Сексуальные табу Пакистана в прямом эфире
- Шахзеб Джиллани
- Би-би-си, Карачи
Телеканал HTV — единственный в Пакистане, на котором есть передача, где обсуждаются вопросы сексуального здоровья
Слово «секс» в Пакистане вслух не произносят. И само слово это, и связанные с ним действия, напрямую ассоциируются с грехом, виной и стыдом. Почему же такой огромной популярностью стала пользоваться телевизионная программа, в которой как раз и обсуждается сексуальное здоровье участников?
В стране, где страх перед яростью религиозных фанатиков пронизывает все сферы общественной и личной жизни, обсуждение сексуальных проблем в прямом эфире представляется маловероятным.
А между тем именно это и происходит.
Новая телепередача называется «Клиника на связи». Она выходит в эфир на телеканале HTV («Здоровье-ТВ»).
Канал специализируется на обсуждении проблем повседневной жизни пакистанцев, их здоровье и стиле жизни.
«Клиника на связи» приобретает все большую популярность: в прямой эфир с вопросами звонят десятки мужчин и женщин.
Запретных тем в эфире нет. Обсуждается все — от заболеваний, передающихся половым путем, до бесплодия; от того, что считать «достойным» поведением в постели, до размера сами догадываетесь, чего, и последующего удовлетворения.
«Он больше не ложится со мной в постель, — жалуется ведущему домохозяйка. — Я попыталась с ним поговорить, но он отказывается обсуждать эту тему. Что мне делать?»
Косноязычные участники
Другого участника программы, молодого человека, который вот-вот должен жениться, волнует вопрос, сумеет ли он сексуально удовлетворить свою молодую жену.
«Друзья предупредили меня, что у мужчин после нескольких месяцев брака падают сексуальные возможности. Это правда?» — интересуется он взволнованным голосом.
Врач Насим Сидики отвечает на вопросы пациентов, но понять, что их беспокоит, получается не всегда
Участники программы часто смущены и застенчивы. Нередко они с трудом подбирают слова, которые могли бы объяснить их проблему, не выходя за рамки «приличий». Многие пытаются рассказать о своих проблемах намеками — чтобы, не дай бог, никого не обидеть.
«У меня появилась ну… эта привычка, — говорит запинающийся женский голос, — я думаю, что я и потолстела как раз от… этого… Как мне остановиться?»
Ведущему программы, врачу Насиму Сидики постоянно приходится подробно допрашивать «пациентов», задавая наводящие вопросы, чтобы точно понять, что же именно их беспокоит.
После этого звонка доктор Сидики несколько секунд молча, и с отсутствующим выражением лица смотрит в камеру, после чего просит женщину уточнить, в чем суть проблемы.
Подпись к фото,Популярность «Клиники на связи» в консервативном пакистанском обществе удивляет многих
«У меня появилась сексуальная привычка.
.. ну… вы знаете, ну, с пальцем… Я хочу остановиться. От этого есть лекарство?» — интересуется она шепотом.
Как правило, доктор Сидики дает своим пациентам разумные советы. Но время от времени и он сбивается с прямого медицинского курса.
После неловкой паузы, он осуждающе вздыхает и прописывает женщине следующее «лекарство»: «Молись пять раз в день, не смотри неподобающих фильмов, не читай неподходящих интернет-сайтов и читай книги религиозного содержания. И все пройдет».
Сомнительный совет
После программы я спросил доктора Сидики, почему он дал пациентке такой странный совет.
И получил такой ответ: «Я не могу говорить ничего, что противоречит исламскому учению, иначе всем нам грозят большие неприятности».
В этом и заключается основная проблема. С одной стороны, передача дает людям возможность говорить о проблемах, которые не принято обсуждать; с другой — получаемые ими советы иногда оставляют желать лучшего.
Доктор Джавед Усман, семейный врач одного из медицинских центров Карачи, считает, что большинство пакистанских врачей вообще не знают, как решать проблемы сексуального здоровья пациентов.
«В программах наших мединститутов эта тема практически не рассматривается. Поэтому чаще всего пациент оказывается в ситуации, когда врач подходит к сексуальным проблемам с позиций своих культурных и религиозных убеждений, а не медицины», — говорит доктор Усман.
Оно, в общем-то, и понятно, учитывая, что ислам доминирует практически над всеми аспектами общественной жизни Пакистана.
Подпись к фото,Доктор Джавед Усман утверждает, что врачи в Пакистане просто не знают, как решать сексуальные проблемы пациентов
Взять, например, тот же онанизм. Многие консервативные мусульмане искренне считают, что ислам запрещает мастурбацию и оральный секс. При этом медицинский опыт уже давно показал, что ни то ни другое не является «неправильным» или вредным для здоровья.
Поэтому, когда врачу-мусульманину задают подобный вопрос в прямом эфире, у него есть два выхода: он может либо дать нормальный медицинский совет, рискуя восстановить против себя нетерпимое религиозное лобби, либо пожертвовать наукой и воззвать к религии.
Чаще всего он выбирает более безопасный и практичный вариант, который, к тому же, соответствует его собственным нравственным и религиозным представлениям.
Неудивительно, что вопросы сексуального здоровья мало обсуждаются и еще меньше понимаются в этом консервативном обществе.
Мифы и предубеждения существуют даже в медицинской среде. Однако есть люди, старающиеся изменить положение дел.
Просвещение масс
Доктор Сикандер Сохани вот уже 20 лет работает в общественной организации Aahung. Он и его коллеги стараются изменить отношение самых широких слоев общества к проблемам сексуального здоровья.
В одной из школ на севере Карачи он проводит специальные семинары для учителей и родителей, стараясь разъяснить им, как подходить к этим запретным и сложным темам.
Аудитория довольно консервативна: мужчины и женщины сидят порознь. Большинство женщин закутаны в черное с ног до головы.
Подпись к фото,Сикандер Сохани верит в то, что главное — это дать людям возможность свободного выбора
Учитывая, что в Пакистане не одобряются никакие обсуждения сексуальных проблем, доктору Сохани приходится балансировать буквально на лезвии бритвы.
Во время семинара слово «секс» не употребляется вообще. Вместо этого он говорит о жизни, человеческом теле и здоровье. Когда участники семинара упоминают религию, он начинает говорить о природе.
Позднее он объяснил мне свой подход: «Сексуальное здоровье является неотъемлемой частью общего здоровья человека. И мы пытаемся подвигнуть наших слушателей вести более ответственный и разумный образ жизни».
«Религиозные и культурные институты, — продолжает Сохани, — пытаются контролировать не только мысли, но и тела людей. А мы пытаемся дать им возможность разумного выбора».
Эту же цель преследуют и создатели программы «Клиника на связи». Ее продюсер Файзан Сайед говорит, что они с коллегами идут путем проб и ошибок.
«Честно говоря, мы идем по нехоженым тропам. Разумеется, нам есть куда расти. Но это не меняет того, что сейчас мы предоставляем услугу, на которую, кроме нас, никто не отваживается», — говорит он.
Китайские и пакистанские преступные группировки торгуют невестами
В пятницу вышел доклад Европейского фонда исследований Южной Азии (European Foundation for South Asian Studies). В нем говорится о том, как в Китае и Пакистане мужчины торгуют невестами из близлежащих регионов. Женщины попадают в порочный круг эксплуатации и насилия.
Бракосочетание (Фото: Тела Чхе (CC BY 2.0)
Тридцать четыре года политики «одна семья — один ребенок» принесли неожиданные плоды: мужчинам из небогатых слоев населения стало сложно найти невесту. Женщин в Китае гораздо меньше, чем мужчин, и за каждую невесту нужно заплатить солидный выкуп.
Организованные преступные группировки воспользовались этой проблемой: они «импортируют» девушек из Пакистана, обещая им прекрасную жизнь в Китае.
В итоге женщины оказываются замужем за людьми, которые скрывают их от общества, насилуют и принуждают к проституции.
Пользуясь сотрудничеством Китая и Пакистана, преступники создают нелегальные брачные агентства. Они обещают христианским семьям из Пакистана, что их дочери выйдут замуж за богатых китайских христиан. Родители невесты получают 2800 долларов в качестве «выкупа» и еще 280 долларов ежемесячно.
С октября 2018 года за китайцев вышли замуж 700 христианок и 300 мусульманок из Пакистана.
Китай ввел политику «одна семья — один ребенок» в 1989 году, чтобы взять под контроль растущую рождаемость. По оценкам экспертов, мужчин в Китае на 33 миллиона больше, чем женщин, ведь большинство семей отдавали предпочтение сыновьям. Из-за этой политики не выжили от 40 до 50 миллионов женщин. Маскулинно ориентированное общество поощряло селективные аборты по признаку пола и инфантицид — убийство младенцев; матери бросали новорожденных девочек.
Политику «одна семья — один ребенок» отменили в 2015 году.
Торговля невестами — не новое явление в Южной Азии. Уже много лет китайцам продают женщин из Мьянмы и Вьетнама.
В апреле организация Human Rights Watch выпустила статью, в которой призвала власти Пакистана прекратить торговлю невестами. В статье говорится, что сотрудникам пакистанского телеканала удалось попасть в одно из нелегальных брачных агентств, где шесть девушек ждали, когда их отправят в Китай. Двум из них было всего 13 лет.
«Телеканал сообщил, что семьи девушек получили 2800 долларов, и им обещали платить еще по 280 долларов в месяц, а также оформить китайскую визу для одного из родственников мужского пола», — пишет HRW.
В ответ посольство Китая в Пакистане заявило, что по китайским законам брачные центры нелегальны, а китайское правительство и правоохранительные органы совместно с Пакистаном работают над проблемой торговли невестами.
DW сообщает, что в четверг федеральный следственный орган Пакистана совершил рейд на брачное агентство в Лахоре.
Женщины в Пакистане обретают голос
Авторка текста: Элис Су
Фото (кроме обложки): Сара Хилтон
Перевод: Сергей Булычёв (Москва)
Несмотря на сопротивление со стороны государства, религиозных учреждений и некоторых жительниц, роль женщин в Пакистане подвергается значительному пересмотру, число избирательниц растёт, ведётся активная борьба за женские права.
Шахдара, Пакистан. Бушра Халик гордо стоит среди пятидесяти женщин, собравшихся в этом сельском доме. Здесь и пожилые, и молодые, все в традиционных туниках и шарфах. Некоторые кормят грудью и укачивают младенцев, другие успокаивают детей постарше. Те в нетерпении дёргают матерей за рукава. Лучи солнца падают на лицо Халик, она обводит женщин взглядом, внимательно всматриваясь в глаза каждой из них. «Кто решит за вас, за кого голосовать?» — спрашивает она.
«Сами решим!» — раздаётся в ответ.
Биби Радж, 22 года, директорка специальной школы для девочек в деревне Минавар, в 2018 году получила степень магистра в области образования. Она преподаёт биологию и химию и надеется, что её ученицы поступят в колледж, даже несмотря на то, что некоторые из них уже помолвлены.
Надя Кхан, 23-летняя учительница из исмаилитов, в окружении своих учениц. Исмаилиты известны в Пакистане тем, что поддерживают женское образование, однако они имеют ограниченное влияние за пределами долины Хунза в Гилгит-Балтистане. В единственной школе для девочек в деревне Минавар учатся 24 ученицы в возрасте от 14 до 17 лет. Школа по-прежнему изо всех сил старается обеспечить девочек образованием и спасти от замужества в 15 лет. «Для меня это вызов, — говорит директорка Биби Радж.
— Все девочки должны ходить в школу».Халик, 50-летняя правозащитница и активистка, проводит семинар по вопросам участия в политической жизни — первый из нескольких семинаров, прошедших в этот день в сельских окрестностях Лахора. Посетительницы семинара — жёны и дочери местных сельскохозяйственных рабочих. Многие не были обучены грамоте, некоторые работали на низкооплачиваемых работах, чтобы отправить дочерей в школу. За неделю до выборов в Пакистане Халик, руководительница организации «Женщины в борьбе за расширение прав и возможностей» (Women in Struggle for Empowerment, WISE), призвала жительниц голосовать.
