«Какие страны входят в юго-восточная Азию?» — Яндекс Кью
Популярное
Сообщества
ГеографияАзиатские страны
Анонимный вопрос
·
47,3 K
ОтветитьУточнитьДмитрий Сал
География
2,7 K
Путешественник и журналист · 30 июн 2019
Юго-Восточной Азией называют макрорегион, находящийся на стыке Восточной и Южной Азии с Австралией. Страны ЮВА имеют чётко выраженное сходство как по природно-географическим условиям, так и по историко-культурной общности.
К Юго-Восточной Азии относят 11 государств: Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Мьянма, Таиланд, Малайзия, Бруней, Сингапур, 
Комментировать ответ…Комментировать…
China Expro
180
Всё о Китае и бизнесе с Китаем — ChinaExpro.ru · 11 дек 2018 · chinaexpro.ru
В страны Юго-восточной азии (ЮВА) входят следующие государства: 1. Тайланд 2. Индонезия 3. Вьетнам 4. Малайзия 5. Камбоджа 6. Лаос 7. Мьянма 8. Сингапур 9. Филиппины 10. Восточный Тимор 11. Бруней. Читать далее
29,7 K
Комментировать ответ…Комментировать…
Яна Васильева
63
Я путешественник и я люблю делиться своим опытом · 15 янв
Материковая часть Юго -Восточной Азии включает Бирму (или Мьянму), Таиланд (бывший Сиам) и три государства бывшего французского Индокитая: Вьетнам, Лаос и Камбоджу.
Его островную (или полуостровную) часть, на границе Индийского и Тихого океанов, составляют два обширных Индонезийского и Филиппинского архипелагов (Индонезия, Восточный Тимор и Филиппины), Малайзия.
Комментировать ответ…Комментировать…
Первый
Box R.
2
1 июл 2019
Если мне не изменяет память то помню пять стран точно но их явно больше Тайланд.Малазия,Филиппины,Вьетнам,Маньяма.
Знаю что там много дождей.И развит Туризм.Большинство населения бедные.
Полина К.
18 октября 2019
как в муку пёрнул!
Комментировать ответ…Комментировать…
Первый
Анонимный ответ30 апреля 2020
Общее число государств субрегиона -11.
Вьетнам,Комбоджа,Лаос ,Мьянма,Таиланд являются полуостровными .
Бруней,Индонезия, Сингапур, Филиппины и Восточный Тимор — островными странами.А Малайзия частично располагается на полуострове Малакка,частично на острове Калимантан.
Только Лаос не имеет выхода к морю.
Комментировать ответ…Комментировать…
Вы знаете ответ на этот вопрос?
Поделитесь своим опытом и знаниями
Войти и ответить на вопрос
Россия и Юго-Восточная Азия: с кем, в чем и зачем сотрудничать
Из-за масштабного территориального конфликта в Южно-Китайском море страны Юго-Восточной Азии заинтересованы в большем количестве игроков в регионе. Сегодня такую роль начинают играть внешние средние державы – Япония и Индия. Аналогичным образом и российское участие в региональных делах, скорее всего, приветствовалось бы местными правительствами
К 2016 году Россия пришла на новом витке активности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Нынешний «поворот на Восток» много критикуют за запоздалость, конъюнктурность и протестный характер, вызванный кризисом на Украине. Одной из основных претензий, которые критики «поворота» предъявляют российскому руководству, можно считать крен в сторону Китая и некую общую несбалансированность восточной стратегии России.
Но чуть южнее основного азиатского партнера России располагаются страны Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), где проживают еще 600 млн человек. К 2050 году эти десять стран Юго-Восточной Азии совокупно собираются стать четвертой экономикой мира.
Для нового российского курса в Азии страны АСЕАН чаще всего оказываются лишь красивым завершением ряда, где перечислены формы участия России в делах региона. Вопрос о качественном содержании взаимодействия России и стран Юго-Восточной Азии остается открытым. Двадцатилетие создания диалогового партнерства Россия – АСЕАН, которое стороны отмечают в этом году масштабным саммитом в Сочи, – удачный повод подвести итоги развития отношений, а также проанализировать возможные новые точки роста.
Затянувшийся старт
России трудно похвастаться богатой позитивной историей отношений со странами АСЕАН – сама группировка, как и большинство ее членов до распада СССР жили в постоянном противодействии «красной угрозе». Исключением был разве что Вьетнам и находящиеся под его сильным влиянием Лаос и Камбоджа.
