Сирия это россия или нет: 10 лет войне в Сирии. 10 главных вопросов

10 лет войне в Сирии. 10 главных вопросов

• Ксения Гогитидзе
• Би-би-си

15 марта 2021

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

После 10 лет войны целые районы многих городов выглядят так (на фото девочка у разрушенного дома в Идлибе, 2013 год)

Десять лет назад сирийцы вышли на улицы требовать демократии, но получили войну и разрушенную страну под властью прежнего авторитарного правителя. Конфликт, в который ввязались другие страны Ближнего Востока, Россия, Турция и Запад, перерос в острейший гуманитарный кризис современности. На поле боя сейчас затишье, но главный вопрос остался нерешенным: кто и как способен остановить превращение Сирии в Северную Корею на Ближнем Востоке?

К 10-летию конфликта Русская служба Би-би-си отвечает на 10 главных вопросов о том, как и почему случилась эта трагедия, какую роль сыграли в ней Россия и Запад, и чем это все может закончиться.

1. Если война закончилась, то кто победил?

Конфликт фактически заморожен, с марта прошлого года боевые действия почти не ведутся. Но пока нет политического урегулирования, нельзя считать войну завершенной.

Несмотря на то, что Асад вернул контроль над большей частью Сирии, назвать его победителем можно лишь с оговорками.

Страна поделена на четыре зоны влияния.

Асад контролирует две трети сирийской территории (для сравнения — в 2013 году под контролем Асада находилась одна пятая страны), включая все восемь главных городов — Дамаск, Алеппо, Хомс, Хама, Латакия, Тартус, Дераа и Дейр-эз-Зор. На этих территориях проживает примерно 12 миллионов человек из 17-миллионного населения послевоенной Сирии. Еще почти 7 миллионов сирийских беженцев разбросаны по разным странам мира.

Остальное поделено на три части — северо-восток находится в руках курдской коалиции, которую поддерживают США. Это примерно четверть страны и 80 процентов всех природных ресурсов. Северо-запад контролируют повстанческие группировки, связанные с Турцией — территорию к западу от Алеппо и участок границы от Тель-Абьяд до Рас эль-Айн. В Идлибе все еще остаются повстанческие силы, среди которых джихадисты группировки «Хайат Тахрир аш-Шам», связанной с «Аль-Каидой» (обе запрещены в России). Там же присутствуют и турецкие силы.

Автор фото, Reuters

Подпись к фото,

Целое поколение детей родилось в изгнании (лагерь для вынужденных переселенцев в одной из деревень в провинции Идлиб)

Как отмечает эксперт Вашингтонского института и доцент Лионского университета Лион-2 Фабрис Баланш, Асад почти не контролирует границу — лишь 15% сухопутной границы подконтрольны сирийской армии, остальное — в руках внешних игроков. Так же обстоят дела с морской и воздушной границами.

«Несмотря на периодические публичные заявления о завоевании всей Сирии, Дамаск, похоже, доволен подчиниться игре иностранных держав и сохранить ограниченный суверенитет над уменьшенной территорией в течение длительного времени. Даже если американские войска полностью уйдут с востока, страна останется в руках стран, задействованных в урегулировании конфликта в рамках Астанинского процесса, — России, Турции и Ирана, — поэтому у Асада нет выбора в этом вопросе», — считает эксперт.

2. Если война продолжается, то почему?

Война в Сирии продолжается так долго по нескольким причинам, но одна из главных — вовлеченность в конфликт международных игроков. Судьба Сирии давно не в руках сирийцев, а ключи разрешения конфликта делят между собой внешние силы.

Как говорит эксперт Российского совета по международным делам Кирилл Семенов, стороны находятся в тупиковой ситуации, например, вокруг Идлиба, где развернуты турецкие войска, и где любая эскалация чревата прямым столкновением России и Турции.

То же самое происходит на востоке Сирии, где кроме американских войск присутствуют и турецкие, и российские военные, соответственно любое столкновение в этом регионе в Заевфратье грозит перерасти в открытый конфликт между этими ведущими мировыми и региональными столицами, что в настоящий момент не выгодно никому.

Выхода два — или дипломатическое урегулирование, или замораживание нынешней ситуации на долгие годы.

3. Почему началась война?

От антиправительственных протестов «Арабской весны» до международного конфликта

«Свобода, долой режим, твоя очередь, доктор», — такую надпись оставили на стенах своей школы в сирийской Дераа несколько подростков, окрыленных падением режимов в Тунисе, Ливии и Египте. Намек на президента Башара Асада, офтальмолога по профессии, считали все. Школьников тайная полиция схватила почти сразу, в городе на границе с Иорданией вспыхнули стихийные протесты.

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

«Мы все еще хотим свободы» — гласит граффити на стене в городе в провинции Идлиб

Одновременно протестная волна поднялась и в других городах — Дамаске и Алеппо. Люди требовали реформ и освобождения политических заключенных, протестовали против коррупции и бедности.

«Чувство собственного достоинства — вот что заставило многих сирийцев выйти на улицы. Они долго следили за тем, что происходит в Тунисе и Египте, и решились», — вспоминает сирийская писательница Рима Алаф.

Асад увидел в протестных настроениях заговор внешних сил и ответил жестким разгоном протестов и арестами. В мае 2011 года по демонстрантам в Хомсе уже стреляли из танков.

Градус конфликта нарастал постепенно, ставки поднимали и власти, и оппозиция, к которой позже примкнули радикально настроенные боевики, и из мирного протест постепенно превратился в вооруженный, а затем и в настоящую войну с участием внешних сил.

До конца 2012 года в столкновениях участвовали лишь сирийцы, и постепенно конфликт разросся до регионального, а с вступлением Ирана, США России и Турции — в международный.

Как пишут в книге «Реквием по Сирии. Гражданская война в Сирии и последствия» израильский дипломат Итамар Рабинович и доцентка израильского Института исследования национальной безопасности Кармит Валенси, уже в июне 2011 года «стало понятно, что Асад любую политическую уступку зарождающейся оппозиции отвергает в зародыше».

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Идлиб после воздушного удара (сентябрь, 2016 год)

«Он представлял себя защитником светского арабского национализма перед лицом терроризма и джихадизма.Тогда же сирийские власти освободили из тюрем несколько сотен джихадистов. Асад готов был пойти на риск и позволить им примкнуть к оппозиции, чтобы подтвердить свой статус защитника светскости».

4. Может ли конфликт разгореться вновь?

Если коротко, то да, но когда — непонятно.

Непотухшим геополитическим вулканом называет сегодняшнюю ситуацию в Сирии бывший посол Франции в Дамаске Мишель Дюкло. Когда ждать нового извержения, предсказать не возьмется никто, говорит старшая специалистка по Сирии в Международной кризисной группе (International Crisis Group) Дарин Халифа. Слишком многое зависит от сразу нескольких игроков, вплетенных в сложную дипломатическую игру.

Если Асад и выиграл войну, то он не выиграл мир, а все проблемы, которые существовали до начала протестов, лишь усугубились — половина населения покинула места проживания, процесс национального примирения не запущен, люди голодают.

«Без глубинных реформ, которые затронут основу нынешней системы, страну ждет коллапс и новый виток эскалации», — говорит арабист Кирилл Семенов.

Возможные точки кипения

Автор фото, EPA

Подпись к фото,

Вместо боев нищета и разруха: многие сирийцы называют сегодняшние условия худшими с начала конфликта.

Особенно велик риск возобновления боев на севере Сирии, в том числе в Идлибе.

На востоке Сирии до сих пор присутствуют, пусть и в гораздо меньшем объеме чем пару лет назад, боевики группировки «Исламское государство» (запрещена в России). Они, как предполагают авторы «Реквиема по Сирии», в будущем будут вновь пытаться завербовать в свои ряды недовольные правлением алавитом и усилением роли шиитов.

Юг — провинции Дераа и Кунейтра, где периодически идут бои между не сложившей пока оружие оппозицией и сирийской армией.

«Любой конфликт связан с некой разведкой боем. Если Асад попытается начать наступление в Идлибе, он будет следить за реакцией Турции, будет ли готова Турция так же активно, как раньше противодействовать таким попыткам. Если Турция будет так же реагировать, то стороны постараются конфликт заморозить. То же самое на северо-востоке, где американцы уже не раз давали понять, что с их стороны любая попытка Асада продвинуться будет вызывать противодействие», — говорит Семенов.

5. Каковы последствия?

Война в Сирии привела к гуманитарному кризису небывалого масштаба. Почти полмиллиона человек погибли, более половины населения — более 12 миллионов (данные UNHCR) — вынужденно покинули свои дома. Среди них 6,6 млн уехали из Сирии, другие 6 млн нашли временное убежище внутри страны. Целое поколение детей родилось в изгнании. Большая часть из этих 6,6 млн — около 5,5 млн — нашла прибежище в соседних странах — Турции, Ливане, Иордании и Ираке. Около миллиона человек уехало в Европу — это самый массовый исход беженцев со времен Второй мировой войны.

До войны, по некоторым оценкам, 5% сирийцев владели половиной национального богатства. Сейчас свыше 90% живут за чертой бедности. Разрушены целые города, менее половины всех больниц страны до сих пор функционируют. Засуха была главной проблемой для целых районов Сирии до войны. Экономика, подорванная десятилетием войны, лежит в руинах.

Подлил масло в огонь финансовый кризис в соседнем Ливане, где состоятельные сирийцы хранили накопления, и пандемия коронавируса. Инфляция и обесценивание национальной валюты сжирают и без того скромные накопления сирийцев. Дорожают лекарства, цены на продовольствие растут, а зарплаты остаются прежними.

Более половины оставшегося населения в Сирии — 12,4 млн — на грани голода (данные Всемирной продовольственной программы ООН). Средний класс за время войны исчез, многие обнищали. Цена минимального набора продуктов питания на месяц (хлеб, рис, чечевица, масло и сахар) превышает средний размер зарплаты. Чтобы хватило на достойную жизнь, сириец должен зарабатывать 700 тысяч сирийских лир (300 долларов), подсчитала базирующаяся в Турции сирийская газета Qassioun. В реальности же средняя зарплата госслужащего не превышает 55 тысяч сирийских лир (24 доллара).

Кризис и лишения не подтолкнут людей на новые протесты, считает Дарин Халифа из Crisis Group: «Сирийцы устали от войны, они знают, на какую жестокость способен режим, но потеряли веру в то, что он когда-либо сменится».

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Чтобы купить хлеб по заниженной цене за счет субсидий, люди вынуждены стоять в очередях иногда по восемь часов

«Без преувеличения можно сказать, что все сирийцы так или иначе стали жертвами этой войны, — подвел итоги расследования независимой комиссии ООН ее председатель Пауло Пинейро.

Судьба десятков тысяч человек до сих пор неизвестна. Многие убиты, другие остаются в тюрьмах. Произвольные аресты, пытки, изнасилования, запугивания, массовые захоронения — авторы нового отчета ООН пишут, что военные преступления и преступления против человечности за минувшие 10 лет совершали все без исключения участники боевых действий — будь то правительственные войска или повстанческие группировки.

Война оставила след и на межэтнических и конфессиональных отношениях, усилились трения между суннитским большинством и алавитским меньшинством, курдами и арабами, суннитами и христианами.

6. Если боев нет, почему не возвращаются беженцы?

На вопрос, хотели ли бы они вернуться в Сирию, 75% сирийцев, сейчас проживающих в Египте, Ираке, Иордании и Ливане, ответили утвердительно, но лишь 6% выразили готовность вернуться в этом году.

На деле все обстоит сложнее. Многим некуда вернуться, их дома в результате боев разрушены, а восстанавливать их некому. После острой фазы конфликта в страну вернулось менее 100 тысяч человек. Другие боятся арестов и преследований по возвращению.

Восстановление послевоенной Сирии, возвращение беженцев и политическое урегулирование взаимосвязаны. Политического решения конфликта нет, а без него и без соглашения о мирном урегулировании и обязательства сирийских властей обеспечить безопасное возвращение людей беженцы не могут вернуться. По самым скромным оценкам, чтобы залатать дыры, уйдет 50 лет и не менее 300 млрд долларов. Но платить пока не готов никто. Как напоминает Дарин Халифа, Запад в прошлом уже давал понять, что готов помогать, но ожидает взамен политических преобразований.

Все это играет на руку Асаду, считают некоторые дипломаты и аналитики. Как пишут авторы «Реквиема по Сирии», в ближнем кругу Асада к уехавшим сирийцам относятся с подозрением, как к неблагонадежным и нелояльным нынешним властям людям, и не торопятся принимать их обратно.

Как говорит Шелли Калбертсон из организации RAND, сегодняшняя ситуация, при которой беженцы продолжают жить в приютивших их странах, сохранится надолго.

7. Какую роль сыграла Россия?

30 сентября 2015 года по просьбе Асада Россия вступает в сирийскую войну на стороне сирийского президента. Заявленная цель России — борьба с джихадистами и недопущение падения сирийского режима.

Как пишут авторы «Реквиема по Сирии», «российскому президенту Владимиру Путину надо было спасать одного из последних союзников в регионе, а чтобы минимизировать потери от военной кампании, Путин воспользовался советским принципом «разумной достаточности» и ограничился воздушными операциями».

Вмешательство России существенно изменило расстановку сил в пользу Асада и помогло ему отбить Алеппо и другие важные города.

Военная операция в Сирии, как почти единогласно признают комментаторы, вернула Россию на дипломатическую арену, и сделала лично Путина одним из главных арбитров конфликта.

«Россия Путина после аннексии Крыма пребывала в состоянии экзальтации внутри страны, но на международной сцене была в некоторой изоляции. Вступление в сирийский конфликт позволило вернуть Россию на дипломатическую арену, даже если Путин, возможно, не предполагал, насколько правильным окажется расчет. […] Военный вклад в Сирию сделал его невероятно популярным на Ближнем Востоке и существенно поправил российские дела на международной арене», — пишет в книге «Долгая сирийская ночь» французский посол.

Сейчас, как признают многие комментаторы, Россия хотела бы найти выход из сирийского тупика, но в одиночку это сделать не сможет, как не сможет и добиться от Асада существенных уступок и реформ.

У России две базы в Сирии — авиабаза в Хмеймиме и военно-морская база в Тартусе.

«Вступление в войну несомненно принесло дивиденды, но перспективы урегулирования ситуации выглядят сомнительно», — подводят итог авторы «Реквиема по Сирии».

8. Кто помимо России определяет расклад сил в Сирии?

• Различные проиранские военизированные группировки, среди которых «Катаиб Хезболла» и «Катаиб Сайид аш-Шухада».
• Протурецкие группировки и турецкие военные
• Различные повстанческо-оппозиционные группы, в том числе боевики «Хайат Тахрир аш-Шам», связанные с «Аль-Каидой»
• Американские войска
• Курдское ополчение, которым помогают США
• Джихадисты из «Исламского государства»
• Различные повстанческие группы

9. Поменяется ли что-то с приходом Байдена?

Война в Сирии началась еще при Бараке Обаме и продолжится, пусть и в виде замороженного конфликта, при новом президенте-демократе. В 2013 году Обама не сдержал собственного обещания наказать Сирию и ее руководство, если те переступят символическую «красную черту» за применение запрещенного химического оружия на территории страны. Многие дипломаты, аналитики и активисты именно действиями тогдашней американской администрации объясняли живучесть сирийских властей и сегодняшний тупик.

Последние годы США были сосредоточены на борьбе против джихадистов из ИГ в Сирии с одной стороны и на внедрении санкций.

Как будут действовать новые американские власти? Пока неясно, четкого плана действий администрация Джо Байдена пока не представила. Комментаторы сходятся в одном: Сирия не приоритетна для США, сейчас занятых борьбой с пандемией и восстановлением экономики.

Санкционное давление на Асада продолжится, но радикальных перемен в американской политике в Сирии аналитики не предвидят.

Как полагает Кирилл Семенов, Байден, возможно, будет более активно действовать против проиранских прокси-сил, которые развернуты в Сирии, и в этом направлении США будут действовать вместе с Израилем. Байден будет с одной стороны искать возможность возобновить диалог с Ираном, а с другой — пытаться бороться с элементами иранской экспансии в Сирии в лице парамилитарных проиранских формирований.

Автор фото, Reuters

Подпись к фото,

Около 6 миллионов сирийцев вынуждены были сняться с насиженных мест. Многие теперь живут в таких условиях. Лагерь для внутренних переселенцев в провинции Алеппо

«Ничего не указывает на то, что ситуация в Сирии в ближайшие месяцы или годы изменится фундаментально. Новая администрация постарается сохранить оставшиеся американские войска в Ираке и Сирии, которые однако, будут заняты не Сирией как таковой, а борьбой с джихадистами из «Исламского государства». Но Байдену будет не под силу остановить начатый несколько лет назад поворот к Китаю, прочь от Ближнего Востока», — пишет Гвидо Стайнберг, старший научный сотрудник Немецкого института по международным делам и безопасности (Stiftung Wissenschaft und Politik) в Берлине, специализирующийся на Ближнем Востоке.

Все это даст возможность региональным державам в Сирии действовать как им заблагорассудится. В худшем случае разразятся конфликты между Россией, Турцией, Ираном и Израилем, в лучшем — все будет тихо, но стабильной страны у Асада не будет, считает эксперт.

10. Что дальше? Какой будет Сирия через 5-10 лет?

В законсервированном виде конфликт может продержаться долгие годы, говорят эксперты.

«Перспективы мрачные, экономическая ситуация все хуже, вряд ли что-то поменяется на международном уровне, а только международные игроки могут что-то решить», — говорит автор издаваемого в Бейруте экономического бюллетеня Syria Report Джихад Язиги.

Западные и европейские санкции делают невозможным послевоенное восстановление Сирии без политических реформ, на которые Асад добровольно не пойдет.

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Ситуация замороженного конфликта может сохраняться еще долгие годы, говорят эксперты

«Нормализации отношений с режимом Асада не будет. При этом сам он, возможно, будет оставаться у власти еще долго и превратится в изгоя типа Ким Чен Ына», — говорит бывший американский посол в Сирии Роберт Форд.

За чем надо следить?

Важный фактор — как будут развиваться отношения между Ираном и США. В потенциальных будущих переговорах между США и Ираном сирийская писательница Рима Аллаф видит уникальную возможность для того, чтобы обусловить возвращение ядерной сделки уступками в Сирии и вытянуть застрявший конфликт из трясины.

Кирилл Семенов предлагает последить за тем, как будут Израиль и США пытаться воздействовать на проиранские силы в Сирии.

Сирия — важнейший элемент пазла иранских властей, выстраивающих, по выражению Римы Аллаф, иранскую империю, и насаждающих свое влияние в странах так называемого шиитского полумесяца — Ираке, Сирии, Ливане и Йемене. В этих странах действуют связанные с Ираном повстанческие группы — иранские прокси-группировки, а во власти находятся шиитские организации.

Другие бомбы замедленного действия — ситуация в Идлибе и ситуация с беженцами в соседних странах.

Выборы сирийского президента, намеченные на лето 2021 года, сюрпризов не преподнесут. Европейские страны ранее уже давали понять, что не будут воспринимать всерьез выборный процесс, если в нем будет участвовать Асад.

Будут предприниматься и дипломатические усилия, где астанинская тройка — Россия, Турция, Иран — будет пытаться договориться с США и другими участниками.

Автор фото, Reuters

Подпись к фото,

Кто будет перестраивать страну, также неясно. Без политического урегулирования и реформ западные страны давать деньги не хотят

Сирийская оппозиция прощупывает почву и предлагает вариант формирования Военного совета, в состав которого вошли бы представители армии, вооруженных группировок и оппозиционных сил.

Россия удержала свои базы, сохранила и расширила присутствие в регионе. Цель российской кампании была в том, чтобы и сохранить хорошие отношения с Дамаском и при этом не поссориться ни с Ираном, ни с Израилем. Пока это удается, говорит эксперт-арабист Кирилл Семенов.

Главный вопрос в том, как дальше будут развиваться события, и какую позицию займет Россия, если США продолжат оказывать давление на Иран.

Но у России так и не появилось стратегии выхода из сирийского конфликта, а значит можно ли считать Россию главным бенефициаром конфликта, вопрос открытый. «Степень влияния России на режим в Дамаске тоже остается открытым вопросом. Кто все-таки вертит кем — собака хвостом или хвост собакой?» — задается вопросом гендиректор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.

