятой администрацией Дж. Буша политики поддержки «демократизации» — данная революционная «волна» ассоциировалась в регионе с Соединенными Штатами. В результате авторитарные правители Центральной Азии стали с опаской поглядывать на США и все больше и больше ориентироваться на сотрудничество с Россией и Китаем.
Андижанские события, произошедшие в мае 2005 года в Узбекистане, не только привели к многочисленным жертвам, но и вызвали смену внешнеполитического курса Ташкента, в связи с тем что Вашингтон был вынужден под давлением извне и изнутри выступить с критикой своего вчерашнего ключевого союзника в регионе. В некотором смысле указанные перипетии также послужили уроком для лидеров государств ЦА.
36 См.: State of the Union address by the President, ежегодное обращение к нации президента США,
31 января 2006 года [http://www.whitehouse.gov/stateoftheunion/2006], 3 июня 2006.
37 Ibidem.
38 См.: Rogers P. Iraq, Afghanistan and US Public Opinion // International Security Monthly Briefing, June
2005. P. 3.
39 См.: Starr S.F. A Partnership for Central Asia.
40 См.: Budget of the U.S. Government. Fiscal Year 2005. Mid-Session Review, публикация Управления Белого дома по бюджету и менеджменту. P. 1 [http://www.whitehouse.gov/omb/budget/fy2005/05msr.pdf], 3 июня
2006.
41 Starr S.F. A Partnership for Central Asia.
В итоге отношение как России и Китая, так и руководителей стран Центральной Азии к политике США отражено в декларации, принятой главами государств-участ-ников Шанхайской организации сотрудничества (далее — ШОС) 5 июля 2005 года на саммите в Астане — столице Казахстана. В этом документе страны-члены ШОС заявили о необходимости того, чтобы участники «антитеррористической коалиции» (читай: США) определились «с конечными сроками»42 своего пребывания в Центральной Азии, то есть фактически заявили о необходимости вывести американские войска из Узбекистана и Кыргызстана. В этом документе главы государств-участников ШОС также высказали мнение, что «рациональный и справедливый миропорядок должен осуществляться без претензий на монополию и доминирование в международных де-
лах»43.
В данном контексте интересно отметить, что непосредственно перед саммитом ШОС председатель КНР Ху Цзиньтао посетил РФ с четырехдневным визитом (с 30 июня по 3 июля). В Москве Ху Цзиньтао и Владимир Путин подписали, в частности, Декларацию о международном порядке в XXI веке, в которой подчеркивается, что ни одно государство не должно доминировать в решении международных проблем44.
Вскоре после заявления в Астане Узбекистан, в связи с андижанскими событиями ранее поддержанный Россией и Китаем, уведомил США о выходе из договора, позволяющего Вашингтону дислоцировать свои войска на базе Карши — Ханабад. В результате этого Белый дом лишился одной из двух военных баз в ЦА, причем той, которую можно считать наиболее важной с точки зрения значимости для операций Соединенных Штатов в Афганистане.
В итоге всех этих событий значительно усилились позиции России и Китая в Центральной Азии (на фоне ослабления роли США в регионе). При этом уменьшение влияния Вашингтона в ЦА, что стало для нынешней администрации Белого дома не самым приятным сюрпризом, ослабляет влияние Соединенных Штатов и в Афганистане. Это происходит ввиду того, что сотрудничество со странами региона (во многом — в силу их географического положения) важно с точки зрения обеспечения дальнейшей стабилизации ситуации в Афганистане.
Как пишут Пал Дунай и Здзислав Лачовский, «повестка дня любой новой администрации будет определяться необходимостью стабилизировать Афганистан и Ирак»45. После завершения активной военной фазы в Афганистане возникла необходимость стабилизации обстановки. Но упомянутая «стабилизация» Афганистана требует содействия строительству здесь политических и гражданских институтов фактически «с нуля»: это связано с тем, что данную задачу предстоит решать в стране, где почти 30 лет шла непрерывная гражданская война.
То же можно сказать об экономике Афганистана, которая является одним из важнейших факторов в обеспечении стабилизации государства. Здесь существует чрезвычайно сложная проблема, также порожденная гражданской войной. В настоящее время основным источником доходов и наиболее значимым компонентом экономики страны служит производство наркотиков, обусловливающее наличие теневого рынка и чрезвычайно высокий уровень коррумпированности. На доходах от сбыта наркотиков зиждется независимость местных феодалов от официального Кабула; на
42 По итогам саммита ШОС была опубликована декларация глав государств-членов этой организации // Синьхуа, 5 июля 2005.
43 Там же.
44 См.: В Москве прошли переговоры президента России и председателя КНР // Радио «Свобода», 1 июля 2005 [http://www.svobodanews.ru/news.aspx?item=117891], 3 июня 2006.
45 Dunay P., Lachowski Z. Euro-Atlantic Security and Institutions // SIPRI Yearbook 2005. New York: Oxford University Press, 2005. P. 52.
них же (доходы) опираются боевики движения «Талибан», противостоящие правительству.
Однако коалиция в Афганистане, возглавляемая США, не может напрямую бороться с указанным злом, так как это вызовет сопротивление не только простого населения, которое живет на прибыль, получаемую от выращивания опиумного мака, но и местных лидеров, извлекающих доходы от его переработки и перепродажи. Кроме того, это вызовет недовольство и в самом госаппарате, а также в силовых структурах, получающих взятки от наркобаронов. В итоге активизация борьбы против наркотиков, направленная на развитие Афганистана, чревата немедленной дестабилизацией обстановки в стране.
Выходом из существующего положения могло бы стать изыскание экономических альтернатив опиумному маку и наркотикам как в сельском хозяйстве, так и в других секторах экономики. К сожалению, и до гражданской войны Афганистан не обладал развитыми инфраструктурой и промышленностью, а гражданская война привела к тому, что единственным «работающим» сектором страны осталось сельское хозяйство, находящееся на крайне низком уровне. Афганистан не имеет и больших запасов полезных ископаемых, за счет которых можно было бы значительно приумножить госбюджет и создать альтернативу черному рынку наркотиков.
Единственным преимуществом, которым Афганистан обладает в настоящее время, является его географическое положение между Южной и Центральной Азией. Проект Большая Южная Азия призван использовать данный потенциал и способствовать экономическому прогрессу страны путем содействия развитию ее инфраструктуры. Ожидается, что Афганистан, позиционированный как ключевое звено, связывающее Центральную и Южную Азию, привлечет к себе внимание международного сообщества.
С одной стороны, это должно помочь Вашингтону заручиться поддержкой его деятельности в Афганистане двух ключевых стран Южной Азии — Пакистана и Индии, которые способны, в случае своей заинтересованности, оказать названному государству значительную помощь. С другой стороны, проект Большая Южная Азия может содействовать росту внимания других развитых стран к Афганистану. Это означает увеличение прямой материальной и технической помощи, а также поддержку финансовых институтов: Всемирного банка, Европейского банка реконструкции и развития, Азиатского банка развития и т.д. (когда возникнет необходимость в спонсировании проектов, направленных на прогресс региона Большая Южная Азия).
Проекты, позиционированные как направленные на региональное развитие, будут в том числе содействовать экономическому росту Афганистана, а следовательно, и дальнейшей стабилизации обстановки в данной стране, что позволит ей постепенно перейти на «самоокупаемость» в сферах обеспечения безопасности и функционирования государственных структур. Это, в свою очередь, позволит самим США облегчить бремя расходов и снизить уровень военного присутствия в Афганистане (при одновременном сохранении здесь своих позиций).
Переходя от Афганистана к Центральной Азии, следует особо подчеркнуть, что проект Большая Южная Азия нацелен на создание Южного энергетического и транспортного коридора, в результате чего «запертые» страны ЦА получат еще один выход на мировые энергетические и торговые рынки. В этом отношении проект Большая Южная Азия является аналогом проекта Вашингтона «Шелковый путь», инициированного в соответствии с решением Конгресса США в 1999 году и нацеленного на содействие реализации «Западного» энергетического и транспортного коридора, проходящего через государства Кавказа, а также связывающего страны Центральной Азии и Кавказа с Турцией и Европой.
В настоящее время энергетический аспект «Западного» коридора успешно реализуется в рамках недавно сданного в эксплуатацию нефтепровода Баку — Тбилиси — Джей-хан и строительства газопровода Баку — Тбилиси — Эрзерум, активно лоббируемых США. В этом отношении следует отметить, что в уже упомянутом нами документе «Национальная энергетическая политика», президенту США рекомендовано поддержать проект Баку — Тбилиси — Джейхан46. Транспортный аспект «Западного» коридора Европа начала разрабатывать через проект ТРАСЕКА еще до принятия США стратегии «Шелковый путь» и продолжает осуществлять в настоящее время.
Проект Соединенных Штатов «Шелковый путь», направленный на укрепление связей стран Центральной Азии и Кавказа с дружественными Вашингтону Турцией и Европой, способствует снижению зависимости этих государств от конкурентов Америки — России, Китая и Ирана. Таким образом, Шелковый путь является не только геоэкономи-ческим, но и геополитическим проектом. Проект Большая Южная Азия также нацелен на ослабление влияния в Центральной Азии России, Китая и Ирана, а кроме того, на укрепление региональных связей с союзниками США — Пакистаном и Индией.
Резюмируя, можно сказать, что проект Вашингтона явно ориентирован на укрепление позиций Соединенных Штатов в регионе Большая Южная Азия. В этом США рассчитывают опереться на Пакистан и Индию, а также надеются на ослабление влияния России, Китая и Ирана. Кроме того, проект Большая Южная Азия можно рассматривать как один из элементов общей стратегии США, направленной на сохранение их глобального доминирования.
3 а к л ю ч е н и е
В конце 2005 года Соединенные Штаты разработали новый региональный подход к Центральной и Южной Азии, принципы которого неоднократно озвучивали сотрудники Госдепартамента США, включая его главу К. Райс. Этот подход упоминался и в пресс-релизе Белого дома по итогам визита президента США Дж. Буша в Пакистан. Наконец, новая региональная концепция Вашингтона отражена в Национальной стратегии безопасности США, опубликованной в марте 2006 года (в соответствии с ней была реформирована структура Госдепартамента страны и инициирован новый проект с бюджетом около 1 млн долл.).
