Амдерма, Дудинка, Норильск — Политика
На фото: Дудинка, центральная площадь.
Города Заполярья – особая тема. Здесь трудно строить: к вечной мерзлоте добавляется короткое холодное лето. Это видно по сохранившейся начальной застройке – середины прошлого века, как памятник нечеловеческим усилиям безвестных, обычно подневольных строителей. Сейчас работают новые технологии, и заполярные города, сменившие свой первоначальный облик, — такие как Салехард, Нарьян-Мар, Анадырь — выглядят гораздо легче и праздничнее, чем в прошлом.
Любой город, а тем более заполярный поднимает экологические проблемы: тундра ранима гораздо сильнее, нежели средняя полоса, но это общеизвестная истина, и о ней нет смысла тут говорить. Гораздо важнее понимать тот факт, что заполярные города (как и все прочие) имеют, как минимум, три явных предназначения: транспортное, производственное и административное – они могут переплетаться, но содержать заполярный город всегда трудно и дорого.
Характерная черта заполярных городов: их население, по большей части, приезжее. Стратегия жизни большинства приезжих сформировалась в советский период: климатический экстрим, высокая зарплата, безбедная старость на берегу Чёрного моря. Поэтому в заполярных городах гораздо меньше пожилых, нежели в других местах России. Но у любой стратегии существуют любопытные и непредсказуемые воплощения.
Амдерма, посёлок на Карском море
В 2014 году я оказался в Амдерме. В советское время здесь находился самый крупный военный аэродром на севере европейской части России. Он держал постоянную связь с Новой Землей и её ядерным полигоном. Сейчас Амдерма – посёлок-призрак, но здесь пока ещё живут люди, и раз в неделю сюда летает самолёт или вертолёт из Нарьян-Мара. К концу 80-х здесь было около 5500 человек. В 2014 г. тут жили, по факту, около несколько сотен бюджетников. Их мэр, высокий суровый человек с выправкой морского офицера, при встрече сказал, что Амдерма остаётся одним из важных форпостов нашего Севера. Тогда, семь лет назад, там существовали школа-восьмилетка, профилакторий, дом культуры, аэропорт, четыре частных магазина. А в одиннадцати километрах находилось озеро, откуда вода поступала в город, и работала станция водоснабжения со своими сменными водопроводчиками.
Амдерма стоит на берегу Карского моря, и здесь был небольшой порт – в последний год его существования в порту работало три человека. Тут можно снимать фильм про современную войну: брошенные кирпичные и блочные дома на севере разрушаются быстро, но гусеничная техника – на ходу, а среди руин изредка попадались аккуратные домики, крытые сайдингом.
Амдерма стала посёлком-призраком из-за Перестройки: в связи с экономическим кризисом стал угасать Севморпуть, а с изменением военной стратегии страны – ядерный полигон на Новой Земле.
Дудинка, «столица Таймыра»
Ярким исключением среди угасающих городов оказалась Дудинка – благодаря Норникелю. В 1978 г. там появились атомные ледоколы, и навигация стала почти круглогодичной (за исключением времени весеннего половодья).
С Норильска и Дудинки начались мои первые экспедиционные впечатления конца 1980-х. Потом я не раз бывал в этих городах, и мне было интересно видеть, как меняется в них жизнь, и как меняется к ним отношение жителей таймырской глубинки. С другой стороны, неожиданно возникла потребность отразить в своих воспоминаниях тему антрополога, занесённого сюда по воле профессиональных обстоятельств.
Дудинка – портовый город. Сюда приходят крупные грузовозы, плавающие по Севморпути и Енисею – их яркие красные борта радуют глаз в любое время года! Поэтому главной частью города здесь оказалась набережная. Первым крупным архитектурным памятником стало деревянное здание речного вокзала, построенное в 1949 г.
, вторым – церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, изящное и одновременно величественное здание из красного кирпича, возникшее здесь, на набережной в начале 2000-х. Оно обозначило собой площадь, откуда вверх поднимается главная улица города. Третьим зданием стал краеведческий музей. Он строился долго и был закончен в 2009 г. Когда несколько лет назад, оказавшись в Дудинке, я спросил своих местных друзей, как его найти, мне сказали: иди по набережной направо и когда увидишь здание, которое ни на что не похоже, это будет музей. Больше всего музей напоминает огромную скалу, и это тоже вызывает восхищение!