В деревне многие женщины не проходили регистрацию для получения национальных удостоверений личности — карт, без которых в Пакистане не только не проголосовать, но даже не открыть свой банковский счёт и не получить водительские права. Впрочем, даже с этими картами большинство женщин из деревень или племён не могут осуществлять эти операции. Их заставляют жить уединённо, практически не выходя за порог, без каких-либо юридических прав — таковы патриархальные обычаи, таково слово их родственников.
И всё же в июле 2018 года избирательниц в стране стало на 3,8 миллиона больше. Число выросло после принятого в 2017 году закона, согласно которому, чтобы подсчёт голосов обрёл легитимность, каждый регион обязан обеспечить явку как минимум 10 процентов женщин. Женщины получили право голоса в Пакистане в 1956 году, однако страна всё равно остаётся одной из последних в мире по участию женщин в выборах.
Деревня Гульмит, девочки-подростки работают грузчицами; немного времени спустя после окончания турнира по женскому футболу, продвигавшего гендерное равенство в долине Хунза на севере Пакистана.Девушки из окрестных деревень выходят на футбольное поле.
Долина Хунза на севере Пакистана граничит с Синьцзян-Уйгурским районом Китая и Ваханским коридором в Афганистане. Живущие там мусульмане-исмаилиты выступают за должный уровень образования для девочек и религиозную терпимость.
По мнению активисток за права женщин, эта отдалённая племенная территория на северо-западной границе с Афганистаном (официальное название — FATA, Федерально управляемые племенные районы) всегда была наиболее нетерпимой к нахождению женщин в общественных местах.
И всё же по сравнению с 2013 годом в 2018 регистрацию прошло на 66 процентов больше женщин. Это победа для Халик и для всех, кто борется за права женщин, за их вовлечённость в общественные процессы. Особенно, если речь о деревенских и племенных общинах.
Призыв голосовать — это только начало. Женщины не согласны на ту роль, которая им уготована в Пакистане. Феминизм в стране считается губительным западным явлением, подрывающим традиционные устои общества. Тем, кто выступает за равенство между женщинами и мужчинами, приходится преодолевать массовое сопротивление со стороны государства, религиозных организаций и, что печальнее всего, самих женщин.
В Пакистане работают разные активистки. Некоторые — светские, прогрессивные женщины, такие как Рухшанда Наз. Впервые она объявила голодовку в знак протеста, когда ей было пятнадцать лет. Она была младшей дочерью из двенадцати детей, наперекор воле отца рвалась в школу-интернат для девочек. Отца она убедила за один день, однако стоило ей спустя много времени заявить о желании стать юристкой, семья вновь воспротивилась.
«Брат сказал, что убьёт себя», — сказала она. Брат боялся, что если сестра будет сидеть вдали от семьи в окружении мужчин, это его обесчестит. Он уехал в Саудовскую Аравию на заработки. Наз получила юридическое образование, теперь она — специалистка в области защиты прав человека. Она открыла приют для женщин в Хайбер-Пахтунхве и работала директором-резидентом фонда «Аурат», одной из ведущих пакистанских организаций по защите прав женщин. Также она возглавляет подразделение «ООН-Женщины» в племенных районах Хайбер-Пахтунхва и FATA.
В приюте, обустроенном Наз, укрылись женщины, пережившие ужасающую жестокость. Для них опасно покидать приют из-за семейного положения — они одиноки. Когда мы встретились, она привела трёх сестёр родом из Афганистана, чей брат убил их мать после смерти отца, чтобы получить её долю наследства. С ней была также 22-летняя женщина из Кабула.
Её отец пропал без вести — похищен талибами за сотрудничество с ООН. Саму её пытались насильно выдать за талиба; после отказа — похитили, избили и надругались. В приюте у Наз относительно безопасно, но за его стенами женщин может ждать расправа от рук блюстителей «нравственности». В июне прошлого года джирга (мужской племенной совет) вынес смертный приговор 13-летней девочке за «побег с мужчинами». Тоже по соображениям «чести». По данным Human Rights Watch, в 2017 году в Хайбер-Пахтунхве было зарегистрировано не менее 180 случаев домашнего насилия. Среди них 94 — жертвы, убитые близкими родственниками.
Фархат Хашми представляет другой тип активисток. Она учёная, имеет докторскую степень в области исламоведения, в 1990-х основала движение Аль-Худа. Это движение — система религиозного образования для женщин. Среди пакистанок высшего среднего класса приобрела огромную популярность, поскольку совмещает обучение с основными догмами Корана. Школы Аль-Худа привлекли внимание мировой общественности после того, как одна из выпускниц Ташфин Малик, попав под влияние радикальных учений, в 2015 году стала соучастницей теракта в Сан-Бернардино (Калифорния).
Связь движения с какой-либо террористической организацией не была доказана, и Аль-Худа по сей день продолжает функционировать как одно из самых популярных «движений благочестия».
52-летняя Зина Парвен перед традиционными ваханскими коврами, которые она и одиннадцать других женщин делают и продают в Гульмите.
32-летняя плотница Биби Фарман, одна из сорока работниц столярной мастерской в деревне Каримабад (долина Хунза). «Приобретаю навыки, — говорит Фарман. — Зарабатываю. Поддерживаю семью, это придаёт мне уверенности. Многие девушки делятся здесь своими проблемами. Мы — сообщество».
Женщины показывают вышитый вручную текстиль 55-летнему Таслиму Ахтару, главе профессионального центра в деревне недалеко от Исламабада. Около 300 женщин, работающих здесь, прошли обучение в организации Behbud, специализирующейся на продвижении прав женщин и расширении их возможностей.
На заработанное женщины отправляют своих детей в школу.Роль женщин, которой учит Аль-Худа, принципиально отличается от того, за что борются Наз, Халик и другие активистки: подчиняться мужьям, повиноваться в каждой мелочи, хранить их «честь», всегда удовлетворять их физические потребности. Директриса женской организации Khwendo Kor («Дом сестры» на пушту) Гулалай выразилась так: «Наши представления о правах женщин не совпадают».
С тех пор, как в 1980-х годах в Пакистане укрепились прогрессивные идеи феминизма, не утихает дискуссия, следует ли отстаивать светские или религиозные права женщин. Хотя женские движения существовали в Пакистане с самого начала, они заработали с новой силой, когда военная диктатура Зиа-уль-Хака установила фундаменталистскую форму исламского права. По этой системе за блуд и прелюбодеяние забивали камнями и пороли; законы Кисас и Дият давали лазейку для ухода от ответственности тем, кто совершил «убийство чести», а в суде показания женщин обладали вдвое меньшей юридической силой.
В ответ на эти законы в 1981 году был организован Форум по защите интересов женщин (WAF) — сеть активисток, выступающих за обеспечение прав женщин во всех сферах. 12 февраля 1983 года на улицах Лахора Ассоциация юристок Пакистана и Форум организовали марш против дискриминационных законов. Участниц атаковала полиция, были применены дубинки и слезоточивый газ. Этот день вошёл в историю как «чёрный день прав женщин», говорит Наз. Теперь именно в этот день Пакистан отмечает Национальный женский день.
Селфи туристок из Карачи с видом на горный хребет Каракорум в долине Хунза. Девушки говорят, они здесь, чтобы «скрыться от шума городской жизни».С тех пор контроль милитаристов над государством и экономикой усилился. На выборах 2018 года на пост баллотировалось беспрецедентное количество представителей экстремистских и воинствующих сектантских групп, среди которых — террорист, объявленный ООН в международный розыск, за голову которого назначена награда в 10 миллионов долларов США. В то же время сотни людей были убиты или ранены в результате серии атак террористов-смертников.
Некоторые консервативные движения стали гораздо популярнее, чем прогрессивное женское движение. Комментируя религиозные призывы, учёные увещевают женщин «проявить силу воли», «воспользоваться своими правами, чтобы отринуть навязанные Западом формы проявления женского начала». Такая трактовка свободы выбора несколько отличается от феминистской, но зато тем, кто её разделяет, не грозит стыд, давление общества и физическая расправа. «У них есть поддержка религии и общества, поэтому они набирают силу, а мы задыхаемся», — говорит Наз.
За несколько дней до всеобщих выборов в Пакистане 50-летняя активистка и правозащитница Бушра Халик призвала женщин голосовать. Халик много лет борется за права женщин, в том числе за трудовые права. Её деятельности препятствовало и общество, и государственные деятели. В 2017 году Министерство внутренних дел Пакистана обвинило организацию Халик в «антигосударственной деятельности». Халик обратилась в Верховный суд Лахора и отстояла право на свою работу.32-летняя пуштунская правозащитница Гулалай Исмаил в 16 лет основала организацию «Осведомлённые девушки», цель которой — противодействовать насилию в отношении девушек и женщин, просвещать их и мобилизовать на борьбу с социальным давлением, особенно в провинции Хайбер-Пахтунхва, родной провинции Гулалай. На момент, когда был сделан этот снимок, девушкам было предъявлено обвинение в богохульстве, «аморальных» действиях, а также в том, что они бросили вызов религиозным традициям.
Гулалай, девушка, выбравшая носить одно имя, наперекор обычаю брать ещё и мужское. Она управляет организацией по защите прав женщин Khwendo Kor («Дом сестры») в Хайбер-Пахтунхве. Она проводит еженедельные феминистские чтения в Пешаваре, столице Хайбер-Пахтунхвы. Там собираются преподавательницы, врачи, некоммерческие работницы(-ки), они читают и обсуждают материалы касательно гендерного, классового, экономического неравенства и национального вопроса. «Если вы живёте в этой части мира, если вы женщина, то как вам не быть феминисткой? — говорит Гулалай. — По-другому никак».
Существует третья группа женщин в Пакистане, которая не связана ни со светским феминизмом, ни с консервативной идеологией — это женщины, которые просто пытаются выжить. Об этом рассказала Сайма Джасам, исследовательница из немецкого Фонда Генриха Бёлля, занимающаяся изучением прав женщин и других меньшинств в Пакистане. Джасам выросла в индусской семье; её родственники решили не покидать Лахор после раздела. В 15 лет она своими глазами видела, как её родителей зарезали в собственном доме. «Тому, кто зарезал моего отца, приснилось, что он должен убивать индусов — он сам это сказал», — говорит Джасам. Несмотря на то, что остальные её родственники жили в Индии, Джасам твёрдо решила закончить учебу в Лахоре, где она влюбилась в мусульманина и приняла ислам, чтобы выйти за него замуж. Несчастный случай забрал его через год. Джасам была беременна и потеряла ребенка. В 25 лет. В 27 она начала помогать женщинам: написала книгу об «убийствах чести», сейчас выезжает на места, собственноручно решает проблемы женского населения.
Она защищает тех, кто в опасности, — так ей проще вынести ненависть консервативного общества. «Давление патриархата здесь особое: нет продовольственной безопасности, нет безопасности в области здравоохранения. Люди просто пытаются выжить», — говорит она. По утверждениям активисток, светские женщины не против религии, но против слияния религии и государства. За последние 20 лет они добились значительных успехов в деле помощи женщинам и защиты их на законодательном уровне.
Рухшанда Наз, юристка и правозащитница, управляющая женским убежищем в Хайбер-Пахтунхве, стоит с одной из афганских женщин в своём приюте, 23-летней девушкой, бежавшей из Кабула после того, как её избили, похитили и надругались за отказ выйти замуж за члена Талибана. «Женская солидарность должна распространяться на всех, вне зависимости от места рождения, проживания и этнической принадлежности, — говорит Наз. — Мы хотим построить мир, где женщины будут обеспечены всеми правами и достойным уровнем жизни, мир, которого не было у наших матерей и бабушек».Гулалай родом из племенного района FATA, она проводит большую часть своего времени, работая с женщинами в самых консервативных частях Пакистана. Она рассказала, что та пропасть, что лежит между феминизмом и жизнью в Пакистане, требует прагматичного подхода и компромиссов. Других способов помочь у неё нет. «Легко сказать женщинам, что у них есть все права на наследство, но в религиозных текстах говорится, что им нельзя иметь больше половины. Так что женщины соглашаются на половину», — говорит Гулалай. Лично она считает, что женщины и мужчины должны получать всё поровну, но говорить об этом в племенах она не станет. «Пока что нам и за половину приходится сражаться».