Хотя в 1990-е годы и эти связи переживали не лучшие времена. У новой России просто не хватало ресурсов, чтобы поддерживать отношения даже с традиционным партнером, не говоря уже о их расширении.
Тем не менее в июле 1996 года на 29-й ежегодной Министерской встрече АСЕАН Россия получила статус партнера по диалогу. Это создало постоянные механизмы взаимодействия, а Россия была признана государством, заслуживающим внимания организации. В том же году Россия выразила желание принимать участие в только начинавших свою работу саммитах «Азия – Европа».
В середине 2000-х у России опять появилась возможность развивать отношения с географически удаленными регионами. Стала укрепляться и роль России как поборника многополярности. Развитие отношений с АСЕАН хорошо вписывалось в такой курс. В 2004 году Россия присоединилась к Соглашению о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии, а в 2005 году президент Путин, принимая участие в качестве наблюдателя в Восточноазиатском саммите, объявил, что Россия стремится стать частью этого форума.
России тогда вежливо отказали, сославшись на недоразвитость ее отношений с АСЕАН.
Подобная недоразвитость сохранялась и на протяжении следующих лет. Интерес России к Юго-Восточной Азии в 2000-е был неустойчивый, а встречи Россия – АСЕАН нерегулярными. Первый саммит Диалогового партнерства состоялся почти через 10 лет после его создания – в декабре 2005 года, а второй только в 2010 году, хотя изначально планировалось проводить такие мероприятия ежегодно. В 2010 году Россию приняли в число участников саммита «Азия – Европа», в 2011-м – Восточноазиатского саммита. Кроме того, Москва стала принимать участие в одном из самых интересных асеаноцентричных форматов – встрече министров обороны АСЕАН и партнеров по диалогу (ADMM+).
Современный этап отношений России и стран АСЕАН можно отсчитывать от начала третьего президентского срока Владимира Путина в 2012 году. Наблюдатели были воодушевлены внешнеполитическим майским указом президента – в списке географических приоритетов регион оказался третьим после СНГ и ЕС.
Причем в азиатской секции особое значение придавалось участию России в региональной интеграции, в том числе диалоговому партнерству с АСЕАН и участию в Восточноазиатском саммите. Попадание Вьетнама в программный внешнеполитический документ экспертное сообщество отмечало как праздник.
Ожидания скачка в сотрудничестве России с Юго-Восточной Азией подпитывались и серьезным отношением руководства страны к саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 году. Но как только саммит закончился, активность на этом направлении резко пошла на спад. Уже в ноябре состоялся Восточноазиатский саммит (первый для России как полноправного участника), на котором абсолютно все страны форума были представлены главами государств и правительств, кроме России.
Неприятные ощущения закрепились после публикации в феврале 2013 года новой редакции Концепции внешней политики РФ. Азиатско-Тихоокеанский регион опустился на четвертое место среди региональных приоритетов, уступив место США, а в азиатской части на первый план вышла ШОС.
Из стран Юго-Восточной Азии в документе оказался лишь Вьетнам, да и того обогнали не только Китай, Индия и Япония, но и Монголия с Северной Кореей.
В источниках внешней политики Юго-Восточная Азия в последнее время появлялась в послании президента Федеральному собранию в 2015 году. Тогда Путин не только обратил внимание на созданную в том же году зону свободной торговли ЕАЭС – Вьетнам и напомнил о юбилейном саммите Россия – АСЕАН в Сочи в мае 2016 года. Он также выдвинул идею создания «экономического партнерства» ЕАЭС – ШОС – АСЕАН, которое сосредоточилось бы на «вопросах защиты капиталовложений, оптимизации процедур движения товаров через границы, совместной выработки технических стандартов для продукции следующего технологического поколения, на взаимном открытии доступа на рынки услуг и капиталов».
Кто, кроме Вьетнама?
Политическое и стратегическое присутствие России в ЮВА ограничивается лишь крепким партнерством с Вьетнамом, которое в ближайшем будущем может начать терять свое относительное значение по мере того, как происходит сближение этой страны с США, Индией, Японией и ЕС.
Отношения с Вьетнамом имеют статус «всеобъемлющего стратегического партнерства». Исходя из этой формулы, для Ханоя нет партнера более значительного, чем Россия, кроме, разумеется, Китая, отношения с которым заслужили статус «всеобъемлющего стратегического партнерства и взаимодействия».