Ранее США рассматривали ЦА как отдельный регион, связанный с государствами СНГ. Основным отличием новой региональной концепции Соединенных Штатов является то, что в ней Центральная Азия объединена с Южной Азией в рамках нового единого региона, названного нами Большой Южной Азией. При этом Афганистан позиционируется как мост между Центральной и Южной Азией, по которому должны пройти транспортные и энергетические коридоры, содействующие объединению этих двух регионов в новый единый регион — Большую Южную Азию.
Новый региональный план, предлагаемый США, зародился на базе концепции Большая Центральная Азия Института стран Центральной Азии и Кавказа Университета Джонса Хопкинса, опубликованной в середине 2005 года. Сущность упомянутого плана — идея создания транспортных и энергетических коридоров, которые должны соединить Центральную и Южную Азию. Однако Институт предлагает концепцию Большой Центральной Азии, включающую в себя пять собственно центральноазиатских государств и Афганистан, — в отличие от «слияния» Центральной и Южной Азии, предлагаемого администрацией США.
46 См.: Кайопаї Епеод Роїісу, Мау 2001. Р. 8—13.
106
Появление у администрации Белого дома нового регионального подхода было обусловлено как внутренними, так и внешними факторами. При этом, по нашему мнению, роль «спускового крючка» в этом процессе сыграло серьезное ослабление позиций Соединенных Штатов в регионе, последовавшее за революцией в Кыргызстане и андижанскими событиями в Узбекистане. Основным внутренним фактором, «подготовившим» почву для новой концепции, стало недовольство в самих США результатами кампаний в Ираке и Афганистане, а также человеческими потерями и расходами, которые Белый дом несет в связи с действиями в данных странах.
В итоге новый региональный проект, предлагаемый Вашингтоном, должен стать ответом на упоминавшиеся нами ранее «вызовы», способствовать повышению в Соединенных Штатах интереса к Афганистану и явиться американской реакцией на региональные амбиции России и Китая. Вместе с тем его цель — привлечь благожелательное (насколько это возможно) внимание международного сообщества и стран Центральной Азии, содействовать обеспечению безопасности и экономического развития Афганистана, находящегося под «протекторатом» США. Таким образом, проект направлен на то, чтобы усилить для администрации США поддержку на трех уровнях: в самих Соединенных Штатах, в регионе Большой Южной Азии, в международном сообществе. Другими словами, этот проект должен способствовать укреплению позиций Вашингтона на региональном и глобальном уровнях.
Юрий Ярмолинский: «Большая игра» 2.0 в Азии: Центральная & Южная Азия
«Si vis pacem, para bellum» («Хочешь мира — готовься к войне») — Корнелий Непот
На фоне заметной активизации разноформатных глобальных миротворческих инициатив по Афганистану, широких усилий на этом векторе региональных игроков, например Узбекистана, признаков определенной разрядки в Кашмире на спорной индийско-пакистанской границе весьма контрастно смотрится доклад Национального разведывательного совета правительства США «Глобальные тенденции», опубликованный 7 апреля в Вашингтоне.
Предупрежден — значит вооружен
Документ (более 150 листов) составляется раз в четыре года. В аналогичном документе администрации Обамы в 2017 году содержалось предупреждение о пандемии и обширных экономических потрясениях как ее последствиях. Оценивая этот прогноз с позиций сегодняшнего дня, «Глобальные тенденции — 2021» выглядят как зловещее пророчество. Хотя и Афганистан, и Кашмир сами по себе давно представляют «бурлящий котел» системных противоречий и конфликтов, который может взорваться в любой момент по малейшему, даже незначительному, поводу. Поэтому в этой части предсказание американских аналитиков однозначно обречено на «успех», хотя и сомнительный с гуманитарной точки зрения.
В документе отмечается, что «Индия и Пакистан могут оказаться втянутыми в крупномасштабную войну, которую ни одна из сторон не хочет, особенно в случае совершения теракта, который индийское правительство посчитает особенно значительным».
Рассматривается возможный триггер потенциальной войны в ближайшие пять лет, а именно способность групп боевиков проводить трансграничные атаки, решимость Нью-Дели к ответным мерам и готовность Исламабада отвечать зеркально (что и имело до сих пор). Авторы предупреждают, что «просчет правительств с обеих сторон может привести к срыву сдерживания, которое ограничивает конфликт до уровня, с которым каждая сторона считает, что она может справиться». Отдельно отмечается, что война может привести к долгосрочным экономическим и политическим последствиям.
В докладе отдельно говорится, что «действия США в Афганистане в течение следующего года будут иметь значительные последствия во всем регионе, особенно в Пакистане и Индии». Это будет «особенно верно», если в Афганистане возникнет вакуум безопасности, который приведет к гражданской войне между талибами и их афганскими противниками, расширению свободы маневра для региональных сетей боевиков или потоку преступников и беженцев.
В итоге делается вывод, что события в Афганистане будут подпитывать политическую напряженность и конфликт в Пакистане и подогревать конфронтацию между Индией и Пакистаном. В свете свежих заявлений Вашингтона и Талибана по поводу соблюдения Дохинских соглашений (в части сроков вывода американского контингента из Афганистана), похоже, события станут развиваться именно по такому печальному сценарию.
Узбекистан — как региональный интегратор и миротворец
Смещая фокус в сторону от американских прогнозов и фактических реалий, отдельно следует обратить внимание на дипломатическую активность Узбекистана в регионе Южной и Центральной Азии.
Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев 29 декабря 2020 года в своем послании парламенту озвучил приоритеты внешней политики страны на 2021 год. Принципиально новым аспектом стал акцент на южное направление — развитие сотрудничества с Южной Азией и содействие установлению мира в Афганистане выделены в качестве приоритетов.
Системообразующим событием таких усилий должна стать анонсированная Шавкатом Мирзиёевым на 75-сессии Генассамблеи ООН международная конференция высокого уровня «Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность. Вызовы и возможности», которая состоится в Ташкенте в июле этого года. Мероприятие, по замыслу организаторов, должно придать импульс комплексному развитию межрегионального сотрудничества, создать прочные концептуальные основы для более тесного взаимодействия двух регионов и наполнения межрегиональной повестки конкретными проектами стратегического характера, которые могли бы раскрыть колоссальный нереализованный потенциал сотрудничества.
Видение Ташкентом афганского урегулирования, его влияния на региональные процессы, в том числе на пространстве ШОС, изложил в феврале Элдор Арипов, директор Института стратегических и межрегиональных исследований при Президенте Республики Узбекистан. По его мнению, перспективы стабильного и устойчивого развития в Центральной Азии неразрывно связаны с достижением мира в Афганистане. Без решения афганского конфликта невозможно обеспечить процветание Центрально-Азиатского региона.
Особо подчеркивается, что на протяжении многих столетий Афганистан был важным звеном в региональной торговле, культурном, научном и интеллектуальном обмене, играя роль связующего моста для Центральной и Южной Азии. В этой связи мир в этой стране, которую еще называют Сердцем Азии, открывает уникальные стратегические возможности для восстановления и дальнейшего развития системы взаимосвязанности между этими субрегионами.
Использование транзитно-инфраструктурного потенциала Афганистана обеспечит странам Центральной Азии кратчайший выход к морским портам Пакистана, что было бы выгодно не только Узбекистану, но и всем центральноазиатским республикам, Южной Азии и монархиям Ближнего Востока.
С укреплением взаимосвязанности, подчеркивает Элдор Арипов, будут формироваться благоприятные внутренние и внешние предпосылки для развития не только межрегиональной торговли, культурных и научных обменов, но и поддержания мира и стабильности на обширном пространстве двух регионов.
Региональный контекст
В свою очередь генеральный секретарь ШОС Владимир Норов отмечает, что скорейшее урегулирование ситуации в Афганистане является одним из важнейших факторов поддержания и укрепления безопасности и стабильности на пространстве этой организации. Политической основой к началу афганского мирного процесса, по его мнению, стала Ташкентская конференция по Афганистану в марте 2018 года, а также инициативы Шавката Мирзиёева по принятию плана практических мер социально-экономического восстановления Афганистана в рамках контактной группы ШОС — Афганистан.
Возрастающую роль ШОС, в которой представлены все соседи Афганистана, в поддержании внутриафганского диалога и вовлечении его в региональные связи поддерживает глава МИД Пакистана Шах Куреши. По его мнению, достижение мира и стабильности в этой стране открывает новые стратегические возможности для выведения на беспрецедентный уровень трансрегиональной взаимосвязанности между Центральной и Южной Азией.
Региональные эксперты полагают, что в контексте афганского кейса необходимо говорить не столько о мире, сколько о скрытых возможностях после его установления. Даже относительная стабильность и мир в Афганистане способствовали бы с экономической точки зрения укреплению сотрудничества между Центральной и Южной Азией; совместному использованию потенциала стратегического расположения и богатых природных ресурсов Афганистана; расширению культурно-гуманитарных отношений и т.д.
Полная реализация транспортно-инфраструктурного потенциала мирного Афганистана позволила бы, в частности, сократить время транспортировки товаров из Узбекистана в Пакистан с 35 до 3-5 дней. При этом экспорт узбекской продукции может вырасти в 3 раза — с 100 до 300 млн долларов США.
В этой связи установление скорейшего мира в Афганистане является «идеальным рецептом» укрепления взаимосвязанности между странами Центральной и Южной Азии. В данном контексте инициативы Узбекистана по строительству трансафганского транспортного коридора, а также другие выдвигаемые в рамках ШОС проекты в афганском направлении закономерны и объяснимы.
Планы по укреплению взаимосвязанности между Центральной и Южной Азией являются логическим продолжением региональной политики Ташкента, благодаря которой он утверждает себя в качестве движущей силы региональных трансформаций. Узбекистан прагматично стремится превратить вызовы в Афганистане в стратегические возможности в интересах собственного развития и социально-экономического восстановления этой страны.