Иногда пакистанские феминистки идут на компромисс, чтобы помочь таким, как Джасам. Феминистки видят, через что проходят её подопечные, и действуют, используя все ресурсы.
В сельском округе Окара (провинция Пенджаб) женщины уже давно играют ведущую роль в фермерском движении против захвата земель военизированными формированиями, которые избивают, убивают, задерживают и пытают местных фермеров и их детей. Женщины дают отпор агрессорам, как могут, — в ход идут даже тапы, деревянные палки для стирки. Халик открыто присоединилась к фермерскому движению в 2016 году, выразив полную солидарность. В ответ на это Министерство внутренних дел распространило письмо, где обвиняло правозащитницу в деятельности, «наносящей ущерб национальной безопасности».
Мемориал Беназир Бхутто: бывшая премьер-министресса Пакистана сидит на месте своего убийства в декабре 2007 года во время митинга в Равалпинди (провинция Пенджаб). Беназир Бхутто, первая в истории правительница исламского демократического государства, резко выступала против религиозного экстремизма. В период её политической деятельности ей угрожали Талибан, Аль-Каида и местные экстремистские группировки.Члены Национальной партии Авами (ANP), левой пуштунской партии, митингуют в одной из деревень Хайбер-Пахтунхвы во время подготовки к выборам в Пакистане в 2018 году. ANP — одна из самых светских и либеральных партий Пакистана. Через несколько дней после митинга лидер партии Харун Билус был убит в Пешаваре в результате нападения террориста-смертника. Женщины не принимали участия в митинге.
В 2017 году Халик обратилась в суд, чтобы защитить себя и свою организацию. Она стояла на том, что учила женщин защищать себя, не терпеть притеснения. Какой от этого ущерб для национальной безопасности? Суд она выиграла.
Женщины дают ей силы сражаться. «Это простые женщины, они не обучены грамоте, всю жизнь провели в стенах своих домов, но тем не менее восстают против жестокости армии», — говорит она. «От мужчин здесь мало пользы. Мой долг — стоять плечом к плечу с ними, не отступать и не пятиться. Их сила вдохновляет».
Вокруг дома собраний активисток в Шахдаре — классический пригород: по улицам разлились сточные канавы, здесь и там бродят коровы, вокруг них роятся мухи, по неровностям и грязи передвигаются телеги.
Шесть лет назад, во время привычного мероприятия по привлечению сельских жительниц к активизму, Халик впервые встретилась с участницами своей группы. Она обходила дом за домом, просила женщин подойти, приглашала на еженедельные собрания, поддерживала в сообществе сестринство. В преддверии последних выборов активистки также обходили маленькие деревни, стучались в каждую дверь и узнавали у женщин, имеются ли у них удостоверения личности. Если удостоверений не оказывалось, то жительницам предлагали подать заявку прямо в передвижных фургонах, что находились неподалёку. В одном районе оказалось свыше 20 000 незарегистрированных женщин. Как уточняет Халик, для 7 000 удалось получить удостоверения.
«Десять лет назад мы даже о своих основных правах не знали. Теперь же выбор будет за нами, и мы будем за него бороться», — говорит 48-летняя Хафиза Биби. Эта женщина в ярком платке была единственной из всего местного совета, кто изредка занималась, как она сама это называла, «проблемами бедных женщин»: переполненными мусорными свалками, неисправной канализационной системой, несправедливой оплатой труда. «Нас не слушают, но мы всё равно просим, всё равно спорим», — говорит она.
Другая женщина, Парвин Ахтар, рассказала, что работала на дому, шила ремешки для обуви. Платили ей 300 рупий (2,45 доллара США) в день, и она не знала, что может получать больше. Присоединившись к группе, она узнала о трудовом законодательстве и нормах и настояла на повышении зарплаты. «Увеличили только на 5 рупий, — сказала она, — но мы ведь не собираемся останавливаться».
Исследование было частично поддержано Пулитцеровским центром освещения кризисных ситуаций.
Элис Су — независимая журналистка, обладательница профессиональных премий. В настоящее время живёт в Аммане (Иордания). Её работы посвящены миграции, религии, Китаю и Ближнему Востоку.
Сара Хилтон — канадская фотографка, обладательница профессиональных премий. Она освещает конфликты, положение женщин и мигрантов по всему миру. С работами Сары можно ознакомиться на её сайте или в «Инстаграме».
Первоисточник на английском
Авторство обложки: AFP/Asif Hassan
Бавар: фильм о мужественных пакистанских женщинах, борющихся за свое образование
«Образование — это моя жизнь. Если хочешь забрать, то лучше меня убить. Убей меня!» Это то, что Пагунда, одна из двух главных героинь, говорит своему властному отцу в драматическом стиле Болливуда: Бавар фильм. В фильме показана реальная борьба двух сельских молодых женщин, борющихся за свое будущее. Хотя это сюжет из фильма, его сильное послание находит отклик у каждой пакистанской женщины и девушки, живущих с неравенством, которое пронизывает патриархальное общество.
В 2016, как часть Продвижение гендерного равенства и расширение прав и возможностей женщин и девочек в Пакистане проект поддержан Глобальным фондом мира и безопасности (GPSF), подготовлен и транслирован EAI Бавароригинальный 60-минутный фильм, призванный спровоцировать изменение отношения и поведения, связанных с правами девочек и женщин. Фильм транслировался по нескольким национальным телевизионным станциям и получил обширные положительные отзывы, особенно от зрителей на Федерально управляемых территориях племен (ФУТП) и провинции ХП.
Согласно последним данным ЮНИСЕФ, менее 30 процентов молодых женщин посещают среднюю школу в Пакистане, а за пределами города этот процент еще ниже. В белуджистане В провинции 64 процента женского населения никогда не ходили в школу. В сельских районах пакистанским женщинам не рекомендуется посещать школу, а в более консервативных семьях они должны оставаться дома и заниматься домашним хозяйством.
Название фильма «Бавар» («Доверие») обращает внимание на недоверие многих пакистанских мужчин к женщинам. Мужчины, которые в силу законодательства и культурных норм удерживают женщин прикованными к дому, неграмотными и неспособными делать свой собственный выбор.
«Я чувствую себя хорошо, зная, что я относился к своим двум дочерям наравне с двумя сыновьями, поддерживая их в получении высшего образования на уровне университета. Я надеюсь, что послание в этом телефильме достигнет пуштунских общин ». сказал Сардар Хусейн, помощник вице-президента сельскохозяйственного банка / старший адвокат Высокого суда Пешавара.
Зрители EAI расширяют охват фильма. «Такие фильмы могут оказать огромное влияние на сознание людей и убедить их внести свой вклад в образование девочек и расширение прав и возможностей женщин», — сказала Хина Муштак Мансехра. «Было бы лучше, если бы этот телефильм был более широко распространен в сельской местности, чтобы развить повествование в пользу образования девочек и его важности».
В Пакистане остановили депортацию россиянок, убивших надзирательницу
https://ria.ru/20191011/1559653462.html
В Пакистане остановили депортацию россиянок, убивших надзирательницу
В Пакистане остановили депортацию россиянок, убивших надзирательницу
В Пакистане остановили процесс депортации трех россиянок из-за возбуждения нового дела, пишет местная Dawn со ссылкой на начальника тюрьмы. РИА Новости, 03.03.2020
2019-10-11T03:51
2019-10-11T03:51
2020-03-03T16:42
россия
исламское государство
пакистан
в мире
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdn24.img.ria.ru/images/155965/84/1559658420_0:0:2883:1623_1920x0_80_0_0_a27af80d41d268dd5ddf9c7227697e39.jpg
МОСКВА, 11 окт — РИА Новости. В Пакистане остановили процесс депортации трех россиянок из-за возбуждения нового дела, пишет местная Dawn со ссылкой на начальника тюрьмы.Женщины были сторонницами группировки ИГ*, в 2018 году их задержали за незаконное пересечение ирано-пакистанской границы вместе с восемью несовершеннолетними детьми. Они ожидали депортации на родину в тюрьме «Гаддани», расположенной в провинции Белуджистан.По словам собеседника газеты, срок заключения подошел к концу и местные власти уже оформили документы на выдворение.Во вторник женщины расправились с надзирательницей. Пакистанские СМИ рассказывают, что сотрудницу тюрьмы сначала ударили по голове, а потом задушили.*Запрещенная в России террористическая организация.
https://radiosputnik.ria.ru/20191010/1559644929.html
россия
пакистан
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2019
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
https://cdn22.img.ria.ru/images/155965/84/1559658420_0:0:2729:2047_1920x0_80_0_0_71d0f1bcc09cd39747158ca7ca83a77c.jpgРИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
россия, исламское государство, пакистан, в мире
МОСКВА, 11 окт — РИА Новости. В Пакистане остановили процесс депортации трех россиянок из-за возбуждения нового дела, пишет местная Dawn со ссылкой на начальника тюрьмы.Женщины были сторонницами группировки ИГ*, в 2018 году их задержали за незаконное пересечение ирано-пакистанской границы вместе с восемью несовершеннолетними детьми. Они ожидали депортации на родину в тюрьме «Гаддани», расположенной в провинции Белуджистан.
По словам собеседника газеты, срок заключения подошел к концу и местные власти уже оформили документы на выдворение.
«Но теперь их нельзя депортировать, поскольку они должны предстать перед судом за убийство», — заявил он.
Во вторник женщины расправились с надзирательницей. Пакистанские СМИ рассказывают, что сотрудницу тюрьмы сначала ударили по голове, а потом задушили.
*Запрещенная в России террористическая организация.
10 октября 2019, 19:13
В пакистанской тюрьме три россиянки убили надзирательницуВ Пакистане суд впервые запретил «тесты на невинность» — девственность жертвы изнасилования проверяли двумя пальцами | Громадское телевидение
Высший суд Лахора — одного из крупнейших городов Пакистана, административного центра штата Пенджаб — признал незаконным так называемый тест двух пальцев, с помощью которого проверяли девственность вероятной жертвы сексуального насилия.
В своем решении суд признал такую практику незаконной и неконституционной, нарушением личного достоинства девушки или женщины, которая подверглась сексуальному насилию, а также дискриминацией на гендерной основе, передает пакистанское издание Dawn.
Суд обязал органы власти изменить соответствующие постановления, которые предусматривают применение «теста двух пальцев», а также ввести просветительские кампании с тем, чтобы показать отсутствие необходимости в такой практике.
«Простое фиксирование изменений без их внедрения не означает, что федеральное или местное правительство действовали согласно конституции, закону и международным обязательствам. Поэтому нужны совместные усилия, чтобы обеспечить полное прекращение тестов на девственность», — говорится в решении суда.
читайте также
Что такое «тест двух пальцев»?
«Тест двух пальцев» предусматривает, что врач проверяет вагину женщины одним или двумя пальцами на предмет эластичности и наличия плевы. Теоретически это якобы должно показать, был ли у женщины сексуальный контакт, и если да, то какого он был характера.
Этот тест длительное время применялся в Пакистане во время медицинского осмотра жертв сексуального насилия. Врачи, которые его практиковали, якобы могли определить, потеряла ли девушка или женщина девственность. Результаты такого осмотра использовались и в качестве доказательства того, что насилия на самом деле не было.
Всемирная организация здравоохранения утверждает, что «тест двух пальцев» не имеет «никакого научного значения или клинического подтверждения» и, более того, является «нарушением прав человека-жертвы» и в долгосрочной перспективе влияет на его психическое и физическое здоровье. По данным ВОЗ, эта практика сейчас существует по крайней мере в 20 странах мира.
Как против «теста двух пальцев» борются в Пакистане?
В марте 2020 года в штате Пенджаб, столицей которого и является Лахор, правозащитные организации инициировали две петиции в Высший суд с требованием запретить «тест двух пальцев» как ненаучный и незаконный.
Нынешнее решение касается только штата Пенджаб, но аналогичная петиция рассматривается в высшем суде в пакистанском штате Сингх. Инициаторы петиции надеются, что решение суда в Лахоре станет прецедентом, и в будущем «тест двух пальцев» запретят на всей территории Пакистана.