Российско-вьетнамские встречи на высшем или высоком уровне проходят ежегодно и всегда сопровождаются обильной положительной риторикой. Высокий статус отношений и значительные объемы трансфера вооружений Вьетнаму дают России преференциальные условия при использовании глубоководного порта Камрань, где до 2002 года находился пункт материально-технического обеспечения российского (а ранее – советского) флота. В 2014 году Вьетнам упростил процедуру захода в порт для российских кораблей. Более того, из-за утечки информации из Белого дома в 2015 году стало известно о том, что аэродром в Камрани используется российскими дозаправщиками, обслуживающими бомбардировщики Ту-95.
Пока значительные объемы военно-технического сотрудничества продолжают приносить России политические дивиденды во Вьетнаме.
К сожалению, подобных отношений с другими странами Юго-Восточной Азии Россия сегодня не имеет.
Если взглянуть на экономические формы российского присутствия в регионе, то картина еще менее привлекательна. Благодаря низкой базе в последнее десятилетие темпы роста торговли Россия – АСЕАН выглядят внушительными. В период с 2005 по 2014 год товарооборот вырос более чем в пять раз. Однако даже после такого роста в 2014 году (последний год перед резким падением российской внешней торговли) торговля России со странами Юго-Восточной Азии составила всего $21,4 млрд. Это сделало Россию 14-м торговым партнером десятки АСЕАН. Во внешней торговле ассоциации на Россию пришлось менее 1% всего объема, АСЕАН в российской торговле занимает 2,7%. В структуре российского экспорта преобладали минеральные ресурсы (60%), машины и оборудование (14,5%) и химикаты (13,8%).
В инвестиционной области Россия тоже не выглядит сильным игроком. В 2012–2014 годах в экономики стран АСЕАН пришло $698 млн российских инвестиций – это 0,2% от общего входящего объема. Из этой суммы $420 млн было вложено в один год в одну страну (Вьетнам, 2013), что показывает слабую диверсифицированность российской инвестиционной стратегии в регионе.
На уровне устремлений Россия демонстрирует желание нарастить объемы торговли. В разное время звучали планы удвоить объем двусторонней торговли с Вьетнамом, Таиландом и Индонезией. Сделать это стороны попытаются благодаря торговле в национальных валютах и с помощью таких инициатив, как зона свободной торговли ЕАЭС – Вьетнам, которая заявлена как один из шагов к общей либерализации торговли между ЕАЭС и АСЕАН.
Если говорить о сильных сторонах российского экономического присутствия в регионе, то тут есть три передовые и уже традиционные для России отрасли – нефтегазовая, ядерная энергетика и военно-техническое сотрудничество. Сегодня российскую нефть и газ покупают Сингапур и Малайзия. Ряд проектов реализуется и с Индонезией, но лидирующим партнером России в регионе в этой области остается Вьетнам с несколькими проектами как на территории самой страны, так и в России.
В атомной энергетике Вьетнам снова оказывается самым успешным примером сотрудничества. Россия строит на юге страны АЭС «Ниньтхуан-1», обеспечивает сопутствующие услуги и подготовку кадров. Кроме того, еще с 2007 года Россия предлагает строительство АЭС в Мьянме, но только в 2015 году появились какие-то позитивные изменения в этом направлении. В 2014 году был подписан меморандум о взаимопонимании в области мирного атома с Таиландом, а в 2015 году Россия подключилась к работе по исследованию и разработке ядерных реакторов в Индонезии.
Именно российские вооружения остаются одним из самых ходовых товаров на рынках Юго-Восточной Азии. Исторически крупнейшим покупателем российского оружия был и остается Вьетнам. Среди крупных покупок – истребители, фрегаты, противокорабельные ракеты, системы ПВО и подводные лодки «Варшавянка», последняя из которых будет доставлена во Вьетнам в конце 2016 года. Кроме того, вьетнамские верфи по лицензии производят корветы «Тарантул».
Индонезия тоже покупает российскую военную технику – БМП, вертолеты и истребители. На авиатехнику есть заказы в Малайзии, а недавно стало известно о возможном расширении поставок в Таиланд. В конце 2000-х и начале 2010-х Мьянма закупила некоторое количество самолетов МиГ, и сотрудничество с этой страной также может быть продолжено.
Причины отставания
Таким образом, сотрудничество России и стран АСЕАН сегодня скорее фрагментарное и незначительно по объему и глубине. У такой недоразвитости есть несколько причин.
