Подлинность «золота Трои» и открытий Шлимана доказана, считает эксперт
https://ria.ru/20190531/1555134073.html
Подлинность «золота Трои» и открытий Шлимана доказана, считает эксперт
Подлинность «золота Трои» и открытий Шлимана доказана, считает эксперт — РИА Новости, 03.03.2020
Подлинность «золота Трои» и открытий Шлимана доказана, считает эксперт
Часть «золота Трои», хранящаяся в Берлине, доказывает подлинность открытия немецкого предпринимателя и археолога Генриха Шлимана, совершенного во время раскопок РИА Новости, 03.03.2020
2019-05-31T09:12
2019-05-31T09:12
2020-03-03T14:26
наука
германия
россия
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn21.img.ria.ru/images/151655/36/1516553669_0:174:3025:1875_1920x0_80_0_0_f952dda00cf44527f08d31d75b0e7822.jpg
БЕРЛИН, 31 мая — РИА Новости. Часть «золота Трои», хранящаяся в Берлине, доказывает подлинность открытия немецкого предпринимателя и археолога Генриха Шлимана, совершенного во время раскопок холма Гиссарлык на территории современной Турции 31 мая 1873 года, рассказал РИА Новости научный куратор музея первобытной и древней истории, а также Нового музея Берлина Бернхард Хеб.
«В коллекции Нового музея хранится часть «клада Приама»: серебряная посуда, мелкие золотые предметы, изделия из бронзы. Если рассматривать весь ансамбль, включая ту часть, которая есть в России, и ту, что есть у нас, то именно в Берлине находится важнейший экспонат — двуручный серебряный сосуд, в котором была обнаружена в том числе знаменитая золотая диадема, выставленная в Пушкинском музее Москвы. Поэтому ценность нашей части «клада Приама» довольно значительна», — заявил эксперт, добавив, что «благодаря экспертизам, проведенным с данным сосудом, мы точно знаем, что эта диадема там находилась, а также то, что материал соответствует эпохе раннего бронзового века, то есть это не подделка и с большой долей вероятности это действительно было обнаружено все вместе».Троя — легендарный город-крепость в Малой Азии у побережья Эгейского моря. Поэмы «Илиада» и «Одиссея» древнегреческого поэта Гомера о событиях Троянской войны и ее последствиях стали классикой мировой литературы и частью культурного наследия человечества.
Руины Трои были обнаружены Шлиманом в конце 1860-х годов при раскопках на холме Гиссарлык. Там же, изучая древние стены так называемого «дома троянского царя Приама», Шлиман обнаружил клад. В своих мемуарах он подробно описал, как лично выкопал его ножом. Наиболее известны из ансамбля «клада Приама» женские золотые наголовные украшения и диадемы, в которых была сфотографирована жена археолога София Шлиман.»Шлиман был пионером, у него не было предшественников. Можно сказать, что он был неплохим археологом. Он и его последователь Вильгельм Дорфельд действительно попытались разделять культурные слои, и современные археологи до сих пор руководствуются в Трое этим основополагающим разделением. Шлиман был дитя своего времени, и с этой точки зрения он справился совсем неплохо», — считает Хеб.Современники и некоторые нынешние коллеги немецкого археолога обвиняют его в фальсификации и мошенничестве: якобы «золото Трои» было не выкопано, а собрано или даже куплено Шлиманом в разных местах и затем выдано за «клад Приама».
По мнению критиков, этим можно объяснить прекрасное состоянии и высокий художественный уровень артефактов. Однако куратор троянской экспозиции в Новом музее Берлина Бернхард Хеб так не считает.По словам Хеба, Шлиман, «скорее всего, еще при жизни успел понять свою ошибку» — золото, которое он обнаружил, не может быть «кладом Приама», потому что «оно было обнаружено в культурном слое, который относится к раннему бронзовому веку, между тем как события, описанные Гомером, происходят сотни лет спустя». Однако эксперт выразил уверенность в том, что «то, что мы понимаем под Троей, и то, что Гомер описал в «Илиаде», совершенно точно связано с этим местом, если предположить, что события Троянской войны происходили на самом деле». Он добавил, что уже древние римляне почитали окрестности холма Гиссарлык как историческую, легендарную Трою.В конце Второй мировой войны, в 1945 году, ценности из немецких государственных музеев, в том числе «клад Приама», были спрятаны в бункере на территории Берлинского зоопарка.
Опасаясь разграбления коллекции, директор музея первобытной и древней культуры, профессор Вильгельм Унферцагт передал «троянское золото» советской комендатуре. Затем оно было перевезено в СССР в качестве трофейного искусства и до 1993 года находилось в спецхранилище, в 1996 году впервые было выставлено в Пушкинском музее Москвы.
https://ria.ru/20190529/1555061931.html
https://ria.ru/20190522/1554806564.html
https://ria.ru/20190518/1553604281.html
германия
россия
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2019
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
1920
1080
true
1920
1440
true
https://cdnn21.img.ria.ru/images/151655/36/1516553669_147:0:2876:2047_1920x0_80_0_0_7eabfa51630bd86a2d20a1d594293c8a.jpg
1920
1920
true
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
германия, россия
Наука, Германия, Россия
БЕРЛИН, 31 мая — РИА Новости. Часть «золота Трои», хранящаяся в Берлине, доказывает подлинность открытия немецкого предпринимателя и археолога Генриха Шлимана, совершенного во время раскопок холма Гиссарлык на территории современной Турции 31 мая 1873 года, рассказал РИА Новости научный куратор музея первобытной и древней истории, а также Нового музея Берлина Бернхард Хеб.
«В коллекции Нового музея хранится часть «клада Приама»: серебряная посуда, мелкие золотые предметы, изделия из бронзы. Если рассматривать весь ансамбль, включая ту часть, которая есть в России, и ту, что есть у нас, то именно в Берлине находится важнейший экспонат — двуручный серебряный сосуд, в котором была обнаружена в том числе знаменитая золотая диадема, выставленная в Пушкинском музее Москвы. Поэтому ценность нашей части «клада Приама» довольно значительна», — заявил эксперт, добавив, что «благодаря экспертизам, проведенным с данным сосудом, мы точно знаем, что эта диадема там находилась, а также то, что материал соответствует эпохе раннего бронзового века, то есть это не подделка и с большой долей вероятности это действительно было обнаружено все вместе».
29 мая 2019, 12:58Наука
В Египте археологи обнаружили жилой дом возрастом две тысячи лет
Троя — легендарный город-крепость в Малой Азии у побережья Эгейского моря. Поэмы «Илиада» и «Одиссея» древнегреческого поэта Гомера о событиях Троянской войны и ее последствиях стали классикой мировой литературы и частью культурного наследия человечества.
Руины Трои были обнаружены Шлиманом в конце 1860-х годов при раскопках на холме Гиссарлык. Там же, изучая древние стены так называемого «дома троянского царя Приама», Шлиман обнаружил клад. В своих мемуарах он подробно описал, как лично выкопал его ножом. Наиболее известны из ансамбля «клада Приама» женские золотые наголовные украшения и диадемы, в которых была сфотографирована жена археолога София Шлиман.