Для Пакистана проблема является весьма актуальной, поскольку в обществе девушек и женщин, которые стали жертвами сексуального насилия, часто в этом обвиняют, пишет BBC. Поэтому о случаях насилия сообщают крайне редко, а законодательные и юридические процедуры часто не обеспечивают наказания насильникам.
читайте также
Подписывайтесь на еженедельную рассылку от редакции hromadske, чтобы знать, что на самом деле происходит. Письмо приходит каждое воскресение. Без спама. Без рекламы. Только самое важное за неделю.
Женщины… Пакистан… — Prophotos.ru. Профессионально о фотографии — ЖЖ
Говорить о женщинах в этой стране сложно. Не только потому, что для мужчины из другой страны зачастую общение с пакистанскими женщинами затруднено, а порой и просто невозможно… А скорее из-за неоднозначности норм поведения и уклада жизни с нашей европейской точки зрения.
Однако, что бы я хотел сказать, это то, что любые стереотипы и представления, которые могут возникнуть у человека, не бывавшего в Пакистане, почти во всем ложны. Все намного проще и сложнее, тоньше и неоднозначнее…
Женщины и их жизнь в разных уголках страны очень и очень разная. Где-то вы не сможете даже увидеть женское лицо, а где-то женщина сама встретит и проводит вас в дом, как радушная хозяйка. Где-то жизнь женщины, несмотря на внешние ограничения мало отличается от современной европейской, а в 20 километрах женщины могут жить так же, как жили их предки 200-300 лет назад, выполняя самую трудную и тяжелую работу… В каких-то случаях женщины с возрастам набираются такой мудрости, что, не афишируя это, к их мнению прислушиваются мужчины, а где-то они, проводя всю жизнь за толстыми покрывалами и занавесками, навсегда до самой старости остаются большими детьми… А порой взрослеть приходится слишком рано… А иногда вообще забываешь, что ты в другой стране, кажется, что вот этих девочек ты только вчера видел в собственном дворе… А вон та женщина живет в соседнем подъезде…
Все это Пакистан… это и многое другое. Каждая фотография в этой подборке – это маленькая история, маленькая вселенная, большая жизнь отдельного человека… Одного из нас… Поэтому давайте просто посмотрим. По возможности без спешки и торопливости… А я со временем еще напишу поподробнее про каждый из этих портретов в своем журнале.
Спасибо!
«Быть женщиной в Пакистане: шесть историй насилия, стыда и выживания»
Я надеюсь снова обрести любовь. Несмотря на то, что мне за 50, я надеюсь, что найду кого-нибудь, с кем можно состариться. Жизнь был одинок много лет. Моя мечта — сэкономить деньги и иметь однажды мой собственный дом, где мои дети могут навещать меня. Если моя мечта сбылась, я знаю, что смогу умереть спокойно.
Салма, возраст 39
In Пакистан, если вы бедны и необразованны, вы просто ждете день, когда ваша жизнь закончится; каждый день тратится на то, чтобы найти мотивация к выживанию.
В настоящее время я работаю в доме, где я ко мне относятся с уважением, и я получаю большую поддержку своей семьи. Пока на работе я самая счастливая, возвращаясь домой — это то место, где я больше всего боюсь.
Каждый день с Фаруком был наполнен страхом, каждую минуту был кропотливо долгим, и физические и эмоциональные раны остались неизлечимый. Я каждый день вставал рано, чтобы погладить его одежду и приготовить ему завтрак перед тем, как я уйду на работу. Он провел день дома. Если я когда-нибудь немного опаздывал, последствия были ужасными.Он бьет меня так много; иногда он делал мне синяк под глазом или ломал мне руку. Другой Иногда он выводил меня на улицу и публично избивал. Он имел нет пощады, даже когда я была беременна. У меня выкидыш у троих детей из-за него. У меня двое детей, одна дочь и один сын, который был близнец; Фарук убил своего брата, ударив меня ногой в живот. Он бы попросить меня жить с родителями во время моей беременности. Иногда в посреди ночи, из ниоткуда, он нападет на меня прямо перед моим дети.Когда я принимаю душ, я смотрю на свое покрытое шрамами тело и плачу.
Фарук собрал всю мою зарплату и потратил на алкоголь и наркотики. Однажды он обвинила меня в том, что я сплю с другим мужчиной, и развелась со мной. Быть разведенная женщина — это позор в пакистанском обществе. Хотя я был Страдая с ним, я пыталась спасти наш брак. Он попросил меня сделать халала и сказал, что после этого женится на мне. По концепции halalah по закону, если женщина хочет снова выйти замуж за бывшего мужа, она должна выйти замуж другой мужчина и завершите этот брак.Я сделал то, что он просил. Я сделал свой никках [брак] с другим мужчиной. Я сделал это только для того, чтобы дети могли иметь имя отца. Я прошел через процесс и развелась с другим мужчиной, и Фарук по-прежнему не женился на мне снова. Он сказал ты не моя жена, теперь ты моя шлюха. Кажется, ему нравится находить новые способы мучить меня.
Я думал он уйдет и что все это наконец-то закончился, но он остался в моей жизни. Он сохранил всю мою одежду, мою мебель, посуда, швейная машинка и стиральная машина.Он все еще пытался спать со мной. Если бы я отказывался или отвечал, меня бы избили. я был напуган за свою жизнь. Он сказал бы моей дочери, Симе, что он облей меня кислотой, если я снова выйду замуж за другого мужчину. Хорошо, он необразованный, но разве он тоже бесчеловечен?
У меня только одна мечта на будущее, и это начать новую жизнь за пределами Карачи. Я хочу много работать, дать образование моим детям и познакомить их с жизнью, которая не похожа на что я испытал. Мои родители говорят мне уйти и разобраться с Фаруком, поскольку они считают, что разведенная дочь — это бремя, хотя наш дом работает на мой доход.В нашей культуре женщины лучше всего выглядят в своих дома с мужьями. Родители чувствуют себя подавленными, когда возвращаются дома. Я никогда не принадлежала ни моему собственному дому, ни дому моего мужа. Я хочу новый начало; Я хочу показать всем тем людям, которые причинили мне боль, что я могу создать совершенно новую жизнь самостоятельно; если не для себя, то для меня дети.
Мы хотим услышать, что вы думаете об этой статье. Напишите письмо редактору или напишите на письма @ theatlantic.com.
Зара Джамал — канадская писательница, обучающаяся в Университете Макгилла в Монреале, Квебек.БЫТЬ ЖЕНЩИНОЙ В ПАКИСТАНЕ — Газета
В Пакистане женщина рождается с пеплом в кулаке.
«Женственность в Пакистане рождается с пеплом в кулаке». В этом году писательская премия Зинат Харун Рашид для женщин была присуждена молодой пакистанской писательнице за ее экспериментальное исследование женственности в Пакистане. Eos с гордостью публикует эксклюзивную запись победителяЖенственность »- вещь абстрактная, бесформенная, вроде старого бога или неизведанного острова. Для меня это означает просыпаться в 8 утра, чтобы вытереть пыль в гостиной, открыть окно и впустить свет. Это означает, что тело мягкое, податливое и калейдоскопическое — вот мои лодыжки с птичьими костями, вот мои покрытые шрамами суставы, вот моя цветочная шея. Однажды я встретил мальчика, который сказал мне, что не может шутить с женщинами — они слишком чувствительны.Полагаю, для него женственность была полным отсутствием изюминки, серьезной улиткой, уклоняющейся от смеха и соли.
Есть определенные символы женственности, которые накопились в нашем подсознании, осколки постоянных неверных определений. Женщина — шоколадка. Нет, она страдающая тварь, которую поэт Каве Акбар назвал бы «бедным оленем» — ее переезжает (снова и снова) каждая проезжающая машина, и она все еще стоит в свете фар. Женщина — это метафора.Подождите, нет — она - биологическая достоверность, фиксированная хромосомная истина. Подождите-подождите — женщина — Податель жизни. Женщина — это серебряные серьги и пять разных видов органического кондиционера. Женщина — это салат на обед, а желчь на ужин. Женщина — трогательная, нетронутая девственная шлюха.
Итак, если никто на самом деле не знает, что такое женщина, что значит быть таковой? Особенно в такой стране, как Пакистан, где закон без особого энтузиазма пытается нас защитить, а общество приказывает ему заткнуть рот своим грязным кафирам и все.Позвольте мне включить здесь два небольших примера моего опыта пакистанской женственности, правдивые для меня, но, возможно, только меня, что вполне нормально, потому что так работает память. Небольшие примеры, потому что — есть комфорт в малости, легкости, в возможности с легкостью поднимать предметы, тела и голоса. Потому что мои самые острые боли — это бессловесные крики. Потому что, когда мы говорим мелкие вещи осторожно, ритуально, дважды — большие вещи как бы проявляют себя.
Иллюстрации Самии Билала I) Сказка о двух окнах«В каком-то смысле, — сказал однажды мой друг-мужчина, — возгласы — это комплименты.Каждая женщина в комнате смотрела на него, как будто он отрастил новую голову или, возможно, потерял свою нынешнюю.
Однажды я был в машине с моей сестрой, и мы были одеты во все наши наряды на праздник Ид: драпированные шелка, дерзкие короткие рукава, запах жасмина нашей матери на ключицах и запястьях. Мы обсуждали, сколько Eidi мы получили, и почему biryani было недостаточно приправлено пряностями, и то, как один из наших дядей выглядел таким уставшим, na ? Во всем виновата его жена — всегда придирается, даже не держит для него приличного дома.
Остановились на светофоре. Мужчина в машине рядом с нами постучал в окно. Он жестом велел нам опустить окно. Мы этого не сделали. Он снова махнул рукой, более решительно. «Может, у него проблемы или что-то в этом роде», — прошептала я сестре. «Скорее он — проблема», — ответила она, твердо избегая его взгляда.
Он посмотрел мне прямо в глаза, и его глаза упали на мою грудь. Он улыбнулся мне, сделал жест рукой для орального секса и со смехом уехал. Все это происходило средь бела дня, в наполненной дымом сидячей суете Лахора, купаясь в послесвечении обеда Курбан-байрам.Это заняло минуту, а может, и меньше. Я не совсем понимал, что случилось — я знаю только то, что чувствовал вес его рук через два окна машины. Я знал только, что больше никогда не хочу, чтобы на меня смотрели.
«Как вы думаете, — спросила я сестру, — это потому, что на мне было без рукавов?» «Нет, — неубедительно сказала она, — конечно, нет». «Но, может быть, — добавила она, — тебе больше не стоит выходить из дома без рукавов». И я не делал этого годами. И когда я это сделал, я подумал об этом человеке — о его кривой улыбке, о желтом цвете его зубов, о быстром и мощном движении его пальцев, как птица или пуля.
Когда вас обзывают, или смотрят на вас, или жестикулируют в вашу сторону, это, пожалуй, самый маленький и нематериальный акт насилия. Когда я пошел в среднюю школу с моей недавно выросшей грудью (подходящей для тренировочного бюстгальтера), я почувствовал, что глаза следуют за мной, как тени, как незнакомцы в темных переулках, как призраки рук, которые никогда не переставали касаться меня. Суть любого вида домогательств заключается в том, что они отнимают у вас вещи — вещи, о которых вы даже не подозревали, что можете дать.
У меня забрали камизы без рукавов.Мне потребовалось бродить в одиночестве по соседнему парку. На несколько секунд потребовалось мое тело — мое самоощущение — мое имя. Потребовалось, и нужно, и нужно даже сейчас.
Говорят, Нерон играл на скрипке, пока горел Рим. Это обвинительный акт больше чем что либо. Но я понимаю. Иногда все, что у вас есть, — это желание сделать что-нибудь красивое.
Может быть, женственность — это постоянное опустошение. Звук учащенного дыхания на улице, как тяжелые шаги позади вас.Дрожащая рука поднимает вырез, опускает подол, расчесывает волосы, как бетонную фату перед лицом. И, может быть, женственность в Пакистане пересказывают истории ваших бесчисленных маленьких травм как шутливую шутку в сторону: «Я была бы счастлива, если бы меня обзывали!» Мой друг продолжил: «Это цена, которую вы платите за то, чтобы быть красивой». Может, он немного прав, может быть, женственность — это именно та цена, которую вы платите за то, чтобы быть красивой.