Во-первых, страны Юго-Восточной Азии никогда не были в числе приоритетов российской внешней политики. На первом плане находятся отношения с Европой и США. Не менее значимо для России ее ближайшее окружение. Сегодня основные внешнеполитические ресурсы страны направлены именно на решение этих проблем, а также на военное и дипломатическое участие на Ближнем Востоке. В «повороте на Восток» Юго-Восточная Азия отходит на второй план по сравнению с отношениями с Китаем.
Во-вторых, новое развитие отношения со странами АСЕАН осложняется слабой политической и экономической базой. Пока Россия накапливала необходимые ресурсы для «поворота на Восток», другие игроки – прежде всего Китай и США – успели значительно укрепиться в Юго-Восточной Азии. Для Китая это один из важнейших соседских регионов, благоприятное положение в котором необходимо для спокойного развития. США с началом политики перебалансировки стали уделять Юго-Восточной Азии особое внимание. На этом фоне Россия играет роль догоняющего игрока, вынужденного заново проходить многие этапы, давно пройденные конкурентами.
В-третьих, в силу географической удаленности и отсутствия общей истории российское общество и элиты слабо представляют ситуацию в этом регионе. Межличностные связи – слабейшая часть связей Россия – АСЕАН, они выглядят очень скромно даже по сравнению с экономическим сотрудничеством.
Территориальные споры
Одним из главных источников проблем для отношений России с Юго-Восточной Азией станет эскалация территориальных споров в Южно-Китайском море. Сегодня позиция России сугубо нейтральная – Москва не поддерживает ничьих территориальных претензий. Наоборот, она выступает за урегулирование споров политико-дипломатическими методами, соблюдение Декларации о поведении сторон в Южно-Китайском море, скорейшее заключение Кодекса о поведении сторон и за приверженность нормам международного права.
Еще один пункт российской позиции, хотя и озвучивался раньше, недавно заставил говорить о сближении позиций Москвы и Пекина. В апреле 2016 года министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил, что Россия не поддерживает интернационализацию споров в Южно-Китайском море, что вызвало большое одобрение китайской стороны и серьезное напряжение во Вьетнаме. Такая позиция России – логичное продолжение общей идеологической линии российской внешней политики на противодействие всякому вмешательству извне.
Этот случай показывает, что восприятие и политические последствия российской позиции будут меняться, даже если сама позиции останется без изменений. Это будет происходить по мере ухудшения ситуации вокруг Южно-Китайского моря. Страны – участницы территориального спора будут стремиться заручиться поддержкой внешних игроков, и интернационализация спора, несомненно, продолжится.
Парадоксальным образом заявления России против интернационализации спора, наоборот, ей содействуют. В нынешнем виде позиция Москвы играет в пользу западного нарратива о том, что ослабленная санкциями и поссорившаяся с Западом Россия оказалась в политической зависимости от Пекина, который воспользуется этим и принудит Россию если не занять прокитайскую позицию, то по крайней мере смолчать в случае перехода конфликта в военную фазу.
Сегодня большим успехом российской дипломатии будет сохранение стратегических партнерств и с Китаем, и с Вьетнамом на нынешнем уровне даже по мере того, как ситуация в Южно-Китайском море будет ухудшаться. Для этого необходимо по двусторонним дипломатическим каналам противодействовать попыткам втянуть Россию в территориальный спор и интерпретировать российскую позицию как прокитайскую или провьетнамскую.
В то же время, продолжая военно-техническое сотрудничество с Вьетнамом, Россия повышает издержки для Китая от гипотетического вооруженного столкновения. Это может уменьшить риск перехода конфликта в вооруженную форму, если параллельно будут развиваться механизмы китайско-вьетнамских политических коммуникаций по предотвращению случайных столкновений. Поэтому такая форма участия России в урегулировании конфликта в Южно-Китайском море может оказаться перспективной.
В более общем контексте развивающегося противостояния США и Китая в Юго-Восточной Азии Россия пока не выглядит незаменимым элементом региональной системы. Российское участие не видится значимым ни в Вашингтоне, ни в Пекине, хотя и имеет для обеих столиц демонстрационное значение.
Ждут ли Россию в Юго-Восточной Азии?