Очевидно, что усилий одного Узбекистана недостаточно. Расширение внешнеполитических приоритетов подразумевает поддержку (хотя бы формальную) всего Центрально-Азиатского региона. Поэтому дипломатическая активизация Ташкента призвана укрепить его роль в качестве проводника интересов всех государств Центральной Азии в соседнем регионе. Решению этой задачи было посвящено недавнее турне главы узбекского МИД Абдулазиза Камилова по странам региона (Таджикистан, Казахстан и Туркменистан) с целью заручиться поддержкой соседей. В ходе переговоров с главами государств кроме двусторонней повестки обсуждался вопрос развития экономических связей с Афганистаном и странами Южной Азии.
Особенно для Ташкента принципиально важно ободрение своих планов со стороны Нур-Султана, учитывая скрытую конкуренцию за региональное лидерство.
В стремлении обеспечить более широкий международный консенсус на июльскую международную конференцию власти Узбекистана уже пригласили делегации ООН, ШОС, Афганистана, Ирана, Индии, Китая, Пакистана, РФ, других государств.
Американский фактор
Очевидно, что в контексте афганского урегулирования Узбекистан получит определенную поддержку и со стороны США. Впрочем, в принятой в 2020 году стратегии США для Центральной Азии помимо Узбекистана интерес Вашингтона фокусируется также на Казахстане. Американские стратеги будут апеллировать и к созданному под эгидой финансовой корпорации международного развития (DFC) «Центрально-Азиатскому инвестиционному партнерству». Эта площадка является элементом проекта «С5+1» (страны региона плюс США), но фактически игнорирует Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан. Снижение интереса США к остальным трем региональным республикам, вероятно, означает концентрацию усилий на наиболее важных векторах для достижения быстрых результатов.
Вместе с тем стоит напомнить, что выдвинутая американцами в 2005 году концепция «Большая Центральная Азия», которая впоследствии трансформировалась в идею единого региона Южной и Центральной Азии и проект «Новый Шелковый путь» с центром вокруг Афганистана в целях укрепления «наименее интегрированного региона мира», в итоге потерпела неудачу.
Бесконечная война в Афганистане и неспособность Вашингтона добиться хотя бы относительной безопасности и стабильности даже на пике военного присутствия свели на нет реализацию приоритетных транспортных и энергетических проектов и существенно подорвали доверие к этому проекту.
Поэтому мир в Афганистане жизненно важен для полноценного налаживания межрегионального сотрудничества, не говоря уже о прорыве в развитии межрегиональных связей. Ранние инициативы США не выдержали проверки геополитическими реалиями.
Мир в Афганистане как региональная скрепа
Вполне закономерно, что в последнее десятилетие транспортные коридоры развивались в обход Афганистана. Один из них, Север — Юг, был запущен в ноябре 2018 года с участием России, Индии и Ирана. Маршрут из Мумбаи в Санкт-Петербург должен пройти через Каспийское море, однако он примыкает к транспортной инфраструктуре Центральной Азии и пригоден для использования в интересах развития взаимодействия с Индией.
Ашхабадское соглашение 2011 года между Ираном, Оманом, Туркменистаном и Узбекистаном направлено на реализацию проекта транспортного коридора, который также потенциально может связать Центральную и Южную Азию. В нем основную роль играет Иран и реконструированный на средства Индии порт Чабахар, открывающий путь на индийский субконтинент.
Еще одним направлением в обход Афганистана являются коммуникации через КНР. Ключевым транспортным маршрутом считается Каракорумское шоссе, связывающее Китай и Пакистан. Еще в 2004 году было подписано соглашение о создании транспортного коридора Карачи — Кашгар — Бишкек — Алматы, который фактически заработал с 2008 года. В октябре 2017 года был открыт новый транспортный коридор Ташкент — Андижан — Ош — Иркештам — Кашгар с перспективой выхода в Южную Азию.
Хотя обходные маршруты более протяженные, что нивелирует основное преимущество южного вектора. Они лишают Центральную Азию главного — возможности кратчайшего выхода к Мировому океану, а сам регион рассматривается как часть более масштабных проектов. В силу этих причин ни один из логистических планов не вылился в стратегические перемены. К тому же трансиранский маршрут связывает Центральную Азию только с Индией, а транскитайский — с Пакистаном.
Таким образом, неопределенность будущего Афганистана по-прежнему отдаляет трансафганские проекты в сфере транспорта и энергетики от заветной цели.
Однако в условиях такой обстановки упорству и прагматизму Узбекистана надо отдать должное: несмотря на затяжной афганский конфликт Ташкент не отказывается от разработки транспортных проектов в южном направлении. Заложен проект строительства железной дороги Мазари — Шариф — Кабул Пешавар, дающей возможность выхода к пакистанским морским портам Пакистана (Карачи, Касем и Гвадар) и призванной связать южноазиатскую железнодорожную систему с центральноазиатской и евразийской ветками. Проект строительства трансафганской железной дороги стоимостью свыше 4 млрд долларов утвержден премьер-министром Имраном Ханом и должен стартовать в сентябре 2021 года.
Кашмирский фактор
Чтобы полноценно «открыть» Южную Азию и выйти на рынок Индии и других южноазиатских государств к востоку от Пакистана, помимо фактора Афганистана, необходимо преодолеть более существенное препятствие — индо-пакистанский конфликт, который для обеих стран носит принципиальный характер.
Кашмирская проблема привела к «игре с нулевой суммой» по всему спектру двусторонних отношений, что имеет последствия регионального и глобального масштаба. Пакистан и Индия отказывают друг другу в транзите через свою территорию. Неслучайно транспортные коридоры в обход Афганистана, связывающие Центральную и Южную Азию, ведут в только одно из этих государств.
В целом на сегодняшний день перспективы урегулирования конфликта в Кашмире, как и всего комплекса отношений между Индией и Пакистаном, несмотря на договоренности сторон о прекращении огня на линии соприкосновения, представляются еще более неопределенными, чем мирный процесс в Афганистане.
Дорогу осилит идущий
Расширение межрегиональных связей между Центральной и Южной Азией, реализация их транзитного потенциала в силу взаимодополняемости рынков и экономик выглядят естественным и логичным, однако этот процесс застрял в воронке геополитической турбулентности и стал заложником «Большой игры» 2.0. Ситуация с безопасностью в Афганистане вкупе с туманными перспективами мирной развязки оставляют каждый из трансафганских проектов в большей степени лишь декларациями о добрых намерениях, в то время как индо-пакистанский конфликт дополнительно блокирует коридор возможностей для полноценной межрегиональной интеграции.
Отсутствие видимого прогресса в афганском и индо-пакистанском конфликтах, особенно через призму «оптимистичного» прогноза американских «Глобальных тенденций — 2021», ограниченность у Ташкента собственных ресурсов влияния на эти процессы, другие факторы пока делают узбекские инициативы лишь хорошей ресурсной базой под будущую реальную трансформацию межрегиональных связей.
Если же все-таки немного помечтать и вообразить, что благодаря неким принципиально новым инновационным подходам и решениям когда-нибудь афганский и кашмирский конфликты будут урегулированы и сняты с международной повестки, геополитический ландшафт Центральной и Южной Азии будет переформатирован коренным и качественным образом, что обусловило бы его взрывной рост и развитие на десятилетия вперед.
В данном контексте дипломатические усилия Узбекистана усадить в июле за одним столом представителей основных конфликтующих сторон вместе с другими заинтересованными игроками и спустя 55 лет попытаться повторить успех Ташкентской декларации 1966 года заслуживают всяческого уважения и поддержки.
«Большая игра» 2.0. в Азии продолжается…
Юрий ЯРМОЛИНСКИЙ,
аналитик Белорусского института стратегических исследований.-0-
О нас
Международный научный центр изучения Южной Азии (МНЦ изучения Южной Азии) Российского государственного гуманитарного университета
Актуальность создания Центра изучения Южной Азии в 2010 году обусловлена прежде всего тем, что это один из важнейших и динамично развивающихся регионов (ареалов) современного мира. Семь основных стран Южной Азии (Республика Индия, Пакистан, Афганистан, Бангладеш, Непал, Шри Ланка, Бутан) по площади, ими занимаемой, лишь немного уступают Западной Европе, а население превышает полтора миллиарда человек, из которых в Республике Индия проживает более миллиарда жителей. Три страны Южной Азии (Республика Индия, Пакистан и Бангладеш) входят в первую десятку наиболее населённых стран мира. Индия и Пакистан являются ядерными державами. Индия, Пакистан и Бангладеш одновременно входят в число крупнейших стран с мусульманским населением.
Республика Индия входит в первую десятку промышленно наиболее развитых стран мира. Индия является членом организаций БРИКС и ШОС.
Не меньший интерес представляет Южная Азия и с точки зрения гуманитарных и социальных наук. Южная Азия чрезвычайно многообразна. Здесь представлены едва ли не все существующие человеческие расы, распространено огромное количество языков, религий и видов человеческих сообществ (от «первобытных» племён до жителей современных мегаполисов). Культурологу, антропологу, лингвисту, социологу, религиоведу, экономисту, политологу, а также представителям иных социальных и гуманитарных дисциплин Южная Азия способна предоставить широкий простор для исследовательской деятельности.
В нашей стране существует давняя и богатая традиция многостороннего изучения Южной Азии: ее языков, литератур и религий, ее истории, экономики и социальных структур. К сожалению, в последние десятилетия эта область научных исследований не развивалась должным образом. В силу ряда причин не было притока свежих научных кадров.
В РГГУ уже существует филологическая и историческая база для изучения Южной Азии в виде Кафедры филологии и истории Южной и Центральной Азии в Институте восточных культур и античности, а также кафедры восточных языков факультета теоретической и прикладной лингвистики Института лингвистики РГГУ. В то же время усилий этих подразделений явно недостаточно для комплексного междисциплинарного изучения проблем южноазиатского региона и подготовки специалистов, разбирающихся в современных проблемах развития изучаемых стран.