Но я не могу с этим согласиться. Я не могу приравнять свою личность ко всем маленьким актам насилия, совершаемым против меня.Кандил Балоч — метонимическое обозначение стойкой, сильной женщины в Пакистане — плакаты с ее изображением изобиловали на Марше Аурат, ее губы приподнялись в полуулыбке. Это изображение, и это лицо. Не раны, не тело, не виновники грубого и несправедливого насилия определяют, кем она была для нас, — . Ее женственность есть и должна быть исключена из ее жертвы.
Феминистская критика недавно подчеркнула важность активного и пассивного языка, как мы позиционируем испытуемых в предложениях — поэтому вместо того, чтобы сказать: «Меня изнасиловали», вы бы сказали: «Он изнасиловал меня.Вместо того, чтобы сказать: «Меня назвали кошкой», вы говорите: «Он был чудаком средних лет, который решил имитировать оральный секс 15-летней девушке». На изображении, в символах, в языке и в мыслях — вот — насущная необходимость отделить то, что мы есть, от того, что с нами делают.
Женственность — мне 21 год, я одет в черное без рукавов jorra и выкуриваю сигарету из окна машины. Женственность — это именно тот момент во время Марша Аурат, когда десятки женщин надели маски лица Кандил — как бы говоря: «Послушайте, вот, вы не могли отобрать ее у нас».Быть женщиной в Пакистане — это не — но должно быть, но постепенно приближается — к повторному утверждению того, чего мы не дадим.
Протестующие на марше Aurat 2019 в Лахоре | Фото Эмы Анис, авторское право Amnesty International II) ПРОТИВ ПРИЛИВАДело в патриархате в том, что я не знаю, кем бы я был без него. Это все равно, что просить ребенка представить, что значит быть взрослым. Есть слабый запах свободы, что-то вроде света на краю вашего зрения, но это не то, что можно узнать, пока не проживешь.Я никогда не узнаю, кем я мог быть — бесстрашным и с обнаженной грудью, идущим домой один в 10 часов вечера. Я никогда не узнаю, как войти в комнату, не согнувшись инстинктивно и не опустив взгляд. Я никогда не узнаю, каково это — любить незнакомца, одинокого и в темноте, без стыда и страха, набирающих силу в моих легких. Я никогда не узнаю, что значит не осознавать ни на секунду своего чертовски красивого тела.
Самое близкое, что я подошел к миру без патриархата, — это Ladies Hour at the Islamabad Club Pool (9-10 утра).Я иду с тетей, и мы идем, держась за руки, разумные бежевые полотенца перекинуты через наши плечи, моя возбужденная болтовня не сдерживается флегматичной безответственностью ее умиротворяющих «хммм». Моя тетя из тех женщин, которые могут войти во дворец и сразу же заметить пылинку на прикроватном столике. Она научила меня плавать — словно пародия на воплощение, она снова и снова медленно разгибала руки, чтобы показать мне, как именно плавать. Женственность — это зачастую вынужденная дотошность — и я думаю, что это определение, которое моя тетя использует наиболее комфортно.
Запах хлорки, и мои глаза немного слезятся, потому что я забыл свои очки дома — но, о, это то, что значит быть мужчиной? Быть невесомым, рассекать мир, как будто он не является чем-то конкретным, никогда не беспокоиться о том, что обе ноги окажутся на земле? Я бросаю ядро в воду, и моя тетя ругает меня, и волны текут наружу с медленно убывающей силой. Думаю, если прыгну с достаточно высокой высоты, я смогу устроить цунами. Я мог бы вызвать волну, такую большую, такую жестокую, что она снесет с лица земли города.Это крестило бы всю вселенную. Это бесконечный поиск — какая точка достаточно высока, чтобы заглушить мир, каким мы его знаем?
Но бассейн — это больше, чем метафора — это королевство, где никто не болит. Незнакомец говорит мне, что мне нужно пнуть ногой немного быстрее, если я хочу куда-то пойти, и я не боюсь. Незнакомец улыбается мне, когда я ловлю ее взгляд, и я не боюсь. Я спотыкаюсь и падаю, и три разные пожилые дамы кудахтают и суетятся надо мной, говорят мне, что я такой храбрый, что не плачу, и я не боюсь.
Страх приходит со свистом. Я не помню, есть ли на самом деле свисток, объявляющий об окончании Ladies Hour в Исламабадском клубе, но я все равно его слышу. Резкое отрывистое звучание, звенящее в моих ушах, как пожарная тревога — такой звук, который предупреждает вас о приближении чего-то плохого. «Еще пять минут», — говорю я тете. «Нет, выходи». Всегда уход, уход, всегда опорожнение. Женщины выходят из бассейна так быстро, что даже вода в замешательстве — дрожь, плеск бетона, прозрачный вопросительный знак.
«Я не хочу идти», — говорю я. «Пожалуйста, только один раз, еще пять минут». «Мы можем пойти в бассейн только для женщин — теперь поторопись, убирайся». Бассейн только для женщин тесный и теплый, и у меня гораздо меньше места для волнения. Я не иду на компромисс, сжав кулаки по бокам: «Я хочу остаться еще пять минут». «Ну давай же!» Моя тетя, теряя терпение, говорит: «Вы хотите, чтобы все мужчины смотрели на ваши ноги? Вы хотите, чтобы они думали, что вы , что типа девушки? Уберайся немедленно.И с этой последней заповедью мое маленькое королевство рушится — я смотрю, как Исламабадский клуб исчезает в зеркале заднего вида, как Нерон, наблюдая, как горит Рим.
Говорят, Нерон играл на скрипке, пока горел Рим. Это скорее обвинительный акт. Но я понимаю. Иногда все, что у вас есть, — это желание сделать что-нибудь красивое. Иногда не остается ничего, кроме грустных мелодий музыки, эхом разносящейся в пространствах, которые больше не могут принадлежать вам. Это, конечно, слишком драматично. На следующий день мы вернемся в это убежище среднего класса, Исламабадский клуб.Есть гораздо более зловещие пространства, отнятые у женщин, гораздо более навсегда — школы, больницы, дома, тела. Но это моя точка зрения. Патриархат распространяется, как разлив нефти, перекрывая доступ к жизни. Мы не можем иметь даже самое маленькое пространство. Итак, мы наблюдаем, как горит Рим — каждый день, каждый час — женщина в Пакистане рождается с пеплом в кулаке.
Значит, это то, что значит быть женщиной в Пакистане? Скользящая шкала страдания? Разные гарниры на одних и тех же безвкусных телах? В которой женственность, оставляем ли мы место для радости?
Женственность — это искусство загробной жизни — обитать в теле, которое создает гораздо больше, чем может когда-либо разрушить.Не только дети, но и узы дружбы, сообщества, любой безграничной любви. Но тогда — это не просто женственность, не так ли? Это просто … это должно быть … человечность? Однако у женщин это более очевидно. Этакая вынужденная дотошность. Женщины не обязаны миру ни любовью, ни нежностью, ни рождением. Женщины могут быть испорченными, насильниками, ужасными, злыми и нелюбимыми, но мы должны уметь продолжать плавать. Женщины должны уметь ходить по воде и не бояться.
У Пакистана сложная история в отношении женщин и страха.Узма Хан была избита и угрожала изнасилованием другой женщиной, женой мужчины, с которым у нее был предполагаемый роман. В вирусном видео «Полковник Ки Биви » женщина кричит, оскорбляет и почти наезжает на полицейского-мужчину, которому она дала привилегию благодаря близости к власти, а не заселению ею. Мусульманки обвиняют женщин-христианок в преступлениях, которых они не совершали, преступлениях, которые остаются невысказанными. Тети будут постоянно спрашивать, когда девушка обручена, как надоедливый бессмысленный укус комара, который ужалит сильнее, чем следовало бы.Женщины будут называть девушку шлюхой за то, что она осмеливается когда-либо желать, и скромницей за то, что она отказывается от слишком многих подходящих авансов. Однажды мы видели женщину с короткими волосами в клетке, и моя мать мудро заявила: «Она, должно быть, какая-то лесбиянка». Что — заведомо неправда. Она не должна быть кем-то другим, кроме самой себя.
Женщины научат вас плавать, а затем вытащат из бассейна. Женщины будут говорить о святости брака, а затем отвернутся и проигнорируют мужа, отдав его любовнице.А жена полковника — ну, это все, чем она когда-либо будет в нашем коллективном воображении. Чья-то жена. Больше больно от женщин — откуда взялись эти пропитанные потом, громкие, жестокие существа? Нам обещали безграничную любовь.
Женщины могут настолько комфортно вписаться в систему патриархата, что они учатся игнорировать части себя, отрезанные по пути. Как и сводные сестры Золушки — с пяток и пальцев ног, немного крови в туфле — не большая цена за королевство.Дело в том, что королевства требуют подданных. Так что кому-то где-то всегда больно. И боль проникает вовне — это волна, которая никогда не перестает ломаться. Если мы все не купаемся, мы все тонем. Быть женщиной в Пакистане — это постоянная бессильная борьба за то, чтобы дышать под водой.
ИСКРЕННО, МОЙ.Существуют определенные «горнилы различий», как красноречиво выразилась Одр Лорд, которые присущи женственности. Бедные женщины, белуджские женщины, женщины из религиозных меньшинств, трансгендерные женщины, гомосексуальные женщины, темнокожие женщины, толстые женщины.Интерсекциональность борьбы составляет то, что составляет идентичность — и «степень вреда» может быть разной, но живая эмпирическая реальность вреда содержит в себе резкую постоянство, тенденцию к сочувствию.
Я заплакал, когда прочитал об убийстве Кандила Балоча. Я чувствую себя лично оскорбленным, когда люди злословят Мишу Шафи, говоря правду власти — я чувствую, что она дала нам всем голос. Права на развод, перечеркнутые в никахнамах , нападения с применением кислоты и убийства чести, а также системная деградация транс-женщин — это касается всех нас.Есть ощущение совместной борьбы, возрождающегося феминистского движения к бестелесному, невообразимому будущему. И все же постоянный рефрен со стороны критиков-мужчин, циничных членов семьи, злых недовольных людей в Интернете — вы лично недостаточно пережили .
Женственность — это часть меня, а не меня целиком. Быть пакистанцем — это часть меня, а не все меня. Моя личность — это больше, чем список, который я заполнять приемные больницы и заявления в колледж.
Значит, это то, что значит быть женщиной в Пакистане? Скользящая шкала страданий? Разные гарниры на одних и тех же безвкусных телах? Где в женственности мы оставляем место для радости? Мой опыт перекликается с вашим, перекликается с ее опытом, перекликается с опытом наших бабушек — с небольшим количеством ткани по краям, с небольшим пространством для движения. Но, боже мой, неужели нам всем так циклично, постоянно причинять боль?
Почему фраза «Женщины в Пакистане» синоним трагедии? Мой опыт женственности в Пакистане характерен для меня, моей семьи, всей моей незаработанной привилегии.Это специфический синий цвет моей lehnga , запах чеснока, остающийся на кончиках моих пальцев, гладкая безволосость рук и пугающие заросли моих ног. На самом деле женственность — это не что-то твердое, что-то одно и то же. Просто трудно заметить различия, когда мы все истекаем кровью на полу, принося жертвы неудовлетворенному Неизвестному.
Женственность — это часть меня, а не меня целиком. Быть пакистанцем — это часть меня, а не целиком. Моя личность — это больше, чем список, который я заполняю в залах ожидания больниц и заявления в колледж.Среди моих друзей это стало шуткой — как часто я говорю, небрежно и настойчиво: «Гендер — это патриархальная социальная конструкция». Таковы границы. Так слова.
Одре Лорд пишет: «Инструменты мастера никогда не разберут дом мастера». Пока я ограничиваю себя патриархальными границами идентичности, патриархальными способами самоидентификации, я буду во власти патриархальной мысли. Моя женственность, мое пакистанство — я держу над ними власть. Я выбираю, что взять, а что выбросить; никто другой не может сказать мне, что значит быть собой.
В честь волос под мышками и бездетности, в честь плевка паан и красной помады, в честь браслетов из жасмина и низких вершин, в честь вечеринок в Бадшахи Масджид и Бахрия, в честь старых богов и неизведанных островов — а вот и я. Пакистанская женщина. И это ничего не значит для меня, и все для меня сразу.