Можно ли сказать, что в дипломатическом смысле АСЕАН ждет Россию в регионе? Страны АСЕАН заинтересованы в большем количестве игроков в регионе. Сегодня такую роль начинают играть внешние средние державы – Япония и Индия. Аналогичным образом и российское участие в региональных делах, скорее всего, приветствовалось бы странами АСЕАН.
Появление в регионе игрока, который близок к Китаю, но не является его союзником, может стать безопасным способом ослабить китайское самоощущение осажденной крепости, ведь сейчас региональный баланс сил – это Китай против всех.
Другой вопрос – готова ли Россия играть такую роль? Может ли она говорить со странами АСЕАН о тех вещах, которые актуальны для них? Пока такие возможности ограничены, как и желание российского руководства участвовать в региональных процессах. Российский интерес в регионе сегодня воспринимается в первую очередь с точки зрения сохранения качества стратегических партнерств с Китаем и Вьетнамом – и именно это определяет российские позиции по большинству проблем.
следующего автора:
- Антон Цветов
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.
Экстренные пакеты Covid-19 в Юго-Восточной Азии
Поиск по сайту
После вспышки пандемии Covid-19 правительства борются с воздействием пандемии на экономику, а также на здоровье и средства к существованию граждан , уделяя особое внимание обездоленным группам и сообществам. Чтобы избежать экономического коллапса и предотвратить возможную депрессию, несколько стран Юго-Восточной Азии приняли решительные и важные меры для обеспечения экономической безопасности граждан и предприятий, находящихся в бедственном положении, в том числе посредством прямых выплат наличными, краткосрочных и среднесрочных ссуд, которые можно простить, и отсрочка выплат, страхование по безработице. Эксперты и наблюдатели предупреждают, что экстренные пакеты могли быть приняты и реализованы без необходимых процедур и механизмов надзора, что увеличивает риски неправомерного использования, мошенничества и коррупции при реализации пакетов.
В этом анализе рассматриваются пакеты экстренной поддержки Covid-19, реализованные правительствами в Юго-Восточной Азии, и связанные с ними риски неправомерного использования посредством мошенничества и коррупции. В первом разделе анализа описываются меры, принятые в рамках пакетов чрезвычайных мер в Юго-Восточной Азии, целевые группы бенефициаров, правовая основа пакетов и агентства-исполнители. Второй раздел содержит неполное описание основных правовых рамок, введенных в ответ на Covid-19.кризис. В третьем разделе описывается структура институционального надзора за распределением средств и реализацией пакетов поддержки. В четвертом разделе анализируются риски неправомерного использования, мошенничества и коррупции при выплате пакетов экстренной помощи.
Данные основаны на вопроснике УНП ООН, составленном экспертами и практиками в Юго-Восточной Азии в течение первых двух недель мая 2020 года, а также на кабинетных исследованиях законов о чрезвычайном положении, правил Covid-19 и реакции СМИ. Поскольку правительства постоянно пересматривают свою политику и институциональные механизмы, чтобы реагировать на Covid-19кризис, некоторая информация может быть уже не актуальной на момент публикации этой статьи. Исследование охватывает Камбоджу, Индонезию, Лаосскую НДР, Малайзию, Мьянму, Филиппины, Сингапур, Таиланд, Тимор-Лешти и Вьетнам.
1. Пакеты экстренной помощи Covid-19
Согласно анкете, все опрошенные страны приняли пакеты экстренной помощи Covid-19. На диаграмме 1 ниже показан обзор мер по борьбе с Covid-19, принятых странами Юго-Восточной Азии. Данные также показывают, что все страны использовали денежные выплаты и гранты в качестве мер поддержки; в то время как большинство стран предлагали налоговые льготы и кредиты (диаграмма 2). В то время как физические лица получили поддержку во всех опрошенных странах, малые и средние предприятия получили поддержку в восьми странах, за ними последовали крупные предприятия в шести странах (диаграмма 3).
Хотя точных данных о заложенных в бюджет и освоенных средствах нет, поскольку некоторые из мер все еще осуществляются, а сумма выделяемых денег в некоторых странах постепенно увеличивается, размер пакета мер экстренной помощи оценивается в пределах от 0,11 долл. США. миллиардов до 60 миллиардов долларов США. Информация о бюджетной стоимости пакетов экстренной помощи Covid-19 в Камбодже и Лаосской Народно-Демократической Республике не была доступна на момент сбора данных. Во всех обследованных странах дополнительные бюджетные средства были выделены на услуги здравоохранения, расходные материалы и медицинское оборудование.