Графика Олеси Волковой

Кому война, а кому страна родна – Газета Коммерсантъ № 177 (6657) от 30.09.2019

Сегодня исполняется ровно четыре года с начала военной операции ВКС РФ в Сирии. Символично, что именно к этой дате спецпосланник генсека ООН Гейр Педерсен объявил о завершении работы над регламентом сирийского Конституционного комитета, инициатором создания которого выступила Россия вместе со своими партнерами по астанинскому процессу — Ираном и Турцией. Сегодня же господин Педерсен представит этот документ на заседании Совбеза ООН. Создание комитета означает запуск переговорного процесса о будущем Сирии. Каждая из сторон конфликта видит его по-своему, но простые сирийцы устали ждать от политиков компромиссов. Они хотят работать, учиться и восстанавливать свою жизнь из руин. Как живет Сирия и чем заняты там российские военные — в репортаже корреспондента “Ъ” Марианны Беленькой.

Всерьез и надолго

«Добро пожаловать в Сирию — страну-победительницу!» — такими словами встречали делегацию иностранных журналистов практически все сирийские официальные лица: министры, высокопоставленные военные, губернаторы. Они с пафосом говорили о победе над террористами благодаря мудрости президента Сирии Башара Асада, о подвиге сирийской армии и о помощи друзей: России, Ирана и «сил сопротивления» (в первую очередь речь идет о ливанском движении «Хезболла»). Сирийским властям есть что праздновать. При поддержке России и Ирана режим Башара Асада устоял — в отличие от правителей других стран, охваченных «арабской весной». Под контролем Дамаска находится примерно 75% страны. Менее двух лет назад, когда только возникла идея создания Конституционного комитета по Сирии, картина была принципиально иной. Впрочем, и тогда сирийские власти не были готовы проявлять гибкость, тем более не склонны к этому и сейчас.

Российские военные в Сирии чувствуют растущую самостоятельность сирийских властей и относятся к этому по-философски. В конце концов, целью военной операции РФ в Сирии и было сохранение суверенитета этой страны. Впрочем, в военных вопросах, как утверждается, по-прежнему присутствует полная координация. Российские советники находятся буквально везде. У допущенных в Сирию журналистов был шанс увидеть их в работе — на учениях сирийского спецназа. То, что российское присутствие в Сирии не временное, видно и на российской авиабазе Хмеймим, и в пункте базирования ВМФ России в Тартусе, который за несколько лет превратился в полноценную морскую базу.

Фото: Беленькая Марианна

Сколько российских военных в Сирии — военная тайна. Зато командование и в Хмеймиме, и в Тартусе гордится тем, как обустроены российские базы. Журналистам показали жилые помещения, бани, столовые, храмы, фруктовый сад и, разумеется, боевую технику — самолеты и корабли. «Мы здесь всерьез и надолго»,— говорят военные. При этом отмечают, что главный интерес — безопасность России. Рассказывают о тысячах боевиков — выходцев из стран бывшего СССР, убитых во время операции на территории Сирии, о том, что морская база — удобный перевалочный пункт для российского военного флота, так как отсюда не более десяти дней ходу до выхода в Атлантический и Индийский океаны, и предлагают журналистам самим оценить значимость Сирии для России. Чтобы все это сохранить, в Сирии должна быть стабильная власть, лояльная Москве. Но при этом нужно и признание международного сообщества, иначе не будет денег для реконструкции Сирии. Поэтому и российским военным, и в гораздо большей степени дипломатам приходится лавировать между негибкостью сирийских властей и обвинениями в разжигании войны в Сирии, которые буквально на днях звучали из уст западных дипломатов в ООН.

Фото: Беленькая Марианна

Идлиб — сирийская земля

За восемь лет сирийские власти даже не подумали о том, чтобы сменить методы пропаганды. Главный ее смысл — демонстрация «всенародной любви» к президенту Башару Асаду. К приезду иностранных журналистов на КПП Суран, через который беженцы выходят из зоны деэскалации Идлиб, привезли группу активистов с барабанами, скандировавших: «Душою и телом мы с тобой, о Асад!» — традиционную речевку в арабских странах (меняется лишь имя лидера). То, что казалось уместным днем раньше, когда журналистов возили на учение сирийского спецназа и солдаты выражали свою преданность главнокомандующему, здесь на КПП, который фактически стал границей между жизнью и смертью, было явно лишним. «Как же так можно, там люди вырвались из ада, а тут эти барабаны»,— сетовал стоявший рядом с корреспондентом “Ъ” российский военный.

Российская военная полиция сопровождает колонну беженцев, которая утром формируется на северной границе города Хан-Шейхун, вернувшегося под контроль сирийских властей в конце августа, и сопровождает их на КПП Суран — примерно в 25 км от линии соприкосновения между лояльными и оппозиционными Дамаску силами. Те беженцы, с которыми удалось поговорить корреспонденту “Ъ”, были из Маарет-Наамана — района Идлиба, который контролируют террористы группировки «Хайат Тахрир аш-Шам» (запрещена в РФ) и отряды вооруженной оппозиции. В автобусах в основном женщины, дети и старики, мужчин среднего возраста почти нет.

Фото: Беленькая Марианна

«Мы оставили все вещи, заплатили этим зверям огромные суммы денег, чтобы нас отпустили. Мне нужно было уехать любой ценой, у меня болеет дочка, а лекарств нет»,— сказала корреспонденту “Ъ” женщина с ребенком на руках. Малышке около года, ее зовут Сурия (Сирия), у нее температура и кашель. «Мы сидели дома, без мужей, иногда даже не было хлеба, боевики отбирали детей»,— рассказывает мама девочки. На вопрос, где ее муж, она махнула рукой: «Остался там». Очень часто мужчины остаются в качестве заложников, есть и те, кто воюет в рядах оппозиции. Впрочем, у многих просто не было выбора, какую сторону занять в этом конфликте.

Все истории, рассказанные на КПП, похожи как под копирку — было страшно, нечего есть, продали все, чтобы заплатить боевикам, и они позволили уехать. О заплаченных суммах одни предпочитают не говорить, другие не скрывают — 500 тыс. сирийских лир. Это около $1 тыс., огромная сумма для сирийцев. Журналисты, которые уже давно работают в Сирии, говорят, что «тариф пропуска» вырос за несколько недель примерно в пять раз. Но люди готовы на любую цену. Не только из-за тяжелых условий жизни, но из-за опасений, что в любой момент в зоне деэскалации продолжится военная операция.

Фото: Беленькая Марианна

Сирийские власти никогда не скрывали, что намерены вернуть Идлиб под контроль Дамаска, как и всю территорию страны. «Идлиб будет освобожден, и мы с вами увидимся в Идлибе»,— сказал журналистам в Дамаске министр местного самоуправления Сирии Хусейн Махлюф. Ему вторил начальник военно-политического управления сирийских вооруженных сил бригадный генерал Хасан Хасан: «Идлиб — это сирийская земля, и на этой территории должна быть сирийская армия». Впрочем, такие заявления звучали и год назад. До сих пор фактором сдерживания была Россия, которая пыталась найти компромисс с Турцией по ситуации в Идлибе, где масштабная военная операция может привести к гибели миллионов людей. В течение года речь шла и о размежевании террористов с вооруженной оппозицией, и об отводе боевиков вглубь Идлиба, чтобы прекратить обстрелы приграничных с зоной деэскалации населенных пунктов и попытки атак российской авиабазы Хмеймим. Ничего из этого не вышло. Снизить интенсивность обстрелов удалось только после того, как часть приграничных районов в зоне деэскалации Идлиб в результате военной операции перешла под контроль Дамаска. В Москве неоднократно подчеркивали, что военные действия в конце августа не были наступлением, а всего лишь ответом на атаки террористов. С начала сентября в зоне деэскалации действует очередной режим тишины, но обе стороны его время от времени нарушают. Ответ на вопрос, будет ли дана команда на продвижение сирийских военных при поддержке ВКС РФ вглубь Идлиба, журналистам никто не дал. Но во всех заявлениях не только сирийских, но и российских военных звучит: никаких разговоров с террористами.

Впрочем, в российском Центре по примирению враждующих сторон стараются добиться максимума и ищут компромисс с теми, кто готов сложить оружие. Местное население, в том числе и некоторые формирования оппозиции, видя работу центра, доверяют слову россиян. Проблема в том, что они не верят обещаниям сирийских властей.

Слишком много за последние месяцы было обратных примеров. Тем не менее россияне продолжают работать. И одна из главных задач Центра по примирению — добиться того, чтобы Идлиб покинуло как можно больше гражданских. «Мы испытываем трудности. Боевики в идлибской зоне деэскалации препятствуют выходу беженцев. Мы, со своей стороны, обращаемся к турецкой стороне, чтобы они нам оказывали содействие, поскольку имеют наблюдательные пункты в этой зоне. Надеемся, что совместными усилиями мы наладим более продуктивную работу»,— заявил журналистам начальник центра, генерал-майор Равиль Мугинов. Пока турки с помощью не торопятся. Поток выходящих из зоны деэскалации небольшой. За два дня, предшествующих приезду журналистов на КПП Суран, из Маарет-Нааман выехали 250 человек, сообщил представитель губернатора Хамы Тахер Иса. По его словам, в два раза больше прошли через КПП в другую сторону «на освобожденные территории».

Фото: Беленькая Марианна

Вернуться домой

КПП Суран уникален. Единственный вокруг зоны деэскалации Идлиб, где людские потоки двигаются навстречу друг другу. Одни выходят из зоны деэскалации, другие идут в северном направлении, на территорию, вернувшуюся под контроль Дамаска в конце августа,— населенные пункты вокруг Хан-Шейхуна. По словам Равиля Мугинова, за месяц на север направились около 10 тыс. человек. «За моей спиной, от Сурана до Хан-Шейхуна находятся плодовые сады и оливковые рощи, это очень плодородная земля, сельхозугодия. Это очень важный фактор, чтобы население, которое было вынуждено уйти с этих территорий, вернулось к мирной жизни»,— подчеркнул генерал-майор.

У журналистов была возможность проехать по этой территории. Где-то населенные пункты выглядят как призраки. И на этом фоне резко выделяются распаханные поля. У каких-то домов уже стоят машины. Жизнь возвращается и в Хан-Шейхун. На площади раздают гуманитарную помощь, социальные службы развлекают детей, пока их родители пытаются прорваться к машине с продуктами.

Над городом, еще не отошедшим от боев, звучит «Танец маленьких утят». И дети танцуют, а их мамы смеются. На заднем фоне полуразрушенное административное здание, уже увешенное портретами Башара Асада и его отца Хафеза Асада.

По словам и. о. губернатора Идлиба Мухаммеда Саадуна, в южные районы города, где уже закончены работы по разминированию, вернулись примерно 3–4 тыс. человек. До войны население Хан-Шейхуна составляло около 65 тыс. «В настоящее время проводятся работы по восстановлению мирной жизни, так как боевики уничтожили практически всю инфраструктуру. Вместе с российским центром примирения мы организовали поставку продуктов жителям города, налаживаем работу медицинских пунктов и центров психологической помощи, особенно детям, сейчас восстанавливаем семь школ, чтобы начать учебный процесс с начала октября»,— сообщил он.

Российские машины с гуманитарной помощью отправляются в город каждый день к определенному времени. Их уже ждут. «Мы приехали из Хамы, чтобы посмотреть на наш дом и получить еду. Дом не сильно разрушен, но там ничего не осталось для жизни, нет воды и электричества. Поэтому мы возьмем еду и поедем обратно»,— рассказала “Ъ” одна из женщин на площади. Примерно так же говорили “Ъ” и другие жительницы Хан-Шейхуна, с кем удалось поговорить. В отличие от женщин, мужчины остаются в городе ночевать. 35-летний Мухаммед Мидас уже неделю живет в Хан-Шейхуне и пытается восстановить свой дом. «Я вернулся, а вот моя семья — жена и трое детей остались в Хаме. Приедут, как только здесь все почистят от мин и от мусора, будут нормальные условия для детей»,— сказал он “Ъ”. Он не одинок — жители Хан-Шейхуна и других населенных пунктов, пострадавших от боев, стараются как можно скорее наладить мирную жизнь.

Фото: Беленькая Марианна

Алеппо — экономическая столица Сирии вернулась под контроль властей чуть менее двух лет назад. Целые районы еще стоят в руинах. Но даже на развалинах есть жизнь. Губернатор Алеппо Хусейн Дияб рассказывает, что в городе и одноименной провинции заработали свыше 1,4 тыс. школ, тысячи промышленных объектов. Особая гордость — начало работ по восстановлению Старого города, который с 1986 года внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Этот район практически на 80% лежит в руинах. Уничтожена мечеть Омейядов, а также торговые ряды одного из старейших в мире рынков. Пока власти города смогли восстановить только одну улицу торгового района, которая ведет от алеппской цитадели в сторону мечети. Работы завершены буквально на днях, и торговцы уже готовят свои лавки к открытию. «Это лавка принадлежала моему деду, моему отцу. Я, слава богу, передам ее сыну»,— сказал “Ъ” один из торговцев в Старом городе. А на соседней улице студенты университета Алеппо вместе с преподавателями продолжали расчистку завалов. «Мы работаем добровольно в выходные и свободное время, так как хотим, чтобы люди могли вернуться к нормальной жизни, начали торговлю. В прошлом году мы работали на расчистке жилых кварталов, теперь здесь»,— пояснил журналистам профессор химфака университета, выпускник советского вуза Фалих Хаваль.

Фото: Беленькая Марианна

«У жителей Алеппо есть воля к жизни»,— сказал губернатор провинции. И это видно, когда смотришь на ремонтирующих мостовую мальчишек, на расположившихся на руинах торговцев. Это звучит в словах жителей города: молодого инженера на заводе, который работает и учится, чтобы внести свой вклад в восстановление страны, и в словах сотрудника управления туризма Алеппо, который вернулся в родной город из Дубая. «Почему я вернулся? Ну и странный у вас вопрос. Потому что это мой город»,— сказал он.

За три дня жизнь в Сирии не понять и не увидеть. За кадром остаются и коррупция, и мародерство, тюрьмы, нищета. Но воля к жизни этих людей, их желание работать, восстанавливать свою страну видны сразу. Это ясно без всякой пропаганды.

Дамаск—Хан-Шейхун—Тартус—Латакия—Алеппо

Почему Россия так сильно поддерживает Сирию?

По вопросу Сирии Россия откровенно противостоит западным странам, что привлекает широкое внимание международных СМИ. На данный момент нет признаков того, что Россия готова сделать уступки по вопросу Сирии.

Противодействие двух позиций в сфере международной политики

«Суть вопроса Сирии воплощает противодействие двух позиций в сфере международной политики. Страны, выступающие за первую позицию, как страны Европы и Америка во главе с США, рассчитывают на сохранение старого международного порядка, страны, выступающие за вторую позицию, в число которых входят Россия, Китай, Индия, Южная Африка и другие страны с развивающимся рынком, рассчитывают на создание нового международного порядка». По словам начальника Центра по исследованию евроазиатской стратегии при Университете Цинхуа У Дахуэя, в рамках СБ ООН во время обсуждения проекта резолюции по вопросу Сирии Россия выдвинула три принципа: во-первых, власть нельзя сменять в ненормальном порядке, во-вторых, иностранные силы не могут проводить военное вмешательство, в том числе, вооружать оппозицию, в-третьих, нельзя вводить санкции. Такая концепция поддерживается не только Россией, но и Китаем, Индией, ЮАР и Бразилией. На этот раз очень четко обозначились два лагеря, развивающиеся страны создали единый фронт.

Насчет давления западных сил на власть Сирии У Дахуэй считает, что Россия особенно волнуется за то, что развитие модели вмешательства в дела других стран в конце концов создаст угрозу и ей. «Россия считает, что если власть в Сирии будет смещена, то следующим шагом станет Иран. Россия опасается, что в будущем вмешательство будет направлено и на страны-союзники, как Россия, даже, скорее всего, в следующем этапе на страны СНГ и страны Центральной Азии. Наложение вето на проект резолюции по вопросу Сирии, по сути, замедляет повторную реализацию данной модели», — сказал У Дахуэй.

Ключевые интересы России

Специалист по международным вопросам Ма Сяолинь сделал анализ о том, что три причины заставляют Россию с твердой позицией относиться к вопросу Сирии. Во-первых, Россия имеет большие интересы на Ближнем Востоке, ныне Россия остается крупнейшим поставщиком вооружений для Сирии. Во-вторых, с точки зрения геополитики, Россия не хочет, чтобы страны, которые создали с ней союзничество, одна за другой были повержены США. Иначе руководящий авторитет и репутация России серьезно пострадают. Кроме того, необходимо предотвратить повторение ошибки, совершенной по вопросу Ливии – разрешение на выделение бесполетной зоны, что в результате привело к злоупотреблению решениями СБ и провокации внутренней войны, а также к свержению власти.

Нельзя пренебрегать и тем, что в марте В.Путину предстоят президентские выборы. Общественные мнение в России говорит о том, что Россия должна быть державой. «Путин надеется, что твердая позиция перед Западом покажет, что сам он является настоящим вождем и руководителем, необходимым для достижения возрождения России как державы. Это может соответствовать общественному мнению об укреплении страны, что поможет ему создать необходимую атмосферу для выигрыша на президентских выборах», — сказал Ма Сяолинь.

«На Ближнем Востоке у России осталось два надежных союзника – Сирия и Иран». По словам У Дахуэя, Россия имеет ключевые интересы в этом районе. Сирийский порт Тартус является единственной для России военной базой вне территории страны, кроме того, Россия ведет торговлю вооружениями с Сирией на сумму в более 4 млрд. долларов США, соответствующие контракты еще не полностью исполнены.

Россия фиксирует активизацию спящих ячеек ИГ в Сирии — Политика

СОЧИ, 16 февраля. /ТАСС/. Россия наблюдает определенную активизацию спящих ячеек террористической группировки «Исламское государство» (террористическая группировка, запрещена в РФ) в Сирии. Об этом заявил во вторник журналистам спецпредставитель президента РФ по Сирии Александр Лаврентьев.

Как отметил Лаврентьев, ситуация в Сирии остается тревожной, необходимо сделать все, чтобы не допустить эскалации насилия и нового витка вооруженного противостояния в стране. «Все мы понимаем, что ситуация очень тревожная. Нужно сделать все, чтобы не допустить эскалации насилия и нового витка вооруженного противостояния. Потому что это будет губительно не только для Сирии, но и принесет большие негативные последствия для всего региона», — сказал он.

По словам Лаврентьева, в числе приоритетных вопросов, которые стороны затронут на межсирийских переговорах — борьба с терроризмом. «За последние три месяца поступает информация, и мы видим определенную активизацию спящих ячеек так называемого ИГ. Увеличение боестолкновений на северо-западе, тоже активизация радикальных группировок, окопавшихся там», — добавил он.

Неспокойная ситуация, продолжил Лаврентьев, отмечается и на северо-востоке страны на линии соприкосновения курдских отрядов самообороны с подразделениями сирийской вооруженной оппозиции.

​​​​По словам Лаврентьева, договоренности с террористическими организациями, действующими в Сирии, исключены, нацеленность на их полное уничтожение сохраняется. 

«Обсуждалось, что нам нужно сделать в борьбе с такими международными организациями, признанными СБ ООН террористическими, как «Исламское государство», «Хайат Тахрир аш-Шам» (обе запрещены в РФ) и другими. Еще раз повторюсь, императив остается — полное уничтожение этих группировок. Не может быть никаких компромиссных договоренностей с террористами», — сказал он. По словам Лаврентьева, эта тема будет в числе приоритетных вопросов на международной встрече по Сирии в астанинском формате в Сочи. 

Приглашение США

Лаврентьев также сообщил, что США отказались участвовать в международной конференции по сирийскому урегулированию в Сочи, хотя получили приглашение от российской стороны. 

«Мы направляли приглашение и нашим американским партнерам для участия в конференции <…>, но, к сожалению, получили отказ. В настоящее время американцы заняты внутренними делами и, видимо, еще не определились с линией на сирийском направлении», — сказал он.

Лаврентьев указал на широкое международное участие в мероприятии. Он отметил, что предыдущая встреча в астанинском формате состоялась больше года назад с учетом ограничений, вызванных пандемией коронавируса.

Позиция России

По словам спецпредставителя президента РФ, Россия рассчитывает на международной встрече по Сирии дать импульс сирийскому урегулированию. 

«Особо подчеркну, что мы собираемся дать определенный импульс, но работе не астанинских процессов, а процессу сирийского урегулирования. Это очень важно, потому что астанинский формат сам по себе до сих пор остается единственным механизмом, который позволяет принимать какие-либо решения и находить пути дальнейшего разрешения сирийского кризиса», — сказал он.