«Шлиман был пионером, у него не было предшественников. Можно сказать, что он был неплохим археологом. Он и его последователь Вильгельм Дорфельд действительно попытались разделять культурные слои, и современные археологи до сих пор руководствуются в Трое этим основополагающим разделением. Шлиман был дитя своего времени, и с этой точки зрения он справился совсем неплохо», — считает Хеб.
22 мая 2019, 15:59Наука
В Калининграде археологи нашли карманные солнечные часы XVI века
Современники и некоторые нынешние коллеги немецкого археолога обвиняют его в фальсификации и мошенничестве: якобы «золото Трои» было не выкопано, а собрано или даже куплено Шлиманом в разных местах и затем выдано за «клад Приама».
По мнению критиков, этим можно объяснить прекрасное состоянии и высокий художественный уровень артефактов. Однако куратор троянской экспозиции в Новом музее Берлина Бернхард Хеб так не считает.
«Это довольно маловероятно. Части ансамбля очень хорошо подобраны, прекрасно сочетаются друг с другом. Кроме того, нет доказательств в пользу обратных утверждений, это всего лишь предположения, которые имеют меньше оснований, чем заявления Шлимана», — заявил Хеб, добавив, что «в эпоху ранней бронзы ремесленники демонстрировали такой высокий уровень мастерства, который мы не можем достичь сегодня».
По словам Хеба, Шлиман, «скорее всего, еще при жизни успел понять свою ошибку» — золото, которое он обнаружил, не может быть «кладом Приама», потому что «оно было обнаружено в культурном слое, который относится к раннему бронзовому веку, между тем как события, описанные Гомером, происходят сотни лет спустя». Однако эксперт выразил уверенность в том, что «то, что мы понимаем под Троей, и то, что Гомер описал в «Илиаде», совершенно точно связано с этим местом, если предположить, что события Троянской войны происходили на самом деле».
Он добавил, что уже древние римляне почитали окрестности холма Гиссарлык как историческую, легендарную Трою.
В конце Второй мировой войны, в 1945 году, ценности из немецких государственных музеев, в том числе «клад Приама», были спрятаны в бункере на территории Берлинского зоопарка. Опасаясь разграбления коллекции, директор музея первобытной и древней культуры, профессор Вильгельм Унферцагт передал «троянское золото» советской комендатуре. Затем оно было перевезено в СССР в качестве трофейного искусства и до 1993 года находилось в спецхранилище, в 1996 году впервые было выставлено в Пушкинском музее Москвы.
18 мая 2019, 18:01
Золото сарматских царей: что нашли археологи под АстраханьюВо время раскопок селе Никольское Астраханской области археологи обнаружили древнее погребение.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МУЗЕЙ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ ИМЕНИ А.С. ПУШКИНА | Шедевры античного искусства | Каталог
Прошло уже более ста двадцати лет с тех пор, как в 1890 году Генрих Шлиман (1822–1890) последний раз в своей жизни произвел раскопки на холме Гиссарлык, близ входа в Дарданеллы, где большинству современных ученых видится местоположение легендарной Трои.
Однако и сегодня проблемы, поставленные открытиями этого археолога-энтузиаста, волнуют умы современных исследователей, оставаясь в центре внимания средств массовой информации. В чем же причина столь пристального и непреходящего интереса к «делам давно минувших дней»?
Чтобы ответить на эти вопросы, следует обратиться как к личности и жизненному пути самого Генриха Шлимана, так и к судьбе найденных им троянских кладов. Одиннадцать наиболее известных предметов из кладов А, О и L представлены в Книге.
В истории европейской науки, богатой фигурами яркими и неординарными, пожалуй, найдется немного личностей столь противоречивых, как Генрих Шлиман. Как же оценивают его деятельность в начале третьего тысячелетия? Спектр оценок весьма широк. Для одних Шлиман – неутомимый археолог-энтузиаст, посвятивший полную трудов жизнь и потративший весьма значительные личные средства на то, чтобы доказать правдивость Гомера, детскую веру в которого он пронес через все испытания. Другие же видят в нем дилетанта-миллионера, одержимого манией славы и кладоискательства, который из-за некомпетентности и самонадеянности разрушил большую часть исторической Трои.
Более того, среди определенного круга специалистов до недавнего времени бытовало мнение, что троянские клады Шлимана – это совокупность предметов из различных мест и слоев, произвольно объединенных находчиком в комплексы.
Как часто бывает, истина лежит между этими полярными суждениями, тем более что значительная временная дистанция позволяет оценивать итоги усилий Генриха Шлимана sine ira et studio – «без гнева и пристрастия», как мудро замечали древние.
Говоря о Шлимане, приходишь к убеждению, что он, несомненно, был человеком, отмеченным печатью судьбы, и ярчайшим примером тому служит история с поисками Трои.
У входа из Эгейского моря в пролив Дарданеллы, в 4,5 километра от современной береговой линии, в долинах рек Мендерес и Дюмрек, возвышается сорокаметровый холм. Это – Гиссарлык, что по-турецки означает «Малый замок». Основание холма образовано материковой скалой, вокруг которой в течение тысячелетий отложилась толща культурных напластований. Этот археологический памятник, заключающий в себе остатки не менее девяти укрепленных поселений (сорок шесть строительных фаз), относится к многослойным городищам типа «телль» или «тепе».
Залегающие в горизонтах, считая снизу, от основания холма, поселения Троя VI и Троя VII рассматриваются сегодня большинством ученых как остатки воспетой Гомером Трои. Открытое же Шлиманом укрепление и все найденные в нем клады отнесены в современной науке к более древнему слою Троя IIg, датируемому 2400–2200 до н.э., то есть к периоду ранней бронзы, отстоящему от Троянской войны более чем на тысячу лет.
Как показали новейшие раскопки под руководством безвременно ушедшего профессора Тюбингенского университета Манфреда Корфманна, к югу от холма, служившего акрополем, на равнине лежат остатки обширного поселения городского типа, защищенного вырубленным в скале рвом. Это укрепленное поселение с акрополем существовало в XIII–XII веках до н.э., то есть связано со слоями Троя VI и Троя VII, к последнему из которых исследователи относят события Троянской войны1.
Когда 8 августа 1869 года Генрих Шлиман впервые ступил на землю малоазийской области Троада, он, как можно заключить на основании его дневниковых записей, следовал в своих поисках мнению таких авторитетов, как французский историк искусства Жан-Батист Лешевалье и австрийский дипломат и путешественник Иоганн Георг фон Хан, утверждавших, что Троя расположена на Бали-Даги.
Обследовав верхом эту местность и не найдя ничего достопримечательного, разочарованный Шлиман 14 августа вернулся в порт Чанаккале. Он должен был отплыть в Стамбул и… опоздал на корабль. Здесь-то и произошла встреча, определившая судьбу троянской археологии.
Энергичный, любознательный иностранец был замечен Фрэнком Калвертом – британским консулом в Дарданеллах. Этот удивительный человек был знатоком топографии и древностей Троады и, что самое главное, обладал опытом археологических раскопок в данной местности. Приняв Шлимана в своем доме, Калверт понял, что он имеет дело не просто с путешествующим миллионером, а с человеком, одержимым идеей отыскать Трою с «Илиадой» Гомера в руках. Калверт убедил Шлимана, что ее остатки следует искать в недрах холма Гиссарлык, поскольку, поняв научную ценность этого археологического памятника, он уже успел приобрести половину холма в свою собственность.