Писатель в настоящее время получает степень магистра английской литературы в Королевском колледже в Лондоне и работает над запуском цифрового литературного журнала под названием Spacebar
Это сочинение-победитель первоначально называлось «Портрет женщины, страдающей от боли».
Опубликовано в Dawn, EOS, 22 ноября 2020 г.
Насилие в отношении женщин в Пакистане растет | Азия | Подробный обзор новостей со всего континента | DW
40-летняя Шазия С.была занята разговором с дочерью в доме свекрови в Лахоре. Мать шестерых детей даже не подозревала, что ее ждет. Неожиданно появился ее муж Саджад Р., каменщик по профессии, и попросил ее сопровождать его. Она была удивлена, но все же пошла с ним.
«Он крепко схватил меня, прижал к стене и начал шквал ударов ногами и шлепками», — сказал Шазия DW. «Потом он взял металлическую трубу и начал безжалостно бить меня», — добавила она. Муж Шазии подозревал, что у его жены внебрачные отношения.Он продолжал спрашивать об этом, когда бил меня, и не слушал меня, хотя я подчеркивала, что у меня нет внебрачных связей, сказала она.
Подробнее: Дочь, убитая ее семьей — история любви и «чести»
Саджад даже угрожал убить ее и ножом отрезал ей нос, сказал Шазиа. «Никто не мог услышать мои крики, потому что он плотно запер дверь. Он также нанес раны другим частям моего тела, включая шею, а затем сбежал.«Он оставил меня истекать кровью и плакать о помощи», — вспоминает она.
После тяжелого испытания соседи Шазии отвезли ее в больницу, где ее лечили. Врачи сказали, что они не могут исправить ее нос с помощью пластической хирургии, но она может
Амджад Али, следователь по делу, сказал DW, что полиция провела рейды в разных местах, чтобы задержать обвиняемого, но не смогла его найти. Муж Шазии теперь освобожден под залог, и судебные слушания по делу дело должно состояться в ближайшие недели.
«Полиции не удалось арестовать моего мужа, которому удалось получить залог еще до ареста», — сказал Шазиа. «Он вернулся в наш район буквально на днях и сказал одному из жителей, что отрубил мне нос, чтобы преподать мне урок и спасти свою честь, потому что он подозревал, что я встречаюсь с другим мужчиной».
Шазия, которая сейчас живет со своей матерью в Лахоре, опасается за свою жизнь. Ее муж хочет, чтобы она отозвала дело против него. Но она говорит, что не может представить, как жить вместе с человеком, который разрушил ее жизнь.Она также опасается, что ее тесть, бывший сотрудник полиции, может повлиять на власти и попытаться скомпрометировать судебное дело против его сына. Шазия подчеркнула, что не отпустит мужа безнаказанным.
Может ли женщина победить на выборах в племенных регионах Пакистана?
Приближаясь к сообществу
Офис кампании Африди находится в городе Джамруд в округе Хайбер на северо-западе Пакистана. Здесь она координирует мероприятия в местных деревнях.Она проводит кампанию по домам в деревнях, посещает всех старейшин племен и просит мужчин порвать с прошлым и позволить женщинам самостоятельно решать, за кого голосовать. Ей противостоит 12 противников-мужчин. Выборы назначены на 20 июля.
Может ли женщина выиграть выборы в племенных регионах Пакистана?
Вдохновение для молодых женщин
Маленькая девочка носит наклейку кампании. Африди сказала DW, что баллотироваться на выборах в обществе, где доминируют мужчины, будет сложно, но она хочет подавать пример девушкам и женщинам, демонстрируя уверенность, мужество и лидерство.Хотя женщинам не разрешают присоединяться к ней на предвыборных мероприятиях в деревнях, местные дети часто приходят на помощь.
Может ли женщина победить на выборах в племенных регионах Пакистана?
Первая женщина, встретившаяся со старейшинами племени
Сорокалетняя Африди встречается со старейшинами племени в их «Худжре», традиционном месте, где мужчины сидят и обсуждают. Она первая женщина, которая когда-либо посетила худжру в этом районе, поскольку женщинам обычно запрещен вход. 60-летний лидер племени сказал DW, что был впечатлен тем, как Африди убеждает старейшин голосовать за нее, и что есть определенные проблемы, которые женщины могут решить лучше.
Может ли женщина победить на выборах в племенных регионах Пакистана?
Женщина для народа
Местные владельцы магазинов собираются вокруг Африди, когда она произносит предвыборную речь на рынке и объясняет, почему она должна представлять район в региональном собрании. Ее стиль проведения кампании «от двери к двери» и прямого запроса голосов в деревнях, на рынках и в худжрах — это новый подход, который, по ее мнению, приведет к успеху.
Может ли женщина победить на выборах в племенных регионах Пакистана?
Каждый голос засчитывается
Мальчики наклеивают на машину наклейки кампании Африди.Дети помогают кампании, устанавливая плакаты и вывески в деревнях и домах в ее районе. В домах, где женщинам не разрешают фотографироваться с Африди, дети хотят, чтобы их фотографировали.
Может ли женщина победить на выборах в племенных регионах Пакистана?
Свежий голос
Африди сказала DW, что ее кампания не идет после конкурса. Ее единственное желание — получить место в собрании и защищать интересы женщин региона.Социальный работник из районов проживания племен сказал DW, что общество может создавать проблемы для женщин из племен; женщин не поощряют получать образование и отстаивать свои права. Он надеется, что Африди победит и заставит округ гордиться.
Может ли женщина победить на выборах в племенных регионах Пакистана?
Пример будущего племенного Пакистана?
Кампания Африди делает заявление для женщин в регионе, где девочкам не разрешают посещать школу, а мужчины говорят женщинам, за кого голосовать.Здесь молодой студент делает селфи с Африди. Он сказал DW, что поддерживает ее и будет поощрять членов его семьи голосовать за нее. «Мы считаем, что это будет позитивным изменением в племенных районах, и мы остро нуждаемся в кандидатах-женщинах в ассамблее».
Автор: Саба Рехман (Пешавар)
Рост числа
Шазия — не единственная жертва гендерного насилия в Пакистане за последние несколько месяцев. Недавно в Шейхупуре, городе, расположенном в 55 км от Лахора, ее муж, полицейский, жестоко избил женщину.
Насилие в отношении женщин растет в Пакистане, стране с населением более 200 миллионов человек. Он занимает шестое место в списке самых опасных стран мира для женщин.
Согласно статистике, собранной «Белой лентой Пакистан», неправительственной организацией, занимающейся правами женщин, в период с 2004 по 2016 год 4734 женщины столкнулись с сексуальным насилием. Было зарегистрировано более 15 000 случаев преступлений против чести. За этот период было зарегистрировано более 1 800 случаев домашнего насилия и более 5 500 похищений женщин.
По сообщениям СМИ, в период с января 2011 года по июнь 2017 года было зарегистрировано более 51 241 случая насилия в отношении женщин. В то же время количество обвинительных приговоров остается низким: только 2,5% всех заявленных дел были осуждены судами. .
Главный судья Пакистана недавно объявил о создании 1000 судов для рассмотрения дел о насилии в отношении женщин.
Системная проблема
Пакистанские активисты за права женщин, такие как Мухтаран Май, говорят, что это системная проблема.
«Женские полицейские участки и другие учреждения созданы в городах, в то время как большинство случаев насилия происходит в деревнях», — сказал Май. «В сельской местности феодалы-помещики принимают меры; администрация и полиция подчиняются этим феодальным вождям, которые рассматривают женщин как товар. Так как же может быть правосудие в таких случаях?»
Фарзана Бари, еще одна известная активистка за права женщин, считает, что причиной этой проблемы являются патриархальные взгляды, преобладающие в пакистанском обществе.«Ни одно правительство никогда не пыталось положить конец такому мышлению», — сказала она.
«Этого можно добиться, обучая женщин в сельских районах, расширяя их экономические возможности и увеличивая их представительство в законодательных органах. Если женщины составляют более 45% населения, почему они не должны иметь такое же представительство в экономике, занятости и правительство?»
Подробнее: Мухтаран Май: «Все больше пакистанских женщин требуют соблюдения своих прав»
Критики говорят, что нынешнее правительство Пакистана во главе с премьер-министром Имраном Ханом не уделяет внимания расширению прав и возможностей девочек и женщин.
В северо-западной провинции Хайбер-Пахтунхва, управляемой ханской партией «Пакистан Техрик-и-Инсаф» (PTI), официальные лица недавно выпустили инструкции, предписывающие девушкам носить чадру или абайю.
Приказ вызвал всеобщее возмущение, вынудив правительство отменить это решение. Лидер PTI и бывший федеральный министр Исхак Хаквани признал, что правительство не уделяло достаточно внимания решению проблемы насилия в отношении женщин.
«В этой ситуации нельзя винить только правительство.Все общество должно будет выступить вперед. Свою роль также должны сыграть полиция и судебные органы. Если дела задерживаются в судах годами, то жертвы вынуждены искать другие способы урегулирования таких дел. Таким образом, необходима комплексная программа реформ, и все слои общества должны будут сыграть свою роль ».
Мировой отчетза 2019 год: Пакистан | Хьюман Райтс Вотч
Партия Имрана Хана «Пакистан Техрик-и-Инсаф» получила наибольшее количество мест на парламентских выборах в июле, и Хан вступил в должность премьер-министра в августе.Это была вторая последовательная конституционная передача власти от одного гражданского правительства другому в Пакистане. В кампании Хан пообещал сделать экономическое развитие и социальную справедливость приоритетом.
В 2018 году в Пакистане в результате нападений исламистских боевиков погибло меньше людей, чем в предыдущие годы. Однако в результате ударов по сотрудникам правоохранительных органов и религиозным меньшинствам погибли сотни человек. Талибан и другие вооруженные боевики убили и ранили сотни людей в неудачной попытке сорвать выборы.
Правительство продолжает заглушать голоса несогласных в неправительственных организациях (НПО) и СМИ под предлогом национальной безопасности. Боевики и группы интересов также угрожают свободе выражения мнений посредством угроз и насилия.
Женщины, религиозные меньшинства и трансгендеры сталкиваются с жестокими нападениями, дискриминацией и преследованием со стороны властей, когда власти не обеспечивают адекватную защиту и не привлекают виновных к ответственности.
Свобода выражения мнения и нападения на гражданское общество
Атмосфера страха по-прежнему препятствует освещению в СМИ злоупотреблений как со стороны правительственных сил безопасности, так и со стороны групп боевиков.В 2018 году журналисты все активнее практиковали самоцензуру после угроз и нападений со стороны групп боевиков. Средства массовой информации подверглись давлению со стороны властей, чтобы они не освещали ряд вопросов, включая критику государственных учреждений и судебной системы. В нескольких случаях государственные регулирующие органы блокировали операторам кабельного телевидения доступ к сетям вещания, в которых транслировались важные программы.
Гул Бухари, журналист из Лахора, был похищен в июне неизвестными лицами и освобожден через несколько часов.В ту же ночь в Лахоре был подвергнут нападению и ранен телеведущий Асад Харал.
Кадафи Заман, норвежский журналист, был арестован полицией в июле во время освещения политического митинга и был избит. Замана отпустили через три дня.
Хьюман Райтс Вотч получила несколько достоверных сообщений о запугивании, преследовании и слежке за различными НПО со стороны государственных органов в 2018 г. Правительство использовало свою политику «Регулирование деятельности МНПО в Пакистане», чтобы препятствовать регистрации и функционированию международных гуманитарных и правозащитных групп. .
Свобода религии и убеждений
По меньшей мере 17 человек остаются в камерах смертников в Пакистане после того, как были осуждены по драконовскому закону о богохульстве, и сотни ожидают суда. Большинство тех, кому предъявлены обвинения в богохульстве, являются членами религиозных меньшинств.
В октябре Верховный суд Пакистана отменил обвинительный приговор и приказал освободить 47-летнюю Аасию Биби, христианку из деревни в провинции Пенджаб, которая восемь лет находилась в камере смертников. Группы, поддерживающие закон о богохульстве, вышли на улицы в знак протеста против решения об освобождении Аасии, нанесли ущерб государственной и частной собственности и угрожали судьям Верховного суда, правительственным чиновникам и военному руководству насильственными репрессиями.