Лаврентьев отметил, что участникам встречи также предстоит подвести итоги уже проведенной работы и наметить ориентиры дальнейшей деятельности. «Мы прежде всего уделим внимание вопросам политического урегулирования сирийского кризиса, сопровождению работы Конституционного комитета в Женеве. Переговорим, конечно, со спецпосланником [генсека ООН по Сирии] Гейром Педерсеном о том, что мы можем сделать, чтобы создать конструктивную атмосферу вокруг работы комитета, это очень важно», — добавил спецпредставитель президента.

Конституционный комитет

Россия считает, что альтернативы Конституционному комитету Сирии нет, РФ не намерена драматизировать ситуацию вокруг работы этого форума в Женеве, заявил Лаврентьев.

«Подчеркну, что некоторые выражают определенное разочарование по итогам пятой сессии Конституционного комитета в Женеве, но российская делегация не собирается драматизировать ситуацию, считает, что этого делать нельзя. В ходе четвертой и пятой сессий все-таки было высказано много интересных идей и предложений для дальнейшего осмысления и нахождения каких-то компромиссных развязок, — сказал Лаврентьев. — Нам нельзя опускать руки, ведь работа Конституционного комитета в Женеве это единственный международный форум, который может принести весомый результат. Здесь, конечно, альтернативы этому нет».

Он добавил, что Россия будет оказывать всемерную поддержку спецпосланнику генсека ООН по Сирии Гейру Педерсену с тем, чтобы вывести «стороны на принятие каких-то решений, которые позволят продвинуть вопрос политического урегулирования вперед».

Ранее Педерсен заявил, что пятая встреча Конституционного комитета Сирии принесла разочарование и стала упущенной возможностью. По словам эмиссара ООН, «четкого плана действий на будущее пока нет».

Переговоры по беженцам

Турция заинтересована в проведении встречи, посвященной проблеме возвращения сирийских беженцев, на своей площадке, заявил спецпредставитель президента РФ по Сирии.

Он напомнил, что в ноябре прошлого года в Дамаске прошла конференция по возвращению беженцев. «Были предложения о проведении очередных раундов в Бейруте, турецкая сторона высказывала заинтересованность в рассмотрении вопроса о проведении переговоров по беженцам на своей площадке. Поэтому мы обсудим, что нам сделать, чтобы этот важный вопрос получил дальнейшее развитие», — сказал Лаврентьев.

15-я Международная встреча по Сирии в астанинском формате проходит в Сочи 16-17 февраля. 16 февраля состоятся двусторонние и трехсторонние консультации, а 17 февраля пройдет пленарное заседание.

Москва недовольна Асадом? Есть ли повод говорить о смене власти в Сирии | События в мире — оценки и прогнозы из Германии и Европы | DW

Посол России в Иране Леван Джагарян наконец решил расставить все точки над «i». В середине мая он дал интервью иранскому информагентству Mehr, в котором озвучил официальную позицию РФ в отношении президента Сирии Башара Асада. В нем посол, в частности, опроверг слухи о том, что Москва якобы недовольна сирийским лидером и договорилась с Тегераном о его смещении.

«РФ продолжит оказывать поддержку политическому процессу в Сирии и законному правительству этой страны. Будущее Сирии принадлежит ее народу, и только он может принимать решения по поводу своей страны», — заявил Джагарян.

Владимир Путин и Башар Асад в Сочи, май 2018 года

В основе слухов об отчуждении между Россией и Ираном, с одной стороны, и Башаром Асадом, с другой, лежит тот факт, что война в Сирии продолжается уже более девяти лет, а бескомпромиссная позиция Асада по-прежнему не позволяет добиться полного прекращения огня.

Россия и Иран тратят на военную операцию в этой стране огромные ресурсы и уже давно ищут возможность положить конфликту конец. Кроме того, в последние месяцы Москва и Тегеран вынуждены выделять значительные средства на борьбу с коронавирусом у себя дома: на этом фоне военные расходы ложатся на их бюджеты еще более тяжелым бременем.

«Россия и Иран крепко держатся за Асада»

Несмотря на это, Россия и Иран продолжают крепко держаться за Асада, отмечает эксперт Европейского совета по международным отношениям (ECFR) Жюльен Барнс-Дикей. «России бы хотелось, чтобы Асад играл более конструктивную роль в политике страны. Но в Москве также понимают, что в Сирии он остается ключевой фигурой и держит власть в своих руках», — поясняет сотрудник ECFR.

Башар Асад с супругой Асмой

По его словам, на Асада по-прежнему делают ставку и иранские власти. «Тегеран мало волнует то, насколько жизнеспособной окажется сирийская политическая система. В гораздо большей степени его занимает вопрос обеспечения национальной безопасности страны. В Иране полагают, что Асад является ее наилучшим гарантом», — рассказывает Жюльен Барнс-Дикей.

Это подтверждают и последние высказывания советника спикера иранского парламента по международным делам Хосейна Амира Абдоллахиана. Он также опроверг слухи о том, что политические лидеры в Тегеране и Москве договорились отстранить Асада от власти. Сообщения о подобной сделке — полный вздор, заявил он, подчеркнув, что Асад является законным президентом Сирии.

Конфликт в семье Асада

Рами Махлуф

В то же время в самой Сирии Асада поддерживают далеко не все. Стилем его правления недовольны даже некоторые представители его ближайшего окружения. В конце апреля двоюродный брат сирийского лидера Рами Махлуф — один богатейших людей в стране — пожаловался в Twitter и Facebook на давление сирийских силовиков на его бизнес-империю.

Олигарх, чье состояние оценивается в 5 млрд долларов, утверждает, что власти требуют от него отказаться от принадлежащей ему компании Syriatel — крупнейшего оператора мобильной связи в стране и одного из основных источников доходов правительства — и выплатить государству долг в размере 170 млн долларов.

«Давление стало недопустимым и бесчеловечным, службы безопасности начали арестовывать наших сотрудников. Разве кто-нибудь ожидал, что силовики придут в компании Рами Махлуфа, в то время как я был крупнейшим сторонником и покровителем этих структур?», — недоумевает бизнесмен.

Жена Асада в новой роли?

Судя по всему, конфликт Башара Асада со своим кузеном свидетельствует о переделе зон экономического влияния в стране. Вполне возможно, что ведущую роль в сирийской экономике отныне будет играть жена президента — Асма Асад.

17 мая первая леди выступила с телеобращением к гражданам страны, в котором заявила о намерении президентского аппарата взять на себя вопросы оказания помощи сирийцам, пострадавшим в ходе боевых действий. Ранее курированием подобных программ занимался, в том числе, и Рами Махлуф. Кроме того, супруга Асада признала, что страна столкнулась с глубоким экономическим кризисом и пообещала провести необходимые реформы.

Хроническая нехватка финансирования

Тот факт, что Рами Махлуф публично выступил против сирийских властей, свидетельствует о расколе в окружении президента, отмечает эксперт ECFR Жюльен Барнс-Дикей. Вместе с тем он убежден в том, что это не сможет навредить Асаду. «Президент держит власть в стране в своих руках. Даже элита мало что может предпринять против его воли», — полагает аналитик.

Это, однако, вряд ли поможет Асаду решить масштабные экономические проблемы, возникшие в Сирии из-за войны. Помимо России и Ирана, а также ливанского шиитского движения «Хезболлах», у Асада нет ни одного серьезного союзника. Западные страны воздерживаются от любых шагов, которые могли бы способствовать удержанию Асада у власти. Ситуацию к тому же осложняют и проблемы в мировой экономике из-за пандемии коронавируса. Поэтому сирийскому бюджету, вероятно, еще долго придется страдать от хронической нехватки финансирования.

Смотрите также:

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Руины повсюду

  Одну часть Алеппо контролируют войска сирийского президента Башара Асада, другую — повстанцы. С обеих сторон — огромные разрушения. В результате бомбардировок стертыми с лица земли оказываются целые улицы. После каждого налета добровольцы помогают искать людей под завалами.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Вынужденная изобретательность

  Те, кто потерял дом, вынуждены искать новую крышу над головой. Люди размешаются не только в палатках: для некоторых жильем становятся сгоревшие автомобили и автобусы.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Жилье для переселенцев

  Сирийские власти призвали жителей районов, контролируемых повстанцами, покинуть свои дома и перейти на территории, подконтрольные войскам Асада. Их обещают разместить в таком жилье на севере города.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  На войне все средства хороши

  Повстанцы всеми силами пытаются предотвратить продвижение войск Асада. В подконтрольном оппозиции районе Алеппо Машхад жгут покрышки, чтобы черный дым закрывал обзор противнику.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Мечети под прицелом

  Это мечеть Омар бин аль-Хаттаб в районе Кафр Хамра. Ее купол пострадал от бомбежки правительственных войск в июле этого года.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  В поисках выживших

  Для расчистки завалов в одном из контролируемых повстанцами районов, пострадавшем от налета авиации Асада, нужна тяжелая техника. Иногда, чтобы найти погребенных под грудами мусора и бетона людей, спасатели разбирают завалы прямо руками.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Сад среди руин

  Житель Алеппо Абдулла эль-Ктмави разбил небольшой сад прямо среди развалин. Здесь он выращивает овощи, чтобы частично прокормить себя.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Очереди за хлебом

  Чтобы купить хлеба, нужно отстоять в очереди не один час. На фото — очередь за хлебом в подконтрольном повстанцам районе на севере города.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Отвлечься от войны

  В разгар войны мобильные игровые площадки — островки радости для детей.

• Сирийский Алеппо: Жизнь среди руин

  Война — настоящая и игрушечная

  Дети играют в войну на одной из контролируемых повстанцами улиц.

  Автор: Кристиан Вольф, Ирина Филатова

Сирия для России как Афганистан для СССР? — Россия в глобальной политике

Придя к власти более 10 лет назад, Владимир Путин приступил к осуществлению нового курса на ближневосточном направлении, целью которого стало упрочение отношений и укрепление влияния, серьезно ослабевшего в ельцинскую эпоху. И к 2010 г. Москва весьма преуспела, во многом благодаря личной активности Путина. Россия возобновила или установила нормальные рабочие связи со всеми крупными региональными игроками: антиамериканскими (Иран и Сирия), проамериканскими (Саудовская Аравия, Египет и Катар) и даже с режимами, приведенными к власти Вашингтоном (Ирак и Афганистан). Список пополнили Израиль, ФАТХ, а также ХАМАС и «Хезболла». Так или иначе, у России наладились контакты со всеми правительствами и большинством крупных оппозиционных движений, за исключением «Аль-Каиды» (которая ни с кем, кроме себе подобных, не общается).

В отличие от российского лидера американское руководство немногого добилось на Ближнем Востоке за этот период. У США оставались союзники со времен холодной войны (в частности Израиль, Египет, Саудовская Аравия и страны Персидского залива), но Вашингтон по-прежнему не был в состоянии позитивно влиять на своих давних противников – Иран, Сирию, ХАМАС и «Хезболлу». Россия, конечно, не могла похвастать столь прочными узами, как те, что имелись у Соединенных Штатов и некоторых государств Запада с рядом ближневосточных столиц, зато она не вызывала здесь и такого неприятия на массовом уровне, как США. За первое десятилетие XXI века антиамериканские настроения усилились не только из-за поддержки Израиля, но и вследствие методов «войны с терроризмом» и непопулярной интервенции в Ираке.

Однако с началом «арабской весны» в 2011 г. многие российские достижения последних 10 лет были утрачены или оказались под угрозой. Неожиданный взрыв народного негодования в косных арабских автократиях всех застал врасплох. Вашингтон и Запад в целом смогли установить рабочие отношения с силами перемен в арабском мире. России это не удалось. В то время как Америка, Европа и даже Лига арабских государств решительно поддержали ливийскую оппозицию, Москва, не воспрепятствовав резолюции СБ ООН, санкционировавшей военное вмешательство извне, на словах фактически продолжала выступать на стороне Каддафи. И когда его режим рухнул, новые правители Ливии приостановили экономическое сотрудничество, истолковав двойственность Москвы не в ее пользу. Россия могла бы избежать подобного исхода, если бы так активно не высказывалась в защиту прежней власти, пусть не делая ничего для содействия ей. Точно так же сейчас, когда Запад призывает к отставке находящегося в осаде президента Сирии Башара Асада, Москва его прикрывает. Это уже вызвало рост враждебности к России в арабском мире. И если режим Асада падет, вряд ли новые власти захотят иметь дело с таким партнером.

Не сумев наладить контакт с революционерами в арабском мире, Москва не удержала и имевшийся уровень отношений с консервативными арабскими государствами – в частности Саудовской Аравией и Катаром. Соединенные Штаты, напротив, нашли общий язык (по крайней мере на данный момент) с приходящими режимами, не растеряв связей с привычными союзниками там, где они остались у власти. По сравнению с положением накануне «весны» у Соединенных Штатов на Ближнем Востоке сейчас друзей явно больше, чем у России. Москва сохранила нормальное взаимодействие только с Израилем, ФАТХ и Иорданией (с их лидерами Путин встречался в июне 2012 г.), Алжиром (решительным противником «арабской весны») и Ираном (который поддерживает революционные перемены везде, кроме Сирии).

Впрочем, для специалистов по Ближнему Востоку более интересно сравнить перипетии курса России до и после «арабской весны» не с американскими действиями, а с поведением СССР в регионе до и после советского вторжения в Афганистан.

Политика СССР на Ближнем Востоке

В последние десятилетия Советского Союза Никита Хрущев и Леонид Брежнев проводили довольно успешную политику на Ближнем Востоке. До советского вторжения в Афганистан в конце 1979 г. Москва умело создавала благоприятное для себя общественное мнение в арабском мире и грамотно выстраивала отношения с тогдашними «силами перемен». Несмотря на антикоммунистическую природу арабского национализма, Хрущев быстро признал его в качестве влиятельной антизападной силы, с которой Москва может объединить усилия. Во всех семи странах, где к власти пришли националистические режимы, – Египет (1952), Сирия (1958), Ирак (1958), Алжир (1962), Северный Йемен (1962), Ливия (1969) и Судан (1969) – международная ориентация сместилась с Запада на Восток (как минимум на время). То же самое произошло и в результате единственной в арабском мире марксистской революции в Южном Йемене (1967).

Более того, Советский Союз приобрел огромную популярность в арабском мире, оказав дипломатическую (и не только) поддержку Гамалю Абдель Насеру и встав на сторону Египта в его противостоянии с Великобританией, Францией и Израилем во время Суэцкого кризиса 1956 года. США же, напротив, симпатии утратили, несмотря на то что Вашингтон приложил гораздо больше усилий, чем Москва, убеждая Лондон и Париж отказаться от интервенции, а Израиль – покинуть Синайский полуостров. Точно так же арабский мир восторженно приветствовал Москву и поносил Вашингтон после арабо-израильской войны в июне 1967 г., хотя союзники СССР Египет и Сирия (как и Иордания) потерпели поражение. Впоследствии на протяжении многих лет Кремль успешно пользовался тем, что Соединенные Штаты в отличие от Советского Союза прочно ассоциировались с Израилем.

Помимо успешных альянсов с арабскими националистами и другими антиамериканскими силами на Ближнем Востоке, Москва установила вполне приличные отношения с несколькими проамериканскими правительствами. Еще при Брежневе Советский Союз начал развивать связи с богатым нефтью эмиратом Кувейт, наладил взаимодействие с монархическими режимами в Иордании, Марокко и (до их свержения) в Северном Йемене и Иране. Не получился диалог с Саудовской Аравией и другими монархиями Персидского залива, хотя соответствующие попытки предпринимались неоднократно. В конечном итоге усилия принесли плоды при Михаиле Горбачёве.

Разумеется, СССР терпел и неудачи. Самой болезненной из них стала переориентация Египта на Вашингтон при Анваре Садате в 1970-е годы. Несколько лет спустя история повторилась в Сомали, но она не изменила баланс сил, поскольку одновременно союзница США Эфиопия перешла в советский лагерь. Наконец, Кремлю не удалось поладить с исламским революционным режимом во главе с аятоллой Хомейни после свержения проамериканского шаха в Иране в 1979 году. Но за исключением Сирии в этом не преуспело ни одно правительство.

Несмотря на эти (и некоторые другие) промахи, Москва в целом добилась заметных успехов на Ближнем Востоке в 1950–1970-е годы. В отличие от Соединенных Штатов Советский Союз создал альянс с арабским национализмом – основным политическим двигателем в тот период. (Москва проявила идеологическую гибкость, «не заметив» несомненный антикоммунистический настрой националистических режимов и преследования ими компартий.) На руку Советам было то, что арабское общественное мнение негативно воспринимало поддержку Израиля Вашингтоном, превознося СССР за помощь арабам и палестинцам. Наконец, Кремль всегда старался устанавливать или поддерживать нормальные отношения и с проамериканскими правительствами. Иными словами, несмотря на марксизм, провозглашаемый в качестве руководящей идеологии, Москва осуществляла на Ближнем Востоке предельно прагматичную и даже разностороннюю внешнюю политику, была открыта для сотрудничества практически с любыми региональными правительствами и представителями всего политического спектра (кроме, разумеется, Израиля после войны 1967 года). Это вынуждало Америку и ее ближневосточных союзников проводить оборонительный курс из опасения уступить Советскому Союзу и его партнерам.

Однако вторжение в Афганистан и оккупация этой страны подорвали позиции СССР. Поначалу интервенция казалась успешной, и на Ближнем Востоке стали бояться Москвы. Многие рассуждали следующим образом: сам по себе Афганистан вряд ли мог представлять достаточный повод для озабоченности могущественного Советского Союза. Ситуационный анализ наихудшего развития событий (метод прогнозирования, часто используемый правительствами для оценки действий своих соперников) исходил из того, что вторжение в Афганистан было лишь первым шагом в осуществлении более масштабного плана взять под контроль нефть Персидского залива и тем самым добиться господства в мировой экономике. Вспомнились конспирологические теории о предполагаемом желании России получить доступ к теплым водам Индийского океана. В дальнейшем ошибочность таких гипотез стала очевидной, но в тот момент это не имело значения. Интервенция заставила режимы региона опасаться худшего и полагать, будто Советский Союз угрожает их существованию.

Вашингтон в полной мере воспользовался появившимися страхами. Но Советский Союз продолжал терпеть неудачи на Ближнем Востоке и после того, как стало ясно, что Афганистан не послужит базой для расширения его влияния, а скорее превратится в роковую трясину. Саудовская Аравия (напуганная не только вторжением в Афганистан, но и существованием поддерживаемых СССР марксистских режимов в соседнем Южном Йемене и близлежащей Эфиопии) подняла антисоветскую шумиху в мусульманском мире. Раньше Эр-Рияд был довольно уязвим для советской (и не только) пропаганды ввиду альянса с США, главным союзником Израиля. После вторжения в Афганистан, наоборот, саудовцам удалось настроить общественное мнение и большинство правительств в исламском мире против Кремля, якобы притесняющего мусульман, а также поставить под сомнение искренность советской поддержки палестинцев, которая могла быть обусловлена корыстными интересами.

Самой большой ценой, которую Советский Союз заплатил за Афганистан, стала утрата прежнего престижа на Ближнем Востоке. А поскольку оккупация к тому же закончилась провалом, Москва не приобрела никаких выгод в обмен на понесенные потери, жертвы оказались бессмысленными. Конечно, свержение просоветского режима в Афганистане, неизбежное в том случае, если бы СССР не вмешался, на какое-то время поставило бы Кремль в затруднительное положение. Однако ущерб не шел бы ни в какое сравнение с тем, который причинило вторжение, и Советский Союз избежал бы, как выразился Михаил Горбачёв, «кровоточащей раны».

Российская внешняя политика после Афганистана

Вывод советских войск из Афганистана способствовал курсу Горбачёва на укрепление связей с ближневосточными государствами – включая такие разные страны, как Иран, Израиль, Саудовская Аравия и монархии Персидского залива. Но из-за многочисленных внутренних потрясений после распада СССР Москва стала при Борисе Ельцине относительно пассивной на Ближнем Востоке (несмотря на усилия Евгения Примакова на посту министра иностранных дел и главы правительства). Поэтому энергичные шаги Владимира Путина, направленные на установление или восстановление хороших отношений с государствами региона (а также с ФАТХ, ХАМАС и «Хезболлой»), увенчались успехом.