Осознав перспективность раскопок на Гиссарлыке, Шлиман, при всесторонней поддержке консула, начал подготовку к своему первому археологическому сезону.
К 11 октября 1871 года – началу первой раскопочной кампании, которая включала три сезона и продолжалась до 17 июня 1873 года, Шлиман не имел опыта археологических раскопок. Тем не менее, «веривший (по его собственным словам) каждому слову поэм Гомера как Библии», он был убежден, что руины Трои столь древние, что их следует искать в самом основании холма, на материковой скале. Осмотрительный Калверт, знавший по опыту своих пробных раскопок, сколь велика толща культурных наслоений троянского холма, советовал Шлиману применить систему шурфов-зондажей, то есть ту методику, которой пользуются в аналогичных случаях и современные археологи, и лишь затем приступать к полномасштабным раскопкам. Горящий азартом Шлиман отверг этот мудрый совет и распорядился прорезать городище двумя огромными траншеями.
Это решение имело воистину фатальные последствия: за три сезона работ, проводившихся штурмовыми темпами, были уничтожены значительные участки культурных напластований и остатки построек различных периодов, залегавшие выше того горизонта, до которого довел свои раскопки Шлиман и который позднее, уже после его смерти, был обозначен как поселение Троя II.
В числе безвозвратно утраченных оказалась и значительная часть построек поселений Троя VI и Троя VII.
К чести Шлимана следует отметить, что он признал свое трагическое заблуждение. 17 июня 1873 года он с горечью записал в дневнике: «Из-за моей прежней ошибочной идеи, что Троя должна находиться только на материке и поблизости от него, в 1871 и 1872 годах мною была, к сожалению, разрушена большая часть города…»
И все же огромные усилия и финансовые средства, затраченные Шлиманом в течение первых трех лет, а также в последующие годы (он вел раскопки также в сентябре-ноябре 1878 года, в марте-июле 1879 года – при участии профессора Рудольфа Вирхова; в марте-июле 1882 года и в эти же месяцы 1890 года – совместно с Вильгельмом Дёрпфельдом), не пропали даром. Он не только открыл в недрах Гиссарлыка остатки поселения, относящегося к абсолютно неизвестному доселе периоду цивилизации Эгеиды и Анатолии – эпохе ранней бронзы (2400–2200 до н.э.), но и обнаружил уникальные комплексы драгоценных в научном, художественном и материальном отношениях древних изделий.
Клад, опубликованный уже в 1874 году на средства самого Шлимана2, произвел настоящую сенсацию в научном мире, разделив ученых и общественность на два лагеря: сторонников и почитателей Шлимана, с одной стороны, и непримиримых критиков – с другой.
Между тем в роскошном издании Шлимана почти полностью отсутствовала столь обязательная для научных публикаций информация о том, в каком слое, на какой глубине и в каком пункте был обнаружен легендарный «Клад Приама». Более того, насыщенное второстепенными подробностями описание сильно отличается от информации, которая содержалась в остававшихся до 1990 года недоступными для ученых дневниках археолога-энтузиаста, хранящихся в Библиотеке Геннадия в Афинах3.
Подобные противоречия и умолчания в текстах Шлимана, а также разразившийся вскоре после публикации клада скандал, завершившийся в апреле 1874 года в Афинах судебным процессом, который Шлиман, выступавший в качестве ответчика, проиграл, не способствовали его доброй репутации в научных кругах.
Дело в том, что Шлиман, согласно фирману (разрешению) турецкого правительства на право раскопок Гиссарлыка, обязан был половину находок передать в Археологический музей в Стамбуле. Он же скрыл от турецких чиновников найденные драгоценные предметы и контрабандным путем вывез их в Грецию.
Прошло более ста лет, прежде чем в вопрос о локализации пунктов находок кладов была внесена некоторая ясность. Английскому ученому Дональду Истону, первому, кто получил право доступа к дневникам Шлимана, удалось воссоздать археологический контекст всех кладов, которых, по его мнению, было двадцать один, включая и «Клад Приама». Этот клад, как полагает Д. Истон, был найден между 27 и 31 мая 1873 года на участке, примыкавшем с северо-запада непосредственно к так называемым «Скейским воротам» (ворота FM, близ здания IX A), с внешней стороны оборонительной стены крепости.
В наши дни, говоря о заслугах и заблуждениях Генриха Шлимана, не следует забывать, что он в своих изысканиях почти не имел предшественников.
Практически все крупные раскопки второй половины XIX в., в процессе которых вырабатывались современные методы полевых исследований, проводились уже после первой раскопочной кампании Шлимана, то есть после 1873 года. Нет сомнения, что троянские раскопки с допущенными археологом-энтузиастом методическими ошибками послужили, в известном смысле, катализатором ускорения процесса развития европейской полевой археологии.
Последующая судьба троянских сокровищ оказалась столь драматичной, что уже давно стала излюбленным сюжетом для разного рода научно-детективных сочинений. Сияние мифа о «Кладе Приама», созданного самим его открывателем, на долгие годы как бы затмило подлинный, благородный блеск древнего золота.
В 1881 году, после безуспешных попыток продать свою уникальную коллекцию в такие крупнейшие музеи Европы, как Британский музей, Лувр и Императорский Эрмитаж, Шлиман передал ее в дар городу Берлину. Этот шаг позволил ему стать почетным гражданином Берлина, а также почетным членом Берлинского общества этнологии и древней истории.
Первоначально троянская коллекция экспонировалась в Музее этнологии, а с 1922 года – в Музее древнейшей и ранней истории.
В ноябре 1941 года, в ходе развязанной нацистами Второй мировой войны, троянские клады вместе с наиболее ценными произведениями искусства были переведены из берлинских музеев, причисленных к категории «невосполнимых», в надежные хранилища. Клады из коллекции Шлимана поместили в бункер огромного противозенитного форта, сооруженного на территории берлинского зоопарка (Flakkturm am Zoo).
В начале мая 1945 года столица Третьего рейха пала под ударами советских войск. По решению Советской военной администрации в Германии многие памятники искусства из германских музеев были вывезены в СССР в качестве частичного возмещения ущерба, нанесенного фашистами. В их числе оказалась и троянская коллекция Шлимана, часть которой, а именно 259 наиболее ценных экспонатов из золота, электра, серебра, горного хрусталя и камня, поступила на хранение в Особый фонд ГМИИ им. А.С.
Пушкина4.
В течение пятидесяти семи лет троянские находки оставались миражем, недоступным ученому миру и общественности. Публикация нового каталога5, приуроченная к открытию выставки «Сокровища Трои из раскопок Генриха Шлимана», состоявшемуся в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина 15 апреля 1996 года, вновь ввела эти уникальные памятники в научный оборот, вернула их мировой общественности.