Что касается правовой основы принятия пакетов поддержки, все страны, кроме Филиппин и Сингапура, приняли пакеты на основании указа . Только Филиппины и Сингапур основывали пакеты мер экстренной помощи на законе и впоследствии привлекли парламенты к принятию пакетов мер экстренной помощи в связи с Covid-19 (диаграмма 4).
Внедрение пакетов экстренной помощи и выделение средств обычно осуществляется уже созданными или вновь созданными комитетами или министерствами и местными органами власти в некоторых странах. Например, во Вьетнаме Министерство труда, по делам инвалидов и социальных дел реализует пакет чрезвычайных мер, а недавно созданный Специальный комитет при канцелярии премьер-министра, состоящий из представителей различных министерств, осуществляет надзор за реализацией. В Малайзии уже существующий Совет национальной безопасности под председательством премьер-министра координирует и контролирует реализацию пакетов экстренной помощи. На Филиппинах ответственность за реализацию возложена на отделы государственных закупок на местном уровне и мэров. В Мьянме местные власти несут ответственность за выделение средств, а недавно созданный специальный комитет координирует и контролирует общее осуществление введенных мер по оказанию помощи.
На диаграмме 5 показаны каналы, по которым правительства информировали общественность о пакетах экстренной помощи Covid-19. Официальные публикации и социальные сети были наиболее используемыми каналами.
2. Правовые рамки, введенные в ответ на пандемию Covid-19
Страны региона в целом усилили полномочия исполнительной власти в соответствии с мерами Covid-19. Это не всегда шло рука об руку с усилением мер надзора со стороны парламентов и других проверок исполнительной власти правительств.
В Камбодже, например, принят Закон об управлении государством в условиях чрезвычайного положения, который позволяет объявлять чрезвычайное положение королевским указом на ограниченный или неограниченный срок. Закон дает полномочия исполнительной власти запрещать, ограничивать или регулировать поездки, собрания людей, рыночные цены, мобилизацию войск, общественные места, наблюдение через телекоммуникационные системы, средства массовой информации и другие меры по мере необходимости. Закон также обязывает правительство отчитываться о своих мерах во время чрезвычайного положения перед Национальным собранием и Сенатом и дает право Национальному собранию и Сенату запрашивать у правительства необходимую информацию, а также пересматривать и оценивать меры.
Ожидается, что в Индонезии парламент примет Постановление правительства вместо Закона № 1 от 2020 г. о государственной финансовой политике и стабильности финансовых систем для борьбы с коронавирусной болезнью 2019 г. (Covid-19) и/или Угроза национальной экономике и/или финансовой стабильности, короткометражка «Перпу №1/2020». Этот закон вводится, несмотря на давление общественности, призывающее не делать этого. Постановление позволяет правительству увеличить дефицит государственного бюджета сверх установленного законом предела в 3 процента от валового внутреннего продукта и направить средства на программы, направленные на смягчение воздействия пандемии на экономику и финансовую систему. Это также дает правительству право выделять дополнительные средства на борьбу с Covid-19. указом президента, чем с одобрения парламента. В статье 27 закона говорится, что должностные лица, выполняющие свои обязанности в соответствии с этим положением, освобождаются от любой гражданской и уголовной ответственности, если они осуществляют свои действия «по доброй воле и в соответствии с законом». Положение, однако, не определяет критерии, составляющие «гудвил».
На Филиппинах «Баянихан для исцеления как одно действие», представленный в апреле, позволяет президенту «перераспределять, перестраивать и перепрограммировать» бюджет в размере почти 5,37 млрд долларов США из предполагаемого национального бюджета в размере 8,55 млрд долларов США, утвержденного на 2020 год. ответ на пандемию. Закон также позволяет ему «временно брать на себя управление или руководить работой» коммунальных служб, частных медицинских учреждений и других необходимых объектов, «когда того требуют общественные интересы».
26 марта 2020 года правительство Таиланда объявило чрезвычайное положение в связи с Covid-19 со ссылкой на Чрезвычайный указ о государственном управлении в чрезвычайных ситуациях B. E. 2548 (2005). Впоследствии он издал Постановление, изданное в соответствии со статьей 9 Чрезвычайного указа о государственном управлении в чрезвычайных ситуациях B.E. 2548 (2005 г.), Постановление наделяет исполнительную власть особыми полномочиями по сдерживанию и контролю распространения Covid-19. В постановлении не упоминается парламент или осуществление парламентского надзора. Постановление также запрещает распространение ложной информации о вирусе и ссылается на Закон о компьютерных преступлениях. Ранее Закон о компьютерных преступлениях подвергался критике за ограничение свободы выражения мнений и средств массовой информации. На основании Декрета о чрезвычайном положении исполнительные полномочия могут быть дополнительно расширены. Однако в настоящее время это не так. Ограничения, связанные с Covid-19, в настоящее время рассматриваются как снятые. Постановление о чрезвычайном положении будет продлено до конца июня .