Три момента следует выделить особо. Во-первых, в то время как отношения Вашингтона с арабским и мусульманским миром продолжали ухудшаться из-за тесных связей США с Израилем, Путин расширил контакты с еврейским государством без видимого ущерба взаимодействию с арабским миром, включая ХАМАС и «Хезболлу». Во-вторых, когда Америка и Запад выразили моральную поддержку Тбилиси (этим, впрочем, ограничившись) в ходе российско-грузинской войны в августе 2008 г., арабское общественное мнение встало на сторону Москвы и приветствовало ее победу. Кроме того, в начале войны Израиль прекратил продажу оружия Грузии, чтобы успокоить Москву, а ХАМАС проявил солидарность с Россией – еще один пример успешных действий Владимира Путина по преодолению пропасти между израильтянами и палестинцами. В-третьих, если попытки СССР исключить Афганистан из числа целей международного исламского движения полностью провалились, Россия при Путине добилась этого в Чечне и на Северном Кавказе. Достижение немалое, тем более что такая угроза была весьма реальной в первую чеченскую войну в середине 1990-х гг. и на ранних стадиях второй, которая началась в 1999 году.

Как и Советский Союз до вторжения в Афганистан, Россия была в высшей степени эффективна (особенно в сравнении с Америкой) с точки зрения реакции общественного мнения в арабском и мусульманском мире. Но так же как вторжение СССР в Афганистан подорвало позитивный имидж, выстраивавшийся Кремлем, российская политика в отношении Сирии после начала «арабской весны» пагубно сказалась на восприятии России, для улучшения которого Путин так много сделал.

Понятно, что падение режима Асада, последнего полноценного союзника России на Ближнем Востоке, чревато для Москвы прямыми потерями (угроза лишиться морской базы в Тартусе и одного из рынков оружия), а также ослаблением роли не только в Сирии, но и в регионе в целом. Наконец, если к власти в Дамаске придут исламисты, возможно оживление их единомышленников и в России. Но даже с учетом этих угроз продолжать поддерживать Башара Асада недальновидно. Несмотря на российское содействие, его режим все равно падет, а новые власти гарантированно отвернутся от России и не захотят учитывать никакие ее интересы. Диктатура Асада – это правление алавитского меньшинства, притесняющего суннитское большинство. И как таковой он вызывает негодование и сторонников, и противников «арабской весны» среди арабов-суннитов. Чем прочнее Москва ассоциируется с алавитами и иранскими шиитами, тем строже сунниты будут судить российскую внешнюю политику и Россию вообще.

Так, до сих пор арабская улица не придавала особого значения тесным связям, которые Путин установил с Израилем, но защита Москвой режима Асада обернется тем, что ее все больше будут рассматривать как союзницу Израиля. Конечно, это не встревожит Израиль или США, но вряд ли доставит удовольствие России. И возможные в будущем акции, наподобие вторжения в Грузию, впредь не найдут одобрения среди мусульман-суннитов. Если сунниты в целом посчитают Россию ответственной за притеснения их единоверцев, ответом может стать деятельная солидарность с исламской оппозицией на Северном Кавказе и в других российских регионах. Иными словами, российская поддержка режима алавитского меньшинства в Сирии грозит подорвать самое важное достижение внешней политики Путина на Ближнем Востоке – исключение Северного Кавказа из списка целей исламистов. Если вокруг него в мусульманском мире будет поднята такая же шумиха, как вокруг Афганистана в 1980-е гг., остановить потоки денег, оружия и боевиков на российскую территорию будет очень сложно. Чем дольше продолжается гражданская война в Сирии и защита Москвой режима Асада, тем выше вероятность подобного развития событий.

Что делать?

Многие в России отрицают помощь Асаду, представляя дело как попытку не позволить Америке и ее союзникам повторить в Сирии ливийский сценарий. Российские официальные лица и эксперты не раз заявляли, что испытали на себе вероломство Запада, злоупотребившего резолюцией Совета Безопасности ООН о бесполетной зоне (которую Россия и Китай позволили принять) и активно помогавшего ливийской оппозиции свергнуть Муаммара Каддафи. Однако российских официальных лиц – включая даже Дмитрия Медведева – вряд ли можно считать наивными. Когда Москва и Пекин не воспрепятствовали принятию резолюции о бесполетной зоне над Ливией, они знали – или должны были знать, – что дают согласие на смену режима. И Запад не чувствует себя виноватым в том, что Россия пыталась действовать по принципу «и нашим, и вашим». С одной стороны, не заблокировала резолюции (объединившись с Лигой арабских государств и с Западом), а с другой – продолжала выражать решительную дипломатическую поддержку Каддафи (и не более того), настроив против себя ливийскую оппозицию.

В дальнейшем Россия вернее всего выиграет, если перестанет постоянно оборачиваться на опыт Ливии 2011 г., а будет выстраивать сирийское направление внешней политики с учетом сегодняшних реалий. Москва ничего не приобретет и гораздо больше потеряет, поддерживая Асада до самого печального конца. Просто призывая его уйти в отставку ради разрешения конфликта, соглашаясь с резолюцией СБ ООН о введении экономических санкций (которая на данной стадии практически ни на что не повлияет), а также предлагая (пусть и бессмысленные) дипломатические формулы, позволяющие сохранить лицо, например, требуя «арабского решения» сирийской проблемы, Москва может начать восстанавливать свой имидж в арабском и мусульманском мире. Даже если Асаду как-то удастся сохранить власть, для России, безусловно, выгоднее объединиться с арабским миром против его режима, чем с режимом Асада против всего арабского мира.

Пекин, к примеру, вместе с Москвой блокировал резолюцию Совета Безопасности ООН о санкциях против Дамаска, однако нет сомнений, что если или когда режим падет, Китай мгновенно – без колебаний и какого-либо смущения – примется налаживать отношения с новой властью. Хотя китайской внешней политике не свойственно приветствовать свержение диктаторов, она быстро приспосабливается к изменившимся обстоятельствам. Более того, усилия Китая, скорее всего, будут успешными, потому что, во-первых, любая страна сегодня нуждается в хороших экономических отношениях с КНР, и, во-вторых, Пекин не связывал себя с Асадом так тесно, как Москва. Хотя до сих пор Китай поддерживал российскую позицию, впредь Кремлю не стоит рассчитывать на китайскую солидарность, если у будущего сирийского правительства сложатся недружественные отношения с Россией.

Сирия не обязательно вызовет такой же кризис ближневосточной политики Москвы, как Афганистан в 1980-е годы. К счастью для России, у нее нет значительного военного контингента в Сирии, какой был у Советского Союза в Афганистане (или позднее у США в Афганистане и Ираке). Его наличие делает смену внешнеполитического курса более сложным, затратным и длительным процессом. Ничто не мешает Москве дистанцироваться от Асада и воспользоваться преимуществами от улучшения своего имиджа в арабском и мусульманском мире. Кремль может предложить свои варианты разрешения кризиса – например, организовать «временное» прибежище для семьи Асада в России или (еще лучше) в Иране, пока в Сирии не пройдут новые выборы под контролем наблюдателей ООН и/или ЛАГ. Асад, вероятно, откажется, но Москва по крайней мере начнет делать то, чем уже занялся Китай: отводить от себя обвинения со стороны арабской и мусульманской общественности и минимизировать препятствия для сотрудничества с вероятным сирийским правительством.

Точно так же, как советское вторжение и оккупация Афганистана разрушили многие достижения советской внешней политики на Ближнем Востоке 1950–1970-х гг., упорная поддержка режима Башара Асада в Сирии против сил «арабской весны» грозит свести на нет успехи путинской ближневосточной политики в первом десятилетии XXI века. Но история может и не повториться, если Москва перестанет противодействовать США и сосредоточится на определении и реализации собственных долгосрочных интересов. В конце концов, России не обязательно прорываться в первые ряды сторонников демократии, ей достаточно сохранить нейтралитет в надежде воспользоваться преимуществами, которые сулит естественная склонность арабов к конфликту с Америкой. 

Согласья нет: в Женеве опять обсуждают новую конституцию Сирии | Статьи

В Женеве начался очередной раунд заседаний малой группы Конституционного комитета, основная цель которого — разработка основного закона страны. Он проходит на фоне обострения разногласий в рядах сирийской оппозиции. Одновременно Анкара, чье влияние в регионе в последнее время усилилось, может начать очередную военную операцию против курдов на севере Сирии. Почему Турция идет на эскалацию и когда в Сирии может появиться новый Основной закон — в материале «Известий».

От обсуждений к разработке

В Женеве открылась пятая сессия малой группы Конституционного комитета Сирии (ККС). Заседания проходят в закрытом режиме и продлятся до 29 января. Присутствующий на переговорах спецпосланник генерального секретаря ООН по Сирии Гейр Педерсен заявил, что основная цель встречи — обсуждение «базовых принципов конституции» страны. По его словам, после предыдущего заседания, проходившего в Швейцарии в ноябре-декабре 2020 года, у него сложилось ощущение, что у участников малой группы ККС существует «потенциал для определенной общей основы», теперь же он хочет увидеть еще больший прогресс.

Cпецпосланник генерального секретаря ООН по Сирии Гейр Педерсен

Фото: REUTERS/Denis Balibouse

Для этого, как считает Педерсен, работа малой группы должна быть «более сфокусирована и лучше организована». Также необходимо переходить от подготовки конституционной реформы к «ее действительной разработке».

В состав Конституционного комитета Сирии входят 150 человек: по 50 делегатов от Дамаска, представителей оппозиции и гражданского общества, при этом в малой группе — 45 человек — по 15 делегатов от каждой группы. ККС должен разработать рекомендации по внесению поправок в конституцию Сирии, после этого в стране под эгидой ООН должны пройти всеобщие выборы.

Оппозиция считала, что представители Дамаска сознательно затягивают переговоры. Все последние встречи по инициативе сирийских властей сводились к обсуждению национальных принципов: говорили о будущем названии страны, ее флаге, отношении к борьбе с терроризмом и к оккупации со стороны иностранных государств.

Накануне пятой встречи выяснилось, что в рядах противников сирийских властей возник серьезный разлад. Курды не представлены отдельной группировкой в Конституционном комитете и его малой группе. Сейчас пошли разговоры о том, что состав ККС можно изменить, включив в него представителей основного военно-политического объединения сирийских курдов — «Совета демократической Сирии» (СДС). Против этого категорически выступает Турция, имеющая большое влияние на сирийскую оппозицию. Анкара вместе с Москвой и Тегераном курирует работу Конституционного комитета.

Заседание Конституционного комитета Сирии (ККС)

Фото: Global Look Press/Denis Balibouse

Впрочем, несмотря на недовольство Турции, от этой идеи отказываться не намерены. При президенте Бараке Обаме сотрудничество США с курдами было довольно активным, поэтому не исключено, что при новой администрации Джо Байдена стороны вернутся к тесному взаимодействию. Так, Вашингтон уже пытался сблизить СДС и его военное крыло — «Сирийские демократические силы» с курдской частью оппозиции, которая представлена в Конституционном комитете.

Разлад в оппозиции и игра мускулами

В конце августа прошлого года министр иностранных дел России Сергей Лавров встретился с группой сирийских оппозиционеров. Также в Москве сопредседатель исполнительного совета «Совета демократической Сирии» Ильхам Ахмед и секретарь партии «Народная воля» Кадри Джамиль, представляющий «Московскую» платформу, подписали Меморандум о взаимопонимании между сторонами. Считалось, что это документ означал объединение разрозненной сирийской оппозиции. Помимо этого, СДС предлагал провести общую конференцию для всех представителей сирийской оппозиции, однако некоторые группы от этого отказались.

Переговоры главы МИД РФ Сергея Лаврова с представителями оппозиции Сирии

Фото: РИА Новости/пресс-служба МИД РФ

21 января Лавров вновь принял представителей руководства «Московской» и «Каирской» платформ сирийской оппозиции Кадри Джамиля, Халеда Аль-Махамида, Джамаля Сулеймана и Муханнада Дликана. «Сирийские участники информировали о своих усилиях по налаживанию координации между патриотически настроенными силами сирийской оппозиции», — говорится в сообщении МИДа для прессы. Сулейман и Дликан входят в состав малой группы ККС, однако на переговоры в Женеву они не поехали по настоянию Сирийского комитета по переговорам (СКП). Представители этого органа формировали делегацию на переговорах по конституции. Руководство «Московской» платформы сирийской оппозиции это осудило.

Встречу в российской столице восприняли как поддержку сил, выступающих против Турции и той части СКП, за которой стоит Анкара. Представители «Московской» и «Каирской» платформ считают, что Турция полностью контролирует СКП. Как рассказал в беседе с «Известиями» востоковед, публицист Андрей Онтиков, турки неоднократно давали понять, что их категорически не устраивает ситуация, когда сирийские курды формируют свои органы власти и имеют свои военные подразделения. В целом любые шаги курдов в сторону оформления автономии, федеративного региона воспринимаются Анкарой как сепаратистские тенденции, которые угрожают ее собственной национальной безопасности. «При этом турки видят, что попытки наладить диалог между Дамаском и курдами пока буксуют, речь о возвращении территорий к востоку от Евфрата под контроль сирийских властей вообще не идет, и к тому же США активно способствуют тому, чтобы нынешнее положение как минимум сохранялось. Естественно, Турция на это реагирует, и именно поэтому мы уже видели три операции турок в Сирии и, возможно, увидим еще», — отметил политолог.

Турецкий патруль в Сирии

Фото: REUTERS/Rodi Said

Такой же точки зрения придерживается и научный сотрудник Центра востоковедных исследований Данила Крылов. «Турция идет на обострение, потому что ей нужно всегда закреплять и подчеркивать свое влияние, с учетом глобальных планов Эрдогана на установление страны, как кросс-регионального лидера, на усиление своего влияния как среди исламского региона, так и в тюркском мире. Так что Анкаре нужно часто и много демонстрировать свою мощь и возможности. Как показывает история, сделать это можно с помощью маленькой победоносной войны. Поэтому теоретически можно предполагать, что Анкара готова начать новую военную операцию против курдов, чтобы показать, что не только Россия может добиваться успехов в регионе, но и Турция тоже на это способна», — пояснил эксперт в разговоре с «Известиями».

«Новая конституция так и не появится»

Усиливающийся раскол внутри сирийской оппозиции лишь осложняет и без того напряженные переговоры в Женеве. В результате еще сильнее становятся противоречия между посредниками сирийского урегулирования. Летом этого года в Сирии должны пройти выборы президента. Сирийский лидер Башар Асад заявил, что в начале года может принять решение об участии в избирательной кампании, а в МИД страны отметили, что проведение выборов главы государства «не связано с переговорами по конституции САР». США пояснили, что не признают результаты голосования, если Асад будет баллотироваться.

Президент Сирии Башар Асад

Фото: РИА Новости/Михаил Воскресенский

В то же время говорить о конкретных сроках появления новой сирийской конституции не приходится, считает востоковед Андрей Онтиков. «У сторон накопилось немало противоречий, и им придется искать довольно много точек соприкосновения. Собственно, об этом неоднократно говорили и российские представители, которые указывали на недопустимость установки искусственных сроков работы комитета», — уверен эксперт.

Любые достижения ККС будут в первую очередь достижением России как страны, инициировавшей этот процесс, а также Турции и Ирана, что не может нравиться американцам, полагает научный сотрудник Центра востоковедных исследований Данила Крылов. «До тех пор, пока зарубежные страны заинтересованы в том, чтобы не допустить успехов ККС, новой конституции в Сирии не появится. Пока все стороны не договорятся и, абстрагировавшись от внешнего давления, не сядут за стол и не решат между собой, как им жить дальше, нового основного закона не будет. Конституция также не появится, если не будет решен курдский вопрос», — уверен политолог.

Что Россия получила за пять лет боев в Сирии? | Middle East News

30 сентября 2015 года Российская Федерация официально вступила в сирийскую гражданскую войну, поскольку правление президента Башара Асада находилось под все большей угрозой.

С 2011 года интенсивные бои и массовое дезертирство ослабили сирийскую арабскую армию. Даже поддержки иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР), развертывания иранских ополченцев и российских наемников и регулярных поставок российского оружия было недостаточно, чтобы остановить продвижение оппозиции и радикальных вооруженных групп.

В марте 2015 года сирийское правительство потеряло вторую столицу провинции, Идлиб, когда Джеиш аль-Фаттах, свободная коалиция различных вооруженных группировок, провела успешное наступление на город на северо-западе страны.

Столица провинции Ракка с ее стратегическими нефтяными и водными ресурсами была захвачена в прошлом году и стала главным оплотом растущего Исламского Государства Ирака и Леванта (ИГИЛ).

Кроме того, сирийское правительство потеряло контроль над большими участками нескольких провинций — Идлиб, Алеппо, Ракка, Дейр-Аз-Зор, Хассакех, Дераа и Кунейтра — и изо всех сил пыталось контролировать Хаму, Хомс и сельскую местность Дамаска.

Российская интервенция остановила продвижение оппозиции, которую поддерживал Запад, Турция и страны Персидского залива, и эффективно сохранила баасистский режим в Дамаске. Это открыло путь для более активного присутствия России на Ближнем Востоке, что побудило некоторых наблюдателей говорить о «возрождении России» или даже проводить параллели с региональной динамикой эпохи холодной войны.

Итак, где сегодня находится Россия после пяти лет войны в Сирии? Достиг ли Кремль своих целей и бросил ли он вызов господству США в регионе?

Почему вмешалась Россия?

Некоторые наблюдатели связывают решение России официально вмешаться в Сирию с визитом в Москву в июле 2015 года генерала Касема Сулеймани, покойного командующего отрядом Кудс КСИР, убитого Соединенными Штатами в Багдаде в начале января этого года. .Иранский генерал якобы убедил президента России Владимира Путина отправить российские войска и спасти сирийское правительство.

Однако, похоже, Кремль не нужно было убеждать. Падение Асада поставило бы под угрозу интересы России и устранило бы еще одного регионального союзника. Это стало бы серьезным ударом для Москвы, особенно после свержения при поддержке Запада в Ливии Муаммара Каддафи в 2011 году, за что Путин, тогда еще премьер-министр, лично выступил против и критиковал тогдашнего президента России Дмитрия Медведева.

Решение о вмешательстве в Сирию также отразило страх Кремля перед так называемыми «цветными революциями» и их потенциальным успехом, который спровоцирует крупное антиправительственное восстание в самой России. Годом ранее прозападная революция Майдана на Украине вызвала резкую реакцию в Москве, которая привела к аннексии Крыма и военной интервенции России в Донбассе. Это, в свою очередь, повлекло за собой санкции Запада, которые нанесли ущерб российской экономике, особенно близким к Кремлю деловым кругам.

Напряженные отношения с Западом также побудили Москву разместить войска в Сирии. Учитывая тупиковую ситуацию с украинским кризисом, вмешательство в сирийский конфликт, в который были активно вовлечены западные державы, предоставило российскому правительству еще один фронт, на котором оно могло оказать давление на Запад в переговорах.

Подъем ИГИЛ предоставил возможность обернуть вмешательство антитеррористической риторикой, обеспечив внутреннюю поддержку, в то время как нежелание администрации Обамы более активно участвовать в сирийском конфликте — чтобы избежать «повторения Ирака» — и заключение Ядерная сделка с Ираном заверила Москву в том, что прямого столкновения с США не будет.

Чего добилась Россия в политическом плане в Сирии?

Превосходящая военная мощь России смогла относительно быстро изменить динамику на местах в Сирии. Хотя заявленной целью ее операции была борьба с «террористическими» группировками, российская армия вместе со своими сирийскими союзниками в первую очередь нацелена на группы умеренной оппозиции, поддерживаемой Западом, которые в то время уже страдали от внутренних разногласий и вынуждены были сражаются на два фронта — против Дамаска и ИГИЛ.

Менее чем через год российские войска вместе с поддерживаемыми Ираном ополченцами и сирийскими правительственными силами осадили Восточный Алеппо и к ноябрю вынудили оппозиционные вооруженные группы сдаться и покинуть город. Это был поворотный момент в конфликте, поскольку он ознаменовал неуклонное отступление оппозиционных сил и открыл новую ось между Россией, Ираном и Турцией, стремясь разрешить сирийский кризис, исключив при этом Запад и арабские державы.

В январе 2017 года был запущен формат Астаны (ныне Нур-Султан), который объединил сирийскую оппозицию, включая вооруженные группы, ранее поддерживаемые Западом, но к тому времени в значительной степени оставленные, и сирийское правительство вместе с Россией, Ираном и Турцией.Позднее в том же году в рамках этого формата России удалось создать четыре зоны деэскалации, где все стороны обязались приостановить военные действия. Это сняло бремя боевых действий на нескольких фронтах и ​​позволило сирийским правительственным войскам вместе со своими российскими и иранскими союзниками захватить один контролируемый оппозицией район за другим. Части провинции Идлиб теперь образуют последнюю зону деэскалации, остающуюся под контролем оппозиции.