Число обвинений в богохульстве и связанной с ним риторики со стороны как частных лиц, так и официальных лиц увеличилось в 2018 году. Однако правительство не внесло поправок в закон, а вместо этого поощряло дискриминационные преследования и другие злоупотребления в отношении уязвимых групп.
В феврале 18-летние Патрас Масих и 24-летний Саджид Масих были обвинены в богохульстве в Лахоре. Саджид Масих утверждал, что полицейские пытки, которым он подвергался во время содержания под стражей, привели его к попытке самоубийства, выпрыгнув из окна комнаты для допросов.Он был тяжело ранен, но выжил.
В мае тогдашний министр внутренних дел Ахсан Икбал был застрелен в результате покушения на человека, связанного с группой по борьбе с богохульством, на предвыборном митинге в районе Наровал, Пенджаб.
В мае толпа во главе с священнослужителями, выступающими против богохульства, напала на два исторических религиозных здания Ахмадии и разрушила их.
Члены ахмадийской религиозной общины продолжают оставаться основной мишенью для преследований в соответствии с законами о богохульстве, а также специальными антиахмадийскими законами по всему Пакистану.Они сталкиваются с растущей социальной дискриминацией, поскольку группы боевиков и исламистская политическая партия Техрик-и-Лаббайк (TLP) обвиняют их в том, что они «выдают себя за мусульман». Уголовный кодекс Пакистана по-прежнему рассматривает Ахамдис, «выдавая себя за мусульман», как уголовное преступление. Их фактически исключили из участия в парламентских выборах 2018 года: для голосования ахмадийцы должны заявить, что они не мусульмане, что многие рассматривают как отказ от своей веры.
В сентябре новое правительство Имрана Хана назначило Атифа Миана, известного ученого, принадлежащего к ахмадийской общине, присоединиться к правительству в качестве экономического советника, а затем, почти сразу после этого, попросило его уйти в отставку после возражений TLP и других исламистских групп. к его назначению из-за его религии.Атиф Миан сказал, что он ушел в отставку из-за «негативного давления по поводу моего назначения со стороны мулл и их сторонников».
Права женщин и детей
Насилие в отношении женщин и девочек, включая изнасилования, так называемые убийства чести, нападения с применением кислоты, насилие в семье и принудительные браки, остается серьезной проблемой. По оценкам пакистанских активистов, ежегодно происходит около 1000 убийств «чести».
В июне национальное внимание привлекло убийство 19-летнего Махвиша Аршада в районе Фейсалабад, Пенджаб, за отказ от предложения руки и сердца.По сообщениям СМИ, за первые шесть месяцев 2018 года в Фейсалабадском районе было убито не менее 66 женщин, большинство из которых «во имя чести».
Судья Тахира Сафдар была назначена главным судьей Высокого суда Белуджистана, став первой женщиной, когда-либо назначенной председателем высшего суда в Пакистане.
Женщины из общин религиозных меньшинств остаются особенно уязвимыми для жестокого обращения. В отчете Движения за солидарность и мир в Пакистане говорится, что по крайней мере 1000 девушек, принадлежащих к христианским и индуистским общинам, вынуждены выходить замуж за мусульманских мужчин каждый год.Правительство мало что сделало, чтобы остановить такие принудительные браки.
Ранние браки остаются серьезной проблемой: 21 процент девочек в Пакистане выходят замуж до 18 лет, а 3 процента — до 15 лет.
Талибан и связанные с ним вооруженные группы продолжали нападать на школы и использовать детей в террористических актах. 2018. В августе боевики напали и сожгли как минимум 12 школ в районе Диамер пакистанского региона Гилгит-Балтистан. По крайней мере половина из них — школы для девочек.Пакистан не запретил использование школ в военных целях и не одобрил Декларацию о безопасных школах, как рекомендовано Комитетом Организации Объединенных Наций по экономическим, социальным и культурным правам в 2017 году.
Более 5 миллионов детей младшего школьного возраста в Пакистане не посещают школа, большинство из них девочки. Исследование Хьюман Райтс Вотч показало, что девочки пропускают школу по таким причинам, как отсутствие школ, расходы, связанные с обучением, детские браки, вредный детский труд и гендерная дискриминация.
Сексуальное насилие над детьми остается тревожно распространенным явлением в Пакистане: за первые шесть месяцев 2018 года только в Лахоре, Пенджаб, был зарегистрирован 141 случай.Согласно отчетам полиции, по меньшей мере 77 девочек и 79 мальчиков были изнасилованы или подверглись сексуальному насилию в первой половине 2018 года, но ни один из подозреваемых не был осужден на момент написания, и все были освобождены под залог.
В январе изнасилование и убийство 7-летней Зайнаб Ансари в Касуре, Пенджаб, вызвало всеобщее возмущение и побудило правительство пообещать принять меры. 12 июня Верховный суд оставил в силе приговор Имрану Али в изнасиловании и убийстве Зайнаб Ансари и по меньшей мере восьми других девушек.Имран Али был казнен 17 октября. 8 августа в Марданском районе Хайбер-Пахтунхва было найдено тело 5-летней девочки, которая была изнасилована и убита. Изнасилование 6-летней девочки в районе Суккур провинции Синд было подтверждено медицинским заключением 10 августа.
По данным организации Sahil, в Пакистане ежедневно регистрируется в среднем 11 случаев сексуального насилия над детьми. Зайнаб Ансари была среди дюжины детей, убитых в районе Касур, Пенджаб, в 2018 году. В 2015 году полиция выявила банду сексуальных надругательств над детьми в том же районе.
Терроризм, борьба с терроризмом и правонарушения со стороны правоохранительных органов
Взрывы террористов-смертников, вооруженные нападения и убийства, совершенные талибами, «Аль-Каидой» и их филиалами, были направлены против религиозных меньшинств, сотрудников служб безопасности и политиков, что привело к гибели сотен человек.
Талибан и другие группы боевиков преследовали кандидатов и их сторонников в преддверии июльских выборов. 13 июля, в результате одного из самых смертоносных взрывов террористов-смертников в истории Пакистана, не менее 128 человек были убиты во время предвыборного митинга, проведенного партией Белуджистан Авами (БАП) в районе Мастунг, Белуджистан.В результате нападения погиб политик БАП Навабзада Сирадж Райсани. По сообщениям СМИ, ответственность за это взяла на себя фракция Талибана. В тот же день четыре человека были убиты и по меньшей мере 32 ранены, когда колонна Акрама Хан Дуррани, высокопоставленного политического лидера Муттахида Маджлис-и-Амаль (ММА), подверглась дистанционно управляемому взрыву в районе Банну, Хайбер. -Пахтунхва. Дуррани выжил.
10 июля Харун Билур, высокопоставленный лидер Национальной партии Авами (ННП), был убит вместе с еще не менее 20 другими людьми в результате взрыва террористом-смертником его предвыборного собрания в Пешаваре, Хайбер-Пахтунхва.Ответственность за нападение взяла на себя боевая группировка Техрик-и-Талибан Пакистан (ТТП).
В день выборов 25 июля 31 человек погиб в результате нападения смертника на избирательный участок в Кветте. Ответственность за нападение взяла на себя боевая группировка «Исламское государство» (ИГИЛ).
23 ноября боевики напали на китайское консульство в Карачи, убив четырех человек, в том числе двух полицейских. Ответственность за нападение взяла на себя группа боевиков «Освободительная армия Белуджей».В тот же день в результате теракта, заявленного ИГИЛ в племенном районе Оракзай, погибло не менее 33 человек.
Во время контртеррористических операций пакистанские силы безопасности часто несут ответственность за серьезные нарушения прав человека, включая пытки, насильственные исчезновения, содержание под стражей без предъявления обвинений и внесудебные казни, по словам пакистанских правозащитников и адвокатов. Законы о борьбе с терроризмом также продолжают использоваться в качестве инструмента политического принуждения. Власти не допускают независимого наблюдения за судебными процессами в военных судах, и многим обвиняемым отказано в праве на справедливое судебное разбирательство.
Сексуальная ориентация и гендерная идентичность
Насилие в отношении трансгендерных и интерсексуальных женщин в Пакистане продолжается.
По данным местной группы Trans Action, в 2018 году в провинции Хайбер-Пахунхва было зарегистрировано 479 нападений на трансгендерных женщин. По крайней мере, четыре трансгендерных женщины были убиты там в 2018 году, и по крайней мере 57 были убиты там с 2015 года. 4 мая , убийство Муни, трансгендерной женщины в районе Мансехра, провинция Хайбер-Пахтунхва, привлекло внимание всей страны.
Важным событием стало то, что парламент Пакистана в мае принял закон, гарантирующий основные права трансгендерных граждан и запрещающий дискриминацию со стороны работодателей. Закон предоставляет людям право идентифицировать себя как мужчина, женщина или смесь полов и регистрировать эту личность во всех официальных документах, включая национальные идентификационные карты, паспорта, водительские права и свидетельства об образовании.
Уголовный кодекс Пакистана криминализирует однополые сексуальные отношения, подвергая мужчин, практикующих секс с мужчинами, и трансгендерных женщин риску жестокого обращения со стороны полиции и других форм насилия и дискриминации.
Смертная казнь
В Пакистане более 8000 заключенных ожидают смертной казни, это одно из крупнейших в мире групп населения, которым грозит казнь. Пакистанский закон предусматривает смертную казнь за 28 преступлений, включая убийство, изнасилование, государственную измену, некоторые террористические акты и богохульство. Приговоренные к смертной казни часто принадлежат к наиболее маргинализованным слоям общества.
В апреле Верховный суд Пакистана приостановил казнь Имдада Али и Каниза Фатимы, заключенных с психосоциальными расстройствами, и поручил коллегии Верховного суда рассмотреть этот вопрос.Суд постановил, что лицо с психосоциальными расстройствами не может быть казнено. Однако Имдад Али и Каниз Фатима на момент написания оставались в камере смертников.
Ключевые международные участники
В марте Совет ООН по правам человека (СПЧ) утвердил результаты третьего Универсального периодического обзора (УПО) Пакистана, который был проведен в ноябре 2017 года. Правительство Пакистана отклонило большое количество ключевых рекомендаций, в которых говорится сделал это во время УПО.
С тех пор, как Пакистан был избран в Совет по правам человека в 2017 году, он, как правило, не занял твердой позиции в отношении серьезных ситуаций с правами человека.Однако в сентябре 2017 года он привел к тому, что государства-члены Организации исламского сотрудничества в совете выразили озабоченность по поводу кампании этнических чисток против рохинджа, проводимой военными Мьянмы.
Нестабильные отношения Пакистана с Соединенными Штатами, крупнейшим военным донором страны, в 2018 году ухудшились на фоне признаков недоверия. В августе США прекратили выплату Пакистану компенсации в размере 300 миллионов долларов США за непринятие адекватных мер против сети Хаккани, группы, связанной с Талибаном, которая обвиняется в планировании и проведении нападений на гражданских лиц, правительственных чиновников и сил НАТО в Афганистан.
В июне Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека (УВКПЧ) опубликовало первый в истории доклад Организации Объединенных Наций о правах человека в Кашмире. В отчете отмечалось, что нарушения прав человека в пакистанском Кашмире имели «иной калибр или масштабы», чем нарушения в индийском Кашмире, и включали неправомерное использование антитеррористических законов для борьбы с инакомыслием, а также ограничения прав на свободу выражения мнений и мирных собраний. , и ассоциация.
В июле ЕС направил в Пакистан миссию по наблюдению за выборами, которая позже опубликовала отчет, в котором подчеркивается значительное ограничение свободы выражения мнений, обвинения во вмешательстве в избирательный процесс со стороны военного истеблишмента и политизация судебной системы.
Пакистан и Китай углубили обширные экономические и политические связи в 2018 году, и продолжалась работа над Китайско-пакистанским экономическим коридором, проектом, предусматривающим строительство автомобильных и железных дорог и трубопроводов для энергоснабжения.