3. Механизмы институционального надзора
В большинстве стран не было введено конкретных положений о предотвращении и выявлении мошенничества и коррупции в указах о принятии пакетов чрезвычайных мер или в сопутствующих руководствах по реализации. Вместо этого они полагаются на уже существующие структуры институционального надзора для надзора и обеспечения подотчетного и прозрачного внедрения пакетов чрезвычайных мер, а также для предотвращения и выявления мошенничества и коррупции при распределении средств. Такие учреждения варьируются от внутренних аудиторов, работающих в местных органах власти, до органов государственного аудита и антикоррупционных агентств.
В Индонезии, Мьянме, на Филиппинах и в Сингапуре их правительства или исполнительные министерства/ведомства активно консультировались со специализированными антикоррупционными агентствами по предотвращению и выявлению мошенничества и коррупции при управлении кризисом и распределении средств (график 6).
В Индонезии, например, Комиссия по искоренению коррупции KPK выпустила циркулярное письмо о том, как предотвращать и выявлять коррупцию в связи с кризисом Covid-19 и пакетом чрезвычайных мер. KPK также создала целевую группу для предотвращения и расследования мошенничества и коррупции при реализации Covid-19. пакет экстренной помощи. Агентства-исполнители также консультировались с Национальным агентством государственных закупок Индонезии LKPP, которое, среди прочего, занимается предотвращением и выявлением коррупции и мошенничества в сфере государственных закупок. В Мьянме Комиссия по борьбе с коррупцией разработала общественную кампанию по повышению осведомленности о рисках и последствиях коррупции при реализации пакета чрезвычайных мер. При этом организации гражданского общества участвуют в мониторинге освоения средств только в трех (Индонезия, Мьянма, Сингапур) из десяти опрошенных стран (график 7).
На Филиппинах организация Bayanihan to Heal as One Act учредила Объединенный контрольный комитет Конгресса, перед которым президент еженедельно отчитывается, в том числе о выплате и использовании чрезвычайных средств. С отчетами можно ознакомиться в Интернете в Reports of the Official Gazette и на веб-сайте Сената. Поскольку закон требует ускорения принятия чрезвычайных мер, Комиссия по аудиту Филиппин и Совет по политике государственных закупок выпустили руководящие принципы, разрешающие процедуры переговоров при закупках Covid-19. сопутствующие товары и услуги — в порядке исключения из обычных процедур государственных закупок. Учитывая, что средства распределяются децентрализованным образом с привлечением многих учреждений-исполнителей, Департамент управления и бюджета издал инструкции по выделению средств на местном уровне, возложив ответственность за соблюдение надлежащих процедур при выделении средств на местных глав исполнительных органов и местных должностных лиц. . Совет по политике государственных закупок и Департамент управления и бюджета совместно создали общедоступный онлайн-портал для повышения прозрачности и подотчетности при расходовании государственных средств в этом контексте. На портале перечислены все заключенные контракты на закупку и спецификации проектов.
В Таиланде Национальная комиссия по борьбе с коррупцией заказала оценку коррупционных рисков для выявления коррупционных рисков в контексте Covid-19. Как только «Проект картирования коррупционных рисков в условиях кризиса Covid-19» будет завершен, NACC планирует разработать индивидуальные стратегии смягчения последствий для предотвращения этих рисков.
4. Риски мошенничества и коррупции
Приведенный выше анализ показывает, что все опрошенные страны Юго-Восточной Азии приняли меры для защиты средств к существованию и здоровья своих граждан. в связи с введенными чрезвычайными мерами.
Поскольку все пакеты, за исключением двух стран, основаны на указах, а не на законах, участие и надзор парламента были ограничены. В большинстве случаев правительства большинства стран также не использовали агентства, специально созданные для устранения коррупционных рисков, при разработке и распределении пакетов помощи в чрезвычайных ситуациях.