За пять лет России не только удалось сохранить сирийское правительство, но и в значительной степени ликвидировать и маргинализировать умеренную оппозицию — главного соперника легитимности Асада и единственную военно-политическую силу, чье участие в правительстве было бы нежелательным. приемлемо для Запада.

Ведущая роль России в Сирии также дала ей региональные рычаги влияния за пределами Сирии. Это вынудило Турцию возобновить отношения после кризиса в отношениях, вызванного сбитым турецкими войсками российского истребителя в 2015 году. Неудавшаяся попытка государственного переворота против правительства Реджепа Тайипа Эрдогана в 2016 году ускорила этот процесс.

Предполагаемый успех России в Сирии также побудил другие страны Ближнего Востока стремиться к улучшению отношений с Москвой на фоне выхода США из этого региона.В последние годы Москву посетили лидеры Саудовской Аравии, Катара, Египта, Иракского Курдистана, Судана и Израиля. Это позволило России вступить в ливийскую битву, хотя и с опозданием, и попытаться высказать свое мнение в отношении будущего страны, поддержав наступление военного командира-отступника Халифы Хафтара на столицу Триполи.

Несмотря на возросшее дипломатическое взаимодействие в регионе и связанный с этим престиж на международной арене, Россия не достигла того же уровня влияния, что и США.

«Теперь всем ясно, что [Россия] сейчас является сверхдержавой и [она] играет решающую роль на Ближнем Востоке. Но в то же время его экономические и политические ресурсы ограничены », — сказал Леонид Исаев, старший преподаватель Высшей школы экономики.

Москве также не удалось использовать свою позицию в сирийском конфликте, чтобы дать толчок диалогу с Западом о санкциях или даже заставить Западную Европу взять на себя обязательства по финансированию восстановления разрушенной войной Сирии.

В то же время Россия не полностью контролирует Дамаск. Несмотря на неоднократные пренебрежительные жесты Путина в отношении Асада, которого, как говорят, он лично не любит, он не единственный, кто принимает решения в Сирии.

«Между Ираном и Россией существует взаимопонимание в Сирии, существует разделение сфер влияния и компетенции», — сказал Кирилл Семенов, московский аналитик по Ближнему Востоку. «Трудно сказать, кто больше может повлиять на Асада. Режим достаточно независим и способен использовать и Москву, и Тегеран для обеспечения своего выживания.”

Кроме того, продолжающееся военное присутствие Турции и США в богатой природными ресурсами северной Сирии также гарантирует Анкаре и Вашингтону право голоса в будущем Сирии. Это также предотвращает продвижение сирийских правительственных сил и их иранских и российских союзников для восстановления полного территориального контроля Дамаска.

Что Россия получила экономически?

Россия вступила в сирийскую войну на фоне экономического кризиса из-за падения цен на нефть и последствий украинского кризиса.Первоначально это вызвало обеспокоенность внутри страны по поводу стоимости войны.

По данным правительства, первые шесть месяцев операции стоили 464 миллиона долларов, что по сравнению с расходами США в Ираке (почти 2 триллиона долларов за 16 лет или около 125 миллиардов долларов в год) было относительно скромной цифрой.

Через два года после начала интервенции оборонный бюджет России упал с 5,5 процента валового внутреннего продукта (ВВП) (79 миллиардов долларов) в 2016 году до 3,7 процента (61,4 миллиарда долларов) в 2018 году, что уменьшило опасения по поводу чрезмерных расходов на вооруженные силы.

В то же время российское правительство представило операцию в Сирии как возможность испытать и продвигать российское оружие (что-то еще и другие крупные экспортеры оружия, такие как США и Израиль, также сделали в регионе). В 2017 году министерство обороны заявило, что около 600 единиц нового оружия были испытаны в ходе боевых действий в Сирии.

Сирийская война также способствовала развитию наемного бизнеса в России, особенно группы Вагнера, связанной с Евгением Пригожиным, российским бизнесменом, которого прозвали «шеф-поваром Путина» за организацию питания на мероприятиях с участием президента России.В последние годы появились сообщения о том, что наемники Вагнера работают в Венесуэле, Мозамбике, Мадагаскаре, Центральноафриканской Республике, Ливии и других местах.

Пригожин вместе с другим российским бизнесменом, который считается близким к Кремлю, Геннадием Тимченко, заключил несколько прибыльных контрактов в Сирии.

«Повар Путина» был связан с нефтегазовыми сделками с Дамаском, а Тимченко получил право на добычу фосфатов и управление портом Тартус, куда были объявлены российские инвестиции в размере 500 млн долларов.

Но кроме этих двух инвесторов и некоторых более мелких российских компаний, у российского бизнеса в Сирии не было серьезных экономических и торговых возможностей, чьи запасы нефти и газа намного скромнее, чем у Ирака.

«Кроме Тимченко и Пригожина, российский бизнес не хочет работать в Сирии. Это во многом связано с последствиями санкций », — сказал Семенов.

Европейский Союз и США являются основными торговыми партнерами России, и оба ввели жесткие санкции против Сирии, которых российский бизнес предпочел бы избежать.

Это также усложнило процесс восстановления в сильно пострадавших от боевых действий районах, где сирийское правительство восстановило контроль. Сама Россия не выделяла значительных средств на реконструкцию и не смогла убедить ЕС или страны Персидского залива сделать это.

Ситуация усугубляется усугубляющимися экономическими проблемами Сирии, в том числе обвалом ее валюты, который усугубился кризисом в Ливане. Финансовый канал жизни, который Тегеран смог продлить с начала войны, также иссяк из-за санкций США в отношении иранской экономики.

Хотя экономические возможности не были столь значительными для российской экономики, политические рычаги влияния, которые Россия приобрела благодаря своей интервенции в Сирии, открыли дверь для расширения экономического сотрудничества с другими странами региона.

«[Россия] имеет некоторые политические активы, которые она пытается продать странам Персидского залива… В свою очередь, [она] ищет более тесного экономического и инвестиционного сотрудничества с Персидским заливом», — сказал Исаев.

В последние годы Россия подписала инвестиционные обязательства и сделки на миллиарды долларов с Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром.Российские компании также приобрели выгодные энергетические контракты в Египте, Ливане, Курдистане в Ираке и Турции.

Как конфликт повлиял на внутреннюю политику?

Помимо опасений по поводу финансовых затрат, с самого начала не было серьезного внутреннего сопротивления вмешательству. Российская общественность, в том числе большая часть политической оппозиции, в значительной степени восприняла версию российского правительства о том, что оно собирается бороться с «террористами» в Сирии.

Последующие сообщения о применении химического оружия сирийскими правительственными силами, обстрелах больниц российскими военно-воздушными силами и большом количестве погибших среди гражданского населения не повлияли на общественное мнение.

Тем не менее, были некоторые опасения, особенно среди пожилого населения, возможного повторения советской интервенции в Афганистане, которая привела к гибели более 15 000 советских солдат и унизительному уходу.

Российские власти восприняли эти опасения и, как утверждается, занижают потери среди военнослужащих и не признают потери среди наемников.Тем не менее, фактическое число погибших, как полагают, исчисляется сотнями — намного меньше, чем во время афганской войны. В марте 2019 года Минобороны России официально заявило, что с 2015 года в Сирии погибли 116 солдат.

Кремль очень хотел объявить о победе в Сирии и создать впечатление, что конфликт приближается к завершению. Сам Путин дважды заявлял о выводе российских войск — в 2016 и 2017 годах, хотя российские военнослужащие продолжают дислоцироваться на местах. В августе в результате взрыва бомбы на обочине дороги возле города Дейр Аз Зор был убит российский генерал-майор.

Несмотря на отсутствие активного антивоенного движения в России и озабоченность судьбой сирийского народа, российское общество устает от конфликта. Опрос, проведенный в апреле 2019 года независимым социологическим агентством Левада-Центр, показал, что около 55 процентов респондентов заявили, что Россия должна прекратить свою военную операцию в Сирии, по сравнению с 49 процентами в 2017 году.

Это мнение, похоже, связано с растущим представлением о том, что российское правительство должно решить серьезные внутренние проблемы и не может тратить свою энергию на внешний конфликт.

«Сейчас у России много внутренних проблем… таких как экономические последствия изоляции COVID, последствия референдума по конституции, парламентские выборы в следующем году», — сказал Исаев. «Я не уверен, что мы так заинтересованы в сирийском конфликте».

По его словам, текущие внешнеполитические приоритеты России включают политический кризис в Беларуси и конфликт между Арменией и Азербайджаном в Нагорном Карабахе. Это отодвинуло на задний план сирийскую войну, в которой российское правительство в основном заинтересовано в сохранении статус-кво и поддержании замороженного конфликта.

Следуйте за Марией Петковой в Twitter: @mkpetkova

Спустя пять лет после того, как Россия объявила победу в Сирии: что было выиграно?

14 марта 2016 г. президент России Владимир Путин объявил, что российские вооруженные силы достигли своих основных целей в Сирии. Обращаясь к министру обороны Сергею Шойгу и министру иностранных дел Сергею Лаврову, Путин сказал: «Считаю, что задачи, поставленные перед Минобороны, в целом выполнены. Поэтому приказываю с завтрашнего дня начать вывод основной части наших вооруженных сил. группировка из Сирийской Арабской Республики.«Шойгу действительно вывел некоторые силы в соответствии с этим приказом. Однако спустя пять лет — и 10 лет с начала гражданской войны в Сирии — тысячи российских военнослужащих остаются в стране, проводя ежедневные операции, совершая боевые вылеты и расширяя свои постоянные базы. Поэтому стоит задаться вопросом, окупилось ли вмешательство или оправдалось предсказание президента США Барака Обамы 2015 года о том, что операция закончится «болотом» для России.

Чтобы ответить на эти вопросы, эта статья имитирует подход, использованный для оценки российского вмешательства в Украину в более ранней публикации RM, чтобы подвести итоги некоторых ключевых издержек и выгод, связанных с вмешательством России, на следующих уровнях: (I) для российского государства, измеряется воздействием на жизненно важные национальные интересы с точки зрения руководства России; (II) для правящей элиты России; (III) для российской публики; и (IV) для экономики России.

I. Влияние российской интервенции на национальные интересы

В целом сирийское вмешательство, похоже, способствовало жизненно важным национальным интересам России — особенно с точки зрения поддержки союзников и снижения угрозы экстремистского повстанческого движения — но могло создать будущие угрозы, включая повышенный риск просчета и непреднамеренного конфликта с НАТО. При определении влияния сирийской кампании на интересы России с точки зрения Кремля я использовал метрику, ранее разработанную для более ранней публикации RM (см. Таблицу ниже).

Ко второй половине 2015 года, когда боевики Исламского государства и оппозиционные силы продвинулись на одних фронтах в Сирии и остановили наступление правительства на других, крах режима Асада казался вполне вероятным. Если бы такой крах произошел, Кремль, вероятно, увидел бы несколько угроз — не только для стратегического положения России, но и для ее территориальной целостности. Во-первых, разумно предположить, что Кремль опасался, что после победы над Асадом и прихода к власти международные джихадистские группировки, такие как Исламское государство (ИГ) и Аль-Каида, у которых были сторонники на российском Северном Кавказе, нацелятся на Россию и попытаются начать сепаратистские войны в регионах России с мусульманским большинством.Этот страх, по моей оценке, стал непосредственным стимулом для вмешательства. (Когда Алиасхаб Кебеков принял бразды правления Имаратом Кавказ в 2013 году, он пообещал поддерживать Аль-Каиду, в то время как ИГ объявило об официальном присутствии на российском Северном Кавказе в 2015 году.) Крах правительства Асада, долгое время являвшегося стратегическим партнером России и ее главного союзника. в Восточном Средиземноморье — также представляли более долгосрочные угрозы. Это способствовало бы физической и геополитической изоляции России, которую Кремль рассматривал как политику, проводимую США.С. и его союзники. Соответственно, для лиц, принимающих решения в России, смена режима снизу в Сирии будет представлять собой ближневосточный пример феномена «цветной революции», который они считают дестабилизирующим. (Такой сценарий мог также усилить опасения российской правящей элиты по поводу поддерживаемых США усилий по смене режима, направленных против самой России.) Наконец, крах режима Асада приведет к потере торгового партнера и давнего покупателя. российского вооружения и техники.

Пять лет спустя положение Асада значительно улучшилось, и большинство угроз, которые представляет для России потенциальный крах его режима, смягчены.Сторонники Асада сейчас контролируют 65-70 процентов республики, включая большую часть ее ключевого населения и экономических центров. ИГ больше не контролирует значительную часть территории, хотя, как сообщается, имеет достаточно земли для продолжения скоординированной военной кампании. Россия сохраняет прочное присутствие в Сирии, имея около 4000 солдат (ротация этой группы, как сообщается, позволила 70 000 солдат получить боевой опыт), 20-40 самолетов, аналогичное количество вертолетов и флот для 11 военно-морских судов.В общем, большинство жизненно важных интересов, которые, по мнению Кремля, были поставлены на карту в Сирии, похоже, были защищены, если не продвинулись.

На карту поставлены жизненно важные национальные интересы России в Сирии с точки зрения Кремля	Удар
Предотвращение, сдерживание и уменьшение угроз отделения от России, мятежей на территории России или в районах, прилегающих к России, и вооруженных конфликтов, ведущихся против России, ее союзников или вблизи российских границ;	Угроза «экспорта» повстанцев из Сирии в Россию уменьшилась.
Предотвратить возникновение враждебных индивидуальных или коллективных региональных гегемоний или несостоявшихся государств в непосредственной близости от России, обеспечить окружение России дружественными государствами, среди которых Россия может играть ведущую роль и в сотрудничестве с которыми она может процветать;	Значительное положительное влияние на выживание режима Асада. Под угрозой доминирование НАТО в Восточном Средиземноморье.
Обеспечить выживание союзников России и их активное сотрудничество с Россией;	Значительное влияние на выживание и отношения с режимом Асада.
Установление и поддержание продуктивных отношений, соответствующих национальным интересам России, с США, Китаем, основными членами Европейского Союза и ключевыми региональными игроками;	Отношения с Э.США и США значительно пострадали, но отношения с региональной державой, Турцией, в конечном итоге стабилизировались.
Обеспечение жизнеспособности и стабильности основных потоков российского экспорта и импорта;	Незначительное негативное влияние из-за западных санкций. Выживание Асада, вероятно, обеспечит позиции Сирии как импортера российских товаров.
Обеспечение устойчивого развития и диверсификации экономики России и ее интеграции в мировую экономику;	Нет прямого негативного воздействия из-за западных санкций.Сирия остается торговым партнером России, и российские фирмы получают доступ к некоторым сирийским ресурсам.
Предотвратить крупномасштабные или продолжительные теракты в России.	Территориальные завоевания ИГ откатились в результате вмешательства США и России, ослабление других экстремистских организаций в Сирии, но ИГ и другие группировки продолжают действовать. По крайней мере, одно крупное нападение на граждан России напрямую связано с вмешательством в Сирии.

II. Влияние российской интервенции на правящую элиту России

На мой взгляд, главный интерес правящей элиты России, представленной президентом Владимиром Путиным и его союзниками, — это выживание и удержание власти, и в этом смысле сирийская кампания, несомненно, повысила их доверие. Предотвращая крах режима Асада, российские военные не только обеспечили выживание союзного правителя, но и предотвратили то, что Кремль, возможно, счел спровоцированным иностранцами свержением.Москва давно выражала озабоченность по поводу протестов против арабской весны, и менее чем за год до отправки войск в Сирию Путин прямо заявил, что видит в так называемых цветных революциях угрозу и «мы должны сделать все необходимое, чтобы ничего подобного никогда не происходило в России». Россия.» В этом контексте ливийская интервенция 2011 года под руководством НАТО и смерть бывшего правителя Муаммара Каддафи сильно повлияли на умы российских руководителей, которые сами столкнулись с массовыми антиправительственными протестами в 2011–2012 годах.Продолжающееся правление Асада показывает лицам, принимающим решения в России, что поддерживаемым иностранцами кампаниям по смене режима, которых они опасаются (реальным или воображаемым), на самом деле можно сопротивляться, и что исхода в Ливии можно избежать. Российские элиты могут также почувствовать, что вмешательство в Сирию существенно улучшило международное положение их страны, успешно спроектировав силу, чтобы предотвратить падение дружественного правительства.

На основании доказательств, которые мне удалось найти, санкции, связанные с Сирией, по-видимому, оказали минимальное влияние на правящую элиту, без массового бегства со стороны правительства или огромной потери богатства для отдельных лиц.США наложили санкции на российского государственного экспортера вооружений «Рособоронэкспорт» и предупредили, что накажут любую другую российскую организацию, которая «передает или посредничает в передаче, или сознательно производит или продает оборонные изделия, переданные в Сирию». Но, похоже, эти санкции в основном нацелены на мелкие банковские операции и импортно-экспортные организации. (Более того, недавнее исследование показало, что могущественные элиты страны стали еще больше зависеть от Кремля, поскольку российское правительство пыталось «защитить секторы экономики, которые оно считает стратегическими», от санкций, введенных Западом в более широком смысле, особенно в связи с вмешательством России в Украину. .)

Более того, несмотря на настороженность общества в отношении войны, рядовые россияне в последнее время, казалось, уделяли слишком мало внимания Сирии, чтобы вмешательство привело к какой-либо значительной потере народной поддержки правящей элиты России. В 2015 году только 32 процента россиян считали, что в Сирии следует использовать сухопутные войска, а в 2018 году 57 процентов были обеспокоены тем, что конфликт спровоцирует крупномасштабную войну с Западом. Однако по состоянию на 2019 год около 51 процента респондентов согласились с политикой России в Сирии, а 37 процентов считали, что операция может превратиться в «новый Афганистан» для российских войск.К 2019 году казалось, что меньше россиян уделяют конфликту пристального внимания, чем раньше: 87 процентов заявили, что они «ничего не знают» или «мало знают» о последних событиях в Сирии. Более того, опрос общественного мнения, проведенный Левада-центром в марте 2020 года, показал, что 87 процентов респондентов не считают, что западные санкции против России — будь то в отношении Сирии, Украины или других вопросов — негативно повлияли на их жизнь или их семью. По словам социолога Левады Дениса Волкова, «при отсутствии потока плохих новостей» из Сирии, настроение российской общественности можно охарактеризовать как «делайте, что хотите в Сирии, до тех пор, пока это не влияет на нас в Сирии. любым основным способом.”

III. Влияние российской интервенции на российскую общественность

Вмешательство в Сирию, похоже, оказало незначительное влияние на жизнь простых россиян с точки зрения военных потерь и экономических последствий, хотя влияние на предотвращение терроризма и связанные с этим вопросы безопасности оценить труднее.

Хотя и не обошлось без жертв среди россиян, кампания в Сирии не привела к потоку военных гробов «200», возвращающимся в Россию, а потери России не вызвали народную мобилизацию против интервенции.Москва официально подтвердила гибель 112 военнослужащих в Сирии с начала интервенции. Официальных оценок количества убитых частных военных подрядчиков нет; однако журналисты и другие исследователи задокументировали такие жертвы. По оценкам петербургского новостного сайта Fontanka, в 2016 году было убито более 30 наемников, а в первой половине 2017 года — 40-60 наемников, а в 2018 году тогдашний директор ЦРУ Майк Помпео заявил, что американские войска убили «пару сотен» российских наемников в столкновении возле Дейр-эз-Зора в начале того же года.Оппозиционный Сирийский наблюдательный центр по правам человека (SOHR) сообщил в декабре, что с начала интервенции были убиты 264 русских, как солдат, так и наемников. (SOHR также считает, что операции России ответственны за гибель более 8000 сирийских мирных жителей, и, хотя Министерство обороны России утверждает, что с сентября 2015 года в ходе своей воздушной кампании было убито 85000 боевиков, SOHR оценивает это число примерно в 12000).