Речной порт в Дудинке.
***
В 1999 году я прилетел на Таймыр в качестве научного консультанта для съёмок документального фильма о нганасанских шаманах (вернее, об их детях). Режиссёр озаботился рекомендательным письмом из программы «Дежурная часть». Так что в аэропорту нас встречала дудинская полиция – при полном параде.
Для научно-популярного и, вдобавок, телевизионного кино нужна была эффектная съёмка Енисея. Нам предоставили катер МЧС и солярку, чтобы доплыть до Диксона – самой северной населённой точки на этой большой реке. Вместе с нами в это путешествие отправился директор заповедника Большой Арктический. У него не было своего транспорта, и он попросил взять его с собой, чтобы увидеть своими глазами хотя бы часть той территории, за которую он отвечает. На катере нас встретили капитан и боцман. Команды не было. Накануне матросам сколько-то недоплатили, и они уволились, прихватив с собою на память корабельный компас. Так что пришлось плыть по лоции, которая спасала только до Воронцова, самого северного приенисейского национального посёлка. Дальше устье Енисея расширялось до невообразимых размеров. Мы завернули в один из рукавов устья, Малый Енисей, где была территория заповедника. Нужно было снять ещё какой-нибудь сюжет для «Дежурной части». Может быть, повезёт с браконьерами? Браконьеры скрывались.
***
Володя Биче-оол, с которым я в 1999-м году познакомился в Дудинке, был, пожалуй, единственный тувинец на всём Таймыре. Его занесло сюда распределение. Он окончил Красноярский колледж искусств и в Дудинке стал преподавать хореографию в подобной школе, только поменьше. Как человек большого творческого дара, он отличался наивной непосредственностью в быту, серьёзным отношением к своей профессии и чудовищной активностью. Все эти качества пришлись не по вкусу местной хореографической элите, медленно, но верно разрабатывавшей современные пляски народов Севера. Володя почувствовал на своей персоне недоброжелательное сопротивление среды. Естественно, он обиделся. Потом пришло лето с длинными каникулами, и он отправился к себе на родину – в глухую тувинскую деревню. Там Володя решил посоветоваться о своих профессиональных и бытовых проблемах со всеми уважаемым стариком-гадателем, тем более что старик знал его с самого раннего возраста.
***
Это была всё та же киносъёмочная экспедиция. Мы возвращались с частной турбазы на озере Лама, из путоранских предгорий. Там обитали мои старинные друзья, дети последнего нганасанского шамана Тубяку Костеркина – Надя и её брат Лёня с женой Светой. Хозяин турбазы поселил их в надежде узнать от них разные шаманские премудрости, а заодно они служили приманкой для тех норильских туристов, кто был падок на этнографическую экзотику. Удивительно красивое место! Катер, который нас вёз, по дороге забрал ещё небольшую группу, человек семь или восемь.
***
Сейчас новый снегоход стоит чуть дороже квартиры в Дудинке. Несколько лет назад его можно было купить за один охотничий сезон. В 2007 году Дудинка перестала быть столицей Таймырского автономного округа – его присоединили к Красноярскому Краю, и народ перебирается в Норильск, там легче найти работу.
Поселковые дети после школы едут получать образование в Норильск или Дудинку, и уже не все готовы потом вернуться обратно. Родители понимают, что современная поселковая жизнь теряет стабильность в добыче элементарных средств существования – таких как рыба и мясо. Поселковых стариков стараются переселить в город – там обитать проще. Некоторые бывалые охотники покупают себе квартиру в небольших шахтёрских городках вокруг Норильска – Талнахе или Каеркане, и уже оттуда занимаются оленьим или рыбным промыслом, оформив на себя всё те же охотничье-рыболовные точки. Возникает необычная стратегия для больших промысловых хозяйств, которые называются общинами: в них председатель нередко приобретает себе городскую квартиру, чтобы заниматься снабжением своих подопечных запчастями и патронами, а также решать всякие бумажные вопросы по жизнедеятельности общины.