В процессе работы над каталогом были проведены новые исследования древних экспонатов. Они показали, что сомнения в их подлинности безосновательны. Все эти памятники принадлежат к варианту культуры ранней бронзы, сформировавшемуся в Трое II, которая служила своего рода мостом между древними цивилизациями Эгеиды, Анатолии и Двуречья в период между 2400–2200 до н.э. Само местоположение Трои на перекрестке важнейших торговых морских и сухопутных путей, а также наличие на территории Троады доступных источников золота, серебра, свинца и меди способствовали формированию здесь одного из ведущих центров металлообработки и ювелирного искусства запада Малой Азии и Эгейского бассейна6.
В сосудах и украшениях из троянских кладов, в которых исследователи видят сокрытые комплексы храмовых сокровищ, а также клады златокузнецов, прослеживаются черты влияния центров цивилизаций Двуречья и Эгеиды. В то же время, несмотря на значительный объем новых археологических исследований и открытий в самой Трое, а также на территории Анатолии и Эгейского бассейна, многие памятники из троянской коллекции Шлимана до сих пор не имеют прямых аналогий и представлены единственными в мире экземплярами.
В.П. Толстиков
________________
1Korfmann, 1995. S. 18–29; Jablonka, 1995. S. 39–49.
2Schliemann, 1874.
3 По завещанию Шлимана эти дневники могли быть преданы гласности лишь через 100 лет после его кончины.
4 414 памятников троянской коллекции из бронзы и керамики были переданы в Государственный Эрмитаж.
5 Сокровища Трои, 1966. Первый, и до 1996 года остававшийся единственным, каталог троянской коллекции Шлимана был составлен ее хранителем Хубертом Шмидтом в 1902 году (Schmidt, 1902.
).
6 Трейстер, 1966. С. 234–238.
Читать книгу «Троя» онлайн полностью📖 — Генриха Шлимана — MyBook.
И десяти лет не прошло с той поры, когда нам казалось, что начало греческой истории скрылось за завесой непроницаемой тьмы. Вольф и его последователи буквально разорвали Гомера на куски; школа Нибура критиковала легенды доисторической Эллады, покуда от них ничего не осталось, а наука сравнительной мифологии решила, что «божественное предание о Трое», как и сказание об осаде Кадмийских Фив, – всего лишь вариация на тему бессмертного предания о том, как сияющие силы небес день за днем штурмуют чертоги небосвода. Первая часть «Истории» Грота – конец и вершина этого периода деструктивной критики. Великий историк доказывает, что у нас нет никаких источников, восходящих к героической эпохе Греции; между ней и эпохой письменности лежит глубокая, ничем не заполненная пропасть, и легенды, которые рационалисты-летописцы превратили в историю, нельзя отличить от преданий о богах.
На поверку оказалось, что наши данные по так называемому «героическому», или «доисторическому», периоду недостаточны. В мифах, которые рассказывали о древних героях, действительно могло содержаться какое-то зерно истины, однако сейчас обнаружить его мы уже не можем. С несокрушимой логикой нам указывали на то, что все части мифа тесно связаны и что мы не можем произвольно отделить и различить одну от другой.
Такая разрушительная работа неминуемо предшествует работе восстановительной. Лишь когда мы отберем и оценим имеющиеся у нас источники, когда уберем с нашего пути все неверное и неопределенное, мы сможем расчистить почву для постройки здания истины из новых и лучших материалов. Хотя суждения Грота все еще определяют наши понятия о первобытной Греции, профессор Эрнст Курциус проницательным взглядом гения раз– глядел, что они еще не являются – и не могут быть – окончательными. Этнология Греции на заре письменной истории предполагает и этнологию героического века, и древние мифы не могли быть связаны с определенными событиями и локализованы в определенных регионах, если на то не было причин.
Кир и Карл Великий стали героями эпоса лишь потому, что они прежде всего были героями в реальности. Однако профессор Эрнст Курциус увидел и многое другое. Открытия Ботты и Лэйарда в Ниневии и Ренана в Финикии показали ему, что зародыши искусства и, таким образом, культуры первобытной Греции должны были прийти с Востока. Забытые теории о связи Востока и Запада возродились, но уже в новой, научной форме, они были основаны уже не на диких фантазиях, а на прочных основаниях достоверных фактов. Курциус даже успел увидеть, что восточное влияние должно было проникать в Грецию двумя путями – не только через финикийцев, но и по горным дорогам Малой Азии.
Однако Курциус не мог доказать то, о чем он догадывался. Выводы Грота пока еще казались почти неоспоримыми, и ученые– антиковеды считали VI и VII века до н. э. каким-то мистическим периодом, за которым не было ни цивилизации, ни истории. Даже теперь мы все еще находимся под влиянием того духа скепсиса, который зародился от деструктивной критики последних пятидесяти лет.
И естественно, сегодняшним ученым свойственно скорее «омолаживать», нежели удревнять даты и датировать все как можно более поздним периодом. Современные ученые точно так же не хотят признавать древность цивилизации, как не хотел научный мир признавать и древность самого человека, когда ее впервые доказал Буше де Перт. Но сначала египтологи, а потом и те, кто расшифровывал памятники Ассирии и Вавилона, были вынуждены уступить суровой правде фактов. И здесь дело было сделано руками исследователя и археолога, и историю отдаленного прошлого буквально выкопали из земли, в которой она так долго была погребена.
Проблема, от которой в отчаянии отворачивались ученые Европы, была решена благодаря умению, энергии и упорству доктора Шлимана. В Трое, в Микенах, в Орхомене он открыл прошлое, которое уже в век Писистрата стало лишь туманным воспоминанием. Мы можем оценить цивилизацию и знания людей, которые обитали в этих древних городах, можем подержать в руках инструменты, которые они употребляли, и оружие, которым они владели, начертить планы комнат домов, где они жили, восхититься той благочестивой заботой, с которой они обращались со своими мертвыми, и даже проследить границы их взаимодействия с другими народами и последовательные стадии культуры, через которые они прошли.
Герои «Илиады» и «Одиссеи» стали для нас людьми из плоти и крови, мы можем видеть и их, и еще более древних героев почти в каждой грани их повседневной жизни и даже определить их характер и вместимость их черепов. Неудивительно, что столь чудесное открытие прошлого, в которое мы уже перестали верить, должно было пробудить множество споров, и оно совершило безмолвную революцию в наших представлениях о греческой истории. Неудивительно и то, что первооткрыватель, который столь грубо нарушил установившиеся предрассудки, встретился с бурей несогласия и возмущения, а то и с атаками исподтишка. Однако в этом случае новое было истинным, и по мере накопления фактов и проведения одних раскопок за другими буря постепенно улеглась, и за ней последовало живое признание и безусловное согласие. Сегодня ни один профессиональный археолог – специалист по Греции или Западной Европе – не сомневается в основных фактах, которые были установлены благодаря раскопкам доктора Шлимана, и мы уже никогда не вернемся к представлениям десятилетней давности.