Хотя операция в Сирии якобы была начата отчасти для предотвращения террористических атак против граждан России, трудно оценить ее эффективность в этом плане.По крайней мере, в одном крупном нападении, за которое ИГ взяло на себя ответственность — взорвавшийся в октябре 2015 года самолет над Синайским полуостровом, в результате которого погибли 219 граждан России, — группа прямо заявила, что она мстила за вмешательство России в Сирии, совершенное месяцем ранее. Однако большинство террористических атак в России с начала кампании не были связаны исключительно с интервенцией. Вскоре после взрыва в метро Санкт-Петербурга в апреле 2017 года, в результате которого погибли 16 человек, включая террориста-смертника, люди, размещавшие сообщения на онлайн-форумах ИГ, по сообщениям, связали нападение с действиями России в Сирии; однако малоизвестная группа, которая в конечном итоге взяла на себя ответственность за взрыв, заявила, что хотела более широко отомстить за предполагаемые злоупотребления России в отношении мусульман.Кроме того, как отмечалось выше, ИГ официально объявило о создании своего форпоста на российском Северном Кавказе за несколько месяцев до того, как Россия направила войска в Сирию, а местные командиры начали присягать ИГ еще раньше, в конце 2014 года, почти за год до интервенции. . Эта «Кавказская провинция» ИГ взяла на себя ответственность за некоторые незначительные атаки в России, и нельзя окончательно установить, что действия России против ИГ в Сирии вообще ослабили организацию на Кавказе.Тем не менее, обеспечив выживание режима Асада, Россия лишила экстремистские группы возможности использовать Сирию в качестве базы для операций против России.

С точки зрения экономических последствий, приведенный ниже раздел демонстрирует, что вмешательство в Сирию, похоже, не обошлось России в непомерные суммы. Аналогичным образом, хотя недавние исследования показывают, что экономическое бремя западных санкций действительно перекладывается на простых россиян, санкции, введенные специально против Сирии, составляют настолько небольшую долю санкций в целом, что они вряд ли окажут значительное экономическое влияние на Россию. широкая публика.

IV. Влияние российской интервенции на экономику России

Вмешательство, хотя и недешевое, вряд ли приведет к значительному истощению российского бюджета. Поддерживая режим Асада, российские фирмы смогли сохранить существующие торговые отношения и получить новый доступ к сирийским ресурсам.

Единственное официальное публичное упоминание общей стоимости сирийской кампании — это заявление Путина, сделанное в марте 2016 года всего через шесть месяцев после начала интервенции, о том, что военные операции в Сирии обошлись примерно в 33 миллиарда рублей (тогда около 462 миллионов долларов).

Неофициальные российские и международные оценки стоимости кампании различаются. В начале интервенции в 2015 году, по оценкам IHS Jane’s, Россия тратила от 2,4 до 4 миллионов долларов в день на развертывание сил в Сирии, исходя из используемых военных самолетов и боеприпасов, а также размещения личного состава. В 2016 году новостной портал РБК оценил, что вмешательство обходилось России в 2,5–3,3 миллиона долларов в день. По сообщениям, в марте 2018 года оппозиционная политическая партия Яблоко оценила стоимость вмешательства в , время в между 172.3 миллиарда 245,1 миллиарда рублей (тогда примерно от 2,9 миллиарда до 4,2 миллиарда долларов), исходя из использованных материалов, размещения личного состава и выплат семьям солдат. Согласно данным SIPRI, эта оценка составляет от 1,2 до 2 миллиардов долларов в год, что составляет 1,7-2,9 процента от примерно 70 миллиардов долларов, ежегодно выделяемых на военные расходы в российском бюджете в течение большей части периода с 2015 года. Другие формы помощи также кажутся относительно дешевыми. По данным ОЭСР, Россия потратила всего 54 доллара.1 миллион в рамках официальной помощи в целях развития Сирии в период с 2015 по 2018 год, как сообщалось в прошлом году. ^[1] Россия также, как сообщается, инвестировала большие суммы денег в реконструкцию Сирии, в том числе 500 миллионов долларов в порт Тартус, где находится российский военно-морской комплекс, и 200 миллионов долларов в модернизацию сирийской промышленности удобрений, хотя можно предположить, что некоторые ожидается окупаемость этих инвестиций.

Сирия, давний покупатель российского оружия, продолжала закупать технику на протяжении всего конфликта.Однако, согласно отчету SIPRI за 2019 год, экспорт российского оружия в Сирию сократился на 87 процентов в период с 2010 по 2014 год по 2015-2019 годы, при этом на Сирию приходилось лишь 3,9 процента российского экспорта вооружений на Ближний Восток и 0,7 процента от общего экспорта российского оружия в 2015-2019, несмотря на военное присутствие России. Объяснение может заключаться в том, что российские силы после развертывания начали напрямую передавать оружие сирийскому правительству, делая обычные каналы экспорта избыточными, или что стали использоваться более дискретные методы передачи, не фиксируемые данными, когда поддержка России увеличилась до Сирия.

Объем продаж российского оружия Сирии в денежном выражении, 2011-2019 гг. (В миллионах долларов США)

2011	2012	2013	2014	2015	2016	2017	2018	2019	2020	Всего
$ 410	$ 496	$ 496	$ 2	$ 16	$ 3	$ 25	$ 181	Нет данных	$ 72	$ 1699

Источник: База данных по передаче оружия SIPRI

Сирийские активы также сложно учесть в полной мере, но они могут стать источником дохода для российских компаний.В декабре 2019 года парламент Сирии внес в законопроект о присуждении контрактов на поставку природного газа двум малоизвестным российским компаниям, Velada и Mercury, которые газета «Новая газета» связала с Евгением Пригожиным — человеком, который, как считается, играл руководящую роль в одной из самых известных компаний. Российские частные военные подрядчики, неофициально известные как группа Вагнера. (Пригожин отрицает связи со всеми тремя компаниями.) По словам сирийского министра нефти, компаниям был предоставлен доступ к трем объектам с общим запасом не менее 750 миллиардов кубометров природного газа. ² В конце 2017 года AP сообщило, что оно получило просочившиеся документы, свидетельствующие о том, что Евро Полис — московская фирма, «связанная с Пригожиным», которая, по-видимому, переключила внимание с продажи продуктов питания в 2016 году на добычу полезных ископаемых, нефть и газ в следующем году. — получил права на 25% нефтегазовых доходов от сирийских скважин, которые подрядчики захватили у ИГ. Публично неизвестно, сколько скважин приобрело Евро Полис, поэтому сложно оценить денежную оценку этой сделки. (По оценке Новой газеты, стоимость «ресурсов», полученных связанными с Пригожиным группировками в Сирии в 2018 году, могла составлять около 20 миллионов долларов в месяц, но авторы не представили обоснований или подробностей своих расчетов.)

Российские компании также получили эксклюзивные контракты в потенциально прибыльных секторах реконструкции Сирии, таких как инфраструктура, производство электроэнергии и промышленная реконструкция, в дополнение к добыче ресурсов; однако точная потенциальная прибыль от этих предприятий остается неясной.

Мало что указывает на то, что западные санкции, введенные в отношении российских компаний в связи с интервенцией, оказали значительное прямое негативное влияние на российскую экономику.Санкции США в основном нацелены на организации, оказывающие материальную помощь режиму Асада. Закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций» был использован для наказания единственного государственного экспортера вооружений России, Рособоронэкспорта и связанного с ним Банка Российской финансовой корпорации за «оказание материальной помощи, спонсорство или предоставление финансовой, материальной или технологической поддержки или товаров или услуг в поддержку. правительства Сирии «. Несмотря на эти санкции, российская отрасль экспорта оружия сообщила, что экспортировала 15 долларов.2 миллиарда единиц оружия в 2019 году и 13 миллиардов долларов в 2020 году. Хотя интервенция в Сирии не является прямым фактором серьезных санкций, она способствует разжиганию враждебности между Россией и США и ЕС, что, вероятно, играет роль в законодательных органах ЕС и США. решения о продлении более крупных санкций, первоначально наложенных на участие России в Украине, которые, по оценке МВФ, ежегодно снижают темпы роста России в среднем на 0,2 процента.

Заключение

Вопреки прогнозам, что вмешательство России в Сирию превратится в «болото» или «новый Афганистан» для российских войск, военная кампания Москвы в Сирии, с точки зрения Кремля, в основном положительно повлияла на жизненно важные интересы страны.Вмешательство значительно увеличило шансы на выживание режима Асада, который остается одним из немногих верных союзников России, но при этом не оказался слишком дорогостоящим для России. Вмешательство, наряду с кампанией США против ИГ, снизило способность ИГ и других групп джихадистов не только проводить операции в Сирии, но и создавать базу для нанесения ударов по России. В то же время отношения России с западными державами из-за вмешательства становятся все более натянутыми, а не улучшаются, как надеялся Путин.

Остается неясным, сможет ли Россия превратить свои военные успехи в Сирии в благоприятное политическое разрешение конфликта. Крупные очаги сопротивления Асаду остаются в Идлибе и других северных частях Сирии, где турецкие силы были развернуты вместе с местной оппозицией, а также на юго-востоке, где группы под руководством курдов контролируют участки земли. Американские силы также остаются со своими курдскими союзниками на севере Сирии. Стабилизация Сирии до такой степени, что она сможет восстановить свою экономику, ВВП которой с начала конфликта сократился более чем на 60 процентов, в результате чего более половины всех сирийцев оказались в крайней нищете, может потребовать от России заключения сделки с Турцией и Соединенные Штаты; однако на данный момент кажется более вероятным, что Сирия останется в состоянии фактического раздела, а российская операция может стать бессрочным развертыванием.

Фотография Министерства обороны РФ предоставлена ​​по лицензии Creative Commons. Выраженные здесь мнения принадлежат исключительно автору.

Чему Сирия должна научить Америку о конкуренции с Россией

У России в Сирии полный беспорядок, и любая надежда на чистый выход из страны надумана. Москва достигла своих главных военных целей в Сирии — защиты режима Асада — и показала, что у нее есть ресурсы для вмешательства в гражданскую войну с третьей стороной.Тем не менее, она еще не продемонстрировала способность вести переговоры о прекращении войны, и можно только догадываться, насколько хорошо Россия справится с неограниченным повстанческим движением, которое наверняка затянется в некоторых частях Сирии. Если Вашингтон серьезно настроен участвовать в открытом соревновании с Москвой, пора подумать о том, как заставить Россию взять на себя цену победы, позволив ей победить.

С тех пор, как президент Дональд Трамп приказал американским войскам отойти от турецко-сирийской границы в октябре 2019 года, Российская Федерация воспользовалась этим, разместив свои силы в местах вдоль границы, которые когда-то оккупировали Соединенные Штаты.Вид российского трехцветного флага, развевающегося над заброшенными военными базами США, стал символом продолжающегося повествования об отступлении Америки по всему миру и возвышении России на Ближнем Востоке. Эти образы послужили основой для повествования в Соединенных Штатах, которое изображает президента России Владимира Путина как своего рода злого гения, бегающего кругами по Западу, а патрули российской военной полиции в сельской Сирии как свидетельство регионального превосходства России и регионального поражения Америки.

Россия зарекомендовала себя как крупный игрок на Ближнем Востоке, но это не результат какого-то блестящего генерального плана.Действия Москвы в Сирии связаны с издержками, но Вашингтон не пытается ими воспользоваться. Россия достигла своих целей — а именно защиты сирийского государства при Башаре Асаде — но все еще сталкивается с годами борьбы за окончательное подавление восстания против Дамаска. Это не значит, что Россия увязла в трясине. Нет. Это также не означает, что Россия ничего не выиграла от своей интервенции в Сирии. Оно имеет. Но эти достижения находятся на периферии американских национальных интересов.Принятие Россией неограниченных и беспорядочных политических процессов может быть превращено в преимущество Вашингтона, но только в том случае, если она согласится с территориальными выгодами Москвы в Сирии и будет стремиться наложить цену способами, которые в настоящее время не рассматриваются официальными лицами, отвечающими за американскую стратегию на Ближнем Востоке. .

В основе всего этого лежит то, как Соединенным Штатам следует адаптировать свое мышление о конкуренции с Россией, чтобы разработать (и придерживаться) стратегии, которая стремится изменить то, как Москва расходует ограниченные ресурсы.Такой подход не нов. Он является производным от традиционной конкурентной стратегии, изложенной во время холодной войны, чтобы определить, как Соединенные Штаты должны использовать свои конкурентные преимущества перед Советским Союзом, и попытаться определить, как Вашингтон хотел бы, чтобы Москва тратила деньги. Сирия не является и никогда не была основным приоритетом Америки. Была причина бороться с Исламским государством, но группировка потерпела военное поражение. ИГИЛ, вероятно, вернется либо как локализованное повстанческое движение, либо как террористическая организация, заинтересованная в нападении на Запад (или как комбинация того и другого).Но когда это произойдет, это не должно коренным образом изменить стратегию США в отношении России и ее стремление к политике долгосрочной конкуренции с крупными государственными конкурентами.

Это может показаться странным, но у Соединенных Штатов есть достаточно стимулов для поощрения крупного российского военного присутствия в Сирии. Вашингтону следует понимать, что для любых таких усилий требуются деньги, и рубль, потраченный на разрушенное государство или на поддержку даже относительно небольшого российского присутствия, чтобы подавить мятеж в поддержку войны, которую Москва считала вынужденной вести, поскольку ее региональный союзник настолько слаб выгодно для США.В эпоху, когда прогнозируется, что обе державы будут иметь неизменные оборонные бюджеты, Вашингтону следует творчески подумать о том, как он хотел бы, чтобы Москва расходовала ресурсы, а затем поощрять их к этому. В то же время Соединенным Штатам следует оценить, как они направляют свои собственные ограниченные ресурсы, чтобы затем определить, как лучше всего вступить в долгосрочную конкуренцию с способным противником в областях, определенных как основные национальные интересы.

Обновление предположений: оглядываясь назад на вмешательство России

Соединенные Штаты упустили из виду ряд факторов, которые вместе побудили Москву к военному вмешательству в Сирию.Российско-сирийские связи намного прочнее, чем многие думали до войны, и успехи Москвы в этой стране окажут благоприятное влияние на ее военно-морские операции в Средиземном море и уже принесли много уроков для наземных и военно-воздушных сил Москвы. После многих лет инвестиций Россия доказала, что она сделала инвестиции, необходимые для поддержания экспедиционной войны, и приняла критическое политическое решение испытать эти возможности вдали от своих границ впервые после неудачной войны в Афганистане.

Кроме того, после военного вмешательства Москвы большинство из них недооценили военные возможности России, сосредоточив внимание на отсутствии у них высокоточных боеприпасов как показателя военных действий, при этом некоторые анализы предполагают, что Москва попала в военное болото. Россия не находится в военном болоте, и ее вмешательство в Сирию было небольшим и строго ограниченным, скорее всего, чтобы избежать тех бесполезных проблем государственного строительства, которые преследовали Соединенные Штаты после 11 сентября и с которыми Советский Союз столкнулся в Афганистане.Вместо этого в действиях России было задействовано небольшое количество сухопутных войск и подавляющая мощь авиации для проведения наступательных операций — тактика, напоминающая ту, которую предпочитают в Соединенных Штатах.

Важно отметить, что российская кампания не была полностью успешной. Вместо этого Россия преуспела в своей основной военной миссии: защите режима Асада. Однако важно отметить, что Россия участвует в боевых действиях на территории Сирии почти 4,5 года, плохо себя ведет в отдаленных районах, удаленных от ее основной базы на западе Сирии, и до сих пор сталкивается с месяцами боевых действий в поддержку сирийской арабской армии. в Идлибе.Узкая военная победа над остатками повстанцев в Идлибе, скорее всего, случится этим летом или в рамках некоего туманного соглашения с Турцией. Однако, как только режим вернет себе эту территорию, Москве по-прежнему придется обеспечивать безопасность от разрозненного и радикального повстанческого движения, сочетая эти военные победы с политическим исходом, с которым Россия может смириться, и, что немаловажно, убеждать сирийский режим принять.

На этом фронте Россия добилась меньшего успеха, в основном потому, что она зависит от консенсуса между Анкарой и Дамаском, двумя враждебными игроками, у которых мало (если вообще есть) интересы.Турция поддерживает вооруженную оппозицию с 2012 года и (в своих дипломатических переговорах с Россией) взяла на себя роль гаранта антиасадовской оппозиции. Москва, в свою очередь, гарантирует безопасность режима и стремится сделать жизнь оппозиции настолько невыносимой, что их выбор — либо сдаться режиму, либо встретить смерть на другом конце оружия российского производства. Тем не менее, Турция и Россия вовлечены в политический диалог, получивший название Астанинского процесса, который сейчас сосредоточен в Женеве и направлен на поиск консенсуса по изменениям в сирийской конституции.Однако у этого процесса мало надежды на успех, потому что два блока по-прежнему находятся в противоречии, и режим пообещал полностью их победить.

Российское государство может быть удовлетворено этими минимальными политическими завоеваниями, полагая, что его союз с Турцией является полезным исходом для противодействия Соединенным Штатам, и что военная победа «достаточно хороша», чтобы усилить влияние России. Это может быть правдой. Однако для США это тоже второстепенное значение. Сирия была клиентом России на протяжении десятилетий, и это вряд ли изменится, и Вашингтон не должен беспокоиться из-за своей неспособности осуществить такие изменения.У Соединенных Штатов тоже нет стимула для микроуправления плохо управляемым мирным процессом. Тем не менее, у него есть стимул к увеличению затрат Москвы на собственную военную победу. Таким образом, хотя Россия, возможно, позволила режиму территориально разгромить повстанческое движение, нельзя избежать того, что ее будущее управление этим несостоявшимся государством будет иметь прямые и косвенные издержки для российского правительства — даже если эти издержки являются управляемыми для Москвы.

Изменение кривой затрат: расчет затрат и их возложение на других

Именно этот нюанс следует учитывать Соединенным Штатам и их союзникам, особенно когда они пытаются разработать реализуемую стратегию в Сирии, и заставлять задуматься о том, как и где для России было бы наиболее выгодно расходовать ограниченные ресурсы обороны.Как писали на этих страницах Майкл Кофман и Ричард Коннолли: «Измерение военной мощи сопряжено с трудностями, потому что она может быть настолько обусловлена ​​контекстом и сценарием», но что при анализе оборонных расходов России по сравнению с США это лучше всего использовать паритет закупочной цены (ППС). Используя этот метод, и Кофман, и Коннолли утверждают, что российские расходы на оборону более устойчивы, чем принято считать, но также что в последние годы они стабилизировались, поскольку Россия находится в конце цикла закупок и стремится избегать безудержных расходов на оборону. того типа, который обанкротил Советский Союз.

Эти двойные идеи важны главным образом потому, что они указывают на то, что Россия сохранит способность развертывать и применять силу за пределами своих границ, особенно в тех областях, где на карту поставлены ее интересы. Такой подход хорошо согласуется с описанием Кофманом российской политики как «рейдерской», которая основывается «на сдерживании высокотехнологичной борьбы с обычными вооружениями и восстановлении доверия к ядерному принуждению», чтобы позволить Москве вмешиваться более непредсказуемыми и экономически эффективными способами. Чтобы противостоять такой стратегии, первый шаг требует определения, где интересы России наиболее остры, а также те области, в которых они могли бы рассмотреть возможность использования силы для достижения результатов в ее пользу.Эти предположения должны затем проинформировать американцев о том, какие из этих потенциальных областей наиболее важны для стратегических интересов США — и куда вкладывать средства, чтобы укрепить области, уязвимые для российского принуждения. Эта стратегия придаст больший вес, скажем, странам Балтии и Европе, а не Сирии. Это также влечет за собой пересмотр общепринятых предположений США о применении силы за рубежом и рассмотрение того, как любые такие действия могут спровоцировать эскалацию противодействия России в областях, где существуют конкурирующие интересы, например, в Ливии.

Американские и европейские политики также должны подумать о том, как в эпоху неизменных расходов России на оборону ее действия могут заставить Россию тратить деньги стратегическим образом. Этот подход должен также смотреть внутрь себя и понимать, что американские расходы на оборону высоки, в то время как дефицит велик (и растет) из-за плохой налоговой политики. Это говорит о том, что в краткосрочной и среднесрочной перспективе почти наверняка оборонный бюджет США будет урезан или останется на прежнем уровне, даже если европейские оборонные бюджеты будут продолжать расти в связи с плохим состоянием большинства европейских вооруженных сил.

В качестве основной меры нужно спросить: стоит ли того Сирия? И как это сделать? Стандартным противодействием, конечно же, является то, что Сирия является местом, где можно бросить вызов региональному противнику Америки, Исламской Республике Иран, и что любой вывод американских войск усилит силы враждебного врага. Этот подход, опять же, приписывает стратегию игре с нулевой суммой, зависящей от отказа противнику в пространстве для измерения стратегического успеха. Такой образ мышления совсем не стратегический. Вместо этого он становится жертвой того же мышления, которое лежит в основе размышлений об американских вариантах действий в Сирии и о том, выгодно ли отрицание победы Асада для U.С. политика. Нет. Во многом потому, что война в Сирии и кампания «максимального давления» с целью экономической изоляции Ирана требуют значительных инвестиций в американское военное присутствие на Ближнем Востоке, что снижает доступность систем и оборудования для развертывания в других частях Европы. У него также есть вторичные затраты, которые способствуют неэффективному распределению ресурсов США по сравнению с приоритетами, перечисленными в Стратегии национальной обороны .