Задачами МНЦ изучения Южной Азии являются:
1. Проведение как специализированных, так и междисциплинарных исследований Южной Азии; организация научных семинаров и симпозиумов с привлечением ведущих отечественных и зарубежных учёных; подготовка научных изданий.
2. Подготовка квалифицированных отечественных специалистов в области южноазиатских исследований и повышение уровня знаний в данной области у студентов смежных специальностей путём чтения страноведческих курсов.
3. Развитие связей с ведущими образовательными и научными центрами изучения Южной Азии как в нашей стране, так и за рубежом (в странах самой Южной Азии, а также в Западной Европе, Северной Америке и Японии) путём обмена студентами, аспирантами и специалистами по странам региона; в частности, предполагается приглашение зарубежных специалистов для чтения лекций и проведения семинаров.
Преподаватели Центра, читающие учебные курсы и руководящие работами студентов, одновременно являются сотрудниками Института востоковедения Российской Академии наук.
МНЦ изучения Южной Азии ведет тесное сотрудничество с Посольствами Индия, Шри-Ланки, Пакистана, Непала, Бангладеш.
Студенты Центра имеют возможность изучать современные языки (английский; по желанию – второй европейский, хинди, урду), познакомиться с государствами стран Южной Азии – Республикой Индия, Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри Ланка и Мальдивская Республика, Афганистан, королевством Бутан. Также студенты и магистранты Центра имеют возможность обучаться в Индии в рамках соглашений с рядом университетских и научных центров. Неотъемлемой частью подготовки студентов бакалавриата и магистратуры МНЦ изучения Южной Азии являются языковые стажировки Республику Индия, что позволяет им готовить качественные курсовые и квалификационные работы, соответствующие современному уровню развития индологии.
При Центре Южной Азии открыты:
Кабинет им. Махатмы Ганди- Джавахарлала Неру (комната 408, корпус 3, 4 этаж)
Кабинет исследования стран БРИКС (комната 1116А, 5 корпус, 11 этаж)
Положение о МУНЦ Изучения Южной Азии
Александр Александрович Столяров, Директор МНЦ изучения Южной Азии
Индира Адильевна Газиева, зам Директора МНЦ изучения Южной Азии
Арина Новикова, студентка 1 курса магистратуры ФМО и ЗР ИАИ
Группа хинди кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Факультета международных отношений и зарубежного регионоведения ИАИ
Алена Плотникова, студентка 2 курса ФМО и ЗР ИАИ
Алина Фасахова, студентка 2 курса ФМО и ЗР ИАИ
Амина Мухаметханова, студентка 2 курса ФМО и ЗР ИАИ
Екатерина Москаленко, студентка 2 курса ФМО и ЗР ИАИ
Мария Скоробогатова, студентка 2 курса ФМО и ЗР ИАИ
Софья Киселева, студентка 2 курса ФМО и ЗР ИАИ
Картикей Пармар, студент 2 курса ФМО и ЗР
Сакши Агравал, студентка 2 курса магистратуры факультета архивного дела ИАИ РГГУ
Ришабх Шарма, студент 3 курса Института лингвистики
Государства Центральной Азии в приоритете внешней политики Узбекистана
Источник: yuz.uz
Страны Центральной Азии исторически всегда относили себя к единому региону. Коренное население ЦА имеет общую историю, схожую культуру, обычаи, исповедует одну религию. На территориях стран региона, особенно в приграничных областях, проживает большое количество представителей национальностей соседних государств, что способствует поддержанию многочисленных, в том числе родственных связей между жителями стран ЦА. Узбекистан имеет общие границы со всеми странами региона и фактически находится в центре ЦА.
Общая численность населения стран ЦА составляет порядка 75 млн человек. В 2019 году суммарный внешнеторговый оборот стран ЦА составил 168,4 млрд долларов, а ВВП стран региона — 303 млрд долларов по номиналу и 918,3 млрд долларов по паритету покупательной способности (ППС). Темпы развития экономик стран ЦА также демонстрировали высокие показатели роста в 4-7 процентов.
В результате пандемии коронавируса в 2020 году темпы роста ВВП во всех странах сократились. Однако по прогнозам Всемирного банка в 2021 году экономики стран ЦА вновь покажут значительный рост. Все страны ЦА, кроме Туркменистана, являются участниками Договора о зоне свободной торговли СНГ, в которой поддерживается режим беспошлинной торговли.
В Послании Президента Республики Узбекистан Олий Мажлису на 2021 год в разделе внешней политики особое внимание уделено вопросу сотрудничества со странами ЦА. Дальнейшее укрепление многовековой дружбы, отношений добрососедства, стратегического партнерства и взаимного доверия с государствами ЦА Президент назвал приоритетом нашей внешней политики. При этом было отмечено, что сложные условия пандемии еще раз продемонстрировали, насколько страны ЦА нужны друг другу и взаимосвязаны.
В своем Послании Президент также сообщил, что в Ташкенте в прошлом году создан Международный институт Центральной Азии, который будет заниматься изучением происходящих в регионе ЦА положительных процессов, а в текущем году проведут важные для стран региона международные конференции в городе Ташкенте — «Взаимодействие региона ЦА с Южной Азией» и в Хиве — «Центральная Азия на перекрестке мировых цивилизаций».
Следует отметить, что приоритетное значение стран ЦА во внешней политике нашей страны было определено Президентом Шавкатом Мирзиёевым сразу после избрания на эту должность и нашло последующее отражение во многих документах стратегического характера, а также инициативах и практических действиях. В частности, в Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах предусмотрено создание вокруг нашей страны пояса безопасности, стабильности и добрососедства, а также урегулирование вопросов делимитации и демаркации Государственной границы.
Важность государственных визитов
Примечательно, что Президент Шавкат Мирзиёев первый официальный зарубежный визит осуществил 6 марта 2017 года в соседний Туркменистан, в ходе которого главами двух государств были подписаны Совместное заявление, а также Договор о стратегическом партнерстве между Республикой Узбекистан и Туркменистаном.
Второй официальный визит Президент Узбекистана совершил 23 марта 2017 года в Казахстан, в ходе которого лидеры двух стран подписали Совместную декларацию о дальнейшем углублении стратегического партнерства и укреплении добрососедства между Республикой Узбекистан и Республикой Казахстан.
В сентябре 2017 года состоялся официальный визит Президента Узбекистана в Кыргызстан, в ходе которого на уровне глав государств подписаны Совместное заявление, а также Договор между Республикой Узбекистан и Кыргызской Республикой об узбекско-кыргызской Государственной границе, заложивший основу для достижения полного урегулирования чувствительных для обоих государств приграничных вопросов, которые не находили своего решения в течение последних двух десятилетий.
В марте 2018 года Президент Узбекистана посетил с официальным визитом Таджикистан, в ходе которого лидеры двух государств подписали Совместное заявление об укреплении дружбы и добрососедства, а также Договор между Республикой Узбекистан и Республикой Таджикистан об отдельных участках узбекско-таджикской Государственной границы. Кроме этого, подписано Соглашение о взаимных поездках граждан, предусматривающее безвизовые поездки, что способствовало значительному росту контактов между гражданами двух стран.
Следует отметить, что в ходе визитов Президента Шавката Мирзиёева в страны ЦА подписаны также солидные пакеты двусторонних межправительственных соглашений по торгово-экономическому и инвестиционному сотрудничеству, которые способствовали наращиванию объемов взаимной торговли и развитию кооперационных связей. При этом в ходе визитов поставлены цели довести взаимный товарооборот с Казахстаном до 5 млрд долларов, а с Туркменистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном до 500 млн долларов, и за исключением Казахстана выполнены в 2019 году.
Центральная Азия — важнейшая цель и ключевая задача
О главном приоритете региона ЦА во внешней политике Узбекистана было заявлено Президентом нашей страны и с трибуны ООН, в ходе выступления на 72-й сессии Генассамблеи 19 сентября 2017 года. «Мирная, экономически процветающая Центральная Азия — наша важнейшая цель и ключевая задача», — отметил тогда лидер Узбекистана.
По инициативе Президента под эгидой ООН в Самарканде 10-11 ноября 2017 года проведена Международная конференция высокого уровня «Центральная Азия: одно прошлое и общее будущее, сотрудничество ради устойчивого развития и взаимного процветания». Успешное проведение данной конференции способствовало последующему единогласному принятию 22 июня 2018 года Генассамблеей ООН специальной резолюции «Укрепление регионального и международного сотрудничества по обеспечению мира, стабильности и устойчивого развития в Центральноазиатском регионе».
Отдельное внимание теме сотрудничества стран региона было уделено также в выступлении Президента на 75-й сессии Генассамблеи ООН 23 сентября 2020 года, в котором лидер нашей страны отметил, что в регионе ЦА происходят фундаментальные изменения и в отношениях между странами региона удалось создать атмосферу добрососедства и взаимного доверия, дружбы и уважения. «В это сложное для всех время наши государства не отстранились друг от друга, а оказывали взаимную поддержку», — подчеркнул Президент. С учетом того, что перед странами ЦА стоит важная стратегическая задача — обеспечить глубокую интеграцию региона в глобальные экономические, транспортные и транзитные коридоры, в своем выступлении Президент предложил создать под эгидой ООН Региональный центр развития транспортно-коммуникационной взаимосвязанности.
Новый формат сотрудничества
Укреплению регионального сотрудничества также способствовала инициатива Президента Узбекистана по созданию формата регулярных консультативных встреч глав государств ЦА.
Первая такая встреча проведена в столице Казахстана 15 марта 2018 года, вторая — 30 ноября 2019-го в столице Узбекистана, на которой рассматривались вопросы устранения торговых барьеров, более тесной промышленной кооперации между странами, контактов на уровне регионов, продвижения крупных проектов по модернизации энергетической инфраструктуры и расширению транзитных возможностей региона, а также сотрудничества в области науки, образования, туризма, культуры и спорта. Особое внимание уделено вопросам многостороннего сотрудничества в обеспечении безопасности и стабильности в регионе.