На первый взгляд раскопки кажутся очень простым делом. Однако это совсем не так – если эти раскопки должны принести хоть какую-то пользу науке. Археолог должен знать, где и как копать; и прежде всего, он должен осознавать ценность своих находок. Разбитые черепки, которые невежда отбрасывает прочь, в глазах археолога зачастую – драгоценнейшие реликвии, завещанные нам прошлым. Чтобы преуспеть в археологии, необходимо сочетание различных качеств, которые крайне редко соединяются вместе. Именно этому сочетанию мы и обязаны обнаружением Трои и Микен и начавшимся вследствие этого возрождением древней истории. Энтузиазм и самоотверженный труд доктора Шлимана равны только его знанию древнегреческой литературы, способности свободно беседовать на языках своих рабочих, физической силе, которая позволила вынести пронизывающий ветер, ослепляющую пыль, скудную пищу и все прочие трудности, которые ему пришлось пережить, и прежде всего – духу ученого, который повел его в настоящее паломничество по музеям Европы, заставил искать помощи у археологов и архитекторов и принудил отказаться от своих излюбленных теорий, как только его привела к этому жизнь.
И наконец, он получил свою награду. Мечта его детства сбылась: стало ясно как день, что если Троя греческой истории хоть как-нибудь существовала на земле, то это могло быть только на холме Гиссарлык.
Это, как он сам сказал нам, было высшей целью трудов всей его жизни. Однако, достигнув этой цели, он обогатил мир науки тем, что многие сочтут еще более важным. Он открыл новую эпоху в изучении классической древности, произвел настоящую революцию в наших понятиях о прошлом, дал импульс тем «исследованиям с лопатой», которые приносят столь чудесные плоды по всему Востоку, и нигде более, как в самой Греции. Свет разгорелся над вершинами Иды и осветил давно забытые века доисторической Эллады и Малой Азии. Теперь мы начинаем узнавать, как Греция получила свою силу и волю для той культурной миссии, благодаря которой ей до сих пор обязаны мы все, жители современного мира. Мы можем проникнуть в прошлое, о самом существовании которого забыла греческая традиция. Рядом с одним из нефритовых топоров, которые доктор Шлиман обнаружил в Гиссарлыке, сама «Илиада» – всего лишь вчерашний день.
Он уносит нас в глубь веков, когда не было еще империй ассирийцев и хеттов и, может быть, даже арийские предки греков еще не добрались до своего нового дома на юге, но когда грубые племена эпохи неолита уже начали торговлю и обмен, а караваны путешественников везли драгоценные камни Куньлуня от одного конца Азии к другому. Исследованиям доктора Шлимана доисторическая археология обязана так же, как и греческая история, и наука о греческом искусстве.
Почему же примеру доктора Шлимана не следуют хотя бы некоторые из тех богатых людей, которыми полна Англия? Почему бы им не потратить на науку хоть малую часть того богатства, которое они расточают на разведение скаковых лошадей и содержание своих псарен? Правда, есть немногие, которые, как можно надеяться, станут подражать Шлиману в его великодушной расточительности и щедро одарят свою родину огромным и неоценимым запасом археологических сокровищ, на добывание которых ушли такие средства, готовы будут потратить на науку половину своего годового дохода.
Но конечно, в Англии должны найтись еще по меньшей мере один или два человека, которые согласятся помочь в поиске корней нашей цивилизации и тем самым завоевать себе место в анналах благодарной науки. Действительно, доктор Шлиман создал себе имя, которое никогда не может быть забыто, даже когда то поколение восторженных слушателей, которые приветствовали его в университетах Германии или в старейшем университете нашего отечества, сойдет с лица земли.
Настоящую книгу можно считать приложением и дополнением к «Илиону». И Гиссарлык, и остальная Троада уже систематически и тщательно раскопаны так, как прежде не была раскопана ни одна большая территория. Из этого очень важного уголка земли были выжаты буквально все доступные нам сведения о его прошлом. Доктор Шлиман изучил каждое древнее поселение Троады и, с помощью двух профессиональных архитекторов, крайне тщательно осмотрел место, где стояла сама Троя. Результаты, которые в некоторой степени послужили добавлением и исправлением заключений, к которым он пришел в «Илионе», имеют высочайшую ценность для науки.
Бунарбаши и Бали-Даг навсегда лишились права притязать на звание того места, где находился доисторический город. Доктор Шлиман доказал, что на Троянской равнине существует только два поселения помимо Гиссарлыка – холмы Ханай и Бесика. Нигде больше не были обнаружены предметы, которые на разумных основаниях можно отнести к более древнему периоду, чем тот, когда эолийские поселенцы начали стекаться на берега Азии. Однако обитатели первых двух доисторических городов на Гиссарлыке должны были с расовой точки зрения отличаться от тех, кто жил на Ханай-Тепе или на краю бухты Бесика. Керамика Гиссарлыка в корне отличается от той, что находят в других уголках Троады. Однако все оказывается совсем по-другому, если мы переправимся в Европу и взглянем на так называемый курган Протесилая. Он, как открыл доктор Шлиман, был воздвигнут на месте очень древнего города, керамика и каменные фрагменты практически такие же, как и в самом нижнем слое Гиссарлыка. Вывод очевиден: первые обитатели Гиссарлыка, строители его первого города, должны были перебраться через Геллеспонт из Европы.
Фактически основатели Трои должны были быть по происхождению фракийцами.
Это открытие лишь доказывает справедливость древнегреческих преданий, которые отбросила в сторону современная критика. Страбон давным-давно говорил, что фригийцы некогда переправились из Фракии в Мизию и здесь завладели городом Троей. Троянцев, как замечает доктор Карл Блинд, афинские трагики называют фригийцами, и само имя Гектора, «опоры» Илиона, как говорит Гесихий, является всего лишь переводом фригийского «Дарей». Фригийцев их лидийские соседи называли «бригами», или «свободными людьми», и, как уверяет нас Страбон[1], всем хорошо было известно, что это племя фракийское, и, как мы узнаем из Геродота, армяне позднейшей истории являются их ветвью[2].
Исследования последних нескольких лет исчерпывающе показывают, что древние историки говорили правду. Моя расшифровка клинописной надписи Вана доказывает, что еще в 640 году на Арарате или в Армении не было арийских поселенцев; страну продолжал населять, судя по всему, тот же самый народ, что обитает в современной Грузии, говоривший на языке, не связанном с языками арийской семьи[3]*.
Когда армяне-арийцы в конце концов добрались до своего нового дома, они, должно быть, пришли с запада, а не с востока. Среди сотен имен, относящихся к широкой области между Мидией и Галисом, которые встречаются в памятниках Ассирии, нет ни одного, которому можно было бы приписать ассирийское происхождение, и сравнительная филология теперь доказала, что современный армянский, как и скудные остатки древнего языка фригийцев, находится где-то посредине между греческим, с одной стороны, и балто-славянским – с другой. Таким образом, предки армян и фригийцев должны были некогда обитать в регионе, который с юга граничил с греками, а на севере – со славянами; другими словами, в той самой стране, которая была известна античной географии под именем Фракия.
Соответственно, благодаря открытиям доктора Шлимана, мы теперь знаем, кем первоначально были троянцы. Они были фракийскими европейцами и говорили на диалекте, который близко напоминал диалекты Фракии и Фригии. И поскольку этот диалект принадлежал к арийской семье языков, весьма возможно, что и те, кто говорил на нем, принадлежали к арийской расе.
Если это так, то и мы, подобно грекам эпохи Агамемнона, можем назвать подданных Приама братьями по крови и языку.