«Норильские тропики»
В далёкие 1980-е пассажирский вертолёт на Усть-Авам летал из Дудинки раз в неделю, и его рейс ожидался через пару дней.
Другой вертолёт – госпромхозовский. Он летал без расписания – из Валька. Это местечко рядом с Норильском, в другую сторону от большого аэропорта Алыкель, посередине между Норильском и Дудинкой, куда мы прилетели из Москвы. Мы – это я и мой старший товарищ Женя Хелимский, замечательный лингвист по уральским языкам. Он уже тут был и знал многие нюансы местной жизни. Была середина июня, уже наступил сезон незаходящего солнца. Из Алыкеля мы поехали в Валёк. К тому времени наступил вечер. В Вальке было удивительно пустынно. Кто-то нам сказал, что рейс возможен завтра. По поводу ночлега Женя сообщил, что знает одно замечательное место. Мы снова сели в автобус. Дорога змеилась по тундре. Следы человека проявлялись лишь в этой дороге и в линии электропередач, которая шла своим путём, не слишком удаляясь от трассы. И вот после какого-то поворота возникло длинное приземистое бетонное здание. Вывеска гласила, что это местный профилакторий. Мы зашли. Внутри тишина и человеческое отсутствие. Просторный коридор вёл направо куда-то вдаль.
Поворачиваю голову — и вижу громадную зеркальную стену. На её фоне две или три пальмы со свисающими лианами. Я подумал, что это обычный пластиковый муляж, но тут в тропической зелени заметил какое-то движение: по лиане карабкалась маленькая обезьянка. Настоящая! Некоторое время мы ждём у дверей. Наконец, выходит кто-то в белом халате. Женя сообщает о нашей экспедиционной проблеме. На нас смотрят долго и с большим сомнением. Наконец изрекают, что свободных мест нет. В вальковском аэропорту имелась небольшая комната ожидания. На ночь она не запиралась, и в ней стояли две короткие деревянные скамейки с высокими изогнутыми спинками. Ожидающих больше не было. Комфорт одиночества.
Сам Норильск я увидел, когда уже улетал с Таймыра. Было жаркое лето, середина июля. Мне тогда запомнились несколько деталей, которые я всегда стремлюсь увидеть, когда оказываюсь в Норильске: великолепная Гвардейская площадь, непрерывная полоса маленьких, но стройных деревьев посередине проезжей части и густая зелень в окнах.
Гвардейская площадь восхищает в любую погоду – в ней Норильск прописан как столица советского Заполярья. Деревья высажены с какой-то особенно трепетной любовью, это признак заполярного города, о котором привыкли заботиться его жители. Позже мне объяснили про зелень на подоконниках – это помидоры, здесь их растят почти все, нехватка зелени в долгую полярную ночь.
Гвардейская площадь в Норильске.
В Норильске теперь появилась новая категория горожан – это вахтовики. Их привозят обычно на две недели. Для норильчан — это бич, раскол города. Можно спорить об эффективном менеджменте, но человек должен облагораживать место своего проживания независимо от жизненных трудностей. А как его может облагородить тот, у которого это место – общага, и то на короткий срок. Для таких людей важен их настоящий дом, из-за которого они стали вахтовиками, и об этом никто уже спорить не будет, но это разрушает пространство человеческой жизни.
Таймыр в наши дни трудно назвать благополучным, но он жизнеспособен – благодаря Норникелю и двум городам всей этой громадной территории: Норильску и Дудинке.
Автор: Н.В. Плужников, к.и.н., научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН.
Фотографии автора.
Как живут россияне в Заполярье: такое разное жилье
Если не бывать на севере там — где отсутствует цивилизация, то, наверное, будешь думать, что там люди вне городов только в избах и живут. Но на самом деле жилье бывает очень разным. Мне захотелось о нем немного рассказать.
Настоящий дверной звонок
Игрушки
Да, и хочу акцентировать внимание на том, что рассказываю я тут не о крупных населенных пунктах, а о том, где живут (или жили) люди на метеостанциях, в военных городках, и просто в тундре.
1.