Экономическое взаимодействие
Внешнеполитический курс руководства нашей республики, направленный на сближение и укрепление добрососедских, дружественных и взаимовыгодных отношений с государствами-соседями, создал надежный фундамент для развития между странами ЦА торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества, расширения кооперационных связей, а также взаимодействия в транспортной сфере. В результате в период 2017-2019 годов товарооборот Узбекистана со странами ЦА вырос почти в два раза с 2,7 до 5,2 млрд долларов. При этом с Казахстаном рост товарооборота увеличился в 1,6 раза, с Кыргызстаном — в 2,3, с Туркменистаном — в 3,1 и Таджикистаном — в два раза. Доля товарооборота Узбекистана со странами ЦА от общего объема товарооборота также выросла с 10,2 до 12,4 процента.
По итогам 2020 года товарооборот со странами ЦА снизился незначительно (на 5,4 процента) по сравнению с 2019-м, что связано с общим замедлением экономической активности в связи с пандемией коронавируса. Однако доля стран ЦА в общем объеме товарооборота Узбекистана выросла с 12,4 процента до 13,6. При этом среди стран ЦА главным торгово-экономическим партнером Узбекистана остается Казахстан. В 2020 году в региональном товарообороте с Узбекистаном доля Казахстана составила 61 процент, Кыргызстана — 18,2, Туркменистана — 10,6, Таджикистана — 10,2.
Следует отметить, что степень участия стран ЦА во взаимной внутрирегиональной торговле разная. Так, по итогам 2019 года доля Казахстана и Туркменистана в объеме торговли между странами ЦА от их общего товарооборота была самая низкая и составила 4,8 процента и 4,1 соответственно. В то же время участие Таджикистана и Кыргызстана во внутрирегиональной торговле было самым высоким — 30,6 процента и 19,8 соответственно. Узбекистан занял промежуточную позицию с показателем в 12,4 процента.
Внешняя торговля Казахстана и Туркменистана в меньшей степени ориентирована на региональный рынок из-за преобладания в их экспорте углеводородов, которые в основном поставляются в страны дальнего зарубежья (ЕС, Китай, Россия), а импорт, в котором преобладают машины и оборудование, также в основном связан с указанными государствами.
Вместе с тем без учета объемов товарного экспорта минеральных продуктов и металлов доля экспорта между странами ЦА намного выше. Таким образом, в отношении товаров, которые не относятся к сырьевой продукции, имеются перспективы по наращиванию внутрирегиональной торговли, особенно готовой продукцией с добавленной стоимостью, в чем заинтересованы все страны региона. В связи с этим расширение государствами- соседями взаимного доступа на свои внутренние рынки во многом будет содействовать решению поставленных ими задач по наращиванию экспорта готовой продукции, так как во взаимной торговле по многим несырьевым товарным позициям они могут быть не конкурентами, а партнерами. В частности, повышению экспортных возможностей товаропроизводителей может способствовать создание в ЦА региональных цепочек добавленной стоимости, в том числе промышленных и сельскохозяйственных кластеров, которые могут дать компенсаторный эффект в деле сокращения транзакционных издержек. В связи с этим для развития региональных цепочек добавленной стоимости необходимо принимать меры по увеличению трансграничной торговли и трансграничных инвестиций.
О важности для Узбекистана рынка стран ЦА для экспорта готовой продукции свидетельствуют, в частности, следующие данные.
В 2020 году в Казахстан вывезено 25,5 процента продукции от всего сельскохозяйственного экспорта, в Кыргызстан — 18,8. В Кыргызстан также было поставлено 14,7 процента от всего текстильного экспорта. По отдельным товарным позициям электротехнической отрасли, в частности бытовой техники, основная доля экспорта также направляется в страны ЦА.
При этом страны ЦА, осуществляя торговые операции внутри региона, имеют самые короткие расстояния по доставке товаров, что дает им преимущества в экономии на транспортных расходах. Интересам стран ЦА отвечает также совместное создание в регионе международных транспортных коридоров и международной транспортной инфраструктуры, которая будет способствовать снижению транспортных издержек при поставках экспортной продукции на мировые рынки.
Инвестиции как взаимовыгодный интерес
Высокими темпами растет также инвестиционное сотрудничество Узбекистана со странами ЦА. Только за последний год число зарегистрированных в Узбекистане предприятий с капиталом Казахстана выросло с 809 до 919 (7,8 процента от общего числа), Кыргызстана со 156 до 187 (1,6), Таджикистана со 161 до 183 (1,6) и Туркменистана со 148 до 162 (1,4) единиц.
Узбекский капитал также стал активно присутствовать в странах ЦА, например, в Таджикистане и Кыргызстане действуют совместные предприятия по производству бытовой техники. В Казахстане открыты СП по сборке автомобилей, текстильная фабрика. Намечается открытие завода по производству бытовой техники. Всего на конец 2019 года в Казахстане свою деятельность осуществляли свыше 1150 предприятий с узбекским капиталом (6,6 процента от общего числа), из которых более 420 — совместные.
Взаимные поездки граждан стран региона
В результате проводимой Узбекистаном политики открытости и расширения сотрудничества (прежде всего с соседними странами) значительно выросло число взаимных поездок граждан. Так, в 2018 году в нашу страну въехало в 2,3 раза больше иностранцев и выехало из республики в два раза больше граждан Узбекистана, чем в 2017-м. А в 2019 году въехало иностранных граждан в 1,3 раза больше, чем в 2018-м. При этом из числа въехавших в Узбекистан иностранцев более 85 процентов составили жители Центральноазиатского региона, а из числа выехавших за границу граждан нашего государства более 83 процентов посетили страны ЦА.
В течение девяти месяцев 2020 года в связи с пандемией коронавируса число въехавших и выехавших из Узбекистана граждан значительно снизилось. Однако по-прежнему 90 процентов въехали в нашу страну из Центральноазиатского региона и 90 процентов выездов граждан Узбекистана за рубеж также пришлось на страны ЦА, что свидетельствует о стремлении народов соседних государств поддерживать и расширять взаимные контакты и укреплять дружеские отношения.
***
Проводимая руководством нашей страны политика открытости и взаимовыгодного сотрудничества находит поддержку в государствах Центральной Азии, которые признают роль Узбекистана в создании в регионе атмосферы доверия и добрососедства и выражают готовность сообща превратить Центральноазиатский регион в пространство стабильности, безопасности, устойчивого развития и совместного процветания.
Узбекистан открывает Южную Азию
Еще в конце 2020г. президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев в послании парламенту РУз выделил направление Южной Азии как отдельный приоритет во внешней политике страны.
По классификации Организации Объединённых Наций регион Южной Азии включает в себя такие страны, как Афганистан, Индия, Пакистан, Бангладеш, Бутан, Мальдивская Республика, Непал и Шри-Ланка.
Тема южноазиатского направления для Узбекистана и стран Центральной Азии обсуждалась и в ходе центральноазитского тура (прошел в феврале 2021г.) министра иностранных дел РУз. Уже летом этого года в Ташкенте пройдет международная конференция «Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность. Вызовы и возможности», поддержать которую Узбекистан призвал и другие страны центральноазиатской пятерки.
Чем так интересна Южная Азия для Республики Узбекистан (РУз) и какие цели страна ставит для себя на этом направлении – рассказал Ia—centr.ru директор Центра исследовательских инициатив «Ma’no» (г. Ташкент) Бахтиёр Исмаилович Эргашев.
– Давайте сначала объясним, откуда такой интерес к Южной Азии у Узбекистана в 2021г.?
– Вектор Южной Азии действительно стал все чаще упоминаться и официальными лицами Узбекистана, и в рамках инициатив внутри страны, и для региональных проектов. Это объясняется активной проработкой узбекистанской стороной южноазиатского направления для формирования здесь международных транспортных коридоров. Почему это происходит?
Международные транспортные коридоры для Республики Узбекистан, развивающей свой экспортный потенциал, давно и эффективно работают в северном направлении. С соседями на севере у нас единая транспортная колея – советское наследие, сохраняется тесное взаимодействие между ведомствами.
Однако Узбекистан за последние 30 лет должен был придумать, как выбраться из той ситуации, в которую география и история поставили страну. РУз отделена от Мирового океана территориями двух государств, в мире так «повезло» еще Лихтенштейну. Потому Узбекистан продолжает искать выходы на восток, на запад и на юг.
На сегодняшний день было уже реализовано несколько проектов, которые позволили стране в определённой мере диверсифицировать свои транспортные потоки.
Ещё в конце 90-х годов была сделана смычка между туркменскими и иранскими участками железных дорог, что позволило Узбекистану через Туркменистан выходить на Иран и иранский порт Бендер-Аббас. В 2000-е годы большая часть узбекского хлопковолокна вывозилась как раз через него.
С вводом в строй инфраструктурных проектов между Казахстаном и Китаем, Узбекистан (через казахстанскую территорию) получил возможность реализации транспортных грузоперевозок через морские порты Китая. На этом направлении остаются еще проблемы, но тем не менее доступ к морским перевозкам обеспечен.
В последние годы, с вводом южно-кавказского транспортного коридора, узбекские логистические компании получили возможность выхода на западное направление. Там, конечно, тоже ещё идут работы по налаживанию регулярных перевозок и оптимизации схемы перевозок по всему маршруту, до средиземноморских портов Турции.
– Если на южном направлении у Узбекистана есть возможность выхода к морю через иранский Бендер-Аббас, зачем тогда «искать себя» на южноазиатском транзитном векторе?
– Путь через Бендер-Аббас работает с начала XXI века, но тут есть серьезные ограничения, связанные с необходимостью прохождения судами горловины Ормузского пролива.
Это уникальная географическая точка на карте, которая имеет большое значение для мировой нефтеторговли. По этой узкой водной артерии нефть из Саудовской Аравии, Ирака, Кувейта и Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) отправляется на мировой рынок. Потому, на маршруте через Ормузский пролив всегда требуются серьезные страховки на вывоз груза. Для каждого грузоперевозчика это весьма накладно, в том числе и для узбекского экспортера.