Таким образом, древности, открытые доктором Шлиманом на месте Трои, представляют для нас двойной интерес. Они уводят нас в глубь веков, к позднему каменному веку арийской расы, к тому веку, память о котором сохранилась лишь на долговечных скрижалях языка и о котором молчат традиция и история. Они помогут разъяснить вопрос, который сейчас так занимает умы археологов и этнологов: считать ли людей позднего каменного века в Западной Европе арийцами или же лишь представителями тех рас, которые обитали в этой части земного шара до того, как сюда прибыли арийцы. Если предметы из камня и бронзы, глины и кости, обнаруженные в Гиссарлыке, соответствуют тем, что были найдены в Британии и Галлии, возникает обоснованное предположение, что и последние изготовлялись и использовались племенами арийской расы.
Однако открытия, которые проистекают из раскопок доктора Шлимана в 1882 году, на этом не кончаются.
Он обнаружил, что второй доисторический город, а возможно, также и первый, не ограничивался, как раньше полагали, узкими пределами Гиссарлыка. Фактически Гиссарлык был всего лишь «Пергамом» или цитаделью, увенчанной шестью общественными зданиями, которые людям того времени должны были казаться большими и величественными. Под ними простирался нижний город, фундаменты которого теперь обнажились. Как и Пергам, он был окружен стеной, камни которой, как проницательно заметил доктор Шлиман, должны были быть теми самыми, которые, согласно Страбону, перенес митиленец Археанакт, построивший из них стены Сигея. Те, кто представляет себе размер и характер ранних поселений Леванта, глядя на город, который теперь открылся перед нашими глазами, сознают, что он обладал большим могуществом и властью. Теперь легко понять, почему в его руинах были найдены золотые сокровища и как здесь оказались предметы иностранного производства, такие как египетский фаянс и азиатская слоновая кость. Князь, дворец которого возвышался на цитадели Гиссарлыка, должен был быть могущественным властителем, господствовавшим над богатой троянской равниной и повелевавшим входом в Геллеспонт.
Можно ли назвать его царем Илиона? Лучший ответ на этот вопрос даст конечный результат раскопок 1882 года, которого я пока не касался. Более обширные раскопки и внимательное изучение архитектурных деталей города показали, что сожженный город был не третьим, как полагал доктор Шлиман в «Илионе», но вторым и что огромные массы руин и щебня, которые лежат на фундаменте второго города, принадлежат ему, а не третьему городу. Более того, в жизни и истории этого второго города можно выделить два различных периода: более древний, когда впервые были воздвигнуты его стены и постройки, и более поздний, когда они были расширены и частично перестроены. Очевидно, что второй город должен был существовать довольно долго.
Троя Шлимана — Атлантика
IN Троя 1 Д-р Шлиман опубликовал результаты своих более поздних раскопок в Гиссарлыке и его окрестностях в 1882 году, и они доказывают важное исправление и расширение его предыдущей работы «Илиос»; в новом издании последнего должно быть окончательно воплощено содержание настоящего тома.
Не повторяя теории, которые были вытеснены, достаточно сказать, что гомеровская Троя, которая прежде считалась третьим из доисторических поселений, обломки были прорублены и частично обнаружены в большой насыпи, теперь отождествляется со вторым, и что описание этого последнего было изменено в существенных деталях. В отличие от других, его можно назвать городом, не предполагая никакого неправильного представления о его размерах и последствиях. Он состоял из небольшого акрополя, или верхнего города, сильно охраняемого массивными стенами с башнями, с воротами, ведущими в нижний город и труднодоступными, внутри которых были заключены несколько храмов и других построек, по-видимому, дворцов. Близко под прикрытием этого укрепления, на равнине к востоку, югу и юго-западу, тянулись широкие улицы города; и это тоже было защищено стеной, которая исходила из акрополя и возвращалась к нему. В самой цитадели, которая единственная была тщательно исследована, руины показывают два этапа строительной деятельности жителей этого периода: на первом неровное плато вершины было искусственно выровнено засыпкой, а храмы, дома, и были возведены ворота; во втором эти сооружения были перестроены, с другой осью и общим расположением, а подходы несколько изменены и сильно укреплены и улучшены.
Используемый материал, за исключением фундамента, который был каменным, представлял собой кирпичи, обожженные после того, как стены были возведены, согласно обычаю, практикуемому первобытными народами от Вавилона до Висконсина. Особый архитектурный интерес представляет тот факт, что передние концы боковых стен были облицованы деревянными балками, которые, начиная с надежного каменного фундамента, способствовали их защите и укреплению, а кровлю поддерживали из балок, камыша и глины. Здесь впервые видно оригинальное конструктивное использование орнамента antœ греческого храма. То, что все эти постройки были уничтожены сразу большим пожаром, имеется достаточное и неопровержимое доказательство, — такое, действительно, что этот факт не может считаться материально подтвержденным даже говорящим свидетельством множества новых предметов, найденных со следами лютого пожара. пожар они пережили. По большей части эти статьи, хотя и интересны в деталях, не настолько отличаются от тех, что проиллюстрированы в Илиосе, чтобы повлиять на общее представление; но, возможно, следует заметить, что не было обнаружено ни одной реликвии, которая противоречила бы общепринятому заключению археологов о том, что цивилизация этого города была доисторической и не подвергалась влиянию ни эллинов, ни финикийцев.
Сравнительно неглубокие раскопки нижнего города обнаружили немногим более, чем гладкое ложе, по которому шла оборонительная стена, и массу блестящей черной глиняной посуды, что по своему своеобразному характеру доказывает, что это поселение на равнине существовало одновременно с существованием второго города на холме. В этой внешней стене доктор Шлиман полагает, что были только одни ворота, Скеанские, через которые старая дорога спускалась по фиговому дереву и источникам в скале, теперь полностью вырытым, к морю.
Таков, в самых общих чертах, план города Приама, как он теперь выводится из нескольких фундаментных стен, покрытых грудами обгоревших развалин; и, конечно, она гораздо более правдоподобна, чем идея Трои, которую д-р Шлиман ранее просил нас принять, когда он ограничивал ее пределы узкой платформой акрополя. В самом деле, этот второй город на Гиссарлыке слишком точно соответствует описанию Гомера, чтобы можно было сильно сомневаться в том, что именно это место он имел в виду, и мало кто будет сомневаться в том, что его полное и насильственное уничтожение огнем было бедствием, которое предание так удивительно сохранены и возвышены.
Стоит только вспомнить, насколько малы обычно обнесенные стеной города на Востоке по сравнению с их значением, чтобы признать в городе размеров, указанных этими остатками, средоточие власти и богатства, чьи владельцы не только должны были господствовать в Троаде, но имели достаточное значение, чтобы быть названными среди ассоциированных захватчиков Египта в царствование Рамзеса III и, в свою очередь, столетие спустя призвать себе на помощь многочисленных союзников, чтобы противостоять их собственным врагам из Европы. Во все древние времена это был единственный город в Троаде, который мог стать объектом долгой и сомнительной национальной войны. Вдобавок к этому факту топография цитадели, ее храмов, дворцов, башен и стен, а также рельеф местности в окрестностях настолько близко, насколько можно было ожидать, соответствуют традиционному описанию Гомера. В этом новом открытии действительной земли, которую освятила благородная легенда, литературный ум испытывает определенное удовлетворение не только из-за усиления эмоций, вызванного сочувственной местной привязанностью к почве, на которой были совершены великие дела, но потому, что к самим стихам добавляется элемент реальности.