Однако в этом обзоре не учитывается совокупная стоимость войн под руководством США после 11 сентября и то, как продолжающиеся военные действия приводят к увеличению косвенных затрат, таких как расходы на военное оборудование и пагубное воздействие, которое почти постоянное развертывание оказывало на все вооруженные силы.Имея это в виду, лучший способ оценить затраты на вмешательство — это рассмотреть, как применение силы способствовало отсутствию военной готовности, увеличивая затраты на поддержание существующих военных активов, поскольку новые системы медленно вводятся в эксплуатацию. Таким образом, для более точного измерения стоимости вмешательства, помимо условного риска непреднамеренной эскалации, необходимо сопоставить общие затраты со значением, присвоенным политическому или военному исходу, а затем определить, имеет ли применение силы стратегический смысл. .Теоретически в этих дебатах будут цениться американские интересы, что позволит использовать некоторую метрику для более точного определения общих затрат на военные действия США. Эта мера может помочь активизировать дебаты до применения силы и, что важно, подчеркнуть, как элементы бюджета расходуются на поддержку таких действий.

В то же время стоимость содержания российских вооруженных сил ниже, чем в Соединенных Штатах, поэтому сравнительные затраты на небольшие военные операции — как в случае Москвы и Вашингтона — выше для Америки и меньше для России. .Таким образом, эта цена должна сочетаться с не поддающимися количественной оценке стратегическими результатами, которые в случае Сирии также благоприятствуют Москве, потому что России нужно только обеспечить внешнюю внутреннюю оборону (простая задача), в то время как США погрязли в сложной нетрадиционной военной кампании. Таким образом, если действительно остановиться и подумать о кривой затрат, Соединенные Штаты тратят больше, чем Россия, когда они вмешиваются, и результаты их вмешательства столь же неясны, как и в Москве. Это проигрышный вариант для Вашингтона.

Зная это, было бы лучше направить ресурсы на конфликты только там, где американские цели ясны и где общие затраты на действия перевешивают затраты на бездействие. А в тех областях, где вмешивалась Россия, подумайте, можно ли считать собственные расходы Москвы выгодными. Если подумать об общих затратах на это развертывание, по сравнению с ожидаемым результатом для Соединенных Штатов есть очевидные выгоды от большого присутствия России в Сирии. Если, как утверждают Кофман и Коннолли, российские расходы на оборону остаются неизменными, и если Москва находится в конце расширяющегося бюджетного цикла, Западу надлежит задуматься о том, как даже небольшие российские расходы в Сирии влияют на общие военные расходы.И что потраченные деньги направляются на конфликт, который Москва еще не выиграла, и который потребует некоторой формы неограниченного обязательства по восстановлению основных столпов государства после окончания крупной битвы.

Принудительная дипломатия и долгая игра

Это не означает, что Вашингтон остается в стороне и предлагает России вмешаться по всему миру, или что Америка не играет никакой роли в дипломатических переговорах, касающихся конфликта в Сирии. Вместо этого его следует использовать, чтобы бросить вызов упрощенному, беспристрастному мышлению о региональном влиянии и о том, является ли тот факт, что российские войска дислоцируются в местах, оставленных Соединенными Штатами в Сирии, чем-то большим, чем то, что Москва берет на себя большую нагрузку на полицейские районы в Сирии. что ИГИЛ когда-то было доминирующим.Это непростая задача. Это влечет за собой работу с антагонистическими местными игроками и зависит от расширения военных возможностей дальше на восток. Решение России не является бесплатным, и, если Москва по-прежнему привержена защите Асада и успокаивает своего настороженного соседа, Турцию, его нелегко свернуть.

В этом отношении Соединенные Штаты разделяют значительные интересы с Европой — и этот очень важный факт должен определять, как Вашингтон думает о принуждении к России. И Вашингтон, и Брюссель больше заботит остаточная угроза ИГИЛ, чем Москва.Обе стороны также заинтересованы в кодификации существующих договоренностей по обмену информацией о предполагаемых членах ИГИЛ, которые прибыли в зону конфликта, но теперь могут быть частью беженцев в Турции и стремятся вернуться в страны своего происхождения. Однако эта синергия часто теряется на фоне продолжающейся политической дисфункции в Вашингтоне. Администрация Трампа имеет тенденцию игнорировать озабоченность европейцев либо потому, что им все равно, либо потому, что они не желают идти на компромисс в отношении второстепенных интересов безопасности Америки, таких как политика Ирана, которые затуманивают дебаты по Сирии и подрывают усилия по перераспределению ресурсов для развертывания. в более геостратегически важных местах, таких как Азия и Европа.

Это позор, потому что на самом деле существует значительное дублирование и возможности для дипломатического взаимодействия. Внутри Сирии Соединенные Штаты могут попытаться сузить свои цели, сосредоточившись только на ИГИЛ и признав, что режим останется у власти. Такой подход позволит наладить более продуктивный диалог с Россией, которая в конечном итоге унаследует косвенную ответственность за безопасность на востоке Сирии. Если согласиться с этой неизбежностью, становится легче согласовать переговоры с Россией, направленные на предотвращение освобождения или управление репатриацией боевиков ИГИЛ каким-то образом скоординированным образом.

В рамках этих усилий было бы полезно согласовать американские и европейские позиции, прежде чем в конечном итоге придется бороться с будущим сирийских курдов, с которыми Соединенные Штаты сотрудничают и чье политическое будущее остается туманным. Чтобы по-настоящему затронуть эту тему, Вашингтону придется согласиться с тем, что нынешний политический статус-кво останется на месте, и работать над формированием постконфликтного исхода таким образом, чтобы это было наиболее выгодно для его партнерских сил.

Чтобы по-настоящему принуждать Россию, США должны были бы предложить Москве некоторые стимулы для достижения положительных результатов.Тогда возникает вопрос, где и как Соединенные Штаты могут это сделать. На самом базовом уровне у Соединенных Штатов есть два интереса в Сирии: управление остаточной угрозой ИГИЛ и пресечение использования и распространения оружия массового уничтожения. Россия препятствует этим двойным усилиям, несмотря на то, что она заявляет, что также заинтересована в борьбе с терроризмом и нераспространении ядерного оружия.

Использование лицемерия России действиями — лучший доступный вариант

Самый низкий результат — это снова сосредоточить внимание на применении режимом Асада химического оружия и продолжающемся нарушении Конвенции о запрещении химического оружия (КХО).В 2013 году в рамках двустороннего американо-российского соглашения сирийский режим согласился объявить свои запасы химического оружия, а затем эти запасы уничтожить. Режим солгал, когда он сделал заявление о химическом оружии, и после того, как были успешно предприняты усилия по уничтожению объявленных запасов, он продолжал применять химическое оружие. Россия не смогла выполнить свою часть сделки. Это дает Соединенным Штатам определенные рычаги воздействия, которые они должны использовать. Соединенным Штатам следует наложить санкции на российские организации, поддерживающие сирийские системы доставки химического оружия, которые в основном используют российские старинные самолеты.Любая техническая поддержка этих самолетов со стороны России должна быть адресной до тех пор, пока Асад не будет достоверно разоружен, согласно обещанию России в 2013 году и как указано в КХО. До тех пор санкции будут оставаться в силе, что приведет к увеличению расходов России на поддержку незаконного применения химического оружия.

США, однако, должны принять ограничения санкций и понять, что принуждение зависит от пути к вознаграждению. Россия неоднократно подвергалась санкциям, но продолжает действовать в Сирии и проецировать силу в ближнем зарубежье, несмотря на санкции, которые негативно повлияли на их оборонную промышленность.Урок, конечно же, состоит в том, что санкции не останавливают решительного действующего лица, даже если они налагают определенную плату за негативные действия. Зная это, перед Соединенными Штатами стоит гораздо более сложная задача: определить, как они снимут санкции с России и что Вашингтон потребует взамен. Такой подход послужит положительным стимулом для достижения уступок в конфликте, выходящем за рамки основных интересов Америки. У него также есть то преимущество, что ситуация в Сирии изменилась так, что Соединенным Штатам было меньше проигрывать, чем России.Уступка США на обещание России решать основные приоритеты, такие как терроризм и распространение ОМУ, обходится Америке очень мало и перекладывает ответственность за результаты на Москву. Это само определение игры на домашние деньги, потому что ожидаемый встречный запрос России будет заключаться в том, чтобы не вмешиваться в дела Сирии или сотрудничать с ними по этим двум вопросам. Соединенные Штаты могут и должны изучить, как активизировать работу по нераспространению ОМУ. Однако Москва находится на крючке для поддержания мира в Сирии, включая управление вероятным бессрочным повстанческим движением.

У Соединенных Штатов есть инструменты, чтобы воспользоваться ошибками России в своих войнах по выбору, но только если они признают, что любая такая конкуренция требует переосмысления того, как оцениваются результаты. Вашингтон не в силах «сдерживать» Россию во всех частях земного шара, и, если Москва решит вмешаться, у Соединенных Штатов мало инструментов, чтобы помешать им действовать. Этот аспект рейдерской политики России эффективен, но может быть дорогостоящим. По сути своей, разбой требует постоянных действий ради небольшой выгоды.В Сирии главный приз — это взять на себя большую ответственность за разрушенное государство, восстановить элементы государства и остаться в составе сирийских сил для обеспечения безопасности захваченной территории.

Недавний акцент российского правительства на вмешательстве дал некоторые положительные результаты, но реальность в Сирии предполагает продолжение боевых действий до перехода к более выраженной кампании по борьбе с повстанцами и открытые переговоры с Турцией от имени последних остатков оппозиции.Эти переговоры будут непростыми и непростыми, и они повлекут за собой определенные компромиссы, которые потребуют от России избавления от режима. России удалось контролировать расходы и риски, связанные с ее вмешательством, потому что она применяла силу в тех местах, где она может с уверенностью предположить, что отпор Запада будет ограниченным.

Сдержанность Запада проистекает из того факта, что действия России находятся за пределами основных областей и что вторичные риски для интересов Североатлантического союза управляемы. Вашингтон и Брюссель также предпочли ответить асимметрично, потратив ресурсы на защиту Европы, а не на преследование Москвы в Сирии.Это ценный урок именно потому, что он позволяет не рассматривать небольшие войны как игру с нулевой суммой, и его следует использовать в качестве шаблона для размышлений о том, как лучше всего конкурировать в будущем. В конечном итоге Вашингтону следует учитывать, что даже небольшие финансовые затраты России, потраченные на далекую войну, могут быть выгодны для Соединенных Штатов именно потому, что они заставляют делать выбор в отношении будущих закупок Москвы, возможно, делая более дорогостоящими закупку все более опасной военной техники.

Кроме того, чтобы учесть успехи, достигнутые Россией, Соединенным Штатам следует использовать региональные набеги Москвы для выделения ресурсов на основные национальные интересы в Европе.Такой подход обязательно предполагает, что эти усилия будут неограниченными и потребуют времени для реализации, но будут частью более широких усилий по эффективному противодействию нынешней региональной стратегии России. Это также зависит от более длительного взгляда на эту конкуренцию, признания того, что в ближайшем будущем у Соединенных Штатов будет стимул пытаться эффективно использовать ресурсы в своих интересах, а также пытаться использовать, где Россия может тратить, различными способами. это меньше беспокоит основные интересы безопасности Америки.

Аарон Штайн — директор Ближневосточной программы Института исследований внешней политики.

(Изображение: Минобороны России)

Разговор с Россией: план для Сирии

Президент Джозеф Байден ясно дал понять, что его администрация снизит приоритетность внимания к Ближнему Востоку после 11 сентября и вместо этого направит дипломатическую энергию и ограниченные средства на оборону на приоритеты в Азии и Европе.Акцент на конкурентах Америки — Российской Федерации и Китайской Народной Республике — является долгожданным изменением после многих лет стратегического недомогания и озабоченности негосударственными субъектами на Ближнем Востоке. Эта политика, следовательно, изменит подход США к Сирии и Ираку: участие в сирийской гражданской войне отойдет на второй план, а региональный приоритет сместится на учебные операции США в Ираке.

Администрация Байдена, вероятно, сосредоточит внимание на трех взаимосвязанных целях на Ближнем Востоке.Во-первых, вернуться к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) с Ираном и изучить дальнейшие обсуждения. Вторая и взаимосвязанная цель будет заключаться в том, чтобы поддержать центральное правительство Ирака, чтобы предотвратить повторное появление Исламского государства в качестве угрозы, и препятствовать усилиям Ирана по расширению своего влияния в стране. Третья и более общая цель будет заключаться в укреплении партнерских отношений США со странами Персидского залива таким образом, чтобы это привело к усилению региональной поддержки иракского правительства для подавления иранского влияния в Леванте.

В Сирии Соединенные Штаты достигли своей узкой цели по разгрому территориального халифата Исламского государства, что вызывает вопросы о будущей роли вооруженных сил США в регионе. В Ираке основное внимание будет уделяться усилиям по обучению иракских сил безопасности, которые уже ведутся, и сохранению небольшого количества солдат, чтобы обеспечить возможность многосторонних усилий по обучению, которые союзники США теперь обязались предпринять. Политически сложные (но относительно простые) переговоры с Ираном о возвращении к условиям СВПД будут продолжаться и будут доминировать в дипломатической сети и будут определять более широкие аспекты региональной политики администрации.

Принимая во внимание внимание Америки к Ирану и, в меньшей степени, на поддержание многонациональных сил в Ираке, возникает вопрос, что делать с Сирией, где силы США остаются развернутыми вместе с Сирийскими демократическими силами (SDF). Чтобы продвинуться вперед в Сирии, Соединенные Штаты должны скорректировать свои переговоры с Россией, которая в сентябре 2015 года направила в страну свои вооруженные силы, чтобы предотвратить тупик в гражданской войне и гарантировать, что режим Башара Асада не рухнет.Теперь, пять лет спустя, Соединенные Штаты должны исходить из того, что основные силы режима Асада (Иран и Россия) не позволят Дамаску рухнуть. Соединенные Штаты также должны исходить из того, что их собственный местный партнер, SDF, более заинтересован в достижении modus vivendi с Дамаском и Москвой в связи с потенциальным крахом режима Асада, потому что другой крупный оппозиционный блок, капризная группа ополченцев окрестила Сирийская национальная армия обязана Турции, которая враждебно настроена по отношению к SDF и в которой доминирует бывший филиал «Аль-Каиды» Хаят Тахрир аль-Шам (HTS).

Соединенным Штатам следует подумать о том, чтобы сосредоточить внимание на северо-востоке страны, где у них есть силы и местные партнеры, и продолжить переговоры с Россией об официальном оформлении зон, запрещенных для бомб, создании механизма для обмена информацией об Исламском государстве в восточной пустыне и создание пути к официальному режиму прекращения огня SDF. Эти взаимосвязанные усилия могут помочь поддержать цели США по борьбе с терроризмом в Сирии, уменьшить давление на SDF и создать механизм для переговоров о неидеальном завершении одного аспекта войны.Эти действия позволят администрации Байдена сосредоточиться на других более важных приоритетах во всем мире и в регионе, сохранив при этом сокращенный набор целей США на северо-востоке Сирии.

Нет хороших вариантов

У Вашингтона мало хороших вариантов, в основном потому, что каждая из основных группировок в Сирии отрицательно сказывается на внешнеполитических целях США. Режим Асада совершил ужасные военные преступления; имеет враждебные отношения с Израилем; и имеет историю незаконной разработки оружия массового уничтожения.Сирийская оппозиция неспособна управлять: HTS имеет четкие связи с террористами, назначенными США, которых она спокойно терпит, а SDF подрывают отношения Америки с Турцией из-за своих связей с Рабочей партией Курдистана (PKK), террористической группой, назначенной США. . Столкнувшись с этими неудачными вариантами, Вашингтон попытался уравновесить отношения с Анкарой и СДС, что несостоятельно, поскольку Анкара вступила в партнерские отношения с Россией, чтобы договориться о прекращении войны. Анкара также трижды вторгалась в Сирию, чтобы расстроить США.Союзные силы и SDF отправили свои силы в Идлиб, где они столкнулись с режимом, но теперь эффективно контролируют анклав, в котором правит HTS.

В результате Соединенные Штаты заинтересованы в углублении диалога с Москвой по Сирии. Эти усилия послужили бы средством возложить на своего противника расходы по управлению расколотой Сирией, а также попытаться сохранить узкий набор приоритетов, который соответствует всеобъемлющим усилиям администрации по выводу вооруженных сил США из конфликтов на Ближнем Востоке.Для этого Вашингтону следует вернуться к двум предложениям, которые выдвигались при администрациях Обамы и Трампа, но которые рухнули под тяжестью войны. Во-первых, ему следует вернуться к созданию Совместной группы по осуществлению (JIG, или иногда называемой JIC), которая создала бы зоны, не допускающие бомбардировки, вокруг районов, где не было присутствия «Аль-Каиды» или филиалов Исламского государства. Во-вторых, ему следует рассмотреть возможность прекращения огня по образцу трехсторонних переговоров для юго-западной зоны прекращения огня вблизи границы с Иорданией.Эти двойные усилия должны стать ядром потенциальной повестки дня для диалога с Москвой. Они будут воздействовать только на районы, где есть силы США, и исключить Идлиб, который де-факто находится под властью Турции и является предметом двусторонних турецко-российских дипломатических отношений.

Сужение фокуса этих соглашений на северо-восток должно обойти проблемы, с которыми обе стороны столкнулись во время предыдущих дискуссий, в ходе которых споткнулись о том, как определить радикальные группы в Идлибе и как оцепить запретные для ударов зоны в районе, который Аль-Каида аффилированное лицо де-факто контролируется — хотя и по молчаливому соглашению с рядом групп, которые когда-то тайно поддерживали Соединенные Штаты, но которые не имеют реальной политической или военной силы.Вместо этого соглашение могло бы формализовать нынешний статус-кво в Идлибе, который позволяет беспилотные американские полеты и относительно частые нацеливания на экстремистов с помощью ракет, запускаемых с дронов.

В рамках этих переговоров Соединенные Штаты должны признать присутствие режима на турецко-сирийской границе, которое возникло в результате вторжения Анкары на северо-восток в октябре 2019 года. Это признание должно появиться в конце возглавляемых США усилий по обеспечению прочного прекращения огня на северо-востоке между режимом и SDF.Это прекращение огня пока является молчаливым и понятным. Однако при отсутствии формального соглашения Россия может использовать Анкару в качестве дубины против SDF, угрожая вывести силы из районов, чтобы оказать давление на SDF, чтобы они пошли на уступки, или иным образом рискуя, что Россия сделает мало для предотвращения турецкого нападения. Предложение США может разделить разногласия, заключив три стороны в соглашение, которое выделит территорию, удерживаемую СДС, в качестве зоны, свободной от бомб. Такой исход не был бы идеальным для Вашингтона, но он сделал бы шаг к защите SDF, даже если компромисс влечет за собой механизм для продолжения переговоров о режиме SDF.

Эта договоренность, по сути, формализует статус-кво после октября 2019 года. Турецкое вторжение вынудило Соединенные Штаты покинуть позиции вдоль границы, и SDF достигли соглашения с режимом Асада — и Москвой — о засыпке территорий, оставленных Вашингтоном. Намерение состояло в том, чтобы сдержать расширение турецкого вторжения, разместив некурдские силы в районах, на которые стремилась Анкара. После турецкого вторжения Вашингтон и Анкара договорились о прекращении огня, что официально закрепило завоевания Анкары и поставило под угрозу U.С. санкции, если турецкие военные расширились на дополнительные районы. Анкара также достигла отдельной договоренности с российскими военными о проведении совместного патрулирования территории с курдским большинством, которую режим теперь де-факто контролирует при поддержке России. Эти предыдущие соглашения по умолчанию сделали большую часть тяжелой работы, необходимой для достижения прекращения огня.

Двусторонний путь с Москвой

Учитывая это изменение, Вашингтон не может вернуться к позиции, существовавшей до октября 2019 года, когда он сохранил контроль над всем северо-востоком Сирии.Поэтому Соединенные Штаты должны заключить Москву в своего рода соглашение, которое ограничивает ее возможности и связывает Россию с процессом, которым Вашингтон может помочь. Зона типа JIG может сузить московские «зоны бомбардировок» до районов, где ИГИЛ остается угрозой в сирийской пустыне, и, что более важно для Вашингтона, может формализовать механизм бессрочного пролета США и обмена разведданными об Исламском государстве. Это соглашение, по сути, послужило бы отправной точкой для достижения соглашения по постамериканской Сирии, где Вашингтон, безусловно, сохранит контртеррористические интересы, но может изучить возможность преследования тех, кто со своим присутствием базируется в Ираке.