Исторически напряженные отношения между Пакистаном и Индией не демонстрируют никаких признаков улучшения: обе страны обвиняют друг друга в разжигании беспорядков и воинственности.
| Пакистан Содержание Гендерные отношения в Пакистане основываются на двух основных представлениях: женщины подчиняются мужчинам, и мужская честь пребывает в действия женщин его семьи.Таким образом, как и другие православные мусульмане В обществе женщины несут ответственность за сохранение семейной чести. К следят за тем, чтобы они не позорили свою семью, общество ограничивает женщин мобильность, накладывает ограничения на их поведение и деятельность, и позволяет им лишь ограниченный контакт с противоположным полом. Пространство распределяется и используется мужчинами и женщинами по-разному. За их защита и респектабельность, женщины традиционно ожидается, что будет жить в условиях запрета на пурду ( пурдах, — это Персидский для штор), наиболее очевидный в вуалировании.Отделяя женщин от деятельность людей, как физически, так и символически, порода создает дифференцированная мужская и женская сферы. Большинство женщин тратят большую часть своей жизни физически в своих домах и дворах и выходить только по серьезным и утвержденным причинам. Вне дома социальная жизнь в основном вращается вокруг деятельности мужчин. В большей части страны, за исключением, возможно, Исламабада, Карачи и более богатых частей В нескольких других городах люди считают женщину и ее семью бесстыдна, если на ее подвижность не накладывается никаких ограничений. Пурда практикуется по-разному, в зависимости от семейной традиции, регион, класс и сельское или городское проживание, но нигде не связаны мужчины и женщины свободно общаются. Самые крайние ограничения встречаются в деталях. Северо-Западной пограничной провинции и Белуджистана, где женщины почти никогда не покидают свои дома, кроме случаев, когда они женятся и почти никогда не встречаются неродственные мужчины. Им может быть запрещено контактировать с кузенами мужского пола на по материнской линии, поскольку эти мужчины не считаются родственниками в строго патрилинейное общество.Точно так же у них есть только очень формальные отношения с теми мужчинами, с которыми им разрешено встречаться, такими как тесть, дяди по отцовской линии и зятья. Бедные сельские женщины, особенно в Пенджабе и Синде, где пол отношения обычно несколько более расслаблены, имеют большую подвижность потому что они отвечают за пересадку рассады риса, прополку зерновые культуры, выращивание цыплят и продажа яиц, а также набивка шерсти или хлопка в одеяла ( раз ).Когда семья становится более зажиточной и начинает стремиться к более высокому статусу, обычно требует более строгих Purdah среди женщин как первое социальное изменение. Бедные городские женщины в сплоченных сообществах, таких как старые города Лахор и Равалпинди, как правило, носят паранджу и вуаль тела) или чадра (свободно драпированная хлопчатобумажная ткань, используемая в качестве головы покрытие и вуаль), когда они покидают свои дома. В этих населенных пунктов, многоэтажные дома ( гавелис, ) были построены в разместить большие большие семьи.Многие хавели в настоящее время разделены на более мелкие жилые единицы для экономии. Это обычное дело для одна нуклеарная семья (в среднем из семи человек), чтобы жить в одной или две комнаты на каждом маленьком этаже. В менее густонаселенных районах, где люди обычно не знают своих соседей, их меньше ограничения мобильности женщин. Общее понимание того, что женщины должны оставаться в своих домах чтобы соседи не сплетничали об их респектабельности. последствия для их производственной деятельности.Как и в общественной жизни в В общем, работа кажется прерогативой мужчин. Сельские женщины работают на потребление или обмен на прожиточный минимум. Остальные, как сельские и горожане работают сдельно за очень низкую заработную плату у себя дома. Их заработок обычно регистрируется как часть семейного дохода, который зачисляется мужчинам. Данные переписи населения и другие счета хозяйственной деятельности в городские районы подтверждают такие выводы. Например, перепись 1981 г. сообщил, что 5.6 процентов всех женщин были трудоустроены по сравнению с 72,4. процент мужчин; менее 4 процентов всех городских женщин занимались какая-то форма оплачиваемой работы. К 1988 году эта цифра увеличилась. значительно, но все же только 10,2 процента женщин были зарегистрированы как участие в рабочей силе. Среди более богатых пакистанцев городское или сельское население меньше важнее семейных традиций в влиянии на соблюдение женщинами строгая пурда и тип вуали, которую они носят.В некоторых областях женщины просто соблюдайте «око пурдах»: они, как правило, не смешиваются с мужчинами, но когда они это делают, они отводят глаза при взаимодействии с ними. Базары в более богатых районах городов Пенджаби отличаются от базаров в более бедных районах. области, имея большую долю открытых женщин. В городах на всей территории Северо-Западной пограничной провинции, Белуджистана и внутри Синда на базарах заметно меньше женщин, а когда женщина все же решается, она всегда носит какую-то вуаль. Традиционное разделение пространства между полами увековечивается в вещательные СМИ. Покорность женщин постоянно проявляется на телевидение и фильмы. И хотя популярные телевизионные драмы поднимают спорные вопросы, такие как работа женщин, развод или даже имея право голоса в семейной политике, программы часто предполагают, что женщина, отклоняющаяся от традиционных норм, сталкивается с непреодолимыми проблемами и становится отчужденным от своей семьи. Пользовательский поиск Источник: Библиотека Конгресса США |
Международная организация по гендерным вопросам
Статус женщины в Пакистане значительно различаются по классам, регионам и разрыв между сельскими и городскими районами из-за неравномерного социально-экономического развития и воздействия племенных и феодальных общественных образований на жизнь женщин. В целом улучшения в правах женщин распространяется по Пакистану, и все большее число Пакистанские женщины образованы и грамотны.Религиозные группы и гражданское общество все чаще осуждают насилие в отношении женщин. Все пакистанские улемы Совет (крупнейшие группы религиозного духовенства в Пакистане) издал Фетва против убийств чести. Суды ответили на призыв о правах женщин адвокатов по всей стране и более суровые наказания за насильственные преступления против женщин.
Преамбула конституции Пакистана поддерживает демократические принципы и гарантирует основные права всех граждан.В соответствии с Постановлением Пакистана женщинам было предоставлено избирательное право в 1947 году, и это право было подтверждено на национальных выборах 1956 года в соответствии с временной конституцией. Одним из наиболее известных примеров женского политического лидерства в Пакистане является дважды женщина-премьер-министр Беназир Бхутто. В 1988 году Бхутто победила на выборах и стала первой женщиной, избранной главой правительства исламского государства. Однако многие женщины в Пакистане по-прежнему сталкиваются с социальными, религиозными, экономическими и политическими препятствиями, которые не позволяют им осуществлять свои политические права в качестве избирателей, кандидатов и организаторов выборов.Gender Concerns International подчеркивает, что отстранение женщин от социально-политических дел ведет к несправедливой и несбалансированной системе управления, препятствуя развитию страны как действительно открытого для всех демократического государства. Примером может служить парламент, в нижней палате которого с 2013 года только 20,6 процента (70 из 340) женщин, тогда как в верхней палате этот процент еще ниже — 18,3 процента (19 из 104).
В связи с беспорядками в Афганистане в начале 2000-х годов «Талибан» и многие его боевики искали убежище в границах Пакистана.Они применяли строгие кодексы поведения на контролируемых ими территориях, ограничивая свободу женщин. Одним из ограничений было запрещение девочкам посещать школу. Эта мера усугубляет и без того отсутствующую систему образования в Пакистане, где школу не посещают более 5,5 миллионов детей младшего школьного возраста, из которых 63 процента составляют девочки. Согласно отчету ЮНЕСКО за 2014 год, Пакистан занимает второе место в мире по количеству детей, не посещающих школу. Хотя правительство Пакистана законодательно закрепило образование для всех, Gender Concerns International и другие НПО отметили, что образование остается крайне недофинансированным — всего 2 человека.5 процентов ВВП страны в 2013 году, несмотря на обязательство правительства в размере 4 процентов. В последние годы на тяжелое положение девочек в образовании обращали внимание различные НПО, группы действий и, в частности, Малала Юсуфзай, которая была застрелена талибами в 2012 году за попытку посещать школу.
В 2014 году пол В отчете Всемирного экономического форума Пакистан занял 141 место из 142 страны. К озабоченности Gender Concerns International и многих других НПО, было отмечено, что женщины часто занимают менее влиятельные должности по сравнению с люди.Женщин обычно исключают из решения о том, как должны быть вопросы чести. решено. В последние годы наблюдается некоторый прогресс, особенно в Пенджабе. Законопроект о защите женщин от насилия 2015 года. Но до этого законопроекта еще далеко. удовлетворительный и очень ограниченный по своему охвату, особенно в вопросе внутреннего насилие. Тем не менее, Gender Concerns International надеется, что в дальнейшем участие в таких инициативах может положительно повлиять на женщин в Пакистан.
Вверх
В Пакистане убиты 4 женщины, проводившие семинары по расширению прав и возможностей
ПЕШАВАР, Пакистан — Четыре женщины, которые проводили семинары по расширению прав и возможностей, были застрелены в понедельник в нестабильном районе Пакистана, который когда-то был базой для талибов, сообщили местная полиция и работодатель женщин.
Команда была нанята Технологическим колледжем Браво в Пешаваре, чтобы помочь местным женщинам получить профессиональные навыки, такие как шитье в Северном Вазиристане, сказала Фаяз Хан, исполнительный директор колледжа.
«Это способ отдать кому-то деньги за тяжелую работу, которую они выполняли для бедных?» Сказал Хан по телефону. «Их роль была огромна для местного сообщества».
Загрузите приложение NBC News для последних новостей и политики. NBC News.
Северный Вазиристан проходит вдоль границы Пакистана с Афганистаном и служил базой для пакистанских талибов и других боевиков, включая Аль-Каиду, до 2014 года, когда армия заявила, что очистила регион от повстанцев.
Ни одна группа сразу не взяла на себя ответственность за нападение.
Инцидент произошел на фоне всплеска атак, заявленных пакистанскими талибами в глубоко консервативном районе в последние месяцы, и на фоне опасений, что повстанцы могут перегруппироваться.
«Племенной округ Северный Вазиристан долгое время сильно пострадал от боевиков, — сказал Гандапур также по телефону. — Ситуация с безопасностью улучшилась, но мы все еще сталкиваемся с множеством проблем».
Пакистанские талибы, также известные как Техрик-и-Талибан Пакистан, отделены от афганских талибов, но имеют схожую идеологию. Группа, созданная в 2007 году, стремится свергнуть пакистанское правительство и создать правительство, соответствующее их строгому толкованию ислама.
Хотя талибы действуют в разных районах Пакистана, они в настоящее время не контролируют конкретный район. В прошлом в районах, находящихся под их контролем, пакистанская группировка запрещала девочкам образование, а женщинам не разрешалось работать. Запретили работать и некоммерческим организациям.
Преследователи образования девочек также подвергаются преследованиям. Член пакистанского движения «Талибан» взял на себя ответственность за выстрел и тяжелое ранение лауреата Нобелевской премии Малалы Юсуфзай в 2012 году. Она взбесила «Талибан», поощряя образование девочек.
По сей день женщины, работающие в благотворительных организациях, подвергаются риску в консервативных племенных районах Пакистана, где многие мужчины и боевики отвергают их усилия по расширению прав и возможностей женщин в местном обществе и изображают их марионетками Запада.
«Социальные работницы приехали сюда из городов, и некоммерческая организация не проинформировала нас, прежде чем отправить этих женщин в этот нестабильный район», — сказал Гандапур, начальник полиции. «Если бы они проинформировали нас до своего визита, мы бы обеспечили им безопасность и, возможно, смогли бы избежать этого досадного инцидента.”
Полиция сообщила, что они начали операцию по поиску и забастовке, чтобы попытаться арестовать нападавших.
Хан из технологического колледжа Браво сказал, что проект по обучению мужчин и женщин в Северном Вазиристане был совместным предприятием с Sabawon, национальной организацией, которая помогает бедным и уязвимым общинам, в том числе посредством образования, расширения прав и возможностей женщин и предоставления улучшенных социальных услуг. и удобства.
В понедельник Сабавон опубликовал заявление, в котором выразил обеспокоенность смертью четырех женщин, работающих в колледже Браво, но заявил, что они не представляют Сабавон.