Потому Узбекистан всегда искал другие возможности выхода на порты Индийского океана, к Аравийскому морю. Проблема во всех этих маршрутах заключается в необходимости пересечения грузами территории нестабильного Афганистана, что, конечно, мешает реализации проектов.
– Однако в целом с Афганистаном отношения у Узбекистана улучшились, можно так сказать? Это связано с транзитным потенциалом страны?
– Начиная с 2017-го года серьезно Узбекистан активизировал свои усилия по нормализации отношений с Афганистаном. Был даже учреждён специальный пост спецпредставителя президента Узбекистана в Афганистане.
Наше государство серьезно заинтересовано в том, чтобы у соседей наконец-таки сложился устойчивый консенсус между противоборствующими сторонами. Так, многие узбекские проекты, в том числе и транспортных коридоров, завязаны именно на Афганистане.
Надо понимать, что у Афганистана серьезный транспортно-транзитный потенциал. Территория страны всегда была – еще с античных времён – пространством, через которое Индия была связана со всей остальной Евразией. Транспортно-транзитный потенциал современного Афганистана нужно и можно использовать, усилия правительства Узбекистана в этом контексте понятны.
РУз серьезно прорабатывает вопросы строительства железнодорожного транспортного коридора из Мазари-Шарифа (город на севере Афганистана), куда железная дорога уже проведена, до города Герат (город на западе Афганистана). Оттуда уже можно выходить на Иран и не на дорогостоящий Бендер-Аббас, а уже на Чабахар (город-порт на юго-востоке Ирана), который расположен на побережье Аравийского моря.
Чем интересен Чабахар? Здесь не нужно проходить через неудобный Ормузский пролив.
Проект такого коридора до Герата предпочтителен для РУз еще и потому, что иранская сторона уже построила железную дорогу со своего пограничного пункта Хаф до Герата – буквально недавно участок был сдан и готов к эксплуатации.
Другой вопрос в том, что остаётся почти 600 км строительства дороги Мазари-Шариф – Герат. Иранское правительство приняло решение о строительстве двухколейной дороги до Чабахара внутри Ирана. Иран строит коридор за свои средства. И иранская сторона, и все остальные страны региона и интересанты транзитного коридора понимают, насколько важен Чабахар.
При этом, обратите внимание, в модернизацию Чабахара огромные средства вкладывает Индия, только за несколько последних лет, до 2020 г. – более $700 млн.
Чабахар, если говорить геополитическими категориями, является плацдармом для Индии для выхода на Большую Евразию: и Европа, и Россия, и др.
А с другой стороны, из китайского Синьцзяна до пакистанского порта Гвадар, на побережье Аравийского моря, тянется Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК). Рассказывать о конкуренции между Индией и Китаем, наверное, здесь не стоит.
Так, параллельно существуют два проекта двух растущих экономик мира и геополитических конкурентов. Китай ставит на Гвадар – модернизирует, углубляет, создаёт портовую и припортовую инфраструктуру, здесь идет реальная работа. Такая же работа ведётся Индией совместно с Ираном по порту Чабахар.
Таким образом, у того же Узбекистана появляется возможность работать сразу на два порта на южном направлении.
Интерес страны к различным проектам транспортных коридоров и основан на том, что Узбекистан всегда ищет альтернативные пути для поставок своей продукции. Новые и проверенные маршруты, которые позволяли бы узбекским производителям и узбекскому бизнесу отправлять и получать грузы, как, например, из Ирана через Чабахар или пакистанского Гвадара.
– Какие задачи ставит для себя Узбекистан в регионе? Как Вы сказали – экономика страны развиваются, требуются новые рынки. Как развивается торговля со странами Южной Азии, например, c Афганистаном?
– Хочется отметить, что товарооборот между Афганистаном и Узбекистаном вырос даже в пандемийном 2020-м году. Узбекистан очень активно начинает присутствовать в северном Афганистане и, конечно же, этому способствует и та же железная дорога от Термеза до Мазари-Шарифа – железнодорожные перевозки дешевле автомобильных.
Узбекистан активно экспортирует в Афганистан расширяющийся спектр продукции: начиная от фармацевтики (от не самых сложных медикаментов, лекарств, бинтов и медицинской ваты) и заканчивая автомобилями, электробытовой техникой, строительной продукцией, архитектурным стеклом, окнами и дверями из пластика и т.д.
Однако пока узбекские товары известны только на севере Афганистана. Другие части Исламской Республики пока мало знакомы с узбекской продукцией. Все потому, что сегодня мало кто может гарантировать безопасность грузоперевозок по территории Афганистана.
Узбекистану интересно расширять своё присутствие на афганском рынке по всем видам товаров, которые экспортируются сейчас и в своем разнообразии еще будут увеличиваться.
Есть серьезные планы по поставкам в Афганистан, например, сельскозяйственной техники, с афганской стороны на нее тоже есть спрос, причем – платежеспособный. Кроме того, Узбекистан также может стать своеобразным плацдармом для бизнесов других стран, которые хотят выйти со своей продукцией в Афганистан: из России, Беларуси, Казахстана.
– С другой страной Южной Азии, Пакистаном, у Узбекистана схожие структуры экономики, получается, что это направление не так рентабельно, как афганское?
– Пакистан мы как-то недооцениваем, но это страна с населением в 200 млн человек – огромнейший, растущий рынок.
Что важно, Пакистану также интересна Центральная Азия и Узбекистан, и этот интерес взаимный. Так, в 2018 году начались первые поставки узбекской сельхозмашиностроительной продукции на рынок Пакистана.
Понятно, как Вы и отметили, что Узбекистан вряд ли пойдет в Пакистан со своим текстилем, фруктами и овощами, обувью – пакистанский рынок этими товарами насыщен сполна и на экспорте этой же продукции аналогично зарабатывает. Однако Узбекистан может поставлять южноазиатскому партнеру и бытовую технику эконом-класса, автомобили, сельскохозяйственные машины. Продукцию более высокой степени производства, так сказать.
Пакистанский рынок – необъятный, здесь нужно и можно работать, и не только Китаю. Монополия на экономическое присутствие китайцев в Пакистане, как мы понимаем, уже напрягает сам Пакистан.
Кроме того, уже не раз упомянутый порт Гвадар – это выход нашей продукции на Индию, а преувеличить плюсы от возможности экспорта на стремительно развивающийся индийский рынок – сложно.
А если смотреть еще дальше на восток, то там открывается рынок стран Юго-восточной Азии, что тоже крайне перспективное направление.
Узбекистан за последние два десятилетия, с середины 2000-х годов, например, начал поставки минеральных удобрений на Филиппины, в Индонезию, в Таиланд. Эти страны могут, условно, проглотить сколько угодно такой продукции, весь вопрос в том, сколько мы можем им предложить.
Ведь работа через открытый для нас на этом направлении Бендер-Аббас приводит к тому, что цена поставки продукции сразу серьезно увеличивается за счет страховки грузов, идущих из Бендер-Аббаса через Ормузский пролив. А потому работа наших логистических компаний через этот порт пока получается затратной.
В следующей части интервью с экспертом мы обсудим самый спорный проект Узбекистана на южноазиатском направлении – Трансафганскую железную дорогу до Пакистана.
Кто выигрывает от продвижения этого коридора, а кто проиграет – в продолжении материала на Ia-centr.ru
Расшифровка текста – Ольга Вишняк
Южная Азия | География, страны, история и факты
Южная Азия , субрегион Азии, состоящий из Индо-Гангской равнины и полуострова Индии. В него входят страны Бангладеш, Бутан, Индия, Пакистан, Непал и Шри-Ланка; Афганистан и Мальдивы также часто считаются частью Южной Азии. Этот термин часто используется как синоним «Индийского субконтинента», хотя последний термин иногда используется более ограничительно для обозначения Бангладеш, Индии и Пакистана.
Река ИндРека Инд в Гилгит-Балтистане, управляемая Пакистаном часть Кашмира.
© think4photop / FotoliaПодробнее по этой теме
Международные отношения ХХ века: Южная Азия
Британцы столкнулись с аналогичной проблемой в гораздо большем масштабе в Индии, население которой составляло 250 000 000 индуистов, 90 000 000 мусульман и…
Регион ограничен на севере рядом горных хребтов: Гиндукуш на северо-западе, Каракорум на центральном севере и Гималаи на северо-востоке. К югу от гор находится Индо-Гангская равнина, образованная объединенными аллювиальными равнинами рек Инда, Ганга (Ганга) и Брахмапутры, которые лежат в глубокой краевой впадине, идущей к северу и параллельно основной цепи Гималаев. Это зона проседания, в которую с поднимающихся гор смываются толстые скопления более ранних морских отложений, а затем и континентальных отложений.Осадки обеспечивают плодородную почву в бассейнах Ганга и Брахмапутры и в орошаемых частях бассейна Инда, в то время как окраины бассейна Инда превратились в песчаные пустыни. Полуостровная Индия и Шри-Ланка образованы платформенными плато и плоскогорьями, включая обширное плато Декан, поднятое в мезозойскую и кайнозойскую эры. В состав региона входят плато с приподнятыми краями, такие как Западные и Восточные Гаты, а также террасированные и расчлененные плато с лавовыми покровами или интрузиями.
Южная Азия является домом для одной из самых ранних известных цивилизаций мира, цивилизации Инда, и сегодня это один из самых густонаселенных регионов на планете.Несмотря на историю этнической, языковой и политической раздробленности, население субрегиона объединяет общие культурные и этические взгляды; Обилие древней текстовой литературы на санскрите, пракрите и региональных языках является важным объединяющим фактором. Музыка и танец, ритуальные обычаи, способы поклонения и литературные идеалы схожи по всей Южной Азии, даже несмотря на то, что на протяжении веков регион был разделен на калейдоскопические политические модели.