Мобильные жилища, которые стоят на специальных полозьях, благодаря чему их можно перевезти в любое место тундры. Это ЦУБы (металлические бочки) и балки (деревянные вагончики).
Охотничий балок
Балки Охотника. Один балок для жилья, а остальные под хозяйственные нужды
Медынка
Наташа
2. Конечно же, избы разных размеров и назначений, как заброшенно-общественные, так и индивидуальные, за которыми ухаживает конкретный хозяин (где, тем не менее, может переночевать любой путник, которому это необходимо). Вот это, например, заброшенная изба, без конкретного хозяина, в которой на некоторое время останавливаются рыбаки или охотники.
Уютная и чистая изба
В избе
С этой избой непонятно. Скорее всего, тут останавливаются кто угодно (сюда часто ездят рыбаки из соседнего жилого поселка), но, возможно, официально изба считается принадлежащей потомкам прежних ее хозяев. Тут точно утверждать ничего не могу, но место явно ухоженное.
Интересно, что нас там ждет
Въезд в избу
Складское помещение
Чердачные сокровища
Кухня-столовая
Комнатка на пару кроватей
А есть избы в тундре, которые принадлежат конкретному хозяину.
В таких хозяйских избах часто можно встретить копии свидетельств о регистрации прав собственности или аренды на участок земли. Они висят там в красивых рамочках на видном месте. Заходишь, видишь такую рамочку, и сразу узнаешь, что за человек владеет этим местом, и тут же понимаешь, что все здесь не просто так, а по-серьезному.
Изба
Печора
Изба
Баня
А иногда это можно понять просто по контексту — если в избе куча чьих-то личных вещей, то явно она принадлежит кому-то (но в ней в отсутствие хозяина все равно можно переночевать, потому что замка на ней он не ставит именно на случай появления нуждающихся в жилье путников).
Избы
Чайник
Хозяйственные полки
Комната
Впрочем, немалая часть людей владеет домиками без всяких бумажек, просто по своему естественному человеческому праву. Человек может построить новую избу для себя, или занять пустующую бесхозную, или продолжать пользоваться тем, чем пользовались все его предки.
3.
Большие деревянные дома, которые избой как-то уже и не назовешь. В таких живут на метеостанциях.
Метеостанция Белый Нос
Рабочий кабинет
Рабочий кабинет
Обедаем
Столовая
Кое-где такие старые дома уже заменены современными жилыми модулями, которые пришли на смену балкам. Конечно глупо спорить с тем, что такие хоромы лучше дома, показанного выше. В одном комплексе сразу оборудована и электростанция, и котельная, и даже серверная с интернетом, прямым телефоном и беспалевными одноклассниками или вконтактом. А еще там не пахнет сортиром.
Новый жилой модуль
Новый кабинет
Новые жилые комнаты
Новая кухня
Приборы
4. Военные раньше жили в каменных казармах и ЦУБах.
Казарма, вид со стороны ЦУБов
Кухня на первом этаже
Тут, похоже, жили дети
Одно из жилых помещений на втором этаже
Кухня и столовая на втором этаже
Кухня и столовая на втором этаже
ЦУБы редко стояли по-отдельности.
Часто из них делали какие-то жилые блоки. Например, могли соединять бочки друг с другом либо при помощи вот таких деревянных галерей.
ЦУБы
ЦУБы
Связка ЦУБов
ЦУБ
Иногда ЦУБы, составленные в 2 ряда, обкладывались кирпичом, крылись общей крышей, и тогда из этого получался полноценный многоквартирный дом. Надо полагать, что комфорт проживания от такой скученности резко падал, но отапливать все это становилось гораздо выгоднее.
Общежитие
Ромашки на Новой Земле
Тут, правда, я показала уже заброшенное жилье. Сейчас в таком уж вряд ли хоть где-то живут военные. Теперь для них делают современные жилые комплексы, вроде вот такой базы на ЗФИ, о которой, наверно, все уже и так знают.
Арктический трилистник
6. А вот так живут в экспедициях. Это, конечно, я показываю один из вариантов. Это тоже балки, правда современные. Из них так же собирают целые дома, которые могут состоять из двух-трех балков, а могут — и из десятков. Это зависит от назначения комплекса и количества проживающих в нем людей.