Обычным людям они покажутся более правдивыми; они проложат свой путь в этот век лучше, если Ахилла и Патрокла будут считать не чисто идеальными, а античными Роландом и Оливером.
Однако для ученых работа доктора Шлимана значит гораздо больше. Во-первых, он оправдал традицию греческого мира и признал ее руководством для исследования; другими словами, он нанес смертельный удар науке, которая должна была превратить историю мира до Геродота в солнечный миф. Как правильно заметил профессор Сейс в своем прекрасном предисловии, наука сейчас дополняет наше представление о древности земного шара и человека еще и о древности цивилизации. В этой области содержимое кургана Гиссарлык имеет иной и более широкий интерес, совершенно независимый от «Илиады» или «Одиссеи». В городе непосредственно под Троей, относящемся к позднему каменному веку, были найдены предметы, свидетельствующие о том, что его жители принадлежали к той же расе, что и люди того же периода в Южной Европе. Более определенное значение имеет обнаружение в кургане Протесилая на берегу Фракийского Херсонеса керамики и других предметов, одновременных с найденными в Трое, таких, которые больше нигде не были обнаружены.
Профессор Сэйс считает этот факт важным и почти решающим дополнением к свидетельству того, что троянцы были родом из Фракии и имели арийскую кровь. С другой стороны, их цивилизация произошла от их азиатских соседей на востоке. Это определяется, конечно, характером искусства, изображенного на предметах из слоновой кости, золота, бронзы, фарфора или камня, найденных в руинах. Подводя итог, можно сказать, что в реликвиях нельзя обнаружить ничего греческого периода ни в монетах, ни в надписях, ни в глиняной посуде. Фарфор и слоновая кость, правда, могли быть привезены финикийцами из Египта, но поскольку нет никаких следов ни финикийской, ни ассирийской работы, следует искать еще более ранний источник. Остается только великий народ хеттов (наши знания о котором, можно сказать, ушли в прошлое), и этому народу профессор Сэйс приписывает опеку троянцев в их ранней культуре главным образом на том основании, что (1) идолы троянской богини Ате (отождествляемой греками с Афиной) обладают хорошо известными характеристиками хеттского Ати, видоизмененной формы вавилонского божества; (2) что каменные цилиндры, свидетельствующие о первобытном халдейском влиянии, встречаются, за исключением чечевицеобразной печати ассирийского века; и (3) что орнамент некоторых ваз и изделий из золота указывает на то же происхождение искусства.
Таким образом, троянцы, если принять эти выводы, были арийским племенем из Европы, цивилизованным под влиянием первобытной Халдеи через хеттов, чье правление простиралось от Каппадокии до Эвксина и от Евфрата до Геллеспонта. Этот вывод, который согласуется с тем немногим, что известно об искусстве, языке, расе, времени и местности, определяет дату Трои в двенадцатом веке до нашей эры.
В настоящее время не представляют особого интереса ни четыре верхних слоя доисторических руин на Гиссарлыке, ни лежащие над ними обломки Эолического Илиона. Древняя Троя никогда не восстанавливалась; ибо маленькие поселения на скале, хотя и продолжали религиозные и художественные традиции, могут рассматриваться только как самые простые деревни. Камни стены нижнего города, вероятно, были унесены Архайанаксом для строительства Сигиона, как замечает д-р Шлиман со ссылкой на Страбона. Никаких признаков греческой оккупации не встречается, за исключением периода своеобразной керамики, приписываемой полностью гипотетически лидийцам; и после прибытия эолийских поселенцев они не строили на равнине до тех пор, пока не прошло много времени.
Эти различные факты примиряют противоречивые свидетельства классических авторов о том, что место Трои было пустырем и что оно было заселено остатками людей. Все это принимается известными учеными, за исключением профессора Джебба из Глазго, на чью критику профессор Сэйс прямо ссылается (хотя и не по имени), когда заканчивает свой протест против невежества и самонадеянности английских ученых, которые полагают, что понимают археологию, потому что они может писать греческие стихи, говоря, что «искать македонский город в пятой доисторической деревне Гиссарлык все равно, что искать елизаветинское кладбище в курганах равнины Солсбери».
Д-р Шлиман также публикует в этом томе результаты нескольких раскопок в соседних курганах Троянской равнины, но по большей части они оказались безрезультатными. В приложении он добавляет весьма интересное повествование о путешествии по Троаде; но для поддержания отмеченного до сих пор различия она возбуждает скорее литературный, чем научный дух. На вершине Гаргара, с которой Зевс смотрел на великую битву и пускал свои молнии, чтобы вспахать землю перед колесницей Диомеда, все еще стоит древняя троноподобная скала, и в ее расщелинах все еще цветут гиацинты и фиалки, как когда-то.
они бросились рассыпывать ложе Зевса и Геры. Рядом с Сарикисом, другой вершиной горы Ида, у подножия ее северной стены, как раз под самым верхним утесом, до сих пор лежит мраморная плита алтаря; и что более вероятно, что это последний фрагмент из
«алтарь Зевсу предку,
На холме Ида, в небе»,
о котором пел Эсхил ? На склоне цветут крокусы и листья лотоса, как когда-то Энона пасла стада среди сосен. У научного ума, смотрящего отсюда на знаменитый холм, лежащий, как пуговица, вдали, может возникнуть видение нового знания, которое предстоит завоевать из прошлого; но для воображения есть более прекрасное владение в размышлении о том, что самыми живучими человеческими произведениями на той равнине были песня поэта и кучи разбитых черепков.
- Троя. Результаты новейших исследований и открытий на месте гомеровской Трои, в Героических курганах и других местах, сделанных в 1882 году, и рассказ о путешествии по Троаде в 1881 году.
Д-р ГЕНРИ ШЛИМАНН, достопочтенный. DCL Oxon., и т. д. Предисловие профессора А. Х. Сэйса, со ста пятьюдесятью гравюрами на дереве и. четыре карты и планы. Нью-Йорк: Харпер и братья. 1884. ↩
Д-р ГЕНРИ ШЛИМАНН, достопочтенный. DCL Oxon., и т. д. Предисловие профессора А. Х. Сэйса, со ста пятьюдесятью гравюрами на дереве и. четыре карты и планы. Нью-Йорк: Харпер и братья. 1884. ↩Троя: Генрих Шлиман — Archäologie — Geschichte
- Ein genialer Geschäftsmann
- Schliemanns Quelle: Homer
- Erste Ausgrabungen in Troja
- Ironie der Geschichte
Heinrich Schliemann ist 46 Jahre alt und bereits ein gemachter Mann, als er im Jahr 1868 eine Bildungsreise auf den Spuren der griechischen Античный unternimmt. Diese führt ihn auch an die Westküste Anatoliens, wo er drei Jahre später mit der Ausgrabung Trojas beginnen wird.