Центральная и Южная Азия — Mировая цифровая библиотека
| Основные города Центральной Азии: Казахстан Кыргызстан Таджикистан Туркменистан Узбекистан | Карты: Центральная Азия: Кавказ: Китай: | Карта Юго-Восточной Азии Юго-Западная и Южная Азия: | Связанные категории: Столицы Азии | Связанная информация для потребителей : |
Центральная Азия и Южная Азия по JSTOR
AbstractИндию и Центральную Азию объединяет геокультурная близость и давняя традиция исторических контактов, уходящая корнями в глубокую древность. Между республиками Центральной Азии и Индией наблюдается совпадение взглядов и интересов по таким фундаментальным вопросам, как; (а) необходимость поддерживать социальную гармонию и равновесие путем поощрения межэтнической гармонии и мирного сосуществования; (б) приверженность секуляризму и демократии и противодействие религиозному фундаментализму; (c) признание угрозы региональной безопасности и стабильности со стороны трансграничного терроризма, незаконного оборота оружия и наркотиков, религиозного экстремизма и этнического религиозного сепаратизма; (г) приверженность принципам территориальной целостности национальных государств и нерушимости государственных границ; (e) содействие экономическому, научному и культурному сотрудничеству и (f) обеспечение мирного и спокойного соседства в Афганистане.Центральноазиатские республики, опасаясь доминирующего влияния могущественных соседей, таких как Россия и Китай, смотрят на Индию как на друга и партнера, у которого нет никаких политических или территориальных амбиций в регионе. Ожидается, что Индия также будет играть уравновешивающую роль в играх большой силы в Центральной Азии.
Journal InformationIndia Quarterly (IQ) — ведущее издание Индийского совета по мировым делам (ICWA), Нью-Дели, которое издается в сотрудничестве с M / s SAGE Publications, Нью-Дели (с января 2009 г.).India Quarterly — это рецензируемый журнал по международным делам. Первоначально он был спущен на воду в 1945 году; его внимание было сосредоточено на Индии и Азии. С тех пор Индия изменилась, как и структура мировой политики, и теперь журнал принимает статьи по темам глобальной и региональной политики, которые могут повлиять на интересы Индии. Цель журнала — побудить ученых, аналитиков и политиков из Индии и из-за рубежа публиковать оригинальные статьи по вопросам, касающимся международных отношений и национальной внешней политики.
Информация об издателеСара Миллер МакКьюн основала SAGE Publishing в 1965 году для поддержки распространения полезных знаний и просвещения мирового сообщества. SAGE — ведущий международный поставщик инновационного высококачественного контента, ежегодно публикующий более 900 журналов и более 800 новых книг по широкому кругу предметных областей. Растущий выбор библиотечных продуктов включает архивы, данные, тематические исследования и видео. Контрольный пакет акций SAGE по-прежнему принадлежит нашему основателю, и после ее жизни она перейдет в собственность благотворительного фонда, который обеспечит дальнейшую независимость компании.Основные офисы расположены в Лос-Анджелесе, Лондоне, Нью-Дели, Сингапуре, Вашингтоне и Мельбурне. www.sagepublishing.com
Узбекистан стремится углубить связи между Центральной и Южной Азией — The Diplomat
Перекресток Азии | Дипломатия | Экономика | Центральная Азия | Южная Азия
Ташкент этим летом организует конференцию высокого уровня, нацеленную на объединение стран Центральной Азии и рынков Южной Азии.
РекламаПоворот Узбекистана в сторону Южной Азии усиливается, поскольку Ташкент работает над диверсификацией своих возможностей выхода к морю за пределами иранских портов, которыми он сейчас ограничен. Всего через месяц после того, как Ташкент подписал в феврале дорожную карту Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар с Пакистаном и Афганистаном для строительства железной дороги, соединяющей морские порты Пакистана, узбекские власти активно работают с соседями из Центральной и Южной Азии, чтобы организовать высокий -уровневая конференция по транспортной инфраструктуре между регионами.
Конференция настолько важна для Узбекистана, что за два дня, 16-18 февраля, министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов посетил четыре страны Центральной Азии, чтобы лично доставить приглашения на конференцию по региональному соединению, которая теперь запланирована на 15 июля. 16 в Ташкенте.
Завершив свое турне по странам Центральной Азии, Камилов остановился на Южной Азии, посетив Афганистан 23 февраля. Затем Камилов отправился в Индию, которая не была участником февральских переговоров, но является логическим продолжением транс- Афганский маршрут.Неясно, обсуждались ли особенности трансафганского маршрута. В официальном заявлении говорится, что стороны сосредоточили внимание на мирном процессе в Афганистане, который представляет взаимный интерес.
О расширении связей между рынками Индии и Центральной Азии говорят уже несколько десятилетий. Но нынешний план Узбекистана по расширению доступа к пакистанским портам, возможно, является шагом в направлении, противоположном тому, в котором Индия хотела бы, чтобы страны Центральной Азии двигались вперед. Индия инвестирует в иранский порт Чабахар, расположенный в 110 милях от порта Гвадар в Пакистане.Неясно, в какой степени Нью-Дели готов участвовать в текущих переговорах.
Затем Камилов посетил Пакистан, чтобы передать приглашение на конференцию. Стороны обсудили Трансафганский маршрут, дорожную карту Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар, и узбекская сторона получила дополнительные гарантии доступа к портам в Карачи и Гвадаре. Трансафганский маршрут — не единственный вариант, который Пакистан может предложить странам Центральной Азии. Возможность получить доступ к тем же пакистанским портам через Китай, минуя Афганистан, также рассматривается.Этот маршрут будет проходить через Каракорумское шоссе, которое соединяет Гилгит-Балтистан с китайским регионом Синьцзян.
Вам понравилась эта статья? Щелкните здесь, чтобы подписаться на полный доступ. Всего 5 долларов в месяц.
Ташкент хочет использовать конференцию как стартовую площадку для входа Центральной Азии в Южную Азию. Проект также подчеркивает стремление Ташкента быть региональным игроком, а не просто искать сотрудничества, которое приносит пользу только Узбекистану. То, что делает Ташкент, также важно для Таджикистана, который нанес ущерб его отношениям с Туркменистаном, когда в 2018 году приостановил строительство железной дороги Таджикистан-Афганистан-Туркменистан, поскольку к тому времени Узбекистан перестал блокировать железнодорожное движение Таджикистана.
Хотя Трансафганская дорожная карта была подписана только Ташкентом, а предстоящая конференция организована Узбекистаном, жест Ташкента указывает на то, что проект будет полезен для всего региона. В то время как железная дорога, безусловно, принесет пользу в первую очередь Узбекистану, заинтересованность Ташкента в получении поддержки со стороны других центральноазиатских государств и их присоединения подчеркивает более широкие региональные выгоды.
ресурсов для учителей истории / Страны и города Центральной и Южной Азии
Страны и столицы Средней Азии *
Казахстан (Астана)
Кыргызстан (Бишкек)
Таджикистан (Душанбе)
Туркменистан (Ашхабад)
Узбекистан (Ташкент)
Страны и столицы Южной Азии *:
Афганистан (Кабул)
Бангладеш (Дакка)
Бутан (Тхимпху)
Индия (Нью-Дели)
Иран (Тегеран)
Мальдивы (Мале)
Непал (Катманду)
Пакистан (Карачи)
Шри-Ланка (Коломбо)
* По данным ООН.Как указано ниже, определения могут меняться от источника к источнику.
Центральная АзияЦентральная Азия — это регион Азии от Каспийского моря на западе до центрального Китая на востоке и от юга России на севере до северной Индии на юге.
- Хотя существуют различные определения его точного состава, ни одно определение не является общепринятым.
- Несмотря на эту неопределенность в определении границ, у него есть некоторые важные общие характеристики.
- Например, Центральная Азия исторически была тесно связана со своими кочевыми народами и Великим шелковым путем.
Чтобы узнать больше о Шелковом пути, перейдите по ссылке
.Этот регион также иногда называют Средняя Азия или Внутренняя Азия и находится в пределах более широкого евразийского континента.
Центральная Азия в значительной степени совпадает с Туркестаном.
Основные города:
Город Страна Население| Ташкент | Узбекистан | 2150000 |
| Кабул | Афганистан | 2142300 |
| Ереван | Армения | 1258000 |
| Баку | Азербайджан | 1228500 |
| Алматы | Казахстан | 1066300 |
Южная Азия
Также известный как Южная Азия — это южный регион Азиатского континента, включающий субгималайские страны и регионы на их западе, а также, для некоторых официальных источников (см. Ниже), на востоке.Его окружают (по часовой стрелке, с запада на восток) Западная Азия, Средняя Азия, Восточная Азия и Юго-Восточная Азия.
Основные города в Южной Азии
Город Страна Население| Джакарта | Индонезия | 10810400 |
| Бангкок | Таиланд | 6513100 |
| Сингапур | Сингапур | 4154500 |
| Хошимин | Вьетнам | 3378500 |
| Бандунг | Индонезия | 2884300 |
| Здание Народного комитета и памятник Хошимину / Хошимину, Вьетнам |
Древняя Индия из Британского музея.
Щелкните здесь, чтобы увидеть планы уроков по Центральной Азии, предназначенные для шестиклассников.
Источники:
http://www.indiana.edu/~afghan/maps/central_asia_map.jpg
http://en.wikipedia.org/wiki/Central_Asia
http://en.wikipedia.org/wiki/ Южная_Азия
http://www.mongabay.com/igapo/Southeast_Asia.htm
http://www.askasia.org/images/teachers/display/23.jpg
Новое лицо стран с развивающейся экономикой
За последние несколько лет Южная Азия пережила период активного роста, который помог многим людям, живущим в нищете, добился заметных успехов в области здравоохранения и образования.Фактически, Всемирный банк сообщает, что в период с 2013 по 2016 год рост в странах Южной Азии увеличился с 6,2% до 7,5%, в то время как темпы роста в других развивающихся странах остались неизменными или даже стали отрицательными. В ближайшие годы Всемирный банк ожидает, что страны Южной Азии продолжат эту траекторию роста, которая, по оценкам, составит 6,3 процента в 2020 году и 6,7 процента в 2021 году.