Лагерь
Гос.инспекторы
В общем, такое вот внецивилизационное жилье бывает очень разнообразным. Ну и при том, что всякие навороченные штуки постепенно становятся все доступнее и доступнее — капитальных изб и домов становится все меньше и меньше. Постепенно они уступают место различным быстровозводимым и мобильным конструкциям. Однако, даже старые избы при должном уходе, вполне могут простоять еще десятки лет. Впрочем, если бы лично перед нами вдруг возникла задача развертывания жилья где-то вдали от людей, то мы думали бы именно в сторону какого-нибудь балка.
- Назад
- Вперёд
Добавить комментарий
Жизнь в Арктике в 13 картинках — Inertia Network
Галерея
Автор Мэтью Рейчел
Канадский инуит на морском льду зимой.
Холл-Бич, Нунавут, Канада.
Арктика включает части северной Канады, Гренландии, Норвегии, Швеции, Финляндии, России и Аляски. Полярные регионы являются одними из самых малонаселенных на планете, и условия варьируются от прохладного лета до абсолютно холодных полярных температур в течение большей части остального года. За исключением российского промышленного города Мурманска, большинство населенных пунктов к северу от полярного круга не превышает нескольких тысяч выносливых жителей. Добыча ресурсов, охота, оленеводство, рыболовство и туризм составляют большую часть занятости в этом крайнем уголке Земли.
Следующая фотография была сделана фотографом Мэттом Рейчелом во время его поездок по нескольким арктическим регионам. Мэтт работал кинорежиссером в канадских вооруженных силах в Нунавуте, Юконе и Северо-Западных территориях, охотился на северных оленей в Сибири и снимал таяние льдов в Гренландии. На этих изображениях подробно показана жизнь нескольких арктических сообществ в разных странах в разное время года и при различных условиях.
Старейшина инуитов поместил последний блок в иглу, которую он построил, находясь на земле посреди зимы. При температуре наружного воздуха в -55 градусов по Цельсию и холоде от ветра иглу обеспечивают столь необходимое тепло и помогают защититься от сильных ураганов. Опытный резчик по иглу может сделать один примерно за час. Холл-Бич, Нунавут, Канада.
Народ туну плывет на лодке по спокойному морю между островом Кулусук и поселением Кууммиит, Восточная Гренландия.
Этнический эвен сидит на своей кровати в своей однокомнатной хижине в сельской местности. Быстринский район, Камчатка, Россия.
Канадские рейнджеры-инуиты устанавливают палатку с подогревом и готовят обед из свежего арктического гольца, озеро Холл, Нунавут, Канада.
Девочки туну весело играют на общественном батуте в поселке Тинитекилаак с ледяным фьордом позади них, Восточная Гренландия.
Канадский военный лагерь в высоких широтах Арктики во время патрулирования, озеро Холл, Нунавут, Канада.
Собаки играют решающую роль во многих арктических сообществах. Здесь мужчина-эвен сближается со своей собакой в отдаленной глубинке полуострова Камчатка в России.
Два канадских рейнджера отдыхают во время патрулирования в высоких широтах Арктики, где морской лед выглядит как пустыня из снега и льда. Холл-Бич, Нунавут, Канада.
Украшения и семейные фотографии над обеденным столом в гренландском доме.
Тинитекилаак, Восточная Гренландия.
Бобр — распространенный материал, наряду с тюленями, северными оленями и даже собаками и белыми медведями для изготовления зимней одежды в высоких широтах Арктики. Холл-Бич, Нунавут, Канада.
Эвенский оленевод отдыхает в своей зимней юрте в камчатской глубинке. Ичинский район, Камчатка, Россия.
Гренландские рыбаки только что закончили привязывать свою лодку к берегу в поселке Кууммиит, Восточная Гренландия.
ArcticNature
Мэтью Райчел
Кто живет в Арктике?
© Альфред-Вегенер-Институт/Стефан Хендрикс Около 12,5% четырехмиллионного населения Арктики составляют коренные народы: алеуты, атабаски, гвичины, инуиты, саамы и многие коренные народы российской Арктики.