Этот процесс, без сомнения, потребует некоторых компромиссов со стороны США. Они, вероятно, будут включать в себя более широкий диалог о будущем Сирии, механизм для облегчения переговоров с режимом SDF и значительное сужение целей США. В конце этого процесса Вашингтон формализует две области, где он будет пролетать беспилотные самолеты для охоты на экстремистов, подорвет ключевой момент влияния России на SDF посредством продвижения официального прекращения огня с режимом и закрепит U.Усилия С. в Сирии к своему присутствию в Ираке. Более широкие риски, конечно, состоят в том, что русские не будут удовлетворены этим соглашением и будут настаивать на большем или что режим в конечном итоге устанет от переговоров с SDF и пригрозит вторжением на их территорию. В этом случае, однако, Вашингтон может бесплатно ездить на спине всеобъемлющей слабости режима и его озабоченности Идлибом, который является домом для групп, противостоящих правлению режима. Вашингтон может сделать ставку на то, что режим слишком слаб, чтобы сражаться на двух фронтах, поэтому, хотя Идлиб остается предметом разногласий между Анкарой и Москвой, а также между режимом и оппозицией, у SDF есть больше рычагов воздействия на уступки, которые пойдут на пользу его безопасности в регионе. длительный срок.

Американские варианты действий в Сирии требуют трудного выбора, иначе в результате сохранится статус-кво. Лучший вариант для Вашингтона — переговоры с Москвой. Россия может обеспечить соблюдение двусторонних соглашений, и, следовательно, любой такой исход еще больше подталкивает российские силы к конфликту, который ей придется урегулировать в обозримом будущем. Следовательно, российские войска останутся в Сирии, расходуя ограниченные ресурсы способами, которые менее опасны для Соединенных Штатов, чем если бы они использовались где-то еще в Европе или в бассейне Средиземного моря.Это предложение также позволяет Вашингтону уменьшить свои обязательства перед Сирией. Это не идеально, но такие действия могут способствовать расширению интересов США без ущерба для всего, что было достигнуто во время войны против Исламского государства.

Взгляды, выраженные в этой статье, принадлежат только автору и не обязательно отражают позицию Исследовательского института внешней политики, беспристрастной организации, которая стремится публиковать аргументированные, ориентированные на политику статьи об американской внешней политике и политике. приоритеты национальной безопасности.

с объяснением соответствия с режимом в кризисе на JSTOR

Abstract

В этой статье исследуются объяснения непоколебимой приверженности России сирийскому режиму Башара аль-Асада после начала сирийского кризиса, разразившегося весной 2011 года. Россия обеспечивала дипломатический щит Дамаску в Совете Безопасности ООН и продолжала снабжать его современное оружие.Сопротивление Путина любому сценарию вмешательства Запада в Сирию по образцу кампании в Ливии само по себе не объясняет политику России. Для этого нам необходимо проанализировать глубинные русские мотивы. В статье утверждается, что идентичность или солидарность между Советским Союзом / Россией и Сирией оказали мало реального влияния, помимо того, что оставили некоторую стратегическую ностальгию среди российских политиков безопасности. Материальные интересы России в Сирии также преувеличены, хотя Россия все еще надеется закрепиться в региональной политике Ближнего Востока.Более важным является потенциальное влияние сирийского кризиса на внутриполитический строй российского государства. Во-первых, вызывает беспокойство связь между региональным распространением из Сирии, исламистскими сетями и повстанческими движениями на Северном Кавказе, хотя риск «ответной реакции» для России преувеличен. Во-вторых, Москва отвергает призывы к уходу Асада как еще один случай, когда западное сообщество навязывает стандарты политической легитимности «суверенному государству», чтобы добиться смены режима с будущими последствиями для России или других авторитарных членов Содружества Независимых Государств.Россия может попытаться закрепить свое влияние на Ближнем Востоке посредством мирного процесса для Сирии, но если Сирия еще больше погрузится в хаос, западные государства могут на практике добиться не большего, чем экстренная координация с Россией.

Информация о журнале

International Affairs — ведущий британский международный журнал связи. Основана и редактируется Королевским институтом международных отношений. в Лондоне он не только дал очень ценный взгляд на европейскую политику. дебаты, но также стал известен своим освещением вопросов глобальной политики.Он обеспечивает стимулирующее международное сочетание авторов и опирается на лучшие дебаты как на английском, так и на иностранном языке. Статьи, все полностью рецензируются, заказываются из широкого круга авторитетных и интересных писатели, которые могут сказать что-то новое и оригинальное на важные темы. Кроме того, в журнале «Международная жизнь» есть обширные книжные обзоры. раздел, содержащий до 100 обзоров ежеквартально, написанных экспертами поле. JSTOR предоставляет цифровой архив печатной версии International Дела.Электронная версия журнала «Международная жизнь» доступно на http://www.interscience.wiley.com. Авторизованные пользователи могут иметь доступ к полному тексту статей на этом сайте.

Информация об издателе

Oxford University Press — это отделение Оксфордского университета. Издание во всем мире способствует достижению цели университета в области исследований, стипендий и образования. OUP — крупнейшая в мире университетская пресса с самым широким глобальным присутствием.В настоящее время он издает более 6000 новых публикаций в год, имеет офисы примерно в пятидесяти странах и насчитывает более 5500 сотрудников по всему миру. Он стал известен миллионам людей благодаря разнообразной издательской программе, которая включает научные работы по всем академическим дисциплинам, библии, музыку, школьные и университетские учебники, книги по бизнесу, словари и справочники, а также академические журналы.

Альянс России и Сирии больше не тот, чем был

Сирия Башара Асада, похоже, не в ладах с Россией по нескольким направлениям, поскольку финансовые проблемы Москвы нарастают.

После смертельной пандемии, которая нанесла удар по российской экономике вместе со спадом на нефтяных рынках, усталость Москвы от режима Асада достигла новых высот, поскольку сирийский диктатор не проявляет никаких признаков того, что он ведет страну в тандеме с другими заинтересованными сторонами.

На протяжении разрушительной гражданской войны в Сирии Россия вкладывала значительные средства в режим Асада, чтобы вновь заявить о себе на Ближнем Востоке, предоставляя свою военную мощь на службу Дамаску для разгрома некогда могущественных сил оппозиции.

Теперь, когда режим забрал большую часть страны, Башар Асад, похоже, не готов прислушаться к совету России пойти на компромисс со своими врагами и определить будущее страны по мере того, как уровень коррупции становится все хуже. .

Некоторые эксперты считают, что Иран может быть главной причиной неповиновения Асада россиянам.

Широко распространено мнение, что Сирия находится под влиянием оси власти Ирана, по словам Эсрефа Ялинкиликли, московского евразийского аналитика, который некоторые окрестили шиитским полумесяцем, протянувшимся через Иран, Ирак, Сирию и Ливан.

В результате, по его словам, «Иран имеет большее влияние на режим Асада».

Сирия находится под управлением семейного клана Асада в течение последних 50 лет, который, в отличие от преимущественно суннитского населения, связан с религиозной сектой алавитов и, как считается, имеет прочные связи с шиизмом. Страна была в союзе с Ираном, страной с шиитским большинством, с тех пор как Хафез аль Асад, отец Башара, пришел к власти в результате военного переворота в 1970 году.

Отец Башара Асада Хафез Асад также имел прочные связи с Ираном.Хафез Асад (слева) с главой Совета по целесообразности Ирана и бывшим президентом Хашеми Рафсанджани во время встречи в Тегеране в 1997 году. (Архив AP)

Иран использовал Сирию и Ирак, еще одну страну с шиитским большинством, для обеспечения того, чтобы его линии снабжения доходили до ливанской «Хезболлы», распространив свое влияние от Афганистана до Средиземного моря.

«Россия не желает, чтобы ее геополитический контроль в Сирии был ослаблен из-за растущего политического влияния Ирана на Асада.В то время как Иран и Россия, похоже, объединяют фронт против Турции в Сирии, у них также есть серьезные разногласия », — сказал Ялинкиликли TRT World .

В то время как Асад дерзит перед Москвой, он также хорошо осознает свои собственные проблемы, поскольку различные оппозиционные группы по-прежнему бросают вызов его власти в Сирии.

Помимо политических проблем, финансы страны продолжали страдать из-за отсутствия международной помощи и планирования возможной реконструкции, которую русские стремятся мобилизовать.

Столкновение титанов

Недавняя вражда Асада со своим двоюродным братом Рами Махлуфом, самым богатым человеком страны, которому принадлежит более половины богатства Сирии, может быть признаком того, что он пытается решить некоторые из опасений России по поводу коррупции захватив активы магната.

Но двоюродный брат был в ярости из-за действий Асада, поделившись видео в Facebook, в котором он, казалось, критиковал автократическое поведение диктатора, что является иронией, поскольку широко распространено мнение, что автократическая система Асада — это то, что в первую очередь обогатило Махлуфа.

На этой фотографии из архива от 24 апреля 2010 года Рами Махлуф, двоюродный брат президента Сирии Башара Асада и один из самых богатых бизнесменов этой страны, изображен на фотографии, датированной 24 апреля 2010 года. (Архив AP)

«Это дошло до отвратительного и опасного уровня несправедливости и нападения на частную собственность, поэтому, пожалуйста, всем, кто смотрит, пожалуйста, простите меня, я не могу отказаться от того, что мне не принадлежит, это Бог испытывает меня», — сказал Махлуф , чья семья, как известно, живет расточительно.

До недавнего времени двоюродные братья и сестры сотрудничали, но под давлением России Асад, похоже, нацелился на одного из своих ближайших родственников, Махлуфа.

«Кто бы мог подумать, что эти агентства Intel придут к компаниям Рами Махлуфа и арестуют наших рабочих, когда я был самым крупным спонсором (финансистом) этих агентств», — пожаловался разочарованный Махлуф в 15-минутном видео.

Он также казалось, что это представляет собой слегка завуалированную угрозу правлению Асада.

«Если мы продолжим идти по этому пути, ситуация в стране станет очень сложной», — сказал он.

Российская мудрость попадает в стену Асада

Россия хочет международной коалиции для восстановления Сирии. Но для этого ему нужно законное правительство, признанное международным сообществом, а это означает, что Асад должен принять конституцию, которая может гарантировать безопасность жизни даже его злейшим врагам.

Москва удерживает Асада у власти под тем предлогом, что семья Асада лучше, чем Даиш и другие террористические группировки, и что стабильная Сирия, даже под железным кулаком Асада, больше работает для международного сообщества, чем разделенная Сирия.

Но российский план, похоже, натолкнулся на упорство Асада, разочаровав Москву в период серьезных финансовых трудностей.

«Кремлю нужно избавиться от сирийской головной боли. Проблема в одном человеке — Асаде — и его окружении », — сказал Александр Шумилин, бывший российский дипломат и директор Центра Европа-Ближний Восток, влиятельного аналитического центра, финансируемого Москвой.

Бывший президент Сирии Хафез аль-Асад, его жена Анисех, сыновья Махер, Башар, Бассель, Маджд и дочь Бушра (стоит, слева направо) позируют для семейного портрета на этом недатированном снимке из архива Sana.(Архив Рейтер)

«Если Асад откажется принять новую конституцию, сирийский режим подвергнет себя огромному риску», — сказал агентству Bloomberg Александр Аксененок, еще один бывший российский дипломат и вице-президент Российского совета по международным делам.

Российские СМИ в последнее время не уклоняются от публикации сообщений с критикой поведения Асада, возможно, как предупредительный выстрел, что Москва может подорвать его, если понадобится.

«Можно было ожидать, что рано или поздно экономический застой, с которым Россия столкнулась с начала санкций ЕС, вынудит российское руководство уменьшить свои обязательства перед Сирией», — сказал Сенер Актюрк, профессор политологии из Университета Коч. рассказал TRT World.

«Резкое падение цен на нефть могло спровоцировать или ускорить этот процесс, а экономический центр России, вероятно, усилит напряженность между Дамаском и Москвой», — предсказал Актюрк.

Ялинкилыклы согласен с Актюрком в том, что давление, с которым сталкивается российская экономика, вынуждает страну принимать более радикальные решения.

«Сирийская повестка дня отложена в данный момент, потому что политическая повестка дня России сейчас сводится к пандемии», — сказал Ялинкиликли, поскольку подтвержденные случаи заболевания в стране увеличились более чем на 10 000 за один день в воскресенье.

Источник: TRT World

Асад-спойлер: Вызов России в Сирии

Военный успех России в Сирии за последние четыре года пролил самый неблагоприятный свет на утверждение, которое обычно делают дипломаты ООН, США и других западных стран, о том, что «не было никаких военных решение »жестокой гражданской войны в Сирии.Менее ясно, сможет ли Россия превратить успехи на поле боя в стабильное политическое решение. На этом фронте сгущаются темные тучи.

17 апреля Александр Аксененок, бывший посол России в Сирии, а ныне вице-президент Российского совета по международным делам, опубликовал удивительно мрачную оценку ситуации в Сирии и способности руководства этой страны разрешить ее. «Дамаск не особенно заинтересован в проявлении дальновидного и гибкого подхода», — написал он, добавив, что «устойчивое урегулирование невозможно, если не будут устранены фундаментальные социально-экономические причины конфликта и менталитет, который его спровоцировал.«Хотя военные операции России до этого момента были успешными, он пришел к выводу:« становится все более очевидным, что режим неохотно или неспособен разработать систему управления, которая может уменьшить коррупцию и преступность и перейти от военной экономики к нормальной торговле. и экономические отношения ».

Аксененок и раньше критиковал Дамаск, но никогда так прямо. Одновременная публикация статьи с обвинением сирийского президента в коррупции в газете, принадлежащей Евгению Пригожину, близкому соратнику президента Владимира Путина, и опроса, показывающего, что популярность Башара Асада в Сирии упала до 32 процентов, породили спекуляции. скоординированной кампании в СМИ, направленной на то, чтобы публично выразить недовольство Кремля.

Если так, это будет тревожным событием для Асада, чья военная машина почти полностью зависит от российской авиации, вооружений и технических знаний. Но альтернатива — публикация статей независимо — была бы столь же значимой, поскольку предполагала бы более общее недовольство главным сирийским партнером России, всплывающим на поверхность.

Что это может означать для будущего участия России в Сирии?

Две страны сотрудничают с середины 1950-х годов, но партнерство было более деловым и напряженным, чем иногда признают.Во время холодной войны российские официальные лица беспокоились о авантюрной внешней политике Сирии и, несмотря на существенную помощь, считали, что Хафеза Асада трудно, а то и невозможно контролировать. Когда распался Советский Союз, связи обострились и были восстановлены примерно в 2005 году, когда желание России проводить независимую внешнюю политику, в том числе на Ближнем Востоке, пересеклось с усиливающимся давлением Запада на Сирию.

Две страны сотрудничают с середины 1950-х годов, но партнерство было более деловым и напряженным, чем иногда признают.

После восстания 2011 года, и особенно после 2015 года, российская поддержка была сильной, но российские официальные лица — включая самого Путина — постоянно дистанцировались от личности сирийского президента. На протяжении нескольких раундов мирных переговоров при посредничестве ООН в Женеве российские дипломаты настаивали на том, что они «не связаны с Асадом». Некоторые считают, что это было всего лишь уловкой, направленной на то, чтобы манипулировать обнадеживающими западными чиновниками и выиграть время для России, чтобы укрепить позицию Асада.Конечно, такой подход давал России больше гибкости, чем призыв президента Обамы к Асаду «отойти в сторону». Но это также отражает тот факт, что Россия никогда не поддерживала Асада (или даже Сирии) в первую очередь. Скорее, это было мотивировано желанием помешать Соединенным Штатам свергнуть еще один недружественный режим, положить конец изоляции Москвы из-за ее действий на Украине и обеспечить постоянный доступ к Средиземному морю. В этом Асад был орудием и, при определенных обстоятельствах, вероятно, незаменимым.

Это не должно означать, что Россия теперь готова согласиться на политический переход в Сирии в соответствии с положениями, изложенными в Резолюции 2254 Совета Безопасности ООН, по нескольким причинам. Опасения, что смещение Асада может привести к хаотическому краху высоко персонализированной политической системы, которую его отец помог построить более сорока лет назад, делают такой подход слишком рискованным. На более практическом уровне твердая поддержка Ирана Асада ограничивает влияние России на внутреннюю политику.И, вероятно, прежде всего, Россия поместила Сирию в центр повествования, которое подчеркивает защиту Россией национального суверенитета и надежности как партнера в сфере безопасности. Любой намек на капитуляцию перед Соединенными Штатами в отношении судьбы Асада нарушит этот нарратив таким образом, что негативно повлияет на внешнеполитические устремления России далеко за пределами Сирии.

… Россия поместила Сирию в центр повествования, которое подчеркивает защиту Россией национального суверенитета и надежности как партнера в сфере безопасности.

Тем не менее, перед Россией стоят огромные задачи. Первый — военный: Турция и Соединенные Штаты стоят на пути к полной победе, оставляя большую концентрацию закаленных боевиков и экстремистов в провинции Идлиб, недалеко от российской базы Хмеймим, и отказывая правительству в доступе к нефтегазовым ресурсам в регионе. Восток. Хотя будущее военного присутствия США остается неопределенным, наращивание военного потенциала Турции предполагает, что она планирует остаться. В то же время мятеж назревает на юге, в районе, где Россия была глубоко вовлечена в серию соглашений о деэскалации и где российская военная полиция продолжает патрулировать.

В политическом плане Асад снова наступил на пятки, подорвав даже скромные надежды возглавляемого ООН процесса реформирования конституции Сирии, которую российские официальные лица изначально расхваливали как важный шаг на «долгом пути» к миру. Как выяснили политологи в других контекстах, военная помощь не обязательно означает влияние; в Сирии успех России в стабилизации правительства Асада, возможно, оставил у Москвы меньше рычагов влияния, а не больше.

Честно говоря, Сирией всегда было сложно управлять.В зависимости от того, как вы считаете, было по крайней мере пять государственных переворотов между обретением независимости в 1947 году и «исправительным движением», которое привело Хафеза Асада к власти в 1970 году. Семья Асада установила порядок, построив безжалостное государство безопасности маскируя свой алавитский характер баасизмом и разыгрывая дело палестинцев, чтобы укрепить свою внутреннюю легитимность. Из этих трех методов, похоже, только первый пережил гражданскую войну. Более способный политик мог бы кооптировать бывших оппонентов и использовать сирийский патриотизм или невероятную стойкость сирийского народа, чтобы начать залечивать раны войны.Но Башар Асад не такой лидер, и Россия это знает.

Более способный политик мог бы привлечь бывших оппонентов и использовать сирийский патриотизм или невероятную стойкость сирийского народа, чтобы начать залечивать раны войны. Но Башар Асад не такой лидер, и Россия это знает.

Наконец, есть экономическая проблема. Ставка России на то, что Соединенные Штаты и Европейский Союз в конечном итоге согласятся на косметическую политическую сделку и оплатят счет за реконструкцию — хотя бы для того, чтобы остановить поток беженцев, — не срабатывает.Вместо этого ужесточение санкций США и крах ливанской банковской системы подрывают то, что осталось от экономики Сирии. В отсутствие «мирных дивидендов» Асад успокаивает тех, кто оставался верным, с помощью собственности и бизнеса, присвоенных у сирийцев, бежавших во время войны. Между тем России трудно извлечь из Сирии экономические выгоды, которые помогли бы компенсировать затраты на ее военную кампанию.

Не заблуждайтесь: эти затраты приемлемы, и в целом вмешательство Путина в Сирию по-прежнему выглядит для многих россиян и других как большой успех.Военная угроза правлению Асада исчезла. Россия испытала и нашла новые рынки для своих систем вооружений. Его отношения с Ираном, Турцией, Израилем и странами Персидского залива углубились, а его престиж в регионе значительно повысился. Тем не менее, трудно понять, откуда можно будет получить дальнейшие выгоды, и, если ситуация еще больше ухудшится, могут потребоваться более высокие затраты. Обвал цен на нефть и экономические потрясения, вызванные COVID-19, делают эти проблемы более актуальными.

В лице Асада Россия нашла готового, хотя и весьма несовершенного партнера.Парадоксально, но, возможно, предсказуемо, что именно в тот момент, когда многие в Европе и, по крайней мере, некоторые в Соединенных Штатах, приняли его продолжающееся правление, разочарование России в отношении Асада растет.