Участие общественности и гражданского общества в контроле за расходами на чрезвычайные ситуации также весьма ограничено, случаи деятельности НПО в этой сфере отмечены только в трех странах.
То, как правительства публикуют информацию о доступе к поддержке, также создает различные риски и возможности для неправомерного использования. Например, несмотря на то, что социальные сети доказали свою эффективность в охвате значительной части населения, распространена дезинформация, распространяемая в социальных сетях различными заинтересованными группами и преступными организациями. Фишинг информации с помощью рекламы о поддержке коронавируса в Интернете — это метод, который, как сообщается, используется преступниками для кражи личной информации бенефициаров и использования этой информации в своих мошеннических приложениях для государственной поддержки.
Что касается пакетов экстренной помощи в связи с Covid-19 в Юго-Восточной Азии, респонденты в анкете выделили следующие риски: уже существует небольшой надзор, потому что они вне бюджета;
Срочность выплаты средств, а также объем заявок создают дополнительную проблему, поскольку времени недостаточно для тщательной проверки всех заявок на предмет их достоверности и проверки достоверности представленной в них информации.
Всемирная организация здравоохранения, Юго-Восточная Азия
ВОЗ, Регион Юго-Восточной Азии, обязуется обеспечить всеобщий доступ к ориентированным на нужды людей психиатрическим услугам и услугам
Узнать больше
ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ: Коронавирусное заболевание (COVID-19) пандемия
Ситуация с COVID-19 в регионе Юго-Восточной Азии ВОЗ
О ВОЗ Юго-Восточная Азия
Один из шести регионов ВОЗ, Юго-Восточная Азия является домом ВОЗ до более чем четверти населения мира.
Приверженность построению лучшего и более здорового будущего для почти
два миллиарда человек в Регионе, ВОЗ работает с 11 государствами-членами над
решать сохраняющиеся и возникающие эпидемиологические и демографические проблемы.
Подробнее →
Всемирный день здоровья
Всемирный день здоровья 2022 г.
Наша планета, наше здоровье
Областной комитет
Семьдесят пятая сессия Регионального комитета ВОЗ для Юго-Восточной Азии, Паро, Бутан, 5–9 сентября 2022 г.
Новости и очерки
Все →Избранные публикации
Все →
Регион Юго-Восточной Азии ВОЗ добивается быстрого, комплексного и устойчивого прогресса в каждой из своих восьми флагманских программ. В издании собраны 11…
Региональная стратегическая дорожная карта по безопасности здоровья и устойчивости систем здравоохранения к чрезвычайным ситуациям 2023–2027 гг. был разработан под общим руководством…
Повышение готовности к чрезвычайным ситуациям в области здравоохранения и реагирование на них было важным приоритет в Юго-Восточной Азии Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ)…
С 2014 года государства-члены Региона Юго-Восточной Азии ВОЗ имеют
усиление управления рисками чрезвычайных ситуаций в качестве одной из
Flagship Priority. ..
Региональный директор
Д-р Пунам Кхетрапал Сингх
Подробнее
ЮВАРБ ВОЗ
© Кредиты
Избранные занятия
Все →
Вспышки и чрезвычайные ситуации
Чрезвычайные ситуации
См. обновления →
Превращение проблем в возможности
Азиатско-Тихоокеанская обсерватория по системам и политике здравоохранения
Азиатско-Тихоокеанская обсерватория по системам и политике здравоохранения (АПО) представляет собой совместное партнерство заинтересованных правительств, международных агентств, фондов и исследователей, которое продвигает политику систем здравоохранения на основе фактических данных на региональном уровне. и во всех странах Азиатско-Тихоокеанского региона.
Веб-сайт APO | Публикации
Глобальная программа по лепре
Глобальная программа по лепре (GLP) Всемирной организации здравоохранения находится в Региональном бюро ВОЗ для Юго-Восточной Азии (а не в штаб-квартире Организации в Женеве). Это специальная программа Организации для решения проказы во всем мире. Будучи классифицированным как одна из 20 забытых тропических болезней (ЗТБ), подразделение работает в тесном сотрудничестве с Департаментом по борьбе с ЗТБ в штаб-квартире, назначенными координационными центрами во всех регионах, национальными программами по лепре и партнеры.
Веб-сайт Глобальной программы по лепре
Отчеты об оценке
Щелкните здесь для просмотра отчетов об оценке
Сертификация региона ВОЗ для стран Юго-Восточной Азии на отсутствие полиомиелита
28 августа 2012 г.