Они населяют три разных континента, обычно в прибрежных районах, и разделены географическими барьерами.
Изменение климата представляет угрозу для естественной среды обитания многих коренных народов: повышение температуры приводит к таянию покрытых льдом поверхностей и таянию вечной мерзлоты. Это угрожает жизнедеятельности человека, флоры и фауны. Таяние ледяного покрова, например, препятствует традиционной охоте на тюленей и лишает многих местных жителей ценного источника дохода. В то же время растущие водные просторы становятся рыбными угодьями, которые обеспечивают источник пищи и дохода.
Жизнь в арктических льдах
Многие коренные народы все еще живут в отдаленных районах, хотя и в постоянном, современном жилье. Тем не менее, ряд традиций сохранился, например, оленеводство, которое до сих пор является важным фактором автономии саамского народа. Раньше они следовали за мигрирующими стадами пешком, а теперь владеют современными снегоходами. Этот факт сделал их первоначальный кочевой образ жизни практически устаревшим, поскольку теперь можно быстрее преодолевать большие расстояния и перевозить более тяжелые грузы.
Помимо человека, в Арктике также много животных: здесь можно встретить около 75 видов млекопитающих, 16 из которых живут на льду или подо льдом. Животные, обитающие в арктическом регионе, включают тюленей, моржей, песцов, зайцев-беляков, северных оленей и овцебыков. Самым известным жителем Арктики, вероятно, является белый медведь, который вместе с медведем Кадьяк является крупнейшим наземным хищником на Земле.
Белый медведь — одно из млекопитающих, которым больше всего угрожает изменение климата. Таяние льдов также сокращает его охотничьи угодья. Зимой и весной белый медведь обычно занят созданием запасов жира на летние месяцы. Он делает это в основном, охотясь на тюленей, сидя на льдинах. Однако исчезновение этих льдин затрудняет охоту, особенно на медвежат. Если медведи в результате отступления льда оказываются на материке, они должны либо голодать несколько месяцев, либо питаться другими животными и травами.
На суше тюлени быстрее замечают белых медведей и вовремя убегают в безопасное место.
Среда обитания животных сокращается
© Альфред-Вегенер-Институт/Ярослав ОбуВ то время как многие живые организмы не могут выжить при температурах до 50 градусов ниже нуля, выживание животных в Арктике зависит от этих условий. Изменение климата не только меняет среду обитания белых медведей, тюленей и т. д., но и затрудняет, в частности, медведям зависимость от охоты как основного источника пищи. Животные, которые обычно населяют более южные регионы, теперь мигрируют в Арктику и конкурируют с традиционными видами за место обитания.
Проблемы и новые перспективы
В то время как животные сталкиваются с меньшими охотничьими угодьями и большей конкуренцией за пищу, люди также сталкиваются с большими проблемами в отношении снабжения продовольствием и собственного транспорта. Населенные пункты буквально на грани исчезновения, поскольку проходы исчезают: таяние морского ледяного покрова и повышение уровня моря вызывают эрозию вдоль побережья, которая также ускоряется таянием вечной мерзлоты.
Пострадают не только населенные пункты и жилье, но и сама инфраструктура теряет устойчивость.
Однако перед людьми в Арктике открылись новые перспективы: изменения океанских течений приносят новые косяки рыбы с юга, предлагая новые источники пищи и дохода.
Может ли туризм помочь Арктике?
© Alfred-Wegener-Institut/Volker Rachold Туризм в Арктике также находится на подъеме – не всегда к удовольствию коренного населения. Экосистема Арктики уязвима и может быть нарушена большими группами туристов. Тем не менее, туризм также предлагает новые источники дохода и рабочие места для жителей Арктики. Это особенно важно в свете того факта, что традиционные средства к существованию, такие как охота на тюленей, уже пострадали из-за изменения климата и вскоре могут полностью прекратиться. Обеспечение защиты Арктики как среды обитания и направления путешествий в ближайшие годы и десятилетия требует сотрудничества всех: (коренные) люди должны отстаивать и четко заявлять о своих интересах, а туроператоры должны проявлять уважение к природе и дикой природе.