Der junge Schliemann ist offenbar ein ebenso gerissener wie hochbegabter Geschäftsmann. Er entstammt einer in Mecklenburg ansässigen Pfarrersfamilie, in die er als fünftes Kind hineingeboren wird.
Doch sein Vater kann das Geld für den höheren Schulbesuch des begabten Heinrich nicht aufbringen.
Шлиман geht bei einem Kaufmann в Die Lehre und beginnt seine Karriere als Geschäftsmann.
В России erzielt Heinrich enorme Gewinne durch den Handel mit dem Farbstoff Indigo und des für die Herstellung von Pulver benötigten Salpeters. В Калифорнии wird er Jahre später sein Vermögen in den ungestümen Zeiten des Goldrauschs vervielfachen.
Schliemann, inzwischen mehrfacher Millionär, kann sich nun auf ausgedehnten Reisen seinem Bildungshunger widmen und ausgiebig die geliebten Studien der Antike betreiben.
Schliemann klammert sich an Homer: Er ist überzeugt, durch die geografischen Angaben in den Epen die längst in Vergessenheit geratene Stadt wiederfinden zu können. Er soll Recht behalten.
Unter diesem Hügel vermutete Schliemann Troja
Die Welt feiert Schliemann als Entdecker Trojas, doch tatsächlich ist es der der britische Diplomat Frank Calvert, der Hügel Hisarlik südwestlich der Stadt Burnabaschi als möglichen Standort des alten Troja identifiziert.
Es ist ein geschichtsträchtiger Zufall, dass Schliemann auf seiner Bildungsreise im Jahr 1868 auf Frank Calvert trifft. Dieser ist gerade im Begriff, die Anhöhe von Burnabaschi zu verlassen, wo er Troja vermutete.
Am 15 августа 1868 г. verpasst Schliemann an den Dardanellen den Dampfer nach Istanbul und kommt mit Calvert ins Gespräch, der seit Jahren akribisch den Hinweisen rund um den Hisarlikhügel herum gefolgt ist, in der Überzeugung, auf das sein antike Troja gesto.
Calvert hat Land rund um den Hisarlik aufgekauft und sogar mit ersten Grabungen begonnen, die jedoch wortwörtlich im Sande verlaufen sind.
Calverts Mittel sind am Ende und so versucht er, Schliemann zu überzeugen, eigene Grabungen dort vorzunehmen. Der Deutsche nutzt Calvert als Informationsquelle aus und gibt bald die Entdeckung Trojas sowie die Idee, dort zu graben, as die seine aus.
Шлиман (3. фон Рехтс) machte sich sofort an die Grabungen
Im Jahr 1871 erhält Schliemann die Ausgrabungslizenz und beginnt, in Hisarlik zugraben.
Obwohl sich Schliemann wie ein Besessener durch den Hügel wühlt, sind seine Erfolge zunächst bescheiden. Resigniert kündigt er im Mai 1873 an, die Ausgrabungsarbeiten am Hisarlik-Hügel einzustellen. Da entdeckt er einen kupfern schimmernden Gegenstand am Fuße einer Umfassungsmauer.
Schnell erkennt Schliemann, dass er einer unglaublichen Sensation auf der Spur ist. Geschickt gelingt es ihm, seine Arbeiter abzulenken. Mit seiner jungen Frau legt er einen der prunkvollsten Schätze der Antike frei, den Goldschatz des Priamos, wie Schliemann ihn sogleich tauft.
Schliemann schmuggelt die wertvollen Gegenstände außer Landes Шмуггельт Шлимана умирает Beute entgegen den Abmachungen mit der Regierung des Osmanischen Reiches außer Landes nach Berlin, wo er ihn «dem Deutschen Volke» schenkt und zugänglich macht.
Während des Zweiten Weltkriegs fällt der Schatz des Priamos der Roten Armee als Kriegsbeute in die Hände. Ein halbes Jahrhundert gelten die unschätzbaren Kostbarkeiten als verschollen, bis die russische Regierung die Verwahrung des Schatzes im Moskauer Пушкин-музей bestätigt.
Mit der Hebung des Schatzes hat Schliemann sein Ziel erreicht: Die Welt schaut auf ihn und seine Ausgrabungen. Selbst in wissenschaftlichen Kreisen erntet er endlich die Anerkennung, die ihm so lange versagt geblieben war.
Doch Schliemann beschränkt sich bei seinen archäologischen Unternehmungen nicht nur auf Troja, er gräbt auch in Mykene. Wieder ist Homer der Vater des Gedankens, wieder wird Schliemann fündig und fördert eine prächtige mykenische Totenmaske aus Gold zutage. Für ihn der Beweis, dass Homers Erzählungen auf einer wahren Begebenheit beruhen. Die Goldmaske kann nur die Maske des mykenischen Heerführers Agamemnon sein.
Die Totenmaske des Agamemnon
Генрих Шлиман Stirbt im Jahr 1890.
Es bleibt ihm nicht erspart, im letzten Jahr seines Lebens erkennen zu müssen, dass er nicht den «Schatz des Priamos» gefunden hat. Der von Ihm entdeckte Goldschmuck ist rund 1250 Jahre älter als das von Homer beschriebene Troja. Es ist der Schatz einer Hochkultur, die um das Jahr 2500 vor Christus lebte.
Und auch die Goldmaske des Agamemnon stammt nicht aus der Zeit des trojanischen Krieges. Sie war die Bestattungsbeigabe an einen mykenischen Fürsten, der rund 300 Jahre vor dem berühmten Herrscher der Griechen – fall es ihn je gegeben haben sollte – in Mykene lebte und starb. Doch obwohl Schliemann sich bei der Einordnung seiner Funde irrte, ist er bis heute einer der berühmtesten Archäologen der Welt.
Schliemann wurde weltberühmt, obwohl er in einigen Dingen irrte
Троя Шлимана (Книга) (2017)
Если обложка и название не совпадают, то название правильное
Расскажите об этом товаре друзьям:
Troja
Цена
50,99
Ожидаемая поставка 31 октября — 7 ноября
Наши клиенты говорят:
14-дневная политика возврата в соответствии с европейским законом о защите прав потребителей
Высший рейтинг в Trustpilot
Новый список желаний.
..
Также доступен как:
- Книга (2017) 53,99
| Медиа | Книги Книга |
| Освобожден | 10 мая 2017 г. |
| ISBN13 | 9783744798723 |
| Размеры | 621 г |
Показать все
Еще от
ШлиманКнига
Итака — Пелопоннес и (2020)
Шлиман
55,99 Купить
Книга
Итака — Пелопоннес и (2020)
Шлиман
74,99 Купить
Книга
Троя и ее остатки (2020)
Шлиман
58,49 Купить
Книга
Микены (2017)Шлиман
57,99 Купить
Книга
Тиринф, der prähistorische P (2016)
Шлиман
60,49 Купить
Книга
Der prähistorische Palast de (2016)
Шлиман
58,49Купить
Книга
Селбстбиография (2015)
Шлиман
45,49 Купить
Книга
Der prähistorische Palast de
Шлиман
43,99 Купить
Книга
Генрих Шлиман с Зельбстом
Шлиман
26.