В этой статье исследуется экономический потенциал стран Южной Азии и то, что заставляет каждую из этих стран иметь следующий потенциал быстрого роста.
Южная Азия: менее уязвима к глобальным финансовым потрясениям
Основные страны Южной Азии включают Индию, Пакистан, Бангладеш, Афганистан и Шри-Ланку, а также более мелкие страны, включая Непал, Бутан и Мальдивы.
Хотя многие из этих стран получают значительную долю доходов от международного экспорта, ожидается, что внутренний спрос станет основным двигателем роста в ближайшем будущем. Внутренние рынки делают эти экономики менее подверженными внешней уязвимости и глобальным финансовым потрясениям.
Почти все эти страны являются нетто-импортерами товаров. Такие страны, как Бангладеш, стали крупными экспортерами текстильных изделий и извлекли выгоду из более низких цен на хлопок. Однако, в то время как многие энергоемкие страны, такие как Индия, эффективно использовали недавнюю низкую стоимость нефти для накопления огромных запасов нефти для будущего использования, рост цен на энергоносители представляет собой долгосрочные риски ухудшения ситуации.
В то же время, поскольку большинство стран Южной Азии не являются крупными импортерами готовой продукции, многие из них импортируют сырье для производства готовой продукции на экспорт.Это ослабляет возможные последствия торгового протекционизма. Тем не менее, более дешевый импорт позволил производить готовую продукцию с меньшими затратами, предлагая конкурентное преимущество для международного экспорта.
Более дешевые товары также помогли этим странам снизить инфляцию, позволив правительствам сосредоточить внимание на развитии инфраструктуры и продвинуться вперед в проведении столь необходимых экономических реформ. В регионе, как правило, действуют стабильные правительства, которые ввели политику поддержки для содействия международным инвестициям и помогли улучшить настроение инвесторов.
С увеличением притока капитала дефицит счета текущих операций большинства стран Южной Азии сократился. Несмотря на то, что курсы валют снизились по отношению к доллару США, это снижение способствовало увеличению доходов от экспорта. То же самое помогло в создании высоких валютных резервов, поскольку Южная Азия получила большой приток денежных переводов.
Ключевые выводы
- Ожидается, что в ближайшие годы страны Южной Азии продолжат уверенный рост — до 6.В 2021 году Всемирный банк прогнозирует 7%.
- Самыми сильными экономиками в Южной Азии на данный момент являются Бангладеш, Индия и Непал.
- Страны Южной Азии развивали свою экономику в основном за счет инвестиций в инфраструктуру, сельское хозяйство и производство.
Прогнозы на будущее
В то время как экономики стран Южной Азии демонстрировали высокие темпы роста ВВП в последние годы, рост в 2019 году оказался ниже ожидаемого. Профиль рисков для большинства стран Южной Азии оценивается как низкий, поскольку они импортируют товары и, согласно прогнозам, их рост будет определяться внутренним спросом.Риск в первую очередь зависит от внутренних факторов и может быть своевременно снижен на индивидуальном уровне.
Страны Южной Азии: по странам
Афганистан
В Афганистане один из самых низких темпов роста среди всех стран Южной Азии — менее 3%. Во многом это связано с серьезными рисками для безопасности и политической напряженностью после приостановки мирных переговоров между США и Талибаном. Тем не менее, его сельскохозяйственный сектор продолжает расти, поскольку благоприятная погода сводит на нет последствия засухи в 2018 году, что побудило экономистов поддержать прогнозы роста ВВП Афганистана в следующие несколько лет.Кроме того, новый проект стоимостью 100 миллионов долларов направлен на расширение экономических прав и возможностей бедных сельских женщин.
Бангладеш
В последние годы Бангладеш превратился в ведущего производителя текстильных изделий и стал лидером в Южной Азии. Фактически, в 2019 году в Бангладеш был рост на 8% по сравнению с 5,3% в Индии. По мере снижения торгового дефицита рост денежных переводов резко вырос на 9,6% в 2019 году и достиг рекордных 16,4 миллиарда долларов. Прогноз увеличения внутреннего спроса, повышения заработной платы в государственном секторе и роста строительной активности также будет способствовать росту экономики страны в ближайшей перспективе.
Бутан
Поддерживаемый увеличением иностранных инвестиций, Бутан приступил к строительству трех крупных гидроэнергетических проектов для увеличения своей промышленности и доходов. При новом правительстве Бутан медленно переходит к новому двенадцатому пятилетнему плану, который начался в 2018 году и рассчитан до 2023 года. Бутан, который ранее не использовался, также развивает свой туристический сектор, доходы от которого стабильно увеличиваются до 87,7 миллиона долларов. 2019. Тем не менее, государственные программы поддерживают надомное и малое производство.
Индия
Индия, лидер Южной Азии, успешно диверсифицировала свою производственную базу продукции и расширила свои производственные возможности. Однако в последние годы рост ВВП Индии замедлился из-за замедления темпов роста экономики, некоторой инфляции в пищевой промышленности и снижения цен на нефть. Недавно Индии удалось привлечь иностранные инвестиции, либерализовать ПИИ в таких ключевых секторах, как оборона, недвижимость, железные дороги и страхование, а также продвинуться в направлении повышения энергоэффективности.
Кроме того, агрессивное сокращение субсидий в Индии высвободило средства на нужды развития, а увеличение числа предприятий в рамках государственно-частных партнерств, таких как возобновляемые источники энергии, также способствует ускорению роста.
Хорошо сформулированная кампания «Сделай в Индии» начала поддерживать местных производителей и привлекла транснациональные корпорации и даже страны к созданию производственных мощностей в Индии в различных отраслях промышленности и услуг. Исследование британского аналитического центра Центр экономики, бизнеса и исследований (CEBR) предполагает, что «Индия может стать третьей по величине экономикой мира после 2030 года», и вместе с Бразилией это может привести к тому, что «Франция и Италия выйдут из эксклюзивной G8. группа »в ближайшие 15 лет.
Мальдивы
На Мальдивах рост ВВП был обусловлен активным туризмом, особенно из Европы, Китая и Индии. Фактически, европейские гости составили около половины прибывших, и их рост в 2019 году составил 16,5%. Несмотря на медленный прогресс в реализации проектов общественной инфраструктуры и сокращение валовых валютных резервов, Мальдивы продолжают прогнозировать значительный рост до тех пор, пока не возникнут политические проблемы. путь.
Непал
Непал также оказался неожиданным лидером и в последние годы демонстрировал уверенный рост, при этом сельское хозяйство превзошло ожидания, особенно в производстве риса.В Непале отрасль продолжает развиваться благодаря увеличению производства электроэнергии, высокому потребительскому спросу, а также усилиям в Непале по продолжению возмещения убытков от разрушительного землетрясения 2015 года. Всемирный банк также сообщает, что первый из двух проектов стоимостью 100 миллионов долларов США укрепляет электроэнергетический сектор Непала, в то время как программа IDA18 IFC-MIGA для частного сектора предоставит 103 миллиона долларов для строительства гидроэлектростанции, что будет стимулировать инвестиции частного сектора.
Пакистан
Несмотря на самые низкие темпы роста в 2019 году, Пакистан продолжает извлекать выгоду из увеличения инвестиций из Китая, и ожидается, что возвращение Ирана на международные рынки увеличит взаимную торговлю.Кроме того, ожидается, что Экономический коридор Китай-Пакистан (CPEC), сеть автомобильных, железных дорог и нефте- и газопроводов протяженностью 3000 км из Пакистана в Китай, будет поддерживать экономику Пакистана до 2030 года. В то время как рост в Пакистане в конце В 2019 году было меньше запланированного, трехлетняя программа совместно с Международным валютным фондом, направленная на стабилизацию и структурную реформу, является многообещающей для решения макроэкономических вопросов.
Шри-Ланка
В Шри-Ланке в 2019 году наблюдался медленный и стабильный рост — примерно 3.7% в первом квартале, в основном за счет роста в сфере услуг, сельского хозяйства и строительства. В основном Центральный банк Шри-Ланки вмешивался в реформы политики после периода низкого роста, чтобы стимулировать частный сектор. За прошедшие годы Китай также увеличил строительство портов и логистики в Шри-Ланке. Когда-то предполагалось, что индустрия туризма в Шри-Ланке будет продолжать расти, террористические акты в апреле 2019 года удержали гостей от посещения этой небольшой островной страны.
Неиспользованный внутрирегиональный потенциал
Хотя крупным странам региона, Индии и Пакистану, в последнее время удалось успешно увеличить свою долю торговли со странами Восточной Азии и Африки к югу от Сахары, большой потенциал в отношениях с другими развивающимися странами все еще остается неиспользованным.Фактически, Южная Азия в целом оставалась закрытой для остального мира из-за отсутствия экономической интеграции.
Эти страны имеют ограниченную бизнес-интеграцию друг с другом по разным политическим и историческим причинам. Всемирный банк сообщает, что «в среднем Индия, Пакистан, Шри-Ланка и Бангладеш экспортируют друг другу менее 2 процентов от общего объема экспорта».
Например, после Мексико-США. и коридоры Россия-Украина, коридор Бангладеш-Индия занимает третье место в списке основных миграционных коридоров, на которые приходится 4 доллара.6 миллиардов денежных переводов в 2015 году между двумя странами. Если существующие торговые барьеры будут устранены, что упростит регулирование торговых потоков, неиспользованный потенциал может творить чудеса для этого региона.
Итог
При прогнозируемых темпах роста чуть менее 7% у региона Южной Азии есть все необходимое, чтобы стать следующим светлым пятном в мировой экономике. Хотя проблемы остаются из-за политической неопределенности, бюрократической волокиты и соображений безопасности, потенциал может многократно возрасти, если страны откажутся от своих исторических и геополитических разногласий и выступят коллективным фронтом, чтобы превратиться в интегрированный экономический центр.
.